Подпишитесь на , чтобы всегда быть в курсе событий.

Комментарии

• Алексей Шишков: Спасибо за отзыв, Сергей. Написал эту статью в день первого минтинга и до сих пор на сем стою))
• Сергей: Алексей, спасибо за статью! Разделяю Вашу мысль. Так или иначе мы должны стать государственниками! Людьми,...
• Pakmajya: Спасибо большое за работу, за смирение и кротость, которые позволяют любить и служить….
• Сергей: 6 минут жизни… А я уши развесил, думал на полчаса… ))) Спасибо! Это прекрасно, что такое...
• петр: без любви и смерть твоя БОГУ не нужна

Метки

Как нас легко найти!

Мы в контакте

Фактор матери

 Все книги автора

Книги о семье

Скачать эту книгу

Генри Клауд, Джон Таунсенд
ФАКТОР МАТЕРИ

 

 

 

 

© 2007 Христианское издательство «Триада»

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Вы раскрыли книгу «Фактор матери». Надеемся, она вам пригодится. Но, пока вы еще не начали читать, мы хотим рассказать вам, о чем эта книга и чего вы можете ожидать от нее.

Сам факт, что вы взялись за эту книгу, указывает на то, что вас интересуют или беспокоят, или даже мучают отношения с человеком, занимающим одно из главных мест в вашей жизни, — с матерью. Роль матери может исполнять родная мать, свекровь, теща или даже кто-то из друзей. Бог дает нам мать, чтобы она заботилась о нас, кормила и растила нас. Она отчасти исполняет для нас роль Самого Бога. Мать или чело век, взявший на себя ее функции, ответственен за то, каким вырастет ребенок. Религиозные вожди и политики, великие мыслители и художники нередко говорят о влиянии, которое мать оказала на всю их жизнь. Работа матери — самый важный, самый тяжкий и низкооплачиваемый труд.

Тем не менее для многих людей мать является также источником проблем. Их преследуют тяжелые воспоминания, которые тянутся из прошлого, или мучают нынешние непростые отношения с матерью. Однако, поскольку большинство из нас нежно любят своих матерей, нам трудно обсуждать проблемы, связанные с этими отношениями. Скорее всего вас тревожит один из следующих вопросов:

— Как мне исправить нынешние отношения с матерью?

— Как отразились на моем романе или карьере трудности, источником которых была моя мать?

— Что было хорошего и что неверного в моем воспитании, как это повлияло на мое детство и продолжает влиять на мою взрослую жизнь?

— Как мне преодолеть проблемы в отношениях с матерью, чтобы научиться самостоятельно строить свою жизнь?

— Как мне воспитывать своих детей?

Эти и многие другие вопросы вовсе не являются каким-то «предательством» по отношению к матери. Мы твердо верим, что Господь заповедал нам ценить мать и преклоняться перед ней: «Чти мать свою и отца своего» — эта тема про ходит по всей Библии. Но мы также обязаны быть честными и откровенными, не уклоняться от ответственности, исцелять, прощать и печалиться, а не только чтить мать.

Вот почему мы взялись за эту книгу. Наш многолетний опыт практикующих психологов показал, насколько важным и даже критическим фактором являются отношения с матерью. Об этом было много написано с профессиональной точки зрения, однако мало кто затрагивает проблемы более общего характера, и еще меньше авторов рассматривают материнский фактор с духовной точки зрения. Мы видели множество людей, которые долгое время страдали и боролись с призраками, потому что у них не было возможности понять, что было хорошего и что плохого в идущих из детства отно шениях с матерью.

С другой стороны, порой мы становились свидетелями чуда. Многие наши пациенты постепенно начинали осознавать особенности своих отношений с матерью и, по мере того как лучше понимали их, обретали исцеление и любовь. Им удалось установить более осмысленные и плодотворные отношения с матерью, а благодаря этому и с другими людьми. Таким людям мы и посвящаем свою книгу.

Структура книги «Фактор матери» проста: в шести раз делах — «Мать — «призрак», «Мать — «фарфоровая куколка», «Контролирующая мать», «Мать — «охотник за скальпами», «Мать — «босс» и «Мать — «Американский экспресс» — рассматриваются шесть типов отклонения от правильного процесса воспитания, начиная с недостатка любви и нежности и заканчивая неумением отпустить выросших детей в самостоятельную жизнь. Каждому типу матери посвящаются две главы — в первой главе обсуждается проблема и те потребности ребенка и матери, которые остались неудовлетворенными, а во второй предлагаются меры для удовлетворения этих потребностей и восстановления нарушенных отношений. Последние главы книги рассматривают по отдельности специфические проблемы мужчин и женщин в отношениях с матерью и их собственные задачи как родителей.

Одно важное замечание: матерью мы называем либо родную мать, либо того человека, который занимает в нашей жизни место матери. Многие люди были выращены не матерью, а бабушкой, мачехой, тетей или другом семьи. В таком случае матерью является именно этот человек, играющий определяющую роль в жизни ребенка.

Мы надеемся, что никто не примет эту книгу за некий памфлет, направленный против матерей. Наша цель совершенно иная — мы стремимся к примирению. Одна из главных потребностей ныне — просить и даровать прощение, чтобы исправить свою жизнь и улучшить отношения с другими людьми. Первым шагом к примирению всегда служит осознание проблемы. Вот почему мы считаем столь необходимым разобраться с различными типами матерей.

И последнее: может показаться странным, что за книгу о матери взялись двое мужчин, а не женщины, и что исследование этой сугубо женской роли написано не с точки зрения женщины. Однако мы считаем себя вполне подготовленными для этой задачи и вот почему:

— материнство и отношения с матерью давно сделались темой исследования для врачей, ученых и философов обоих полов;

— мы оба имеем профессиональную подготовку и большой практический опыт, в том числе опыт многолетней работы с пациентами как внутри лечебного заведения, так и за его стенами;

— многим мужчинам приходилось играть роль матери по отношению к своим детям, а многие женщины берут на себя роль отца;

— у нас обоих есть матери, и нынче наши отношения с ними просто превосходны!

Итак, мы полагаем, что пол не имеет никакого отношения к способности человека написать эту книгу. Чтобы осознать фактор матери, нужно гораздо больше знать не о различии полов, а о Боге, о людях и о том, как мы должны строить отношения с Богом и людьми.     Мы хотим, чтобы, читая книгу «Фактор матери», вы смогли кое-что понять о самих себе, о матери и Боге. Более того, мы надеемся, что вы почувствуете себя лучше, обретете душевное здоровье. Пусть эта книга доставит вам радость!

 

Глава первая
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МАМОЙ?
что не так   -  есть ли у нас выход   -  две основные темы   -  мать   -  пережитки эмоций   -  схемы отношений   -  быть матерью   -  реакция на мать   -  исходные предпосылки  

Бет бросила трубку. Она обижена, растеряна, утомлена. Полтора часа она потратила на разговор с матерью — девяносто минут потеряны напрасно. Бет просто не могла себе этого позволить, ведь она совмещала обязанности жены, матери и деловой женщины.

Она тщетно пыталась объяснить матери, что она с семь ей никак не смогут навестить ее во время ближайшего отпуска.

— Ты же знаешь, как бы нам хотелось повидать тебя, — уговаривала она мать, — но в этот раз мы решили посмотреть Большой каньон.

Повисло молчание… О, как это знакомо! Стоит хоть в чем-то отказать матери, и готово: она оскорбляется, замыкается в себе, голос становится холодным и отчужденным. В последнем усилии хоть что-то исправить Бет воскликнула:

— Мама, мы непременно постараемся заехать к тебе в следующий раз.

— Не стоит. Уверена, у вас опять не найдется для меня времени.

Мать положила трубку; частые гудки спровоцировали давно знакомую Бет боль в животе. Как всегда, она не сумела угодить матери. Постоянно оказывается, что она либо «недотянула», либо «перехлестнула». В чем же все-таки дело — это она такая неблагодарная, эгоистичная дочь или мать слишком многого от нее требует?

Бет очень любила мать и больше всего на свете хотела установить с ней близкие, уважительные отношения. Она хорошо помнила заповедь «Чти отца твоего и мать твою» и думала: «Ничего не получится. Если я встану на ее сторону, я предам свою семью, а если я буду поступать как лучше для моей семьи, получится, что я недостаточно уважаю мать». Смирившись с ситуацией, Бет решила не менять планы на отпуск, однако ей эти каникулы уже не сулили ни малейшего удовольствия.

ЧТО НЕ ТАК?

Подобная сцена повторяется ежедневно миллион раз во всех уголках мира. Каждое мгновение еще один взрослый человек испытывает чувства раскаяния, гнева, вины, страха и неуверенности, не понимая, как ему наладить отношения с матерью.

Большинство людей мечтают о нормальных, взаимно удовлетворяющих отношениях с одним из главных людей в своей жизни — с матерью. Однако реальность далека от идеала. Проблемы могут возникать в различных областях. Люди испытывают:

— неспособность к общению с матерью;

— недостаток уважения со стороны матери к ценностям и решениям своих выросших детей;

— отказ матери признавать друзей и семью своего ребенка;

— недостаток свободы, невозможность отделить свою жизнь от материнской, чтобы при этом не утратить ее любовь;

— отсутствие связи с матерью и взаимное непонимание;

— неумение отказать матери или поспорить с ней;

— необходимость скрывать свое истинное «я» и изображать совершенство;

— необходимость поддерживать в матери уверенность, что она совершенство;

— вину за то, что мать не получает заботу, на которую претендует;

— разочарование и конфликты из-за отношений матери с невесткой или зятем;

— вину за то, что им не удалось осуществить мечты и ожидания матери;

— огорчение из-за того, что мать не в состоянии понять их боль;

— инфантильность в присутствии матери;

— возмущение материнским эгоцентризмом;

— готовность «убить» мать, когда она точно так же обижает внуков, как прежде обижала детей;

— и, дочитав этот список до конца, ужас оттого, что перечень оказался таким длинным.

Можно было бы назвать еще множество вариантов, но главное уже ясно: наши отношения с матерью в прошлом или настоящем складываются не так, как мы хотели бы. Одни стремятся к большей близости с матерью, другие сожалеют, что мать недостаточно подготовила их ко взрослой жизни, и т.  д.

Отношения с матерью не только определяют ваше с ней общение, но и вторгаются во все сферы жизни. От матери мы учимся близости, общению, умению соблюдать дистанцию; мать показывает нам, как справиться с неудачами, тревога ми, несбывшимися ожиданиями и несоответствием идеалу, с утратой и горем; от матери мы получаем многие компоненты своего эмоционального IQ , той части человеческой души, которая отвечает за успех в любви и работе.

Итак, два фактора в значительной степени определяют наше эмоциональное развитие:

1. Как мать обращается с нами.

2. Как мы реагируем на ее обращение с нами.

Дейв припарковался перед цветочным магазином и вышел из машины. Опять приходится покупать букет в знак примирения. Накануне вечер наедине с женой закончился ее слезами. Синди так хорошо все подготовила! Это был особенный вечер. Она долго ждала Дейва, надеясь после ужина на несколько часов близости, интимного разговора. Но когда она спросила мужа, что он думает об их браке и жизни в целом, Дейв замкнулся в себе. Как всегда, он не сумел подобрать нужные слова и преодолеть эмоциональную холодность между собой и женой.

«Наверное, я просто ее недостоин. Муж должен любить жену. Почему же мне не хочется столь близких отношений, о которых она мечтает? Что со мной? — думает Дейв, расплачиваясь за букет. — Неужели я не могу дать ей ничего, кроме цветов?»

На первый взгляд может показаться, что проблемы Дейва возникают лишь в его отношениях с женой и никак не связаны с его отношениями с матерью. Однако в действительности весь склад наших эмоций, в полном соответствии с Божьим замыслом, мы получаем от родителей. Общение с матерью убедило Дейва в нежелательности и даже опасности излишней интимности. Стоило ему удариться или испугаться, мать начинала так суетиться, так причитать над ним, что он уже не знал, как от нее избавиться. В результате всякий раз, когда жена пыталась установить с ним близость, Дейв выставлял защитный блок, сопротивляясь эмоциям, которые он воспринимал как угрозу. Но он постоянно оказывался в проигрышной ситуации, поскольку, с одной стороны, не хотел отдаляться от жены, а с другой, не был готов к близости с ней. Любой их разговор с точки зрения жены оказывался не удовлетворительным. Пока Дейву не удавалось справиться со страхом перед эмоциональной близостью, это происходило вновь и вновь.

На примере Дейва мы хотели продемонстрировать одну из основных проблем, затронутых в этой книге: то, чему мы научились в отношениях с матерью, оказывает влияние на все сферы нашей взрослой жизни.

ЕСТЬ ЛИ У НАС ВЫХОД?

Божий замысел, согласно которому человек учится у матери строить отношения с людьми, может обернуться катастрофой во взрослой жизни. Но в таком случае Божий замысел исцеления может принести необходимую перемену и духовный рост.

В молодости Марк заметил в своих отношениях с девушками ту же проблему, что наблюдалась в семейной жизни Дейва. Он не мог поддерживать длительные отношения. Стоило ему по-настоящему сблизиться с девушкой и поду мать о браке, как он уже спешил положить конец роману, за являя, что очередная избранница оказалась слишком требовательной, или слишком степенной, или недостаточно серьезной, или еще какой-нибудь. Многие годы Марк старался убедить себя, что ему просто еще не встретилась та «единственная», пока однажды друг не намекнул ему, что истинная проблема заключается в самом Марке. По совету друга Марк начал посещать группу поддержки, где рассматривались проблемы близости и доверия. Сперва ему пришлось нелегко, потому что именно этих качеств ему больше всего недоставало, однако постепенно, открываясь настойчивому призыву других членов группы, Марк стал меняться. Товарищи по группе показали ему, что он сам несет ответственность за свои недостатки и страхи, и в то же время они дали ему то, что отсутствовало в его отношениях с матерью. В результате Марк обнаружил, что его уже меньше пугает близость. Напротив, он начал стремиться к ней, а его длинный список требований к возможному партнеру сделался гораздо более реалистичным.

На пути духовного роста Марк понял, что встретил свою настоящую любовь. Но в действительности это Марк стал «настоящим», позволив друзьям завязать с ним отношения, в которых он нуждался, и тем самым научившись отношениям, которых у него не было в детстве. Если в материнском воспитании есть какие-то изъяны, Бог пошлет нам других людей, которые их устранят. Бог может исправить опыт детства, либо дополнив и развив благо, доставшееся человеку от матери, либо ответив на те насущные потребности, которые мать не умела удовлетворить.

ДВЕ ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ

Многие люди заблуждаются, считая, будто во всем виновата их мать. Современная популярная психология поощряет следующие методы:

— винить родителей во всех проблемах пациентов;

— сосредоточиваться исключительно на «болезненном прошлом», всячески перебирать и пережевывать его в поисках «исцеляющего катарсиса»;

— рассматривать пациента как жертву, соглашаясь с тем, что его мать (да и все остальные) обращались с ним несправедливо;

— прощать недостатки поведения и характера, неумение любить, сваливая вину за все это на мать;

— поощрять пациента думать о прошлом гораздо больше, чем о настоящем;

— устраивать «разборки» с матерью, полагая, что, примирившись с ней или заставив ее признать свои «недостатки», пациент наконец заполнит пустоту в сво ей душе.

Эти методы предусматривают, что прежние отношения с матерью важнее настоящих. Предлагая в качестве лечения возложить вину на родителей, изменить родителей или пере смотреть события прошлого, такие психологи забывают, что для подлинного исцеления необходимы изменения в характере самого пациента.

Мы тоже считаем, что для духовного роста необходимо разобраться в отношениях с матерью, однако этого недостаточно. Нужно оценить то, чему эти отношения научили нас.

Двумя основными темами этой книги и являются наши отношения с матерью и наша реакция на них. Давайте рас смотрим обе стороны этой проблемы.

МАТЬ

Когда мы говорим, что надо «разобраться в прошлом», мы не имеем в виду, что следует вернуться в это прошлое. Мы не в состоянии возвратиться в 1950-й, в 1960-й, 2000-й год и даже во вчерашний день. Разобраться в наших отношениях с матерью возможно потому, что — хотим мы того или нет — она сопутствует нам в каждый момент нашей сегодняшней жизни.

Каждый день мы сталкиваемся с двумя группами проблем, порожденных неправильными отношениями с матерью. Первый ряд проблем связан с теми чувствами, которые мы испытываем к матери, с нанесенными ею обидами и не удовлетворенными ею потребностями. Второй ряд — это схемы и динамика отношений с матерью, которым мы научились в детстве от нее же. Первая группа проблем определяет наше ощущение прошлого, вторая задает поведенческие схемы, заложенные в прошлом, но воспроизводящиеся в настоящем.

ПЕРЕЖИТКИ ЭМОЦИЙ

Рассмотрим первую проблему — наши чувства к матери.

Джим и Дебби готовятся к отъезду: Дебби пакует чемоданы, Джим возится с машиной. И вдруг Дебби внезапно вспоминает, что в ее машине пора поменять масло. Она заходит в гараж и спрашивает, сменил ли Джим масло, надеясь, что он сам вспомнил и с утра сделал это.

— Отстань от меня! — кричит Джим в ответ. — Ты что, за идиота меня считаешь? Разумеется, я сменил масло. Я же тебе сказал, что займусь машиной, но ты же мне ни капельки не доверяешь, что тебе ни говори! — Джим смотрит на жену с яростью и презрением, у нее от этого взгляда даже мурашки бегут по спине. Дебби понятия не имеет, как ей себя вести, когда Джим начинает орать. Она убегает в свою комнату и разражается слезами.

Дебби задала совершенно невинный вопрос, но Джим отреагировал на него так, будто его сочли дурачком, и он готов обороняться от Дебби и сам нападает на нее.

В чем причина? Мать Джима обращалась с ним совсем не так, как Дебби. Решительная, склонная контролировать ситуацию женщина не допускала и мысли, что Джим способен сам справиться со своими обязанностями, и не верила, когда он говорил, что уже все сделал. Все детство Джим старался угодить ей, в то же время злясь на нее.

В первую очередь Джим полюбил Дебби за то, что она совсем другая. Сознательно он не сравнивал ее с матерью, но в Дебби его привлекала теплота и готовность уступить. С пер вой же встречи он выбрал ее, признав в ней воплощение всех своих грез.

Время шло, отношения становились все более близки ми — и тут начались проблемы. Джим уже не был так мягок и нежен с Дебби, в нем нарастало сопротивление, прорывав шееся вспышками гнева. Одну из них мы описали выше.

А ведь Дебби ничуть не изменилась. Это была все та же ласковая, вовсе не склонная командовать женщина, которую Джим любил.

Что же произошло? По мере того как привязанность Джима к жене углублялась, трудные отношения с матерью вновь всплыли на поверхность и исказили его отношения с Дебби. Гнев против матери, возмущение тем, что им командуют, контролируют его, выказывают ему недоверие, — все это было теперь перенесено на Дебби. Для Джима Дебби сделалась таким же противником, как прежде мать. Он перестал воспринимать Дебби такой, какой она была на самом деле, подменяя отношения с ней своими отношениями с матерью. Он подставлял на место Дебби свою мать.

Это явление психологи называют «трансференцией». Мы склонны переносить на свои сегодняшние отношения с людьми те чувства, которые на самом деле принадлежат на шему прошлому. Обжегшись на молоке, дуем на воду. Если кто-то нас обидит и мы не сумеем проанализировать эту обиду и преодолеть ее, в дальнейшем это отразится на отношениях с другими людьми. Эти отношения покажутся нам чем– то сходными с теми, в результате которых мы испытали боль. Если отношения с матерью не сложились, нам необходимо разобраться в них во имя будущего.

Этот процесс Библия называет прощением. Прощение подразумевает честный и искренний разбор проблем, возникающих в отношениях, мужество встретить их лицом к лицу, готовность преодолеть их и смириться с утратами. Так мы освобождаемся от прошлого: определяем, что было не так, всматриваемся в это, еще раз переживаем те же чувства и, наконец, расстаемся с ними. Наша цель — «покончить с факто ром матери» и увидеть окружающих нас людей в истинном свете.

СХЕМЫ ОТНОШЕНИЙ

Второй ряд проблем, связанных с матерью, затрагивает те схемы и способы отношений, которые мы получили в кон такте с матерью. Вспомним эпизод с Дейвом. От матери он научился определенному типу отношений, который теперь переносит и на собственную семейную жизнь. Эти схемы от ношений (они называются «динамикой») представляют со бой нечто вроде карты, отпечатавшейся у нас в мозгу. Ими мы руководствуемся в отношениях различного рода. Карта близких отношений у Дейва выглядит следующим образом: как только ему предлагается интимный разговор, он пугается всепоглощающих эмоций, волны, которая накроет его с головой. Ему кажется, что жена (как прежде мать) покушается на его личное пространство, и он спешит уйти в себя.

Дейв воспроизводит хорошо знакомую ему схему отношений, и, пока он ее не изменит, он «ходит по путям отцов своих». Библия учит нас, что нам суждено повторять неблагополучные схемы поведения, пока мы не овладеем ими и не проработаем их (см. Марка 7:8—9). Дейву нужно внимательно разобраться в схеме отношений, которую он унаследовал от матери, чтобы отказаться от нее, и начать строить более правильные отношения с женой.

Нам всем необходимо понять, какие схемы были зало жены в наши отношения с матерью. Нежелание контакта, привычка угождать, доминирование, пассивность, агрессивность, избыточный контроль, недоверие или что-то иное… Все это оплетает наш мозг, словно колючая проволока. Человек задуман как существо, воспринимающее и воспроизводящее эти схемы. В этом и состоит воспитание детей: они усваивают образ жизни своих родителей и на его основании строят свою жизнь.

Вот почему мы обречены воспроизводить усвоенные нами ложные схемы отношений и поведения до тех пор, пока не осознаем их и не сумеем их изменить. В этом смысле отношения с матерью не только нуждаются в прощении. Нам надо еще понять их динамику и схемы и преобразить их в нечто более приемлемое.

БЫТЬ МАТЕРЬЮ

Джордан — заботливая мать двоих детей и очень любит своих малышей. Но они ужасно неорганизованные — дети ведь часто такими бывают: разбрасывают повсюду игрушки, устраивают жуткий беспорядок. При виде этого Джордан испытывает раздражение и, стиснув зубы, кричит: «Уберите игрушки! Немедленно!». Дети боятся этих взрывов гнева, у них уже обнаруживаются признаки повышенной тревожности. Когда Джордан кричит на них или резко отчитывает, она сама считает себя «ужасной матерью» и терзается угрызениями совести.

Джордан обратилась за советом к надежному другу, Сьюзен. Впервые в жизни она решилась откровенно при знаться в своих недостатках. Сьюзен отреагировала с сочувствием и пониманием, и тогда Джордан смогла обнаружить в себе и другие отклонения от идеала.

Постепенно Джордан начала замечать существенное различие между Сьюзен и другими своими знакомыми. Все остальные хвалились, как замечательно они живут, какие успехи делают их дети, как сами они выросли духовно. Нет ничего дурного в том, чтобы поделиться своими успехами, но эти женщины никогда не делились неудачами, а Сьюзен бы ла готова слушать не только о том, что у Джордан хорошего, но и о ее бедах.

Джордан стала меняться. Она делилась со Сьюзен всем: и дурным, и хорошим, и на душе у нее становилось все спокойнее. Ее уже не тревожили отклонения от идеала, и к своим детям она тоже стала относиться терпимее. Она поняла, что существует совершенно иной способ принимать своих близких вместе с их недостатками. Ее отношения со Сьюзен повлияли на ее поведение как матери.

Что же произошло? Джордан удалось восстановить роль матери. Сьюзен заложила в ней сочувствие и терпи мость, эти основные качества материнства, которых не хвата ло собственной матери Джордан. Чтобы жить в мире с сами ми собой, нам прежде всего необходимо найти человека, с которым мы могли бы быть самими собой; нам требуется понимание и принятие, чтобы стать самими собой. Хорошая мать осуществляет именно эту задачу: выслушивает, не оставляет без внимания негативные черты характера ребенка, помогает ребенку справиться с ними. В этом смысле она терпима к его недостаткам. Ребенок впитывает ее покой и терпимость, и сам в свою очередь готов принять отклонение от идеала. Мать, принимающая ребенка целиком, помогает ему сделаться цельным.

Но многим людям не выпадает на долю такое сочувствие и понимание матери. Их недостатки вызывают у родителей такое же раздражение, какое первоначально вызывали у Джордан ее дети. Она сама была так воспитана и только так умела обращаться со своими детьми. Мать не выражала в нужной мере сочувствие и понимание, и у Джордан не было достаточного внутреннего запаса этих чувств, чтобы приме нить их на благо себе и своим детям.

Согласно Божьему замыслу, в процесс взросления не возможен без ряда элементов, за которые отвечает «достаточно хорошая мать». Наша задача — показать вам: если вы не получили от матери все, что было вам необходимо, то единственный способ наладить жизнь — найти человека, который возместит недостающее. Именно это Сьюзен сделала для Джордан: дала ей то, чего не дала мать. Для этого и существу ют друзья. Именно это мы и подразумеваем под словами «компенсация матери».

Нужно не только проработать отношения с неким реальным персонажем нашего прошлого, но и получить от других то, чего не дала или не в полной мере дала мать.

Основную часть книги мы посвятим главным аспектам отношений с матерью и к матери, чтобы читателям стало яс но, почему та или иная область отношений или поведения оказывается неудовлетворительной и что необходимо для того, чтобы исправить положение. Как Джордан, обнаружившая, что ей не хватает сочувствия и понимания, и получившая компенсацию этого аспекта материнских отношений от Сьюзен, вы тоже сумеете понять, чего именно вам не достает.

РЕАКЦИЯ НА МАТЬ

Как вы помните, раньше в качестве двух основных факторов, определяющих нашу личность, мы назвали, во-первых, отношение, которое мы испытываем со стороны матери и других людей, занимающих центральное место в нашей жизни, а во– вторых, нашу реакцию на это отношение.

Если мы испытывали на себе негативное отношение со стороны матери, мы можем на всю жизнь проникнуться не доверием к людям, будем прятать от них свои слабости и потребности, станем агрессивными и напористыми; чтобы противостоять давлению, сами попытаемся давить на людей и т.  д. Какие-то изъяны в отношении матери к ребенку вызывают защитную реакцию, которая, как мы убедились на приме ре Джима, в свою очередь мешает нам получить то, в чем мы нуждаемся. Так образуется порочный круг.

Джордан в отношениях с матерью не хватало сочувствия и терпимости; и в результате у нее выработалась схема, препятствовавшая ей в дальнейшем принимать сочувствие, которое предлагали другие люди. Ведь и до Сьюзен нашлись бы друзья, готовые выслушать Джордан и принять ее такой, какая она есть, но она, поглощенная своими усилиями достичь совершенства, не замечала предоставлявшиеся ей возможности компенсировать недостающий ей опыт.

Этот отказ Джордан от компенсации матери противоречит библейскому призыву «принять свет». Мы со всех сторон окружены светом — это честность, открытость, доверие, ответственность, приятие, прощение. Мы должны лишь рас крыться навстречу ему.

ИСХОДНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ

Приступая к основному анализу, мы будем исходить из трех предпосылок.

Во-первых, мы убеждены, что не существует пары «хороший ребенок и плохая мать». Некоторые врачи и психиатры поощряют «вытеснение родителей», возлагая вину за все негативные качества и поступки пациента на одного из родителей или на обоих. Разумеется, некоторые матери совершенно не справляются со своей ролью, другие не могут соответствовать всем требованиям, третьи в целом справляются неплохо, но все же что-то упускают из виду или оставляют недоделанным. Но ведь и детям свойственна защитная и не соразмерная реакция, и, уже считая себя взрослыми, они продолжают воспроизводить неверные схемы поведения. Следовательно, выросшим детям необходимо принять значительную часть ответственности на свои плечи.

По мере того как человек начинает осознавать изъяны полученного им воспитания, его обязанность заключается в том, чтобы печалиться о недостатках своей матери и прощать их: только так он сможет исправить зло, которое она могла ему причинить. Затем, осознав свою сторону проблемы и приняв на себя ответственность за нее, пациент сможет получить то, чего ему недоставало, обрести контроль над ситуацией и изменить свою жизнь в тех областях, где она не складывалась. Двусторонний процесс прощения и принятия ответственности открывает неограниченные возможности для духовного роста.

Во-вторых, мы знаем, что существуют определенные законы материнских и детских реакций. Мы постараемся описать тот универсальный и в основном предсказуемый процесс, через который проходит каждый ребенок в своих отношениях с матерью. Показав вам этот процесс, мы поможем понять, как он отразился на вас лично, на истории ваших отношений с матерью и на вашей нынешней жизни. Мы начнем с самых основ — с необходимости установления эмоционального контакта, а затем перейдем к моменту, когда выросший человек должен оставить свою мать и «прилепиться» к жене или мужу.

В-третьих, на каждой ступени нашего развития мы нуждаемся в любви и границах личного пространства. Любовь матери помогает ребенку завязывать связи с другими людьми, а способность матери устанавливать границы дает ребенку возможность принимать на себя ответственность. Если мать не сумеет обеспечить в должной мере любовь и границы* или если она даст только одно, необходимо найти способ компенсировать этот недостаток.

Итак, мы приглашаем вас в нелегкое и увлекательное путешествие: мы будем учиться строить свои отношения с матерью и управлять своей реакцией на мать.

* Теория границ личного пространства подробно освещена др. Клаудом и др. Таунсендом в книгах «Барьеры», «Брак: где проходит граница?», «Свидания: нужны ли грани цы?», «Дети: границы, границы…».

 

Глава вторая
МАТЬ — «ПРИЗРАК»
взрослая жизнь кита   -  неутолимая потребность   -  мать — «призрак»: проблемы отношений   -  функциональные проблемы   -  духовные проблемы   -  эмоциональные проблемы   -  почему это случилось со мной?   -  «пожалуйста, люби меня!»   -  куда девалась семья?   -  не бросай меня!   -  печальная реальность

Рассказывает доктор Клауд

Однажды я предложил аудитории назвать понятия, которые приходят людям на ум, когда они думают о матери. В ответ я услышал: «пища», «забота», «привязанность», «пирожки», «доверие». Это нормальная реакция на слово «мать». Мать не только рождает ребенка, она каждый день дает ему жизнь. В ее объятиях младенец ощущает покой и защищенность, ребенок чувствует, что он не один в мире. Для большинства из нас мать — воплощение любви и привязанности. Как сказал псалмопевец: «Ты… вложил в меня упование у грудей матери моей» (Псалом 21:10). Во все века материнство ассоциируется с пищей и защитой. И все же многим людям не выпадает на долю достаточно этой пищи и защиты, вместо надежной связи с матерью они выносят из детства чувство пустоты и одиночества.

Детские воспоминания Кита полны ярких образов: «Большую часть времени я чувствовал уют и покой одиночества. У нас был большой дом, и мне в детстве казалось, что он просто огромный, бесконечный. Он был сумрачным даже в дневное время. Странно, когда я мысленно возвращаюсь в этот дом, я никого, кроме себя, там не вижу. Он пуст.

Я знаю, что мама много времени проводила дома, но я как-то не припоминаю, чтобы я с ней общался. Я вижу ее либо за книжкой, либо на кухне. Она все время была очень занята, встанет и крутится по хозяйству. Когда я пытаюсь вспомнить, что разговариваю с ней, у меня ничего не полу чается.

Есть и другие воспоминания. Она часто лежала в посте ли. Просто лежала и лежала, часами. Отец велел мне оставить ее в покое, мама плохо себя чувствовала. Тогда я выходил на улицу и играл в свои игры, придумывал свой мир. Странно, но я вовсе не чувствовал себя одиноким, мне не казалось, что мне чего-то не хватает, что я чего-то недополучаю. Просто было сумрачно или пустовато.

Когда она возвращалась домой с работы, то чувствовала себя усталой, взвинченной и все время раздражалась. Я не был виноват в этом, но, когда она была в таком настроении, не стоило ее трогать. Мне не хотелось вертеться у нее под ногами. Она готовила ужин, мы все вместе садились за стол, но семейного тепла недоставало.

Потом, повзрослев, я довольно много времени проводил вне дома. Не потому, что я избегал мать или наш дом. Просто мне не нравилась пустота. Странно. Мама ведь хороший, симпатичный человек. Не понимаю, откуда эта эмоциональная пустота».

Тут Кит поднял глаза и спросил меня: «Это как-то связано с теми проблемами, которые я теперь испытываю в отношениях с людьми?»

Я даже не знал, какими словами выразить безусловное согласие, и только кивнул в ответ.

ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ КИТА

Кит был одаренным студентом, спортивным парнем, легко сходился с людьми. Его считали веселым и искренним, у него было множество друзей, однако в интимных отношениях он становился очень сдержанным. Девушки рано или поздно догадывались, что они ему не нужны, эмоционально они оставались неудовлетворенными. В его жизни были длительные периоды, когда он предпочитал находиться в одиночестве. Кроме того, в быту Кит иногда становился резким, склонным к сарказму человеком.

Это продолжалось до зрелых лет, пока Кит не осознал наконец, что все время воспроизводит одну и ту же схему намеренно подавляемых и в конце концов разрушающихся от ношений. Тогда он обратился ко мне, и мы начали вместе искать истоки той эмоциональной пустоты, которая преобладала в его жизни.

Что происходило с этим человеком? Кита растила мать– призрак», по большей части физически и морально отсутствующая мать. Нельзя сказать, чтобы она дурно обращалась с ребенком, но она была закрыта для его эмоций. Кит не научился открытости и близости с другим человеком. Мать Кита — не единственный вариант матери — «призрака», во многих случаях ситуация оказывается намного хуже. Мать Кита не устанавливала эмоциональную связь, но и не проявляла жестокость по отношению к нему. Есть и другие виды матери — «призрака», которые:

— прибегают к насилию, уничтожая любую возможность контакта;

— контролируют эмоции и тем самым не допускают установления тесной связи;

— заслоняют своими требованиями подлинное «я» ребенка;

— оставляют ребенка в одиночестве, в результате чего он утрачивает способность доверять кому-либо;

— испытывают личные трудности и потому не обращают внимания на ребенка;

— ведут себя так, что дети не могут ничем поделиться с ними, боясь огорчить или рассердить мать.

Общий и печальный итог в любом случае — ребенок не может установить такую связь с матерью, которая обеспечила бы ему эмоциональный ресурс, необходимый для дальнейших отношений с людьми.

НЕУТОЛИМАЯ ПОТРЕБНОСТЬ

Какую потребность ребенка не удовлетворяет мать — «призрак»? Что оставляет в пренебрежении отсутствующая или невнимательная мать? У ребенка — а затем и у взрослого — есть пять фундаментальных потребностей, о которых мать должна позаботиться.

1. Безопасность

Маленькому человеку мир кажется грозным и полным тревог. Внутри нас нет любви, есть только потребности и эмоции. Это очень болезненно. Вглядитесь в лицо малыша, который упал и ждет, что ему кто-нибудь поможет подняться, посмотрите на девочку, которую тревожат мысли, — и вы увидите эту муку. У ребенка нет чувства безопасности, есть лишь тревога. Чувство защищенности он обретает в матери или в человеке, заменяющем ее.

Безопасность обеспечивает человек, который ведет себя предсказуемо, последовательно, спокойно. Хорошая мать в состоянии выполнить все основные свои задачи. Если же такого человека рядом нет, ребенок пребывает в состоянии тревоги, он не способен ни любить, ни учиться. Заботливая, ласковая, внимательная и разумная мать обеспечивает ребенку убежище и преображает опасный мир в нормальную среду обитания.

2. Пища

Мы имеем в виду духовную пищу: забота хорошей мате ри проникает прямо в душу ребенка, как вода и солнечный свет поступают в растение. Когда о нас заботятся и дают нам духовную пищу, мы расцветаем, растем, развиваемся и меня емся согласно вложенному в нас замыслу.

Не будет этой пищи — и мы увянем. Неспособность к росту и многие другие идущие из детства проблемы напрямую связаны с недостатком пищи. Потребности, с которыми человек рождается на свет, не сводятся исключительно к физической пище; для поддержания жизни нам нужны нематериальные, духовные флюиды человеческих отношений.

3. Доверие

Способность человека открываться новым отношениям определяется доверием. Прежде чем мы научимся доверять другим, мы должны твердо убедиться в фундаментальной надежности человеческих отношений. Ребенок не появляется на свет со способностью доверять — это навык, которому следует учиться. Доверие позволяет человеку обращаться к другим, признавать свою зависимость и нужду, воспринимать другого человека как источник некоего блага. Ребе нок может положиться на заботливую мать: стоит ему обратиться к ней — и она поспешит удовлетворить его нужду.

Доверяя человеку, мы вкладываем в него частицу себя и надеемся получить взамен нечто ценное. Инвестируя деньги, мы рассчитываем на их сохранность и получение прибыли. Имея хорошую мать, мы можем вложить в нее свое сердце и все свое существо и получить «процент», который позволит нам вложить в наши отношения что-то еще. Доверие укрепляет способность нуждаться в другом человеке, зависеть от него, благодаря чему растут и развиваются человеческие отношения. Эта нужда заложена в природе человека, но важно, чтобы зависимость не угнетала и не пугала. Мать, которой ребенок может довериться, развивает в нем эти способности. Правильно воспитанный человек без страха признает потребность и нужду в других людях.

4. Чувство принадлежности

Человек хочет «принадлежать» кому-то или чему-то, более значимому, чем он сам. Любовь и чувство принадлежности — основа человеческого бытия. Мы выражаем себя лишь в отношениях с другими, сами себя мы обеспечить отношениями не можем. Библия наставляет нас укорениться и утвердиться в любви (см. Ефесянам 3:18). Если мы укоренимся и укрепимся в Боге и других людях, мы получим духовную пищу, покой и убежище от грозящего всем чувства одиночества. На матери лежит ответственность за то, чтобы избавить ребенка от одиночества и отчуждения, вывести его в мир, пронизанный человеческими связями.

Материнская любовь и забота говорят ребенку о том, что он желанный и нужный человек. Нам приходилось помогать множеству людей, считавших себя ненужными и нелюбимыми, хотя у них было множество друзей и близких, всей душой любивших их. Беда этих людей заключалась в том, что в детстве им не хватало «пищи».

Ощущение своей нужности человек не может достигнуть самостоятельным интеллектуальным усилием. Разум способен подсказывать вам, что вы любимы, но если вы не получили достаточно любви от матери — «призрака», чувства не смогут подтвердить свидетельство разума. В начале жизни ребенок должен постоянно убеждаться в том, что он любим и желанен, — только так он будет в состоянии вступить в иные отношения, войти в любое общество, не гадая, «принадлежит» он к нему или нет.

5. Любовь к другому

Эмоциональное развитие происходит благодаря не только материнским «вложениям», но и любви, направляемой ребенком на мать. Мать — первый человек, которого ребенок полюбит, это «объект любви». Для эмоционального, физического, интеллектуального и социального развития человек должен не только быть любимым, но и любить. Любовь питает душу, окрашивает радужными цветами отношения с людьми и миром, в котором мы живем, наполняет жизнь надеждой. Потребность любить — одна из фундаментальных потребностей человека, для удовлетворения которой требуется определенная личность. Если мать соответствует этой потребности, любовь обращается на нее, если нет, человек либо оказывается в одиночестве, либо начинает испытывать ненависть.

Перечисленные здесь фундаментальные потребности выявлены клиническими исследованиями, подтверждены теорией, личным опытом многих людей и Библией. Если мать или лицо, ее заменяющее, обеспечит ребенку ощущение надежности, душевную пишу, способность доверять, чувство принадлежности и объект любви, у ребенка есть все шансы для здорового развития.

МАТЬ — «ПРИЗРАК»: ПОСЛЕДСТВИЯ

Неспособность Кита к длительным отношениям — типичное явление. Мы видели, как это сказалось на его взрослой жизни. Какие еще последствия воспитания матерью — «призраком» могут проявиться в дальнейшем?

Проблемы отношений

Не доступная для общения мать оказывает разрушительное влияние на всю дальнейшую жизнь ребенка. Может возникнуть вопрос: «Почему прошлое так много значит для будущего?». Допустим, у матери Кита были проблемы с установлением контакта. Но разве он не мог сам установить правильные отношения с матерью, когда вырос? Нет, не мог, пока не подвергся лечению и изменению.

Речь идет о том, как ребенок эмоционально подготовлен к вступлению во взрослую жизнь. Можно сравнить этот процесс с процессом конструирования автомобиля. Если в 1960 году в мотор не будет вставлен клапан, то и в 1996 году машина не поедет. И неважно, как давно собиралась эта машина, важно, все ли части были собраны. Точно так же отражаются на взрослой жизни первые этапы развития: какие-то способности либо прививаются человеку, либо нет. Если мать не справится со своей задачей, нам придется с чьей-то помощью компенсировать и выправлять способность человека строить отношения с другими людьми. Если мать выполнила свои обязанности и ребенок правильно реагировал на ее по ведение, он вырастет, обладая способностью устанавливать отношения с людьми.

Вот еще несколько проблем, которые могут возникать при общении у людей, выращенных матерью — «призраком»:

Поверхностность в отношениях. Люди часто ощущают некоторую выхолощенность отношений, не могут развивать их вглубь. Они жалуются на недостаток близости и возникающую из-за этого неудовлетворенность.

Отстраненность. Партнеры вроде бы установили отношения, но на самом деле не принимают активного участия в них. Эмоционально они так и не становятся частью своей семьи, и весь груз «эмоционального обеспечения» ложится на плечи другого супруга.

Замкнутость. Таким людям не свойственна обычная потребность в зависимости. В трудные времена они не обращаются за помощью, а уходят в себя, вызывая глубокое разочарование у тех, кто их любит.

Недоверие, враждебность, агрессия. Эти чувства некоторые используют для того, чтобы держать людей на расстоянии. Не доверяя другим, они переходят в атаку, отбрасывая прочь всякого, кто пытается сблизиться с ними.

Переоценка отношений. Во взрослой жизни эти люди ищут кого-нибудь, кто заполнил бы брешь, оставленную матерью-призраком». Они рассчитывают, что друг или возлюбленная смогут дать им то, чего они не получили от матери. Супруг или супруга должны сделаться сказочным принцем (принцессой) и превратить их скудное существование в мир чудес. Однако ни один человек не соответствует столь высоким требованиям. Те недовольные своей жизнью одиночки, которые воображают, что брак по мановению волшебной палочки сделает их счастливыми, как правило, ищут эрзац материнской любви.

Негативные отношения. В результате изначально не удачных отношений, не давших им уверенности в себе, такие люди во взрослой жизни становятся жертвой негативных отношений. Чтобы благополучно миновать пору одиночества и дождаться хороших отношений, нам нужен хороший старт в жизни — надежная мать.

В группе поддержки Терезу спрашивали, почему она до сих пор не положила конец своему роману с Джорджем. Этот человек не мог ей ничего дать. Тереза выросла в семье, где было мало любви, и выбрала человека, столь же мало готово го к любви. Джордж был скор на гнев, всячески обижал ее и крайне редко проявлял доброту или участие. Когда он в очередной раз обидел ее и Терезу вновь спросили, почему она не прекратит эти отношения, она, разрыдавшись, ответила: «Если я порву с ним, у меня никого не останется».

Не установив в детстве связи с матерью, Тереза продолжала страдать от одиночества. Она знала: разрыв повлечет за собой такое острое чувство утраты, что она постарается воз обновить роман, не приносящий ей ничего, кроме боли. Ее настолько пугало одиночество, что плохие отношения она предпочитала их полному отсутствию. Такое происходит до статочно часто: люди, принадлежащие к тому же типу, что и Тереза, не решаются положить конец мучительным и вредным отношениям, потому что их больше всего страшит оди очество в промежутке между двумя романами.

Функциональные проблемы

Эмоциональная недоступность матери может повлиять и на наши способности функционировать в иных областях жизни. Исследования показали, что качество первых наших отношений отражается на здоровье, физическом развитии и учебе. При отсутствии той фундаментальной уверенности и чувства безопасности, которые обеспечиваются отношения ми с матерью, в человеке развивается склонность избегать риск, неудача страшит его, критика невыносима, все проблемы неразрешимы, постоянное чувство вины изнуряет его, таланты не могут быть реализованы. Чтобы нормально функционировать во взрослой жизни, мы должны обрести первоначальную уверенность в отношениях с матерью.

Рэнди, преуспевающий финансовый менеджер, достиг заметного успеха в своей деятельности. Он служил главным консультантом в нескольких компаниях, его ценили за умение заранее предвидеть финансовое состояние фирмы. Но стоило кому-нибудь усомниться в правильности предложенного им решения или что-нибудь возразить, как это мгновенно перерастало в конфликт. Любой спор Рэнди превращал в борьбу до победного конца, каждое расхождение во мнениях он рассматривал как беспощадную вражду. Для него существовали лишь сторонники и противники, а человек, высказавший иное мнение, автоматически превращался во врага. Рэнди пускал в ход все ресурсы, чтобы отразить нападение.

Эта схема поведения, порожденная неуверенностью, мешала карьере Рэнди. Некоторое время он успешно трудился, проявляя свои незаурядные способности, и совет дирек торов был весьма доволен его достижениями. Но вот его склонность к конфликтам порождала раскол в команде, и, когда правление догадывалось о причинах происходящего, компания предпочитала ради собственного блага расстаться с Рэнди. Неуверенность Рэнди происходила от недостатка изначального доверия. Не инкорпорировав материнскую любовь, Рэнди воспринимал мир как опасное и враждебное окружение. Он должен был обороняться от всех.

Умение функционировать во взрослом мире зависит не только от врожденных способностей, таланта и академических успехов. Все это пригодится лишь тому человеку, который сумел разобраться, что в мире представляет для него угрозу, а что нет. Подобного рода уверенность может вырасти лишь из материнской заботы.

Духовные проблемы

Автор Псалма 21 научился упованию у груди матери. Мы приводили эту цитату раньше. Вглядимся в нее вновь: «Вложил в меня упование у грудей матери моей. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты — Бог мой».

Доверие к Богу неразрывно связано с доверием, которому мы учимся в самых первых своих отношениях. Библия постоянно возвращается к этой связи между нашими отношениями с Богом и нашими отношениями с людьми. Они взаимно обусловливают друг друга (см. 1 Иоанна 4:20).

Веруя в личностного Бога, мы должны воспринимать Его как личность. Конечно, Бог в значительной мере отличается от знакомых нам людей, но мы переносим на Него те же ощущения и ожидания. Тот, кто не научился упованию у груди матери, с трудом приходит к вере в Бога.

Марти заинтересовался религией в колледже. Он начал посещать церковь, собрания верующих и стремился развить свою духовную жизнь. Он был склонен к мистицизму и эстетизации своих переживаний, его привлекала идея установить личные отношения с Богом.

Но вскоре духовный рост обернулся для Марти трагедией. Читая Библию, он все больше и больше начинал бояться Бога. Все, что он читал, звучало в его ушах суровым приговором. Он боялся, что Бог считает его «плохим», что Бог каким-то образом «отплатит» ему. Вина и страх нарастали в нем, пока Марти не убедил себя, что прямой дорогой следует в ад.

Он обратился к священникам, работавшим в этом колледже. Духовные наставники постарались объяснить Марти, что Бог любит его, что он неправильно понимает весть Библии и вся его проблема заключается в том, что он не

Наконец ему сумел помочь душепопечитель, выявивший корни этой проблемы — отсутствие эмоциональной свя зи с матерью. В глубине души Марти чувствовал себя нежеланным. Благодаря любви и пониманию, которые он смог обрести у друзей и душепопечителя, Марти постепенно на учился верить и Богу, и людям. Однако потребовалось немало усилий, чтобы преодолеть дурное влияние его первого душевного опыта на дальнейшую внутреннюю жизнь.

Наши первые отношения оказывают огромное влияние на способность к духовной жизни, они отражаются на нашем видении Бога, на достижении равновесия между внешними и внутренними событиями жизни. Отношения с матерью особенно отражаются на способности доверять, любить и принимать любовь. От того, как сложатся отношения с матерью, в значительной степени зависит наше понимание безопасности, свободы, точной самооценки и мистической связи с Богом.

Эмоциональные проблемы

В фильме «Манхэттен» персонаж Вуди Аллена впадает в отчаяние, потому что жена бросила его ради другой женщины. В особенности он огорчен тем, в каких условиях будет расти его сын. Подумать только, у мальчика будут две матери! «Одной и то много!» — в панике восклицает он.

К несчастью, так думают многие люди. Отношения, которые должны были заложить в нашей душе фундамент без опасности и уверенности, часто приводят к совершенно об ратному, сеют семена эмоциональной нестабильности. Назовем лишь несколько последствий воспитания матерью — «при зраком».

Депрессия. Часто тяжелая депрессия вызывается какой– то объективной причиной, например, утратой супруга. Однако человек, не имевший «хорошей матери», постоянно испытывает чувство внутренней потери. Корни такой депрессии спрятаны глубоко. Если в начале жизни человек не имел глубокой и прочной душевной связи, он живет в состоянии эмоционального вакуума, переходящем в глубокое и мрачное ощущение подавленности. Этот механизм часто срабатывает во взрослой жизни, в частности, после прекращения близких отношений с другим человеком, и пробуждает ощущение ненужности, отсутствия любви.

Пустота. Это наиболее невыносимое эмоциональное состояние из всех известных человечеству. Мы не можем выдерживать его в течение длительного времени и обычно пытаемся сделать хоть что-то, чтобы заполнить внутренний вакуум. Подобное ощущение обычно бывает обусловлено изначальными отношениями с матерью. Ребенок, а позднее взрослый «наполняется» изнутри, отвечая на любовь и заботу матери. Взрослый человек порой утверждает, что его наполняет любовь партнера, чувство принадлежности другому, в то время как люди с этой сосущей пустотой внутри ищут чьей– то любви, жаждут наполнения «извне».

Однако на самом деле нас наполняет не любовь другого человека, а ответное чувство внутри нас самих. Поднимаясь изнутри, любовь к другому дает нам это чувство «наполненности». Мы любимы и любим взаимно — вот что заполняет пустоту. Проблема возникает, если у человека нет никого, кому он мог бы ответить взаимностью. Ребенок, у которого нет человека, принимающего его любовь, вырастет с ощущением внутренней пустоты. Отдаленная, не доступная для ребенка мать — «призрак» воспитывает столь же отстраненного ребенка, человека с неутолимой пустотой в душе.

Наркотическая зависимость. Сегодня термин «зависимость» употребляется слишком широко: говорят о злоупотреблении чем угодно — от пищи до работы и секса. Мы имеем в виду традиционное значение этого термина, применяя его к алкоголизму и употреблению наркотиков. Однако, учитывая, что сегодня наркомания рассматривается как характерологическое изменение, мы вправе предположить, что наркотическая зависимость — это выражение поисков матери, один из способов заполнить внутренний вакуум, прибегая к какому–нибудь веществу или определенному типу поведения, позволяющему заглушить чувство пустоты.

Проблемы мышления. Эмоциональная привязанность первична, мышление — вторично. Прежде чем ребенок на учится думать и пользоваться языком, ему необходимо эмоциональное «питание». Малыш начинает говорить на втором году жизни, когда уже получит достаточно «пищи». Это означает, что основой мышления является чувство покоя и защищенности. Для нормального протекания этого процесса важно, чтобы потребность в любви была удовлетворена.

Человек, не имеющий чувства уверенности, испытывает ощущение своей ненужности, недостаток доверия и мучительные подозрения. Ему свойственны параноидальные симптомы, чувство недоверия, негативные представления о самом себе и других людях, отрицательная оценка собственных достижений и негативное отношение к миру в целом. Обычно эти мысли так или иначе затрагивают межчеловеческие связи. Такой человек считает, что кто-то его не любит, или замечает, что его партнер не достоин любви. И все это происходит не из-за каких-то изъянов мышления, а из-за недостатка любви, которая должна лежать в основе этих процессов.

Крайний пример расстройства мышления — психоз, состояние, при котором человек утрачивает способность отличать реальное от нереального. Люди, имеющие проблемы в развитии привязанности, в той или иной степени страдают этим расстройством.

Безнадежность и бессмысленность существования. Надежда — одна из главных добродетелей, присущих нам. Многие люди считают, что надежда предусматривает исключительно будущее, но на самом деле она связана и с прошлым. Надежда укрепляется в нас по мере того, как мы убеждаемся, что боль может найти утоление. После многократного опыта такого рода мы приучаемся верить, что боль не возьмет верх над нами и что спасение подоспеет вовремя.

Невозможно переоценить роль матери в этом процессе. Для младенца или маленького ребенка единственное утешение в беде — надежные объятия матери. Когда ребенку боль но, мать приносит ему облегчение и утешение, и несчастье растворяется в чувстве безопасности и благодарности. Это должно повторяться множество раз, и тогда человек научится предвидеть конец своих страданий и в душе его разовьется добродетель, именуемая надеждой: умение ждать несомненной победы добра, невзирая на любые тяжкие обстоятельства.

Примерно так же обстоит дело и с обретением смысла жизни. Любовь, отношения с Богом и людьми составляют подлинный смысл жизни. Если человек лишен матери, с которой устанавливается первоначальная связь, и не обучается в начале жизни умению устанавливать отношения, нарушается общая картина мира. Вместо подлинного смысла жизни, обретаемого в отношениях, человек пытается найти его в иных сферах — в работе, успехе, материальных приобретениях.

ПОЧЕМУ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ СО МНОЙ?

Люди, имевшие проблемы с матерью, часто задают вопрос: «Почему это случилось именно со мной?». Они не понимают, почему мать не хотела или не могла любить их «как следует», почему мама не была «достаточно хорошей».

Подлинной причины этого не знает никто. Чаще всего эти проблемы были «унаследованы» женщиной, которая, в свою очередь, не получила достаточно любви и не могла дать своим детям то, чего не было у нее в душе. Чтобы пересмотреть свои чувства к матери, необходимо разобраться в ее ситуации.

Вот несколько вероятных причин неспособности матери к любви:

— Ей самой в детстве недоставало привязанности и любви.

— Будучи покинутой или обиженной, она запретила себе излишне привязываться к кому бы то ни было, даже к родному ребенку.

— Она испытывала эмоциональную пустоту.

— Она страшилась интимности, боялась узнать другого , человека и быть узнанной им.

— Она находилась в депрессивном состоянии и не обладала эмоциональной энергией, которую могла бы передать ребенку.

— У нее возникали проблемы с мужем.

— Она была больна или испытывала иные трудности.

Как говорится, надо поставить себя на место другого человека, чтобы понять, каков он и с чем ему приходится сталкиваться в жизни. Нам следовало почаще всматриваться в собственную жизнь и прикидывать, каково было бы «ко всему прочему» еще и воспитывать маленького ребенка. Так мы могли бы обрести большее понимание, ведь слишком часто мы даже не догадываемся о проблемах матери.

Но есть и другой ответ на вопрос, почему мать не сумела выполнить свою роль. Она оказалась слишком эгоистичой. Чтобы ни произошло с человеком в прошлом, каждый несет ответственность за свой выбор. Независимо от того, как поступали в прошлом с вашей матерью, она сама отвечает за свое восприятие мира. «Недостаточно хорошие матери» — как правило, вовсе не дурные люди, просто они чересчур сосредоточены на самих себе, на своих проблемах и не заме чают потребности окружающих. Дети для них — лишь средство удовлетворения собственных потребностей. Это и есть грех эгоизма: человеку кажется, будто мир вращается вокруг него. Иисус советовал всем нам обращаться с другими так, как мы бы хотели, чтобы обращались с нами (см. Матфея 22:39). Матери, о которых идет речь, предпочитают не внимать этому совету.

Каждый из нас несет ответственность за свой эгоизм и неспособность принять свет Божий, зовущий нас в жизнь любви. Чтобы ответить на вопрос «почему», нужно учесть и то, что пришлось пережить матери, и то, как она на это отреагировала. Таким путем мы приходим к состраданию и прощению, осознаем, что и сами полны эгоизма и нуждаемся в прощении. В следующей главе мы проследим процесс исцеления, но уже сейчас важно осознать, что недостаток материнской любви обусловлен внутренними проблемами матери, а не мнимой виной ребенка.

ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ?

Мы рассмотрели некоторые последствия воспитания матерью — «призраком». Но что происходит дальше, как складываются отношения между такой матерью и ее выросшими деть ми? Вот несколько типичных сценариев.

Пожалуйста, люби меня!

Мария с нетерпением дожидалась визита родителей. Они уже почти год не виделись, и девушка представляла себе, как они сядут рядышком и вволю наговорятся.

Последние встречи Марии с матерью прошли не слишком удачно. Нет, они, конечно, не ссорились. Мария изо всех сил старалась быть «милой», но, хотя дело и не доходило до открытого конфликта, что-то все-таки складывалось неправильно. Обычно она расставалась с матерью, ощущая пустоту внутри.

Марии было уже двадцать восемь лет, и, хотя встречи проходили мирно, ей недоставало близости с матерью. Мария хотела поделиться с родителями важными событиями своей жизни, планами и мечтами, огорчениями, всем, что было дорого ее сердцу. Но когда она пыталась установить интимный контакт с матерью, она вновь и вновь испытывала разочарование. Мать просто не была готова «подключиться» к ее чувствам, к ее наиболее интимным переживаниям. Она тут же принималась рассказывать о своей жизни или о какой–нибудь приятельнице. Марии казалось, что все интересы матери какие-то выхолощенные, поверхностные, что мать бес покоит лишь соблюдение условностей.

И все же Мария скучала по матери, перед каждым визитом они заранее обсуждали по телефону эту встречу, и казалось, что теперь-то уж все будет замечательно. И все было замечательно, но только для матери, которая не осознавала, что происходит, а Мария напрасно старалась добиться от матери такого выражения любви, которое она могла бы ощутить. Вместо этого ей приходилось демонстрировать, как она работает, готовит, ездит в отпуск, изо всех сил расписывать радужными красками свою жизнь, чтобы мать могла ею гордиться. И мать гордилась дочерью, но материнская гордость не могла наполнить душу Марии. Если б Мария научилась объективно оценивать ситуацию, она бы заранее предвидела, что и следующая поездка к матери обернется разочарованием.

Куда девалась семья?

В случае с Марией отстраненные отношения с матерью, установившиеся в детстве, без изменений продолжаются и во взрослой жизни. В других ситуациях недостаток близости доходит до логического предела — родители и дети все больше утрачивают связь, и их отношения попросту сходят на нет. У меня был пациент, молодой человек тридцати с небольшим лет, воспитанный матерью — «призраком». Однажды я спросил, как поживают его родители, так как он уже очень давно даже не упоминал о них.

— Похоже, нам теперь не о чем разговаривать, — ответил он, — я перестал им звонить.

Подобный разрыв между родными людьми кажется трагедией, но на самом деле это отчуждение установилось с самого детства. Повзрослев, этот мужчина нашел людей, с которыми он мог нормально общаться, и тогда для него еще более явным оказалось отчуждение от родителей. Столь выраженный недостаток близости может послужить признаком того, что наступило время духовного роста и примирения. Об этом мы и поговорим чуть позже.

Не бросай меня!

Выросший ребенок скрывает тоску и недостаток близости под маской гнева. Гнев обычно бывает направлен вовсе не на то, что действительно плохо, — на отсутствие контакта. Нет, все ссоры в семье происходят из-за каких-то мелочей: куплен не тот подарок, нет возможности договориться, кто к кому придет в гости, и т. п.

Истинная причина конфликта, разумеется, заключается в испытываемом выросшим ребенком недостатке близости. Склонность затевать ссоры обычно указывает на то, что человек пытается чего-то добиться от другого; раздражительный человек скорее всего все еще испытывает недостаток любви, но не может открыто признать эту проблему. Призыв «Не бросай меня!» отчетливо звучит во всех этих ссорах, ведь затевающий их «ребенок» не способен отпустить своих родителей или сам уйти от них. В приступах гнева ясно звучит все та же весть о потребности в любви.

ПЕЧАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Мы видим, что отношения взрослых детей с матерью — «при зраком» весьма разнообразны. Потребность в контакте вынуждает некоторых людей постоянно пытаться угодить матери, причем эти попытки могут продолжаться на протяжении десятков лет, как в случае с Марией. Или, напротив, выросший ребенок удаляется от матери, избегая таким образом и самих отношений, и сопутствующего им чувства ущербности. Так было с моим пациентом, который перестал разговаривать с матерью. В других случаях ребенок скрывает тоску по близости под маской гнева. Эти проблемы выражаются по-разному, но причина их всегда одна и та же: отношения не достигли завершения.

К этой проблеме мы и должны теперь обратиться. Если отношения матери с ребенком остались незаконченными, каким образом мы можем довести этот процесс до завершения? Мы знаем теперь, что такое отстраненное, недостаточно эмоциональное материнство, каковы его последствия, какие нужды оно оставляет неудовлетворенными, какие схемы болезненных и неправильных отношений оно порождает во взрослой жизни. Бог вложил в нас потребность в хорошей матери, и эта потребность не исчезнет сама собой, если останется неудовлетворенной. В следующей главе мы покажем способы удовлетворения этой нужды и методы, которые могут научить человека, как строить благополучные отношения с матерью — «призраком».

 

Глава третья
ВЫСТРОИТЬ ОТНОШЕНИЯ ЗАНОВО
корни и плоды   -  отношения, отношения, отношения   -  добро пожаловать в новый дом   -  кто составляет семью?   -  что мы ищем?   -  теплота и сочувствие   -  ненавязчивость   -  путь к взаимной зависимости   -  честность   -  ваши обязанности   -  работа с матерью   -  новая личность и прежняя мать

Рассказывает доктор Таунсенд

Вэл заканчивала курс терапии. На сеансах и в группе поддержки ей удалось преодолеть отстраненность и недостаток доверия, и теперь ее труды стали окупаться. Вэл научилась общаться с людьми, не испытывая внутренней паники, завязывать отношения с окружающими, не прятаться в своей скорлупе. Теперь она могла позволить себе признаться в том, что испытывает потребность в близости, желание открыться тем надежным людям, которые встречались ей в жизни.

Отношения с супругом также стали глубже и полнокровнее. Вэл была удовлетворена своей карьерой и нашла церковь, где могла бы применить свои музыкальные таланты.

В ее жизни наступила прекрасная пора. Они с мужем даже подумывали завести ребенка. Прежде перспектива материнства приводила Вэл в ужас. Она боялась, что ее эмоциональные проблемы отразятся на ребенке. «Я не имею права произвести на свет человека, которому не сумею дать то, в чем он больше всего будет нуждаться», — повторяла она. Однако по мере происходившего в ее душе роста и изменений Вэл обрела не только способность налаживать отношения с людьми, но и желание стать матерью, принести кому-то то же утешение и чувство безопасности, которые получила она сама.

На сеансе я задал ей вопрос: «Какие факторы оказались наиболее важными для вас во время лечения?». Вэл на мгновение задумалась и ответила: «Три фактора: отношения, отношения и отношения».

НАЧАЛО

В предыдущей главе мы обсуждали проблемы, вызванные матерью — «призраком», и потребности, которые такая мать оставляет неудовлетворенными. Теперь мы покажем путь к удовлетворению этих потребностей и исправлению того, что было нарушено в процессе воспитания.

КОРНИ И ПЛОДЫ

Первый этап в терапии проблем, вызванных «недостаточно хорошей матерью», — это осознание того, что истинной пробле мой является отнюдь не симптом. Тревожные сигналы, которые мы описывали в предыдущей главе, эмоциональные и функциональные расстройства, духовные трудности и трудности в общении с окружающими указывают на наличие проблемы, на какую-то неправильность в вашей жизни, когда, например, че ловек ощущает угнетенность или его отношения, его работа выливаются во множество конфликтов.

Тогда человеку кажется, что боль, страдания, вызванные этими проявлениями расстройства, и есть его настоящая проблема. Он начинает бороться с симптомами: чаще ездит отдыхать или, наоборот, еще усерднее принимается за работу; меняет знакомства или профессию в тщетной попытке избавиться от мучений. На какое-то время это средство помогает, но если речь действительно идет о характерологическом расстройстве, любые перемены лишь ненадолго приглушат боль. Если неделя отдыха и полной расслабленности так и не помогла вам прийти в себя, быть может, дело не только в усталости.

Можно обратиться за советом к специалисту, но и ему пациент жалуется только на симптом. Он хочет, чтобы психоаналитик изменил его взгляд на жизнь, и тогда «все снова будет хорошо». Помощь специалиста необходима для того, что бы разобраться в собственной схеме мышления, но зачастую эта помощь обходит стороной истинную проблему. Истинная проблема состоит не в том, что мы плохо себя чувствуем, а в том, что нам на самом деле плохо. В душе, в сердце что-то осталось неразвитым или сломалось.

Боль — признак существенной проблемы, как высокая температура — симптом тяжелого заболевания. Если вы обнаружили у себя какие-либо симптомы, перечисленные во второй главе, вполне вероятно, что вам не хватает доверия и вы боитесь привязанности. Когда вы займетесь решением этих характерологических проблем, болезненные симптомы начнут постепенно сходить на нет — так падает температура, когда инфекцию подавляют антибиотиками. Боль выполнила свою роль, заставила вас обратить внимание на внутренние неполадки. Иисус учил нас, что хорошее дерево не приносит дурных плодов, а дурное — хороших (см. Матфея 7:18). Прислушайтесь к своей боли, и она укажет вам корни проблемы.

Многие люди застревают на этапе лечения симптомов. При недостатке или отсутствии эмоций их страшит работа по изменению характера, поскольку она требует обнажить свою внутреннюю пустоту. Мой друг Алекс, страдавший от сильного эмоционального расстройства такого рода, признавался: «Какая-то часть меня понимала, что проблема гораздо глубже, чем негативное отношение с миром или необходимость позаботиться о своем здоровье. Но стоило мне призадуматься о самом себе или о своем прошлом, как я проваливался в черную дыру отчаяния и некому было подхватить меня. Мне становилось страшно даже приблизиться к краю этой ямы». Алексу не удалось в детстве инкорпорировать «хорошую мать» и поэтому он не мог лицом к лицу столкнуться с самим собой.

ОТНОШЕНИЯ, ОТНОШЕНИЯ, ОТНОШЕНИЯ

Осознав, что проблема лежит глубже и не сводится к внешним симптомам, нужно найти среду, в которой эта проблема может быть разрешена. Как мы установили, именно человеческие отношения позволяют нам удовлетворить потребность в привязанности.

Травматические отношения с матерью — это расстройство отношений, когда проблемы вызваны дефицитом любви в первых и наиболее важных отношениях нашей жизни. Отношения могут сломать человека, но они же могут его исцелить.

Переход от фазы обнаружения симптомов к фазе пере стройки отношений с окружающими непрост для тех, кто страдает от отчужденности и недостатка эмоций. Человек, воспитанный матерью — «призраком», становится одиноким и необщительным, ему кажется, что он может положиться только на себя самого и ни на кого более. Сама мысль обратиться за помощью к другому человеку пугает, она подразу мевает отказ от всех навыков выживания, которые до сих пор помогали пациенту справляться со своей жизнью и удержи вать ее в относительном порядке.

Вэл представляла собой типичный случай «самолече ния». Вместо домашней аптечки она собирала литературу об эмоциях, успехе, отношениях, браке и духовности. Однако, даже располагая всей этой полезной информацией, она так и не смогла помочь себе. Только когда Вэл осознала, что нуж дается еще в чем-то помимо информации, она начала искать поддержку в отношениях с людьми.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НОВЫЙ ДОМ

Здесь действительно идет речь о создании нового дома, при бежища для той части души, что прежде блуждала в одиноче стве. Эта часть души, не научившаяся контакту, привязанно сти, доверию, все еще ждет, чтобы ее «усыновили» и воспитывали, как дитя. Она оторвалась от целого и застыла на ка ком-то этапе развития, она все еще пребывает в том незре лом, нарушенном, обиженном состоянии, в котором оставил ее прервавшийся процесс воспитания. Хотя разрыв мог про изойти много лет назад, эта часть души останется неизмен ной и не связанной с целым, покуда человеку не удастся восстановить отношения.

Идея предоставить этой части души новое убежище до статочно стара. Мы получаем в своей семье то, что она может нам дать. При этом по умолчанию мы признаем, что и мать, и сам ребенок не лишены недостатков. Детство заканчивается, человек вырастает и берет на себя ответственность за собст венную жизнь. Если он обнаруживает в себе неудовлетворен ные потребности, он не может вернуться к маме и попросить ее начать все сначала. Рост и развитие человека уже не входят в обязанности матери, теперь он сам отвечает за эту часть своей жизни. Та часть души, которая «зависла» в прошлом, может быть исцелена.

Иисус учил нас такому пониманию дома и семьи. Когда Ему сказали, что Его мать и братья ждут снаружи и хотят по говорить с Ним, Он использовал эту возможность для того, чтобы показать людям истинную семью. «Кто матерь Моя, и кто братья Мои? И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет испол нять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь» (Матфея 12:48—50). Иисус не хочет сказать этим, что Мария была Ему плохой матерью, Он дает здесь новое опре деление семьи. Это в первую очередь духовные и эмоцио нальные, а не биологические узы. Другими словами, важно не то, что Мария — Его мать по плоти: подлинной частью Его семьи она становится потому, что разделяет Его стремление любить и принимать Господа и других людей, и исполнять волю Отца. Это и есть семья.

КТО СОСТАВЛЯЕТ СЕМЬЮ?

Люди, страдающие от расстройств, вызванных матерью — « призраком», часто думают, что само физическое присут ствие других людей рядом может удовлетворить их потреб ность. Исцеляют ли такого рода отношения данное расстрой ство? Мы часто смешиваем духовную и физическую бли зость. Пэм говорила мне: «Я думала, что мои связи с людьми вполне удовлетворительны. Трижды в неделю я обедала с подругами. У нас с мужем было целое расписание различных мероприятий и встреч. Я просто не понимала, что необходимо еще говорить с кем-то о том, что делается у меня внутри». Конечно, нам важно иметь общение на «социальном уров не», но эти отношения не помогут выявить неизвестную нам самим часть нашей души и воссоединить ее с целым.

Нужно найти людей, которые устанавливают отношения во имя самих отношений. Таких людей мы можем отыс кать в различных областях жизни: в браке, среди преданных друзей, в группе поддержки, церкви, кабинете врача. Иссле дования подтверждают: чем больше у пациента здоровых кон тактов, тем лучше медицинский прогноз. Однако нужно по нимать, что эти люди помогают нам учиться отношениям, т. е. близость с людьми — это не средство, а цель. Цель курса терапии — достичь чувства привязанности и принадлежности.

Люди, которые держатся отстраненно, часто именно этого и не понимают. Они думают, что близость нужна им для достижения какой-то функциональной цели. К примеру, они посещают уроки тенниса или поют в хоре, чтобы таким обра зом «быть с людьми». Однако при таких занятиях близость — лишь побочный эффект, а не цель. Как-то раз Иисус посетил двух сестер, Марфу и Марию. Марфа, «деятель», принялась поспешно убирать дом и готовить еду гостю, а Мария, «человек отношений», сидела у ног Иисуса, стремясь к максималь ной близости. Иисус объяснил «функциональной» Марфе, что ее сестра Мария избрала более правильный путь: «Одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Луки 10:42).

Группы поддержки, друзья, помогающие нашему исце лению, психоаналитики, лечащие расстройства отношений, церковь часто оказываются наилучшими источниками для наполнения пустой части души. Таково их призвание. Надо лишь поискать вокруг, расспросить — и найдутся люди, уме ющие помогать тем, кто испытывает проблемы от недостатка доверия и привязанности.

ЧТО МЫ ИЩЕМ?

Каким должен быть человек, который возьмет на себя роль матери? Люди, способные помочь, отличаются несколькими признаками. Одни из них одинаковы независимо от «типа» матери, другие специфичны именно для случая матери — «при зрака».

Пол не всегда имеет значение. Некоторые специали сты полагают, что проблемы в отношениях с матерью лучше всего решать с помощью женщины, а в отношениях с отцом — с помощью мужчины. Однако это слишком примитивное решение. В отдельных случаях подобный подход, быть мо жет, и верен, но большинству из нас требуется человек, имеющий в своей душе элемент «хорошей матери». Может най тись мужчина, компенсирующий материнский (питающий) элемент, и женщина, компенсирующая роль отца (вызов). Бог-Отец исполнен милосердия (см. Псалом 114:5), Он со единяет в Себе оба начала. Это удается также некоторым людям.

Теплота и сочувствие

Нужно установить связь с людьми, способными прояв лять сочувствие, которые умеют поставить себя на место другого, ощутить его переживания и не торопиться с оцен кой или советом. Такой человек всегда будет на вашей сторо не. Вы можете рассказать ему все о себе, и он станет помо гать вам, даже если не одобрит и не примет то, что вы ему открыли.

Теплота и сочувствие являются основой безопасности и доверия, которых так недостает человеку, выращенному ма терью — «призраком». Эти качества перекидывают мост над бездной и помогают отделившейся части души перейти из прошлого в настоящее и слиться с целым.

Такому человеку трудно обнаружить в других людях те плоту и сочувствие, поскольку на самом деле он ждет от них противоположного. Ему легче общаться со столь же отстра ненной личностью, с человеком, играющим роль строгого родителя, с источником информации или с формальной церковью, которая может снабдить его необходимой жизненной структурой, не затрагивая чувства. Это кажется более при вычным и безопасным, но это не путь к решению проблемы, а лишь способ ее затушевать.

Ненавязчивость

Важно, чтобы человек, берущий на себя роль матери, был открыт и готов к сочувствию, но в то же время ненавяз чив. Навязчивость подразумевает сближение без приглаше ния. Назойливый человек спешит установить преждевремен ный контакт, нежелательный или пока ненужный. Женщины такого типа не вступают с ребенком в подлинные отношения, а под видом эмоционального контакта навязывают ему собственные потребности, чувства и мысли. Этим способом они пытаются контролировать ребенка. Дети, воспитанные таки ми матерями, обычно «закрывают все окна» и погружаются в себя. Один мой друг описывал это так: «Мама говорила со скоростью сто слов в секунду о чем-то, совершенно мне не доступном. Я стоял и слушал, а мыслями уносился прочь».

Навязчивость принуждает отделившуюся часть души прятаться еще глубже, уходить не только от контроля, но и от надежды на воссоединение. Чересчур ревностные, «поглоща ющие» другого люди часто лишь ухудшают ситуацию для че ловека с расстройствами отношений: он чувствует себя захва ченным врасплох, оказывается в угрожающем положении и спешит выставить заслон.

Напротив, ненавязчивый собеседник способствует вы ходу наружу отделенной части, а не загоняет ее вглубь. Тепло, искренний интерес, открытость такого человека помогают этой части души почувствовать себя желанной. В то же время сохраняется достаточно свободы для постепенного, безопас ного выхода спрятанной до времени части естества на по верхность. Мы бы предложили в качестве образца ненавязчи вости огородное пугало: сперва птиц страшит внешний вид пугала, его осанка и раскинутые руки, но, убедившись в его неподвижности, птицы подлетают все ближе и ближе и нако нец преспокойно усаживаются прямо ему на голову. Нена вязчивый человек позволяет исцелению совершиться в нуж ный момент и в нужном темпе.

Путь к взаимной зависимости

Эти новые отношения должны быть проникнуты вза имной зависимостью. Потребность в связи, поддержке, уте шении, общении заложена в природе человека. Младенец тя нется к матери, и застывшие на ранних этапах части души ис пытывают потребность в зависимости. «Утраченная часть» души должна знать, что она вправе обратиться за поддерж кой, обрести ее в пору одиночества, стресса, конфликтов.

Эти отношения принципиально отличаются от тех «го товых решений», которые игнорируют фактор привязаннос ти и зависимости. В таких отношениях стоит человеку про явить свою потребность в зависимости, как его друзья реаги руют примерно таким образом:

— уклоняются в тревоге, считая, что отношения зашли слишком далеко;

— проявляют строгость: нечего вести себя, как младе нец, пора уже вырасти;

— дают совет: есть прекрасный способ разрешить все проблемы.

Не все знают, что милость и утешение — основа нашей жизни и люди, умеющие явить их, оказывают нам ту поддержку, в которой мы нуждаемся.

Честность

Человек, берущий на себя роль матери, должен быть честным до скрупулезности. Ему придется говорить правду и о вас, и о самом себе по двум причинам. Во-первых, человек, страдающий от неумения устанавливать отношения, имеет сверхточный «детектор лжи», он воспринимает любые отно шения с недоверием и проявляет чрезмерную бдительность. Он готов всех подозревать и легко находит причины отка заться от новых отношений, считая, что лучше вовсе в них не вступать, чем снова разочароваться. Честные люди далеки от совершенства, но в основе их жизни лежит умение строить отношения с окружающими, чувство реальности и ответ ственности, поэтому на них можно положиться.

Во-вторых, честность важна потому, что человек нуж дается в обратной связи и информации о том, как идет процесс исцеления. Порой его личность оказывается разделен ной до такой степени, что он сам не осознает своих желаний и потребностей, скрытых схем поведения и защитных бло ков. «Новая мать» должна поставить его лицом к лицу с эти ми проблемами и помочь ему разобраться в происходящем.

Есть два общих аспекта в изначальных отношениях с матерью и в отношениях с человеком, берущим на себя роль матери во взрослой жизни, а именно: эти отношения, обращены к юной, незрелой или раненой стороне души и пред ставляют собой попытку удовлетворить определенные по требности. Основное различие между прежними и нынешни ми отношениями заключается в степени ответственности.

В детстве человек почти не отвечает за свой рост и со зревание. У него еще слишком мало собственных возможно стей, он ничего не может взять на себя. С возрастом, по мере того как человек становится самим собой, уровень его ответ ственности возрастает. Вот почему детство определяется обо ими факторами: матерью и реакцией на нее. Вина не может полностью возлагаться на мать.

Чем старше становится человек, тем больше его личная ответственность. Когда он вступает в отношения со своей «новой матерью», он не должен полностью перекладывать на другого человека ответственность за свою жизнь. Эта часть процесса воспитания уже осталась позади, жизнь находится в наших и только наших руках, и только от нас зависят ее итоги. «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Коринфянам 5:10). Отде ленная часть души нуждается в отношениях с матерью, но не в перекладывании на нее ответственности.

Некоторые душепопечители стирают это весьма суще ственное различие, пытаясь стать «родителями» своих клиен тов. Следует посоветоваться с компетентным человеком о том, какую степень ответственность вам предстоит сохранить за собой в качестве пациента.

ВАШИ ОБЯЗАННОСТИ

Поиск человека, который возьмет на себя роль матери, — это необходимая, но не единственная составляющая процесса исцеления. Пациент должен сам реагировать на предложен ную ему любовь, истину и поддержку. Как младенец реагиру ет на свою биологическую мать, замыкая цепь взаимной от дачи и приятия, так и взрослый должен принять участие в восстановлении пострадавшей части своей души. Здесь мы укажем лишь некоторые его задачи.

Когда вы берете на себя определенные обязательства:

— препоручите себя и весь процесс исцеления Господу;

— будьте готовы к серьезным усилиям, необходимым в процессе духовного роста;

— открывайтесь людям, участвующим в этом процессе, говорите с ними;

— добивайтесь абсолютной искренности этих отношений.

Нужно понять и ценность, и ограничения этих обязанностей. Вы должны связать, соединить две вещи: свою душу и процесс роста. Как химик, смешивающий различные веще ства, чтобы добиться определенной реакции, вы соединяете элементы духовного роста, чтобы они вступили во взаимо действие.

Обязательства не подразумевают пожизненный обет, от которого никогда нельзя будет отступить, а также обещание стать совершенным с завтрашнего же утра. Речь идет лишь об искреннем согласии участвовать в процессе исцеления, отда вать всего себя своим отношениям с «матерью».

Будьте ранимым. Если вы не испытывали привязанности к матери, вам, быть может, не довелось испытать зависимости и потребности в другом человеке. Эти эмоции остались спря танными глубоко внутри и не могут вырваться на поверхность. Они постепенно начнут выходить наружу, если вы будете уве рены в надежности отношений с человеком, играющим роль матери, в своей потребности и жажде любви. Даже если вы еще не осознали эту потребность, ваша эмоциональная пустота и незавершенность делают вас ранимым и позволяют открыться другим людям. Вы можете поговорить с ними об этом. Открытость даст вам возможность убедиться в искренности и надежности человека, исполняющего роль матери.

Берите инициативу на себя. Не ждите, пока кто-нибудь возьмется восполнить вам недостающее. Забота — не лекар ство, которое можно принять по рецепту и почувствовать об легчение. Вы сами несете ответственность, вы должны отве тить на любовь, которую получаете. Обсуждая в предыдущей главе проблему потребностей, мы пришли к выводу, что чув ство любви, которое мы испытываем, исходит не от другого человека, а от нас самих. Мы наполняемся изнутри чувством тепла и благодарности.

Доун долгое время отгораживалась от других людей и знала, что ей предстоит восстанавливать утраченные связи.

Она нашла хорошую церковь, посещала группу поддержки и душепопечителя, но продолжала повторять, что в глубине души ничего не чувствует. Даже если она видит, что человек го тов проявить к ней участие, она просто не в состоянии «впу стить его в себя». Но однажды на сеансе у душепопечителя Доун начала припоминать и рассказывать о людях, которые терпеливо предлагали ей свою любовь, относились к ней с те плом и пониманием. Девушка испытала глубокую печаль, на глазах у нее выступили слезы при мысли о пустоте всех этих лет — и внезапно ее душа переродилась, Доун ощутила благо дарность за ту милость и любовь, которые она получала все это время. Девушка наконец позволила себе ответить на них и почувствовала, как она оживает, начиная вновь ощущать эмоции и потребности.

Не торопите этот процесс. Исцеление от травмы, нане сенной матерью — «призраком», не происходит за одну ночь. Многое зависит от момента, когда была получена травма, и от ее глубины. Пациент должен терпеливо относиться к самому себе. Для восстановления эмоциональных контактов потребу ется время. Придется проходить через множество страхов, обид, ошибок, отклоняться от правильного пути, прежде чем потребности начнут давать о себе знать. Помните, мы не мо жем сознательно выбирать отношения, мы способны только выбрать процесс, который приведет к установлению контакта.

Не подавляйте чувство зависимости. По мере получе ния достаточной материнской заботы в пациенте возрожда ется способность реагировать на любовь, а вместе с ней и чувство зависимости. Это очень трудный период, потому что человек может испытывать острое чувство одиночества или не находить того, на кого он должен обратить свою любовь. Его охватывает тревога, ему кажется, что с ним происходит что-то не то. Он винит себя в эгоцентризме, незрелости либо боится, что человек, взявший на себя роль матери, осудит его или отвернется от него.

В это время надо помнить, что зависимость человека от Бога и других людей соответствует Божьему замыслу: Бог хо чет, чтобы мы соединились с Ним и со всем родом человече ским. Пока человек не научится выражать свои потребности, он остается одиноким, изолированным от других, надмен ным, самодостаточным. Но стоит ему ощутить эти потребно сти, как он сможет получить помощь и пищу, необходимые ему для выживания.

Молитесь и взывайте к Богу. Люди, не способные или не готовые к близким отношениям с другими, часто бывают до вольно энергичными и предприимчивыми: постоянная актив ность и внешний успех помогают им скрыть то, что у них нет внутреннего тепла. В таком случае они вовсе не беспокоятся об отсутствии отношений. Это со временем проявляется и в их отношениях с Богом. Во время процесса исцеления необходи мо выделить время для общения с Богом и Словом Божьим. Это и есть пребывание в любви. Нужно вкладывать в эти отно шения все, что имеешь. Иисус сказал: «Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей» (Иоанна 15:9). Просите Бога, чтобы Он помог вам ощутить Его тепло и сочувствие к каждому человеку. «Бог есть любовь» (1 Иоанна 4:8). Бог всегда готов вступить в отношения с нами.

Осознавайте свои защитные блоки. Мать — «призрак» по буждает ребенка вырабатывать способы, помогающие ему скрывать свои потребности. Однако эти потребности проры ваются на поверхность в момент слабости, и тогда включает ся защита, спасающая человека от страшных для него отношений. Общение с человеком, взявшим на себя роль матери, можно использовать и для того, чтобы выявить свои защит ные блоки и понять, отчего они включаются, когда и как дей ствуют. Это скрыто от нас самих, и требуется обратная связь, чтобы мы осознали, каким образом они вмешиваются в наши отношения и нарушают их. Ниже мы приводим несколько примеров работы этих механизмов.

Обычный вид защиты от привязанности — заниженная оценка. Недооценивается либо сама потребность в отношениях, либо человек, на которого эта потребность направлена. Словно лиса в басне, мы отказываемся от «зеленого винограда», чтобы защитить себя от болезненной реальности, от глу бокой потребности в другом человеке. Связь с матерью мо жет прояснить нам степень недооценки отношений.

Я убедился в том, что в лечебных группах чрезвычайно полезно противопоставлять точку зрения одного участника группы заниженной оценке другого. К примеру, когда кто– нибудь из пациентов говорит: «Джерри, когда ты утвержда ешь, что не думаешь и не вспоминаешь о нас в течение неде ли, я чувствую, что ты попросту нас отталкиваешь», Джерри получает шанс задуматься о том, не прибегает ли он к зани женной оценке отношений с целью скрыть свою потребность в любви.

Второй вид защиты — всемогущество. Чтобы защи титься от сидящего внутри него «жалкого малыша», человек развивает в себе ощущение самодостаточности и огромных возможностей. Он считает себя профессионалом высшего класса, способным справляться с множеством проблем, но внутри него по-прежнему остается та слабая, бессильная часть души, которая нуждается в общении с другими людьми. Быть может, он сам в себе этого не замечает, но это видит че ловек, играющий роль матери. Я слышал однажды, как муж говорил жене: «Энн, я восхищаюсь твоим мужеством, но мне недостает твоей слабости».

Третий вид защиты — уклонение. Человек, страдающий от расстройства отношений, попросту «уходит в сторону», страшась сближения. Как только предоставляется возмож ность установить контакт, он становится отвлеченно-рас судочным, предается собственным размышлениям или по просту замыкается в себе. Такой человек предпочитает избе гать насыщенных эмоциями ситуаций, поспешно переводит разговор на другую, безопасную тему или вообще стремится покинуть помещение.

Это происходит бессознательно. Чтобы выявить тен денцию к уклонению, необходима помощь «матери». Веду щий должен мягко напомнить ведомому, что тот вновь вышел из контакта, и спросить его, в чем дело. Человек, берущий на себя роль матери, поможет понять, какие эмоции или по требности вышли на поверхность и напугали вас так, что вы предпочли интеллектуально и эмоционально отключиться. Это совместное исследование должно обеспечить чувство безопасности при повторном контакте.

Я был очень тронут, увидев, как спонтанно устанавливает ся этот контакт и предлагается материнское попечение. Я вел еженедельное собрание группы в Южной Калифорнии, и во время обычного обмена вопросами и ответами одна женщина спросила, какое лекарство от депрессии я посоветую ей. Я назвал несколько антидепрессантов и спросил, пытается ли она пре одолеть свою депрессию через общение с окружающими.

Женщина ответила отрицательно, и тогда я вкратце по яснил, что истоки эмоциональных расстройств, как правило, следует искать в неумении строить отношения с людьми.

Однако она вновь спросила, какое лекарство ей следует принимать. Я же хотел узнать, что она чувствовала, когда я говорил об общении.

Женщина печально покачала головой и с отчаянием сказала, что это не для нее.

Но когда собрание закончилось, несколько человек поспешили к этой женщине и попытались убедить ее в том, что вполне понимают ее страхи. Они готовы были предложить ей общение. Итак, не только сама женщина осознала свою ошибку, но и несколько добрых людей предложили ей начать процесс «компенсации матери».

РАБОТА С МАТЕРЬЮ

По мере общения с человеком, взявшим на себя роль матери, мы получаем возможность восстановить отношения и с био логической матерью. Если она жива и доступна для общения, нам, конечно же, захочется исправить отношения с ней на столько, насколько она это позволит. Для этого нужны:

Прощение. Скорее всего детство вашей матери также было осложнено проблемами и травматическим опытом. Но даже если это не так, вы все равно можете простить ее. Прощение подразумевает, что невиновный говорит: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» (Матфея 6:12). Мы должны освободить мать, избавить ее от обязанности расплачиваться за потерянные нами годы, за усилия, потраченные на эмоциональное исцеление, за день ги, пошедшие на лечение. Мы принимаем ответственность на себя, потому что отныне проблема отношений — это наша проблема, а не мамина.

Приглашение. Мать точно так же нуждается в общении, как и мы. Это правда, хотя мать — «призрак» как раз к нормаль ным отношениям и неспособна. Вы не можете взять на себя роль родителя по отношению к ней или принять на себя от ветственность за ее реакцию. Но вы способны пойти навстре чу: открыться ей, подставиться, признать, что и во взрослой жизни вы нуждаетесь в более близких отношениях с ней. Быть может, вам придется сделать первый шаг и в обсужде нии каких-то проблем прошлого или нынешних конфлик тов. В таком случае вы сумеете передать матери ту любовь, которую получили в процессе излечения.

Это сложное решение. Некоторые матери — «призраки» настолько опасны и деструктивны, что преждевременная от крытость иногда может погубить плоды долгого труда. По просите душепопечителя посоветовать вам, когда и в какой форме следует открыться матери.

Установление границ. Мать — «призрак» может критиче ски воспринять выражение чувств или уклониться от предло женных ей отношений. Возможно, она пренебрегает обязан ностями бабушки, отказывается заниматься вашими детьми. Вы должны решить для себя, что вы больше не будете жерт вой ее деструктивных тенденций.

Вы не можете изменить свою мать, если она сама этого не захочет, но вы можете помешать ей ранить вас. В каких-то случаях приходится предупредите, что, если она не переста нет задевать вас, вы прекратите всякое общение с ней. Объ ясните, что именно обижает вас или членов вашей семьи и чего вы ждете от нее, а затем дайте матери шанс исправиться. Установить границы в случае с матерью — «призраком» очень нелегко, однако это может освободить ее от эгоцентрической самопоглощенности, и она осознает разрушительные по следствия своего поведения.

Примирение. Если мать не будет против, предложите ей примирение. Примирение — это новый период после отчуж дения, который включает в себя несколько действий:

— признать проблемы, связанные с нарушением отно шений и сопутствующими травмами (конфронтация);

—принести и принять извинения;

— простить и получить прощение;

—покаяться и призвать к покаянию.

Однако примирение, как и открытость, — это сложная задача, выполнение которой зависит от множества факто ров, в том числе от степени деструктивное™ матери и от соб ственной уязвимости пациента. Прежде чем приступить к этому процессу, нужно убедиться, что готов к нему. Помните: цель — не исправление ошибок, не месть и не получение от матери того, что она давно вам задолжала. Цель этого про цесса — восстановление отношений.

Необходимо сделать еще одно важное примечание. Термин «конфронтация» означает, что проблемы нужно встречать лицом к лицу. Цель этой установки — сделать отно шения реальными и таким путем достичь близости. Задача конфронтации — не отчуждение, а сближение, не избавление от давно накопившейся боли, а воссоединение. Боль должна войти в ваши новые отношения с матерью.

