Подпишитесь на , чтобы всегда быть в курсе событий.

Комментарии

• Алексей Шишков: Спасибо за отзыв, Сергей. Написал эту статью в день первого минтинга и до сих пор на сем стою))
• Сергей: Алексей, спасибо за статью! Разделяю Вашу мысль. Так или иначе мы должны стать государственниками! Людьми,...
• Pakmajya: Спасибо большое за работу, за смирение и кротость, которые позволяют любить и служить….
• Сергей: 6 минут жизни… А я уши развесил, думал на полчаса… ))) Спасибо! Это прекрасно, что такое...
• петр: без любви и смерть твоя БОГУ не нужна

Метки

Как нас легко найти!

Мы в контакте

Дмитрий Быков, «Теодицея»

Дмитрий Быков, «Теодицея».

Не всемощный, в силе и славе, творец миров,
Что избрал евреев и сам еврей,
Не глухой к раскаяньям пастырь своих коров,
Кучевых и перистых, — а скорей
Полевой командир, небрит или бородат,
Перевязан наспех и полусед.
Мне приятно думать, что я не раб его, а солдат.
Может быть, сержант, почему бы нет.

О, не тот, что нашими трупами путь мостит,
И в окоп, естественно, ни ногой,
Держиморда, фанат муштры, позабывший стыд
И врага не видевший, — а другой,
Командир, давно понимающий всю тщету
Гекатомб, но сражающийся вотще,
У которого и больные все на счету,
Потому что много ли нас вообще?

Я не вижу его верховным, как ни крути.
Генеральный штаб не настолько прост.
Полагаю, над ним не менее десяти
Командиров, от чьих генеральских звезд
Тяжелеет небо, глядящее на Москву
Как на свой испытательный полигон.
До победы нашей я точно не доживу —
И боюсь сказать, доживет ли он.

Вот тебе и ответ, как он терпит язвы земли,
Не спасает детей, не мстит палачу.
Авиации нет, снаряды не подвезли,
А про связь и снабжение я молчу.
Наши танки быстры, поем, и крепка броня,
Отче наш, который на небесех!
В общем, чудо и то, что с бойцами вроде меня
Потеряли еще не все и не всех.

Всемогущий? — о нет. Орудья — на смех врагу.
Спим в окопах — в окрестностях нет жилья.
Всемогущий может не больше, чем я могу.
«Где он был?» — Да, собственно, где и я.
Позабыл сказать: поощрений опять же нет.
Ни чинов, ни медалей он не дает.
Иногда подарит — кому огниво, кому кисет.
Скажем, мне достались часы «Полет».

А чего, хорошая вещь, обижаться грех.
Двадцать пять камней, музыкальный звон.
Потому я и чувствую время острее всех —
Иногда, похоже, острей, чем он.
Незаметные в шуме, слышные в тишине,
Отбивают полдень и будят в шесть,
Днем и ночью напоминая мне:
Времени мало, но время есть.

Тезисы на воротах и другое о Мартине Лютере

Мы все слышали что Мартин Лютер прибил свои знаменитые тезисы к церковным вратам.

«Трудно найти столь же неприступные крепости ошибочных представлений, как
знаменитые лютеровские тезисы, приколоченные к церковным вратам»

, — пишет историк Герхард Праузе.
Между тем, похоже, что это замечательное событие вообще никогда не имело места.
Свидетелей нет никаких. Сам Лютер ничего подобного не говорил, современники не
вспоминают об этом. Единственным свидетельством является написанный по-латыни отчет
ученика Лютера Агриколы, который с течением времени был неправильно переведен и ложно
понят. Правильная версия звучит следующим образом: «В 1517 году Лютер предложил к
обсуждению по старинному университетскому обычаю в городе Виттенберге на Эльбе
несколько тезисов, но сделал это очень скромно, не желая кого-либо обвинить или очернить».
Ни здесь, ни где-либо еще ничего не говорится о пригвожденных к дверям таблицах. Вся
история была выдумана впоследствии.

Брат Солнце, сестра Луна

Все о Святом Франциске

«Брат Солнце, сестра Луна» (англ. Brother Sun, Sister Moon, итал. Fratello Sole Sorella Luna) — биографический художественный фильм совместного производства Италии и Великобритании режиссёра Франко Дзеффирелли, повествующий о жизни одного из самых почитаемых католических святых — Святого Франциска.

Fratello Sole Sorella Luna пытается провести параллели между идеями Франциска и идеями движения хиппи 1960-70х годов.
В фильме фигурируют как новые, так и уже известные актёры, включая Алека Гиннеса, Джуди Боукер (англ.), Ли Лоусона, Кеннета Крэнэма, Валентину Кортезе. Фильм также известен музыкой Рициеро Ортолани.

Цветочки Святого Франциска Ассизского

Все статьи, книг и фильмы о Святом Франциске

Цветочки Святого Франциска Ассизского

Глава I
Во имя Иисуса Христа, нашего распятого Спасителя, и Марии, Его Девственной Матери. В этой книге содержатся подлинные Цветочки, то есть чудеса и примеры благочестия славного слуги Христова Святого Франциска и некоторых его блаженных спутников; во славу и восхваление Иисуса Христа. Аминь
Вначале позвольте нам рассмотреть, как жизнь славного Святого Франциска в каждом поступке согласовалась с жизнью нашего Господа. Подобно Христу, перед тем, как начать проповедовать, избравшему двенадцать Апостолов, научившему их пренебрегать всеми вещами этого мира, следовать за ним в бедности и всех прочих добродетелях, так и Святой Франциск прежде основал свой Орден, избрав двенадцать спутников, возлюбивших бедность. И даже как один из двенадцати Апостолов, предавший Христа, повесился, так среди двенадцати спутников Святого Франциска был один, называемый Братом Иоанном делла Капелла, который отступился и в конце концов повесился. Это будет великим примером для избранных и уроком смирения и священного трепета, когда они думают, что никто не может до конца следовать за Господом в святости. Как святые Апостолы, исполненные Духа Господня, воссияли прежде всего мира в святости и смирении, так же стало и со спутниками Святого Франциска; ибо со времен Апостолов до настоящего дня мир никогда не видел мужей столь чудесных и столь святых. Один из них, Брат Жиль, подобно Святому Павлу, был вознесен на третье небо; другому, Брату Филиппу Высокому, как пророку Исайе, ангел прикоснулся пылающим углем к губам. Брат Сильвестр беседовал с Богом, как друг говорит с другом, подобно Моисею в старь. Еще один, скромнейший Брат Бернард, в мыслях своих проникавший в чудные глубины, достигавший света божественного знания, подобно орлу – символу Иоанна Евангелиста- и истолковывавший глубочайшие тайны Святого Писания. Был среди них и один, освященный и утвержденный на небесах еще во время своей земной жизни. Это был Брат Руффино, аристократ из Ассизи. Итак, все являли собой собственные примеры святости, как мы увидим далее.

Глава II
О Брате Бернарде, первом спутнике Святого Франциска
Первым спутником Святого Франциска был Брат Бернард из Ассизи, обращенный следующим образом: Святой Франциск еще не обладал своими набожными обычаями, хотя и отверг мир и подвергал себя столь строгой епитимье и умерщвлению плоти, что многие смотрели на него как на безумного. Над ним издевались, как над умалишенным, его изгоняли отовсюду и избегали общения с ним, его не пускали на порог. Его забрасывали камнями и грязью, когда он проходил мимо; но он уже встал на свой путь, принимая эти оскорбления и побои с таким смирением, как если бы он был глухой и немой. Тогда Бернард из Ассизи, один из богатейших и образованнейших дворян города, стал глубже вдумываться в поведение Святого Франциска; как сильно он презирает все мирское, как терпеливо он сносит несправедливость, и насколько прочной остается вера его, хотя он в течение двух лет был предметом оскорблений и презрения со стороны всех горожан. Он принялся размышлять и сказал сам себе: «Очевидно, что на брате сем почиет великая милость Божья» И он решил пригласить Святого Франциска поужинать и переночевать в его доме. Святой Франциск принял приглашение. Бернард, решивший пристально рассмотреть святость своего гостя, приказал приготовить для него постель в своей комнате, где всю ночь горела лампа. Святой Франциск, дабы скрыть свою святость, едва войдя в комнату, улегся на кровать и приготовился заснуть. Бернард также быстро лег в постель и принялся храпеть, делая вид, что заснул. Святой Франциск, думая, что Бернард действительно заснул, поднялся и принялся молиться. Возведя руки и очи к небу, он воскликнул с великим рвением и жаром: «Бог мой! Бог мой!», в тоже время проливая горькие слезы. И так он оставался коленопреклоненным всю ночь, повторяя с великой любовью и пылом слова «Бог мой! Бог мой!» и ничего более. Исполнившись Святого Духа, он размышлял о божественном величии Бога, и восторгался им, проявившим жалость к бренному миру, и возжелавшего спасти не только душу Франциска, малого бедняка, но и множество других через него. Разум его, озаренный Святым Духом, прозревал великие вещи, которые Бог совершит во умножение совершенства через него и через его Орден. И, понимая свое несовершенство и греховность, он молил и взывал к Господу, к его силе и мудрости, прося помощи и поддержки в том, что он сам не сможет совершить. Тогда Бернард, видя при свете лампы благочестивые дела Святого Франциска, его выразительность, и набожность его слов, и набожно внимая его словам, исполнился Святым Духом и решил изменить свою жизнь. На следующее утро он позвал Святого Франциска и так сказал ему: «Брат Франциск, я в сердце своем расположен полностью оставить мир и подчиняться тебе во всех делах, совершая так, как ты будешь повелевать мне». При этих словах Святой Франциск возрадовался в душе и сказал: «Бернард, решение, которое ты высказал, столь сложно, это столь великое дело, что мы должны получить совет Господа Иисуса Христа и молить его, чтобы он явил нам волю свою и научил нас следовать ей. Пойдем вместе во дворец Епископа, где мы найдем хорошего священника, который отслужит для нас Мессу. Мы будем молиться до третьего часа, моля Господа указать нам путь, который он желает, чтобы мы избрали, мы будем трижды открывать Требник, дабы узнать волю Его». И когда Бернард ответил, что он полностью согласен с этим предложением, они вышли вместе, выслушали Мессу и оставались в молитвах до установленного времени, когда священник, по просьбе Святого Франциска, взял Требник, совершил крестное знамение и открыл его три раза во имя Господа Иисуса Христа. Первое место, на котором он открыл книгу был ответ Христа молодому человеку, просившему указать ему путь к совершенству: если хочешь быть совершенным, иди, продай имение твое и отдай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Во второй раз он открыл книгу на словах, которые Спаситель обратил к Апостолам, когда посылал их в мир проповедовать: «Не берите себе ни золота, ни серебра, ни меди в пояса свои, ни сумы на дорогу, ни двух рубашек, ни обуви, ни посоха», желая научить их таким образом предать заботу об их жизнях ему и все свои мысли обратить на проповедование Святого Евангелия. Когда Требник был открыт в третий раз, они узрели следующие слова: если кто хочет за Мною пойти, да отречется от самого себя и возьмет крест свой и следует за Мною. Тогда Святой Франциск, повернувшись к Бернарду, сказал: «Это знак, который Господь дает нам; ступай и соверши так, как ты слышал; и да будет благословен Господь Иисус Христос, наставивший тебя на путь его ангельской жизни». После этого Бернард пошел и продал все, что имел. Он был очень богат и с великой радостью он раздал свое состояние вдовам, сиротам, узникам, монастырям, больницам и пилигримам. Во всем ему помогал Святой Франциск с благоразумием и верностью. Случилось так, что человек по имени Сильвестр, видя, как Святой Франциск раздает много денег бедным, побуждаемый алчностью, подошел к нему и сказал: «Ты не достаточно заплатил мне за камни, которые я продал тебе на восстановление церкви. Теперь у тебя есть деньги. Заплати мне то, что задолжал» Святой Франциск, был весьма удивлен такой просьбой, однако, следуя заповедям Писания и не желая спорить с ним, отдал деньги Сильвестру, сказав, что ежели тот хочет еще, он даст ему. Сильвестр, удовлетворенный, вернулся домой. Но однажды вечером он размышлял о своей алчности и о святости и духовной пылкости Святого Франциска. В ту ночь он увидел Святого Франциска в видении. Он увидел будто золотой крест исходил изо рта Святого Франциска и достигал небес и распространялся от востока до запада. После этого видения он раздал все, чем владел, нищим, ради любви к Господу, и сделался Братом Миноритом. Он стал весьма благочестивым, и прославился особой милость Господа, говорившим с ним, как друг говорит с другом, свидетелем чего часто бывал сам Святой Франциск, как мы увидим в дальнейшем. Бернард также получил от Господа многую милость — он обладал восторгом углубленной молитвы и созерцания, и Святой Франциск сказал, что он был достоин всяческого почитания, и что он основал Орден, потому что Бернард был первым, кто покинул мир, раздав все достояние свое бедным Христовым, ничего не оставив себе. И исповедование евангелической бедности поместило его обнаженным в руки Распятого, которого мы все должны благословлять вечно.
Аминь.

