Крещёный человек никогда не молится один, но всегда — со Христом в Святом Духе. «Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, молится за нас, молится в нас, и мы молимся к Нему. Он молится за нас как наш Священник — Посредник, молится в нас как наша Глава, мы молимся к Нему как к нашему Богу. Так различим же в Нём наши голоса и Его голос в нас» (св. Августин).
Всем нам известен феномен молитвы. Мы говорим о чем-то с Богом и становимся Ему ближе. Не сложно. Однако, если задумываемся о корнях этого действия, то затихаем умудрённо: а что же это за глагол?
Еврейское слово תפילה («тфила») из Ветхого Завета переводится на русский язык словом «молитва». Переводится, но не объясняет для чего же мы молимся? Мотив прост: Бог повелел нам молиться Ему, и, причем велел возносить молитвы лишь только Ему одному. Ведь только Господь – источник благодати, удивительно чистой силы, которой у нас самих просто нет. Остановиться, услышать Его, принять благодать, вкусить как благ Бог… Такими сочными красками расцвечена палитра молитвенника.
Молитва – это свои родные, не наносные действия и ощущения, скрепляющие человека и Бога. Лицом к лицу. Когда не оторвать, не додумать, не прикрутить и не отделаться. Без молитвенной жизни церковная активность обречена на провал, абсурд и итогом вместо любви лицемерие. В искомое состояние блаженства и встречи с Отцом человека могут преобразить только глубокие отношения Отца и сына, и ни в коем случае, не механические встречи в Эдемском в саду.
Часто молитвы наши сводятся к тому, что мы просто начинаем с Богом разговаривать, нарочитой простотой вытесняя глубину этого действа, как-будто уничтожаем ее (глубину), не замечая саму тайну Божьей встречи с человеком. Любая механика, техники, придумки по улучшению укрывают, отводят от человека само понятие сад? Сад Эдемский, первая встреча Двух Живых: человека и Бога – это источник всего, искомое.
Или же встаем утром и, собираясь что-то сделать или подготовиться, сначала решаем помолиться. Сосредотачиваем себя на себе любимом, требуем от Бога помощи безусловной, не обсуждая с Ним, Владыкой, свое будущее, мотивы и последствия своих решений.
А чем это отличается от аутотренинга, от обычной позитивной настройки, забвения и тишины, но чужой? Мы хитрим: нам не Бог нужен, а настрой, оптимизм и успех. Вроде бы неплохие идеи и, опять же, вроде как добро мы хотим, но грустно, потому что теряется не только главное, но и Главный.
Такие хитрецы стараются быть первыми на молитвах, успеть и в ходатайстве, им хочется быть везде, везде, везде. Но нужен-то им, таким бодрым Марфам, вернутся в сад. И не во фруктовый, желательно, а в место благодати, в то, истинное, где Сам Господь. Им не нужно просто молитвенный ритм, упражнения или настройка – им нужен сад, в котором Бог встречается с человеком. Если у человека нет сада, ручеек пересохнет очень быстро. И отсюда – неудовлетворение, постоянная злость, нехватка сил на Главное, Великое в жизни — на то, от чего не спится и сжимает сердце. Потому что когда мы пришли к Богу, то ведь не искали молитвы – мы искали блаженства, Божьего счастья внутри, Ответа вместо объяснений.
У многих при покаянии сад выглядит прекрасно, идеально, он благоухает. Там такие цветы, там красиво и птички поют.
Там замечательно. И воды, выходящие при покаянии сразу, в первый день, полноводные. И реки – настоящие, светлые. Но загаживает их сам человек, потому что ничего не делает для того, чтобы как заповедано его возделывать и хранить. И как следствие - реки, выходящие оттуда, пересыхают.
Я уверен, что нет ни одного христианина, который не проходил это состояние - когда сада внутри нет, не цветет и не любится. Всё есть, а сада нет. Человек может прожить, когда его река начинает мелеть или она наполовину высохла. Бодриться и продержаться, возможно, когда там уже чуть-чуть воды, можно даже выжить и в пустыне. Но человек становится сам пресным, обезвоженным, потерявшим всё, потерявшим главное и Главного. И, чтобы вернуть это состояние, требуется уже совсем иной взгляд на молитву, подход к ней трепетный, живой и (о, ужас для нас) регулярный.
Знакомое нам слово תפילה («тфила») происходит также и от глагола паллел (פלל) «судить». И такая обновленная молитва уже судящая, совестливая, с покаянием и со страхом потерять отношения, без которых нет жизни. Бог вновь открывает Нам Свой сад. Новый. Благословенный. Благоухающий. Цветущий. Жизнь Господню!
Задача христианина не в том, чтобы постоянно открывать, обнаруживать и возвращаться в Эдемский сад, но чтобы возделывать и хранить его. Возделывать – работать над тонкой настройкой сердца. Именно здесь совершается таинство, процесс которому мы доверяем: «Бог меняет сердце». Невозможно это без Духа Святого, некорректно. Ведь можно легко «спутать» сад с языческой рощей, и начать поклоняться в дубравами посвященными себе духовному и своему творческому и интеллектуальному росту. С Господом в покорности и согласии начинается соединение, гармония соработничества Бога и человека - тот ингредиент, без которого мы не чувствуем смысла в жизни, радости и утешения. Здесь мы соединяемся с Господом в любви, отвечая еще одному открывающемуся смыслу — тфила (תפלה) «пристать» или «присоединиться». Открываются в человеке образ и подобие Божии. Начинают культивироваться, прежде всего, Господни качества. Происходит преображение.