Конфронтация, к примеру, означает обсуждение материн ского поведения в прошлом и того влияния, которое оно оказало на ваше детство. Вы можете сказать матери: «Мне нужно объяс нить тебе, к чему привела меня твоя эмоциональная отчужден ность. Тогда мы сможем преодолеть эту проблему и выстроить новые отношения». Когда вы расскажете о своей боли и утрате, мать сумеет понять, чем она вас обидела. И тогда наступит ваш черед простить ее и развивать отношения дальше. Если мать проявит заинтересованность в этом диалоге, вы сможете погово рить о ее отношении к вам и вашей реакции на это отношение. Тем самым вы предоставите ей возможность простить вас за те случаи, когда вы сами уклонялись от ее попыток сблизиться с ва ми, ведь и ребенок нередко делает деструктивный выбор, причи няя боль родителям. Повторяем: цель конфронтации — вовлечь непреодоленное прошлое в свои отношения, переработать его и наконец освободиться от него.

Принятие реальности. Одна из наиболее важных и сложных задач в процессе роста — смириться с реальным ха рактером матери. Если мать не заинтересована в более глубоких и устойчивых отношениях и предпочитает вести себя от чужденно, вам придется с пониманием отнестись к ее огра ниченным возможностям и смириться с этой реальностью.

Многие люди страстно желают, чтобы их духовный рост повлиял также на мать и превратил ее в такого человека, ка ким она никогда не была. Если это не удается, приходится оплакивать тот идеал, каким мать не была и не будет. И нам остается лишь отказаться от него, наполнившись любовью и установив контакт в отношениях с человеком, взявшим на себя роль матери. Мы будем скорбеть об этой утрате только тогда, когда отчасти возместим ее.

НОВАЯ ЛИЧНОСТЬ И ПРЕЖНЯЯ МАТЬ

На что вы можете рассчитывать в своих отношениях с матерью, если решите все перечисленные выше задачи? В зависи мости от реакции матери отношения могут развиваться в одном из двух направлений.

Возможно, в самой матери за эти годы совершился ду ховный перелом и она тоже стремится к подлинным отношениям, более насыщенным эмоционально. Тогда для обоих наступит пора величайшего удовлетворения и душевной полно ты. Между матерью и взрослым ребенком может сложиться дружба, и они будут все больше сближаться, открывая друг в друге что-то новое. Не следует смешивать этот процесс с исце лением, которое уже осуществилось в контакте с душепопечи телем. Вы просто создаете более глубокие и значимые отношения.

Если удалось установить такие отношения, необходи мо, чтобы вы и ваша мать продолжали независимо развивать ся как в духовном, так и в эмоциональном плане. Мать тоже нуждается в свободе для роста и восстановления, и ее жиз ненное пространство не должно перетекать в ваше. В против ном случае вы начнете смешивать нынешнюю дружбу и дет ские отношения с матерью. Зачастую выросший ребенок че ресчур ревностно стремится к исцелению матери. Вы вправе предложить ей помощь, но сохраняйте «отдельные комнат ы», и пусть мать посещает свою группу поддержки и своих душепопечителей, а вы — своих.

Я видел, как происходило такое чудо: матери открыва лись эмоциональному порыву выросших детей и делились с ними своей душевной жизнью. В них укреплялось взаимное уважение и любовь. В конце концов родителей и детей объеди няет общее прошлое. Если им удается прийти к примирению, настоящее и будущее сулит им много радостных открытий.

Предположим однако, что мать не может или не хочет участвовать в этом процессе. В таком случае ее выросшему ребенку придется взять большую часть работы на себя. Пат рисия, мой близкий друг, долгое время прорабатывала «про блему матери», и тут выяснилось, что ее мать смертельно больна раком. Узнав о состоянии матери, Патрисия решила, что они должны как можно лучше использовать то время, которое у них еще оставалось. Она попросила мать сходить на несколько сеансов к душепопечителю, и мать согласи лась, поскольку ей тоже хотелось «кое-что привести в поря док». Поговорив с душепопечителем, мать поручила ему по беседовать с Патрисией, чтобы совместно выработать реше ние.

— Как мне установить отношения с матерью за то время, что нам осталось? — спрашивала Патрисия.

— Ваша мать прожила долгую и нелегкую жизнь, — от ветил ей душепопечитель после нескольких бесед с ее матерью. — Она скоро умрет и, как она выражается, не хочет теперь рыться в грязном белье. Она сказала мне, что ее чувства — это ее личное дело, и в этом она права.

— Что же мне делать? — Патрисия была в растерянно сти.

— Расспросите ее о добром старом времени, когда она помогала мужу содержать семью, работая на заводе во время Второй мировой войны. Позвольте ей поиграть с внуками. Посидите вместе за чашкой чая и поболтайте о цветах, кото рые она любит.

Патрисия рассказала о своей заботе в группе поддерж ки. После этого она принялась выполнять указания душепо печителя. Когда все было кончено, она сказала мне:

— Все было хорошо. К тому времени, как маме пришла пора уходить, мы сблизились с ней настолько, насколько это было возможно для нее. Я благодарна ей за это.

Как вы будете вести себя со своей матерью? Выбор за вами.

 

Глава четвертая
МАТЬ — «ФАРФОРОВАЯ КУКОЛКА»
в чем проблема?   -  потребность в сдерживании   -  специфика сдерживания   -  последствия воспитания: проблемы отношений   -  функциональные проблемы   -  эмоциональные проблемы   -  взрослые отношения с матерью

Стефани не умела регулировать эмоции своей дочурки Викки, хотя отнюдь не была холодна, равнодушна или недостаточно заботлива. Напротив, она оставалась очень нежной, любящей, преданной матерью. Беда заключалась в том, что, стоило малютке проявить малейшее неудовольствие, Стефа ни тут же терялась.

Например, когда Викки принималась вопить и изви ваться в колыбельке — младенцы так часто делают, — Стефа ни бросалась к ней, хватала девочку на руки и восклицала: «Маленькая, что с тобой? Ты дышишь? Боже, не допусти, чтобы моя крошка умерла!»

— Джим! — принималась она звать мужа. — Викки пла чет, я не знаю, в чем дело! — Тогда приходил отец Викки, брал дочку на руки, убеждал ся, что пеленки мокрые, и менял их.

Маленькая Викки испытывала ярость, кода ее насильно укладывали спать или когда она не могла дотянуться до приглянувшейся ей игрушки. Лицо малышки краснело, точно помидор, она испускала неистовые вопли и сжимала кулачки. Стефани мгновенно впадала в панику, отворачива лась от Викки и принималась умолять дочку: «Пожалуйста, не кричи! У твоей мамы от этого уши болят. Мамочка рас строится». Иной раз она и впрямь закрывала уши руками, чтобы не слышать криков дочери. Викки приходилось са мой как-то справляться с вышедшими из-под контроля эмоциями.

Став постарше, Викки искала у матери утешения, когда ей снился страшный сон или просто становилось груст но. Ей нужны были надежные материнские объятия, но девочка не успевала даже объяснить, в чем дело: Стефани уже прижимала ее к себе, притискивая ее голову к своей груди, и принималась укачивать девочку. «Я с тобой, — шептала она своей полузадохнувшейся дочке. — Улыбнись! Не горюй, лапонька!»

Викки, став взрослой женщиной, матерью троих детей, пришла ко мне на прием с жалобами на постоянное тревож ное состояние. «Мама просто-напросто душила меня!» — за явила мне Викки на одном из сеансов.

На самом деле Стефани отнюдь не всегда «душила» свою дочь. Гнев Викки вызывал у нее прямо противополож ную реакцию: Стефани «разваливалась на куски» и в свою очередь нуждалась в утешении. Викки припомнила один слу чай. Когда она уже училась в средней школе, мать однажды не пустила ее с друзьями в кино. Какое-то время девочка попробовала канючить, а затем взорвалась.

— Ты ничего мне не позволяешь! — кричала она. — Там будут все мои друзья, а ты лишаешь меня всякого удоволь ствия! Ненавижу тебя!

На миг, показавшийся вечностью, мать и дочь замерли в молчании. Лицо матери посерело и словно пошло трещина ми — это было похоже на замедленную съемку дома, разру шаемого землетрясением.

— Дочь! Родная дочь! — простонала она, падая на стул. — И это ответ на всю мою любовь! Ты никогда не поймешь, как больно ты ранила свою маму! — шептала она, задыхаясь от рыданий.

Викки казалось, что на нее обрушилась скала. Она и впрямь верила, что убивает человека, принесшего ей в жертву всю свою жизнь.

Нынешняя жизнь Викки

Как и ее мать, Викки была добрым и сострадательным человеком. У нее имелись хорошие друзья и неплохая работа. И все же, как и мать, она сохранила страх перед сильными и перед негативными эмоциями. Если она испытывала одино чество или печаль, она уходила в себя и молча переживала это чувство в себе, не допуская, чтобы оно прорвалось наружу. Рассердившись или обидевшись, Викки заглушала гнев и боль усердной работой. Это помогало ей совладать со стра хом, что однажды она «не справится с собой».

« В то же время Викки с готовностью «подставляла пле чо» всем окружающим. Ей нравилось слушать о чужих горе стях, утешать, «перевязывать раны». Постепенно эта привыч ка сама по себе превратилась в проблему, поскольку Викки всякий раз оказывалась дающей, а не принимающей сторо ной. Она до дна вычерпывала себя, помогая другим, и при этом ей казалось, что ее чувства никого не интересуют. Однако она и не хотела никому навязывать свои чувства. Она боялась ошарашить другого человека напором своих эмоций, пугалась того, что они ошеломят и ее.

Викки считала, что сильные чувства для нее «плохи», разрушительны. Постепенно она приучила себя почти не ис пытывать сильных эмоций, но порой утрата, обида или стресс пробуждали их, и тогда Викки казалось, что она оби жает других или что она ведет себя эгоистично и отталкивает от себя людей.

Когда невроз тревожности сделался очевидным, Викки поняла, что от этих эмоций ей не уйти. Тогда она обратилась ко мне.

В ЧЕМ ПРОБЛЕМА?

Если описанные в предыдущей главе последствия воспитания матерью — «призраком» показались вам знакомыми, то теперь вы, наверное, решили: «Ну, Викки жилось совсем не так плохо, ведь мама все время была рядом». Да, верно, этот тип мате ри легко идет на контакт, однако мать Викки страдала от дру гой, не менее выраженной проблемы — она была чересчур «хрупкой». Мамочка — «фарфоровая куколка» очень легко «бьется». Она не в состоянии справиться с неприятной или напряженной ситуацией. Она не умеет устанавливать грани цы, контролировать себя и свое окружение, не готова иметь дело с взрослым миром и в особенности не пригодна для ма теринства. Все это проявляется в ее поведении как матери: проблемы ребенка подавляют ее, захлестывают точно так же, как ее собственные проблемы.

Это становится очевидным, когда ребенок выражает какие-нибудь сильные чувства. Хотя мамочка — «фарфоровая куколка» любит свое дитя, она мгновенно пасует перед его паникой, яростью, печалью или страхом. Сила этих чувств пугает ее, и она не знает, как с ними быть. У нее есть несколь ко вариантов реакций.

Катастрофа. Мамочка — «фарфоровая куколка» может воспринимать эмоции младенца как нечто катастрофиче ское. Слезы и вопли Викки казались Стефани гораздо более опасными, чем это было на самом деле, и она слишком эмо ционально реагировала на них. Мокрая пеленка превраща лась во что-то, угрожающее жизни младенца.

Уход. Пока ребенок спокоен и всем доволен, мамочка — « фарфоровая куколка» тоже спокойна. Но если ребенок ка призничает или пугается, такая мать погружается в собствен ные эмоции, «уходит» от него, и ребенку приходится самому каким-то образом совладать с собой, чтобы мать могла вос становить контакт.

Сверхидентификация. «Фарфоровая куколка» живет в собственном насыщенном болезненными эмоциями мире и воспринимает все через их призму. Когда ее ребенок находит ся в разладе с реальностью, сквозь эмоции ребенка для нее проступают ее собственные страхи и растерянность. Неконтролируемое «я» матери поднимается на поверхность, и это ее пугает.

Регресс. Мать — «фарфоровая куколка» часто сама пре вращается в ребенка при виде недовольства или огорчения своего дитя. В тот момент, когда нужно поддержать ребенка, она очень расстраивается и от самого ребенка ждет помощи и утешения.

«Удушающая» любовь. Мать — «фарфоровая куколка» предлагает ребенку сверхкомпенсанцию эмоций, вторгаясь тем самым в его личное пространство. Она стоит у него над душой, пытаясь оградить от всех бед. Ее усилия «погасить спичку пеной огнетушителя» приводят к тому, что ребенок все глубже уходит в себя.

Попреки. Мать — «фарфоровая куколка» часто упрекает своего ребенка за его чересчур сильные негативные проявле ния. Она не понимает, что проблема заключается не в плаче младенца, а в ее реакции на него и в ее ощущении ответствен ности за огорчение маленького ребенка. Она может сказать что-то вроде: «Перестань плакать, если любишь мамочку».

Гнев. Многие матери — «фарфоровые куколки» не замед лят наказать своих детей за «неправильные» чувства. Если ре бенок чересчур много жалуется, труден в общении, цепляется за мать или все время раздражается, такая мать может набро ситься на него, пытаясь задушить негативную эмоцию в заро дыше. «Прекрати плакать, не то у тебя и впрямь появится причина реветь!» — так реагирует мать, не способная контро лировать чувства своего ребенка.

ПОТРЕБНОСТЬ В СДЕРЖИВАНИИ

Первая из основных потребностей человека — эмоциональ ная связь с матерью; вторая — потребность в сдерживании. Сдерживание — это определенная функция матери, которая буквально «удерживает» чувства ребенка, пока он не научит ся сам управлять ими. Сдерживание помогает ребенку кон тролировать свои «бури и натиски» и достигать в этом отно шении большей зрелости, параллельно развивая и другие черты своей личности. Рассмотрим обе стороны потребности ребенка в сдерживании.

Эмоции. Чувства малыша сильны, примитивны и не предсказуемы. Только что он был ласков и мил, в следующее мгновение он уже рыдает или злобно вопит. Как правило, эти эмоции выражаются очень несдержанно:

— ребенок не просто тревожится, он впадает в панику;

— он не просто испытывает чувство одиночества, а це пляется за родителей так, словно от этого зависит его жизнь;

— он не просто раздражается, а испытывает ярость;

— он не просто огорчается, а впадает в депрессию.

Что такое чувства? Бог вложил в нас эмоции с определенной целью: это сигнал. Подобно барометру, измеряюще му атмосферное давление, эмоции показывают нам состоя ние нашей души. К примеру, гнев может указывать на опасность и необходимость решительных мер; тревога говорит о том, что опасность слишком велика, и подсказывает, что надо отступить. Печаль напоминает об утрате чего-то ценного, q необходимости чем-то или кем-то это заменить.

Не понимая своих эмоций, мы лишаемся жизненно важной информации и можем попасть в серьезную беду, как если бы в машине отключилась панель управления. Вообра зите себе самолет, в котором отказали приборы, а пилот по нятия не имеет о высоте, скорости, направлении и встречных объектах. Человек, у которого порвалась связь с его чувства ми, входит в разрушительные для него отношения, не подо зревая, что тут «что-то не так». Он постоянно оказывается страдающей стороной в любви или работе, потому что не в состоянии предвидеть возникновение проблемы.

Бог дал нам эти чувства от рождения. Младенец входит в мир, уже наделенный эмоциями, он вопит от ужаса, в яро сти, протестуя и подавая сигнал о возникшей у него потребности. Первое время эти эмоции служат сигналом скорее для матери, чем для самого ребенка. Они сообщают матери, что ребенок нуждается в пище, ласке или сухой пеленке.

Не только тело и разум ребенка еще незрелы — не раз виты и его эмоции. Он рождается с двумя фундаментальны ми влечениями: любовью и ненавистью. Он либо в восторге от того, как с ним обращаются, либо не в состоянии этого вы нести. Для младенца нет середины, нет оттенков.

В первые годы жизни эмоции ребенка сосредоточены преимущественно на одном человеке — на его матери. Весь мир ребенка заключен в матери — источнике жизни, пищи, безопасности. От нее зависит все, и ребенок либо любит ее, либо ненавидит со страстью, превосходящей все слова. По мере того как ребенок растет, он начинает испытывать силь ные чувства и по поводу других объектов «за пределами» ма тери: он болезненно воспринимает других людей, неудачи в школе, конфликты с друзьями. Мать уже перестает быть объ ектом этих чувств, но она является их приемником.

Здесь и начинается роль сдерживания. Примитивные, слишком сильные эмоции ребенка пугают его самого не меньше, чем мать. Они выходят из-под контроля, нарастают до такой степени, что ребенок боится каким-то образом по вредить ими матери, даже уничтожить ее. Ребенок не просто испытывает какие-то эмоции, он сам — эмоция.

Обязанность матери — помочь ребенку научиться справляться с этими эмоциями, т. е. задача матери — контро лировать то, что ребенку контролировать не под силу. Это и есть сдерживание. Мать принимает и удерживает эмоцию, с которой ребенок не справляется. Затем она постепенно воз вращает эту эмоцию ребенку таким образом, чтобы он вос принимал ее понемногу, не поддаваясь ей целиком. Так мать приучает ребенка брать на себя ответственность за свои чув ства и готовит его к большей зрелости.

Части личности. Не только незрелые эмоции, но и не зрелые части личности ребенка нуждаются в сдерживании. Сдерживание помогает им развиваться и расти, чтобы в итоге человек мог жить как взрослый. Вот несколько примеров:

— потребность: развивается способность вступать в отношения с людьми в поисках любви;

— слабость: развивается осознание собственной недо статочности и невозможности изолированной жиз ни;

— автономия: развиваются те аспекты личности, кото рые стремятся взять инициативу на себя, перейти к независимому и ответственному существованию.

В грамотно собранных часах все пружины, винтики и стрелки так пригнаны друг к другу, что в слаженном ритме этот механизм точно отсчитывает время. Таким образом Бог создает и нас: все элементы нашей личности должны рабо тать согласованно по мере того, как мы созреваем, учимся любви и разумному, полезному делу жизни. И впрямь, мы дивно и чудно устроены.

Ребенок уже наделен всеми этими «пружинками», но они еще не сложились в цельный механизм, не пригнаны друг к другу. К примеру, ребенок то принимает свою зависи мость от помощи матери, то готов бежать за сотни миль от нее. Еще минута — и ребенок вновь в панике бросается к ма тери.

Тут наступает черед материнского воспитания. Мать учитывает этот «примитивизм» детской психики и помогает ребенку расти так, чтобы различные части его личности смогли функционировать слаженно, не вступая в конфликт.

СПЕЦИФИКА СДЕРЖИВАНИЯ

Итак, применительно к эмоциям и составляющим личности сдерживание — это та функция матери, которая помогает ро сту и развитию ребенка. Далее мы опишем некоторые спосо бы сдерживания.

Утешение. Вы когда-нибудь наблюдали, как мать под хватывает испуганного малыша на руки и покачивает его, шепча ласковые слова ободрения? Испугавшийся чего-то ребенок постепенно перестает плакать, дыхание его успокаивается, маленькое тельце уже не так напряжено, он приникает к телу матери. Затем ребенок может уснуть или вывернуться из материнских объятий и вновь приняться за игру. Это и есть утешение.

Утешение — это эмоциональный обмен между матерью и ребенком. Ребенок обиделся, устрашился чего-то или по чувствовал себя одиноким. Его переполняют болезненные эмоции, и он пугается, оказавшись лицом к лицу с чувства ми, которые «сильнее» его. Когда мать обнимает и укачивает ребенка, она «вбирает в себя» его испуг. Ребенок может пере ложить свои чувства на другого, на того, кто не боится болез ненных эмоций, и взамен мать даст ему спокойствие и лю бовь. Это похоже на то, как эмбрион отдает матери токсич ные продукты своей жизнедеятельности, а взамен получает питание.

Бог — великий Утешитель. Он желает утолить наши/ страхи и печали. «Иерусалим, Иерусалим!.. Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья» (Матфея 23:37). Мать-утешительница воспроизво дит именно этот атрибут Бога.

Сопричастность. У моей жены выдался тяжелый день, полный стрессов и конфликтов. Когда она начала мне рас сказывать об этом, я пытался подсказывать ей, как лучше разобраться в этих проблемах. Наконец обиженная моей непо нятливостью жена заявила: «Мне не нужен совет. Я просто хочу, чтобы ты меня выслушал». До меня дошло, я замолчал и выслушал ее.

Когда эмоции выходят из-под контроля, нам требуется сопричастие, т. е. человек, который переживал бы их вместе с нами как реальные, болезненные и тревожные. Это и есть со чувствие — войти в эмоциональное состояние другого чело века. Будучи сопричастником чьих-то эмоций, мы как бы го ворим: «Ты не пытаешься просто-напросто привлечь к себе внимание, ты в самом деле страдаешь». Если ребенку кажет ся, что его никто не понимает, он остается наедине с худшим из своих кошмаров. Сопричастность чувствам человека — это путь к нормализации его состояния.

Легко впасть в ту же ошибку, какую совершил я, и отка зать в эмоциональном сопричастии. Есть два варианта: мы либо сводим чувства собеседника на нет («Не мог же ты и в самом деле так уж расстроиться из-за такой мелочи? Подума ешь, Тимми тебя ударил»), либо вовсе отрицаем их («Хватит думать об этом, все будет хорошо»). И самая нуждающаяся часть ребенка получает от нас меньше всего помощи.

Сопричастие не предполагает согласия с содержанием эмоции. Мы должны только понять чувства ребенка.

Структурирование — еще один способ сдерживать чувства. Эмоции ребенка могут показать матери, что малыш считает, будто его мир рухнул. Это свойственно детям — все или ничего. Но если девочка потеряла любимую куклу, ей нужно помочь, нужно? чтобы она взглянула на событие с «высоты птичьего полета».

Мать способна помочь ей, рассказав о том, что такое наши чувства. Она может показать ребенку, что мы «испытываем» эмо ции, а не «становимся» ими. Очень полезно расширить словарь маленького ребенка, объяснив ему, что есть очень много слов для описания чувств: «Похоже, ты испугался» (или рассердился, огор чился). Во-первых, это учит ребенка «давать имена» глубоким и таинственным переживаниям, что отчасти помогает ему совла дать с ними. Он в состоянии теперь их обсуждать. Более того, на личие эмоционального словаря помогает развитию «наблюдаю щего я»: ребенок сумеет отделить себя от испытываемых им чувств, отступить в сторону и посмотреть на себя со стороны. Та ким образом обеспечивается безопасная дистанция, и это тоже способствует усмирению эмоций. Ребенок избавляется от хаоса чувств, осознав, что подчас он сердится, иногда огорчается, порой грустит, и, как правило, на все это есть причина.

Жизненно важно, как сама мать справляется со своими эмоциями. Если она, испытывая раздражение, явственно проявляет это, ребенок привыкает отстраняться от матери и в то же время сам «превращается» в свою эмоцию, поглощается ею целиком. Если мать не берет на себя ответственность за свои чувства и сваливает вину за них на дочь, девочка впадает в растерянность. Только мать, говорящая: «Я испытываю гнев, но это мое чувство, а не твоя вина», научит ребенка сдерживать собственные эмоции.

Структурирование подразумевает также принятие мер. Ребенку нужно понять, что эмоции — это лишь симптом про блемы и что они оставят нас в покое, если мы сосредоточим ся на самой проблеме. Мать научит ребенка, что эмоции — не враг, а союзник, если поможет ребенку осознавать границы личного пространства, видеть проступки других людей и на ходить выход из опасных ситуаций.

Как-то раз я повел своих сыновей в кино. Рикки было шесть лет, а Бенни четыре. Мы смотрели приключенческий фильм: сплошные драки, «плохие парни» заполонили экран. Рикки был счастлив, он кричал, хохотал и наслаждался всем происходящим. Но что касается Бенни, тут я переоценил его способность различать реальность и вымысел.

Он съежился на своем сиденье, а потом стал канючить: «Папа, пойдем домой». Я видел, что мальчик напуган. Мы уже собрались уходить, но тут я вспомнил, что в холле кино театра продавались игрушечные мечи. Я купил сыновьям по мечу и велел им сражаться с врагами.

Мы вернулись на свои места в зале, и я с интересом наблю дал, как переменился Бенни. Всякий раз, когда на экране появ лялся враг, он принимался размахивать мечом, вопя и смеясь.

— Ну что, пошли домой? — уточнил я, чтобы оконча тельно разобраться в ситуации.

Мальчики прямо-таки взвыли от возмущения, и я, успокоившись, откинулся на спинку сиденья и без помех до смотрел фильм до конца.

Получив возможность что-то сделать со своим страхом перед плохими парнями, Бенни уже не чувствовал себя столь беспомощным и уязвимым. Структурирование помогает детям понять, что эмоции — это сигнал: пора предпринять какие-то действия для исправления ситуации.

Конфронтация. Даже если ребенок справился со струк турированием, эмоции все равно могут взять верх над ним как в силу его незрелого возраста, так и потому, что он изо всех сил сопротивляется реальности, которую не хочет принять. В такие моменты ребенок нуждается в структурирова нии. Конфронтация помогает ребенку столкнуться лицом к лицу с его вышедшими из-под контроля эмоциями, она воз вращает ему ощущение реальности.

Малыш Такер идет по дороге за руку с мамой. Мимо проезжает машина, попадает колесом в лужу и обдает грязью новенькую рубашку Такера. Мальчик начинает рыдать — он потрясен, обижен, расстроен. Его эмоции вполне законны. Мама подхватывает его, вытирает грязь и пытается утешить, но Такер продолжает вопить. Тогда мать должна сказать: «Такер, прекрати, слышишь?». Такер покачает головой, по глядит на мать и начнет успокаиваться, перестанет вопить, будет тихонечко всхлипывать. Эмоция поддается контролю. Конфронтация помогает соединить эмоции и реальность и придает чувствам их подлинный смысл — это симптом про блемы, которая может быть решена.

Обдумывание. Как мы указывали в предыдущей главе, эмоции — это первичный процесс, а мышление — вторич ный. По мере созревания ребенку требуется помощь для того, чтобы разобраться в своих чувствах. Он должен научиться обдумывать их. Размышление о переживаниях помогает мо дулировать и успокаивать их.

Дети должны узнать, что эмоции не длятся вечно. Когда малыш скучает без мамы, ему кажется, что этому со стоянию не будет конца. При отсутствии мышления эмоции оказываются вневременными, для ребенка нет предела ни страху, ни горю. Сдерживающая мать помогает ему ощутить преходящий характер эмоций и понять, что с помощью опре деленных факторов (утешение, решение проблемы или некоторое время) внутренняя буря уляжется.

Мать должна также помочь ребенку понять, что эмоции не всегда являются тем, чем кажутся нам. Ребенок считает мать чудовищем, потому что она не покупает ему мороженое. Что ж, если мать пообещала лакомство, а потом отказала в нем исключительно из вредности, вероятно, она и впрямь так пло ха, как представляется ребенку. Однако если мать всего лишь опасается, что сладкое перебьет ему аппетит перед обедом, тс эмоции, побудившие малыша возмутиться поведением матери, неверны. Ребенок должен начать осознавать, что он злится потому, что разочарован, не получив мороженое в тот момент, когда ему этого захотелось. Размышление поможет ему вос принимать эмоции как сигнал для исследования своей ситуа ции, а не как повод для суда Линча. Он сможет оценить свои разочарования, ожидания и желания и разобраться с ними.

Мать — «фарфоровая куколка» не оказывает помощи в обду мывании эмоций. Ее парализуют эмоции ребенка, и она не способна понять, что происходит на самом деле. Она не может вос принять реальность объективно и вместе с ребенком спускается в бездну по спирали страха и не знающих предела эмоций.

Малышу требуется постоянная опора на реальность, чтобы выжить и развиваться. В этом процессе чувства и мысли матери играют не меньшую роль, чем его собственные.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВОСПИТАНИЯ МАТЕРЬЮ — «ФАРФОРОВОЙ КУКОЛКОЙ»

Если вы полагаете, что у вас был именно этот тип матери, внимательно прочтите приведенный ниже перечень симпто мов и проверьте, соответствует ли он вашему состоянию.

ПРОБЛЕМЫ ОТНОШЕНИЙ

Дети «фарфоровых куколок» неизбежно сталкиваются с проблемами в отношениях с самыми важными для них людьми. Они развивают трудный для себя тип отношений, отвергая близость, в которой нуждаются.

Повышенная заботливость

Вы все время спешите на выручку друзьям, берете на себя решение всех их проблем? Вполне возможно, что на са мом деле вы пытаетесь таким образом справиться с собствен ной тревогой и чувством неуверенности в себе. «Усыновляя» друзей, вы создаете иллюзию, будто способны справляться со своими выходящими из-под контроля эмоциями. Эта роль позволяет отвлечься от собственных сильных и пугающих ощущений. Забота о других избавляет вас от одиночества, ведь вам удалось хоть с кем-то установить контакт. Беда в том, что в итоге люди этого типа отдают слишком много люб ви, а получают гораздо меньше, чем им требуется.

Агрессивность

Есть и такой способ справляться с эмоциями — отвер гать и осуждать их все, как свои собственные, так и чужие. Человек начинает критиковать эмоциональных людей, счи тая их слабыми и безответственными. Когда кто-то обраща ется к нему со своей проблемой, он склонен советовать им «взять себя в руки» и «перестать ныть». Однако и его собесед никам, и ему самому нужно совершенно иное решение: «К страждущему должно быть сожаление от друга его, если толь ко он не оставил страха к Вседержителю» (Иов 6:14).

Уход в себя

В результате воспитания «фарфоровой куколкой» вы можете привыкнуть прерывать контакт всякий раз, когда ис пытываете гнев, страх или печаль или замечаете эти чувства в других. Эмоции захлестывают вас, и тут словно сгорает предохранитель, обеспечивающий безопасную работу всего меха низма: вы выходите из этой ситуации либо эмоционально, либо даже буквально. Так вела себя Лаура. Все было прекрас но, пока она не ссорилась со своим мужем Рэнди. Но стоило ей рассердиться на супруга или ему на нее, как Лаура отдаля лась от Рэнди. Она боялась наброситься на него со своими эмоциями и таким образом его потерять. Однако Рэнди в этих ситуациях казалось, что он уже теряет ее: ему была нуж на жена, готовая вместе с ним разобраться в истоках кон фликта, и уход Лауры в себя обескураживал его.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Отставание в карьере

Маргарет, замечательно талантливая и высокообразо ванная женщина, всегда мечтала попасть в высшее звено ме неджмента. Однако, хотя у нее, несомненно, хватило бы да рований и сил на то, чтобы управлять компанией, к тридцати пяти годам она так и не поднялась выше среднего уровня. «Все дело в прессинге, — поясняла она. — Когда мне прихо дится принимать слишком важное решение, меня как бы па рализует изнутри. Я избегаю окончательного решения так долго, как только могу, а потом впопыхах делаю импульсив ный выбор и попадаю впросак».

Маргарет не выносит слишком сложных рабочих ситу аций. Она думает, что все дело в «прессинге», но на самом де ле проблема заключается в ее реакции на внешнее давление. Напряжение — неотъемлемая часть работы, которая требует от нас не только компетенции, но и личного вклада, готовно сти идти на риск. А рисковать приходится многим: повыше нием по службе, прибавкой к жалованью, премией, порой и своими сбережениями. Постоянный прессинг вызывает сильные эмоции: тревогу, гнев и печаль. Если мы не находим успокоения этим чувствам и не можем поверить в их реальность, они нас захлестывают, и мы не способны реализовать свой потенциал в работе.

Решение жизненных задач

По тем же причинам человек, воспитанный матерью — «фарфоровой куколкой», «спотыкается» обо все существенные решения повседневной жизни: купить машину или дом, где поселиться, какую школу выбрать. Этот человек боится сложных проблем, требующих обдумывания и выбора. Рассмотрев все компоненты задачи, он так и не приходит к «верному» или «неверному» ответу. Эмоции замещают разум и здравый смысл, поэтому такой человек не доверяет соб ственному суждению. Ему часто кажется, что он «не готов к реальностям жизни», и он уходит от них или перекладывает решение на других, избавляясь тем самым от своего тревожного состояния.

Жесткие схемы мышления

Человек, воспитанный матерью — «фарфоровой куколкой», отвергает любые неподвластные ему эмоции и полностью укрывается в сфере чистого интеллекта. Не доверяя чув ствам, считая эту область жизни опасной, человек живет так, словно жизнь сводится исключительно к мышлению. Как сказал мне один пациент: «Двадцать лет я только и делал, что пекся о чувствах моей мамочки. Я отбыл свой срок и покон чил с чувствами».

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Депрессия

Воспитание «фарфоровой куколкой» вызывает различ ные виды депрессии. К примеру, человек обнаруживает, что унаследовал от матери неспособность справляться с кон фликтами и сильными эмоциями в самом себе или в других людях. Сталкиваясь с житейскими и любовными бурями, он постоянно впадает в панику, наполняется отчаянием и в ко нечном счете начинает верить в то, что не способен функционировать в качестве взрослого человека во взрослом мире.

Другой вид депрессии проистекает из эмоциональной самоизоляции. Человек боится, что никто не сумеет понять его с его сильными эмоциями и иными проблемами, и поэто му превращает себя в такую личность, которую никто не смо жет воспринять «целиком».

Еще один вид депрессии происходит от перерасхода внутренних ресурсов: человек тратит все силы на то, чтобы не задеть окружающих своими эмоциями, и в результате у него иссякает энергия.

Проблемы тревоги

Тревога в таких формах, как общее тревожное состоя ние, приступы паники и фобии, весьма распространена у лю дей, воспитанных мамочками — «фарфоровыми куколками». Некоторые эти формы нужны нам в качестве сигнала опас ности или предупреждения о возможности внутреннего кон фликта. Однако клинические проявления этого чувства мо гут возникать в результате двух отклонений, порожденных воспитанием мамочкой — «фарфоровой куколкой». Во-пер вых, недостаток материнского утешения препятствует чело веку самому научиться успокаивать себя и справляться с тре вожным состоянием, а во-вторых, боязнь утратить любовь или задеть другого человека заставляет подавлять внушаю щую страх агрессию или чувство гнева, которые в таком слу чае замещаются тревогой. Это происходит по мере нараста ния гнева или вместо него и сбивает с толку и самого человека, и его друзей.

Поведенческие проблемы

«Фарфоровая куколка» вызывает у своего ребенка мно гие виды навязчивого поведения и склонность к наркотиче ской зависимости. Случалось ли вам успокаивать и усмирять напряженные эмоции искусственно, с помощью лекарств, пищи или секса? Любой вид «наркотика» в данной ситуации играет роль общей анестезии, которая должна успокоить вас и на время вернуть чувство стабильности и равновесия. К примеру, в старших классах я превратился в такую проблему для учительницы испанского языка, что ей приходилось пе ред уроком принимать транквилизатор. Моя несдержанность превосходила ее способности к сдерживанию эмоций. Она глотала успокоительное и только таким образом могла выне сти мысль о необходимости войти в помещение, где ее под жидал я!

ВЗРОСЛЫЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

По мере того как «фарфоровая куколка» стареет, становится все труднее находить с ней общий язык. Старость сама по себе делает человека хрупким и зависимым, и многим выросшим детям приходится брать на себя роль защитника и «родителя» по отношению к состарившейся матери. Однако в данной си туации трудно провести границу между старческой слабостью и постоянной неготовностью матери отвечать за свою жизнь. В таком случае следует посоветоваться с друзьями, чьи матери в том же возрасте сохраняют твердость характера и продолжа ют управлять собственной жизнью. Многие старые женщины отстаивают свою независимость и гордятся тем, что не пре вращаются в обузу для своих детей. Они составляют планы на старость, обеспечивая себя в финансовом, социальном и ме дицинском отношении. Имея мать — «фарфоровую куколку», вам приходится заранее беспокоиться о том, как бы она не провела всю старость в вашем доме. Можно быть уверенным, что, если придется выбирать между своим благополучием и вашим, мать всегда предпочтет собственное.

Однако проблемой попечения о матери в преклонном возрасте ваши трудности не ограничиваются. Все ваши отно шения искажены: вы обязаны сообщать матери только «до брые вести» о себе и своей семье, не расстраивать ее никаки ми трудностями, связанными с работой и воспитанием детей. Не стоит чересчур много говорить о себе. Она предпочтет, чтобы вы слушали о ее бедах и опасениях.

Любая попытка напрямую поговорить с матерью о ва ших отношениях чревата угрозой. «Фарфоровая куколка» от гораживается от конфликтных эмоций, высказывая негатив ные реакции. Только вы попытаетесь сформулировать нечто вроде: «Я хотела бы иметь с тобой более близкие отношения, но нам кое-что мешает…», как мать, недослушав, уже расплачется, возмутится или даже выбежит из комнаты.

Выросшие дети винят себя в том, что они «огорчают мамочку», в особенности если их братья и сестры поддерживают легенду о жертвенности и самоотверженности их роди тельницы. Семья зачастую оказывается неспособной угля деть манипуляции, скрывающиеся за этим утонченным поведением, дети объединяются против «паршивой овцы», не це нящей мамочку. Таким образом они получают возможность перенести свое негодование против матери на другую, безо пасную мишень: на того из них, кто попытался прорваться к искренним отношениям.

Однако для выросшего ребенка «фарфоровой куколки» не все потеряно. Нет надобности все время ходить по натяну тому канату, угождая матери. В следующей главе мы покажем вам, как справляться с этой проблемой.

 

Глава пятая
«УЧИТЕСЬ ВЛАСТВОВАТЬ СОБОЙ…»
сокровища материнства :  утешение ;  сопричастность ;  структурирование ;  конфронтация ;  обдумывание   -  реакция на поведение матери   -  справиться с матерью — «фарфоровой куколкой»   -  нынешние отношения с матерью   -  менее благополучные ситуации   -  заключение

Марти чувствовал, как в нем нарастает гнев. «Как всегда, — негодовал он, — ткнула меня носом в грязь и отвернулась, не желает говорить со мной, бросила меня наедине со всеми проблемами». Ярость становилась все сильнее. А Кэрол в это время сидела на полу и плакала. Она ушла в себя, прервав разговор. В глубине души Марти догадывался, что жена чувствует себя одинокой, что нуждается в его прикосновениях, но не мог совладать с гневом.

Он не собирался кричать на нее, обижать ее. Он очень любил Кэрол, но не мог сдерживать свои эмоции. Они заки пали в нем и тогда, когда супруги обсуждали свои проблемы, и теперь, когда Кэрол замолчала, опустилась на пол и не же лала больше ни о чем говорить. Марти ушел в гараж и принялся в ярости расшвыривать все вокруг. Но чем больше он бушевал, тем сильнее овладевал им гнев.

Даже в этом состоянии он помнил о Кэрол и ее обиде. Он знал, что, когда им не удается поговорить, Кэрол чувству ет себя одинокой и брошенной. Если б он сумел слиться с ее эмоциями, все было бы в порядке, но Марти не мог успоко иться. Его гнев бьл сильнее него. Он начал догадываться, что с ним что-то не в порядке.

И тут Марти почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Он резко обернулся, готовый к новой схватке, но Кэрол приникла к нему, обнимая, лаская. Она сжимала мужа в своих объятиях, и Марти почувствовал, что его гнев затиха ет по мере того, как восстанавливается нежность и чувство близости.

Он тоже потянулся к жене, и примирение помогло им обоим обрести безопасность и уверенность друг в друге. Марти вновь сделался прежним любящим супругом, ласка Кэрол, как он говорил, «привела его в себя». Теперь Марти понимал, что у него есть проблема: его гнев часто оказывался гораздо сильнее, чем того требовала ситуация. Он просто не знал, как справиться с собой. Даже в этот момент, когда ему уже полегчало, Марти с ужасом думал о том, что может про изойти, когда на него вновь накатит гордость.

НАЧАЛО ПУТИ

Марти достиг той точки, с которой начинается подлинное решение проблемы: от смутного ощущения непорядка он пе решел к пониманию проблемы как таковой. Он не просто злился, а обнаружил, что его беда заключается в том, что он злится слишком часто и сильно. Он сумел разглядеть схему и понял, что настало время что-то предпринять. Только он не знал, что именно.

Марти пытался успокаивать себя, напоминая себе о чем-нибудь позитивном, повторяя стихи из Библии и пред принимая множество других мер. Однако ничего не помог ало. Ему удавалось отчасти сохранить контроль над собой, но проблема не исчезала: ярость возвращалась вновь и вновь.

Вот на чем мы хотим заострить внимание: надо выйти за пределы симптомов, чтобы добраться до источника про блемы. Чувства, с которыми Марти не справлялся, были сим птомами. Он не мог справиться с трудными для него эмоция ми.

Марти был воспитан мамочкой — «фарфоровой кукол кой», которая не сдерживала его эмоции и поглощавшие мальчика внутренние состояния, а именно это ему требова лось теперь для того, чтобы от симптомов перейти к самой проблеме.

ОСОЗНАТЬ ПРОБЛЕМУ

Как мы уже говорили, подлинная проблема заключается в необходимости найти человека, который заменит мать и даст нам то, чего недоставало в первоначальном процессе воспи тания. В чем испытывает потребность человек, чьи эмоции, импульсы и элементы личности не достигли интеграции? Как ему получить необходимую помощь? Как он отреагирует, если эта помощь будет ему предложена?

И как обстоит дело с биологической матерью? Как при вести отношения с ней к конкретному итогу? Как прими риться с ней? Как общаться с ней ныне?

В этой главе мы разберем способы исправить «фарфоровую куколку» внутри себя.

СОКРОВИЩА МАТЕРИНСТВА

В предыдущей главе мы перечислили пять сокровищ материнства, которых лишает своего ребенка «фарфоровая куколка». Вот они:

1. Утешение
2. Сопричастность
3. Структурирование
4. Обдумывание
5. Конфронтация

А теперь вопрос: где найти эти сокровища? Никодим, член совета израильских старейшин, однажды пришел к Иисусу, чтобы проверить, в самом ли деле Он является учите лем, посланным Богом. Иисус сказал Никодиму нечто зага дочное: «Кто не родится заново, не увидит Царствия Божьего». Никодим удивился: «Как может человек родиться зано во, когда он уже состарился? Не может же он вновь войти в утробу своей матери!». Никодим осознавал то, что все мы осознаем: из утробы матери нельзя родиться вторично.

Иисус ответил Никодиму, что родиться вновь надо от Духа. Мы должны начать все сначала, и без родителей тут не обойдешься. Мы начинаем все заново, через посредство Иисуса входя в отношения с Богом и созревая в процессе духовного роста. Тогда мы обретаем сокровища, не полученные в детстве, мы находим их, создавая отношения с Богом и на родом Божьим. Как говорит Петр: «Служите друг другу, каж дый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божьей» (1 Петра 4:10). Другие люди разделят с нами свои дары, и мы получим ту компенса цию матери, в которой нуждаемся. Общаясь с Богом и до брыми людьми, мы инкорпорируем «хорошую мать». Про следим, как действует этот механизм.

Утешение

Иов сказал однажды: «К страждущему должно быть со жаление от друга его» (Иов 6:14). Вот уж кто действительно нуждался в участии! Иов утратил родных, имущество, здоро вье. Мы получаем утешение, когда кто-то понимает нашу боль, когда мы слышим вблизи ласковые голоса. «Да, да, по нимаю». Порой достаточно услышать лишь это, и мы начи наем успокаиваться. Павел наставлял колосян: «Итак обле китесь, как избранные Божий, святые и возлюбленные, в ми лосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпе ние» (Колоссянам 3:12). Общаясь с людьми, «облекшимися в эти одежды», мы интегрируем эмоции, с которыми раньше не могли совладать. Мы обретаем утешение.

Сэнди обнаружила это, когда начала посещать группу поддержки, чтобы избавиться от пагубной привычки: она имела обыкновение напиваться до бессознательного состоя ния, чтобы уйти от неприятных или слишком интенсивных эмоций. Сэнди обменялась телефонами с несколькими чле нами группы, и они договорились, что в час беды в любое время дня и ночи они будут звонить друг другу.

Прошло несколько месяцев, и Сэнди заметила, что ее чувства уже не нарастают столь неудержимо, как прежде. Если же опасные эмоции прорывались на поверхность, она говорила себе: «Я могу позвонить Сюзи». Достаточно было этой простой мысли, чтобы Сэнди успокоилась и сумела совладать с тревогой и захлестывающими ее эмоциями. Группа поддержки дала необходимую ей компенсацию матери.

Сопричастность

Сопричастность возникает из ощущения, что нас поняли и наши эмоции имеют основу в реальности. Исследования показали: когда кто-то готов разделить ваши эмоции, вам

легче сдерживать распирающие вас изнутри чувства. На этом принципе основаны наиболее удачные, постоянно доказыва ющие свою пригодность стратегии излечения людей, лишен ных самоконтроля. Когда кто-то становится сопричастником наших чувств, эскалация эмоций приостанавливается.

Если наши эмоции понятны, они преобразуются, и мы получаем возможность восстановить связь с реальностью. Достаточно порой и того, чтобы нас выслушали с дружеским участием. «Услышь меня!» — взывает душа.

Следовательно, нам нужны люди, с которыми мы мог ли бы поговорить, которые поняли бы нас и стали сопричаст ником наших чувств. Больше всего ранят слова:

— у тебя нет причин испытывать такие эмоции;

— не так уж все плохо;

— ты реагируешь чересчур остро;

— нельзя быть таким чувствительным;

— ты забыл о вере.

Они должны сказать:

— я все понимаю;

— да, это и впрямь скверно;

— как ты переживаешь;

— мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Эти фразы кажутся ничего не значащими восклицаниями, но они обладают огромной силой, оправдывают наши эмоции, способствуют интеграции личности и показывают, что эмоции вполне реальны и могут быть с кем-то разделены. Речь идет не о том, насколько переживание связано с реальностью, а лишь о реальности самого переживания.

Структурирование

Структурирование эмоций позволяет связать их с реальностью. Как это ни парадоксально, люди часто отказываются разделить эмоции другого человека как раз в попытке их структурировать, ибо надо помнить: этап структурирования наступает после этапа сопричастия. Когда кто– то разделил наши чувства, мы можем понять их и оценить внутри общей картины.

Обсуждая свои проблемы с тем, кто проявляет к ним подлинное понимание, мы начинаем видеть более объемную картину, понимать, что чувства пройдут, что Бог заботится о нас, что то или иное событие не определяет всю нашу жизнь. Мы вспоминаем, что у нас есть внутренние ресурсы и рядом есть люди, которые помогут нам справиться с ситуацией, что нам и прежде приходилось переносить нечто подобное. Сло вом, мы возвращаемся к реальности, осознаем, что, как бы существенны ни были наши переживания, эмоции остаются эмоциями и не более того.

Мы также начинаем размышлять о том, что теперь дует делать. Строя планы вместе с кем-то, мы ощущаем возможность контролировать ситуацию, осознаём, что мо изменить свое отношение к проблеме и как-то совладать с самой проблемой. Создание плана действий, в котором помимо нас участвует кто-то еще, дает нам возможность структурировать свою ситуацию.

Другой аспект структурирования — время. Джессика недавно разъехалась с мужем и не была уверена, что им удастся восстановить семью. Она не могла перенести страх перед возможной утратой отношений, плакала днем и ночью, была не в состоянии структурировать этот кризис.

Джессика присоединилась к группе поддержки, в которой люди, переживавшие тяжелые моменты в жизни, встречались несколько раз в неделю. Они проводили вместе полтора часа, делясь своими переживаниями. Сначала Джессика не укладывалась во время, отведенное каждому члену группы, она хотела говорить еще и еще. Приходилось останавливать ее, чтобы дать высказаться другим. Члены группы советовали Джессике не забывать о повседневных делах.

Сначала эти «перерывы» в процессе казались Джессике особенно мучительными, но по мере того, как она входила в структуру группы, чувства перестали до такой степени захле стывать ее. Джессика научилась на время откладывать свою проблему, пока занималась другими делами. Ее сдерживала компенсация матери, предоставленная группой.

Конфронтация

Сколько раз мы видели это в кино: кто-то впадает в истерику, а главный герой пощечиной приводит беднягу в чув ство. Мы отнюдь не рекомендуем бить людей по лицу, но бы вают ситуации, когда эмоции выплескиваются с такой силой, что нормальный контакт с человеком почти невозможен. В эти минуты нужно сказать: «Прекрати! Ты теряешь власть над собой!»

Нам требуются искренние друзья, готовые к конфрон тации в том случае, когда мы утрачиваем чувство реальности. Конфронтация ограничивает тенденцию к раздуванию про блем и самозапугиванию.

Обдумывание

Отчасти мы уже говорили об обдумывании в разделах, посвященных структурированию и конфронтации. Чувства и импульсы должны быть связаны с мышлением, но, не умея сдерживаться, мы отделяемся от своего мышления. Обсужде ние проблем с другими людьми и размышление о том, что же мы испытываем на самом деле, помогает соединить два раз общенных процесса.

Нужно обдумать обдумывание. Обсуждая свои эмоции в группе поддержки, с другом или душепопечителем, мы на чинаем понимать не только то, что мы думаем, но и то, как мы думаем. Мы выделяем определенные темы в своих мыс лях, и изучение этих тем начинает нас сдерживать. Мы мо жем отметить:

— негативные мысли;

— пессимистические мысли;

— параноидальные мысли;

— излишнюю критичность по отношению к себе или другим;

— эгоцентризм.

Исследования показали, что поняв собственные схемы мышления пациенты успокаивались, начинали видеть «лес за деревьями», улучшалось их самочувствие, они обретали власть над эмоциями и им становилось легче во многих других областях жизни. Именно это делает для нас хорошая мать: она показывает нам, в какой мере наши эмоции соот носятся с реальностью, а в какой расходятся. Обратная связь в виде группы поддержки, душепопечителя, друзей помогает нам использовать обдумывание в целях сдерживания.

Когда человек, играющий роль матери, осуществляет сдерживание, позволяя нам тем самым перейти к открытой конфронтации с негативным мышлением и иными деструк тивными схемами мышления, он создает мост, соединяющий нас с реальностью, который должна была построить для нас сдерживающая мать. В рамках этой программы человек полу чает «домашнее задание» наблюдать за негативными схемами мышления, а затем ему помогают заменить негативные уста новки позитивной верой и установить контакт с реальнос тью. Поддержка других людей помогает ввести элемент сдер живания в процесс мышления и инкорпорируется так, как должна была быть инкорпорирована сдерживающая мать. Помогая нам, эти люди как бы говорят: «Все не так уж плохо. Постараемся сделать еще лучше. Давай, ты сможешь. Я тебе помогу».

РЕАКЦИЯ НА ПОВЕДЕНИЕ МАТЕРИ

Как мы уже узнали из первой главы, имеет значение не только тип матери, но и реакция ребенка. Человек, воспи тывавшийся «проблемной» в том или ином отношении ма терью, выстраивает различные виды защиты: уход в себя, гнев или, напротив, готовность со всем согласиться, лишь бы избежать дальнейшего воспитания. Когда такому чело веку предлагается компенсация матери, он не в состоянии ее принять.

В этом заключалась проблема Дианы. Группа поддерж ки изо всех сил старалась ей помочь. Сама она всегда откликалась на нужды других, но противилась любой попытке заставить ее обсуждать чувства, которые ей требовалось сдер живать. После очередной встречи она возвращалась в свой одинокий дом и «утешалась» пирожными. Но члены группы продолжали настойчиво вовлекать ее в разговор, и наконец Диана сумела им ответить. Пока она не приняла на себя от ветственность за свою реакцию на «материнство», она не могла преодолеть недостаток сдерживающего начала, кото рый вынесла из детства.

Если вы твердо решили принять предлагаемую вам компенсацию матери, вам нужно выполнить следующие задания.

1. Найти убежище

Первоочередная задача — выйти за пределы собствен ного опыта и разума. Нужно установить контакт с внешним миром, откуда поступает материнская забота. «Что ты име ешь, чего бы не получил?» (1 Коринфянам 4:7). Самоутеше ние возникает в результате утешения, полученного извне.

Итак, нужно найти убежище, т. е. вступить в какие-либо из перечисленных ниже отношений:

— с группой поддержки;

— с группой, проходящей курс терапии;

— с душепопечителем;

— с разумными и сочувствующими друзьями;

— изучать Библию, стараясь в этом процессе перерабатывать свои эмоции и переживания;

— с открытой церковью, поощряющей человеческие отношения и духовный рост личности.

2. Пойти на риск и признать свои эмоции

Недостаточно просто присутствовать на собрании. Нужно участвовать в нем, открываться другим людям, де литься с ними своими чувствами, допускать их к непосред ственному сопереживанию вашим сверхэмоциональным со стояниям, понимать, что вы нуждаетесь в немедленном отве те, в общении с людьми. Откройтесь, станьте уязвимыми. Поведайте другим о своих чувствах, смятении, получите уте шение, сдерживание, структурирование и все остальное. Допустите конструктивных людей в свою жизнь, в свой эмо циональный мир, приготовьтесь к зависимости от них, кото рая со временем научит вас самих контролировать эти состо яния. Нужно сначала получить материнское сдерживание со стороны, чтобы затем инкорпорировать его.

3. Ответить на сочувствие и подкрепление

Открываясь, нужно также реагировать на полученное вами выражение любви. Прекратите недооценивать свои чувства, примите сопричастие, предложенное вам со сторо ны. Часто, слыша от кого-нибудь слова сочувствия, мы отма хиваемся от них, приговаривая: «О, не так уж все плохо. Я ве ду себя чересчур эгоистично». Если о вас никто никогда не заботился, чужая забота может показаться вам унизительной, вам будет трудно ее принять. Порадуйтесь утешению, сочув ствию, беседе и другим предлагаемым вам сокровищам. Не противьтесь любви и благодати.

Постарайтесь выявить защитные схемы, которые ме шают вам принимать любовь. У всех нас есть такие блоки, и мы упускаем в своей жизни немало любви, оттого что не научились открываться, принимать любовь и отвечать на нее.

4. Учитесь обдумывать чувства и наблюдать за собой

По мере того как люди помогают вам обдумывать и на блюдать ваши чувства и переживания, начинайте и сами ра ботать над своим мышлением. Возможно, вам пригодится в этом деле дневник: постоянные записи способствуют струк турированию мыслей и чувств. Выделите темы негативного мышления и будьте готовы противостоять им точно так же, как это делают помогающие вам люди. Последуйте их приме ру и поменяйте собственное представление о себе.

Рассказывает доктор Клауд

Однажды я проводил сеанс с женщиной, в которой на капливались негативные эмоции. Послушать ее, так на всем свете не осталось ни одной любящей души, а если где и есть добрые люди, то сама она настолько дурна, что никто не смо жет ее полюбить.

Я остановил пациентку и предложил ей разобраться в ходе ее мыслей. Когда она осознала, насколько деструктивно и негативно думает, она увидела подлинную картину. Все де ло было в том, что она оплакивала утрату друга, но ей требо валась помощь со стороны, чтобы структурировать мышле ние, которое в противном случае становилось все более и бо лее негативным.

Полезно проследить невольное возникновение нега тивных мыслей в течение недели, а затем разобраться с ними. Важный элемент сдерживания — разговор с самим собой.

5. Составить план действий

Обдумывая вместе с группой поддержки стоящие перед вами проблемы, составьте план действий, который должен пред усматривать обретение дополнительной поддержки, чтение определенных книг и статей, выполнение «домашней работы», изучение раздела Библии или спор с каким-то человеком. Тщательно разработанный план, включающий в себя достижи мые цели, способствует структурированию личности.

6. Выразить сочувствие и оказать поддержку другим людям

Нам поможет также любовь к другим людям и помощь, которую мы оказываем им в сдерживании их слишком ин тенсивных эмоций. Подобного рода общение выводит нас за пределы своего мирка в большой мир. Становясь сопричаст ником эмоции другого человека, мы ощущаем его ответное сопричастие. Мы видим, как люди склонны к негативному и катастрофическому мышлению. Выслушивая их всепоглощающие переживания, мы перестаем бояться собственных. Мы отвлекаемся от самих себя и приобретаем более четкий взгляд на реальность.

СПРАВИТЬСЯ С МАТЕРЬЮ — «ФАРФОРОВОЙ КУКОЛКОЙ»

Компенсация недополученного от матери, которую нам дают добрые люди, встретившиеся нам на жизненном пути, меняет направление нашей жизни. Получив то, чего мы были лишены в детстве, мы обретаем почву под ногами. Но остается другая проблема: то, что мы получили в начале жизни, т. е. некий бо лезненный опыт, который требуется преодолеть. Как мы уже говорили ранее, для установления реальных отношений в на стоящем придется сначала «разобраться» с матерью самому.

Мы отнюдь не считаем, что духовный рост достигается исключительно в процессе «копания в прошлом», но уверены, что человек переносит в настоящее чувства и реакции на несостоявшиеся в прошлом отношения, и речь таким обра зом идет уже не о прошлом, а о настоящем. Поскольку преж ние чувства и переживания нашего прошлого продолжают вызывать у нас определенную реакцию и сегодня, они вме шиваются в наши нынешние отношения с людьми.

Библия учит нас, а научные исследования подтвержда ют, что для «преодоления» матери из нашего прошлого нам придется пройти через процесс прощения и примирения. Сделав это, мы обретем невероятную свободу и любовь. Вот что мы должны сделать, чтобы простить мать — «фарфоровую куколку».

Найти безопасный остров

Чтобы простить такую мать, нужно забыть обиды и все прочее, что гнетет нас к земле. Люди, к которым мы испытывали какую-либо привязанность в прошлом, по-прежнему оста ются в наших сердцах. Все внутренние связи имеют опреде ленную эмоциональную окраску — позитивную либо нега тивную.

К примеру, думая о человеке, которого вы любите, вы осознаете позитивную связь. Результатом такой связи стано вятся чувства радости, любви, общего благополучия, улучша ющие эмоциональное, духовное и физическое состояния. Негативные связи порождают чувства печали, гнева, подо зрительности и горечи, которые возникают изнутри и всегда в какой-то мере влияют на нас. Если мы не откажемся от не гативных связей, все наше существо будет пропитано их раз рушительным воздействием.

Только простив и оплакав недостатки нашей матери, мы высвободим место и энергию для других связей или смо жем воспринять положительные стороны наших отношений с матерью. Сделать это мы сумеем только с сильной позиции, которая прежде всего предполагает, что мы уже взяли из дру гого источника то, что нам нужно было от матери. Мы не сможем отпустить мать, если нам все еще что-то необходимо от нее. Вот почему в первую очередь следует научиться у других людей сдерживать эмоции.

Осознание

Наши схемы отношений в настоящем часто обусловлены отношениями с матерью. Динамика и схемы, ставшие стандарт ными в результате восприятия матери и реакции на нее, про должают действовать и тогда, когда мы становимся взрослыми. Всем нам известны случаи, когда человек «безо всякой на то причины» уходит в себя или переходит к обороне. Причина, однако, существует — но не в настоящем, не в ны нешних отношениях, а за пределами того, что известно участникам этих отношений. Отношения с матерью все еще не преодолены.

Таким образом осознание подразумевает понимание автоматических схем, которые возникают из отношений с матерью. Вспоминая специфику общения с матерью, мы говорим себе, что все это осталось в прошлом, и перестаем переносить отношения с матерью на свои нынешние отно шения с окружающими. Мы начинаем воспринимать людей такими, какими они являются на самом деле, и обретаем подлинную близость с ними.

Если вы были воспитаны матерью — «фарфоровой ку колкой», рассмотрите реакции, развившиеся у вас в ответ на ее «хрупкость». Вы склонны уходить в себя? Вы отрицаете свои чувства или потребности, боясь обрушить их на собе седника? Вернитесь к тем симптомам, которые мы описывали выше, и осознайте, каким образом прежние отношения до сих пор проявляют себя. Когда вы начнете припоминать эти схемы и вызвавшие их переживания и прорабатывать их, они утратят свое влияние на настоящее, потеряют свою власть над вами. Недавно я услышал, как одна женщина сказала: «Не хочу обременять их своими переживаниями» и тут же осознала, что это «мать в ее голове» сочла бы себя обременен ной, а не друзья, о которых идет речь теперь.

Что вы испытываете?

Научившись устанавливать контакт и ощутив большую уве ренность, сумев реально оценить свою мать, мы начинаем ощущать некоторые чувства, связанные с ней. Осознание этих чувств — первый этап исцеления травмы, нанесенной матерью — «фарфоровой куколкой». При этом процессе необ ходимо:

— осознать свои чувства;

— выразить свои чувства;

— понять свои чувства;

— позволить себе получить утешение;

— избавиться от этих чувств.

Гнев, печаль и другие эмоции, возможно, все еще не преодолены в ваших отношениях с матерью. Ощущение Джима, что мать не доверяет ему и считает его глупцом, не оставляло его и обрушивалось на его жену Дебби. Прежде чем Джим сумел исцелиться от обиды и гнева, ему потребова лось осознать свои переживания.

Недостаток эмоциональной сдержанности порождает по отношению к матери чувства, которые необходимо при знать в себе и от которых нужно избавиться, чтобы они боль ше не препятствовали нынешним отношениям. Обсудите свои чувства с надежным человеком и постарайтесь не брать их с собой в дальнейшую жизнь.

Прощение

Прощение предполагает списание долгов. Именно это и под разумевается при прощении матери. Мы достигаем этапа, на котором можем примириться с матерью, потому что она уже «ничего не должна нам».

Прощение избавляет от горечи, гнева, ярости, ненави сти и других деструктивных эмоций. Ненависть к человеку, который что-то сделал или чего-то не сделал в прошлом, заставляет нас испытывать чувство обиды и в настоящем.

Прощение не подразумевает отрицания прошлого. Чтобы увидеть реальность, нам нужен этап «разумного осуж дения». Мы обязаны понять, что произошло, осознать про шлое и взглянуть в лицо своим чувствам. После этого мы должны избавиться от них.

«Отпустим мать на свободу», даже если она этого «не заслужила»! Это даст нам возможность получить утешение и научиться сдерживать эмоции, что так необходимо в настоя щем. Это позволит другим людям найти контакт с теми со ставляющими нашей личности, которые нуждаются в исце лении. До тех пор, пока мы будем требовать утешения от ма тери и винить ее во всем, мы не откроемся другим людям и не сможем получить от них утешение. Не держите обиды на мать, и вы оба сможете использовать свою свободу в поисках чего-то лучшего.

НЫНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

Как же строятся отношения с матерью сегодня?

Джанет позвонила мне, потому что была сильно огорчена: она только что поговорила с матерью и в результате чувствовала себя ужасно. Джанет переживала кризис, испытывала достаточно болезненные эмоции, но, когда она позвонила матери в поис ках понимания и сочувствия, результат оказался катастрофиче ским: мать отругала ее, заявив, что она «не должна вести себя по добным образом». Девушка была просто в отчаянии.

В нашей беседе она припомнила еще тысячи подобных случаев. Для нее не было новостью, что мать не справляется ни со своими негативными эмоциями, ни с чужими. Новостью ста ло другое—Джанет смогла наконец разглядеть эту схему: нужда ясь в утешении и эмоциональной поддержке, она звонила мате ри, получала очередную травму, забывала об этом и вновь звони ла, ожидая на этот раз услышать утешающие и отрезвляющие слова, — и опять с тем же печальным результатом.

Теперь Джанет составила новый план. Она установила контакт с несколькими друзьями и решила, что в следующий раз, когда будет расстроена и ей понадобится утешение, позво нит не матери, а им. Затем, уже успокоившись, она позвонит ма тери и обсудит с ней то, что имеет смысл обсуждать с ней. Мать Джанет была надежным источником информации и во многих случаях действительно могла помочь, но функцию утешения и эмоционального сдерживания она никогда не брала на себя. Джанет следовало привыкнуть не обращаться за этим к матери — « фарфоровой куколке». Она могла предъявлять ей другие прось бы, но не эти.

Суть взрослых отношений с «хрупкой» матерью сводит ся к следующему: если она не может помочь вам справляться со своими эмоциями, общайтесь с ней тем способом, кото рый ей доступен. Расскажите о своей потребности в утеше нии и поддержке кому-нибудь другому. Перестаньте требо вать от матери то, чего она не может дать. Общайтесь с ней так, как она умеет общаться. Вот несколько рекомендаций.

ОБСУДИТЕ ПРОБЛЕМУ

Мы надеемся, что мать будет вам другом. Но если вы испы тываете трудности при общении с матерью в определенных сферах, вам придется обсудить это с ней, если вы в принципе хотите включить эту сферу жизни в ваши отношения. Повто ряем: вам необязательно обсуждать это, но если вы хотите проработать проблему, ее нужно обсудить. Некоторые матери просто не разбираются в эмоциях и не умеют быть друзьями в час нужды. В таком случае надо общаться с ней лишь на том языке, какой она способна понять.

Можно сказать ей так: «Знаешь, мама, я бы хотела рас сказывать тебе о своих делах и о том, что мне приходится вре мя от времени переживать. Но в прошлом, когда я пыталась это сделать, ничего не получалось. Прежде чем мне удавалось хоть что-то объяснить тебе, я чувствовала, что мы с тобой все больше отдаляемся друг от друга. Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом, чтобы ты выслушала меня, когда я пытаюсь по делиться своими переживаниями. У тебя нет никаких причин в чем-либо винить себя, и не нужно мне ни в чем помогать. Я просто хочу с тобой поделиться. Мне бы хотелось, чтобы и ты делилась со мной. Ты не должна пугаться моих чувств или брать на себя ответственность за них. Я просто буду время от времени рассказывать тебе, как мне живется».

Многие матери прекрасно реагируют на такой призыв. Быть может, ваша мать просто не понимала, в чем вы нужда етесь, чего вы хотите, и она будет удивлена, узнав, что вам требуется лишь малость сочувствия, а не «скорая помощь». Она даже испытает облегчение, увидев, что она ни за что не отвечает и не должна ничего делать, что вы хотите лишь ощу тить близость с ней.

Если она это поймет, начнется совершенно новая эпоха в ваших отношениях. Скорее всего она не поможет вам справляться со своими чувствами, и в этом отношении вам придется полагаться на помощь других людей. Но, научив шись новым способам общения, вы перейдете к взаимно приемлемым отношениям.

МЕНЕЕ БЛАГОПОЛУЧНЫЕ СИТУАЦИИ

Некоторые матери не способны или не готовы ответить на призыв к более интимной дружбе. Если такова и ваша мать, мы рекомендуем вам следующее.

1. Найти надежных людей

Кто-то должен научить вас справляться со своими чувствами. Мать не может исправить то, что не получилось в прошлом. Вам нужно обрести поддержку у других людей. Если мать не в состоянии даже понять вашу потребность, пере станьте просить ее о том, чего она не может дать! И делайте все, что мы предписывали, чтобы обеспечить удовлетворение своей потребности.

2. Установить границы и для себя, и для матери

Если мать не способна утешать вас, разделять ваши чувства, проявлять сочувствие и выполнять другие функции, не подставляйте ей уязвимые стороны своей личности. Установите определенные границы для себя и своей матери.

Границы для себя

Если ваша мать способна лишь причинять вам боль, уменьшите свою открытость и уязвимость в общении с ней. Если она «хрупкая», не опирайтесь на нее. Став менее уязви мым, вы не будете вновь и вновь испытывать прежнюю боль. Кроме того, следует ограничить и свое желание быть поня тым матерью.

Границы для матери

Иногда вопреки вашему решению соблюдать дистан цию мать застает вас врасплох или начинает подчеркивать собственную «хрупкость». Если можно, просто не обращайте внимания. «Благоразумие делает человека медленным на гнев, и слава для него — быть снисходительным к проступ кам» (Притчи 19:11). Постарайтесь не воспроизводить преж ние схемы. Если у вас хватит сил, махните рукой и скажите про себя: «Мамочка верна себе».

Если вы еще не достигли того этапа, на котором пове дение матери перестает вас задевать, то вы все еще уязвимы и нуждаетесь в защите. Не рискуйте получить еще одну травму, уйдите от разговора, сказав: «Мама, если ты не перестанешь критиковать, мне придется прервать разговор. Не могла бы ты сменить тему?»

Это и означает установить границы для матери. Если у вас не хватает сил на общение с ней, в этом нет ничего страш ного. Прекратите разговор и позвоните другу, который даст вам то, в чем вы нуждаетесь. Нет никакого смысла получать все новые и новые травмы.

3. Не требуйте от матери невозможного

Мой друг Стэн рассказывал мне о недавней поездке к матери. Он подробно расписывал, как замечательно они провели время вместе, как путешествовали, обо всем на свете разговаривали и по-настоящему наслаждались обще ством друг друга. Он был преисполнен радости и благодар ности.

Я не верил своим ушам. Я уже давно был знаком со Стэном и знал, что его отношения с матерью весьма далеки от идеала. Отец Стэна умер рано, мать вынуждена была рабо тать помощником адвоката, и Стэн чувствовал, что мать его бросила, что он лишен эмоциональной «подпитки». Когда он вырос, обнаружилось, что отец завещал им достаточно денег, чтобы матери не приходилось работать.

У Стэна развилась устойчивая неприязнь к матери, он винил ее во всех своих жизненных трудностях. Их общение стало холодным и выхолощенным.

Я не мог совладать с любопытством.

— Откуда такая перемена? — спросил я. — Мне казалось, ты ненавидишь мать. Что произошло?

— Много чего, — отвечал он, — но главное, я стал стар ше. Я научился наконец ценить мать такой, какая она есть, а не требовать, чтобы она стала кем-то другим. Мне всегда хотелось, чтобы она была в большей степени «мамочкой», ла сковой, всегда готовой помочь, а вместо этого она преврати лась в уверенную в себе служащую адвокатской конторы. Но теперь, когда эмоциональную подпитку я получаю от других людей, я понял, что от нее мне больше ничего не нужно, и я могу с радостью принять ее. Во многих отношениях она про сто потрясающая. Теперь, когда я сам работаю в сфере бизне са, нам есть о чем поговорить. Просто невероятно, как она умна, сколько у нее опыта и знаний в области юриспруден ции. Мне нравится общаться с ней.

Я был изумлен. Этот человек не получил жизненно важ ных элементов в детстве и много лет ощущал себя «эмоцио нальным калекой». Он ненавидел свою мать и потому обходил стороной всех «сильных» женщин. Так он прожил до тридцати пяти лет. Но теперь, удовлетворив с помощью других людей потребность в сочувствии и сдерживании, он обрел свободу и смог перейти к взрослым отношениям с матерью. Он больше не просил у нее то, чего она была не в состоянии дать ему, и мог наслаждаться тем, чем она охотно с ним делилась. Это наилуч шее решение. Я видел, как растет и укрепляется их взаимная любовь. С тех пор они чудесно проводили время вместе.

4. Лучший способ любить мать

Трудно установить близкие отношения с матерью, не способной сдерживать эмоции. Она не может использовать свою или вашу уязвимость для большего сближения — вме сто этого она либо обращает ваши же эмоции против вас, либо сама «разваливается на куски» под их натиском.

Но ведь и у нее есть свои потребности, она хочет, чтобы ее любили и ценили. Найдите способ полюбить ее. Демонст рируйте ей, как вы ее цените. Таким образом вы сумеете мак симально развить свои отношения, облегчите ее боль и осла бите ее власть над вами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если вы были воспитаны «фарфоровой куколкой», вам по– прежнему требуется, чтобы кто-то сдерживал ваши эмоции. Вам нужно утешение и структурирование, которые вы може те получить от других людей, встретившихся вам в жизни, и от Бога. Они готовы помочь, стоит лишь попросить.

Кроме того, надо научиться принимать то, что вам да ют. Мало найти «хорошие отношения», нужно еще их пра вильно использовать. Рискните — откройтесь, признайте свою зависимость и примите любовь и помощь, которые эти отношения вам предоставляют. Приняв предлагаемую вам заботу, вы обретете исцеление.

Простите мать за то, чего она не сумела сделать для вас, и выработайте новые отношения с ней. Эта любовь может оказаться весьма продуктивной для вас обоих. Помните: «Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, пото му что любовь покрывает множество грехов» (1 Петра 4:8).

 

Глава шестая
ВЛАСТНАЯ МАТЬ
потребность быть самим собой   -  что нам мешает   -  последствия воспитания: проблемы отношений   -  функциональные проблемы   -  эмоциональные проблемы   -  что происходит теперь

Али была очень энергичной малышкой и во все совала свой нос. В трехлетнем возрасте она решила заново покрасить кухню, принесла из гаража синюю краску и принялась за дело.

Али была первым ребенком Нэнси, и Нэнси очень любила ее. Она представляла себе ее будущее в самых радужных красках: школьные годы, выпускной бал, учебу в хорошем колледже, свадьбу. Наконец-то Нэнси обрела маленькую подружку, о которой всегда мечтала.

Но довольно скоро появились и трудности. На Пасху Нэнси купила дочке белое платье и шляпу, но Али при виде нового наряда затопала ногами:

— Хочу мой красный костюм! — кричала она. — Не буду надевать шляпу! — Однако Нэнси настаивала на своем. Наконец вмешался отец Али и уговорил жену повести Али без шляпы.

С тех пор такие сцены возникали постоянно. Мать и дочь были очень близки, им нравилось общаться друг с дру гом, но в какой-то момент Али внезапно отталкивала Нэнси. Нэнси огорчало внезапное нарушение близости, и она часто дулась, когда выяснялось, что Али не желает помощи матери или не ценит ее. В детстве конфликты обычно возникали из– за проявлений Али своей индивидуальности: продолжались споры из-за одежды, а также из-за того, в какой цвет следует окрасить стены у девочки в комнате, во что и с кем ей играть и какое время отвести для игр. Если Али хотела пойти в гости в тот самый день, который Нэнси собиралась провести с ней, дело завершалось скандалом.

Нэнси так любила свою дочку, что особенно болезнен но переносила ситуации, когда Али отвергала ее руководство. Нэнси точно знала, «как будет лучше» для Али, и боролась с дочерью, которой просто недоставало понимания, чтобы оценить усилия, с помощью которых Нэнси исправляла ее выбор. Разве не в этом состоит обязанность матери? Нэнси знала, что ее собственная жизнь сложилась бы лучше, если б ей предоставили иные возможности. Она хотела всего этого для дочери.

Нэнси сбивало с толку, что обычно Али, по-видимому, наслаждалась ее обществом и радовалась их дружеским отношениям, но порой решительно отвергала и совет, и по мощь матери. Нэнси хотела, чтобы дочка возглавляла группу болельщиков за школьную команду и выставила свою кан дидатуру в совет учащихся, но Али предпочитала активно за ниматься спортом и увлекалась искусством. Девочка не со ответствовала ожиданиям матери, ее сносило в сторону «контркультуры».

Нэнси возмущал и выбор подруг, и мальчики, с которы ми водилась ее дочь. Все они смахивали на хиппи времен ее молодости. Нэнси не придавала особого значения музыке и рисованию, а также всем этим рассуждениям о социальных и экологических проблемах. По ее мнению, Али должна была побольше заниматься теми предметами, которые пригодятся ей в будущем.

Али испытывала не меньшие страдания, чем ее мать. Она чувствовала, что мать не позволяет ей вести жизнь по собственному усмотрению, что никто не прислушивается к ее мнению и не уважает ее выбор. Али мечтала как можно скорее вырваться из семьи и обрести свободу. В глубине души она догадывалась, что порой поступает неправильно только затем, чтобы больнее задеть мать.

Так все и шло, пока не наступило время поступать в колледж. Али отказалась продолжать образование сразу по сле школы. Она хотела сначала поработать и разобраться, чего же она хочет в жизни. Нэнси в связи с этим сочла, что в ро ли матери она потерпела неудачу, что Али подвела ее. Али то же испытывала растерянность, переживала отчуждение от матери и не знала, что же ей делать со своей жизнью.

ПОТРЕБНОСТЬ БЫТЬ САМИМ СОБОЙ

В главах, посвященных матери — «призраку», мы подчеркива ли необходимость близких отношений матери с ребенком, эмоциональной подпитки. Но, когда контакт установлен, на ступает черед другой важной обязанности матери: помочь ребенку стать самостоятельной личностью.

Человек задуман как часть человечества, как «мы», и потому он непременно должен вступать в отношения с дру гими людьми. Но человек также задуман индивидуумом, как «я», и должен развивать свою личность и жить своей соб ственной жизнью. В трудные обязанности материнства вхо дит не только установление контакта с ребенком, но и посте пенная подготовка его выхода в самостоятельную жизнь. Для этого мать должна обладать определенными навыками.

1. Допускать и поощрять независимость, проявление воли, решимости и самобытности.

2. Допускать и поощрять особенности ребенка, его индивидуальные склонности.

3. Корректировать неверный выбор, искоренять дур ное поведение и вредные привычки и устанавливать границы.

4. Не поощрять желание ребенка избегать независимости и ответственности.

Рассмотрим подробнее эти функции матери.

1. Допускать и поощрять независимость, проявление воли, решимости и самобытности

В раннем детстве (а затем и в подростковом периоде) ребенок начинает ощущать в себе нечто, что мы называем во лей. Некоторые дети, обладающие решимостью, которой хватило бы на трех-четырех человек, могут показаться упря мыми, другие более покладистыми, однако воля есть у каж дого. Все мы испытываем стремление утвердить и проявить себя как особую личность внутри имеющихся отношений.

Это стремление формирует в человеке способность управлять собой и своей жизнью. Утверждая себя, мы разви ваем в себе волю — способность поставить себе цель, сформулировать желание и следовать ему. Этим стремлением мы утверждаем само свое существо.

Ребенок должен отличать себя от тех, с кем он связан. Он постепенно отдаляется от матери — сперва ощущая себя как отдельное тело, затем играя на детской площадке, позд нее ведя собственную жизнь в школе и в компании и, нако нец, покидая свой дом (это мы обсудим в главе 10).

На всем протяжении этого пути ребенок учится гово рить «нет»: «Нет, я не хочу близости в данный момент. Я хочу сделать это по-своему». Или заявляет: «Я хочу это. Я сделаю так». Ребенок протягивает руки, чтобы коснуться мира за пределами нерасчлененного «мы» — его и матери. Эти прояв ления затрагивают не «мы», но «я».

Это стремление ребенка может быть мучительным для некоторых матерей, подчас оно даже кажется «плохим». Не редко от родителей слышишь: «Нужно переломить его уп рямство». Однако мы скоро увидим, что волю надо не ло мать, а воспитывать. «Дух человека переносит его немощи; а пораженный дух — кто может подкрепить его?» (Притчи 18:14). Слово «дух» означает здесь дыхание и жизнь. Воля нужна каждому, жизнь без воли ничем не отличается от смерти. Ребенку требуется воля, чтобы достичь своей цели и противопоставить ее дурной воле другого человека. Если у человека нет собственной воли, он вообще не является лич ностью.

Если мать не способна позволить ребенку вести соб ственную жизнь, отделиться, отойти от нее, сделать шаг в сторону или поперек, произойдет одно из двух: либо ребенок будет сломлен, либо он будет бороться с матерью не на жизнь, а насмерть.

2. Допускать и поощрять особенности ребенка, его индивидуальные склонности

Утверждая свою личность, мы отвечаем на вопрос: «Кто я такой?». Подразумевается, что каждый человек уникален, по определению отличен от всех остальных людей, даже от матери. Мы видели, как эта динамика проявлялась в жизни Али. Ее желания отличались от материнских: мать хотела, чтобы она надела шляпу, а дочь решала обойтись без головно го убора; мать хотела покрасить стены детской в розовый цвет, Али предпочитала зеленый. У ребенка есть множество способов утверждать свое отличие от других, но если запре тить ребенку проявлять отличия и делать собственный вы бор, у него начнутся проблемы с самоидентификацией. Он не будет точно знать, кто он такой. Ребенок либо начнет сра жаться за самоидентификацию, либо пассивно примет тот факт, что у него вроде бы и нет собственной личности.

Разумеется, некоторые конфликты возникают не по поводу самоидентификации, а из-за желания ребенка отка заться от «хороших» вещей, от определенных ценностей и этических норм. Далее мы покажем, как следует корректировать неправильный выбор. Однако само по себе стремление к самоидентификации нуждается в свободе и поощрении. Али хотела, чтобы Нэнси ценила ее индивидуальность и горди лась ею как уникальной личностью.

Ребенку нужна свобода (в допустимых пределах), чтобы он мог сам выбирать одежду, друзей, еду. Самовыражение не обходимо сдерживать определенными рамками, однако внутри этих рамок должна царить свобода. Нельзя ходить голой, но какое платье надеть — красное или синее — это уж дело самой девочки. Нельзя отправиться в джинсах и свитере к другу на свадьбу, но выбрать платье или уложить волосы че ловек может сам. Нет ничего плохого в рок-музыке — запрет ны лишь определенные темы или слова песен.

Нелегко установить равновесие между требованиями общества, закона, традиции, безопасности, этики и свободой личности. На долю матери выпадает нелегкая задача, по скольку в ее обязанности входит также установление границ: она должна и границы устанавливать, и свободу поддержи вать. Однако матери придется воздержаться от соблазна ис пользовать границы для того, чтобы помешать ребенку в чем-либо отличаться от нее.

3. Корректировать неверный выбор, искоренять дурное поведение и вредные привычки и устанавливать границы

И вновь мы видим другую сторону медали: свобода и самоидентификация возможны лишь внутри определенных границ. Ребенок, несомненно, личность, но отнюдь не Гос подь Бог. Ребенок заслуживает уважения, но и все остальные люди тоже. Ребенок — равноправный член семьи, но другие члены семьи ничуть не хуже его. Порой его поведение вредит его родным или ему самому, и тогда он нуждается в напоми нании о существующих правилах и последствиях своего дурного поведения.

Нельзя ломать волю, но воспитывать ее необходимо. Дисциплина отличается от наказания, выражающего по большей части лишь гнев чем-то задетого родителя. Дисцип лина — это обучение пределам и ценностям и принуждение ребенка к ответственности за последствия, которые наступа ют в случае нарушения этих правил.

При правильном протекании этого процесса ребенок порой испытывает разочарование, но на этом опыте он учит ся. Нарушая правило, он всегда что-то теряет. «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным чрез него доставляет мирный плод правед ности» (Евреям 12:11). Цель дисциплины — научить ребенка, что всякий раз, когда он поступает дурно и забывает о каких– либо ценностях, ему приходится об этом жалеть. Эти огорче ния постепенно научат его поступать правильно, и жизнь его станет более спокойной и мирной.

Некоторые матери не устанавливают пределы, не желая дурно выглядеть в глазах ребенка. Чтобы не брать эту задачу на себя, они перекладывают внушение и наказание на плечи отца. Однако чрезвычайно важно, чтобы мать сама обучала дисциплине ребенка, потому что таким образом он научится

определенным ценностям в отношениях. Если он может «сесть матери на голову», он не будет уважать объекты своей любви. С одной стороны, Нэнси навязывала Али свои личные пожелания, а с другой, не наказывала за невыполнение домашнего задания и работы по дому.

Словом, если мать умеет говорить ребенку «нет», ребе нок, в свою очередь, научится говорить ей «нет» и разовьет в себе способность уважать границы других людей. Таким об разом в детях формируется ядро личности, которое обычно называется «самоконтролем». Ребенок может осуществлять личный выбор с учетом всех целей и ценностей, причем он не позволит неконтролируемым порывам сбить его с этого пути.

Мать, которая не может установить границы в отношениях с ребенком и возложить на ребенка последствия его поведения, превращается в «заместителя» ребенка. Она ждет от него соблюдения определенных правил, но, когда эта схема нарушается, не способна применить силу или допустить, что бы неприятные последствия обрушились на ребенка. Она де лает за дочку работу по дому, позволяет пренебречь школьными заданиями и отправиться на вечеринку, платит штраф за потерянные библиотечные книги и не вычитает эту сумму из карманных денег ребенка. Эта схема нередко сохраняет силу еще долгое время после того, как дети уже становятся взрослыми.

Границы и последствия наших поступков образуют структуру личности и обеспечивают надежность окружающего нас мира. Хорошая мать предоставляет свободу, устанавливает пределы и правила, а также последствия их нару шения. Если в детстве нам не будут заданы границы, то при дется уже во взрослой жизни получить болезненный урок, когда мы не сумеем достичь поставленной цели, наживем неприятности с законом или финансовые трудности и дру гие последствия недисциплинированности. Во избежание этого мать должна:

— устанавливать четкие и соответствующие возрасту ребенка границы, правила и требования, которые будут ему понятны и доступны;

— определять, по возможности согласовав с ребенком, соответствующие награды и наказания;

— неукоснительно соблюдать установленные правила и не избавлять ребенка от наказания;

— по мере роста ответственности допускать все боль шую свободу;

— устанавливать четкие границы в отношениях и про являть самоуважение, чтобы ребенок научился ува жать тех, кого он любит, а не использовал бы их и не «садился бы им на шею».

Если все это делается с любовью, дети усваивают важную истину: понимают, что свобода и ответственность неотделимы друг от друга. Чем больше у них свободы для прояв ления собственной индивидуальности, тем выше должна быть их ответственность за эти проявления. В ребенке укреп ляется осознание своего жизненного пространства, понима ние, за что он может отвечать, а за что нет. Вместе с тем он учится владеть собой, своими чувствами, осуществлять соб ственный выбор, правильно вести себя, строить свои отно шения и нести за все это ответственность. Это и означает развить самоконтроль.

4. Не поощрять желание ребенка избегать независимости и ответственности

«Нет, я не хочу в школу!» — как часто мы слышим этот вопль ребенка. Иногда это значит: «Не хочу вырастать, хочу, чтобы ты всегда заботилась обо мне!». Каждый решительный шаг — из детского сада в подготовительную школу, из млад ших классов в средние, из дома в самостоятельную жизнь — сопровождается желанием избежать взросления. Ребенок мечтает о независимости и в то же время отвергает ее. «Отпусти меня не отпускай меня» — эти два чувства возника ют у ребенка на каждом этапе развития.

Каждый шаг на пути к взрослой жизни вызывает свои тревоги. Пока ребенок чувствует себя в безопасности в объ ятиях матери, верх берет стремление отделиться, но, как только он делает шаг в сторону большей самостоятельности, он начинает испытывать тревогу и страх и боится идти даль ше. «Цепляние» за мать возобновляется снова и снова. Могут проявиться и другие симптомы уклонения от самостоятель ности и ответственности: симулирование болезни, медли тельность. Хорошая мать понимает страхи ребенка, но не по зволяет ему впадать в зависимость. «Знаю, ты боишься, но уроки пропускать нельзя. Вернешься домой — мы все обсу дим», «Знаю, ты боишься, но тебе пора идти спать. Если я тебе понадоблюсь, я буду в соседней комнате».

Некоторые дети умеют избегать нарастающей ответ ственности, которую влечет за собой процесс взросления. Они уговаривают мать прибрать за них в комнате или другими способами уклоняются от необходимости вести себя «как большие». Хорошая мать не только не поощряет такого рода регрессию, но препятствует ей, не удерживает своего птенца в гнезде, а выталкивает в самостоятельный полет. «Гнездом» мы называем проявление зависимости на том этапе развития, когда подобное поведение уже неуместно. Хорошая мать ин корпорируется ребенком в качестве определенной структу ры, противостоящей его регрессивному желанию получить заботу, когда на самом деле ему следует становиться старше. В дальнейшей жизни в те моменты, когда человек пожелает уклониться от взрослой жизни, этот «внутренний голос» остановит его.

Проблемы возникают оттого, что контролирующая мать не умеет противостоять регрессивному импульсу. Порой ей кажется слишком жестоким отказывать ребенку в этой по требности, а иногда она сама радуется его зависимости, спа сающей ее от страха одиночества. Такое часто происходит, когда женщина чувствует себя одинокой в браке: она пользу ется ребенком, чтобы заполнить пустоту своего существова ния. Иногда причина коренится в том, что ее потребность в матери не была удовлетворена в свое время, и теперь она пе реносит это ощущение на ребенка, который вполне самосто ятелен и самодостаточен.

Птица в определенный момент выталкивает слетков из гнезда; так и хорошая мать должна на каждом этапе развития повторять: «Хватит, достаточно» и подводить ребенка к сле дующей ступени.

Если аспекты самостоятельности и воли развиваются внутри заданных матерью границ и дисциплины, дети запо минают определенные важные истины. Они узнают, что им дана Богом жизнь, которая, согласно Божьему замыслу, дол жна быть построена индивидуально и ответственно. Они приучаются бороться за добро и противостоять злу. Они раз вивают в себе целеустремленность, приобретают привычку достигать намеченной цели.

Такой человек обладает ярко выраженной индивиду альностью и хорошо понимает, что значит быть самим собой. Он знает, чего он хочет, чего не желает, что ему нравится и что он не одобряет, все, что отличает его даже от тех людей, кото рых он любит. Уже в детстве такой человек понимает, что от личие не представляет угрозы для другого человека, напро тив, может даже укрепить отношения. Узнавая различия, ре бенок обретает самоидентификацию.

Он начинает понимать, что может контролировать свою жизнь и что качество его жизни зависит только от него самого, а не от других людей. Один выбор поведет его в одном направлении, другой — в другом. Что посеешь, то и пожнешь; в зависимости от нашего выбора этот опыт может оказаться как позитивным, так и негативным.

ЧТО НАМ МЕШАЕТ

Джерри хотела на весенние каникулы отправиться в путеше ствие вместе с друзьями. Она спросила у матери разрешение и нарвалась на неприятности.

— Что? Так надолго оставить нас? — в смятении вос кликнула мать. — Я-то думала, ты меня любишь.

— Мамочка, всего на недельку, — заныла Джерри, — мне так хочется поехать. Все ребята поедут, я давно об этом мечтала.

— Мне все равно, что делают другие ребята. Это забота их родителей. Может, им и дела нет до своих детей. После всего, что я для тебя сделала, ты могла бы проявить хоть чу точку внимания к родным, побыть с нами, когда наконец-то нашлось время пообщаться. Тебя и так никогда нет дома: то хор, то спортивные состязания, то молодежная группа. А те перь еще и поход! Это уж чересчур! — и мать, всхлипывая, выбежала из комнаты.

Джерри рухнула на постель и тоже заплакала. Она все время припоминала слова матери. Неправда, что ее «никогда не бывает дома». Ей, напротив, казалось, что она только дома и торчит, ведь когда бы она ни попыталась отпроситься с дру гими детьми из школы или из молодежной группы при церк ви, повторяется одна и та же сцена. Джерри мечтала поско рей вырасти и уйти из дома.

Эта история не уникальна. Если у матери возникают проблемы, когда в ребенке пробуждается самостоятельность, отделение ребенка становится трудным процессом для обеих сторон. У матери есть много способов усилить зависимость ребенка. Вот наиболее часто применяемые из них.

Вина

Мать Джерри использовала чувство вины, чтобы осу ществлять контроль над дочерью. Если Джерри делала или даже задумывала что-то, что могло увести ее от матери, она слышала: «Твоя независимость меня погубит». Ребенок не может совладать с чувством вины от того, что он наносит ра ну матери.