Глава III
Как Святой Франциск, допустивший злые мысли против Брата Бернарда, приказал тому попрать ногой его шею и уста
Святой Франциск, преданный слуга распятого Иисуса, из за постоянных рыданий и епитимьи почти ослеп, так что он с трудом мог видеть. Желая однажды говорить с Братом Бернардом о божественных вещах, он покинул место, где находился, и отправился к нему. Придя, он узнал, что тот молится в лесу. Святой Франциск отправился дальше, взывая: «Приди, о Брат Бернард, и поговори со слепцом». Но Брат Бернард не отзывался, ибо его душа была исполнена восторгом сосредоточенной молитвы, и он не слышал обращенного к нему зова. Одним из особых даров Брата Бернарда была способность беседовать с Богом Всемогущим, чему Святой Франциск неоднократно был свидетелем. Святой, желая поговорить с ним в этот час, позвал его снова во второй раз и в третий. Брат Бернард, не слыша его, не отвечал и не подошел к нему. Святой Франциск направился прочь, опечаленный и удивленный тем, что он три раза звал Брата Бернарда, а тот не пришел к нему. С этими мыслями, проделав малый путь, он велел своему спутнику ждать его и, укрывшись в уединенном месте, пал на колени, моля Бога открыть ему, почему Брат Бернард не отозвался на его зов. В то время как он молился, раздался глас Божий, говоривший: «Бедный маленький человек, в чем печаль твоя? Достойно ли человеку оставить Бога ради творения Его? Когда ты звал Брата Бернарда, он был со Мною и не мог ни слышать тебя, ни идти к тебе. Не удивительно, что он не ответил тебе, ибо он был восхИщен из себя и не мог слышать всего, что ты говорил». Святой Франциск, получив этот ответ от Бога, вернулся с великой покорностью к Брату Бернарду, кротко виня себя за свои мысли против Брата Бернарда, которым он позволил войти в свой разум. Брат Бернард, увидев Святого Франциска, идущего к нему направился к нему навстречу и бросился перед ним на колени. Тогда Святой Франциск просил его встать, смиренно поведав о своих мыслях и о том, что ответил ему Бог. И с этими словами он завершил: «Я приказываю тебе, ради добродетели святого послушания, исполнить то, что я тебе скажу». Брат Бернард, страшась, что Святой Франциск заставит его совершить над ним великое наказание, что было в его обычае, с гораздо большей охотой отказался бы повиноваться. «Я готов», — ответствовал он, — «повиноваться тебе, отец, если бы также пообещаешь исполнить то, что я прикажу тебе». На это Святой Франциск согласился, и Брат Бернард спросил, что он должен делать. «Я приказываю тебе, — сказал Святой Франциск, — ради святого послушания, в наказание моей гордыни и злых мыслей в моем сердце, когда я лягу на землю, поставить одну твою ногу на мою шею, а другую на мои уста. Это будет то, что надлежит тебе сделать! Будь попран, ты, сын Петра Бернардоне, ибо ты ничто как подлый негодяй. Каким гордым ты стал, ты, ничтожный слуга греха!» Услышав это, Брат Бернард глубоко опечалился, но, во исполнение святого послушания, он совершил, что приказал ему Святой Франциск, изо всех сил стараясь делать это как можно осторожнее. Затем Святой Франциск, обещавший повиноваться Брату Бернарду, спросил, что тот хочет, чтобы он сделал, получил ответ: «Я приказываю тебе, во имя добродетели святого послушания, чтобы всякий раз, когда мы вместе, ты обличал и исправлял с великой суровостью все мои пороки». Этот приказ весьма удивил Святого Франциска, ибо Брат Бернард был столь добродетелен и благочестив, что он весьма его почитал и не верил, что можно найти в нем хотя бы единый изъян. С того времени Святой избегал быть подолгу с Братом Бернардом, опасаясь как бы, ради святого послушания, ему не пришлось обличать его. И когда он был вынужден видеть Брата Бернарда или говорить с ним, он покидал его так скоро, как это было возможно. Весьма поучительно было слышать, с каким милосердием, восторгом и смирением Святой Франциск, предстоявший Брату Бернарду, говорил о нем, бывшим его первым сыном в Боге.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава IV
Как ангел Господень вопрошал Брата Илью, настоятеля обители Вал ди Сполето, и как, когда Брат Илья гордо отвечал, ангел перенесся на дорогу в Сан Джакомо, где он встретил Брата Бернарда и рассказал ему о случившемся
В самом начале Ордена, когда в нем было всего несколько братьев и не было учреждено ни одного монастыря, Святой Франциск отправился, ведомый религиозным рвением, в Сан Джакомо ди Галициа, взяв с собой Брата Бернарда и одного или двух других братьев. Путешествуя вместе, они встретили на дороге бедного больного человека. Святой Франциск, движимый состраданием к его мукам, сказал Брату Бернарду: «Сын мой, я хочу, чтобы ты остался здесь и позаботился об этом больном». И Брат Бернард, смиренно пав на колени, принял приказ своего почитаемого отца и остался, в то время как Святой Франциск и другие отправились в Сан Джакомо. Придя туда, они провели ночь в молитвах в церкви Святого Иакова, и Бог открыл Святому Франциску, что он учредит множество монастырей по всему миру, и что его Орден возрастет и увеличится множеством братьев. После этого откровения Святой Франциск начал учреждать монастыри в той местности. Позже, возвращаясь дорогой, которой он пришел, он нашел Брата Бернарда с больным, который почти выздоровел, и он разрешил ему придти в следующем году в Сан Джакомо, пока же он сам вернулся в Вал ди Сполето и поселился в пустынном месте с Братом Массео, Братом Ильей и другими. Они были весьма заботливы и никогда не прерывали молитвы Святого Франциска. Они почитали его и не решались докучать ему, ибо знали, что Бог открыл ему великие вещи в молитве. И вот однажды, когда Святой Франциск молился в лесу, красивый молодой человек в дорожной одежде предстал перед воротами обители, стучась так громко, так быстро и так долго, то братья очень удивились такому странному и необычному стуку. Брат Массео, вышедший и отворивший ворота, так спросил юношу: «Откуда ты пришел, сын мой? Ибо чудной образ, которым ты стучишься, заставляет меня думать, что ты раньше никогда не был здесь». На это юноша отвечал: «Как же мне следует стучаться?» Брат Массео отвечал: «Тебе следует сделать три удара, один за другим, а потом ждать столько времени, сколько брату потребуется, чтобы прочитать «Отче наш» и прийти, и открыть тебе; ежели он не придет за это время, тогда можешь постучаться вновь». «Я был в великом нетерпении», — отвечал путник, — «ибо я совершил долгое путешествие. Я прибыл, чтобы поговорить со Святым Франциском, но он в этот час молится в лесу, и я не посмел помешать ему. Поэтому я молю тебя, позови Брата Илью, я хочу задать ему вопрос, ибо наслышан о его мудрости». Тогда Брат Массео пошел позвать Брата Илью, но он, будучи рассержен, отказался выйти, и Брат Массео не знал, что ответить страннику. Ибо если бы он сказал, что Брат Илья не может уделить ему время, он бы солгал; а если бы он передал слова Брата, сказанные во гневе, мог бы случиться скандал. Пока Брат Массео в нерешительности размышлял, как ему поступить, с каким ответом вернуться, странник постучался вновь также, как он стучался прежде. На это Брат Массео подошел к воротам обители и сказал укоризненно: «Ты не обращаешь внимания на мои слова о том, как тебе следует стучаться». На это юноша ответил: «Поскольку Брат Илья не пришел ко мне, ступай, скажи Брату Франциску, что я пришел поговорить с ним, но не желая мешать его молитвам, я прошу его велеть Брату Илье выйти ко мне». Тогда Брат Массео отправился к Святому Франциску, который молился в лесу с глазами, возведенными к небесам, и передал ему просьбу юноши и ответ Брата Ильи. Между тем юноша тот был ангелом Божьим в образе путешественника. Святой Франциск, не двигаясь и продолжая взирать на небеса, сказал Брату Массео: «Ступай, вели Брату Илье, ради добродетели святого послушания, выйти и поговорить с юношей». Итак, Брат Илья, получив повеление Святого Франциска, вышел к воротам обители в самом гневливом расположении духа, открыл их со злобой и спросил юношу, что он хочет от него. Тот ответствовал: «Остерегайся гнева, который явственен в тебе. Ибо гнев ранит душу, мешая ей видеть истину «. Брат Илья сказал вновь: «Скажи, что тебе надо от меня». «Я желаю знать», — ответил странник, — » дозволено ли, как следует из Святого Евангелия, есть все, что тебе предлагают, в соответствии со словами Христа к его ученикам? Я хочу спросить тебя также, дозволено ли человеку проповедовать учение, противное возвещенному в Евангелии?» На это Брат Илья гордо отвечал: «Я знаю ответы на твои вопросы, но я не желаю дать их тебе. Отправляйся по своим делам». Юноша ответил: «Я знаю лучше тебя ответы на эти вопросы». Тогда Брат Илья очень разозлился. Он хлопнул дверью и ушел прочь. Но позже, размышляя над вопросами, которые были ему заданы, он сомневался, как ответить на них, ибо, будучи Викарием Ордена, он написал правила Ордена, следовавшие евангельским истинам и Уставу Святого Франциска. В них значилось: ни один из братьев не должен есть мясо, — поэтому вопрос странника сильно смутил его. Не зная, как разрешить свои сомнения, и будучи тронут скромным видом юного странника, и вспоминая его слова, что тот сам лучше знает ответы на свои вопросы, он поспешно вернулся к воротам обители, в надежде найти там его. Но странник исчез, ибо гордыня Брата Ильи делала его недостойным общения с ангелом. Тем временем Святой Франциск, которому Бог открыл все случившееся, вернулся из леса и укоризненно сказал Брату Илье: «Ты совершил ошибку, гордый Брат Илья, ибо прогнал прочь святого ангела Божьего, который явился, дабы наставить нас. Я говорю тебе, что очень опасаюсь, как бы из за своей гордыни ты не закончил свои дни вне Ордена». И так все и свершилось, как сказал Святой Франциск, ибо Брат Илья умер вне Ордена. В тот же день и тот же час, в который ангел исчез у ворот обители, он явился Брату Бернарду, который возвращался из Сан Джакомо, один, берегом великой реки. Ангел, облаченный в одежду странника, приветствовал его словами: «Да пошлет тебе Бог мир, добрый брат». Брат Бернард, видя красоту юноши, который столь сладостным голосом приветствовал его по обычаю его местности, спросил его, откуда он пришел. «Я пришел, — отвечал ангел, — из обители, где пребывает Святой Франциск. Я пришел туда поговорить с ним, но не смог, ибо он был в лесу, размышляя о божественных вещах, и я не стал беспокоить его. В том же монастыре были Брат Жиль и Брат Илья с братом Массео, который научил меня, как стучаться в ворота обители по обычаю братства. Брат Илья не ответил мне на вопросы, которые я задал ему, но позже он раскаялся и искал меня, но было уже слишком поздно». После этих слов ангел спросил Брата Бернарда, почему тот не пересечет реку. «Потому, — отвечал Брат Бернард, — что я боюсь погибнуть в водах, которые очень глубоки». Ангел сказал ему: «Давай перейдем ее вместе. Ничего не бойся», и взял его за руку. В тот же миг они оказались на другой стороне реки. Тогда Брат Бернард понял, что перед ним ангел Божий и с великой радостью и великим благоговением воскликнул: «Будь благословен ангел Господень! Назови мне свое имя». Ангел отвечал: «Зачем спрашиваешь об имени моем? Оно чудесно» Сказав эти слова, он исчез, оставив Брата Бернарда весьма воодушевленным, так что он завершил свое странствие в великой радости, отметив день и час, когда явился ангел. Прибыв в обитель, где Святой Франциск обитал со своими спутниками, он рассказал им о том, что с ним приключилось, и они убедились в том, что тот, кто явился им в тот день и тот час действительно был ангелом.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава V
Как праведный Брат Бернард Ассизский был послан Святым Франциском в Болонью, и как он основал там монастырь
Святой Франциск и его спутники, призванные Богом нести крест Христов в своем сердце, исповедовали это служение в своей жизни, и проповедуя эти принципы, были истинно распятыми мужами в своих поступках и трудах. Они искали поношения и презрения из любви ко Христу, предпочитая это мирской славе, уважению и почитанию людей. Они радовались, когда их презирали, и печалились, когда их почитали. Так они странствовали по миру как пилигримы и странники, ничего не имея с собой, кроме распятого Христа. И поскольку они были от истинной лозы виноградной, которая есть Христос, они производили великие и хорошие плоды во множестве душ, которые они взрастили для Христа. Случилось так, что в самом начале существования Ордена Святой Франциск послал Брата Бернарда в Болонью, дабы совершить многие добрые дела, к которым призывала его милость Бога, данная ему. Итак, Брат Бернард, совершив крестное знамение, во имя святого послушания, отправился в Болонью. Однако, когда он прибыл в этот город, маленькие детишки, увидев его, одетого так странно и так бедно, смеялись над ним и издевались, принимая его за безумного. Все эти испытания Брат Бернард принял, ради любви ко Христу, с великим терпением и великой радостью. Стараясь найти еще большее поношение, он отправился на рыночную площадь, где уселся, и огромная толпа детей и взрослых собралась вокруг него, и они, держа его за капюшон, толкали его тут и там, некоторые кидали в него камнями и грязью. Всему этому Брат Бернард покорялся в молчании, с выражением блаженной радости на лице. Несколько дней он возвращался на то же место, дабы вновь претерпевать поношения. Терпение, бывшее трудом над совершенствованием и испытанием добродетели, наставило доктора права, видевшего такую добродетель и постоянство в Брате Бернарде, который столько дней подвергался такому поношению и такой несправедливости, не теряя сдержанности. Доктор сказал сам себе: «Вне сомнения, этот человек должно быть великий святой»; и, пойдя к нему, спросил его – кто он и откуда пришел. Брат Бернард положил руку на сердце и, достав Устав Святого Франциска, дал его прочесть доктору. Тот, прочтя Устав, был поражен и удивлен изложенными в нем чистейшими истинами, и, повернувшись к друзьям, сказал: «Истинно, сие есть превосходнейшая форма Религии, которую я когда либо слышал, и этот человек и его собратья – праведнейшие люди, которых я встречал во всем мире. Поистине нечестив тот, кто вредит ему. Мы напротив должны оказать ему подлинные почести, как истинному другу Бога». И, обращаясь к Брату Бернарду, сказал ему: «Если ты желаешь основать обитель в этом городе, в котором тебе было бы угодно служить Богу так, как велит тебе твое сердце, я весьма охотно помогу тебе ради спасения моей души». Брат Бернард отвечал: «Я верю, что наш Спаситель Иисус Христос вдохновил тебя благими желаниями, и весьма охотно я принимаю твое предложение, во славу Христа». Тогда доктор с большой радостью и великим милосердием отвел Брата Бернарда в свой дом и вскоре подарил ему место, как и обещал, который он привел в порядок и обустроил за свой счет. И с этого момента он стал отцом Брату Бернарду и особым заступником Братьев Миноритов. Брат Бернард, через свое святое руководство, стал весьма почитаем людьми, так, что те, кто могли видеть и прикоснуться к нему, считали себя благословленными.Но он, как истинный ученик Христов и сын кроткого Франциска, опасался, как бы мирской почет и уважение не нарушили бы его мир и подвергли бы опасности спасение его души. Поэтому однажды он ушел и вернулся к Святому Франциску, которому сказал так: «Отец, в Болонье основан монастырь. Пошли туда других братьев заботиться о нем и жить там, ибо я не могу долее находиться там. В самом деле, я боюсь, что слишком большой почет, который мне оказывают, может принести мне больше ущерба, чем прибыли. Святой Франциск, выслушав по очереди обо всех вещах, которые Господь совершил через Брата Бернарда, воздал хвалу Богу, который начал умножать повсюду бедных последователей Креста. А затем послал он других братьев в Болонью и в Ломбардию и так были учреждены многие обители в разных областях.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава VI
Как Святой Франциск, умирая, благословил блаженного Брата Бернарда, назначив его Викарием Ордена
Блаженнейший Брат Бернард воссиял столь ярко, что Святой Франциск весьма почитал его и часто можно было слышать, как он восхвалял его. Однажды, когда Святой Франциск молился, открылось ему от Бога, что Брат Бернард, Божьим соизволением, испытает многие тяжкие битвы с дьяволом. И вот Святой Франциск испытал великое сочувствие к Брату Бернарду, которого он любил как сына. Он возносил слезные молитвы много дней, умоляя Господа Иисуса Христа послать ему победу над злом. Он благочестиво молился, и Господь ответил на его молитву и сказал ему: «Не бойся, Франциск, ибо все искушения, которым подвергнется Брат Бернард, ниспосланы Богом, дабы преумножить его добродетель и доставить ему венец. Ибо он обретет победу над всеми своими врагами, потому что он один из служителей царства небесного. Ответ этот наполнил Святого Франциска ликованием. Он возблагодарил Бога и с этого момента Брат Бернард стал еще дороже Святому Франциску, чем прежде. И многие доказательства расположения он явил ему, не только на протяжении его жизни, но особенно в его смертный час. Ибо когда Святой Франциск почти оставил этот мир, как пророк Иаков окруженный верными сыновьями, опечаленными уходом возлюбленного Отца, он так обратился к ним: «Где мой первый сын? Позвольте ему подойти ко мне, дабы моя душа могла благословить его, прежде чем я умру». Тогда Брат Бернард прошептал Брату Илье, который в это время был викарием Ордена: «Подойди под правую руку Святого, дабы мог он благословить тебя». В ответ Брат Илья встал справа от Святого Франциска, утратившего зрение из за бесконечных рыданий, и Святой, положив свою правую руку на голову Брата Ильи, сказал: «Это голова не первенца моего, Брата Бернарда». Тогда Брат Бернард встал слева от Святого Франциска, который, сложив руки крестом, положил свою правую руку на голову Брата Бернарда, а левую – на голову Брата Ильи. Тогда сказал он Брату Бернарду: «Пусть Бог, Отец нашего Господа Иисуса Христа, благословит тебя всем благословением, духовным и небесным, ибо ты есть мой первородный сын в Боге, избранный в этот Орден, дабы явить пример истинной добродетели и следовать за Христом в евангелической бедности; ибо ты не только раздал свободно и непринужденно все свое имущество и достояние бедным, но ты также предложил себя в этом Ордене в жертву любви. Благословен будь Спасителем нашим Иисусом Христом и мной, его бедным слугой, благословением вечным, когда выходишь и входишь, когда бодрствуешь и когда спишь, в жизни и в смерти. И благословляющий тебя да будет благословен, и проклинающий тебя не останется безнаказанным. Ты будешь во главе всех твоих братьев, и все твои повеления братья исполнят. Я даю тебе власть принимать в этот Орден всех, кого ты захочешь принять. Ни один брат не будет властвовать над тобой. Ты волен идти, куда хочешь и оставаться там, где посчитаешь для себя лучшим». Итак, после смерти Святого Франциска, братья любили и почитали Брата Бернарда как своего отца, и когда пришло ему время умирать, многие братья пришли ото всех пределов мира попрощаться с ним. Бывший среди них ангельский Брат Жиль, увидев Брата Бернарда, воскликнул с великой радостью: «Sursum corda! Брат Бернард, Sursum corda! (Ввысь да стремятся сердца, Выше голову – первые слова молитвы)», и Брат Бернард тайно приказал одному из братьев приготовить место Брату Жилю для молитвы, которое тот укажет. И вот, когда настал последний час Брата Бернарда, он попросил, чтобы его подняли на ложе, и так обратился к окружавшим его братьям: «Возлюбленные братья, не многое я хочу сказать вам. Но я желаю, как вера велит, чтобы мой выбор был также и вашим. Час, который сейчас наступает для меня, также настигнет и вас. И вот что я нашел в душе моей, чтобы сказать вам – за тысячи других миров я не стал бы служить иному Господу, кроме Спасителя нашего Иисуса Христа. Теперь я виню себя прежде моего Спасителя и прежде всех вас за все грехи, коим был привержен. И я молю вас, мои дорогие братья, — да любите друг друга». И сказав эти слова и дав другие добрые наставления, он лег на ложе свое, лицо его озарилось радостью и сиянием небесной чистоты, чему свидетелями были все братья. И в этом восторге радости его святая душа, увенчанная славой, оставила эту жизнь ради благословенной ангельской жизни.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава VII
Как Святой Франциск провел время Великого Поста на острове, на озере Перуджи, где он постился сорок дней и сорок ночей, съев не более половины одного хлеба
Истинный слуга Христа, Святой Франциск был во всем подобен второму Христу, данному миру во спасение душ. По причине этого Бог-Отец желал чтобы он во многом уподоблялся его Сыну, Иисусу Христу, что мы уже объясняли, как в призвании его двенадцати спутников, так и таинстве святых стигматов, и в сорокадневном посте, который он совершил следующим образом: Святой Франциск в один из дней перед великим постом был недалеко от Перуджийского Озера, в доме одного из его верных чад, с которым он провел ночь, когда он был вдохновлен Богом идти и провести Великий пост на острове посреди озера. Поэтому Святой Франциск просил своего друга, ради любви к Богу, перевезти его в его лодке на необитаемый остров в ночь на среду первой недели Великого поста, так чтобы никто не мог узнать, где находится Святой Франциск. И друг, преданный Святому Франциску, согласился на его просьбу и перевез его на остров. С собой Святой Франциск не взял ничего, кроме двух маленьких хлебов. Когда они достигли острова, его друг оставил его и вернулся домой. Святой настоятельно просил его никому не раскрывать, где он, раньше Великого Четверга. И тот согласился. Святой Франциск остался один, и не было на острове никакого жилища, где бы он мог найти убежище. Войдя в чащу леса, поросшего ежевикой и другими подобными растениями, он сделал из них подобие лачуги и начал углубленную молитву, созерцая божественные вещи. И там он провел все время Великого поста, без питья и еды, не считая половинки маленького хлеба, который он захватил с собой, что мы узнали от его друга, который, приехав за ним в Великий Четверг, нашел один из хлебов нетронутым, а другой съеденным лишь наполовину. Сие означает, что Святой Франциск съел только эту половину, благоговея перед нашим Благословенным Господом, проведшим сорок дней и сорок ночей без пищи. Съев этот кусочек хлеба, он пресек искушение тщеславием, сорок дней и сорок ночей проведя в подражании Спасителю. Позже Бог сотворил многие чудеса через добродетели Святого, на месте, где Святой Франциск постился столь чудесным образом, в честь чего люди стали строить там дома и жить там, и мало помалу город разросся, и в нем был Монастырь на Острове. И до сих пор жители этого города весьма почитают и благоговеют перед местом, где Святой Франциск провел время Великого поста.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и его бедного слуги Франциска. Аминь
Глава VIII
Как Святой Франциск, идя с Братом Львом, объяснил ему, что есть совершенная радость
Однажды зимой, когда Святой Франциск шел с Братом Львом из Перуджи в обитель Святой Марии дельи Анджели и сильно страдал от холода, он окликнул Брата Льва, шедшего впереди, и сказал ему: «Брат Лев, Хотя бы во всех землях братья являли бы собой пример истинной святости и добродетели, напиши и особенно подчеркни, что не в этом совершенная радость». Немного времени спустя Святой Франциск окликнул его во второй раз: «O Брат Лев, если Братья Минориты могут исцелять парализованного, выпрямлять горбатого, изгонять бесов, возвращать зрение слепому, слух глухому, речь немому, совершать множество чудес, даже умеют воскрешать мертвых на четвертый день после смерти, напиши, что не в этом совершенная радость». Вскоре он воскликнул вновь: «O Брат Лев, если Братья Минориты знают все языки, сведущи во всех науках, если они могут толковать Писание, если они обладают даром предвидения и могут постигать не только будущее, но и тайны совести всех людей и всех душ, напиши, что не в этом совершенная радость». Сделав несколько шагов, он воскликнул вновь громким голосом: «O Брат Лев, ты агнец Божий! Если Братья Минориты могут говорить на языке ангелов, если они могут толковать положения звезд, если они разбираются в травах, если все сокровища земли открыты им, если они знают всех птиц во всем их множестве, всех рыб, всех животных, людей, деревья, камни, коренья и воды, напиши, что не в этом совершенная радость». Вскоре он воскликнул вновь: «O Брат Лев, если Братья Минориты если меньший брат умеет так хорошо проповедовать, что от проповеди его все неверные обратятся в веру Христову, напиши, что и не в этом совершенная радость». И вот, когда беседуя таким образом они прошли две мили, Брат Лев, весьма удивленный, спросил Святого: «Отец, я молю тебя, научи меня, что есть совершенная радость». Святой Франциск отвечал: «Если, когда мы придем в обитель Святой Марии дельи Анджели, промокшие под дождем и трясущиеся от холода, покрытые грязью и обессилевшие от голода, если, когда мы постучимся в ворота, привратник придет злой и спросит нас, кто мы такие; если мы скажем ему: «Мы двое братьев», он ответит сердито: «Вы говорите неправду. Вы просто самозванцы, пришедшие, чтобы обмануть мир, и украсть милостыню у нищих. Уходите, я сказал!»; если после этого он откажется открыть нам и оставит нас снаружи, беззащитных перед снегом и дождем, страдающих от холода и голода, в ночи, — тогда, если мы примем такую несправедливость, такую жестокость и такое оскорбление с терпением, без досады и ворчания, смиренно и милостиво, понимая, что привратник на самом деле знает нас, и что это по воле Бога он так говорит против нас, напиши, о Брат Лев, это есть совершенная радость. И если мы постучимся вновь, и привратник выйдет в ярости, чтобы прогнать нас, ругаясь, и вытолкает нас, как если бы мы были подлыми проходимцами, говоря: «Прочь, презренные грабители! Ступайте в приют, ибо здесь вы не получите ни еды ни ночлега!» — и если мы примем все это с терпением, с радостью и с милостью, O Брат Лев, напиши, что это действительно совершенная радость. И если, побуждаемые холодом и голодом мы постучимся вновь, позовем привратника, умоляя его со слезами открыть нам и дать приют ради любви к Богу, и если он выйдет еще более рассерженный, чем раньше, восклицая «Упрямые негодники, я разберусь с ними, как они того заслуживают», и, взяв узловатую палку, он схватит нас за капюшоны, повалит на землю, вываляет нас в снегу и будет бить нас и ранить сучками палки, — если мы снесем все эти несправедливости с терпением и радостью, думая о страданиях нашего Благословенного Господа, которые мы разделим с ним из любви к Нему, напиши, о Брат Лев, это, наконец, и есть совершенная радость. И теперь, Брат, слушай главное. Превыше всех милостей и даров Святого Духа, которые Христос дарует друзьям своим, есть дар побеждать себя и охотно принимать из любви ко Христу все страдания, все несправедливости, неудобства и испытания; ибо мы не можем славиться всеми остальными дарами, видя, что они происходят не от нас, но от Бога, по словам Апостола, «Что есть у тебя, что не Господь дал тебе? И если ты получил все это, в чем была бы слава твоя, если бы ты не получил этого?» Но, неся крест бедствий и несчастий, мы можем обрести славу, ибо, как опять же сказал Апостол, «Я не обрету славу иначе, как неся крест нашего Господа Иисуса Христа». Аминь».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава IX
Как Святой Франциск поучал Брата Льва, что отвечать, и как последний ничего не говорил, кроме того, что противоречило желаниям Святого Франциска
Однажды, в самом начале существования Ордена, Святой Франциск был с Братом Львом в монастыре, где не было ни одной книги, по которой можно было бы совершать богослужение. И вот, когда настал час Заутрени, Святой Франциск сказал Брату Льву: «Возлюбленный Брат мой, у нас нет Требника, по которому мы могли бы отслужить Заутреню, но, дабы совершить службу Господу, я буду говорить, а ты станешь отвечать мне, как я тебя научу. И остерегайся изменить слова, которые я тебе укажу. Я начну так: «O Брат Франциск, ты совершил так много зла и предан столь многим грехам мира, что достоин только ада», а ты, Брат Лев, ответишь мне: «Сие есть подлинная правда, что место твое в глубинах преисподни». И Брат Лев сказал, с простодушием, достойным голубя, «Охотно совершу сие, Отец; начинай во имя Господне». Святой Франциск начал так: « O Брат Франциск, ты совершил так много зла и предан столь многим грехам мира, что достоин только ада». И Брат Лев отвечал ему: «Бог совершил столь много добра через тебя, что ты подлинно будешь пребывать на небесах». Не говори так, Брат Лев, — сказал Святой Франциск, — но когда я скажу, «Брат Франциск, ты совершил так много зла против Господа, что ты должен быть проклят им», ты ответишь: «Да, воистину, ты должен быть среди проклятых». И Брат Лев отвечал: «Весьма охотно, о, Отец мой». Тогда Святой Франциск, со слезами и вздохами, бия себя в грудь, воскликнул громким голосом: «О, Господь небес и земли, я совершил так много грехов против тебя, столько беззакония сотворил, что желаю быть проклятым тобой». И Брат Лев отвечал: «O, Брат Франциск, будешь ты один благословен Господом среди благословенных». И Святой Франциск, весьма удивленный тем, что Брат Лев отвечал совсем не так, как он ему велел, упрекал его, говоря: «Почему отвечал ты не так, как я тебе указал? Я велю тебе, ради святого послушания, делать так. Когда я скажу «O грешный Брат Франциск, не думал ли ты, что Бог помилует тебя, когда ты столь грешен и противен Господу милости, что не достоен обрести прощение его», тогда ты, Брат Лев, агнец мой, станешь отвечать: «Ты не достоин обрести прощение». Но когда Святой Франциск начал повторять, «O, грешный Брат Франциск» и так далее, Брат Лев отвечал: «Бог Отец, чье милосердие бесконечно больше твоих грехов окажет великую милость тебе и наградит тебя многой благодатью». На это отвечал Святой Франциск со смиренным гневом и терпеливым нетерпением, говоря Брату Льву: «Как смеешь ты противиться послушанию? Почему ты столь часто отвечал мне не так, как я велел тебе» С великим смирением и почтением Брат Лев ответил: «Бог ведает, Отец мой, что я каждый раз в сердце моей твердо решал отвечать так, как ты велел мне, но по воле Господа я отвечал так, как было угодно ему, а не так, как желал я». Тогда Святой Франциск, пораженный, сказал Брату Льву: «Умоляю тебя, возлюбленный Брат, в этот раз отвечай так, как я тебе велел». И Брат Лев сказал: «Говори, во имя Господа; на этот раз я точно отвечу тебе так, как ты желаешь». И Святой Франциск, рыдая, сказал: «O грешный Брат Франциск, ты думаешь, что Господь помилует тебя?» И Брат Лев отвечал: «Не только помилует, но и наделит тебя многими дарами: он возвысит тебя и прославит тебя в вечности, ибо тот, кто унизится, возвышен будет. А я не могу говорить иначе, ибо это Господь говорит моими устами». После этого в смирении они бодрствовали до утра во многих рыданиях и душевном утешении.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава X
Как Брат Массео говорил Святому Франциску, подшучивая над ним, что мир пошел за ним; и как Святой Франциск отвечал, что это действительно так, дабы смутить мир и по благодати Божьей.
Святой Франциск некогда жил в Монастыре Порциункулы с Братом Массео из Мариньяно, человеком великой святости и великих знаний, часто общавшимся с Богом, за что и пользовался большой любовью Святого Франциска. Однажды, когда Святой Франциск возвращался из леса, где он молился, Брат Массео, желая испытать кротость Святого, вышел ему навстречу, восклицая: «Почему за тобой? Почему за тобой?» На что Святой Франциск ответил: «Что такое? О чем ты говоришь?» Брат Массео отвечал: «Я спрашиваю, почему весь мир следует за тобой? Почему все люди желают видеть тебя, слышать тебя и повиноваться твоим словам? Ты не миловиден и не учен, не высокороден. Как это стало, что весь мир следует за тобой?» Святой Франциск, слыша эти слова, весьма возрадовался в душе, возвел глаза к небу, и долгое время оставался с разумом и душой, обращенными к Богу. Затем, придя в себя, он встал на колени, возблагодарил Бога с великим душевным жаром, и, обращаясь к Брату Массео, сказал: «Ты желаешь знать, Хочешь знать, почему все идут за мной? Ибо Господь, сущий на небесах, видящий зло и добро во всех местах, — ибо, говорю я, Его святые очи не нашли среди людей грешников более низкого, более недостойного, более грешного, чем я. И для свершения тех чудесных деяний, которые Он замыслил совершить, Он не нашел на земле создания более подлого, чем я. Он выбрал именно меня, дабы смутилась знатность, величие, сила, красота и мудрость мира и дабы знали люди, что всякая добродетель и всякое благо от Него, а не от твари, что никто не обретет славы перед Ним. Но если кто либо славится, то слава его в Боге, которому принадлежит вся слава в вечности» Тогда Брат Массео, услышав такой смиренный ответ, данный с таким пылом, был весьма впечатлен и убедился совершенно, что Святой Франциск исполнен подлинной кротости и смирения.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XI
Как Святой Франциск заставил Брата Массео кружиться, подобно ребенку, а потом идти в Сиену
Однажды, когда Святой Франциск странствовал с Братом Массео, шедшим впереди, они пришли на перекресток трех дорог. Одна вела во Флоренцию, другая в Сиену, а третья в Ареццо, и Брат Массео спросил Святого Франциска, которую дорогу они изберут. «Ту, которую Господь пожелает, — отвечал Святой Франциск. Брат Массео спросил: «И как же мы узнаем волю Бога?» «По знаку, который я тебе укажу», — ответил Святой Франциск. – «Я приказываю тебе, ради святого послушания, кружиться на этом перекрестке, как кружатся дети, когда играют, и не останавливаться и не отдыхать, пока я не разрешу». На это Брат Массео начал кружиться, пока у него не закружилась голова, как это бывает, когда кружишься, и он несколько раз упал. Но, поскольку Святой Франциск не разрешал ему останавливаться, он продолжал кружиться, исполняя послушание, пока, наконец, Святой Франциск не сказал: «Остановись и не двигайся, и скажи мне, к которой дороге ты повернулся?» «К той, что ведет в Сиену», — ответил Брат Массео. «Это и есть дорога», — сказал Святой Франциск, — «которую Господь велит нам избрать». Когда он пошел по дороге, ведущей в Сиену, Брат Массео недоумевал, почему Святой Франциск заставил его вертеться, как ребенок, в присутствии всех проходящих мимо, но из почтения перед Святым, он не посмел спросить его об этом. Когда они достигли Сиены, люди этого города, услышавшие о приближении Святого, вышли навстречу ему, ведомые набожностью, и, подняв Святого Франциска и Брата Массео на свои плечи, принесли его в епископский дворец, так, что их ноги не чувствовали земли. В этот же самый час жители Сиены бились друг с другом, и двое из них были убиты. Тогда Святой Франциск, поспешив к тому месту, где это случилось, говорил им проникновенно и набожно, и принудил их помириться и прекратить междоусобицу. Епископ, услышав об этом праведном поступке Святого Франциска, пригласив его в свой дом, и принял его с великим почетом, оставаясь с ним весь день и всю следующую ночь. На утро Святой Франциск, во всех своих деяниях искавший только славы Божьей, поднялся со своим спутником очень рано и отправился своей дорогой, даже не попрощавшись с Епископом. На это Брат Массео ворчал, говоря сам себе: «Что творит этот добрый человек? Он заставил меня кружиться, подобно ребенку, он ушел от Епископа, который принял его с таким почетом, не сказав ни слова, даже не поблагодарив». Ибо показалось Брату Массео, что Святой Франциск поступил неблагоразумно. Однако божественное вдохновение озарило его разум, и он так укорял себя за подобные мысли: «Ты обуян гордыней, что смеешь судить дела божественной благодати. За твою неумеренную гордыню ты достоин адских мук. Ибо Брат Франциск вчера совершил столь святые и чудесные деяния, что даже ангел Господень не смог бы сделать ничего более совершенного. И даже если бы он повелел побить тебя камнями, ты должен был бы принять это со смирением. Ибо то, что он совершил в Сиене – есть деяние Божье, ведь если бы не примирил он людей, сражавшихся друг с другом, то могло быть не только множество жертв, но дьявол заполучил бы множество душ в преисподнюю. Сие есть твое недомыслие и гордыня, заставляющие тебя роптать на то, что явно происходит от Бога». И вот, все эти слова, которые Брат Массео сказал в сердце своем, были открыты Святому Франциску, который, подойдя к нему, сказал: «Придерживайся того, что помыслил в миг сей, ибо сие есть доброе и благотворное, вдохновленное Богом. Но твой ропот, который предшествовал сему, был слепым и тщеславным, и исполненным гордыни, вошедшей в душу твою от дьявола». Тогда Брат Массео ясно увидел, что Святой Франциск знал тайны его сердца, и понял, что дух божественной мудрости руководил его святым отцом во всех делах его.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XII
Как Святой Франциск поручил Брату Массео обязанности привратника и дародателя, и кашевара; и как, по просьбе других братьев, он позже освободил его от этих обязанностей
Святой Франциск желал укротить Брата Массео, дабы гордыня не вошла в душу его. Ибо многие милости и дары получил он от Бога. И через смирение он продвигался он добродетели к добродетели. И вот однаждыСвятой Франциск, пребывая в уединенной обители со своими первыми спутниками, бывшими каждый примером праведности, одним из которых был и Брат Массео, сказал перед всеми братьями: «O Брат Массео, все сии твои братья обладают даром молитвы и созерцания. Но ты наделен даром проповедовать миру о Боге и располагать к себе людей. Посему я желаю, дабы они могли предаваться сосредоточенной молитве, поручить тебе обязанности привратника, и дародателя, и кашевара. И когда все монахи будут трапезничать, ты будешь есть один за воротами обители, чтобы ты был готов сказать несколько набожных слов тем, кто придет к обители, прежде, чем они постучат в ворота. И чтобы никто не был должен выходить наружу, кроме тебя. Сие тебе надлежит исполнять ради добродетели святого послушания». Тогда Брат Массео снял свой капюшон, склонил голову и смиренно принял и исполнил это повеление, исполняя несколько дней обязанности привратника, дародателя и кашевара. На это его товарищи, каждый из которых был человеком, исполненным Духа Божьего, видя его, исполняющего сие, стали в сердцах своих сочувствовать ему, чувствуя, как Брат Массео достигал большего, чем любой из них, совершенства, и как все деяния обители выпадали на его долю, а не на их. Тогда пошли они к Святому Франциску, упрашивая его разделить между ними эти обязанности, ибо их совесть противилась тому, чтобы Брат Массео нес на себе все бремя монастырских забот. На это Святой Франциск, вняв их просьбам, исполнил, что они просили, и, позвав Брата Массео, сказал ему: «Брат Массео, твои братья желают разделить заботы, которые я возложил на тебя. Посему я желаю разделить бремя монастырских трудов между всеми вами». Сказал Брат Массео, с великим смирением и покорностью: «Отец, все, что ты возложишь на меня, малое или великое, я приму, как велит Господь». Тогда Святой Франциск, видя милосердие братьев и смирение Брата Массео, прочел им прекрасную проповедь о святом смирении, поучая их, что чем больше дары и милости, которые мы получаем от Бога, тем больше должно быть наше смирение. Ибо без смирения нельзя воспринять ни одну добродетель. И, закончив свою проповедь, он с великим милосердием распределил работы между ними.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XIII
Как Святой Франциск и Брат Массео положили хлеб, который они получили в милостыню, на камень около источника; и как Святой Франциск восхвалял добродетель святой бедности, моля Святого Петра и Святого Павла увеличить его любовь к святой бедности. И как Святые Петр и Павел явились ему.
Чудесный слуга и последователь Христа, Святой Франциск, желая во всем следовать своему Господу, который, как говорит Евангелие, послал своих учеников подвое в города и страны, дабы они приготовили путь Ему, — Франциск собрал своих двенадцать спутников и отправил их подвое в мир проповедовать. Дабы явить им пример святого послушания, он первым начал поступать, как Спаситель Иисус Христос. Для этого, разослав своих спутников в различные части света, он взял с собой Брата Массео и отправился в провинцию Франции. Прибыв в некий город и будучи весьма голодными, они, как предписывает Устав, стали просить хлеба ради любви к Богу. Святой Франциск шел по одной улице, а Брат Массео по другой. Святой Франциск, будучи невысокого роста, обычной внешности, не привлекал к себе большого внимания и собрал только несколько кусочков черствого хлеба, а Брат Массео, высокий и красивый, получил множество больших кусков хлеба и даже несколько целых хлебов. Когда они закончили просить подаяние, они встретились за городом. В том месте был прекрасный источник и огромный камень, на который каждый положил то, что он насобирал. Святой Франциск, видя, что куски хлеба, которые собрал были больше и лучше тех, которые получил он сам, возрадовался радостью великой и сказал: «O Брат Массео, мы не достойны сего великого сокровища». И повторил эти слова несколько раз. На это Брат Массео отвечал: «Отец, как можешь ты говорить о сокровище, когда мы столь бедны? Ибо у нас нет ни скатерти, ни ножа, ни блюда, ни стола, ни дома, где мы могли бы поесть, ни слуги или служанки, которые прислужили бы нам». Святой Франциск ответил: «Это и есть причина, по которой я считаю сие великим сокровищем. Ибо человек обладал всем этим, но все это отдал нам по божественному Провидению, что мы и видим ясно в этом хлебе подаяния, этом камне, служащем нам прекрасным столом, и этом великолепном источнике. Посему надлежит нам просить Бога помочь нам возлюбить сокровища святой бедности». Когда он так сказал, они возблагодарили Бога, а затем, когда они подкрепились хлебом и водой, они поднялись и продолжили свой путь во Францию. Увидев церковь вблизи дороги, Святой Франциск сказал своему спутнику: «Войдем в эту церковь и помолимся». И войдя в церковь, Святой Франциск бросился на колени и молился перед алтарем. И когда он молился, Господь посетил его, умножив его пыл и страсть к святой бедности, которые пылали в его душе, так что казалось, будто пламя окружало голову его и исходило из уст его. И Святой Франциск, объятый сиянием и пламенем божественной любви, обратился к своему спутнику: «Ах! Ах! Ах! Брат Массео, приблизься ко мне». И сии слова он повторил трижды. На третий раз он дунул на Брата Массео, который, с своему великому удивлению, поднялся в воздухе над землей, и упал недалеко от Святого. Позже он поведал своему спутнику, что в тот момент, когда поднялся над землей, он ощутил небывалую сладость в своей душе, и обрел столь великое утешение от Святого Духа, каких никогда ранее не испытывал. После этого Святой Франциск сказал своему спутнику: «Отправимся к Святому Петру и Святому Павлу, и помолимся им вместе, дабы они научили нас и помогли овладеть безмерным сокровищем святой бедности, ибо сие сокровище столь велико и божественно, что мы недостойны обладать им в этих несовершенных телах наших. Сия небесная добродетель, которая наставляет нас презирать все земные и преходящие вещи, и через нее все преграды удалятся из души, так что она сможет свободно приобщиться к Богу. Через эту добродетель душа, обитая на земле, может общаться с ангелами на небесах. Сия добродетель есть то, что оставалась с Христом на Кресте, сохранялась в Христе, воскресла с Христом и с Христом вознеслась на небеса. Эта добродетель позволяет душе, пламенеющей любовью к Нему, в мире сем возноситься на небеса. Она охраняет истинное милосердие и смирение. Помолимся святым Апостолам Христовым, возлюбивших эту евангельскую жемчужину совершенной любовью, дабы обрели мы милость Спасителя Христа ради его великого милосердия, дабы стать подлинными возлюбленными, дабы созерцали мы Христа, и стали преданными последователями этой драгоценнейшей, возлюбленнейшей, первейшей евангельской добродетели бедности». Так беседуя, они пришли в Рим и вошли в собор Святого Петра, где Святой Франциск коленопреклоненно молился в одном углу, а Брат Массео – в другом. После весьма набожной молитвы, совершаемой в рыданиях, святейшие Апостолы Петр и Павел явились Святому Франциску в великом сиянии и так обратились к нему: «Христос и его святые Апостолы услышали твою молитву и узрели твое желание. Господь Иисус послал нас к тебе сказать, что твоя молитва услышана, и что тебе и всем твои последователям даруется сокровище святой бедности. Также мы должны сказать тебе, что всякий, кто последовав твоему примеру, восприимет сию добродетель, приобщится к совершенному счастью на небесах. Ибо ты и все твои последователи будут благословенны Богом». Сказав эти слова, они исчезли, оставив Святого Франциска, исполненного утешения. И восстав от молитвы и возвратившись к Брату Массео, он спросил его, не открыл ли ему Господь что-либо в молитве. Брат Массео ответил: «Нет». Тогда Святой Франциск рассказал ему, как святые Апостолы явились ему, и что они ему поведали. И оба возрадовались и решили вернуться в Долину Сполето, отказавшись от путешествия во Францию.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XIV
Как Господь явился Святому Франциску и его братьям, когда тот говорил с ними
При самом возникновении Ордена Святой Франциск собрал своих спутников, чтобы рассказать им о Христе. И вот в миг великого пыла душевного он повелел одному из них во имя Господа, открыть свои рот и говорить, как вдохновит его Дух Святой. И брат, сделав, как было велено, чудесно говорил о Боге. Когда Святой Франциск попросил его замолчать, другой Брат заговорил так же, весьма мудро и проницательно. Святой Франциск также велели ему замолчать и велел говорить третьему Брату. Тот начал говорить, столь глубоко приницая в божественные вещи, что Святой Франциск убедился, что через всех них говорит Дух Святой. Сему он получил явное подтверждение. Ибо пока они так говорили, наш Благословенный Господь явился посреди них в образе прекрасного юноши благословил их всех. И они, в восхищении, пали наземь, будто мертвые, и были как бы в обмороке. И когда они пришли в себя, Святой Франциск сказал им: «Возлюбленные братья мои, возблагодарим Бога, снизошедшего и явившего миру через его верных слуг сокровища божественной мудрости. Ибо Господь дарует речь немому, и речь простодушного наполняет мудростью».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XV
Как Святая Клара трапезничала со Святым Франциском и его спутниками в обители Святой Марии дельи Анджели
Когда Святой Франциск проживал возле Ассиза, его часто навещала Святая Клара, дабы получать от него благочестивые наставления. И она, страстно желая трапезничать с ним, часто просила его позволить ей это. Но Святой никогда не давал ей этого утешения. Его спутники, зная об этом, и ведая как велико желание Сестры Клары вкушать с ним, отправились искать Святого Франциска и так сказали ему: «Отец, кажется нам, что строгость твоя, с которой ты не отвечаешь в столь малой просьбе Сестре Кларе, деве благочестивой и любезной Господу, которая только то и просит, что вкушать с тобой, не отвечает святому милосердию, особенно, памятуя как ты молился, чтобы она отвергла богатства и роскошь мира сего. Воистину, если бы она попросила что-нибудь большее, чем это, тебе следовало бы дать это своей духовной дочери». Святой Франциск отвечал: «Вы полагаете, что я должен удовлетворить просьбу ее?» Спутники его отвечали: «Да, Отец, тебе следует вознаградить ее таким расположением и таким утешением». Святой Франциск отвечал: «Если вы так думаете, быть по сему. Но дабы утешение ее было еще больше, я желаю, чтобы трапеза совершалась перед церковью Святой Марии дельи Анджели, ибо после столь долгого затворничества в Сан Дамиано, ей будет хорошо созерцать церковь Святой Марии, где она приняла облачение монахини и стала супругой Христа. И так мы будем трапезничать вместе во имя Божье». Когда настал назначенный день, Святая Клара покинула свой монастырь с великой радостью, захватив с собой одну из сестер, и последовала за товарищами Святого Франциска. Она пришла в обитель Святой Марии дельи Анджели и с набожностью приветствовала Деву Марию, перед алтарем которой она приняла постриг, а она приняла облачение монахини. Ее проводили и показали ей обитель. В назначенное время Святой Франциск приготовил трапезу на голой земле, по своему обычаю. Настал час обеда. Святой Франциск и Святая Клара с одним из братьев и сестрой, составившими компанию Святому, сели вместе, а остальные товарищи Франциска смиренно сели вокруг. Когда первое блюдо было готово, Святой Франциск начал говорить о Боге столь сладостно, столь возвышенно и так прекрасно, что милость Божья щедро снизошла на них, и все мысли присутствующих устремились ко Христу. Пока они пребывали в таком восхищении, с глазами и сердцами, обращенными к небесам, люди из Ассизи и Бетоны и со всей округи видели, будто бы обитель Святой Марии дельи Анджели и окружающий ее лес были объяты пламенем. Им привиделось, будто бы церковь, монастырь и лес окутались пламенем. И жители Ассизи прибежали, торопясь, чтобы потушить пожар. А приблизившись к монастырю, они увидели, что никакого огня нет. И войдя в ворота, они увидели Святого Франциска, Святую Клару со всеми их спутниками, сидящими за их смиренной трапезой и погруженными в молитву. Тогда они поняли — то, что они видели, было огнем небесным, который Бог чудесным образом ниспослал, дабы сделать их свидетелями божественного огня любви, который снедал души этих святых братьев и монахинь. И они вернулись домой с великим утешением в сердцах их, обретя святое назидание. Спустя немалое время Святой Франциск, Святая Клара и их товарищи пришли в себя. И силы их полностью восстановились пищей духовной, так что они даже не прикоснулись к еде, приготовленной для них. Итак, когда благочестивая трапеза была закончена, Святая Клара, сопровождаемая братьями, вернулась в Сан Дамиано, где сестры приняли ее с великой радостью. Ибо они боялись, что Святой Франциск может послать ее управлять другим монастырем, как он уже отослал Святую Агнессу, сестру Святой Клары, назначив настоятельницей монастыря Монтичелли, во Флоренции. И сам Святой Франциск часто говорил Святой Кларе, «Будь готова на случай, если я отправлю тебя в другой монастырь». И она, как дочь святого послушания, отвечала: «Отец, я всегда готова идти, куда бы ты не отправил меня». Поэтому сестры очень обрадовались, когда она вернулась к ним. А Святая Клара с тех пор была совершенно утешена и спокойна.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XVI
Как Святой Франциск говорил Святой Кларе и праведному Брату Сильвестру, что будет проповедовать и обратит многих к вере, учредил Третий Орден, проповедовал птицам и призвал ласточек к тишине
Скромный слуга Христа, Святой Франциск, вскоре после его обращения, уже собрав множество братьев в Орден, был весьма озабочен вопросом, что ему надлежит делать. Стоит ли ему посвятить себя молитве, или проповедовать Слово. Благодаря своему смирению, он не был высокого мнения о себе или о добродетельности своей молитвы. Желая узнать волю Бога, он стремился познать ее через молитвы других. Во исполнение этого он призвал Брата Массе и так обратился к нему: «Ступай к Сестре Кларе и проси ее от моего имени, дабы она с самой благочестивой своей сестрой молилась Господу, дабы открыл он мне что он желает, чтобы я делал – проповедовал или же пребывал в молитвах. А затем отправляйся к Брату Сильвестру и проси его о той же милости». Брат Сильвестр, тот самый, который в видении узрел золотой крест, исходящий из уст Святого Франциска, чья высота достигала небес, а ширь – удаленнейших пределов мира, пребывал в миру. Брат Сильвестр был столь праведен, что все, о чем бы он ни просил Бога в своих молитвах, было ему даровано, и очень часто он разговаривал с Господом. Поэтому Святой Франциск весьма его почитал. И вот Брат Массео сделал, как ему повелел Святой Франциск, доставив послание сначала Святой Кларе, а затем Брату Сильвестру, который немедленно приступили к молитве, и, получив ответ от Господа, пришел к Брату Массео и сказал ему: «Господь сказал, ступай и скажи Брату Франциску, что он призвал его, дабы спасти его душу, но он может произвести плоды в других душах, и что через него многие души спасутся». Получив этот ответ, Брат Массео вернулся к Сестре Кларе, спросить, что она узнала от Бога. И она сказала ему, что она и ее сестра получили от Бога такой же ответ, какой Господь дал Брату Сильвестру. Тогда Брат Массео поспешил к Святому Франциску, доставить ему эти ответы. И Святой Франциск принял его с великой милостью, омыл его ноги и приготовил ему трапезу. Когда трапеза завершилась, он позвал Брата Массео в лес и, встав перед ним на колени, скинул капюшон, сложил руки крестом на груди и сказал: «Какой ответ ты доставил мне? Что повелел мне мой Господь Иисус Христос?» Брат Массео ответил: «Господь Иисус Христос открыл и Брату Сильвестру и Сестре Кларе, что тебе надлежит идти по миру с проповедью, ибо ты был призван не только ради себя самого, но ради спасения других». Тогда Святой Франциск, получив ответ, и узнав, какова воля Господа Иисуса Христа, порывисто встал и сказал: «Пойдем, во имя Божье». И, взяв с собой Брата Массео и Брата Аньоло, двух праведных людей, он посвятил себя руководству Святого Духа, не заботясь о дороге, куда им идти. Вскоре они прибыли в город, называемый Савурниано, где Святой Франциск начал проповедовать, для начала, приказав ласточкам хранить молчание, пока он не закончит. И ласточки повиновались его словам. Он проповедовал с таким жаром, что обитатели города желали следовать за ним из набожности. Но Святой Франциск не позволил им, сказав: «Не делайте сего, не покидайте своих домов. Я скажу вам, что следует делать, дабы спасти свои души». Посему он основал Третий Орден для спасения всех и оставил горожан утешенными и расположенными к епитимье. Оттуда он достиг местечка между Каннайо и Беваньо. Идя своей дорогой, Святой Франциск поднял глаза и увидел дерево, на котором расселось великое количество птиц. Весьма удивленный, он сказал своим спутникам: «Подождите меня здесь. Я пойду и буду проповедовать моим сестричкам птицам». И, выйдя на поле, он начал проповедовать птицам, сидевшим на земле. И все птицы, бывшие на деревьях, расселись вокруг него и слушали, пока Святой Франциск проповедовал им. И не улетели, пока он не дал им своего благословения. И Брат Массео позже рассказывал Брату Иакову из Массы, что Святой Франциск ходл между ними и даже прикасался к ним полами своей одежды, и ни одна из них не улетела. Главными словами проповеди были: «Мои сестрички птицы, вы принадлежите Господу, вашему Создателю, и вы должны воспевать ему хвалу всегда и везде, ибо Он дал вам свободу летать повсюду. И хотя вы не ткете и не шьете, он дает вам вдвое и втрое, одевая вас и ваших деток. Две породы из всех вас он послал в Ковчег Ноев, дабы вы не исчезли из мира. Кроме того, он питает вас, хотя вы никогда не сеете и не пашете. Он дал вам источники и реки, дабы утолить вашу жажду, горы и долины, дабы дать вам убежище, и деревья, на которых вы строите ваши гнезда. Ибо ваш Создатель очень любит вас, одаряя вас с такой щедростью. Опасайтесь, сестрички мои, греха неблагодарности и всегда стремитесь воздавать хвалу Богу». Когда он сказал эти слова, все птицы открыли клювы, вытянули шеи, раскрыли крылья и склонили головы к земле, стремясь своими движениями и песнями показать свою радость Святому Франциску. И Святой возрадовался вместе с ними. Он был удивлен, видя такое множество птиц, и очарован их разнообразной красотой, их вниманием и доброжелательностью, за что он и возблагодарил Создателя. Закончив проповедь, Святой Франциск совершил крестное знамение и позволил птицам улететь. И все птицы взмыли в воздух, сладостно распевая. И, вслед за Святым Франциском, совершившим крестное знамение, они разделились на четыре группы. Одна полетела на восток, другая отправилась на запад, третья – на юг, а четвертая на север. Каждая группа в полете пела чудесные песни. Это знаменовало, что, как Святой Франциск, несущий Крест Христов, проповедовал им и осенил их крестным знамением, после чего они разлетелись на четыре стороны света, так и проповедь Креста Христова, возрожденная Святым Франциском, будет разнесена им и его братьями по всему миру, и что смиренные братья, подобно птичкам, ничем не будут владеть в мире, но все заботы о своих жизнях препоручат Провидению Божьему.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XVII
Как маленький ребенок, вступивший в Орден, видел Святого Франциска молящегося в одну из ночей, и видел также Спасителя, Деву Марию и множество святых, разговаривавших с ним
Подлинно чистый и невинный ребенок был принят в Орден еще при жизни Святого Франциска, и монастырь, в котором он жил, был так мал, что монахи были вынуждены спать циновках на полу. Случилось так, что Святой Франциск однажды пришел в тот монастырь, и вечером, после службы, он отправился на отдых. Он поднялся на молитву, по своему обычаю, когда все братья еще спали. Вышеупомянутый ребенок стремился увидеть Святого Франциска, дабы воспринять что-нибудь от его святости, и увидеть, что тот совершает, когда встает ночью. Дабы не уснуть, он лег рядом со Святым Франциском, привязав конец веревки, которой был опоясан, к веревке, которой подвязывался Святой, так, чтобы проснуться, если Святой поднимется ночью. Он сделал это так осторожно, что Святой Франциск не заметил этой хитрости. Когда все братья спали, Святой Франциск поднялся ото сна и обнаружил, что веревка ребенка привязана к его веревке. Он осторожно отвязал ее, чтобы не разбудить дитя, и один пошел в лес рядом с обителью. Войдя в небольшую хижину, бывшую там, он начал молиться. Вскоре ребенок проснулся и увидел, что Святой Франциск ушел, а веревка отвязана. Тогда он быстро встал и отправился искать Святого. Увидев, что дверь, ведущая в лес, он понял, что Святой Франциск ушел этим путем. Войдя в лес и торопясь к хижине, он услышал множество голосов. Приблизившись, чтобы слышать и видеть, откуда они исходят, он увидел сильный и чудесный свет вокруг Святого. И в свете был Иисус Христос с Девой Марией, Святым Иоанном Крестителем, Святым Иоанном Евангелистом и великим множеством ангелов. Все они беседовали со Святым Франциском. Увидев это, ребенок пал на землю, словно мертвый. Чудесное видение исчезло, Святой Франциск поднялся, чтобы идти в монастырь и на тропинке споткнулся о ребенка, лежавшего, будто мертвый. Святой бережно взял его на руки и прижал к груди, как добрый пастырь заботится о своих ягнятах. Когда ребенок поведал Святому о своем видении, тот запретил ему рассказывать об этом кому-нибудь, пока он, Святой Франциск, жив. Ребенок возрос в милости Божьей, и был весьма предан Святому Франциску. Он стал одним из самых прославленных людей в Ордене. После смерти Святого Франциска он поведал братьям о своем видении.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XVIII
О чудесном собрании, созванном Святым Франциском в обители Святой Марии дельи Анджели, на котором присутствовали более пяти тысяч нищенствующих монахов
Верный слуга Христов Святой Франциск однажды созвал генеральный капитул в обители Святой Марии дельи Анджели, на котором собралось более пяти тысяч нищенствующих монахов. Между них был также Святой Доминик, глава и основатель Ордена Братьев Проповедников, которому случилось оказаться здесь по пути из Болоньи в Рим. Дабы увидеть капитул, созванный Святым Франциском в обители Святой Марии дельи Анджели, он пришел туда с семью братьями своего Орденаr. Также некий Кардинал, весьма почитавший Святого Франциска, которому Святой предсказал, что он когда-нибудь станет Папой, прибыл специально из Перуджи в Ассизи, и каждый день посещал Святого Франциска и его братьев. Однажды он служил Мессу и проповедовал им. И каждый раз, когда сей Кардинал посещал благочестивое собрание, он был весьма желанен и почитаем. Видя нищенствующих монахов, сидящих вокруг церкви Святой Марии дельи Анджели, группами – здесь сорок, там сто, а подальше – восемьдесят, беседующих о Боге или молящихся, или занятых благочестивыми трудами, — видя их всех, тихих и серьезных, и удивляясь, как такое множество людей может быть столь организованным, он прослезился и воскликнул с великим почтением: «Воистину, сие есть поле Господа, сие есть воинство, и мужи сии – суть рыцари Господни». Во всем этом множестве не было слышно ни одного суетного или праздного слова. Каждая группа монахов была занята молитвой, или совершали их службу, рыдая о своих грехах и молясь о своих благодетелях, или ради спасения душ. Множество палаток, сделанных из циновок, украсили поле, разделившись на группы, в соответствии с разными провинциями, из которых братья прибыли. Из за этого Капитул был назван «Капитулом циновок». Монахи не имели других постелей, кроме голой земли, на которую они подстилали немного соломки. Подушками им служили камни или куски дерева. Все они пребывали в великом религиозном рвении. И слава об их святости была столь велика, что многие приходили увидеть и услышать их из папского двора, который находился в Перудже, и из других частей Долины Сполето. Многие графы и бароны, многие рыцари и прочие благородные господа, многие Кардиналы, Епископы и Аббаты, многие священники и простые люди пришли увидеть это великое, благочестивое и смиренное собрание. Ибо мир никогда не видел такого множества праведных людей, собравшихся вместе. А особенно все желали увидеть святого основателя, отца Ордена, забравшего из мира так много одаренных людей и создавшего столь прекрасную и набожную паству, дабы следовать по стопам истинного Пастыря, Иисуса Христа. Когда Капитул собрался, Святой Франциск, отец всех этих праведных людей, изъяснял с великим жаром Слово Божье, говоря с ними громким голосом так, как наставлял его Святой Дух. Предмет, который он избрал для своей проповеди, был таков: «Дети мои, мы обещали Богу великие вещи, и Бог обещал нам еще более великое. Если мы представим, что мы обещали Богу, мы ясно поймем, что он обещал нам. Блага этого мира преходящи, но наказание, которое последует за ними, — вечно. Страдания мира сего незначительны, но слава грядущей жизни — безгранична». И, проповедуя подобными словами весьма набожно, он утешал братьев, ободряя их в святом послушании, призывая почитать святую Мать Церковь, быть милосердными друг к другу, молиться Богу за всех людей, сносить с терпением бедствия жизни, со смирением принимать успехи, хранить ангельскую чистоту и целомудрие, пребывать в мире с Богом, с людьми и со своей совестью, любить, соблюдать и исповедовать святую бедность. Затем он добавил: «Я повелеваю вам, всем здесь пребывающим, ради святого послушания, не заботиться о том, что вам есть или что вам пить, или о еще чем-нибудь, необходимом для тела, но только размышлять, молиться и славить Бога, поручая ему заботы обо всем необходимом, ибо он особо позаботится о вас. И пусть каждый из вас примет это повеление со счастливым сердцем и радостью». Святой Франциск закончил свою проповедь, и все братья приступили к молитве. Даже Святой Доминик, присутствовавший там, был поражен этим повелением Святого Франциска, почитая его неблагоразумным, ибо он не мог понять, как столь великое множество монахов сможет существовать, не думая о нуждах тела. Но небесный Пастырь, наш Благословенный Спаситель, желая показать свою заботу об агнцах своих и свою любовь к любви своих бедных служителей, вдохновил сердца всех людей Перуджи, Сполето, Фолиньо, Спело, Ассизи и всех близлежащих мест принести еду и питье этому святому собранию. И местные жители приходили отовсюду с лошадьми, ослами и тележками, нагруженными хлебом и вином, бобами и сыром и другими вещами, в которых нуждались нищие Христовы. Кроме того, они принесли полотенца и ножи, кувшины и стаканы и все, что было нужно такому множеству братьев. И те, кто приносили больше и служили лучше, радовались радостью великой. И рыцари, бароны и прочие дворяне, которые были там, прислуживали братьям с великим почтением и смирением. Святой Доминик, видя это и понимая, что это было божественным Провидением Господа, так заботившегося о них, признал с набожностью, что он был несправедлив к Святому Франциску, полагая, что тот отдает неразумный приказ. Святой Доминик отправился к Святому Франциску, смиренно встал перед ним на колени и, признав свою ошибку, добавил: «Господь воистину особо позаботился обо всех праведных слугах бедности. Я узнал это сейчас и впредь я обещаю следовать святой евангельской бедности. И, во имя Божье, я осужу всех братьев моего Ордена, ищущих обладать чем-либо». И обрел Святой Доминик великое наставление в вере от весьма праведного Франциска, видя послушание и бедность столь большого и хорошо организованного собрания. И благословил он Провидение Божье,оделившего их всякими дарами в таком множестве. На том же Капитуле узнал Святой Франциск, что многие братья носят на теле маленькие железные сердца и вериги, из за чего многие были больны, к тому же это мешало им в молитвах. И Святой Франциск, как благоразумный отец, приказал, во имя святого послушания, чтобы все, кто носит такие вещи, сняли их и положили перед ним. И более пяти тысяч маленьких железных сердечек и вериг были сложены перед ним – некоторые для ношения на руках, другие – на теле – и все это образовало огромную кучу. Когда Капитул завершился, Святой ободрил всех в добродетели, наказал беречься греха в этом неправедном мире и отправил всех по их провинциям, благословив во имя Господне, исполненных духовной радости и утешения.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XIX
Как виноград священника из Риети, в чей дом Святой Франциск вошел, чтобы помолиться, был растоптан множеством людей, пришедших, чтобы увидеть его. И как лоза произвела даже больше винограда, чем обычно, как пообещал Святой Франциск; и как Господь открыл Святому, что небеса будут его уделом, когда он покинет этот мир
Когда Святой Франциск некоторое время сильно страдал от болезни глаз, Кардинал Уголино, покровитель его Ордена, искренне любивший Святого, написал ему, с предложением прийти в Риети, где тогда был превосходные глазные врачи. Святой Франциск, получив письмо Кардинала, вначале прибыл в Сан Дамиано, где пребывала Сестра Клара, праведная супруга Христова, дабы дать ей некое духовное утешение, намереваясь затем отправиться к Кардиналу. На следующую ночь после прибытия в Сан Дамиано глаза Святого болели так сильно, что он не мог видеть свет и был вынужден отказаться от дальнейшего путешествия. Тогда Сестра Клара сделала ему маленькую хижину из камыша, чтобы он мог получше отдохнуть. Но Святой Франциск, из за сильной боли и множества крыс, которые досаждали ему, не смог отдохнуть ни днем, ни ночью. Страдания продолжались несколько дней, и Святой начал думать, что все эти бедствия посланы ему Богом в наказание за его грехи. И он возблагодарил Господа в сердце своем и устами своими, рыдая и восклицая громким голосом: «Бог мой, я заслужил все это и дальше больше. Господь мой Иисус Христос, ты Добрый Пастырь, явивший милость твою нам, бедным грешникам, в различных болях телесных и страданиях, которые ты изволишь посылать нам. Пошли мне, твоему малому агнцу, такую милость, чтобы никакая боль, как бы велика она не была, ни немощь, ни страдания никогда не отделили меня от тебя». Как только была совершена молитва сия, был голос с небес, говоривший: «Франциск, если бы вся земля была из золота, если бы все моря и источники, и все реки были бы из бальзама, если бы все горы, все холмы и все скалы были бы из драгоценных камней, и если бы ты мог найти сокровище более драгоценное, настолько, насколько золото драгоценнее земли, а бальзам – воды, и драгоценные камни – дороже гор и скал, если бы такое драгоценное сокровище было предложено тебе вместо твоей немощи, не будешь ли ты рад и удовлетворен?» Святой Франциск ответил: «Господь, я недостоин такого сокровища». И глас Божий говорил вновь: «Возрадуйся всем сердцем своим, Франциск, ибо такое сокровище есть жизнь вечная, которую я уготовил для тебя, и сейчас обещаю тебе. И твоя немощь и болезнь есть залог этого благословенного сокровища». Тогда Святой Франциск исполнился радости от такого славного обещания. Он позвал своего спутника и сказал ему: «Пойдем к Кардиналу». Он смиренно простился с Сестрой Кларой, подбодрив ее праведными словами, и отправился в Риети. Когда он приблизился к городу, навстречу ему вышло такое множество людей, что он не пошел в город, но отправился в церковь, которая находилась милях в двух оттуда. Но люди, узнав, куда он пошел, направились туда же, чтобы увидеть Святого. И вот виноградник, который окружал церковь, был сильно поврежден, и все лозы были втоптаны в землю. Священник, которому принадлежал этот виноградник, очень сильно опечалился, и уже раскаивался, что согласился принять Святого Франциска в своей церкви. Мысли священника были открыты Святому. Он позвал того и сказал ему: «Дражайший отец, скажи мне, сколько вина приносил этот виноградник в урожайный год?» Тот отвечал: «Двенадцать мер». Святой Франциск сказал: «Я молю тебя, отец, иметь терпение и снести мое присутствие здесь еще несколько дней, ибо я обрел великое утешение в этой церкви. И, ради любви к Богу и ради меня, его бедного служителя, позволь людям топтать твой виноградник. Ибо, я обещаю тебе, именем моего Спасителя Иисуса Христа, что твой виноградник будет приносить каждый год двадцать мер вина». И Святой Франциск оставался там, ради блага душ всех, кто приходил увидеть его, ибо многие уходили исполненными божественной любви и оставляли мир. Священник, веривший обещанию Святого Франциска, оставил виноградник открытым для всех, кто приходил увидеть Святого. И, о чудо из чудес! Хотя виноградник был полностью разрушен, так что в нем оставалось несколько маленьких лоз, торчавших здесь и там, когда пришло время сбора винограда, священник собрал несколько гроздьев, которые остались, и положил их в пресс. И по обещанию Святого Франциска, этих несколько маленьких гроздьев хватило, чтобы произвести двадцать мер превосходного вина. Это чудо учит нас, что, как по добродетелям Святого Франциска виноградник, хотя и лишенный лоз, произвел вино в изобилии, также и многие Христиане, чьи грехи лишили их добродетели, через молитвы и добродетели Святого в изобилии обрели добрые плоды покаяния.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XX
О прекрасном видении, которое было молодому человеку, который до того ненавидел обычаи Святого Франциска, что даже собирался покинуть Орден
Один благородный молодой человек, с утонченными манерами, вступив в Орден Святого Франциска, уже через несколько дней, благодаря дьявольскому внушению, был обуян сожалением о своем поступке, ибо обычаи ордена жестоко отличались от его привычек: он ненавидел форму рукавов, он испытывал ужас перед капюшоном, его раздражала длинна одеяния и грубость ткани. Облачение, которое он носил, казалось невыносимо тяжелым. Орден не нравился ему все больше и больше, и он решился покинуть его и вернуться в мир. Его обычаем было, в какой бы час он не оказывался перед алтарем в монастыре, где хранились Святые Дары, становиться на колени с великим почтением и, покрыв голову капюшоном и сложив руки крестом на груди, падать ниц, как научил его наставник новообращенных. Так случилось, что ночью, когда юноша вновь мечтал о том, чтобы покинуть монастырь, он оказался перед алтарем и, упав на колени, как должен был сделать, он распростерся на земле. Тут дух его был восхИщен, и Господь послал ему чудесное видение. Он увидел перед собой великое количество святых, выстроившихся в процессию, по двое, одетых в ризы из драгоценных тканей. Их лица и их руки сияли, как солнце. Они пели, шествуя, под звуки небесной музыки. Двое из них были возвышены более остальных и одеты богаче, чем остальные, и окружены столь ярким сиянием света, что никто не мог смотреть на них не ослепнув. В конце шествия был один святой, столь украшенный славой, что он был подобен рыцарю более прославленному, чем остальные. Юноша, созерцавший это великолепное шествие, был поражен. Но хотя он не мог понять смысл этого шествия, он не посмел спросить, и казался онемевшим от изумления. Когда процессия почти ушла, он набрался смелости и, обращаясь к тем, кто шел в самом конце, сказал: «О возлюбленные, я молю вас, скажите мне, кто эти чудесные люди, идущие в этом почтенном шествии». Они отвечали: «Знай, сын мой, что мы все – Братья Минориты, грядущие в Райской славе. И те двое, что сияют ярче остальных, есть Святой Франциск и Святой Антоний. А последний, которого ты видел особо отличенным – святой брат, недавно умерший, смело сражавшийся с искушением и соблюдший себя до конца. Мы следуем триумфом к славе Рая. И эти прекрасные ризы, украшающие нас, даны нам Богом в обмен на грубые рясы, которые мы носили со смирением в вере. И свет славы, сияющий вокруг нас, дан нам в награду за смирение, святую бедность, послушание и целомудрие, которые мы соблюдали до конца жизни. Теперь, сын мой, не считай одеяние веры слишком грубым, ибо, если одетый во власяницу Святого Франциска, с любовью ко Христу, ты отвергнешь мир, умерщвляя плоть, отважно сражаясь с дьяволом, то ты также получишь эти прекрасные ризы и воссияешь светом славы». Услышав эти слова, юноша пришел в себя и почувствовал себя весьма укрепленным. Он отбросил все соблазнительные мысли о том, чтобы оставить Орден, исповедался в своем грехе настоятелю и братьям и с того момента горячо возлюбил грубое одеяние Святого Франциска и прочие епитимьи, и закончил свою долгую жизнь в Ордене в великой святости.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXI
О праведном чуде Святого Франциска, обратившего лютого волка в Агуббио
Когда Святой Франциск жил в городе Агуббио, огромный волк обитал в его окрестностях, столь ужасный и столь свирепый, что он пожирал не только других животных, но преследовал даже людей. И когда он часто приближался к городу, все люди были в великой тревоге, и выходили из города, вооружаясь, как для битвы. Несмотря на эти предосторожности, те жители города, которые встречались с волком наедине, были пожраны, ибо всякое противоборство было бесполезно. И опасаясь волка, никто не смел выходить за городские стены. Жалея жителей Агуббио, Святой Франциск решил пойти и встретиться с волком, хотя все очень уговаривали его не делать этого. Сотворив крестное знамение и доверясь Богу, он вышел из города, взяв с собой своих братьев. Однако они из страха скоро остановились, и Святой Франциск продолжил свой путь один, направляясь к тому месту, где обитал волк, а множество людей следовали на расстоянии и наблюдали чудо. Волк, видя это множество людей, побежал к Святому Франциску, широко раскрыв пасть. Когда он приблизился, Святой, сотворив крестное знамение, воскликнул: «Подойди сюда, Брат волк. Я повелеваю тебе, именем Христа, никому более не вредить». Удивительно, но едва Святой Франциск сотворил крестное знамение, ужасный волк, закрыв пасть, остановился, подошел к Святому Франциску и лег у его ног, подобно кроткому ягненку. И Святой так говорил ему: » Брат волк, ты делаешь много зла в этой стране, уничтожая и губя творения Божьи без Его соизволения, и ты не только умерщвлял и пожирал животных, но имел дерзость убивать людей, созданных по подобию Божьему, за это ты достоин виселицы, как разбойник и злейший душегубец, и весь народ ропщет против тебя, собаки преследуют тебя, и все жители тебе враждебны. Но я хочу, брат волк, устроить мир между тобою и ими, чтобы ты не обижал их больше, а они простили бы тебе всякую прежнюю обиду, и чтобы ни люди, ни собаки не преследовали тебя». Слушая эти слова, волк склонил голову и, движениями тела, хвоста и глаз выражал согласие с тем, что говорил Святой Франциск. И Святой Франциск продолжал: » Так как ты согласен заключить этот мир, то я тебе обещаю, что люди этой страны будут питать тебя каждый день, пока ты будешь жить между ними, так что ты никогда не будешь страдать от голода, ибо я знаю, что ты с голода делал все это зло Но если я добьюсь всего этого для тебя, ты должен обещать, со своей стороны, никогда больше не нападать ни на животных, ни на людей. Обещаешь ли ты это?» Тогда волк, склонив голову, в знак того, что он согласен. Святой Франциск заговорил вновь: «Брат волк, можешь ли ты дать мне залог твоей искренности, чтобы я поверил твоему обещанию?» И протянув руку, он получил ручательство волка, который поднял лапу и дружески вложил ее в руку Святого Франциска, давая единственный залог, какой был в его силах. Тогда Святой Франциск вновь обратился к нему: «Брат волк, я повелеваю тебе, именем Христа, немедленно следовать за мной без колебаний и сомнений, дабы мы могли вместе подтвердить этот мир, который мы заключили во имя Божье». И волк, повинуясь ему, пошел рядом с ним, кротко, как ягненок, к великому изумлению людей. Весть об этом весьма удивительном чуде быстро разнеслась по городу, все жители, мужчины и женщины, от мала до велика, стар и млад, высыпали на рыночную площадь, чтобы посмотреть на Святого Франциска и волка. Все люди собрались, и Святой проповедовал им, говоря, помимо прочего, что за наши грехи Бог попускает такие бедствия, и напоминая, насколько больше и опаснее вечное пламя ада, страшнее ярости волка, который может только убить тело. И как нам следует страшиться пасти ада, если пасть такого малого животного, как волк, может заставить весь город дрожать от страха. Закончив проповедь, Святой Франциск добавил: «Слушайте меня, братья мои: волк здесь перед вами обещал и поручился соблюдать мир со всеми вами и не обижать вас больше, и вы должны пообещать кормить его каждый день. Если вы согласны, я обещаю от его имени, что он будет честно соблюдать договор». Тогда все люди в один голос пообещали кормить волка до конца его дней. И Святой Франциск, обращаясь к волку, вновь сказал: «И ты, Брат волу, соблюдешь ли ты свое обещание хранить договор, и никогда больше не обижать людей или животных или прочих тварей? » И волк склонился, опустив голову, и движениями хвоста и ушей старался показать, что он желает, насколько это в его силах, соблюдать договор. Тогда Святой Франциск продолжал: «Брат волк, поскольку ты дал мне ручательство этого твоего обещания, когда мы были вне города, то теперь я хочу, чтобы ты повторил сие перед всеми людьми, дабы я убедился, что сделал правильно, пообещав все это от твоего имени». И волк поднял лапу и вложил ее в руку Святого Франциска. Это событие весьма обрадовало людей, и способствовало почитанию Святого Франциска, и по причине нового чуда, и потому что был заключен мир с волком. И они возвысили голоса свои до небес, хваля и благословляя Бога, который послал им Святого Франциска, через добродетели которого они избавились от такого дикого хищника. Волк прожил в Агуббио два года. Он свободно ходил из двери в дверь, никому не вредя, и все люди приветливо принимали его, кормя волка с великим удовольствием, и ни одна собака не лаяла на него, когда он проходил мимо. Наконец, через два года, он умер от старости, и люди Агуббио сильно оплакивали эту потерю. Ибо когда они видели его, идущего так кротко между ними, то вспоминали о добродетелях и святости Святого Франциска.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXII
Как Святой Франциск приручил диких голубей
Один юноша как то раз поймал очень много голубей. И вот, когда он продавал их, его увидел Святой Франциск, который всегда очень сочувствовал таким кротким животным. С жалостью глядя на голубей, он сказал юноше: «О добрый человек, я молю тебя отдать мне этих безобидных птичек, в Писании олицетворяющих кротость, чистоту и души, исполненные верой, дабы не попали они в жестокие руки, и не постигла бы их смерть» И юноша, вдохновленный Богом, немедленно отдал птиц Святому Франциску, который, укрыв их на своей груди, нежно заговорил с ними: «О мой маленькие сестрички голубки, такие наивные, такие невинные и такие целомудренные, как же вы позволили себя поймать? Я спасу вас от смерти и сделаю вам гнезда, дабы вы плодились и размножались, как повелел Господь» Затем Святой Франциск сделал для всех них гнезда, и они стали откладывать свои яйца и высиживать их в присутствии братьев, и были доверчивы и послушны Святому Франциску и братьям, как куры. И не улетели прочь, пока Святой Франциск не дал им своего благословения. Тогда Святой Франциск сказал юноше, который дал ему этих голубей: «Сын мой, тебе надлежит стать братом этого Ордена и преданно и пылко служить Господу Иисусу Христу». Так и свершилось, ибо юноша стал братом миноритом, и жил в Ордене в великой праведности.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXIII
Как Святой Франциск избавил брата, который пребывал во грехе, попав во власть дьявола
Святой Франциск, молясь однажды в Монастыре Порциункулы, увидел в откровении от Бога, что вся обитель была окружена и осаждаема бесами, подобными великой армии. Однако ни один из них не мог проникнуть в монастырь, ибо братья были столь праведны, что бесы не могли войти ни в одного. Но бесы оставались на чеку, пока однажды некий Брат, обидевшись на своего товарища, осудил того в своем сердце и пожелал ему зла. И едва уступил он этим недобрым мыслям, как бес, увидев, что путь для него открыт, вошел в монастырь и овладел Братом. На это Святой Франциск, как бдительный пастырь, всегда пекущийся о стаде своем, повелел Брату тому немедленно признаться в ненависти, которую он питал в сердце своем к ближнему и которая повергла его во власть врага. Брат, сильно встревоженный, и видя, что его святой отец проник в глубочайшие его мысли, признался, что зло вошло в сердце его, и смиренно просил прощения и наказания. Когда он сделал это, и во избавление от греха принял епетимью, Святой Франциск увидел, как бес вышел вон. И Брат, освободившись от столь жестокого чудовища заботами своего доброго пастыря, возблагодарил Бога и вернулся в малое стадо святого пастыря исправленным и укрепленным, и жил после этого в великой святости.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXIV
Как Святой Франциск обратил в истинную веру султана Вавилона
Святой Франциск, побуждаемый рвением к вере Христовой и желая мученичества, взял однажды двенадцать своих праведнейших братьев и отправился за море с намерением идти прямо к Султану Вавилона. Прибыли они в местность, принадлежащую Сарацинам, где все дороги охранялись людьми столь жестокими, что ни один Христианин, шедший теми местами, не мог избежать гибели. Но Господу было угодно, дабы Святой Франциск и его спутники избежали подобной участи. Однако их схватили, связали и, жестоко избив, доставили к Султану. Святой Франциск, представ перед Султаном, вдохновляемый Святым Духом, прекрасно проповедовал веру Христову. И дабы подтвердить истинность своих слов, заявил, что готов броситься в огонь. Султан проникся великим уважением к нему, и за стойкость его веры, и за отказ от мира сего (ибо Святой отверг дары, которые Султан ему предлагал), и за пылкое желание обрести мученические страдания. С того момента он охотно внимал Святому и просил его придти вновь, дозволив ему и его спутникам проповедовать, где им будет угодно. Также он даровал им охранный фирман, ограждавший их от всех посягательств. Наконец Святой Франциск, видя, что не может совершить более ничего благого в этих местах, был наставлен Богом возвратиться в края истинной веры. Собрав своих спутников, он вместе с ними отправился к Султану, дабы попрощаться. Султан сказал ему: «Брат Франциск, я весьма охотно принял бы святое крещение, но боюсь сделать это прямо сейчас, ибо, если мои люди узнают об этом, они убьют и меня, и тебя, и твоих спутников. Ты совершил столько добра, а я должен завершить дела величайшей важности, и потому я не желаю быть причиной ни твоей, ни своей смерти. Но научи меня, как мне спастись, и я сделаю по велению твоему». На это Святой Франциск отвечал: «Господин мой, сейчас я покидаю тебя, но когда я вернусь в мою страну, когда я умру и отправлюсь на небеса, по милости Бога, я пошлю тебе двух моих братьев, от которых ты примешь святое Христово крещение, и будешь спасен. Так открыл мне Господь Иисус. Ты же в назначенное время избавишься от всех преград, дабы, когда благодать Божья снизойдет на тебя, ты смог утвердиться в вере и набожности». Султан обещал сделать так, и исполнил свое обещание. Святой Франциск вернулся в земли христианские со своими почтенными и праведными спутниками, а через несколько лет его земная жизнь завершилась, и он передал свою душу в руки Бога. Султан же тяжко заболел, и, ожидая исполнения слов Святого Франциска, разослал стражников во всем пределам своей страны, приказав им, если они встретят двух братьев, одетых как Святой Франциск, немедленно доставить их к нему. В то же время Святой Франциск явился двум братьям и повелел им не откладывая отправляться к Султану и спасти его душу, как Святой тому обещал. Двое монахов собрались, переправились через море и были доставлены стражей к Султану. Султан, увидев прибывших монахов, возрадовался и воскликнул: «Теперь я истинно знаю, что Бог послал этих слуг своих дабы спасти мою душу, как обещал Святой Франциск по божественному откровению». Приняв веру Христову и святое крещение от тех братьев, он возродился в Господе Иисусе Христе и умер от своей болезни. Душа же его была спасена, через добродетели и молитвы Святого Франциска.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXV
Как Святой Франциск чудесным образом исцелил прокаженного, его тело и его дух, и что душа сказала ему, отправляясь на небеса
Верный ученик Христа Святой Франциск во все дни своей земной жизни, стремился всей душой следовать примеру Христа – совершенного Повелителя. По причине этого часто, по благодати, он исцелял душу и тело одновременно, подобно тому, что мы читаем об Иисусе Христе. И не только он сам охотно прислуживал прокаженным, но также желал, чтобы все братья Ордена, когда они путешествуют по миру или когда они прерывают свой путь, ухаживали бы за прокаженными ради любви ко Христу, который ради нас желал, чтобы к нему относились как к прокаженному. Однажды случилось так, что в монастыре, около которого в то время обитал Святой Франциск, находился госпиталь для прокаженных и прочих немощных, за которыми ухаживали братья. И один из больных из за болезни совершенно утратил кротость, терпимость, стал таким дерзким, что многие верили, будто он одержим дьяволом (как в самом деле и было), ибо он бил и осыпал бранью тех, кто ухаживал за ним. И, что было гораздо хуже, он столь тяжко хулил нашего Благословенного Господа и его Пресвятую Матерь Благословенную Деву Марию, что никого не нашлось, кто мог бы ухаживать за ним. Братья во умножение добродетели стремились принимать со смирением несправедливости и насилие, творившиеся над ними, но их совесть не позволяла им сносить хулу на Христа и Его Матерь. Поэтому они были вынуждены оставить этого прокаженного. Но они не могли сделать этого, прежде чем разъяснили свое намерение Святому Франциску, как того требовал Устав. Чтобы изучить это дело, Святой Франциск, бывший недалеко от тех мест, сам посетил упорствующего прокаженного и сказал ему: «Да пошлет Господь тебе мир, мой возлюбленный брат!» На это прокаженный отвечал: «Какой мир я могу получить от Бога, который отнял у меня мир и все другие благодати и заставил меня гнить, и для всех людей я стал отвратителен?» Святой Франциск отвечал: «Сын мой, будь кроток. Ибо немощь тела послана Богом в этот мир ради спасения души в будущем. Есть великая благодать в скорбях, когда они сносятся с кротостью». Больной отвечал: «Как могу я сносить с кротостью боль, которая терзает меня день и ночь? Ибо я не только страдаю от немощи, но и братья, которых ты прислал ко мне ухаживать за мной, сделали мне только хуже, ибо не ухаживали за мной как следует». Тогда Святой Франциск, в откровении узнавший, что прокаженный одержим злым духом, начал молиться, настоятельно прося за него. Закончив свою молитву, он возвратился к прокаженному и сказал ему: «Сын мой, я хочу спасти тебя, ибо вижу, что ты не удовлетворен другими братьями». «Охотно», — отвечал прокаженный, — «но разве ты можешь сделать больше того, что они сделали?» «Все что пожелаешь я сделаю для тебя», — отвечал Святой Франциск. «Тогда я желаю», — сказал больной, — «чтобы ты вымыл меня всего. Ибо я столь отвратителен, что сам себя выносить не могу». Тогда Святой Франциск согрел воду, добавив в нее множество благовонных трав. Затем раздел прокаженного и начал мыть его своими руками, пока другой Брат поливал водой больного. И свершилось божественное чудо – где Святой Франциск прикасался своими святыми руками проказа исчезала и плоть больного полностью исцелилась. Прокаженный, видя, что его проказа исчезает, почувствовал великое сожаление и раскаяние за свои грехи, и горько зарыдал. Пока его тело очищалась внешне от проказы водой, его душа внутри очищалась от греха через слезы и раскаяние. И ощущая себя полностью исцеленным как телом, так и духом, он смиренно раскаялся в своих грехах, громко рыдая: «Горе мне! Я достоин ада за свою злобу в отношении братьев, и за непокорность и богохульства». И пятнадцать дней он не прекращал горько рыдать о своих грехах, умоляя Господа помиловать его. И исповедовался священнику. Святой Франциск, видя это явное чудо, которое Господь дозволил ему совершить, вознес хвалу и благодарность Богу и отправился в удаленную местность. Ибо из кротости он стремился избегать всякой славы, и во всех своих деяниях он искал только славы Божьей, но не своей. Было угодно Богу, чтобы прокаженный, исцелившийся духом и телом, после пятнадцати дней епитимьи заболел другой болезнью. И, приняв святые дары Церкви, он умер весьма праведной смертью. Его душа по пути на небеса явилась Святому Франциску, молившемуся в лесу, и сказала ему: «Узнаешь ли ты меня?» «Кто ты?» — спросил Святой. Душа ответила: «Я прокаженный, которого наш Благословенный Господь исцелил через добродетель твою, и теперь я отправляюсь в жизнь вечную, за что я возношу благодарность Богу и тебе. Да будут благословенны душа и тело твои, святые слова и деяния твои, ибо через тебя многие души спаслись в мире. И знай, что нет ни одного дня, когда бы ангелы и другие святые не благодарили Бога за святые плоды твоих молитв и за деяния твоего Ордена в разных частях света. Будь утешен и отблагодарен Богом, и пусть его благословение почиет на тебе». Сказав эти слова, душа вознеслась на небеса, оставив Святого Франциска весьма утешенным.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXVI
Как Святой Франциск обратил неких разбойников и убийц, которые стали нищенствующими монахами, и о чудесном видении, явленному одному из самых праведных братьев