Властная мать может использовать это чувство, чтобы отразить притязание ребенка на владение собственной жизнью. Это один из наиболее мощных натисков на индивиду альную свободу. Чувство вины останется, даже когда ребе нок вырастет и уйдет из родительского дома. Мать инкорпорируется ребенком, а в этом случае инкорпорируется чувство вины, которое будет возникать снова и снова, всякий раз, когда уже выросший ребенок попытается взять жизнь в свои руки. Вина — из тех даров, «что никогда не оскудевают».

Некоторые дети утрачивают любовь матери в тот мо мент, когда пытаются отделиться от нее. Мать не нагружает их чувством вины, вместо этого она молчит, но молчание то же бывает весьма красноречивым. Оно говорит: «Когда ты отделяешься от меня, я тебя не люблю».

Джейсон прошел через этот этап в отношениях с матерью. Когда он стал достаточно большим, чтобы отделиться от нее и вести более самостоятельную жизнь, он, по сути дела, утратил мать. Окончательный разрыв наступил, когда он ре шился сам выбрать колледж вместо того, который предлагала ему мать. Мать целый год отказывалась разговаривать с сы ном. Она и прежде прибегала к наказанию молчанием всякий раз, когда мальчик пытался отделиться от нее. Стоило ему сказать матери «нет» или не принять ее выбор, как она надол го переставала общаться с ним.

Некоторые родители наказывают детей тем, что лиша ют их материальной поддержки, внимания, ободрения и про чих «благ», исходящих от родителей. Методы различны, но все они передают один и тот же сигнал: «Я люблю тебя, пока ты служишь продолжением меня самого и моих желаний, а если нет — не стану тебя любить».

Гнев и агрессия

Учителя подметили привычку Сьюзен поспешно повторять «Простите, простите», прежде чем выразить какое– либо желание или от чего-нибудь отказаться. Привычка ока залась навязчивой: даже когда она выбирала ту или иную кра ску на уроке рисования, она многократно повторяла: «Прос тите, простите».

Учителя отвели девочку к школьному психологу, и тот обнаружил источник этой проблемы: страх. Девочка боялась каким бы то ни было способом заявить о своей индивидуаль ности. Обследование семейной ситуации показало, что мать впадает в ярость всякий раз, когда Сьюзен не соглашается с ней или каким-то образом проявляет собственные желания. «Территория» Сьюзен подвергалась постоянным нападениям.

Ребенок не может перенести гнев матери — он либо вы рывается из этих отношений, либо становится запуганным. Ни та ни другая альтернатива не ведет к свободе и построе нию личности. Независимость, как мы уже говорили, должна поощряться матерью, а не нарушаться. Мать может передать ребенку одно из двух сообщений: либо «Я люблю твою неповторимую индивидуальность», либо «Я ненавижу твою инди видуальность и постараюсь ее уничтожить». Ребенок не мо жет устоять перед таким натиском и развивается в том на правлении, которое подходит матери.

Недостаток структуры

Последний фактор, препятствующий процессу диффе ренциации ребенка от матери, играет не столько активную, сколько пассивную роль — это недостаток структуры. Чтобы отделиться и стать самостоятельным, ребенок нуждается в двух вещах: во-первых, в правильной структуре и границах, которые он сможет инкорпорировать, а во-вторых, в отношениях на всем протяжении процесса инкорпорации.

Дети, воспитываемые часто отсутствующими или не внимательными родителями, не получают той любви и вни мания, которые нужны им для развития собственной незави симости. Любовь дает «пристань, от которой можно от плыть», а структура дает «то, обо что можно биться». Только любовь и структура вместе обеспечивают построение незави симости.

Дети нуждаются в структурированной среде, в четком режиме дня, определенном расписании для различных дел, в правилах и схемах. Тогда они смогут развиваться в описан ных выше сферах.

В процессе установления собственной личности врага ми ребенка являются чувство вины, гнев, направленный про тив него, покинутость и недостаток структуры; друзьями — свобода, любовь и ответственность.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВОСПИТАНИЯ ВЛАСТНОЙ МАТЕРЬЮ

Не только мать — «фарфоровая куколка» нагружает ребенка проблемами, тянущимися из детства во взрослую жизнь, но и та мать, которая не поощряет в нем самостоятельности, самоидентификации и ответственности. Рассмотрим некото рые из вероятных последствий этого.

ПРОБЛЕМЫ ОТНОШЕНИЙ

Неспособность говорить «нет»

Человек, воспитанный контролирующей матерью, ис пытывает затруднение, когда необходимо произнести реши тельное «нет». Поскольку в детстве он натыкался на кон фликт всякий раз, когда пытался перечить матери, он опаса ется негативных последствий отказа в отношениях с теми, кого он любит. Подобно Сьюзен и Джерри, такой человек ощущает страх и чувство вины, если пытается прорваться к свободе в отношениях.

Проблемы контроля

Контролирующая мать не дает ребенку возможности научиться свободе в отношениях. Он убеждается, что отношения нужно контролировать, и, подобно своей матери, ис пользует гнев, вину, манипулирование, лишение любви, чтобы контролировать других. В результате люди, любящие такого человека, устают от постоянного контроля и постепенно начинают разрывать такие отношения.

Страх перед близостью и боязнь отдать себя

Рэнди исполнилось тридцать четыре года. Он хотел же ниться, он «влюблялся» прежде в нескольких замечательных женщин, но стоило отношениям углубиться, как он «терял чувство любви».

В детстве контролирующая мать не позволяла Рэнди быть самим собой. Он всегда ощущал ее контроль, и в резуль тате этого во взрослой жизни отношения с женщинами каза лись ему слишком тесными, он терял чувство любви и разры вал отношения, а его возлюбленные даже не понимали, что происходит. «Все было так хорошо», — твердили они. Чело век, воспитанный контролирующей матерью, боится сбли зиться и отдать себя.

Созависимость

Если у вас была властная мать, у вас может развиться созависимость.

Созависимость — это преимущественно проблема гра ниц. Страдающий от нее человек не позволяет тем, кого он любит, самим распоряжаться своей жизнью, не может возло жить на них последствия их поступков, как того требуют нор мальные отношения. В результате он постоянно берет на себя ответственность за другого и постоянно получает новые трав мы. Этот человек выступает «заместителем»: как прежде его мать «замещала» его, решая проблему и не допуская, чтобы он принял последствия, необходимые для его развития, так теперь он делает то же самое для другого человека уже во взрослой жизни. Разумеется, его привлекают только безот ветственные люди.

Матери, возлагающие на детей ответственность за их поступки и позволяющие им испытать последствия, учат их, что «каждый понесет свое бремя» (Галатам 6:5). В здоровых отношениях каждый партнер ответственен за свои чувства, настроения, поступки» и выбор, и ни один партнер не осво бождает другого от ответственности.

Созависимый человек не получил этого важного урока отношений. Либо он сам был созависим с матерью, либо мать — с ним, в результате чего мать и ребенок не позволяли другому самостоятельно переживать последствия своих поступков. Во взрослой жизни воспроизводится та же схема.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Чтобы функционировать в реальном мире, нужно научиться нести ответственность, контролировать свою жизнь, свои за дачи, способности и последствия своего поведения. Как мы уже видели, для этого необходимо сосредоточивать внима ние, выбирать цели, не отвлекаться, преодолевать возникаю щие на этом пути трудности и препятствия. Все это требует автономии и структурированности личности и характера. К несчастью, именно в этой сфере властная мать подводит сво его ребенка. В результате возникают следующие проблемы.

Неорганизованность

Достаточно беглого взгляда на пол детской комнаты, чтобы убедиться: способность организовывать окружаю щую среду отнюдь не является врожденным качеством че ловека. Однако в организации нуждается не только внеш ний мир игрушек и домашних вещей, но и сама личность. Чтобы стать целеустремленным человеком, способным что-то осуществить, нужно уметь организовывать свои желания, цели, время и деятельность. Это важный функциональный аспект.

Роль матери в этом отношении также является ключе вой. Все обсуждавшиеся нами выше факторы — эмоциональ ное сдерживание, соблюдение закона причинности и ограни чения дисциплины — учат организовывать свою жизнь и адекватно функционировать. Матери, не желающие дисцип линировать детей, задавая определенную структуру и послед ствия их поведения, воспитывают крайне неорганизованную личность.

Властная мать говорит: «Я сама уберу здесь и все для те бя устрою». Если человек вырастает с убеждением, что кто-то всегда будет организовывать за него его жизнь, его замучают проблемы в сфере формирования и достижения цели, самои дентификации, выбора и последовательности действий.

Самоидентификация и способности

Властная мать не дает ребенку почувствовать себя хозя ином своей жизни.

Если ваш детский опыт был таким, то во взрослой жиз ни вы можете не понимать, чего вы хотите, что вам нравится и что не нравится, каковы ваши таланты и способности. Синдром «Не могу найти свое место в жизни», когда человек хватается то за одно дело, то за другое, возникает в результате недостаточного развития этой сферы.

Возможность распоряжаться своей жизнью подразуме вает знание своих талантов и склонностей, понимание своих страстей и чувств по поводу определенных вещей. Управлять своей жизнью — значит выбрать некое направление и при держиваться его. Человек знает, в чем его призвание. Без это го он пассивно плывет по жизни.

Отсрочка удовольствия

Чтобы адекватно функционировать, особенно в про фессиональной сфере, нужно научиться отказываться от то го, чего нам хочется сию минуту, ради больших благ в буду щем. Чтобы достичь конкретной цели, нужно отказываться от удовольствий, которые отвлекают нас от нее.

Ребенок предпочтет играть, а не убирать комнату, он лучше пойдет на спортивное мероприятие, чем станет воз иться с уроками или работой по дому. Однако дети, приучив шиеся связывать награду с трудом, начинают понимать, как важно порой отложить удовольствие, оставить на потом что– то желанное, покуда не будет закончено то, что привлекает их гораздо меньше.

Ребенок, воспитанный властной матерью, не корректи рующей неудачный выбор, плохие поступки и настроения, не устанавливающей границ личного пространства, не на учится откладывать удовольствие. Он не привыкнет к упор ству, которое также необходимо, чтобы уметь отказывать себе в удовольствие. Быть упорным — значит продолжать свое де ло, даже если оно не кажется достаточно интересным или если путь к достижению желанной цели слишком долог.

Безответственность

Контролирующая мать не учит ребенка структу рировать жизнь и не вынуждает его испытывать последствия своего поведения. Дети сами умеют ставить своей свободе предел, когда они понимают, что им грозят неприятности. Контролирующая мать избавляет ребенка от ответственности и тем самым учит его, что за его собственные дела и поступки отвечает не он сам, а она. Ребенок привыкает к мысли, что мать все сделает за него. Он никогда не принимает ответ ственность на себя.

Мать, дисциплинирующая своего ребенка и не лишаю щая его ответственности, подготавливает его к тому, чтобы взять жизнь в свои руки и принять ответственность на себя. Хорошая мать не избавляет ребенка от «волнения» — от того волнения, которое связывает его с реальностью.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Человек, страдающий от описанных выше проблем в отно шениях с окружающими, порожденных контролирующей матерью, чувствует себя плохо. Этот синдром, ощущение, что жизнь не заладилась, причиняет немало боли. Рассмотрим некоторые проблемы.

Депрессия

Когда человек не в состоянии упорядочить собствен ную личность, приходится бороться с той разновидностью депрессии, которая возникает из ощущения полной беспо мощности в общении, работе и жизни в целом. Не владея своей жизнью, человек испытывает постоянное чувство утраты: он лишается своей мечты, не достигает желанного, не мо жет удовлетворить потребности, не распоряжается течением своей жизни. Как уже говорилось выше, такой человек не умеет говорить «нет», в том числе и деструктивным элемен там отношений, и оттого получает все новые травмы.

Чувство беспомощности и безнадежности

Синдром «условной беспомощности» поражает тех лю дей, которые не сознают, что сами отвечают за свою жизнь. Они не ощущают себя «у кормила», жизнь обрушивается на них как некая внешняя сила. А если к тому же такой человек не умеет управлять и самим собой, у него практически не остается надежды. Он не спрашивает себя: «Что я сделаю?», а задает такой вопрос: «Что со мной будет?». Это и есть пробле ма воли.

Многие люди испытывают чувство беспомощности и безнадежности, запутавшись в деструктивных отношениях, потому что им недостает воли, которую воспитывает в своем ребенке мать, умеющая устанавливать границы. Эти люди не способны предъявить определенные требования к партнеру по отношениям и к самим отношениям и продолжают стра дать, не зная, что тут можно изменить.

Наркомания и синдром зависимости

Многие факторы вызывают появление разного рода за висимостей, но одна причина у них общая: отсутствие само контроля и невозможность отказать себе в приеме определенного вещества или в определенном типе поведения. Наркома ния, сексуальные извращения, болезненное переедание и ма ниакальное голодание — все это признаки неупорядоченной личности. Хорошая мать может в значительной степени пре дотвратить развитие подобной склонности в ребенке, научив его дисциплине и укрепив в нем способность отказываться от «неправильных» побуждений. Она достигает этого тем, что не потакает дурному поведению ребенка.

Библия учит нас, что самоконтроль является важной чертой характера. Фундаментальная способность контроли ровать свои побуждения предохраняет человека от множе ства обсуждавшихся выше проблем. Процесс формирования этой способности начинается с первых лет жизни, когда мать запрещает определенные поступки и типы поведения. Ин корпорированное материнское «нет» становится со временем собственным «нет».

Самоизоляция

Люди склонны к изоляции по многим причинам. Некоторые из них мы рассмотрели в предыдущих главах, од нако порой это происходит и в результате неспособности распоряжаться своей жизнью. Если человеку кажется, что его постоянно контролируют, самоизоляция представляется ему наиболее безопасным выходом. Если человек не способен вступить в близкие отношения без ощущения утраты своего «я», он предпочтет оградить себя от других, чтобы обезопа сить себя. Со временем самоизоляция ведет к депрессии и множеству других тяжелых последствий.

Состояние тревоги и приступы паники

Тревога часто возникает из ощущения, что жизнь вы шла из-под контроля, т. е. человек не чувствует себя хозяином своей жизни. Он пугается, если ему кажется, что он не в со стоянии управлять отношениями с окружающими и не мо жет надежно функционировать. Люди, привыкшие распоряжаться своей жизнью, принимают и нынешние отношения, и свое будущее с уверенностью в том, что окажутся способны ми решить проблемы по мере их возникновения. Они не ис пытывают тревогу, им присуще чувство надежности.

Склонность винить других

Принять ответственность на себя и возложить вину на другого — взаимоисключающие процессы. Что бы ни случи лось — будь то эмоции, отношения, поступки, конкуренция на работе — человек, контролирующий свою жизнь, всегда ска жет: «Это моя проблема, и я в ней разберусь». Тот, кто не упра вляет своей жизнью, предпочтет пролепетать: «Это ты причи няешь мне…» или «Я не смог, потому что…», перенося вину за проблемы контроля и ответственности на других.

Обязанность матери — научить не переносить проблемы и перекладывать вину на других, настоять, чтобы ребенок при нял на себя ответственность за определенный проступок. Она должна твердо сказать: «Меня не касается, что Джой начал первым, ты должен вести себя как следует, что бы ни случи лось». Или: «Неважно, что идет дождь, ты могла взять зонтик и вернуть библиотечные книги вовремя». Со времен Адама и Евы все мы склонны сваливать вину на других, но хорошая мать пресекает эти порывы и воспитывает, а не способствует развитию дурных наклонностей. Благодаря этому ребенок вырастает ответственным человеком, а не вечной жертвой обсто ятельств.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ТЕПЕРЬ

Мы видели, каким образом контролирующая мать влияет на воспитание своего ребенка. Печальней всего то, что эти же схемы воспроизводятся, когда уже выросший ребенок выхо дит в самостоятельную жизнь. Слишком много людей с отро чества и до самой старости тщетно пытаются совладать со своей жизнью, а ведь с этой задачей им следовало бы спра виться давным-давно. Рассмотрим несколько видов переноса детских схем поведения во взрослую жизнь.

Она меня не отпускает

Рассказывает доктор Клауд

Недавно во время моего выступления по радио раздал ся телефонный звонок. Слушательница, сорокалетняя жен щина, стала жаловаться на то, что мать не дает ей самой вы брать профессию. Я спросил ее, как это возможно, ведь она давно уже взрослый человек, и женщина ответила:

— Не дает, и все тут. Каждый раз, когда я рассказываю ей о своих планах, она во всем винит меня, и я не могу сде лать то, что собиралась.

— Следовательно, вы предпочитаете ублажать свою мать, а не делать то, что считаете правильным для себя, — подытожил я.

— Я вынуждена, — вздохнула она, — не то она рассер дится.

— Нет, вы вовсе не вынуждены, — возразил я. — Вы вы бираете этот вариант, потому что хотите, чтобы мать была до вольна. Не мать управляет вами, а ваше желание ей угодить. Вы могли бы делать все что пожелаете, и пусть она реагирует на это, как сможет, но у вас иные приоритеты. Вы хотите, чтобы мать была довольна, и вы хотите сами выбирать свой профессиональный путь. Однако то и другое несовместимо.

Вы не с матерью боретесь, вы разрываетесь между двумя про тиворечивыми потребностями. Ваши желания взаимно ис ключают друг друга, но это проблема ваша, а не матери.

К концу разговора женщина начала осознавать, как об стоят дела на самом деле. Ее контролировала не мать, а она сама. У нее были проблемы с отделением и дифференциаци ей от матери, но с этим она примирилась. Мать никогда не поддерживала в дочери стремление к самоидентификации, а дочь все еще добивалась от матери одобрения всех своих поступков.

Последствия этой проблемы могут давать о себе знать на протяжении всей жизни, если выросший ребенок предпо чтет не дифференцироваться от матери. К нам обращались люди, которыми мать управляла с помощью телефонного звонка или письма, присланного через 3000 миль. Они так и не поняли, что существуют отдельно от матери.

«Подкинь мне деньжат до конца месяца»

Когда Джою было двенадцать, он не справлялся с за данным на дом сочинением. В девять вечера накануне того дня, когда нужно было сдавать работу, он отправлялся к маме за помощью. Читал ли он книгу? Нет, да и к чему, ведь мамоч ка выручит. Вместе они до утра как-нибудь с этим справятся.

В сорок лет проблема оказалась посерьезнее — процен ты по закладной. Его зарплаты каждый раз не хватало на все, что требовалось. Нестрашно, мамочка поможет. В конце кон цов, ведь это она помогла ему купить дом. Он просто еще не нашел свое место в жизни. Но его детям не стоит беспокоить ся — бабушка всегда выручит. Схема, заложенная в детстве, продолжала действовать: мама помогала Джою справиться с жизнью лучше, чем он сделал бы это самостоятельно.

Более серьезный пример из того же ряда — случай Стива, постоянно попадавшего в тюрьму за вождение в пья ном виде. Пусть только мамочка выручит и на этот раз — и он точно остепенится, начнет новую жизнь. Склонность к нар котикам и алкоголю лишила Стива хорошей работы и семьи и стоила многих неприятностей с законом. Но мама неиз менно приходила ему на помощь.

Джой и Стив — примеры распространенного типа взрослых людей, инфантильно «надеющихся на мамочку». Потакающая им мать не допускает, чтобы ребенок страдал от последствий своих поступков. Наказание, которое помогло бы ребенку вырасти и стать ответственным человеком, предотвращается матерью, которая не переносит «страданий малыша».

Теперь мы понимаем, что эти деструктивные схемы не могут обеспечить надежных любовных отношений. Хорошая мать неуклонно подталкивает ребенка к независимости и от ветственности, которые в конечном счете разовьются в спо собность ребенка управлять своей жизнью. Такой человек полностью осознаёт свою индивидуальность и при этом мо жет ответственно и плодотворно общаться с другими людьми.

В следующей главе мы разберем способы исцеления травм, нанесенных контролирующей матерью, и возможности адекватного общения с ней во взрослой жизни.

 

Глава седьмая
СТАТЬ САМИМ СОБОЙ
в чем проблема?   -  человек, помогающий мне, становится мной   -  потребность стать самим собой   -  путь развития самостоятельной личности   -  наладить отношения с матерью   -  некоторые примеры

Быть может, вы приобрели книгу именно ради этой главы, которая укажет путь к получению того, что непременно дает человеку хорошая мать: к независимости от матери. С властной матерью вы испытываете проблемы отделения, ав тономизации и индивидуализации, т. е. вам трудно стать самим собой. Если, читая предыдущую главу, вы узнали себя, сейчас вы выясните способы стать той личностью, которой задумал вас Бог. Мы пройдем все этапы, необходимые для полной самоидентификации, однако сначала нужно еще раз уточнить проблему.

ТАК В ЧЕМ И В КОМ ТУТ ПРОБЛЕМА?

Из всех деструктивных типов матери особенно трудно точно и реалистично оценить властную мать. Ее внутренние мотивы и динамику часто оказывается сложно определить. Их заслоняют две тенденции выросшего ребенка.

Воспринимать мать как панацею. Властная мать надо едает и во все вмешивается, но зато от нее исходит любовь и поддержка. Ее забота и внимание обычно бывают совершен но искренними, мать вовлечена в жизнь своего ребенка и вроде бы играет в ней позитивную роль. Вот почему проявив шиеся симптомы — депрессия, конфликты в отношениях с людьми, неудачи в самоопределении — не наводят на мысль о материнских ошибках. Напротив, человек вновь и вновь обращается к матери, ища у нее средства от проблемы, ею же порожденной.

Эми в возрасте тридцати с небольшим лет была предан ной дочерью, женой и матерью. Она очень любила свою мать и почти ежедневно с ней общалась. По ее мнению, она вырос ла в идеальных условиях, и оставалось только желать, чтобы ее собственная семейная жизнь сложилась столь же удачно.

К сожалению, муж Эми, Тэд, часто спорил с ней и даже повышал голос. Когда он начинал кричать, Эми в ужасе ухо дила. У нее не хватало навыков для того, чтобы противостоять Тэду, установить определенные пределы его поведению. Она не знала, как справиться с гневом супруга.

В слезах Эми бросалась к матери, и та утешала ее и со болезновала ей, а потом советовала Эми быть поласковее с Тэдом: «Мухи ловятся на мед, а не на уксус». С этим оружием Эми вступала в очередную битву с Тэдом. Изо всех сил она извинялась, успокаивала его, угождала, соглашалась со всем. Так она была воспитана.

На какое-то время Тэд смягчался, но потом снова напа дал на жену. Ее семейная жизнь не становилась лучше, но Эми радовалась поддержке матери. Мама была единствен ным человеком в мире, который ее понимал. «Как бы я жила со своим мужем, если б не мамочка?» — говорила она себе.

Когда Эми обратилась к душепопечителю, она просила помочь ей наладить отношения с мужем и вылечить ее от де прессии. Действительно, у нее были обе эти проблемы, но ни одна из них не являлась фундаментальной, поскольку основой всех затруднений была недостаточно развитая личность Эми.

Воспринимать мать как проблему. Другая трудность воз никает, когда человек догадывается, что у него есть «пробле мы с матерью». Он испытывает чувство вины, когда мать упрекает его за то, что он редко звонит ей, считает, что она все время вмешивается, пытается управлять его жизнью. Постоянное присутствие матери, нежеланное вмешательство в жизнь прямо-таки берет за горло. Но настоящая проблема заключается не в том, что ваша мать не отпускает вас или подпитывает в вас чувство вины; проблема в вас самих. Необ ходимо развить в себе независимость и индивидуальность и научиться устанавливать границы личного пространства.

Обратите внимание на симптомы, проявляющиеся в ваших отношениях и эмоциях, в функционировании и духов ной жизни. Возможно, ваши нынешние трудности вызваны проблемой властной матери. Как только вы сумеете определить проблему, вы будете готовы к развитию компенсирую щих отношений.

ЧЕЛОВЕК, ПОМОГАЮЩИЙ МНЕ, СТАНОВИТСЯ МНОЙ

Вы обнаружите, что лишь определенный тип людей сумеет помочь вам сформировать свою индивидуальность и не каж дый подходит для выполнения этой задачи. Большая часть ваших усилий должна быть направлена на осознание того, что потребность стать самим собой связана с необходимос тью дифференцироваться от других. Вам придется много раз испытывать несогласие с другими людьми, противоречие чу жой точке зрения и открытые столкновения.

Человек, взявший на себя роль матери, должен помочь вам в этом процессе. Многие люди легко подключаются эмо ционально к чужой слабости и беде, но и им трудно иметь де ло с тридцатилетним мужчиной, внутри которого сидит строптивый малыш. Помимо желания помочь человек, взявший на себя роль матери, должен обладать еще целым рядом других качеств. Вот некоторые из них.

Близость

Люди из группы поддержки обязаны уметь устанавли вать эмоциональную близость. Они должны знать, как нужно общаться с любыми эмоциональными проявляниями лично сти и принимать их: и грусть, и злобу, и радость, и дурные стороны характера. Этим людям потребуются навыки обще ния, которые помогут им обсудить болезненные проблемы, высказать свои собственные чувства и, что особенно важно, сохранить контакт с вами даже в период конфликта. Эти лю ди должны понимать вашу потребность в дифференциации, в честных отношениях и в самоопределении и быть готовы ид ти навстречу этой потребности, а не противиться ей.

Честность

Ищите людей, которые обеспечат вам подлинную об ратную связь, не станут потакать вашей тенденции к компро миссу и уходу от конфронтации. Задача группы поддержки заключается не в том, чтобы сделать вас более чувствительным и восприимчивым к нуждам других, а в том, чтобы по мочь вам развить свою личность, осознать собственную систему ценностей и потребности и установить свои границы личного пространства. Кроме того, люди, помогающие вам, должны поощрять вас идти на риск во имя самоутверждения и даже совершать собственные ошибки. Лучше занять невер ную позицию в споре, чем всегда избегать его.

Осознание процесса духовного роста

И, наконец, люди из группы поддержки должны предо ставить вам время для роста. Превращаться в самостоятель ную личность — это тяжкий труд, в процессе которого вас ждет немало неудач. К примеру, начиная приобретать эти на выки, вы устанавливаете границы в отношениях с кем-то, но тут же отказываетесь от них да еще и извиняетесь за свой «эгоизм». Это тоже входит в процесс дифференциации. При нимая на себя риск искренних и ответственных отношений, вы можете удариться в панику, внезапно ощутив свою отде ленность от других людей. Как ребенок, вскарабкавшийся слишком высоко на дерево, вы боитесь, что чересчур далеко зашли, что вас бросят, возненавидят за искренность, — и вы вновь возвращаетесь к привычной роли, стараясь угодить тем, кого любите.

Группа поддержки должна понимать, что человек не может превратиться в новую личность за пару недель. В этот тяжкий период борьбы вам требуется их помощь, а не крити ка. Люди должны понимать, как идет процесс духовного роста, знать, что на достижение цели потребуется время, что на этом пути вас подстерегают многие неудачи. Лучшими по мощниками оказываются люди, сами пережившие подобные трудности, поскольку они могут «утешать… тем утешением, которым Бог утешает нас самих» (2 Коринфянам 1:4).

ПОТРЕБНОСТЬ СТАТЬ САМИМ СОБОЙ

С помощью группы поддержки нужно достичь нескольких фундаментальных целей и таким образом «стать взрослым». Эти цели мы можем разбить на четыре группы.

Развивать собственную волю

Большинство детей, воспитанных властными мате рями, не имеют достаточно развитой воли. Они неспособны на самостоятельность. Нам всем необходима способность определять, что мы любим и чего не любим, что нам нравит ся и что не нравится, чего мы хотим и чего не хотим. Дети властной матери часто оказываются не в состоянии отде лить свои чувства и ценности от эмоций и понятий наибо лее важных персонажей своей жизни — матери, супруга, друзей и других. Они не могут провести границу в отношениях с окружающими.

Мы не можем понять, кто мы такие, пока не узнаем, кем мы не являемся. Вот почему малыши в первую очередь проходят через стадию «нет» — они должны ощутить свое от личие от матери, прежде чем смогут исследовать собственные склонности и особенности. По этой же причине люди, игра ющие роль матери, должны позволять, поощрять и даже про воцировать проявление индивидуальности.

Это нелегко, поскольку такой человек скорее всего бо ится вступить в конфликт или высказать другое мнение. Он либо сразу соглашается, чтобы быть принятым, либо уходит в себя, когда следует выразить свою волю. Люди из группы поддержки должны напоминать ему, что он «выходит из иг ры», не желая проявлять в дружеских отношениях свою ин дивидуальность. Но ведь именно особенности характера при дают ценность каждому человеку. Как говорится: «Если мы с тобой во всем согласны, один из нас лишний».

Корина в свои двадцать восемь лет представляла собой крайний случай «соглашателя». Ее окружало множество друзей, ее считали доброй и любящей, но ее так легко было скло нить к чему угодно, что ее собственные нужды всегда отодви гались на второй план. Корина присоединилась к группе поддержки, чтобы решить проблемы развития характера, и вскоре выяснилось, что ей недостает воли для того, чтобы от личаться от других. С ее согласия группа начала помогать ей.

Однажды вечером возник конфликт. Трент, один из членов группы, человек решительный и резкий на язык, слишком далеко зашел в споре с другим членом группы, Филом, заговорил враждебно и грубо. Корину явно огорчил такой тон Трента, но она ничего не сказала. Кто-то из членов группы подметил ее беспокойство и сказал ей:

— Корина, похоже, ты испытываешь определенные чувства по поводу того, как Трент сейчас обращался с Филом. Пожалуйста, поделись этими чувствами с нами.

Корина была потрясена. Она знала, что сердится на Трента, но не могла признать это вслух.

— Ну, разные люди по-разному обсуждают свои про блемы, — дипломатично отозвалась она.

— Послушай, я сержусь на Трента, — заявил другой член группы. — Он вышел из себя и пытался обидеть Фила. Мне бы очень хотелось знать, что об этом думаешь ты.

Но Корина все еще колебалась, пока Трент сам не при знал свою ошибку:

— Корина, даже я понимаю, что перегнул палку. Мне бы очень хотелось услышать твое мнение.

И тогда после заминки Корина сказала:

— Думаю, мне не понравилось, как ты говорил с Филом, Трент. Мне показалось, это было грубо.

Эту первую попытку конфронтации приветствовали все, включая Трента. Все были так же обрадованы существен ным прогрессом в развитии Корины, как только что были огорчены ссорой между Трентом и Филом. Корина изуми лась: она выступила против другого человека, и ничего страшного не произошло. Трент и все остальные не присты дили ее, не обиделись. За этим шагом последовали и другие, и постепенно Корина осознала смысл пословицы: «Лучше открытое обличение, нежели скрытая любовь» (Притчи 27:5).

Создавать свою индивидуальность

Ответ на вопрос «Кто я такой?» подразумевает не только отличие от других, но и осознание самим человеком своей ин дивидуальности. Нужно осуществлять самостоятельный вы бор, чтобы понять, из каких составляющих создана ваша уни кальная личность, что соответствует вашему единственному в своем роде характеру. Делая выбор, вы выясняете, какие аспекты, стили, явления жизни вам «подходят». Вы словно собираете мозаичную картинку, примеряете и отбрасываете различные кусочки, пока не отберете правильные и не сложи те из них свое «я».

Группа поддержки играет важнейшую роль в развитии этой потребности. Эти люди будут помогать вашим поискам и исследованиям. Вам станет ясно, что вам нравится и что не нравится, к чему вас влечет, а что вас отталкивает. Они следу ют правилу: «Лучше неудачное решение, чем отсутствие ре шения». Они предпочтут, чтобы вы сделали неверный выбор, нежели вообще отказались от выбора.

Джеффри вырос в высокоинтеллектуальной семье, со стоящей из интровертов. Мать хотела, чтобы он стал ученым, и для юноши поначалу все складывалось вполне успешно. Однако, став старше, он почувствовал, что ему чего-то недо стает. Жена согласилась с ним и поддерживала его, когда Джеффри пускался на эксперименты, от которых у его мате ри случился бы инфаркт. Супруги нашли группу прихожан, готовых участвовать в предприятиях такого рода, и год спустя Джеффри катался на горном велосипеде, летал на планере и во главе молодежной компании сплавлялся на плотах по ре ке. Он даже сократил свое имя — стал называть себя «Джеф», поскольку в глубине души ему никогда не нравилось фор мальное обращение. С помощью жены и друзей Джеф сумел развить те стороны своей личности, которые так долго оста вались скрытыми.

Жить в определенных границах

Не всякий выбор хорош, а потому придется брать на се бя ответственность за последствия неразумных, неэтичных и незаконных поступков. Нужно соблюдать границы, установ ленные жизнью.

Друзья из группы поддержки ведут вас путем не только свободы, но и ответственности, они поощряют готовность к риску и допускают, чтобы вы испытали на себе последствия своего неудачного выбора. Таким образом они исцеляют зло, причиненное матерью, защищавшей ребенка от последствий его поступков и помешавшей ему научиться сдерживать свои порывы, откладывать удовольствие и отдавать себе отчет в том, что он делает.

Проблемой Даниэллы были постоянные опоздания. Ей казалось, что время похоже на гармошку: чем больше собы тий запланировать на день, тем больше день растянется, что бы вместить все. В результате Даниэлла неизменно планировала чересчур много дел на каждый отрезок времени, и ей казалось, что она все успеет, но в итоге на последнее мероприя тие она опаздывала по меньшей мере на полчаса. Она не только постоянно торопилась, не могла расслабиться и про сто порадоваться жизни, но и причиняла неудобства друзьям, которые пытались договориться с ней о встрече.

Присоединившись к группе поддержки, Даниэлла тут же стала одним из самых активных его членов. Она была так внимательна к другим и так мила, что группа прощала даже ее склонность к опозданиям. Люди дожидались ее, а она при бегала с извинениями и тут же подключалась к дискуссии. Однако друзья заметили, что проблема становится все се рьезнее, и сказали ей: «Даниэлла, мы все тебя любим, но эти опоздания нас беспокоят. Это плохо и для тебя, и для нас. Отныне мы будем начинать беседу вовремя, независимо от того, пришла ты или нет. Более того: в ближайшие несколько встреч первые пятнадцать минут будут отведены тебе. В это время ты сможешь поделиться своими проблемами, а позже уже нет».

Даниэлла согласилась. В следующий раз она пришла вовремя, потом снова начала опаздывать. У нее оставалось десять, пять и даже всего две минуты на разговор о ее про блемах. Она ухитрялась как-то укладываться в отведенное ей время. Наконец как-то вечером Даниэлла и ее дочь-под росток сильно повздорили, Даниэлла очень расстроилась, и ей, безусловно, в тот день требовалась поддержка группы. Однако она вновь запланировала чересчур много дел и примчалась на собрание с пятнадцатиминутным опоздани ем. Она попросила у группы дополнительное время, сказав, что для нее это очень важно. «Нам очень интересно будет узнать о твоих проблемах, — ответили ей, — но только в следующий раз».

Сперва Даниэлла рассердилась и обиделась, ей показа лось, что друзья обращаются с ней слишком сурово. Но они со всей любовью продолжали настаивать на соблюдении установленных границ, и с Даниэллой произошла разитель ная перемена: в следующий раз она явилась чуть раньше назначенного времени, и с этого момента прежняя схема пове дения начала преображаться. Члены группы поздравили ее и спросили, как ей это удалось. Даниэлла ответила: «Проснувшись утром, я первым делом подумала, как мне важно поделиться своими заботами с вами, и это помогло мне составить более разумный план на день». Благодаря поддержке группы Даниэлла начала меняться.

Справляться со стремлением к зависимости

Во всех нас живет желание стать зависимыми, чтобы кто-то о нас позаботился. В детстве основную ответственность за нас берут на себя родители, но, став взрослыми, мы сталки ваемся с реальным миром, в котором уже никто не будет выручать нас и решать за нас наши проблемы. Многие люди не уме ют различать любовь и попечение. Им кажется, что человек, который их любит, должен брать на себя заботу о них, и если кто-либо отказывается спасать их от последствий их собственной безответственности, они думают, что их лишают любви.

Группа поддержки поможет вам справиться с этой про блемой. Ее задача — пресекать вашу тягу к инфантильности, помочь вам научиться говорить «нет» этому желанию. Друзья покажут вам, как принять ношу ответственности, «ибо каж дый понесет свое бремя» (Галатам 6:5).

Берт присоединился к группе поддержки, состоявшей из мужчин и собиравшейся по пятницам. У него были про блемы с поиском работы. Берт не был ленив, он жаждал успе ха, однако был склонен ожидать от своих руководителей куда больше помощи, чем они собирались ему оказывать. Он рас считывал получать «сверху» идеи, мотивацию, основные установки. Как только начальство требовало от Берта опреде ленной ответственности, он увольнялся и винил во всем эту фирму. Так он переходил с места на место и оставался много обещающим, но ничего не достигшим человеком. Группа поддержки была словно специально предназначена для Бер та, в нее входили преуспевающие предприниматели, интересовавшиеся проблемами личного роста.

Эти люди открывались Берту, и он сумел открыться им. Они сочувствовали его мечтам о профессиональной карьере и его проблемам, однако затем произошли события, которые изменили представление Берта о том, что такое «поддержка». Во-первых, когда Берт поведал новым друзьям о постоянно постигавших его разочарованиях, они отреагировали на это совсем не так, как ожидал Берт. Они отнеслись к нему с по ниманием, но стали расспрашивать подробнее и выявили привычную схему: Берт не соответствовал предъявлявшимся к нему требованиям. «Похоже, начальники видели, что ваши собственные проблемы занимают вас гораздо больше, чем дела фирмы», — подвели они итог.

Когда Берт понял, что в группе есть немало серьезных бизнесменов, он попытался обратить это обстоятельство себе на пользу и попросил их помочь ему с работой. Группа решительно воспротивилась этому: «Мы готовы поддержать тебя и поможем тебе стать таким человеком, который сумеет самостоятельно устроиться на работу, не прибегая к нашим реко мендациям».

Берт был достаточно умен, чтобы оценить эту позицию, и начал сам разбираться со своими проблемами. К тому вре мени, когда он нашел себе подходящую работу, он уже гораз до лучше был подготовлен к тому, чтобы принимать на себя ответственность, не рассчитывая на чье-либо участие.

ПУТЬ РАЗВИТИЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ

Если вы твердо решили стать той личностью, которой вы бы ли изначально задуманы, нужно ответственно подойти к этому процессу. Вот некоторые вехи на этом пути.

Узнавать присущие вам склонности

Один из аспектов самостоятельной, наделенной волей личности — это способность разобраться, кем вы являетесь, а кем нет. Вы сможете контролировать эту сферу, узнав особые свойства и аспекты своей личности. Знание поможет вам раз виваться независимо не только от матери, но и от любого другого человека, занявшего важное место в вашей жизни. Задайте себе следующие вопросы:

— Я интроверт или экстраверт?

— Я преимущественно ориентирован на цель или на отношения?

— Я активен или пассивен?

— Какие аспекты моей семьи и воспитания я прини маю как часть себя самого?

— Какие аспекты мне чужды?

— Что мне нравится в моих друзьях?

— Что мне не нравится в моих друзьях?

— Какие преимущества есть у меня?

— Какие у меня слабости?

— Отчего я сержусь?

Группа поддержки поможет вам собрать необходимую информацию по этим вопросам. Спросите друзей, какие чер ты характера определяют вашу личность, а какие нет. Про верьте, до какой степени их точка зрения совпадает с вашей.

Совершенствовать навык говорить «нет»

Воспитание контролирующей матерью приводит к то му, что человеку гораздо легче сказать «да», чем «нет»; это происходит даже в тех случаях, когда внутренне вы совер шенно не согласны с происходящим. Важно выражать свое несогласие вслух, протестовать, отвергать зло, противостоять дурным поступкам.

Иногда мы предлагаем людям позвать с собой друга и пойти в магазин подержанных автомобилей. Если вы сможе те доказать торговцу, специально учившемуся превращать от каз клиента в согласие, что вам не нужна машина, значит, вы уже многого достигли. С помощью друга вы поучитесь возра жать против неприемлемых для вас моделей, стилей, цен и схем выплаты.

Отказываться от роли жертвы

Многие неопределившиеся люди чувствуют себя совер шенно беспомощными, когда им нужно устроить свою жизнь. Им кажется, что ими управляют, а то и угрожают ка кие-то внешние силы. Такая психология называется психо логией жертвы: человек позволяет другим людям постоянно брать над ним верх.

Люди становятся жертвами чужой воли в ситуациях, которыми им не дано управлять. К примеру, дети мало что решают в своей жизни и потому легко становятся жертвами. Однако многие дети перерастают свою беспомощность и, став взрослыми, берут жизнь в свои руки. Остерегайтесь склонности превращать себя в жертву, основывать свою лич ность на внешних обстоятельствах. Ваша личность не сво дится к «обстоятельствам». Вы человек, обладающий разно сторонним опытом и различными аспектами души. Положе ние жертвы в худшем случае — лишь один из этих аспектов.

Человек-жертва не видит выхода из своей ситуации. На самом же деле у любого человека почти всегда есть выбор. Некоторые наши решения могут оказаться трудными или бо лезненными, могут огорчить и даже разозлить других людей, однако это, вполне вероятно, наилучший путь с точки зрения вашего благополучия и самостоятельности. Вы всегда можете доверить кому-либо свои секреты, установить границы в отношениях, простить — все это ваш выбор.

Одна моя знакомая, будучи ребенком, подверглась чу довищному надругательству. Она пережила такой ужас, какой большинство людей и представить себе не могут. Посколь ку над ней издевались люди, контролировавшие ее жизнь, де вочка вполне могла счесть это своей судьбой и жизненной ролью и навсегда остаться под властью этих людей. Однако сейчас она совершенно независимая личность. Я спросил ее, как она относится к своему прошлому. Она ответила: «Прошлое я изменить не могу, оно составляет часть меня. Однако я не хочу, чтобы прошлое определяло мое будущее, иначе получится, что те, кто причинил мне столько горя, вновь взяли верх надо мной».

Развивать инициативу

Несформировавшиеся люди часто являются «приемни ками»: они воздерживаются от принятия решения, пока кто– нибудь не сделает это за них, а потом лишь реагируют на это. Однако человеку необходимо развивать в себе инициативу.

Инициатива особенно важна, когда вы находитесь на грани конфликта. Люди, принадлежащие к обсуждаемому нами типу, обычно проявляют повышенную бдительность, напряженно вникая в эмоции партнера, прежде чем как-то реагировать. В результате они не могут реально контролиро вать ситуацию. Попробуйте сделать первый шаг, когда в отношениях обозначится какая-нибудь проблема. Может быть, от вас всего-то и требуется сказать: «Меня задевает, что ты не отвечаешь на звонки». Это вовсе не упрек — это нормальный способ установить контакт с другим человеком и решить про блему.

Инициатива играет существенную роль и в построении планов. Не дожидайтесь, пока вас пригласят в кино или ре сторан, предложите своим надежным друзьям что-нибудь сами. Они вас поймут. И в наиболее интимном плане также до бивайтесь удовлетворительных отношений. Многие люди остаются одинокими и изолированными лишь потому, что ждут, пока другие обратят внимание на их огорчения или по требности. Вы можете вынести эту проблему на обсуждение в своей группе поддержки.

Устанавливать границы личного пространства

Граница — это черта, устанавливающая ваше личное пространство. Ею обозначается, где кончаетесь «вы» и начи наются «другие люди». Нужно четко определить свои грани цы и защищать их, если кто-то упорно на них покушается. Установление границ поможет вам оберегать различные ас пекты своей личности и в конечном счете позволит вам лю бить и делиться своими чувствами.

Алисия и ее друг Стюарт все больше сближались, де вушка даже думала, что Стюарт и есть суженый, предназна ченный Богом ей в мужья. Однако сексуальная агрессия Стюарта вынудила Алисию зайти дальше, чем она считала правильным. Она ничего не говорила об этом Стюарту, боясь его потерять, однако в ней нарастал моральный конфликт, причинявший ей серьезные мучения.

Алисия поведала об этой проблеме друзьям из группы поддержки. Те не осудили ее, напротив, предложили ей убе жище, которым она могла воспользоваться на случай, если Стюарт и впрямь ее бросит. Затем друзья помогли ей сформу лировать, что она должна сказать Стюарту, и Алисия решила обратиться к нему с такими словами: «Я не была с тобой от кровенна относительно сексуальной близости. Меня не устраивает, что дело зашло так далеко, и я хочу положить это му конец».

Стюарт удивился и даже возмутился. Ему вовсе не хоте лось отказываться от секса. Алисия стояла на своем: «Если ты не принимаешь мое предложение, мне придется расстаться с тобой». Стюарт понял, насколько серьезно относится к этой проблеме Алисия. Тот факт, что во имя своих убеждений она готова была даже пожертвовать их любовью, вынудил Стюар та задуматься о собственных моральных проблемах. Он изви нился перед Алисией, попросил у нее поддержки и обратился к своим друзьям за помощью, чтобы разобраться с установле нием границ в вопросах секса. Итак, друзья Алисии не только помогли ей определить границы, но также способствовали развитию более благополучных отношений с ее другом.

Уважать границы других людей

Личный рост требует определенных усилий. Если мы хо тим, чтобы другие люди уважали наши границы, мы и сами обязаны уважать границы, которые они устанавливают. Библия учит, что отвергая и осуждая других людей, мы тем са мым осуждаем и себя: «Ибо каким судом судите, таким будете судимы» (Матфея 7:2). Научитесь ценить и поддерживать в другом человеке способность говорить «нет», даже если она порой приносит вам разочарование или огорчение.

Блэр расстроился, когда его лучший друг Чейз отменил четырехдневную поездку на рыбалку и охоту. Блэр жил ожи данием этого короткого отпуска. У Чейза имелись основа тельные причины для отказа, он должен был подготовиться к работе на новом месте. И все же Блэр принял это решение близко к сердцу и заявил Чейзу, что отныне не может считать его настоящим другом.

Чейз сумел ответить так, что его ответ принес Блэру большую пользу. «Я делаю это для себя, но не назло тебе», — объяснил он. Граница, установленная Чейзом, отнюдь не подразумевала вторжение в личное пространство его друга, она была необходима ему самому. Блэр начал осознавать, что воспринимал ситуацию исключительно со своей точки зре ния.

НАЛАДИТЬ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

Становясь все более определенной, самостоятельной и независимой личностью, вы почувствуете потребность пересмо треть свои отношения с матерью. Вам захочется, насколько это возможно, включить обретенное вами «я» в отношения «мы». Вот несколько советов, которые могут пригодиться вам на этом пути.

Вполне естественно негодовать на материнский кон троль; труднее воспринимать мать как человека, не получив шего должных знаний в области установления границ. Мате ри, склонные во все вмешиваться, были либо покинуты в детстве, либо тоже подвергались контролю, а некоторым из них приходилось принимать на себя роль матери по отноше нию к братьям и сестрам, даже к родителям. Постарайтесь проявить понимание и сочувствие к трудной жизни своей ма тери. Возможно, стоит расспросить ее о детстве. Многие ма тери очень радуются, когда дети обнаруживают интерес к их проблемам!

Познакомьте мать со своим новым «я»

Прежде мать определяла вашу личность, теперь вы стали другим человеком — самим собой, с уникальными склон ностями, возможностями и другими особенностями. Это может послужить надежным основанием для новых отношений с матерью.

Не дожидайтесь кризиса или конфликта, возьмите инициативу в свои руки и расскажите матери о себе. Вы мо жете сказать, например; «У меня начался процесс личного роста и во мне произошли определенные перемены. Я доро жу нашими отношениями и потому хочу рассказать тебе об этих событиях». Затем сообщите матери, что вы узнали о сво их свойствах, склонностях, проявлениях характера, предпо чтениях. Если мать станет вашим союзником в процессе ду ховного роста, она по-прежнему будет ощущать причаст ность к вашей жизни.

Установите необходимые границы

Вам потребуется определить новые правила для себя и матери. Возможно, понадобится предупредить ее, что вы:

— уйдете из дома, если она по-прежнему будет кричать на вас;

— прекратите телефонный разговор, если она будет не прерывно ворчать из-за того, что на прошлой неделе вы слишком мало времени провели с ней;

— настаиваете, чтобы она обращалась с внуками так, как считаете правильным вы, родители;

— хотели бы, чтобы она попыталась прислушаться к тому, что вы говорите, а не объясняла вам, что вы ду маете.

С другой стороны, нужно попросить мать, чтобы она предупреждала вас, когда вы вторгаетесь в ее личное про странство. Объясните ей: вы хотите, чтобы она приняла уча стие в процессе, который научит вас уважать друг друге.

Не бойтесь высказывать свое мнение по принципиаль ным вопросам, но не зацикливайтесь на мелочах. В конце концов, вы уже не живете с матерью, так что кое-чем можно и пренебречь. Скажем, если она вдается в бесконечные под робности, расписывая платье, которое подруга надевала на свадьбу, послушайте, сколько сможете, а затем переведите разговор на тему, интересующую и вас, и ее.

Некоторые мамы осуществляют контроль с помощью натиска, другие — отказываясь выслушать, третьи — внушая чувство вины, четвертые — отнимая свою любовь. Однако в любом случае для нынешних отношений с матерью делом первостепенной важности будет установление границ. Это очень деликатная проблема, поскольку вам придется иметь дело не только с мамиными обидами, но и с обидами, кото рые она наносит другим людям. Попросите друзей из группы поддержки определить, готовы ли вы к этой задаче с учетом достигнутого вами уровня развития и хватит ли вам для этого такта.

Вы можете попытаться сказать матери: «Я бы хотела установить более тесный контакт с тобой, но у нас порой воз никают конфликты, которые отдаляют нас друг от друга. Когда что-то подобное происходит у меня с друзьями, мы об суждаем проблему и находим решение, и это еще больше сближает нас. Я бы хотела, чтобы и наши отношения строи лись подобным образом. Что ты на это скажешь?». Если мать в принципе будет согласна, объясните, как трудно бывает по рой спорить с ней и как это портит отношения. Спросите ее, не получится ли у вас установить настоящие дружеские отно шения, внутри которых каждая из вас сможет оставаться са мой собой.

Очень многое зависит от способности матери посмо треть на себя со стороны. Если она сумеет это сделать, вы приобретете в ней близкого друга, если нет, она перейдет к обороне. В любом случае вы сделали все от вас зависящее, чтобы улучшить отношения, и на этом можете успокоиться. Теперь вы уже не позволите ей себя контролировать, вы суме ете сохранить свои границы и не напоминать все время мате ри о ее проблемах.

Помогите матери установить границы

Возможно, мать сама не до конца понимает свою соб ственную индивидуальность и не научилась контролировать свою жизнь. Вы не сделаетесь ее душепопечителем, но все же вы могли бы помочь ей в этой сфере, показав, какие преиму щества она получит, если будет сама распоряжаться своей жизнью и если не станет отталкивать от себя людей, пытаясь властвовать над ними.

Многие матери испытывают трудности с установлени ем границ. К примеру, отец всегда может настоять на своем, повысив голос. Скажите матери, что вы понимаете, как ей бывает обидно, и сообщите, чему вы научились в сфере уста новления границ. Укажите, где вы находили помощь — в группе поддержки, в хорошей церкви, у психотерапевта, в книгах, но воздержитесь от соблазна «исправить» брак своих родителей. Когда дети пытаются играть роль родителей по отношению к собственным отцу и матери, все оказываются сбиты с толку и появляются новые проблемы.

НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ

Превращаясь в самостоятельную личность, связанную отно шениями с другими людьми, вы сможете обнаружить пози тивные сдвиги и в общении с матерью.

Джулии уже миновало тридцать лет, когда она начала обсуждать с матерью проблемы самостоятельности, диффе ренциации и установления границ. Поначалу это было нелег ко: матери казалось, что Джулия отвергает ее. Тем не менее обе искренне старались сохранить отношения. Мать обещала прислушиваться к словам Джулии и не воспринимать каж дую реплику как попытку оттолкнуть ее.

К примеру, Джулия говорила ей: «Мама, когда я тебе объясняю, что в этот раз не смогу привезти детей в гости, вместо того чтобы обижаться и замыкаться в себе, ты могла бы просто сказать, как тебя это огорчает, и попытаться по нять меня». Мать научилась осознавать, что дифференциа ция работала на Джулию, но не против матери. Она начала уважать независимость своей дочери, а не возмущаться ею.

Постепенно мать стала оказывать дочери подлинную поддержку. Как-то раз Джулия зашла в гости, и, к ее изумле нию, мать сама предложила: «Давай я присмотрю за детьми, чтобы у вас с Ричи был свободный вечер. Вам ведь редко уда ется побыть наедине». Разумеется, эта инициатива была с благодарностью принята. Позднее, когда молодые переехали в другой дом, далеко от того места, где жила мать, она смири лась и с этим. Она сказала Джулии, что у нее теперь есть своя жизнь, церковь, увлечения и что, хотя она и будет по ним скучать, для семьи это наиболее правильное решение.

Конечно, «мамочка верна себе». Ей все-таки трудно на прямую обсуждать проблемы, и подчас она не желает принять отрицательный ответ от Джулии. Однако и Джулия, в свою очередь, научилась терпеливо относиться к проявлениям материнской слабости и поняла, что мать не обязана быть со вершенством. Поскольку она усиленно работает над исправле нием собственного характера, она не может судить мать, а отношения Джулии с людьми из группы поддержки позволяют ей не требовать от матери, чтобы та по-прежнему играла роль «родительницы».

Однако наиболее неожиданными для Джулии оказа лись те чувства, которые она стала в глубине души испыты вать к матери. В раннем детстве присутствие матери порож дало в ней тревогу — такой была реакция девочки на удушаю щую близость. Но теперь, когда женщины стали друзьями, Джулии подчас даже не хватало общества матери, и ей хотелось больше времени проводить с ней. Наконец-то они с ма терью сумели установить хорошие отношения. Организовав свое личное пространство, люди создают основу для близких и нежных чувств по отношению друг к другу.

Джулия начала замечать хорошие качества матери, она оценила ее доброту и самоотверженность, постоянные хло поты по дому, теплоту и гостеприимство. Теперь обе женщи ны наслаждаются своей дружбой, хотя прежде они и мечтать об этом не смели. Процесс был нелегким, но, когда матери и ее выросшему ребенку удается признать самостоятельность и независимость друг друга, они могут обрести ту близость, которую прежде напрасно пытались найти.

 

Глава восьмая
МАТЬ — «ОХОТНИЦА ЗА СКАЛЬПАМИ»
потребность быть принятым   -  что нуждается в принятии   -  потребность в интеграции   -     -     -     -  последствия воспитания: проблемы общения   -  функциональные проблемы   -  эмоциональные проблемы   -  нынешние отношения с матерью

С раннего детства Дэн Джонсон знал, что его мать Лиз гордится им. Друзья жаловались на отчужденных и не оказы вающих им достаточного внимания матерей, но Дэн этого просто не понимал — его мать всегда была рядом, подбадри вая его в любом начинании и радуясь успехам сына не мень ше, чем он сам. «Ты — победитель!» —– твердила она ему перед началом баскетбольного матча, и при такой поддержке Дэн отличался во всем: и в спорте, и в учебе, и в школьном совете. Мальчик рос, ощущая, что его любят и им гордятся. Но уже взрослым он начал припоминать прямо противополож ную реакцию матери.

К примеру, во втором классе, когда ему не удалось получить главную роль в школьном спектакле, Дэн столкнулся с оборотной стороной материнского обожа ния. Лиз была разочарована. «Ты — Джонсон! — сказала она ему. — Джонсоны не проигрывают. В другой раз не подводи меня!». И она затеяла скандал с руководством школы, ярост но требуя от учителей отчета, почему они так отнеслись к ее ребенку. Эта история сбивала Дэна с толку. Все-таки кто был виноват в неудаче: он или учителя? Лиз палила из всех пушек по обеим мишеням.

Кроме того, Дэну казалось, что мать как-то эгоистично относится к его успехам и норовит поведать о них всем под ругам. Как он ненавидел те дни, когда бридж-клуб собирался у них в доме! Мальчик пытался потихоньку прокрасться ми мо гостиной, выбраться на улицу, чтобы покататься с ребята ми на велосипеде, но мать уже подкарауливала его. «Расска жи-ка дамам о своем научном проекте!» — ворковала она и, сияя от счастья, наблюдала, как он развлекает честную ком панию.

Иной раз в такие моменты Дэн подмечал на себе взгляд матери. Она разделяла его успех до такой степени, что вместе с ним шевелила губами. «Неужели она знает, что я скажу в следующую секунду?» — удивлялся он. Можно было поду мать, что выступает сама мать, а не он.

Потребность Лиз быть «выдающейся» колебалась меж ду двумя способами выражения. Иногда ей было достаточно купаться в лучах славы Дэна, сознавая, что его достижения бросают яркий отблеск и на нее. Но в другие моменты ей тре бовалась хвала непосредственно за ее собственные заслуги, и тогда Лиз подбирала себе аудиторию — обычно своих же сы новей — и делилась с ней своими прежними и нынешними успехами. Тем ей хватало: ее внешность, занятия, друзья, ду ховный рост, оценки в высшей школе, мужчины, которым она нравилась, и т. д. Лиз рассказывала о себе со множеством подробностей, не жалея времени на изложение деталей и драматические паузы.

Потребность Лиз в восхищенной публике возрастала к ужину, когда семье волей-неволей приходилось ее выслу шивать. Поскольку мать полностью узурпировала разговор, больше никто не имел возможности поведать о своих делах. Тогда муж и дети усвоили тактику вахтовой службы.

Кто-нибудь из них должен был проявить заинтересо ванность в рассказе Лиз. Это был № 1. Лиз, польщенная и до вольная, начинала обращаться исключительно к этому собеседнику. Пока этот член семьи приносил себя в жертву матери, остальные могли спокойно поболтать. Когда же № 1 чув ствовал, что его терпение на исходе, он пинал под столом № 2, который «заступал на вахту» и принимался настойчиво упрашивать маму «рассказать, как понравилось всем ее пла тье». Лиз автоматически переключалась на № 2, а № 1, «сме нившись с вахты», радостно присоединялся к подлинному семейному разговору. Лиз не догадывалась об этой стратегии — родные любили ее и не хотели ранить ее чувства, но им нужно было найти какой-то способ, чтобы вытерпеть ужин за одним с ней столом.

Чувства Дэна к матери не отличались устойчивостью. Какая-то часть его нуждалась в ее восхищении, которое по могало юноше продержаться в тяжелые периоды жизни. В колледже, когда его бросала подружка или он получал плохую оценку на экзамене, Дэн тут же звонил матери, и мать с готовностью принимала участие в разыгрывавшейся драме, браня профессоров и девушку, «которая попросту его не сто ила». Мать уверяла Дэна, что он самый умный и красивый мальчик во всем университете и что ему нужно лишь встре тить людей, которые смогут его понять. Она упорно повторя ла: «Ты — восходящая звезда. Сделай так, чтобы я гордилась тобой». Дэну это помогало — по крайней мере до следующего экзамена или до разрыва с очередной подружкой.

ПОТРЕБНОСТЬ БЫТЬ ПРИНЯТЫМ

Отношения Дэна с Лиз подтверждают фундаментальную по требность человека быть принятым во всех аспектах своей личности. Нам нужно, чтобы в одни и те же отношения были вовлечены все наши подлинные склонности и черты характе ра; нужен человек, который позволит всем сторонам нашей личности соединиться в одном месте и в один и тот же мо мент времени; нужен дом, где мы будем самими собой, таки ми, какие мы есть. Как говорится в известной песенке из те лепередачи, «ты хочешь попасть туда, где все знают тебя по имени», т. е. каждому из нас необходим человек, знающий все стороны нашей личности.

В подобном принятии нашего «подлинного я» мы нуж даемся в силу ряда причин. Когда мы понимаем, что любят именно нас самих, мы обретаем способность справляться с проблемами, возникающими в нашей жизни и в этом пад шем мире. Дети не подготовлены природой иметь дело с пе чальной реальностью человеческих грехов, неудач, утрат, слабостей и дурных поступков. Их потрясают и собственные проступки, и чужие, они не обладают инструментами, необ ходимыми для решения подобных проблем.

Когда нас принимают, мы получаем важный сигнал: любовь — противоядие против всего дурного. Мир несовершенен, как и мы сами, но этот факт не отрезает нас от обще ния и близости с другими людьми. Наше несовершенство «нормально», мы можем терпеть и переносить собственные недостатки и недостатки других людей, не боясь утратить любовь. «Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» (Римлянам 8:1). Если нам не приходится бороться с ядом стыда, прятать свое истинное лицо или пре вращаться в перфекционистов, мы можем приложить уси лия к развитию своего далекого от совершенства «я». Это слабое «я» уже не погибает от осуждения и страха быть отверженным, но принимает благодать, в которой оно нуж дается для своего роста.

Хорошая мать создает обстановку принятия, подготав ливая человека к выходу в реальный мир. «Посему прини майте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божью» (Римлянам 15:7). Вот еще одна сторона наших отношений со Христом: Он принимает наши слабости и изъяны. Нам нет необходимости все время ходить по струнке и быть совер шенными, чтобы Он любил нас. На самом деле все обстоит с точностью до наоборот: сначала Иисус дарит нам Свою лю бовь и принимает нас, а затем мы обретаем способность к пе ременам и отказываемся от инфантильности. В итоге мы мо жем даже поделиться этой благодатью. Взаимно принимая недостатки друг друга, мы воздаем хвалу Богу, желающему простить нас.

«Принимать» означает и «вбирать в себя». Когда мать принимает своего ребенка таким, какой он есть, она вбирает в себя все стороны ребенка, не отрицая его изъяны, не уходя от них и не осуждая их. Она выносит то, что сам ребенок еще не в силах вынести.

Материнское принятие помогает ребенку встать лицом к лицу с реальностью. Младенец рождается с прямо-таки бо жественной уверенностью в себе. Любая мать может подтвер дить, что младенцы не только прелестны, очаровательны и милы, но также эгоцентричны и убеждены в своем всемогу ществе. Они ожидают, что вся окружающая среда будет всегда наготове, чтобы удовлетворить любую их потребность.

Задача матери непроста: она должна удовлетворять подлинные потребности ребенка, его нужду в защите, любви и структурировании и в то же время постепенно вести ребен ка к смирению и отказу от «божественности», указывать ему на его несовершенства и учить его принимать и свои соб ственные изъяны, и изъяны мира. Пусть ребенок вопит и брыкается, в конце концов он поймет: «Я поступил плохо».

Принятие и одобрение — это разные вещи. Одобрять нечто — значит признавать его благом. Мы не можем одо брить дурное. Мать принимает эгоистичность ребенка, его требовательность, его неудачи, она воспринимает их как дан ность и имеет с ними дело, но она вовсе не одобряет их. Одобрение только смутит ребенка, он перестанет понимать, что хорошо, а что дурно, что правильно, а что нет.

Итак, принятие подразумевает две вещи: во-первых, мать подключается к подлинной личности ребенка и оживля ет разные стороны этой личности, как хорошие, так и дур ные. Во-вторых, она сдерживает эгоцентризм и самоуверен ность ребенка, помогает ему отказаться от идеалистических представлений о себе и мире. Этот процесс подготавливает ребенка к вхождению во взрослую жизнь с точным представ лением о своих силах и слабостях, позитивных и негативных, хороших и плохих сторонах своей личности. Не заостряя внимание на перфекционистских идеалах, ребенок получает возможность разобраться со своей реальностью и реальнос тью мира.

СТОРОНЫ ЛИЧНОСТИ, КОТОРЫЕ НУЖДАЮТСЯ В ПРИНЯТИИ

Какие стороны личности ребенка нуждаются в принятии? Их несколько.

Слабые стороны. Все мы несовершенны — это несо мненный факт. Как бы мы ни старались, мы не можем всегда быть такими, какими нам хотелось бы быть. Невзирая на все благие намерения, усилия воли и дисциплину, мы не можем «достичь всего». Именно слабость побуждает нас искать под держку в отношениях с другими людьми. Иисус называл та кое состояние «нищетой духа», и эта нищета на самом деле оборачивается сокровищем. Мы начинаем видеть себя таки ми, какие мы есть, отказываемся от гордыни и смиренно просим о помощи. Слабость соединяет нас с Богом и други ми людьми.

Дети — это воплощенная слабость. Они гораздо мень ше взрослых, не умеют сами позаботиться о себе, почти пол ностью зависят от нас в повседневной жизни. Каждый день на ребенка обрушиваются серьезные проблемы и сложности, и всякий раз он должен обращаться к другим людям за удо влетворением своих потребностей. Хорошая мать принимает слабости ребенка, сострадает его хрупкости, идет навстречу его потребностям, эмоционально подключаясь к ним. Она подсказывает ребенку, что слабость допустима, и ребенок, поняв, что в глазах матери его слабость «хороша», обретает способность переработать ее в силу.

Негативные стороны. Подрастая, дети начинают диф ференцировать позитивные и негативные стороны жизни. Они учатся не принимать какие-то вещи, возражать, порой конфликтовать. Это признак того, что человек начинает различать и определять свои ценности, противостоит дурному и отстаивает то, что считает благом. В этом процессе ребенок подчас становится настолько строптивым, что его не устраи вает все — от цветной капусты до режима дня.

Посредственные стороны. Многие дети чувствуют, что их любят только как «приз » , т. е. мать сопереживает им лишь в те моменты, когда они чего-то достигают. Глаза матери вспы хивают, она становится оживленной, близкой, заинтересо ванной в делах ребенка. Счастье ребенка переходит в экстаз, но затем, когда вновь обнаруживается его заурядность, он уже не может привлечь к себе внимание матери.

Дети должны знать, что для мамы они особенные даже тогда, когда ничем выдающимся не отличаются. Любой ребе нок часто терпит неудачу, и никто не в состоянии быть пер вым во всем. Причиной провала может стать и лень, и неспо собность, и злополучное стечение обстоятельств, и все три эти фактора сразу. Ребенку необходимо осознавать, что мать не меркнет никогда независимо от его достижений.

Те стороны личности, которые не нравятся матери. Вы не поверите, но у ребенка могут быть и такие склонности, ко торые просто не нравятся его матери. Из-за проблем матери или ребенка или особых наклонностей и предпочтений матери ребенок может проявлять черты, которые не устраивают его мать. К примеру, у тихой, погруженной в себя матери растет буйный малыш, который гораздо охотнее играет в «войну», чем сл ушает книгу, устроившись у мамы на коленях. Эту сто ну его личности нельзя назвать ни дурной, ни хорошей, она просто не совпадает с ожиданиями матери. Задача матери — принять и такие стороны личности ребенка, подключиться к ним, насколько это для нее возможно, любить их и сдержи вать, а не уклоняться от них или осуждать лишь потому, что они не в ее вкусе.

Плохие стороны. У ребенка есть и такие проявления, ко торые нельзя назвать просто негативными, потому что они греховны, эгоистичны, дурны. Эти особенности характера разру шительны для ребенка, и ему нужно помочь справляться с ними.

Наши дурные черты, как и все остальные, тоже нужда ются во взаимодействии с миром, так как без подобного взаи модействия они не могут быть исправлены. Мать всегда назовет добро добром и зло злом, но она даст почувствовать ребенку, что он отнюдь не является чудовищем оттого, что в нем есть нечто дурное, и что с этим можно совладать. Мать не станет притворяться, будто не замечает этих сторон лич ности ребенка, но она не подвергнет осуждению самого ре бенка. Она поможет ребенку открыть эти дурные стороны мат ери, затем надежным друзьям и Христу, Который дарует прошение.

ПОТРЕБНОСТЬ В ИНТЕГРАЦИИ

Дети нуждаются в человеке, который примет и их любовь к себе и к миру, и их ненависть. Первичная роль матери — лю бовь, и ей особенно трудно вынести напряженную нена висть, которую подчас испытывает к ней родное дитя. Однако ребенок отчаянно нуждается в том, чтобы мать поня ла и его ненависть так же, как она понимает его любовь.

Если мать сумеет воспринять обе эмоции своего ребенка, противоположные стороны его личности начнут интегри ровать. Любовь ребенка умеряется реальностью, ненависть — близостью. В нем развивается способность ощущать амбивалентность отношений — любовь и ненависть. Благодаря этому углубляется и крепнет способность растущего человека к взрослой любви и зрелым отношениям.

Если мать будет настаивать, что ребенок должен всегда быть «милым и любящим», любовь и ненависть так никогда и не встретятся. Ребенок не сможет установить полноценные отношения с самим собой и другими людьми: в его глазах все будут либо героями, либо злодеями — середины для него нет.

— Не стоит проявлять негативизм, — упрекнула меня как-то моя знакомая Джин. — Нужно позитивнее относиться к жизни.

— Джин! — взмолился я. — У меня третий день насморк, все суставы ломит. Может, это негативный факт, но это факт. Что ты предпочтешь услышать — негативную истину или позитивную ложь?

Джин на мгновение призадумалась.

— Позитивную ложь, — сказала она наконец, — Она меньше угнетает.

Быть может, Джин просто надоело слышать мои жало бы на простуду, но ей следовало бы принимать и негативные стороны жизни, а не только позитивные. На этом мы прекра тили обсуждать мою болезнь, а я постарался чихать потише, чтобы не портить ей настроение.

ПОТРЕБНОСТЬ В ПРОЩЕНИИ

Многие черты личности ребенка нуждаются в материнском прощении. Ребенок не в силах справиться со своими или чу жими изъянами. Он норовит либо отрицать свое несовер шенство, либо тут же отречься от него, либо каким-то обра зом вновь заслужить любовь. Дети не понимают, как можно обидеть человека и при этом не испортить отношения с ним.

Мать задает модель процесса прощения. Она противо стоит деструктивному поведению ребенка, но не отказывает ему в близости и не ставит исправление ошибок условием для возвращения любви. Мать «списывает долги», т. е. осущест вляет подлинное прощение. «Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе про стил вас» (Ефесянам 4:32). Сын должен будет заплатить из карманных денег за разбитое окно, но он по-прежнему «под ключен» к прощающей материнской любви.

Таким образом мать учит ребенка прощать и других лю дей за их проступки, отказываться от мстительных побужде ний, когда друзья его в чем-то подводят, помогает ему устано вить отношения с обычными, далекими от совершенства людьми.

ПОТРЕБНОСТЬ НАУЧИТЬСЯ СКОРБИ

Сталкиваясь с собственными недостатками или проступками, совершенными по отношению к нам, мы в первую оче редь испытываем желание их исправить. Мы злимся, суетим ся, чего-то требуем. Иной раз дела налаживаются, чаще — нет. Если ничего не получается, нам приходится смириться с реальностью некой утраты. Мы расстаемся с людьми, упуска ем какие-то шансы в жизни, теряем идеальное представление о себе.

Чтобы совладать с утратой, неудачей, сознанием своего несовершенства, ребенок учится скорби. Скорбь — это про цесс расставания с тем, что мы удержать не в силах. В резуль тате мы сможем получить то, чего уже не потеряем: утешение, которое поддержит нас в скорби и поможет обрести мир. Хорошая мать учит ребенка плакать, получать утешение и прощаться с утратой. Она не обесценивает потери, говоря: «Не так уж это было важно» или «Подойди к этому позитив но». Она плачет вместе с детьми и скорбит, когда они скорбят. Так ребенок приучается прощаться с прошлым и жить дальше.

ПОДЛИННОЕ И ИДЕАЛЬНОЕ «Я»

В каждом из нас заключено два «я», два эмоциональных представления о себе. Одно — это подлинное «я», то, кем мы являемся на самом деле. Другое — идеальное «я», то, кем мы хотим быть. Идеальное «я» включает в себя все наши мечты, цели, амбиции — все, чего мы мечтаем достичь. Сюда могут входить определенные представления об отношениях, соб ственном характере и карьере.

Хорошая мать знает оба «я» ребенка, она любит и пита ет их, помогая ребенку жить в соответствии с его реальным «я» и стремиться к идеальному. Для того и существует идеал — он определяет желанное благо. При этом мать показывает ребенку, что его реальное «я» дороже для нее, чем идеальное.

Когда же мать впадает в роковую ошибку и предпочита ет идеальное «я» реальному, предпочитает ребенка такого, «каким он должен быть», тому, который у нее есть, ребенок воспроизводит эту ошибку. Он стремится к совершенству, чтобы удержать близость и интерес матери. Идеал превраща ется для него в программу-минимум на день, в законное тре бование вместо отдаленной цели.

Быть «достаточно хорошим»

Ребенку нужно знать, каково его реальное «я», но это еще не все: мы можем узнать себя и прийти в отчаяние, столкнув шись с «плохими» сторонами реального «я». Наше реальное «я» должно быть достаточно хорошим. Это не значит «быть настолько хорошим, чтобы заслужить любовь». Скорее на оборот; мать принимает все стороны личности ребенка, и ре бенок, реагируя на ее принятие, начинает благодаря мате ринской любви чувствовать себя «достаточно хорошим». Более того, материнская любовь заставляет утихнуть вечно терзающий душу вопрос: «Хороший я или плохой?». Ребенок не хорош и не плох — он любим.

БЛАГОЙ СТЫД

Все мы нуждаемся в особого рода стыде, который напомнит нам, сколько нам недостает до идеала, к которому мы стремимся. Это и называется благим стыдом. Такое чувство по могает нам заметить, что мы не достигли цели, но в то же вре мя оно не обрекает нас на проклятие. Благой стыд испытыва ет человек, желающий поступать правильно, «но беззакон ник не знает стыда» (Софония 3:5). Этот вид стыда отличается от ядовитого или деструктивного стыда, который возника ет из ощущения, что мы слишком плохи и недостойны люб ви. Благой стыд сохраняет для нас статус любви, поскольку это предупредительный сигнал, заставляющий нас присмотреться к тому, как мы подвели любящего человека или со вершили иной безответственный поступок. Благой стыд привлекает наше внимание к нашим деструктивным поступкам и настроениям и побуждает исправить их.

Хорошая мать учит ребенка исцеляться от деструктив ного стыда и подсказывает ему, как использовать благой стыд себе на пользу, помогает увидеть, кем ребенок может быть, а кем он является, и показывает дистанцию, отделяющую эти два «я» друг от друга. Ребенок может устыдиться того, как далеко отстоит он от идеала, но этот стыд не ведет к утрате люб ви. Благой стыд дает ребенку мотивацию для использования всего имеющегося у него потенциала.

ВОСХИЩЕНИЕ ИЛИ ЛЮБОВЬ

Дети должны научиться отличать восхищение от любви. Можно подумать, что это одно и то же, но на самом деле эти чувства принципиально различны. Если мы кем-то восхища емся, это значит, что на нас произвели впечатление способ ности или какие-то положительные качества этого человека. Восхищение возносит свой объект на пьедестал, но в то же время оно устанавливает дистанцию между людьми: нельзя достичь близости с человеком, которому вы поклоняетесь.

Но если вы любите человека, то вы любите его цели ком, со всеми его хорошими и плохими качествами. Любовь охватывает всю душу любимого. Вы не можете восхищаться чьей-то слабостью, но вы можете ее любить.

Хорошая мать принимает ребенка целиком и восхища ется в нем тем, что достойно восхищения. Она сохраняет реа листичный взгляд на позитивные и негативные черты его характера и помогает ребенку получить точное представление о самом себе. «Не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно» (Римлянам 12:3). Мать не считает, что ребенок идеально выполняет все, за что бы он ни взялся. Таким образом, она предохраняет его от зависимости от аплодисментов и похвал, которых он может и не дождаться в реальном мире. Мать дает ребенку мотивацию любовью, и он становится невосприимчивым к соблазнам лести.

ДВА НАРУШЕНИЯ ПРИНЯТИЯ

Если мать не в состоянии принять и исправить «плохие» сто роны ребенка, она выбирает один из двух неверных подхо дов, которые лишают ребенка способности исправлять свои «плохие» стороны, прощать и интегрировать плохие и хоро шие стороны воедино.

Отрицание. Некоторые матери не желают признавать, что у их детей вообще существуют плохие стороны. Они бу дут утверждать, что у малыша нет никаких проблем и дур ных качеств. Отрицание может быть активным или пассив ным.

Активно отрицающая мать четко формулирует: «Ты во все не сердишься (не грустишь, не капризничаешь)» или «Плохие оценки — вовсе не твоя вина, все дело в этой ужасной школе». Таким образом она либо отрицает наличие про блемы, либо снимает с ребенка ответственность за нее. Пас сивно отрицающая мать сводит к нулю плохое и старается от влечь от него внимание. Она может сказать что-то вроде: «Все пройдет, если только ты не будешь на этом зацикливать ся» или «Подумай о чем-нибудь хорошем». В любом случае ребенок вынужден отрицать какую-то часть реальности или обсуждать ее с другими людьми, а не с мамой.

Осуждение. Есть и другой вид деструктивного подхода к плохой стороне ребенка — осуждение. Речь идет не просто о том, что в ребенке есть нечто плохое — это оценка, а не осуж дение. Осуждение в том смысле, в каком я использую этот термин, подразумевает отвержение, «вечное проклятие». Осужденная часть личности ребенка отвергается, и на нее на правляется ненависть. Мать как бы говорит: «Эта часть тебя слишком дурна, чтобы ее любить». В таком случае ребенок инкорпорирует ненависть и чувствует себя осужденным на веки всякий раз, когда эта сторона его личности дает о себе знать.

Вот почему столько людей испытывают чувство вины и ненависти к себе, когда пытаются возразить кому-либо, утвердить свое «я» или допускают ошибку. К этим сторонам их личности подключена негативная «память матери», и они не могут воспринимать эти аспекты своей души без сопут ствующей им ненависти к себе.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВОСПИТАНИЯ МАТЕРЬЮ — «ОХОТНПЦЕЙ ЗА СКАЛЬПАМИ»

Если у вас была именно такая мать, вы можете испытывать некоторые из перечисленных ниже симптомов.

Симптомы, проявляющиеся в процессе общения

Стараться для других . Выросшие дети «охотниц за скальпами» часто старают ся как можно лучше подать себя при общении. Можно ска зать, что другой стороной своей личности они и не распола гают. Они изо всех сил стремятся угодить партнеру и ни в чем его не разочаровать, они всегда начеку, чтобы не допустить ошибку и не обнаружить свои недостатки.

Разумеется, желание ничем не задеть друга — вполне благородная черта, но этих людей волнуют не столько чув ства собеседника, сколько стремление нравиться, страх на влечь на себя гнев, разрушить свой образ «хорошего человека». Основным двигателем для них является стыд (токсичная форма), они живут в постоянном страхе, как бы кто-нибудь не разоблачил их подлинное «я».

Люди, старающиеся удержать маску «хороший я», зача стую находят способ удовлетворить также свою «темную» сторону. Наряду с «приличными» друзьями, которым они де монстрируют свое «хорошее я», они обзаводятся «дурной компанией», где могут быть самими собой, не скрывая своих изъянов. Больше всего они страшатся ситуации, в которой эти два круга знакомств пересекутся.

«Восхищайся мной — и все тут» . Если мать не обращает внимания на недостатки ребен ка и не сдерживает его самоуверенность, в ребенке может развиться нарциссизм. Нарциссист сосредоточен на себе и хочет, чтобы к нему относились не просто как к уникальному, а как к особому творению Божьему. «Дивно и чудно устроен» — эти слова псалмопевца (см. Псалом 138:4) говорят о том, что Господь создает каждого из нас по отдельности тщательно и обдуманно, но это вовсе не значит, что кто-то вправе без очереди купить билет в кино.

Ребенок-нарциссист повышенно требователен и стре мится выделиться в любой ситуации и любых отношениях. Заурядность, общий, средний уровень — это не для него. Когда такая девочка становится женщиной, она рассчитыва ет на лесть и хвалу сотен поклонников.

Эта привычка особенно разрушительно сказывается на браке, поскольку жена рассчитывает, что супруг станет так же превозносить ее при всяком удобном случае, как это делала мать. Муж, конечно, постарается воздать хвалу любому ее де лу и достижению, но этого не будет достаточно: нарциссист ненасытен, «черную дыру» потребности в подкреплении ни что не может заполнить. Такая женщина была бы рада пре вратить супруга в зеркало, отражающее и преумножающее ее славу.

Нередко бывает так, что мужу приходится обратиться к специалисту еще прежде, чем жене. Супруг сгорает, куря же не фимиам, впадает в депрессию или замыкается в себе. Он готов сдаться, а жена по-прежнему требует особого отношения к себе и уверяет, что вся проблема сводится к недостаточ ному вниманию к ней со стороны супруга: «Он меня не пони мает». Беда в том, что как раз понимает и чересчур хорошо понимает, но уже не может играть роль новой, усовершен ствованной мамочки — «охотницы за скальпами».

Человек-зеркало . Дети таких матерей не только сами постоянно нужда ются в «зеркале», подставленном другим человеком, но и всегда готовы сами послужить зеркалом. Они попадают в замкнутый цикл, то получая лесть и хвалу со стороны, то усердно выявляя «положительные качества» других людей. Их привлекает нарциссический тип, описанный в предыду щем разделе.

«Что ж тут плохого, если человек столь позитивно на строен по отношению к друзьям?» — спросите вы. Да ничего. Нам даже предписано: «Что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Филиппийцам 4:8). Но человек-зеркало совершает две ошибки: во-первых, укрепляет идеализиро ванное мнение человека о себе, а во-вторых, отрицает несо вершенное «я». Под маской поощрения он на самом деле препятствует человеку осознать ту реальность, которую он должен встретить лицом к лицу, чтобы изменить себя и воз расти духовно.

«Зеркало» страдает скрытой формой нарциссизма, та кой человек тоже стремится к блеску и превосходству, но опосредованно: он заимствует их у людей, которых «отража ет», и надеется, что лучи их славы падут и на него. Вот почему все друзья, сотрудники, родственники оказываются «лучши ми на свете» — звездная болезнь переносится на них, и это избавляет от необходимости признавать в себе эту проблему.

Функциональные симптомы

Перфекционизм . У выросших детей «охотницы за скальпами» достаточ но рано обнаруживаются перфекционистские тенденции. Из-за внутренней потребности стать хорошими и совершен ными и из-за страха оказаться плохими эти люди не оставля ют себе права на ошибку. Часть из них достигает высокого уровня ответственности, становясь хирургами, крупными менеджерами, юристами; другие же до такой степени парали зованы страхом перед неверным шагом, что не способны до стичь какой-либо профессиональной цели. Учеба на соб ственных ошибках — для них чересчур болезненный опыт. Талантливый и энергичный человек, в силу каких-то стран ных причин не способный довести до конца свои творческие планы, — вот результат воспитания матерью — «охотницей за скальпами».

Рабочее место — не театральные подмостки . Дети таких матерей переносят ожидания похвалы и по иски «зеркала» на рабочее место. Мама хвалила их за все до стижения и восхищалась ими, но коллеги и начальники гото вят этим людям жестокое разочарование.

Дэн, о котором мы говорили в начале этой главы, мо жет послужить этому примером. Его карьера сложилась совсем не так, как они с мамой рассчитывали. Он из тех ребят, что от природы наделены «восьмицилиндровым мотором», а в ход пускают в лучшем случае «два цилиндра». Он учился на юриста, но так и не получил степень бакалавра и занялся тор говлей. Ему удавалось прекрасно ладить с клиентами, но вот начальники… Завершив распродажу, Дэн мчался к боссу по казать ему цифры, рассчитывая на триумф, а босс, ехидно глянув на него, говорил лишь: «Что ж, неплохая работа. Действуйте так и дальше». Дэн все время испытывал разоча рование, доходившее до подавленности. Только мама умела праздновать каждое добытое им очко.

Утаивание ошибок . Если у Дэна выходил убыток, возникала другая ситуа ция. Прежде всего он пытался скрыть ошибку, когда же его уличали, он старался свести проблему к минимуму: «Что за беда, это просто недоразумение». Постепенно становилось ясно, что Дэн допустил серьезный промах, и его призывали к ответу. Он взрывался и начинал кричать, что эта работа ему не подходит и что начальник не проявляет ни малейшего по нимания. Дэн не умел признавать свои ошибки, учиться на них и таким образом строить свою карьеру.

Эмоциональные симптомы

Депрессия . Выросшие дети «охотницы за скальпами» часто впада ют в депрессию. Любой провал в личной или профессиональ ной сфере обнаруживает страшную реальность: они не спо собны к той идеальной жизни, на которую рассчитывали. Неудавшийся брак, развод, ссоры с детьми, трудности на ра боте — все это вдребезги разбивает мечту. У этих людей нет «мускулов», которые помогли бы им справиться с неудачей, и потому они попадают во власть депрессии, их охватывает от чаяние от того, какими они оказались на самом деле. «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце» (Притчи 13:12). Их прекрасные надежды чересчур долго не сбывают ся, и сердца их истомились.

Тревога, стыд, вина . Да, бремя ребенка «охотницы за скальпами» вынести нелегко. Ему приходится все время беспокоиться, не подво дит ли он маму, себя, других людей. Ему чудится, что ожида ния всех людей сосредоточены на нем одном, он постоянно испытывает стыд и чувство вины, лихорадочно стараясь до стичь совершенства. В глубине души такой человек понима ет, что почти вся его жизнь — обман и что никто не догадыва ется о его истинном, глубоко скрытом «я». Он постоянно тер зается из-за этого.

Вредные привычки и зависимость . Как мы указывали ранее, вредные привычки и разного рода зависимости служат для временной анестезии болез ненного восприятия реальности. Человек, воспитанный «охотницей за скальпами», склонен развивать зависимость от наркотиков, пищи, секса или других веществ и типов по ведения. Это происходит по двум причинам: во-первых, это отвлекает его от мысли о том, кем он стал, от всего дурного и всех неудач, которые он не может себе простить; во-вто рых, отклонения в поведении оказываются единственным убежищем, где он чувствует себя самим собой. Многие нар команы во время лечения объясняют, что, только приняв дозу, они перестают тревожиться из-за своего несовершен ства. Наркотик дает им принятие и прощение, которые они не получили от матери.

Духовные симптомы

Людям, воспитанным «охотницей за скальпами», труд но дается близость к Богу. Им кажется, например, что, если Бог действительно знает их, Он не может их любить, а если Он их любит, значит, не догадывается о том, насколько они плохи в глубине души, — иначе Он их возненавидел бы.

Всепоглощающее ощущение своего несовершенства мешает такому человеку увидеть свет Божьего прощения и благодати. Он таится, стыдясь и страшась Его гнева, старает ся вести себя как можно лучше, чтобы угодить Ему, а то и во все сомневаясь в Его существовании. Как поверить в Того, Кто любит его «любовью вечною» (Иеремия 31:3) и принима ет его изъяны, не отрицая их и не отвергая его? Такая любовь принимает все плохое в человеке — неприкрытое, неприкра шенное — и складывает грехи к окровавленному подножью креста.

НЫНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

По мере того как ребенок «охотницы за скальпами» вы растает, что-то меняется, а что-то остается прежним. Мать все так же требует, чтобы «малыш» давал ей повод для гордости, и, хотя речь давно уже идет отнюдь не о роли в школьной постановке, выросшие дети по-прежнему пытаются ублаго творить маму.

Они все еще несут домой добытые ими «скальпы», даже если поселятся за тысячи миль от матери. К примеру, полу чив повышение по службе, муж спешит разделить радость не с женой, а с матерью. А если в браке возникают какие-то не доразумения, он опять обращается к матери за подтвержде нием своей правоты. «Она могла сказать тебе такое? Она про сто не понимает, какой ты замечательный!» Ему кажется, что он получил поддержку; он не понимает, что променял чело века, любящего его истинное «я», на того, кто восхищается его придуманным «я».

Иногда выросшим детям «охотницы за скальпами» ка жется, что мать их предала. Вместо «Дай мне повод гордиться тобой» теперь звучит: «Как я в тебе ошиблась!». Трудности и неудачи, с которыми выросшие дети сталкиваются в реаль ной жизни, теперь уже невозможно скрыть, мать не способна ни отрицать их, ни извинять. Она страшно разочарована тем, что ее ребенок не стремится к уготованной ему жизненной цели — делать все, чтобы мать могла гордиться им и собой. Общение с матерью превращается в постоянные напоминания о том, как развод, провал на экзаменах или потеря работы нанесли мамочке незаживающую рану. Выросший ребе нок навеки осужден стать «плохим ребенком», поскольку теперь уже нет никакой надежды совпасть с тем образом, который навязывала ему мать.

ВСЕМ ДЕТЯМ «ОХОТНИЦЫ ЗА СКАЛЬПАМИ»

Если вы или человек, которого вы любите, был воспитан ма терью — «охотницей за скальпами», из следующей главы вы узнаете, какие меры следует принять, чтобы устранить эту проблему и завершить то, что осталось незавершенным в отношениях с матерью. Каждому из нас нужно вырасти в реаль ного человека, хорошего и плохого, любимого и принятого другими, способного передать любовь и принятие другим.

 

Глава девятая
ПРИЗНАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ
смерть, которая всем страшна   -  наша роль в преодолении потребности быть совершенством   -  отношения с матерью в прошлом   -  нынешние отношения с матерью   -  заключение

Рассказывает доктор Клауд

Для Клиффа это был миг преображения. Я никогда не забу ду эту сцену. Клифф упорно смотрел в пол, от стыда он не был способен поднять глаза на членов группы. Будучи его психотерапевтом, я уже знал, в чем заключается проблема Клиффа, и теперь настаивал, чтобы он поведал о ней остальным.

Все также опустив глаза, он с трудом заговорил: — Не знаю, как сказать, но мне нужно кое в чем приз наться, — начал он. — Я увлекаюсь порнографией.

Я следил за группой. Все сидели очень тихо.

— Конечно, вы и не думали, что я на такое способен, — продолжал Клифф. — Мне так стыдно, но я должен был ко му-то сказать, — он заплакал и съежился в кресле, договари вая до конца свое признание.

Я оглядел собравшихся: добрые, полные сочувствия ли ца, у некоторых даже слезы выступили на глазах. Эта ис поведь о продолжавшейся много лет борьбе с собой, неспо собности отказаться от скверной привычки, о том, как ужасно он чувствовал себя, в очередной раз поддаваясь ей, сбли жала слушателей с Клиффом. Я прямо-таки физически ощу щал, как комната наполняется флюидами сострадания.

Но Клифф не воспринимал их сочувствие, не замечал его, потому что упорно смотрел в пол, сознавая лишь свою вину и стыд. Я решил, что, поскольку он нуждается именно в отклике группы, мне нужно вмешаться.

— Клифф! — окликнул я. — Поднимите глаза.

— Не могу! — сказал он. — Не могу! — стыд пригибал его к земле, он и подумать не мог о том, чтобы взглянуть кому– нибудь из друзей в глаза. Но я настаивал, зная, что только та ким образом Клифф обретет сочувствие. Он медленно поднял глаза, посмотрел на одного члена группы, на другого… Его взгляд ощупывал каждое лицо, и я наблюдал, как глубоко вну три происходит преображение. Установилась связь, теперь Клифф мог ощутить, что ему сочувствуют и не отвергают его.

Он заплакал, но это были уже другие слезы. Его «отпу стило», вся боль и стыд, которые мучили его так долго, теперь выходили из него.

Постепенно слезы иссякли. Я знал, что Клифф освободился из своей темницы. Он был пастором, а потому ему ка залось особенно трудным признаться в сексуальном извра щении и обсуждать его, и он долгое время держал свои склонности в тайне. Но теперь все то, что он считал в себе наиболее дурным, было принято с сочувствием. Изоляция кончилась. Клифф узнал истину, которая изменила всю его будущую жизнь: чтобы заслужить любовь, необязательно быть совершенством.

Для Клиффа это был абсолютно новый опыт. Всю жизнь он трудился изо всех сил, чтобы сделаться совершенным и за служить любовь, в которой он нуждался. Мы уже видели в предыдущей главе, что у детей «охотницы за скальпами» про исходит своего рода раздвоение личности: «хорошее я» оста ется снаружи и старается соответствовать всем предъявляе мым ему требованиям, а «плохое я» прячется внутри и либо скрывается, либо находит себе какую-то отдушину.

Исповедь Клиффа преодолела раскол. Его дурные ка чества стали выходить на свет, и это оказало неоценимое влияние на его дальнейшую жизнь. Вскоре его склонность к пор нографии начала ослабевать. Он обрел в группе то, чего не дала ему мать, несовершенные черты его личности были при няты, и теперь Клифф мог сам научиться принимать свои изъяны и находить способы их исправления. Начался про цесс исцеления.

В этой главе мы рассмотрим путь к лечению травмы, нанесенной матерью — «охотницей за скальпами», на котором вы можете достичь небывалого духовного роста.

СМЕРТЬ, КОТОРАЯ ВСЕМ СТРАШНА

«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить веч но. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возде лывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Бытие 3:22-24).

В этой истории нам открывается печальная истина: лю ди утратили рай, и путь в сад, где все совершенно, охраняет ангел с пылающим мечом. Мы не можем достичь совершен ства, стать совершенными или вкусить совершенный мир.

Если мы попытаемся вернуться в Эдем, то наткнемся на хе рувима, который взмахнет огненным мечом, и попытка вой ти в рай будет пресечена.

Но как бы нам хотелось попасть туда! На что мы только не идем в желании достичь совершенства: косметика и пла стическая хирургия, невинная ложь, «работа над собой», бо гатство, карьера, принадлежность к «той самой» компании, клубу, церкви. И все эти усилия обречены на провал, едва ан гел взмахнет мечом. Если не отступить, меч обрушится на нас.

Каков этот удар? Что испытывает человек в тот миг, когда меч поражает его? Что будет с сыном «охотницы за скальпами», если он не откажется от стремления к совершен ству?

Мы уже говорили о рубцах, оставленных этим мечом. Это и депрессия, и неспособность функционировать под дав лением перфекционизма, и проблемы отношений. Все дети «охотниц за скальпами» получали удар мечом и переживали смерть. Но проблема остается неразрешенной, потому что свидетельство о смерти так и не подписано. Стремление к идеалу обрекает человека на смерть. Но похороны еще не со стоялись.

На этой неделе я выступал перед группой менеджеров и задал им вопрос; «В чем вам труднее всего признаться самому себе?». Они заговорили о постоянных ошибках, плохом характере, приступах гнева или раздражительности, лени, не готовности любить, неумении быть тем, кем хотят нас видеть окружающие. Так один за другим эти пять мужчин и женщин раскрывались, «подставлялись» друг другу. Вы слушав их, я спросил, трудно ли им было ответить на этот вопрос. Они сказали, что испытывали две эмоции: печаль и об легчение.

Печаль сопутствует погребению. На какой-то миг все они прекратили погоню за славой и осознали, что их личное усилия достичь совершенства тщетны, увидели себя такими, какие они есть. Им было грустно сознаваться в тех чувствах, которые они испытали, приняв реальность лицом к лицу. Кто-то из них сказал: «Это действует угнетающе».

Печаль сопутствовала признанию в том, что никто не в состоянии соответствовать своему идеальному «я». Они про игрывали битву. Как бы они ни старались, совершенство не для них. Все затихли, молча осознавая эту реальность.

Но затем эти люди начали понимать и другое: они не были одиноки в своей борьбе. Они испытали облегчение, ока завшись в обществе столь же несовершенных людей, обнару жив, что у каждого есть свои недостатки. Они стали смеяться над собой и другими — подумать только, а они-то придавали непомерное значение всем своим изъянам! Они поняли, что человеческая общность куда важнее совершенства, того ложного образа, который они пытались навязать друг другу.

Вот что такое «хорошие похороны». Когда кто-то уми рает или мы утрачиваем что-то дорогое, близкие и знакомые собираются и утешают друг друга, в совместной скорби обре тая поддержку. Как сказал Иисус; «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Матфея 5:4).

Смерть — ключ к решению проблемы, порожденной «охотницей за скальпами». Первый шаг к исцелению — осо знать, что болезненные симптомы вызваны попыткой жить согласно требованиям, предъявляемым такой матерью. В какой-то момент мы должны сделать то, что сделала эта группа людей: принять реальность, признать свое несовершенство, неудачи, боль. Мы ощутим человеческие узы и сможем вме сте искать путь — не к идеалу, а к чему-то лучшему, чем идеал: к тому, чтобы ощутить не любовь, заслуженную нашими до стоинствами, а просто любовь к нам таким, какие мы есть. Но прежде, чем достичь этой гавани, нам придется смирить ся со смертью идеала — смириться и подписать свидетель ство о смерти.

Как только мы поймем, что в рай нам не вернуться, нам потребуются надежные друзья, которые помогут нам выне сти похороны и плач. Нам нужны те люди, кто возьмет на се бя роль матери, сумеет принять нас и исправить, примет нас такими, какие мы есть, и своей любовью поможет нам стать такими, какими мы должны быть.

И вновь мы повторяем: чтобы излечить травму, нане сенную матерью, нам необходима помощь других людей. Это относится к любым проблемам, порожденным воспитанием. Если мать не была «достаточно хорошей», кто-то должен вос полнить недостающее.

Какие же друзья нам нужны? Ваши друзья, люди из группы поддержки должны обладать следующими качества ми:

— смирение — они признают свои недостатки и не требуют совершенства от других;

— отказ от осуждения — они стараются не ухудшить ва ше положение, не дать вам почувствовать, что такой, какой вы есть, вы им не нужны;

— отказ от отрицания — они способны принять реаль ность ваших дурных качеств, слабости, несовершен ства;

— способность к конфронтации — у них достаточно мужества, чтобы поведать вам о том, что они в вас разглядели;

— принятие — они принимают и любят вас таким, ка кой вы есть.

Выбирая людей себе в поддержку, мы часто делаем одну из двух ошибок: либо ищем людей с такими же требованиями, какие были у матери, и тем самым вновь начинаем гонку за баллами; либо, напротив, ищем людей, слишком мягко от носящихся к своим недостаткам и не готовых указать нам на те проблемы, которыми нам следует заняться. Хорошая мать не требует от ребенка совершенства, но и не оставляет без внимания его недостатки.

Примерно в такое же заблуждение мы впадаем и отно сительно Бога: Он для нас либо суровый надсмотрщик, тре бующий совершенства, либо всепрощающая бабушка, не за мечающая никаких изъянов. На самом деле Господь наш — Бог истины и милости. Он принимает нас такими, какие мы есть, но хочет, чтобы мы становились лучше. Отношения с Богом исцелят рану, нанесенную «охотницей за скальпами».

Человек, берущий на себя роль матери, должен также обладать обоими этими качествами: принимать нас такими, какие мы есть, и противостоять нам, побуждая к необходи мым изменениям. Нам нужны люди, которые дадут нам ис тину и милость.

Реакция на компенсацию матери

История Клиффа имела счастливый конец, потому что он правильно отреагировал на предложенную ему поддержку. Но часто бывает так, что выросшие дети «охотницы за скаль пами» отвергают предложенную им компенсацию матери.

Припомните: члены группы выразили Клиффу свое сочувствие. Подумайте также о том, как молодые менеджеры, о которых я говорил выше, приняли друг друга. Компенсация матери сработала в этих группах только потому, что Клифф и эти молодые люди открыли свою душу и позволили другим заглянуть в нее — благодаря этому они смогли принять пред ложенную им любовь. Мы сумеем воспользоваться компен сацией матери только тогда, когда протянем за ней руку.

НАША РОЛЬ В ПРЕОДОЛЕНИИ ПОТРЕБНОСТИ БЫТЬ СОВЕРШЕНСТВОМ

1. Присоединяйтесь

Найдите людей или группу, способную дать компенсацию матери. В вакууме никогда не состоится смерть и погребение идеала.

2. Исповедуйтесь

«Признавайтесь друг пред другом в проступках и моли тесь друг за друга, чтоб исцелиться» (Иакова 5:16). Греческое слово, которое здесь переводится как «проступки», означает как сознательные прегрешения, так и невольные, другими словами, все наши недостатки. Мы нуждаемся в том, чтобы другие люди узнали нас. Нам нужно, чтобы они нас приняли. Нам необходимо прощение и любовь. Но все это может «по пасть» в нашу душу, только если мы исповедуемся.

Что значит исповедоваться? Греческое слово в Послании Иакова буквально означает «соглашаться». Мы должны просто согласиться с реальностью, признать свое истинное «я». По мере того как мы признаем истину, которую предъяв ляют нам другие люди, претензии на совершенство отступа ют, и может начаться процесс исцеления. Исповедь благо творна для души, это дарованное Самим Богом лекарство от ран и болезней, которые мы носим в себе.

3. Перерабатывайте негативные эмоции и чувство утраты

«Охотница за скальпами» обычно не допускает, чтобы ее ребенок испытывал негативные эмоции, признавал свои утраты или неудачи. Идеальному человеку не пристало пере живать чувство вины или стыда, неудачи и потери. Для «охот ницы за скальпами» важнее всего, чтобы ее ребенок «мыслил позитивно», любой ценой избавился от боли и разочарова ния.

Но если мы хотим максимально раскрыть свою сущ ность, единственно возможную по эту сторону рая, нужно благодарно принять и горечь погибших идеалов, и боль от пе ренесенных ран, и гнев, пробуждаемый непосильными тре бованиями. Чтобы воссоединить реальное и идеальное «я», нам понадобятся все эти эмоции.

В какой-то момент вы ощутите боль утраченного вами «я», того «я», что так долго томилось в одиночестве, и этой боли будут сопутствовать печаль и гнев. Открывая группе поддержки всю полноту своего бытия, вы сможете принять и пережить эти чувства, а когда ваши друзья с любовью и пони манием воспримут ваши эмоции, ваше истинное «я» обретет целостность.

4. Корректируйте идеал

Выросшие дети «охотницы за скальпами» хранят такой образ своего идеального «я», который даже не назовешь чело веческим. Их идеальное «я» не испытывает нормальных че ловеческих чувств: слабости, страха, инерции, похоти, гнева. Беда не только в том, что человек не может соответствовать своему идеальному «я», но и в том, что этот идеал во многих отношениях просто неверен.

С помощью группы поддержки мы сумеем выявить свое истинное «я» и создать идеал, укорененный в реально сти. Мы сможем даже принять свою слабость и беспомощ ность, как благой признак нормальности. Мы осознаем, что Для человека естественно бороться с соблазном, греховностью и слабостями. Теперь мы можем откорректировать свой идеал, соединить свое идеальное «я» с реальным, чтобы сде латься цельным человеком. Мы будем теперь теми, кем явля емся на самом деле, и постараемся стать лучшим человеком, но отнюдь не тем совершенным человеком, о котором мечта ла мать — «охотница за скальпами».

5. Учитесь любить того, кто не дотягивает до идеала

Дети «охотницы за скальпами» вырастают с чувством глубокого презрения к чужим недостаткам — этому они учат ся у матери. Внешне они ведут себя вполне мило и скромно, но скрытое презрение к чужим изъянам препятствует уста новлению истинной близости и общения. Однако отношения с реальными людьми и компенсация матери помогут этим людям принять не только себя, но и других. Возрастая в любви и способности принимать, они преодолевают идеоло гию «охотницы за скальпами» и ее установки, и постепенно готовность любить других преображается в способность при нять себя самого.

6. Боритесь с искаженными представлениями

Мать — «охотница за скальпами» может вызвать опреде ленное искажение в образе мыслей: негативные эмоции, критическую недооценку себя и окружающих, пессимисти ческий взгляд на будущее. Последите за своими мыслями. Привычные схемы мыслей поддерживают вас в постоянном внутреннем контакте с матерью, поэтому нужно бороться с ними и исправлять их так, чтобы ваша оценка более или ме нее совпадала с реальностью. В этом процессе вам поможет компенсация матери.

7. Смиряйтесь с неудачами

Никто не любит проигрывать, но этот тип людей не вы носит неудачи. Чтобы преодолеть требования «охотницы за скальпами», нужно приучить себя считать поражение естественной составляющей человеческого опыта и принимать его как должное. В прошлом вы могли прибегать к различ ным уловкам, чтобы совладать с поражением, находили себе оправдание, перекладывали вину на других, все отрицали, лишь бы сохранить внутреннее равновесие.

Группа поддержки поможет вам принять лицом к лицу разочарование и отверженность, которые влечет за собой не удача, и тем самым ваш страх перед провалом ослабеет. Когда вы начнете бороться со склонностью к самооправданию и взваливанию вины на других людей, вы сможете напрямую разобраться с эмоциями, вызванными неудачей. Так вы суме ете инкорпорировать хорошую мать, и она станет аспектом вашей личности.

8. Наблюдайте за эмоциональной связью между реальностью и идеалом

В детстве происходит процесс инкорпорирования эмо циональных отношений между идеальным «я» и реальным «я». Мы вбираем в себя гнев и отвержение, которые «охотни ца за скальпами» обрушивает на реальное «я», и сами начина ем плохо к нему относиться.

Присмотритесь к эмоциональной окраске вашей само оценки. Что превалирует? Стыд? Гнев? Агрессия? Процесс изменения этих эмоций включает в себя две задачи: поста вить заслон негативной реакции и идентифицироваться с той позитивной реакцией, которую предлагает группа поддерж ки. Позитивная реакция не может сама по себе зародиться в человеке: сперва она поступает извне, от других, и только по том становится частью самой личности. Позитивная само оценка — это на самом деле инкорпорированная оценка «со стороны».

Не отказывайтесь от этой благодати. Присмотритесь к тому, как относятся к вашему реальному «я» друзья и Бог. Его отношение к вам должно сделаться вашим отношением.

«Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Не до конца гневается, и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам. Ибо, как высоко небо над землею, так велика милость Господа к боящимся Его. Как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши. Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы — персть» ( Псалом 102:8-14 ).

9. Кайтесь

Когда люди, которым мы доверяем, открывают нам не приятную истину о нас, нужно ее признать. Признание своих дурных качеств — это огромный шаг на пути к избавлению от идеального представления о себе.

«Плохое» утрачивает свою силу, когда мы перестаем от рицать его и убегать от него и принимаем его лицом к лицу. Если у вас обнаруживается какой-то недостаток, признайте его и займитесь его исправлением, чтобы сделаться настоль ко хорошим, насколько возможно.

10. Молитесь

Поиск реального «я» — это духовный путь. Как говорит апостол Павел: «По данной мне благодати, всякому из вас говорю: не думайте о себе более, нежели должно думать; но ду майте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил» (Римлянам 12:3). «Охотница за скальпами» учит своего ре бенка думать о себе и требовать для себя гораздо больше, чем того требует реальность или Бог. Бог наставляет нас «думать скромно», т. е. оценивать себя в соответствии с реальностью, не слишком высоко и не слишком низко.

11. Отвечайте на любовь

Нужно принять ту любовь, которую дает нам Бог и лю ди. Иногда мы недооцениваем предложенную нам любовь и компенсацию матери. Откажитесь от привычной реакции на их любовь и приятие: «А, это все только на словах» и «Если б ты только знал, каков я на самом деле». Примите эту любовь как подлинную ценность, впустите ее в свое сердце. Скоро вы почувствуете глубокую благодарность к людям, которые принимают вас таким, какой вы на самом деле.

12. Осознавайте страхи и сопротивление

Почувствовав любовь к себе и пытаясь принять ее, вы ощутите страх и внутреннее сопротивление. Ваше истинное «я» слишком долго пробыло в изоляции и боялось выйти на свет; теперь оно не желает покидать свое убежище без борь бы. Помните, вашему «я» кажется, что мир не примет его. Осознайте в себе сопротивление милости и приятию, ис поведуйте свой страх Богу и людям и позвольте им помочь вам преодолеть сопротивление.

ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ В ПРОШЛОМ

После того как вы получите компенсацию матери в группе поддержки, нужно наладить отношения со своей реальной матерью. Процесс проработки отношений с матерью — «охот ницей за скальпами» в целом совпадает с уже описанными выше процессами — он включает в себя осознание, реакцию, прощение и примирение. (О потребности в прощении см. 5-ю главу .)

Научитесь различать

Какие отношения с матерью привели к тому, что вы все время переживаете из-за собственного несоответствия идеалу?

Найдите понимающего человека, который поможет вам осознать эту схему. Разобравшись в том, как строятся ва ши отношения, вы сможете отказаться от этих схем, иначе они будут влиять и на ваши нынешние отношения.

На днях я беседовал с пациентом, который как раз про ходит процесс осознания прежнего отношения матери к его несовершенству. Он недавно вошел в новую для себя профес сиональную среду и боялся, что придется не ко двору. «Они примут меня за дурака, раз я не все знаю, — сказал он мне сперва, но тут же поправился: — Наверное, это мать внутри меня внушает мне, а они в этом не виноваты». Он научился различать голос, который звучит у него «в голове», и реаль ный «внешний» мир. В прежние времена этот человек просто уходил от контакта и держал все в себе, но теперь он вспом нил, как на самом деле строились его отношения с матерью, и сумел подойти к ним объективно. Он проявил бдитель ность и не позволил им вторгаться в свои нынешние отношения с окружающими.

Проработайте болезненные эмоции

Вы ощущаете определенные эмоции, вызванные вашей матерью и опытом ваших с ней отношений. Иногда вы испы тываете острую боль, поскольку ваше истинное «я» оказалось отверженным. Нужно научиться принимать боль и печаль и оплакивать несбывшееся желание, чтобы мать принимала вас таким, какой вы на самом деле. Необходимо проработать болезненные эмоции таким образом, чтобы больше не переживать их в настоящем, не переносить их на людей, занимающих центральное место в вашей жизни, не превращать их в клинические расстройства — депрессию или тревогу. Вы мо жете осознать свои чувства и проститься с ними. Излейте гнев и скорбь перед человеком, который сумеет вас понять, и рана в вашем сердце начнет затягиваться. Скорбь указывает путь к освобождению.

Поймите мать

Мать скорее всего действовала не из дурных побужде ний. Она вовсе не из прихоти отвергала ваше истинное «я». Очевидно, на нее, в свою очередь, давили «идеальные» тре бования ее матери или другого важного для нее человека. По той или иной причине мать не смогла решить те проблемы, с которыми вам пришлось столкнуться сейчас. Она возобно вила все те же негативные схемы в отношениях с вами, предъявляя вам требования, от которых в свое время страда ла сама.

Нужно осознать недостатки матери и постараться понять их и смириться с ними — это первый шаг к любви. Вы хотите, чтобы другие люди любили вас таким, какой вы на са мом деле, и, если вы стремитесь к исцелению, именно это вы обязаны сделать для своей матери. Если вы сумеете понять истоки ее проблемы, ее трудности и страдания, осознать, ка ким требованиям она пыталась соответствовать, вам будет легче принять ее саму.

Простите мать

Удивительный парадокс: простить мать — «охотницу за скальпами» — это признак выздоровления, отказ от проще ния — симптом затянувшейся болезни.

— Я не могу ее простить! — возмутилась Реджина. — Вы же знаете, что она со мной сделала!

— Что же именно? — уточнил я.

— Она никогда не принимала меня такой, какая я есть. Я ей не подходила просто потому, что я — это я.

— А теперь вы утверждаете, что она вам не подходит просто потому, что она — это она, — возразил я. — Вы посту паете с ней так же, как она поступала с вами, а ведь ее отно шение к вам вы считаете непростительным. Вы хотели освободиться от нее, а вместо этого сами в нее превращаетесь.

Повисло напряженное молчание. Меньше всего Ред жина ожидала услышать обвинение в том, что она похожа на ненавистную ей мать. Но от правды не уйдешь — мать — «охот ница за скальпами» не принимала изъяны своего ребенка, а теперь Реджина не могла смириться с недостатками своей матери и прежде всего с фундаментальным изъяном — ее принадлежностью к племени «охотниц за скальпами». Я ей сказал, что теперь она сама выступает в роли «охотницы», же лая получить идеальную мать. Когда Реджина осознала ситу ацию, это помогло ей отказаться от своих требований и про стить мать.

Помните: прощение не отрицает прошлого, не отменя ет ваших чувств. Чтобы искренне простить, не нужно отри цать прошлое или пренебрегать им, напротив, нужно его признать, чтобы освободиться. Прощение не подразумевает, что все болезненные чувства тут же растворятся. Делайте все, что от вас зависит, чтобы простить, но не смущайтесь, если при некоторых воспоминаниях гнев или печаль возвращают ся к вам — это не значит, что «в глубине души» вы не прости ли.

Другое дело, если вы мечтаете как-то наказать обидчика, заставить его поплатиться за все. В таком случае вам надо проверить, насколько глубоко вы простили. Но сама по себе память боли вполне естественна. Если кто-то ударит вас но жом, вы можете простить человека и избавить его от наказа ния, но рана зарубцуется далеко не сразу.

По мере того как вы научитесь прощать прежние оби ды, нажитые в отношениях с матерью, и окружите себя на дежными, оказывающими поддержку друзьями, вы сможете заново выстроить нынешние отношения с матерью.

НЫНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

Все мы дорожим отношениями с родителями. Они рассчита ны на всю жизнь. Связь между поколениями, скрепляющая разросшуюся семью, — это основа культуры, этики, общества. Родители, дети, бабушки и внуки предназначены лю бить друг друга. Притчи 1:8 призывают: «Слушай, сын мой, наставление отца твоего, и не отвергай завета матери твоей». В этом великая мудрость. Учитывая все это, на какие отно шения с матерью мы можем рассчитывать? На что нам наде яться?

Откажитесь от надежды быть принятым

Вы уже оплакали свое желание быть принятым матерью в качестве своего истинного «я» — и плохого, и хорошего. Скорее всего она никогда не одарит вас любовью без всяких условий, и, пока вы будете на это рассчитывать, вы не выйде те из своей темницы.

Во-первых, установите границы для самого себя, опре делите, что вы способны вынести, а что вам не по плечу. Кому-то может показаться, что я преувеличиваю, но на са мом деле некоторые матери настолько изощрились в искус стве наносить травмы, а их выросшие дети уже настолько из ранены, что простой телефонный разговор может поставить их на грань самоубийства.

Во-вторых, установите границу для матери, если она не отказывается от травмирующего поведения. В тех случаях, когда мать явно не собирается меняться в данном аспекте, нужно просто махнуть рукой и сказать: «Мамочка верна се бе». «Благоразумие делает человека медленным на гнев, и слава для него — быть снисходительным к проступкам» (Притчи 19:11).

Если вы не можете вынести ту или иную тему беседы, установите границу для этого конкретного случая: «Мама, я не собираюсь сейчас выслушивать твое мнение по поводу того, как я исполняю свои материнские обязанности. Давай займемся чем-нибудь другим», или «Мама, я сейчас не гото ва принять твою критику, давай переменим тему», или «Мама, если ты не перестанешь упрекать меня за то, что я редко тебе звоню, я сейчас уйду и зайду как-нибудь в другой раз».

Навязывать матери эти границы совсем нелегко, но по рой приходится это делать во имя ваших детей, вашего брака или душевного здоровья. Порой границы помогают матери понять, в чем и как она вас обидела.

Общайтесь с матерью так, как она может

Общайтесь с матерью так, как она может, получайте удовольствие от времени, проведенного вместе с ней. Перенесите отношения с «охотницей за скальпами» в без опасные сферы. Обсуждайте темы, не связанные с идеаль ным «я». Это непросто — такая мать может «показать себя» и в бакалейной лавочке. Однако, если она попытается «предъявить себя с лучшей стороны», это ее проблема, а вы не обязаны к ней подключаться. Старайтесь радоваться тем сторо нам ее личности, которые вам приятны.

Любите мать, как можете

Любовь покрывает множество грехов. Каждая ситуация сама по себе индивидуальна, и нельзя заранее предсказать, какой объем отношений с матерью будет для вас доступен. Но вам надо найти какой-то способ любить ее. Любите свою «охотницу за скальпами» как только можете, но не предъяв ляйте к ней идеальных требований — с этим вы покончили. Вы ничего больше не добиваетесь от нее, вы нашли компен сацию матери в другом человеке. Теперь для вас настала пора любить и давать, а не быть любимым и получать. Положение дающего предпочтительнее.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вам нужно получить компенсацию матери, чтобы стать таким человеком, каким задумал вас Бог. Если детский опыт убедил вас: вас не полюбят, если будете самим собой — значит, вам пришлось усвоить жуткую технику утаивания и притворства. Теперь ваша задача — преодолеть потребность в совершенстве или в соответствии идеалу, прекратить скрывать те стороны личности, которые далеки от идеала. Если вы хотите выйти из этого порочного круга, вам нужно внедрить в свои отношения с Богом и людьми следующие схемы.

Найдите людей, способных предложить вам компенса цию матери. Общайтесь с теми, для кого вы не являетесь «охотничьим трофеем». Открывайтесь им, позвольте им узнать вас полностью, таким, какой вы есть. И, обретя надежное убежище, рассмотрите все составляющие своей личности по отдельности и проработайте недостаточно хорошие. Прими те свое истинное «я» и старайтесь сделаться лучше.

Разберитесь, каковы были ваши отношения с матерью в прошлом и перестройте их в настоящем. Оплачьте про шлое, оставьте его и создайте лучшие отношения с матерью сегодня. Вы достигнете той комбинации свободы и любви, которая позволит вам навсегда забыть об «идеале».

 

Глава десятая
МАТЬ — «БОСС»
подготовка к равенству   -  последствия воспитания: симптомы отношений   -  функциональные симптомы   -  эмоциональные симптомы   -  духовные симптомы   -  сегодняшние отношения с матерью

Брэд и его мама Шарон всегда были очень близки. Шарон — любящая и внимательная мать — очень серьезно относи лась к родительским обязанностям и изо всех сил старалась наставить «юношу при начале пути его» (Притчи 22:6). Она стремилась создать дома такую обстановку, в которой Брэд мог бы впитать истинные ценности и научиться делать пра вильный выбор. Она внушала сыну здравые принципы и раз умное отношение к жизни. Его поджидал полный угроз мир, поэтому мальчика нужно было заранее вооружить и подготовить к трудной борьбе.

У Шарон были твердые принципы, взгляды и ценно сти. Она имела собственное понятие обо всем — о школе, дружеских компаниях, профессиональной карьере, сексе, финансах и т. д. Она много читала и сама выработала эти идеи. Шарон была не из тех легкомысленных людей, которые сами толком не знают, во что они верят. Она-то твердо стояла на ногах и отстаивала свои убеждения.

Брэд был первым учеником в «школе жизни имени Шарон». К примеру, мать довольно рано внушила ему, что по одежде человека и его музыкальным склонностям можно оценить его характер. (Характер тем лучше, чем консерватив нее вкус.) Другой принцип распространялся на духовные ценности: «единственно правильная» конфессия, «един ственно правильный» перевод Библии, «единственно пра вильная» церковная служба.

Покуда Брэд безоговорочно принимал и разделял эти взгляды, все шло хорошо. Как-то раз (ему тогда исполнилось семь лет) Брэд поделился с матерью мечтой стать летчиком, а то и космонавтом. Мать тут же оборвала его: «Вздор! Твой отец унаследовал семейный бизнес, и ты прекрасно спра вишься с ним, когда вырастешь. Вот увидишь». Похоже, Шарон неверно понимала смысл того библейского стиха, ко торый мы приводили выше: речь идет о Божьем пути, который отрок должен найти для себя, а не о заранее расчерчен ном родителями маршруте.

Методы воспитания, которыми руководствовалась Ша рон, определялись ее верой в то, что необходимо подчиняться авторитету. Ключом к успеху для нее были строгие правила и повседневное следование им. Она бы не потерпела, если бы Брэд пошел против авторитета ее, учителя, тренера, наставни ка воскресной школы. Ее принцип звучал так: «Подчиняйся без разговоров. Начальники даны тебе во благо».

В тех редких случаях, когда Брэд пытался все же не под чиниться старшим, даже школьные учителя оказывали ему большую поддержку, чем мать. Учителя понимали, что под росток на свой неуклюжий лад готовится к тому, чтобы выйти в мир взрослых, и они понемногу расширяли рамки допустимого, но Шарон подавляла «мятеж» в зародыше.

Если сын выражал сомнение в каком-либо ее праве, Шарон обрушивала на него всю мощь своей критики. Всякий раз, когда. Брэд ставил под вопрос мнение матери, между ни ми возникали серьезные трения. Однажды Брэд спросил:

— Почему я не могу думать иначе, чем кандидат нашей партии?

— Какие политические суждения могут быть у двенадцатилетнего ребенка! — отмахнулась Шарон. — Слушай, что я говорю. Я немало времени потратила на изучение этой про блемы.

Брэд тут же отступился, пробормотав: «Мамочка в сво ем репертуаре». Но даже эти слова он сказал как можно тише. Не стоило вызывать огонь на себя.

Став постарше, Брэд предпочитал обращаться с вопро сами к другим людям. Он уже знал, что с точки зрения матери секс — это необходимое зло. «Мужчинам это требуется гораз до больше, чем женщинам, и женщины должны терпеть это как часть своих супружеских обязанностей. Подросткам и холостякам следует принимать холодный душ, чтобы избавить ся от грешных желаний и помышлений». Шарон никогда не придавала особого значения сексу. По ее понятиям, это про явление животной природы человека, поддаваться которому ниже ее достоинства.

Ответы Шарон не удовлетворяли Брэда, поэтому он об ратился за советом к сверстникам и от них узнал даже боль ше, чем ему хотелось знать. Половой жизнью он начал жить в колледже, но это далось ему не без внутренней борьбы. Брэд страдал от острого чувства вины из-за своей «непокорности», он не мог наслаждаться сексом так, как все его приятели. Брэду пришлось дорого платить за «свободный секс».

Шарон — хороший человек и самоотверженная мать. Но в ее отношениях с Брэдом неизменно воспроизводилась одна и та же установка: «Сколько бы лет тебе ни исполнилось, я всегда буду твоей матерью, а ты всегда будешь моим сыном». К шестнадцати годам рост Брэда превысил шесть футов, но и его энергичная мать, и ее убеждения все еще нависали над ним. Шарон оставалась его главным начальником.

ПОДГОТОВКА К РАВЕНСТВУ

Хорошая мать не только питает ребенка — она смотрит на не го также с точки зрения будущего, т. е. она постоянно помнит, что в ребенке скрывается взрослый человек. Она всеми сила ми старается вывести эту взрослую личность на свет. Когда мать глядит ночью на спящего ребенка — особенно на ребен ка в возрасте между пятью и одиннадцатью годами, — она ис пытывает смешанные чувства. Она радуется их тесной связи, зависимости ребенка от нее, и в то же время чувствует печаль: если мать хорошо исполнит свой долг, ребенок станет таким же взрослым человеком, как она сама, и уже не будет нуж даться в ее помощи и наставлениях. Мать знает, что этот про цесс, порой болезненный, хорош и необходим, что это и есть путь любви.

В этой главе разговор главным образом пойдет об от ветственности матери за развитие пробуждающихся в ребен ке способностей взрослого, тех аспектов личности, которые подготовят его к жизни в мире взрослых. Хорошая мать хо чет, чтобы сын или дочь стали равными ей и любому другому человеку. Она помогает развитию равноправной личности, друга, а не большого ребенка. Библия говорит нам: «Но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос» (Ефесянам 4:15). Стать взрослым — значит превра титься в зрелую личность, обрести собственные отношения с Богом, собой и другими людьми.

Эта потребность родственна другим нуждам человека, о которых мы говорили прежде, но ее нужно отличать от них. К примеру, властная мать создает проблемы, вызванные неудо влетворенной потребностью ребенка отделиться от матери и утвердить собственную личность. Проблема равенства, о ко торой пойдет речь в данной главе, связана с выходом в мир зрелой* по-взрослому функционирующей личности. Другими словами, властная мать наносит рану в самое средоточие самостоятельной личности ребенка, а мать — «босс» под рывает его способность стать независимым, нормально функционирующим взрослым человеком.

Эта проблема отличается от той, что мы будем обсуж дать в главе 12 (мать — «американский экспресс»); там речь пойдет о физическом уходе из дома выросшего ребенка. Сейчас мы рассмотрим те отклонения в развитии личности ребенка, которые задерживают его уход из дома. Далее мы проанализируем проблемы, возникающие у такого ребенка.

Авторитет

Мать Брэда Шарон совершенно справедливо полагала, что в жизни должен быть порядок, но она преувеличивала свою роль в сохранении порядка. Иерархия авторитета разво рачивается сверху вниз от Бога. Авторитет — это знание или власть, назначение авторитета — управлять, распоряжаться делами и жизненными функциями. Мы все — от президента и агентов ФБР до врача и учителя — обладаем определенным авторитетом и должны играть собственную роль в жизни. Кто-то в этой структуре находится выше нас, кто-то ниже. В начале жизни ребенок почти не имеет авторитета и ответ ственности, но постепенно он приучается брать на себя все больше. Физически дети слабее родителей, которые могут приказывать им, но нужно помочь детям занять свое место в иерархии авторитетов. Для этого необходимо выполнить две задачи.

Вызов

Мать должна поощрять попытки ребенка сомневаться в ее решениях и суждениях. Равным среди равных станет лишь тот человек, который научится сомневаться во мнениях других даже самых уважаемых людей. Обдумывая систему ценностей своих родителей и других авторитетов, что-то в ней отвергая, он постепенно сумеет понять, каковы его соб ственные ценности.

Когда я подростком посещал воскресную школу, один мой приятель, подвергавший сомнению все основания своей веры, разозлился на меня за то, что у меня всегда наготове был «правильный» ответ относительно Бога и Библии. «Ты просто повторяешь, как попугай, за родителями», — сказал он. Я обдумал его слова, и мне пришлось согласиться. Я никогда не возражал против духовных наставлений родителей, но мой друг помог мне восстать против того, чему меня учи ли, чтобы самому обдумывать важнейшие вопросы. В резуль тате нам с родителями было о чем поговорить за семейным столом!

Когда мы научимся сомневаться в любом авторитете, нам легче будет противостоять и тому, кто своей властью зло употребляет. К примеру, начальник вправе распоряжаться нашим рабочим временем, но не нашими этическими норма ми, так что если босс потребует от нас чего-то аморального, придется не подчиниться его воле, апеллируя к более высо кому закону. Хорошая мать не боится вопросов и сомнений ребенка, она радуется им, понимая, что таким образом ребе нок готовится войти во взрослую жизнь. Мать должна посто янно спрашивать себя: «Сумеет ли мой ребенок самостоя тельно принимать решения, когда меня уже не будет рядом с ним?»

Подчинение

С другой стороны, мы должны миновать стадию посто янных сомнений и бунта и принять свое место в общей иерар хии, т. е. отказаться от притязаний сделаться «самому себе го ловой» и подчиниться законным начальникам. Как сказано в песне Боба Дилана, «у каждого есть господин». Мы подчиня емся чиновнику, настоятелю церкви, руководителю на рабо те, полисмену, который выписывает штраф за превышение скорости.

Мать учит ребенка подчиняться властям на собствен ном примере, ведь она сама соблюдает правила. Она не будет постоянно ворчать на своего босса, она платит налоги и при нимает наставления церкви, которую сама себе выбрала. В то же время мать утверждает и свой авторитет по отношению к семье, устанавливая домашние правила и требуя, чтобы им следовали. Хорошая мать постепенно передает в руки ребен ка все больше прав и все больше обязанностей. «Потому что я так сказала», — эти слова годятся для двухлетнего малыша, но четырнадцатилетнему не помогут встретить лицом к лицу проблемы, которые ожидают его в колледже.

Мать учит ребенка сомневаться в авторитетах и прини мать их, избегая двух деструктивных крайностей: она не хо чет вырастить ни робкого подлизу, нуждающегося в постоян ном одобрении «сверху», ни вечного мятежника, неспособ ного работать в команде: как же, ведь придется слушаться ка ких-то идиотов!

Ценности

Дети должны научиться отличать плохое от хорошего, правильное от неправильного. Одна из главных обязанно стей родителей — привить ребенку фундаментальные ценно сти. «И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегод ня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая» (Второзаконие 6:6-7). Дети впитывают информацию, как губка. Они жаждут узнать, как устроен этот мир. Знания дают им уверенность в себе, а основным источником информации в раннем детстве является мать. Внимательная мать учит ре бенка всему — от живописи до зоологии.

Мышление.

Мать обязана научить ребенка самостоятель но мыслить. Содержание урока важно, но гораздо важнее обучить ребенка самому процессу мышления. На самом деле мать не должна давать готовых ответов на все вопросы ребенка, но заставлять его думать (с учетом возможностей его возраста), где и как добыть информацию. Если девятилетнему человеку понадобилось узнать различия между пауками и муравьями, он вполне может сам прочитать об этом в книге.

Кроме того, мать должна научить ребенка критически мыслить. Она поощряет вдумчивость. Ни одна мать не может предоставить ребенку всю информацию, которая ему требу ется, дать ему все ценности, все элементы духовного роста. Но она и не обязана этого делать, ребенку самому необходимо научиться наблюдать, сопоставлять новую информацию с той, которой он располагал ранее, отвергать ее или прини мать. К примеру, ребенок должен понимать, как следует оце нить искренность или враждебность людей, которых он счи тает своими друзьями, как отличить друга от врага. Это зна чит, что лучше дать ребенку возможность бороться с «невер ным» ответом и отвергнуть его, чем скармливать ему один «правильный» ответ за другим. Общаясь со студентами, мы все время отмечаем, что выработанная в детстве схема поиска ответов тянется в юность.

Особенно это касается духовной сферы. Мы — дети Бога, а не внуки. Мать может наставлять детей в отношениях с Богом, учить их, подавать пример, но она не может постро ить эти отношения вместо них. Эти отношения касаются только Бога и ребенка. Этот путь каждый из нас совершает в одиночку, потому что в конце концов единственный роди тель человека — Бог. Мать старается стимулировать этот про цесс и наставлять ребенка в духовных вопросах, чтобы подготовить его к самостоятельному паломничеству. Сколько нын че в мире тоталитарных сект, претендующих на особую ду ховность! Надо научить ребенка отличать истинные учения и идеи от ложных.

Талант

Чтобы подготовиться к взрослой жизни, ребенок должен осознать свои особые дары, способности, таланты и раз вить их. «Служите друг другу, каждый тем даром, какой полу чил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией» (1 Петра 4:10). У каждого из нас есть ценные дары, которые он может предложить другим. Осознав, в чем заклю чаются эти дары, мы получаем возможность дать что-то миру и занять свое место в обществе.

Многие недооценивают роль матери в этом процессе. Кажется, что достаточно дать ребенку попробовать себя и в том и в другом, — и в конце концов он наткнется на дело, ко торое окажется ему по плечу. Запишите его в художествен ный кружок, спортивную секцию, поощряйте занятия теми предметами, которые лучше всего даются ему. На самом деле все обстоит гораздо сложнее.

Предоставляя ребенку все эти возможности, мать дол жна в то же время сдерживать естественное желание ребенка заниматься только теми делами, которые ему приятны и интересны. Ребенок рад угодить матери, и потому необходимо, чтобы мать получала удовольствие от того, что ребенок раз вивает в себе те таланты, которые сам он наиболее ценит. Может быть, она бы хотела видеть своего сына оперным пев цом, тогда как ему предназначено стать школьным учителем. Надо поощрять реальные способности ребенка.

Дети часто противятся дисциплине, необходимой для развития таланта. Как говорил Томас Эдисон: «Гений — это на 10 % вдохновение и на 90 % труд». Пятилетний ребенок предпочтет рисовать, а не решать задачки. Может быть, у не го даже имеются математические способности, но ему очень не хочется трудиться, развивая их. Мать должна проявить ре шительность и понимание: поощрять реальные, врожденные способности ребенка и не отпугивать его, принуждая зани маться тем, к чему он пока не готов. Надо помочь ребенку научиться строить планы, трудиться, изо всех сил работать над тем, что он может делать и что ценит в себе. Плодом этих усилий станет взрослый человек, знающий, дисциплинированный, радостно приносящий свой дар миру. Так в детстве человек приобретает трудовую этику, умение достигать цели и другие навыки, необходимые для работы.

Пол

Подрастая, дети начинают осознавать роль, присущую их полу. Девочка состязается с матерью, проверяя свои силы и возможности, ревнует отца: ей хочется стать для него самой любимой. Мать должна очень осторожно и ласково объяснить подрастающей дочери, что папа и мама принадлежат друг другу, а ей открыт весь мир, полный замечательных мо лодых людей. Девочка должна научиться побеждать, не вы тесняя свою мать, а подражая ее женственной пластике, ее обаянию.

Сын, в свою очередь, будет бороться с отцом за внима ние матери. Обязанность отца — показать сыну, как отказать ся от этой борьбы и перенести внимание на своих сверстниц. Мать должна противостоять искушению «полюбить» сына больше, чем мужа. Она обязана дать сыну понять, что, любя

его, она при этом ничуть не меньше любит папу. Таким обра зом мальчик учится не соперничать с другими мужчинами, а развивать мужские качества в самом себе.

По мере того как дети осваивают роли, присущие их полу, ответственность матери не уменьшается. Девочка иден тифицирует себя с матерью, она хочет быть такой же ласко вой, заботливой и в то же время строгой и сильной. Мать должна приветствовать стремление дочери стать похожей на нее, помочь ей развить в себе здоровую женственность. Мальчик должен понять, что он отличается от мамы. Мать поможет ему, постепенно, деликатно сближая его с отцом и радуясь проявлениям «мальчишества», также способствую щим освоению половой роли.

Дружба

Чтобы войти в мир взрослых, ребенок обязан научиться общаться с другими людьми, а не только с мамой. Он должен узнать, как следует завязывать отношения с людьми разного возраста того и другого пола, совершенно неодинаковыми по характеру и склонностям. В основном ребенку предстоит иметь дело со сверстниками. Нужно научиться вкладывать эмоциональный «капитал», приобретенный в отношениях с родителями, в те связи, из которых в свое время вырастет но вая семья, дружеский круг, церковная община, группа поддержки, трудовой коллектив. Мать должна активно способ ствовать зарождению и развитию этой дружбы, хотя именно с помощью этих связей ребенок в свое время покинет отчий дом.

Рассказывает доктор Таунсенд

Недавно я вспомнил об этом, когда мы за семейным ужином обсуждали с детьми (Рикки исполнилось пять лет, а Бенни три) день, проведенный ими в детском саду. Рикки без умолку трещал о своих приятелях и их общих затеях, но когда Барби спросила Бенни насчет Стивена, с которым он был в одной группе, Бенни возразил: «Разве он со мной разговари вает?». Он даже не догадывался, что Стивен может быть его другом. В три года мать еще оставалась центром его вселен ной, но ненадолго: отец, брат, товарищи занимали все более важное место в жизни ребенка. Это семена тех отношений, которые спустя много лет уведут его в мир взрослых.

Отрочество

Заканчивается раннее детство, начинается второй деся ток лет в жизни ребенка, и подросток оказывается как бы зажатым между двумя принципиально разными эпохами жиз ни: детством, когда он все время нуждается в матери, смотрит’ на нее снизу вверх и отождествляет себя с ней, и взрослой жизнью, когда он становится равным матери. Отрочество — это переходный период, во время которого ребенок покидает первую стадию жизни и движется ко второй. По определе нию, переходный возраст сопровождается проблемами и конфликтами, сбивающими с толку и детей, и родителей.

В двенадцатой главе мы обсудим специфические задачи подготовки к взрослой жизни, в частности, выход во внеш ний мир, за пределы семьи, принятие границ реальности вместо прежних границ, установленных родителями, а также финансовую сторону этого вопроса. Сейчас мы должны со средоточиться на аспектах развития, связанных с выходом из детства. Начинается переход от неравных отношений к рав ным. Подросток не только старше, чем ребенок, он крупнее физически, образованнее и умнее, его воля крепче. Он чув ствует какое-то странное беспокойство, испытывает потребность покинуть безопасное убежище («мама знает лучше») и выйти в реальный мир.

Не ребенок и не взрослый — в этот период человеку приходится бороться с обуревающими его мощными и про тиворечивыми порывами. Только что мальчик мечтал о пол ной зависимости от матери — и вот уже мать оказывается тю ремщиком. Еще недавно девочка сомневалась в своей при влекательности для противоположного пола и в способности справляться со своей работой — и вот уже она все знает луч ше всех и всех переплюнет. Переходный период для того и предназначен, чтобы постепенно переработать эти чувства и стороны личности, интегрировать зрелую независимость и детскую зависимость, подготовиться к взрослой жизни, осо знав ее границы.

Этот период подразумевает еще одну обязанность мате ри: она должна проявить гибкость, по мере того как для ре бенка потребность быть контролируемым сменяется потреб ностью в родительском влиянии. Начиная примерно с две надцати лет ребенок пытается противостоять родительскому контролю, который мешает ему обрести самостоятельность. Мать по-прежнему должна устанавливать границы и в случае надобности применять наказание, но и то и другое теперь в большей степени основано на реальности. Стоять в углу, на верное, уже ни к чему, но двойка по математике отрезвит ни чуть не меньше, если только родители не кинутся «спасать». Так устроен реальный мир, и в этом возрасте уже пора все отношения с ребенком рассматривать с точки зрения подготов ки к уходу. Если мать все еще пытается сохранить уютное гнездышко, где они с ребенком пребывали примерно с пяти до одиннадцати лет, начинаются проблемы. Это время давно миновало, и недалек тот час, когда ее чаду придется оплачи вать счета, искать работу, самостоятельно решать духовные, этические, сексуальные и профессиональные проблемы.

Мать подростка должна воспринимать его вопросы, со мнения, бунт против установленных границ как позитивный признак и понимать, что для ребенка лучше «проиграть» все это сейчас, с матерью, чем позднее, когда он уже покинет надежное убежище дома. Хорошая мать не устанавливает табу, она признает и сама начинает разговоры о деньгах, любви, духовных делах, культуре и работе. Она знает, какие сраже ния она должна выиграть, а в каких может уступить ребенку, соблюдая принцип: важна личность, а не внешние проявления. Разрешите парню носить чудные штаны, если он полу чает нормальные оценки в школе, и пусть он сам выберет для себя молодежную группу при церкви, лишь бы в его жизни было место для нормальной духовной деятельности.

В эти годы матери понадобится особенно много сил. Ей нужно всегда помнить, что споры с ребенком служат стиму лом для обеих сторон и ни одного из собеседников не должны тревожить. Мать обязана с радостью признать, что ребе нок отличается от нее, но при этом ни уступать ни дюйма в вопросах ответственности и принятия последствий и менять сообразно возрасту установленные для ребенка границы. Матери необходимо постепенно выпускать вожжи из рук, позволяя ребенку становиться все более и более самостоя тельным.

В этот период матери трудно рассчитывать на уважение и благодарность детей. И не надо. Прежде ребенок испыты вал почтение к матери и был тесно связан с ней, теперь на ступает пора отдаления и состязания. Раньше ребенок ра достно вопил: «Мама!», когда она подъезжала за ним к шко ле, теперь он бормочет: «Может, подождешь меня за углом?».

Это нелегкий процесс, особенно для матери, которая должна переживать его в себе. Она — та лаборатория, в кото рой ребенок учится быть взрослым, и все опыты ставятся на ней. Хорошая мать сумеет удовлетворить свою потребность в любви, привязанности и уважении с помощью Бога и других ценных отношений — только так она сможет бескорыстно и самоотверженно сделать все что нужно для ребенка, обеспе чить ему надежный переход во взрослую жизнь.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВОСПИТАНИЯ МАТЕРЪЮ — «БОССОМ»

Некоторые симптомы указывают на проблемы, сопутство вавшие переходу детей матери — «босса» к зрелости.

Симптомы отношений

У такого человека наблюдаются трудности в общении, он не может стать равным среди равных. Проявления этого могут быть самыми разными.

«Нижняя позиция»

Такой человек постоянно ощущает себя ниже других. Ему кажется, что он не в состоянии принимать взрослые компетентные решения, и он предпочитает передоверить ру ководство другим людям. Он боится вызвать раздражение, обнаружив хоть какие-то способности, соображение, силу. Он так страшится неодобрения, что готов лебезить. Обычно такой человек отказывается от успеха, хотя по объективным данным вполне мог на него рассчитывать. Его преследуют неудачи и в работе, и в личной жизни, он не может реализо вать свой потенциал.

Человек, занявший «нижнюю позицию», не становится взрослым среди взрослых. Начальники, супруг, друзья — все кажутся ему старшими, все вправе решать за него. Это фана тик «устава», он чувствует себя в безопасности, только если знает «правила». На работе он избегает творческого риска и конфронтации. Хотя порой он испытывает соблазн вступить в состязание с другими людьми, он быстро подавляет это же лание и идет на уступки. Часто такой человек выбирает себе авторитарного «гуру», чтобы избежать необходимости думать самому, и делает все, чтобы заслужить уважение своего идола.

«Верхняя позиция»

В то время как человек, занимающий «нижнюю позицию», сохраняет роль ребенка, другим проявлением того же отклонения может быть «верхняя позиция»: человек ведет се бя авторитарно, стремится руководить другими и контроли ровать их действия. На самом деле такой человек тоже чув ствует себя «младшим», но усвоенный им стиль общения по зволяет компенсировать это ощущение. Он идентифицирует себя с ролью родителя и тем самым преодолевает свою роль ребенка.

Эта позиция также не позволяет общаться на равных. К подчиненным, а нередко и к друзьям, и партнеру по браку та кой человек относится высокомерно и критически. Послед нее слово непременно должно остаться за ним, мнение его непререкаемо. «Будет по-моему или никак». Он терпеть не может противоречий и порывает с людьми, готовыми на кон фронтацию, — этакий вождь в поисках собственного племе ни. Хотя такие люди обычно высокопрофессиональны и удачливы, им этого мало: нужно всех обогнать, со всеми всту пить в соревнование.

Иногда оба стиля проявляются одновременно. С выше стоящими такой человек будет угодлив, с подчиненным тре бователен и напорист. В результате на работе его будут высо ко ценить начальники и ненавидеть младшие коллеги.

Эти люди склонны к авторитарности и в личных отно шениях; они очень любят давать всем добрые советы. Под ви дом заботы они берут на себя контроль над чужой жизнью, планируют выходные, единолично ведут хозяйство, за ужи ном произносят монологи перед замершей в почтительном молчании «аудиторией».

Мятежники

Третий вариант поведения на самом деле представляет собой проявление все той же «нижней позиции», однако в этом случае возмущение родительским авторитетом берет верх даже над страхом не удостоиться одобрения. С точки зрения развития личности, это более прогрессивно, посколь ку человек получил доступ к своей агрессивной энергии и стал способен к большей самостоятельности при переходе к взрослой жизни. Однако проблемы отношений остаются здесь нерешенными.

Мятежник отвергает всяческие правила и авторитеты. Родители, начальники, учителя и любые другие представите ли власти, с его точки зрения, — враги его личной свободы. Он не может работать в иерархической структуре из-за по стоянных конфликтов с начальниками и потому то и дело пе реходит с одной должности на другую, приговаривая: «Босс меня «достал».

Такой человек жалуется на недостаток свободы и ува жения, но не готов платить за них большей ответственнос тью. Он находится в состоянии непрерывного протеста, ему гораздо лучше известно, чего он не хочет, чем-то, чего он хо чет. Это доказывает, что он так и не стал взрослым человеком. Мятежнику нужен родитель, иначе против кого же он станет бунтовать! А такая потребность в родителях и есть признак незрелости.

Функциональные симптомы

«Не вполне взрослые» люди могут иметь проблемы с достижением цели и успеха и вообще с функционированием. В той или иной форме образ родителей преследует их: они либо испытывают страх перед неодобрением, либо сами пы таются принять на себя роль родителей, либо ненавидят лю дей, кто играет эту роль. Это плохо сказывается на всех сфе рах жизни.

Большинство взрослых имеют определенные цели в ра боте, отношениях и духовной жизни. Но если человек находится в состоянии тревоги по поводу того, «правильную» ли он выбрал цель, и беспокоится, что скажут о его целях другие люди, то у него нет возможности определить, действительно ли эта цель подходит ему самому. Он не может искать «преж де Царствия Божия и правды Его» (Матфея 6:33), потому что он еще не начал искать своего Божественного Отца.

«Ребенок в теле взрослого» часто испытывает проблемы с достижением цели. Он ставит себе множество хороших и разумных задач в жизни, но систематически саботирует их исполнение. Он подходит вплотную к получению повыше ния по службе или вот-вот добьется внимания заинтересо вавшей его женщины, но тут он начинает испытывать трево гу, смущение, воля его парализуется. Ему кажется, что, доби ваясь своего, он пытается доказать, что уже равен матери, — а как раз на это он не способен. Стать равным с матерью — значит навлечь на себя ее ревность и неодобрение; мать либо сокрушит его, вступив с ним в соревнование, либо отнимет свою любовь. Лучше навсегда остаться маленьким мальчи ком, не подвергать себя ее гневу.

У мятежника также есть проблемы с достижением цели. Если он добьется существенного успеха, это будет означать идентификацию с ненавистными ему родителями — и бле стящий студент отправляется работать на бензозаправку, де скать, он «не продается». Однако на самом деле он продал свое «первородство за чечевичную похлебку».

Эмоциональные симптомы

Тревога и депрессия распространены среди «не вполне взрослых» людей. Часто эти расстройства являются симптомами определенной динамики, а именно:

— неспособности быть взрослым в мире взрослых тре бований;

— подавленного страха или сексуальных потребностей;

— вины, вызванной слишком сильными эмоциями и желаниями;

— неудачных попыток угодить.

Кроме того, эти люди часто страдают от синдрома на вязчивости, порожденного попыткой справиться со своей «детской» частью, восстающей против «родительской» сто роны той же личности. У многих возникают проблемы с сек суальными отклонениями, наркотическими веществами и другого рода зависимостями и вредными привычками, с по мощью которых они пытаются смягчить терзающий их кон фликт. В то же время они могут страдать от неких внутренних запретов, связанных с сексом или другими сферами жизни. Это признак неспособности интегрировать гнев или сексу альные потребности, невозможности справляться со своими чувствами так, как подобает взрослому.

Духовные симптомы

Дети, воспитанные матерью — «боссом», обычно могут вступить в отношения с Богом, но и эти отношения отягоще ны различными проблемами. Для некоторых из них Бог ока зывается жестоким авторитарным судьей. С этой точки зре ния, они воспринимают Библию, обращая внимание пре имущественно на тексты, в которых речь идет о суде, а не на те, в которых говорится о милосердии. Их отношения с Бо гом основаны на страхе и требуют от них в первую очередь «хорошего поведения». Эти люди не верят, что Бог будет лю бить их такими, какие они есть. Как бы ни мечтали они о близости к Богу, они не надеются на Его одобрение и потому не могут довериться Ему.

Другие рассматривают Бога как логическую абстрак цию или как интеллектуальный чертеж, в котором возможны лишь черные и белые краски. Они посвящают много времени изучению богословия и тонкостей доктрины, рассчитывая таким способом приблизиться к Богу; они не смеют вступить в отношения через сердце. Занятые бесконечным поиском ответов, они не способны смириться с тайной Бога. Парадок сы, неведомая сторона Бога повергают этих людей в тревогу. Если нельзя найти для Бога «полочку» и в точности знать правила обращения с Ним, всегда остается риск ошибки, страх перед Его неодобрением и гневом.

СЕГОДНЯШНИЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

«Не вполне взрослый» человек испытывает определенные трудности и в общении с матерью. Во-первых, мать продолжа ет вполне серьезно утверждать: «Сколько бы лет тебе ни исполнилось, ты остаешься моим ребенком». Взрослый «ребе нок» подвергается репрессиям всякий раз, когда навещает мать. Нельзя противоречить матери, советоваться нужно толь ко по тем вопросам, в которых мать действительно сведуща, необходимо внимательно следить за собой, чтобы не совершить какой-либо промах. Если муж сопровождает жену при этом визите, то, не успев сесть в машину, он скажет: «Когда ты разговариваешь с матерью, ты сама на себя не похожа».

Другие пытаются доказать матери, что у них все в по рядке, лезут из кожи вон, «вылизывая» дом перед ее прихо дом, расписывают самыми радужными красками свое слу жебное положение, тревожатся, как мать на этот раз отнесет ся к супругу. Но все равно идеала не достичь, а если мать про изнесет хоть слово критики, такой «ребенок» будет совер шенно раздавлен. К примеру, моя знакомая Эшли всегда ста ралась украсить гостевую комнату к приезду матери, но стои ло матери войти в помещение и слегка изогнуть бровь, как Эшли сразу же понимала, что опять не угодила. На много дней она впадала в депрессию.

С другой стороны, если мать одобряет, это еще не значит, что проблема решена. Какая-то часть взрослого «ребен ка» испытывает облегчение, успешно справившись с испыта нием, но другая часть возмущена тем, что вообще пришлось держать экзамен, и ненавидит себя за слабость. Взрослый, который позволяет родителям контролировать себя, всегда остается в проигрыше.

Мятежники часто оказываются в довольно бурных отношениях с матерью. Они пытаются ниспровергнуть ее власть пренебрежением, эпатажем, постоянным сопротивлением. То у них отчаянный конфликт, то они вообще прерывают отно шения, годами не разговаривают друг с другом. Сын не может отнять у матери роль «родителя», но и она не способна отказаться от нее. И вот они продолжают снова и снова разыгры вать драму «плохого ребенка» и «критически настроенной ма тери». Как жаль, что мятежник лишает себя возможности установить любящие отношения с матерью. Он был бы рад узнать, что мать любит его и гордится им, но он никак не мо жет преодолеть в себе потребность бороться с авторитетами.

КАК РЕШИТЬ ПРОБЛЕМУ «НЕ ВПОЛНЕ ВЗРОСЛЫХ»

«Вечный ребенок» имеет проблемы во многих областях жиз ни. Эти болезненные симптомы — тревожный сигнал, по буждающий исцелить недоразвившиеся части взрослой личности. В следующей главе мы рассмотрим этот процесс.

 

Глава одиннадцатая
СТАТЬ ВЗРОСЛЫМ
новая группа сверстников   -  новые задачи в отношениях со взрослыми   -  победить «мать из прошлого»   -  преодоление сопротивления   -  новые отношения с матерью   -  не столь хорошая ситуация

Быть может, вы запутались, не видите различий между властной матерью и матерью — «боссом»? Это естественно, ведь во многих проявлениях оба типа очень схожи, но акцен ты приходится расставлять по-разному.

Взрослый человек должен сам отвечать за себя и быть равным другим (второй проблеме посвящена эта глава). И ту и другую функции человек приобретает благодаря агрессивному стремлению отделиться от матери. Во-первых, он дол жен обнаружить, что является самостоятельным и отличаю щимся от матери существом, а во-вторых, он должен устано вить с ней равные отношения: два взрослых человека не мо гут командовать друг другом или судить друг друга. Однако, отделившись от других взрослых людей, вы можете ощущать себя «ниже» остальных. Недостаточно осознавать свои чувства и мысли как особые и индивидуальные, надо еще преодолеть ощущение, что вы ниже тех, от кого вы отделились, что вы зависите от их одобрения или неодобре ния. Нельзя помещать других людей на пьедестал и передове рять им знание добра и зла лишь потому, что им назначена роль «родителей». Подобные отношения чересчур предсказу емы: один партнер оказывается ниже другого и по-прежнему остается «ребенком» в мире взрослых.

В этой главе мы рассмотрим процесс достижения ра венства с матерью. Наступает пора преодолеть неравные, «снизу вверх» отношения с матерью и другими взрослыми, достичь равенства со всеми людьми.

НОВАЯ ГРУППА СВЕРСТНИКОВ

Может показаться странным, что давно выросшему человеку предстоит еще как-то повзрослеть. Вы скажете: «Да ведь я уже много лет не живу вместе с матерью. Неужто я до сих пор остаюсь ребенком?». Хороший вопрос, и в ответ на него хо чется задать еще несколько:

— Что вы ощущаете, когда возражаете другим людям?

— Что вы чувствуете, когда ваше мнение отличается от авторитетной точки зрения? В состоянии ли вы вы разить свое мнение?

— Оцениваете ли вы других людей?

— Чувствуете ли вы себя равным остальным, ниже или выше других?

— Уверены ли вы в собственном решении?

— Устраивает ли вас ваша половая жизнь?

— Знаете ли вы свои способности, умеете ли их реали зовать?

— Можете ли вы, не конфликтуя, уступить чужому ав торитету?

— Способны ли вы ценить и любить людей, которые заметно отличаются от вас, не осуждая их за эти от личия?

Даже если вы давно живете самостоятельно, вполне ве роятно, что вам все еще приходится преодолевать в себе дет ские чувства и что вам нужны определенные усилия, чтобы достичь взрослого состояния. Эти симптомы могут указывать на то, что вы до сих пор не сумели установить равные отношения с матерью — «боссом», а если так, то пора приступать к этому процессу.

Саманта, чрезвычайно добросовестная мать, никак не могла определиться с выбором подготовительной школы для своих детей. Одна школа славилась тем, что давала отличные знания, другая преимущественно развивала коммуникатив ные навыки. Местное общество раскололось, одни «болели» за одну систему, другие — за другую, и у каждого было соб ственное мнение на этот счет. Саманта, не зная, на что ре шиться, обратилась за советом к «опытным» друзьям.

Первая подруга принялась превозносить ценность сис тематического образования и ранней профессиональной ориентации. «Всякая мать понимает, как важно детям полу чить высшее образование, — говорила она. — Если не хо чешь, чтобы из твоих детей вышли какие-то середнячки, на до отдать их в эту школу прямо сейчас. Будешь слишком дол го с этим тянуть, они станут ленивыми и рассеянными и ни когда не преуспеют в жизни». Саманта впитывала в себя каж дое слово и преисполнилась уверенностью, что, если она се годня же не запишет детей в единственно правильную школу, они неминуемо сделаются париями, отбросами общества. Прощаясь с подругой, Саманта считала, что главный выбор в ее жизни уже сделан.

Но затем она поговорила с другой приятельницей. «На свете полным-полно блестяще образованных людей, кото рые ничего не добились в жизни из-за неумения контактиро вать с людьми, — возразила очередная «учительница». — Все эти школьные предметы, конечно, тоже нужны, но выдаю щимися людьми становятся те, кто умеет общаться и не теряется ни в какой ситуации». Саманта представила себе велико лепную перспективу: ее четырехлетний сынишка начинает одолевать лестницу навыков общения с людьми. А она чуть было не сделала неверный шаг!

После разговора со второй подругой Саманта пришла в смятение. С ее точки зрения, обе приятельницы всегда были правы, но вот их мнения разошлись ~– и кого же она должна слушать? Любое ее решение одной из них придется не по нра ву. Как отважиться на такое? В итоге Саманта обратилась к мужу. Пусть он принимает решение, а с нее снимет это бремя.

Быть может, и вы оказывались перед подобной дилем мой. Вы привыкли доверять тем или иным людям, вы не уме ете спорить с ними. На них вы возлагаете роль матери — «босса». Вы хотели бы прислушаться к умному совету, обдумать его и затем самостоятельно принять решение, но на это вы не способны, потому что над вами по-прежнему довлеет мать — « босс», и теперь вы ставите других людей на место родителей. Посмотрим, как можно избавиться от этой зависимости.

Первая стадия: так надоело, что вы решились на перемену

Видали такую наклейку на бампере: «Я страшно зол и больше не намерен это терпеть»? Неизвестно, что так разо злило водителя, но каждому из нас случалось испытывать подобное чувство. Главное — осознать, что никто не обязан «это терпеть». Не позволяйте другим людям «покровительство вать» вам. Именно это и требуется на первом этапе: вам долж на осточертеть эта ситуация. Одна моя подруга, натыкаясь на людей, склонных вести себя как мать — «босс», всякий раз жа луется, что они ее утомляют. Если вы чувствуете, как на вас да вят требования всевозможных «боссов», если вам кажется, что каждый раз, когда вы пытаетесь не согласиться, они вас осуж дают, вы и впрямь должны уже до смерти устать от этого.

Но достаточно ли вы устали? Настолько устали, чтобы попытаться как-то изменить ситуацию? С этого все начнется — когда вы поймете, что слишком долго пытались угодить всем, кого подставляли на место матери, и что теперь уже по ра самому становиться взрослым. С этого момента начнется время перемен. Вы восстанете против матери — «босса», кото рая сидит у вас внутри. Мобилизуйте свой гнев, свою уста лость — и поднимите знамя революции.

Вторая стадия: найти группу сверстников

Чтобы стать вровень с матерью, нужно войти в мир взрослых. Воспитание матерью — «боссом» приучило вас смотреть на взрослых снизу вверх, и вы продолжаете играть роль ребенка. Вы так и не сделались равным среди равных, вы от носитесь к взрослым, как к родителям. Вам даже легче иметь дело с теми, кто смотрит на вас, как на ребенка, воспроизво дя сложившуюся схему. Чтобы разрушить эту схему, вам при дется найти людей, которые не станут общаться сверху внизу, но поддержат ваши усилия стать равным.

Берегитесь наставников, которые непременно хотят за лезть на пьедестал и оттуда изрекать истины, кто в штыки встречает любую попытку поспорить с их мнением. Вам нуж на новая группа сверстников — взрослых, которые не боятся принять вас как равного. Выбирайте в качестве группы поддержки людей, уважающих вашу свободу и право думать по– своему, иметь собственную точку зрения.

Вам нужны надежные люди, от которых вы получите компенсацию матери. Они поддержат в вас статус взрослого. Найдите друзей, которые не усомнятся в вашей способности задавать вопросы, иметь свое мнение, брать на себя ответ ственность и быть самим собой. С этого «убежища равных» начнется процесс взросления.

НОВЫЕ ЗАДАЧИ В ОТНОШЕНИЯХ СО ВЗРОСЛЫМИ

В подростковый период вы не выполнили ряд задач. Это необходимо сделать теперь.

1. Переоценка ценностей

Всем нам кажется, будто мы знаем, во что верим, одна ко на самом деле некоторые люди попросту верят в то, чему их научили в детстве, а собственную веру они не выработали. Их убеждения и ценности унаследованы от матери, но дей ствительно взрослому человеку, равному матери, необходимо иметь собственные убеждения. Определите, что вы думаете о:

— церкви;

— религии;

— политике;

— финансах;

— воспитании детей;

— правах меньшинств;

— карьере.

Часто выясняется, что мнения по этому поводу были восприняты от родителей и не подвергались сомнению. Ис пользуйте группу поддержки, чтобы выработать собственные убеждения и ценности, и на этот раз проследите, чтобы они были вашими, а не приоритетами очередной «матери».

2. Спор с авторитетами

Роджер маялся на собрании, понимая, что босс вот-вот примет неверное решение. Он располагал информацией, ко торая могла бы пролить свет на этот вопрос, но боялся взять слово; «Не стоит раскачивать лодку».

Вы все еще ощущаете себя ребенком среди взрослых? Вы боитесь неодобрения и потому не высказываете свое мне ние? Это состояние духа тянется из детства. Мать — «босс» приучила вас держать свое мнение при себе и не спорить с ав торитетами. Хороший руководитель, напротив, предпочел бы выслушать точку зрения подчиненного, даже если она отличается от его собственной.

3. Принятие решений

Люди, страдающие от синдрома матери — «босса», боятся не угодить лицам, которых они наделили ролью матери, и ча сто оказываются в положении Саманты, не зная, какое реше ние следует принять. Нерешительные мужчины, вечно коле блющиеся между противоположными мнениями, способны довести своих жен до сумасшествия. Взрослый человек мо жет обратиться за информацией к сведущим людям, но после этого он должен оценить полученные сведения и принять самостоятельное решение. Мы берем ответственность на себя и стоим на своем, потому что это наш выбор. С помощью людей, которые дадут вам компенсацию матери, вы начнете сами принимать решения.

4. Решение сексуальных проблем

Роуз очень любила мужа, но не могла удовлетворить его сексуальные потребности. Она обратилась к нам за помо щью, и мы выяснили, что Роуз преследует чувство вины, по тому что ее мать придерживалась крайне пуританских взгля дов на секс. Роуз точно так же старалась подавить все проявления сексуальности в себе и своем партнере.

Проработав свою «нижнюю» позицию по отношению к матери и перестав винить себя за сексуальные потребности, Роуз признала половое влечение как часть своей системы ценностей, и вскоре ее интимная жизнь наладилась.

Детей ограничивают в сфере половой жизни, а взрос лых нет. Если вы все еще не преодолели роль ребенка, вам суждено страдать от каких-либо расстройств в сексуальной сфере. Обратитесь к своим сверстникам, поговорите с ними об этой проблеме, разберите свои ценности, чувства, идеи от носительно секса. Когда вы справитесь с этим заданием, вы сумеете контролировать свою сексуальную активность, и мать, каковы бы ни были ее взгляды, тут уже не сможет вме шаться.

5. Равенство с родителями

Как ни странно, многие люди испытывают чувство вины, если пытаются на равных общаться с матерью — «боссом». Проанализируйте свои чувства. Вас не смущает равенство с матерью? Вы не осуждаете себя за то, что присвоили себе такие права и привилегии? Или вы по-прежнему должны пови новаться любому желанию матери? Помните: вы имеете столько же прав на свою личную жизнь, как мать — на свою. Попросите друзей, чтобы они проверили, как вам это удается.

6. Реализация своей мечты и талантов

Дети думают о том, чем будут заниматься в жизни; взрослые осуществляют это на деле. Дети мечтают о будущей профессии; взрослые учатся, приобретают опыт, рискуют, строят свою карьеру. Если у вас остались неосуществленные мечты, нераскрытые таланты, в зрелом возрасте вы обязаны вспомнить о них. Бросьте вызов тем негативным мыслям, ко торые мешают вам испытать себя, узнать, на что вы пригод ны. Попросите своих наставников и других близких людей помочь вам понять себя. Узнайте свои способности, что бы ни думала по этому поводу ваша мать или иные авторитеты. Если вы все еще трепещете перед матерью, страх провала, ее неодобрения мешает вам развивать ваши таланты и склонно сти. Однако взрослый человек должен отвечать за свой дар, развивать его, служить им человечеству.

7. Практика

С первого раза ничего не получается. Нужна практика, но человек, который и во взрослом возрасте остается в под чинении у матери, так боится неудачи, что не решается на опыт. Для него проба сил и провал — одно и то же. Крити ческое суждение матери всегда подкарауливает его. Он боит ся, что с первого раза ничего не выйдет, и потому предпочи тает ничего нового и не пробовать, раз и навсегда войдя в ко лею карьеры, привычных занятий, семейного быта.

Как только вы почувствуете себя по-настоящему взрос лым, вы избавитесь от этого страха и начнете практиковать ся. Промахи и неудачи будут восприниматься как путь к но вому знанию. Группа поддержки станет безопасным убежи щем на случай провала, поможет встать на ноги и начать сна чала. Риск, поражение и новая попытка дают нам почувство вать радость бытия, но те, кто инкорпорировал критические суждения матери, лишены этого удовольствия. Нужно признать в группе поддержки свой страх перед неудачей, пока зать друзьям, что вы нуждаетесь в их понимании. После этого начинайте небольшими шагами продвигаться к своей цели. Останавливайтесь, спрашивайте мнение друзей о своих успе хах и неудачах и снова продвигайтесь вперед. Только так и можно чему-то научиться. Риск, неудача, «обратная связь», новая попытка — это практика.

8. Контроль над своим поведением

Мятеж уместен в переходном возрасте, взрослый чело век приучается контролировать свою жизнь. Склонность к наркотикам и алкоголю или другим веществам, вызывающим зависимость, различные проблемы поведения — сексуальные извращения, неконтролируемые траты, обжорство и голода ние, спонтанный гнев — указывают на то, что человек по– прежнему занимает «нижнюю позицию». Пока человек вну тренне осознает власть родителей над собой, он будет бунто вать даже против тех правил, которые сам для себя пытается установить.

Чтобы решить проблемы зависимости, порожденные подростковым сопротивлением взрослым, нужно не «приложить побольше усилий», а выйти из «нижней позиции». Пока вы предоставляете кому-то — биологической матери или дру гому человеку — право вас контролировать, вы не можете контролировать себя сами и постоянно возмущаетесь. Когда же вы выйдете из-под власти родителей, вы сумеете самосто ятельно определить свои ценности. Вы будете постоянно протестовать, если снижать вес вам приходится ради матери или кого-то еще. Но если вы займетесь своей фигурой, чтобы соответствовать требованиям своего взрослого «я», шансы на успех существенно возрастут.

Подростковое поведение означает, что вы по-прежнему относитесь к жизни, как ребенок, и не в состоянии достичь желанной зрелости. Группа поддержки поможет вам изжить отклонения в поведении и обрести контроль над теми сфера ми жизни, которые сейчас вам неподотчетны.

9. Добровольное подчинение

Взрослые могут, не сопротивляясь, принять существующую иерархию. Но разве у любого из нас не найдутся знакомые, затевающие скандал всякий раз, когда человек, обле ченный властью, пытается указать, что им следует делать? Когда вы не чувствуете себя равным «авторитетам», вы вос стаете против самой идеи иерархии лишь ради того, чтобы выиграть битву с какой-то личностью.

Научившись воспринимать себя равным любому друго му человеку, вы сможете подчиниться должностному лицу, нисколько не утратив при этом самоуважения. Этот человек не лучше вас, просто он — начальник. Не стоит тратить все силы на бунт против начальника, налогового инспектора или любой другой структуры, принуждающей к подчинению. Речь идет не о детской беспомощности, а о подтверждении взрослого выбора — жить в этой стране, работать именно в этой компании.

10. Выполнение своего дела

Вехой на пути к подлинно взрослой жизни становится тот момент, когда человек сумеет осознать свои таланты и способности и послужить ими миру. Ребенок не может слу жить другим, он лишь выполняет родительские поручения. Чтобы служить, нужно ощутить себя свободным. Никто не принуждает вас делиться своими дарами — и тогда вы можете поделиться с другими, потому что вы этого хотите, потому что вы обрели взрослую уверенность в себе и освободились от матери — «босса».

11. Любовь к отличающимся от нас людям

Подростки сбиваются в группы, деля всех людей на «своих» и «чужих». Человек, все еще занимающий «нижнюю позицию» по отношению к матери — «боссу», склонен к множеству мелких и нелепых предрассудков относительно лю дей, которые хоть чем-то от него отличаются. Если вы научи тесь ценить людей за то, чем они от вас отличаются, и любить их такими, какие они есть, это станет важным этапом на пути к освобождению от матери — «босса» и достижению подлин ной зрелости.

ПОБЕДИТЬ «МАТЬ ИЗ ПРОШЛОГО»

Мы уже разбирали, как можно победить «мать из прошлого», засевшую у вас в голове. Применительно к матери — «боссу» этот процесс ничем не отличается от того, который описан для других типов матерей.

— Найдите безопасное убежище, людей, которые по могут вам вырасти и стать взрослыми.

— Разберите конкретные схемы отношений с матерью — « боссом», которые сделались для вас привычными. Понимание этих схем поможет вам избавиться от них и не воспроизводить их в отношениях с другими людьми. Какие симптомы вы успели обнаружить у себя, читая предыдущую главу? Как вы справляетесь с ними? Какие схемы отношений вам нужно преодо леть?

— Переработайте свои чувства — печаль, негодование, гнев, скорбь, все, что вы повсюду таскаете за собой. Избавьтесь от этих чувств, перестаньте обрушивать их на других людей, не допускайте их в свою жизнь. Послание к Ефесянам (4:31) дает нам хороший со вет: «Всякое раздражение и ярость, и гнев и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас». Эти эмоции мешают вашим отношениям и с матерью, и с другими людьми. Но от них нельзя изба виться, просто отрицая их существование; нужно признать их и проработать со своей группой поддержки. Истинная печаль помогает преобразовать болезненные эмоции.

— Опровергните аксиомы. Мать — «босс» успела внушить вам различные «аксиомы», которые вы инкорпори ровали и превратили в критикующий и запрещаю щий «внутренний голос»: «Не думай об этом, если не хочешь кого-нибудь обидеть»; «Не спорь, а то при дешься не ко двору»; «Не предавайся сексуальным желаниям, это некрасиво»; «Не выбирай эту профес сию, мамочка сказала, что это напрасная трата вре мени». Вы должны отсеять эти «голоса», принуждаю щие вас оставаться ребенком. Когда вы избавитесь от них, вы стряхнете с себя власть матери — «босса» и осо знаете эти «голоса» как некие «автоматические схемы»: они по-прежнему будут всплывать в вашем со знании, но не станут существенно препятствовать ва шему развитию и функционированию. Проследите, как вы обращаетесь с самим собой, и откажитесь от тех «аксиом», которые держат вас в плену. Замените их позитивными утверждениями. Прислушайтесь к друзьям из группы поддержки и инкорпорируйте их сообщение — «ты справишься».

— Простите. Мы уже много говорили о необходимости прощения, не стоит вновь возвращаться к этому во просу. «Отпустите» мать, и вы оба освободитесь от прошлого, которое преследует и угнетает вас (более подробно о прощении говорится в пятой главе). Прощение высвободит энергию и место внутри, ко торые вы сможете использовать для позитивных мыслей, а не для сведения старых счетов.

ПРЕОДОЛЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Просто поразительно, как мы склонны сопротивляться именно тому, в чем нуждаемся, о чем мечтаем. Привыкшему к зависимости человеку предлагают любовь и заботу, а он вдруг отвечает: «Спасибо, мне ничего не нужно». Так заклю ченный, выйдя из тюрьмы, совершает очередное преступле ние, потому что свобода страшит его. Ролло Мей озаглавил свою книгу «Побег от свободы» — люди так склонны к этому. Отметьте в себе тенденцию противиться зрелости и сво боде, уклоняться от равенства, вновь и вновь принимать роль ребенка в отношениях с матерью или людьми, ее заменяющи ми. Попросите друзей из группы поддержки указывать вам на ваши попытки уйти от зрелости, к которой вы вроде бы стремитесь. Пусть они отмечают такие проявления, как:

— желание переложить вину на другого;

— попытки оправдать свои неудачи внешними факто рами;

— жалобы на мать, словно это она и только она мешает вам делать то, чего бы вы хотели;

— недоразумения с начальниками, жалобы, что они слишком давят на вас;

— уныние после первого же провала, отказ от обычного пути проб и ошибок;

— стенания по поводу недостатка талантов и способно стей, неготовность развивать их;

— преклонение перед кумирами;

— подавление собственного мнения и эмоций;

— потребность в одобрении со стороны «старших», страх перед критикой;

— «принимающая» позиция, неготовность служить людям;

— мечты вместо дел.

Все это выражение желания остаться ребенком. Вы рас полагаете всеми возможностями для того, чтобы стать взрос лым, но продолжаете цепляться за прежние схемы. Когда друзья из группы поддержки укажут вам на это, примите их предостережения как Божий дар. Не путайте две вещи: со противление свойственно тому, кто занимает «нижнюю позицию», а разумное принятие упреков — признак мудрости. «Ухо, внимательное к учению жизни, пребывает между му дрыми» (Притчи 15:31).

Помните, в результате опыта отношений с матерью — «боссом» какая-то часть вашей личности противится тому, чтобы воспринимать чужие наставления, вам все еще кажет ся, что за положение взрослого нужно бороться. Но ведь в данном случае наставление вам не навязывают сверху, как вменяют его ребенку, вы получаете его потому, что сами, до бровольно, как взрослый просили о нем. Итак, не противь тесь истине — она исцелит вас.

НОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

Мать — «босс» обычно оказывается не готовой к сообщению о том, что ее ребенок стал взрослым и сам намерен распоря жаться своей жизнью. Не стоит рассчитывать, что такая мать сама скажет выросшему ребенку: «Вот тебе жезл, я передаю его в уверенности, что ты теперь взрослый и сам будешь управлять своей жизнью. Желаю удачи». В жизни так не бы вает.

Но, согласна с этим мать — «босс» или нет, вы отныне са ми контролируете свою жизнь. Быть может, она теперь не знает, как ей общаться с этой новой личностью, и попытка установить отношения на новых основаниях может привести к конфликту.

ИДЕАЛ

Идеальным сценарием для вас и вашей матери — «босса» было бы обсудить проблемы и проработать их. Нет надобности затевать битву, но вам придется объяснить матери, что вы хотите самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Поговорите с ней о том, что вас разделяет, что вам нужно принимать независимые решения. Попросите относиться к вам как к взрослому человеку, избавить вас от опасения, что любое ваше решение, расходящееся с ее мнением, может огорчить ее и вызвать ее неодобрение. Покажите ей, что именно требу ется вам для нормальных и равных отношений.

Вот некоторые советы по поводу того, как вы могли бы построить этот разговор.

— Похвалите ее и ее труд как родителя. Поблагодарите мать за все, что она сделала для вас в прошлом, убе дите ее, что вы это цените. Мать — «босс» и на самом деле не жалеет усилий для своего ребенка, беда толь ко в том, что она не желает останавливаться.

— Воздержитесь от любых упреков, не изображайте из себя жертву. Помните: вы взрослый человек и это вы сами позволили матери слишком долго контролиро вать себя. Жаловаться и обвинять пристало только ребенку.

— Сосредоточьтесь на главном: вы хотите остаться дру зьями и строить отношения как друзья и равные личности. Вы цените вклад матери в вашу жизнь, но нуждаетесь в ее уважении как к равному ей человеку. Напомните ей, что товарищи также дают друг другу советы и наставления, но при этом уважают свободу другого и его право принимать или отвергать эти со веты.

— Покажите матери, что вы нуждаетесь в ее помощи. Попросите ее, чтобы она сама останавливала вас, когда вы ведете себя как ребенок, вместо того чтобы соответствовать своему статусу взрослого.

— Спросите ее, как вы должны поступить, если она бу дет обращаться с вами неприемлемым для вас обра зом. В какой форме лучше будет сказать ей об этом? Как поступить, чтобы она поняла свою ошибку, но чтобы вместе с тем вы остались друзьями?

— Обсудите, какие роли вы готовы взять на себя в буду щих отношениях и чего вы ждете друг от друга. На какое количество и качество звонков, визитов, се мейных обсуждений, советов вы рассчитываете? Придется прояснить все аспекты ваших отношений, и тогда вы и в самом деле сможете стать друзьями.

— Спросите мать, не обижаете ли вы ее чем-нибудь, не следует ли вам попросить прощения. Сыну матери — « босса», как правило, приходится извиняться за не слишком приятные формы, в которые выливался его протест. Не случалось ли вам в гневе сказать или сде лать что-то, о чем вы теперь сожалеете? Признайтесь в этом матери и попросите прощения.

— Обдумайте вместе с матерью, чем вы теперь сможете заняться вместе, по-дружески. Иногда люди становятся пленниками прежней схемы отношений и забывают о других совместных занятиях. Вспомните, чем вы ни разу не занимались вместе. К примеру, пойдите не в магазин, а в театр.

Все эти приемы повышают и ценность ваших отноше ний, и самооценку матери и потому служат обеим целям: сохранить статус взрослого и дружеские отношения с матерью. Если все пойдет хорошо, вы приобретете нового друга (и ваша мать тоже) и вам предстоят хорошие годы. Кроме того, вы избавите от лишних проблем и своих детей, кото рые могли бы стать заложниками вашей великой битвы с матерью, вместо того чтобы наслаждаться общением с ба бушкой.

НЕ СТОЛЬ ХОРОШАЯ СИТУАЦИЯ

Приведенный выше сценарий отражает нормальный способ передачи власти — необходимого этапа взросления человека. Просто у одних людей это происходит позже, чем у других. Для осуществления всего этого необходимо, чтобы и мать, и выросший ребенок были нормальными, честными и ответственными людьми. Слава Богу, если у вас дело обстоит именно так.

К сожалению, нередко все значительно хуже. Мать — « босс» попросту отказывается признать в выросших детях равных, она хочет в той или иной степени управлять и коман довать ими. Если вы попытаетесь применить описанную вы ше процедуру и ничего не добьетесь, придется идти другим путем. «Идеальный» сценарий преследовал две цели — сохра нить статус взрослого и дружбу с матерью. «Неидеальный сценарий» сохраняет статус взрослого и позволяет ответ ственно вести себя по отношению к матери. Если мать хочет исключительно править вашей жизнью, а не быть вам дру гом, вам придется отказаться от мечты о равных с ней отно шениях. Тем не менее вы можете построить ответственные отношения, не впадая вновь в детство.

Вам помогут следующие инструкции.

1. Если совершенно очевидно, что мать не желает ви деть в вас равного, вам придется предварительно проработать в себе мечту о признании со стороны матери. Обсудите ее с друзьями из группы поддерж ки, оплачьте и, наконец, забудьте ее. Если мать не желает отказаться от роли босса, вам придется по кончить с мечтой о том, что мать может измениться. Цепляясь за свое желание заставить ее обращаться с вами как с взрослым, вы навсегда застреваете в по ложении ребенка и обрекаете себя на постоянное ра зочарование. Пусть мать остается самой собой, т. е. человеком, желающим того, чего он получить не мо жет. Она хочет по-прежнему быть вашим начальни ком, но уже не может этого — так пусть она испыты вает разочарование. Только ваше неутоленное жела ние изменить ее позволяет матери вновь захватить власть. Для вас единственная возможность выиграть — это отказаться от игры, т. е. преодолеть в себе стремление как-то изменить мать.

2. Забудьте о гневе. Когда мать, «как всегда», дает вам указания и критикует, не позволяйте себе злиться. Покуда она может вас рассердить, рычаги управле ния находятся у нее в руках, ведь вы снова превра щаетесь в ребенка. Разберитесь со своей внутренней проблемой, а не с матерью. Мать не изменится, она по-прежнему хочет руководить, поэтому займитесь тем, что вы можете изменить, — самим собой. Прит чи 25:28 напоминают нам: «Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим». Если мать по-прежнему «достает» вас, нужно занять ся строительством «стен». Вам потребуются более надежные внутренние границы. И это уже проблема не матери, а ваша. Не выплескивайте свой гнев. Расцените его как симптом «нижней позиции», от которой вы еще не сумели отказаться.

3. Избавьтесь от чувства вины. Вина, как и гнев, — показатель «нижней позиции». Если чувство вины гне тет вас и вынуждает к тому или иному поведению, обратитесь за помощью к группе поддержки. Под действием этого чувства вы не можете судить объек тивно. Вина — оборотная сторона гнева. И то и дру гое говорит о том, что вы еще не сделались равным матери и не повзрослели.

4. Позвольте себе иметь собственное мнение. Когда мать настаивает, чтобы вы сделали одно, второе, тре тье, не пытайтесь остановить ее словами: «Не надо меня контролировать». Вы уже знаете, что она не хо чет отказаться от своего права на контроль, так что нечего ее об этом и просить. Скажите просто: «Нет, думаю, этого я делать не стану». Говорите спокойно и прямо, а когда мать выразит неодобрение, покажи те, что понимаете ее точку зрения: «Да, тебе это не по душе, но я поступлю именно так». Такой ответ пе реадресует проблему матери: вы покажете, что ее мнение вас интересует, но вы не станете повиновать ся ему. «Ох, мама, мне очень жаль, что я вынужден поступить именно так, я понимаю, что тебе это не приятно». Сочувствие помогает разрешить многие проблемы.

5. Установите границы для себя. Может быть, вы еще слишком уязвимы и не готовы к общению на новых основаниях. Надо на время ограничить свое обще ние с матерью. Вам потребуется время для исцеле ния и проработки своих проблем. Вероятно, придет ся сообщить матери, что те или иные темы вы обсуж дать не хотите. Вы сами должны решить, что вы мо жете вынести, а что нет. Нам случалось наблюдать крайние случаи, когда один тяжелый разговор при водил к приступу депрессии и даже психоза. Опре делите свои границы, попросите людей из группы поддержки помочь вам уточнить их.

6. Установите границы для матери. Некоторые отно шения становятся настолько мучительными и болез ненными, что не идут на пользу ни той, ни другой стороне. Особенно это опасно, когда речь идет о ва шем здоровье и благополучии ваших детей. Если мать ведет себя столь агрессивно или безжалостно, что причиняет вам ощутимый вред, вы должны оп ределить границы. Расскажите ей, в каких случаях вы примете конкретные меры. К примеру, если она будет кричать на вас или непрерывно критиковать, положите трубку и перезвоните в другой раз.

7. Используйте систему поддержки. Вы не можете на чать этот процесс в одиночку. Опирайтесь на группу поддержки. Звоните друзьям перед тяжелым разго вором и после него. Действуйте по принципу сэнд вича, помещая встречу с матерью между двумя «Под держивающими» встречами. Таким образом вы сумеете подготовиться к общению с матерью, а после него сможете прийти в себя с помощью тех, кто под талкивает вас к взрослению.

8. Используйте сильные стороны матери. Может быть, мать не способна быть другом, но иногда возникают ситуации, когда ее склонность к доминированию оказывается не столь уж пагубной. Время от времени вам пригодится ее совет или какая-то информация. Мать обожает эту роль. Бывают и такие моменты, когда она ничем вас не донимает и вы можете любить ее такой, какая она есть, забыв о других ее проявле ниях. Привыкните повторять: «Мама есть мама» и не реагируйте слишком остро на некоторые ее свойства.

9. Самое главное — любите мать. Взрослый человек за нимает позицию любви. Если ваша цель — стать взрослым, вы должны научиться любить мать. Лю бовь вовсе не подразумевает послушание, иногда она даже нуждается в спорах. Но любовь никогда не воздает злом за добро и требует всегда относиться к матери с заботой и уважением. Чем больше вы люби те ее, тем меньше боли она может вам причинить. Почитайте мать, любите ее, как самого себя, и сами стройте свою жизнь.

 

Глава двенадцатая
МАТЬ — «АМЕРИКАНСКИЙ ЭКСПРЕСС»
попечители и домоправители   -  отрочество: начало расставания   -  последние годы отрочества и начало взрослой жизни   -  последствия воспитания: симптомы отношений    -  функциональные симптомы   -  эмоциональные симптомы   -  духовные симптомы   -  что происходит во взрослой жизни   -  признак зрелости в отношениях с матерью  

Все мы слышали эту рекламу: «Кредитная карточка «Аме риканский экспресс». Не покидайте дом без нее». Но что хо рошо для кредитной карточки, то совершенно не подходит для матери: выросшие дети должны покинуть и отчий дом, и мать. Мать дает нам жизнь, а затем мы забираем жизнь в свои руки и уходим. Таков вечный танец — то сближение, то расставание. Для многих задача покинуть мать осложняется до полнительными трудностями.