Однажды, когда Святой Франциск шел пустынной местностью близ Борго ди Сан Сеполкро и проходил мимо замка, называемого Монте Касале, он увидел юношу благородной наружности, изысканно одетого, который подошел к нему и сказал так: «Отец, я желал бы стать одним из твоих монахов». Святой Франциск отвечал: «Сын мой, ты молод, знатен и учтив. Возможно ты не сможешь выносить бедность и тяготы». Юноша сказал: «Отец, разве ты не человек, как и я? Если ты можешь выносить все это, милостью Божьей смогу и я» Этот ответ очень понравился Святому Франциску, и, благословив юношу, он немедленно принял его в Орден и нарек его Братом Анджело. И этот юноша был столь выдающимся и прославленным братом, что вскоре он был назначен Настоятелем Монастыря в Монте Касале. В это время в той местности были три знаменитых разбойника, которые совершили много зла по всей округе. Придя однажды в названный монастырь, они велели Брату Анджело, настоятелю, дать им что нибудь поесть. Настоятель, упрекая их, отвечал так: «Жестокие разбойники и убийцы, вы не стыдитесь отнимать у других плоды их трудов, и у вас достало смелости придти сюда и пожрать милостыню, которую подали слугам Господа. Вы, которые не достойны земли, которая носит вас, ибо вы не уважаете ни человека, ни Господа, создавшего вас. Отправляйтесь прочь и больше не появляйтесь здесь». Тогда разбойники ушли в гневе, весьма разозленные этими словами. Вскоре Святой Франциск пришел в этот монастырь мешком хлеба и маленьким кувшином вина, которые он и его спутники получили в милостыню. И настоятель поведал ему, как он прогнал разбойников. На это Святой Франциск сделал ему строгий выговор, сказав, что тот поступил жестоко, ибо грешников легче вернуть к Богу добротой, нежели суровыми словами. «Поэтому», — сказал он, — «наш хозяин Иисус Христос, Слову которого мы обещали следовать, говорил, что врач нужен не здоровым, но больным, и что он пришел не для того, чтобы призвать праведных, но грешников, дабы раскаялись они. Поэтому он часто садился с ними трапезничать. Итак, поскольку ты был суров вопреки милосердию и Евангелию Христову, я повелеваю тебе, во имя святого послушания, взять этот мешок хлеба, который я получил в подаяние, и этот маленький сосуд вина, и отправляться за разбойниками, через холмы и долины, пока не найдешь их. И когда ты их найдешь, отдай им этот хлеб и вино. А затем, встав перед ними на колени, смиренно признай свою ошибку и проси их, именем моим, не творить больше зла, но убояться Бога и никогда больше не гневить его. Если они согласятся на это, я обещаю удовлетворить все их желания, и дать им на все времена еды и питья. И когда ты скажешь им это, ты должен смиренно вернуться сюда». Когда настоятель отправился с этим поручением, Святой Франциск стал молиться, прося Бога тронуть сердца разбойников и послать им раскаяние. Покорный настоятель, найдя разбойников в их уединенном убежище, преподнес им хлеб и вино, и сказал, как велел Святой Франциск. И было угодно Богу, чтобы разбойники, съев хлеб подаяния, который прислал им Святой Франциск, стали говорить между собой: «Увы нам, ничтожным людям! Что за муки ждут нас в аду. Ибо мы не только грабили, избивали и ранили ближних наших, но и лишали их жизни. И за все эти жестокости мы не испытывали ни малейших угрызений совести и не страшились гнева Божьего! Этот святой брат, который пришел к нам из за нескольких неласковых слов, которые м,ы по справедливости, заслужили, кротко признал, что был неправ, и принес нам хлеб и вино с весьма любезным обещанием от праведного Святого Франциска. Эти люди в самом деле служители Бога, заслуживающие Рая. А мы – дети погибели, достойные адских мук. И каждый день мы прибавляем к нашей погибели, но за все грехи, которые мы совершали до сих пор, мы можем обрести прощение у Бога». Один из них говорил так, а два других отвечали: «Истинно говоришь, но что нам делать.» «Пойдемте», — сказал первый, — «к Святому Франциску. И если он подаст нам надежду, что наши грехи могут быть прощены Господом, мы поступим так, как он велит нам, дабы спасти наши души от наказания в аду». Это решение пришлось всем по душе, они согласились немедленно идти к Святому Франциску, и найдя его, обратились к нему так: «Отец, по множеству наших грехов мы не смеем надеяться на милость Божью, Но если ты имеешь надежду, что он может пожалеть нас, мы готовы сделать так, как ты повелишь, и принять от тебя епитимью за наши грехи». Тогда Святой Франциск предложил им встать, и с большой нежностью и милостью утешил их, представив им многие доказательства милосердия Божия, и пообещав им просить Господа помиловать их. Он сказал им, что Его милосердие не знает границ, и что если бы даже грехи их не имели числа, милосердие Божие все равно больше, как сказано в Евангелии и как говорил Святой Апостол Павел, наш Благословенный Господь «пришел в мир дабы спасти грешников». Три разбойника, услышав эти слова, твердо решили отвергнуть дьявола и его дела. И Святой Франциск принял их в Орден, где они совершили великую епитимью. Двое из них умерли вскоре после их обращения и отправились на небеса. Но третий жил долго и, размышляя над своими грехами, он совершал епитимью в течение пятнадцати лет. Кроме обычных постов, которые он соблюдал вместе со всеми братьями, он постился в другое время три дня в неделю, принимая только хлеб и воду, ходил босым, не носил никакого облачения, кроме своей рясы, и никогда не спал после Заутрени В это время Святой Франциск ушел из земной жизни. Обращенный разбойник продолжал епитимью много лет, и вот так случилось, что однажды ночью, после Заутрени, его посетило столь великое искушение заснуть, что он не мог ни молиться, ни следовать своему обычаю. Наконец, не имея сил больше сопротивляться, он бросился на ложе чтобы заснуть. Едва он преклонил голову, его дух был восхищен на высокую гору, с одной стороны которой была глубокая пропасть, огражденная острыми камнями, и большие скалы в ней были разломаны на куски, так что было страшно смотреть в эту пропасть. И ангел, сопровождавший Брата, толкнул его с такой силой, что он упал в эту бездну, и летел вниз, падая с камня на камень, со скалы на скалу, и когда он достиг дна, ему казалось, что он разбился на куски. Он лежал на земле в жалком состоянии, и ангел сказал ему: «Вставай, ибо тебе предстоит долгое странствие». И Брат отвечал: «Ты жесток и неразумен. Ты видишь, что я умираю, ибо разбился на куски, и ты говоришь мне «вставай»». На это ангел, спустившись вниз, прикоснулся к нему и исцелил все его раны. Затем он показал ему необъятное поле, полное острых и колких камней, устланных терниями и ежевикой, и сказал ему, чтобы он бежал через это поле босиком, пока на добежит до другого края, где стояла пламенеющая печь, в которую ему надлежало войти. И Брат пересек поле с великой болью и страданиями. Ангел велел ему войти в печь. Брат воскликнул: «Увы, как ты жесток! Ты видишь, что я почти умираю, перейдя это ужасное поле, и ты велишь мне войти в эту огненную печь». И, посмотрев вокруг, он увидел великое множество бесов с железными вилами в руках. Он не решался подчиниться ангелу, и бесы втолкнули его в печь. Когда он оказался в печи, он оглянулся и увидел одного из своих товарищей, объятого пламенем с ног до головы, и сказал ему: «О, мой несчастный товарищ, как оказался ты здесь?» И тот отвечал: «Пройди немного дальше, и найди мою жену. Она расскажет тебе, за что мы прокляты». Тогда Брат, пройдя немного дальше, увидел ту женщину, объятую огнем. И он сказал ей: «О, несчастная женщина, за что ты осуждена на такие муки?» «За то», — отвечала она, — «что во время великого голода, предсказанного Святым Франциском, мой муж и я обманывали людей, и продавали им овес и пшеницу ложной мерой. Вот за что я осуждена гореть в этом ужасном месте». Услышав это, ангел, сопровождавший Брата, вытащил его из печи и сказал: «Теперь приготовься к еще более ужасному странствию». Тогда Брат горестно отвечал ему: «О жестокий проводник, ты не имеешь сострадания ко мне. Ты видишь, что я почти сгорел в этой печи, и ты приготовил для меня другое ужасное и опасное странствие». Тогда ангел прикоснулся к нему, и Брат стал невредимым и сильным. После этого ангел привел его на мост, который нельзя было пройти без великой опасности для жизни, ибо он был плохо построен, был очень узким и скользким, без перил, а под ним текла ужасная река, полная змей, скорпионов и драконов, издающая страшное зловоние. И ангел сказал Брату: «Пройди по мосту, ибо ты должен пересечь его». И Брат ответил: «Как могу я перейти этот мост, не упав в эту страшную реку?» Ангел сказал ему: «Следуй за мной и ступай туда, куда буду ступать я, и пересечешь мост безопасно». Тогда Брат пошел за ангелом, как тот велел ему, и достиг середины моста, как вдруг ангел улетел и оставил Брата, поднявшись на очень высокую гору, весьма удаленную от моста. Когда Брат увидел, что ангел улетел, а он остался без его руководства и, посмотрев вниз, он увидел всех этих ужасных тварей, поднявших головы над водой и открывших пасти, дабы пожрать его, как только он упадет в реку. Он затрясся от страха, не зная, что делать или что говорить, ибо он не мог вернуться, и не мог идти вперед. Пребывая в таком бедственном положении и не имея защитника, кроме Бога, он склонился и вцепился в мост, всем сердцем со слезами поручив себя Господу, моля его смилостивиться над ним. Когда он закончил свою молитву, ему показалось, будто бы за спиной у него выросли крылья, и он, весьма обрадованный, ждал, пока они не станут достаточно большими, чтобы он мог улететь с этого моста к ангелу. Немного времени спустя, его нетерпение и желание покинуть мост стали столь велики, что он попробовал взлететь. Но его крылья еще недостаточно выросли, он упал на мост, и перья разлетелись. Он опять вцепился в мост, как делал до этого, и поручил себя Богу. Закончив молитву, он почувствовал, что крылья начали расти вновь. Но утратив терпение, он попытался взлететь прежде, чем они выросли, и снова упал на мост, и перья вновь разлетелись. Видя, что во всем виновато его нетерпеливое желание улететь, он сказал сам себе: «Если мои крылья начнут расти в третий раз, я буду ждать, пока они не станут достаточно большими, чтобы я мог улететь на них». И, придя к этому решению, он увидел, что крылья начали расти в третий раз, и ждал столько, сколько требовалось, чтобы они выросли. И ему показалось, что прошло больше полтораста лет от первого раза, когда крылья впервые начали расти, до третьего. Наконец он снова встал, собрал все свои силы и полетел к тому месту, куда отправился ангел. Достигнув этого места, он увидел ворота и постучался в них. Привратник спросил, кто он и откуда пришел. На это Брат отвечал: «Я один из Братьев Миноритов». Привратник сказал ему: «Подожди немного, пока я схожу за Святым Франциском. Пусть он посмотрит, знает ли он тебя». Пока привратник ходил за Святым Франциском, Брат стал рассматривать удивительные стены, сияющие и прозрачные, так что он мог видеть через них хоры святых и различал, что они делают. Он был весьма удивлен всем этим. Тут к нему вышел Святой Франциск с Братом Бернардом и Братом Жилем, сопровождаемый великим множеством святых, мужчин и женщин, которые следовали за ним в жизни. И их было бессчетное множество. Святой Франциск сказал привратнику: «Впусти его, ибо он один из моих братьев». Как только он вошел, он исполнился великим утешением и такой сладостью, что забыл все горести, через которые прошел, как будто их никогда и не было. И Святой Франциск, введя его внутрь, сказал ему: «Ты вернешься в мир. Ты останешься в нем семь дней, во время которых ты приготовишь себя, набожно и тщательно. Через семь дней я приду за тобой, и тогда ты будешь пребывать со мной в этой обители благодати». Святой Франциск был облачен в дивную мантию, украшенную прекрасными звездами, и его пять Стигматов были подобны пяти звездам, столь ярким, что все вокруг озарялось светом, из них исходящим. И Брат Жиль был украшен пламенеющим светом, и Брат видел там много других святых братьев, которых он знал в мире. Покинув Святого Франциска, он вернулся, против своей воли, в мир. Когда он поднялся и пришел в себя, братья служили утреннюю службу. Так что видение продолжалось только с заутрени до утренней службы, хотя казалось, что много лет прошло. Брат рассказал о видении настоятелю, все – от начала, до конца. Через семь дней он почувствовал болезнь и лихорадку, и на восьмой день Святой Франциск пришел к нему, как и обещал с великим множеством славных святых, и проводил его душу в жизнь вечную в царство благодати.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XVII
Как в Болонье Святой Франциск обратил двух ученых, ставших нищенствующими монахами, и как он избавил одного из них от великого искушения
Когда однажды Святой Франциск пришел в Болонью, все жители вышли встречать его, и толпа была так велика, что ему было трудно пройти на рыночную площадь, которая была полна мужчин, женщин и школяров. И Святой Франциск, добравшись туда, встал на возвышенном месте и начал проповедовать то, что вкладывал ему в уста Святой Дух. И он проповедовал столь прекрасно, что был подобен ангелу. И его слова были как острые стрелы, пронзавшие сердца тех, кто слушал его. И множество мужчин и женщин пришли к раскаянию через его проповедь. В их числе были два почтенных Студента из Анконской Марки – одного звали Пеллегрино, а другого Риниери. Сердца этих двух были тронуты божественным вдохновением после той проповеди. Они пришли к Святому Франциску и сказали ему, что желают покинуть мир и стать братьями его Ордена. И было открыто Святому Франциску, что они посланы Богом, дабы стать примерами добродетели в Ордене. Он принял школяров, радуясь их великому пылу, и сказал им: «Ты, Пеллегрино, в Ордене будешь следовать путем смирения. А ты, Риниери, будешь служить братьям», — так и было. Ибо Брат Пеллегрино не был клириком, но мирянином, хотя и был ученым человеком, сведущим в Священном Писании. И через свое смирение он достиг высот совершенства в добродетели, так что Брат Бернард, первый сын Святого Франциска, сказал ему, что он был одним из самых совершенных братьев в мире. В конце концов Брат Пеллегрино ушел из этого мира исполненным добродетели, украшенный многими чудесами как при жизни, так и после нее. А Брат Риниери служил братьям весьма предано и честно, живя в великой святости и набожности, и стал близким другом и наперсником Святого Франциска. Став Управителем в провинции Анконской Марки, он мирно управлял ей долгое время с великой прозорливостью. И Святой Франциск открыл ему многие тайны. И вот спустя некоторое время по попущению Господа великое искушение овладело его душой, что весьма печалило его. Он соблюдал строгую епитимью, содержал себя в неумолимой строгости, день и ночь стремясь, избавиться от искушения молитвами и рыданиями, но не преуспев в этом, он решил, что Бог оставил его. Пребывая в великом отчаянии, он решил, как последнее средство, обратиться к Святому Франциску, говоря сам себе: «Если Святой, по своему обыкновению, примет меня приветливо и дружески, я могу надеяться, что Бог возымеет жалость надо мной. А если нет, это будет знаком того, что я покинут Господом». И выйдя, он отправился к Святому Франциску, который в это время слег от мучительной болезни и находился во дворце Епископа Ассизи. И Бог открыл ему искушение, которое мучило Брата Риниери, и намерение последнего придти к Святому. Тогда Святой Франциск, немедленно позвав Брата Льва и Брата Массео, сказал им: «Ступайте, встретьте моего возлюбленного Брата Риниери и, обняв его, приветствуйте его от моего имени и скажите ему, что из всех братьев, рассеянных по миру, я люблю его более всех». И они вышли, встретили Брата Риниери на дороге, заключили его в объятья, и сказали, что велел им сказать Святой Франциск. Послание это было столь сладостно для него и так его утешило, что он был вне себя от радости, и, благодаря Бога всем сердцем своим, он достиг места, где лежал больной Святой Франциск. И Хотя Святой Франциск был тяжко болен, едва он услышал, что Брат Риниери приближается, встал и вышел ему на встречу. Обняв его нежно, он сказал: «Мой дражайший Брат Риниери, из всех братьев в мире я особо люблю тебя». И перекрестив его, Святой поцеловал его, добавив: «Мой возлюбленный сын, Господь допустил до тебя это искушение, дабы ты преумножил добродетель твою. Но если ты не желаешь этого преумножения, Он избавит тебя он искушения». И, О чудо! – едва Святой Франциск проговорил эти слова, искушение оставило Брата Риниери, и ему показалось, что никогда в жизни он не был искушаем, и был он весьма утешен.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXVIII
Об экстазе, который снизошел на Брата Бернарда, и как тот оставался от Заутрени до девятого часа службы в состоянии восторга
Брат Бернард из Квинтавалле был примером воплощенной благодати Божьей среди бедных последователей Евангелия, оставивших мир ради Христа. С тех пор как он перенял обычаи Святого Франциска, он часто возносился мыслями к Богу, размышляя по божественных вещах. Однажды, когда он пребывал в церкви и слушал Мессу, его дух вознесся ко Богу, так что он был поражен и восхищен, будто бы не ведал момента вознесения Тела Христова (выноса Святых Даров – прим. переводчика). Ибо он не пал на колени и не шевелился, как другие, но оставался бесчувственным, с глазами, пристально обращенными к небу, и оставался в таком положении от Заутрени до девятого часа службы (три часа дня — прим. переводчика). Он пришел в себя и обошел весь монастырь, рыдая и говоря громким голосом: «O братья! O братья! O братья! Нет человека во всей этой земле, как бы велик и благороден он не был, который, если ему предложили бы дворец, полный золота, не пожелал бы взвалить на спину мешок монет, дабы овладеть столь великим сокровищем». И вот это небесное сокровище, обещанное любящим Христа, было открыто Брату Бернарду, И его разум был поглощен этим откровением, так что пятнадцать лет его сердце и все чувства были обращены к небесам. В это время он не удовлетворял свой голод, хотя и ел то немногое, что ему приготовляли. Ибо он говорил, что если человек не чувствует, что он ест, то его воздержание неправедно, ибо истинное воздержание означает обуздывать себя в тех вещах, которые приятны его вкусу. Его сознание также стало столь просвещенным, что многое из божественного было открыто ему, дабы разрешить многие сложные вопросы и объяснить темные места в Писании, что он и совершал с великой легкостью. Его разум был столь отдален от всех земных забот, что он парил, подобно ласточке над землей, и иногда оставался двадцать, а порой и тридцать дней на вершине высокой горы, размышляя о божественном. Поэтому Брат Жиль сказал, что Брат Бернард получил дар от Бога, какого не получал ни один человек – а именно, питаться в своем божественном полете, подобно ласточке. И по причине сего чудесного дара молитвы и размышления, который Брат Бернард получил от Господа, Святой Франциск охотно и часто проводил в беседах с ним день и ночь. И часто они пребывали в состоянии экстаза целую ночь, пребывая в лесу, где они встречались для того, чтобы поговорить о божественных вещах.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXIX
Как дьявол часто являлся Брату Руффино в виде распятья, говоря ему, что все хорошее, что тот сделал – бесплодно, что он не в числе избранников Божьих; что и было открыто Святому Франциску, и он объяснил Брату Руффино ошибку, в которую тот впал
Брат Руффино, один из самых благородных граждан Ассизи, спутник Святого Франциска и человек великой святости, был однажды тяжко искушаем мыслями о предопределении, так что он погрузился в меланхолию и печаль. Ибо дьявол внушил ему, что он проклят и что он ему не предопределена жизнь вечная, и заставил его увериться в том, что все его деяния в Ордене были бесполезны. И это искушение возрастало все более и более, но он не открывал этого Святому Франциску, хотя он не переставал молиться и поститься: ибо враг его души усиливал его скорбь, нападая не только изнутри, но и извне, принимая разные формы, дабы обмануть его. Однажды он явился Брату Руффино в виде распятья и сказал ему: «O Брат Руффино , для чего ты совершаешь епитимьи и молишься, если ты все равно не предназначен для жизни вечной? Верь мне – ибо я знаю, кого я избрал и предназначил, и не верь сыну Петра Бернардоне, если он скажет тебе обратное. Не слушай его советов, ибо никто не знает истины, но лишь я, Сын Божий. Узнай же, что ты в числе проклятых. И сын Петра Бернардоне, отец твой, также как и его отец, проклят, и кто последует за ним – будет проклят». Услышав эти слова, Брат Руффино был так ослеплен духом тьмы, что он утратил всю веру и любовь, которые он питал к Святому Франциску прежде, и даже перестал общаться с ним. Но то, что Брат Руффино не открывал своему святому отцу, было открыто тому Святым Духом. Когда Святой узнал, какая опасность угрожает его сыну, он послал к нему Брата Массео. Но Брат Руффино отказался слушать его, говоря: «Что мне за дело до Брата Францсика?» И Брат Массео, просвященный Духом Божьим, распознал дьявольский обман и отвечал: «O Брат Руффино, ты знаешь, что Святой Франциск, подобный ангелу Божьему, открыл истину многим душам в мире, и через него мы обрели благодать Божью. Посему ты пойдешь с нами к нему, ибо я ясно вижу, что ты обманут дьяволом». Услышав это, Брат Руффино поднялся и пошел к Святому Франциску. И Святой, увидев его издалека, возрыдал: «O Брат Руффино, глупец, кому ты поверил?» И подойдя к Брату Руффино, говорил с ним обо всех искушениях, внешних и внутренних, которым тот подвергался, ясно показывая ему, что тот, кто явился ему, был дьяволом, а не Христом, и что Брат Руффино не должен был внимать его увещеваниям. А если же он явится вновь и скажет «Ты проклят», пусть Брат Руффино скажет ему так: «Открой уста!», и по этому он ясно поймет, что это дьявол, а не Христос. Ибо едва он произнесет сие, тот немедленно исчезнет. «Ты узнаешь», — добавил Святой, — «с кем ты сношался, когда он восстанавливал сердце твое против всего доброго, ибо таков его обычай. Но Христос благословенный, никогда не ожесточает сердца верных. Ибо напротив, его обычай – смягчать сердце человека, как сказал пророк: Я отниму у тебя сердце каменное, и дам тебе сердце из плоти». Тогда Брат Руффино, видя, что Святой Франциск ведает про все его искушения, так как они являлись ему, был глубоко тронут его увещеваниями и, горько зарыдав, он кротко признал, что был виноват, скрывая свои печали. Он был весьма утешен наставлением свого святого отца, которое Святой Франциск закончил так: «Сын мой, ступай на исповедь и не прекращай свои обычные молитвы. Ибо в этом искушении, как ты вскоре поймешь, – источник великого утешения и кротости». Брат Руффино вернулся в свою хижину в лесу. И когда он молился и горько плакал, враг приступил к нему, приняв обличье Христа, и обратился к нему так: «O Брат Руффино, разве я не говорил тебе не слушать сына Петра Бернардоне, не молиться и не соблюдать пост, ибо бы все равно проклят? Что за польза от твоих лишений в этом мире, если у тебя нет надежды на спасение после смерти?» И Брат Руффино немедленно сказал: «Открой рот свой!». И в тот же миг дьявол отступился от него в столь великой ярости, что все горы Сабасио, находившиеся неподалеку, содрогнулись до основания, и огромные камни катились вниз, ударяясь друг о друга, и был великий огонь по всей долине. И был столь ужасный шум, что Святой Франциск и все его спутники вышли наружу, чтобы посмотреть, что случилось. И по сей день эти огромные камни можно увидеть, разбросанными в великом беспорядке. Тогда Брат Руффино ясно увидел, что дьявол обманул его, и вернулся к Святому Франциску. Он бросился на колени, признавая свой ошибку. Святой Франциск успокоил его нежными словами и отослал его обратно в хижину весьма утешенным. Когда он истово молился, Христос благословенный, явился ему и, наполнив его душу огнем божественной любви, так обратился к нему: «Ты хорошо поступил, сын мой, поверив Святому Франциску. Ибо тот, кто делал тебя несчастным, был дьявол. Но я Христос, твой Владыка. И дабы доказать тебе это, я обещаю, что ты никогда более не претерпишь подобного несчастья». Произнеся эти слова, он исчез, оставив Брата столь счастливым, возрадовавшимся в мире и сладости духа. Мысли его воспарили над этим миром, и весь день и всю ночь он был сосредоточен на мыслях о Боге, и с того момента он не сомневался в своем спасении, и стал совершенно новым человеком. Весьма охотно он оставался день и ночь в размышлении о божественном, что открылось ему. И Святой Франциск сказал ему, что он был канонизирован при жизни самим Христом, и что отныне он будет в лицо называть его Святым Руффино, несмотря не то, что тот еще пребывал на земле.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXX
О чудесной проповеди, которую Святой Франциск и Брат Руффино произнесли в Ассизи
Брат Руффино, о котором мы уже говорили, в постоянном сосредоточенном размышлении, был так поглощен мыслями о Боге, что стал почти бесчувственен ко внешним вещам, и говорил крайне редко. К тому же он никогда не обладал даром слова, не был красноречив и собран. Несмотря на это, Святой Франциск приказал ему однажды идти в Ассизи и проповедовать людям то, что Господь ему укажет. Брат Руффино противился этому, говоря: «Почтенный Отец, я молю простить меня и послать какого-нибудь другого Брата вместо меня. Ибо ведомо тебе, что я не оделен даром проповедования: я прост и несведущ». На это Святой Франциск отвечал: «Поскольку ты не повиновался немедленно, я велю тебе – скидывай свою рясу и свой капюшон, ступай в Ассизи, войди там в церковь и проповедуй людям. И совершишь сие ради святого послушания». Получив это повеление, Брат Руффино, скинув рясу и капюшон, пошел в Ассизи и, войдя в церковь, поклонился алтарю, взошел на кафедру и стал проповедовать людями, которые, видя его столь странно одетым, смеялись над ним, говоря: «Эти люди столь усердствуют в своих епитимьях, что совсем выжили из ума». Тем временем Святой Франциск, размышляя о Брате Руффино, который был одним из самых благородных людей в Ассизи и подчинился его суровому приказу, упрекал себя, говоря: «Как мог ты, смиренный сын Петра Бернардоне, послать одного из самых прославленных людей Ассизи проповедовать людям в таком виде, словно он сумасшедший? Да простит тебя Бог! Тебе следует совершить тоже самое, что ты приказал сделать ему». И незамедлительно скинув рясу и капюшон с великим пылом, он пошел в Ассизи, взяв с собой Брата Льва, который нес одежду его и Брата Руффино. Жители Ассизи, созерцая его в таком виде, осыпали Святого бранью, решив, что он и Брат Руффино сошли с ума от своей великой епитимьи. Святой Франциск вошел в церковь, когда Брат Руффино говорил следующие слова: «O возлюбленные, бегите мире, оставьте грех. Воздайте каждому человеку, что ему следует, если желаете избежать ада. Держитесь заповедей Божьих и возлюбите Господа и ближних своих, если желаете войти в Царствие Небесное». Тогда Святой Франциск взошел на кафедру и начал проповедовать так прекрасно о святой епитимье, о мире, о добровольной бедности, о надежде на жизнь вечную, о наготе Христа и Страстях нашего Благословенного Спасителя, что все, кто слушал его, мужчины и женщины, стали горько плакать, жестоко терзаясь угрызениями совести. И во всем Ассизи Страсти Христовы были почитаемы, как никогда прежде. И люди были весьма научены этим деянием Святого Франциска и Брата Руффино. Тогда Святой Франциск укрыл Брат Руффино рясой и оделся сам, и вернулся в монастырь Порциункулы, славя и хваля Бога, который послал ему дар победить себя и отречься от себя, в назидание стаду Христову, и дал людям, через их пример, увидеть, как следует отвергать мир. И с того дня люди весьма почитали их, считая, что те, кого они коснутся краем своего почтенного одеяния, — сами становятся благословенными.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXI
Как Святой Франциск познакомился с тайнами совести всех его братьев
Как Господь Иисус Христос говорил в своем Евангелии, «Я знаю овцу мою, и она знает меня», так и праведный Святой Франциск, как добрый пастырь, узнал через божественное откровение все добродетели и заслуги своих спутников, а также их недостатки и ошибки, и желал поговорить с ними об их нуждах, смиряя гордыню и вознося кротость, укоряя грех и славя добродетель – как мы читаем в чудесных откровениях, которые были явлены ему Богом, заботящимся о его первых детях. Помимо прочего, рассказывают, что однажды Святой Франциск находился в монастыре со своими спутниками и говорил с ними о Боге. А Брат Руффино отсутствовал, ибо молился в лесу. И когда Святой разговаривал с братьями, Брат Руффино отошел на некоторое расстояние. Святой Франциск спросил собеседников, кого они почитают святейшей душой в мире. Они отвечали немедля, что они считают таковым Святого Франциска. Святой упрекал их, сказав: «Возлюбленные братья, я недостойнейший и подлейший человек в мире. Но посмотрите на Брата Руффино, который теперь отправился в лес. Господь открыл мне, что его душа – одна из трех самых святых в мире. И прямо говорю вам, я без колебаний называю его Святым Руффино, хотя он и жив, ибо его душа полна благодати и освящена и утверждена на небесах нашим Господом Иисусом Христом». Эти мысли Святой Франциск никогда не открывал в присутствии Брата Руффино. О том, что Святой Франциск был равно осведомлен о недостатках своих братьев, мы узнаем из истории о Брате Илье, которого Святой часто укорял за его гордыню. И о Брате Иоанне делла Капелла, которому Святой предсказал, что он повесится. И о Брате, который был одержим дьяволом в наказание за его непослушание. И о множестве других, чьи недостатки и добродетели были ясно открытии Святому Франциску самим Христом.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXII
Как Брат Массео обрел от Христа истину смирения
Первые спутники Святого Франциска всеми силами стремились следовать святой бедности, избегая земного, и овладеть всеми другими добродетелями, как верными средствами достижения небесного и вечного достояния. Случилось однажды, что когда они собрались вместе, чтобы беседовать о божественном, один из них привел такой пример: «Жил человек, великий друг Бога, которому был послан дар праведно жить в молитве и в трудах. В тоже время он был столь кроток, что считал себя величайшим грешником. И через это смирение он обретал святость, и утвердился в милости Божьей. Ибо так он возрастал в добродетели и спасся от грехопадения».
И Брат Массео, слушая эти удивительные вещи о смирении, и зная, что сия добродетель есть одно из величайших сокровищ жизни вечной, столь воспылал любовью и стремлением к добродетели смирения, что возвел глаза к небу и дал обет, твердо решив никогда более не радоваться, пока не почувствует, что добродетель сия прочно утвердилась в его душе. С этого мига он постоянно пребывал в молчании в своей лачуге, изнуряя тело свое постом, бдением и молитвами, рыдая пред Господом, и умолял Его даровать ему эту добродетель, без которой он чувствовал себя достойным ада, и которой друг Бога, о ком повествовал услышанный Братом Массео рассказ, был столь щедро одарен.
Пробыв несколько дней в такой состоянии духа, Брат Массео вошел в лес и, восклицая и рыдая, просил Господа, Что охотно склоняет слух Свой к голосам кротких молитвенников, даровать ему сию божественную добродетель. И услышал он голос с небес, который дважды позвал его: «Брат Массео! Брат Массео!»
И узнав душой, что это был голос Христа, он отвечал: «Господь мой». Тогда Христос сказал: «Что дашь ты взамен того, о чем просишь?» И Брат Массео отвечал: «Господи, я охотно дам изъять глаза из моей головы».
Христос отвечал: «Я дарую тебе добродетель эту, и в то же время велю тебе беречь свои глаза». И сказав эти слова, голос умолк. А Брат Массео так исполнился даром смирения, что с того времени все время пребывал в радости. И часто, когда он молился, то было слышно, как он издавал радостные звуки, подобные пению птиц, вроде «Фью-фью-фью», и его лицо имело выражение великой праведности и счастья. И он стал столь кроток, что почитал себя самым последним человеком в мире. И Брату Иакову из Фаллероне, который спросил его, отчего он в ликовании своем всегда издает одни и те же звуки, он ответил радостно, что обретя таким образом все благо, он не видит причин для перемен.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXIII
Как Святая Клара, по приказу Папы, благословила хлебы, которые были на столе, и как на каждом хлебе появился знак Святого Креста
Святая Клара, весьма преданная служительница Креста Христова, и один из сладчайших цветов Святого Франциска, была столь праведна, что не только Епископы и Кардиналы, но и сам Папа желал видеть и слышать ее, и часто посещали ее. Однажды, помимо прочего, Святой Отец прибыл в монастырь, дабы услышать ее речи о божественном. И долго беседуя с ним, Святая Клара приказала накрыть стол и положить на него хлебы, дабы Святой Отец благословил их. Когда их духовный совет был закончен, Святая Клара встала перед ним на колени с великим почтением и просила его благословить хлебы, лежащие на столе. Святой Отец отвечал ей: «Верная Сестра моя, я хочу, дабы ты благословила этот хлеб знамением Креста, которому ты предана». Святая Клара сказала: «Святейший Отец, прости меня. Я буду достойна порицания, если я, ничтожная женщина, отважусь дать такое благословение в присутствии Викария Христа». На это Папа отвечал: «Дабы деяние сие не выглядело дерзким, но несло бы на себе знак послушания, я повелеваю тебе, именем святого послушания, сотворить над этими хлебами крестное знамение и благословить их во имя Божье». И Святая Клара, как верная дочерь послушания, с набожностью благословила хлебы, сотворив над ними знамение Святого Креста. И, дивно рассказывать об этом, на всех хлебах явственно возник Крест. И некоторые их них были съедены, а оставшиеся отложены, дабы засвидетельствовать чудо. И Святой Отец, увидев чудо, возблагодарил Бога. И, взяв несколько хлебов, удалился, благословив Святую Клару. В это время Сестра Ортолана, мать Святой Клары, и Сестра Агнесса, ее сестра по плоти, жили вместе со Святой Кларой в монастыре. Обе они были весьма добродетельные женщины, исполненные Святого Духа, как и многие другие сестры. К ним Святой Франциск отправлял великое множество больных, которые все исцелились их молитвами и знамением Святейшего Креста.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXIV
Как Святой Людовик, Король Франции, прибыл в одеянии пилигрима, чтобы посетить праведного Брата Жиля
Святой Людовик, Король Франции, отправился в паломничество, дабы посетить святыни мира. И, прослышав о славе святого Брата Жиля, одного из первых спутников Святого Франциска, он решил в сердце своем идти и посетить его лично. Для этого он отправился в Перуджу, где жил этот Брат. Он пришел к воротам обители как простой бедный пилигрим и очень настойчиво просил Брата Жиля, не говоря привратнику, кто он. И привратник пошел к Брату Жилю и сказал ему, что у ворот стоит пилигрим, который спрашивает его. Но Господь открыл Брату Жилю, что пилигрим был на самом деле Королем Франции. Он поспешно вышел из своей хижины и побежал к воротам, не задавая вопросов. Оба встали на колени, обнялись к великим почтением и оказывали друг другу множество знаков любви и милости, как будто бы между ними существовала давняя дружба, хотя они никогда не встречались ранее. Они ни говорили ни слова и некоторое время стояли, обнявшись, а затем разошлись в молчании. Святой Людовик продолжил свое странствие, а Брат Жиль вернулся в свою хижину. Когда Король ушел, некий брат осведомился у другого, шедшего с ним, кто был тот человек, что обнимал Брата Жиля, и тот отвечал, что это был Людовик, Король Франции. И когда другие братья услышали об этом, они весьма огорчились, что Брат Жиль ничего не сказал. И, печалясь, они говорили: «O Брат Жиль, как ты мог быть столь неучтивым, что не сказал даже такому праведному Королю, который приехал из Франции, чтобы увидеть тебя и услышать от тебя несколько добрых слов?» Брат Жиль отвечал: «Возлюбленные братья, не удивляйтесь тому, что ни я, ни он не сказали друг другу ни слова. Ибо едва мы обнялись, свет божественной мудрости открыл мне его сердце, а мое – ему. И по божественному соизволению мы читали в сердцах друг друга, и лучше узнали, что хотели сказать, чем если бы объяснили словами то, что чувствовали в сердцах. Ибо столь несовершенно язык человеческий открывает тайны Бога, что слова только бы воздвигли преграду между нами. Узнайте же, что Король ушел от меня довольным и весьма утешенным в душе».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXV
Как Святая Клара, будучи больной, была чудесным образом перенесена Рождественской ночью в церковь к Святому Франциску, где она сослужила в Службе
Однажды Святая Клара так опасно заболела, что не не могла даже пойти в церковь с другими сестрами служить Службу в ночь на Рождество Христово. Все другие сестры пошли к Заутрене, а она оставалась в постели, весьма огорченная тем, что не может вместе с другими сестрами, дабы получить духовное утешение. Однако Иисус Христос, ее Супруг, не желая оставить ее без утешения, чудесным образом перенес ее в церковь Святого Франциска, так что она находилась на Заутрене, сослужа в Полуночной Мессе, и приняла Святое Причастие, после чего была перенесена вновь в свою постель. Когда Служба в церкви Сан Дамиано закончилась, сестры-монахини вернулись в свою обитель и пришли к Святой Кларе, и сказали ей: «O Сестра Клара, Матерь наша, какое великое утешение обрели мы на этом торжестве Святого Рождества! Ах, если бы Богу было угодно, чтобы ты была с нами!» На это Святая Клара отвечала: «Хвалите и славьте нашего Господа Иисуса Христа благословенного, возлюбленные сестры и дочери мои. Ибо я не только сослужила всем службам этой святейшей ночи, но и обрела в своей душе даже более великое утешение, чем то, которое обрели вы. Ибо по заступничеству моего отца, Святого Франциска и по милости нашего Спасителя Иисуса Христа, лично присутствовала в церкви моего почтенного отца, Святого Франциска, и своими ушами и душой своей слышала всю Службу, и звуки органа, и пение, и также приняла Святейшее Причастие. Возрадуйтесь этой милости, которую я получила, и возблагодарите нашего Господа Иисуса Христа».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXVI
Как Святой Франциск разъяснил Брату Льву чудесное видение, которое тому было
Однажды, когда Святой Франциск был тяжко болен, Брат Лев, молясь у его ложа, впал в экстаз, и душа его была перенесена к великой, широкой и быстрой реке. И увидев людей, которые пересекали ее, он заметил, как несколько братьев вошли в реку с тяжким грузом. И они были унесены потоком и потонули. Некоторые ухитрились пройти треть пути. Другие достигли середины течения. Но никто не мог выдержать напора воды, все падали и тонули. И увидел он, что пришли другие братья. Эти ничего не несли на своих спинах, но все несли на себе знаки святой бедности. Они вошли в реку, и перешли на другой берег без малейшей опасности для себя. Увидев это, Брат Лев пришел в себя. И Святой Франциск, постигнув в душе, что тот имел видение, подозвал его и спросил, что он видел. Когда Брат Лев рассказал свое видение, Святой Франциск сказал: «То, что ты видел, есть сущая истина. Великая река – суть мир. Братья, которые были нагружены – суть те, кто не следовал своему евангельскому предназначению или великой добродетели бедности. Те же, кто пересек реку – суть те, кто не искал земных богатств в этом мире, кто довольствовался едой и одеждой, и следовал за Христом, обнаженным на кресте, неся охотно и с радостью его сладостное и легкое ярмо, и любя святое послушание. Эти с легкостью проходят через жизнь земную к жизни вечной».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXVII
Как Иисус Христос по молитве Святого Франциска обратил богатого аристократа, сделавшего огромное пожертвование Святому Франциску, и исполнил его стремлением стать истинно верующим
Святой Франциск, слуга Христов, однажды поздним вечером пришел с одним из своих братьев в дом богатого и владетельного аристократа. Тот принял их, как если бы они были ангелами Божьими, со столь великой учтивостью и уважением, что Святой полюбил его всем сердцем. Ибо он видел, как тот с чувством обнял его при входе, как он омыл его ноги, и со слезами кротости целовал его; как он зажег большой огонь и приготовил ужин из самых различных блюд, с радостью прислуживая Святому. Когда ужин закончился, аристократ так обратился к Святому Франциску: «Смотри, отец мой, я предлагаю тебе себя, и весь я принадлежу тебе. Если ты пожелаешь рясу, мантию или любую другую вещь, купи ее, и я заплачу. Смотри, я готов дать все, что ты хочешь, ибо, по милости божьей, это в моей власти. Я в изобилии владею богатством преходящим, но лишен любви Божьей, который дал мне все это. Гораздо охотнее я потратил бы мое добро на его нищих». Святой Франциск, видя столь великую учтивость и великодушие, весьма взволновался. И, попрощавшись с ним, сказал своему спутнику: «Воистину, этот аристократ был бы добрым приобретением для нашего Ордена, ибо он исполнен благодарности к Богу, и так добр и учтив с ближними и с бедными. Ибо знай, дорогой Брат, что учтивость есть одно из свойств Бога, посылающего дождь на справедливых и неправедных. Ибо учтивость есть сестра милости, она гасит ненависть и разжигает любовь. Я различил в этом добром человеке такие божественные добродетели, что весьма охотно обрел бы в нем спутника. Через несколько дней мы вновь нанесем ему визит, ибо возможно, что Господь тронет его сердце и склонит следовать за нами в служении Ему. В назначенное время мы помолимся Богу, дабы вложил он сие желание в сердце этого человека и дал ему силы исполнить его». Когда через несколько дней Святой Франциск сотворил эту молитву, Господь тронул сердце аристократа. И Святой сказал своему спутнику: «Пойдем, Брат мой, в дом того учтивого аристократа, ибо я надеюсь, что по милости Божьей среди своих преходящих даров, он посвятит себя и войдет в наш Орден». Так они и сделали. Когда они подошли к дому, Святой Франциск сказал своему спутнику: «Подожди меня немного, ибо прежде я должен просить Бога споспешествовать нашему походу, и молиться, чтобы, если сие будет угодно нашему Спасителю Иисусу Христу, ради Его святых Страстей, забрать из мира сего добродетельного аристократа и вверить его нам, Его бедных служителей». Сказав это, он пал на колени в месте, где аристократ мог бы, прогуливаясь по комнатам, видеть его. И было угодно Богу, чтобы тот заметил Святого Франциска, молившегося перед Христом, который явился в великой славе и стоял перед Святым. Увидел он также, что спустя долгое время Святой воспарил над землей. Увидев это, аристократ почувствовал в сердце своем столь страстное желание оставить мир, что он поспешил из своего дворца и с великим пылом подбежал к Святому Франциску, упал на колени у его ног, умоляя настойчиво и искренне принять его в Орден и дозволить ему принять епитимью. Тогда Святой, видя, что молитва его вознаграждена, и что аристократ просит исполнить его желание, встал и радостно обнял его, искренне благодаря Бога, сделавшего такой подарок его Ордену. И аристократ сказал Святому Франциску: «Что ты желаешь, чтобы я сделал, отец мой? Я готов повиноваться тебе и раздать все свое достояние нищим, следуя с тобой за Христом, минуя всякие препятствия от вещей преходящих». И, следуя совету Святого, он раздал все свое имущество бедным и вошел в Орден, живя жизнью праведной, совершая епитимью, и всегда говоря о божественном.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXVIII
Как открылось Святому Франциску, что Брат Илья был проклят и умрет вне Ордена; и как по желанию братьев Святой Франциск молился Христу о нем, и как его молитва была вознаграждена
Когда Святой Франциск и Брат Илья жили вместе в монастыре, было открыто Богом Святому Франциску, что Брат Илья проклят, отступился от веры, и что ему назначено умереть вне Ордена. Из-за этого откровения, Святой так невзлюбил Брата Илью, что перестал говорить с ним. И когда Брат Илья пришел к нему, Святой развернулся и пошел в другую сторону, чтобы не встречаться с ним. И вот Брат Илья, видя, что Святой Франциск невзлюбил его, захотел узнать причину этого. Однажды он приступил к Святому, дабы поговорить с ним. Святой как обычно хотел избежать встречи с ним, но Брат Илья учтиво задержал его и просил объяснить, почему тот избегает его общества и не желает с ним разговаривать. Святой Франциск отвечал: «Причина такова: было открыто мне Господом, что ты отступишься от веры и умрешь вне Ордена. Также узнал я, что за грехи твои проклят ты». Услышав это Брат Илья сказал: «Почтенный отец мой, я заклинаю тебя любовью ко Христу Иисусу, не отвергать меня и не отсылать меня от себя. Но, как добрый пастырь, следуя примеру твоего Господина, отыщи и спаси агнеца, который погибнет без твоей помощи. Молись Богу обо мне, чтобы, ежели возможно, избавит меня от проклятия. Ибо написано, что Господь простит грешника, если раскается он в грехах своих. Я так верю в молитвы твои, что если даже буду в аду, и ты будешь молиться обо мне, я буду утешен. Умоляю тебя, заступись перед за меня Господом, который пришел в мир, дабы спасти грешников, чтобы помиловал он меня». Брат Илья просил с таким пылом и с великими слезами, что Святой Франциск посочувствовал ему и пообещал молиться о нем, что и сделал. И когда он молился с большой набожностью, Господь открыл ему, что молитвы его были вознаграждены, что Брать Илья избавлен от проклятья, что его душа будет в конце концов спасена, но Орден он все же покинет и умрет вне его. Так и случилось. Ибо Фредерик, Король Сицилии, восстал против Церкви и был отлучен Папой вместе со всеми, кто помогал ему или был советчиком. Поскольку Брат Илья был известен, как один из ученейших мужей в мире, Король Фредерик послал за ним, желая увидеть знаменитого монаха. Тот повиновался желанию Короля и так восстал против Церкви. За это он был отлучен Папой, и был удален от Святого Франциска. Вскоре после отлучения он опасно заболел, и Брат-мирянин, принадлежавший к Ордену, человек весьма праведной жизни, прослышав о его болезни, пришел навестить его, и помимо прочего сказал: «Мой дорогой Брат, мне очень тяжело видеть, что ты отлучен изгнан из Ордена, и возможно умрешь в таком положении. Если есть способ, которым я мог бы вызволить тебя из этих бедствий, я бы охотно перенес любые тяготы и лишения, чтобы помочь тебе». Брат Илья отвечал: » Брат мой, я не вижу никакого другого пути, кроме как идти к Папе и умолять его, ради любви к Богу и Святому Франциску, Его слуге, по чьему наставлению я оставил мир, снять с меня отлучение и вернуть меня в лоно Церкви». И Брат-мирянин сказал, что он охотно предпримет путешествие, ради спасения Брата Ильи и, оставив его, отправился к Папе, и смиренно преклонив колени перед ним умолял его пощадить Брата Илью, ради любви ко Христу и Святому Франциску, Его слуге. И было угодно Богу, чтобы Святой Отец удовлетворил его просьбу, велев ему вернуться к Брату Илье, и, ежели найдет того еще живым, пусть передаст от имени Папы, что он избавлен от отлучения и возвращен в лоно Церкви. Брат-мирянин поспешил к Брату Илье с этой радостной новостью, и, найдя его на пороге смерти, передал ему послание Папы, сказав, что он свободен от отлучения и возвращен в лоно Церкви. С этим Брат Илья и оставил этот мир, его душа была спасена по милости и молитвам Святого Франциска, в которого он так верил.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XXXIX
О чудесной проповеди, которую Святой Антоний Падуанский, Брат Минорит, прочел в Консистории
Дивный сосуд Духа Святого, Святой Антоний Падуанский, один из учеников и спутников Святого Франциска, который позже назначил его Викарием, однажды проповедовал перед Папой и Кардиналами в Консистории. Там были люди самых разных народностей – Греки, Латиняне, Французы, Немцы, Славяне, Англичане и прочие. И Святой Антоний был так воспламенен Святым Духом, и толковал Слово Божье так набожно, так сладостно, так ясно, так доходчиво и с такой ученостью, что все, присутствовавшие в Консистории, хотя и говорили на разных языках, понимали его столь ясно, будто бы он говорил на их родном языке. И они были исполнены удивления, ибо казалось им, что чудо Пятидесятницы, когда Святой Дух научил Апостолов говорить на всех языках, свершалось на их глазах. И говорили они сами себе: «Разве этот проповедник прибыл не из Испании? Как может быть, что все мы в его словах слышим звуки нашей родной речу?» И Папа, удивленный более остальных, постигая глубокий смысл слов Святого Антония, воскликнул: «Воистину этот человек суть Ковчег Завета и сокровище Святого Писания».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XL
О чуде, которое Бог совершил, когда Святой Антоний, будучи в Римини, проповедовал рыбам морским
Благословенному Христу было угодно являть силу великой святости его вернейшего слуги Святого Антония, и показывать, как набожно следует людям внимать ему, через посредство бессмысленных тварей. Однажды, помимо прочего, Он заставил рыб упрекать неразумных неверных еретиков: ибо даже в Ветхом Завете мы читаем, что в древние времена Валаам был упрекаем Им за невежество свое устами ослицы. Святой Антоний пребывал как-то в Римини, где было великое множество еретиков. И желая направить их к свету истинной веры, на путь истинный, проповедовал им несколько дней, и убеждал их верой Христовой и Святым Писанием. Однако они не только противились его словам, но были ожесточены и упрямы, отказываясь слушать его. Наконец Святой Антоний, вдохновленный Богом, пошел на берег, где река впадала в море, и встав между рекой и морем, начал говорить рыбам, будто бы Господь послал его проповедовать им: «Слушайте слово Божье, о вы, рыбы морские и речные, ибо неверные еретики отказываются слушать его». Едва он произнес это, как вдруг такое великое множество рыб, больших и малых, приблизились к берегу, на котором он стоял, какого никогда не видели ни в море, ни в реке. Все высовывали головы свои из воды, и казалось, что они внимательно смотрят на лицо Святого Антония. Все они расположились в совершенном порядке, меньшие – около берега, за ними – те, что немного больше, и дальше всех, где вода была глубже, — самые большие. Когда они разместились в таком порядке, Святой Антоний начал проповедовать им, говоря весьма мудро: «Братья мои рыбы, вы стремитесь, насколько это в ваших силах, вознести благодарность вашему Создателю, который дал вам в обиталище столь достойную среду. Ибо вы можете выбирать сладкую воду или соленую. Вы имеете множество укрытий от бури. Вам также дана столь чистая и прозрачная среда для вашего пропитания. Бог, ваш щедрый и добрый Создатель, когда сотворил вас, велел вам плодиться и размножаться, и благословил вас. Во время всемирного потопа все другие твари погибли, только вас Бог хранил невредимыми. Он дал вам плавники, дабы вы плавали, где пожелаете. Вам было даровано, по воле Божьей, уберечь пророка Иону, и через три дня выбросить его целым и здоровым на твердую землю. Это вы принесли нашему Спасителю Иисусу Христу монеты, когда из-за своей бедности он не имел, чем расплатиться. Таинственным образом вы были единственной едой Царя вечного Иисуса Христа до и после его Воскресения. За все это вы обязаны хвалить и благословлять Господа, который одарил вас щедрее и больше, чем прочих тварей». При этих словах рыбы стали открывать рты и склонили головы, стремясь, как могли, выразить свое почтение и показать свою благодарность. Святой Антоний, видя почитание рыбами своего Создателя, сильно возрадовался в душе и сказал громким голосом: «Благословен будь, Бог вечный. Ибо рыбы морские почитают его более чем люди неверные, и звери бессмысленные внимают слову его с большим вниманием, чем грешные еретики». И пока Святой Антоний проповедовал, количество рыб возросло, и ни одна не покинула своего места. И люди города, услышав о чуде, поспешили увидеть его. С ними также пришли еретики, о которых мы говорили, и которые, видя удивительное и явное чудо, были тронуты в своих сердцах. И бросились к ногам Святого Антония, чтобы слушать его слова. Святой тогда начал излагать им Католическую веру. Он проповедовал так красноречиво, что все те еретики обратились и вернулись к истинной вере Христовой. Верные также были исполнены радости и великого утешения, и укрепились в вере. После этого Святой Антоний отпустил рыб с благословением Божьим. И все они расплылись в разные стороны, радуясь, и люди вернулись в город. А Святой Антоний оставался в Римини несколько дней, проповедуя и пожиная множество плодов духовных в душах своих слушателей.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLI
Как почтенный Брат Симон избавил Брата от великого искушения, из-за которого тот был готов покинуть Орден
В самом начале существования Ордена, еще при жизни Святого Франциска, юноша из Ассизи стал братом. Звали его Симон. И Господь украсил его такими дарами и так возвысил разум его, что во всю свою жизнь он был зеркалом святости, как я слышал от тех, кто долго жил вместе с ним. Он очень редко покидал свою хижину, и всякий раз, когда был в обществе братьев, говорил о Боге. Он никогда не учился, но когда он рассуждал о божественных вещах, из любви ко Христу, его суждения были возвышении и исполнены глубокой мудрости, что его слова казались чем-то сверхъестественным. Однажды вечером он пошел в лес с Братом Иаковом из Массы, поговорить о Боге, и они провели всю ночь в сладостной беседе о божественной любви. Когда настало утро, им показалось, что они провели вместе всего несколько минут, как тот самый Брат Иаков сам рассказывал мне. Брат Симон был так поглощен радостью чудесного общения с Богом, и дух его был так переполнен любовью, что он часто был вынужден ложиться, ибо сладостная истома, которая нисходила на него с Духом Святым успокаивала не только душу его, но и тело. И во время этих божественных посещений, он часто бывал восхищен к Богу, и был бесчувственен ко всему телесному. Онажды, когда он был восхищен к Богу и бесчувственен к миру, его сердце воспылало божественной любовью, так что все чувства его тела умерли по отношению ко всему привходящему. Некий Брат, желая убедиться, действительно ли это так, как кажется, взял из костра пылающий уголь и положил Брату Симону на ногу. И Брат Симон не почувствовал этого и не подал никаких признаков боли, хотя уголь лежал на его ноге некоторое время, пока не свалился. Брат Симон, когда садился за трапезу, перед тем, как напитать тело, питал души окружающих, говоря о Боге. Юноша из Сан Северино, излишне тщеславный и суетный, хотя и благородной крови и с изысканными манерами, был обращен через праведный разговор с Братом Симоном и вошел в Орден. Когда тот принял его в монастырь, то забрал его мирскую одежду. И юноша оставался с Братом Симоном, дабы изучить Устав. Дьявол, всегда ищущий сотворить зло, искушал его плоть так сильно, что он не мог сопротивляться. И, пойдя к Брату Симону, сказал ему: «Верни мне мою одежду, которую я носил в миру, ибо я не могу противостоять искушению плоти». Брат Симон, сильно ему сочувствуя, сказал: «Посиди пока здесь, со мной, сын мой». И говорил ему о Боге так убедительно, что искушение оставило его. Вскоре, однако, все повторилось, и он вновь пришел и потребовал вернуть свою одежду. И Брат Симон отвратил его от этого желания, рассказывая ему о Боге. И так повторилось несколько раз. Наконец, однажды ночью искушение приступило к нему с такой силой, что устоять ему было совершенно невозможно. Он пошел к Брату Симону и умолял его вернуть ему одежду школяра, ибо он не может более оставаться в монастыре. Тогда Брат Симон, как обычно, усадил его рядом с собой и говорил с ним о Боге. Юноша слушал и сокрушенно склонил голову на грудь Брату Симону. Тот, сочувствуя Брату, возвел очи к небесам и молился, чтобы Господь помиловал его. Во время молитвы, он впал в экстаз, и молитва его была вознаграждена. Когда он пришел в себя, то нашел юношу полностью освободившимся от искушения, и таким спокойным, будто никогда не был он искушаем. Злой дух, что неистовствовал в его сердце, сменился Духом Божьим, ибо он стал подобен пылающему углю божественной любви, как говорил Брат Симон, и сердце его с того времени было воспламенено любовью к Богу и ближним. Встретившись однажды со злодеем, который был приговорен к лишению обоих глаз, этот юноша почувствовал к нему такое сострадание, что отправился к губернатору и при всем совете со слезами молил того разрешить ему отдать один свой глаз, чтобы преступник не потерял оба. Губернатор и все, кто входил в совет, были так тронуты милосердием этого монаха, что простили обвиняемого. Брат Симон, молясь однажды в лесу, был раздражен стаей ворон, которые своим карканьем мешали его размышлениям. Он повелел им именем Христа улетать и никогда не возвращаться. И птицы улетели по его повелению, и никогда больше их не видели и не слышали во всей той округе. И все окрестности Фермо, где находился монастырь, были свидетелями этого чуда.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLII
О нескольких прекрасных чудесах, которые Господь совершил через Брата Петра из Монтичелло, и Брата Конрада из Оффиды. Как Брат Бентивольо пронес прокаженного на пятнадцать миль в очень короткое время; как Святой Михаил говорил с Братом, и как Дева Мария явилась Брату Конраду и передала Ее божественного Сына ему на руки
Как небо украшается Звездами, так и Анконская Марка в прошлые времена украшалась праведными и достойными подражания братьями, которые, подобно ярким светилам небесным, украшали Орден Святого Франциска и освещали мир своей верой и примерами добродетели. Первейшим среди них был Брат Лучидо Антико, в котором сиял истинный огонь божественной милости и свет праведности. Ибо, наставляемый Духом Божьим, он, проповедуя, производил неисчислимые плоды. Другого Брата, Бентивольо из Северино, Брат Массео видел парящим над землей, когда тот молился в лесу, после чего Брат Массео и стал Братом Миноритом, и возрос в праведности так, что совершил многие чудеса, как при жизни, так и после смерти. Он похоронен в Мурро. Брат Бентивольо, будучи как-то один в Травэ Бонанти, кормил и ухаживал за прокаженным. И получил он приказ от начальства своего ступать в монастырь в пятнадцати милях оттуда. Не желая оставить бедного прокаженного, он осторожно усадил его к себе на спину и терпеливо нес его на себе. Когда наступил день и солнце взошло, он прошел пятнадцать миль и прибыл со своей ношей в монастырь, куда его отправили, и который назывался Монте Санцино. Будь он орлом, он не прилетел бы так быстро. Это чудо вызвало большое удивление и восторг по всей стране. Другой Брат, Петр из Монтичелло, бывший настоятелем древнего Анконского Монастыря, воспарил на несколько футов над землей и поднялся к распятию, перед которым он молился. Этот самый Брат Петр однажды соблюдал Михайлов Пост с великим усердием. Молясь в последний день праздника в церкви и бичуя себя перед алтарем в надежде узреть нечто чудесное, он услышал, как Святой Михаил говорил с ним. И слова, которые он услышал, были таковы. Святой сказал Брату Петру: «Ты с верой страдал ради меня, и много дней умерщвлял свою плоть. И вот я пришел, чтобы утешить тебя, и любую милость, которую ты попросишь у Бога, я добуду для тебя» Брат Петр отвечал: «Пресвятой князь небесного воинства, верный слуга божественной любви, и праведный защитник душ. Вот дар, о котором я прошу тебя – вымоли у Господа прощение моих грехов». И Святой Михаил отвечал: «Проси другой дар, ибо сие я исполню с легкостью». Но, поскольку Брат Петр не просил ни о чем другом, Архангел сказал: «За веру и преданность, которые ты питаешь ко мне, я добуду для тебя не только этот дар, но также много других». И когда разговор, который продолжался еще некоторое время, был завершен, Архангел Михаил исчез, оставив Брата Петра весьма утешенным. В то же время жил Брат Конрад из Оффиды в монастыре Фораны во владениях Анконы, где проживал и Брат Петр. Однажды Брат Конрад пошел в лес размышлять о Боге, а Брат Петр последовал за ним, чтобы посмотреть, что приключится. И Брат Конрад начал умолять Деву Марию, с великим жаром и рвением, упросить ее Благословенного Сына, чтобы он дал ему ощутить хотя бы долю сладости, которую испытал Святой Симеон в день Сретенья, когда на своих руках держал Иисуса, Благословенного Спасителя. Когда он закончил молитву, Дева Мария исполнила его просьбу, И, узрите!, Царица Небесная явилась в великой славе со своим Благословенным Сыном на руках. Брат Конрад принял Его с великим благоговением и, обняв, прижал к своей груди, к сердцу, переполняясь и пылая божественной любовью и утешением. Брат Петр, видя это издалека, ощутил в душе великую радость и наслаждение. Когда Дева Мария оставила Брата Конрада, Брат Петр поспешил в монастырь, будто бы ничего не видел. Но когда Брат Конрад вернулся, исполненный радости и счастья, Брат Петр сказал ему: «O Брат, ты обрал великое утешение сегодня!» И Брат Конрад отвечал: «О чем ты говоришь, Брат Петр? Как ты узнал? Ты видел меня?» «Я знаю», — отвечал Брат Петр, — «что Дева Мария со своим Благословенным Сыном посетила тебя». И Брат Конрад, который из великой скромности желал сохранить в тайне милость, которую получил от Бога, умолял Брата Петра никому не говорить о том, чему он был свидетелем. И с того времени столь велика была любовь между этими двумя братьями, что казалось, что у них была одна душа и одно сердце. Брат Конрад, будучи однажды в Монастыре в Сирволо, избавил женщину, которой овладел дьявол, молившись за нее всю ночь. И когда ее мать пришла и узнала об этом, он тем же утром покинул это место, дабы избежать почитания жителей.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLIII
Как Брат Конрад из Оффиды обратил молодого брата, который был камнем преткновения для других братьев, и как после смерти его душа явилась Брату Конраду с просьбой молиться за него, и как посредством его молитв тот был избавлен от великих мук в Чистилище
Жизнь Брата Конрада из Оффиды, великого последователя евангельской бедности и Устава Святого Франциска, была столь достойна примера и так достойна пред Богом, что Христос благословенный, отличил его многими чудесами, не только при жизни, но также и после смерти. Кроме прочего, когда он однажды пребывал в Монастыре в Оффиде, братья просили его, из любви к Богу и святому милосердию, отчитать молодого Брата их монастыря, который был ребячлив и несерьезен, а его манеры столь распущены, что он смущал всех братьев, старых и молодых, в божественном служении, и очень мало или вовсе не стремился вести праведную жизнь. По просьбе братьев и из сочувствия к тому юноше, Брат Конрад однажды призвал его к себе и упрекал так кротко, что тронул сердце его, и юноша, оставив ребячество, стал таким кротким, таким смиренным, таким набожным, так стремился поступать верно, был готов услужить другим, и так рьяно упражнялся во всех добродетелях, что братья, для которых он до того был настоящим камнем преткновения, обрели в нем большое утешение и удовлетворение и очень любили его. Вскоре после этого обращения было угодно Богу забрать его из этого мира. И его смерть произвела великую печаль среди братьев. Несколько дней спустя после того, как его душа покинула тело, она явилась Брату Конраду, когда он молился в монастыре перед алтарем, кротко приветствуя его, как своего отца. Брат Конрад спросил, кто он, и душа отвечала: «Я душа молодого Брата, что умер несколько дней назад». Брат Конрад сказал ему: «Возлюбленный сын мой, каково тебе?» И душа отвечала: «Милостью Божьей и через твои наставления, за которые я весьма благодарен, я не проклят. Но за грехи, которые я не смог искупить, пока жил на земле, я сильно страдаю в Чистилище. И я молю тебя, Отец, как ты сострадал мне, когда я был жив, помоги мне теперь своими молитвами и прочти за меня несколько раз «Отче наш», ибо твои молитвы весьма желанны Богу». Тогда Брат Конрад, по прежнему привязанный к покойному, прочел «Отче наш» и отслужил Реквием. На это душа сказала: «Святой Отец, я уже весьма утешен, и молю тебя повторить твои молитвы ради меня». Брат Конрад сделал, как она просила, и душа сказала вновь: «По твоим молитвам обо мне, страдания мои уменьшаются. Поэтому я молю тебя, не переставай молиться обо мне». Тогда Брат Конрад, видя, что душа юноши освобождается по его молитвам, прочитал сто раз «Отче наш». И когда он закончил, душа сказала ему: «Благодарю тебя, дражайший Отец, именем Бога, за твое милосердие ко мне. По твоим молитвам я освобожден от страданий в Чистилище и отправляюсь на небеса». Сказав так, душа исчезла. Брат Конрад, чтобы утешить и успокоить братьев, рассказал им о видении. И так душа молодого Брата отправилась на небеса, благодаря милосердию Брата Конрада.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLIV
Как Богоматерь и Святой Иоанн Евангелист явились Брату Петру и говорили с ним о том, кто испытывал величайшие страдания по Страстям Христовым
Когда Брат Конрад и вышеназванный Брат Петр, два сияющих светоча Анконы, жили вместе в Монастыре в Форано, между ними царила такая любовь и взаимная забота, что казалось, будто у них одна душа и одно сердце на двоих. Они знали друг о друге все, и разделяли все милости, которые Господь посылал им. Пребывая в таком согласии, Брат Петр однажды молился, набожно размышляя о Страстях Христовых, и о том, как Его Благословенная Матерь со Святым Иоанном Евангелистом и Святым Франциском пребывали у подножия креста и были в своих душевных страданиях сораспяты со Христом, он чувствовал великое желание узнать, кто из трех страдал и скорбел сильнее о Страстях Христовых – Матерь, которая родила Его, ученик, преклонявший голову на Его грудь, или Святой Франциск, бывший, как бы распят вместе с Ним. Когда он размышлял об этом, явились ему Дева Мария со Святым Иоанном Евангелистом и Святым Франциском, облаченные в небесные одежды прославленных душ. И Святой Франциск, казалось, был одет богаче, чем Святой Иоанн. Брат Петр был очень испуган этим видением, но Святой Иоанн успокоил его, сказав: «Не бойся, дорогой Брат. Ибо мы пришли просветить тебя в твоих сомнениях: знай же, что Матерь Христова и я, его ученик, страдали и скорбели о Его Страстях больше всех созданий, а после нас более всех страдал Святой Франциск. Поэтому ты видишь его в такой славе». И Брат Петр сказал: «Почему тогда, Пресвятой Апостол Христов, одеяния Святого Франциска прекраснее твоих?» «Потому что «, — отвечал Святой Иоанн, — «когда он пребывал в миру, он одевался скромнее, чем я». И с этими словами он дал Брату Петру славное облачение, которое держал в руках, сказав: «Возьми эти одеяния, которые я принес тебе». И Святой Иоанн возложил облачение на Брата Петра, а тот упал в страхе и закричал: «Брат Конрад, Брат Конрад, скорее на помощь! Приди и узри чудеснейшие вещи!» И едва он сказал так, видение исчезло. Тогда Брат Петр рассказал Брату Конраду обо всем, что видел, и они вместе вознесли благодарность Богу.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLV
Об обращении, жизни, чудесах и смерти блаженного Брата Иоанна делла Пенна
Когда Брат Иоанн делла Пенна еще пребывал в миру и был простым мальчиком из провинции Анконы, однажды ночью прекрасное дети явилось ему и, позвав его, сказало: «Иоанн, ступай в Санто Стефано, где проповедует один из Братьев Миноритов. Услышь его слова и уверуй в учение, которое он исповедует, ибо я призвал его». Тогда мальчик Иоанн поднялся, весьма смущенный, и пошел в Санто Стефано. Там он увидел великое множество мужчин и женщин, ожидавших проповеди. Тот, кто проповедовал, был братом по имени Филипп, один из первых братьев, посетивших Анкону, ибо тогда в той провинции было основано всего несколько монастырей. И Брат Филипп стал проповедовать. И говорил он так набожно, говоря не от мирской мудрости, но по вдохновению Духа Христова, возвещая царство вечной жизни. Когда проповедь закончилась, мальчик подошел к Брату Филиппу и сказал ему: «Отец, если ты примешь меня в Орден, я охотно приму епитимью и стану служить нашему Господу Иисусу Христу». И Брат Филипп, видя великую невинность ребенка и его настойчивое желание служить Богу, сказал ему: «Приди ко мне в Риканати, и я приму тебя». Тогда провинциальный капитул находился в Риканати, и мальчик в своей наивности вообразил, что это и есть странствие, которое ему предписывало видение, и что после его окончания он отправится на небеса, как только Брат Филипп примет его в Орден. Однако его ожидания не оправдались. И когда Управитель сказал на Капитуле, что ежели кто из братьев желает отправиться в Прованс ради добродетели святого послушания, то он охотно даст на это свое согласие, Брат Иоанн ощутил великое желание пойти туда. Ибо полагал в сердце своем, что это и есть странствие, которое он должен совершить, прежде чем взойти на небеса. Но побоявшись вызваться, он поведал о своем желании Брату Филиппу, и умолял его испросить для него дозволение отправиться в Прованс. Тогда Брат Филипп, видя его чистоту и праведность его стремлений, испросил для него дозволения, о котором тот просил. И маленький Брат Иоанн с радостью отправился в путь, ибо верил, что когда завершит свое странствие, сразу взойдет на небеса. Но Богу было угодно, чтобы он оставался в той провинции, куда направился, двадцать пять лет в ожидании дня, когда он отправится на небеса, живя в великой святости, являя собой пример праведности и возрастая в добродетели и любви к Богу и людям. И он был любим как мирянами, так и братьями. И вот однажды, когда Брат Иоанн молился, рыдая и скорбя о своем несовершенстве, и о своем долгом паломничестве, Христос благословенный явился ему, и он почувствовал, что душа его растворяется в нем. И сказал Господь ему: «Сын мой, Брат Иоанн, проси у меня, чего пожелаешь». И он отвечал: «Господь мой, я ни о чем не могу просить тебя, кроме как о тебе самом, более ничего не желаю. Но я прошу тебя простить мои грехи, и даровать мне милость, чтобы узреть тебя еще раз, когда буду очень нуждаться в твоем присутствии». И Христос благословенный отвечал: «Твоя просьба исполнена». И сказав это, исчез, оставив Брата Иоанна весьма утешенным. Наконец братья провинции Анконы, прослышав о его святости, упросили Генерала Ордена повелеть ему, ради святого послушания, вернуться в Анкону. Едва приказ настиг его, он отправился в путь с великой радостью, надеясь, что по возвращении он отправится на небеса, как обещал ему Христос. Придя в провинцию, он прожил там тридцать лет, никому не рассказывая о своем видении. И каждый день он надеялся, что по милости Божьей, обещание исполнится. В это время он часто исполнял обязанности настоятеля с великим благоразумием, и Господь сотворил через него много чудес. Кроме прочих даров, которые он получил от Бога, был дух пророчества. Как-то, пока он был вне монастыря, один из вновь обращенных братьев был так сильно искушаем дьяволом, что решил оставить Орден сразу по возвращении Брата Иоанна. На это Брат Иоанн, узнав через дух пророчества о искушениях и о решении новичка, поспешил вернуться в монастырь и, призвав того, приказал признаться во всем. Но прежде чем тот исполнил повеление, он сам поведал ему обо всех искушениях, как было открыто ему Господом, и завершил словами: «Сын мой, за то, что ты дождался меня и не покинул монастырь без моего благословения, Господь пожалел тебя, и ты не только не покинешь Орден, но и умрешь в нем по милости Божьей». И новообращенный брат остался в Ордене и стал праведным Братом. Об этом поведал мне Брат Уголино. Тот же Брат Иоанн, хотя его разум и был столь счастлив и спокоен, говорил очень редко. Он был человеком молитвы, и редко возвращался в свою хижину после Заутрени, а оставался в церкви до утра. Однажды ночью после Заутрени ангел Божий явился ему, сказав: «Брат Иоанн, жизнь твоя окончена, ибо момент, которого ты желал столь пылко, настал. Я знаю от Господа, что ты можешь просить его о даре, каком пожелаешь. Также я возвещаю тебе, что ты можешь выбрать между одним днем пребывания в Чистилище и семи днями страдания в мире сем». И Брат Иоанн, выбрав семь дней страданий в этом мире, немедленно заболел, и терзался от разных скорбей. Ибо он пребывал в великой лихорадке, руки и ноги его поразила подагра, боль поразила все его тело, и многие другие страдания терзали его. Но хуже всего было то, что дьявол предстал перед ним, держа в руках длинный свиток, на котором были записаны все его грехи, которые он совершил в мыслях, словах и делах. И дьявол сказал ему: «За эти грехи, которые ты совершил в мыслях, словах и делах, ты осужден пребывать в самой глубине ада». И казалось ему, что он не совершил ни одного доброго деяния. Он даже забыл, что был в Ордене, поверив, что был проклят, как говорил дьявол. И когда братья спросили его, как он себя чувствует, он отвечал: «Я весьма несчастлив, ибо я проклят». Братья, видя это, послали за старейшим братом по имени Брат Маттео из Монте Роббиано, который был человеком праведным и большим другом Брата Иоанна. Когда Брат Маттео пришел, настал седьмой день страданий Брата Иоанна. И он подошел к тому и спросил, как он. «Я в скорби», — был ответ, — «ибо я проклят». Тогда Брат Маттео сказал ему: «Разве ты не помнишь, что ты часто исповедовался мне, и что я отпустил тебе все твои грехи? Разве не помнишь ты также, что ты служил Богу много лет в этом святом Ордене? Разве ты не знаешь, что милость Бога больше всех грехов мира сего, и что Иисус Христос благословенный, Спаситель наш, отдал себя ради нашего спасения? Надейся, ибо я знаю точно, что ты будешь спасен». И когда но умолк, испытания прекратились, и искушения прошли. Тогда Брат Иоанн, весьма утешенный, сказал Брату Маттео: «Дорогой Брат мой, ты устал. Я молю тебя – иди и отдохни немного». Но Брат Маттео не оставил его. Поддавшись, наконец, его мольбам, он пошел немного передохнуть, и Брат Иоанн остался один с братом, который ухаживал за ним. И, слушай!, Христос благословенный, явился в великой славе, как обещал явиться, когда тот будет очень в нем нуждаться. И Он исцелил его от всех немощей. Тогда Брат Иоанн сложил руки, благодаря Бога, дозволившего ему закончить долгое странствие его земной жизни в руках Иисуса, которому он препоручил душу свою, оставив эту смертную жизнь ради жизни вечной во Христе благословенном, которого он ждал так долго и желал узреть. Брат Иоанн был погребен в Монастыре делла Пенна ди Сан Джовани.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLVI
Как Брат Пацифико во время молитвы видел дух Брата Юмиле, своего брата по плоти, восходившего на небеса
Были в провинции Анконы два брате, которые вступили в Орден после смерти Святого Франциска – одного звали Брат Юмиле, а другого Брат Пацифико. Оба они достигли великого совершенства и святости. Брат Юмиле жил в Монастыре в Соффиано, и там и помер. Брат Пацифико жил в другом монастыре, несколько удаленном. Было угодно Богу, чтобы Брат Пацифико, молясь однажды в уединенном месте, впал в экстаз и увидел душу своего брата, только что покинувшую тело, беспрепятственно восходящую прямо на небеса. Через много лет Брат Пацифико был отправлен в Монастырь в Соффиано, где умер его брат, во время, когда братья, по требованию Владыки Бруфорте, сменили свою обитель на другую, и переносили останки праведных братьев, что умерли там. И когда могила Брата Юмиле была открыта, его брат взял кости его и омыл их вином, осторожно вытер белым рушником и плакал над ними, целуя их с великой набожностью. Другие братья были очень удивлены тем, что он подает им такой дурной пример, ибо они не поняли, как человек столь праведный может проявлять плотские чувства к своему брату, почитая его останки превыше останков всех прочих братьев, которые были не менее праведны, чем Брат Юмиле, и также заслуживали почитания. Тогда Брат Пацифико, постигнув, что братья не правильно поняли его, кротко объяснил им свое поведение, говоря: «Дражайшие братья мои, не удивляйтесь тому, что я почитаю кости брата моего превыше останков других братьев. Ибо, благодарение Богу, не из-за плотских чувств делаю я это, но потому что, когда брат мой ушел из этой жизни, я молился в уединенном месте, очень далеко от монастыря, где он умер. И я видел его душу, восходящую прямо на небеса. Вот почему я уверен, что его кости святы, и будут почитаемы на небесах. Если Господь откроет мне подобное о других братьях, я буду относиться к их костям с таким же почтением». Тогда братья убедились, что его стремления были праведны и справедливы, и были наставлены тем, что он говорил им, и хвалили Бога, сотворившего столь чудесные вещи ради их святых братьев.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLVII
О праведном брате, которому Богородица явилась, когда он был болен, и принесла ему три флакона с исцеляющим бальзамом
В вышеупомянутом Монастыре в Соффиано жил в прежние времена Брат Минорит столь праведный, что он казался почти сверхъестественным существом, и часто бывал восхищен к Богу. Он обладал замечательным даром сосредоточенного размышления. И часто, когда он пребывал и воспарял над землей в экстазе, все птицы слетались и садились ему на голову и на руки, распевая весьма чудесно. Он очень любил уединение, и редко говорил. Но когда кто-нибудь спрашивал его о чем-либо, он отвечал так разумно и так милостиво, что казалось, будто бы он ангел, а не человек. Он был человеком, преданным молитве и размышлению, и братья весьма его почитали. Закончив свою добродетельную жизнь, по воле Бога, он опасно заболел, так что не мог принимать пищу, и избегал всех лекарств, уповая на Целителя небесного Иисуса Христа благословенного и на его божественную Матерь, которая, милостью Божьей, посетила и исцелила его. Ибо, когда лежал он на одре своем, приготовляясь к смерти всем сердцем, с набожностью, Славная Дева Мария, Матерь Христова, явилась ему с великим множеством ангелов и святых дев, окруженная сиянием. Она приблизилась к его ложу, и, глядя на Нее, он ощутил великое утешение и радость в душе и теле и начал смиренно молиться Ей, прося Ее божественного Сына освободить его душу из недостойной темницы плоти. И, когда он настойчиво молился, рыдая, Дева Мария позвала его по имени, говоря ему: «Сын мой, не сомневайся. Ибо молитва твоя вознаграждена, и я пришла утешить тебя немного, прежде, чем ты покинешь этот мир». Рядом с Девой Марией стояли три праведных девы, державших в своих руках три флакона, наполненных исцеляющим бальзамом. И Дева Мария, взяв один из флаконов, открыла его, и весь дом наполнился благоуханием. И взяла Она полную ложку бальзама и дала больному Брату. Едва он попробовал его, как сразу же почувствовал сладость, такую, что, казалось, душа не может более оставаться в его теле. И он зарыдал: «Не продолжай, благословенная Дева Мария, не продолжай, O благословенная Целительница, спасающая людей от страданий. Я не могу сносить сладость сию». Но сострадательная Богородица продолжала давать ему бальзам, пока флакон не опустел. Когда первый флакон опустел, Благословенная Дева взяла второй, и хотела дать Брату бальзам, но он сказал: «O благословенная Богородица, если душа моя таяла от сладости и силы бальзама, который ты уже дала мне, как смогу я выдержать второй флакон. Я молю тебя, Дева благословенная превыше всех святых и всех ангелов, не давай мне больше». Славная Дева Мария отвечала: «Попробуй, сын мой, немного из второго флакона». И, дав ему немного, сказала: «Достаточно тебе, сын мой, на сегодня. Скоро я приду вновь, дабы проводить тебя в царство Сына Моего, которого ты искал и желал». И сказав так, Она оставила Брата и исчезла. И Брат был так укреплен и утешен лечением, которое было дано ему, что прожил несколько дней в совершенном здоровье, без всякой еды. Вскоре, весело беседуя с братьями, он с великой радостью оставил земную жизнь.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLVIII
Как Брат Иаков делла Масса видел в видении всех Братьев Миноритов мира в образе дерева; и как добродетель, достоинства и пороки всех их стали известны ему
Брат Иаков делла Масса, которому Господь открыл многие тайны, и которому Он дал совершенное знание Святого Писания и будущего, был так праведен, что Брат Жиль из Ассизи, Брат Марк из Монтино, Брат Джунипер и Брат Лючидо говорили ему, что они не знали никого в мире, кто был бы более возвеличен Богом, чем Брат Иаков. Я очень хотел видеть его. Ибо попросив Брата Иоанна, спутника Брата Жиля, объяснить мне некие духовные вопросы, услышал от него: «Если хочешь получить доброе наставление в вопросах духовных, постарайся поговорить с Братом Иаковом делла Масса. Ибо его слова – слова Духа Святого, никто не мог бы ничего добавить к тому, что исходит от него, и нет человека на земле, которого я желал бы видеть больше, чем его». Когда Брат Иоанн из Пармы был настоятелем монастыря, этот самый Брат Иаков молился однажды, полностью обратившись к Богу, и оставался три дня в экстазе, полностью утратив телесные чувства, так что братья думали, что он умер. И во время этого экстаза многое об Ордене было открыто ему. Узнав об этом, я желал поговорить с ним и убедиться в его великой праведности. Когда Господь дозволил мне увидеть его, я так обратился к нему: «Если то, что слышал я о тебе – правда, я молю тебя не таиться от меня. Я слышал, что, когда ты три дня был как бы мертвым, помимо прочего, открыл тебе Господь, что будет с нашим Орденом. Так говорил мне Брат Маттео, которому ты смиренно открылся в этом». Брат Иаков весьма кротко признался, что Брат Маттео сказал правду. И вот, что Брат Маттео рассказал мне: «Я знаю Брата, которому Господь открыл, что будет с нашим Орденом. Ибо Брат Иаков делла Масса рассказал мне, что когда Господь открыл ему многие вещи о воинстве Церкви, он узрел в видении великое и прекрасное дерево с золотыми корнями, а ветвями были люди. И люди эти все были Братьями Миноритами. И ветвей было столько же, сколько провинций в Ордене, и каждая ветвь была составлена из такого количества братьев, сколько было их в каждой провинции. И он узнал количество братьев Ордена, и каждой провинции – с их именами, возрастом, чинами и различными обязанностями, которые они исполняли – а также с их добродетелями и недостатками. И увидел он Брата Иоанна из Пармы на вершине высочайшей ветви дерева, и вокруг него были Управители каждой провинции. И увидел он Христа благословенного, восседающего на престоле, который, позвав к себе Святого Франциска, дал ему потир, полный вином жизни, говоря: «Ступай к твоим братьям и дай им испить вина жизни вечной, ибо Сатана восстанет против них, и многие падут и не поднимутся боле». И Христос благословенный дал Святому Франциску двух ангелов, дабы сопровождали его. И Святой Франциск взял потир для своих братьев и первому предложил Брату Иоанну из Пармы, который быстро выпил все содержимое с великим почтением. И выпив, воссиял он, как солнце. Затем Святой Франциск предложил потир всем другим. И некоторые приняли потир и пили почтительно. Те, кто сделал так, наполнились светом, подобно солнцу. Те же, кто брал потир и пил без почтения, чернели и коробились, так что страшно было смотреть на них. Те, кто испили часть содержимого и останавливались перевести дух, становились частью светлыми, а частью темными, в зависимости от того, сколько выпили. Светлее всех был Брат Иоанн, который, выпив до капли чашу жизни, казалось небесным светом усмирял бури и страдания, которые восставали против дерева, неистово сотрясая его ветви. Для этого Брат Иоанн покинул вершину дерева, где пребывал, и встал под ветвями его, ближе к корням. Брат, который выпил часть и отверг оставшееся в потире, занял место на ветви, которое Брат Иоанн покинул. Едва он оказался там, как ногти на пальцах его стали как бы железными. Увидев это, он поспешил покинуть место, которое занял, и в ярости он хотел обратить гнев свой на Брата Иоанна. И Брат Иоанн, узнав его стремление, воскликнул ко Христу благословенному, восседающему на престоле своем, прося о помощи. И Христос, услышав крик его, позвал Святого Франциска и дал ему острый камень, сказав: «Возьми камень этот и обрежь ногти Брату, что хочет растерзать Брата Иоанна, дабы не мог он причинить тому никакого вреда».И Святой Франциск сделал, как было велено. Во время некое поднялась великая буря, и ветер сотрясал дерево так, что братья падали наземь. Первым упали те, кто отверг потир жизни вечной. И дьяволы унесли их в пределы тьмы, полные боли и страдания. Но Брат Иоанн и другие, кто испил потир, были вознесены ангелами в пределы жизни вечной, полные света и блеска величия. И Брат Иаков, которому было видение сие, ясно различил имена, состояние и судьбу каждого брата. И буря не улеглась, пока дерево не упало и не было унесено ветром. И немедленно другое дерево произросло из золотых корней, и было оно целиком из золота, с листьями и плодами. Но ныне мы не опишем красоту, силу и изысканность аромата этого чудесного дерева».
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава XLIX
Как Христос явился Брату Иоанну из Алверны
Меж ученых и праведных братьев и сынов Святого Франциска, которые, как сказал Соломон, составили славу своего Отца, был почтенный и праведный Брат Иоанн из Фермо, из провинции Анконы, который жил в наши дни. Проведя большую часть своей жизни в праведном доме Алверны, он умер там, и был известен под именем Брата Иоанна из Алверны. Он был человек великой праведности и великой святости. Этот Брат Иоанн, когда был еще ребенком, весьма возлюбил епитимью, которая охраняет чистоту как тела, так и духа. И в самом раннем возрасте он стал носить железные вериги, усердно поститься и следовать воздержанию. Особенно усердно он умерщвлял плоть свою, когда проживал с Каноником из Сан Пьетро ди Фермо, который жил в великой роскоши. Он избегал всех удовольствий и изнурял тело свое с чрезвычайной суровостью. Его товарищ, будучи противником такой суровой епитимьи, всеми силами старался отвратить его от нее, отнимая у него орудия умерщвления плоти и мешая соблюдать пост. Однако праведное дитя, вдохновляемое Богом, решило оставило мир и его поклонников, и предать себя в руки своего распятого Господа, приняв обычаи распятого Святого Франциска. Так он и сделал. Будучи принятым в Орден столь юным, он доверился заботам наставника новопосвященных, и так возрос духовно и стал столь набожным, что когда бы он не слышал слова наставника, говорившего о Боге, чувствовал, как сердце его пылает внутри него, как будто объятое пламенем, так что он не мог сносить этого спокойно, и, бежал в сад и обратно, в лес и даже в церковь. Ибо он ощущал такую сладость, что казалось ему, будто сердце тает, как воск от лица огня. Прошло некоторое время, и этот юный праведник продвигался от добродетели к добродетели, и душа его украшалась и обогащалась дарами духовными. Он часто пребывал в экстазе, так что разум его воспарял к сиянию херувимов, к пыланию серафимов, и к радости блаженных. Однажды этот экстаз божественной любви, который, казалось, воспламенял его сердце огнем, продолжался три года, и было это на святой горе в Алверне. Но, поскольку Бог особо печется о чадах своих, посылая им в разное время утешения или тяготы, бедствия или процветание, по нуждам их, дабы оберечь в них добродетель смирения, или дабы возбудить в их сердцах большую жажду духовную, было угодно Ему, по божественной щедрости, когда три года прошли, отъять у Брата Иоанна это пламя небесной любви и лишить его утешения духовного. И был Брат Иоанн безутешен и полон печали, и это великое испытание сделало его столь ничтожным, что он бродил по лесу, вздыхая и обливаясь слезами о возлюбленном Супруге души своей, ибо без Него душа его не могла обрести мира и покоя. Нигде не мог найти он своего Возлюбленного или возвратить ту сладость духовную, к которой привык. Испытание продолжалось несколько дней, в течение которых он усердно молился, рыдая и стеная, умоляя Господа пощадить душу его и вернуть ему его Возлюбленного. Наконец его терпение было в достаточной мере испытано. Когда он, сокрушенно блуждая в лесу, присел, утомившись, и взирал на небеса глазами, полными слез, Иисус Христос благословенный, явился ему, стоящим в молчании на тропинке, которой тот шел. Брат Иоанн, узнал Христа и бросился к Его ногам, заливаясь слезами, и так сказал Ему: «Помоги мне, О Господь мой! Ибо без Тебя, мой сладчайший Спаситель, я пребываю в тоске и тьме. Без Тебя, Агнец кроткий, я в муках и страхе. Без Тебя, Сын высочайшего Бога, я в смятении и позоре. Без Тебя я лишен всякого благо, ибо Ты — Иисус Христос, свет истинный души моей. Без Тебя я потерян и проклят, ибо Ты – жизнь души, жизнь жизни. Без Тебя я бесплоден и бесполезен, ибо Ты – основание всякой милости. Без Тебя я не могу обрести утешения, ибо Ты, О Иисус, — Спаситель наш, любовь наша, желание наше, хлеб утешения, вино, веселящее сердца ангелов и святых. Просвети меня, И милостивый Пастырь, ибо я агнец твой, хотя и весьма недостойный». Когда Господь медлит вознаградить желания праведных людей, их любовь к Нему возрастает. Посему Христос благословенный оставил Брата Иоанна не удовлетворив просьбы его и ничего не сказав. Тогда Брат Иоанн поднялся и побежал за Ним, бросился к Его ногам, умоляя не оставлять его и рыдая: «O Иисус Христос, сладчайший Спаситель, пощади меня в моей печали. Ради истины Твоего спасения и по множеству милостей Твоих, верни мне радость милости твоей, воззри на меня благосклонно. Ибо земля полнится милосердием Твоим». Но Господь Иисус пошел прочь от него, не сказав ни слова и не утешив его. Тогда Брат Иоанн последовал за ним с великим пылом, и когда догнал, Христос благословенный повернулся и, взглянув на него нежно, раскрыл свои святые и милостивые руки и обнял его. И когда раскрыл Он объятия свои, Брат Иоанн увидел свет, исходящий из Его святой груди, который осветил весь лес, также как его душу и тело. И Брат Иоанн пал на колени к ногам Христа благословенного, который, как некогда дозволил Марии Магдалине лобзать ноги свои, также дозволил теперь Брату Иоанну. Брат Иоанн с великим благоговением омыл Его ноги слезами, как и Магдалина, говоря преданно: «Молю Тебя, Господь мой, не взирай на грехи мои, но, ради Твоих Святых Страстей и драгоценной Крови, которую Ты проливал, пробуди душу мою милостью любви Твоей. Ибо ты повелел нам любить Тебя всем сердцем и всеми силами нашими. И повеление твое никто не может исполнить без помощи Твоей. Помоги мне, Возлюблены Сын Божий, дабы мог я возлюбить Тебя всем сердцем своим и всеми силами своими». И когда Брат Иоанн молился так у ног Христа, его мольбы были вознаграждены, и пламя божественной любви, которое он утратил, было возвращено ему, и он почувствовал великое утешение. И поняв, что дар божественной милости возвращен ему, он стал благодарить Христа благословенного и благоговейно целовать Его ноги. И поднявшись, взглянул он в лицо Спасителя, и Иисус Христос позволил ему целовать свои святые руки. И лобзая его, Брат Иоанн преклонился ко груди Христа и обнял Его.Христос благословенный принял его в свои объятия. И когда Брат Иоанн обнял Спасителя и Тот обнял его, воздух вокруг наполнился сладчайшим благоуханием, столь нежным, что ни один аромат в мире не мог бы сравниться с ним. Так Брат Иоанн просветленный и утешенный, пребывал в экстазе, и это нежное благоухание оставалось в душе его многие месяцы. И с того времени из его губ, испивших от источника божественной мудрости на священной груди Спасителя, исходили чудесные неземные слова, которые изменяли сердца тех, кто слушал его, производя великие плоды в душах. И долгое время, когда бы Брат Иоанн не следовал тропинкой в лесу, где ступали благословенные ноги Христа, он видел чудесный свет и вдыхал тот самый нежный аромат. Когда Брат Иоанн пришел в себя после этого видения, хотя телесно Христос исчез, дух его был столь просветлен и так насыщен божественной мудростью, что, не будучи человеком ученым или сведущим в человеческих науках, он истолковывал весьма удивительно самые сложные вопросы о Святой Троице и глубочайшие тайны Святого Писания. И когда говорил перед Папой, кардиналами, королем, баронами, владыками и докторами, они были удивлены его безупречными рассуждениями и словами мудрости, которые он изрекал.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава L
Как Брат Иоанн из Алверны, служивший Мессу в день после Дня Всех Святых, видел множество душ, освобождаемых из Чистилища
Когда Брат Иоанн в день после дня Всех Святых служил Мессу о душах умерших, как повелевает Церковь, он с милосердием и состраданием совершал святую жертву, которую покойные желают превыше всего, что мы можем дать им. И казалось, будто он сокрушен и снедаем пылом чувств, переполнявших его сердце. И, когда он поднял Тело Христово и смиренно предложил Его Богу-Отцу, умоляя его, ради любви к Его благословенному Сыну Иисусу Христу, умершему на кресте ради душ человеческих, дабы избавить от мук Чистилища души умерших, которых Он создал и спас, то в тот же миг увидел огромное количество душ, исходящих из Чистилища, подобно неисчислимым искрам огня, вылетающим из печи огненной. И увидел их, восходящих на небеса, искупленных Страстями Христовыми. И каждый день молился о живущих и покойных, совершая святейшую жертву, которая достойна поклонения во веки веков.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава LI
О праведном Брате Иакове из Фаллероне, и о том, как после смерти он явился Брату Иоанну из Алверны
В то время, когда Брат Иаков из Фаллероне, человек великой святости, был опасно болен и находился в Монастыре в Молиано, в округе Фермо, Брат Иоанн из Алверны, живший тогда в Монастыре в Массе, прослышал о его болезни и, любя его, как своего дорогого отца, стал молиться за него, умоляя Бога в благоговейной молитве вернуть Брату Иакову телесное здоровье, если сие будет полезным для его души. Когда он молился, то впал в экстаз и увидел великую армию ангелов и святых над своей хижиной, которая находилась в лесу. Они были окружены таким сиянием и славой, что все окрестности осветились. Среди ангелов узрел он Брата Иаков, за которого он молился, облаченного в белые и сияющие одежды. Он увидел также праведного отца – Святого Франциска со священными Стигматами на руках и ногах, в великой славе. Также он заметил праведного Брата Лючидо, и Брата Маттео из Монте Руббиано, и многих других братьев, которых он никогда не видел и не знал в этой жизни. И когда он созерцал с великим восхищением это праведное воинство святых, было открыто ему, что больной Брат, за которого он молился, умрет от своей болезни, и что душа его будет спасена. Но после смерти он не взойдет прямо на небеса, так как необходимо, дабы он очистился в течение некоторого времени в Чистилище. И это откровение наполнило сердце Брата Иоанна такой радостью, что он не опечалился смертью Брата Иакова, но ощутил великую сладость в душе своей. И сказал он сам себе: «Брат Иаков, мой дорогой отец. Брат Иаков, мой дорогой Брат. Брат Иаков, верный слуга и друг Бога. Брат Иаков, спутник ангелов и один из воинства святых!» И возрадовавшись так, он пришел в себя. И немедленно покинув монастырь, он отправился к Брату Иакову в Молиано, и нашел его столь плохим, что тот даже не мог говорить. Тогда он возвестил ему смерть его тела и спасение и славу его души, в которых он был уверен через божественное откровение. И Брат Иаков принял его очень радостно, благодаря за добрые вести, и молил его кротко не забывать о нем. Брат Иоанн же просил его после смерти придти к нему и рассказать где он, и как. Что Брат Иаков пообещал исполнить, если будет на то милость Господа. Настал момент его смерти. Брат Иаков стал повторять с набожностью стихи псалма «In pace in idipsum dormiam et requiescam», что означает, «Усопну я в мире, и отдохну в жизни вечной». И, сказав эти слова, он покинул мир с радостным видом. Когда он был похоронен, Брат Иоанн вернулся в Монастырь в Массе и так ожидал исполнения обещания Брата Иакова, что он явится ему после смерти. В тот же день , когда он молился, Христос благословенный, явился ему, окруженный множеством ангелов и святых. Но Брата Иакова не было с ним, что очень удивило Брата Иоанна, набожно поручившего его благословению Христа. На следующий день он снова молился в лесу, и Брат Иаков явился ему в обществе ангелов, сияя радостью. Брат Иоанн сказал ему: «O дражайший Отец, почему ты не явился мне в обещанный день?» Брат Иаков отвечал: «Ибо было необходимо мне очиститья в Чистилище. Но в назначенный час Христос явился тебе, и поскольку ты поручил меня ему, он вознаградил твои молитвы, и я был освобожден от всех страданий. И я явился Брату Иакову из Массы, праведному Брату-мирянину, служившему Мессу. И видел я как священная облатка, когда священник поднял ее, превратилась в прекрасное живое дитя. И я сказал ему: «В этот день я войду в жизнь вечную, откуда никто уйти не может». И сказав эти слова, Брат Иаков исчез и вознесся на небеса в обществе святых ангелов, а Брат Иоанн обрел великое утешение. Этот самый Брат Иаков из Фаллероне умер накануне дня Святого Апостола Иакова, в месяце Июле в поименованном выше Монастыре в Молиано. И через его добродетели божественная Благодать украсила его многими чудесами после смерти.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава LII
О видении Брата Иоанна из Алверны, через которое он познакомился со всеми чинами Святой Троицы
Брат Иоанн из Алверны, отказавшись от всех мирских радостей и преходящих утешений и обратив все надежды и любовь к Богу, по божественной щедрости был вознагражден многими утешениями, особенно в дни, когда поминаются деяния Христа благословенного. Когда приближалось Рождество Христово, от которого он ожидал великого утешения Божьего, Дух Святой наполнил его сердце такой любовью к Христу, который с кротостью принял на себя наши грехи, что казалось, будто воистину душа его была печью пламенеющей. И великая любовь, поглощавшая его сердце, столь сильно возбуждала его, что он не мог устоять перед пыланием Духа Святого и удержаться от слез. В то же самое время, когда он ощущал столь великий жар, он почувствовал такую уверенность в своем спасении, что показалось ему, умри он в тот миг, он не будет страдать в Чистилище. И в таком состоянии он пребывал шесть месяцев, хотя и не ощущал уже такого пыла. Но в определенные часы дня пыл этот возрастал в нем. В это время он получил множество чудесных испытаний и утешений от Бога, и часто впадал в экстаз, что видел Брат, который писал эти строки. Однажды ночью он был особо открыт Богу, так что видел в Нем все Его творение, как небесное, так и земное, во всем совершенстве, в его порядках и степенях. И познал он с ясностью, как каждая сотворенная вещь представляется Создателю, и как Бог существует превыше и внутри и вокруг каждой тварной вещи. Он также познал Бога единого в трех лицах и три ипостаси, сущие в едином Боге, и безграничную любовь, через которую Сын Божий стал человеком из послушания Отцу. Он также узнал в этом видении, что нет иного пути души к Богу и к жизни вечной, кроме как через Христа благословенного, который есть путь, истина и жизнь души.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