Так произошло с Кэтрин: для нее процесс ухода из дома сопровождался мучительными конфликтами. Как это обыч но бывает, выход в самостоятельную жизнь начался пример но в пятнадцать лет, когда различные интересы все чаще и чаще уводили ее прочь из дома. Само по себе это не представля ло проблемы, поскольку ее мать Джойс гордилась самостоя тельностью и активностью старшей дочки. Она даже перед подругами хвасталась тем, как независима и склонна к раз личным приключениям ее Кэт.

Конфликты возникали тогда, когда выбор Кэтрин вы водил ее за рамки решений, принятых в семье. К примеру, она захотела присоединиться к молодежной религиозной группе, а не посещать воскресную школу при церкви, к кото рой принадлежала ее родня. Джойс решительно воспротивилась намерению Кэтрин и не стала прислушиваться к ее объяснениям — дескать, все ее друзья входят в эту группу, и она лучше отвечает ее духовным запросам. С точки зрения Джойс, таким образом Кэтрин превращалась в еретичку. Многие матери радовались бы, что подросток проявляет са мостоятельный интерес к духовным делам, но Джойс это не устраивало: ей было нужно, чтобы этот интерес совпадал с ее достаточно узкими понятиями.

Они долго спорили, и в конечном счете Джойс одержала победу, внушив Кэтрин чувство вины.

— Что же это за христианка, которая идет против мате ри и бросает семью? — твердила она. — Разве Библия не предписывает любовь и послушание?

Кэтрин уступила, как уступала она и в других случаях, но при этом она все с большим нетерпением ждала часа свое го «освобождения».

Новая битва разгорелась из-за выбора колледжа. Семья жила в маленьком городке на юге, а Кэтрин мечтала попасть в большой город. Ее привлекали два университета вдали от дома, но мать это опять же не устраивало. Джойс поддерживала связи с двумя государственными учреждениями побли зости, один из этих университетов она сама заканчивала и хотела, чтобы дочь пошла по ее стопам.

— Ни в коем случае! — воскликнула она, когда Кэтрин заикнулась о своих планах. — Нельзя же ради учебы переез жать за три тысячи миль! Да мы тебя никогда не увидим.

«Вот и хорошо», — подумала Кэт, но вслух ничего не сказала.

В ход пошли угрозы лишить Кэтрин финансовой поддержки, отлучить ее от семьи. В конечном счете девушка сда лась и поступила в соседний университет. Мать была счаст лива — пока Кэтрин в очередной раз не попыталась сделать нечто, что могло бы отдалить ее от родных.

— То есть как это ты не приедешь домой на Рождество?! — возмутилась мать. — Ты должна приехать, и точка!

— Мама, но там будет так весело. У родителей моих друзей есть домик в Колорадо, мы будем кататься на лыжах. Гуда едут все мои друзья, это так здорово! Пожалуйста, ма мочка!

— Нет, Кэтрин, я слышать об этом не хочу. Рождество — семейный праздник, и ты должна быть здесь, с нами. Мы уже придумали, чем мы займемся все вместе. Ты не можешь так нас подвести. Довольно, я даже не стану это обсуждать.

Кэтрин приехала домой на каникулы, но сердце ее бы ло с друзьями — как они, должно быть, весело проводят вре мя! Ей казалось, что она, как маленький ребенок, все еще вынуждена даже в мелочах подчиняться родителям.

Споры продолжались на всем протяжении ее студенческих лет, возобновляясь каждый раз, когда она хотела прове сти каникулы или праздники вне дома, с друзьями — а все друзья Кэтрин жили где-то далеко. Кроме того, в Кэтрин по степенно, но очевидно происходила смена представлений и ценностей, подтверждавшая ее дифференциацию от матери.

И наконец наступил час «освобождения». Получив ди плом, Кэтрин объявила, что уезжает в Сан-Франциско рабо тать в бухгалтерской фирме. Мать была оскорблена, она вновь пустила в ход те аргументы, которые уже использовала во время битвы из-за колледжа, но на этот раз она проиграла. Кэтрин знала, что ей пора уезжать.

ПОПЕЧИТЕЛИ И ДОМОПРАВИТЕЛИ

Библия так изображает положение ребенка: «Еще скажу: на следник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправите лям до срока, отцем назначенного» (Галатам 4:1-2). Это со вершенно точное описание того, что испытывает ребенок и в особенности подросток: он обладает наследством, которым не может воспользоваться. Любой юноша готов утверждать: «Я уже взрослый, только попечители и домоправители не да ют мне свободы».

Так и надо представлять себе процесс взросления и ухода из дома. Дети должны покинуть родителей именно в смыс ле выхода из-под их власти и превращения в полноценных взрослых людей. Человек сам становится «домоправителем» своей жизни. Хороший попечитель постепенно передает вожжи в руки ребенка. Вопрос не в географическом расстоя нии, не в наглядных символах «ухода»: один человек поселится за тысячу миль от матери, но в эмоциональном отно шении так и не покинет дом, а другой, живя по соседству, будет полностью отвечать за себя.

Покинуть мать — значит отказаться от определенной позиции в жизни. Мы выходим из-под опеки и утверждаем свое взрослое существование за пределами психологической империи матери.

Эта глава, как и предыдущие, обсуждает проблему отде ления от матери и обретения внутренней свободы. Однако здесь рассматривается особый случай — процесс отделения и независимости, когда человек еще находится «под матерью», а затем выход из этой позиции во взрослую жизнь. Посмотрим, как выглядит этот процесс и какие факторы включены в него.

ОТРОЧЕСТВО: НАЧАЛО РАССТАВАНИЯ

В одиннадцатой главе мы рассмотрели некоторые эта пы развития личности в подростковый период. Теперь мы об ратим внимание на те аспекты отрочества, которые особенно затрудняют ребенку попытку покинуть мать, когда для этого приходит время. Разберем сперва, как должны строиться отношения в эти критические годы, чтобы желание отделиться от семьи проявлялось так, как задумано. Какие важные мо менты отрочества подготавливают человека к уходу из дома?

Знакомство с большим миром

Одной из важных черт отрочества, подготавливающих человека к уходу из дома, является знакомство с большим, или «реальным» миром. Средоточием жизни ребенка остается его дом, для подростка же все большее значение приобре тает внешний мир. К примеру, получение водительских прав — это огромный шаг к независимости, ведь теперь юноша может разъезжать повсюду без мамы.

В мире подростка родителей все активнее вытесняют школа, друзья, различные увлечения. У юноши появляется собственная культура. Посещение концертов и спортивных мероприятий, клубов, поездки с друзьями, хобби, умствен ные и художественные интересы, свидания — все уводит его дальше и дальше от семьи. Колумбово открытие внешнего мира играет в его жизни двоякую роль: во-первых, человек начинает понимать, что мир даст ему больше, чем может дать семья, а во-вторых, он убеждается, что способен иметь дело с этим миром, не держась за мамину руку.

Привлекательность компании ровесников

Ребенок только играет с друзьями, но для подростка сверстники становятся мощнейшим источником эмоцио нальной и социальной поддержки, оказывают чрезвычайно сильное влияние на формирование ценностей и норм вступа ющего во взрослую жизнь человека. Чувство принадлежно сти расширяется, вбирая в себя уже не только родителей, но и Друзей.

Когда в юноше совершается эта перемена, он получает важный урок, который пригодится ему на всю жизнь: в мире есть еще множество людей помимо папы и мамы, которые тоже имеют свое мнение и качества и которые могут предо ставить ценные сведения и моральную поддержку.

Чтобы стать полноценным членом общества, каждый из нас должен научиться этой взаимной зависимости. Нам необходимы друзья. Мы нуждаемся в информации из других источников помимо родителей. Когда мы научимся использовать дружеские отношения для удовлетворения потребности в близости и искренности, мы обретем надежное убежи ще, что бы с нами ни случилось в жизни.

Если мать пытается убедить ребенка в том, что един ственным источником любви и истины может быть только она сама, ребенок не сумеет «выйти за ее пределы». Отсюда возникают проблемы развития: человек продолжает инфан тильно цепляться за других, вместо того чтобы обрести спо собность общаться с людьми с позиций взрослой созависимости. Уходя от детской зависимости, мы должны получить возможность опираться на других людей, но уже с большей ответственностью. Мы начинаем понимать, что сами отвечаем за удовлетворение своих потребностей и не можем рассчитывать, что мать и впредь будет предвосхищать и удовлетворять наши нужды. Мы теперь сами должны помочь себе, и мы несем ответственность за то, как примем предло женную нам помощь. От потребности в матери мы перехо дим к потребности в других людях.

Опыт столкновений с реальным миром

Рассказывает доктор Клауд

Недавно я обедал у друзей, и внезапно их сын-подро сток обернулся к родителям и сказал:

— О, я вам еще не говорил: меня на неделю отстранили от работы.

— Что случилось? — быстро спросил отец с беспокой ством (мы все знали, как трудно его сыну было получить это место).

— Я дважды опоздал.

— Скверно, — посочувствовала мать, — ведь тебе нуж ны деньги, — с этими словами она вернулась к еде.

Мы еще с минуту обсуждали ситуацию, а потом смени ли тему.

Меня просто восхитило поведение матери. Она не впа ла в крайности: не начала причитать над ребенком, не изли вала свою тревогу в длинной нотации в надежде таким обра зом уберечь парня от других неприятностей. Мать просто вы слушала его, посочувствовала и таким образом помогла ему справиться с проблемой. Она не предлагала сыну денег, не возмущалась тем, как несправедливо обошлось с ним началь ство, не проявила созависимого поведения. Ее сын начинал понимать, что мир очерчивает определенные границы его поведения, а мать, к счастью, не стала оберегать его от этого опыта.

Если мать не будет становиться на пути реального мира и препятствовать возведению его границ, ребенок усвоит важный урок: правила задают не только родители. Тем самым он начнет рассматривать правила не как семейное дело, а как часть реального мира. Если позволить ему самому принять наказание, он осознает, что мать не может бесконечно укрывать его от требований мира. Это понимание творит чудеса и навсегда кладет конец регрессивному бегству под защиту ма тери. Ребенок узнает, что реалии внешнего мира накладывают иные требования, чем семейная дисциплина.

К несчастью, некоторые матери не могут допустить, чтобы ребенок пострадал. Если у «малыша» проблемы со школой, с работой, а то и с законом, мать всегда приходит на выручку Пытаясь помочь, она обычно либо отвергает ту гра ницу, за нарушение которой ребенка должен был наказать внешний мир, либо преуменьшает ее значение. Мать врыва ется в кабинет директора, возмущаясь оценкой ученика, или в кабинет начальника, протестуя против недостаточно бы строго повышения. Ее ребенок никогда не бывает виноват, все дело в учителе, в школе, в руководстве компании. Если «они» не изменят свое поведение, то поплатятся за это — ти пичная бессильная родительская угроза. Этот тип матери просто не в состоянии принять факт, что ее ребенок может с чем-то не справиться и должен отвечать за последствия.

В других случаях мать реагирует не столь бурно, но за одно с ребенком возлагает всю вину на того, кто установил эту границу «Ты же знаешь этих учителей, — приговаривает она. — Они понятия не имеют, как устроен этот мир, знай твердят заученное. Вот пойдешь в университет, там тебе будет интереснее». Подобная реакция также снижает эффект «бу дильника», который мог бы призвать ребенка сделать еще один шаг во взрослую жизнь.

Главная задача матери в этой сфере — не мешать. Обязанность ее — сопротивляться соблазну, не рушить гра ниц, с которыми ее ребенок сталкивается во внешнем мире, но и не «подкреплять» их, твердя: «Я же тебе говорила». Если мать использует границы внешнего мира в своих интересах, она опять же подрывает их значение. Стоит ей сказать: «Я те бя предупреждала, что будет, если ты не начнешь относиться к своим делам более ответственно. Смотри, что ты натворил» — и эти слова уничтожат позитивный эффект установленных границ. Ребенок посчитает, что внешние границы и ворчание матери — это одно и то же. То, что вначале воспринималось как внешняя граница, превратится в еще одно материнское правило, а поскольку ребенку надо отделиться от матери, то тем самым придется дифференцироваться и от этого прави ла. Жизненный урок прерывается, едва начавшись.

Лучше всего будет, если мать отойдет в сторону и позво лит ребенку самостоятельно приобретать опыт отношений с реальностью. Реакция знакомой, о которой я говорил выше, может послужить образцом: «Да, скверно. Как ты теперь намерен поступить? Передай мне, пожалуйста, рыбу».

Путь к финансовой независимости

Чем старше становится подросток, тем больше он нуж дается в деньгах. Кино, спорт, различные увлечения, свида ния, поездки, школьные клубы, одежда — все, что любит мо лодежь, требует денег. Финансы ребенка ограничены, по скольку сам он не может заработать, но подростки и юноши более мобильны, умелы и подготовлены, они могут иметь деньги, выполняя различную работу. С другой стороны, денег им нужно больше.

Задача матери — позволять и даже поощрять самостоятельность подростка, устанавливая границу для регрессивно го желания ребенка вновь стать ее подопечным.

Проблема возникает в тех случаях, когда мать препят ствует самостоятельности подростка, либо осуждая его независимое поведение, либо чересчур щедро выдавая ему деньги, так что у него не возникает желания трудиться. Очень пе чально видеть взрослых людей, которым приходится впервые в своем возрасте осознать, что для удовлетворения своих потребностей нужно работать. Этот урок им следовало выучить еще до двадцати лет.

Установить точное равновесие здесь нелегко, поскольку без родительской поддержки молодые люди также не мо гут обойтись. Они нуждаются одновременно и в поддержке, и во все возрастающей ответственности за свои заработки и расходы. Палку можно перегнуть и в ту и в другую сторону: одни родители вообще прекращают финансировать своих де тей, как только те находят себе работу, другие продолжают давать им столько денег, что у подростка, а затем у юноши во обще не возникает желания работать.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ОТРОЧЕСТВА И НА ЧАЛО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ

В конце отрочества по мере приближения к взрослой жизни перспектива ухода из дома становится все более реальной. Юноша (девушка) окончательно утверждается в своей независимости во время учебы в колледже, и по окончании уни верситета должен (должна) полностью перейти к самостоятельной жизни. Родители постепенно передают в руки под растающего ребенка управление его жизнью. Роль родителей теперь сходит на нет. Действует простое правило: в какой ме ре человек зависит от родителей, в такой мере он все еще остается ребенком. Взрослый, который сохраняет инфан тильное поведение, столкнется с проблемами, как только ра бота и отношения с людьми потребуют, чтобы он вел себя как взрослый.

Родители должны подвести ребенка к тому моменту, когда он сможет устроить жизнь отдельно от семьи, найдет себе жилье, друзей, группу поддержки, обретет собственную духовную жизнь и в состоянии будет сам платить по всем сче там.

Горе матери

С точки зрения матери, все это звучит очень жестоко. Дети спешат на волю, вернутся ли они когда-нибудь в родное гнездо? Конечно, вернутся, если процесс протекает правиль но. Но в ожидании их возвращения мать ощущает лишь одно: она покинута.

Книга Бытия утверждает: человек должен оставить свою мать. В подлиннике это еврейское слово означает «по кинуть, отказаться, бросить, пренебречь, отпустить на волю». Речь в контексте идет о браке, далее указывается, что человек «прилепится» к жене. Процесс эмоционального расставания с матерью — это завершающий этап развития ребенка, даю щий ему возможность полностью перейти во взрослую жизнь.

Первое отделение от матери, чисто физическое, называ ется «отнятием от груди». В Библии в этом смысле использу ется слово, имеющее ряд позитивных значений: «вознаграждать, созревать, приносить изобилие». Ребенок отлучается от груди, после того, как получил достаточно хорошей пищи, т. е. пройден этап первоначальной зависимости, он созрел для второго этапа.

Второе отделение — уход из дома — описывается как горе для матери, как рана, которую непременно наносит ей ребенок. Дети покидают мать, когда вырастают, и уже не за висят от нее. Это не значит, что они перестают любить мать, восхищаться ею, общаться с ней, давать ей и принимать от нее. Отношения не прекращаются, они меняются.

Будучи источником жизни и эмоций для своего ребен ка, мать получает огромное удовлетворение. Она дает ему жизнь и пищу, а затем знания, дисциплину, дружбу, наставле ния, ценности и многое другое. Для матери это самая плодотворная, самая благая роль. До сих пор в этой книге мы и говорили о том, что роль матери в жизни человека чрезвычайна велика.

Грустно другое — эта роль подходит к концу. Мать дает ре бенку физическое существование, подготавливает его к самосто ятельной жизни и выпускает из рук созданную ею жизнь.

Отпустить — вот что очень трудно для матери. Ребенок вынужден нанести ей эту рану — «забрать» свою жизнь и уй ти. Обязанность матери — «получить» рану и принять ее. Она прольет горькие слезы расставания, оплачет опустев шее гнездо — но увидит становление независимой личности; плод ее питания, воспитания и любви. Радость и печаль сли ваются воедино. Уход из отчего дома и горестен, и полон счастливых надежд.

Все зависит от того, допустит ли мать мирное протека ние этого процесса. Она должна превозносить ценности са мостоятельности, дифференциации, личных границ и проти виться регрессии, о которой шла речь в шестой главе. Мать обязана радоваться печальному для нее шагу ребенка, а это не так-то просто. Если она сумеет это сделать, независимость выросшего ребенка станет не угрозой ее благополучию, а признаком хорошо проделанной работы. Дети выходят в са мостоятельную жизнь, и мать перестает быть «кредитной компанией», она не собирается что-то еще давать или полу чать по счетам. Все, что она предоставила ребенку, — это сво бодный дар; все, что она хочет получить взамен, — радость видеть, как складывается жизнь ее ребенка.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВОСПИТАНИЯ МАТЕРЬЮ — «АМЕРИКАНСКИМ ЭКСПРЕССОМ»

Как мы уже видели, определенные симптомы могут указывать, что процесс отделения протекает неправильно. Рассмотрим эти симптомы.

Симптомы отношений

Нездоровая зависимость проникает в важные отношения «как бы взрослого человека», воспитанного матерью — « Американским экспрессом». Даже если отношения начина ются на основе взаимного равенства, они быстро перераста ют в битву за зависимость или независимость.

Заботься обо мне — не смей обо мне заботиться

Эта динамика часто проявляется как в романах, так и в супружеской жизни. Один из партнеров (чаще мужчина) остается до некоторой степени безответственным, и кто-то должен делать за него вещи, которые обычно человек сам де лает для себя. Он пренебрегает личными обязанностями, ре шением денежных вопросов, стиркой, готовкой, оплатой счетов и т. д.

Такой человек находит созависимого партнера, кото рый будет заботиться о нем, а потом начинает ссориться с ним из-за того, что тот «вечно ворчит и пытается контроли ровать». Безответственной личности хочется получить заботу без контроля. Партнер же «ворчит», поскольку скоро обнару живает, что он, например, вместо мужа получил ребенка. Ра зочарование становится все более глубоким, особенно пото му, что «ребенок» не слушается «мамочку»: «Не указывай, что мне делать!», «Отстань от меня!», «Вечно ты ворчишь». Он возвращается к своим забавам, избегая взросления и проти вясь родительскому попечению.

Отделение от партнера

Человек, не отделившийся от матери, склонен превра щать в «мамочку» того, кем он дорожит. Сперва он очень бли зок к любимой, а затем так или иначе покидает ее, прекращая далеко зашедший роман или бросая жену. Это естественно: человек должен отделиться от матери. Если мы ставим кого– то на место матери, нужно покинуть этого человека. Люди, превращающие в «мать» своих жен или мужей, друзей или подружек, должны будут в итоге так или иначе их «оставить». Разрыв не всегда выливается в развод или прекращение любовной связи. Главное — эмоциональный уход.

Выросшие дети матери — «Американского экспресса» устраняются, ухо дят в себя, ищут себе дела вне дома, тратят все время на дру зей или хобби. Они избегают близости с наиболее важным для них человеком. В такой форме они отделяются от матери, хотя роль матери теперь исполняет жена.

Уклонение

Иногда люди вообще не вступают в отношения именно ради того, чтобы отделиться от матери. Они изо всех сил из бегают интимности во взрослых отношениях. Одних это устраивает, других не очень. Кто-то так любит свою дорогой ценой доставшуюся независимость, что содрогается при одной мысли о близких отношениях и сопутствующей им от ветственности, других одиночество угнетает и они мечтают о близости. В любом случае, они так и не переходят к этапу «правильных» взрослых отношений.

Идеализация

Некоторые дети матери — «Американского экспресса» до такой степени проникаются ее представлениями о себе, что не могут найти идеального партнера, который дал бы им все, чего они достойны. Всякий, кто появляется на горизонте, не заслуживает внимания, выросший ребенок продолжает це пляться за мать. Главная цель этого поведения — не разлу чаться с идеальным представлением о себе, созданным матерью, и избежать потенциально разочаровывающих отноше ний с реальным человеком.

Попечительство

Люди, не сумевшие в эмоциональном аспекте покинуть дом, иногда идентифицируют себя с матерью, от которой они так и не отделились, и пытаются заменить мать другому чело веку. Это хорошо знакомый нам тип созависимости.

Функциональные симптомы

Эти симптомы напоминают описанные в шестой главе: неорганизованность, недостатки развития в области самоопределения и выявления способностей, проблемы отсро ченного удовольствия и другие признаки безответственно сти. Мир взрослых требует от нас взрослого и независимого поведения: делай свое дело, не прибегай к самооправданиям, отвечай за последствия, плати по счетам, прибирай за собой, общайся с другими людьми как с равными и не причиняй людям лишних хлопот. Функциональные симптомы наблю даются прежде всего в профессиональной деятельности и при воспитании детей.

Эмоциональные симптомы

Такие симптомы, как и функциональные, совпадают с описанными в шестой главе. Это депрессия, возникающая в результате неспособности управлять своей жизнью, чувство беспомощности и бессилия. Иногда к ним присоединяется наркотическая зависимость, от последствий которой «ребен ка» опять же избавляет мать. Человек, не «перерезавший пу повину», часто бывает подвержен склонности к самоизоля ции, тревоге, приступам паники. Эти люди склонны возла гать вину на других, чтобы избежать ответственности. «Если бы не она, я был бы вполне приличным человеком».

Духовные симптомы

Духовная жизнь — это прямое общение с Богом и при нятие на себя ответственности за эти отношения. Человек, «не ушедший из дома», остается в глубине души ребенком, его отношения с Богом — отношения не сына с отцом, а скорее внука с дедушкой. Нужны какие-то усилия со стороны, чтобы придать мотивацию духовному развитию такого человека или «за него» структурировать данный аспект его жизни.

Духовная зрелость и подлинное взросление подразуме вают истинную ответственность перед Богом. Человек — Сын Божий, носитель Его образа, доверенный слуга. Пока он дер жится за мамину руку, он больше отвечает перед ней, чем пе ред Богом. В определенном смысле мать ограждает его от требований реальности. Как уже говорилось, настоящая зре лость наступает, когда человек перестает надеяться, что жизнь сама по себе удовлетворит все его нужды, и начинает сам реагировать на требования, предъявляемые ему жизнью. Мать, которая либо сама устанавливает эти требования, либо спешит удовлетворить их, подменяя растущего ребенка, пре пятствует его взрослению.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ

Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избе гаете отделения и независимого взрослого существования. Воспитание матерью — «американским экспрессом» может породить проблемы в таких областях:

— финансы;

— повседневные дела. Вам будет трудно принять на се бя те взрослые обязанности, которые мать исполня ет, пока вы остаетесь дома: стирка, страховка, реше ние проблем на работе, устройство собственного дома, создание системы эмоциональной поддержки за пределами семьи;

— отношения с родственниками супруга. Проблемы возникают оттого, что власть начинает делиться между супругой и матерью; отделение от угождающей вам матери; уход от взрослых отношений с матерью. Если вы не достигли дружбы с матерью, не оказываете помощь престарелым родителям, не имеете самых разно образных связей с ними, не любите заходить к ним, писать или звонить им, то у вас, вероятно, имеется проблема в этой сфере. Отделение от матери подраз умевает расставание лишь с функцией матери, а не с ней самой как с личностью; постоянные споры с матерью;

— созависимость. Обоим — и вам, и матери — следует принять на себя ответственность за собственную жизнь;

— тенденция внедрять в свою жизнь и карьеру идеаль ные представления матери, вместо того чтобы следо вать собственным склонностям; мучительная борьба за достижение зрелости в поло вой жизни.

ПРИЗНАК ЗРЕЛОСТИ В ОТНОШЕНИЯХ С МАТЕРЬЮ

Если у вас устанавливаются хорошие отношения с матерью — это прекрасный признак. Это крайне существенно для сохра нения всего общества, его ценностей, культуры и роста, для связи между поколениями. Библия велит нам почитать роди телей, более того, она говорит, что мы должны «отплатить» родителям, возвратить им то, что они давали нам, пока мы были маленькими. Старея, родители станут все больше нуж даться в нас. И наши дети тоже тянутся к дедушке с бабуш кой.

Когда дети достигают зрелости, они могут насладиться взрослыми отношениями с родителями. Это будет дружба равных с совместными праздниками, разумными советами с обеих сторон, взаимной поддержкой, удовольствием, общи ми поездками и другими радостями. Такова награда за взрослые здоровые отношения между детьми и родителями.

Чтобы по-настоящему радоваться отношениям с матерью в нашей взрослой жизни, сначала надо в эмоциональном плане покинуть дом. Нужно осуществить задачи, о которых мы говорили в этой главе. Если вы были воспитаны матерью — «Американским экспрессом», вам прежде всего надо добить ся списания долга. В следующей главе мы обсудим, как это делается.

 

Глава тринадцатая
ПРАВИЛЬНЫЙ СПОСОБ ПОКИНУТЬ ДОМ
самый долгий путь   -  задачи   -  изменить отношения с матерью   -  как это выглядит

Рассказывает доктор Таунсенд

Марк и Шеннон столкнулись с серьезной проблемой. У них был хороший брак, двое желанных детей. Но теперь, по мнению Шеннон, «Марк хотел все испортить». Семью впервые постиг кризис.

Все дело было в конфликте Марка с его матерью. Джой овдовела несколько лет назад, унаследовав от мужа, успешно занимавшегося бизнесом, довольно большую сумму. Она бы ла добра и преданна своим детям и внукам.

Свою любовь Джой помимо прочего выражала с помо щью дорогих подарков и материальной поддержки. Она была щедра и несколько экстравагантна; то покупала Марку и его семье прекрасные образцы антикварной мебели, то оплачи вала заграничную поездку и капитальный ремонт его дома. Марк и Шеннон были менеджерами среднего звена, так что помощь Джой они принимали с благодарностью: без нее они не могли бы вести подобный образ жизни.

Иногда возникала некоторая неловкость перед друзьями и соседями. Семья жила в окружении таких же менедже ров, и различие между их благополучием и финансовым поло жением соседей бросалось в глаза. Их спрашивали: «Вы что, ребята, в лотерею выиграли?» или «Ваша компания всем так платит?». Порой они ловили на себе косые взгляды и догады вались, что некоторые соседи им завидуют. Тем не менее они считали, что это уж проблема соседей, а не их собственная.

Но потом и у самой супружеской пары начались разно гласия. Марк изменил свое отношение к матери. Ее любовь лишала его свободы, он возмущался тем, что Джой постоян но вторгается в его семейную жизнь. «Я хочу быть самостоя тельным человеком, —– твердил он жене, — я больше не маль чик, которому все время нужна мать». Он постоянно возра жал Джой, провоцируя ссоры.

Его мать эти перемены застали врасплох и очень огор чили. Так неожиданно, ни с того ни с сего Марк вдруг пере стал с благодарностью принимать ее любовь и поддержку. Джой не могла понять, что она делает не так, поскольку Марк не решался на прямой разговор. Последовало несколько ссор, и Джой начала отдаляться от молодой семьи. Звонки, письма, а также подарки становились все более редкими.

Шеннон это просто убивало. Она-то ценила материаль ную помощь Джой, знала, насколько они нуждаются в ее ще дрости, чтобы поддерживать ставший уже привычным образ жизни. Шеннон опасалась, что благополучие, созданное Джой, будет разрушено неразумным поведением Марка. С какой стати Марк пытается убить «курицу, несущую золотые яйца»?

— Ничего страшного нет в том, что мама делится с на ми, — убеждала она мужа. — Она делает это из любви. Ей это приятно, и нам тоже. Неужели ты не можешь считать себя взрослым только оттого, что для тебя иногда что-то делают? Или ты хочешь, чтобы мы переехали в домик поменьше, ко торый будет нам по средствам?

— Ты просто ничего не понимаешь, — возражал Марк.

Они оба ничего не понимали, оба были и правы, и не правы. Когда супруги пришли ко мне посоветоваться, они оба искажали картину. Марк был прав в своем желании обре сти большую функциональную независимость, но напрасно упрекал свою мать в излишней щедрости; Шеннон справед ливо рассматривала движущий мотив Джой как выражение любви, а не стремление контролировать, но не понимала по требности Марка «покинуть мать».

Об этом сейчас и пойдет речь. Как мы выяснили в две надцатой главе, нужно расстаться с матерью в реальном, практическом, повседневном смысле. Человек задуман так, что он должен покинуть мать и построить собственный дом и собственную систему выживания. Сейчас мы опишем после довательность осуществления этой задачи, когда человек должен оставить роль ребенка и принять на себя реальные жизненные решения, функции взрослого среди взрослых.

САМЫЙ ДОЛГИЙ ПУТЬ

Расставание с матерью в повседневной жизни займет больше всего времени, поскольку будет достаточно трудно приспосо биться к новым отношениям с матерью и другими людьми. Но с этого и начинается самостоятельная жизнь, независи мость в различных областях жизни.

Это нелегкий шаг, и довольно часто его благие последствия заставляют себя ждать. В настоящей главе нам придет ся обсудить такие вопросы, как финансовая ответственность и зависимость от эмоциональной и материальной поддержки матери, В этих сферах мать может по-настоящему помочь де тям, это радует и ее, и детей. Подобно Шеннон, многие взрослые не замечают оборотной стороны того, что мать по– прежнему сохраняет роль матери.

Но оборотная сторона существует, даже если вы уже давно и далеко ушли из дома в физическом смысле слова. Пока вы не перестанете обращаться к матери с нуждами, ко торые вы обязаны удовлетворять самостоятельно, вы остае тесь пленником этих отношений — и нечего винить в этом мать. Как и Марк, вы можете восстать против ее «доминиро вания» или, как Шеннон, предпочтете ничем ее не расстраи вать. Однако и то и другое поведение недостойно взрослого человека, и то и другое — лишь реакция на свою зависимость вместо сознательного, автономного обустройства жизни со гласно собственным планам и ценностям.

Рассмотрим те задачи, которые вы должны решить, чтобы начать этот долгий путь.

ЗАДАЧИ

Прежде чем оставить мать, создайте собственный «дом»

Какой бы сложной, тяжкой или безумной ни казалась вам ситуация в отчем доме, не пытайтесь разорвать связь с матерью — «Американским экспрессом», пока не создадите, не укрепите и не разовьете собственную эмоциональную базу. Иными словами, опирайтесь на отношения с супругом, дру зьями, группой поддержки, церковью и психотерапевтом, компенсирующие отношения с матерью.

Помните: нельзя уходить в никуда. Если в глубине ва шей души все еще нет никого, кроме матери, если на самом деле вы все еще зависите только от нее и ни от кого больше, вы не сможете вынести изолированность, одиночество, кото рые последуют за попыткой освободиться. Некоторые люди попросту возвращаются после отделения к матери — «Амери канскому экспрессу» или находят себе ее точную копию и пе реносят такие же отношения на этого человека. Нечто подоб ное иногда наблюдается при выборе очередного партнера: новый избранник оказывается не шагом вперед, а тем же че ловеком в новой оболочке.

Вам может показаться, что вы уже имеете надежный «дом», поскольку у вас есть широкий круг общения. Однако если вы еще не расстались с матерью, скорее всего в вас дей ствует встроенная граница, не допускающая излишней бли зости в отношениях. Вы не слишком способны к болезнен ным переживаниям, зависимости от «чужих» и откровенному признанию своих недостатков. Эти стороны своей личности вы сохраняете для отношений с матерью, а все прочие отно шения остаются поверхностными.

Одна моя сорокалетняя знакомая живет в большом городе с мужем и детьми. Она не обзавелась близкими друзья ми, зато дважды в неделю звонит по междугородному теле фону матери, что и служит для нее эмоциональной поддерж кой. Таким образом, эта женщина лишь физически ушла из дома.

Может очень пригодиться обратная связь с людьми, ко торым вы доверяете. Если вы расспросите друзей о степени вашей близости с ними, ответы могут вас удивить. Одна моя знакомая получила такой ответ: «Жанин, мы много времени проводим вместе, в церкви и на детской площадке, но я вас совсем не знаю». Жанин была несколько смущена, но усвои ла этот урок и постаралась открыть надежным друзьям свое подлинное «я».

Примите поддержку друзей

Для создания собственного «дома» нам необходимы дружеские отношения, но их недостаточно, нужно всерьез воспринимать советы друзей. Друзья играют в нашей жизни двойную роль: они дарят свою привязанность и говорят прав ду. Привязанность служит для нас убежищем, где мы можем укрыться; правда высвечивает те части нашей личности, ко торые остались скрытыми, недостаточно развитыми, иска женными иди деструктивными. Другими словами, любовь помогает нам выслушать истину о самих себе.

Принять дружескую поддержку — вот ключ к построению собственного «дома». Отвечая на предложенные вам отношения поддержки, вы показываете другим: вы цените их так высоко, что готовы допустить их вмешательство в вашу жизнь. Вы открываете их взгляду многие сферы своей жизни, например, показывая:

— как строите отношения;

— насколько вы ответственны;

— как себя ведете;

— как строите свой брак;

— как воспитываете детей;

— состояние здоровья и свои привычки;

— свою духовную жизнь;

— состояние своих финансов;

— профессиональные навыки и планы;

— умение вести дом.

Это не так-то просто! Гораздо легче обращаться к другим людям лишь за утешением и приятным времяпрепровожде нием. Но нам нужны друзья, которые обнаружат наши «сле пые пятна», слабости и изъяны. Мы должны выслушать их, не впадая в агрессивность и не твердя, будто нас «не понимают». Вот основная подготовка к расставанию с матерью — « Американским экспрессом». Пока мы держим друзей на расстоянии вытянутой руки, мы втайне защищаем свой союз с покровительствующей матерью. «Мама не скажет, что я плохо обращаюсь с женой, она-то меня понимает». Но лишь внимая истине из уст близких друзей, мы строим и укрепляем свой новый дом. «Искренни укоризны от любящего» (Прит чи 27:6).

В отношениях с друзьями надо зайти гораздо дальше поверхностно-светского общения. Спросите их: «Как, по-ва шему, я справляюсь с уходом из дома? Вы замечаете какие– нибудь проблемы необрезанной пуповины?». И внимательно выслушайте их ответ.

Возьмите все на себя

Теперь начинайте развивать в себе отказ от самооправ даний. За все успехи и неудачи отвечаете вы сами. Люди, вос питанные матерью — «Американским экспрессом», склонны перекладывать вину на других и искать легкий выход. Всякий раз, когда в их жизни возникает проблема, мамочка тут как тут — пришлет чек, заступится, и ей неважно, кто прав, кто виноват. До тех пор, пока вы будете жить по этой схеме, вы не научитесь самостоятельно решать свои проблемы.

Оценивайте любую неудачу и трудность в своей жизни так: важна личность, а не обстоятельства. Прежде, чем искать виноватых вокруг — будь то друзья, враги или Сам Господь Бог, — разберите эту проблему с вашей точки зрения.

К примеру, не получив повышение по службе, не бегите к приятелю, чтобы обрушить на него жалобы на своего босса. Задайтесь вопросом: «Какие мои поступки помешали моему продвижению?». Если распадутся дорогие вам отношения, спросите себя: «Каким образом я разрушил их?». Если вы си стематически опаздываете, не валите вину на транспорт — о пробках было известно задолго до того, как вы впервые сели за руль автомобиля. Спросите: «Я опять запланировал черес чур много на один день?» или «Я опять слишком поздно вышел из дома?». Попросите друзей, чтобы они требовали с вас отчет по этим вопросам.

Дорожите своей супругой

Люди, воспитанные матерью — «Американским экспрес сом», часто превращают свой брак в хаос и ад. Они либо срав нивают жену с матерью (и не в пользу жены), либо целиком вовлекают супругу в свою жизнь, либо требуют, чтобы она становилась на их сторону в ссоре с матерью. Если это каса ется и вас, вам нужно научиться ставить супругу (супруга) выше матери. В брачный обет часто включается фраза «оста вив всех остальных». Это не значит, что надо отказаться толь ко от других возможных партнеров, это подразумевает также отказ от инфантильных отношений с матерью.

И опять же от вас не требуется покидать саму мать. Речь идет лишь о перемене ролей: благо вашего супруга становит ся для вас приоритетной ценностью даже по сравнению с благом матери. Говорите об этом почаще с партнером по бра ку, попросите его поддержки в сохранении этой величайшей ценности. Таким образом вы впустите наиболее важного для вас человека в глубочайшую часть своей души и научитесь истинной любви к тому, кто вам дорог.

Подключите мать к этому процессу

Как мы уже говорили, многие матери и не отрицают данной проблемы. Просто они сами были так воспитаны и не знают иного способа растить ребенка. Мама, быть может, охотно станет союзником в процессе вашего самоопределе ния, всячески поддержит ваше стремление стать независимой личностью. Нужно посвятить мать в происходящее. Если она окажется надежным другом, подключите ее к процессу. Одна моя знакомая, Лесли, сказала своей матери: «Мне с тобой чересчур легко, а мне требуется твоя помощь. У меня есть ключ от твоего дома, у тебя — от моего. Мы забегаем друг к другу, даже не позвонив предварительно. Я всегда могу поболтать с тобой. У тебя непременно найдется для меня обед или ужин. Ты всегда рядом, и в итоге я общаюсь с тобой больше, чем с мужем и друзьями. Встречу с тобой не нужно планировать, не нужно ничего готовить». Женщины вернули друг другу клю чи, и теперь Лесли приходилось звонить перед визитом. Дисциплина помогла: Лесли развила в себе способность ответственно подходить к отношениям с друзьями. Мать Лесли гор дилась тем, что приняла участие в этом процессе.

С другой стороны, мать может и обидеться, если вы по просите ее помочь вам отделиться от нее. Если так, не нужно на нее давить. Вам помогут люди из группы поддержки.

Решите финансовые вопросы

Чак Свиндолл говорил: «Хотите узнать о духовной жиз ни человека, загляните в его чековую книжку». К нашему случаю это тоже относится. Состояние финансов — один из наиболее очевидных и поддающихся измерению показателей того, насколько успешно проходит отделение от матери — « американского экспресса». Пока человек не достиг незави симости, непременно обнаружится какой-нибудь «финансо вый симптом»: то ему помогают уплатить налоги, то он полу чает роскошный подарок, то некую сумму на неотложные нужды, то его детям достаются дополнительные занятия или иные привилегии, без которых в противном случае пришлось бы обойтись.

Возьмите свои финансы полностью в свои руки и на учитесь жить по средствам. Может быть, придется несколько уменьшить запросы, научиться планировать, копить и как-то удерживаться в рамках того, чем вы располагаете. Отказаться от «спонсорства» очень нелегко. Неприятно каждый раз заду мываться: «Могу ли я себе это позволить?». Гораздо легче спросить: «Нужно ли мне это?». Обратитесь к советнику по планированию бюджета или к опытному другу, разработайте программу и наметьте день, начиная с которого, вы сможете обойтись без чеков от мамы. Сами по себе мамины подарки «не страшны», главное, чтобы вы не привыкали рассчитывать на них. Можно с удовольствием получить чек из дома, но не стоит с надеждой дожидаться его.

Вы хотите занять деньги у мамы? Не лучше ли начать откладывать собственные сбережения, чтобы купить нуж ную вещь? Если заем совершенно необходим, вы должны договориться с матерью, словно с банком, обеспечив ей все гарантии и выгоды, которые получил бы любой кредитор. Заключите с ней договор, выплачивайте проценты и пени, если опоздаете с расчетом. Нельзя следовать схеме, соглас но которой мама сперва одолжит вам приличную сумму, а потом, если выяснится, что вернуть вы ее не в состоянии, останется ни с чем. Не бойтесь, что мать будет слишком да вить на вас, — не захочет же она выбросить внуков на улицу. В конце концов проигравшей в любом случае окажется мать.

Ответственно подходите к функциональнымзадачам

Слишком много людей полагаются на мать в тех обла стях, за которые им давно пора отвечать самим. Это не дает им возможности вырасти и научиться ответственности. Вы должны полностью положиться на свои силы и сами:

— стирать свои вещи, не принося их маме;

— самостоятельно покупать мебель. Мать может пода рить вам какой-то предмет обстановки, но не весь гарнитур;

— разбираться со страховкой;

— подбирать няню своим детям, чтобы не зависеть от матери в этом вопросе;

— планировать развлечения в соответствии со своими, а не с мамиными финансами;

— делать домашнюю работу: забирать детей из школы, покупать продукты, убирать дом. Мамина помощь должна быть добровольной и не систематической:

— отправляться в отпуск на сэкономленные вами день ги, от мамы вы можете принять такой подарок разве что в порядке исключения;

— принимать самостоятельные решения. Выслушайте мамин совет, но решайте сами.

Воспитывайте своих детей

Взрослые, не расставшиеся в эмоциональном плане с отчим домом, пытаются «подружиться» со своими детьми. Они боятся авторитета и отчуждения, которые привнесет в их отношения с детьми роль «взрослого». Они также пугаются того, что эта роль будет способствовать их отчуждению от ма тери. И вот они принимаются играть с малышами, обмени ваться секретиками, забавляться и дурачиться. Однако им трудно заботиться о ребенке, возражать ему, структурировать его жизнь, сдерживать его эмоции.

Вы должны быть нормальными родителями, это важно не только для ребенка, но и для вас самих. Принимая на себя эту роль, вы становитесь взрослым человеком и уходите от матери в собственный дом.

Берите на себя ответственность за развитие своей личности

Эта задача несколько приятнее остальных, поскольку, взяв на себя ответственность за развитие зрелых составляю щих своей личности, вы получите от этого определенную пользу. Другими словами, не только большим привилегиям сопутствует большая ответственность, но и большая ответственность награждается большими привилегиями. Вам понра вится быть ответственным, независимым, взрослым челове ком в трех важных аспектах.

Способности. Прежде всего развивайте свои уникаль ные способности, таланты и возможности. В чем-то вы ма стер — в области искусства, бизнеса, спорта, духовной жизни или профессиональной карьеры. Может быть, ваш талант проявляется в самой организации жизни или в каком-то ва шем хобби. В любом случае, это признак взросления.

Половое созревание. Еще одно преимущество ухода из дома — возможность осознать и привести в порядок половую жизнь. Вероятно, вам нужно полностью освоиться с ролью мужчины или женщины, а может быть, теперь вам удастся возрасти в нежности и любви к партнеру по браку. Как пра вило, покинув отчий дом, люди ощущают, как расцветает их сексуальность.

Умение рисковать. Когда вы перестанете зависеть от ма тери, вы сможете сами рисковать, т. е. мечтать, пробовать, сталкиваться с такими возможностями и опасностями, о ка ких мать и не думала. Вам открываются возможности сме нить профессию, попутешествовать, изменить образ жизни, совершить культурные и духовные открытия. Эти мечты нуж но основывать на подготовленной вами надежной базе. Будьте способны взять на себя полную ответственность. Все это совпадает с заповедью Бога: «Наполняйте землю, и обла дайте ею» (Бытие 1:28).

ИЗМЕНИТЬ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ

Оставить мать — «Американский экспресс» означает оставить свою прежнюю роль при ней и динамику жизни, а не саму мать. Можно сохранить хорошие отношения с ней, однако эти отно шения будут меняться по мере того, как изменяетесь вы сами.

Путь к дружбе

Начинайте смещать свои отношения с матерью в сто рону дружбы, т. е. взаимного и равного общения двух взрос лых в отличие от отношений между маленьким ребенком и родителями, в которых малыш полностью зависит от матери эмоционально и функционально. Дружба с матерью — не основа выживания, это искреннее наслаждение обществом друг друга. Вы любите мать, но больше не нуждаетесь в ее по мощи для выживания.

Дружба может включать в себя приятное для вас обоих времяпрепровождение, например, посещение мероприятия в клубе или совместный поход в театр. Истинная дружба требует некоторого самопожертвования, например, вы соглашаетесь сделать ради матери что-то, чего вам самому не хочется и не нужно. Участие в затеянной матерью вечеринке в саду или в церковном собрании может показаться скучным, но друзья идут на такие уступки друг другу. Взрослые могут щедро давать друзьям, не предъявляя счет, и радуются их радости.

Получайте подарки, а не необходимое

В предыдущем разделе мы уже говорили, что нет ничего дурного в том, чтобы получать от матери подарки в виде денег, вещей или физической или моральной поддержки. Быть мо жет, ей хочется поделиться с вами своим достатком — в таком случае примите и благословите дающего. Однако мамины под арки всегда должны быть для вас неким «избытком», а не тем, в чем вы нуждаетесь, на что рассчитываете, от чего зависит ваш бюджет. Избегайте этой ловушки, иначе вы утратите власть над собственной жизнью. Принимайте подарки с бла годарностью, но на этом и установите границу для себя и своей матери.

Решите, в какой форме помогать

Как вам вернуть долг матери? Она стареет и слабеет, и все больше нуждается в эмоциональной и практической по мощи. Ей нужно уделить время, деньги, что-то посоветовать, выполнить какое-то поручение, привести в порядок дом. Вы обязаны отплатить ей добром за все, что она для вас сделала. Иисус сказал, что те, кто отказывает родителям в помощи в час нужды, идет против Него, «устраняя слово Божие преда нием» своим (Марка 7:13).

Выплачивая долг матери, вы занимаете свое место в ря ду взрослых людей и позволяете матери перейти к золотой эпохе жизни, освободив ее от части обязанностей и ответственности, лежавших на ней прежде. Вы поступаете согласно принципу, предписанному Богом: по Его замыслу, и самые молодые среди нас, и самые старые нуждаются в защите и по мощи, а те, кто стоит между ними, берут на себя основную часть ответственности за самих себя, свою семью и общество в целом. Помогая матери, вы становитесь на свое место в че ловеческой иерархии.

Сложнее точно вычислить объем «причитающегося» с вас. Достаточно ли посещать мать раз в году или нужно отве сти ей комнату в своем доме? Обсудите это со своей группой поддержки.

Задайте себе несколько вопросов:

— Велика ли нужда вашей матери?

— На какие ресурсы она может рассчитывать для удо влетворения своих потребностей (друзья, церковь, сбережения и т. д.)?

— Каков ваш уровень ответственности? Как складыва лись ваши отношения в прошлом и настоящем?

— Каковы ваши ресурсы и обязанности? (Имейте в ви ду, что ваша семья должна стоять на первом месте.)

— Скажется ли помощь матери на удовлетворении по требностей членов своей семьи, или у вас хватит средств на всех?

Решите, будете ли вы выступать в роли «родителя» по отношению к матери

Иногда «выплата долга» выходит за разумные пределы. Недавно в самолете две женщины (психотерапевты!), сидев шие рядом со мной, спросили, что я пишу. Я как раз работал над этой книгой. Их, похоже, очень заинтересовал «фактор матери», и тогда я спросил, почему это кажется им важным для них самих или их клиентов. Одна из моих попутчиц ответила: «Вот что я вам скажу: мне сейчас сорок пять лет, а маме семьде сят два. Мама теперь полностью зависит от меня. Что мне де лать? Кажется, что я превратилась в мать, а она в ребенка».

Моя собеседница описывала ситуацию, типичную для выросших детей матери — «Американского экспресса». Ста рея, мать словно регрессирует, все больше нуждается в помо щи, становится требовательной, даже пытается манипулиро вать детьми, если они обращаются с ней не так, как ей бы хотелось. Эта проблема отличается от той более практической и реальной ситуации, которая описана в предыдущей главе. То был вопрос ответственности, денег и помощи, это вопрос от ношений, поддержки и времени.

Ситуация сама по себе заурядная. Многим взрослым людям кажется, что они должны обеспечить матери всесто роннюю поддержку в ее преклонные годы. Они желают сде латься лучшими, надежнейшими ее друзьями, советчиками во всех ее медицинских, эмоциональных и социальных про блемах. Иногда матери хочется, чтобы дети вникали во все подробности ее жизни. Одна пациентка говорила мне: «Такое впечатление, что я — мама, которая готовит обед на кухне, а она — семилетняя девочка, только что вернувшаяся из шко лы. Она хочет присесть к столу и за стаканом молока с шоко ладным печеньем рассказать мне, что произошло на переме не, и что интересного было в классе, и какие проблемы нако пились у нее за день».

Взрослые дети разрываются между чувством долга, ви ны и раздражения. Они наживают себе конфликты с партне ром по браку, который начинает напоминать: «Я женат на те бе, а не на твоей маме». Всем угодить невозможно, а в резуль тате все остаются недовольны.

Даже при здоровых отношениях с матерью иные люди пытаются взять на себя часть ответственности и подключить ся к ее «системе поддержки». Главное — помнить, что вы лишь одно звено в этой системе. Не превращайтесь ни в ее «мать», ни в лучшего друга. Помогайте матери, но не при нуждайте себя делать для нее все или быть для нее всем.

В идеале мы должны пускать в жизни все более и более крепкие корни, т. е. с течением времени все глубже и глубже развивать отношения. Хорошие отношения расцветают и с годами приносят все больше удовлетворения. Мужчина мо жет похвастаться закадычными друзьями, с которыми он пи кируется вот уже сорок лет; женщины чувствуют духовную связь с теми, о ком они знают каждую мелочь — и радости, и печали.

Проблема матери — «Американского экспресса» заклю чается в том, что, даже если у нее имеется широкий круг об щения, все свои надежды она возлагает только на детей. Дети для нее — что-то вроде «пенсионного фонда» эмоций. Когда же они погружаются в свои интересы и собственную жизнь, мать чувствует себя покинутой, а детей терзают угрызения совести.

Если у вас такая ситуация, определите для себя, что вы можете дать матери в качестве друга. Примите в расчет свое свободное время, обязанности перед самим собой, Богом, се мьей, работой и друзьями. Дайте матери столько, сколько можете дать, и помогите ей найти новых друзей или углубить те отношения, которые уже есть. Вместе с ней пройдите по соседним кварталам, обойдите церкви, загляните в клубы об щения и кружки по интересам. Дайте ей понять, что вы с го товностью тратите на нее время, но провести с ней можете лишь столько времени, но не больше. Некоторым моим зна комым матери звонили из других штатов по нескольку раз в неделю, превращая своих детей в личную систему поддерж ки. Результат вдвойне печальный: дети злятся, а мать все рав но чувствует себя покинутой, одинокой, ей все мало. Конеч но, телефонный разговор не утоляет жажду общения, а матери, как и всякому другому человеку, нужна живая компания.

Изучите свой гнев

Дети матерей — «Американских экспрессов» часто стара ются подавить в себе гнев или обиду, не считая возможным обнаружить эти чувства при матери. Гнев — это симптом какой-то проблемы. Прежде всего надо выяснить, что вызывает гнев, а затем использовать это знание в своих отношениях с матерью.

Мать — «Американский экспресс» вызывает два вида гнева: возмущение ее вторжением и разочарование. Обратитесь к своей группе поддержки, чтобы научиться отделять одно от другого. С виду эти проявления гнева кажутся одинаковыми, но природа их принципиально различна. Первый вид гнева полезен и для вас, и для матери, второй — только для вас.

Возмущение вторжением — это реакция на нарушение матерью вашего личного пространства, на ее жалобы, что вы мало времени проводите с ней, на ее требования уделять ей больше внимания, чем вы можете. Как правило, этот гнев связан с реальностью, он вызван тенденцией матери не ува жать ваши границы и потребности взрослой жизни. Вам при дется противостоять требованиям матери, объяснить ей ситу ацию и помочь приспособиться к вашим границам. Этот гнев полезен, поскольку он помогает вам очертить свою террито рию, не утратив при этом любви к матери.

Разочарование возникает в тех случаях, когда человек цепляется за прежние мечты о матери — какой она была прежде и даже какой она никогда не была. Если мама ведет себя не так, как хотелось бы, более инфантильные люди ис пытывают гнев и обиду. К примеру, вам хочется, чтобы она уважала вашу потребность вести собственную жизнь и ваши взрослые решения. Этим гневом не стоит делиться с матерью, он возникает из не удовлетворенных в детстве потребностей и обид, которые теперь следует обсуждать с группой поддержки. Пусть ваши друзья помогут вам и утешат вас, а затем идите дальше. Скорбь освободит вас и позволит принять мать такой, какая она есть, а не винить ее за то, что она не может стать другой. Так вы сможете больше сблизиться с реальным человеком, с которым у вас сейчас формируются дружеские отношения.

Свекровь и теща

И в заключение два слова насчет тещ и свекровей. Ког да мы только приступали к написанию этой книги, мы рас спросили множество друзей и знакомых об их отношениях с матерями и получили три стандартных ответа: «Мне нужно пересмотреть свои отношения с матерью!», «Моей жене (му жу) нужно пересмотреть отношения с матерью!» и «Мне нужно пересмотреть отношения со своей тещей (свекро вью)». Достаточно часто вместо проблемы матери мы встре чаемся с проблемой тещи или свекрови.

Эти проблемы возникают в том случае, если ваша жена (муж) не прекращает прежних отношений с матерью — «аме риканским экспрессом». Вы все время втягиваетесь в ссоры и споры между женой и ее матерью. Это столь же мучительно и непереносимо, как и проблемы с собственной матерью.

Вам могут пригодиться два совета. Во-первых, в чем бы ни заключалась проблема вашей тещи (свекрови), вам нужно про яснить свои отношения с женой (мужем). Не пытайтесь убедить своего партнера по браку отделиться от матери, но покажите ему, что — неважно по какой причине — он не проявляет достаточно го внимания к вам. Вы можете сказать, например:

— я чувствую себя одинокой, когда ты так много вре мени проводишь вне дома;

— я не могу оправдать твою безответственность в фи нансовых вопросах и буду вынуждена принять опре деленные меры, чтобы защитить себя;

— когда мы спорим и ты уходишь от разговора и бе жишь звонить матери, это еще больше отдаляет нас друг от друга. Мне кажется, что ты вовсе меня не це нишь, что не я занимаю первое место в твоей жизни;

— ты постоянно рассказываешь мне о своих конфлик тах с матерью. Мне уже кажется, что она каждый ве чер сидит вместе с нами за столом. Я бы предпочла побыть наедине с тобой. Не мог бы ты обсудить эти проблемы со своей группой поддержки?

Только после этого займитесь своими отношениями со свекровью (или тещей). Если она склонна критиковать вас, не прибегайте к защите супруга — поговорите с ней напря мую. И, напротив, если она рвется обсудить с вами проблемы своего сыночка, посоветуйте ей обсуждать их с ним, а не с ва ми. Соблюдайте четкие границы и избегайте постоянно воз никающих треугольников. Таким образом вы сбережете свои нервы и, возможно, в конце концов построите неплохие отношения со свекровью.

КАК ЭТО ВЫГЛЯДИТ

Вот два примера, демонстрирующие, что может про изойти, если вы выйдете из отношений с матерью — «амери канским экспрессом» и возьмете на свои плечи бремя соб ственной взрослой жизни. В первом случае мать приняла пе ремены неблагосклонно. Во втором она порадовалась им.

1. Меган, молодая женщина двадцати с небольшим лет, с помощью группы поддержки работала над тем, чтобы об рубить канат, связывавший ее с матерью. Она все еще жила с мамой, но теперь начала осознавать, что предпочла бы посе литься отдельно. Она получила хорошую работу, накопила де нег и через пару месяцев сняла квартиру. Меган искренне на слаждалась равноправными отношениями с ровесниками, хо дила на свидания, набиралась нового опыта в реальном мире. Наконец-то молодость сделалась для нее тем продуктивным, полным переживаний периодом, каким она и должна быть.

Мать отнеслась к этому непросто. Она не понимала, с какой стати дочь должна переезжать. Она говорила Меган: «Пока у тебя нет мужа, с которым придется жить, тебе не стоит уезжать из дома». Переезд дочери казался ей преда тельством их отношений, и она не стеснялась напрямую вы сказывать свое мнение. Мать также пыталась заманить Меган домой, обещая ей финансовую поддержку. «Если ты вернешься домой, ты будешь сама себе госпожа, тебе не придется беспокоиться о деньгах». Однако когда Меган от клонила приглашение, мать не на шутку обиделась и пре рвала отношения.

Меган временами приходилось нелегко. Бывали перио ды, когда она питалась бутербродами с арахисовым маслом и проводила вечера с видеофильмом и попкорном, вместо того чтобы ходить в рестораны и на спектакли. Однако самостоя тельная жизнь стоила таких жертв. Меган недоставало поддержки матери, и ее негативная реакция очень задевала девушку, но она искренне говорила: «Мама поставила вопрос ребром: или она, или я. Я бы хотела сохранить «нас», но у нее это не получалось. Мне пришлось выбрать себя». Будем наде яться, мать со временем сумеет восстановить отношения, но Меган не может просто сидеть и дожидаться этого момента — она должна строить свою жизнь.

2. Брендан оказался в иной ситуации. Когда он вырос, его мать — «американский экспресс» превратилась в «ребен ка». Проблемы начались после того, как Брендан женился на Джине и у них появились дети. Мать звонила по нескольку раз в неделю и жаловалась, что ее совсем забросили и не на вещают.

Опираясь на поддержку жены и друзей, Брендан решил поговорить с матерью и объяснить, что он нуждается в ее дружбе, но необходимы определенные перемены в их отно шениях. Маме тоже нужно найти собственных друзей, а Брен дан и Джина готовы помочь всем, чем сумеют. Высказать все это было нелегко: Брендан боялся задеть чувства матери.

Разговор опечалил его мать, однако, будучи человеком честным, она сумела признать наличие проблемы, приняла предложенную Бренданом помощь, и они вместе объездили округ и город в поисках служб социальной помощи и групп общения. Мама была счастлива, обнаружив хорошую цер ковь и присоединившись к добровольцам, обслуживавшим больницу. Она начала работать там два раза в неделю.

Брендан с женой и детьми регулярно навещал маму и постоянно звонил. Они хорошо проводили вместе время, и их отношения качественно изменились по сравнению с прежними. Раньше мать только и говорила о своем одиночестве и заброшенности, теперь же ее переполняли интересные истории о прихожанах ее церкви и работе в больнице, она стала проявлять подлинный интерес к жизни детей и внуков. Детям нравилось показывать бабушке школьные рисунки и поделки. Теперь Брендану и самому хотелось почаще захо дить к маме, поскольку на него больше не давила ответственность за нее.

Годы шли, но для матери Брендана они словно обратились вспять: она начала путешествовать, у нее появились новые увлечения, новые знакомства. Она становилась все более интересным собеседником для своего сына. Прежде он и не догадывался, как много общего у него с матерью. Годы взрос ления оказались благими для обоих.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы разобрали шесть типов матери, связанные с ними про блемы и методы решения этих проблем. Надеемся, что, если вы распознали свой случай в каком-либо из описанных выше, вы сможете теперь выполнить указания и развить в себе те качества, которые не удалось воспитать в детстве. В следу ющем разделе мы обсудим специфические последствия воспитания для мужчин и женщин.

 

Глава четырнадцатая
ТОЛЬКО ДЛЯ ЖЕНЩИН
сходство и близость   -  женщина как связующее звено   -  агрессивные конфликты   -  проблемы с матерью, маскирующиеся под проблемы с отцоМ   -  мамочка и доченька   -  только женщина может быть матерью

Робин и ее парень вновь столкнулись все с той же пробле мой. Бесконечный «спор № 25». Словно заранее написанный сценарий: каждый актер знает свои реплики, заучил последо вательность сцен, а главное, помнит, чем все это кончится. «Спор № 25» всегда возникал в связи с матерью Робин, и оба — Робин и Тоби — всегда говорили друг другу одни и те же слова. Они были влюблены друг в друга, и дело шло к свадь бе, но этот спор неизменно портил им настроение на два-три дня.

Робин попросту не могла сказать маме «нет», а Тоби не понимал ее проблем. Робин планировала свидания так, чтобы не нарушить расписание матери, и отменяла намеченное, если маме срочно требовалась ее помощь. Тоби говорил ей: «Я бываю у твоих родителей чаще, чем у тебя. Неужели ты не можешь построить жизнь со мной и без матери? Ничего с ней не случится». Робин разрывалась на части: умом она понима ла, что Тоби прав, но чувства ей шептали: «Он не понимает. Разве он может понять? Он же мужчина, он не ощущает того, что ясно женщине. Если б он мог понять, как я нужна мамочке, как трудно нам обеим!».

В одном Робин была права: есть специфические аспек ты в отношениях женщины с матерью. Вот почему данная глава посвящена только тем проблемам, с которыми в отно шениях с матерью сталкиваются женщины.

Мужчины и женщины отличаются друг от друга. Начи ная с внутриутробного развития и до гробовой доски сохра няются анатомические, неврологические, гормональные и эмоциональные различия полов. Благодаря этому наш мир становится интереснее, и по этой же причине мужчины и женщины по-разному строят отношения с матерью.

Но хотя мужчины и женщины отличаются друг от дру га, сходство их существенно превышает различия. О различи ях между полами было написано немало полезной литерату ры, однако созданные этими изданиями стереотипы мужско го и женского поведения зачастую не соответствуют действи тельности. Есть свои «требовательные» аспекты у женщин и «питающие» у мужчин. Разница между полами проявляется скорее в степени и силе тех или иных проявлений, чем в кар динальном несходстве. Проблемы женщин и мужчин в зна чительной мере перекрываются.

Есть нечто гораздо более важное, чем классификация по половому признаку, — это классификация по характеро логическим типам. Помните об этом, читая нашу книгу.

СХОДСТВО И БЛИЗОСТЬ

Девочки больше похожи на маму, чем на отца. С матерью у них много общего в физиологии, эмоциональном плане и культурных традициях. Поэтому одна из задач отца — помочь дочери выйти из «сферы притяжения матери» в мир.

Отец функционирует в качестве вехи, разграничиваю щей раннюю всепоглощающую близость между матерью и ребенком от того момента, когда девочка будет готова к от делению. С помощью матери ребенок начинает восприни мать еще одну ключевую фигуру своего детства — странное создание с низким голосом и волосатой грудью. После этого девочка вступает в иные отношения сначала с братьями и сестрами, потом с соседскими детьми, одноклассниками, товарищами по работе и, наконец, со спутником своей жизни. В идеале ребенок начинает подготовку к окончательно му уходу из дома уже в эти первые месяцы жизни, учась кон такту с матерью и в то же время умению дистанцироваться от нее.

Девочек здесь ждет определенная трудность, по мере того как они учатся дифференциации и развивают собственную личность. Мальчики движутся от человека, не похожего на них, к тому, с кем они очень схожи. В процессе сближения мальчика с отцом сын получает и биологическое подкрепле ние этого процесса. Но девочки уходят от женского тепла к несколько пугающему и загадочному для них существу. Здесь та же физическая проблема, что и при запуске ракеты, кото рая должна покинуть орбиту Земли. Сила притяжения, удер живающая девочку в сфере матери, в несколько раз сильнее. Ей приходится приложить больше усилий, чем брату, чтобы покинуть эту «орбиту» и выйти во внешний мир.

Вот почему многим женщинам кажется почти невозможным стать независимой и покинуть родное гнездо. Они сильнее, чем мужчины, ощущают регрессивное влечение к матери, тоскуют по утешению и уюту, чувствуют себя непод готовленными для внешнего мира.

Осознав такую динамику, постарайтесь окружить себя людьми, способными оказать вам поддержку и понять вас, — они будут своего рода эмоциональными якорями, когда вы сумеете покинуть родительский дом. Тоби «не понимал» Робин, быть может, потому, что сам был чересчур заинтересо ван в окончательном разрешении этой проблемы. Однако найдутся люди — и мужчины, и женщины, — которые пой мут вас и помогут вам в борьбе за отделение и превращение в независимую личность. Эти люди возьмут на себя функции отца и помогут вам выйти в мир, при этом не укоряя и не сты дя вас. Вам останется принять специфику ухода от «родного и близкого», не отрицая эту проблему и не пасуя перед ней.

ЖЕНЩИНА КАК СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО

Женщины гораздо больше склонны к формированию отно шений, чем мужчины; они от природы наделены способнос тью «связывать», в то время как характерная черта большинства мужчин — агрессивность. Однако позиция «любящего и не борющегося» имеет свои изъяны.

В любящем высоко развита способность к сочувствию, он сопереживает боли любимого, измеряет глубину чужого страдания и понимает нужды другого человека. Это, кстати говоря, необходимая предпосылка любых отношений. Женщины обладают великим талантом сочувствия.

Но сочувствие — палка о двух концах. Если отделение от другого человека для вас затруднительно, сочувствие сделает ся дополнительным препятствием. Боль, испытываемая этим человеком, заслонит от вас реальность. Женщина остается с мамой, сопереживая ее одиночеству, уязвимости, покинуто сти. Она «растворяется в мамочке», даже не отдавая себе в этом отчета, кладет жизнь на то, чтобы утешать и защищать ее. Та же схема воспроизводится в других отношениях.

Если вы принадлежите к этому типу людей, нужно при нимать способность к сочувствию как Божий дар, как отра жение одной из черт Самого Создателя: «Как отец милует сы нов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы — персть» (Псалом 102:13-14). Но к спо собности сострадать нужно добавить чувство реальности, честность и ответственность. Попросите друзей помочь вам стать не только любящей, но и честной, по отношению и к матери, и к другим.

АГРЕССИВНЫЕ КОНФЛИКТЫ

У женщин больше проблем в сфере проявления агрессии, чем у мужчин, и это тоже осложняет им отношения и с матерью, и с жизнью в целом. Им тяжелее приходится в таких ситуациях, как:

— самоутверждение;

— проявление инициативы;

— конфронтация;

— переживание гнева (своего или чужого);

— решение проблем;

— формирование самоидентичности;

— установление и соблюдение границ.

Причины этих трудностей сложны и включают в себя и физиологические, и эмоциональные, и культурно-социальные факторы. Однако корень проблемы в том, что агрессия — один из двух фундаментальных инструментов отделения от родителей. Второй инструмент — любовь и поддержка окружающих. В результате, попытавшись вступить в борьбу с матерью, вы обнаруживаете, что «стоите на одной ноге».

Можно воспитать в себе здоровую агрессию. Найдите людей, которые смогут оказать вам поддержку в обретении самостоятельности. Разберитесь, почему вы не умеете гово рить «нет», почему позволяете другим «садиться себе на голо ву», почему пассивно миритесь со всем этим. Проработайте задания, перечисленные в седьмой главе. Вы начнете отме чать прогресс во всех областях своей жизни — в отношениях с матерью, в любви, на работе.

ПРОБЛЕМЫ С МАТЕРЬЮ, МАСКИРУЮЩИЕСЯ ПОД ПРОБЛЕМЫ С ОТЦОМ

Теперь часто приходится слышать о дисфункции отношений с отцом. Многие женщины утверждают, что неудачный вы бор друга или мужа, депрессия или синдром навязчивого поведения вызваны проблемами в отношениях с отцом. Отец не принимал достаточного участия в их жизни, держался на рас стоянии, постоянно критиковал, обижал, был слишком сла бым или слишком сильным. Эти женщины утешают себя, со относя нынешние проблемы со схемами, унаследованными от прошлого, и начинают прорабатывать «проблему отца».

Несомненно, для женщин будет полезно осознать причины и корни своих проблем, понять, что нынешние страда ния во многом происходят из прежних отношений. Кроме того, нам удалось достичь немалого прогресса в изучении «про блемы отца», выявить тот вред, который отец может причи нить ребенку, и показать, как следует исцелять эти раны.

Тем не менее иногда такой подход чересчур упрощает и в то же время запутывает дело. К примеру, неудачный выбор партнера далеко не всегда обусловлен «плохим отцом», и от сутствие близости с отцом необязательно становится причи ной депрессии. Следует исследовать проблему глубже. Существует немало женщин, выросших без отца, но полу чивших от матери и агрессивный, и питательный фактор. Мать взяла на себя и материнскую, и отцовскую функции, а также позаботилась о том, чтобы у дочери установились отношения с несколькими надежными мужчинами, способными помочь становлению ее характера. И хотя женщины рос ли без биологического отца, они получили все «хорошее», что им было нужно.

Некоторые люди полагают, что все проблемы привя занностей порождены матерью, а проблемы агрессии — от цом. Отсюда следует логический вывод, что, если женщина испытывает трудности при установлении границ и отстаивании своей личности, виной тому отец. Это верно, но не впол не: мать также играет немалую роль в воспитании самоутвер ждения, а от отца тоже может исходить нежность. Большая часть материала этой книги демонстрировала, как ребенок впервые произносит «нет», как он совершает первые шаги к независимости и самоидентификации. И все это происходит в отношениях с матерью. Мать начинает влиять на самоут верждение ребенка за много лет до того, как в этот процесс включается отец. Его фактор оказывается вторичным.

Возьмем, к примеру, Кристин. Она знала, что выбирает «не тех» мужчин. На четвертом десятке жизни она вторично развелась и тут же завязала новый роман. Все ее избранники оказывались сильными, уверенными в себе, «контролирую щими ситуацию», но, как только Кристин подпадала под обаяние очередного возлюбленного, его способность управ лять собой внезапно перерождалась в желание управлять Кристин; мужчины проявляли склонность к доминирова нию, сверхкритике и повышенной требовательности.

Кристин обсудила с подругой эту деструктивную схему и получила в ответ; «Все дело в том, что тебе не хватало отца и ты ищешь в супруге его силу и защиту». Это звучало вполне разумно. Мать Кристин была доброй и ласковой, так что с ее точки зрения здесь все было в порядке. Кристин начала пере рабатывать в себе утрату отца, но, несмотря на все усилия, по-прежнему влюблялась в доминирующих мужчин. И толь ко тогда, когда Кристин обратилась к специалисту, который сумел распознать глубоко коренящуюся проблему матери, она действительно начала меняться.

На самом деле прошлое Кристин оказалось гораздо мрачнее, чем она думала. Тихая нежность матери скрывала пассивность и недостаточно развитую индивидуальность. Именно поэтому мать не сумела провести Кристин через процессы отделения, индивидуализации и самоутверждения, в которых дочь нуждалась. Она научила ее быть уступчивой, пассивной, зависимой, во всем согласной. Кристин должна была бы обратиться к отцу за тем, что не могла дать ей мать, однако отца у нее не было. С этого и начались вечные поиски «рыцаря на белом коне», но под забралом его шлема таился лик структурообразующей требовательной матери. Кристин, сама того не сознавая, маскировала проблему матери под ви дом проблемы отца.

И вы, как Кристин, можете счесть, что проблемы с мужчинами вырастают из проблем с отцом. Это вполне воз можно, но не забывайте и о том, что здесь мы наблюдаем двойную динамику: наличие матери, которая не умеет отпу стить ребенка, и отсутствие отца, который показал бы девоч ке, насколько она особенная и замечательная. Эти процессы происходят одновременно.

МАМОЧКА И ДОЧЕНЬКА

Мамы нередко цепляются за дочек сильнее, чем за сыновей. Разумеется, и это правило не без исключений — мы обсужда ли их в предыдущих главах. Но обычно сила притяжения ма тери гораздо больше распространяется на дочь, чем на сына. Всем известно, что сын рано или поздно должен покинуть дом.

Одна моя подруга как-то сказала: «Мама всегда повто ряла: «Мальчики вырастают и уходят, девочки вырастают и заботятся о маме». Именно таков был жизненный план этой женщины, пока она не впала в депрессию и не начала осозна вать реальные последствия этой схемы. Это особенно часто наблюдается у женщин, воспитываемых контролирующей матерью (см. шестую и седьмую главы). У матери с отделени ем связаны собственные проблемы, но она перекладывает их на дочь. Девочка вырастает и становится женщиной, однако по-прежнему чувствует угрызения совести при попытке по кинуть «свою лучшую подругу» и перейти к новым отношениям.

Ваш пол побуждает мать сильнее цепляться за вас. Быть может, вы сумеете даже проследить за развитием этой динамики: мать рассматривает вас как сестру и ближайшую под ругу. Она часто говорит: «Мы понимаем друг друга без слов»; «Мы, женщины, должны держаться вместе». Нужно дать ма ме понять, что вы желаете сохранить близость с ней, но что у вас появились новые друзья и вы хотите, чтобы у нее тоже был свой круг. Пресекайте любые попытки превратить вас в союзника в борьбе с отцом, братьями и сестрами или друзья ми, заранее объявите, что вы не готовы к подобным кон фликтам.

ТОЛЬКО ЖЕНЩИНА МОЖЕТ БЫТЬ МАТЕРЬЮ

Это вроде бы очевидно, но реальность оказывает немалое влияние на то, как вы перерабатываете свои отношения с ма терью. Независимо от того, являетесь ли вы к этому моменту матерью или только собираетесь завести ребенка, или по до брой воле либо в силу обстоятельств остаетесь бездетной, в вас заложено сильное материнское начало, и это оказывает влияние на процесс роста и созревания.

Вина и тревога

Многие женщины читают эту книгу со страхом и трепе том. Они изучают ее с двух сторон: с точки зрения собствен ных отношений с матерью и с точки зрения отношений со своими детьми. Такая позиция может породить тревогу и чув ство вины, когда вы начинаете размышлять о степени вашего влияния на ребенка. Одна мать, читавшая этот материал, ска зала мне: «Я хотела с помощью этой книги разрешить соб ственные проблемы, но тут ко всему начало примешиваться беспокойство, так ли я воспитываю своих детей. Я все дума ла: может быть, я — «призрак», или «фарфоровая куколка», или властная мать?»

Это серьезная проблема. Отношения с матерью — наи более важные отношения в человеческой жизни. Мать берет на себя огромную ответственность: она создает и развивает в другом человеке жизнь по образу Божьему. Каждой женщине полезно осознавать эту ответственность и относиться к материнству как к чрезвычайно серьезной и сложной задаче.

Однако чувство вины и тревоги может буквально пара лизовать женщину, если она начнет беспокоиться, не отразятся ли пагубно на ребенке какие-нибудь недостатки ее характе ра. Некоторые матери уходят от реальности или лгут, стано вятся перфекционистками и отдаляются от ребенка под влия нием этих страхов. Для ребенка это создает дополнительные трудности: мало того, что его мать далека от совершенства, она еще начинает бросаться из одной крайности в другую.

Итак, если это вас тревожит, послушайте два совета.

Чтобы быть хорошей матерью, нужно иметь хорошую мать

Стать хорошей матерью — высокое призвание, пре красная цель. Лучшими матерями становятся женщины, об ратившиеся за помощью и получившие то, что им не было дано матерями в детстве. Духовный закон в данном случае напоминает физический: нельзя дать то, чего ты прежде не получил. Мать может щедро давать ребенку, после того как сама смиренно воспримет любовь и структуру от Бога и других людей. «Будем любить Его, потому что Он прежде возлю бил нас» (1 Иоанна 4:19).

Не будет проявлением эгоизма заняться исправлени ем собственного характера — напротив, именно это вы и должны сделать, подготовив себя тем самым к роли челове ка, получившего от других нечто ценное и потому способного передать это ребенку. В противном случае вы пытае тесь напоить его из пустой чаши. По мере того как вы будете работать над собой, восстанавливая доверие и самоидентич ность внутри здоровых отношений, вы сможете все больше и больше давать своим детям. Вы уже не станете так остро реагировать на детские шалости, гораздо яснее поймете нужды своего ребенка: требуется ли ему больше любви, ограничений или каких-то элементов воспитания. Вы сможете заглянуть в сердце своего ребенка, потому что в ваше сердце войдет любовь.

Хорошая, но не совершенная

Откажитесь от идеальной модели материнства, которая абсолютно не встречается в действительности. Перфекцио нистки либо сами сходят с ума, либо доводят до безумия сво их мужей, детей, а то и супругов своих детей. Оставьте попыт ки стать совершенством и удовлетворитесь тем, чтобы быть «достаточно хорошей» матерью.

«Достаточно хорошая» — значит способная адекватно выполнять свою задачу, однако порой ошибающаяся и не останавливающаяся в духовном росте. «Достаточно хорошая» мать должна постоянно работать над шестью аспектами ма теринства, которые мы обсуждали выше. Она стремится к то му, чтобы

— поддерживать эмоциональную связь с ребенком, а не отсутствовать;

— быть сдерживающей, а не хрупкой;

— способствовать отделению ребенка, а не препятство вать ему;

— принимать недостатки ребенка, а не требовать от не го совершенства во всем;

— способствовать взрослению, а не удерживать в дет ском состоянии;

— помочь ребенку выйти в самостоятельную жизнь, а не вести себя как мать — «американский экспресс».

Пусть эти предостережения не пугают вас, когда вы воспринимаете их со своей «материнской» точки зрения, — они лишь указывают вам направление. Достаточно хорошая мать знает свои слабости и склонности и старается поступать так, чтобы это было на благо и ее, и ребенка. Свои недостатки в роли матери она также может исправить при поддержке надежных людей.

«Достаточно хорошая» мать признает, что допускает ошибки в воспитании детей, и учитывает этот фактор в про цессе воспитания. Она знает, что у нее не может все полу чаться, но не теряется от собственных промахов, поскольку готова их исправлять, учиться на своих ошибках и двигаться дальше. Как сказал мой сын Рикки, когда ему было пять лет и он во время игры уронил мяч: «Ох ты, опять научился».

Пребывать в свете отношений

Недостаточно просто признать себя обычной матерью, способной на ошибку. Нужно каждый раз находить решения очередной проблемы, а для этого необходимо открываться другим людям, которые помогут вам разглядеть «пробелы» в ваших отношениях с детьми и поддержат вас, когда вы будете менять неверные элементы своего поведения. Нужно нала живать надежные отношения: «Поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соде ланы» (Иоанна 3:21).

Сопротивляйтесь подспудному желанию утаить свои слабости из-за чувства вины или стыда, не пытайтесь спра виться с ними в одиночку. Попросите любящих вас надежных людей, знающих ваши недостатки, готовых принять вас та кой, какая вы есть, помочь вам усовершенствоваться. Всякая «идеальная мать» имеет некую слабость, если не серьезный изъян, который она прячет глубоко внутри.

Я видел чудеса, творившиеся в группах поддержки. У одной матери-одиночки начались серьезные проблемы с пятнадцатилетним сыном. Она приучала его «хотеть» хоро шие оценки, «не хотеть» заводить дурные знакомства и «хо теть» проводить выходные дома. Жизнь ее буквально пере вернулась вверх тормашками, сын постоянно огорчал ее сво ими выходками. Наконец другая мать из той же группы ска зала: «Тони, ему осталось провести с тобой всего три года. Мальчик уже почти взрослый. Хватит тебе все решать за него. Объясни ему правила жизни и последствия их нарушений, и пусть он решает сам». Тони нуждалась в этом совете. В следу ющий раз, когда у ее сына были неприятности, она не бросилась на выручку. Потом она говорила нам: «Две недели в ис правительном лагере для подростков помогли ему куда лучше осознать реальность, чем все мои советы и запреты». И мальчику лучше, и матери меньше хлопот.

Признавайте свои ошибки перед ребенком

Мать, как правило, пытается не показывать своему ре бенку, что она грешна и несовершенна. Некоторые матери скрывают свои ошибки, чтобы сохранить самоуважение и ощущение своего особого статуса, но большинство утаивает свои проступки лишь потому, что боится признанием как-то повредить ребенку. Они думают, что ребенок не сможет боль ше доверять матери, если обнаружит, что у нее тоже бывают промахи.

Но ведь дети не так глупы. Когда мать ошибается, они хотят знать, что она теперь будет делать. Мать, которая придет к ребенку, признает свою вину, попросит прощения и из менит свое поведение, даст ребенку хорошее воспитание. Когда вы признаётесь ребенку в совершенной вами ошибке, происходят следующие процессы.

Вы берете на себя ответственность за дурной поступок.

Дети в процессе становления личности впитывают все, как губка. Они еще не отделились от матери и не утвердились в самостоятельности, они даже не умеют точно различать, где кончается их вина и начинается вина матери. Самое страш ное, что ребенок, подвергающийся дурному обращению, ве рит, что вся вина лежит на нем. Он думает: «Будь я хорошим, мама так не поступала бы со мной». Принятие на себя вины за материнские проступки приводит в дальнейшем к различ ным характерологическим и эмоциональным расстройствам, будь то самоизоляция, чувство вины, мазохизм или стремление к деструктивным отношениям.

Однако, рассказав о своих ошибках ребенку, вы дости гаете чудесного преображения. Бремя ваших проступков снимается с плеч ребенка и вновь ложится на вас. Какой-ли бо недостаток в ваших отношениях становится вашей про блемой, за которую ответственность несете вы. Ребенку боль ше не придется иметь дело с вашими изъянами, ему хватает и своих собственных. Он получает образец четких границ, спо собность видеть свою вину и ответственность в конфликте, умение отвергать попытки нагрузить его чужой виной.

Вы подготавливаете почву для примирения .

Ребенку нуж но знать, что конфликт с вами может быть разрешен. Отчуждение, порожденное проблемой, можно преодолеть благодаря вашей способности к примирению. Детям необходимо это знание, чтобы во взрослой жизни справляться с раз ногласиями и ценностными конфликтами. Ребенок не будет бояться, что конфликт навеки разведет его с теми, к кому он испытывает любовь и привязанность.

К примеру, когда Джина в ярости накричала на свою се милетнюю дочь Кортни, девочка ушла в себя и замолчала. Образ надежной любящей матери внутри нее был нарушен другим — злой и кричащей женщины. Джина, осознав, что произошло, подошла к дочери и сказала: «Прости меня, моя хорошая. Я на тебя рассердилась, и сейчас тебе кажется, что мы стали чужими. Это не твоя вина, а моя. Прости меня, по жалуйста, а я постараюсь исправить свою ошибку». Кортни вновь увидела любящую мать, поскольку мама предложила ей примирение. Она обняла маму и побежала играть. Внутри нее восстановилось то, что мать исправила снаружи.

Вы задаете образец признания и прощения.

Детям чрез вычайно полезно видеть, как взрослые берут на себя ответ ственность за свои проблемы и просят прощения, когда бы вают неправы. Этот процесс их живо интересует, и они от лично понимают, что происходит. Им легче подражать таким процессам, чем специально им «учиться». Мы с моей женой Барби часто наблюдали это у наших детей: по мере того как мы «разоблачали себя», признавая свои ошибки, они начали использовать этот принцип в своих отношениях. Какую на граду мы получали, случайно наткнувшись на трогательную сцену: шестилетний мальчик просит прощения у младшего брата за то, что стукнул его.

Дети обладают неисчерпаемой способностью к проще нию, надо лишь представить им проблему в доступном для их восприятия виде. Дети хотят близости, они не питают гнев и горечь так долго, как мы. Если пойти навстречу их потребно стям, если в попытке самозащиты не преуменьшать обиду, детям не понадобится много времени, чтобы позабыть о при чиненной им боли и сделать новый шаг в сторону духовного роста. Гораздо лучше будет для ребенка, если он простит вас сегодня, а не тридцать лет спустя на сеансе у психотерапевта, оставив за своей спиной два неудачных брака.

Вы получаете преимущество.

Признавая перед ребен ком свою ошибку, «вы покрываете множество других вещей», поскольку ребенок признающей свои ошибки матери может перенести и простить многие другие ее слабости. Он легче воспримет проявляющиеся у матери проблемы контакта или установления границ и быстрее оправится от их последствий. Его не будет сбивать с толку необходимость принимать на се бя ответственность за материнские ошибки, и он сможет принять реальность — мать в чем-то подводит его — и не согнуться под ее бременем.

Мы возвращаемся к этому принципу снова и снова: де ти хорошо функционирующих, но не признающих свои ошибки родителей подготовлены к жизни хуже, чем те, кто имел не столь адекватных, но не скрывавших свои проступки родителей. Если ребенок знает, что его мать далека от совершенства, но стремится к нему, он не будет принимать на себя ответственность за ее проблемы, но сумеет получить от других людей помощь для решения собственных проблем. Честная мать научит ребенка, что болезненную истину нужно знать, а не утаивать ее. Реальность будет такому ребенку не врагом, а другом.

Не стоит недооценивать ребенка

И, наконец, дорогие мамы, будет гораздо лучше, если вы признаете свои ошибки, потому что ребенок и так пре красно осведомлен о наших слабостях. Пусть он мал, зато он еще не научился так изощренно обманывать себя, как это подчас делаем мы. Порой, признавая свои ошибки, мы лишь облекаем в слова то, о чем ребенок уже подспудно догадывал ся. Подтверждение реальности поразительно способствует структурному росту ребенка.

Однажды я обсуждал с Рикки его манеру убегать от ме ня на площадке для парковки автомобиля. Я боялся, что его может сбить отъезжающая машина, и сказал ему: «В следую щий раз, когда ты вырвешься, ты будешь наказан». Ответ Рикки застал меня врасплох. «Ты слишком потакаешь мне, — заявил он. — Ты должен был посадить меня под домашний арест уже в этот раз». Когда мне было шесть лет, я своим ро дителям подобных вещей не говорил!

Рикки сообщил мне сразу две вещи. Во-первых, ему требовалась от меня более четкая структура: ему нужно было, чтобы я сильнее натянул вожжи, и тогда он ощутил бы на дежность структуры, выстраивавшейся в нем самом. Во-вто рых, он указывал мне на то, что я неправильно его воспиты ваю и что он об этом знает. Так что мне оставалось скрывать? Пусть ребенок знает, что вы видите реальность, которую он еще не в силах выразить словами, и что вы берете на себя от ветственность за нее.

Помните основное правило: человек, признающий свои ошибки, всегда оказывается лучшим родителем, чем тот, кто сваливает их на других. Признавая свои ошибки, вы не отрицаете их, не жалуетесь, не возлагаете вину на другого, ведь любое из этих действий приводит к тому, что проблема становится неразрешимой. Какие бы ошибки вы ни совер шали, если вы в них признаетесь, вы сами сможете прокон тролировать ситуацию, исправить ошибки, получить необхо димую вам поддержку.

Надеемся, что эта глава поможет вам решить особые проблемы, характерные для женщины и матери. Помните, вы причастны к наследию Евы, источнику нашего питания и роста. Женщине принадлежит решающая роль в деле сохранения семьи, религии, культуры и всего человечества.

Становясь женщиной, согласно замыслу Божьему, вы возвращаете другим людям то, что сами получили от матери, вы изливаете в мир любовь. Таким образом вы обеспечиваете духовный рост следующего поколения. Слова Елизаветы, родственницы Марии, могут быть применены и к вам: «И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа» (Луки 1:45).

 

Глава пятнадцатая
ТОЛЬКО ДЛЯ МУЖЧИН
полюбить, бросить, вернуться   -  поиск эмоциональной поддержки и отказ от нее   -  в поисках утешения   -  «не учи меня жить»   -  идеальная женщина   -  «американский экспресс» — плата по кредитной карточке   -  проблемы, связанные с матерью — «боссом»   -     -  некоторые способы уклониться от решения проблем, связанных с фактором матери   -  стать взрослыми  

Билл вошел в кабинет шефа, рассчитывая на обычное еженедельное собрание менеджеров и не ожидая ничего особен ного. Он работал здесь всего несколько недель и не был близ ко знаком со своей начальницей. Пегги казалась приятной и милой женщиной, она нравилась Биллу, но им практически не приходилось общаться, пока Билл входил в курс дела. Словом, у него не было никаких причин бояться неприятно стей.

— Билл! — заговорила Пегги. — Я хочу поговорить с то бой насчет плана компании «Вестворд». Здесь что-то не так. Ты можешь объяснить, что в него заложено?

— Конечно, — ответил Билл. — Я заложил в их план все данные, какие потребуются на время осуществления проек та. В чем проблема?

— Проблема в том, что следовало предложить им целый ряд страховых мер, — заявила Пегги. — А ты об этом даже не подумал, верно?

— Ну, учитывая их нынешний товарооборот, это было бы совершенно излишним. Им это ни к чему, — Билл знал, что правда на его стороне, ведь он сэкономил клиенту день ги.

— Ты ошибаешься, — холодно сказала Пегги. — Иди, переделай все, и пусть они оплатят и этот пункт тоже. Они хотят получить полноценный план, а в итоге у них появятся претензии к нам.

— Не согласен, — стоял на своем Билл. — Я занимаюсь этим делом уже много лет. Я знаю, что им нужно, а что нет. — Воротничок уже резал ему шею: Билл начал заводиться.

— А я считаю, что ты ошибаешься, так что переделай это к пятнице. Нужно закончить этот план, — отрезала Пегги. — Все, иди.

Билл потерял контроль над собой:

— Слушайте, леди! — сказал он. — Не знаю, кем вы тут себя вообразили, но я занимаюсь этим делом гораздо дольше вашего и знаю, о чем говорю: компании «Вестворд» попросту не нужна страховка, и я не собираюсь навязывать ее. Если вам это не по нутру, можете меня уволить и делайте, что хоти те! — и он хлопнул дверью.

Когда Билл покинул кабинет, его охватило пьянящее чувство свободы. Это было здорово! Он вышел из офиса, сел в машину и поехал домой. И только тут до него дошло: «Что же я натворил? — вслух изумился он. — С какой стати? Пегги знает свое дело. Что со мной случилось?»

Билл начал припоминать другие случаи, когда он реа гировал точно так же — ссорился, впадал в ярость, рвал отно шения, лишь бы не «проиграть». На самом деле в результате он проигрывал гораздо больше: терял клиентов, друзей, пор тил карьеру. Похоже, на этот раз он всерьез навредил своим отношениям с Пегги, а может быть, даже лишился работы.

Но больше всего Билла тревожили неудачи в отношениях с женщинами. Ему не удавалось завязывать длительные романтические отношения. В тридцать пять лет хорошо зара батывающий и безнадежный холостяк — это положение ре шительно не устраивало Билла. Особенно в такие вот моменты он мечтал иметь близкого человека, с которым можно бы ло бы поделиться всеми бедами. Лишь неделю назад он пос сорился со своей подружкой и положил конец очередному роману. Одиночество показалось Биллу особенно удручаю щим, когда он заметил сходство между этой ссорой и той, что разыгралась на работе. Что же с ним происходит?

Многим мужчинам это знакомо. Хорошие ребята, ми лые, удачно вписывающиеся в общество, одаренные, успеш но сотрудничающие с людьми — до тех пор, пока… Пока не окажутся в ситуации, в которой угроза «исходит» от женщи ны или «связана» с женщиной. На самом деле их, конечно, донимает не та или иная женщина, а их собственная позиция по отношению к женщинам. Происходит это примерно по такой схеме:

1. Первоначально отношения складываются удачно и приносят удовлетворение обеим сторонам.

2. Поскольку все идет хорошо и партнеры в любви или по работе взаимно ценят друг друга, отношения на чинают углубляться.

3. Затем следует столкновение, в котором женщина пытается проявить агрессию.

4. Мужчина реагирует на ее агрессию гневом, желанием контролировать или готовностью полностью по рвать отношения.

5. Женщина отходит на прежние позиции, и все идет хорошо, или она настаивает на своих правах, и на этом отношения заканчиваются.

Каждый день в самых различных ситуациях у мужчин возникают «проблемы» с женщинами, которые на самом деле являются проблемами самих мужчин. Занятая мужчинами позиция и выработанная ими схема отношений с женщина ми порождает этот замкнутый цикл, в результате которого любые отношения терпят крах или переходят в затяжной период «колебаний», одинаково мучительный для обоих парт неров.

В случае с Биллом стоило женщине проявить уверен ность в себе, как разразился скандал. В других ситуациях катастрофу вызывает проявление женской мягкости.

Дэвид был неотразим — преуспевающий бизнесмен, общительный человек, привлекавший всех, кто его знал, в особенности женщин. Юношеское очарование в сочетании с явной незаурядностью, как магнитом, влекло их к нему. Друзья утверждали, что Дэвид всегда «крутил несколько романов сразу», которые, однако, быстро разваливались.

С первой же встречи Дэвид покорял новую знакомую, проявлял к ней повышенный интерес, убеждал всех прияте лей, что на этот раз ему встретилась «единственная». Головокружительный роман, сплошные удовольствия, ро мантические путешествия, женщина полностью растворяет ся в этом чувстве — но можно заранее предсказать, что меся ца через три Дэвид просто исчезнет с ее горизонта. Бедняжка будет обзванивать его друзей и спрашивать: «Что случилось? Все было так хорошо». Но все, что друзья смогут ей ответить, это: «Наверное, чересчур хорошо».

Как только отношения налаживались, Дэвид спешил выйти из них. Он реже звонил, ему требовалось провести ве черок с приятелями, да и дела он что-то запустил. Любую от лучку он мог объяснить. Сначала все выглядело вполне не винно, но вскоре становилось ясно: Дэвид уходит. Как толь ко разговор заходил о любви, Дэвид «выключался», оставляя еще одно разбитое сердце.

Итак, в случае с Дэвидом отнюдь не женская напори стость была всему виной, а желание женщины углубить отно шения. Ее привязанность к Дэвиду нарастала, и дама начина ла требовать от него большего. Для Билла сигналом к разры ву была попытка прямых и равных отношений, для Дэвида — попытка глубоких отношений.

И Билл, и Дэвид оставались холостяками, но подобная схема знакома и семейным людям. Они не разрывают отно шения, не доводят дело до развода, но под натиском жен — будь то агрессия или, напротив, попытка большего сближе ния — отдаляются эмоционально. Почему мужчины так по ступают? В этой главе мы рассмотрим некоторые причины, побуждающие мужчин превращать отношения с женщинами в непрерывную борьбу, и покажем, как это связано с их воспитанием.

ПОЛЮБИТЬ, БРОСИТЬ, ВЕРНУТЬСЯ

Чтобы понять нынешние отношения таких мужчин, надо рассмотреть определенную схему отношений из их детства.

В самом начале жизни мальчик тесно связан с матерью. Если контакт с ней установлен, он не испытывает беспокойства из-за своей зависимости. Эта связь и зависимость хоро ши для него, мальчик наслаждается ими. Он и мама — одно целое.

На втором году жизни ребенок начинает отходить от матери. Из единого целого с нею он выделяется в особую личность. Ему важно теперь не только ощутить себя как от дельного человека, но и осознать принадлежность к конкрет ному полу. На пути от матери к отцу в поисках половой иден тификации мальчик достигает две цели. Во-первых, он ста новится отдельной личностью, вступающей в отношения с отцом и приобретающей определенную автономию от матери; во-вторых, через близость с отцом и половую идентифи кацию с ним мальчик осознает свой пол. Это надежное основание для связи и независимости от матери, поскольку отны не ребенок чувствует себя в какой-то степени автономным и отделенным от источника зависимости. Он также не испы тывает проблем с половой идентификацией. Он любит мать, он отчасти независим от нее, чувствует себя мужчиной по от ношению к ней и не боится утратить самоидентификацию.

Подрастая, ребенок все больше узнает о себе, как об определенной личности. Мать сдерживает мальчика и не по зволяет ему командовать собой. Она приучает его уважать границы родителей, а мальчик, по мере того как пробует свои силы в различных областях жизни, узнает, что какие-то вещи он хорошо умеет делать, а какие-то — не очень. Он по нимает, каков он на самом деле, а не в идеале, узнает, что у него есть и плохие, и хорошие стороны. Если мать не навя зывает ему идеал, они могут построить надежные отношения на основе его «достаточно хорошей», но не совершенной ре альности.

Позднее мальчик начинает идентифицироваться с мужской ролью отца. Он отмечает физиологические разли чия между собой и женщинами, чувствует, что его влечет к лицам противоположного пола, пытается привлечь их внимание. В детстве он нуждается в любви и заботе, позднее, в период полового созревания, эта потребность принимает более сексуальный характер (хотя определенные признаки сек суальности присутствовали и в раннем детстве). Пока еще образцом для него служат отношения с матерью: если маль чик любит мать и она любит его, он надеется «найти точно такую же, как та, что вышла за милого папочку», как говорит ся в старинной песенке.

Подростковый период все дальше уводит ребенка от детской зависимости от матери в мир мужского соревнования и поисков женщины. Если мать сумеет подбодрить сына, когда он выходит в этот мир, чтобы он нашел себе женщину по душе, закалился, состязаясь в тех сферах жизни, в которых он чувствует свое превосходство, но вопреки нарастающей в нем мужской агрессии сохранил уважение к матери, он сможет продолжить свой путь к самостоятельной жизни. Наступит день, когда он уйдет из дома, уйдет, чтобы вернуться.

Мужчина отыщет женщину, с которой вступит в важ ные для обоих отношения, и женится на ней. Обладая полной и надежной самоидентификацией, мужчина полностью доверится своей новой любви. Он будет зависеть от нее, но проявит силу и самостоятельность, устанавливая границы. Он не поддастся чужому контролю, примет и свои несовер шенства, и несовершенства жены, которая станет для него объектом сексуального желания, и сам будет уверен в своей привлекательности для нее. Таким образом, мужчина вновь возвратится к женщине. Как сказано в книге Бытия: «Мужчина оставит отца своего и мать свою и прилепится к жене и будут едино». Оставив мать, он находит другую жен щину и строит счастливую семейную жизнь с ней.

Это не волшебная сказка — подобные благополучные истории происходят каждый день, однако, увы, не всегда: ес ли у мужчины не сложились отношения с матерью, скорее всего отношения не сложатся и с той женщиной, которую он выберет в спутницы жизни, если только ему не удастся пер воначально проработать конфликт с матерью. Божий замы сел велит мужчине вернуться к женщине, прилепиться, сде латься вновь единым с ней, но на этот раз в союз вступает зрелый человек, а не тот зависимый, пытающийся сохранить единство с матерью ребенок. Если дело не заладится, про изойдет возвращение не к близости, свободе, взаимному ува жению, радости и полноте бытия, а к прежним конфликтам и неудачным решениям. Не получив чего-то в процессе вос питания, не сумев воспользоваться полученным или отбро сив его в дальнейшем, мужчина начинает новые отношения с конфликтной позиции. Посмотрим, каким образом незавер шенные отношения с матерью влияют именно на мужчин.

ПОИСК ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ПОДДЕРЖКИ И ОТКАЗ ОТ НЕЕ

Во второй и третьей главах мы обсуждали проблемы контакта с матерью, свою потребность научиться устанавливать отно шения и зависеть от другого человека. Близость, доверие, удовлетворение потребностей, все основные аспекты челове ческих связей устанавливаются в отношениях с матерью или человеком, ее заменяющим. Что происходит с мужчиной, ко торый не умеет вступать в контакт? Как правило, он избегает близости или даже борется с ней.

Как вел себя Дэвид? Все было хорошо, пока женщина не пыталась установить более глубокие отношения с ним, а тогда он уходил. Особенно сбивало с толку и его самого, и партнершу то, что порой, отдалившись на достаточное рас стояние, он мог и вернуться, вдохнуть новую жизнь в роман, возродить надежду в женщине, которая начинала верить, что на этот раз Дэвид готов к любви. Снова назначаются свида ния, восстанавливается прежний уровень отношений — и Дэвид опять уходит. Глубокие отношения пугают его.

Возможно, в детстве Дэвид чувствовал себя покину тым, воспитывался матерью — «призраком» или принадлежал к числу детей, которым недостает покоя и утешения. Как бы то ни было, он так и не преодолел страх перед зависимостью и возникающий из этого страха конфликт. Сближаясь с жен щиной, ощущая зависимость от нее, Дэвид впадал в панику. Его партнерше доставался не тот мужчина, который любил в детстве мать, покинул ее и возвратился, чтобы полюбить жену; ее выбрал человек, который и рад был бы получить компенсацию матери, но боится этого и потому убегает или вступает в бой.

Агрессия — еще один способ для мужчины избавиться от потребности в зависимости. Уходя от близости, он затева ет конфликт всякий раз, когда отношения «чересчур» нала живаются. Часто это происходит из страха перед близостью и зависимостью. В теле здоровяка весом под девяносто килограммов таится душа маленького мальчика. Такой мужчина порой способен запугать окружающих, но происходит это от слабости, а не благодаря силе.

Наркотическая зависимость также может представлять собой попытку борьбы против потребности в близости. Потребность в близких отношениях подменяется чем угодно — работой, сексом, наркотиками, алкоголем, сексом, хобби, сексом, едой и т. д. и т. п. Все что угодно, лишь бы не зависеть от другого человека! Но потребность в близости так и не ухо дит, ибо сказал Господь: «Нехорошо человеку быть одному».

В ПОИСКАХ УТЕШЕНИЯ

Всем нам знакомы случаи, когда чем-то огорченный мужчи на отказывается от утешения, особенно со стороны самых близких. «Как раз когда я ему нужна, он замыкается в себе или отталкивает меня». Вот именно. Если мужчина не при вык к тому, чтобы его чувства сдерживали и его эмоции гаси лись утешением, он пытается сдержать их самостоятельно, не позволяя никому заглянуть в этот хаос.

В другом случае он будет агрессивно требовать сдержи вания. Некоторые мужчины ни на шаг не отпускают от себя супругу, считая, что женщина не вправе испытывать какие-либо эмоции, а тем более смятение. Ее обязанность — уте шать. Пусть она всегда будет спокойной, мягкой, рассуди тельной, всегда будет «рядом» в такой мере, в какой это воз можно только для матери, а не то разразится очередной скандал.

НЕ УЧИ МЕНЯ ЖИТЬ

Мужчине трудно строить отношения с женским полом, если в детстве он не научился устанавливать границы. Он либо контролирует женщину, вторгается в ее личное пространство, травмирует ее, либо сам поддается контролю и слишком тес ной, удушающей близости.

Кевин очень любил жену, но у него не было достаточ но четких границ. Он ни в чем не мог ей отказать, особенно сложно ему было отстоять право на личное время, которое он мог бы посвятить своим увлечениям или общению с при ятелями. Всякий раз, когда Кевин собирался заняться лю бимым делом или посидеть в хорошей компании, жена удерживала его дома, а он не умел оградить свою независи мость. Сначала он уступал, потом сердился на жену и чувствовал, как убывает его любовь к ней. Эта схема отноше ний повторялась снова и снова, пока Кевин не достиг тако го состояния, которое побудило его покинуть жену. Он жаловался, что «она постоянно контролировала его и не давала вздохнуть». Кевин не понимал, что в этом виноват он — гра ницы устанавливает сам человек, а не тот, кто его «контро лирует».

Кевину не удалось в свое время установить границы и с матерью. Эта женщина обладала сильной волей, и ей нрави лось контролировать сына, так что в реальности он так и «не оставил» ее», а не покинув мать, он не смог «прилепиться к жене». Вместо этого он превратил жену в мать и в конечном счете покинул не мать, а жену. Это одна из наиболее распро страненных причин разводов. Беда в том, что многим мужчи нам не удается осознать свою проблему, и они воспроизводят один и тот же сценарий снова, снова и снова.

Мужчины не хотят, чтобы женщины их контролировали, считая, что при этом они утрачивают статус взрослого че ловека, независимость, самостоятельность, мужественность. Когда границы начинают рушиться, мужчины идут на край ности, лишь бы сохранить свои ценности: они готовы уйти в себя, вступить в бой, завести интрижку, развестись, с головой погрузиться в работу — что угодно, только бы вернуть себе самостоятельность и власть над собой. Им кажется, что вся проблема заключается в охочих до контроля женщинах, а не в хлипкости установленных ими самими границ. Если бы в свое время им удалось установить нормальные границы с ма терью, они бы теперь не боялись, что жена или подружка возьмет верх в их отношениях. К чему кричать «Не учи меня жить!», когда достаточно спокойно сказать: «Нет, не хочу». Жена или подруга отождествляются с властной матерью, с той единственной женщиной, которая оказалась этому муж чине не по зубам, — и он уходит от любви.

ИДЕАЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА

Рассказывает доктор Клауд

Энн сидела у меня в приемной и изливала свой гнев на Тома: «Мне до смерти надоело быть цацкой у него на груди: то смени прическу, то оденься иначе, то вступи в клуб. Все время я выгляжу не так, недотягиваю до идеала. Больше так не могу!»

Я понимал, что происходит. Том предъявлял столь высокие требования, что жена просто с ума сходила, пытаясь во всем ему угодить, а он знай себе обнаруживал у нее все новые недостатки.

По мере того как мы исследовали эту проблему, выяс нилось, что Том не достиг полной интеграции своих недо статков (мы обсуждали этот случай в восьмой главе). Он не мог полностью принять и соединить собственные дурные и хорошие стороны, а потому не терпел несовершенства в других.

Поиск идеальной женщины мешает подлинной близо сти. Если озабоченный этим поиском мужчина вступает в брак, он не устанавливает подлинно интимных отношений с женой, поскольку в мечтах ему грезится нечто лучшее, чем есть на самом деле. Иногда эти фантазии перерастают в связь на стороне. Он забывает, что в свое время и жена (или подру га) была ему не менее желанной — до тех пор, разумеется, по ка они не сблизились. А тогда с утратой дистанции и прису щей ей флера партнерша делается «хуже», а другая — чужая — женщина оказывается теперь красивее, умнее, милее, добрее, веселее и т. д.

Оборотная сторона этой медали: мужчина требует, чтобы женщина поддерживала, отражала его идеальный об раз. Любая попытка критики от близкого человека воспри нимается однозначно: «Меня не любят». Вместо подлинной любви, видящей и принимающей недостатки любимого, эти люди желают получить идеализацию и слепое обожание, а критика побуждает к конфликту или разрыву отношений. И тогда они спешат к своему «идеалу» — к женщине, готовой восхищаться своим героем. Любовница может утолить по требность в фимиаме, поскольку она не разделяет с мужчи ной его повседневную жизнь. Интрижка отделена от быта, окутана тайной, романтична; любовнице не приходится иметь дело с недостатками своего возлюбленного. Вот поче му любовница оказывается «хорошей», а жена — «сущей ведьмой».

«АМЕРИКАНСКИЙ ЭКСПРЕСС» — ПЛАТА ПО КРЕДИТНОЙ КАРТОЧКЕ

Мужчина, не сумевший «покинуть отчий дом», не может установить удовлетворительные отношения с женщиной или полностью реализоваться на работе — у него слишком много проблем с контролем и уверенностью в себе.

Мать по-прежнему стоит в центре вселенной. Вы не от делились от нее, а значит, не начали взрослую жизнь. Даже если вы уже обзавелись собственным домом, психологически вы все так же живете с матерью, и она хотя бы частично осу ществляет контроль над вашей жизнью. Не отделившись от нее, вы живете как бы взаймы, не распоряжаясь собой (этот синдром описан в 12-й главе ).

В той или иной мере нерешенные проблемы сказыва ются на вашей работе и ваших отношениях с женщинами. Если женщина «возвышает голос», она сразу же воспринима ется в качестве властной матери, и тогда остается либо на прочь отвергнуть любое ее предложение, либо всецело пре даться ее воле, превратившись в маленького мальчика. (Только вот маленькие мальчики двадцати и более лет всегда не в ладу со своими партнерами и с собой.)

То же относится и к проблеме надежности: вместо того чтобы обрести уверенность в самом себе, вы рассчитываете, что чувство безопасности вам подарит женщина. В итоге в отношениях и с женщинами, и с коллегами вы хотите быть за висимым и никогда не обретаете самореализации. Потреб ность работать возникает отчасти из необходимости самореа лизации, а отчасти из потребности в обеспеченности, без опасности. Если мать или человек, которого вы поставили на ее место, подменяет своими гарантиями вашу уверенность в самом себе, вы лишаетесь мотивации и не идете на риск в по исках собственных путей, боясь не выдержать разочарования. Ваше самосознание и ваша безопасность по-прежнему зависят от матери, а это значит, что вы так и не оставили мать. Женатый вы человек или холостяк — вы не можете пра вильно построить отношения с женщиной или преуспеть в работе, положившись на собственные силы.

ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫЕ С МАТЕРЪЮ — « БОССОМ»

Здесь мы наблюдаем схожую динамику — «нижнюю пози цию» по отношению к матери. В начале главы мы рассказы вали о Билле. Билл не мог вступить в равный диалог с жен щиной. Занимая «нижнюю позицию» по отношению к матери, он тут же переходил к обороне, если сталкивался с женс кой «агрессией». По его понятиям, компромисса не суще ствовало: либо ты, либо тебя. Когда начальница или подруж ка пыталась в чем-либо его переубедить, дело неизменно кончалось конфликтом. Только научившись занимать в об щении с женщинами равную, а не «верхнюю» или «нижнюю позицию», Билл вступил во взаимоприемлемые отношения и избавился от проблем на работе.

И ЕЩЕ РАЗ

Все эти рассуждения, в сущности, сводятся к одному: если вам не удалось правильно выстроить отношения с матерью, вас неминуемо ждут проблемы. Применительно к мужчине это озна чает постоянные конфликты, особенно с женщинами.

В отношениях с женщинами вас подстерегает регрессия. Не преодолев отношений с матерью, вы в каждой женщине видите ее «заместительницу», а сами превращаетесь в мальчика или, в лучшем случае, в подростка, и любимую женщину ставите на место матери, используете ее для реше ния старых проблем. Но это не поможет, разве что вы делаете это сознательно, честно, последовательно, с ее согласия.

Огромную роль в деле исцеления играет группа поддержки — это ваши друзья, понимающие, что вы нуждаетесь в помощи, и готовые вам ее предоставить. Однако брак или роман — нечто совершенно другое, в них вы должны быть взрослым человеком, а не ребенком. Возлагая на жену или любимую женщину обязанности целителя, вы ставите ее в сложное положение: она ожидала от вас взрослого поведения и предъявляла к вам взрослые требования, настаивая на бли зости, соблюдении границ, равенстве, прямоте, — и вдруг слышит слова, достойные маленького ребенка: «Не учи меня жить!»

Проверьте, не используете ли вы взрослые отношения для преодоления детских проблем и удовлетворения детских потребностей. В принципе внутри отношений такое возмож но, но именно внутри отношений. Если надо, скажите: «Приласкай меня, мне сейчас так нужно почувствовать себя маленьким» или «Я чувствую себя таким скверным, но очень хочу услышать, что ты любишь меня и таким». Все это допустимо при условии, что просьба к партнеру открыто сформу лирована, а не навязана ему исподволь. Убедитесь, что вы способны признаваться в своих потребностях, а не только «давать им волю».

НЕКОТОРЫЕ СПОСОБЫ УКЛОНИТЬСЯ ОТ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ, СВЯЗАННЫХ С ФАКТОРОМ МАТЕРИ

Мужчины чрезвычайно ловко избегают решения проблем, унаследованных из детства. Очень часто им помогают в этом матери, да и всегда найдется женщина, которая также станет играть в эту игру. Принцип преодоления этих про блем понятен: нужно найти хорошую замену матери, вклю чить в отношения все разнообразные части своей личности и таким образом достичь интеграции. Требуется надежная поддержка, чтобы интегрировать те части и стороны лично сти, которые не были прожиты в отношениях с матерью: по требность в близости и зависимости, установление границ, уважение к границам другого человека, прощение изъянов, сексуальные потребности, способности, мнения, идеи. Так можно научиться быть самим собой в отношениях с женщи нами.

Альтернатива

Другой способ стать самим собой в отношениях с женщинами — это проявлять различные стороны личности в отношениях с разными женщинами. Наступает расщепление. Человек «распадается» на несколько «аспектов» и ищет от дельные отношения для каждого из них. Вот несколько при меров.

Любовь — секс

Некоторые мужчины отделяют любимую женщину от той или тех, которые их возбуждают, т. е. для них «объект люб ви» и «сексуальный объект» — это разные люди. Такие муж чины не могут обратить любящий и сексуальный интересы своей личности к одной и той же женщине. В итоге мужчина любит жену, но заводит интрижку на стороне. Иногда он принимает основанную на сексе связь за любовь, уходит от жены и пытается наладить жизнь с любовницей, но оказыва ется пленником все той же схемы и тогда либо просится об ратно в прежнюю семью, либо опять ищет другую женщину.

Со всяким человеком в какой-то момент может слу читься так, что женщина, которую он любит, недостаточно привлекает его физически. Однако если он каждый раз вос производит одну и ту же схему — любит одну, а физически его тянет к другой, — то речь идет уже о психологической про блеме.

Близость — недоступность

Мужчины, не способные к установлению границ в отношениях, подчас «сливаются» с любимой женщиной и на чинают мечтать о другой, не столь близкой. Интимные отношения порождают взаимозависимость, и, тяготясь ими, муж чина подумывает о женщине, которая была бы менее доступ на для него: дистанция создает иллюзию границ, и на какое– то время вновь вспыхивает страсть. На самом деле мужчине нужно соединить в одних и тех же отношениях агрессию и способность к установлению границ.

Используй одну — уважай другую

Одна женщина нужна для удовлетворения эгоистиче ских потребностей, зато другой достанется уважение и обожание. Как правило, в первом случае используется женщина с недостаточно развитым самоуважением, не стремящаяся к установлению границ и не требующая уважения к себе. Она должна соответствовать различным настроениям и запросам мужчины и с готовностью подчиняется, рассчитывая таким образом приобрести любовь. Однако, получив свое, мужчина уходит и возвращается вновь, лишь когда ему снова что-то понадобится. А между тем он не надышится на другую, он де лает все для нее — пока она не окажется в его власти.

Такому человеку не хватает границ, сдерживающих его эгоцентризм. Ему придется понять, что нельзя использовать женщину, да еще и получать что-то в ответ. С другой стороны, ему требуется укрепить самоуважение и не жертвовать собой во имя возлюбленной.

Моральное — аморальное

Иногда у мужчины остаются не интегрированными мо ральные и аморальные стороны личности. Он все еще стыд ливо прячет от мамочки «плохого мальчика», и подбирает разных женщин, чтобы предъявить им противоположные стороны своей личности. Моральная сторона проявляется, скажем, в уважении к жене, а «плохая» — в интрижке. Немало религиозных лидеров страдают такого рода расщеплением на «хорошего мальчика» и «плохого мальчика». На церков ной кафедре и по отношению к жене они — сама благост ность. Однако есть и кто-то другой, с кем они проживают свои «дурные» стороны, вместо того чтобы достичь интегра ции и всего себя вложить в отношения с одним человеком.

Крайние случаи

Чтобы избежать регрессивных переживаний, описанных в этой главе, мужчины обычно выбирают один из двух видов незрелого поведения — либо агрессию, либо угодниче ство. Они либо обращаются с женщинами агрессивно и враждебно и таким образом предотвращают конфликт, либо угождают им, прямо-таки сливаются с их желаниями, как ма ленький мальчик с матерью. Нужно остерегаться обеих этих тенденций, поскольку ни то ни другое не достойно взрослого мужчины.

Правильный ответ

Единственный способ преодолеть расщепление — стать полностью самим собой в отношениях с женщинами, все свои потребности и навыки, все свои силы и слабости, дурные части, скорбь, сексуальные склонности и все прочее проявить в одних и тех же отношениях. Это и есть интеграция. Можно начать уже сейчас. Найдите надежных друзей и полностью откройтесь им, покажите и свои самостоятель ные, и зависимые стороны. Процесс исцеления, превраще ния в целостного человека, начинается с того, чтобы стать познанным.

Как насчет отца?

У некоторых мужчин, не преодолевших отношений с матерью, отмечается также проблема с отцом. Мужчина должен идентифицироваться с отцом для определения своей по ловой роли и отделения от матери. Но если отец в том или ином смысле недоступен, ребенок сливается с матерью, или вступает в неразрешимый конфликт с ней, или играет роль своего рода эрзац-супруга. Сливаясь с матерью, мужчина утрачивает уверенность в своей половой принадлежности; конфликт опустошает его изнутри, а если мальчика принуждают играть роль отсутствующего супруга, у него возникают не только проблемы с отделением, но и проявления крайнего нарциссизма.

Чтобы избавиться от излишне агрессивного отношения к женщинам, надо прежде всего найти мужчин, с которыми вы могли бы идентифицироваться. Следуя своим образцам для подражания, мальчик постепенно обретает силу для нор мального общения с другим полом, если же «мужских» сил ему не хватает, он постоянно будет объектом контроля или ему будет казаться, что он вот-вот станет объектом контроля со стороны женщины. Взрослый мужчина предназначен для любви к женщине, но не для подчинения ей. Мужчины в группе поддержки могут послужить для вас образцом, опира ясь на который, вы начнете процесс исцеления от травмы, нанесенной матерью.

Стать хорошим отцом

Если вы уже взрослый человек и сами отец, постарай тесь установить как можно более близкие и эмоционально насыщенные отношения с женой и детьми. Любимая жена становится хорошей матерью, таким образом вы убережете своих детей от проблем, подобных вашим. Дети, ощутившие отцовскую любовь, лучше пройдут процесс отделения от ма тери и установления собственной личности. Имея перед глазами правильную модель отношений между полами, они бу дут ценить половые различия, а не возмущаться ими или пытаться их стереть. Станьте хорошим отцом — и в мире станет одной хорошей матерью больше!

СТАТЬ ВЗРОСЛЫМ

Друзья, есть только один способ преодолеть наши проблемы — повзрослеть. Займитесь этим прямо сейчас, учитесь хоро шо обращаться с главной женщиной вашей жизни (с супру гой!) и стройте свою карьеру.

Вам потребуется душепопечитель или группа поддерж ки. Если проблемы затрагивают также половую самоиденти фикацию, нужно найти хороший образец для подражания среди мужчин и таких женщин, которые готовы будут прийти на помощь: и те и другие понадобятся для преодоления не правильных отношений с матерью.

Получив компенсацию матери, проработав проблемы с биологической матерью, избавившись от зависимости, на учившись воспринимать женщин как равных себе людей, вы достигнете цели своего пути и обретете подлинное удовлет ворение, ибо сказал Господь: «Нехорошо человеку быть одному».

 

Глава шестнадцатая
А ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ?

Когда мы приступали к этой работе, Барби, супруга д-ра Таунсенда, одобрила саму идею, но выразила и некоторую озабоченность: «Полагаю, что такая книга необходима, — признала она, — но ведь я и сама — мать, я-то лучше пони маю, каково приходится матерям. Будьте с ними помягче». Мы старались следовать ее совету.

Мы искренне надеемся, что сумели показать в своей книге уважение и к роли матери, и к самим женщинам, ис полняющим эту важнейшую роль. Конечно же, мы «на сто роне матери». Огромная часть нашей профессиональной ра боты посвящена исследованиям процесса воспитания и от ношений человека с матерью. Мы уверены, что именно эти ми отношениями определяется состоявшаяся или несостояв шаяся жизнь, и склоняем головы перед женщинами, осу ществляющими этот процесс так, чтобы получить «положи тельное сальдо».

Мы очень надеемся, что не «запугали матерей», а по могли им осознать свою ответственность за:

— свое собственное детство;

— за нынешние проблемы и задачи самовоспитания;

— за нынешние отношения с матерью;

— за нынешние отношения с другими людьми;

— за отношения со своими детьми.

Можете верить, можете не верить, но у нас обоих тоже есть матери, и мы сами доставляли своим матерям немало хлопот и огорчений. Однако теперь мы сумели установить с ними дружеские отношения, которые приносят нам глубокое удовлетворение и радость.

Если бы мы попытались свести содержание этой книги к одному слову, мы бы выбрали слово «воссоединение»: вос соединение — это восстановление отношений после отчуждения, это способность к новому контакту.

Воссоединение — одна из основных потребностей че ловека. Бог задумал нас так, чтобы мы хотели и могли восста навливать отношения. В процессе роста и исцеления, в особенности в процессе преодоления проблем, связанных с ма терью, мы обретаем способность заключать мир с теми, от кого прежде были отчуждены.

Вероятно, вам предстоит пройти через такие виды вос соединения, как:

Воссоединение с матерью. Становясь взрослым, вы долж ны предложить матери воссоединение, если только она ока жется способна его принять, вы захотите простить ей ее долги и испросить у нее прощения за свою реакцию на нее. Если мать охотно откликнется на этот призыв, примирение отнюдь не будет означать забвения прошлого — оно будет его искупле нием. Другими словами, неразрешенные проблемы детства будут разрешены сейчас, неудовлетворенные потребности будут удовлетворены другими людьми, и вы достигнете прочной дружбы с матерью, установив определенные границы в этих отношениях, как это и должно быть между друзьями.

Воссоединение с собой. Нужно преодолеть расщепление внутри себя, отчужденность от самого себя. Вероятно, пона добится залечить некую детскую травму, принять реальности прошлого и оплакать их в настоящем, получить утешение от группы поддержки, отказаться от неисполнимых желаний, например, от мечты о том, что мать:

— вступит в близкие отношения с вами,

— признает вашу богоданную уникальность и отличие от нее самой,

— примет ваше «реальное я»,

— научится воспринимать вас как взрослого,

— признает свои изъяны и будет работать над ними.

Для подобного воссоединения потребуются совмест ные усилия Бога, группы поддержки и вас самих. Если мать отказывается принимать в этом участие, нет никакого смыс ла на этом настаивать. Переживите боль ранящей вас реаль ности, и научитесь обращаться со своими потребностями к другим людям.

Воссоединение со своими надежными друзьями. Вам нуж ны постоянные, взаимные и надежные отношения с людьми, берущими на себя роль матери. Они помогут вам завершить то, что не было завершено в прошлом или пошло неверным путем. Эти люди способствуют вашему росту — цените их, любите и позвольте им любить вас, откройтесь им и прини майте их советы.

Воссоединение с ответственностью. Во всей книге мы подчеркивали, что нынешний характер человека преимуще ственно обусловливается двумя факторами; отношениями, влияющими на развитие (из них наиболее значимы отношения с матерью), и его реакцией на эти отношения. Мы сами несем ответственность за свой выбор — любовь или самоизо ляция, жизнь или смерть, свет или тьма, правда или самообман. Чем старше становится человек, тем больше его ответ ственность. Нужно принять ответственность целиком, не страшась ее. Мы сами определяем свою жизнь, все — все! — зависит от нас. Хватит отворачиваться от своих проблем, пе рекладывать вину на мать, Бога, обстоятельства, ближних. Начинается долгий путь воссоединения с собой.

Воссоединение с Богом. Нам нужно воссоединиться с Единым — мы не можем доказать бытие Бога, но знаем, что Он всегда рядом. Он любит каждого из нас лично, Он знает каждого по имени. Мы грешим, отрезая себя от Его любви, а Он, отдав Сына Своего на крестную смерть, призывает нас вновь к Себе: «Потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их» (2 Коринфянам 5:19). Если вы — христианин, отдалившийся от Бога, мы зо вем вас воссоединиться с Его любовью. Примирение с Богом становится основанием для спо собности прощать и восстанавливать отношения как с Богом, так и с матерью, с другими людьми и с самим собой. Примирение с Богом сделает каждого из нас тем любящим и прилежно трудящимся человеком, каким он задуман. Благослови Господь вас и ваш духовный рост!

Генри Клауд, Джон Таунсенд
Ньюпорт Бич, Калифорния, 1995

 

Дитрих Бонхеффер Христос в нацисткой тюрьме

Дитрих Бонхёффер (нем. Dietrich Bonhoeffer; 4 февраля 1906, Бреслау, ныне Вроцлав — 9 апреля 1945, Флоссенбург, Бавария) — немецкий лютеранский пастор, теолог, участник антинацистского заговора.

Бонхёффер Дитрих родился 4 февраля 1906 в Бреслау в семье известного врача и преподавателя университета Карла Бонхёффера. Учился на богословских факультетах Тюбингена (1923) и Берлина (1924), получил диплом теолога в 1927. В 1930 отправился в США, где учился в Объединенной духовной семинарии. Вернувшись на родину, начал преподавать на богословском факультете Берлинского университета. В октябре 1933, когда стало ясно, что Гитлер намерен использовать германскую церковь в собственных целях, Бонхёффер уехал в Лондон, став членов английского пастората. Отказавшись признавать общественную церковь, ставшую инструментом гитлеровской политики, Бонхёффер поддержал создание Конфессиональной церкви и, заручившись поддержкой многих англиканских общин, вернулся в Германию, чтобы принять участие в деятельности Конфессиональной церкви. Он написал книгу, в которой обосновал нравственность борьбы с нацистским режимом и принял участие в заговоре с целью свержения Гитлера. В 1938 Бонхёффер вошел в контакт с генерал-майором Хансом Остером, начальником штаба Абвера, генерал-полковником Людвигом Беком, только что уволенным с поста начальника Генштаба сухопутных войск, и руководителем Абвера адмиралом Вильгельмом Канарисом. Бонхёффер стал двойным агентом контрразведывательной службы Канариса и курьером для связи с заграничными организациями в Швеции и Швейцарии. 19 марта 1939 он отправился в Лондон для встречи с епископом Джорджем Беллом, Рейнхольдом Нибуром и Герхардом Лейбхольцем, а в следующем месяце направился в США. Посетив Швецию в 1942, он привез предложения от заговорщиков на мирные переговоры с союзниками. Он помог семи евреям бежать в Швейцарию, что едва не стоило ему жизни. 17 января 1943 была объявлена его помолвка с Марией фон Ведемайер, однако 5 апреля он был арестован, направлен в тюрьму Тегель и обвинен в «подрыве вооруженных сил». После неудавшегося Июльского заговора 1944, Бонхёффер оказался в подвалах гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. 7 февраля 1945 он был отправлен в Бухенвальд, а затем переведен в лагерь Флоссенбюрг. Все те, кто общался с ним в эти дни, были восхищены его благородным поведением и бодростью духа в нечеловеческих условиях, в которых он умудрялся даже писать стихи. По приговору военного трибунала Бонхёффер был казнен 9 апреля 1945 в Флоссенбюрге, не дожив нескольких дней до окончания боевых действий в Европе. В церковных кругах имя Бонхёффера стало синонимом мученичества.

Бонхёффер  Дитрих  »Жизнь в христианском общении» (читать и скачать)

Бонхеффер Дитрих  »Хождение вслед» (читать и скачать)

Бонхеффер Дитрих «Спустя десять лет» (читать и скачать)

Бонхеффер Дитрих»Следуя Христу» (читать и скачать) 

Бонхеффер Дитрих «Сопротивление и покорность» (читать и скачать)

Модуль для с книгами Дитриха Бонхеффера (скачать модуль)

Бог глазами Филипа Янси

Филип Янси

ИИСУС, КОТОРОГО Я НЕ ЗНАЛ

Все книги автора

Скачать эту книгу

Библиотека Ветхого Завета и Библиотека Нового Завета 

Янси Филипп

ИИСУС, КОТОРОГО Я НЕ ЗНАЛ

 

Автор книги хорошо знаком с работами современных богословов из различных направлений современной теологии, однако он не предлагает своего изложения христианских догматов. Он сосредотачивается на центральной фигуре христианства — Иисусе. В книге представлена «теология снизу» — от личности человека Иисуса, как она представлялась современникам, к пониманию Его вечной Божественной сущности. Не все мнения автора являются бесспорными, но, свежесть взгляда, несомненно, заставляет читателя переосмыслить свое понимание христианства.

Книга будет интересна всем, кто хочет, чтобы стремится к тому, чтобы его понимание Христа было более личностным, кто хочет внести свежесть в свою духовную жизнь.

 

 

Когда мы пристально всматриваемся в Слово Божие, мы всегда узнаем что-то новое об Иисусе. Спасибо тебе, Филипп, за то, что ты указал нам путь в твоей новой книге.

Джони  Ирексон (Эриксон) Тада Президент JAF Ministries

 

Я знаю Филиппа Янси уже более двадцати лет, ему всегда был свойственен глубокий и постоянный интерес к истинному познанию Иисуса. Я бы предпочел прочесть слова об Иисусе, написанные им, нежели кем-либо из его современников, поскольку я знаю, что он говорит, исходя из глубокого знания и сильной страсти.

Тим Стэффорд

 

Это лучшая книга об Иисусе, которую мне когда-либо приходилось читать, возможно, лучшая книга об Иисусе за все столетие. Янси постепенно открыл мне глаза и проложил дорогу через мои сомнения и страхи, ханжеское всезнайство и критиканство, пока я не увидел Спасителя в новом свете и не услышал, как мне казалось, его слова: «А вы за кого почитаете Меня?», и я понял этот вопрос так, как никогда ранее.

Льюис Б. Смедес

Старший преподаватель Семинарии Фуллера (Фуллеровской семинарии)

 

В книге «Неизвестный мне Иисус» Филипп Янси высказывает очень личные мысли и одновременно с этим более сосредоточен на фигуре Иисуса, чем когда бы то ни было. Он вспоминает свой детский опыт общения с церковью с удивительной искренностью и проницательностью — а затем ведет читателя за собой к достоверному библейскому и историческому исследованию вопроса о том, кто же, в конечном итоге, был (и есть) этот Иисус. Благодаря точности его видения, Иисус предстает во всей своей человеческой и божественной сущности, в тексте Писания и в нашей жизни. В этом заключается эволюция нашего видения Господа — от слишком узкого в сравнении со всеми откровениями Библии до всеохватного и благословенного — которая и есть то истинное, что дарит нам книга Янси. Я благодарен за этот дар.

Уолтер Уэнджерин младший

 

Читая Янси, всегда рассчитываешь на то, что он не просто скажет правду, но будет преследовать ее со страстью. В книге «Неизвестный мне Иисус» он продолжает преследование.

Вирджиния Стем Оуэнс

Канзас Ньюмен-Колледж

 

Филипп Янси берет читателя в свой, очень личный, мир Иисуса. Прочитав книгу «Неизвестный мне Иисус», я убедился в том, что тот Иисус, с которым я познакомился — в некотором роде впервые — знал меня всегда. Этой книге суждено стать популярной у всех — начиная с тех, кто все еще ищет Иисуса, и заканчивая теми, кто уже нашел его, но стремится узнать его ближе.

Элиза Морган Президент MOPS International

 

В книге «Неизвестный мне Иисус» Янси одновременно учит читателя и побуждает его более пристально взглянуть на библейского Иисуса и на то, что им движет. Этим он помогает нам увидеть в новом свете, что же, в действительности, значит быть последователем Христа. Даже тот, кто считает, что он достаточно понял Иисуса, найдет для себя в этой замечательной книге новую информацию и новый смысл.

Дейл Хэнсон Бурк

 

В своей необыкновенной и осторожной манере, задавая вопросы и отвечая на них, Филипп Янси разрушает сложившиеся стереотипы и снабжает нас противоядием от «Иисуса Прозака» и других неадекватных образов, чтобы показать реальность Иисуса из Назарета во всей ее многогранности и его влияние на нашу жизнь во всех ее проявлениях. Свежая и полезная книга.

Роберта Хестинс Директор Истерн-Колледжа

 

Мы обнаруживаем у Янси склонность к честному, яркому, основательному и реалистичному изображению, которое придает проницательность размышлениям о евангельской истории Иисуса Христа. В дни, когда все буквально помешались на новых идеях об Иисусе, страницы, написанные Янси, позволяют увидеть Спасителя таким, каким он был на самом деле.

Джеймс И. Пэкер (Пакер) Рэджент-Колледж Sangwoo Youtong Chee, преподаватель теологии

Среди евангелических писателей нет ни одного, кем бы я так восхищался и кого бы я так ценил.

Билли Грэхем (Билли Грэм)

 

 

 

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ МНЕ ИИСУС

 

Выражаю благодарность …

Классу при церкви на улице Ла Салле в Чикаго, где я преподавал и, вместе с тем, учился сам.

Тиму Стэффорду, Баду Оглу и Уолтеру Уэнджерину младшему, чьи точные суждения заставляли меня переписывать книгу чаще, чем я делал бы это по собственной воле.

Верлину Вербраджу, за его издание, корректное в отношении библейских фактов.

Моему издателю Джону Слоуну, за проявленное им терпение и за то, что он помог мне привести в надлежащий вид все эти наброски.

 

Предисловиеко 2-му русскому изданию

Для меня радость, что книга «Иисус, которого я не знал» переиздается в России. В России я побывал дважды — в начале перестройки в 1991 году и снова — в 2002.

Никогда не забуду свое «большое питерское приключение» 2002 года. В городе начинали наводить красоту в преддверии празднования 300-летия Санкт-Петербурга. Многие улицы были разрыты и раскопаны. А я утром по привычке решил отправиться на пробежку. Результатом стал — синяк под глазом, разбитая губа и ссадина на щеке. Когда я шел по городу, даже самые вежливые питерцы от меня отворачивались, а самые невежливые — на меня таращились.

Но к вечеру я позабыл обо всех своих болячках: мы с, женой отправились в Эрмитаж. Меня поразило богатство его коллекции. Огромное множество картин было  написано на религиозные сюжеты…

В Питере же я оказался на выставке христианской  литературы. Небольшой зал в отдаленной части города,  Христианское книгоиздание еще находится в России в процессе становления. Контраст между малобюджетными издательствами и богатством Эрмитажа был разительным.

В одном из залов Эрмитажа были выставлены двадцать четыре картины Рембрандта, в том числе и его знаменитая — «Возвращение блудного сына». Я стоял и смотрел. Экскурсоводы водили группы школьников. Мне перевели рассказ экскурсоводов. Детям с гордостью рассказывали о традициях российской живописи, об истории создания полотен Рембрандта. Одни экскурсоводы верно пересказывали лежавшие в основе картин Рембрандта библейские сюжеты, другие — путались.

Тут я вспомнил историю Филипа и эфиопского евнуха из главы 8 Деяний. Филип подсел в колесницу евнуха и спросил, понимает ли тот отрывок из Книги пророка Исаии, который читал в пути (Исаия 53). Вельможа ответил отрицательно. Филип разъяснил отрывок. И тут меня осенило: то же самое могут делать в России христиане! В России есть множество сокровищ литературы и искусства. Чего стоят одни только произведения Толстого и Достоевского! В Эрмитаже — картины на библейские сюжеты, в церквях — иконы. Нам остается лишь подсесть в колесницу и объяснить… На протяжении семидесяти лет в людях подавляли религиозный инстинкт. Но ведь христианство не приходится заново изобретать в России! Оно здесь. Оно существует.

Даже после десятилетий атеизма большинство россиян считают себя христианами.

Свою книгу я назвал «Иисус, которого я не знал». Дело в том, что на определенном этапе жизни я понял, ч го образ Иисуса, который сложился у меня в детстве, образ сильно искаженный, почти карикатурный. Читая Евангелия, я менял представления об Иисусе.

В этой книге, как при реставрации старинной иконы или фрески, я слой за слоем снимаю более позднюю краску, чтобы увидеть лицо истинного Христа. Мне, выросшему на юге США, пришлось отшелушить собственное фундаменталистское прошлое. Для вас этот процесс пойдет как-то иначе. Но каждому христианину приходится в своей жизни очищать образ Христа от предрассудков, внешних наслоений, ошибочных представлений. Где бы ни жил человек — в России, США, Китае — он, обратившись к Богу, обязательно сталкиваются с Иисусом, Которого они раньше не знали. Этот Иисус разительно отличается от того Иисуса, о Котором они где-то что-то слышали. Я надеюсь, что многие из вас пройдут этот путь открытия вместе со мной.

Молю Бога, чтобы эта книга побудила каждого читателя отправиться в путь — на поиски Иисуса Христа, Который изменил мир, изменил историю. Сегодня, когда политики много говорят о столкновении миров и цивилизаций, нам просто необходимо вернуться к рождению Младенца, Которому радовались ангелы, о Котором возвещали торжественной песнью: «Слава Богу в вышних и на земле мир и благоволение…»

 

Филип Янси

 

 

 

 

Часть первая

 Кем Он был.

 

Глава 1 Иисус, которого, казалось, я знал

 

 

Представим себе, что несколько человек говорят о ком-то нам неизвестном.

Допустим, нас смутило то, что одни описывают его как очень высокого, а другие как очень низкого; некоторые указывают на его полноту, других поражает его худоба; одним он кажется  жгучим брюнетом, другим — ярким блондином. Одни скажут, … что он выглядел странно. Но есть и другое мнение. Он выглядел совершенно нормально… Видимо (говоря короче) этот необычный человек на самом деле зауряден; по крайней мере, обычен — как все.

Г.К.Честертон

 

 

Впервые я познакомился с Иисусом, когда был ребенком и пел «Иисус любит меня» в воскресной школе, молился перед сном «Дорогому Господу Иисусу» и смотрел, как учителя в Библейском Клубе двигают вырезанные фигурки по поверхности экрана. Иисус ассоциировался  у меня  со сладостями и золотыми звездочками за хорошую успеваемость.

Особенно запечатлелся у меня в памяти один образ из воскресной школы — написанная маслом картина, которая висела на  бетонной стене. У Иисуса были длинные, развивающиеся волосы, каких я не видел у других людей. Его приятное лицо имело тонкие черты, его кожа была бледного, молочно белого оттенка. Он был облачен в алое одеяние, и художник постарался  передать игру света на складках ткани. На руках Иисус убаюкивал маленького спящего ягненка. Я представлял себя этим ягненком, осененным безмолвным благословением.

Недавно я прочитал книгу, которую пожилой Чарльз Диккенс написал для того, чтобы изложить жизнь Иисуса для своих детей. В этой книге возникает образ ласковой няни Викторианской эпохи, которая гладит мальчиков и девочек по голове и раздает советы вроде: «Ну, дети, слушайтесь маму и папу».  Мне сразу вспомнился образ Иисуса из воскресной школы, образ, с которым я вырос: некто, несущий добро и утешение, не имеющий резких черт — эдакий Мистер Роджерс до начала эпохи детского телевидения. Когда я был маленьким, этот образ меня успокаивал.

Позднее, когда я посещал библейский колледж, я столкнулся с другим образом. В те дни было популярно изображать Иисуса с распростертыми руками, парящим в позе, характерной для картин Дали над зданием ООН в Нью-Йорк Сити. Это был всеобъемлющий Иисус, Единый, заключающий в себе все, точка отсчета изменчивого мира. Детский образ пастуха, держащего на руках ягненка, проделал длинный путь до этого  мирового символа.

Студенты по-прежнему говорили о всеобъемлющем Иисусе с шокирующей интимностью.  Преподаватели требовали от нас «личного отношения к Иисусу Христу», и во время церковной службы мы воспевали нашу любовь к нему в самых личных выражениях. В одной песне говорилось о том, как мы идем за ним в саду, где на розах еще не высохла роса. Студенты, торжественно заявляющие о своей вере, сбивались на фразы вроде «Господь сказал мне…».  Моя собственная вера, во время пребывания там, была подобна скептическому многоточию. Я был осторожен, сбит с толку, полон вопросов.

Оглядываясь на мои годы, проведенные в Библейском колледже, я вижу, что, несмотря  на все благочестивые личные переживания, Иисус там был далеко от меня. (Иисус был далек от меня — на мой взгляд несет оттенок того, что не Иисус удалился от автора, но автор удалился от Иисуса, что больше соответствует истине) Он стал объектом исследования. Когда я вспоминал список из тридцати четырех особых чудес Евангелий, я не мог припомнить, чтобы хоть одно из них изменило мою жизнь. Я учил заповеди блаженства, еще не столкнувшись с тем, что никто из нас — я  в последнюю очередь — не мог понять эти таинственные слова, не говоря уже о том, чтобы жить по ним.

Немного позднее, в шестидесятые годы (которые, в действительности, затронули меня, как и всю церковь, лишь в самом начале семидесятых), все было подвергнуто сомнению. Чудящий Иисус — само это выражение было бы оксюмороном в спокойные пятидесятые — внезапно появился на сцене, словно из космоса. Последователи Иисуса не были больше чистенькими представителями среднего класса;  появились неопрятные растрепанные радикалы. Либеральные теологи начали изображать Иисуса на плакатах в одном ряду с Фиделем Кастро и Че Геварой.

Мне стало ясно (Я осознал), что в сущности все изображения Иисуса, включая Доброго Пастыря времен моей воскресной школы и Иисуса Объединенных Наций из Библейского Колледжа, показывали его с бородой и усами, что было строго запрещено в Библейском Колледже. Передо мной начали возникать неясные вопросы, которые никогда не приходили мне в детстве. Например, как попытка убедить людей в том, что они должны быть добрыми по отношению друг к другу, могла привести к распятию?

Какое правительство казнило бы Мистера Роджерса или Капитана Кангару? Томас Пейн сказал, что ни одна религия не может быть поистине божественной, если в ней есть доктрина, оскорбляющая чувства маленького ребенка. А как же быть с распятием?

В1971 г. я впервые увидел кинокартину Евангелие по Матфею, снятую итальянским режиссером Пьером Паоло Пазолини. Его появление вызвало скандал не только в  среде духовенства, которое с трудом узнало Иисуса на экране, но и в среде кинематографистов, где Пазолини был известен как откровенный гомосексуалист и Марксист. Пазолини намеренно посвятил этот фильм Папе Иоанну XXIII, человеку, косвенным образом ответственному за его создание. Попав в огромную пробку во время визита Папы во Флоренцию, Пазолини заказал  номер в отеля , где от скуки взял с ночного столика экземпляр Нового Завета и пролистал Евангелие от Матфея.  То, что он прочел, настолько поразило его, что он решил сделать фильм, опираясь не на текст, а на истинные слова Евангелия от Матфея (Что за текст имеется в виду? М.б. «не на сценарий».).

Фильм  Пазолини подводит итог тому представлению об Иисусе, которое имело место в шестидесятых. Отснятый на юге Италии малобюджетный фильм  создает своими известково-белыми и пыльно-серыми тонами только немногие детали окрестностей Палестины, где жил Иисус.  Фарисеи носят башнеподобные головные уборы, а солдаты Ирода слегка напоминают фашистских захватчиков. Христиане ведут себя как неуклюжие зеленые рекруты, однако сам Иисус с твердым взглядом и бурлящей энергией  кажется  бесстрашным.  Притчи и другие высказывания он бросает через плечо в отрывистых фразах, бросаясь с места на место.

Эффект от фильма Пазолини может быть понят только тем, чья юность прошла в этот бурный период. Он заставил замолчать саркастически настроенную толпу в арт-театрах. Радикально настроенные студенты осознали, что они не были первыми, кто провозгласил идею, которая была вызывающе антиматериалистической, антиханжеской,  идею  мира и любви.

Что касается  меня, фильм помог ускорить сложную переоценку моего образа Иисуса. Во внешности Иисуса было что-то от тех, кто был выброшен из Библейского колледжа и из большинства церквей. Среди своих современников он каким-то образом получил репутацию  «любителя  выпить вина и поесть». Представители власти, как духовной, так и политической, видели в нем нарушителя  мира и спокойствия. Он говорил и действовал  как революционер, презирающий общественное мнение, семейные устои, собственность и другие общепринятые критерии успеха.

 

Я не стану утаивать тот факт, что слова в фильме Пазолини целиком были взяты  из Евангелия от Матфея, однако их идея  явно не соответствовала моему прежнему пониманию  Иисуса.

Примерно в это же время сотрудник издания Young Life по имени Билл Милликен, основавший недалеко от центра города коммуну,  написал книгу До свидания, Дорогой Иисус. Название этой книги подсказало слова, отразившие происходящие в моем внутреннем мире перемены. В эти дни я работал редактором в журнале Campus Life, официальном издании группы Молодежь за Христа. Кто же, в конце концов, был этот Христос? Желал знать я.  Пока я  писал и издавал статьи других, в моей голове промелькнула легкая тень сомнения. Действительно  ли ты веришь в это, или ты просто придерживаешься общего мнения, сколько тебе заплатили за веру? Может, ты присоединился к надежным, консервативным кругам, современной вариации тех групп людей, которые были так напуганы Иисусом?

Я почти перестал писать непосредственно об Иисусе.

 

Кода я сегодня утром включил компьютер, Microsoft Windows показал дату, тем самым признавая, что, как бы ты не относился к этому, но рождение Иисуса было настолько важным событием, что раскололо историю на две части. Все, что когда-либо случалось на этой планете,  подпадает под одну из категорий: до или после рождения Иисуса.

Ричард Никсон был охвачен восторгом в 1969 году, когда астронавты с космического корабля «Апполон» впервые ступили на Луну. «Это величайший день с момента Сотворения мира!» — восклицал президент, пока Билли Грэхем (Билли Грэм) торжественно не напомнил ему о Рождестве и Пасхе. При любом подходе к истории Грэхем (Грэм) был прав. Этот выходец из Галилеи, который за свою жизнь успел поговорить с меньшим количеством людей, чем вмещает один из стадионов, на которых выступал Грэхем (Грэм), изменил мир больше, чем кто бы то ни было. Он представлял собой в истории новую силу, верность которой по сей день соблюдает треть населения земли.

В наши дни люди даже используют имя Иисуса в ругательствах. Как странно бы это звучало, если бы бизнесмен, не попавший мячом в лунку для гольфа, воскликнул: «Томас Джефферсон!» или если бы водопроводчик крикнул: «Махатма Ганди!», прищемив себе палец ключом. Нам не избавиться от этого Иисуса.

«Через 1900 лет, — сказал Г.Д.Уэллс, — историк наподобие меня, даже не называющий себя христианином, обнаружит, что все неотвратимо вращается вокруг жизни и личности этого наиболее значительного из людей… Тест историка на предмет величия личности заключается в вопросе «Что он оставил после себя?» Заставил ли он людей думать по-новому с такой энергией, которая не угасла после его смерти? Этот тест Иисус проходит первым». Можно догадаться о размерах корабля, пропавшего из вида, по той волне, которую он поднял.

И все же я пишу книгу об Иисусе не потому, что это великий человек, изменивший историю. Я не испытываю потребности написать о Юлии Цезаре или о китайском императоре, построившем Великую Стену. Меня необоримо влечет к Иисусу, поскольку он оказался  важной точкой отсчета в жизни — в моей жизни. «Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын Человеческий исповедает пред Ангелами Божиими», — говорил он. По словам Иисуса, то, что я думаю о нем, и то, как я поступаю, определит мою судьбу в вечности.

Иногда я безоговорочно принимаю смелое утверждение Иисуса. Иногда, признаться, я удивляюсь, как мою жизнь может изменить тот факт, что две тысячи лет назад в месте, называемом Галилея, жил некий человек. Могу ли я разрешить это внутреннее противоречие между сомнением и любовью?

Я стараюсь писать для того, чтобы оказаться лицом к лицу с моими сомнениями.  Названия  моих книг — Где Бог, когда человек страдает, Разочарование в Боге — выдают меня с головой. Я снова и снова возвращаюсь к одному и тому же вопросу, как будто прикасаясь к старой ране, которая никак не заживет. Заботят ли Бога страдания тут, внизу? Значили ли мы, в действительности, что-нибудь для Бога?

Однажды, в течение двух недель, во время снежного заноса я находился в одной из горных хижин в Колорадо. Снежные бураны занесли все дороги, и, подобно Пазолини, мне ничего не оставалось, как читать Библию. Я не спеша прочитал ее, страницу за страницей. Читая  Ветхий Завет, я был солидарен с теми, кто смело прекословил Господу: с Моисеем, Иовом, Иеремией, Аввакумом, с сочинителями псалмов. Когда я читал, у меня было такое ощущение, что я слежу за игрой персонажей, которые разыгрывают свои жизни, полные маленьких триумфов и больших трагедий, на сцене, периодически взывая к невидимому Режиссеру: «Ты не знаешь, каково нам здесь!» Иов был самым наглым, бросая Богу следующее обвинение: «Разве у Тебя плотские очи, и Ты смотришь, как смотрит человек?»

Не менее часто я слышал гулкое эхо от голоса, раздававшегося далеко за сценой. «Да, но и вы не знаете, каково здесь за кулисами!» — раздавался он, обращенный к Моисею, к пророкам и, громче всего, к Иову. Однако, когда я дошел до Евангелий, обвиняющие голоса смолкли. Бог, если можно так выразиться, «понял», что значит жизнь в рамках планеты земля. Иисус лично столкнулся с горем за свою короткую, беспокойную жизнь недалеко от пыльных равнин, где в поте лица трудился Иов. Одной из многих причин Воплощения наверняка могла бы быть необходимость ответа на обвинение Иова: Разве у Тебя плотские очи? Некоторое время они у Бога были.

Если бы я мог услышать голос из бури и, подобно Иову, вести разговор непосредственно с Богом! думаю я иногда. И, возможно, поэтому я решил писать об Иисусе. Бог не молчит: Слово было произнесено, но не из бури, а человеческим голосом Еврея из Палестины. В образе Иисуса сам Бог лег на секционный стол, таким, как он есть, распростертый в крестообразном положении под испытующим взглядом всех скептиков, которые когда-либо жили на земле. Включая меня.

 

Христос, каким его видишь ты,

У меня обретает другие черты:

Ты видишь его с крючковатым носом,

Мне представляется он курносым…

Мы оба читаем Новый Завет,

Но я вижу «да», где ты видишь «нет».

 

Когда я думаю об Иисусе, в голову приходит аналогия из Карла Барта. У окна стоит человек, пристально глядя на улицу. Снаружи люди прикрывают глаза ладонями и смотрят вверх, на небо. Однако из-за выступа здания человеку не видно то, на что они указывают. Нам, живущим две тысячи лет спустя после Иисуса, видно не больше, чем человеку, стоящему у окна. Мы слышим крики восторга. Мы изучаем жесты и слова Евангелий и многих книг, которые они породили. Однако сколько бы мы ни вытягивали шею, мы даже мельком не увидим Иисуса во плоти.

По этой причине, как замечательно сказано в стихотворении Вильяма Блейка, иногда те из нас, кто ищет Иисуса, не видят дальше своего носа. Племя Лакота, например, обращается к Иисусу как к «буйволенку Господа». Кубинское правительство распространяет изображения Иисуса с карабином через плечо. Во время религиозных войн с Францией англичане обычно кричали: «Папа римский — француз, но Иисус Христос — англичанин!»

Современное гуманитарное образование еще больше «чернит» этот образ. Если Вы просмотрите академические издания, которые можно взять в библиотеке семинарии, Вы можете столкнуться с Иисусом в виде политического революционера, волшебника, который женился на Марии Магдалине, галилейского пророка, раввина, с Иисусом в образе еврейского крестьянина-циника, фарисея, анти-фарисейского ессея, эсхатологического пророка, «хиппи в мире пижонов эпохи Августа» и галлюцинирующего лидера тайной секты наркоманов. Серьезные ученые пишут эти труды, в которых заметно легкое смущение. Общественность США склонна игнорировать подобного рода тенденциозные представления. Недавний социологический  опрос показал, что 84 процента американцев верят в то, что Иисус Христос был Богом или Сыном Божьим. В подавляющем большинстве случаев американцы верят в то, что Иисус был безгрешен, смел и эмоционально уравновешен.  Им труднее представить, что Иисуса можно легко понять и относиться к нему как физически сильному и привлекательному человеку, практичному, теплому и благосклонному.

Спортсмены обходятся любительскими представлениями об Иисусе, избегая современной учености. Норм Эванс, бывший нападающий «Дельфинов из Майами», написал в своей книге В команде Господа Бога: «Я уверяю Вас, что Христос был бы самым крутым парнем, который когда-либо играл в эту игру… Если бы он жил в наше время, я бы представил себе защитника ростом шесть футов шесть дюймов и весом260 фунтов, который бы всегда проводил отличные игры, не давая ничего сделать нападающим вроде меня». Фрицу Петерсону, бывшему игроку команды «Янки из Нью-Йорка», легче представить себе Иисуса в бейсбольной форме: «Я твердо верю в то, что Иисус Христос прорвался бы на вторую базу и отправил бы игрока со второй базы на левое поле. Уж Иисус Христос не стал бы  жульничать, он бы играл только по правилам».

Как нам ответить в такой путанице на простой вопрос «Кем был Иисус?» Светские историки предлагают несколько вариантов. Парадокс заключается в том, что  личности, изменившей историю больше, чем кто бы то ни было, удалось избежать внимания большинства ученых и историков его эпохи. Даже те четыре человека, которые написали Евангелия, упустили («опустили» — показывает, что их отбор материала для Евангелия был не случаен, но осознан и целенаправлен) многое из того, что было бы интересно современному читателю, выбросив более девяти десятых его жизни. Поскольку никто из них не уделяет внимания описанию внешности, мы ничего не знаем о том, как выглядел Иисус, о его фигуре и цвете глаз. Сведения о его семейной жизни настолько скудны, что ученые до сих пор спорят о том, были ли у него братья и сестры. Факты биографии, рассчитанные на современного читателя, просто не интересовали авторов Евангелия.

Прежде чем начать писать это книгу, я провел несколько месяцев в семинарских библиотеках — в католической, в либерально протестантской и в консервативно евангелической — читая об Иисусе. Это чрезвычайно обескураживало, когда, придя в первый день в библиотеку, ты видел не просто полки, но целые стены с книгами об Иисусе. Один ученый из Чикагского Университета пришел к выводу, что за последние двадцать лет об Иисусе  написано больше, чем за предыдущие девятнадцать столетий. На какое-то время мне показалось, как будто сбылось гиперболическое замечание, завершающее Евангелие от Иоанна:  «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».

Эта масса написанного об Иисусе начала оказывать на меня парализующее воздействие. Я прочитал десятки вариантов этимологии имени Иисуса, дискуссии на тему того, на каком языке он говорил, споры о том, как долго он жил в Назарете, или в Капернауме, или в Вифлиеме. Любой правдивый образ расплывался в смутных, неясных фразах.  Я подозревал, что сам Иисус был бы напуган многими из тех представлений о нем, которые я читал.

В то же самое время, я все время замечал, что, как только я возвращался к самим Евангелиям, туман, вроде бы, рассеивался. Переведя и пересказав Евангелия, Д. Б. Филлипс писал: «Я прочел на греческом и на латыни множество мифов, но не нашел в них ни малейшего намека на миф… Никто не смог бы так безыскусно и вдохновенно описать произошедшее, если бы за ним не стояли реальные события».

Некоторые религиозные книги не лишены кислого запашка пропаганды — но не Евангелие. Марк записывает событие, возможно, самое важное в истории человечества, событие, которое теологи обычно описывают словами вроде  «умиротворение, искупление, жертва», в одной фразе: «Иисус же, возгласив громко, испустил дух».

Появляются странные, непредсказуемые сцены, такие как попытки семьи Иисуса и его соседей спрятать его под предлогом умопомешательства. Зачем включать такие сцены, если ты пишешь агиографию? Самые преданные ученики Иисуса обычно в удивлении почесывают в затылке — Кто этот человек? — скорее озадаченные, чем проникнутые тайной.

Сам Иисус, когда его спрашивали, не мог предоставить неопровержимых доказательств тождественности своей личности. Он, конечно, то тут, то там оставлял ключи к разгадке своей тайны, но он также говорил, взывая к очевидности: «И блажен, кто не соблазнится о мне». Читая Писание, тяжело найти кого-нибудь, кто бы, так или иначе, не затаил обиду. В значительной степени, Евангелие оставляет за читателем право принимать решение. Оно построено скорее как «детектив» (или, по словам Алистера МакГрафа (МакГрата), как «авантюрный роман»), чем как рисунок-шарада, в котором нужно соединить пронумерованные точки, чтобы получить изображение-отгадку. В этой стороне Евангелия мне открылся новый потенциал.

Мне кажется, что все искаженные теории, представляющие жизнь Иисуса, которые спонтанно возникали, начиная со дня его смерти, просто подтверждают тот ужасный риск, на который пошел Бог, когда лег на секционный стол истории — риск, на который, кажется, он пошел охотно. Испытайте меня. Проверьте меня. Решение за вами.

 

Итальянский фильм Сладкая жизнь начинается с кадра, в котором изображен вертолет, транспортирующий гигантскую статую Иисуса в Рим. Раскинув руки, Иисус парит на канате, и когда вертолет пролетает над населенными пунктами, люди начинают узнавать его. «Эй, да это же Иисус!», — кричит один старый фермер, спрыгивает со своего трактора и бежит через поле. В окрестностях Рима девушки в бикини, загорающие вокруг бассейна, приветственно машут руками, и пилот вертолета снижается, чтобы взглянуть на них поближе. Безмолвный, с почти страдающим выражением на лице, реальный Иисус в своем полете неуместен в современном мире.

Мои поиски Иисуса получили новое направление, когда режиссер Мэл Уайт одолжил мне коллекцию, состоявшую из пятнадцати фильмов, посвященных жизни Иисуса. В ней были фильмы начиная с Царя царей, классического немого фильма, снятого Сессилем Б. ДеМиллем, и заканчивая такими мюзиклами, как Godspell и Евангелие, вышитое на хлопке (Соtton Patch Gospel), вплоть до ультрасовременного французско-канадского представления Иисус из Монреаля.

Я просмотрел эти фильмы несколько раз, проанализировав их сцену за сценой. Затем, в течение двух лет, я преподавал жизнь Иисуса, пользуясь этими фильмами в качестве отправной точки для дискуссии.

Примерно так и проходили занятия. Когда мы дошли до главного события в жизни Иисуса, я должен был просматривать различные фильмы и отбирать из их числа те семь-восемь вариантов, которые могли пригодиться. Когда начиналось занятие, я показывал несколько коротких отрывков из каждого фильма, начиная со смешных и топорных и продвигаясь к сценам с более глубоким содержанием и исторической подоплекой. Выяснилось, что отражение события через призму мировоззрения семи или восьми кинорежиссеров помогало избавиться от налета предсказуемости, который образовался за время обучения в воскресной школе и постоянного чтения Библии. Может быть, некоторые из экранизаций и не соответствовали действительности — они явно противоречили друг другу — но какие из них? Какие же события имели место на самом деле? Обсудив отрывки из фильмов, мы обращались к Писанию, и дискуссия начиналась.

Занятия проводились при церкви на улице Ла Салле, обладавшей оживленной конгрегацией в деловой части Чикаго, включавшей в себя как ученых философов с северо-запада, так и бродяг, которые пользовались возможностью поспать часок-другой в теплом помещении. Во многом благодаря этим занятиям, мое видение Иисуса претерпело значительные изменения. Уолтер Каспер сказал: «С крайних точек зрения … — Бог или видится разодетым как Санта-Клаус или примеряет на себя человеческую сущность, словно надевая рабочую одежду, чтобы отремонтировать мир после крушения. Библейская и церковная доктрина о том, что Иисус был цельным человеком, наделенным человеческим интеллектом и человеческой  свободой, кажется, не укладывается в голове рядового христианина». Я согласен с тем, что это не укладывалось и в моей голове, пока я не начал вести занятия в церкви на улице Ла Салле и не столкнулся с Иисусом как с исторической личностью.

В сущности, эти фильмы способствовали восстановлению в моем сознании человеческой сущности Иисуса. Молитвы, повторяемые в церквях, говорят о вечном предсуществовании Христа и его торжестве после смерти, но, в большинстве своем, игнорируют его земную жизнь. Сами Евангелия были написаны много лет спустя после смерти Иисуса, из глубины праздника Пасхи, они сообщали о событиях, столь же отдаленных от автора, как война в Корее от нас сегодня. Фильмы помогли мне глубже заглянуть в прошлое, лучше постичь смысл жизни Иисуса, такой, как ее видели его современники. Каково бы это было — находиться посреди той толпы? Чтобы я ответил этому человеку? Пригласил ли бы я его в дом, как это сделал Закхей? Отвернулся бы в печали, как богатый молодой человек?   Предал бы его как Иуда и Петр?

Иисус, которого я увидел, имел мало сходства с образом Мистера Роджерса, с которым я  познакомился в воскресной школе, и существенно отличался  от той личности, о которой я узнал в Библейском колледже.  В любом случае, этот образ был гораздо менее скучен. Прежний образ, созданный мной, походил на Вулкана из фильма Стар Трек: он всегда был спокоен, холоден и сосредоточен, когда вышагивал среди восхищенных человеческих существ по космическому кораблю «Земля». Это не тот персонаж, которого я нашел в Евангелии и в хороших фильмах. Другие люди понимали Иисуса глубже: упрямство удручало его,  фарисейство приводило его в бешенство, простодушная вера восхищала его. Он действительно казался  более эмоциональным и спонтанным, чем  обычный человек.  Более страстным.

Чем больше я изучал жизнь Иисуса, тем сложнее было приклеить ему какой  бы то ни было ярлык. Он мало говорил о римской оккупации, что было основной темой разговора среди его земляков, но брался за кнут, чтобы изгнать мелких торговцев из  еврейского храма. Он призывал подчиняться законам Моисея, но завоевал репутацию преступника.  Он  был готов на все из сострадания к ближнему, но мог и прогнать лучшего друга суровым упреком:  «Отойди от Меня, сатана!»   У него были бескомпромиссные взгляды в отношении  богатых людей и падших женщин, но и те и другие были возле него.

Иногда чудеса, казалось, изливались из Иисуса; а иногда его сила была заблокирована неверием людей. Иногда он в деталях рассказывал  о Втором  Пришествии; а иногда не мог назвать ни день ни час.  Он бежал от ареста в одном  месте, и непреклонно отдавал себя в руки врагов в другом.  Он красноречиво говорил о мире, а затем приказывал своим ученикам обнажить мечи. Его экстравагантные утверждения о самом себе всегда оставались предметом споров, но когда он совершал что-либо действительно чудесное, то предпочитал удалиться.  Как сказал Уолтер Винк, если бы Иисуса не существовало на самом деле, нам следовало бы его выдумать.

Два слова, которые никому не придет в голову употребить в отношении Иисуса из Евангелия: скучный и предсказуемый. Как же вышло, что церковь умудрилась сделать пресным такой образ — умудрилась, по словам Дороти   Сейерс «очень удачно подрезать когти Иудейскому Льву, объявив Его удобным домашним животным  для  малохольных священников и набожных пожилых леди»?

Лауреат Пулицеровской премии историк Барбара Тачмен настаивает на одном правиле, которым следует руководствоваться в исторических исследованиях: никогда не  «перескакивать в будущее». Например, когда она писала о битве при Булге, то избежала искушения вставить фразу «Конечно мы все знаем, чем все это кончилось». Действительно, ведь войска союзников, вступившие в бой,  не знали, чем закончится это сражение.  Теоретически, их могло отнести к берегам Нормандии, откуда они появились.   Историк, который хочет сохранить подлинное напряжение и драматичность разворачивающихся  событий, не должен переключаться на другую перспективу, на всезнающий взгляд со стороны. Сделаешь это, и все напряжение исчезнет.  Хороший историк скорее воссоздает для читателя  обстоятельства, при которых происходило описываемое событие, создавая ощущение, что «ты там был».

Это, как мне думается, и есть основной недостаток всех наших книг и размышлений об Иисусе. Мы читаем  Евангелие через призму имевших место церковных соборов, таких, как Никейский и Халкедонский, через призму изученных церковью попыток понять Его.

Иисус был человеком, евреем из Галилеи, имевшим имя и семью, с одной стороны он  был таким же, как все. Но, с другой стороны, он отличался от всех когда-либо живших на земле людей. Церкви понадобилось пять веков активных дебатов, чтобы достигнуть своего рода гносеологического баланса между определениями «такой же, как все» и «не такой, как все». Для тех из нас, кто вырос в среде церкви, или даже просто в среде христианской по своему названию культуры, чаша весов склоняется в сторону определения «не такой, как все». Как сказал Паскаль: «Церкви было также сложно доказать то, что Иисус был человеком, перед лицом тех, кто это отрицал, как  и то, что он был Богом; и вероятность того и другого была одинаково велика».

Сразу оговорюсь, что я  признаю Символ Веры.  Но в этой книге я хочу проникнуть за завесу этих формулировок. Я хочу, насколько это возможно,  взглянуть на жизнь Иисуса «изнутри», как очевидец, один из тех, кто шел за ним. Ясли бы я был японским кинематографистом, которому выделили 50 миллионов долларов и у которого нет никакого сценария, кроме текста Евангелия, какой фильм я бы сделал? Надеюсь, выражаясь словами Лютера, «облачить Христа плотью, насколько возможно».

В процессе написания книги я чувствовал себя как турист, который ходит вокруг монумента, трепещущий и потрясенный. Я кружу вокруг монумента Иисуса, изучая его отдельные части — история его рождения, проповеди, чудеса, враги и последователи — чтобы поразмыслить о них и попытаться понять человека, который изменил историю.

Иногда я чувствовал себя  как реставратор, стоящий на лесах в Сикстинской Капелле и сметающий пыль истории влажной щеткой.  Если я буду достаточно сильно нажимать на скребок, откроется ли мне оригинал за всеми этими наслоениями?

В этой книге я попытаюсь рассказать историю Иисуса, а не выдуманную  мной историю.  Однако поиски Иисуса неизбежно оказываются поисками самого себя.  Никто не может остаться прежним, познав Иисуса. Я заметил, что сомнения, имеющие различные источники — наука, компаративная религия (относительная религия), врожденный скептицизм, антипатия по отношению к церкви — предстают в новом свете, когда я  обращаюсь с этими сомнениями к человеку по имени Иисус. Если на этом этапе, в этой главе, я скажу больше, это приведет меня к нарушению излюбленного правила Барабары Тачмен.

 

Глава 2

Рождение: визит на планету

 

Всемогущий Бог, некогда восседавший

На троне в своих величавых одеждах,

Стал светом, и в один из дней

Нагим спустился в мир спасать своих детей.

Джордж Херберт

 

 

 

Разбирая кипу открыток, пришедших нам на последнее Рождество, я замечаю, что все виды символов отпечатались в нашем мозгу. В подавляющем большинстве случаев это пейзажные сцены, представляющие городки Новой Англии, занесенные снегом, как правило, с изображением запряженных в сани лошадей. На других открытках резвятся животные: не только северные олени, но и бурундуки, еноты, птицы и привлекательные серые мышки. На одной из открыток изображен африканский лев, своей широченной передней лапой ласково обнимающий ягненка.

К ангелам в последние годы с бешеной скоростью возвращается популярность, Hallmark и American Greetings не обходятся теперь без выдающихся изображений этих существ, почему-то скромных и застенчиво смотрящих — совсем не тех созданий, которым приходилось начинать разговор со слов «Не бойся!» Открытки, целиком посвященные религиозной тематике (их заметно меньше), сконцентрированы на Святом Семействе, и вы можете даже беглым взглядом определить, что эти люди не похожи на остальных. Они кажутся спокойными и безмятежными. Яркие золотые нимбы, похожие на короны из другого мира, парят над их головами.

Внутри эти открытки полны подчеркнуто светлых слов вроде любви, доброжелательности, радости, счастья и душевного тепла. Мне кажется, это здорово, что мы удостаиваем священный праздник таких домашних сантиментов. И все же, когда я обращаюсь к описанию первого Рождества, приведенному в Евангелии, мне видится это в совсем других тонах, и я чувствую, как созданное мной рушится.

Я вспоминаю один эпизод из телевизионного шоу Тридцать три мелочи, в котором Хоуп, христианка, спорит со своим мужем, евреем, которого зовут Майкл по поводу праздников. «Что тебя так волнует этот праздник ханука?» — спрашивает она. «Неужели ты действительно веришь в горстку евреев, выстоявших против целой армии благодаря тому, что в их светильниках чудесным образом не иссякало масло?»

Майкл взорвался: «Ты думаешь, в Рождестве больше смысла? Может быть, ты веришь в то, что ангел явился девочке-подростку, которая потом забеременела без всякого секса и, приехав верхом в Вифлеем, провела там одну ночь в сарае и родила ребенка, которому суждено было стать Спасителем мира?»

Откровенно говоря, недоверчивость Майкла, как мне кажется, близка тому, что я прочитал в Евангелиях. Мария и Иосиф вынуждены переносить позор и насмешки со стороны семьи и соседей, которые относятся к произошедшему, скажем, как Майкл («Может быть, ты веришь в то, что ангел явился….»).

Даже те, кто верит в сверхъестественность произошедших событий, признают, что они приводят к («приводят к» или «связаны с»?) большим несчастьям: старый дядюшка молится за спасение «от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас»; Симеон мрачно предупреждает Деву Марию о том, что «Тебе Самой оружие пройдет душу»; в благодарственном молебне, который читает Мария, упоминаются низвергнутые правители и потерпевшие крах гордецы.

Вопреки тому, что пропагандируют открытки, Рождество не сделало жизнь на планете Земля сентиментальным царством любви. Вот, приблизительно, то, что я ощущаю, когда приходит Рождество, и я обращаюсь от оптимизма рождественских открыток к непреклонности Евангелия.

На рождественских сувенирах семья Иисуса изображается в виде фигурок, выгравированных  на золотой фольге, где кроткая Мария  получает Благую Весть как особое благословение. Но это совершенно не похоже на то, как Лука рассказывает  эту историю.  Мария, «увидев его (ангела), смутилась от слов его», а когда ангел произнес возвышенные слова о Сыне Всевышнего, царству которого не будет конца, Марии приходит в голову весьма земная  мысль: Как будет это, когда я мужа не знаю?

Однажды одна молодая незамужняя юристка по имени Синтия смело явилась в мою  церковь в Чикаго и покаялась в грехе, о котором мы уже знали: мы каждое воскресение наблюдали, как ее непоседа сын бегал по церкви.

Синтия прошла тяжелый путь женщины, родившей ребенка вне брака и заботившейся о нем после того, как его отец решил сбежать из города. Грех Синтии был не более тяжким, чем многие другие, однако он имел серьезные последствия. Она не могла скрыть результат одного единственного страстного порыва, который в течение  нескольких месяцев ей приходилось терпеть в своей утробе, пока не появился ребенок, изменивший каждый час ее последующей жизни.  Неудивительно, что еврейская девушка Мария была сильно напугана: ее ожидали такие же перспективы, только без страстного порыва.

В современных Соединенных Штатах, где каждый год миллионы молодых девушек беременеют вне брака, ситуация, в которую попала Мария, несомненно, стала не такой сложной, но в строгом еврейском обществе первого века нашей эры новость, которую сообщил ангел, не могла быть особенно доброй. По закону,  обрученную женщину, которая забеременела от любовника, забивали камнями.

Матфей говорит об Иосифе, который принимает великодушное решение развестись с Марией, не вынося  это на суд общественности, но появляется ангел, чтобы рассеять его заблуждение по поводу измены. Лука рассказывает о трепещущей от страха Марии, которая поспешила к единственному человеку, способному понять, что ей пришлось пережить: к своей родственнице, Елисавете, которая чудесным образом забеременела в старости, также после ангельского  благовещения.  Елисавета поверила Марии и разделила ее радость, и все же эта сцена остро показывает разницу между двумя женщинами: вся округа говорит об исцелении утробы Елисаветы, тогда как Мария вынуждена скрывать позор ее собственного чуда.

Через несколько месяцев рождение Иоанна Крестителя вызывает всеобщее ликование, в котором участвуют повивальные бабки, любящие родственники и традиционный хор из местных жителей, празднующие появление на свет еврейского мальчика. Шесть месяцев спустя родился Иисус, вдали от дома, без повивальных бабок, родственников и деревенского хора. Для Римской переписи населения достаточно было присутствия главы семьи; не потому ли Иосиф повез свою беременную жену в Вифлеем, что он хотел избавить ее от бесчестия, которое бы пало на ее голову после рождения ребенка в родной деревне?

К.С. Льюис написал о божественном замысле: «Повествование заостряется все больше и больше, пока, в конце концов, не сводится к одной маленькой точке, подобной наконечнику копья, еврейской девушке, читающей молитву». Сегодня, когда я читаю истории о рождении Иисуса, я вздрагиваю при мысли о судьбе мира, зависящей от двух сельских подростков (Возможно здксь подразумевалось, что тодругое, т.к. Иосиф не был подростком!).

Часто ли Мария вспоминала слова ангела, когда чувствовала, как Сын Божий толкается в стенки её матки? Часто ли Иосиф гадал, чем была его собственная встреча с ангелом — всего лишь сон? — переживая  горячий стыд перед односельчанами, от которых было не скрыть то, как менялась фигура его невесты?

Нам ничего не известно о деде и бабке Иисуса. Что они должны были чувствовать? Была ли их реакция такой же как у большинства теперешних родителей не обрученных подростков, взрывом морального негодования, за которым следует период угрюмой тишины, пока, в конце концов, на свет не появляется младенец с блестящими глазенками, который растапливает лед и устанавливает недолговечное семейное затишье? Или же они, как  многие обеспеченные бабушки и дедушки в наше время, великодушно предложили взять ребенка к себе в дом?

Девять месяцев ужасных споров, тягостное предчувствие грядущего скандала — кажется, Господь создал самые что ни на есть унизительные обстоятельства для своего появления, словно пытаясь избежать обвинения в фаворитизме. На меня произвело впечатление то обстоятельство, что когда Сын Божий обрел человеческий облик, он придерживался правил («испытал на себе действие правил» — т.к. Его следование этим правилам было вынужденным, а не осознанным), строгих правил: маленькие городки не очень благосклонны к молодым людям с сомнительным происхождением.

Малкольм Маджеридж заметил, что в наши дни, когда медицинские учреждения, занимающиеся планированием семьи, предлагают удобные пути исправления «ошибок», которые могут загубить доброе семьи, «рождение Иисуса в существующих условиях было бы, по сути дела, совершенно невозможно. Беременность Марии, при ее бедности и при неизвестном отце ребенка, послужила бы очевидным поводом для аборта; и ее разговоры о том, что она зачала в результате сошествия Святого Духа, стали бы основанием для психиатрического лечения и придали бы поводу для прерывания беременности еще больше весомости. Так, наше поколение, возможно нуждающееся в Спасителе более, чем какое-либо другое из существовавших до него, слишком гуманно для того, чтобы позволить ему родиться».

Однако девственница Мария, чье материнство было незапланированным, повела себя иначе. Она выслушала ангела, подумала о последствиях и ответила: «се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему». Часто содеянное Богом оборачивается двумя сторонами, большой радостью и большой печалью, и в своем простом ответе Мария приняла их обе. Она была первым человеком, который поверил Иисусу на слово, безоглядно, на свой страх и риск.

Когда в шестнадцатом веке иезуитский миссионер Маттео Риччи отправился в Китай, он взял с собой образцы религиозного искусства, чтобы наглядно представить историю христианства людям, которые никогда о ней не слышали. Китайцы с готовностью приняли изображения Девы Марии, держащей на руках своего ребенка, но когда он показал им изображения распятия и попытался объяснить, что Сын Божий прожил свою жизнь только для того, чтобы быть казненным, реакцией слушателей были отвращение и ужас. Они предпочли Деву и настаивали на поклонении ей более, нежели распятому Богу.

Когда я в очередной разбираю кипу своих рождественских открыток, я понимаю, что мы в христианских странах поступаем точно также. Нам близок добрый семейный праздник, лишенный малейшего намека на скандал. Помимо этого, мы очищаем его от всех напоминаний о том, чем эта история, начавшаяся в Вифлееме, закончилась на Голгофе.

В Евангелиях от Луки и Матвея (Матфея) только один человек, кажется, понимает загадочную природу того, что привел в движение Господь: старик (старец?) Симеон, который признал в младенце Мессию, подсознательно понимал, что конфликта не избежать. «Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий…», — сказал он и предсказал Марии, что ей самой оружие пройдет в душу. Симеон каким-то образом почувствовал, что хотя внешне мало что изменилось — диктатор Ирод все еще был у власти, римские войска все еще вешали патриотов, Иерусалим все еще был переполнен нищими — на самом деле, изменилось все. Появилась новая сила, способная подчинить себе все мировые силы.

Сначала  Иисус не выказывал страха перед этими силами. Он родился во время правления цезаря Августа,  в то время, когда Римская Империя почувствовала дуновение надежды.  От Августа более, чем от какого-либо другого правителя, ожидали того, что мог бы дать лидер и чего могло бы достичь общество.

Именно Август в действительности был тем человеком, который  первым заимствовал из греческого слово «Евангелие», или «Благая  весть» и сделал из него ярлык для нового мирового порядка,  который представляло собой его правление. Империя провозгласила его богом и установила ритуал поклонения ему. Его просвещенный и стабильный режим будет, как верили многие, длиться вечно — окончательное решение проблемы правления.

Тем временем, в одном из захолустных углов Империи Августа рождение младенца по имени Иисус было упущено из виду летописцами той эпохи. Мы узнаем о нем в основном из четырех книг, написанных через много лет после его смерти, в период, когда менее одного процента римского населения слышали о его существовании. Биографы Иисуса также заимствуют слово евангелие, провозглашая некий абсолютно новый мировой порядок. Лишь однажды они упоминают имя Августа, мимоходом, чтобы засвидетельствовать факт переписи населения, подтверждавшей, что Иисус родился в Вифлееме.

Однако первые события в жизни Иисуса указывают на то, что невиданные беды еще впереди. Великий Ирод, царь еврейского народа, навязал римское правление на местах, и, по иронии истории мы знаем имя Ирода благодаря избиению младенцев. Я никогда не видел рождественскую открытку, на которой был бы изображен этот акт террора, поддержанный государством, однако это также было частью прихода Христа в мир. Хотя  светская история не упоминает об этом зверстве, никто из знавших жизнь Ирода, не сомневался (возможно: «никто из знающих … не сомневается») в этом. Он убил двух своих двоюродных братьев, свою жену Мариамну и двух своих сыновей.  За пять дней до смерти он приказал арестовать многих горожан и повелел казнить их в день своей смерти, чтобы обеспечить надлежащую атмосферу траура в стране. Для такого деспота менее значительная процедура истребления в Вифлееме не представляло проблемы.

Действительно, в правление Ирода не проходило и дня без казни. Политическая обстановка во время рождения Иисуса напоминала Россию тридцатых годов двадцатого века под управлением Сталина. Горожане не имели права выступать на общественных собраниях. Повсюду были шпионы. В представлении Ирода, приказ вырезать младенцев, возможно, был актом предельного рационализма, превентивной мерой, призванной сохранить стабильность его царства от возможных претензий на престол со стороны другого.

В своей книге Пока что У. Х. Оден предполагает, что могло происходить в сознании Ирода, когда он задумывал резню:

 

Сегодня был один из тех прекрасных зимних дней, холодных, сверкающих и абсолютно тихих, когда лай пастушьей собаки разносится на мили и величественные дикие горы подступают вплотную к городским стенам, и мысль необычайно свежа, в этот вечер, когда я стою  высоко на башне у этого окна, во всей чарующей  панораме равнины и гор ничто не указывает на то, что империя  смертельно напугана опасностью более ужасной, чем вторжение татар на бегущих верблюдах или заговор преторианской гвардии…

О Боже, почему этот несчастный младенец не мог родиться где-нибудь в другом месте?

 

Таким образом, Иисус Христос пришел в мир среди раздоров и террора и провел свое детство спрятанный в Египте, как в укрытии. Матфей отмечает, что местные политики даже определили то место, где рос Иисус. Когда умер Ирод великий, ангел возвестил Иосифу, что тот спокойно может вернуться в Израиль, только не в ту местность, где правил сын Ирода Архелай. Вместо этого Иосиф со своей семьей отправился на север страны в Назарет, где они жили под властью другого сына Ирода, Антипия (Антипы), про которого Иисус говорил «эта лиса» и который обезглавил Иоанна Крестителя.

Спустя несколько лет в непосредственное подчинение римлян переходит южная  провинция  с центром в Иерусалиме, самым жестоким и скандально известным правителем  которой был Понтий Пилат. Обладающий большими связями, Пилат женился на внучке Августа Цезаря. По словам Луки, Ирод Антипий (Антипа) и римский правитель Пилат видели друг в друге врага, пока судьба не свела их, чтобы определить участь Иисуса. В этот день они объединились, в надежде на успех там, где потерпел неудачу Ирод Великий: избавившись от странного самозванца и сохранив царство.

От начала и до конца конфликт между Римом и Иисусом протекает исключительно односторонне. Казнь Иисуса, бесспорно, кладет конец всем страхам, по крайне мере, так казалось в то время. Тирания  снова одерживает победу. Никому не приходило в голову, что  его упрямые последователи могут пережить Римскую империю.

 

События Рождества, воспетые в гимнах, обыгранные детьми в церковных инсценировках, изображенные на открытках, стали настолько близки нам, что легко можно пропустить скрытую за ними истину.

Прочитав истории рождения Иисуса еще раз, я спросил себя, Если Иисус пришел в мир, чтобы открыть нам Бога, то что я узнаю о Боге из этого первого Рождества?

Ассоциации, которые приходят в голову, когда я размышляю над этим вопросом, застают меня врасплох. Смиренный, доступный, неудачник, смельчак — эти слова едва ли подходят для обращения к божеству.

Смиренный. До Иисуса, практически ни один языческий автор не использовал слово «смиренный» в качестве положительной характеристики. Однако события Рождества неотвратимо указывают на нечто, кажущееся парадоксом: смиренный Бог. Бог, который сошел на землю, появился не из могучего вихря и не из всепожирающего пламени. Это невозможно представить, но Создатель всего становится все меньше, меньше и меньше, почти превращаясь в яйцеклетку, единственную оплодотворенную яйцеклетку, которую едва видно невооруженным глазом, яйцеклетку, которая делится вновь и вновь, пока зародыш не примет форму и не начнет увеличиваться клетка за клеткой в чреве нервной девушки.  «Бесконечность заточила себя в твою дорогую утробу», — изумляется поэт Джон Донн. Он «уничижил Себя … смирил Себя», — более прозаично выразился апостол Павел.

Я вспоминаю, как однажды во время Рождественских праздников сидел в одном красивом зале в Лондоне, слушая Мессию Генделя, где целый хор поет о дне, когда «будет явлена слава Господа». Я провел утро в музее, рассматривая остатки величия Англии — драгоценные камни на короне, массивный золотой скипетр, покрытый позолотой экипаж лорд-мэра — и мне пришло в голову, что только такие знаки богатства и силы должны были присутствовать в сознании современников Исаии, который впервые услышал это пророчество. Когда евреи читали слова Исаии, они, несомненно, с глубокой ностальгией вспоминали дни славы Соломона, когда «и сделал царь серебро и золото в Иерусалиме равноценным простому камню».