Глава LIII
Как, совершая Мессу, Брат Иоанн из Алверны упал, как мертвый
Весьма чудесные вещи приключались с Братом Иоанном в вышеназванном Монастыре в Молиано, о чем повествуют братья, бывшие тому свидетелями.
В первую ночь после Октавы (праздничная неделя – прим. переводчика) Святого Лаврентия, в Октаву Успения Богородицы, когда он служил Заутреню в церкви с другими братьями, рвение к милости Божьей снизошло на него, и он вышел в сад, дабы поразмышлять о Страстях Христовых и приготовиться набожно отслужить Мессу, совершать которую была его очередь. Когда он размышлял над словами Освящения Тела Христова и о безграничном милосердии Иисуса, Который не только искупил нас Своей драгоценной Кровью, но и оставил Тело Свое и Кровь Свою как пищу для наших душ, любовь ко сладчайшему Иисусу наполнила его сердце так, что он не мог сдерживаться и восклицал некоторое время «Hoc est Corpus meum» (лат. «сие есть тело Мое» – прим. переводчика). Когда он произнес эти слова, Христос благословенный явился ему с Девой Марией и множеством ангелов, и Дух Божий открыл ему высшие тайны этого великого таинства.
Когда настал день, Брат Иоанн вошел в церковь, столь поглощенный видением, что он повторял вслух вышеупомянутые слова с великим пылом духовным, считая, что его никто не видит и не слышит (между тем там был Брат, который молился на хорах и все видел и слышал), и оставался в таком состоянии, пока не наступил час Мессы. Он приблизился к алтарю и начал совершать Жертву. В этот миг сердце его так переполнилось любовью ко Христу, и ощущения его были так неописуемы, что он не мог выразить их словами, и даже сомневался, не стоит ли ему прервать службу. Подобное случалось с ним и прежде, и Господь умерял его чувства, так чтобы он мог завершить жертву. Решив, что так будет и в этот раз, он совершал службу с великим страхом и трепетом.
Когда Брат Иоанн дошел до Предисловия нашей Госпожи, божественный свет и чувство страстной любви к Богу так возросло в его сердце, что достигнув слов «Qui pridie», он уже едва мог сдерживаться. Когда он приступил к Освящению и произнес над облаткой половину слов, сказав «Hoc est», то уже не мог продолжать, и повторял раз за разом одни и те же слова «Hoc est enim». И причина, по которой он не мог совершать службу была в том, что он видел перед собой Христа со множеством ангелов и не мог сносить Его Величия. Он видел, что Христос не входит в Облатку, и она не пресуществляется в Тело Христово, пока он не произнесет другие слова Освящения — «Corpus meum».
Растерянный, не зная, что делать, настоятель с другими братьями и людьми, бывшими в церкви, приблизился к алтарю и стоял, изумленный, взирая на действия Брата Иоанна. И многие прослезились, видя его благоговение. Наконец, после долгого времени, было угодно Богу, чтобы Брат Иоанн произнес громким голосом слова «enim Corpus meum». И немедленно вид хлеба изменился, и Иисус Христос благословенный, явился в облатке, в Своей телесной форме и в великой славе, являя тем самым смирение и милосердие, с которым Он воспринял плоть Девы Марии, которая теперь ежедневно воплощается в руках священника, когда он освящает Облатку.
Тут Брат Иоанн обрел утешение еще более сладостное, и когда он разделил Облатку и освятил потир, то все телесные чувства его замерли, и тело его упало на спину. Если бы настоятель, стоявший позади, не поддержал его, Брат Иоанн упал бы наземь.
И все братья с мужчинами и женщинами, бывшими в церкви, окружили его, отнесли в ризницу, как мертвого, ибо тело его было совершенно холодное, и его пальцы так окостенели, что их нельзя было ни разжать, ни пошевелить. И в таком состоянии он оставался до третьего часа, ибо было лето.
Когда он пришел в себя, я, находившийся там, очень желая узнать, что он чувствовал, подошел к нему и просил, ради любви к Богу, все мне рассказать. И так как он весьма мне доверял, то рассказал все, что случилось с ним. Помимо прочего, Брат Иоанн сказал мне, что когда он освящал Тело Христово, ему казалось, что душа его тает, как воск, и тело его было будто без костей. Так что он не мог поднять руки или сотворить крестное знамение над Облаткой или над потиром. Также он поведал мне, что перед тем, как стать священником, было открыто ему Богом, что он упадет в обморок, совершая Мессу. Но он отслужил множество Месс, и ни разу с ним не было ничего подобного, так что он думал, что откровение было не от Бога. Тем не менее, примерно за пятьдесят дней до Успения Богородицы, когда это случилось с ним, было вновь открыто ему Богом, что это случится с ним во время Праздника Успения. Но он не вспомнил об этом видении или откровении от Господа нашего в тот миг, когда все случилось.
Во славу и восхваление Иисуса Христа и Его бедного слуги Франциска. Аминь