Однако величие того Мессии, который появился, было величием смирения. «Восклицание мусульман «Бог велик» — это истина, которая не нуждалась ни в каком сверхъестественном существе, чтобы быть донесенной до людей», — пишет отец Невилл Фиджис. «Истина, которой учил Иисус, в том, что Бог мал». Громогласный Бог, который повелевал армиями и империями, словно фигурами на шахматной доске, этот Бог появился в Палестине в образе ребенка, который не мог ни говорить, ни есть подобающую пищу, ни контролировать свой мочевой пузырь, чьи безопасность, сытость и комфорт зависели от девушки-подростка.

В Лондоне, глядя на расположенную в зале Королевскую ложу, где сидели королева и ее семья, я уловил те типичные моменты, которые отличают правителя, шагающего по миру: охрана, звук фанфар, пышность одеяний и сияние драгоценных камней. Королева Елизавета Вторая недавно посетила Соединенные Штаты, и репортеры получали удовольствие, перечисляя атрибуты королевской власти: ее четыре тысячи фунтов багажа, включающих по два туалета на каждый случай, траурное одеяние на случай чьей-нибудь кончины, сорок пинт плазмы, лайковые чехлы на туалетное сидение. Она привезла с собой своего парикмахера, двух лакеев и множество другой прислуги. Краткий визит королевской особы в иностранную державу может совершенно легко обойтись в двадцать миллионов долларов.

Для сравнения, посещение Богом земли началось с хлева, в отсутствие слуг, и иного места, куда можно было бы положить новорожденного царя, кроме кормушки для скота. И при этом событие, которое разделило историю и даже наш календарь на две части, имело очевидцами больше животных, чем людей. На него мог наступить мулл. «Как тихо, как тихо был нам дарован чудный дар».

На какое-то мгновение ангелы озаряют небо, но кто видел это представление? Безграмотные наймиты, которые пасли чужие стада, «незнакомцы», от которых не осталось даже имени. У пастухов была репутация таких попрошаек, что почтенные евреи относились к ним ко всем без разбора как  к «безбожникам», не пуская их дальше внутреннего двора храма.  Значит, это им суждено было Богом праздновать рождение того, кто станет известен, как заступник грешников.

В стихотворении Одена мудрецы возвещают: «О здесь и сейчас предел нашему бесконечному пути». Пастухи говорят: «О здесь и сейчас начало нашему бесконечному пути». Поиски мировой истины закончены; настоящая жизнь только началась.

Доступный. Тот из нас, кто вырос в традициях неформальной или домашней молитвы,  вряд ли оценит то изменение в отношении человека к божеству, к которому стремился Иисус. Индусы приносят жертвы в храме. Коленопреклоненные мусульмане кланяются так низко, что касаются  лбами земли. В большинстве религиозных традиций страх действительно является превалирующей эмоцией при обращении человека к Богу.

Безусловно, у евреев страх был неразрывно связан с поклонением. Пылающий куст Моисея, горячие угли Исаия, неземные видения Иезекииля — человек, «удостоенный»  прямого общения с Богом, думал, что уйдет опаленным или наполовину искалеченный, как Иаков. Это были избранники судьбы: дети евреев также узнавали истории о святой горе в пустыне, которая становилась роковой для каждого, чья жизнь с ней соприкасалась (возможно «которая становилась роковой для жизни каждого, кто к ней прикоснется»). Если вы не должным образом обращаетесь с ковчегом завета, вы погибли. Войдите в Святое-святых и вы не вернетесь оттуда живым.

Для тех, кто отгораживал в храме алтарь для Бога и избегал произнесения вслух Его имени, явление Бога в виде младенца в яслях выглядело более чем странно. Вряд ли можно представить себе что-либо менее священное, чем новорожденный  в пеленках, с конечностями, плотно прижатыми к телу? В Иисусе Бог нашел способ наладить с человеком контакт, который не вызывал у последнего страх.

Действительно, страх никогда не был по-настоящему действенным. В Ветхом Завете гораздо меньше взаимопонимания («взаимоотношений между»???) Бога с человеком. Необходим был новый подход, говоря словами Библии, Новый Завет, который бы не увеличивал гигантскую пропасть между человеком и Богом, а, напротив, строил через нее мост.

Одна из моих знакомых по имени Кэтти пользовалась игрой «угадай-ка», чтобы ее шестилетний ребенок запомнил названия разных животных. Его ход: «Я загадал млекопитающее. Оно большое и совершает чудеса». Кэтти подумала некоторое время и сдалась. «Я не знаю». «Это же Иисус!» — сказал с триумфом ее сын. Кэтти сказала мне, что ответ показался ей в тот момент неуважительным, но позднее, когда она подумала об этом, то поняла, что ее сын случайно проник в самую глубину воплощения: Иисус как млекопитающее!

Я ближе познакомился с воплощением, когда у меня был аквариум с морской водой. Содержать такой аквариум, как я понял, непростое дело. Мне даже пришлось завести небольшую химическую лабораторию, чтобы следить за уровнем одержания нитратов и аммиака. Я подкачивал в воду столько витаминов, антибиотиков, разных добавок и ферментов, что можно было заставить расти камни. Я фильтровал воду через стекловату и древесный уголь и облучал ее ультрафиолетом. Вы можете подумать, что, благодаря всей затраченной на это энергии, мои рыбки, по меньшей мере, должны были быть мне благодарны. Не тут то было. Всякий раз, как моя тень падала на аквариум, они прятались в ближайшую ракушку. Единственной эмоцией, которую они проявляли по отношению ко мне, был страх. Хотя я открывал крышку и бросал им еду в одно и то же время, три раза в день, они относились к каждому визиту, как к несомненному проявлению моего намерения их помучить. Я не мог убедить их в искренности моих намерений

Для моих рыбок я был божеством. Я был слишком велик для  них, мои действия были для них непостижимы. Мои акты милосердия они рассматривали как жестокость; мои попытки сохранить их здоровье они рассматривали как вред. Я начал понимать, что для изменения в их восприятии понадобится некая форма воплощения. Мне пришлось бы стать рыбой и говорить с ними на понятном им языке.

Человек, становящийся рыбой, не сравним с Богом, становящимся младенцем.  И все же, в соответствии с Евангелием, именно это и произошло в Вифлееме. Бог, который создал мир, обрел форму внутри него, подобно тому, как художник может изобразить себя на картине или драматург может получить роль в своей собственной пьесе. Бог написал сценарий, только используя при этом реальных людей, на страницах реальной истории. Слово обрело плоть.

Неудачник. Меня коробит от одного написания этого слова, особенно в связи с именем Иисуса. Это резкое слово, видимо, восходит к слову неудача и всегда относилось к тем, кого заранее считали проигравшими, к жертвам несправедливости. Однако когда я читаю истории о рождении Иисуса, я не могу не придти к выводу о том, что хотя, возможно, мир и предпочитает богатство и силу, Бог же предпочитает неудачника. Он «низложил сильных с престола и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем».

Лацло Токес, румынский пастор, преследование которого всколыхнуло страну и вызвало мятеж против коммунистического правительства Чаушеску, рассказывает о том, как он пытался подготовить рождественскую проповедь для маленькой церкви в горах, куда он был сослан. Служба государственной безопасности производила облавы на диссидентов, и насилие царило по всей стране. Опасаясь за свою жизнь, Токес запер двери, сел за стол и снова перечитал истории, изложенные Лукой и Матфеем. В отличие от большинства пасторов, читающих проповеди в то Рождество, он выбрал в качестве текста стихи, описывающие избиение Иродом младенцев. Это был единственный сюжет, который непосредственно мог затронуть чувства прихожан. Угнетение, страх и насилие — постоянный удел гонимого судьбой человека, был им хорошо знаком.

На следующий день, в Рождество, прошел слух об аресте Чаушеску. Звонили церковные колокола, и веселье охватило всю Румынию. Был свергнут еще один царь Ирод. Токес вспоминает: «Все события рождественской истории теперь предстали перед нами в новом, прекрасном свете, в свете истории, проистекающей из реальности нашей жизни…  Для тех из нас,кто пережил эти дни Рождества 1989 года, они стали ярким, красочным отражением рождественской истории, времени, когда промысл Божий и бессмысленность человеческой жестокости были, казалось, так же естественны, как солнце и луна над вечными холмами Трансильвании». Впервые за сорок лет Румыния праздновала Рождество как официальный праздник.

Возможно, лучший способ постичь природу человека «гонимого судьбой», составляющую сущность воплощения, -  попытаться выразить ее в тех выражениях, на которых мы говорим сегодня. Не венчанная женщина, ставшая матерью, лишенная крова, вынуждена была искать убежища, повсюду наталкиваясь только на жесткие требования об уплате налогов, исходящие от колониального правительства. Она жила в стране, которая только начала оправляться от жестоких гражданских войн и в которой все еще царил беспорядок — ситуация, как две капли воды похожая на события в современной Боснии, Руанде или Сомали. Подобно половине всех рождающих сегодня матерей, она разрешилась от бремени в Азии, на ее отдаленной западной окраине, той части мира, которая будет бессердечнее всех остальных подвергать испытаниям сына, которого она родила. Этот сын нашел прибежище в Африке, на континенте, который и до сих пор чаще других предоставляет укрытие.

Интересно, о чем думала Мария, когда она воинственно обращалась к Богу во время мучительных лет, проведенных в Египте. В сознании еврея Египет пробуждал яркие воспоминания о могущественном Боге, который сравнял с землей войско фараона и дал людям свободу; теперь Мария искала там спасения, отчаявшаяся, чужая в чужой стране, ищущая укрытия от ее собственного правительства. Мог ли ее ребенок, преследуемый, беззащитный, находящийся в бегах, осуществить огромные надежды своего народа?

Даже родной язык отражал их «гонимое положение»: Иисус говорил на арамейском — наречии, тесно связанном с арабским языком — острое напоминание о той зависимости от других империй, в которой находились евреи.

Некоторые чужеземные звездочеты (вероятно, из того региона, где сейчас находится Ирак) предрекли явление Иисуса, но евреями той эпохи они были объявлены «нечистыми». И в самом деле, как и все люди, занимающие высокий пост в государстве, они первым делом согласовали все с правящим в Иерусалиме царем, который ничего не знал о рождении младенца в Вифлееме. Увидев ребенка и поняв, кто он, эти визитеры совершили акт гражданского неповиновения: они обманули Ирода и на следующий день отправились домой, тем самым защитив ребенка. Они встали на сторону Иисуса, пойдя против силы.

Когда Иисус вырос, его чувства глубоко затронули бедные, бессильные, угнетенные — короче говоря, «неудачники».

Сегодня теологи дискутируют на предмет того, уместна ли фраза «Бог отдает предпочтение бедным» как описание заботы Бога о гонимых людях. Поскольку Бог создал обстоятельства своего собственного рождения на планете земля такими — отсутствие силы или благосостояния, отсутствие прав и справедливости — то его выбор говорит сам за себя.

Смелый. В 1993 году я прочитал одну газетную заметку о «явлении Мессии» в районе Crown Heights в Бруклине, штат Нью-Йорк. Там живут двадцать тысяч любавичских евреев-хасидов, и в 1993 году многие из них уверовали в то, что Иисус явился им в образе раввина Менахема Менделя Шнеерсона.

Слух о публичном выступлении раввина охватил, как пожар, улицы района, и любавичцы со своими курчавыми бачками, в черных плащах торопливо шли вниз по улице по направлению к синагоге, где обычно молился раввин. Этим счастливчикам достаточно было быть участниками этой гонки, стартовавшими к синагоге по малейшему сигналу. Они сотнями втискивались в главный зал, толкая друг друга локтями и даже взбираясь на основания колонн, чтобы захватить побольше места. Зал наполнила атмосфера ожидания и безумия, вполне естественных на трибунах во время спортивных состязаний, но не для церковной службы.

Раввину был девяносто один год. Год назад он пережил паралич, и к нему еще не вернулась речь. Когда занавес наконец раздвинулся, люди, столпившиеся в синагоге, увидели хрупкого старика с длинной бородой, который только размахивал руками, тряс головой и двигал бровями. Однако никто из пришедших не брал это в расчет. «Долгие лета нашему мастеру, нашему учителю и нашему раввину, Царю и Мессии в веках!» — запели они хором, их голоса все больше сливались в единый звук, пока раввин не подал едва заметный дельфийский жест рукой, и занавес закрылся. Они уходили медленно, в состоянии исступленного восторга, храня святость этого момента.( Раввин Шнеерсон умер в 1994 году. Сейчас многие любавичские евреи ждут его воскрешения во плоти. в точности как люди в первом веке реагировали на Иисуса. Мессия из Галилеи? Не плотников ли он сын?)

Прочитав впервые эту заметку, я чуть было не рассмеялся вслух. Кто эти люди, верящие в надувательство — девяностолетнего немого Мессию в Бруклине? Но потом меня осенило: я сам реагировал на раввина

Насмешка, которую вызвали во мне во время чтения раввин и его фанатичные последователи, дала мне ключ к пониманию восприятия людьми Иисуса при жизни. Его соседи спрашивали: «Не Его ли Мать называется Марией, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это?» Другой его земляк насмехался: «Из Назарета может ли быть что доброе?» Его собственная семья пыталась спрятать его, считая, что он не в своем уме. Знатоки религии собирались убить его. Что до людей «от сохи», то в какой-то момент они говорили о нем: «Он одержим бесом и безумствует» так же искренне, как потом пытались сделать его царем.

Мне кажется, что Бог должен был обладать мужеством, чтобы отложить в сторону силу и величие и придти к человеческим существам, которые встречали его таким же смешанным чувством издевки и скептицизма, какое я испытал, впервые услышав о раввине Шнеерсоне из Бруклина. Нужна была смелость для того, чтобы рискнуть сойти на планету, известную своим грубым насилием, к людям той расы, которая, как известно, отвергает своих пророков. Мог ли Бог совершить большую глупость?

Для первой ночи в Вифлееме тоже нужно было мужество. Как должен был чувствовать себя в эту ночь Бог Отец, беспомощный, как и любой отец на земле, наблюдая за тем, как его перепачканный в крови сын появился на свет в жестоком, холодном мире? В моей голове звучат строки из двух совершенно разных рождественских песен. Одна из них, «Маленький Господь Иисус, не плачет», кажется мне стерилизованным вариантом того, что произошло в Вифлееме. Я представляю себе Иисуса, плачущего, как и любой другой младенец, в ту ночь, когда он вошел в мир, в мир, где у него в молодости будет гораздо больше причин для слез. Вторая строчка, из песни «О маленький городок Вифлеем» кажется сегодня такой же проникновенной и правдивой, какой она была две тысячи лет назад: «Надежды и страхи всего мира отдыхают на тебе сегодня».

«Стоящее в стороне от других вероучений, христианство добавило мужество к прочим добродетелям Создателя», — сказал Д. К. Честертон. Потребность  в подобного рода смелости возникла с первой ночи пребывания Иисуса на земле и не иссякала до последней.

Существует еще одно восприятие Рождества, которое я никогда не встречал на рождественских открытках, возможно потому, что ни один художник, даже Уильям Блейк, не мог о нем судить. Двенадцатая глава Апокалипсиса приоткрывает занавес, чтобы дать нам мельком увидеть Рождество таким, каким оно должно было выглядеть, если бы мы посмотрели на него с расстояния, на которое удалена от Земли туманность Андромеда: Рождество глазами ангелов.

Это повествование разительно отличается от рождественских историй в Евангелиях. В Откровении Иоанна Богослова не упоминаются пастухи и царь-детоубийца; напротив, оно изображает дракона, ведущего жестокий бой на небесах.  Женщина, обличенная в солнце, с венцом из двенадцати звезд на голове кричит от боли, собираясь родить младенца. Внезапно в повествовании появляется большой красный дракон, увлекая своим хвостом с неба третью часть звезд и повергая их на землю. Он жадно сгибается над женщиной, готовый пожрать ее младенца, когда она родит. В последний момент младенец оказывается унесенным в безопасное место, женщина бежит в пустыню и вселенская война начинается.

Как ни посмотри, Апокалипсис — необычная книга, и читатели должны проникнуться ее стилем, чтобы понять этот удивительный спектакль.  Наша жизнь, кажется, представляет собой две истории, протекающие параллельно, одна на земле, а другая на небе. В Апокалипсисе же они увидены одновременно, что позволяет нам ненадолго заглянуть за кулисы этого представления. На земле родился младенец, царь узнал о нем, и началось преследование. На небе все начинается с Великого Вторжения , смелого рейда повелителя добра в империю зла.

Джон Мильтон величественно выразил это видение в своих поэмах Потерянный рай и Возвращенный рай,  в которых в центре повествования находятся небо и ад, а земля является всего лишь местом битвы их сил. Современный автор Д. Б. Филлипс также использовал этот прием, только на менее эпическом материале, и в это Рождество я обратился к фантазии Филлипса, чтобы попытаться освободиться от моей земной перспективы.

В версии Филлипса архангел показывает молодому ангелу все великолепие вселенной. Они наблюдают вращающиеся галактики и пылающие солнца, а затем перелетают через необъятные пространства космоса, пока, наконец, не попадают в особенную  галактику, состоящую из пятисот биллионов звезд.

 

Когда они приблизились к звезде, которую мы называем нашим Солнцем и к вращающимся вокруг него планетам, архангел указал на маленькую незначительную сферу, медленно вращающуюся вокруг своей оси. Маленькому ангелу она показалась нелепой как грязный теннисный мячик, его сознание было преисполнено глобальности и величия того, что он увидел до этого.

«Я хочу, чтобы ты обратил на нее особое внимание», — сказал архангел, указав на нее рукой.

«Но она кажется мне очень маленькой и довольно грязной», — ответил маленький ангел: «Что в ней особенного?»

Когда я читал книгу Филлипса, я думал о впечатлениях, переданных на Землю астронавтами с космического корабля «Аполлон», которые описывали нашу планету как «аккуратную, круглую, красивую и маленькую», как шар с голубыми, зелеными и коричневыми оттенками, подвешенный в пространстве. Джим Ловелл, размышляя в последствии об этой сцене, сказал: «Это было просто еще одно небесное тело, приблизительно в четыре раза больше, чем Луна. Но оно заключало в себе все надежды, и все, что в этой жизни знал и любил экипаж «Аполлона 8″. Это было самое красивое зрелище из всего, что можно было увидеть в космосе». Это был взгляд с позиций человеческого существа.

Однако маленькому ангелу земля не показалась столь впечатляющей. Он в ошеломленном недоумении слушал слова архангела о том, что эта планета, маленькая  и незначительная, и не особенно чистая, и есть та знаменитая планета, которую посетил Господь.

«Ты хочешь сказать, что наш великий и славный Принц …  сошел во Плоти на этот третьесортный маленький шар? Для чего Ему это понадобилось?» …

Лицо маленького ангела скривилось от отвращения. «Не хочешь же ты сказать», — продолжил он, «что он пал так низко, чтобы стать одним из этих ползающих, пресмыкающихся созданий на этой непостоянной планете?»

«Именно это я и хочу сказать. И я не думаю, что ему бы понравилось, что ты говоришь о них в таком тоне, называя их «ползающими, пресмыкающимися созданиями». Поскольку, каким бы странным это нам ни казалось, он любит их. Он сошел к ним, чтобы поднять их до Себя».

Маленький ангел выглядел смущенным. Это было недоступно его пониманию.

 

Это недоступно также и моему пониманию. Однако я признаю, что эта идея является ключом к пониманию Рождества и, в действительности, есть краеугольный камень моей веры. Будучи христианином, я верю в то, что мы живем в двух параллельных мирах. Один мир состоит из холмов и озер, и хлевов, и политиков, и пастухов, пасущих стада в ночи. Другой мир состоит из ангелов, злых сил и каких-то потусторонних пространств, называемых небесами и адом. Однажды ночью, в холоде, в темноте меж неровных холмов Вифлеема, судьбы этих двух миров драматически  пересеклись. Бог, не знающий ни вчера, ни завтра, вошел во время и пространство. Бог, который не ведает никаких ограничений, заточает себя в кожу младенца, в зловещие оковы смертности.

«Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари», — напишет позднее апостол; «Он есть прежде всего и все Им стоит». Но несколько очевидцев рождественской ночи ничего из вышеперечисленного не увидели. Они увидели младенца, пытавшегося впервые двигать своими ручками и ножками.

Может ли она быть правдой, эта вифлеемская история о Создателе, решившем родиться на одной маленькой планете? Если да, то это история, не похожая на все остальные. Нам никогда больше не придется сомневаться в том, имеет ли то, что случилось на маленьком грязном шарике, отношение ко всей остальной вселенной. Не удивительно, что сонм ангелов внезапно запел песню, поражая  не только нескольких пастухов, но целую вселенную.

 

 

 

 

Глава 3   Декорации: Еврейские корни и почва

 

 

 

Вот еще одно великое противоречие: хотя он был евреем, его последователи евреями не были.

Вольтер.

 

Проведя детство в религиозной общине в Атланте, штат Джорджия, я не знал ни единого еврея. Я представлял себе евреев как иностранцев,  которые говорят с сильным акцентом, носят странные шляпы и живут в Бруклине или в других столь же отдаленных местах, где они учатся на психиатров и музыкантов.  Я знал, что евреи как то связаны имеют какое-то отношение ко Второй Мировой войне, но мало слышал о массовом уничтожении евреев фашистами.  И уж конечно эти люди не имели никакого отношения к моему Иисусу.

Так было, пока я в двадцатилетнем возрасте не познакомился  с еврейским фотографом, который освободил меня от многих заблуждений в отношении его расы. Однажды мы разговаривали допоздна, и он рассказал мне, каково было потерять двадцать семь членов своей семьи во времена массового уничтожения евреев фашистами. Позднее он познакомил меня с Элаей Визелем, Чеймом Потоком, Мартином Бьюбером (Бубером) и другими еврейскими писателями, и после этого знакомства я взглянул на Новый Завет другими глазами. Как я мог упустить это! Упустить чисто еврейские черты Иисуса, начиная с первого предложение из Евангелия от Матфея, которое представляет Иисуса как  «Сына Давидова, Сына Авраамова».

В церкви мы признавали Иисуса «Сыном Божиим, Единородным, от Отца рожденным прежде всех времен… Богом истинным от Бога истинного». Эти утверждения из Символа Веры были  удалены из евангельского рассказа об Иисусе, выросшем в еврейской семье в деревенском пригороде Назарета. Позднее я выяснил, что даже евреи, обращенные в христианскую веру — они могли бы сделать более основательным рассказ о жизни Иисуса  на еврейской земле -  не были приглашены на Халкедонский собор, на котором принимался Символ Веры.

Мы, неевреи, постоянно сталкиваемся с опасностью оставить еврейские черты Иисуса, и даже его человеческие черты без внимания.

То, что мы создали своего собственного Иисуса, является историческим фактом. Когда я начал  понимать Иисуса, то пришел к мысли, что, возможно, он провел свою жизнь среди евреев не просто для  того, чтобы спасти американцев в двадцатом веке.   У него единственного из всех людей была возможность выбирать, где и когда родиться, и он выбрал набожную еврейскую семью, живущую в отдаленной провинции языческой империи. Я могу представить себе Иисуса, не принимая во внимание то, что он был евреем, легче, чем Ганди, не принимая во внимание то, что он был индийцем. Мне придется вернуться назад, далеко назад, и изобразить Иисуса как еврея первого века нашей эры с браслетом на его запястье и пылью Палестины на его сандалиях.

 

Мартин Бьюбер (Бубер) сказал: «Мы, евреи, знаем [Иисуса] — с его порывами и эмоциями настоящего еврея -  с такой стороны, которая остается недоступной пониманию неевреев».  Он, конечно, прав. Чтобы понять жизнь Иисуса, как и жизнь любого другого человека, я должен что-нибудь узнать о его семье, культуре и обстановке, в которой он жил.

Следуя этому принципу, Матфей начинает свое Евангелие не так, как можно было бы предположить, слоганом о том, «как эта книга изменит Вашу жизнь», а наоборот  — сухим списком имен, генеалогическим древом Иисуса. Матфей выбрал представительный список, состоящий из двадцати двух поколений евреев с целью показать королевскую ветвь в роду Иисуса. Так же как предки свергнутых королей Европы, крестьянская семья Марии и Иосифа могла проследить свою родословную до нескольких впечатляющих предков, включая величайшего короля Израиля Давида и истинного его основателя Авраама (Список, представленный Матвеем (Матфеем), раскрывает еще несколько семейных тайн. Приглядимся к именам упомянутых в нем женщин (редкость для еврейской генеалогии).  Как минимум, трое из них были иностранками, что, возможно, было приемом, с помощью которого Матфей намекал на то, что Иисус обращался ко всему миру. В жилах еврейского мессии текла кровь неевреев!)   Фамари, бездетной вдове, пришлось переодеться проституткой и соблазнить своего тестя, чтобы внести свою лепту в родословную Иисуса. Рахиль не просто претворялась, а действительно была проституткой.

Иисус вырос в то время, когда возрождалось «еврейское самосознание». В качестве контрмеры, направленной против насильственного распространения греческой культуры, семьи стали давать детям имена,  напоминавшие о временах патриархов и исхода из Египта (в отличие от коренных американцев, которые предпочитают африканские или испанские имена). Так, Мария была названа в честь Мириам, сестры Моисея, а Иосиф получил свое имя в честь одного из двенадцати сыновей Иакова, одного из четырех братьев Иисуса.

Имя Иисуса происходит от слова иешуа — «он спасет» — обычное для того времени имя.  (Как видно на примере бейсболистов высшей лиги, имя Иисус снова становится популярным среди латино-американцев). Его обычность, подобно сегодняшним  именам «Боб» или «Джо» (Может быть можно заменить на русские «Иван» или «Петр»???), должно быть, резала евреям слух в первом веке нашей эры, когда они слушали слова Иисуса. Евреи не произносили священного имени БОГ, за исключением первосвященника, делавшего это раз в год, и даже сейчас ортодоксальные евреи осторожно произносят (spell — пишут??? В устной речи они стараются вообще избегать прямых упоминаний) только первую и последнюю буквы этого слова — Б_Г (В современной русской еврейской литературе используется аббревиатура: «Б-г»). Для людей, воспитанных в такой традиции, мысль о том, что обыкновенный человек с таким именем, как Иисус, может быть Сыном Божьим и Спасителем мира, казалась совершенно кощунственной. Иисус был человеком и, Бог свидетель, сыном Марии.

Знаки того, что Иисус принадлежал к еврейскому народу, встречаются нам в Евангелиях на каждом шагу. В детстве Иисусу сделали обрезание. Важно, что одна сцена, взятая из описания детства Иисуса, изображает его семью, присутствующую на традиционном празднике в Иерусалиме, в нескольких днях пути от родного города Иисуса. Будучи взрослым, Иисус молился в синагоге и храме, следуя еврейским обычаям, и говорил на языке, понятном его спутникам евреям. Даже его споры с другими евреями, такими как фарисеи, подчеркивали тот факт, что они ожидали от него, что он примет их ценности и будет поступать как они.

Как отметил немецкий теолог Юрген Мольтманн, если бы Иисус жил во времена Третьего Рейха, весьма вероятно, что его бы сожгли как других евреев или отправили в газовую камеру. Погром, имевший место в его время, избиение Иродом младенцев, был направлен непосредственно против Иисуса.

И «жена Урии», Вирсавия,  была предметом страсти Давида, что привело к большинству (ко многим?) известных скандалов, разыгравшихся в Ветхом Завете вокруг царского трона. Сомнительное поведение этих предков Иисуса говорит о том, что он вступил в человеческую историю в жестокое время, добровольный наследник их позора. Напротив, генеалогия Ирода Великого, в правительство которого родился Иисус, была затемнена его тщеславием, поскольку он не желал делить ни с кем свое происхождение.

Один из моих знакомых раввинов сказал мне, что христиане воспринимают страдания Иисуса на кресте, «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» как момент глубокого разногласия между Отцом и Сыном; евреи же воспринимают эти слова как предсмертный крик любого другого еврейского мученика. Иисус был не первым и не последним евреем, который выкрикивал слова псалмов во время пытки.

Однако за несколько поколений, сменившихся при (после) жизни Иисуса, произошла странная перемена. За редким исключением, евреи перестали следовать за ним, и церковь стала исключительно нееврейской. Что же произошло? Мне кажется очевидным, что Иисусу не удалось соответствовать тем представлениям о Мессии, которые были у евреев.

 

Невозможно переоценить важность слова Мессия среди верующих евреев. Рукописи Мертвого Моря, обнаруженные в 1947 году, подтверждают, что кумранское общество ожидало грядущего появления какого-нибудь Мессии, каждый день оставляя для него свободное место во время трапезы. В высшей степени дерзко было бы предположить, что маленькая провинция, втиснутая между великими державами, могла породить всемирного правителя, но евреи, тем не менее, в это верили. Они делали ставку на будущего царя, который вернет их нации былое величие.

При жизни Иисуса, идея восстания витала в воздухе. Время от времени появлялись псевдо-мессии, возглавлявшие мятежи, обреченные на то, чтобы быть жестоко подавленными. В качестве примера возьмем пророка, известного как «Египтянин», увлекавшего толпы людей в пустыню и утверждавшего, что по его повелению стены Иерусалима падут; римский правитель послал за ним отряд солдат, которые уничтожил четыре тысячи мятежников.

Когда распространился другой слух о том, что в пустыне объявился долгожданный пророк, толпы народа отправились туда, чтобы посмотреть на дикого человека, облаченного в шкуру верблюда. «Не я Христос», — настаивал Иоанн Креститель, который продолжал будить надежды, говоря в экзальтированны выражениях о том, чье явление грядет. Вопрос, Иоанна обращенный к Иисусу: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» — был в прямом смысле слова вопросом века, который произносился повсюду.

Каждый иудейский пророк учил, что однажды Бог установит свое царство на земле, и поэтому слухи о «Сыне Давида» так  воспламеняли сердца евреев. Бог должен был лично доказать, что Он не оставил их. От Него ожидали, чтобы Он, как восклицал Исаия: «…расторг небеса и сошел! горы растаяли бы от лица Твоего, как от плавящего огня, … от лица Твоего  содрогнулись бы народы».

Но давайте будем говорить откровенно. Когда некий «Джон» (Иван???), о котором говорил пророк, появился на сцене, горы не растаяли, и народы не содрогнулись. Иисусу не удалось оправдать чрезмерные надежды евреев. Случилось обратное: римляне стерли Иерусалим с лица земли на памяти одного поколения. Молодая христианская церковь восприняла разрушение храма как знак того, что соглашение между Богом и Израилем расторгнуто, и после первого веа нашей эры лишь очень немногие евреи приняли христианство. Христиане присвоили еврейские  Книги, переименовав их в «Ветхий завет», и искоренили многие еврейские обычаи.

Отвергнутые церковью, обвиненные в смерти Иисуса, некоторые евреи развили ответную агитацию против христиан. Они распустили слух, что Иисус был незаконнорожденным сыном Марии и некого римского солдата, и написали злую пародию на Евангелие. Иисус был повешен накануне Пасхи потому, как сообщалось в одной из версий, что «занимался колдовством и обманывал и вводил в заблуждение Израиль». Человек, чье рождение ангелы приветствовали провозглашением мира на земле, стал  величайшим  предметом спора в человеческой истории.

 

Несколько лет назад я познакомился с десятью христианами, десятью евреями и десятью мусульманами в Новом Орлеане. Психиатр и писатель М. Скотт Пек пригласил нас туда, чтобы выяснить, сможем ли мы преодолеть наши разногласия и образовать своего рода коммуну. Представители каждого вероисповедания исполняли свои обряды — мусульмане по пятницам, евреи по субботам, христиане по воскресеньям — в которых всем остальным было предложено участвовать. Обряды имели поразительное сходство и напоминали нам, как много общего между тремя религиями. Вероятно, причина глубины разногласий между тремя традициями лежит в их общем наследии: семейные споры всегда самые непримиримые, а гражданские войны — самые кровавые.

В Новом Орлеане я выучил новое слово: суперсессионизм (от англ. supersede  — отвергать, не принимать). Евреям была невыносима мысль о том, что христианская вера вытеснила иудаизм. » То, что моя религия  якобы должна отправиться в дом престарелых, я считаю историческим недоразумением, — сказал один из них:  мне режет слух выражение «Ветхозаветный Бог» или вообще, если на то пошло, «Ветхий» Завет». Кроме того, христиане позаимствовали слово Мессия или, по крайней мере, его греческий эквивалент — «Христос».  Один раввин рассказал мне о том, как рос в ортодоксальном еврейском семействе в маленьком городке в Штате Вирджиния. Каждый год христиане просили его отца, уважаемого члена общины (который, к тому же, будучи евреем, имел беспристрастное мнение по этому поводу), оценить красоту рождественских гирлянд и решить, какие дома достойны приза. В детстве этот раввин проходил вместе с отцом мимо каждого дома в городе, с интересом и непониманием разглядывая гирлянды рождественских фонариков (англ. Christ-mas lights), т.е. дословно: фонариков мессии.

Я и не представлял себе, что мусульмане относятся к обеим религиям как к силам, подменившим ислам. По их мнению, также как христианство произошло от иудаизма и включило в себя  некоторые его части, так и ислам произошел от обеих религий и включил в себя их части. Авраам был пророком, Иисус был пророком, но Магомет был  Настоящим Пророком. Ветхий Завет, также как и Новый Завет, имеют право на существование, но Коран является «последним откровением».  Слушая рассуждения в таком тоне о моей собственной религии, я понял, как чувствовали себя евреи две тысячи лет назад.

Кроме того,  выслушав, как представители трех религий понимают различия между ними,  я понял, как велики изменения, произошедшие благодаря Иисусу. Обряды мусульман в основном состояли из благоговейных молитв, обращенных ко Всевышнему.  Еврейские обряды включали чтения из Псалмов и Торы, а также некоторые проникновенные песнопения. Любые из этих элементов можно обнаружить и в христианской службе.  То, что отличало нас от других, было Причастие. «Сие есть тело мое», — произносил наш предводитель, прежде чем раздать просфоры — тело Христа, точка расхождения.

Когда мусульмане завоевали Малую Азию, они превратили многие христианские церкви в мечети, вырезая на стенах следующие строгие надписи, чтобы предотвратить любое упоминание о христианах: «Бог не рожден и Сам не был Отцом». Такую же фразу можно написать и на стене синагоги.  Великий перелом в истории следует искать в Вифлееме и Иерусалиме. Был ли Иисус действительно Мессией, Сыном Божиим?

Как объяснили мне евреи в Новом Орлеане, Мессия, который умирает в возрасте тридцати трех лет, нация, которая приходит в упадок после смерти ее Спасителя, мир, который становится все более разобщенным — эти факты отнюдь не свидетельствуют в пользу Иисуса в глазах его соплеменников.

Однако, несмотря  на две тысячи лет раздоров,  несмотря на все, что произошло в этом веке насилия и антисемитизма, интерес к фигуре Иисуса среди евреев не угасает. Когда  в 1925-ом году еврейский ученый Йозеф Клаузнер решил написать книгу об Иисусе, он смог найти только три полноценных сочинения, написанных еврейскими учеными того времени. Теперь подобных сочинений тысячи, включая самые яркие из тех, что существуют. Современным еврейским школьникам рассказывают, что Иисус был великим учителем, возможно, самым великим еврейским учителем, который впоследствии был признан неевреями.

Можно ли читать Евангелие без предрассудков? Евреи читают его с подозрением,  готовясь быть опозоренными. Христиане читают Евангелие через призму церковной истории. И тем и другим, как мне кажется, стоит остановиться и поразмышлять над первыми словами из Евангелия от Матфея: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Сын Давида говорит о мессианских предках Иисуса, которых евреям не следует игнорировать; «название, от которого он бы не отказался  даже во спасение своей жизни, не могло не иметь для него большого значения», — отмечает К. Х. Додд (Ч. Г. Додд).  Сын Авраама говорит о еврейских предках Иисуса, которых мы, христиане, также не имеем права игнорировать. Ярослав Пеликан пишет:

Разве было бы столько антисемитизма, разве было бы столько погромов, разве был бы Аушвиц, если бы каждая христианская церковь и каждая христианская семья переосмыслили свои молитвы к Марии и изображали ее на иконах не только как Матерь Божию  и Царицу Небесную, но и как еврейскую девушку и новую Мариам, а Иисуса  на его иконах не только как Пантократора, но и как Рабби Иешуа бар-Йозеф, Раввина Иисуса из Назарета?

 

В молодости я  не знал ни одного еврея. Теперь знаю. Я знаю кое-что об их  культуре. Я знаю о верности традициям, благодаря которым священные праздники остаются актуальными даже для  семей, уже давно не верящих в их значение. Знаю страстные аргументы, которые поначалу отпугивали меня, но скоро привлекли  как  своего рода личное обязательство. Знаю об их уважении, даже почтении перед законностью, и это в обществе, как правило, предпочитающем независимость.

Знаю о традиции гуманитарных наук, которые помогли сохранить их культуру, вопреки безжалостным попыткам остальных уничтожить ее. Знаю об их способности брать друг друга под руку и танцевать и смеяться даже тогда, когда мир дает мало поводов для веселья.

Это была культура, в которой вырос Иисус, еврейская культура. Да, он изменил ее, но точкой отсчета для него всегда был тот факт, что он еврей. Теперь, когда я спрашиваю себе, каким был Иисус в подростковом возрасте, я  думаю еврейских мальчиков, которых я  знал в Чикаго. И когда меня коробит от этой мысли, я вспоминаю, что в свое время Иисус вызывал обратную реакцию. Еврейский мальчик — конечно, но Сын Божий?

 

Иисус выбирал не только расу, он также выбирал время и место рождения. История стала, по словам Бонхеффера «утробой для рождения Бога». Почему именно этот исторический момент? Иногда я удивляюсь, почему Иисус не появился в наше время, когда он мог бы воспользоваться средствами массовой информации. Или раньше, во времена Исаии, когда все также ожидали  появления Мессии, и Израиль еще был независимой нацией? Почему первый век нашей эры оказался подходящим временем для сошествия  Бога в мир?

Каждый век имеет свое основное настроение: светлая уверенность девятнадцатого века, хаос насилия двадцатого века. Во времена рождения  Иисуса, в годы расцвета Римской Империи, царили  надежда и оптимизм. Как Советский Союз до его распада или Британская Империя при Королеве Виктории, Рим нес мир на острие меча, в общем и целом, даже покоренные народы объединялись. Так было везде, кроме Палестины.

Во времена Иисуса надежды возлагались на «новый мировой порядок».  Эту фразу, звучащую как слова пророка из Ветхого Завета, придумал Виргилий, утверждавший, что «новая человеческая раса сойдет с небесных высот», перемены, которые последуют за этим, приведут к «рождению ребенка, которое ознаменует конец железного века человечества и начало золотого века».  Виргилий, конечно, написал эти пророческие слова не об Иисусе, а о Цезаре Августе, «живом божестве», «восстановителе мира», которому удалось воссоединить империю после гражданской войны, разгоревшейся из-за убийства Юлия Цезаря.

С точки зрения лояльных римских граждан, Август дал народу  мир, безопасность, развлечения: короче говоря, хлеб и зрелища. Pax Romanum гарантировал жителям, что они защищены от внешних врагов и могут пользоваться благами римской юстиции государственного управления. А между тем, греческая душа постепенно заполняла римское тело. Люди по всей империи одевались как греки, строили свои здания в греческом стиле, занимались греческим спортом и говорили по-гречески.  Везде, кроме Палестины.

Палестина, единственная жертва, которую не могла переварить анаконда, безмерно раздражала Рим. В противоположность римской терпимости в религиозном отношении, евреи крепко держались за свое представление о едином Боге, их Боге, который открыл им особую культуру как Избранным Людям. Уильям Барклей (Баркли) так описывает, что происходило, когда сталкивались эти два общества: «Простым историческим фактом является то, что за тридцать лет с 67 по 37 год до Р. Х., до появления Ирода Великого, не менее ста пятидесяти тысяч человек в Палестине погибло во время революционных восстаний. В мире не было более нестабильной и взрывоопасной страны, чем Палестина.»

Евреи встретили эллинизацию (навязанную греческую культуру) так же свирепо, как сражались с римскими легионами. Раввины поддерживали эту антипатию, напоминая евреям о попытках одного сумасшедшего из царской династии Селевкидов по имени Антиох эллинизировать евреев, имевших место более века назад. Он заставил  их сделать операции, устраняющие обрезание, чтобы они могли обнаженными принимать участие в греческих атлетических соревнованиях. Он запорол священника до смерти за отказ есть свинину, и убил мать и ее семь сыновей за то, что они не поклонились идолу.  Он совершил отвратительный акт вандализма:  ворвавшись в Святое-святых храма, он принес в жертву нечистую свинью на алтаре в честь греческого бога Зевса и вымазал алтарь ее кровью.

Мероприятие Антиоха с треском провалилось, подняв евреев на открытый мятеж под предводительством маккавеев. (Евреи до сих пор отмечают праздник обновления, ханука, в память об этой победе.) Действительно, более века маккавеи удерживали иностранных захватчиков, пока неумолимая сила Римской империи не сломила Палестину. Римской империи потребовалось более тридцати лет, чтобы уничтожить все следы восстания; затем они посадили на трон местного правителя Ирода в качестве их собственного марионеточного «Царя евреев».  Глядя на то, как римляне убивают женщин и детей в их домах, на рынках и даже в храме, он сказал одному командиру:

«Римляне что, собираются лишить город всех его жителей и имущества и сделать меня царем пустыни?» Почти. Ко времени, когда Ирод взошел на трон не только Иерусалим, но и вся остальная страна лежали в руинах.

Ирод Великий еще был у власти, когда родился Иисус.  Под его железной пятой Палестина оставалась относительно спокойной, для продолжительной войны у евреев уже не хватало  ни силы духа, ни средств. Землетрясение, произошедшее в 31 году до Р. Х., уничтожило 30000 человек и много скота, что привело к еще большему разорению. Евреи называли такого рода трагедии «муками Мессии» и молили Бога послать им спасителя.

Сейчас, когда Советская империя распалась, трудно найти современный аналог  той сложной ситуации, в которой оказались евреи под властью римлян. Может быть Тибет под управлением Китая? Или негры в Южной Африке до того, как они получили свободу от закона о меньшинствах? Самая провокационная мысль посещает тех, кто побывал в современном Израиле и  невольно заметил схожесть в положении Галилейских евреев во времена Иисуса и Палестинцев в наше время. И те и другие обслуживали экономические интересы своих более богатых соседей. И те и другие жили в маленьких селениях, лагерях беженцев, в окружении чужой и более прогрессивной культуры. И те и другие переносили нападки, дискриминацию и комендантский час.

Как заметил Малкольм Маджеридж в 1970 году: «Израильская армия взяла на себя роль римских легионеров. Теперь арабы оказались в положении угнетенного народа; хотя они и имеют право посещать свои мечети и исполнять свои религиозные обряды, как евреи при жизни Иисуса, с ними все равно обращаются как с гражданами второго сорта».

Кроме того, обе группы, современные Палестинцы и Галилейские евреи, охотно прислушиваются к зачинщикам, призывающим к вооруженному восстанию.  Представьте себе современный Средний Восток со всем его насилием, интригами и враждующими партиями. Вот в такой взрывоопасной обстановке и был рожден Иисус.

 

Путь из Иудеи в Галилею в весеннее время — это путь из мира коричневых красок в царство зеленых, из засушливой, каменистой местности в едва ли не самую богатую растительностью область Средиземноморского бассейна. Фрукты и овощи растут здесь в изобилии, рыбаки выходят в Галилейское море, а на западе, за чередой холмов видна сверкающая синь самого Средиземного моря. Родной город Иисуса Назарет, такой захолустный, что он даже не попадает в число шестидесяти трех городов, упомянутых в Талмуде, лежит на склоне одного из холмов, на высоте1300 футовнад уровнем моря. С вершины холма взгляду открывается широкая панорама всей местности от горы Кармель на океанском побережье до снежной вершины горы Хермон на севере.

Галилея привлекает своими плодородными землями, живописными видами и мягким климатом, и совершенно ясно, что Иисус провел свое детство здесь. Полевые цветы и сорняки, растущие прямо посреди посаженных злаков, трудоемкий способ молотить пшеницу, фиговые деревья, виноград, покрывающий склоны холмов, поля, созревшие для жатвы — все это потом отразится в его притчах и сказаниях. Пожалуй, можно сказать, что некоторые характерные черты Галилеи не были показаны. Всего лишь в трех милях к северу, располагался хорошо видный из Назарета, сияющий город Сепфорис, который как раз в то время отстраивался заново. Соседи Иисуса — возможно и его отец — были заняты там на строительных работах.

Большую часть жизни Иисуса строительные бригады трудились над созданием этой прекрасной греко-романской метрополии, с ее характерными колоннадами улиц, форумом, дворцом, купальней, а также гимназией, роскошными виллами, построенными сплошь из белого известняка и покрашенными под мрамор. Во внушительном театре, вмещавшем четыре тысячи зрителей, греческие актеры, или hypocrites, развлекали многонациональные толпы. (Позднее Иисус позаимствовал это слово для описания людей, играющих на публику (лицемеров???)). При жизни Иисуса Сепфорис был столицей Галилеи, уступая по своему значению во всей Палестине только Иерусалиму. Однако в Евангелиях ни разу не сказано, что Иисус посетил или хотя бы упомянул этот город. Не был он также и в Тиберии, зимней резиденции Ирода, расположенной неподалеку, на берегу Галилейского озера. Он избегал центров, где царили благополучие и политическая мощь.

Хотя Ироду Великому удалось сделать Галилею самой процветающей провинцией в Палестине, только немногие пожинали плоды этого успеха. Безземельные крестьяне по большей части находились в услужении у богатых землевладельцев (еще один факт, нашедший отражение в притчах Иисуса). Эпидемии или неурожаи, следствия  плохой погоды, причиняли ущерб большинству семей. Мы знаем, что Иисус вырос в бедности, его семья не могла позволить себе принести в жертву в храме ягненка и отдавала вместо этого пару голубок или голубей.

Галилея слыла местностью, чей климат был благоприятен для революционеров. В 4 году до Р.Х., примерно в то время, когда родился Иисус, один из мятежников взломал арсенал в городе Сепфорисе и ограбил его, чтобы вооружить своих соратников. Римские войска отбили город и сожгли его — вот причина того, почему он восстанавливался — распяв две тысячи евреев, которые принимали участие в восстании. Десять лет спустя другой мятежник по имени Иуда поднял бунт, призывая своих земляков не платить налоги языческому римскому императору. Он способствовал основанию партии зелотов, которая тревожила римские власти следующие шестьдесят лет. Двое из сыновей Иуды были распяты после смерти Иисуса, а его последний сын окончательно отбил крепость Масада (крепость Масаду) у римлян, поклявшись защищать ее, пока жив хоть один еврей. В конечном итоге, 960 еврейских мужчин, женщин и детей предпочли покончить с собой, чем сдаться римлянам. Жители Галилеи были свободолюбивы до мозга костей.

Несмотря на все ее процветание и политическую активность, Галилея снискала мало уважения у всей остальной страны. Это была самая удаленная от Иерусалима провинция и самая отсталая в культурном плане. Церковная литература того времени изображает жителей Галилеи мужланами, представляющими собой мишени для анекдотов на национальной почве. Те из них, кто учил Иврит, имели такое грубое произношение, что их никогда не приглашали читать Тору в других синагогах. Если человек небрежно говорил даже на арамейском наречии, это было отличительным знаком его галилейского происхождения (как однажды обнаружил Симон Петр, когда его выдал провинциальный акцент). Арамейские слова, сохранившиеся в Евангелиях, являются свидетельством того, что Иисус тоже говорил на этом северном диалекте, без сомнения вызывая этим скептическое отношение к себе. «Разве из Галилеи Христос придет?» «Из Назарета может ли быть что доброе?»

Другие евреи относились к Галилее как к воплощению духовной распущенности. Один из фарисеев, после одиннадцати бесплодных лет, сокрушался: «Галилея, Галилея, ты ненавидишь Тору!» Никодим, выступавший на стороне Иисуса, вынужден был замолчать, когда в его сторону был брошен упрек: «И ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк». Родные братья Иисуса ободряли его: «Выйди отсюда и пойди в Иудею». При том, что центр религиозной власти располагался в Иерусалиме, Галилея казалась наиболее неподходящим местом для явления Мессии.

Когда я читаю Евангелия, я пытаюсь мысленно перенести себя назад, в те времена. Как бы я отреагировал на угнетения? Попытался ли бы я быть образцовым гражданином, ни во что не соваться, спокойно жить самому и давать жить другим? Увлекли бы меня ярые мятежники, вроде зелотов? Стал ли бы я отстаивать свои интересы более нечестными способами, возможно, избегая уплаты налогов? Или, быть может, я бросил бы все силы на участие в каком-нибудь религиозном движении, сторонясь политических дискуссий? Какой тип еврея выбрал бы я для своей жизни в первом веке.

В то время в Римской империи жило восемь миллионов евреев, и только чуть больше четверти из них населяли собственно Палестину, и иногда они испытывали терпение римлян до последнего. Римляне сжигали  евреев-»безбожников»  за их отказ поклоняться греческим и римским богам и относились к ним как к неполноценным членам общества из-за их странных обычаев: евреи отказывались есть «нечистую» еду своих соседей, избегали любой работы по вечерам в пятницу и субботу, и пренебрежительно относились к гражданскому долгу. Несмотря на это, Рим утвердил за иудаизмом статус официальной религии.

Во многих отношениях, те невзгоды, которые выпадали на голову еврейских лидеров, напоминали бедственное положение русских церквей во время правления Сталина. Они моли выбрать сотрудничество, что означало прерогативу вмешательства правительства в дела церкви, либо они могли избрать свой собственный путь, что означало жестокие гонения. Ирод великий вполне подходил под сталинскую модель, держа религиозную общину в постоянном страхе, наблюдая за ней с помощью целой сети шпионов. «Он менял своих Первосвященников так, словно это было платье его гардероба», — сказал один еврейский писатель.

В ответ на это евреи разбились на партии, которые пошли по разным путям: сотрудничества или сепаратизма. Это были те партии, которые потом последуют за Иисусом, будут слушать его речи, проверять его, снимать с него мерку.

Ессеи  были самыми независимыми из всех. Будучи пацифистами, они не оказывали активного сопротивления ни Ироду ни римлянам, а, наоборот, собирались в монашеские общины и удалялись в пещеры бесплодной пустыни.  Убежденные в том, что нашествие римлян ниспослано на них в качестве кары за несоблюдение ими Закона, они посвятили себя непорочности. Ессеи каждый день совершали ритуальное омовение, соблюдали строгую диету (строгий пост???), чтили субботу, не носили украшений, не клялись, и все материальные блага у них были общими, они надеялись на то, что их вера ускорит приход Мессии.

Зелоты (Зилоты), исповедовавшие другую стратегию независимости, выступали за вооруженный мятеж против «нечистых» чужеземцев. Одно крыло зелотов (зилотов) специализировалось на террористических актах против римлян, тогда как другое действовало по типу «полиции нравов», держа соотечественников-евреев в рамках нравственности. По одной и ранних версий об этнических чистках, зелоты (зилоты) объявили, что каждый, вступивший в брак с женщиной другой расы, будет подвергнут линчеванию. В годы влияния Иисуса наблюдатели несомненно отметили бы, что в группу его последователей входил также зелот Симон. С одной стороны, социальные контакты Иисуса с «неевреями» и чужеземцами, не говоря уже о притчах о добром самаритянине, должны были привести шовинистически настроенных зелотов (зилотов) в бешенство.

С другой стороны, коллаборационисты пытались развивать свою деятельность внутри самой системы. Римляне облекли официальными полномочиями еврейский совет, называемый Синедрион, и, в благодарность  за возвращенные ему привилегии, Синедрион сотрудничал с римлянами, выявляя малейшие намеки на восстание. В интересах Синедриона было предотвратить мятежи и те жестокие репрессии, которые бы непременно за ними последовали.

Еврейский историк Иосифус рассказывает об одном крестьянине-мятежнике, который, агитируя толпу, выкрикивал «горе Иерусалиму» в разгар народных празднеств. Синедрион попытался применить к нему санкции, но это оказалось бесполезным, и он вынужден был обратиться к римскому правительству за должным возмездием.  С крестьянина была до кости содрана кожа, и мир был восстановлен. По той же причине Синедрион послал  своих представителей допросить Иоанна крестителя и Иисуса. Были ли они и вправду движимы побуждением сохранить спокойствие? Если да, то стоило ли им обращаться к римлянам. Каифа, Первосвященник, великолепно сформулировал точку зрения коллаборационистов: «…лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб».

Саддукеи были наиболее ярыми коллаборационистами. Они первыми прошли процедуру эллинизации и, затем, сотрудничали по очереди с маккавеями, римлянами и теперь — с Иродом.

Исповедуя гуманную веру (вероятно, подразумевается гуманистическая вера, отвергающая чудеса и сосредоточенная на человеке), саддукеи не верили в загробную жизнь, или в божественное вмешательство в происходящее на земле. То, что происходит, происходит, и, поскольку в будущем не существует никакой системы воздаяния и кары, человек вправе наслаждаться, как может, временем, отведенным ему на земле.  Роскошные жилища, серебряная и золотая кухонная утварь, обнаруженная археологами, свидетельствуют о том, что саддукеи действительно в достаточной мере радовались жизни.  Из всех партий, существовавших в Палестине, главе саддукеев, как никому другому, было, что терять в случае изменения положения дел.

Популярная  среди представителей среднего класса партия фарисеев часто занимала выжидающую позицию, балансируя между сепаратизмом и коллаборационизмом. Фарисеи придерживались высоких образцов непорочности, особенно в таких вещах, в таких вещах, как соблюдение субботы, ритуальная чистоплотность и точное соблюдение постов. С евреями, нарушающими эти ритуалы, они обращались, как с «неевреями», не допуская их в местные советы, бойкотируя  их деятельность и подвергая их гонениям и остракизму.  Однако фарисеи уже получили свою долю преследований: в один из дней восемьсот фарисеев в мгновение ока были распяты на кресте. Хотя фарисеи страстно верили в Мессию, они не спешили следовать за каждым самозванцем или любителем творить чудеса, который мог навлечь на нацию бедствия.

Фарисеи вели борьбу осторожно, рискуя своей жизнью только в случае крайней необходимости. Однажды Понтий Пилат попытался нарушить заключенное с евреями соглашение о том, что римские войска не вступят в Иерусалим с флагами, на которых будет изображен образ («икону») императора. Фарисеи расценили этот поступок как акт идолопоклонства. В знак протеста толпа евреев, в большинстве своем состоящая из фарисеев, обступила дворец Пилата и в течение пяти дней и ночей продолжала что-то вроде сидячей забастовки, плача и умоляя его изменить решение. Пилат отправил их на ипподром, где в засаде ожидали солдаты, и каждому, кто не прекратит свои мольбы, грозила смерть. Все как один они пали ниц, обнажили свои шеи и объявили, что они готовы скорее умереть, чем дать нарушить свои законы. Пилат отступился.

Когда я рассматриваю каждую из этих групп, то прихожу к выводу, что самой привлекательной партией для меня могла бы быть партия фарисеев. Я бы восхищался их прагматическим отношением к власть имущим, уравновешенным их готовностью отстаивать свои принципы. Будучи людьми порядка, фарисеи порождали из своей среды хороших граждан. (Ученые не могут придти к общему мнению, почему Евангелия отмечают так много конфликтов между Иисусом и фарисеями, тогда как у него было гораздо больше общего с ними, чем с саддукеями, ессеями или зелотами. Одним  из объяснений этого факта может быть то, что Евангелия были написаны спустя несколько десятилетий после смерти Иисуса. К тому времени Иерусалим был разрушен, и остальные партии, по всей вероятности, исчезли. Вполне объяснимо, что евангелисты сконцентрировались на единственном выжившем противнике, представляющем угрозу для христианстве, на фарисеях.) Радикалы вроде ессеев и зелотов (зилотов) действовали бы мне на нервы; саддукеи были бы мне смешны как оппортунисты. Поэтому, симпатизируя  фарисеям, я бы стоял в толпе слушателей Иисуса, наблюдая за тем, как он пытается найти ответ на злободневные вопросы.

Одержал  бы Иисус надо мной победу? Как бы мне ни хотелось, я не могу дать простого ответа на этот вопрос. Время от времени Иисусу удавалось смутить каждую из групп и вызвать их враждебное отношение. Он не придерживался ни сепаратизма, ни коллаборационизма, радикально смещая акценты с царства Ирода или Цезаря на Царство Божие.

С нашей сегодняшней точки зрения может показаться сложным выделить нюансы, которые отличали одну партию от другой или понять, почему разгорелась полемика из-за столь незначительных аспектов в учении Иисуса. Несмотря на все их различия, ессеи, зелоты (зилоты), фарисеи и даже саддукеи преследовали одну цель: сохранить все, что было истинно еврейским, о чем бы ни шла речь. Для осуществления этой цели Иисус представлял собой угрозу, и я уверен в том, что тоже ощутил бы эту угрозу.

Поэтому евреи возводили подобие стены вокруг своей культуры, в надежде уберечь свою маленькую нацию больших идеалов от язычников, окружавших ее со всех сторон. Мог ли Бог освободить их от Рима, как однажды он освободил их от Египта? Одно из поверий гласило, что если весь Израиль будет каяться от восхода до заката, или если весь Израиль по всем канонам соблюдет хотя бы две субботы, тогда вскоре придет спасение в лице Мессии. Некоторое духовное возрождение, стимулируемое строительством  нового роскошного храма, действительно приближалось.  Возведенный на огромном основании, которое возвышалось над всем  Иерусалимом,  храм стал средоточением национальной гордости и надежды на будущее.

Я, подобно другим евреям, осудил бы высказывания Иисуса об официальной власти, о соблюдении субботы и о храме, потому что они противоречили этому оптимизму. Как бы я мог примирить мое уважение к ценностям семьи с высказыванием вроде: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а при том и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником». Что Иисус хотел этим сказать? Понятно, что высказывание «могу разрушить храм Божий и в три дня создать его», переданное официальному Синедриону, воспринималось не как пустое бахвальство, а как форма кощунства и даже государственной измены, измены тому сокровенному, что сплачивало евреев. Прощение грехов, которое предлагал Иисус, казалось Синедриону совершенно неуместным, как неуместен сегодня человек, предлагающий кому-либо достать паспорт или разрешение на строительство. Кем он себя возомнил, что пытается присвоить себе права всей церковной системы?

Как выяснилось, страхи евреев по поводу полного краха их культуры оказались полностью обоснованными.  Не Иисус, а другая харизматическая личность возглавила восстание, которое, в конце концов, в 70 году нашей эры привело к тому, что римляне разрушили храм и стерли Иерусалим с лица земли. Город будет позднее отстроен как римская колония с храмом в честь бога Юпитера на месте снесенного еврейского храма. Евреям было под страхом смерти запрещено входить в город. Рим положил начало эмиграции, которая не закончилась и по сей день, навсегда изменив лицо Иудаизма.

 

Глава 4 Искушение:  откровенный разговор в пустыне

 

Любовь подчиняется и повелевает только теми, кто подчиняется. Любовь это отречение. Бог это отречение.

Симона Вейл

 

 

Евангелия утверждают, что Иисус, еврей, выросший в окрестностях Галилеи, был никто иной, как Сын Божий, посланный с небес, чтобы возглавить борьбу со злыми силами. Принимая во внимание такую миссию, немедленно задаешься определенными вопросами о том, были ли в этой миссии приоритеты. Во главе списка стоят природные бедствия: если Иисус обладал властью исцелять болезни и воскрешать умерших, почему бы не взяться за решение нескольких макро-проблем вроде землетрясений и ураганов, а, может, и за весь зловещий рой мутирующих вирусов, настоящее бедствие для земли?

Философы и теологи возлагают вину за многие из все еще существующих на земле несчастий на последствия человеческой свободы, которая поднимает целый ряд новых вопросов. Может быть, мы и вправду наслаждаемся слишком большой свободой? У нас есть свобода вредить друг другу и убивать друг друга, вести всемирные войны, грабить нашу планету. Мы даже обладаем свободой бросать вызов Богу, жить безо всяких ограничений, словно окружающего нас мира не существует. По крайней мере, Иисус мог придумать какую-нибудь неопровержимое доказательство, которое заставило бы замолчать всех скептиков, решительно передав остальное в руки Бога. Такого, как он есть, Бога легко отрицать и пренебрегать им.

В юности первый «официальный» поступок Иисуса, когда он ушел в пустыню, чтобы встретиться с обвинителем лицом к лицу, предоставил ему возможность адресовать к кому-либо эти проблемы. Сам Сатана искушал Сына Божьего нарушить правила и пойти по более простому пути ошеломления людей своим сиянием.

На кон на песчаных равнинах Палестины было поставлено больше, чем просто характер Иисуса; человеческая история висела на волоске.

 

Когда Джон Мильтон написал продолжение своей поэмы «Потерянный рай», он сделал именно Искушение, а не распятие переломным стремлении Иисуса завладеть миром. В Саду мужчина и женщина пережили грехопадение, соблазнившись на обещания Сатаны поднять их над тем положением, которое им определено. Тысячи лет спустя другой представитель — Второй Адам, по словам Павла — сталкивается с подобной проверкой, однако любопытно вывернутой наизнанку. Можешь ли быть подобным Богу? — спросил Змей в Эдеме; Можешь ли во истину быть человеком? — спросил искуситель в пустыне.

Когда я читаю историю искушения Иисуса дьяволом, мне приходит в голову, что, при отсутствии свидетелей, все известные нам подробности должны исходить от самого Иисуса. По какой-то причине Иисус чувствовал себя обязанным открыть своим ученикам этот момент борьбы и человеческой слабости. Я полагаю, что искушение было неподдельным противоречием, а не ролью, которую разыгрывал Иисус по заранее подготовленному сценарию. Тот же самый искуситель, который нашел уязвимое место в Адаме и Еве, рассчитал свой выпад против Иисуса с чрезвычайной тщательностью.

У Луки происходящее имеет оттенок невысказанной до конца драмы. «Иисус, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней он был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал». Подобно воинам, вышедшим на поединок, два вселенских гиганта сошлись на пустынной сцене. Один, только начавший свою миссию на вражеской территории, пришел в ужасно ослабленное состояние. Другой, уверенный в себе и чувствующий себя как дома, завладел инициативой.

Мне не дают покоя некоторые подробности искушения. Сатана сказал Иисусу превратить камень в хлеб, предлагал ему все царства вселенной, побуждает его броситься с высокого купола, чтобы проверить заповедь Господа о неприкосновенности Иисуса. Где же зло в этих просьбах? Три искушения кажутся чем-то вроде прерогатив Иисуса, очень характерные черты ожидаются в Мессии. Почему бы Иисусу не увеличить количество хлебов до пяти тысяч, это была бы гораздо более впечатлительная демонстрация. Он мог бы также преодолеть смерть и воскреснуть, чтобы стать Царем Царей.

Три искушения не кажутся несущими зло сами по себе — и все же совершенно ясно, что в пустыне произошло что-то кардинально важное.

Английский поэт Жерар Мэнли Хопкинс представляет Искушение как нечто похожее на ознакомительную встречу между Иисусом и Сатаной. Под темным покровом Воплощения Сатана не был в точности уверен, был ли Иисус обыкновенным человеком или явлением Бога человеку, или ангелом с ограниченной властью, как  он сам. Он провоцировал Иисуса на то, чтобы тот сотворил чудеса с той лишь целью, чтобы разведать, насколько силен его противник. Мартин Лютер, рассуждая о том, что в течение всей своей жизни Иисус «вел себя скромно, общался с грешными мужчинами и женщинами и, в конечном итоге, его никто не воспринимал всерьез», в связи с чем «дьявол не заметил и не узнал его. Ибо взор дьявола направлен вдаль; он ищет только чего-то большого и выдающегося и входит в него; он не смотрит вниз, себе под ноги».

В евангельских текстах каждый участник этого поединка относится к другому с некоторым осторожным уважением, словно два боксера, кружащиеся на ринге. Для Иисуса труднее всего было не поддаться искушению сразу. Почему бы просто не уничтожить искусителя, спасая человеческую историю от злодеяний? Иисус на это не пошел.

Со своей стороны, Сатана предложил сделку: его отказ от власти над миром в обмен на удовольствие ощущать свое превосходство над Сыном Божиим. Хотя Сатана сам предложил эти испытания, в конце концов, он же их и не выдержал. В двух испытаниях он просто попросил у Иисуса доказательств его личности; в третьем он требовал поклонения, на которое Бог никогда не согласится.

Искушение разоблачило Сатану, в то время, как Бог остался под маской. Если ты Бог, — сказал Сатана, — тогда порази меня. Поступи так, как поступил бы Бог. Иисус ответил: Только Бог принимает подобные решения, и посему я ничего не сделаю по твоей команде.

 

В легких фильмах Вима Вендера об ангелах (Крылья желания; Даль близка), небесные создания обсуждают друг с другом с детской наивностью, на что это должно быть похоже: пить кофе, переваривать пищу, ощущать тепло и боль, чувствовать, как двигается твой скелет при ходьбе, чувствовать прикосновение другого человеческого существа, восклицать «ай!» и «ой!», поскольку не все известно заранее, жить минутами и часами и таким образом столкнуться с понятием «теперь», вместо простого и понятного «вечность». В возрасте тридцати лет или около того, когда Иисус впервые вышел на поединок с Сатаной в пустыне, он уже ощутил все эти «преимущества» человеческого бытия. Он уютно чувствовал себя в своей оболочке из кожи.

Когда я оглядываюсь на три искушения, я вижу, что Сатана предложил соблазнительный прогресс. Его искушения были обращены к доброму началу человеческого существа, а не к злому: вкушать хлеб, не будучи подверженным строгим законам голода и земледельческого труда, рискнуть, не подвергаясь настоящей опасности, наслаждаться славой и силой, и в перспективе не оказаться в горьком одиночестве — одним словом, нести корону, а не крест. (Искушение, которое выдержал Иисус, до сих пор является объектом вожделения многих из нас, его последователей).

Апокрифические Евангелия, признанные церковью ложными, делают предположение,  что было бы, если бы Иисус не устоял перед искушениями Сатаны. Эти фантастические сочинения изображают младенца-Иисуса, делающего из глины воробьев, которых он мог оживить одним дыханием,  и бросающего сушеную рыбу в воду, чтобы посмотреть, как она чудесным образом поплывет. Он превращал своих товарищей по детским играм в козлов, чтобы проучить их, и делал людей слепыми и глухими просто ради удовольствия их вылечить. Апокрифические Евангелия второго века нашей эры являются предшественниками современных комиксов. Их ценность заключается в том контрасте, который они образуют по отношению к настоящим Евангелиям, изображающим Мессию, который не использует чудодейственную силу для своей выгоды. Начиная с Искушений, Иисус выказал нежелание брать в руки бразды правления миром.

Малкольм Маджеридж во время съемок документального фильма в Израиле неожиданно для себя задумался над Искушением:

 

Как раз в самый подходящий момент для съемок, когда тени были достаточно длинными и свет не слишком слабым, я случайно заметил невдалеке целое поле камней, одинаковых, и необычайно похожих на буханки хлеба, коричневые и хорошо пропеченные. Как легко было бы Иисусу превратить эти каменные хлебы в съедобные, как, позднее, он превратил воду в вино на свадебном празднестве! Да, в конце концов, почему бы и нет? Римские власти раздавали бесплатный хлеб, чтобы поддержать авторитет империи Кесаря, и Иисус мог делать то же самое для поддержания своего авторитета…

Иисус мог по мановению руки сделать так, чтобы основой христианского мира стали не четыре сомнительных Евангелия, и не потерпевший поражение человек, прибитый к кресту, а принципы тщательного социально-экономическое планирования.  Любая утопия могла  обратиться в реальность, любая надежда могла сбиться и любой сон стать явью. Каким благодетелем стал бы Иисус тогда. Ему бы в равной степени рукоплескала Лондонская Школа Экономки и Гарвардская Школа Бизнеса; статуя на Парламент Сквер, и еще большая на Капитолийском Холме, и на Ред Сквер… Вместо этого, он отверг такую возможность, сказав, что следует поклоняться только Богу.

 

По мнению Маджериджа, Искушение вращалось вокруг основного вопроса, возникавшего в сознании соотечественников Иисуса: Каким должен быть Мессия? Народный мессия, который превращал бы камни в хлеб, чтобы кормить толпы людей? Мессия Торы, возвышающийся во славе на вершине храма? Царь Мессия, правящий не только Израилем, но и всеми государствами земли? Короче говоря, Сатана предлагал Иисусу шанс стать громогласным Мессией, в котором, как нам кажется, мы нуждаемся.  Конечно, в описании Маджериджа я узнаю Мессию, которого я себе представляю.

Мы готовы ко всему, кроме Страдающего Мессии, каким и был Иисус, с одной стороны. Сатана почти попал в яблочко, когда предложил Иисусу броситься с высоты вниз, чтобы проверить милость Божию. Однажды, в порыве гнева, Иисус бросил Петру строгий упрек: «Отойди от Меня, сатана! — сказал он: «…ты мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое». Петр возразил на предсказание Иисуса о страданиях и смерти: «Будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с тобою», — и эта инстинктивная защитная реакция задела Иисуса за живое. По словам Петра, Иисус снова слышал обольщение Сатаны, искушавшего его ступить на более легкий путь.

Когда Иисуса прибили к кресту, он услышал последнее искушение. Преступник насмехался над ним: «если Ты Христос, спаси себя и нас». Зрители подхватили крик: «Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему».  Но ни помощи, ни чуда не было, не было легкого, безболезненного пути.  Хотя Иисус спасал других, и так легко, он не мог спасти себя самого. Об этом он должен был знать, когда оказался лицом к лицу с Сатаной в пустыне.

Мои собственные соблазны обычно включают такие типичные пороки, как похоть и жадность.  Однако когда я размышляю об искушениях Иисуса, я нахожу, что их центром является причина его прихода на землю, его «стиль» работы. На самом деле, Сатана предлагал Иисусу ускоренный вариант осуществления его миссии. Он мог завоевать доверие толпы, создавая по мере необходимости пищу, и затем, взять под контроль все государства земли,  и      при этом  все время оставаться в безопасности. «Почему твои ноги медлят нести тебя к тому, что всего лучше?» — язвительно замечает Сатана по версии Мильтона.

Впервые я обнаружил подобный взгляд на проблему в творчестве Достоевского, который сделал сцену искушения  центральной сценой своего великого романа Братья Карамазовы.  Агностик Иван Карамазов пишет сочинение под названием «Великий Инквизитор», где местом действия является Севилья шестнадцатого века в о времена расцвета инквизиции. В этой поэме переодетый  Иисус появляется в городе  в  то время, когда ежедневно на костре сжигали еретиков. Великий Инквизитор, «девяностолетний почти старик, высокий и прямой, с иссохшим лицом, со впалыми глазами»,  узнает Иисуса и приказывает бросить его в темницу. Сцена посещения в тюрьме намеренно построена так, что обращается к искушению в пустыне.

У Инквизитора есть обвинение в адрес Иисуса: отказавшись от трех искушений, Иисус лишился трех величайших сил, бывших в его распоряжении:  «чудо, тайна и авторитет». Он должен был последовать совету Сатаны и творить чудеса по требованию, чтобы увеличить свою славу среди людей.  Ему следовало принять предложенную ему власть и силу. Неужели Иисус не понимал, что людям нужно нечто большее, чем очередной предмет поклонения, который не подлежит сомнению? «Вместо того, чтоб овладеть людскою свободой, ты умножил ее и обременил ее мучениям душевное царство человека вовеки. Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за тобою, прельщенный и плененный тобою».

Как утверждал Инквизитор, Иисуса, выдержавшего искушение Сатаны пренебречь человеческой свободой, теперь было слишком легко отвергнуть. Он отказался от самого главного преимущества: от силы вызывать веру. К счастью, продолжает хитрый Инквизитор, церковь распознала ошибку и исправила ее, и с тех пор полагалась на чудо, тайну и власть. По этой причине Инквизитор должен казнить Иисуса еще раз, чтобы он не мешал работе церкви.

Этой сцене из Карамазовых добавил пикантности тот факт, что во время ее написания  в России зарождалась организация коммунистических революционеров. Как отмечал Достоевский, они тоже позаимствуют свою  систему у церкви. Они обещали обратить камни в хлеб и  гарантировали безопасность  всех граждан в обмен на одну простую вещь: их свободу. Коммунизм станет в России новой религией, которая тоже будет основываться на чуде, тайне и власти.

Более столетия спустя после того, как Достоевский написал этот обескураживающий диалог о силе и свободе,  у меня появилась возможность посетить его родину и воочию убедиться,  к каким результатам привело семидесятилетнее правление коммунистов.  Я приехал в ноябре 1991 года, когда Советская империя распадалась, Михаил Горбачев уступал дорогу Борису Ельцину, а вся нация пыталась заново переосмыслить себя. Железная хватка власти ослабла, и теперь люди соревновались в свободе слова, говоря все, что пожелают.

Я отчетливо помню встречу с издателями газеты Правда, в прошлом официального печатного органа Коммунистической Партии. Правда, как и любое другое учреждение, покорно служила коммунистической «церкви».  Однако теперь тираж  Правды катастрофически падал (с одиннадцати миллионов до 700000), так как коммунизм впал в немилость. Издатели Правды казались людьми серьезными, искренними, проницательными — и потрясенными до глубины души.  Потрясенными настолько, что теперь они спрашивали совета у представителей религии, которую основатель их партии назвал «опиумом для народа».

Издатели с легкой завистью заметили, что христианство и коммунизм имеют много общих идеалов: равенство, равноправие, справедливость и расовая гармония. И все же им пришлось признать, что марксистская реализация этих принципов породила самые ужасные кошмары, какие только видел мир. Почему?

«Мы не знаем, как мотивировать для людей проявление сострадания», — сказал главный редактор: мы пытались собирать деньги для детей, пострадавших в Чернобыле, но средний российский гражданин лучше потратит эти деньги на выпивку. Как  вы перевоспитываете людей и находите подходящие мотивы? Как вы делаете их добрыми?»

Семьдесят четыре года коммунизма, несомненно, доказали, что добро не может появиться по указанию Кремля и быть навязано силой оружия. По горькой иронии судьбы попытки привить мораль ведут к появлению патологических бунтарей и правителей-тиранов, которые преступают все границы морали. Я уехал из России с четким ощущением, что нам христианам стоило бы заново выучить простой урок Искушения. Добро не может быть навязано со стороны, оно должно вырастать изнутри.

Искушение в пустыне показывает принципиальную разницу между Божественной силой и силой Сатаны. Сатана властен принуждать, ослеплять, добиваться  повиновения, разрушать. Люди многое переняли у этой силы, а правительства глубоко зачерпывают из ее источника. С помощью хлыста, полицейской дубинки или АК 47, человеческие существа могут заставить других людей делать почти все, что им нужно. Сила Сатаны действует извне и принудительно.

Божественная сила, напротив, действует изнутри и по доброй воле. «Ты не сошел [c креста] потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры, а не чудесной», — сказал Инквизитор Иисусу в романе Достоевского. Такая сила иногда может казаться слабостью. Божественная сила, обреченная на постепенную мягкую трансформацию из глубины человеческой души наружу, необратимо зависящая от человеческого выбора, похожа на своего рода отречение. Все родители и любящие люди знают, что любовь может оказаться бессильной, если тот, на кого он направлена, решает отвергнуть ее. «Бог не нацист», — сказал Томас Мертон. Действительно, это так. Повелитель Вселенной станет ее жертвой, бессильный перед отрядом солдат в саду. Бог делал себя слабым только с одной целью — чтобы предоставить людям возможность, самим принять свободное решение, как с ним поступить.( В пьесе Дороти Сейерс под названием Человек, рожденный, чтобы стать царем царь Ирод говорит волхвам: «Нельзя править людьми при помощи любви. Когда вы найдете Вашего царя, скажите ему об этом. Только три вещи позволяют управлять людьми: страх, жадность и обещание безопасности». Царь Ирод понимал принципы управления, которыми пользовался Сатана и которые Иисус отверг в пустыне.)

 

Сёрен Кьеркегор пиал о легкой руке Господа Бога: «Всемогущий, который может простереть свою карающую десницу над миром, может также и коснуться его с такой легкостью, что творение получит независимость». Иногда, признаюсь, мне хочется, чтобы рука Бога была тверже. Моя вера страдает от переизбытка свободы, от слишком многих искушений неверием.

Иногда я хочу, чтобы Бог ошеломил меня, превратил мои сомнения в уверенность, предъявил окончательное доказательство его существования и того, что он не чужд человеку.

Я бы хотел, чтобы Бог принимал более активное участие в делах человеческих. Если бы Бог просто проявил свою волю и сбросил с трона Саддама Хуссейна, сколько жизней было бы спасено во время войны в Персидском заливе. Если бы Бог сделал то же самое  Гитлером, сколько евреев осталось бы в живых. Почему Бог сидит «сложа руки»?

Я хотел, чтобы Бог принял более активное участие и в моей собственной жизни. Я хочу быстрых и эффектных ответов на мои молитвы, исцеления моих болезней, защиты и безопасности для моих близких. Я хочу, чтобы Бог не был двусмысленным, я хочу, чтобы он был тем, к кому бы я мог апеллировать, убеждая моих сомневающихся друзей.

Когда меня посещают такие мысли, я чувствую в себе грех, приглушенное эхо того вызова, который Сатана бросил Иисусу две тысячи лет назад. Теперь Бог преодолевает эти искушения, как некогда Иисус преодолел их на земле, делая ставку на неторопливость и мягкость. Как пишет Георг МакДональд,

 

Вместо того, чтобы сокрушить зло своей божественной силой; вместо того, чтобы творить правосудие и наказывать виновных; вместо того, чтобы  посредством правления совершенного государя установить мир на земле; вместо тог, чтобы собрать детей Иерусалима под Своим крылом, хотят они того или нет, и спасти их от тех ужасов, которые мучили его всезнающую душу — Он позволил злу править бал, пока оно в состоянии это делать; Он довольствовался  неторопливой, не впечатляющей и только самой необходимой помощью; Он делал людей добрыми; предоставил свободу Сатане, нисколько его не контролируя…

Любить добродетель, значит, стимулировать ее рост, а не мстить за нее…. Он отвергал всякое побуждение действовать быстрее, принося при этом меньше добра.

 

«Иерусалим, Иерусалим», — воскликнул Иисус, в эпизоде, на который ссылается МакДональд, «сколько раз я стремился собрать ваших детей вместе, как курица собирает цыплят под своим крылом, но вы не желали этого». Ученики предлагали, чтобы Иисус обрушил огонь на не желающие каяться города; Иисус же, напротив, испустил беспомощный крик,  как бы ни удивительно было слышать фразу «если только» из уст Сына Божьего. Он не хотел навязывать себя тем, кто этого не желал.

Чем больше я пытаюсь узнать Иисуса, тем большее впечатление на меня производит то, что Иван Карамазов «чудом сдержанности». Чудеса, которые предлагал Сатана, знамения и чудеса, которых требовали фарисеи, те окончательные доказательства, которых жажду я — это не было бы серьезной проблемой для всемогущего Бога. Гораздо более удивителен его отказ демонстрировать свою силу и ошеломлять. Настоятельное желание Бога предоставить человеку свободу настолько абсолютно, что Он подарил нам способность жить так, как будто Он не существует, плевать Ему в лицо, распинать Его на кресте. Безусловно, Иисус знал обо всем этом, когда стоял лицом к лицу с искусителем в пустыне, сосредоточив свою мощь на энергии сдержанности.

Я верю в то, что Бог сдерживает себя, потому что никакая пиротехническая демонстрация всемогущества не достигнет той цели, которой Он жаждет достичь. Хотя сила и может принудить к подчинению, только любовь может вызвать любовь в качестве ответной реакции, что и является тем единственным условием, которого Бог требует от нас и той причиной, по которой он нас создал. «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе», — сказал Иисус. Если не учитывать то, что добавляет Иоанн, «сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет».  Природа Бога раскрывается в том, что он отдает себя; Он взывает к священной любви.

Мне вспоминается один день в Чикаго, послеобеденные часы которого я проводил в ресторане на открытом воздухе, слушая, как один пожилой человек рассказывал историю своего «блудного сына». Джейк, его сын, не мог удержаться ни на одном из рабочих мест. Он спускал все свои деньги на наркотики и алкоголь. Домой он звонил редко и доставлял мало радости и много горя своим родителям. Отец Джейка описал мне ту беспомощность, которую он чувствовал в своих словах, подобных тем, которые Иисус обращал к Иерусалиму. «Если бы я только мог вернуть его, дать ему кров и попытаться показать ему, как я его люблю», — сказал он. Он  попытался овладеть своим голосом, затем добавил: «Странно то, что хотя Джейк отвергает меня, но его любовь значит для меня больше, чем любовь трех моих других сыновей, которые отвечают мне взаимностью. Странно, не так ли? Такова любовь».

Мне кажется, что в этой последней фразе, состоящей из двух слов, больше проникновения в тайну Божественной сдержанности, чем в любой книге по теодицее, которую мне приходилось держать в руках. Почему Бог довольствуется  неторопливым и не впечатляющим  ростом добродетели, вместо того, чтобы мстить за нее. Такова любовь. Любовь обладает своей собственной силой, единственной силой, которая способна полностью овладеть человеческим сердцем.

Хотя и потерпев неудачу во всех трех попытках, Сатана все же с деланной улыбкой покидает поле брани. Твердый отказ Иисуса играть по тем правилам, которые предлагает ему Сатана, не означали того, что сам Сатана не может продолжать игру по этим правилам. В конце концов, в его распоряжении все еще оставались все царства Вселенной, а теперь вдобавок к этому он еще и познакомился с самообладанием Бога. Самообладание Бога создает благоприятную возможность для тех, кто ему противостоит.

Конечно, последовали и другие стычки. Иисус силой изгонял демонов, но Дух, которым он заменял их, был гораздо менее властным и всегда зависел от воли того человека, который был им одержим. Возможности для совершения зла предоставлялись в изобилии: Иисус также допускал их в своем подобии Царства Божьего, растущего посреди зла, как колосья пшеницы, окруженные сорняками.

С точки зрения Сатаны, искушение предоставляет новую возможность проявить себя. Дети из Повелителя мух могли излазить свой остров вдоль и поперек, абсолютно свободные от авторитета взрослых. Более того, Бог мог быть обвинен в произошедших несчастиях. Если Бог собирался сидеть сложа руки, в то время как происходили такие злодеяния, как крестовые походы и массовое уничтожение евреев фашистами, то вполне естественно обвинить в этом отца, а не детей. Мне кажется, что выдержав искушение в пустыне, Иисус подверг риску репутацию Бога. Бог обещал когда-нибудь вернуть земле былое совершенство, но как быть, пока этого не произошло? Болото человеческой истории, насилие, присутствующее даже в истории церкви, грядущий апокалипсис — стоит ли все это божественной сдержанности? Проще говоря, стоит ли платить такую цену за человеческую свободу?

Ни один человек, живущий в процессе возвращения земле совершенства, а не наслаждающийся его плодами, не может честно ответить на этот вопрос. Все, что я могу сделать, это вспомнить о том, что Иисус, единственный боец, стоящий  во всеоружии лицом к лицу со Злом, обладающий силой, способной уничтожить его, избирает другой путь. Защита свободной воли  этого известного своей греховностью рода казалась ему стоящим делом. Этот выбор не мог даться ему легко, поскольку он подразумевал не только его собственные страдания, но и страдания его последователей.

Когда я обозреваю последние годы жизни Иисуса, я понимаю, что идея сдержанности, зародившаяся в пустыне, оставалась с ним до самого конца. Я не могу себе представить, чтобы Иисус кого-нибудь принуждал. Напротив, он демонстрировал последствия выбора, а затем предоставлял человеку возможность принимать решение.

Он бескомпромиссно отвечает на вопрос богатого человека, а затем отпускает его. Марк дает очень точный комментарий: «Иисус, взглянув на него, полюбил его».  Иисус не испытывал иллюзий по поводу того, чем мир ответит ему: «И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь».

Иногда мы используем термин » комплекс спасителя», описывая нездоровый синдром, сопровождающийся навязчивой идеей решать чужие проблемы. Однако, настоящий Спаситель, похоже, был свободен от этого комплекса. Он не был обязан при жизни переделывать весь мир или исцелять людей, которые не были готовы к тому, чтобы быть исцеленными. Как пишет Мильтон, «сначала в Иисусе было больше от человека и небес, / когда он находил слова, чтоб покорить согласные сердца, / заставить веру сделать то, что делал страх».

Короче говоря, Иисус проявлял невероятное уважение к человеческой свободе. Когда Сатана попросил предоставить ему возможность испытать Петра и просеять его как пшеницу, даже тогда Иисус не отказал ему в просьбе. Его ответ: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя». Когда от него отвернулись люди, и многие ученики покинули его, Иисус сказал Двенадцати избранным, и в голосе его слышалась горечь: «Не хотите ли и вы отойти?» Когда его жизнь достигла роковой черты в Иерусалиме, он догадался о замыслах Иуды, но не попытался предотвратить его злодеяние — что также является следствием сдержанности.

«Возьми крест свой и следуй за Мною», — сказал Иисус, пригласив их следовать за собой самым бесхитростным образом.

 

Эта сдержанность Иисуса — качество, которое кто-то назовет божественной скромностью — поразила меня.  Погрузившись в чтение Евангелий, я осознал, что я ожидал увидеть в нем те же качества, которые я встретил  в южной фундаменталистской церкви моего детства. Там я часто ощущал себя жертвой эмоционального давления. Вера проповедовалась в стиле «Веруй и не задавай вопросов!»   Обладая властью творить чудеса, тайной и авторитетом, церковь не оставляла места сомнению. Я также познакомился с манипулятивными приемами «спасения души», некоторые из них подразумевали то, что я должен был преподносить себя человеку, с которым я разговаривал, с самой неприглядной стороны. Однако теперь я не могу обнаружить ни одно из этих качеств в жизни Иисуса.

Если я правильно читал историю церкви, многие другие последователи Иисуса поддались тем искушениям, которые он преодолел. Достоевский искусно воспроизвел сцену искушения в пыточной камере Великого Инквизитора. Как в церкви, основанной Тем, кто выдержал искушения, могла существовать Инквизиция навязанной веры, которая не прекращалась в течение пятисот лет. Между тем, в Женеве, в более мягком протестантском варианте, официальные власти принудительно вмешивались в дела церкви и отказывались считать Евхаристию преступлением(???????). Еретики там тоже сжигались на костре.

К своему стыду, христианская история обнаруживает постоянные попытки сделать путь Христа более удобным. Иногда церковь идет на сотрудничество с правительством,  что представляет собой кратчайший путь к власти. «Поклонение успеху в общих чертах является формой идолопоклонничества, которую дьявол насаждает наиболее усердно», — писал Хельмут Тилике о немецкой церкви времен слепого увлечения личностью Адольфа Гитлера.  «В первое время  после 1933 года мы могли наблюдать наводящий на размышления факт добровольного подчинения, которое коренится в большом успехе, наблюдать, как под влиянием этого успеха люди,  даже христиане, переставали спрашивать себя, во имя чего и какой ценой…»

Иногда церковь взращивает своих собственных мини-Гитлеров, таких как Джим Джонс и Дэвид Кореш, которые слишком хорошо понимают, какая сила заключена в чуде, тайне и авторитете. Но случается также, что церковь просто заимствует приемы манипуляции, отточенные политиками, коммерсантами и рекламными агентами.

Я могу быстро распознать все эти пороки. Однако когда я от анализа церковной истории обращаюсь к себе самому, я замечаю, что я тоже слишком уязвим для этого искушения. Мне не достает силы воли отказаться от простых решений человеческих проблем. Мне не хватает терпения, чтобы позволить Богу неторопливо и «по-джентельменски» выполнять свою работу. Я хочу добиться контроля над самим собой, чтобы заставить других участвовать в делах, в которые я верю.  Я готов обменять некоторые свободы на гарантию безопасности и защиты. Я готов пожертвовать даже большим, чтобы получить шанс осуществить мои амбиции.

Когда я чувствую, что эти искушения овладевают мной, я обращаюсь к истории об Иисусе и Сатане в пустыне. То, что Иисус не поддался искушениям со стороны Сатаны, обеспечило мне свободу, в которой я упражняюсь, когда оказываюсь лицом к лицу с моими искушениями. Я исповедую то же доверие и терпение, которые продемонстрировал Иисус. И я радуюсь тому, что, как говорится в Послании к Евреям Святого Апостола Павла, «ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха… Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь».

 

 

 

 

Глава 5 В профиль: на что бы я обратил внимание?

 

Все в личности Христа поражает меня. Его дух внушает мне благоговейный страх, и его воля ставит меня  в тупик. Не существует таких слов, которыми можно было бы обозначить сравнение между ним и кем-либо еще в мире. Он действительно непостижим…. Я напрасно ищу в истории кого-нибудь, кто был бы похож на Иисуса Христа или что-нибудь, что могло бы сравниться с Евангелием. Ни история, ни человечество, ни время, ни природа ни несут в себе того, с чем бы я мог сравнить или чем бы я мог объяснить это явление. Все здесь исполнено исключительности.

Наполеон

 

Апостольское вероучение касается только одной грани жизни Иисуса, начиная с его рождения и перескакивая непосредственно к его смерти, сошествию в ад, и восхождению на небеса. Подождите минуту — все ли мы учли? Что происходило в промежутке между тем, когда его родила Дева Мария, и тем, когда Понтий Пилат послал его на смерть? Каким-то образом, все то, что говорил и делал Иисус в течение его тридцати трехлетнего пребывания на земле отходит на второй план в поспешной попытке интерпретировать его жизнь. Как прошла его жизнь здесь?

Мои воспоминания о воскресной школе в значительной степени нивелируют мои попытки изобразить повседневную жизнь Иисуса, поскольку там она представлялась в виде безжизненных фигурок. Вот он читает свои проповеди. Вот он держит на руках ягненка. Вот он говорит с самаритянкой, а вот другой разговор — с человеком по имени Никодим. Наиболее живой была сцена, когда ученики в их миниатюрной лодочке качались на волнах нарисованного голубого моря. Мне вспоминается один эпизод, изображающий Иисуса, стоящего в храме с хлыстом в руке, но все это совершенно не соответствовало тому, что я узнал о нем. Так, он никогда не изображался во время веселых празднований. Возможно, я и узнал в воскресной школе некоторые факты из его жизни, но как личность он оставался для меня далеким, и  в его личности мне не доставало характерных черт.

Фильмы об Иисусе помогали мне оживить его образ. Заметно, что в некоторых из них, таких как Иисус из Назарета режиссера Дзефирелли, приложены большие усилия  по воссозданию событий в точном соответствии с евангельскими повествованиями. В отличие от застывших школьных сценок, фильмы представляют Иисуса в действии, окруженного энергичными слушателями, которые толкают друг друга, чтобы протиснуться в первые ряды и обратиться к нему со своими претензиями.