КОНЕЦ

«FRANCESCO» / «ФРАНЧЕСКО»

«FRANCESCO» / «ФРАНЧЕСКО»

Все статьи, книг и фильмы о Святом Франциске

Фильм, снятый по жизнеописаниям святого Франциска Ассизского (1182—1226), основателя монашеского ордена францисканцев.

Производство: Италия-ФРГ
Год выпуска: 1988
Длительность: 01:59
Режиссер: Лилиана Кавани /Liliana Cavani/
В ролях: Микки Рурк /Mickey Rourke/, Хелена Бонэм Картер /Helena Bonham Carter/, Андреа Ферреоль /Andrea Ferreol/, Марио Адорф /Mario Adorf/, Фабио Буссотти, Риккардо Де Торребруна /Riccardo De Torrebruna/, Алекандер Дубин, Паоло Пройетти, Паоло Боначелли /Paolo Bonacelli/, Ханнс Зихлер, Хайнер Лаутербах /Heiner Lauterbach/

Вместо аннотации приведу отрывок из ставшей всемирно известной молитвы св. Франциска:
Цитата:
Помоги мне, Господи,
Не столько искать Утешение,
сколько утешать,
Не столько искать Понимания,
сколько понимать,
Не столько искать Любви,
сколько любить.

а также несколько других речений святого по тексту книги «Подвижники»::
Цитата:
Хочешь знать, почему все идут за мной?
Потому что очи Бога Всевышнего не увидели среди грешников более низкого,
более недостойного, более грешного, чем я, и для свершения тех чудесных деяний,
которые Он замыслил совершить, Он выбрал именно меня,
дабы смутились знатность, величие, сила, красота и мудрость мира
и дабы знали люди, что всякая добродетель и всякое благо
от Него, а не от твари.
Цитата:
Когда кто-то выразил Франциску изумление, как он и его спутники в состоянии выносить стужу в своем бедном одеянии, он ответил: «Если бы в нас сильнее пылала любовь к Небесному Отечеству, мы бы и зимнюю стужу легче переносили».
Еще более, однако, необычно было и даже в некотором отношении противоречило средневековым воззрениям то, что Франциск распространял этот (отречение от всякой собственности — прим. М.) взгляд свой на предметы богослужения и украшения церквей, не допуская, чтобы в храме что-нибудь было слишком ценно для милостыни. Когда к обители францисканцев подошла старушка, мать двух присоединившихся к Франциску монахов, прося милостыни, Франциск приказал дать ей подаяние. Ему сказали, что в обители решительно ничего нет, кроме Библии, по которой монахи читают тексты во время литургии. «Так дайте ей книгу, — решил Франциск, — чтобы, продав ее, она облегчила свою бедность; ибо я думаю, что Господу будет угодно, чтобы мы утолили ее нужду, чем читали Библию в храме»

и несколько цитат из фильма:
Цитата:
Это так легко — быть преданным изображениям на дереве… Они не страдают ни от голода,
ни от холода…

Цитата:
Я говорю о тех, кто живет за городом.
О бедных.
О тех, кто живет там, за [городской] стеной.
У них есть эта смелость.
Вы поможете? Помолитесь за нас?
Блаженна Ирене, парализованная и смирившаяся.
Блажен Маттео, сирота, полный надежды.
Блаженна Эуджения, прокаженная, которая не проклинает.
Блажен Боницио, слепой и больной, видящий Солнце и звезды.
Блажен маленький Лука на небесах.
Блаженна его мать, не имеющая молока, но имеющая веру…

Цитата:
- А это еще что за нищие? Кто их впустил?
- Кардинал Сан Паоло, господин Папа. Это он приказал.
- Давайте, проходите. В чем вы нас обвиняете? Все в чем-нибудь обвиняют Рим.
- Они никого не обвиняют, они не знают слов ненависти. Они любят всех, включая нас. Они хотят жить согласно Евангелию и просят вас утвердить их Устав: «Вот жизнь по Евангелию Иисуса Христа, которую кающиеся из Ассизи просят утвердить…» и так далее, «кающиеся должны жить в бедности,
чистоте и любви, следуя учению Иисуса Христа, который говорил: «ступай, продай, что имеешь,
и отдай бедным…» и так далее, «откажись от себя самого, возьми…»
- Да, да. Мы знаем Евангелие, спасибо. Эти группы начинают со следования Евангелию… Смирение, бедность… А потом, как всегда, появляется тщеславие. Именно так. И рано или поздно объявляют себя единственными истинными христианами. Да, единственными апостолами… И начинают покрывать оскорблениями престол Петра.
- За этих я могу поручиться. Кроме того, нам их рекомендовал их епископ, который доказал свою верность. И я сам имел возможность наблюдать за ними больше месяца.
- Как ты можешь ручаться за невозможное? Какой человек может отказаться от всего и жить, как… как ягненок среди голодных волков, многочисленных и злобных.
- Мы должны заявить, что жить по Евангелию невозможно?
- Такого, конечно, заявить мы не можем. И не заявим. Кто у вас главный?
- Франческо!
- Говори. Папа тебя слушает.
- Не знаю… Я… в смятении…
- Ты считаешь, что важно одеваться, как нищие?
- Это… только первый шаг… Одеться как «новый человек».
- Браво! Прекрасное положение — это Святой Павел, Послание к эфесянам.
Вы были богаты, теперь вы бедны. Как вы выживете в этом мире, полном греха?
- Его следы.
- Да, следы Христа! Они покрыты пылью! Перемешаны с другими следами.
Мы не бедны. Как ты сможешь любить нас?
- Без… ограничений… и…осуждения.
- Не нам останавливать любое проявление милосердия. Станете ли вы на самом деле новыми людьми, увидим. Мы будем вас ждать.

Цитата:
Никто нас не заставляет. Мы братья без ничего. Я не сужу тех, кто наверху, я только говорю, что мы
выбрали находиться внизу. Без ничего — следовательно, и без страха, свободными.
- Что значит это «без ничего»? Мы собрались здесь, чтобы решить. Мы хотим Устав, программу…Да, программу! Хватит!
- Устав известен. Это Евангелие. Брат, программа там. Она только ждет тебя.
- Что значит «программа там, она только ждет тебя»? Не говори глупостей. Евангелие — дело серьезное! … ты воспринимаешь Евангелие буквально, как… как простачок.
- Да, буквально, как простачок. Брат, ты ведь учен, разве не так?
- В университете я изучал «grammaticam, divinitatem et legem».
- Ты не помнишь, с тобой, случайно, не было студента по имени Иисус из Назарета?
- Что ты хочешь сказать?
- Это ты учился, а не я. Вы, ученые братья, умеете и можете говорить. А я нахожусь так низко, что смешиваюсь с прахом. Я не знаю ничего. Я мог только слушать. Слушать, слушать. Наконец мне удалось услышать эти слова. «Блаженны бедные»…

ИМХО, очень сильный фильм, показывающий не только «сильную» сторону жития святого, но и «слабую», из которой вырос сам ПОДВИГ превозмочь невообразимую тяжесть испытаний, навалившихся на революционера Духа, принесшего в жертву свою собственность, свою гордость ради помощи страждущим — сжегшего свое эго на костре, осветившем жизнь многих обездоленных и отчаявшихся.

 

Анаклето Яковелли Жизнеописание святого Франциска Ассизского Супруга госпожи Бедности

Анаклето Яковелли Жизнеописание святого Франциска Ассизского
Супруга госпожи Бедности

Оглавление

I- Рождение св. Франциска.

II-Воспитание и юность

III- Заключение в темнице и выезд в Апулию.

IV- Встреча с Мадонной бедностью и прокаженным

V-Божественная миссия и отказ от мира

VI-На пути в Губбио, остановка в монастыре св. Верекундия

VII-В Губбио Франциск укрощает свирепейшего волка

VIII-В Ассизи Франциск восстанавливает ветхие церкви

IX-Бернардо да Квинтавалле и первые товарищи

X-Духовные наставления и одобрение Устава

XI-От Ривоторто до Санта Мариа дельи Анджели

XII- В Санта Мариа дельи Анджели

XIII-Св. Клара и св. Агнеса

XIV-Жизнь “Бедных Дам” и кончина св. Клары

XV-Апостольская жизнь и попытка посетить Святую Землю

XVI-Другие апостольские путешествия, право на Прощение в Ассизи

XVII-Капитул рогожек

XVIII-Мученики в Марокко и миссия в Святую Землю

XIX-Перед лицом Султана

XX-Возвращение в Италию и сложение с себя руководства Орденом

XXI-Основание Третьего Ордена и переработка Устава

XXII-Ясли в Греччо и чудо священных стигматов

XXIII-Гимн брата Солнца (Гимн творений)

XXIV-Терпение Святого и примирение между Епископом и Подестой Ассизи

XXV-Кончина св. Франциска

XXVI-Канонизация

XXVII-Строительство Базилики Святого и Славное перенесение его тела

Памяти дорогой моей матери Джованны

Дорогой читатель!

Прошло совсем немного времени после выхода в свет седьмого издания этого скромного Жизнеописания св. Франциска, и вот уже выходит в свет восьмое издание, должным образом пересмотренное, дополненное и улучшенное. Надеюсь, оно сможет тебя заинтересовать, поэтому повторю то, что уже излагал прежде.

Поскольку Жизнеописание предназначено широкому читателю, я счел уместным придать изложению живость, чтобы книга читалась без труда и даже с удовольствием. Это оказалось не такой уж легкой задачей, но, надеюсь, я с ней справился. Однако я постарался не увлекаться литературной стороной изложения, заботясь более всего о том, чтобы передать дух св. Франциска.

С другой стороны, имея в виду потребности широкого читателя, я хотел придать жизнеописанию ту повествовательную форму, которой отличались старинные жития. Ради этого я не вдавался в излишние рассуждения, позволяя себе их лишь в самых необходимых случаях, будучи убежден, что сами факты (особенно, если дело касается св. Франциска) достаточно воздействуют на чувства и побуждают волю к добру; нашими размышлениями мы только рискуем лишить читателя этой воли.

Что касается содержания, то я постарался использовать последние достижения исторической критики и изложил некоторые эпизоды в свете новых исторических изысканий.

Прости меня, читатель, если не все тебя удовлетворит, и отыщи в прочитанном хорошую сторону. Да благословит нас и да ведет нас по пути добра св. Франциск, который, как давно сказано, есть путь правый, правило нравственности.

Глава I,

в которой рассказывается, как св. Франциск родился под одной крышей с волом и ослом, подобно Господу нашему Иисусу Христу.

Жили некогда в городе Ассизи муж и жена, люди весьма состоятельные.

Мужа звали Пьетро, точнее сказать, Пьетро Бернардоне, по имени его доброй памяти родителя. Был Пьетро отважным купцом, в Провансе и на Востоке закупал товар — драгоценные ткани и домой возвращался, нагруженный богатствами.

Жену звали Пика (Сорока), хотя настоящее ее имя было Джованна. Она отличалась высокими добродетелями, и душевное богатство ее было столь велико и совершенно, что затмевало золото, накопленное мужем.

Оставалось жить во взаимном счастье, что они и делали. Не бывает, однако, розы без шипов.

Счастье омрачалось тем, что Бог не благословил их детьми, скрепляющими любовь, и оттого точно темное облако тяготело над ними.

Уже мадонна Пика совершила паломничество к гробницам апостолов в Риме; в смиренной молитве, простершись на полу часовни Св. Михаила на горе Гаргано, умоляла Господа даровать ей желанное материнство. Все было напрасно. Небо, казалось, было глухо к ее плачу.

Однажды мессер Пьетро занимался приготовлениями к отъезду, собираясь по торговым делам в Святую Землю и рассчитывая на немалые барыши.

- Мессер, — сказала ему жена, — не возьмешь ли меня с собой? Какое было бы счастье посетить те места, где совершилось наше Искупление!

Поначалу муж не знал, что ответить: его беспокоила мысль о доме и имуществе, о том, что с ними станет во время их долгого отсутствия. Он уж сказал было «нет», но нежелание огорчать жену взяло верх:

- Мадонна, если тебе угодно, поезжай со мной.

Уладив дела, они отправились в путь. Сердце мадонны Пики наполнялось невыразимым счастьем.

Наконец они достигли Палестины, и тут муж занялся своими делами, а жена отправилась в паломничество.

Глубокая вера, больше, чем наставления людей, указывала ей места, освященные пребыванием Спасителя, там она забывалась в сладкой молитве. Молилась она и у Гроба Господня, и в Вифлееме, в той пещере, где произошло Рождество Христово.

Кто может пересказать мысли, роившиеся в уме женщины из Ассизи, когда она взирала на смиренное ложе, где Пресвятая Дева родила Иисуса? Преклонив колена на голый камень, она открыла Божией Матери свое тайное горе. Не столько голосом, сколько сердцем поведала о великом желании иметь дитя и, может быть, в этот миг ощутила, что молитва ее услышана.

***

Возвратившись из долгого паломничества в Ассизи, мадонна Пика удостоверилась в дарованной милости: под сердцем у нее билась новая жизнь.

Была зима 1181 — 1182 года. Дома, в тишине, не нарушаемой громким голосом мужа, торгующегося с покупателями — ибо он снова был в отъезде, — женщина готовилась к великому дню.

Заранее приготовили все, как должно, но провидение в своей неисповедимости распорядилось иначе.

Мадонна Пика уже вышла из юного возраста, и первые роды обещали быть трудными. В тревожное время, сознавая опасность, благочестивая женщина вновь прибегла к молитве. Вспомнила вифлеемскую пещеру, скромную обстановку, в которой родился Спаситель, и, просвещенная высшим светом, решила последовать примеру Пресвятой Девы.

Она приказала служанкам постлать ей ложе в нижней части дома, где муж обыкновенно ставил лошадей, и попросила, чтобы туда привели вола и ослика. Когда все было готово, она с трепетом сошла вниз и, улегшись на сено, без особых мучений разрешилась от бремени.

В городе происшествие вызвало немалый шум. Кумушки и соседки, собираясь, судачили о мадонне Пике. Не постигая смысла случившегося, они все объясняли прихотью беременной женщины. С того времени прозвище Пика совсем заменило крестное имя Джованна: сорокам приписывается прихотливость желаний.

***

Сплетни кумушек не проникали за ворота дома Пьетро Бернардоне и не умаляли счастья мадонны Пики. Она жила как в раю, пестуя дитя, чей плач наполнял мать не печалью, а радостью.

Однако как ни была велика ее радость, она не забывала о христианском долге. Принеся младенца в церковь Св. Руфина, она присутствовала при его втором рождении в крестильных водах и дала мальчику имя Джованни. Разве в его появлении на свет не было сходства с появлением на свет Иоанна Крестителя? Св. Елизавета, как и мадонна Пика, горевала о своей бездетности, и ее молитвы и добрые дела были вознаграждены рождением младенца.

Однажды странный паломник постучал в дверь дома мадонны Пики. Почтенного вида, с мягким взором. Он попросил разрешения взглянуть на малыша и прижать его к груди. Жалея бедняка, Пика сначала досыта его накормила, а потом отвела к сыну.

Паломник, взяв младенца на руки и подняв вверх — при этом торжественностью он напоминал святого старца Симеона, — благословил его такими словами: «В один день в этом переулке на свет появились два мальчика. Один, — и он указал на того, которого держал на руках, — станет одним из величайших святых, другой — одним из наихудших негодяев».

Сказав это, он удалился, и никто его больше не видел.

Глава II,

в которой рассказывается, как св. Франциск стал предводителем юношей в Ассизи, а также говорится о его христианском воспитании.

Когда у Пьетро родился сын, сам он находился в Провансе. По благополучном окончании дел, с легким сердцем, отправился он в обратный путь. Но истинная радость ждала его дома: наконец-то жена подарила ему наследника.

Пьетро ликовал, ибо к прочим его недостаткам — честолюбию, пристрастию к роскоши и к заносчивости перед людьми — надо прибавить безграничное тщеславие. До рождения сына он хоть в одном полагал себя ниже других смертных: его весьма тяготило отсутствие наследника. Теперь все изменилось. У него есть свое дитя, можно строить планы на будущее, можно возлагать на него великие надежды, растить по своим понятиям: вырастет — все кругом только глаза раскроют от изумления.

Первым делом он сменил ребенку имя. Пьетро не хотел, чтобы мальчик стал отшельником, сумрачным исхудалым аскетом, как Иорданский Креститель. Он хотел видеть его прекрасно воспитанным молодым человеком, знающим толк в музыке и поэзии, в одежде из красивых тканей, которые привозил на продажу отец; важным военачальником, владеющим мечом и ведущим отряды воинов в сражение. Поэтому он нарек сына Франциском — пусть, мол, самим именем уподобится тем благородным французам, которые с рыцарской доблестью соединяют обаяние стихотворца и изящество.

Детство и юность Франциска отмечены отцовским влиянием. В школе Святого Георгия, в своем приходе, он изучал латинский и народный язык, от отца научился проникать в смысл провансальского языка и наслаждаться провансальскими стихами, записанными на чудесном, украшенном миниатюрами пергаменте.

Душа его, от природы открытая прекрасному, понемногу впитывала «веселую науку». Усвоенное он, в свою очередь, передавал молодежи города на общих празднествах.

Скоро он стал заметен в среде сверстников, те подпадали под его обаяние, любили его, беспредельно им восхищались.

Франциска провозгласили королем пиров и праздников, предводителем юношества Ассизи; не было такого блестящего собрания, где бы Франциск не оказвался на виду. Его мандолина издавала нежные звуки, голос трогал сердца, одежды блистали. Все улочки и переулки Ассизи слышали его шаги, окна открывались, из-за ярких гвоздик выглядывали любопытные девушки.

Наблюдая издалека, спрятавшись в тень, радостно потирал руки Пьетро Бернардоне.

***

Блестящие успехи юного Франциска позволяют угадать, какими дарами он был наделен; не будем, однако, поверхностно судить о его воспитании.

Рядом с отцом была мать, очень много значившая для сына, ее влияние глубоко проникало в его сердце.

Святой жизни женщина, она заботливо внушала сыну твердые принципы религии и нравственности, которые должны были служить ему опорой на протяжении всей жизни. Это воспитание дало плоды: Франциск никогда не опускался до низких поступков, никогда не шел на поводу у низменных побуждений. Все низменное и грубое вызывало у него неприязнь и отвращение.

Это хорошо знала мадонна Пика и кумушкам, которые по обыкновению судачили о Франциске, всегда отвечала:

- Кем, по-вашему, станет мой сын? Я верю, что он, несмотря ни на что, станет сыном Божиим.

К месту будет рассказать такой случай из его жизни тех лет.

Пьетро Бернардоне позаботился о том, чтобы посвятить сына в тайны торгового ремесла, к которому тот выказал большие способности. Желая приобщить сына к делу, дававшему большой доход, и внушить ему чувство ответственности, отец часто оставлял его вместо себя в лавке — принимать покупателей и заключать сделки, а порой посылал в город Фолиньо, где держал торговлю.

Однажды, когда Франциск находился в отцовской лавке, туда вошел нищий и попросил подаяния Христа ради.

Занятый сделкой, Франциск нетерпеливо отмахнулся от нищего и прикрикнул на него, но тут же его поразила мысль: «Если бы он попросил меня от имени какого-нибудь знатного господина здесь, на земле, я бы не отказал. Как же мог я так грубо с ним обойтись, когда он попросил меня Христа ради?»

Он тотчас выбежал за нищим и, догнав, щедро его одарил, а в душе твердо решил никогда не отталкивать тех, кто придет к нему просить именем Божиим.

Глава III,

в которой рассказывается, как св. Франциск был захвачен в плен и как отправился потом в Апулию.

В год 1202 Франциску было уже полных двадцать лет.

Небо над Ассизи затянулось тучами, сердца граждан озлобились.

После смерти императора Генриха VI народ всюду подымался на борьбу за свободу городов, которую, пользуясь феодальными законами, нагло попирали бароны и вассалы.

Ветер сражений увлек и молодежь Ассизи: изгнав дерзких властителей из города, они не остановились и, взобравшись на гору Субазио, там на склонах громили и разносили замки властителей. Наконец-то они отомстили за гнет, притеснения и обиды.

Феодалы так легко не сдались. Они бежали в город Перуджу, стоявший на соседнем холме и издавна враждовавший с Ассизи, и там просили защиты своих прав. Вспыхнула война.

Два войска сошлись на берегу Тибра, на склоне Коллестрада, в ноябре 1202 года. Пролилось много крови. В жестокой битве жители Ассизи потерпели поражение — разбитое и униженное возвращалось их ополчение в стены родного города.

Не все ополченцы вернулись к домашнему очагу. Одни полегли на поле боя, других — таких было немало — захватили в плен. Захваченных бросили в темницы надменной Перуджи, среди них был и юный Франциск.

Горько пленнику: на своей шкуре и дольше всех он терпит последствия поражения!

С ассизскими пленниками обращались сурово, их намеренно унижали. С наступлением холодов общее уныние еще усугубилось. Франциск, который от природы не был крепкого сложения, физически страдал больше других. Но при виде чужой беды душа его изнемогала от сострадания, и это завоевывало ему любовь всех товарищей по несчастью. Даже тот из них, кто совсем закоснел в грубости и кого все избегали, поддался обаянию Франциска, снова стал улыбаться и благословил жизнь.

Чем слабее становилась плоть, тем более возвышался дух святого. Какие таинственные голоса слышал он в глубине сознания? Однажды, обратившись к товарищам, он сказал:

- Я радуюсь и ликую в Господе, ибо знаю: придет время, и весь мир будет почитать меня.

Окружающие подумали, что юный пленник повредился умом.

***

Возвратившись в семью, Франциск тяжело заболел. Мадонна Пика часами сидела у его изголовья, в лихорадочной тревоге следила за ходом болезни.

Наконец заботы матери и молодость взяли верх над болезнью, здоровье Франциска стало поправляться, и вскоре он совсем окреп.

Оправляясь от болезни, он любил доходить до края города — там он садился на землю и смотрел кругом себя. Впрочем, к природе он охладел, все вокруг казалось ему чужим.

Позже Франциск возобновил веселые похождения с прежними приятелями, но всюду его настигало чувство пустоты и отвращения. Какая странная перемена происходила в его душе? Угадать нелегко. Отвратив его от радостей мира, болезнь позволила ему прикоснуться к тайне вечности, и он чувствовал себя погруженным в это необычное ощущение.

Провидение предназначило его к великому делу: стать отцом-основателем огромного Ордена, вместилища духовных сил, которые обновят Церковь, вольют в нее молодую энергию. Таинственно воздействуя на душу, оно разными путями вело его к одной цели.

Франциск пока не ведал о том великом, что должно было свершиться через него. Он ощущал лишь властную потребность выйти из непонятного состояния, вновь обрести душевное равновесие.

В лучшие для него годы — до того, как вспыхнула принесшая столько бедствий война — он читал о подвигах паладинов Карла Великого, об удивительных приключениях рыцарей Круглого Стола. Тогда он бредил этими рассказами, приводившими его в восторг.

Об этих, уже полузабытых, героях он вспомнил снова, когда в Апулии объявился французский военачальник Гвалтьеро де Бриенне, который своими подвигами в защиту Церкви и Империи вызывал народное восхищение.

Юного Франциска тоже захватил общий порыв. Он решил идти сражаться во главе небольшого отряда жителей Ассизи, ему хотелось покрыть себя воинской славой.

Шел 1205 год, когда отряд с крестами на груди и алебардами, гарцуя на породистых жеребцах в красивых попонах, выехал из восточных ворот Ассизи. Их провожал ликующий народ, желавший им победы, и плачущие близкие.

Первый привал был назначен близ Сполето. И там произошло событие, прервавшее военную карьеру Франциска в самом начале.

Однажды звездной ночью, когда товарищи Франциска спали и видели во сне славные подвиги, он отчетливо услышал голос, говоривший:

- Франциск, за кем лучше следовать: за хозяином или слугой?

- За хозяином.

- Зачем же ты тратишь силы, следуя за слугой, а не за хозяином?

- Чего ты желаешь от меня, Господи?

- Возвращайся в Ассизи. Твой путь — иной.

***

Твой путь — иной. Таинственные слова не смолкали в его ушах. Чего же от него желают? Если то был глас Божий, почему не сказано, каков должен быть его путь? Мечты Франциска рассыпались в прах: молодость кончалась, в душе была пустота. Кто заполнит ее?

Утром, разбитый и подавленный, он попрощался с товарищами и молча пустился в обратный путь.

Глава IV,

в которой рассказывается о том. как св. Франциск возлюбил госпожу Бедность, впервые встретился с ней и узнал даже в одеждах прокаженного.

- Дорогу незадачливому рыцарю!

- Сын Пьетро Бернардоне вернулся с победой!

Это или примерно это кричали Франциску ассизские мальчишки, когда он вступил в свой город. Оскорбления и насмешки провожали его до самого дома, где его уже ждал потрясенный отец. Осталось единственное утешение — выплакаться на груди горячо любимой матери, она одна по-прежнему верила в него.

Печально тянулись дни. Однако время врачует все раны, затянулась и рана Франциска. Снова присоединился он к шумной ватаге ровесников, в увеселениях пытаясь скрыть от себя собственную душевную пустоту.

Как-то прекрасным весенним вечером он пировал с друзьями: все предавались обильным возлияниям, шум нарастал, дышать становилось нечем.

Франциск терпеливо дожидался, пока все выйдут на воздух с цитрами и мандолинами и отправятся по улочкам петь под украшенными цветами окошками.

Наконец все вышли, и вдруг кто-то заметил, что Франциска нет:

- Куда он подевался? Кто задержал его в эту благоуханную ночь?

Франциска нашли: прислонившись к косяку двери, он отрешенно смотрел куда-то вдаль.

- О чем ты задумался, Франциск? Может быть, милая девушка пленила твое сердце?

- Так и есть, друзья. Меня пленила красивейшая на свете Дама, самая благородная, какую можно вообразить.

Он не лгал. Ему уже явился лик необыкновенной Госпожи, которой предстояло стать верной спутницей всей его жизни: лик госпожи Бедности.

Это случилось после того, как он задумался о бесполезности и расточительности своей жизни, об ужасном воздействии богатства на тогдашнее общество, которое было не менее беспокойным, чем нынешнее. И в особенности, о нищете простого народа, которая чаще всего соединялась с нравственной распущенностью.

С того дня Франциск мечтал встретиться с госпожой Бедностью и наполнить ее евангельским смыслом.

Ему требовалось, прежде всего, время для внутреннего переустройства, для приготовления души к желанной встрече. Бабочка, прежде чем взлететь и развернуть на солнце пестрые крылышки, какое-то время проводит в тени, в коконе, из которого потом выпархивает в своем великолепном наряде. Так и Франциск.

В окрестностях Ассизи, где-то на крутых склонах горы Инферно, обрывающихся к Тешо, он нашел неприметную пещеру; там он погружался в размышления и молитву.

С ним был друг, всюду за ним следовавший и посвященный в его тайну. Друг ждал у входа в пещеру, а Франциск внутри общался с Богом. Наружу доносились лишь стоны и восклицания.

Укрепив дух, Франциск пустился, наконец, на поиски госпожи Бедности. Впервые он встретился с ней в Риме, куда отправился пока еще с мирским товаром как богатый и вызывающий общее восхищение молодой человек.

Там он простерся у гробницы первоверховного Апостола, после чего вынул все деньги и королевским жестом швырнул их как подаяние. Потом подошел к нищим, теснившимся у входа, и с одним из них поменялся одеждой.

Сын Пьетро Бернардоне, цвет молодежи Ассизи, вдруг стал грязным оборванцем! Только что его тело облекал гладкий бархат, а теперь — грубая колючая шерсть. Из любви к своей Даме он совсем отбросил стыд: протянул руку и принял протянутую милостыню.

Каждая жилка в нем дрожала, но дух ликовал: Христос из любви к людям оставил небесную славу и облекся нашей немощной плотью — неужто Его раб не уподобится Ему, облекшись нищетой своих братьев?

***

Вторая встреча произошла в Ассизи. Однажды, когда он ехал верхом по равнине, он ясно услышал звук приближающегося колокольчика, затем увидел обезображенного болезнью прокаженного. Его изъязвленное тело издавало невыносимое зловоние.

Франциску захотелось скорее прочь оттуда, промчаться по залитому солнцем полю, броситься в душистые травы, но его остановила мысль: ведь Христос божественной рукой коснулся этой бедной смердящей плоти, ибо в ней заключена бессмертная душа, возрожденная благодатью и удостоенная любви Бога, Который на небесах.

В один миг он соскочил с коня, подошел к прокаженному и подал ему милостыню c поцелуем любви. Когда он снова вскочил на коня и, отъехав, обернулся в последний раз, прокаженного не было. Кругом простиралось ровное поле.

Сам Христос под видом прокаженного принял поцелуй от Своего раба и исчез.

***

«Господь так дал мне, брату Франциску, начать творить покаяние: когда я был погрязшим в грехах, мне казалось нестерпимо горьким видеть прокаженных. И Сам Господь привел меня к ним, и я сотворил милосердие им. И когда я возвращался от них, то, что казалось мне горьким, обратилось для меня в сладость души и тела».

Так написал св. Франциск в «Завещании». Последние слова дают нам ясное понятие о преображении, которое он пережил под воздействием описанной встречи.

Суровая внутренняя борьба уже привела его к победе над чувствами и страстями: Франциск подчинил их своему духу.

Ему оставалось одолеть последнюю преграду, которую составляет для человека его естество: обычным людям это не под силу, ибо тут уже потребна святость, мистический восторг с той «сладостью души и тела», которая непонятна для обычных душ.

Франциск, встретясь с прокаженным, испытал это состояние. Теперь он был «чист и достоин восходить к звездам».

Глава V,

в которой рассказывается, как Иисус Распятый говорил со св. Франциском и как Святой окончательно отвергся мира.

Сладость, которую Франциск испытал, поцеловав прокаженного, неожиданно для него заполнила пустоту, образовавшуюся еще тогда, когда в свои юные годы он лишился всех мечтаний и обольщений века сего.

Чтобы сполна насладиться новым ощущением, он удалялся в неприметные и заброшенные церкви, куда не достигал шум деловой сутолоки, и в тишине предавался горячей молитве.

В особенности он полюбил церковку Cв. Дамиана, за городской чертой, на восточном склоне холма, среди разросшихся олив и кипарисов.

Поначалу он ненадолго заходил в нее на пути в Фолиньо или обратно.

Теперь он нарочно спускался туда из города и проводил там время в молитве.

Однажды утром, погрузившись в молитву, он взирал на византийское pаспятие в алтаре и вдруг увидел, что черты Господа оживают, губы шевелятся, и голос возглашает:

- Ступай, Франциск, почини дом Мой, ты видишь — он почти разрушен.

Когда глаза и уста Христа вновь обрели обычную неподвижность, а изумление в душе Франциска ослабло, он огляделся: церковка и вправду совсем обветшала и крыша прохудилась. Ни о чем другом он пока не думал, ибо не мог еще вообразить, какое трудное дело возложит на него Провидение.

Немедленно поднявшись с колен, он вернулся в город и вошел в дом. Как много раз до того, нагрузившись тканями на продажу, он отправился верхом в Фолиньо. Там все распродал, но, сочтя, что выручил недостаточно, без раздумий продал и коня.

Тут же пустился обратно и, явившись в церковь Св. Дамиана, выложил всю выручку перед священником, прося, чтобы тот на эти деньги отремонтировал церковь. Священник хорошо знал нрав Пьетро Бернардоне, поэтому отказался принять щедрый дар. Он боялся неприятностей с богатым купцом, предпочитая покой и бедность.

Франциск огорчился и, поколебавшись, схватил деньги и бросил их за окошко. После чего взмолился, чтобы священник допустил его остаться при нем и позволил сколько угодно молиться в этой церкви.

Добрый священник ничего не имел против, поэтому позволил странному юноше оставаться при нем и молча молиться перед алтарем.

Однако за сыном явился сам Пьетро Бернардоне. Его тревожило, что Франциска все нет и нет, а он уже был наслышан о его чудачествах, поэтому явился с палкой, намереваясь силой заставить блудного сына вернуться под отчий кров.

Франциск, в страхе перед отцовским гневом, укрылся в тайном убежище. На свое счастье, священник нашел деньги, брошенные Франциском: они все еще лежали за окошком. Получив их назад, купец несколько утихомирился и вернулся назад в город.

***

Франциск месяц укрывался в тайном убежище. Он хотел окончательно порвать с миром: в ушах его настойчиво звучал голос Господа: «Кто любит отца и мать более, нежели Меня, не достоин Меня».

Даже уговоры мадонны Пики, которая ежедневно посылала ему через доверенного слугу немного пищи, не отвратили его от этого намерения.

Однажды, не убоясь унижения, он вошел в город и двинулся по самым людным улицам. Одежда его была разорвана, волосы взлохмачены, борода отросла — смотреть страшно.

Горожане, едва завидев, окружили его и, кто шутки ради, кто осуждая его чудачества, кто назло его отцу, стали бросаться камнями и глумиться над ним. Мальчишки, радуясь неожиданной забаве, бросали в него грязью и сквернословили.

От него отстали, только когда на место происшествия явился мессер Пьетро. В бессильном гневе он схватил сына, на спине дотащил до дома и запер в чулане под лестницей, чтобы в домашней темнице тот излечился от своих безумств, одумался и решил, наконец, жить по-человечески.

Как бы плохо ни обстояли дела с сыном, мессер Пьетро не забывал о барышах. Поэтому он, как обычно, отправился по торговым надобностям, а за узником поручил присматривать жене.

Но разве мать, а тем более мадонна Пика, может взять на себя неблагодарную обязанность тюремщика при собственном сыне? Не успел отец отъехать от дому, как она спустилась вниз и сняла с сына оковы. Смутно она чуяла, что совершается в нем, и ей казалось, что чрезмерная строгость к нему противна воле Божией, которую она угадывала в последних удивительных событиях.

Ласково упрашивая Франциска подчиниться отцу, помириться с ним и вернуться к прежней жизни, она действовала не по убеждению, а по долгу — не желая идти против мужа; когда же увидела, что сын не поддается на уговоры, настаивать не стала: пусть поступает по-своему.

Муж, однако, был другого мнения. Вернувшись домой и увидев, что птичка вылетела из клетки, он обрушился на жену и в неистовстве кинулся в церковь Св. Дамиана, где, как ему сообщили, укрывался сын.

На этот раз Франциск чувствовал за собой право служить Господу, поэтому не стал скрываться и вышел, прямо глядя отцу в лицо:

- Отец, я не боюсь твоего гнева. Вяжи меня, избивай, запирай меня в темницу, делай, что хочешь: какую ты ни придумаешь муку, я с радостью пострадаю из любви к Иисусу.

Голос Франциска звучал по-новому, он смотрел твердо, как полководец.

Мессер Пьетро, онемев от такой дерзости, чуть не лишился рассудка и в ярости побежал к консулам. Угрожая отречься от сына и лишить его наследства, он втайне рассчитывал, что тот, испугавшись, сделается послушным. Ему казалось, что поступкам сына нет никакого оправдания. Он считал, что сын просто обуян злобой и черной неблагодарностью.

Но Франциск не согласился предстать перед консулами: он заявил, что гражданский суд не имеет права судить его в таком деле, и обратился к суду церковному.

Епископом был в ту пору настоятель церкви Св. Руфина Гвидо II, о котором сохранились воспоминания как о твердом и отечески благожелательном пастыре.

Выслушав жалобы мессера Пьетро и защитную речь сына, Гвидо тотчас вынес ясное решение:

- Ты, мессер Пьетро, не имеешь права мешать сыну следовать по пути, назначенному Господом, посему отступись от своих суровых намерений. А ты, Франциск, если и вправду хочешь следовать Господу на пути к совершенству, откажись от всего. Такова Его заповедь.

Тогда юноша сбросил с себя всю одежду и остался в одной власянице. Подобрав одежду с земли, он бросил ее потрясенному отцу:

- Слушайте, — воскликнул Франциск, — до сей поры я звал отцом Пьетро Бернардоне, но я желаю служить одному Господу, и я отказываюсь от всего имения отца и от одежды, которую от него получил. Отныне я могу с уверенностью говорить: «Отче наш, сущий на небесах».

Живое сочувствие охватило толпу. Тронут был и сам епископ. Своей мантией он прикрыл наготу юноши. Всякая связь с миром и с плотью оборвалась. Франциск нищим вступал в служение Господу.

Пьетро Бернардоне стоял как оглушенный. Не того он ждал, ему не надо было ни денег, ни одежды, он хотел своего первенца, которого, несмотря ни на что, все еще сердечно любил. Он явился на церковный суд, надеясь властью епископа вернуть сына к послушанию, и вот все погубил.

Бедный мессер Пьетро! Впервые его расчеты не оправдались.

Он отправился назад в лавку, сердце его изнывало от муки.

По-видимому, жизнь его была недолгой: второй его сын Анджело указан в книге записей Ассизи за 1215 год под именем не отца, а матери: Анджело ди Пика.

Глава VI,

в которой рассказывается, как св. Франциск по дороге в Губбио столкнулся с разбойниками и как дошел до монастыря Св. Верекундия.

Весна 1207 года. Природа понемногу просыпается, нежная зелень уже покрывает просторы долины Сполето, пробивается вдоль ручьев и тропок. Среди скал горы Субазио зацветают фиалки, набухают почки терна, наполняя воздух лесным ароматом.

Обновляющаяся мать-земля купается в лучах солнца. На горных вершинах, как чистый кристалл, сверкает последний снег.

Однажды утром Франциск вышел из города. На нем был длинный плащ с крестом на спине, под плащом власяница, терзавшая тело.

Но душа его была исполнена радости.

Бабочка, покинув кокон, выпорхнула; опьяненная солнцем и благоуханием, она выписывает круги над землей.

Долиной Франциск дошел до реки Кьяшо, откуда берегом двинулся к ее истокам у Губбио, на склонах горы Инджино, «облюбованной блаженным Убальдо».

Пройдя долину Вальфаббрика и поднимаясь дальше в гору, он дошел до Каприньоне, местности, скрытой среди пещер и лесов, — излюбленном убежище разбойников и лихих людей. На пути Святой распевал хвалебную песнь на провансальском наречии.

Внезапно из зарослей выскочили три разбойника:

- Ты кто такой, что распеваешь на дороге?

- Я — вестник великого Царя, — твердо отвечал Франциск.

- Вот так вестник, да в какой пышной одежде!

И бросили его в ров, полный снега. Но Франциск не пал духом. Выбравшись из рва, он вновь безмятежно пустился по дороге.

Снег постепенно таял под весенними лучами, река на глазах набухала, создавая заторы и разливаясь.

По этой причине и вдобавок чувствуя, что от голода совсем свело желудок и нужна одежда, которая бы получше защищала от холода, Франциск постучал в ворота ближайшего монастыря — то был монастырь Св. Верекундия в местности, ныне называемой Валлиндженьо.

Увидев его в таком жалком виде и в рубище, монахи не больно-то ему поверили и отправили на кухню заработать немного похлебки.

Печальные то были дни: его чурались, с ним не говорили, никто не отделил ему, изголодавшемуся, хлеба и, что самое тяжкое, никто не подал ему, чем прикрыть наготу. Все опасались, что имеют дело с одним из тех недобрых людей, которыми кишела местность.

Не выдержав, исстрадавшийся Святой пустился в Губбио.

***

Случившееся не должно нас удивлять: все это дела человеческие, тем более, что относятся к временам, когда насилие и нравственное убожество (как, впрочем, и материальное) были не меньше, а может и больше нынешнего.

Но, рассказывает летописатель, когда через несколько лет слава Святого распространилась сначала по Умбрии, а потом по всей Италии, аббат монастыря Св. Верекундия, вспомнив, как плохо обошлись в монастыре с Франциском, безутешный явился к нему и испросил у него прощения за себя и за своих монахов.

Переполненный любовью, св. Франциск без труда простил их. После этой встречи между монахами св. Верекундия и братьями св. Франциска даже зародилась дружба — столь глубокая, что продлилась на многие годы и после кончины Святого.

Об этой дружбе можно заключить хотя бы из того, что однажды, когда св. Франциск пожелал провести капитул из трехсот братьев при монастыре Св. Верекундия, аббат вместе с монахами снабдил их пропитанием, простым, но обильным, сообразно той бедности, которую так возлюбил св. Франциск. Милосердием монахов братья получили «овсяной и ржаной хлеб, сорго, бобы, горох и чечевицу, а слабейшие в придачу — яблочное вино пополам с водой».

Мало того. Рядом с монастырем произошли два случая, которые стоит пересказать, очень уж они в духе «Цветочков святого Франциска».

Однажды вышло так — о чем рассказывает и Фома Челанский, — что одна овца ночью разрешилась в хлеву ягненком. Увидела это одна свирепая свинья, накинулась на него и закусала до смерти. На следующее утро встают люди, видят мертвого ягненка и понимают, что в преступлении повинна та свинья.

«Услышав об этом, благочестивый отец растрогался и, вспомнив о другом Агнце, оплакал перед всеми мертвого ягненка: «Увы, брат ягненок, невинное животное, живой символ, всегда нужный людям! Да будет проклята та нечестивая, что убила тебя, и пусть никто, ни человек, ни животное, не ест ее мяса!» Невероятно! Злобная свинья вдруг почувствовала себя плохо и, уплатив дань трехдневным страданием, наконец сдохла, как того и заслужила. Затем ее бросили в монастырский ров, где она долго оставалась и, наконец, ссохлась, как деревяшка, и даже самый голодный не смел ее тронуть».

***

Св. Франциск дружил в той местности не с одними монахами; он приходил к самым простым людям, к крестьянам, и постепенно они привыкли к Святому.

Рассказывают, что под конец своих дней Святой, уже изнуренный покаянием и обретший священные стигматы, проезжал в тех краях с товарищем — верхом на ослике, ибо стопы его были изранены.

Узнав о нем, крестьяне тут же побежали к нему толпой и, видя, что солнце уже на закате, стали его упрашивать переночевать у них:

- Брат Франциск, оставайся с нами, не езжай дальше, ведь в округе полно свирепых волков, они пожрут осла и тебя с товарищем не пожалеют.

Но брат Франциск в своей голубиной кротости отвечал:

- Ничего плохого я не сделал брату волку, чтобы он дерзнул сожрать нашего брата осла. Бывайте здоровы, дети мои, и имейте страх Божий.

И так святой Франциск остался цел и невредим.

Глава VII,

в которой рассказывается, как Франциск добрался до города Губбио, ухаживал за прокаженными и справился со свирепым волком, нападавшим на жителей города.

Выйдя из монастыря Св. Верекундия, Франциск вскоре добрался до города Губбио, расположенного ниже по склону горы, отмеченной часовней Св. Убальда, покровителя города.

Неподалеку от городских стен, как раз с ближней стороны, перед подъемом к городу, проживал друг Франциска, некто Федерико Спадалунга.

Сейчас дом Спадалунга встроен в красивую готическую церковь, отстроенную жителями Губбио в воспоминание Святого. Они хранят о Франциске преданную память, благодарные за оказанное им благодеяние: Франциск усмирил свирепого волка, нападавшего на горожан.

Друг Федерико очень удивился, когда Франциск предстал перед ним в столь жалком виде — не таким он знавал богатого сына видного ассизского купца. Угощая Франциска, чем мог, собирая ему одежду, обувая его, опоясывая кожаным поясом, Федерико расспрашивал его обо всех событиях, которые привели к таким переменам.

Как подействовал рассказ Франциска на душу Федерико? Этого мы не знаем. Известно, однако, что все его семейство благоговейно хранило память о Святом, а дом был выбран как наилучшее место для строительства церкви — надо думать, рассказ Франциска глубоко запечатлелся в душе Федерико.

***

После столь широкого гостеприимства Святой распрощался с другом, который задумчиво следил за ним взглядом, и отправился дальше, прочь от города, в ту сторону, где, как он знал, находится лепрозорий, приютивший нескольких прокаженных.

Согласно преданию, место, где за оградой ели и спали эти отверженные, находилось близ церквушки Св. Лазаря.

В обители страданий Святой вновь явил свое великое милосердие: не жалея сил, он служил несчастным, мыл их, любовно врачевал язвы, кормил тех, кто уже не мог есть сам, приуготовлял их смиренно и с любовью к встрече с сестрой смертью.

***

В ту пору все жители Губбио жили в страхе: свирепый волк постоянно совершал на них набеги, терзая людей и животных, так что люди чувствовали себя в безопасности, лишь крепко затворившись за городской стеной.

Франциск почувствовал глубокую жалость к ним.

Однажды, несмотря на то, что жители Губбио усиленно его отговаривали, он вышел за городскую ограду. Навстречу ему в ярости кинулся волк, но Франциск остановил его движением руки и сказал:

- Брат волк, ты скверно поступаешь, убивая людей и животных. Правда, тебя на это толкает голод, но с сегодняшнего дня мы устроим иначе. Ты войдешь со мной в город и будешь ходить по городу, никому не причиняя вреда. А люди позаботятся о твоем пропитании. Согласен?

Волк, послушный как ягненок, протянул Франциску лапу в знак согласия. Жители города не могли прийти в себя от изумления.

Волк долго жил среди людей, никому не причиняя вреда; они кормили его, а он играл с женщинами и ребятишками.

В память об этом неслыханном событии жители Губбио воздвигли небольшую церковь; она и сейчас там стоит, заботливо подновляемая новыми поколениями: называется она «Витторина».

Глава VIII,

в которой рассказывается, как Франциск вернулся в Ассизи и восстановил обветшавшие церкви, исполняя заповеданное ему Господом.

Живя в Губбио и занимаясь делами милосердия и покаяния, Франциск чувствовал себя на своем месте, но когда он оставался один, в его сердце вновь звучал голос Господа, заповедовавший ему отстроить заново Его дом.

Сознавая, что пока еще не исполнил пожелания Господа, он испытывал душевную муку, лишавшую его покоя. Наконец он решился покинуть Губбио и, проделав долгий путь, вновь увидел родной город.

Найдя себе прибежище близ дорогой его сердцу церкви Св. Дамиана, он немедленно занялся ее восстановлением.

Первым делом он вышел на городскую площадь и стал петь и выступать, как скоморох. Вокруг него тотчас столпились любопытные. Тогда он обратился к ним и попросил во имя Господа помочь ему в благоустройстве церкви:

- Кто принесет камень, получит от Господа награду, кто принесет два камня, получит двойную награду, кто принесет три — тройную.

Глубоко тронутые, люди стали подносить камни, а Франциск перетаскал их по одному на своих слабых плечах к церкви Св. Дамиана. Вооружившись молотком и мастерком, он трудился как каменщик, пока не закончил работу.

Видя его за таким занятием, Пьетро Бернардоне, чей ум так и не просветился, непрерывно его проклинал, но Франциск попросил одного нищего благословлять его всякий раз, как отец проклянет.

Его родной брат Анджело — с легкомыслием юности и спесью выслуживающегося перед отцом сына — увидел однажды Франциска в церкви, где тот молился, дрожа от зимнего холода. Анджело обратился к приятелю:

- Подойди к моему брату и скажи, чтобы продал мне немного своего пота.

Святой ничуть не обиделся и отвечал:

- Свой пот я по хорошей цене продал Господу нашему Иисусу.

***

Отстроив церковь Св. Дамиана, Франциск спустился на равнину и, благочестиво преданный первоверховному Апостолу, восстановил сначала церковку Св. Петра делла Спина, а потом церковь в Порциунколе, которую издревле называли церковью Ангельской Божией Матери.

Благоговение перед Матерью Божией выразилось здесь с наибольшей полнотой. Это благоговение было у него в крови, перешло к нему от матери, впоследствии он передал его своим духовным чадам как достояние, которое следует ревностно охранять.

От Пресвятой и Благословенной Девы достались ему, говорил он, все дары, которыми наградил его Бог в Своем милосердии, так что под конец дней Франциск не нашел иного места, где закрыть глаза: он хотел уйти из мира в этом мистическом убежище — под материнским взглядом Пресвятой Девы Марии, открывающей ему небесные врата.

Именно в этой часовне однажды за мессой он услышал слова святого Евангелия: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания (Мф 10, 9-10). Франциск ничего не желал кроме того, чтобы во всем следовать воле Божией: он сбросил обувь, отбросил посох и котомку, снял кожаный пояс, подаренный ему другом, и подпоясался веревкой. Положившись на Божественное Провидение, он почувствовал себя легко, как беззаботный жаворонок, взлетающий с пением вверх.

Как нельзя ближе сведя знакомство с госпожой Бедностью, он отказался даже и от той скудной пищи, которую давал ему священник церкви Св. Дамиана, и стал просить подаяния.

В Ассизи он стучался во многие дома. Все что-то ему подавали, и он все собирал в один сосуд. Перед одной дверью, за которой когда-то он веселился в компании друзей, Франциск на миг почувствовал, как природа его бунтует и толкает прочь от двери. Но он превозмог себя и постучал; ему открыли, он увидел перед собой знакомые лица и изучающие взгляды. Протянув руки, он для всех нашел слова, призывающие к добру, и отправился в уединенное место принять пищу.

Она была тошнотворной. Но Франциск вспомнил о Христе Распятом и безмятежно принялся за еду.

Глава IX,

в которой рассказывается, как к св. Франциску присоединился Бернардо да Квинтавалле, а за ним и другие, и как их стало двенадцать.

Отношение жителей Ассизи к Франциску постепенно менялось. Раньше его поступки объясняли помешательством; но когда люди увидели героическую непреклонность Франциска, которой никак в нем не предполагали, увидели пылкое милосердие, исторгавшее слезы, то они переменили о нем мнение и стали открыто им восхищаться.

Среди самых заметных граждан Ассизи был в те времена некто Бернардо да Квинтавалле, богобоязненный зажиточный купец, который слышал в своей душе призыв к жизни более совершенной, более согласной с Евангелием, свободной от земных хлопот.

Сын Пьетро Бернардоне, о котором столько было разговоров, обратил на себя его внимание своей добровольной бедностью и ласковым приветом. Бернардо стал за ним наблюдать.

Он увидел в нем человека, вышедшего из житий святых и поистине ставшего новым творением.

Желая ближе познакомиться с Франциском, он приглашал его к себе в дом и однажды вечером оставил на ужин и предложил кров. После трапезы, поговорив о Боге, они вместе удалились ко сну.

Оба сделали вид, что погрузились в сон, но Франциск, более доверчивый, поверил, что сосед и в самом деле заснул, поднялся с постели и, опустившись на колени, стал молиться. Молитвенный пыл преобразил его.

С его уст срывались только слова: «Боже мой, мое все». Но при этом он так погрузился в размышления о своем смирении и о величии Бога, что жаркие вздохи и сладостные слезы исходили у него из самых недр сердечных. Призывая Пресвятую Деву, он ощущал в душе еще большую сладость.

Бернардо в полутьме все видел и слышал, глубокое волнение охватило его.

Утром он простерся перед Франциском и сказал:

- Отче мой, если бы кто, долго владея сокровищем своего господина, не пожелал более его удерживать, как бы ты посоветовал ему поступить?

- Брат, его долг — возвратить все хозяину.

- Видишь ли, отче, все мое имущество, я считаю, от Бога, и я готов возвратить все Ему. Укажи мне, как действовать.

Франциск был приятно поражен такими словами, но и он не знал, как быть.

Свое сомнение они надумали разрешить с помощью Господа и вместе отправились в церковь Св. Николая, близ главной городской площади.

Благочестиво выслушав святую мессу, Франциск трижды раскрыл святое Евангелие и прочел:

«Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф 19,21).

«Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (Мф 10, 9-10).

«Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф 16,24).

Речь Господа была яснее ясного, оставалось исполнить сказанное. Бернардо нимало не колебался. Вернувшись домой с Франциском, он продал все свое добро и, собрав городских бедняков, стал раздавать им деньги.

Один священник по имени Сильвестр решил этим воспользоваться. Он явился к Франциску и сказал:

- Ты мало заплатил за камни, которые я тебе продал на восстановление церкви Св. Дамиана. Ты обязан возместить мне урон.

Франциск с жалостью взглянул на него. Потом, погрузив руку в мешок с деньгами Бернардо, он вытащил пригоршню монет и высыпал на колени Сильвестру:

- Бери. Это твое.

Деньги обожгли священника, как огонь. Они жгли ему ладони, они отняли у него душевный покой.

Много ночей он видел во сне, как из уст Франциска исходит крест, а боковины его простираются из конца в конец мира. Потрясенный Сильвестр, не в силах противиться действию благодати на его душу, присоединился к добровольным беднякам и стал первым священником во францисканском братстве.

После Бернардо да Квинтавалле еще один житель Ассизи присоединился к Франциску. Его звали Пьетро Каттани, и был он известным юристом, выучеником Болонского университета.

Сведя близкое знакомство с кляузными делами, он предпочел отказаться от своего ремесла, приносившего значительные доходы, и от своего ранга, тешащего тщеславие. Пьетро «ступил на тот путь, на котором не страшна ожидающая в конце смерть».

Все трое оставили город и шли, не останавливаясь, пока не нашли пристанища: заброшенной людьми «убогой лачуги», среди зелени деревьев, подле шумливой и извивающейся речки.

За эту последнюю особенность речку и всю местность прозвали Ривоторто (Кривая речка). Святой с давних пор приметил ее в своих одиноких странствиях.

Бедное жилище состояло из двух небольших помещений, между которыми было некоторое пространство с равными сторонами; в центре его они водрузили крест, вокруг которого вместе оплакивали страсти Спасителя.

Голод они утоляли росшими вокруг травами, а жажду — водой из ручья.

Их уединение как-то нарушил молодой крестьянин с жилистыми руками, с лицом, обожженным солнцем и изможденным трудами. Звали его Эгидий, и он прошел долгий путь, разыскивая Франциска.

От церкви Св. Георгия он спустился по крутому склону вниз на равнину, постоял немного на перекрестке двух дорог, не зная по какой идти. Но Бог его просветил, и он направился к лазарету прокаженных, откуда благополучно добрался до Ривоторто.

Франциск принял его как отец. Надел на него покаянную рясу и опоясал веревкой.

Теперь их было четверо: поэт, купец, юрист и крестьянин. Рядом с тем, кто любил воспарить, был теперь человек, привыкший твердо стоять на земле; рядом с тем, кто привык к хитроумным юридическим заковыкам, был неотесанный крестьянин, разбиравшийся только в смене времен года.

В обычной жизни никому не удалось бы спаять их воедино. Их объединила любовь к Христу, а грубая ряса ознаменовала их равенство.

Из Ассизи спустились еще четверо и постучали в дверь скромной обители. Все явились с одним желанием: служить Господу в бедности и смирении сердца. Их звали Сабатино, Морико, Филиппо Лонго и священник Сильвестр.

Франциск и этих принял с радостью. Теперь его братство удвоилось, и новоприбывшими он занялся с той же заботливостью, что и остальными, укрепляя их в добродетели.

Однажды они покинули свой мирный приют, решившись на новый подвиг: попарно отправиться на все четыре стороны света, как бы по четырем лучам большого креста, начертанного на земле.

Их ждали тяжкие испытания, почти неудача. Люди принимали их как бродяг и невеж, не хотели слушать, насмехались над их простотой.

Так уже бывало с теми, кто нес Благую Весть. Надо снова и снова сеять в пустыне, пока, наконец, семена не прорастут.

Вернувшись в Ривоторто, они с радостью заметили, что небольшое их братство заметно разрастается. Из Ассизи к ним явились Джованни да Сан Костанцо, Барбаро и Бернардо Виджиланте. А напоследок примкнул и рыцарь, с которым Святой познакомился в Риети.

Когда Франциск повстречал рыцаря, то радостно обратился к нему:

- Долгое время ты носил перевязь, меч и шпоры. Пора тебе сменить перевязь на вервие, меч — на Крест Христов, а шпоры — на дорожную пыль и грязь. Следуй за мной, и я сделаю тебя рыцарем воинства Христова.

Анджело Танкреди, так его звали, почувствовал, что побежден этим пылом веры, оставил все и подпоясался веревкой.

Их стало двенадцать, как апостолов, но они были меньше горчичного зерна. Однако Бог, Который в своей неисповедимости всегда избирает малых и неприметных, чтобы смутить мудрость мира, взирал на них как на угодных Ему. Доброе семя и добрая закваска — благодаря им земля, опустошенная ненавистью и алчностью, вновь принесет богатые плоды.

Глава X,

в которой рассказывается о том. как св. Франциск наставлял в благочестии сотоварищей, а потом получил от Иннокентия III одобрение Устава.

Около двух лет пробыл Франциск в лачуге на Ривоторто. Как мать любовно стережет в колыбели свое дитя и более всего заботится о его телесном развитии, так Святой заботился прежде всего о духовном росте своих первых товарищей.

Без сомнения, это были хорошие люди. Но они только недавно отошли от мира, они еще не знали ревностной христианской аскезы и экстаза созерцания.

Франциск первым делом объяснил им, как молиться. В его правиле не было никакой сложности, потому что он вдохновлялся простотой Евангелия:

- Когда молитесь, читайте «Отче наш» или же так: «Поклоняемся Тебе, Христе, и благословляем Тебя здесь и во всех храмах мира, ибо Своим Крестом Ты искупил нас».

Вместо книг они должны были читать Иисуса Распятого, ибо через усердное размышление над Страстями Христовыми можно достичь чистого и неисчерпаемого источника всякого благочестия.

Еще Франциск научил их при взгляде на творения Божии благословлять и восхвалять Бога, Который наглядно являет Себя в каждом из них.

Он на деле приобщил братьев к умерщвлению плоти и к самообузданию. Против бунтующей плоти действенное орудие — пост, а непокорное самолюбие можно укротить послушанием!

Пыл новообращенных подстегивал их, но в словах Святого была такая сила убеждения, что молитва стала для них как бы врожденной потребностью, а покаяние — неутолимой жаждой.

Однако Франциск не хотел никаких чрезмерностей, рвение не должно было нарушать законы естества.

Как-то ночью один из братьев, измученный постом, закричал: «Я умираю от голода!» Тотчас встревоженный Франциск встал от молитвы и занялся ужином, а чтобы собрат не устыдился принять пищу, когда другие постятся, сам разделил с ним трапезу.

В другой раз он — опять-таки по-матерински — отвел больного на виноградник, чтобы тот поправил здоровье, напитавшись сладкой виноградной мякотью.

Перед лицом этой героической святости Бог не замедлил явить Свое присутствие через чудо, показав, сколь угодны Ему Франциск с собратьями. Однажды, когда Святой поднялся в Ассизи, чтобы после молитвы в соборе обратиться к народу, Господь погрузил его в экстаз. Одновременно братья, находившиеся в Ривоторто, увидели его на блистающей колеснице, от которой во все стороны исходил сверхъестественный свет; колесница трижды объехала небольшой их домишко, после чего исчезла из виду.

Сердца их исполнились священного восторга, они благословили Господа, Который таким образом прославил своего раба Франциска.

Мир не замечал их, и они не замечали мира, счастливые в своем уединении.

В сентябре 1209 года Оттон Брунзвик проезжал долиной Сполето, направляясь в Рим, где его должны были короновать императором. Толпы народа встречали его на пути, упиваясь зрелищем пышного кортежа.

Франциск не покинул своего убежища и не отпустил никого из собратьев. Суетный шум мира не должен был тревожить их покоя. Он позволил только одному из них выйти навстречу государю и предупредить его о бренности земной славы и о краткости жизни.

Прислушался Оттон к словам безымянного отшельника? Великие мира сего обычно любят слушать льстивые речи и редко приклоняют слух к суровому гласу истины.

Но легенда гласит, что Оттон принял к сведению необычное обращение к нему и препоручил себя молитвам Франциска.

***

Ривоторто, колыбель францисканства! Здесь новорожденное дитя окрепло и возмужало духом.

Как орел прочерчивает в воздухе блестящую полосу, чтобы орлята держались ее, пробуя крылья, так Франциск начертал братьям образ жизни, которого они должны были строго придерживаться.

Он взял в руки Евангелие, извлек оттуда самую суть: ряд речений, вынутых из контекста, и расположил их так, что получился Устав.

Окончив труд, он призвал собратьев, и они все вместе, оставив лачугу в Ривоторто, отправились в Рим за одобрением Папы.

Престол св. Петра занимал в ту пору Иннокентий III из рода графов деи Сеньи, человек обширной культуры, многого добившийся на апостольском престоле; при нем Церковь восстановила свое политическое значение и святость жизни.

Ходатайством Гвидо II, епископа Ассизи, и кардинала Джованни ди Сан Паоло, епископа Сабинского, Франциск был представлен Папе. Явился он, как всегда, в грубой рясе, подпоясанной веревкой.

Может быть именно эта простая одежда, столь похожая на одеяния многих еретических сект, помешала Иннокентию III распознать во Франциске настоящего человека Божия.

Но Провидение, которое бдительно следило за действиями Святого и каждое поворачивало ему на пользу, не замедлило просветить ум Папы.

На следующую же ночь Иннокентий III увидел во сне, как у ног его вырастает пышная пальма, и услышал голос свыше, сообщивший, что пальма — это тот кающийся бедняк, что предстал перед ним накануне.

Потрясенный, Папа захотел снова увидеть и выслушать Франциска, и тот смиренно прочитал ему свой Устав, выразив пожелание получить каноническое одобрение.

Папа был озадачен. Как одобрить такой суровый образ жизни и такую совершенную бедность?

- Ступай, сын мой, и молись Богу, чтобы Он открыл нам Свою волю, ибо мы тогда только сможем выполнить твое желание, когда Бог изъявит Свое благоволение.

И Бог не замедлил открыть Свою волю.

Через несколько дней — может быть, по молитвам Святого и его собратьев — Папа увидел в видении, как Латеранская базилика устрашающе рушится, колонны подламываются, своды осыпаются. Но внезапно является бедный брат из Ассизи, растет и растет, достигает гигантских размеров и подставляет спину падающему зданию. Как по волшебству стены восстанавливаются, и храм обретает устойчивость.

Иннокентию III нетрудно было разгадать символ и проникнуть в смысл видения: Бог хотел воспользоваться этим человеком, чтобы восстановить Свою Церковь, которой угрожают еретики и дурное поведение христиан.

Папа больше не сомневался в святости Франциска и понял замысел Божий. Но не чрезмерна ли проповедуемая им бедность? Не искушает ли он тем самым Бога, желая, чтобы Бог позаботился о каждом из собратьев после того, как они отказались от того, что матерински даровано им Провидением? Не стоит ли смягчить эту строгость?

Он снова призвал Франциска и выразил ему свои опасения, разделяемые некоторыми кардиналами.

Франциск в ответ вдохновенно и рыцарственно воспел госпожу Бедность, восхваляя ее как прекраснейшую даму, завоевавшую сердце Небесного Царя, в Чьем облике запечатлелось благородство Отца.

Неужто такой Отец не позаботится о Своих возлюбленных детях?

Папа был тронут. Его опасения рассеялись.

- Ступай с Богом, — сказал он, — и проповедуй с сотоварищами покаяние, как Он вам внушит. Когда возрастете числом, сообщите, мы дадим вам новые дозволения и возложим на вас новые поручения.

Сердце Франциска ликовало: устами Иннокентия с ним говорил Христос.

Снаружи первое летнее солнце затопляло светом площадь перед Латеранским собором.

Глава ХI,

в которой рассказывается, как св. Франциск вернулся в Ривоторто, как был оттуда изгнан, а также об успехах его ордена.

Летней порой, когда занимается заря и листья подрагивают при первом ветерке, поднимаются стайками птицы и поют утреннюю хвалебную песнь.

С такой же радостью встали в одно прекрасное утро июня 1209 года «кающиеся мужи Ассизи» и, распевая песнь, отправились в обратный путь.

Кто бы увидел их в грубой и ветхой одежде, обросших бородами, с песней на устах, тот счел бы их веселыми бродягами.

Однако это были самые серьезные в мире люди. Они избавились от всего, что имели, отложили всякое земное попечение, всецело предавшись служению Божию.

Птицы потому и счастливы, что не сеют, не жнут, но поют и летают — как предписано Богом. Если же Господь заботится о птицах, неужто Он не позаботится о людях, которые живут, как птицы? Радость поющих была вполне обоснованной.

Задержавшись в окрестностях Орте — где красота местности и очарование вод Тибра, смешивающихся с водами Неры, казалось, склоняли их остаться там навсегда, — они снова отправились в путь, и, одолев первую Апеннинскую гряду, спустились в долину Сполето.

Там, в Ривоторто, их ждало старое уединенное жилище. После одобрения Устава эта убогая лачуга, где сложилось первое братство, стало, в том числе юридически, первой обителью — “Конвентом” — Францисканского ордена.

В Ривоторто они зажили так, как жили до посещения Рима: чередуя благочестивые молитвы с делами благотворительности.

Франциск часто посылал их попарно по окрестностям: проповедовать, ухаживать за прокаженными в ближнем лазарете, зарабатывать себе простую пищу, помогая крестьянам в полевых работах.

Франциск был противником всякой праздности.

Раб Божий тогда лишь может протянуть руку за подаянием без угрызения совести и с радостью, когда он заработал его каким-то трудом.

Всякая работа хороша, если не оскорбляет Бога и не угашает духа благочестия и молитвы.

Он не хотел, чтобы братья «походили на мух», которые всюду обретаются, но разносят лишь пустоту души, ничего доброго не делая и всем докучая.

Таких, при надобности, можно и поучить палкой, и под замок посадить. А если не захотят исправиться, пусть уходят из ордена.

***

История сохранила для нас важнейший документ, показывающий, как сильно новое религиозное движение влияло в то время на жизнь Ассизи.

В ноябре 1210 года между простолюдинами и феодалами, а лучше сказать, между городской знатью и простым народом Ассизи, был заключен договор. Вспомним войну 1202 года, которую породила непримиримая вражда между знатью и беднотой. Знать надменно попирала права бедняков, которые жили либо как изгои, разными средствами измышляя себе пропитание, либо как бездушные и безликие рабы, не отрываясь от земли; измучившись такой жизнью и ожидая избавления, они постепенно, под воздействием новой демократической конституции города, пробуждались к свободе. В этих условиях договор от ноября 1210 года — это поистине чудо: примирение враждующих можно объяснить только благотворным влиянием нарождающегося францисканства.

Любовь Христова соединила братством души и уравняла под «одеждой покаяния» сословные различия. Смиренное слово кротких «братцев», всюду проповедовавших мир, осуждавших ненависть и подававших пример презрения к земным благам, отягощающим души, принесло плод любви и позволило примирить враждующие стороны.

“Да будет мир в ваших душах и ваших домах, — сказал Франциск, — ибо велико милосердие Господа. Он сподобит нас положить конец войне, сеющей раздоры среди Eго творений. В сердце каждого – спасение от нее: избавьтесь от алчности и гордости и станете свободными”.

Свобода воссияла над Ассизи в этот серый ноябрьский день благодаря расцвету религиозной жизни.

***

Ряды ордена постоянно пополняются новообращенными. Их уже не считают. Этот поток не иссякнет в веках.

Среди второго поколения францисканцев немало тех, кто оставил особый след в истории ордена.

Вот некоторые из них: Массео да Мариньяно, отличавшийся красноречием, благородством облика и великой ревностью к молитве; Леоне, овечка Божия и духовник св. Франциска; Илия, исполненный многих дарований и организаторского таланта; Руфин, благородный двоюродный брат св. Клары, созерцательная душа; Джинепро, простая и верная душа; Фома Челанский, высший ум и первый биограф Святого; Гульельмо Дивини, которого св. Франциск окрестил братом Пацификом, видный поэт при дворе Фридриха, повсюду признанный как «король стихов»; Джованни Паренти, первый Генеральный Министр ордена, и другие, перечислять которых было бы слишком долго.

Обитель в Ривоторто стала так тесна, что братья с трудом могли разместиться в двух кельях.

Во избежание беспорядка Франциск велел углем написать имя каждого на потолочных балках, чтобы им легче было найти свое место.

Но однажды случилось нечто, из-за чего братьям пришлось покинуть скромную обитель и искать нового пристанища, как ласточкам — нового гнезда.

Как-то один из местных крестьян, погоняя осла, стал на пороге и закричал:

- Входи, мы тут пригодимся.

Франциск понял, что тот хочет сделать, но не воспротивился. Он вспомнил слова Христа, который учил искать новое место, если тебя согнали со старого, и обратился к собратьям, сказав:

- Я знаю, что Господь призвал нас не для того, чтобы жилище наше служило стойлом скоту, но чтобы показывать людям путь к спасению.

Спокойные и безмятежные, братья по двое вышли из своего бедного приюта и отправились тропкой в сторону заката.

Их сердца переполняла неубывающая радость, радость от близости к Христу.

«Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову», — сказал Христос.

Эти люди, всею душой возлюбившие госпожу Бедность, ликовали, уподобившись Христу.

Глава XII,

в которой рассказывается, как св. Франциск получил от монахов с горы Субазио маленькую церковь Ангельской Божией Матери и как устроил там обитель ордена.

Куда податься? Другой бы мучился этим вопросом, но никак не Франциск. Если Бог не оставляет лесных зверей и поднебесных птиц, разве может он оставить добрых людей? Главное — не терять веры.

Братья добрались до маленькой церкви Ангельской Божией Матери, которую Франциск восстановил несколько лет назад.

Какая радость — остановка в этом месте, близ Пресвятой Матери Божией, какая радость — быть истинными рыцарями в святом служении Ей!

У епископа Ассизи не было возможности дать им хоть самую малую церковь, но вдруг тут им повезет больше: в душе Франциска созрело намерение.

Обосноваться у церкви можно было только с разрешения бенедиктинских монахов, владевших этой местностью, а получить это разрешение можно было лишь в самом аббатстве на горе Субазио, близ разоренного замка графа Сассороссо.

Оттуда, с высоты, открывается прекрасный вид на равнину, на весь ее простор; вдали от мирского шума бенедиктинские монахи еще в этом мире постигают красоту Божию, явленную в дивном Его творении.

Франциск с братьями поднялся на гору Субазио.

В свои двадцать лет он уже побывал там вместе с вооруженным народом Ассизи, охваченным одним порывом — разрушить владения феодала. Тогда Франциску было не до красот.

Теперь он наслаждался дивным зрелищем как бесценным даром, и его душа жаворонка пела песнь благодарности Господу.

Они постучали в ворота аббатства.

Аббат принял их очень сердечно, выслушал просьбу и удовлетворил ее с евангельской любовью, предложив им в дар не только церквушку, но и маленький надел земли вокруг.

Однако Франциск не принял дара. Он не хотел урона госпоже Бедности, Госпоже его сердца. Тогда был заключен своего рода контракт: оставляя надел земли в своей собственности, бенедиктинцы отдавали его братьям в вечное пользование.

Признание права владения за бенедиктинцами выражалось в том, что сыновьям Франциска полагалось ежегодно поставлять в аббатство корзину рыбок. Пустяковая плата, но и такой достаточно, чтобы было ясно, кто хозяин.

***

Успех миссии доставил огромную радость Франциску. Он давно любил эту церковь и еще более любил ее за то, что она посвящена Матери Божией.

С благодарностью в сердце он основал здесь обитель своего ордена, прочно связав его с сердцем Пресвятой Девы Марии.

С той поры Она стала добрым ходатаем перед престолом Божиим за новое братство, а братья, в ответ на это, сделались глашатаями Ее материнской любви.

Рядом с церковью, на выделенную францисканцам землю, которую (от слова «porzione» — порция, надел) назвали уменьшительным «Порциункола», Франциск велел построить несколько хижин, куда братья могли удаляться для сна или для молитвы и покаяния в одиночестве.

Никто дерзко не потревожит их здесь, не прогонит: милосердием св. Бенедикта им дано безопасное и надежное убежище.

Жизнь в Порциунколе шла так же, как в Ривоторто. Число братьев, значительно возросшее, позволило Франциску расширить проповедническую деятельность. Он посылал братьев в мир с апостольской миссией все дальше от обители, так что они достигали отдаленных и труднопроходимых краев.

Они покидали обитель, как пчелы — улей, и, вверив себя Провидению, шли туда, где можно было спасать души.

Поначалу люди останавливались просто поглазеть: окружали братьев, как менестрелей на ярмарках, ожидая, что из их уст польются рифмованные рассказы о странствующих рыцарях или галантные песни, но вскоре замечали, что им преподносят нечто совсем другое.

Простым и безыскусным языком братья рассказывали о Страстях нашего Господа, обличали порок, восхваляли красоту добродетели. Но они делали это с такой силой, что слушателей брали за душу их слова, в них рождалось стремление к совершенствованию, к очищению своей жизни.

Ученые люди так же подпадали под обаяние этих речей, а более всего — предлагаемого образа жизни. Они читали Устав, который братья носили повсюду, и он поражал их воображение.

Столь благоговейно чтимое ими Евангелие, которое внутренне они, может быть, считали неисполнимым в повседневной жизни, где царит эгоизм, корысть и дурные страсти, вдруг представало перед ними по-иному: согласно Евангелию можно жить так, как живут эти странные люди — им все по плечу, в своем подвижничестве они радуются, а в бедности ликуют.

Притяжение оказывалось столь сильным, что многие, целительно затронутые проповедью, вскоре меняли свой бархатный плащ на рясу из грубого сукна.

***

«Сладостная любовь к бедности — сколь должны мы тебя возлюбить». Так впоследствии воспоет бедность поэт Якопоне да Тоди, выражая чувства, главенствовавшие над всеми другими в душе Беднячка, и душевный трепет его самых первых детей.

«Paupertas cum laetitia» — «бедность с радостью». Для поверхностного взгляда это невозможное сочетание, но на самом деле это кратко обозначенный источник блага, указанный уже Спасителем как первое из девяти блаженств.

Франциск стал новым глашатаемэтого блага и научил ему своих братьев.

Как-то зимним днем шел он из Перуджи в обществе брата Леоне; возвращались они в Порциунколу.

Выпал обильный снег, ветер свистел, пронизывая насквозь суконную рясу.

Они шли гуськом. Брат Леон впереди, Франциск сзади. Снег поскрипывал под босыми ногами.

Простые, но глубокие речи неспешно велись между ними: отец наставлял сына в тайнах новой премудрости.

Ни земные влечения, ни владение тайнами природы, ни даже чудотворная сила святых не делают человека счастливым и не дарят радости жизни. Только преодоление страстей, достигаемое через нищету и страдания, открывает источник радости и дает рай душе — так красота статуи проступает по мере того, как резец ваятеля медленно и с трудом удаляет из мрамора все мешающее и лишнее.

Глава ХIII,

в которой рассказывается, как св. Клара и св. Агнеса отреклись от мира и положили начало Ордену Бедных Дам.

Жители Ассизи напряженно следили за делами нового ордена.

Братья шли попарно улочками города, поднимались по прячущимся в тени лестницам, скрестив руки на груди, погруженные в молитву.

Они стучали в любую дверь, просили подаяния, предварив просьбу приветствием: «Мир вашему дому».

Они входили в церкви и безыскусно проповедовали слово Божие. Помогали священникам, исполняли в Доме Божием всякую службу, даже самую простую.

Все относились к ним с уважением и почтением.

Близ церкви Св. Руфина стоял дом мессера Фавароне ди Оффредуццо, благородного ассизского рыцаря, и его жены мадонны Ортоланы, которая побывала в Святой Земле у Гроба Господня и в других христианских святых местах.

Дом их украшали четыре дочери, милые как весенние цветы, юные возрастом, но разумные и благонравные.

Их звали Пененда, Клара, Агнеса и Беатриче.

Фавароне не успел до своей кончины устроить их будущее, и это больше всего огорчало его на смертном одре как христианина и как человека благородного воспитания.

Всеобщее внимание привлекала Клара. Изящная, с большим достоинством, золотоволосая, она казалась каким-то нездешним созданием.

Мысли ее не были обращены к земному. Она чувствовала сладость и красоту монашеского призвания, мечтала о духовном материнстве, усыновляющем отверженных и несчастных.

В соборе по соседству она часто слышала горячие и убедительные слова Франциска, испытала на себе обаяние его личности и в тишине своей комнатки размышляла только о том, как бы последовать за ним в его трудной жизни и бедности.

С помощью верной служанки по имени Бона ди Гвельфуччо ей удалось несколько раз втайне переговорить с Франциском.

Между двумя душами сразу установилось взаимопонимание. Поскольку разногласий не возникло, решение было принято.

***

Весна 1211 года. Вербное воскресенье.

Народ Ассизи поднимается к собору (построенному зодчим Джованни ди Губбио), большому и красивому, достойному щедрых жителей города.

В этот день на широкую площадь вышли люди разных профессий и сословий: судьи и слуги, принявшие по случаю праздника торжественный вид, дамы и простолюдинки, господа и ремесленники. Все желают исполнить свой христианский долг и принести домой пальмовую ветвь: она будет висеть над изголовьем постели как благословение Божие.

Среди прочих двигалась в собор и семья Фавароне. Девушки выступали достойно и скромно, народ смотрел на них с молчаливым и уважительным вниманием.

Самое красивое платье было на Кларе, и вправду сияюще светлое (имя Клара значит «светлая»), но двигалась она как во сне: замкнувшись в себе, не замечала окружающих людей, а в церкви сразу погрузилась в молитву.

По окончании службы все подходили за благословенными пальмовыми ветвями, которые раздавал епископ Губбио, но она, точно не видя и не слыша, оставалась на своем месте.

Она очнулась, лишь когда епископ, спустившись по ступенькам с возвышения, подошел к ней и протянул ветку.

Символический жест! Это была первая почесть, оказанная Церковью будущей Святой!

На следующую ночь, когда все в доме спали глубоким сном, Клара тихо поднялась и через дверь для прислуги выбралась на улицу.

Она позвала Пачифику ди Гвельфуччо, жившую на противоположной стороне площади, и вместе они побежали по темным и узким улочкам за пределы города. Оттуда они, усталые и запыхавшиеся, по тропке добрались до церкви Ангельской Божией Матери.

Их уже ждал Франциск с братьями, державшими зажженные факелы.

- Дочь моя, с какой целью ты явилась сюда?

- Отче, любить Христа Иисуса и следовать за ним в бедности и молитве.

Преклонив колена перед Святым и сняв с головы вышитое покрывало, она высвободила пышные золотые волосы.

Святой одним движением состриг их, в знак отречения от мира.

Так первая женщина примкнула к францисканскому движению. Это был пока слабый росток, но в будущем ему предстояло взрастать и плодоносить святостью и благодатью.

Выйдя из Порциунколы в серой рясе и грубом покрывале на голове, Клара последовала за Франциском в обитель бенедиктинских монахинь монастыря Св. Павла в Бастии.

Но так просто дело не кончилось.

Когда родственники Клары наутро узнали, что она исчезла, что сын Пьетро Бернардоне похитил ее для Христа, горе их было велико и ярость неукротима.

Как ни сильна была их религиозность, такого они снести не могли. В их сознании не укладывалось, что в жизни девушки возможен другой идеал, кроме плетения кружев, ухаживания за цветами, любви и семьи.

Их приводила в ужас мысль, что власяница будет терзать ее тело, что ей придется умерщвлять плоть постами.

Мелочные заботы посредственных душ!

Добежав впопыхах до Бастии, они окружили монастырь и ворвались туда, чтобы забрать одураченную, как они считали, девушку. Но не вышло. Клара прижалась к алтарю, покрывало спало с ее головы, обнажив следы вчерашнего пострига.

Преследователей охватил священный ужас. Никто не посмел подойти к ней, все отступили, точно пораженные громом.

***

Насильственное вторжение родственников в обитель и советы монахинь побудили Франциска приискать для Клары более надежное убежище.

На склонах горы Субазио был еще один монастырь: Св. Ангела в Панцо. Он был ближе, чем первый, к аббатству Св. Бенедикта, поэтому Франциск счел его вполне безопасным местом и отвел туда девушку.

Неожиданно случилось новое примечательное событие.

Через шестнадцать дней после Клары, третья дочь в том же семействе, Агнеса, попрощалась с миром и присоединилась к сестре в тиши монастыря.

Клара с огромной радостью обняла сестру. Теперь они были связаны узами более прочными, чем кровные: их объединяла одна любовь и одна страсть.

Но семью Фавароне это известие повергло в негодование и отчаяние. Снова снарядили людей, чтобы вернуть под кров потерявшую рассудок беглянку.

Родственники ворвались в монастырь под водительством дяди Мональдо, опекуна девушек, схватили Агнесу, связали ее и выволокли из милого ее сердцу приюта.

Вниз по склону ее потащили, взвалив на спину, но хрупкая девушка оказалась неподъемной ношей!

Сколько они ни старались под крики и ругательства Мональдо, все напрасно: Агнеса была тяжелее базальтовой скалы.

Охваченный диким гневом, Мональдо замахнулся, хотел ударить девушку, но рука одеревенела. В ужасе похитители бежали.

Их фигур уже не было видно за дубами и можжевельником, когда прибежавшая Клара подняла Агнесу с земли:

- Сестра!

Девушки обнялись:

- Сестра Агнеса, как я молилась за тебя! И Жених Иисус исполнил мою молитву. Мы свободны. Пойдем: Он ждет нас.

***

Епископ Гвидо уступил Франциску церковку Св. Дамиана. Лучшего места нельзя было придумать: там обосновались Клара и Агнеса, там возник первый монастырь кларисс.

Глава XIV,

в которой рассказывается о жизни Бедных Дам в Сан Дамиано и о кончине Клары.

Церковь Cв. Дамиана всегда напоминала Франциску о его преображении, слова Господа с древа византийского Креста еще звучали в его душе.

Для Клары и Агнесы эта церковь стала мистической цитаделью любви — отсюда однажды их души, увенчанные нетленными нимбами, вознесутся на небеса.

Вскоре за священной оградой появились и другие благочестивые женщины, привлеченные благоуханием святости.

Пергамент на монастырских хорах сохранил для нас их имена; даже в простом их перечне ощущается трепет тех дивных событий: Пачифика, Кристиана, Агнеса, Филиппа, Бенвенута, Франческа, Бальвина… лучшие девушки Ассизи.

Они были зачарованы видением той красоты, которая превосходит всякую земную.

Со временем закрылся и старый отцовский дом Клары, выходящий на красивую площадь Сан Руфино; он перешел в собственность каноников собора: многострадальная Ортолана, мать девушек, и младшая сестра Клары и Агнесы — Беатриче, покинули его навсегда и затворились от мира в обители Св. Дамиана.

Кто может рассказать, с каким рвением предавались делам милосердия эти избранные души?

Для большинства людей земля — это то, что притягивает, мешая воспарить, для Бедных Дам — это место, откуда они возносятся к звездным сферам.

По примеру Клары, без остановок и без колебаний, они с уверенностью следовали по избранному пути: так землепашец, не оглядываясь, прочерчивает плугом борозду.

Бичом покаяния они ранили свое нежное тело, и кровь становилась семенем новой бессмертной жизни. Они умерщвляли плоть грубой и неприятной пищей, чтобы с тем большим упоением вкусить плоть Христову за Евхаристией. Телесную красоту они попирали как прах, и слезами приуготовляли себя к тому, чтобы потом воссиять совершенным светом.

Франциск окружал их своей заботой.

Он знал, какую мощь придают братьям молитвы и покаяние этих святых женщин, сердце его было глубоко растрогано.

Сердце Святого было напитано божественной любовью, со всей нежностью изливавшейся на Его творения.

Однако по долгому опыту он знал, как хрупка плоть и как она бунтует против духа, если ее не держать в узде крепкой рукой; и лучшая жемчужина может потемнеть, если ее не содержать в чести.

Поэтому он постановил, что никто не имеет права ступить за священную ограду обители, где пребывали эти женщины, и что ни один брат, кроме самых исключительных случаев и по надобностям священнослужения, не имеет права приблизиться к ее стенам.

Его воля, узаконенная Уставом, не допускает толкований:

«Строго приказываю всем братьям, чтобы не входили в женские монастыри, кроме тех, кому Апостольским Престолом уделено на это особое разрешение».

Это распоряжение относилось не только к другим, но и к нему. Нельзя без волнения читать в житии Фомы Челанского следующие строки: «Когда святой отец находился в Сан Дамиано, его викарий многократно умолял его изложить его дочерям слово Божие, и наконец тот, побежденный такой настойчивостью, согласился. Когда они собрались, как обычно, услышать слово Божие, но также, чтобы увидеть отца, Франциск возвел очи на небо, где всегда находилось его сердце, и начал молиться Христу. Затем приказал, чтобы ему принесли золу, посыпал ей вокруг себя, а остаток высыпал себе на голову. Монахини ожидали и, видя отца, пребывающего неподвижным и в молчании, почувствовали, что души их наполняются изумлением. Как вдруг, ко всеобщему удивлению, Святой поднялся и вместо проповеди прочитал псалом «Помилуй мя». И, едва кончив, быстро вышел вон. Таким поступком он научил почитать себя прахом и, кроме того, показал, что его сердце не испытывало к ним никакого чувства, которое не согласовывалось бы с этой мыслью».

***

Тишина церкви Св. Дамиана и для нас наполнена глубоким содержанием.

История доносит до нас немногое, но тем больше угадывается душой.

Клара была бдительным стражем того сада, благоухание которого обонял Жених.

Она склонялась до земли, целуя и омывая ступни сестер, когда они возвращались с подаянием; она преломляла для них хлебы — порой приумножая их; она насыщала их также хлебом милосердия и любви, лишь ненадолго отдаваясь сну на вязанке сухих виноградных лоз, когда природа неумолимо предъявляла свои права; она истязала нежную плоть власяницей из колючей щетины.

Позднее болезнь на долгие годы обрекла ее на неподвижность, но сила духа не оставляла ее, уста не уставали молиться, сердце — смиренно страдать, а руки — трудиться.

Она полагалась только на Бога: ее уверенность и спокойствие духа были неколебимы.

Когда в 1240 году сарацинские войска Фридриха попытались нарушить девственное уединение сподвижниц Клары в обители Св. Дамиана, она решительно взяла в руки ковчежец, где хранились Святые Дары и высунулась в окно прямо над ревущей ордой, ломившейся в обитель. Сверхчеловеческая сила, исходившая от Даров, сотрясла грубую солдатню, обуянную бесом похоти, и обратила в бегство.

На следующий год по ее молитвам от города Ассизи отступило императорское войско, шедшее на приступ под водительством Витале д’Аверса, что вновь засвидетельствовало силу молитвы против вооруженного бесчинства.

Благоухание святости достигло и самых высших ступеней церковной иерархии.

В 1228 году — по случаю канонизации святого Франциска — Григорий IX пожелал посетить дорогих затворниц и в знак своей к ним любви удостоил их разделить с ними скудную трапезу.

Прежде чем приступить к трапезе, он, обратившись к Кларе, сказал:

- Мы просим вас благословить эти хлебы.

Святая хотела уклониться, благоговея перед величием Римского Первосвященника, но при повторном обращении к ней покорилась и осенила стол крестным знамением.

Чудесным образом крест начертался на всех хлебах и даже отчетливее, чем если бы его выложила рука, замесившая тесто.

Пораженный крайней бедностью кларисс, Папа захотел хоть немного смягчить ее небольшими послаблениями.

Но Святая взмолилась:

- Святейший отец, прошу Вас, лучше помогите нам удаляться от греха, нежели от обязанности соблюдать бедность, которую мы обещали Господу.

***

Рождество 1252 года. Клара измучена долгой болезнью.

Она одна, все монахини в церкви, на службе.

Тишина нависла над кельей, сердце Клары невыносимо одиноко. Внезапно стены бедной кельи пали, и Клара почувствовала, как таинственно переносится в узкое пространство базилики Св. Франциска.

Вот, что рассказывает ее жизнеописатель: «Внезапно и чудесно та песнь, которую распевали в храме Св. Франциска, зазвучала и у нее в ушах. Слышала она, как поют братья и ликуют, внимала гармоническому пению и различала даже звук органа. А ведь место это не столь близко к той церкви, чтобы возможно было человеческим слухом различить тамошнее пение, но таинственной силой Господней слух ее обострился и усилился сверх человеческого. Но вот что превосходит и это чудо: она удостоилась даже лицезреть ясли Господни».

Вернувшись со службы, благочестивые сестры застали больную в невыразимом блаженстве.

Жених был уже близко. Клара слышала, как в груди ее звучит сладостный призыв: «Приди, возлюбленная, приди и будешь увенчана».

Собрав последние силы, она приготовилась к радостной встрече.

Полностью отрешилась от земного и устремила взгляд в небо, обратив туда все свои желания. Страдания плоти не мешали, а лишь помогали ей возвыситься, ощутить себя пригвожденной к Кресту вместе с Христом.

К ее изголовью поспешил Иннокентий IV, в то время гостивший в святой обители Св. Франциска, чтобы утешить ее своим присутствием и своим благословением.

Он даровал ей «Привилегию бедности», закреплявшую за ней и ее дочерьми право всегда жить в нищете, какую они давно исповедовали.

Поспешила к одру больной и Агнеса, чтобы в последний раз обнять сестру. Может быть, она предчувствовала, что разлука будет недолгой, уже и она ощущала немощь плоти и стремление соединиться с Христом.

Клара отходила. Вдруг келья наполнилась светом и явилась Пресвятая Дева в окружении дев, поющих осанну.

Лицо Клары просияло:

- Ступай, пребывай в мире, душа моя!

И мистическая процессия, к которой присоединилась душа Святой, вознеслась к небу и скрылась за облаками.

Был вечер 11 августа 1253 года.

Глава XV,

в которой рассказывается, как св. Франциск отправился с проповедью по свету и как он попытался добраться до Святой Земли.

В «Цветочках Святого Франциска» рассказывается, как однажды Франциск почувствовал, что душу его тревожат две мысли, которых ум никак не может примирить: продолжать ли проповедь или же, порвав все связи с миром, удалиться в пещеру и целиком посвятить себя молитве? Второе больше влекло Франциска, подобно тому, как родной край влечет к себе тоскующего изгнанника.

«В молитве, — думал он, — обретаю верную прибыль, которой у меня не отнимут ни тщеславие, ни другой порок… В молитве я говорю с Богом и восхваляю Его и, делая это, живу жизнью почти ангельской. Проповедуя же, я должен ко многому снисходить, иметь дело с людьми, видеть и говорить мирское… Проповедь осаждает пыль на душу».

Рассуждение верное, не придерешься. Но, поступая в соответствии с ним, не препятствует ли он замыслу Провидения?

Франциск призвал брата Массео:

- Ступай к сестре Кларе, а потом к брату Сильвестру, проси их помолиться Богу, чтобы Он открыл мне, как поступить.

Брат Массео немедленно отправился в путь. Сначала он добрался до Сан Дамиано и изложил Кларе поручение Франциска, а потом взобрался вверх по крутому склону горы Субазио и, найдя брата Сильвестра под обрывом, среди зарослей каменного дуба в Карчери, повторил ему все слово в слово.

Брат Сильвестр тотчас погрузился в молитву, а окончив ее, сказал собрату:

- Вот что говорит Бог и что ты скажешь брату Франциску: Бог призвал его на это служение не только ради него самого, но и для того, чтобы собрать жатву душ и чтобы многие через него спаслись.

Сестра Клара передала ему то же самое. Так что, получив двойное подтверждение воли Божией, Франциск отложил всякое сомнение и с готовностью посвятил себе спасению душ.

***

Год 1212. Пламя энтузиазма зажглось в христианском мире. Под девизом «Так Богу угодно» сорок тысяч юношей с крестами и знаменами, восклицая: «Освободим гроб Господень!», отправились на Восток; на равнинах Тулузы христиане отбили нашествие мусульман.

Рыцарская душа Франциска дрогнула от восторга, вспыхнула как горючая смесь, он решил отправиться за море и принять участие в великом предприятии.

Но сердце его не устремлялось к земным завоеваниям: его более всего привлекали людские души. Он мечтал промчаться паладином любви меж рядов мусульман, обратить их ко Христу, соединить их с Христом узами веры и милосердия.

Перед отъездом из Италии он решил посетить Рим, где бы наместник Христа, великий Иннокентий, одобрил его намерения и благословил его шаги.

Он вышел из Порциунколы с одним из братьев. По пути они останавливались в городах и селениях, проповедуя людям мир и добро.

Неподалеку от Каннары в одно свежее весеннее утро они увидали множество птиц, которые весело щебетали на цветущих ветвях.

Таинственная сила приблизила к ним Франциска, и тотчас птицы взлетели кругом него и уселись ему на плечи, на голову, на руки. Изумленному спутнику Франциска показалось, что перед ним не явь, а сон, что Адам неслыханным чудом вдруг вернулся в состояние невинности и беседует со зверями и птицами.

А Франциск, как будто все происходило естественным порядком, велел своим певчим друзьям умолкнуть, после чего начал проповедь, увещевая птиц всегда восхвалять Господа, питающего и одевающего их с неизреченной любовью. Под конец он осенил их крестным знамением и отпустил летать и петь. Некоторое время он понаблюдал, как они взмывают в воздух, машут крыльями и распевают нежные песни, потом снова пустился в путь.

В Альвиано, селении между Орвьето и Орте, он однажды беседовал с народом на площади, а стаи ласточек громким щебетаньем мешали присутствующим слушать.

- Сестры мои ласточки, — сказал Франциск, — вы уже довольно говорили. Замолчите-ка, дайте мне поговорить и сидите молча, пока я не кончу речь.

Ласточки мгновенно смолкли к великому удивлению толпы и не щебетали до самого окончания проповеди.

Франциск отправился дальше, следуя по течению Тибра. В Риме он проповедовал на улицах и площадях и многих увлек словом и примером.

Среди них был и некто Гульельм из Англии. Впоследствии жизнь его была исполнена столь великого целомудрия и рвения, что после смерти Бог наградил его великими чудесами, едва не затмившими славу Беднячка.

Брат Гульельм ныне спит сном праведников в Нижнем храме в Ассизи, подле гробницы своего великого Отца.

В Риме Святой познакомился с Якопой деи Сеттесоли, вдовой Грациано деи Франджипани.

Это была удивительная женщина: с красотой она соединяла душу твердую, как кремень, непримиримую ко всякому злу, которое поражает слабые и дюжинные натуры. Франциск звал ее за это «брат Якопа», как бы признавая, что ей не свойственны женские слабости.

Если сестра Клара уподобилась Марии, которая в экстазе созерцательной жизни возносится к любви и свету Божественного Жениха, то Якопа уподобилась Марфе, которая в деятельной жизни, в мирской гуще, не теряет присутствия духа, но всецело устремляется ко благу, отлагая всякие ненужные попечения.

Множество раз Якопа принимала Святого у себя в доме, заботливо подавала ему пищу, упиваясь словами, исходившими из его уст.

Однажды Франциск принес ей в дар овечку, которую спас от смерти, и Якопа с радостью ее приняла. Она гладила ее по мягкой шерстке и смотрела ей в невинные глаза, кормя робкую овечку с розовой мордочкой из своих рук.

Однажды госпожа остригла ее и, собрав всю шерсть, выпряла нить на одежду для своего святого друга: одежду, согретую любовью, которая передала бы тепло изможденному телу Франциска, прежде чем его дух отправится к Богу.

Когда Святой скончался, Якопа, уладив в Риме свои дела, перебралась в Ассизи и отправилась в рай сияющим путем суровой и покаянной жизни.

Кто спустится ныне в крипту на Райском холме, увидит против гробницы прославленного Ассизского Беднячка скромную урну, принявшую в себя останки брата Якопы, урну, осиянную светом францисканства.

***

История не донесла до нас содержания второй встречи Франциска с папой Иннокентием, но надо полагать, что Римский Первосвященник, от которого не укрылись успехи нового ордена, благословил Божиего человека и ободрил его, пожелав преуспеяния в той святой миссии, которую тот на себя возложил.

С таким напутствием в сердце Франциск погрузился в Анконе на корабль, участвовавший в походе крестоносцев, и отплыл на Восток.

Стоя на носу корабля, он торопил час прибытия, воображая миг, когда ступит на сушу, примется за проповедь и даст волю долго сдерживаемому пылу. Задумывался он и о возможно ожидающем его мученичестве.

Но события повернулись иначе. Буря выбросила судно на берег нынешней Далматии, припасы потонули, пришлось думать о возвращении.

Поскольку съестного не хватало, а зима приближалась, хозяин корабля не захотел принять на борт бедного монаха. Однако Франциск проник на корабль тайком, Господь же надоумил некоего достойного человека снабдить его продовольствием.

Благодаря этой уловке все находившиеся на корабле спаслись, ибо вторая буря задержала корабль в море, и когда съестного не осталось, на помощь пришел Франциск: он милосердно отдал спутникам свои припасы, чудесно умножившиеся у него в руках.

Приплыв в Анкону, Франциск продолжил свою апостольскую проповедь.

«Оставив море, — пишет Фома Челанский, — Франциск, раб Всевышнего Бога, пошел по земле, вспахивая ее плугом своим и сея семя жизни в ожидании плода благословенного».

В Озимо Франциск выступил перед епископом и народом, начав проповедь рассказом о ягненке, которого выкупил, продав плащ. Описал милосердие Спасителя, Которого, как ягненка, повлекли на смерть, оплакал грехи людей, вложивших в руки палачей оружие, и в словах его было столько умиления и пылкости, что они исторгали у слушателей слезы.

В Сансеверино он отправился в монастырь «Бедных Дам».

Их жизнь, наполненная покаянием и молитвой, напомнила ему о затворницах обители Св. Дамиана, и речь его исполнилась такого воодушевления, что оказалась для них назидательной свыше всякой меры.

Среди присутствующих — может быть, в самом темном углу церкви — находился знаменитый поэт того времени, увенчанный как «король стихов». Слова Франциска проникли в его душу и подействовали сильнее, чем пьянящая любовная канцона, сильнее, чем захватывающие поэмы о рыцарских подвигах. Когда он стоял так и впивал нежность этой музыки, он увидел, что Франциск пронзен двумя перекрещивающимися и нестерпимо блистающими мечами, один из которых прошел насквозь от его затылка до стоп, а другой прошел сквозь ребра и грудь от одной руки до другой.

Потрясенный, он не знал, что ему думать, но, придя в себя, пробился через толпу и опустился на колени перед Святым, умоляя его дать ему бедную рясу «меньшего брата» в обмен на богатые одежды прославленного менестреля.

Франциск принял его со всей любовью. Он тоже был поэт, а поэтам дано читать в душах. С материнской нежностью отнесся он к новичку и нашел для него самые ласковые слова.

Гульельмо Дивини — которого впоследствии звали брат Пацифик — никогда об этом не забывал, ибо с того дня Святой стал для него «его дорогой матерью».

Глава XVI,

в которой рассказывается о других апостольских путешествиях св. Франциска и об учреждении Великой Индульгенции.

Летом 1224 года Франциск, уже отягощенный болезнью, в последний раз отправился на гору Верна. Подъем возможен был только верхом, поэтому братья снабдили его осликом, которого на время уступил один благочестивый человек, а также провожатым.

Солнце безжалостно палило, камни раскалились, в расщелинах скал виднелись кое-как сохранившиеся пучки пожелтелой травы. Все, казалось, спало, звуки заглохли: даже деревья еле шелестели усыхающей листвой.

Внезапно провожатый, обратившись к Святому, взмолился:

- Отче, смилуйся! Я помру, если не утолю жажду.

Франциск, всегда проникавшийся жалостью к страдающим, слез с осла и стал молиться, воздев руки, и молился, доколе не открылось ему, что молитва его услышана. Потом, повернувшись к своему провожатому, сказал:

- Не мешкай, беги скорее к той скале и там найдешь воду, какую Христос ныне извел из камня ради утоления твоей жажды.

***

История эта была воспринята как высокий символ.

Вода, забившая из скалы по милосердию Христову, есть не что иное, как слово Святого, утоляющее жажду множества душ, пересохших от порока и лишенных влаги по небрежению пастырей.

На самом деле, пастырская проповедь никогда не прекращалась, но слово стало бездейственно и бесплодно. Беда была в форме, в которую облекалась проповедь.

Священная наука богословие, которой многие себя посвящали, разработала тонкий механизм диалектики: считалось, что, если обучить ему в школе, то результаты сами скажутся на всех сторонах жизни.

Все увлеклись спекулятивным мышлением, а оно уводило ораторов в отвлеченные сферы. Рассуждения их были понятны лишь тонким и искушенным слушателям, до простых умов, занятых повседневными делами, они не доходили.

Франциск гениально подметил, угадал этот недостаток, свойственный тому времени. Сам он в проповеди взял за образец евангельские поучения.

Вместо сложного схоластического построения он прибегал к непосредственной речи, пользовался сравнениями, притчами, примерами, врезавшимися в память слушающих; вместо сухих абстракций выбирал практические нравственные темы, излагал те истины веры, которые спасительно воздействуют на волю, побуждая к действию.

Его проповедь отличалась новизной не потому, что он применял особенные приемы, а потому, что он отверг всякие приемы.

Вдобавок слова Франциска были согреты внутренним пылом, а неколебимая вера придавала им ясность и проникновенность, так что они проникали в слушателей подобно влаге, напитывающей каждый комок земли.

Только этим можно объяснить, почему вдруг в Ассизи тридцать человек, клириков и мирян, оставив мир, последовали за Франциском по пути покаяния; почему у Якопо да Витри, епископа Сан Джованни д’Акри, священники и клирики, выслушав слова Святого, все разом вступили во францисканский орден; почему, где бы он ни проходил, всюду к нему присоединялись люди, захваченные его учением.

Слова его были обращены отнюдь не к одним овечкам стада, но и к заблудшим овцам, к душам, разъеденным пороком. В Монтеказале он обратил трех страшных разбойников, в Тоди, по преданию, удержал от преступления женщину, которая уже вознамерилась убить плод своего греха.

И такие подвиги знаменовали путь Франциска, где бы он ни проходил.

***

Весной 1213 года он снова отправился в путь по дорогам мира.

Выйдя из пределов Умбрии в обществе брата Леоне, Франциск обратил стопы в Романью и поднялся к стенам крепости правителей Монтефельтро.

Там начиналось великое празднество, в большом числе съезжались маркизы, графы и рыцари. Жонглеры и менестрели, привлеченные таким событием, возвеселяли сердца звучанием мандолин и пением любовных песен: самые прекрасные песни, сложенные в земле Прованса, переходили из уст в уста вместе с мадригалами на народном языке.

Франциска вновь увлек дух рыцарства:

- Пойдем на праздник, — сказал он брату Леоне, — с Божией помощью мы пожнем духовную жатву.

Они прошли через подъемный мост и вступили в широкий двор, где собрались все участники празднества. Среди сияния бархата и парчи серое сукно братьев должно было привлекать особое внимание, а простота их, надо полагать, потешала благородных дам и галантных феодалов.

Надеясь поразвлечься, хозяева празднества позволили Франциску подняться на парапет. Выждав тишины, он начал проповедь.

Для начала Святой повторил припев песенки, которая тогда была в большой моде:

«Столь огромно чаемое благо,

Что любая мука мне отрада».

По мере того, как говорящего увлекала тема, он становился все убедительнее, казалось, говорит не человек, а ангел.

Первоначальное любопытство уступило место заинтересованности, за которой последовали сердечные угрызения; люди ужасались собственной греховности.

Среди слушателей был некто мессер Орландо, граф Кьюзи из Казентино, которого более, чем других, захватила магия слов Франциска.

По окончании проповеди он подошел, чтобы поговорить с Франциском о своей душе, но Франциск попросил отложить разговор, чтобы не мешать тому исполнять свои обязанности гостя.

Позже, когда граф встал из-за трапезы, предложенной владетелем Монтефельтро, Франциск долго говорил с ним и успокоил все его тревоги.

Они уже собрались расходиться, когда мессер Орландо сказал:

- У меня в Тоскане есть пустынная гора под названием Верна, она весьма высока и может пригодиться желающим совершить покаяние. Если она тебе по душе, я охотно дарю ее тебе и твоим товарищам во спасение моей души.

Франциск вздрогнул. Может, уже тогда он предчувствовал чудо, которому суждено было свершиться на этой трудно достижимой вершине?

- Мессер Орландо, когда вы вернетесь домой, я пошлю к вам двух из моих братьев. Если гора покажется им подходящей для уединенной молитвы, я приму ваше щедрое предложение.

И он сдержал слово.

Вернувшись в обитель Ангельской Божией Матери, он послал в Казентино двоих братьев, как и обещал, и те, посетив местность и сочтя ее чрезвычайно подходящей для уединенных молитв, построили там келейку — хижину из веток, — чтобы Святой мог там помолиться и предаться созерцанию Бога.

***

Франциску уже было мало Италии.

Великое дело воспламенить охладевшие сердца людей, наполнить верой их души, опустошенные грехом. Но насколько прекраснее проповедать Благую Весть среди неверных и стяжать мученический венец.

В Палестину Франциск не мог отправиться, но почему бы не попытать счастья в Марокко. Столько душ, находящихся в плену ложного учения, ожидает, чтобы их наставили на путь спасения.

Франциск снова отправился в путь. Пройдя через северную Италию, он остановился в городке Суза, где его приняла как гостя маркиза Беатриче Савойская; он оставил ей на память рукав своей одежды.

Одолев Альпы и оставив позади Прованс, он очутился, наконец, в Испании, откуда должен был отплыть в вожделенное Марокко.

Жажда мученичества томила его, он спешил к цели, от радости не чуя под собой ног. «И столь сильно в нем пылало желание мученичества, что порой он обгонял товарища, назначенного сопутствовать ему, и, словно опьянившись духом, устремлялся вперед к исполнению назначенного».

Мечте его и на этот раз не суждено было сбыться. Мученичество светило ему как дальний свет: он постоянно к нему стремился, но достигнуть никак не мог. Придет, однако, день, и его мечта сбудется, только мученичество его будет особым — такого никогда не было даровано ни одному смертному.

Посетив гробницу Св. Иакова в Сантьяго-де-Компостела, Франциск заболел и надолго. Волей-неволей приходилось возвращаться домой. Кто расскажет обо всех тяготах обратного пути? Мучительна была не только горечь разочарования, но и физические страдания. Как пса, его отогнали от приюта, куда он постучал, и долго пребывал он, как Лазарь в струпьях, даже лишившись на три дня речи.

Узы с мадонной Бедностью становились все крепче и теснее.

Наконец здоровье его стало поправляться. Почувствовав себя лучше, он отправился к морской гавани: там ему удалось сесть на судно, отправлявшееся в Италию. Спутником его был брат Бернард. Однажды Франциск признался ему, что очень хочет мяса птицы. Но где же взять птицу? Бернард молча обратился к Богу, и Бог, не отказывающий смиренным, утешил своего раба.

«Вдруг, откуда ни возьмись, явился рыцарь, предложил ему отличную птицу со словами:

- Раб Божий, прими и вкуси то, что тебе посылается Божиим милосердием.

Франциск был очень рад дару и, понимая, что это Христос о нем позаботился, восхвалил Его и поблагодарил от всего сердца».

***

Вернувшись из Испании, Франциск снова принялся проповедовать в Италии.

Невозможно со всей точностью указать, где и когда он побывал: он прошел от Бари до Алессандрии, от Венеции до Гаэты. Вехи его пути означены лишь чудесами, о которых рассказывают биографы. Ни тяготы, ни опасности, ни коварство людей и стихий не могли заставить его отступить, в нем возродился пыл апостола Павла, как и тот он «желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев» (Рим 9, 3).

«Плоть его, – замечает Фома Челанский, — не знала отдыха, поспевая за непрерывными и долгими проповедями на евангельские темы, которым предавался этот дух с всегдашней готовностью, благочестием, пылом и неутомимостью. Он желал бы прокричать Евангелие Христово всей земле… Он наставлял слушателей столь же примером, сколь и словом, обращая в язык все свое тело».

Жажда обращать души, неустанная проповедь подготовили почву, на которой в 1216 году расцвело чудо: ассизское Прощение Грехов.

Однажды июльской ночью, в Порциунколе Франциск горячо молился, преклонив колени, внезапно яркий свет разлился по скромной церквушке, осветив ее потемневшие стены.

На блистающем престоле явился Христос и Его Пресвятая Матерь в сонме ангелов.

- Какой милости попросишь, Франциск, для блага людей?

- Только одной, Господи: пусть получат отпущение грехов те, кто с покаянием посетит эту церковь.

- Ты просишь великого, но заслуживаешь большего. Ступай к Моему Наместнику и проси утвердить на земле Мою волю.

Франциск не стал терять времени.

При первых лучах зари он, взяв с собой брата Массео, отправился в Перуджу, куда как раз прибыл Папа.

Годом раньше Франциск посетил Рим, где присутствовал на IV Латеранском Соборе.

Пред лицом столь внушительного собрания кардиналов, патриархов, епископов и прелатов он испытал горячую любовь к цитадели св. Петра, этому якорю спасения и маяку истины.

Он выслушал пылкую речь Иннокентия III, и сердце его забилось в унисон с сердцем великого Римского Первосвященника.

Теперь Иннокентия не было в живых. Его место занимал Гонорий III, «старец добрый и благочестивый, очень простой и сострадательный, отдавший бедным все, что имел».

Представ перед ним, Франциск рассказал о том видении, какое ему было в Порциунколе и о желании привести души в рай.

- На сколько лет ты просишь эту индульгенцию?

- Святой Отец, — отвечал Франциск, — не годы мне потребны, а души.

Просьба было необычной. Такая индульгенция давалась только тем, кто, взяв крест, отправлялся в крестовый поход — освобождать Гроб Господень.

И все же Папа, несмотря на возражения курии, дал индульгенцию.

Франциск, ликуя, уже собрался удалиться:

- Послушай, простец, — сказал ему Папа, — куда же ты идешь без документа, удостоверяющего наше разрешение?

- Святой Отец, мне довольно вашего слова. Мне не нужно бумаг. У меня вместо бумаг — Пресвятая Дева Мария, вместо нотариуса — Христос, вместо свидетелей — ангелы.

***

2 августа того же года, в присутствии епископов Ассизи, Перуджи, Тоди, Сполето, Ночеры, Губбио и Фолиньо, Франциск, не в силах удержать переполнявшей его радости, объявил великое Отпущение Грехов собравшейся отовсюду толпе.

С того года скромная церквушка — дотоле никому не известная — стала целью паломничества: множество кающихся являются сюда в поисках душевного мира.

И так всегда, каждое 2 августа, с наступлением рассвета.

Глава XVII,

в которой рассказывается, как состоялся Капитул рогожек и как кардинал Остии стал Покровителем ордена.

Огонь — это стихия, его не спрячешь, он «прекрасен и весел, и крепок и могуч», всюду от него тянутся жадные языки пламени.

Такой огненной была и душа Франциска, и пламенным — язык. «Слово его было огненно и проникало до внутренности сердца, и разум слушающих наполнялся изумлением. Он казался совершенно переменившимся по сравнению с тем, каким он был раньше и, обратив взор к небу, не желал обратить его на землю».

Первыми пламя охватило братьев Франциска; те запылали кострами милосердия и любви ради спасения душ.

- Идите, возлюбленные мои, по двое во все края мира, возвещая людям мир и покаяние во оставление грехов; в скорби будьте терпеливы и пребудьте в уверенности, что Господь исполнит решенное Им и обетованное. Спрашивающим вас отвечайте смиренно, благословляйте гонителей ваших, благодарите проклинающих вас и клевещущих, ибо их руками уготовляется нам Царство Небесное.

Сыны его с величайшим веселием и радостью приняли призыв к святому послушанию и благоговейно простерлись на земле перед св. Франциском. Он же, обнимая их, каждому сказал с любовью и лаской: «Возложи на Господа заботы твои, и он поддержит тебя».

***

Одно из сочинений Якопо да Витри доносит до нас известие, что около 1216 года дети св. Франциска проповедали по всей Ломбардии, Тоскане, Апулии и Сицилии. С точки зрения средневекового человека, они охватили проповедью почти всю Италию.

В их апостольских трудах бывало, однако, два перерыва каждый год: на Пятидесятницу и на праздник св. Михаила Архангела.

В эти дни они собирались в Порциунколе, чтобы закалиться духом и обсудить дела ордена.

Такие собрания стали называть «капитулами».

Капитул 1217 года стал событием первостепенной важности, ибо впервые Франциск обрисовал в общих чертах ту организацию ордена, которой суждено было закрепиться в последующих установлениях.

Франциск разделил Италию и несколько других стран на провинции, а каждую провинцию на кустодии. Так появились понятия «провинциальный министр» и «кустод», относящиеся к братьям, которым поручалось управлять обителями, существующими на территории провинции или кустодии.

На этом капитуле обсуждалась также проповедь Благой вести в других странах, в том числе нехристианских.

В Святую Землю, которая была особенно дорога сердцу Франциска, был направлен главным брат Илия из Ассизи, отличавшийся умом и силой воли.

В Германию вызвались пойти шестьдесят братьев во главе с братом Джованни из Пенне. Столько же вызвалось отправиться в Венгрию и в Испанию. Францию Святой оставлял себе.

По окончании собрания братья отправились в назначенные земли, а Франциск двинулся на север.

Во Флоренции он встретился с епископом Остии, кардиналом Уголино из рода графов деи Сеньи, который впоследствии вступил на папский престол под именем Григория IX.

Кардинал запретил Франциску удаляться из Италии. Скрепя сердце Франциск подчинился, отдав свое поприще во Франции брату Пацифику.

Уголино, человек большой учености и хороший знаток людей, отлично понимал, сколь благое дело творят братья, но в то же время от него не укрылась враждебность, какую они вызывали у некоторых людей в кругах и церковных, и мирских.

Братья перестали быть горсткой презираемых бедняков, они стали силой, которая с каждым днем росла. И надо было помочь им войти в определенную колею и обрести более зрелые организационные формы, тогда они смогли бы приносить больше добра.

Кардинал был совершенно прав.

В Германии братьев — после немыслимых приключений в пути — преследовали как еретиков и раздели чуть не донага. В Венгрии крестьяне науськивали на них собак, как на диких зверей, вынудив бежать без оглядки. Во Франции прелаты и верующие приняли их за альбигойцев и прогнали силой.

Все эти беды убедили Франциска полностью ввериться епископу Остии.

До тех пор они были едва знакомы, но отныне между ними зародилась глубокая дружба, подкрепляемая взаимным уважением и почтением.

***

27 августа 1218 года, посланием Гонория III, кардинал Уголино от имени Святой Церкви вступил во владения всеми обителями братьев и прилегающей к ним землей. Так кардинал стал живой частью истории ордена. Связь его с Франциском, и прежде крепкая, сделалась еще крепче и теснее, они нередко встречались в Риме.

В обстановке взаимного доверия был созван капитул 1219 года, который вошел в историю под названием «Капитул рогожек». В нем приняло участие более пяти тысяч братьев, расположившихся вокруг церквушки в Порциунколе кучками по пятьдесят, восемьдесят, сто человек; они укрывались в наскоро сделанных шалашах и спали на голой земле.

У них не было никаких припасов, но Бог надоумил добрых жителей Умбрии, и они доставили все необходимое. «И вот внезапно приходят из люди с вьючными животными, лошадьми, телегами, нагруженными хлебом и вином, бобами, сыром и другими приятными для еды вещами».

Прибывший Уголино, увидев это зрелище, растроганно сказал: «Поистине это поле сражения и на нем рыцари Божии».

В капитуле участвовал и св. Доминик с семью братьями своего ордена, он тоже возлюбил госпожу Бедность, увидев, как Провидение заботится о тех, кто всецело на него полагается: «Начиная с этого часа, я обещаюсь соблюдать святую евангельскую бедность; и от имени Бога проклинаю всех братьев моего ордена, которые, состоя в ордене, будут приписывать себе какую-нибудь собственность».

Франциск обратился к братии с увещанием, которое заслуженно прославилось:

«О возлюбленные братья,

Мы обещали много Господу:

Но нам обещано больше.

Послужим на земле,

Устремясь к небесному.

Наслаждение кратко:

Наказание вечно.

В меру страдание:

Слава без предела.

Многих призвание:

Немногих избрание.

Но всем воздаяние.

Братья, пока у нас есть время, будем творить добро».

И он снова заговорил о миссионерстве в других странах, но уже на этот раз более подготовленном.

Епископ Остии перед тем уже разослал рекомендательные письма в те страны, куда собирались с проповедью братья; в этих письмах он просил епископов и верующих принять братьев как добрых католиков, которые пользуются полной поддержкой и одобрением Святой Церкви.

Он сделал и больше того. Он предложил братьям взять с собой послание Гонория III от 11 июня 1219 года, которое они могли показывать по первому запросу церковных властей в тех местах, куда они направлялись.

Этот документ был поистине промыслительным, ибо открыл путь быстрому распространению францисканства во Франции, в Англии и в других странах.

Глава XVIII,

в которой рассказывается, как пятеро братьев претерпели мученичество в Марокко и как св. Франциск отправился миссионером в Святую Землю.

Драгоценные плоды принес Капитул рогожек: мученичество пяти братьев в Марокко и участие Франциска в пятом крестовом походе.

Вместе с множеством миссионеров, отправлявшихся в европейские страны, небольшая группа из шести человек покинула Порциунколу, чтобы достичь Марокко.

Их звали Витале, Берардо, Пьетро, Адьюто, Аккурсио и Оттоне.

В Испании Витале тяжело заболел, остальные продолжили путь; во главе их был брат Берардо.

Севилью занимали в то время мусульмане; оказавшись среди них, братья, не теряя времени, стали проповедовать Евангелие на площадях и близ мечетей, как подсказывал им Дух Святой.

Неверные жестоко их избили и притащили к главе здешних мусульман, известному в Италии под именем Мирамолино.

Тот, считая, что перед ним обыкновенные попрошайки, велел их сначала привязать к высокой башне, а потом отвести в Сеуту, чтобы оттуда кораблем переправить в Италию.

Но они этого не желали. Не зря же они покинули Ассизи.

Достигнув Марокко, они ускользнули от бдительных стражей, и, вновь обретя свободу, снова пустились проповедовать Евангелие, обличая нечестивость Магомета.

Пылом милосердия и силой убеждения особенно отличался Берардо, который бесстрашно спорил с неверными, публично приводя их в замешательство.

Мало того, однажды он дождался, пока мимо него проследует глава мусульман, и обратился к нему с огненной речью.

Всех братьев бросили в темницу.

Через три дня они предстали перед судьями, подверглись жестокой пытке, а затем были казнены.

Это произошло 16 января 1220 года.

Когда Франциск узнал, что братья претерпели мученичество, он исполнился восхищения и святой зависти и воскликнул: «Теперь могу сказать, что у меня есть пять истинных братьев!»

***

По окончании славного капитула и Франциск также отправился из Италии миссионером. Он снова попытался достигнуть Святой Земли, куда еще в 1217 году прибыл брат Илия с товарищами.

Спутниками Франциска были Иллюминато, Пьетро Каттани, Барбаро, Сабатино, Леонардо и еще семеро, чьи имена нам неизвестны.

Они сели на судно, как и прежде, в Анконе. Переплыли Адриатическое море, оставили позади Крит и Кипр и к концу июля 1219 года бросили якорь в Сан Джованни д’Акри.

Тут братья разделились. Франциск с несколькими спутниками добрался до Египта, где уже год крестоносцы стояли лагерем, намереваясь взять город Дамьетту.

Христианское войско бездельничало. Военачальники передрались между собой и не могли договориться об общих действиях.

Праздные крестоносцы предавались удовольствиям и грабежу, позабыв о высокой миссии, ради которой они оставили родные места.

Святого крайне удручило увиденное; он не знал, как воззвать к совести этого разбредшегося стада.

Единственным утешением оказалось присоединение к ордену нескольких клириков, увлеченных примером Франциска.

19 августа было дано сражение.

Крестоносцы были разбиты наголову, но разве иного можно было ожидать в сложившемся положении? Святой предсказывал такой исход, однако его предупреждения не помогли.

После поражения униженные христиане оказались в тяжелых условиях; последствия могли быть и хуже, если бы не Вера: глубоко прочувствовав ее, крестоносцы почувствовали прилив новых сил.

Франциск тем временем, не позабывая о цели, ради которой прибыл на Восток, решил в одиночку проникнуть в земли сарацин.

Все сочли это безумием и разными доводами пытались отговорить Франциска, напоминая, что во вражеском лагере есть закон, по которому каждому, кто отсечет голову христианину, полагается золотой бизант.

Но на Франциска ничто не действовало. Взяв с собой брата Иллюминато, он вступил на землю противника с криком: «Султан, султан».

Их тут же схватили, жестоко избили и привели к султану Мелек-эль-Камелю, доблестному и мудрому государю.

В ответ на просьбу султана Франциск изложил цель прихода: он хотел не отречься от Христа, но обратить султана и его людей в евангельскую веру.

Он долго говорил о тайне Единого и Троичного Бога, но, чувствуя, что слова его не доходят, придумал нечто более действенное.

- Прикажи, — сказал он, — чтобы разожгли большой огонь и позови своих священников. Мы вместе войдем в огонь. Кто из нас останется невредим, в его веру и уверуй.

- Ни один из наших священников не согласится на такое испытание в защиту нашей веры, — ответил султан, заметив, как один из священнослужителей бежал, услышав предложение Святого.

Но Франциск не сдавался. Святой Дух подсказывал ему новые доводы и слова, но напрасно: султан, внутренне убежденный в правоте Франциска, боялся «народного шума».

Глава XIX,

в которой рассказывается, как св. Франциск защищал перед султаном Мелек-эль-Камелем христианскую веру от нападок язычников.

Св. Франциск находился во дворце султана, среди мусульман, как раз тогда, когда христиане и мавры яростно сражались друг с другом, это обстоятельство выявляет духовное и нравственное величие Святого, который внушал такое огромное уважение к себе, что вокруг него сами собой утихали все распри.

Но надо помнить, что за пределами его влияния гремело оружие, шла битва, и это не могло не сказаться на речах и спорах, которые велись при дворе султана. К тому же присутствие Святого, открыто объявившего свои намерения, невольно напоминало о непримиримых духовных противоречиях между спорящими. Возможно поэтому апостольская миссия св. Франциска не дала тех плодов, на какие он рассчитывал. Впрочем, полемика, как известно, не приводит к обращению, наоборот, усиливает расхождения, ибо ведется с такой страстью, что слова и понятия оказываются недейственными.

Джулиано да Спира в своей «Легенде святого Франциска»* дает понять, каков был накал спора; он пишет: «Слишком долго было бы пересказывать, с какой твердостью духа св. Франциск все это время пребывал перед лицом султана и с каким изобилием красноречия он отбивал нападки тех, кто очернял христианскую веру».

Св. Франциск, исполненный святой любви, не любил, как мы знаем, резких слов и выражений, но ему приходилось прибегать и к ним, как можно заключить из эпизодов, которые мы приводим ниже. Надо иметь в виду, что восхищение мусульман, в особенности султана, вызывала как раз меткость и быстрота ответов, которые давал Святой на все предлагаемые вопросы; эти качества высоко ценились всегда, особенно в Средние века, когда почитались признаком испытанной мудрости.

*Legenda Sancti Francisci.

***

Приводимые ниже эпизоды вряд ли можно найти где-либо еще: они заимствованы из «Книги примеров меньших братьев века XIII»* и еще мало использовались. Они соответствуют главкам 98 и 99 текста, который опубликовал П. Ливарио Олигер. Вот они:

«Рассказывал брат Бонавентура, генеральный министр ордена, что узнал следующую историю от того спутника блаженного Франциска (брата Иллюминато), который был с ним у султана:

Пребывая в великолепном дворце султана, однажды Франциск подвергся необычному испытанию, которое измыслил для него султан, чтобы проверить, насколько крепка его вера и преданность его нашему Господу Распятому.

Повелел султан расстелить по всему залу широкий пестрый ковер, на котором по всему полю выткано было множество крестов, после чего обратился к присутствующим с такими словами:

- Пусть призовут этого человека, который кажется нам истинным христианином. Посмотрю, что он будет делать, подходя ко мне. Если ступит ногой на кресты, я укорю его в оскорблении его же Бога. Если же не решится ступить на ковер, я укорю его в оскорблении моего величества.

Призвали Святого. Исполненный Святого Духа, тот всей полнотой Его был наставлен, как действовать и правильно отвечать. Пройдя по ковру, он приблизился к султану.

Тот, обрадовавшись, что ему, наконец, есть в чем укорить Божьего Человека, а именно в оскорблении его Господа, сказал:

- Вы, христиане, поклоняетесь Кресту, вы чтите в нем особенную принадлежность вашему Богу, как же ты не устрашился попрать стопой знак креста?

А блаженный Франциск ему в ответ:

- Надо вам знать, что вместе с нашим Господом были распяты два разбойника: мы получили Крест Иисуса Христа, нашего Бога и Спасителя, ему мы поклоняемся и его прижимаем к сердцу со всем благоговением. Вам же, по получении нами Креста Христова, достались кресты разбойников, их я безбоязненно топчу ногами».

***

“Был и другой спор у султана с блаженным Франциском. Он сказал:

- Ваш Бог учил вас в Евангелии не воздавать злом за зло, не отбирать рубашку у того, кто ее отнял у вас, и тому подобному. Тем более Он, должно быть, наставлял христиан не вторгаться в наши земли.

*Liber exeplorum fratrum minorum saec. XIII.

- Вы, – отвечал блаженный Франциск, – прочитали, думается, не все Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. В другом месте его говорится: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя». Тем самым оно учит, что всякого человека, даже самого близкого и дорогого, — дорогого не меньше, чем собственное око, — должно вырвать и отбросить, если он попытается уклонить нас от Веры и от любви к нашему Богу. Вот почему христиане воздвиглись и воюют за эту землю, которой вы неправедно завладели, ибо вы клянете имя Христово и уклоняете от почитания Его кого только можете. Но если бы в вас зародилось стремление узнать, полюбить и исповедать Творца и искупителя мира, христиане возлюбили бы вас как самих себя.

Услышав таковой ответ, все присутствующие изумились».

***

Но удивление и восхищение были вовсе не тем, о чем мечтал св. Франциск; он мечтал претерпеть мученичество, но мечта его вновь оборачивалось миражом. Какое-то время он еще оставался среди сарацин, надеясь обратить кого-либо из них. Его внимательно слушали, пока он говорил о Христе и о любви к ближнему, но все отходили прочь, едва он заводил речь о ложности учения Магомета.

Поняв, что от дальнейшего пребывания в мусульманском лагере христианской вере не будет пользы, он распрощался с султаном, чтобы возвратиться обратно к христианам.

Мелек-эль-Камель пытался его удержать, предлагал золото и драгоценные камни, но Франциск, верный госпоже Бедности, ничего не захотел. Он согласился принять в знак дружбы лишь рог из слоновой кости, чтобы им созывать братьев, а также пропуск в Палестину.

И снова он в Дамьетте. После долгой осады, 5 ноября город сдался, и крестоносцы разорили его дотла. Как голодные волки бросались они на все, алчность овладела каждым.

Франциску стало тошно, он решил вернуться в Италию.

В Дамьетте с крестоносцами он оставил несколько братьев и сел на корабль до Сан Джованни д’Акри, где его уже ждал брат Илия.

С ним он отправился паломником в Святую Землю.

Его серафическая душа погрузилась в воспоминание Тайн нашего Искупления; он прошел по всем местам земной жизни Иисуса.

Перед Вифлеемской пещерой и Гробом Господним он испытал духовное потрясение и вернулся в Италию, исполненный душевного волнения и сердечной радости, как цветок, раскрывшийся от солнечных лучей и испускающий пьянящий аромат.

Глава ХХ,

в которой рассказывается, как св. Франциск вернулся в Италию и как по болезни сложил с себя руководство орденом.

Отправляясь в Святую Землю, Франциск оставил двух братьев замещать себя: брата Маттео из Нарни и брата Григория из Неаполя.

Первому надлежало не покидать Порциунколы, чтобы принимать вступающих в орден, второму — посещать разные общины и смотреть за тем, чтобы соблюдалась святая дисциплина.

Однако весьма скоро начались нестроения, позднее усилившиеся из-за ложного слуха о смерти Святого.

О характере этих нестроений было немало споров, особенно среди современных биографов; строились самые вольные гипотезы и предположения.

Меж тем сведения крайне скудны.

Джордано да Джано в своей «Хронике» выражается так: «Орден в нестроении, он раскалывается и рассеивается».

Очевидное преувеличение.

Но если эти слова употреблены, то основанием, без сомнения, послужили некоторые споры: по поводу поста, который предлагалось сделать более суровым; по поводу попыток некоторых священников вмешаться в руководство монастырями кларисс — вопреки праву, закрепленному Церковью за братьями; и, особенно, по поводу намерения Джованни делла Каппелла основать новое монашеское братство, отколовшись от ордена.

В отсутствие Франциска, умеющего духом своим все удерживать в равновесии, эти споры, а также, может быть, еще какие-то мелочи, касающиеся дисциплины, накалили страсти. Лучшим братьям происходящее представлялось если не изменой францисканству, то, по крайней мере, помехой апостольской проповеди и личному совершенствованию.

Один из таких братьев, некто брат Стефан-простец, погрузился на корабль и, застав Франциска в Сан Джованни д’Акри, рассказал ему, что происходит в Италии и поторопил его с возвращением.

Известия обеспокоили Святого, и он пустился в обратный путь, взяв с собой брата Илию, Пьетро Каттани, Чезарио да Спира и некоторых других братьев.

Они высадились в Венеции в первых числах августа 1220 года. Франциск был очень слаб. Убийственный ближневосточный климат подорвал его здоровье.

Начиналась болезнь глаз, которую он нес как тяжкий крест до самой смерти; желудок почти не удерживал пищи.

К этим физическим страданиям прибавились и нравственные. В Болонье он обнаружил, что братья постороили себе каменное жилище, простонародьем называемое «дом братьев», и открыли Богословскую школу.

Поначалу душа Франциска восстала против этого и он приказал всем братьям, включая больных, выйти из этого дома, но потом, узнав, что братья жили там не как владельцы, а как гости кардинала Уголино, успокоился и позволил им снова туда войти.

Он боялся науки. Не сама она своим содержанием внушала ему страх: он чтил и уважал теологов. Но опасался при этом, что наука убьет святую простоту и пробудит беса гордыни в душах его детей. Однако он без колебаний разрешил преподавать священную науку, когда его попросил об этом Антоний Падуанский.

До Центральной Италии Франциск добрался верхом, ибо по болезни не мог иначе.

Папа Римский с его окружением находились в это время в Орвьето, и там Святой вновь встретился с кардиналом Уголино.

Вместе они обсудили дела ордена и приняли необходимые меры против возникших нестроений. Упразднялись привилегии, данные некоторым монастырям кларисс, возбранялось основание нового монашеского братства, до предстоящего в сентябре капитула откладывалось регулирование положений о постах, принятых в отсутствие Святого.

С другой стороны, чтобы ограничить странствия иных братьев, напоминающие бродяжничество, было решено, что для новопоступивших в орден устанавливается год послушничества, как в других орденах, и что все братья должны испрашивать у начальствующих позволения удалиться от места обитания.

***

Праздник св. Михаила Архангела 1220. Перед собравшимся капитулом изнемогающий от физических страданий Франциск в глубоком смирении отказывается от руководства орденом. Вместо него избран Пьетро Каттани. «Отныне я умер для вас: но вот Пьетро Каттани, которому как вы, так и я обязаны послушанием».

На самом деле главой ордена остается Франциск. Орденом как организацией руководит другой, но Франциску вверяют свою совесть его дети и хлебом его примера и его святости питают свою душу.

Пьетро Каттани недолго управлял орденом. 10 марта 1221 года сестра смерть взяла его к себе в Порциунколе и святая его душа перенеслась в рай.

Нужен был новый глава, и этим озаботился следующий капитул, состоявшийся на праздник Пятидесятницы.

Уголино занятый неотложными обязанностями, прислал вместо себя кардинала Раньери Капоччи; увещевание, с которым Франциск обратился к присутствующим, основывалось на тексте из Писания: «Благословен будь Господь Бог мой, Который ведет душу мою в сражение».

Со смирением воззвав к Духу Святому, чтобы споспешествовал в избрании нового викария, остановили выбор на брате Илие.

Все его знали.

Отличаясь выдающимся умом и силой воли, этот человек основал миссию в Святой Земле, хотя климат там много тяжелее, чем в других местах, где миссионерам удалось закрепиться только после неудач и гонений; брат Илия, в отличие от них, медленно, но прочно утвердился на выделенной ему территории.

Избрание брата Илии оказалось промыслительным.

Он способствовал распространению и утверждению францисканства как мощной силы, благодаря чему произошел духовный переворот, определивший облик истории на все последующие века.

На этом капитуле вновь встал вопрос о миссии в Германии, имевшей столь печальный конец в 1217 году.

Слово брата Илии было столь убедительным, что девяносто братьев вызвались снова попытать счастья под руководством брата Чезарио да Спира.

Вместе с другими на этом торжественном собрании присутствовал и никому не известный португальский брат.

Жажда мученичества привела его в Марокко, где он желал состязаться в подвиге с пятью францисканцами, замученными за веру, но долгая болезнь вынудила его отплыть на родину.

Однако из-за жестокой бури корабль пристал к берегам Сицилии, а не Португалии, что, видимо, отвечало тайному замыслу Провидения.

Шаг за шагом, перемещаясь на север, юноша достиг города Ассизи в надежде познакомиться со святым Основателем.

Желание его сбылось, но никто им особо не заинтересовался, никто не обратил на него внимания. Его отметил лишь брат Грациано, провинциальный министр Романьи: узнавши, что юноша имеет сан священнослужителя, он попросил его, если тот другого не умеет, служить хотя бы мессу для собратьев, живущих в скиту в Монтепаоло.

Это была свеча под сосудом. Но вскоре, поставленная на подсвечник, она озарит мир ослепительным светом.

Его имя: Антоний Падуанский.

Глава ХХI,

в которой рассказывается, как св. Франциск основал Третий орден покаяния (терциарии) и как переработал Устав для Первого Ордена.

Широкая апостольская проповедь, развернутая повсюду св. Франциском, не только вернула многие христианские души к практике христианской жизни, но дала и нечто другое: возвратила людям стремление к совершенствованию, столь свойственное первым христианам.

Куда бы ни приходил Франциск, всюду мужчины и женщины, не связанные браком или состоящие в браке, с мольбой обращались к нему, прося принять их в орден.

Но можно ли разбить семью, разом перерубить все ее связи с обществом, чтобы члены ее могли надеть монашеское облачение?

Многие, сталкиваясь с этой трудностью, отказывались от святого идеала и продолжали обычную жизнь в миру, где их душам приходилось тяжко.

Франциск с его гениальным чутьем придумал нечто новое: внести монастырский дух в семью и в общество.

Для этого нужно было учредить еще один орден — такой, в котором не возникало бы конфликта между потребностями духа, жаждущего совершенства, и непреложными обязанностями, накладываемыми положением в миру.

Так положено было начало Третьему ордену.

В 1221 году Франциск, поддержанный кардиналом Уголино, написал Устав нового ордена и передал его людям. Устав состоял из нескольких основных положений: от вступающих требовалось исповедовать христианскую веру, полностью повиноваться Католической Церкви, исполнять обязанности, предписываемых собственным статусом, в скромности, супружеском целомудрии и в духе самопожертвования; запрещалось также носить оружие.

История не донесла до нас, где именно родился Третий орден, но предание наиболее достоверно указывает на город Поджибонзи, где первыми в него вошли купец Луккезио и его жена Буонадонна.

Снедаемый алчностью и корыстью, этот купец однажды был зачарован словами Франциска, после чего стал продавать свое имущество и раздавать его на дела милосердия. Жена его, пораженная таким чудом Провидения, состязалась с мужем в рвении и усердии.

Франциск надел на обоих серое одеяние и препоясал веревкой.

Они прожили еще сколько-то лет, довольствуясь плодами со своего огорода, после чего скончались в Боге.

После этой первой супружеской пары появились другие: орден быстро завоевал популярность в разных странах и принес обществу неисчислимую пользу; принадлежностью к нему гордились не только простые люди, но и великие мира сего.

Елизавета, ландграфиня Тюрингская, и Людовик IX, король Франции, устремлялись к святости под руководством Устава Третьего ордена, и они еще не самые видные в том прославленном ряду святых, которых орден дал миру.

***

В те временв, когда братья только обосновались в Ривоторто, были немногочисленны и никому не известны, Господь послал Франциску видение, приоткрывшее ему завесу над будущим ордена в мире.

«Видел я, – рассказывал он, — огромное множество народу, идущее к нам, и все желают облечься в одеяние святой веры и жить по Уставу нашего блаженного ордена… видел я улицы, почти что переполненные идущими от почти всех народов. Идут французы, спешат испанцы, торопятся немцы и англичане, и быстро движется большая толпа людей разных языков».

Через четырнадцать лет это видение стало уже радующей реальностью. Дерево, посаженное с таким трудом, пустило корни, выросло крепким и ветвистым, приносило добрые плоды.

Напомним, что когда Иннокентий III одобрил Устав, относящийся к этому раннему времени в Ривоторто (единственный, который за все годы имел орден), он не оставил никаких письменных свидетельств этого: Папа выразил свое мнение только устно, добавив, что желает получать в дальнейшем известия о делах в ордене, чтобы возложить на него определенные обязанности, если он будет соответствовать ожиданиям Церкви.

Из этого со всей ясностью вытекает, что Устав был одобрен Иннокентием, как теперь бы сказали, в «экспериментальном порядке», и что предполагалось впоследствии окончательно закрепить одобрение папским документом.

За четырнадцать лет, протекших между одобрением Устава и подтверждением его, орден, как уже говорилось, постепенно прирастая числом, стал весьма многочисленным, а ежегодно созываемые капитулы накопили значительный опыт.

Поскольку накопленный опыт нельзя было отразить непосредственно в Уставе, который после одобрения Церкви не подлежал изменениям, то весь собранный материал прибавлялся к Уставу в виде конституций, который приобретали силу закона властью самого капитула.

Когда подошло время представить Устав на рассмотрение Святейшего Престола, решено было не составлять нового Устава, но обогатить уже существующий накопленным опытом.

Да и зачем было отвергать старый Устав, если, как говорит св. Бонавентура, «твердым и несокрушимым основанием соделано было Евангелие».

Поэтому речь шла не о создании нового текста, а о дополнении старого. Этому Франциск и посвятил себя, удалившись в Фонте Коломбо, дальний скит в горах Риети, как нельзя лучше подходивший для такого занятия, требовавшего большой сосредоточенности.

Общение с Богом, Которого он призывал от всего сердца, удалило от него все заботы, и в безмятежности духа он приступил к делу.

Окончив труд, он передал рукопись своему викарию, но тот ее нечаянно потерял.

Тогда Святой терпеливо отправился назад, в скит Фонте Коломбо и «вновь написал Устав, как прежде».

Вероятно, в начале осени 1223 года он прибыл в Рим — повергнуть Устав на суд Святейшего Престола.

Иначе и нельзя было.

Властью, данной ей от Бога, Церковь должна была утвердить написанное как норму закона, этого нельзя было сделать заочно — требовалось внимательное рассмотрение в свете многовекового опыта Церкви.

Имеется прямое свидетельство кардинала Уголино, что ему самому, возможно, вместе с другими, было поручена проверка Устава, который был утвержден папской буллой «Солет аннуэре» от 29 ноября 1223 года.

Была ли при церковной проверке Устава внесена какая-либо правка?

Вполне вероятно.

Но она никак не затронула существа дела, поскольку совершенно очевидно тождество документа и первого Устава, составленного Франциском в Ривоторто и одобреннного Иннокентием III.

Это заявлено и в упомянутой булле: «Настоящим подтверждаем Устав, одобренный нашим предшественником блаженной памяти Папой Иннокентием».

Глава XXII,

в которой рассказывается, как св.Франциск в Греччо устроил Ясли Господа и как он принял священные стигматы на горе Верна.

Жизнь Искупителя развернулась между двумя великими таинствами — таинством Воплощения и таинством Страстей — и заключена между Вифлеемом и Голгофой.

Франциск — Его живая копия — не мог воспринимать свою жизнь иначе, как протекающей между этими двумя точками.

«В особенности, – рассказывает Фома Челанский, – его ум занимало смирение Воплощения и любовь Господа, явленная Его Страстями, и никогда не отводил он от них умственного взора».

Франциск явился на свет подобно Христу, близ яслей, и так же удостоился божественных стигматов на горе Верна. Как же мог он не благоговеть перед обоими великими таинствами!

***

После окончательного одобрения Устава св. Франциск покинул Рим и по Саларской дороге добрался до Греччо, недели за две до Святого Рождества.

Скит в Греччо — еще один мирный приют братьев, дарованный им благочестивым графом Джованни Велита, прижался к горе на западной стороне долины Реатине.

Франциск решил там провести праздник Рождества и попросил графа построить в одной из пещер изображение тех яслей, в которых родился Господь.

Мысль эта не была для него новой, ему внушила ее мать, рассказывавшая Франциску о его рождении.

Новость распространилась, и в Греччо отовсюду стали сходиться братья. Ожиданием были охвачены и жители окрестных и дальних селений.

Наконец наступила благословенная ночь. Лес и долину осветило множество факелов. Как будто внезапные зарницы рассеяли ночной мрак. И раздался гром.

Но это зазвучало пение поднимавшейся к скиту толпы. «Окрестности откликались ликованием».

В полночь отслужили мессу, Франциск был за диакона.

После чтения Евангелия он взял слово. Автор жизнеописания рассказывает: «И часто, желая произнести имя Иисуса, он, воспылав чрезвычайной любовью, именовал Его “Вифлеемский младенец”, растягивая слово Вифлеем так, что звук казался похожим на овечье блеянье, и он словно наполнял уста этим словом, но еще более — сладостью любви».

По огромной толпе, обратившейся в слух, пробежала дрожь волнения. И Бог дал доказательство Своего расположения. Одному мужу, достойному уважения, было видение:

«А именно: привиделось ему, будто в яслях лежит совсем маленький мальчик и вроде бы неживой. Святой Божий, склонившись над ним, пытается его разбудить, чтобы тот очнулся от глубочайшего сна. И вполне разумным кажется нам это видение, ведь младенец Иисус забыт во многих сердцах как мертвый, и в этих сердцах, по милости самого Младенца и подвигами раба Его святого Франциска, Он был оживлен и возвращен набожной памяти».

По окончании священного обряда ликующий народ возвратился в свои жилища, сохраняя пучки соломы как особую реликвию, и много исцелений принесла она впоследствии как людям, так и животным.

***

Летом следующего года Франциск отправился на гору Верна — провести там пост в честь св. Михаила Архангела.

Давно уже вошло у него в привычку удаляться в уединенные места для молитвы и покаяния. Он хорошо знал, что апостольская проповедь теряет силу, если постоянно не подкреплять ее возрастанием души; деятельная жизнь не имеет смысла, если не сопряжена с жизнью созерцательной.

Много есть скитов, освященных молитвенным экстазом Ассизского Беднячка, но никто кроме Бога не мог бы поведать о том, что именно там происходило.

Они и по сей день прославлены среди людей, и давно стали местом благоговейного паломничества. Среди них: Карчери в Ассизи, остров на Тразименском озере, Фонте Коломбо, Греччо, Четона, Бельверде, Челле в Кортоне, гора Казале, Викальви.

Гора Верна — одно из таких мест, но самое прославленное благодаря совершившемуся здесь чуду.

Эта одинокая гора — дантовская «суровая скала» — возносится к небу между плодородной долиной Казенцы и Апеннинским хребтом. Верхняя ее часть как будто срезана на три четверти скалистым обрывом; с этой стороны гора напоминает крепость. Величественные ели, буки и ясени, покрывающие вершину, борются с ветрами и бурями.

Предание окружило эту гору ореолом таинственности.

Громадные скалы, рассеченные глубокой расщелиной, над которой нависают утесы, наводят на мысль о землетрясении, сопровождавшем кончину Спасителя.

После того как граф Орландо подарил эту гору Франциску, братья соорудили там хижину; впоследствии вокруг нее появились новые жилища, которых становилось все больше по мере того, как росло число братьев, искавших уединенного созерцания.

На этой горе, незадолго до праздника Крестовоздвижения, Франциск предавался размышлениям о Страстях Господа нашего, и, хотя тело его изнемогало от страданий и всюду болело, в нем укрепилась воля пострадать, чтобы вполне уподобиться Христу.

- Господи Иисусе, молю Тебя, восхити мой ум пылом и сладостью Твоей любви, отвлеки от всего земного, чтобы я умер от любви к Твоей любви, как Ты удостоил нас умереть из любви к моей любви!

Когда любовь расширяется до таких пределов, она выражается кровно.

Франциск хотел кровью запечатлеть свою любовь.

Он не мог пострадать от руки людей, теперь он беспрестанно молил о том Бога.

Внезапно сверхъестественный свет разлился в небе, освещенном зарей, и в ярком зареве Франциск, охваченный экстатическим порывом, узрел Человека, распятого на Кресте.

Два крыла серафима над головой, два крыла раскрыты, два крыла закрывают спину.

Пред таким чудом два ощущения равной силы соединились в душе Святого: невыразимое блаженство и острая боль, пронизавшая все его члены.

Эту сладость и эту боль нельзя было вынести, они превышали человеческие силы, и Франциск изнемог бы, если бы милостью Господней не был поддержан в его немощи.

Когда видение исчезло, из плоти его точилась кровь.

Кровавые раны зияли на его руках и ногах, как будто он претерпел казнь через распятие. На ладонях и ступнях виднелись затвердения, похожие на с одной стороны на головки гвоздей, с другой — на их заостренные и искривленные концы.

На ребре виднелась широкая рана с красными краями, откуда струилась по телу кровь, марая одежду.

Над острыми утесами горы Верна светило мягкое осеннее солнце. Легкая дымка окутывала долину Казенцы, богатую виноградом и всевозможными плодами. После августовской палящей жары наступило время года, когда вызревают Божьи дары.

Так же и огонь любви, как пожар пылавшей в сердце Франциска, дал вожделенный плод: мученичество.

Пять язв на его теле сияли драгоценным пурпуром.

Глава XXIII,

в которой рассказывается, как св. Франциск создал «Гимн брату Солнцу» и как примирил епископа и подесту Ассизи.

Заповеди говорят нам о любви к Богу и отдельно о любви к ближнему: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя».

Преображение на горе Верна показывает, как глубоко любовь укоренилась в сердце Франциска. Все его существо — тело и душа — устремлялось к вечному.

В остававшиеся ему два года жизни он источал одну любовь.

Плоть его изнемогала, но не столько болезнь, сколько внутренний огонь подтачивал силы Святого.

«Что уготовано для меня на Небе? Чего я желал от Тебя на земле? Плоть и сердце мое изнемогли: Боже моего сердца, Боже мое наследие в вечности!»

Его чувства к людям были более земными.

Из любви к Богу закономерно вытекает любовь к ближнему. Кто любит Главу, не может не любить членов, составляющих единое Тело. Эта любовь как будто бесконечно приумножалась в последние дни жизни Франциска.

Ходить он уже не мог, его перевозили с места на место разные люди, свидетельствовавшие тем преданность ему.

«Он посещал, – рассказывает Фома Челанский, – пять — шесть местностей за один день», а св. Бонавентура добавляет, что пыл его милосердия и любви был таков, что «он хотел служить прокаженным, ибо с них началось его обращение к Богу».

Но физических сил не хватало для таких подвигов. Душа его была охвачена божественным безумием, но плоть смертельно томилась.

В дело вмешался брат Илия, который своей властью генерального викария принудил его к покою: слишком дорога ему была жизнь Отца.

По договоренности с епископом Святого поместили в одной из комнат епископского дворца, где были большие возможности для лечения и надежное укрытие от зимнего холода.

Чтобы Франциск мог сосредоточиться, в комнате ему устроили келью с плетеными рогожами на полу – там он молился и отдыхал, когда хоть немного отпускала мучительная болезнь. Его изболевшиеся глаза не выносили света, поэтому братья пришили спереди к капюшону кусок шерстяной ткани — больные глаза отдыхали в темноте.

Из любви и сострадания братья часто просили Отца принять пищи для укрепления сил, однако почти всегда безуспешно, ибо больной был слишком слаб.

Однажды они особенно настойчиво уговаривали его что-нибудь проглотить. Франциск отвечал:

- Дети мои, мне не хочется есть, но если бы у вас нашлось немного рыбы, называемой акулой, я бы, возможно, ее отведал.

Увы, где взять такую рыбу? Зимние бури и снегопады не пустили бы в море и самого завзятого рыбака.

Однако Бог снова проявил заботу о том, кто всецело положился на Него. Едва лишь Франциск договорил свое пожелание, как появился человек, который «нес в корзине три рыбины и паштет из раков».

Такая забота Провидения до слез растрогала сердце Франциска.

***

Но крест его не становился легче. Франциску было все тяжелее, и если бы не милость Божия, он бы не выдержал страданий.

Однажды ночью, изнемогая, он взмолился:

- Господи, поспеши мне на помощь, чтобы мне терпеливо снести этот недуг.

- Франциск, — был ему ответ, — если бы кто за такое твое страдание предложил тебе в уплату столь большое сокровище, что ты ни за что почел бы все блага мира, скажи мне, разве ты не обрадовался бы?

- Конечно обрадовался бы, Господи.

- Возрадуйся же, брат, ликуй в своем недуге, ибо можешь быть покоен, как если бы ты уже пребывал в Моем Царстве.

На следующее утро торжествующе взошло солнце, и лучи его, искрясь на снегу, бесконечно множились, как будто божественный поток заструился на землю.

Франциск, со смятенным сердцем, исполненный божественного обетования, излил чувства в гимне радости:

«Всевышний, всемогущий, благой Господь…»

Так родился «Гимн брату Солнцу», а с ним и первое великое произведение итальянской литературы.

Это произведение дошло до нас, оно лирически выражает мечту Святого увидеть все творения восстановленными в Боге.

Мир, каким он предстает в гимне творений св. Франциска, имеет мало общего с нынешним. Он еще чарует своей изначальной красотой, он только что вышел из рук великого божественного Мастера, грех еще не разрушил гармонии сущего. Чувствуется волнение Адама: он впервые зрит мир, и этот юный мир еще весь порядок и согласие, весь трепет и песнь. Еще далеко до бунта, запечатлевшего все предметы первородным грехом.

Брат Солнце — сам прекрасен и излучает яркий свет; сестра Луна и звезды — яркие, драгоценные и прекрасные; брат Ветер и всякая погода — это проявление материнской заботы Провидения, дающее пропитание созданиям Божиим; сестра Вода — «полезна весьма и доступна и ценна и чиста»; брат Огонь — «сам прекрасен и приятен и мощен и силен»; Земля — ласковая мать, которая «поддерживает и направляет», производя «различные плоды с яркими цветами и травой».

Это зрелище восстановленной гармонии несколько раз представало Святому въяве: когда неразумные существа, забыв о своей дикости или свирепости, прибегали к Франциску, как будто желая беседовать с ним.

***

«Гимн брату Солнцу» значим для всех людей, и каждый человек может найти в нем путь, которым возвратится к Творцу. Но в те дни Франциск сочинил еще одну «Хвалу», он посвятил ее бедным затворницам из Сан Дамиано: им, как женщинам, требовалось нечто более задушевное, более сопряженное с их строгой целомудренной жизнью.

К несчастью, текст не дошел до нас, но мы частично знаем его содержание.

Святой воспел высоту монашеского идеала, красоту жизни, протекающей в бедности, целомудрии и послушании, жизни, свободной от пут, привязывающих нас к земному, и устремленной к познанию Бога.

Вспомним: в жизни ассизского Святого (как в жизни каждого святого) все это не риторические нагромождения, не повторения общих мест — это главное основание жизни и святости, недаром Франциск говорит об этом в первой же главе своего Устава. Можем ли мы не оплакивать утрату текста? Ведь с ним мы потеряли одно из важнейших свидетельств душевной жизни Святого, и оно тем более драгоценно, что написано на том же безыскусном народном языке, что и «Гимн брату Солнцу».

***

Живя в епископском дворце, Франциск заметил, что между епископом и подестой возникла недружественность. Берлинджерио, подеста Ассизи, нарушил декрет Гонория III, запрещавший возрождать старые распри между знатью и простонародьем. За это епископ наложил на подесту и на город интердикт. Подеста в ответ выставил глашатая, который объявил горожанам о запрете продавать что-либо епископу или покупать что-либо у него.

Удрученный этим Франциск призвал к себе брата Леоне, брата Руфино, брата Анджело и брата Массео, самых дорогих ему детей:

- Великий стыд для нас, рабов Божиих, что епископ и подеста питают друг к другу такую неприязнь и что никто не хочет выступить мировым посредником между ними.

Сказав это, он задумался, после чего добавил к Гимну строфу, исшедшую прямо из сердца: это была строфа о прощении.

- Ступайте, — сказал он, — к обеим враждующим сторонам, к самым видным людям города, к духовенству и всему народу и призовите их к епископскому дворцу.

Разве могли люди не откликнуться на призыв? Не Франциск звал, звал сам оживший в нем Христос.

Вскоре большая площадь заполнилась народом; когда разговоры, наконец, умолкли, и наступила тишина, наполненная ожиданием, брат Леоне и брат Анджело запели «Гимн»; вновь сочиненную строфу со словами о прощении они пропели особенно внятно.

Как по волшебству, ненависть отлетела. Примирение стало свершившимся фактом, его запечатлело братское объятие и поцелуй между подестой и епископом.

Глава XXIV,

в которой рассказывается, как св. Франциск вытерпел операцию на глазах и как окончательно вернулся в Ассизи перед кончиной.

Пребывание на покое в Ассизи никак не помогло здоровью Франциска: болезнь глаз мучила его ужасно.

Несмотря на сопротивление Святого, брат Илия и кардинал Уголино принудили Франциска отправиться в Риети, где при Папской курии имелся врач, пользовавшийся общим признанием.

Летом 1225 года Франциск прибыл в курию, с любовью и благоговением был принят в епископской резиденции: его наперерыв спешили навестить все виднейшие люди курии, за ним заботливо ухаживали, делали все возможное, чтобы облегчить его страдания.

Безуспешно. Болезнь, как вредный плевел, пустила глубокие корни в теле больного.

- Брат, — сказал однажды Франциск ухаживавшему за ним брату, который в миру некогда отличился игрой на лютне, — брат, мне бы хотелось, чтобы ты тайком достал инструмент и извлек из него скромную гармонию, это доставило бы облегчение моему бедному изболевшемуся брату телу.

- Мне стыдно играть на лютне, отче, — отвечал смиренный брат — я боюсь, как бы люди не укорили меня в легкомыслии.

- Когда так, оставим это, брат. Лучше лишить себя доброго, если от него произойдет соблазн.

Но на следующую ночь Господь послал ему то, в чем отказали люди.

В полной тишине вдруг раздался звук цитры, и в комнатке разлилась мелодия, утешившая сердце Святого. Порой она звучала тихо, как струйка воды меж камней, порой поднималась и гремела, как звучный хор.

Плененная сладостными звуками, душа Святого воспаряла от неба к небу все выше, в блаженные сферы.

Надежда спасти Франциска заставила брата Илию прибегнуть к крайней мере — болезненной операции, которую надлежало совершить тому же врачу: состояла она в лицевом прижигании, согласно последним достижениям хирургии того времени.

Франциск знал, что это за пытка, и согласился на нее лишь как на новое доказательство любви к Христу Распятому. Он умолял лишь об одном, о том, чтобы это совершилось в уединении в Фонте Коломбо. Там, в величественной тишине, он почувствует утешающее присутствие Божие, и жертва его будет угоднее Богу.

Когда собратья увидели раскаленные инструменты, они в страхе бежали, сам Святой не удержал жеста удивления:

- Брат мой огонь, благородный и полезный превыше всех творений, будь ко мне любезен в этот час за то чувство, которое я к тебе питал и буду питать ради Того, Кто тебя создал.

Сказавши это, он подставил лицо хирургу.

Тот провел раскаленным железом по щеке, ища вену. Раздалось шипение, едкий дым наполнил комнату.

Кровь, кровь, кровь… Стигматы от людей оказались жесточе, чем стигматы от Бога.

Когда братья вошли снова, длинная кровавая борозда тянулась через щеку Франциска, но уста его по-прежнему улыбались:

- О малодушные и маловерные люди, почему вы бежали? Поистине говорю вам, что не ощутил ни боли, ни огненного жара, так что если надо еще прижечь мою плоть, прижигайте крепче.

***

После операции тысячи глаз всматривались в лицо больного, надеясь, что здоровье его поправится и совершится чудо, которого все так желали.

Однако скоро надежды угасли, как угасает луч, случайно прорвавшийся через завесу туч.

Наступила зима 1225-26 года, к страданиям больного прибавился еще холод. Необходимо было выбрать место, где бы меньше досаждало зимнее ненастье.

Говорили, что в Сиене живет знаменитый врач, знаток глазных болезней.

Жизнь Святого была всем так драгоценна, что никакая попытка лечения не казалась лишней. А вдруг исцеление возможно!

Есть ведь растения, которые плодоносят, только если проявить бесконечное терпение, если ухаживать за ними, не падая духом. Не может ли так быть и со здоровьем Святого? В Сиене он попадет в более мягкий климат, в руки хорошего врача. От того и другого может произойти польза.

Для решения опять потребовалось распоряжение генерального викария.

Зачем люди столько хлопочут! Стоит ли? Болезнь от Бога, человеческими средствами ее не одолеть. Кто насылает болезнь, тот ей и хозяин, захочет — отнимет, захочет — оставит, лучше уж положиться на Божью волю.

Святой был прав. В Сиене ни мягкость климата, ни искусство лекаря не принесли ему облегчения. Он явно слабел.

Началось кровотечение. Брат Илия понял, что конец близок и что пора принять потребные в таком случае меры.

Святой желал умереть в Ассизи, желание это надо было исполнить; да и жители Ассизи не хотели лишиться священных реликвий. Брат Илия, сам родом из Ассизи, также хотел исполнить желание сограждан.

Небольшой отряд выступил в середине апреля, продвижение шло медленно, ибо Франциска оберегали от сотрясений.

В скиту Челле близ Кортоны пришлось сделать остановку, так как болезнь усугубилась: явились опасения, что смерть может застигнуть Франциска в пути.

Передохнув немного и подождав, пока драгоценный больной чуть окрепнет, двинулись дальше.

К Ассизи вела дорога, шедшая сначала вдоль Тразименского озера, а затем вверх, к Маджоне, но Перуджа и Ассизи снова враждовали, и распри могли помешать проезду.

Пришлось сделать немалый крюк: от Кортоны до Губбио, от Губбио до Ночеры, от Ночеры до Ассизи.

Известие о прибытии Святого быстро распространилось по его родному городу, народ заволновался.

Городское управление выслало навстречу Франциску отряд всадников с алебардами — почетный эскорт на последнем отрезке пути. Встреча со Святым и его немногочисленными спутниками произошла близ замка Сатриано.

Франциск ее почти не заметил.

После долгого перехода ассизские всадники проголодались и рассыпались по округе, чтобы купить у местных жителей еды, но их встречали враждебно и ничего не давали. Надменность и спесь всадников смутили крестьян, и они позакрывались в своих домах.

Расстроенные и обеспокоенные ассизцы обратились к Святому:

- Маловерные, вы ничего не получили, потому что уповали на деньги в кармане, а не на Бога. Возвращайтсь в те же дома и просите подаяние Христа ради и все будете иметь в достатке.

Они сделали, как сказал им Франциск, и точно по его слову даром получили то, что безуспешно пытались получить за деньги.

В Ассизи его встретили триумфально.

Встреча была точь-в-точь как описанное в Евангелии вступление Иисуса в Иерусалим в Вербное Воскресение. Отовсюду стекался народ, по обочинам дороги толпились люди, встречая Франциска приветственными криками и оливковыми ветвями.

Как далеко, казалось, ушло то время, когда такая же толпа объявляла его сумасшедшим, оскорбляла и забрасывала камнями!

***

Вновь Франциск стал гостем епископа Гвидо в его дворце.

Весна полностью вошла в свои права; долина благоухала, распускались цветы, зеленела листва, пели ласточки и множество разных птиц, наливались злаки, все пело осанну Господу. Франциск сказал истинную правду, заметив, что ничего не видал радостнее своей Сполетской долины.

Сейчас он лишился зрения, но чувствовал чудо красоты, окружавшее его, красоты, которую Бог даровал людям, чтобы душа их возрадовалась.

Мыслями Франциск возвращался к той далекой весне, когда из этого самого дворца он вышел, отвергнув все земное. Радостный, как менестрель, он отправился завоевывать мир.

Каким дальше будет его путь?

Он не сомневался, что из Ассизи, если и двинется, то лишь навстречу сестре смерти, и та распахнет перед ним врата в вечность.

Глава XXV,

в которой повествуется о последних днях жизни св. Франциска и о его блаженной кончине.

«Смерть праведников драгоценна для Бога». Такая смерть — это завершение долгой и победоносной борьбы, долгожданная награда, обретенная ценой несказанных жертв.

Вот почему Франциск, несмотря на телесную муку, пел. Он чувствовал себя, как перелетная птица, когда дуновение весны, первая зелень в полях и благоухание в воздухе призывает ее вить гнездо и заливаться трелями.

В изумлении братья, служившие Франциску, известили викария — брата Илию. Радость Франциска не покажется ли чрезмерной и неуместной? Не сочтут ли ее дерзкой перед лицом строгой смерти?

Викарий слегка попенял дорогому больному, но Франциск не смутился. Люди не могли вместить того, что он чувствовал:

- Позволь мне, брат, радоваться в Господе и восхвалять Его в моих недугах. Ведь милостью Святого Духа я так приобщился моего Бога, что по милосердию Его могу радоваться во Всевышнем.

Лето прошло. Осень обещала быть сухой и мягкой.

Еще один врач наведался к больному. Святой устремил на него взгляд и спросил:

- Брат врач, что ты скажешь о моем брате теле?

- С Божьей помощью, отче, оно исцелится и будет здраво.

Обычная ложь, какой из жалости утешают больного в последние минуты жизни. И, как правило, глупая ложь, ведь она мешает умирающему должным образом приготовиться к великому исходу.

Но душу Святого нельзя было обмануть:

- Скажи мне всю правду, Бенбеньяте, я не младенец.

- Отче, — ответил тогда врач со всей правдивостью, — по понятиям нашей науки болезнь твоя неизлечима, и думается мне, что в конце сентября или в первых числах октября, ты от нее помрешь.

- Ежели так, то добро пожаловать, сестра смерть, — заключил Святой, охваченный великой радостью.

В «Гимне брату Солнцу» недоставало последней строфы. Франциск продиктовал ее брату Леоне и брату Анджело, а те спели ее отцу:

«Хвала Тебе, Господи мой, за сестру нашу смерть телесную…»

Теперь дням его жизни приходил конец. Встреча с избавительницей смертью была недалеко.

Братья опустились на колени. Бернардо да Квинтавалле, первый сын, поместился справа, брат Илия — генеральный викарий — слева.

Как некогда патриарх Иаков, Франциск скрестил руки и спросил, на кого он возложил правую руку.

- На брата Илию, — ответили ему.

- Так тому и быть.

Потом возвел больные глаза к небу и воскликнул:

- Тебя, сын мой, благословляю во всем и на все, как могу, и более, чем могу, а чего не могу, пусть сотворит в тебе Тот, Кто все может…

И, обратившись к остальным, добавил:

- Прощайте, дети мои, живите в страхе Божием и пребудьте всегда в Нем…

Все застыли в глубоком безмолвии, лишь изредка прерываемом с трудом сдерживаемыми рыданиями.

***

Но то был еще не конец. Истинный рыцарь не может умереть, как лавочник, в четырех стенах богатого дома. Его душе нужен простор, там она возвратится к Богу.

Так и Франциск.

Получив разрешения у епископа и подесты города, он просил доставить его в Порциунколу, где в тишине простой хижины мог бы напоследок послушать пение птиц и шум листвы.

На полпути Франциск попросил сделать остановку. Весь Ассизи открывался перед ним. Его больные глаза ничего не видели, но он обратил взгляд к родному городу.

Ассизи, счастливая родина. Этот город Провидением был избран для осуществления любовно выпестованного замысла!..

«Бог да благословит тебя, ибо многие души через тебя спасутся, и многие рабы Всевышнего, обитающие в твоих стенах, будут избраны для Царства вечного».

Святой прощался с городом, все сопровождавшие его обливались слезами.

В Порциунколе Франциска ждала блаженная кончина.

Сыновьям, которых он оставлял сиротами, он продиктовал «Завещание», после его кончины оно послужит им духовным напутствием и проведет среди жизненных бурь; к нему, как к чистой струе, они будут припадать, набираясь сил и укрепляясь для восхождения духа.

Кларе и бедным затворницам обители Св. Дамиана, горько его оплакивающим, Франциск послал благословение и краткое увещание — хранить верность Уставу, он обещал скоро с ними свидеться.

У брата тела, которое он так жестоко держал в узде, он просил прощения и примирения.

Потом мысль его улетела далеко. В Риме, вечном городе, пребывала Якопа, совершенная женщина, столько раз благочестиво дававшая ему приют в своем доме.

Франциск желал увидеть ее перед смертью и просил брата написать ей письмо. Но внезапно послышался стук в дверь: это была она, с двумя детьми, Бог таинственно послал ей весть.

Святой был глубоко растроган и позволил Якопе ходить за ним в последние мгновения, как Христос позволил благочестивым женщинам быть при Его кончине и позаботиться о Его теле.

С материнским чутьем знатная римлянка предложила Святому отведать приготовленной для него сладости, но уста его, некогда вкушавшие золу, отказались принимать пищу.

У него не хватило сил на последний рыцарский жест — слишком ослабла плоть.

Пробил последний час на Божиих часах.

Святой думал о Христе, умершем на кресте, он хотел уподобиться Ему.

Он просил раздеть его и нагим, всего лишенным, в совершенной бедности, положить на холодную землю. Но подчинился викарию который приказал ему во имя святого послушания одеться и дал свое рубище.

***

Пятница, 2 октября. Франциск утратил представление о времени.

Ему казалось, что еще четверг, и он просил прочитать ему то место из Евангелия, где говорится о Страстях Христовых, потом благословил хлеб и раздал его присутствующим в память Тайной вечери.

Весь этот день и часть следующего он провел в непрерывном экстазе.

Вечером в субботу 3 октября смерть, наконец, явилась за ним.

Солнце заходило, за горой Амиата пылал закат, яркой серебряной лентой вилась река Тешо. Шумела листва, миром дышала вся равнина, пребывавшая в трепетном ожидании.

Франциск запел 141-й Псалом:

- Господи! к Тебе взываю; поспеши ко мне,

внемли голосу моления моего, когда взываю к Тебе.

В этот миг он снова ощутил в себе борения, которые, как он надеялся, давно утихли в нем. Страх напал на него, он почувствовал отвращение к смерти. Умирание бренной плоти, которого он так желал в прошлом, сам же ее умерщвляя, сейчас предстало ему как нечто ужасное и сотрясающее.

Лукавый прилагал все силы, чтобы вызвать в нем отчаяние, чтобы представить ему, как бесполезные, все перенесенные страдания, все содеянное добро, все заслуги перед Господом и частые, ощутимые встречи с Богом; всю свою злобную волю лукавый употреблял на то, чтобы сломить сопротивление Франциска.

Тот в скорби стенал:

- Я воззвал к Тебе, Господи,

я сказал: Ты прибежище мое

и часть моя на земле живых.

Избавь меня от гонителей моих,

ибо они сильнее меня.

Искушение, внезапно напавшее, так же внезапно исчезло.

Смерть предстала ему как блаженная, как сестра избавительница, едва лишь он увидел, что перед ним тот же путь, которым прошел Христос, вознесшийся к славе Отца.

И тогда мир сошел в его душу, он почувствовал, что восхищен в те высшие пределы, куда не достигает земная суета. Ему казалось, что он идет по цветущей тропе к свету, сияющему все ярче.

С последним вздохом он выговорил:

- Выведи из темницы мою душу,

чтобы мне славить имя Твое.

Вокруг меня соберутся праведные,

когда Ты явишь мне благодеяние.

В этот миг сердце его перестало биться. Бог исполнил последнюю его просьбу.

Внезапно в сумерках послышались движения многих крыльев: это жаворонки слетелись к келье Святого и запели свою песню. В чистой синеве неба зажигались первые звезды.

Глава XXVI,

где рассказывается, как св. Франциск был погребен в церкви Св. Георгия и как спустя два года был причислен к лику святых Папой Григорием IX.

Кончина отца вызвала глубокую скорбь его сыновей.

Хоть их учили постоянно устремляться к небу, все же природа их оставалась человеческой и они не могли сдержать слез.

Собравшись вокруг останков отца, они всю ночь оплакивали его, как сироты.

Тем не менее им было чем утешиться.

Тело Святого, которое перед смертью было «давно почерневшее от болезни, стало прекрасным, оно сияло великой чистотой и видом своим доставляло утешение. Все его члены, поначалу окоченелые, стали мягкими и обрели гибкость, свойственную телу младенца… В самой середине рук и ног были не отверстия от гвоздей, но сами гвозди, образовавшиеся из его плоти, даже возросшие с самой плотью, сохранявшие темный цвет, и правое ребро орошалось кровью».

Душа его вознеслась к небу. И когда разрушилась оболочка, стеснявшая ее свободу, она «явила великую духовную красоту, осиявшую небо светом любви …»

В тот вечер в Ассизи не умолкал колокольный звон, известие о кончине Франциска, переходя из уст в уста, мгновенно разнеслось по окрестностям.

Жители Ассизи хлынули в Порциунколу поклониться телу Святого. Приоры города даже выслали отряд солдат, чтобы оградить его от чрезмерных проявлений благочестия.

На следующее утро его понесли в город. Духовенство, власти, народ длинной вереницей потянулись к восточным воротам с песнопениями и молитвами, восклицая и приветственно помахивая зелеными ветками.

У обители Св. Дамиана была сделана остановка. Клара и ее дочери имели слишком большое право повидать отца в последний раз.

Поднявшийся плач тронул бы и камни. Плакали женщины, глубоко постигшие любовь, это был плач дев о человеке, за которым они пошли в совершенной преданности ему, привлеченные его примером и силой воздействия. Их печаль контрастировала с праздничным настроением толпы в то мягкое воскресное утро.

После последнего прощального приветствия кларисс, процессия медленно двинулась дальше.

В церкви Св. Георгия отслужили панихиду, тело уложили в углубление в массивном камне, поверху плотно привинтили узкую решетку.

После чего опустили под алтарь.

***

Гробница Святого сразу же прославилась чудесами.

Слепые, хромые, глухие, немые, увечные, страдающие разными болезнями внезапно исцелялись близ нее, души обретали свет веры и силу обновить свою жизнь, уподобить ее евангельской.

Во всех краях воспевали святость Франциска. Недоставало только решения Церкви о причислении его к лику святых.

19 марта 1227 года старого благочестивого Гонория III сменил на папском престоле кардинал Уголино из рода графов Сеньи, под именем Григория IX.

Он был другом и советником Святого, кардиналом-покровителем Ордена меньших братьев, тем, кто лучше всех понимал францисканское движение и больше всего ему содействовал.

Провидение послало ему честь канонизировать Франциска.

Восстание, которое произошло по наущению Фридриха II, вынудило его оставить вечный город и укрыться в Умбрии.

Через Риети и Сполето он добрался до Ассизи в начале 1228 года. Посетив бедных затворниц обители Св. Дамиана, он поднялся в церковь св. Георгия и благоговейно простерся перед гробницей Франциска. «Тут вырвались из его груди рыдания, он бил себя в грудь, проливая слезы, и склонял чело с великим благоговением».

Побуждаемый собственным желанием и желанием всех христиан, он ускорил процесс канонизации, назначив комиссию кардиналов.

Около сорока чудес, подвергнутых рассмотрению, были исторически засвидетельствованы, но многим эта процедура показалась излишней.

«Какая надобность, — говорили они, — в засвидетельствованных чудесах, если святость этого святейшего человека мы видели своими глазами, осязали своими руками и знаем, что она проверена истиной?»

Оставалось лишь совершить великий обряд.

16 июля 1228 года Григорий IX прибыл из Перуджи в Ассизи и торжественно причислил Франциска к лику святых, отслужив папское богослужение на площади Св. Георгия.

Глава XXVII,

в которой рассказывается, как в честь св. Франциска была на Райском холме построили двойную Базилику и как в нее перенесли тело Святого, отмеченное стигматами.

Кончина основателя ордена явилась тяжелейшим ударом для его викария.

Он ощутил, сколь великая ответственность сопряжена с высшей должностью в ордене.

Все обращали взоры к нему.

В этом состоянии он написал исполненное благородства письмо провинциальным министрам, извещая их о кончине Святого. Текст письма, дошедший до нас, свидетельствует о его великой любви к Франциску, который избрал брата Илию «матерью себе и отцом всех его чад».

Особым волнением дышат те строки, где он рассказывает о чуде Святых Стигматов; под цветистой риторикой того времени ясно просвечивает радость человека, удостоившегося узреть печать, которой Бог запечатлел плоть Франциска.

Любви предстояло воплотиться в камень. Нужно было построить храм, который бы воспел в веках славу ассизского Святого.

Первым его основанием стала беседа с папой Григорием.

Илия и папа Григорий ближе других стояли к Беднячку и лучше других поняли его, между ними не возникло ни малейших разногласий, и Первосвященник обратился к всему христианскому миру с призывом внести свою лепту в общее дело.

29 марта 1228 года дворянин из Ассизи по имени Симоне ди Пуччарелло подарил Григорию IX вершину холма, именовавшегося Адской горой, расположенную в западной части Ассизи.

Ходили слухи, что там расправлялись с разбойным людом и что Святой перед смертью просил, чтобы там совершилось его погребение.

Григорий IX принял дар через брата Илию; закладывая первый камень в основание храма, снял с места проклятие и, благословив его, назвал Райским холмом.

На скалистом склоне появились строители; руководил ими и усердно смотрел за работами брат Илия.

Весной 1230 года была закончена Нижняя церковь.

Мощные романские аркады, опирающиеся на массивные пилоны; своды, как будто склонившиеся в молитве, являли собой необычайно выразительное зрелище.

Все дышало молитвенной сосредоточенностью и простотой бедности, тихим смирением перед величием Господа.

Это была первая церковь, выразившая дух францисканства, ей и надлежало принять в себя тело Франциска.

25 мая, в канун Пятидесятницы, произошло перенесение тела. В поминовении, ознаменованном процессией, участвовали тысячи паломников, пришедших из разных краев.

Процессия пересекла весь город из конца в конец, и много чудес совершил Господь на ее пути заступничеством Святого Беднячка.

По окончании торжественного переноса тела возобновились строительные работы.

Над Нижней церковью была возведена еще одна: высокая, устремленная к небу, она походила на цветок, раскрывающийся навстречу горячему солнцу.

Группы тонких колонн, готические аркады с многоцветным верхом, витражи, стены, обильно украшенные фресками, широкие своды, усыпанные звездами, как весеннее небо: в храме как будто воссияла слава небесная, та самая, которой окружен в раю «Супруг госпожи Бедности».

Некогда Франциск почитал себя ниже последнего червя на этой земле, попрал богатства и почести, став на путь, который люди почитали безумным.

Но это был путь истины.

Сейчас вся любовь, вся честь, вся слава, вся красота воссияли в нем, став светом, цветом, пением, стоном, молитвой.

***

После своей кончины Франциск живее, чем когда-либо.

К Райскому холму тянутся паломники со всего света.

Свет, исходящий от его благословенной гробницы, постоянно зовет к себе всех, кто заблудился в лабиринте страстей, всех, кого томит ненасытимая жажда счастья.

Мир и добро существуют только в Боге.

Кажется, образ ассизского Святого в нимбе света возносится над базиликой, кажется, святой Франциск протягивает к миру руки со стигматами и обращает ко всем творениям слова, которые постоянно повторял своим братьям:

«О возлюбленные братья и благословенные вовек сыны, услышьте меня, услышьте голос Отца вашего.

Мы обещали много:

Но нам обещано больше.

Послужим на земле,

Устремясь к небесному.

Наслаждение кратко:

Наказание вечно.

В меру страдание:

Слава без предела.

Многих призвание:

Немногих избрание.

Но всем воздаяние.

Братья, пока у нас есть время, будем творить добро».

Всё о Святом Франциске

О святом Франциске Ассизском

«Я, ничтожный брат Франциск, желаю следовать примеру жизни и бедности высочайшего Господа нашего Иисуса Христа и Его Святейшей Матери, оставаясь верным этому до конца. И я прошу вас, госпожи мои, советую вам жить всегда этой святейшей жизнью в бедности. И тщательно остерегайтесь, чтобы никогда и никоим образом не отдаляться от нее по чьему-либо научению или совету».

Из наставлений святого Франциска Ассизского

«Он был душой средневековой цивилизации, когда у Средневековья ещё не было тела. И ещё одна, совсем иная духовная волна идет от него — реформаторский пыл и тех, и наших времен, который восходит к словам: «Бог наш — Бог бедных».

Гилберт К. Честертон «Франциск Ассизский»

 

Статьи и тексты

Франческо о святом…

Жизнеописание святого Франциска Ассизского Супруга госпожи Бедности

 Цветочки Святого Франциска Ассизского

 Молитвы Святого Франциска Ассизского

 

Художественные фильмы

Франческо -шут Божий (смотреть онлайн)

Франческо (гл. роли Микки Рурк, Хелена Бонэм-Картер) , (смотреть онлайн и читать о фильме)

Брат Солнце, сестра Луна (смотреть онлайн) 

Молитва Франциска Ассизского

О, Господи! Сделай меня орудием Твоего мира.
Чтобы я там любовь проявлял, где меня ненавидят,
Чтобы я прощал, где меня обижают,
Чтобы я соединял, где есть ссора.

Чтобы я правду говорил, где господствует заблуждение,
Чтобы я веру приносил, где давит сомнение,
Чтобы я Свет зажигал, где царствует тьма,
Чтобы я радость давал, где живет печаль.

О, Господи, не дай мне стремление к тому, чтобы я был утешен, но чтобы я утешал;
чтобы ни я был понят, но чтобы я понимал;
чтобы ни я был любим, но чтобы я любил.

Ведь, кто даёт, тот и получает. Кто сам забывает, тот и находит;
кто прощает, тот и сам будет прощен;
кто сам в себе умирает, тот и пробуждается для жизни.

И если мы в Тебе умираем, — мы входим в вечную жизнь.

АМИНЬ!

Здравствуйте ! Вы на сайте российских протестантов, евангельских христиан. Мы верим в Иисуса Христа, любим Россию , людей живущих здесь, свои семьи, ценим свои профессии. Полистайте, посмотрите и заходите в наш храм на богослужение или так, на чашку кофе))). Хранит Вас Господь!

Видео

Рубрики

• Богословие
• Вечерняя молитва
• изменившие мой мир
• Иллюстрации
• Лучшее
  • Библиотека
• Люди
• Мнение
• Почин
• Притчи
• Проповеди
• Псалом на день
• Событие
• Страницы

Архивы

• Апрель 2012
• Март 2012
• Январь 2012
• Декабрь 2011

Комментируем!!!

• Библиотека НЗ (6)
• Найти в себе зилота (5)
• Всё о Святом Франциске (5)
• Бальтазар, Ганс Урс фон, кардинал и его книги (4)
• Библиотека ВЗ (3)

Пожертвование для О Христе

Мета

• Регистрация
• Войти
• RSS записей

Счетчик