Когда я смотрю эти кинокартины, а затем возвращаюсь к Евангелиям, то пытаюсь представить себя одним из действующих лиц в качестве журналиста или, по меньшей мере, в роли похожего персонажа из первого века н.э. Я стою в толпе, слушая и делая записи, намереваясь уловить какие-нибудь характерные черты в моих сообщениях, и в то же время опасаясь того, как бы он не оказал влияния на меня лично. Что я вижу? Что производит на меня впечатление? Что разочаровывает меня? Как я могу представить его моим читателем?

 

Я не могу начать с того, с чего я обычно начинаю репортаж о каком-либо человеке, то есть с описания того, как выглядит мой персонаж. Этого никто не знает. Первые полу реалистичные изображения Иисуса появились не ранее пятого века н.э., да и те были чистой спекуляцией; до тех пор пока греки не начали (с тех пор греки начали ???), изображать его молодым, безбородым человеком, напоминающим бога Аполлона.

В 1514 году кто-то отыскал документ, подписанный именем Публия Лентула, римского правителя, пришедшего к власти после Понтия Пилата, и содержащий следующее описание Иисуса:

Это человек высокого роста, стройный и производящий дружелюбное и скромное впечатление; цвет его волос, ниспадающих изящно вьющимися локонами, трудно поддается описанию… разделенные прямым пробором, они струились ему на плечи по моде, существовавшей тогда в Назарете; у него был высокий, внушительный лоб; на его щеках с приятным румянцем не было и намека на прыщи или морщины; его нос и рот были четко очерчены; его борода, того же цвета, что и волосы, начиналась под подбородком и разделялась надвое; его глаза были ярко голубыми, светлыми и спокойными…

Я узнаю в этом описании Иисуса с писаных маслом картин, висящих на бетонной стене в церкви, которую я посещал в детстве. Однако уже в следующей фразе фальсификатор выдает себя: «Никто не видел, чтобы он смеялся». Читал ли он те же Евангелия, что и я, документы, которые не говорят ни слова о внешности Иисуса, но изображают его творящим свое первое чудо на свадьбе, дающим игривые прозвища своим ученикам, и каким-то образом завоевывающим репутацию человека, «который любит есть и пить вино»? Когда ханжи критиковали его учеников за их вольности в соблюдении обрядов, Иисус отвечал: «Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених?»  Из всех тех имиджей, которые Иисус мог для себя выбрать, он остановился  на образе жениха, чье сияние оживляет все свадебное веселье.

Однажды я показал в классе несколько десятков слайдов, по-разному изображающих Иисуса — африканских, корейских, китайских — а потом попросил класс описать то, как по их мнению выглядел Иисус. Практически каждый предположил, что он был высокого роста (что нехарактерно для еврея первого века н.э.), большинство сказало, что он имел привлекательную внешность, и никто не предположил, что он страдал излишним весом. Я показал им фильм, снятый Би-Би-Си о жизни Иисуса, где главную роль исполнял толстяк-коротышка, и некоторые ученики в классе сочли это вызывающим. Мы предпочитаем высокого, симпатичного и, главное, стройного Иисуса.

Одна из традиций, датированная вторым веком н.э., представляла Иисуса горбуном. В Средневековье христиане повсеместно верили в то, что Иисус страдал проказой. Большинство сегодняшних христиан нашли бы такие замечания омерзительными и, возможно, еретическими. Разве он не был прекрасным  представителем человеческого рода? Однако во всей Библии я нахожу только одно описание внешности, в пророчестве, написанном за сотни лет до рождения Иисуса. Это описание Исаии, находящееся в отрывке, который Новый Завет относит к жизни Иисуса:

 

Как многие изумлялись, смотря на Тебя, — столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его — паче сынов человеческих… нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.

 

Поскольку Евангелие умалчивает об этом, мы не можем с уверенностью ответить на простой вопрос, как выглядел Иисус. Мне кажется, что это хорошо. Наше восторженные представления об Иисусе говорят больше о нас самих, чем о нем.  В нем не было ничего сверхъестественного: Иоанн Креститель признал, что никогда бы не узнал Иисуса, если бы ему не было ниспослано особого откровения. В соответствии с тем, что пишет Исаия, мы не можем объяснить его притягательность ни его красотой, ни величественностью ни чем-либо еще, относящимся к его внешности. Разгадка заключается не в этом.

Я оставляю внешний облик в стороне, чтобы понять, каков был Иисус как личность. Сколько очков он бы набрал при тестировании?

Личность, которая  проступает на страницах Евангелий, заметно отличается от образа Иисуса, с которым я вырос, того образа, который я теперь узнаю в некоторых старых голливудских фильмах об Иисусе. В этих фильмах Иисус излагает свои мысли от случая к случаю и без эмоций. Он шагает по жизни как единственный спокойный персонаж среди толпы суетливых статистов. Ничто не смущает его. Он излагает свою мудрость спокойным и размеренным тоном. Короче говоря, это Иисус Прозака.

В противоположность этому, Евангелия описывают человека, который обладает такой харизмой, что люди готовы просидеть три дня без отдыха и без еды, чтобы услышать его захватывающие речи. Он кажется восторженным, импульсивно «движимым состраданием», «полным жалости». Евангелия открывают нам всю палитру эмоциональной реакции Иисуса: неожиданная симпатия к прокаженному, восхищение успехами его учеников,  взрыв  гнева, направленный против жестокосердных законников, скорбь по бесчувственному городу, и затем, этот ужасный, прорывающийся в криках, страх в Гефсиманском саду. Он проявлял неисчерпаемое терпение по отношению к отдельным людям, но был совершенно нетерпим ко всему, связанному с общественными институтами и несправедливостью.

Однажды я участвовал в акции некоего мужского движения, целью которого было помочь людям «понять их собственные эмоции» и вырваться из оков стереотипов, присущих мужскому полу. Будучи участником небольшой группы и слушая, как другие мужчины говорят об их мучительных попытках выразить себя, и пережить настоящую близость, я понял, что Иисус представлял собой  идеал мужской полноценности, которому  и девятнадцать столетий спустя все еще не соответствует большинство мужчин. Как минимум три раза он показывал свою слабость перед своими учениками. Он не скрывал своих страхов и без колебаний просил их о помощи: «Душа Моя скорбит смертельно», — сказал он им в Гефсиманском саду; «Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною». Кто из сегодняшних лидеров не побоялся бы предстать столь уязвимым.

В отличие от большинства людей, которых я знаю, Иисус также любил хвалить других людей. Когда он творил чудо, то часто говорил, что оно произошло благодаря самому исцеляемому: «Вера твоя спасла тебя».  Он называл Нафанаила подлинным «израильтянином, в котором нет лукавства». Об Иоанне Крестителе он говорил, что не было более великого человека, рожденного женщиной. Непостоянному Петру он дал прозвище «Камень».  Когда раболепная женщина выразила ему свою преданность очень экстравагантным образом, Иисус защитил ее от нападок и сказал, что рассказ о ее щедрости будет жить в веках.

Евангелия рассказывают, что Иисус быстро устанавливал контакт с людьми, которые ему встречались. Говорил ли он с женщиной у колодца, с религиозным лидером в саду, или с рыбаком на брегу озера,  он сразу же улавливал суть дела, и после нескольких сказанных реплик, они открывали ему свои самые сокровенные тайны. Люди того времени привыкли держаться на почтительном расстоянии от раввинов и «святых», но Иисус вызывал другое отношение к себе, он настолько притягивал к себе, что люди собирались толпами вокруг него, только для того, чтобы прикоснуться к его одежде.

Романистка Мэри Гордон упоминает чувствительность Иисуса по отношению к женщинам и детям как одну из основных черт, которые ее привлекли: «Без сомнения, Он единственный нежный герой в литературе. Можно ли представить себе нежного Одиссея, Энея?» По поводу отношения Иисуса к дочерям Иерусалима, «увы женщинам с детьми в эти дни» («Горе же беременным и питающим сосцами в те дни;»??? Мк.13:17, Лк.21:23), Гордон сообщает: «Я знала, что хочу иметь детей; я чувствовала, что эти слова обращены ко мне. Теперь я думаю: сколько мужчин приняли бы во внимание трудности беременности и воспитания ребенка?»

Иисус не просто механически следовал списку «Дела, которые я бы хотел сделать сегодня», и я сомневаюсь, что он оценил бы наше современное пристрастие к пунктуальности и точному планированию. Он посещал свадебные торжества, которые длились по несколько дней. Он уделял внимание каждому встречному, который к нему обращался, будь то женщина, страдающая кровотечением, которая робко касалась его одежды, или слепой бродяга, который надоедал ему. Два самых впечатляющих его чуда (воскрешение Лазаря и дочери Иаира) имели место только вследствие того, что он появился слишком поздно, чтобы вылечить больного человека.

Как точно выразился Бонхеффер, Иисус был «человеком, живущим для других». Он держал себя открытым — открытым для других людей. Он принимал почти все приглашения к обеду, и в результате ни один из известных людей не имел такого обширного списка друзей, начиная с богатых людей, римских центурионов, фарисеев, и заканчивая сборщиками податей, проститутками и жертвами проказы. Людям нравилось находиться рядом с Иисусом; его появлению всегда сопутствовала радость.

И все же, благодаря этим качествам, которые являются признаками того, что психологи любят называть самоутверждением, Иисус разрушал стереотипы.

Как пишет К.С.Льюис: «Он совсем не был похож на тот портрет, который психологи составляют для утвердившего себя, уравновешенного, уверенного в себе, счастливого в браке, имеющего профессию, известного гражданина. Вы не можете быть вполне уверенными в своем мире, если вам говорят, что «в вас живет дьявол» и, в конце концов, прибивают обнаженным к куску дерева».

 

Подобно большинству современников Иисуса, я бы, без сомнения, отверг странную комбинацию необычных высказываний, исходящих от еврейского мужчины совершенно обычного вида. Что утверждал, что является Сыном Божьим и, тем не менее, ел и пил как другие люди и даже уставал и чувствовал себя одиноким. Что же на самом деле он был за существо?

С одной стороны, Иисус, казалось, чувствовал себя здесь «как дома», но с другой стороны, он однозначно чувствовал себя «не дома». Я вспоминаю тот единственный эпизод из его молодости, когда он пропал из Иерусалима и получил взбучку от своей матери. Загадочная запись слов, которые произносит мать-еврейка, «Чадо, что Ты сделал с нами?» возможно, не проливает свет на этот эпизод — родители, в конечном итоге, искали его в течение трех дней. Иисус ответил: «Зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Уже тогда трещина, вопрос верности семье, разделили Иисуса и его родителей.

Живя на планете свободной воли и беспредела, Иисус часто должен был ощущать себя «не дома». В такие дни он уходил из дома и молился, словно бы для того, чтобы вдохнуть чистого воздуха из системы жизнеобеспечения, который дал бы ему силы жить на отравленной планете. Однако он не всегда получал четкие ответы на свои молитвы. Лука сообщает о том, что он молился всю ночь перед тем как выбрать Двенадцать учеников — и даже при этом в их числе оказался предатель. В Гефсимании он впервые попросил, чтобы чаша страданий миновала его, но этого, конечно, не произошло. Этот эпизод в саду изображает человека, который ощущает себя отчаянно «не дома», хотя и отвергает все искушения спастись сверхъестественным образом.

По-моему, один эпизод в Евангелиях совмещает «дома» и «не дома» в ощущениях Иисуса. Шторм разыгрался на Галилейском море, чуть не перевернув лодку, в которой лежал спящий Иисус. Он встал и крикнул стихии ветра и волн: «Умолкни! Перестань!» Ученики в ужасе отпрянули. Что за человек может приказывать стихии так, словно одергивает непослушного ребенка?

Демонстрация силы посреди шторма помогла убедить учеников в том, что Иисус был непохож на других людей. Однако это также дает представление о глубинах Божественного Воплощения. «Бог уязвим», — сказал философ Жак Маритен. В результате Иисус, смертельно уставший, уснул. Более того, Сын Божий, будучи причиной чуда, был и одной из его жертв: создатель дождевых облаков стоял под дождем, создатель звезд страдал от жары и обливался потом под палестинским солнцем. Иисус подчинял себя законам природы даже в тех случаях, когда они не соответствовали его желаниям («Если возможно, да минует Меня чаша сия!»)   Он жил и умер, подчиняясь земным законам.

 

*  *  *

Еще никому не известный, он приходит в небольшую деревню в Нижней Галилее. На него смотрят холодные, суровые глаза крестьян, проживших в бедности достаточно, чтобы точно знать, где пролегает граница между бедностью и нищетой. Он выглядит как нищий, но его взгляд недостаточно раболепен, его голос недостаточно жалобен, его походка недостаточно шаркающая. Он говорит о Божьих Заповедях, и они слушают его скорее из любопытства, чем по какой-либо другой причине. Они знают все о законах и власти, о царстве и империи, но все это знакомо им в виде налогов и долгов, недоедания и болезней, земельных притеснений и дьявольского угнетения. Что они  действительно хотят знать, так это ответ на вопрос, может ли царство Божие помочь парализованному ребенку, слепым старикам-родителям, бесноватому, вопящему в своем мучительном одиночестве среди могил на краю деревни? (Джон Доминик Кроссан)

Соседи Иисуса быстро поняли, что он мог сделать для них. Благодаря ему парализованный ребенок начал ходить, и слепые увидели свет, и демоны оставили сумасшедшего, блуждающего среди могил. Когда Иисус подтвердил свою миссию исцелителя и учителя, его соседи в изумлении спросили: «Откуда у Него такая премудрость и силы?  не плотников ли Он сын? Не Его ли мать называется Мария?»

Поначалу, возможно, в течение года, Иисуса ждал большой успех. К нему стекалось так много людей, что иногда ему приходилось бежать от них на лодке. Без сомнения, именно физические исцеления принесли ему известность. Евреи, которые верили в Дьявола, верили в то, что Дьявол насылает болезни и что святой человек может стать посредником для вмешательства Бога, имели большой опыт общения с чудотворцами. (Один из них, по имени Хони, жил незадолго до Иисуса, и его имя упоминается историком Иосифусом). Иисус имел представление о некоторых конкурентах, однако сдерживал порыв своих учеников осудить их.

Около трети Евангельских историй содержат физические исцеления, и, подчиняясь своему инстинкту журналиста, я возможно пристальнее изучил бы эти случаи, отыскав медицинские свидетельства и побеседовав с семьями тех, с кем произошло чудо. Исцеления были непохожими друг на друга и не вписывались в рамки реальности. По меньшей мере, одного человека Иисус исцелил на расстоянии, некоторые из них происходили мгновенно, другие длились какое-то время; многие требовали того, чтобы исцеляемый следовал определенным требованиям.

Я бы отметил у Иисуса любопытную амбивалентность совершаемых им чудес. С одной стороны, Иисус исцелял, спонтанно реагируя на человеческие нужды: он видел страдающего человека, чувствовал сострадание и исцелял человека. Он ни разу не отверг обращенный к нему призыв о помощи. С другой стороны, Иисус, конечно же, не выставлял на показ свою силу. Он обвинял этот «род лукавый и прелюбодейный», который шумно требовал знамений и, подобно тому, как он делал это в пустыне, он преодолел все искушения устроить для этой публики зрелище. Марк упоминает семь отдельных случаев, когда Иисус наставляет исцеленного им человека: «Не говори никому!» В тех регионах, где в людях не было веры, он не творил чудес.

Возможно, я стал бы рассуждать о том, что человек, наделенный такой силой, мог бы сделать в Риме, Афинах или Александрии. Братья Иисуса предполагали, что он, по крайней мере, сосредоточит свою деятельность в Иерусалиме, столице Израиля. Однако сам Иисус предпочитал держаться в стороне от общего внимания. Не доверяя толпе и общественному мнению, он большую часть времени проводил в небольших городках, не имеющих особого значения.

Несмотря на его амбивалентность, Иисус не колебался прибегать к чудесам как к средству доказательства своей сущности: «Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; а если не так, то верьте мне по самым делам», — сказал он своим ученикам. А когда его крестный отец (??? — Обычно, крестный отец — не тот кто крестит, а тот кто присутствует на крещении и берет на себя поручительство за духовное воспитание ребенка. Хотя возможно сам автор сознательно смешал эти два понятия) Иоанн Креститель, томясь в тюремной камере, выразил сомнение насчет того, действительно ли Иисус является Мессией, последний дал ученикам Иоанна такой  ответ (в пересказе Фредерика Бюхнера):

Пойдите и расскажите Иоанну, что вы видели здесь. Скажи ему, что здесь люди, которые сменили свое подслеповатое песье зрение на очи орла. Скажи ему, что здесь люди, которые сменили алюминиевые ходули на походную обувь.  Последние стали первыми, и многие остановившиеся сердца начинают биться впервые в жизни.

 

 

***

 

Ели бы я подумал, как одним словом описать Иисуса его современникам, я бы остановился на слове раввин, или учитель. В Соединенных Штатах сегодняшнего дня  я не знаю аналогов жизни Иисуса. Конечно, в его стиле много общего с современными проповедниками-евангелистами, с их палаточными городками и стадионами, с их группами поддержки, рекламными стендами и рассылками по почте, с их презентациями, оборудованными электроникой. Его маленькая группа последователей, у которых не было постоянной методики, бродила из города в город, не следуя никакой определенной стратегии.

«Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову», сказал Иисус. Если бы они жили  в наше время, во время ожесточения против бродяжничества, Иисус и его ученики скорее всего были бы арестованы полицией и выдворены из города.  Древние времена, однако, знал множество таких учителей (действительно, существовала даже школа философов, называемых Странствующими,  основанная на этом общем принципе — делиться мыслями на ходу).

В Индии у меня была возможность наблюдать воочию что-то подобное жизни, которую вел Иисус. Там христиане-евангелисты продолжают линию существовавших в индуизме и буддизме «святых людей». Они собираются вокруг железнодорожных станций, представляясь пассажирам, ожидающим поезд, и спрашивая их, не хотят ли они узнать больше о Боге. Некоторые путешествуют из города в город в сопровождении своих учеников. Другие приглашают учеников встретиться в ashrams, где они вместе выполняют обряды поклонения и изучают Писание.

Группа под предводительством Иисуса функционировала, не имея никаких штаб-квартир или другой собственности и, видимо, не имея  никаких ответственных лиц, кроме казначея  (Иуда).

С финансовой точки зрения они, похоже, едва сводили концы с концами. Иисус посылал  Петра рыбачить, чтобы собрать денег для уплаты налогов. Он позаимствовал монету, чтобы проиллюстрировать свое высказывание о Кесаре, и, когда он решил прекратить ходить пешком, осла ему тоже  пришлось позаимствовать. Когда его ученики проходили по полю, они срывали колосья пшеницы, чтобы добыть сырое зерно, пользуясь законом Моисея, который позволял бедным брать небольшую часть урожая. Когда Иисус встречал влиятельных людей вроде Никодима или богатого молодого правителя, ему и в голову не приходило, что человек, обладающий деньгами и влиянием, возможно, может быть полезен.

На какие средства жил сам Иисус? На Среднем Востоке того времени учителя жили на пожертвования благодарных слушателей. Лука отмечает, что некоторые женщины, которых излечил Иисус — включая жену министра финансов Ирода — помогали распространять весть о нем. Трогательно, что многие из этих женщин решились на длительное и опасное путешествие из Галилеи в Иерусалим во время Пасхального Поста, и оставались с Иисусом у креста после того, как самые близкие ученики его покинули.

В любом случае, Иисус был мастерским учителем.   Его последователи были очарованы магнетической силой его слов, которые по описанию поэта Джона Берримана были «кратки, точны, ужасны и полны свежести». Иисус читал свои самые вдохновенные проповеди экспромтом, в виде спонтанного ответа на вопросы. У женщины было семь мужей: чьей женой она будет в грядущей вечной жизни?  Не преступают ли закона те, кто платят налоги языческим властям? Как я должен поступать, чтобы наследовать жизнь вечную?  Кто важнее всех в царстве небесном?  Как человек может быть рожден старым?

Ярослав Пеликан рассказывает об одном раввине, которого спросил ученик: «Как получается, что вы раввины так часто преподносите свое учение в форме вопроса?»  Раввин ответил: «Чем же тебя не устраивает вопрос?» Иисус также очень часто отвечал вопросом на вопрос в стиле Сократа, ведя ищущего ответ к  точке озарения. Его ответы затрагивали не только самую сердцевину проблемы,  но и сердца слушателей. Я сомневаюсь, что после любой  беседы с Иисусом я  бы чувствовал себя самоуверенным или самодовольным.

Я был бы изумлен притчами Иисуса, способом оформления мысли, который стал его фирменным знаком.  Писатели всегда восхищались его мастерством доказательства истины в форме беседы с помощью подобных повседневных историй.  Бранящаяся (докучающая, настырная, жалующаяся … Мк.18:2-5) женщина испытывает терпение судьи. Царь ввязывается в плохо спланированную войну. Группа детей ссорится на улице. Человека ограбили и оставили умирать разбойники. Одинокая женщина, потеряв монету, ведет себя так, как будто потеряла самое важное в жизни.  В притчах Иисуса нет выдуманных героев и запутанных сюжетов; он просто описывает жизнь, которая течет вокруг него.

Притчи превосходно послужили тем целям, которые ставил перед собой Иисус.  Всем нравятся интересные истории, и умение Иисуса рассказывать истории помогало ему поддерживать интерес самого неграмотного общества крестьян и рыбаков. Поскольку истории легче вспомнить, чем понятия или концепции, притчи также помогали сохранить его учение: много лет спустя, когда люди размышляли над тем, чему учил  Иисус, притчи вспоминались ярко и в деталях. Одно дело говорить в абстрактных выражениях о бесконечной, безграничной любви Божией. И совсем другое дело рассказывать о человеке, который отдает свою жизнь за друзей или об отце, который с душевной болью каждую ночь оглядывает горизонт в надежде, что появиться его блудный сын.

Иисус пришел на землю полный «благодати и истины», как говорит Евангелие от Иоанна, и эта фраза хорошо резюмируют его учение. Во-первых, благодать: в отличие от тех, кто пытался усложнить веру и превратить ее в законничество, Иисус проповедовал простую идею Божией любви. Без всякой на то причины — и уж, конечно, не потому, что мы это заслужили -  Бог решил одарить нас любовью, которую мы получаем безвозмездно, без ограничений, «с доставкой на дом».

Одна раввинская притча того времени рассказывает о владельце фермы, который пошел в город, чтобы нанять временных работников для уборки урожая.  Время шло и лишь к одиннадцати часам ему удалось нанять самую последнюю бригаду работников, которым не потребовалось и часа, чтобы показать, чего они стоят. В простой (обычной) версии этой истории опоздавшие возместили потерю времени такой хорошей работой, что хозяин отблагодарил их, заплатив им целую суточную плату.  В версии Иисуса ничего не говориться об усердии работников. Вместо этого он делает акцент на щедрости нанимателя — Бога — который в равной степени осеняет своей благодатью как заслуженных работников, так и новичков. Никто не остается обиженным, но все получают награду, гораздо большую, чем заслужили.

Если не считать этого акцента на благодати, никто не может обвинить Иисуса в том, что он принижает святость Бога.  У меня скорее вызвала бы недоумение истина, которую провозгласил Иисус, истина более бескомпромиссная, чем те, которые проповедовали самые радикальные раввины его времени. Наставники того времени старались «не налагать на общину обязательств, пока большинство ее членов не будут в состоянии их выполнить». Иисус не был столь терпим. Он расширил понятие смертного греха от убийства до гнева, понятие прелюбодеяния до похоти, понятие воровства до помышления о краже: «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», — сказал он, устанавливая нравственный уровень, которому никто не смог бы соответствовать.

Как заметил Элтон Трублад, все основные символы, которые использовал Иисус, были строго и даже агрессивного свойства: ярмо как символ непосильной ноши, чаша как символ страдания, полотенце как атрибут служения, и, наконец, крест как символ казни. «Вычислите издержки», — честно предупредил Иисус тех, кто отважился пойти за ним.

 

Один современный раввин, по имени Якоб Нойснер, ведущий ученый в области иудаизма в эпоху раннего Христианства, посвятил одну из своих пятисот книг (Беседы раввина с Иисусом) вопросу о том, как бы он держал себя с Иисусом. Нойснер исполнен глубокого уважения по отношению к Иисусу и христианству, что такая манера доносить свою мысль какую мы наблюдаем в Нагорной Проповеди, «впечатляет и трогает» его. Он говорит, что это было бы ему интересно в такой степени, что он, возможно, влился бы в толпу тех, кто следовал за Иисусом везде, куда бы он ни направился, приобщаясь к его мудрости.

В конечном итоге Нойснер приходит к выводу, что он принял бы общество раввина из Назарета. «Иисус делает важный шаг — в неверном направлении», — говорит он, перенося акцент с «мы», как это было принято в еврейской общине, на «я». Нойснер не может примириться с переходом от Торы к Иисусу в качестве единственного авторитета. Во главу угла ставится фигура Иисуса, а не учение как таковое… В итоге учитель, Иисус, предъявляет требования, которые может предъявлять только Бог». При всем своем уважении к Иисусу, Нойснер не разделяет его позицию, не будучи способным на такое радикальное изменение своей веры.

Нойснер прав в том, что личность Иисуса с трудом укладывается в рамки понятия раввин, не говоря уже о странствующих учителях, таких как Конфуций или Сократ. Он не столько искал истину, сколько демонстрировал ее на себе самом. По словам Матфея, «Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи». Книжники старались избегать субъективных оценок, основываясь в своих глоссариях скорее на тексте Писания и общепризнанных комментариях. У Иисуса были свои взгляды, и он использовал Писание в качестве комментария. «Вы слышали, что сказано древним… а я говорю вам…» — то и дело раздается его наставляющий голос.

Он был источником всего, и когда он говорил, он не делал различий между своими словами и словами Бога. Его слушатели правильно понимали скрытый смысл его слов, даже отвергая их. «Он богохульствует!» — говорили они.

Бесстрашный Иисус никогда не избегал конфликтов. Он принимал вызов, брошенный критиканами и насмешниками всех мастей. Однажды он схлестнулся с толпой, собиравшейся забросать камнями падшую женщину. В другой раз, когда служители пытались схватить  его, им пришлось вернуться в храм с пустыми руками: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек», — потрясенные тем, что они увидели. Иисус даже отдавал приказания демонам: «Замолчи и выйди из него». «Дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него!» (Интересен тот факт, что бесы всегда признавали Иисуса «Сыном Бога Всевышнего»; только люди ставили это под вопрос).

То, что утверждал Иисус о себе (Я и Отец одно целое; я могу прощать грехи; я могу построить храм в три дня) было беспрецедентно и постоянно доставляло ему неприятности. Действительно, его учение было настолько связано с его личностью, что многое из того, что он сказал, не могло пережить его самого; великие высказывания умерли вместе с ним на кресте. Ученики, которые следовали за ним как за наставником, вернулись к своему привычному образу жизни, печально говоря: «А мы надеялись было, что Он  есть Тот, Который должен избавить Израиля». Это привело к тому, что Воскрешение превратило провозглашение истины в поклонение тому, кто ее провозглашал.

 

Я представлял себя в толпе, собравшейся вокруг Иисуса, простым зевакой, зачарованным словами учителя, но сопротивляющимся его влиянию. Если я перенесу свое внимание с фигуры самого Иисуса на толпу людей, окружающую меня, то я увижу, то я увижу несколько группировок слушателей, которые образуют вокруг него концентрические круги.

Дальше всех, во внешнем круге, находятся  случайные прохожие, любопытные и те, кто, также как я, пытается понять, кто такой Иисус. Присутствие всех этих людей служит гарантией безопасности Иисуса: ворча, что «весь мир идет за Ним», его враги медлят с тем, чтобы схватить его. Особенно в первое время еврейские патриоты следовали за Иисусом, ожидая, что он провозгласит восстание против Рима. Я замечаю, что Иисус никогда не обращается к этой внешней группе. Однако его проповедь обращена и к ним, и это само по себе отличает его от ессеев и других сектантов, которые допускают на свои встречи только посвященных.

Ближе к центру я замечаю группу, состоящую примерно из сотни ближайших последователей. Многие из этих спутников Иисуса, как мне известно, присоединились к нему после ареста Иоанна Крестителя — ученики Иоанна жаловались, что «всякий»  следовал за Иисусом («все идут к нему» Ин. 3:26). Пренебрегая популярностью, Иисус обращает большинство своих высказываний не к массам, а к этим внимательным слушателям. Он постепенно возлагает на них все более серьезные обязательства, обращаясь к ним в строгих выражениях, которые кого угодно наставят на путь истинный. Вы не можете служить двум господам, говорит он. Откажитесь от любви к деньгам и удовольствий, которые предлагает мир. Отрекитесь от себя самих. Служите другим. Несите свой крест.

Последняя фраза не просто метафора: на палестинских дорогах римляне часто прибивали гвоздями наиболее отъявленных преступников в назидание остальным евреям. Какие ассоциации могло вызвать это «приглашение» Иисуса следовать за ним в сознании его учеников? Значит ли это, что он намеревается возглавить процессию мучеников?  Похоже, что так.  Одну притчу Иисус повторяет чаще других: «Сберегший душу свою, потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня, сбережет ее».

Мне вспоминается, как ближайшие из учеников Христа, Двенадцать Апостолов, хвастались, что готовы пойти на такую жертву. «Не знаете, чего просите, — сказал Иисус, — можете ли пить чашу, которую Я буду пить». «Можем», — настаивают они в своей наивности.

 

Иногда я спрашиваю себя, хотел ли бы я присоединиться к двенадцати ученикам. Это не имеет значение. В отличие от других раввинов, Иисус сам определил круг своих ближайших учеников, не дожидаясь, пока они выберут его своим учителем. Притяжение Иисуса было столь велико, что ему было достаточно нескольких фраз, чтобы убедить их оставить свои семьи и работу и пойти за ним. Две пары братьев — Иаков и Иоанн, и  Петр с Андреем — вместе занимались рыбной ловлей, и когда он призвал их, они оставили свое дело (что характерно, после того, как Иисус устроил им самый удачный лов в их жизни). Все, кроме Иуды Искариота, выходцы из родной провинции Иисуса — из Галилеи; Иуда родом из Иудеи, что говорит о том, как распространилась слава Иисуса по всей стране.

Меня бы удивило то, какую разношерстную компанию представляли собой Двенадцать избранных. Симон Зелот (Зилот) принадлежит к партии, находящейся в крайней оппозиции Риму, в то время как сборщик податей Матфей еще совсем недавно состоял на службе у марионеточного правителя, посаженного Римом. Никто из ученых, таких как Никодим, или состоятельных меценатов вроде Иосифа из Аримафеи, не попал в круг избранных. Нужно внимательно присматриваться к человеку, чтобы обнаружить у него задатки лидера.

По моему наблюдению, в действительности, наиболее характерной чертой учеников Иисуса кажется их глупость. «Неужели и вы так непонятливы? — говорит Иисус, и снова: «Доколе буду терпеть вас?» В то время, как он пытается объяснить им, что смысл лидерства в служении, они препираются из-за того, кто займет наиболее высокое положение. Их примитивная вера приводит Иисуса в отчаяние. После каждого совершенного чуда, они со страхом и нетерпением ожидают следующего. Сможет ли он накормить пять тысяч человек, или хотя бы четыре? Большую часть времени стена непонимания отделяет Двенадцать Апостолов от Иисуса.

Зачем Иисус тратит столько времени на этих очевидных неудачников? Чтобы ответить на этот вопрос, я обращаюсь к тексту Марка, который упоминает причины, которыми руководствовался Иисус, выбирая Двенадцать учеников: «чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь».

Чтобы с Ним были. Иисус никогда не пытался скрывать свое одиночество и свою зависимость от других людей. Он выбрал своих учеников не как слуг, но как друзей. Он делил с ними свои радости и беды, и обращался к ним в случае необходимости. Они стали его семьей, заменив ему мать и братьев и сестер. Они отказались от всего ради него, также как он отказался от всего ради них. Попросту говоря, он любил их.

Чтобы посылать их на проповедь. С того момента, как он впервые пригласил их следовать за ним, Иисус всегда помнил о том, что произойдет на Голгофе. Он знал, что время его пребывания на земле ограничено, и полный успех его миссии зависел не только от того, что он успеет сделать за несколько лет, но и от того, что Двенадцать Апостолов — точнее, одиннадцать, за которыми потом последуют тысячи, а позднее миллионы — сделают после того, как он покинет этот мир.

Странным образом, когда я смотрю на то время, когда жил Иисус, с точки зрения сегодняшнего дня, то именно ординарность учеников внушает мне надежду. Непохоже, чтобы Иисус выбирал своих последователей в зависимости от наличия у них природного таланта, или совершенства, или задатков великой личности. Когда он жил на земле, то окружал себя обыкновенными людьми, которые не понимали его,

Не всегда проявляли достаточную силу духа, а иногда вели себя как неподатливые на обучение школьники. В особенности на долю троих из них (братьев Иакова и Иоанна, а также Петра) приходились наиболее строгие выговоры — хотя двое из них станут самыми известными предводителями раннего христианства.

Я не могу избавиться от впечатления, что Иисус предпочитает работать с бесперспективными учениками. Однажды, дав семидесяти двум ученикам пробное задание, он с радостью выслушал принесенные ими сообщения об успехах. Ни одно место в Евангелии не изображает Иисуса в таком ликовании. «В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю, Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было твое благоволение». Из такого сброда Иисус сформировал церковь, которая продолжает развиваться и через девятнадцать столетий.

 

 

Часть вторая. Зачем Он пришел

 

 

Глава 6  Заповеди блаженства: Счастливые несчастны

 

Святой — это человек, который превозносит то, чем мир пренебрегает.

Д. К. Честертон

 

 

 

В юности Нагорная проповедь будоражила мое воображение. Я читал книги вроде «Его стопами» Чарльза Шелдона, торжественно клялся поступать так, как поступил бы Иисус», и обращался к 5 — 7 главам Евангелия от Матфея за советом. Но как быть с такими советами! Я что, должен был калечить себя из-за каждого приснившегося пошлого сна? Позволять школьным «байкерам» тузить себя? Вырывать себе язык, сказав резкое слово своему брату?

Однажды я настолько почувствовал себя виновным в пристрастии к материальным предметам, что отдал одному приятелю свою любимую коллекцию, состоявшую из 1100 карточек с фотографиями бейсболистов, в том числе, оригинал 1947 года с изображением Джеки Робинсона и Микки Ментла, когда его только что приняли в команду. Вместо ожидаемого божественного воздаяния за этот акт отречения, я вынужден был претерпеть вопиющую несправедливость, глядя на то, как мой друг распродавал коллекцию с огромной прибылью. «Блаженны изгнанные за правду», — утешал я себя.

Даже теперь, будучи взрослым человеком, я чувствую, что я до сих пор не преодолел свой кризис Нагорной проповеди. Правда, я временами пытался взглянуть на нее как на риторическую гиперболу, но чем больше я изучаю жизнь Иисуса, тем больше понимаю, что утверждения, содержащиеся в Нагорной проповеди, представляют собой ядро его учения. Если мне не удастся понять эту проповедь, я не пойму его самого.

Иисус произнес эту знаменитую проповедь в то время, когда его популярность была на подъеме. Толпы людей преследовали его по пятам, мучимые одним вопросом: Пришел ли, наконец, Мессия?

Учитывая эту необычную ситуацию, Иисус оставил в стороне притчи и представил своей аудитории законченную «философию жизни», наподобие того, как кандидат в президенты торжественно оглашает новую политическую программу. Посмотрим на эту программу.

 

Когда пришло время изучать заповеди блаженства с моим классом в чикагской церкви на улице Ла Салле, я использовал мою обычную методику предварительной демонстрации фильмов об Иисусе. Поскольку я обратился к пятнадцати различным фильмам, поиск и отбор нужных моментов занимал у меня несколько часов в неделю, большую часть времени я проводил в ожидании того, пока видеомагнитофон перемотает пленку до соответствующего места. Чтобы не скучать, пока магнитофон жужжал и пощелкивал, выискивая требующийся фрагмент, я смотрел по телевизору программы Си-Эн-Эн. Пока счетчик добирался, скажем, до отметки девять минут двадцать две секунды фильма Сесиля Б.Де Милля Царь царей, я узнавал новости со всего мира. Затем я нажимал кнопку «воспроизведение» и переносился в Палестину первого века нашей эры.

В течение той недели в 1991 году, когда я проходил с классом заповеди блаженства, в мире происходило много событий. В ходе наземной операции, длившейся всего лишь сотню часов, союзные войска одержали сокрушительную победу над Ираком в войне в Персидском заливе. Как и большинство американцев, я с трудом верил, что война, вызывавшая столько опасений, закончилась так быстро, с таким небольшим количеством потерь с американской стороны. Пока мой видеомагнитофон на заднем плане занимался поиском на целлулоидной  оболочке, заключавшей в себе Иисуса, различные комментаторы на экране при помощи различных  карт и таблиц иллюстрировали то, что конкретно происходило в Кувейте. Затем выступал генерал Норман Шварцкопф.

Си-Эн-Эн сообщала об изменениях в программе передач: они собирались показать прямое включение с первой пресконференции командующего союзными войсками. Некоторое время я пытался продолжить подготовку к уроку. Я посмотрел пять минут на Иисуса, провозглашающего заповеди блаженства, по версии Пазолини, затем несколько минут на то, как союзные войска захватывают Кувейт по версии Шварцкопфа. Скоро я совсем перестал заниматься видеомагнитофоном — Бурный Норман оказался слишком привлекательным. Он рассказывал о «последней бомбардировке» иракской элитной Республиканской Гвардии, о ложном вторжении с моря, о том, как

Союзникам удалось дойти до Багдада, не встретив сопротивления. Он благодарил жителей Кувейта, Саудовской Аравии, англичан и всех остальных, кто встал под знамена многонациональной армии. Полная уверенность в отношении соей боевой задачи и гордость за солдат, выполнивших ее, придавали генералу очень бравый вид. Я, помниться, подумал: хочется, чтобы войну вел именно такой человек.

Брифинг закончился, Си-Эн-Эн переключилась на рекламу, а я вернулся к видеокассетам. Макс фон Зидоу, бледный блондин, изображавший Иисуса в фильме Величайшая из рассказанных историй, произносил Нагорную Проповедь в неправдоподобной интерпретации: «Блаженны … нищие … духом «,- распевал он с ярко выраженным скандинавским акцентом: » ибо … их… есть … царствие… небесное». Мне пришлось привыкать к вялому, по сравнению с брифингом Шварцкопфа, темпу фильма, потребовалось несколько секунд, чтобы преодолеть иронию ситуации: я только что видел заповеди блаженства наоборот!

Блаженны сильные —  так звучала заповедь генерала. Блаженны победители. Блаженна та армия, которая достаточно богата, чтобы иметь мощные бомбы и ракеты Пэтриот. Блаженны освободители, солдаты-покорители.

Странное сопоставление двух речей дало мне почувствовать, как Нагорная Проповедь, должно быть, шокировала аудиторию,  палестинских евреев первого века нашей эры. Вместо генерала Шварцкопфа у них был Иисус, и угнетенным людям, жаждавшим освобождения от римского правления, Иисус давал сенсационные и непопулярные наставления. Если вражеский солдат даст тебе пощечину, подставь другую щеку. Будь благодарен за свою бедность.

Иракцы, побежденные на поле боя, ответили актом низкой мести и подожгли кувейтские нефтяные скважины; Иисус предписывал испытывать по отношению к врагу не желание мести, а любовь. Как долго смогло бы царство, основанное на подобных принципах, противостоять Риму?

«Счастливы жертвы авиа налетов и бездомные», — мог бы с тем же успехом сказать Иисус. «Блаженны потерпевшие поражение и оплакивающие павших товарищей. Блаженны курды, все еще страдающие под гнетом Ирака».  Любой греческий ученый скажет вам, что слово «блаженный» слишком нейтральное и спокойное, чтобы выразить ту ударную силу, которую подразумевал Иисус.  Греческое слово означает нечто вроде короткого восторженного вскрика: «Ну, ты и счастливчик!»

«Как счастливы несчастные!» — сказал в действительности Иисус.

***

Через несколько лет после описанного выше эпизода с войной в Персидском заливе я получил приглашение в Белый Дом. Президент Билл Клинтон, встревоженный сообщениями о его низком рейтинге среди христианских евангелистов, собрал двенадцать человек на неофициальном завтраке, чтобы выслушать наши претензии. Каждому из нас отводилось пять минут на то, чтобы высказать президенту и вице-президенту наши мнения. В моей голове промелькнул вопрос: «А что бы сказал Иисус в такой ситуации?» — и я сразу же понял, что единственный раз, когда Иисус встречался с влиятельными политическими лидерами, у него были связаны руки и спина испачкана кровью. Между церковью и властью всегда были нелегкие отношения.

Я обратился к заповедям блаженства и был снова поражен. А что получиться, если я перескажу их содержание современными словами?

 

Господин Президент, во-первых, я хочу посоветовать вам не обращать столько внимания на экономику и трудоустройство. Снижение валового национального продукта, в действительности является благом для страны. Неужели вы не понимаете, что бедные люди — самые счастливые? Чем больше бедных будет у нас в США, тем блаженнее мы будем. А им принадлежит царствие небесное.

Не тратьте столько времени на здравоохранение. Видите ли, господин президент, плачущие тоже блаженны, поскольку они утешаться.

Я знаю, вы слышали от религиозных организаций о растущей секуляризации нашей страны. Закон Божий давно не преподается в школах, а протестующих против абортов сажают под арест.  Успокойтесь, сэр. Притеснения со стороны государства дают христианам возможность стать изгнанными за правду, а посему -  блаженными. Спасибо вам за предоставленные возможности.

 

Я не представил президенту Клинтону подобную речь, предпочтя вместо этого рассказать об актуальных проблемах американских христиан, но мне пришлось уйти о поставившего меня в тупик вопроса. Какое значение могут иметь заповеди блаженства в обществе, которое уважает уверенного в себе, самонадеянного, богатого человека? Мы верим в то, что блаженны счастливые и сильные. Блаженны те, кто голодает и испытывает жажду в надежде на лучшие времена, кто стремиться стать Первым.

Некоторые психологи и психиатры, следуя за Фрейдом, указывают на заповеди блаженства как на доказательство неуравновешенности Иисуса. Как сказал один известный английский психолог в речи, подготовленной для Королевского Медицинского общества:

Дух самопожертвования, которым  пропитано христианство, и который так высоко ценится в христианской религиозной жизни, является сдержанным проявлением мазохизма. Более сильную степень его выражения  в  учении Христа  мы находим в Нагорной Проповеди.  Она благословляет бедных, смиренных, гонимых; призывает нас не сопротивляться злу, но подставить для пощечины другую щеку;  а также делать добро тем, кто нас ненавидит и прощать людям их прегрешения. Все это дышит мазохизмом.

Так что же это — мазохизм или глубокая мудрость? Каждый, кто решиться на быстрый и простой ответ, вероятно, никогда не воспринимал заповеди блаженства всерьез.

То есть, если упростить вопрос, истинны ли заповеди блаженства? Если это так, то почему тогда церковь не поощряет бедность, скорбь, кротость, гонения, вместо того, чтобы бороться с ними? Каково же настоящее значение этой загадочной этической основы учения Христа?

 

Если бы я был среди тех, кому Иисус впервые провозглашал заповеди блаженства, я думаю, что я  покинул бы это собрание, чувствуя себя смущенным или оскорбленным, неудовлетворенным. Спустя девятнадцать столетий я все еще пытаюсь разгадать их. Однако теперь, особенно когда я вспоминаю о моем подростковом, когда я прилагал бешеные усилия, чтобы следовать им слово в слово, я вижу, что мое понимание развивалось ступенчато.

Я не готов, и, может быть, никогда не буду готов утверждать: «Вот, что означают заповеди блаженства». Но постепенно, шаг за шагом, я пришел к тому, что признаю их как важные истины.  Для меня они существуют как минимум на трех уровнях понимания.

Заманчивые обещания. На первом уровне понимания я рассматривал заповеди блаженства как подачку, которую Иисус бросил тем, кому не повезло в жизни: «Хорошо, поскольку вы небогаты, и ваше здоровье оставляет желать лучшего, и ваши лица мокры от слез, я подброшу вам несколько милых фраз, чтобы вам стало легче». Позднее, когда мой цинизм постепенно исчез, а моя вера укрепилась, я стал рассматривать их как основные идеи, центральные для учения Иисуса.

В отличие от средневековых королей, которые бросали народу монеты (или современных политиков, которые раздают обещания беднякам перед выборами), у Иисуса была возможность предложить своим слушателям более существенное, даже вечное вознаграждение. Единственный из всех людей на земле, Иисус действительно жил «по ту сторону», и он, сошедший с небес, отлично знал, что дары царства небесного легко перевесят все страдания, которые мы можем претерпеть в этой жизни. Плачущие будут утешены; кроткие наследуют землю; алчущие насытятся; чистые сердцем узрят Бога. Иисус мог давать такие обещания с полным правом, поскольку он пришел возвестить Царство Божие, которое продлиться вечно.

Однажды летом я встречался с группой переводчиков Библии из города Уиклифа («с группой переводчиков из организации Библейские Переводчики Уиклифа» (организация получила название в честь одного из первых переводчиков Библии на английский язык — Джона Уиклифа)) в их аскетической штаб-квартире посреди аризонской пустыни. Многие из них жили в передвижных вагончиках, а мы разместились в бетонном здании с металлической крышей. Я был потрясен тем выбором, который сделали эти профессиональные лингвисты, готовившиеся к жизни в бедности и в тяжелых условиях в отдаленном поселении. Они очень любили петь одну песню: «И посылаю я тебя на бескорыстный труд, служить без платы, без любви, безвестно, не дожидаясь зова…» Слушая их, я подумал, что эта песня не совсем правдива: эти миссионеры не собирались трудиться безвозмездно. Скорее они переносили трудности, надеясь на особое вознаграждение. Они служили Богу, будучи уверенными в том, что Бог в свое время оценит их труды — если не здесь, то в жизни вечной.

По утрам, пока солнце еще не встало над холмами, я бегал трусцой вдоль пыльных дорог, которые вились между высокими стволами кактусов сагуаро. Опасаясь гремучих змей и скорпионов, я обычно смотрел под ноги на дорогу, но как-то утром, пробегая по новому маршруту, я поднял голову и увидел курорт, маячивший передо мной как мираж. Я подбежал поближе и обнаружил два крупных бассейна, залы для занятия аэробикой, беговую дорожку, сады с пышной растительностью, баскетбольную площадку, футбольное поле и конюшни. Все эти удобства, как мне удалось выяснить, принадлежали клинике, которая специализировалась на расстройствах  желудка и обслуживала кинозвезд и спортсменов. Клиника работает по последней двенадцати- уровневой программе, имеет штат, укомплектованный магистрами и докторами наук, и берет с клиентов около 300 долларов в день.

Я медленно побежал назад, к кучке домиков и построек Уиклиффской базы, прекрасно понимая, как они контрастируют с великолепной архитектурой клиники, специализирующейся на желудочных расстройствах. Одно учреждение было призвано спасать души, готовить людей к тому, чтобы служить Богу здесь и в вечности; другое было призвано спасать тела, готовить людей к наслаждениям этой жизни. Казалось совершенно очевидным, какое из учреждений мир ценит больше.

В заповедях блаженства Иисус чтил людей, которые, вероятно не пользовались в этой жизни особыми привилегиями. Бедным, страдающим, смиренным, голодным, гонимым, нищим духом он дал уверенность в том, что их служение не пройдет незамеченным. Они получат соответствующее вознаграждение. «В действительности, -  пишет К. С. Льюис, — если мы примем во внимание непомерные обещания воздаяния и призрачную природу этих обещаний, данных в Евангелиях, то может создаться впечатление, что Господь Наш находит наши желания не слишком сильными, а слишком слабыми.  Мы создания, живущие в полсилы, развлекающиеся алкоголем, сексом, честолюбием, в то время как нам предложена бесконечная радость, словно невежественное дитя, продолжающее делать куличики в песочнице, поскольку оно не может представить себе преимущества отпуска на море».

Я знаю, что для многих христиан акцент на будущем воздаянии вышел из моды. Мой бывший пастор Билл Лесли обычно говорил: «Поскольку церкви становятся богаче и удачливее, вместо гимна ‘Этот мир не мой дом, я лишь странник, проходящий мимо’ они отдают теперь предпочтение гимну ‘Это мир моего отца (Отца)’». В Соединенных Штатах, по крайней мере, христиане живут настолько хорошо, что уже не идентифицируют свою жизнь с теми обстоятельствами, о которых Иисус говорил в заповедях блаженства — что может послужить объяснением тому, что они звучат так необычно для нашего уха.

Да, как напоминает нам К. С. Льюис, мы не должны сбрасывать со счетов величину будущего воздаяния. Достаточно послушать песни, сочиненные американскими рабами, чтобы понять утешение, приносимое верой. «Спустись пониже, прекрасная колесница, явившаяся, что забрать меня домой». «Когда я попаду на небо, то собираюсь там надеть свою мантию , собираюсь закричать на все Божии небеса».  «Мы скоро станем свободны, мы скоро станем свободны, когда Господь призовет нас домой». Если бы эти песни писали для рабов их хозяева, они звучали бы непристойно; напротив, эти песни исходили из уст самих рабов, людей у которых было мало надежды в этом мире, но которые возлагали надежды на грядущий мир. Для них все надежды были сосредоточены на Иисусе. «Никто не знает  какие беды я терплю, никто, кроме Иисуса». «Я возложу все мои беды на плечи Иисусу».

У меня больше не вызывают усмешки вечные воздаяния, упомянутые в заповедях блаженства как «награда на небесах».  Что хорошего в том, чтобы верить в грядущее воздаяние? Что хорошего принесла Терри Уэйту вера в то, что он не проведет остаток своей жизни прикованным к ручке двери в грязной квартире в Бейруте, но что его будет окружать мир его семьи и друзей, мир милосердия и любви, вера в то, что он будет слушать музыку и вкушать пищу и что его ожидают хорошие книги, если ему хватит сил продержаться чуть подольше? Что хорошего принесла рабам вера в то, что Бог не был удовлетворен миром, в котором существовали непосильный труд и хозяева, вооруженные кнутами из воловьих жил и веревками для повешения. Вера в грядущее воздаяние означает веру в то, что длинная рука Господа несет справедливость, вера в То, что однажды гордыня буден повергнута, смирение восторжествует и голод будет утолен сполна.

Перспектива грядущих воздаяний ни в коей мере не исключает нашу потребность бороться за справедливость сейчас, в этой жизни. Однако нельзя отрицать очевидного исторического факта, что для заключенных советского Гулага и для рабов в Америке и христиан в подвальных помещениях римских амфитеатров, ожидавших своей очереди быть растерзанными дикими зверями, обещанное воздаяние было источником не стыда, а надежды. Это помогает выжить. Это, в конечном итоге, позволяет верить в справедливого Бога. Словно колокол, звучащий из иного мира, обещанное Иисусом воздаяние возвещает о том, что независимо от того, как складываются обстоятельства, будущее за добром, а не за злом.

Моя жена, Джанет, которая работала в контакте с Чикагской программой по предоставлению жилья пенсионерам, консультировала самую бедную прослойку общества во всех Соединенных Штатах. Около половины ее клиентов составляли белые, половину — черные. Все они много пережили в своей жизни — две мировых войны, Великую депрессию, социальные перевороты — и все они, будучи семидесяти-восьмидесятилетними стариками, жили, предчувствуя дыхание смерти. Однако Джанет обратила внимание на бросающееся в глазах различие в том, как черные и белые относились к смерти. Конечно, были исключения, но тенденция выглядела примерно так: большинство белых ощущали возрастающую тревогу и страх. Они жаловались на свою жизнь, на своих близких, на ухудшающееся здоровье. Черные, напротив, сохраняли чувство юмора и бодрость духа, хотя у них и были более очевидные причины для горечи и отчаяния.

Чем вызвана эта разница? Джанет пришла к выводу, что ответом на этот вопрос была надежда, надежда, которая восходила непосредственно к основополагающей вере черного населения в небеса.

Если вы желаете познакомиться  с современными представлениями о небесах, посетите какие-нибудь негритянские кладбища. С характерным красноречием священники рисуют мир загробной жизни таким безмятежным и живописным, что у любого из присутствующих на отпевании возникает желание попасть туда. Скорбящие конечно чувствуют печаль, но печаль особого свойства: как паузу, временное отступление в битве, чей исход был уже заранее предрешен.

Я уверен, что для этих никем не замеченных святых, которые научились воспринимать Бога и радоваться ему, несмотря на все трудности их жизни на земле, небеса скорее кажутся чем-то вроде долгожданного возвращения домой, нежели визитом на новое место. В их жизни заповеди блаженства стали реальностью. Для тех людей, которые потерялись среди боли, разрушенных домов, в экономическом хаосе, среди ненависти и страха, среди насилия — им Иисус обещает жизнь, которая будет гораздо более продолжительной и более насыщенной, чем это существование на земле, жизнь полную здоровья, благополучия, и удовольствия, и мира.  Жизнь, в которой осуществиться  воздаяние.

 

Великий Переворот. Долгое время, и даже очень долгое, я учился уважать те воздаяния, которые обещал нам Иисус. Даже если эти воздаяния будут иметь место когда-то в будущем, и заманчивые обещания не удовлетворяют сегодняшних потребностей. Между прочим я также стал верить в то, что заповеди блаженства в равной степени относятся как к настоящему, так и к будущему. Они четко показывают контраст между тем, как можно добиться успеха в царствии небесном и в царстве этого мира.

Д. Б. Филлипс составил заповеди блаженства, которые действуют в этом мире:

 

Блаженны «пробивные»: ибо они найдут место в этом мире.

Блаженны крепкие орешки: ибо они не позволят жизни помыкать собой.

Блаженны те, кто жалуется: ибо, в конце концов, они найдут выход.

Блаженны пресыщенные: ибо они никогда не беспокоятся согрешив.

Блаженны надсмотрщики за рабами: ибо они получат результат.

Блаженны знающие этот мир: ибо они всегда найдут обходной путь.

Блаженны нарушители спокойствия: ибо люди их заметят*.

 

 

Современное общество живет по правилу, гласящему, что выживает самый приспособленный. «Тот, кто умирает, набрав максимум очков», — как гласит надпись на одной автомобильной наклейке. Таково мнение нации, обладающей самым лучшим оружием и самым большим валовым национальным продутом. Владелец команды «Чикаго Буллс» вкратце резюмировал эту идею в связи с уходом из спорта (временным) Майкла Джордана: «Он является воплощением Американской Мечты, — сказал Джерри Рейнсдорф, — Американская Мечта — это такой момент жизни, когда ты не должен делать ничего, чего ты не хочешь делать, а можешь делать что угодно из того, что хочешь».

Это может быть и американская мечта, но это точно не мечта Иисуса, которую он выразил в заповедях блаженства.  Заповеди блаженства довольно ясно объясняют, что Бог видит мир совсем другими глазами. Похоже, что Бог предпочитает бедных и тех, кто горюет о 500 самых богатых людях мира и  супермоделях, резвящихся на пляже. Проще говоря, Бог, по всей  видимости, предпочитает Южный Центр Лос Анжелеса пляжу Малибу, и Руанду Монте-Карло. На самом деле Нагорную проповедь можно было бы  озаглавить не «выживает сильнейший», «триумф слабых».

Разнообразные сцены из Евангелия дают яркое представление о том, какого сорта люди производили на Иисуса впечатление. Вдова, которая пожертвовала последние две монеты.  Всеми презираемый сборщик налогов, который был настолько запуган, что взобрался на дерево, чтобы получше разглядеть Иисуса. Безымянный, неизвестный ребенок. Женщина, имевшая несколько неудачных браков. Слепой нищий. Человек, пораженный проказой. Сила, правильные взгляды, связи и инстинкт самосохранения могут привести человека к успеху  в таком обществе, как наше, но человеку со всеми этими качествами закрыт вход в царствие небесное.  Зависимость, страдание, раскаяние, готовность измениться — вот ворота в Царство Божие.

«Блаженны нищие духом», — сказал Иисус. В одном комментарии эта фраза переводиться «Блаженны отчаявшиеся». Не имея другого выхода, отчаявшиеся могут обратиться к Иисусу, он единственный, кто может дать им утешение, которого они жаждут. Иисус действительно считал, что  нищий духом, или страдающий, или гонимый, или жаждущий справедливости имеет исключительное преимущество перед всеми остальными.

Возможно, лишь возможно, отчаявшийся человек возопит к Богу о помощи. Если да, то он действительно блажен.

Католические ученые придумали фразу «Божественное предпочтение бедным»  что описать тот феномен, который они обнаружили как в «Ветхом Завете», так и в «Новом Завете»: склонность Бога к беднякам и неудачникам.   Почему Бог уделяет беднякам особое внимание по сравнению с другими группами? Меня всегда это интересовало. Что в бедняках так привлекает Бога? Я получил помощь в этом вопросе от автора по имени Моника Хеллвег, которая составила список следующих «преимуществ» бедного человека:

1.         Бедные знают, что они крайне нуждаются в спасении.

2.         Бедные знают, что они зависят не только от Бога и сильных мира сего, но и друг от друга.

3.         Бедные считают, что их безопасность обеспечивается не вещами, а людьми.

4.         У бедных нет преувеличенного чувства важности их собственной персоны и преувеличенной нужды владеть какой-либо собственностью.

5.         Бедные меньше полагаются на конкуренцию, чем на сотрудничество.

6.         Бедные знают отличие между предметами первой необходимости  и предметами роскоши.

7.         Бедные умеют ждать, потому что приобрели своего рода упорное терпение, происходящее от осознанной зависимости.

8.         Страхи бедных более реалистичны и менее преувеличены, поскольку им уже известно, что человек может пережить много страданий и нужды.

9.         Когда бедным проповедуют Евангелие, они воспринимают его как добрую весть, а не как угрозу или укор.

10.       Бедные могут ответить на призыв Евангелия с полной самоотдачей и с чистым сердцем, поскольку им нечего терять и они готовы ко всему.

 

В конечном итоге, мы приходим к выводу о том, что бедные люди, независимо от их собственного выбора  — они, возможно, хотят совершенно другого — находятся в таком положении, которое снискало благодать Божию. Находясь в состоянии нужды, зависимости, и неудовлетворенности жизнью, они могут получить безвозмездный дар Божественной любви.

В качестве эксперимента я вернулся к списку Моники Хелвиг, заменив слово «бедный» словом «богатый», и заменив каждую сентенцию на противоположную. «Богатые не знают о том, что они крайне нуждаются в спасении… Богатые считают, что их безопасность обеспечивается не людьми, а вещами…» (Иисус делал нечто похожее в заповедях блаженства по версии Луки, но эта их часть привлекает гораздо меньше внимания: «Напротив, горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение»).

Затем я сделал нечто более пугающее: я подставил слово «Я». Просмотрев заново каждое из десяти утверждений, я спросил себя, на что больше похожа моя собственная позиция,  на позицию бедных или богатых. Легко ли я осознаю, в чем я нуждаюсь? С готовностью ли я отдаю себя в зависимость от других людей и от Бога? В чем я вижу свою безопасность? Что я больше люблю, соревноваться или сотрудничать? Различаю ли необходимость и роскошь? Терпелив ли я? Как звучат для меня заповеди блаженства, как укор или как добрая весть?

Проведя этот эксперимент, я начал понимать, почему многие святые сами накладывали на себя епитимью бедности. Зависимость, смирение, простота, сотрудничество и чувство отречения — это те качества, которые особенно высоко ценятся в духовной жизни, и которых так нелегко достичь тем людям, которые живут с комфортом.  Возможно, к Богу и можно прийти другим путем, но это, увы, чрезвычайно трудно — также трудно, как верблюду пролезть в игольное ушко. В Великом Перевороте, к которому ведет Царство Божие, зажиточные люди очень редко становятся святыми.

Я не думаю, что бедные люди более добродетельны, чем все остальные (хотя я сделал для себя вывод, что они более чуткие, и часто более щедрые люди), но они менее склонны притворяться добродетельными.  В них нет высокомерия среднего класса, который умеет искусно скрывать свои проблемы за фасадом самоуверенности. В них больше естественного доверия, поскольку у них нет выбора; им приходится зависеть от других просто для того, чтобы выжить.

Теперь я рассматриваю Заповеди блаженства не как покровительственные наставления, а как глубокое проникновение в тайну человеческого существования. Царствие Божие выворачивает наизнанку все понятия. Бедные, голодающие, смиренные и притесненные действительно блаженны.  Не из-за того печального положения, в котором они находятся — Иисус всю жизнь пытался смягчить их страдания. Скорее, они блаженны из-за присущего их положению преимущества, которое они имеют перед тем, кто лучше устроился и доволен собой. Люди, которые  богаты, удачливы и красивы, могут прожить жизнь легко, полагаясь на то, что им дала природа.

Люди, которые лишены таких природных преимуществ, и, по этой причине, не имеют успеха в этом мире, могут просто обратиться к Богу в час нужды.

Люди не готовы должным образом принять отчаяние.  Но, когда они это делают, Царство Божие становится для них ближе.

 

 

Психологическая реальность. Совсем недавно я  начал видеть третий уровень истины в заповедях блаженства. Иисус не просто предложил нам идеал, к которому следует стремиться,  имея в перспективе соответствующие воздаяния; он не просто потряс устои нашего общества, построенного на культе успеха; он еще и выдвинул простую формулу психологической истины, истины самого высокого уровня, который нам известен на земле.

Заповеди блаженства показывают, что то, что ценится в Царствии Небесном, приносит нам  пользу и в этой жизни, здесь и сейчас. Мне потребовалось много лет, чтобы распознать эту истину, и только сейчас я начинаю понимать заповеди блаженства.  Они, по-прежнему, нервируют меня каждый раз, как я их читаю, но это происходит потому, что я распознаю в них богатство, которое разоблачает мою собственную нищету.

Блаженны нищие духом…Блаженны кроткие…. В книге Пола Джонсона Интеллектуалы детально и убедительно показано то, что все мы, на самом деле, и так уже знаем: люди, которых мы превозносим, которых стремимся превзойти, и которых помещаем на обложки журналов, на самом деле не такие цельные, счастливые, уравновешенные люди, какими мы их себе представляем.  Хотя герои Джонсонса (Эрнест Хемингуэй, Бертран Рассел, Жан-Поль Сартр, Эдмунд Уилсон, Бертольд Брехт, и т.д.) по любым современным стандартам могут называться людьми преуспевающими, было бы трудно собрать более жалкую, эгоцентричную, вульгарную компанию.

Моя карьера в качестве журналиста предоставила мне возможность брать интервью у «звезд», включая футбольных знаменитостей, киноактеров, музыкантов, популярных писателей, политиков и работников телевидения. Это люди, которые занимают почетное место в средствах массовой информации. Мы лебезим перед ними, вглядываясь в детали их жизни: в то, какую одежду они носят, какую еду они предпочитают, как они занимаются аэробикой, каких людей любят, какой зубной пастой пользуются. Я должен сказать, насколько позволяет судить мой скромный опыт, что принципы

Пола Джонсона на поверку оказались правдой: наши «идолы» оказались самой жалкой компанией, какую я когда-либо встречал. У большинства из них неудачные или распавшиеся браки. Почти все они неизбежно зависят от визитов к психотерапевту. По иронии судьбы, эти супергерои, похоже, страдают от комплекса неполноценности.

Я также проводил время с людьми, которых я называю «людьми служения». Доктора и медсестры, которые работают среди последних бродяг, пациентов, больных проказой в индийских деревнях. Выпускник Принстона, который содержит приют для бездомных в Чикаго. Медицинские работники, которые бросили высокооплачиваемую работу, чтобы корпеть в захолустном городишке в штате Миссисипи. Медперсонал, работающий в Сомали, Судане, Эфиопии, Бангладеш и других вместилищах человеческих страданий. Доктора наук, которых я встречал в Аризоне, когда они продирались сквозь джунгли Южной Америки, переводя Библию на неизвестные языки.

Я готов был уважать этих людей служения, воспринимать их жизнь как вдохновляющий пример. Я не был готов им завидовать. Однако когда я теперь сравниваю обе эти группы: «звезд» и людей служения, последние совершенно четко выглядят как победители, как осененные благодатью. Без сомнения, я предпочел бы проводить время с этими людьми, чем со «звездами»: в них есть такая глубина и богатство натуры и даже радость, которую я не встречал ни у кого более. Люди служения работают подолгу за маленькую плату и не получая за это признания, «зарывая в землю» свои таланты и умения среди бедных и необразованных людей. Однако, каким-то образом, растрачивая свою жизнь, они находят себя.

Теперь я верю в то, что нищие духом и кроткие действительно блаженны. Им будет принадлежать Царствие Небесное, и они наследуют землю.

Блаженны чистые сердцем. В тот период моей жизни, когда я боролся с половым влечением, мне попалась статья, в которой была ссылка на небольшую книгу под названием Во что я верю? написанную французским католическим автором Франсуа Мориаком. Меня удивил тот факт, что Мориак, будучи пожилым человеком, отводил значительное место в книге рассуждениям о своей похоти. Он объяснял: «Пожилой возраст таит в себе опасность испытания, вдвойне более тяжкого, поскольку воображение пожилого человека ужасным образом замещает то, в чем ему отказывает природа».

Я понял, что Мориак знал, что такое похоть. Новеллы Клубок змей и Поцелуй для прокаженного, благодаря которым он получил Нобелевскую премию в области литературы, изображают похоть, борьбу с ней и сексуальное насилие лучше, чем все, что я когда-либо читал. Для Мориака половое влечение было хорошо известным полем битвы.

Мориак отверг большинство аргументов в пользу полового воздержания, которые ему приводили в дни его католического воспитания. «Брак излечит от похоти»: это не сработало в случае с Мориаком, также как и во многих других, поскольку похоть подразумевает привлекательность незнакомых людей и вкус к приключениям и случайным встречам. «При помощи самодисциплины Вы сможете преодолеть похоть»: Мориак считал, что половое влечение, подобно волне во время прилива, способно, смести все самые лучшие намерения. «Настоящая полнота ощущений может быть достигнута только в моногамном браке»: возможно, это и правда, но это не кажется правдой тому, кто не способен побороть свое сексуальное желание даже в моногамном браке. Таким образом, он взвесил традиционные аргументы в пользу воздержания и нашел их недостаточными.

Мориак пришел к выводу, что самодисциплина, подавление эмоций, и рациональная аргументация являются неподходящим оружием в борьбе против порывов к половой распущенности. В конце концов, ему удалось найти только одну причину, по которой стоит ограничивать себя, и заключается она в том, что Иисус представил в Заповедях блаженства: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». По словам Мориака, порочность отделяет нас от Бога. Духовная жизнь подчиняется  таким же непререкаемым законам, как законы физического мира… Воздержание является условием любви более высокого уровня — страсть выше всех иных страстей — любовь к Богу. Да, на карту поставлено именно это, и ничуть не меньше».

Чтение Франсуа Мориака  не примирило меня с похотью. Но, вне всякого сомнения, я должен сказать, что его анализ показался мне точным. Любовь, которую Господь обращает к нам, требует того, чтобы наши помыслы кристально очистились, прежде чем мы удостоимся высшей любви, другого способа достичь ее не существует. Этим и мотивируется необходимость оставаться непорочным. Потаенными похотливыми мыслями я исчерпываю лимит моих доверчивых (доверительных) отношений с Богом.

Чистые сердцем действительно блаженны, ибо они узрят Бога. Это настолько же просто, насколько и сложно.

Блаженны милостивые. Истинность этой заповеди открыл мне Генри Ноувен, священник, который частенько преподавал в Гарварде. На пике своей карьеры Ноувен покинул Гарвардский университет и уехал в общину Дейбрейк, недалеко от Торонто, вызванный туда своим другом по имени Адам, чтобы взять на себя тяжелую обыденную работу. Ноувен избрал служение не интеллектуалам, а молодому человеку, который многими воспринимался как бесполезная личность, которой не следовало появляться на свет.

Ноувен описывает своего друга:

 

Адам, двадцати пяти летний молодой человек, который не может говорить, не в состоянии одеваться, не может сам ходить, не может есть без помощи. Он не плачет и не смеется. Он очень редко смотрит в глаза. У него искривлен позвоночник. Движения его рук и ног судорожны. Он страдает тяжелой формой эпилепсии и принимает сильнодействующие лекарства, не проходит и нескольких дней, чтобы с ним не случился сильный припадок. Иногда, когда ему внезапно становится особенно плохо, он испускает тяжелый стон. Несколько раз я видел большую слезу, скатывающуюся по его щеке.

У меня уходит примерно полтора часа времени, чтобы разбудить Адама, дать ему лекарство, положить его в ванную, помыть, побрить, почистить зубы, одеть его, отвести в кухню, накормить завтраком, посадить его в инвалидную коляску и отвезти его туда, где он проводит почти весь день, занимаясь лечебной физкультурой.

 

Приехав в гости к Ноувену в Торонто, я увидел, как он возится с Адамом, и, должен признаться, у меня возникли глубокие сомнения по поводу того, что это лучшее применение для такого человека, как Ноувен.   Я разговаривал с Ноувеном и читал многие из его книг. У него есть, что рассказать людям. Неужели никто не мог взять на себя такую грубую работу как уход за Адамом? Когда я однажды случайно затронул этот вопрос в разговоре с самим Ноувеном, он объяснил мне, что я совершенно неправильно интерпретирую ситуацию: «Я ничем не жертвую, — настаивал он, — это я выигрываю от этой дружбы, а не Адам».

Затем Ноувен начал перечислять мне все преимущества этой дружбы. Часы, проведенные с Адамом, сделали его внутренний мир толь совершенным, что, в сравнении с затраченным временем, большинство более возвышенных миссий, которые он мог бы выполнить, кажутся скучными и поверхностными. Еще до того, как он начал ухаживать за беспомощным великовозрастным ребенком, он понял, насколько было отмечено стремлением к конкуренции и соперничеству его желание успеха в Академии и в должности священника. Адам научил его тому, что человеком нас делает не наш разум, не наша способность рассуждать о нашей способности любить, а наш сердце. Из простой души Адама он почерпнул «опустошенность», которая должна наступить, прежде чем нас заполнит Бог — тот вид опустошенности, которой монахи-пустынники достигают только после долгих исканий и постов.

В течение всего нашего разговора Генри Ноувен возвращался к моему вопросу, словно не мог поверить, что я спросил его об этом. Он продолжал размышлять о преимуществах, которые ему дали отношения с Адамом.

В действительности, он наслаждался душевным покоем нового качества, обретенным не в четырех стенах величественного Гарварда, а у постели больного Адама. Я покинул Дейбрейк, осознав мою собственную духовную нищету — я, пытающийся построить свою жизнь писателя таким образом, чтобы она была заполнена работой и сосредоточена на одной основной цели. Я понял, что милостивые действительно блаженны, поскольку по отношению к ним также будет проявлено милосердие.

Блаженны миротворцы…Блаженны изгнанные за правду. Эта истина открылась окольным путем. Великий романист Лев Толстой пытался следовать этой истине, но его раздражительный характер все равно вел его по пути миротворца. Однако, Толстой красноречиво писал о Нагорной Проповеди, и полвека спустя один индийский аскет, по имени Моханда Ганди (Мохатма Ганди ???, М.Л. Кинг читал его биографию, и учился его тактике борьбы), прочитал Царство Божие в тебе и решил жить, в точности следуя принципам Нагорной Проповеди.

В кинокартине Ганди есть одна замечательная сцена, в которой Ганди пытается объяснить свою философию пресвитерианскому миссионеру Чарли Эндрюсу. Прогуливаясь вместе по одному южно-африканскому городу, оба внезапно обнаруживают, что им преградили путь  бандиты. Преподобный Эндрюс, завидев угрожающего вида гангстеров, решает бежать от них. Ганди останавливает его: разве в Новом завете не сказано, что если враг ударит тебя по правой щеке, то ты должен подставить ему левую? Эндрюс бормочет, что ему казалось, что эта фраза употреблена в переносном смысле. «Я в этом не уверен», — отвечает Ганди. «Мне кажется, он имел в виду то, что нужно проявить смелость — быть готовым выдержать удар, много ударов, чтобы показать, что ты не уступишь, и тебя не сломить. И когда ты это сделаешь, что-то отзовется в человеческой натуре, нечто, что уменьшит его ненависть и вызовет уважение. Я думаю, что Христос имел в виду это, и я видел, как это действует».

Много лет спустя некий американский священник Мартин Лютер Кинг Младший изучил тактику Ганди и решил применить ее на практике в Соединенных Штатах. Многие чернокожие покинули Кинга из-за его идеи ненасилия и обратились к риторике «черной силы».  После того, как тебя дюжину раз ударили по голове полицейской дубинкой, а потом еще и получив пинок от тюремщика, начинаешь сомневаться в эффективности ненасилия. Но сам Кинг никогда не колебался в этом вопросе.

 

Когда начались беспорядки, в таких местах, как Лос Анджелес и Гарлем, Кинг стал переезжать из города в город, пытаясь остудить горячие головы, настойчиво напоминая демонстрантам, что перемены в области морали невозможно достичь аморальными методами. Он почерпнул эти идеи из Нагорной Проповеди и у Ганди, и почти во всех его речах повторялась одна мысль. «Христианство, — говорил он, — всегда настаивало на том, что крест, который мы несем, предшествует короне, которую мы затем будем носить.  Чтобы стать христианином, нужно поднять свой крест со всеми сопутствующими трудностями, мучениями и неудобствами, и нести его пока этот самый крест не оставит на нас своей отметины не спасет нас, заставив нас пройти тем великим путем, по которому ведет только страдание».

У Мартина Лютера Кинга были некоторые слабые стороны, но в одном он был прав. Вопреки всем трудностям, вопреки инстинкту самосохранения, он оставался верен миротворческим принципам. Он не отступил. Когда все призывали к отмщению, он призывал к любви. Участники маршей в защиту прав граждан грудью вставали против полицейских с дубинками, брандспойтов, и рычащих немецких овчарок. Действительно, именно это принесло им победу,  к которой они так стремились.  Историки указывают на одно событие, которое явилось моментом, когда общественный резонанс  в пользу этого вопроса достиг критической точки. Это случилось на мосту за пределами города Селма, штат Алабама, когда шериф Джим Кларк натравил своих полицейских на невооруженных черных демонстрантов. Американская общественность, ужаснувшись этой сцене неоправданного насилия, наконец, согласилась дать ход биллю о правах граждан.

Я вырос в Атланте, в городе, где бывал Мартин Лютер Кинг, и я со стыдом признаю, что в то время как он проводил марши в таких городах, как Селма, Монтгомери и Мемфис, я был на стороне белых шерифов с дубинками и немецкими овчарками. Я торопился осуждать его пороки, и не спешил признать грех собственной слепоты. Но, поскольку он оставался верен себе, подставляя себя в качестве мишени, а не используя арсенал своего опыта, ему удалось сломил мое морализаторство.

Настоящая цель, любил говорить Кинг, заключается не в том, чтобы нанести белому человеку поражение, а в том, чтобы «пробудить в угнетателе чувство стыда и заставить его задуматься о своем ложном чувстве превосходства… Итогом должно стать примирение; итогом должно стать искупление; итогом должно стать создание общества, живущего по законам любви». Это было именно то, что Мартину Лютеру Кингу удалось таки затронуть даже в таких расистах, как я.

Кинг, как до него Ганди, принял смерть мученика. После его смерти все больше и больше людей принимают принцип ненасильственного протеста как способа добиться справедливости. На Филиппинах, после мученической смерти Бениньо Аквино, простые люди свергли  правительство, собираясь на улицах для молитвы. Танки военных застревали в толпе коленпреклоненных Филиппинцев, словно остановленные невидимой силой. Позднее, в памятном 1989 году в Польше, Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии, Болгарии, Югославии, Румынии, Монголии, Албании, в Советском Союзе, Непале и в Чили более половины биллиона людей сбросили ярмо угнетателей, прибегнув к ненасильственному протесту. Во многих из этих стран, особенно это касается  стран Восточной Европы, христианская церковь стояла во главе этого протеста. Протестующие маршировали по улицам, неся в руках свечи, распевая гимны и читая молитвы. Как и во времена Иисуса в беспорядке рушились стены.

Миротворцы будут названы сыновьями и дочерями Божиими, блаженны также и гонимые за правду, ибо их есть Царствие Небесное.

Блаженны плачущие. Поскольку я написал книги с такими названиями, как Где Бог, когда человек страдает, Разочарование в Боге, я тоже был среди плачущих. Сначала они пугали меня. У меня не было ответов на те вопросы, которые они мне задавали, и я чувствовал себя неловко, видя их скорбь, особенно мне вспоминается один год, когда по приглашению одного из моих соседей я присоединился к одной группе, проходящей лечение в больнице по соседству. Эта группа, под названием Подведи Итоги Своей Жизни, состояла из умирающих людей, и я в течение года сопровождал моего соседа на их встречи.

Естественно я не мог сказать, что меня «радовали» собравшиеся; это было бы неподходящим словом. Однако эти встречи стали для меня одним из наиболее значительных событий каждого месяца. В отличие от какой-нибудь вечеринки, участники которой стараются произвести друг на друга впечатление, демонстрируя свое положение и силу, в этой группе никто к этому не стремился. Одежда, манеры,  мебель в их домах, названия фирм, где они работали, новые автомобили — какое значение это могло иметь для людей, готовящихся умереть? Более, чем кто-либо из встречавшихся мне людей, члены этой группы сосредотачивались на жизненно важных вопросах. Я понял, что мне хочется, чтобы кто-нибудь из моих ветреных, наслаждающихся прелестями жизни друзей, принял участие в этих встречах.

Позднее, когда я писал о том, что я почерпнул от скорбящих и страдающих людей, я начал получать письма от незнакомых мне людей. У меня было три папки этих писем, каждая толщиной в три дюйма.

Они относятся к наиболее ценным для меня вещам. Одно письмо длиной двадцать шесть страниц, было написано на бумаге в голубую полоску матерью, сидящей в холле больницы, в то время как хирурги оперировали опухоль мозга у ее четырехлетней дочери. Другое письмо пришло от человека, стоявшего на пороге смерти и «писавшего» при помощи выдохов воздуха в трубку, которые компьютер переводил в буквы на принтере.

История многих из тех людей, которые мне писали, не закончилась хэппи-эндом. Некоторые все еще чувствуют себя оставленными Богом, почти никто не нашел ответа на вопрос «зачем?» Но я видел достаточно скорби для того, чтобы поверить Иисусу, который обещал, что плачущие утешатся.

Я знаю две небольших общины, управляемые частным образом, которые своим образованием обязаны горю. Первая из них сложилась тогда, когда одна женщина в Калифорнии узнала, что ее сын, зеница ее ока, умирает от СПИДа. Она практически не нашла сострадания и поддержки в своей церкви и общине по той причине, что молодой человек был гомосексуалистом. Она чувствовала себя такой одинокой и нуждающейся в помощи, что решила издавать информационный бюллетень, который сейчас объединяет большое количество родителей, чьи дети являются гомосексуалистами. Хотя она предлагает незначительную, с профессиональной точки зрения, помощь и не обещает чудесного исцеления, сотни родителей сегодня видят в этой мужественной женщине спасительницу.

Другая женщина, в Уисконсине, потеряла своего сына, погибшего во время крушения вертолета Военно-морских Сил Соединенных штатов. Многие годы она не могла избавиться от темного облака скорби, нависшего над ней. Она держала комнату сына нетронутой, в том состоянии, в каком он ее оставил. Внезапно она начала обращать внимание на то, как часто в новостях сообщают о крушении вертолетов. Она думала о других семьях, столкнувшихся с трагедиями наподобие  ее собственной, и ее заинтересовало, не может ли она им чем-нибудь помочь. Теперь, где бы ни произошло крушение военного вертолета, она посылает пачку писем и материальную помощь офицеру в Министерстве Обороны, который переправляет посылку семье пострадавшего. Около половины из этих людей поддерживают друг с другом регулярную переписку, и, выйдя на пенсию, эта женщина из Уисконсина намеревается создать свою собственную «общину страдания». Эта деятельность, разумеется, не уменьшила ее скорби по сыну, но это дало ей какой-то смысл, и она больше не чувствует себя беспомощной перед лицом горя.

Я понял, что не  существует более эффективного средства, чем то, которое Генри Ноувен называет «раненый исцелитель». Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны алчущие и жаждущие правды. В каком-то смысле, каждый упомянутый мной в этой литании Заповедям Блаженства подтверждает заключительное обещание Иисуса. «Слуги», растрачивающие свои жизни среди бедности и нужды, Франсуа Мориак, призывающий к непорочности, Генри Ноувен, моющий и одевающий Адама, доктор Мартин Лютер Кинг и все, кто научился методам ненасилия, матери юношей-гомосексуалистов и пилотов Военно-морских Сил, сумевшие выйти за пределы своего собственного горя — все эти люди и есть алчущие и жаждущие правды. Каждый из них получил какое-нибудь воздаяние, не только в будущей, но также и в этой жизни.

Одна албанская монахиня провела шестнадцать лет в эксклюзивных условиях, преподавая географию дочерям из состоятельных британских и бенгальских семей Калькутты. Однажды, во время поездки по железной дороге в Гималаи она услышала голос, призывающий ее пойти другим путем и служить беднейшим из бедных. Может ли кто-нибудь усомниться в том, что Мать Тереза обрела большее внутреннее совершенство во время своего более позднего служения, нежели чем когда она начинала свой путь? Я сталкивался с этим принципом в святых и в обыкновенных людях так часто, что теперь я понимаю, почему Евангелие повторяет одно высказывание Иисуса чаще других: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее».

Иисус говорит, что он пришел не разрушить жизнь, а дать нам ее во всем ее изобилии, «чтобы имели жизнь и имели с избытком». Парадоксальным образом, мы обретаем эту полноту жизни в том, над чем мы могли не задумываться. Мы обретаем жизнь, отдавая ее другим, смело защищая справедливость, служа слабым и нуждающимся, стремясь к Богу, а не к самим себе. Я не рискну испытывать жалость к кому-либо из упомянутых мной только что людей, хотя жизнь каждого из них связана с трудностями. Со всеми их «таинствами», они кажутся мне даже более живыми, а не наоборот. Алчущие и жаждущие правды насытятся.

В заповедях Блаженства, странных фразах, которые на первый взгляд кажутся абсурдными, Иисус предлагает парадоксальное обретение полноты жизни. Царство небесное, сказал он в другой раз, подобно сокровищу такой цены, что любой проницательный человек «от радости о нем» продал бы все, что у него есть, чтобы приобрести его. Оно представляет собой ценность, гораздо более реальную и неизменную, чем все, что может предложить мир. Поскольку это сокровище будет приносить дивиденды как здесь, на земле, так и в грядущей жизни. Иисус делал акцент не на том, чем мы жертвуем, а на том, что мы приобретаем. Не в наших ли собственных интересах было бы обладать таким сокровищем.

Когда я впервые услышал заповеди Блаженства, они прозвучали для меня как неосуществимые идеалы, предложенные мечтательным мистиком. Сейчас, однако, я смотрю на них, как на истины, провозглашенные реалистом, ничуть не менее прагматичным, чем генерал Норман Шварцкопф. Иисус знал, как устроена жизнь как в Царствии Небесном, так и в этом мире. В жизни, характерными чертами которой являются бедность, скорбь, смирение, жажда справедливости, сострадание, чистота, миротворческие побуждения, гонения, Иисус сам олицетворял заповеди Блаженства. Возможно, он даже понимал заповеди Блаженства как проповедь, обращенную как ко всем нам, так и к самому себе, поскольку у него было много возможностей воплотить в жизнь эти суровые истины.

 

 

Глава 7 Весть: проповедь

 

Проверка того, соблюдаем ли мы учение Христа есть наше осознание нашей неспособности достичь идеального совершенства. То, насколько мы приближаемся к этому совершенству, невозможно увидеть; нам видна только степень нашего отклонения.

Лев Толстой

 

Заповеди блаженства представляют собой только первый шаг на пути к пониманию Нагорной Проповеди. Спустя много времени после того, как я начал понимать вечные истины заповедей блаженства, я все еще размышлял о бескомпромиссной резкости остальной проповеди Иисуса. Это абсолютизирование по-прежнему удивляло меня.  «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», — сказал Иисус, его утверждение пришлось как раз впору между его призывом любить своих врагов и раздавать деньги. Быть совершенными как Бог? Что же он имел в виду?

Я не могу просто игнорировать это стремление к крайностям, поскольку оно проявляется и в других главах Евангелия. Когда богатый человек спросил Иисуса, что ему нужно сделать, чтобы наследовать жизнь вечную, Иисус велел ему раздать свои деньги — не 10 процентов или 18, 5  процентов или даже 50 процентов, а абсолютно все. Когда один из учеников спросил его, надо ли ему прощать своему ближнему до семи раз, Иисус ответил: «Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз». Другие религии исповедовали варианты «золотого правила», но формулировали его в форме более ограниченной и негативной: «Не поступай с другими так, как не хотел бы, чтоб поступили с тобой». Иисус развернул это правило в ничем не связанную формулу: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

Кто-нибудь когда-либо прожил свою жизнь так совершенно, как Бог? Следовал когда-нибудь хоть кто-то золотому правилу? Как мы можем соответствовать такому недостижимому идеалу? Мы, люди, предпочитаем здравый смысл и равновесие, нечто близкое к аристотелевской «золотой середине», чем к «золотому правилу» Иисуса.

*  *  *

Одна моя подруга, по имени Вирджиния Стэм Оуэнс, предложила группе своих студентов в Техасском А&M University, где она преподавала письменную речь, Нагорную Проповедь в качестве темы для короткого эссе. Она ожидала, что они проявят элементарное уважение к тексту, поскольку Техас входит в зону Библейский Пояса, но реакция ее студентов, скоро избавило ее от этого заблуждения. «По моему мнению, религия — это большая мистификация», — написал один из них. «Есть старая поговорка «Не стоит верить всему, что читаешь» и в этом случае она подходит», — написал другой.

Вирджиния вспомнила свое собственное знакомство с Нагорной Проповедью в воскресной школе, где плакат в пастельных тонах изображал Иисуса сидящим на зеленом склоне холма, окруженного пухленькими розовощекими детьми. Ей никогда не приходило в голову, реагировать на него со злостью или отвращением. Ее студенты высказывались следующим образом:

 

Та чушь, которую проповедуют в церквях, строга до крайности и не допускает никакого веселья, независимо от того, является оно грехом или нет.

Мне не понравилось эссе Нагорная Проповедь. Его было сложно читать, и оно оставило после себя такое впечатление, будто я обязан быть совершенным, тогда как никто не совершенен.

Вещи, сказанные в этой проповеди, абсурдны. Смотреть на женщину — это прелюбодеяние. Более глупого и бесчеловечного утверждения я никогда не слышал.

 

«Это место, — пишет Вирджиния о своих впечатлениях, — меня обескуражило. Есть нечто крайне невинное в том, чтобы не понимать, что Иисуса нельзя назвать глупым… Это было реальностью, первозданным ответом Евангелию, не отфильтрованным, существующим в течение двух тысячелетий туманом культуры. Я нахожу странно ободряющим тот факт, что Библия продолжает быть вызывающей для честного, несведущего читателя, точно такой же, какой она была в первом веке нашей эры. По-моему, это своеобразное подтверждение ее значимости. В то время, как памятники письменности уже практически потеряли свою необычность в течение прошедших веков, подобное распространенное невежество в вопросах Библии может отбросить нас к состоянию, больше похожему на состояние читателей Библии, живших в первом веке».

Вызывающая, набивающая оскомину — да, это подходящие слова по отношению к Нагорной Проповеди. Когда я просматривал пятнадцать вариантов этой сцены в кино, только один момент, казалось, изображал что-то вроде вызова. Мало бюджетный фильм, снятый Би Би Си, Сын Человеческий представляет Нагорную Проповедь на контрастном фоне хаоса и насилия. Римские солдаты только что вторглись в галилейскую деревню, чтобы отомстить за посягательство на имперскую власть. Они связали еврейских мужчин, которые могли держать в руках оружие, закопали их бьющихся в истерике жен, и даже проткнули копьями детей, чтобы «преподать этим евреям урок». В эту беспорядочную сцену, полную хаоса, крови и слез и плача по погибшим вторгается Иисус с горящим взглядом.

 

Говорю вам: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас.

Око за око и зуб за зуб, не правда ли? Так говорили наши предки. Люби своих родных, ненавидь своих врагов, не так ли? Но я говорю, что легко любить своего собственного брата, любить тех, кто любит тебя, даже мытари способны на это! Вы хотите, чтобы я приветствовал в вас любовь к вашим родным? Нет, любите ваших врагов.

Возлюбите человека, который будет бить вас и плевать вам в лицо. Возлюбите солдата, который вонзит свой меч вам в живот. Возлюбите разбойника, который ограбит и будет мучить вас.

Говорю вам! Возлюбите врага своего! Если римский солдат ударит вас по левой щеке, подставьте правую. Если человека власти приказывает вам пройти пешком милю, пройдите две мили. Если кто-нибудь заберет ваш плащ, отдайте ему вашу рубашку.

Слушайте! Говорю вам, трудно следовать за мной. То, что я говорю вам, говорилось с момента сотворения мира!

 

Можете представит себе реакцию деревенских жителей на подобного рода непопулярные советы. Нагорная Проповедь не озадачила их; она их разозлила.

 

В начале Нагорной Проповеди Иисус задает вопрос, который обеспокоил большинство его слушателей: был ли он революционером или истинным еврейским пророком? Вот описание Иисусом его собственного отношения к Торе:

 

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, а исполнить…

Ибо истинно говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.

 

Это последнее утверждение, естественно, заставило толпу сесть и прислушаться. Фарисеи и книжники соревновались друг с другом в строгости. Они разделили закон Божий на шестьсот тринадцать правил -  двести сорок восемь повелений и триста шестьдесят пять запретов — и подкрепили эти правила тысячей пятьсот двадцать одним исправлением. Чтобы избежать нарушение третьей заповеди, «не произноси имени Господа Бога твоего напрасно», они вообще отказались произносить имя Бога. Чтобы избежать сексуального искушения, они опускали головы и даже не смотрели на женщин (самые скрупулезные из них были известны как «слепые фарисеи» из-за того, что они часто натыкались на стены и другие препятствия). Чтобы не осквернять субботу, они определили тридцать девять видов деятельности, которые могли расцениваться как «работа». Как могла праведность обычного человека когда-либо превзойти праведность таких профессиональных святых?

Нагорная Проповедь в деталях изображает именно то, что имел в виду Иисус, и именно это изображение казалось таким абсурдным как студентам двадцатого века в Техасском A&M, так и евреям в первом веке в Палестине. Используя Тору в качестве отправной точки, трактовал закон в том же направлении, смелее, чем отваживался трактовать его кто-либо из фарисеев, смелее, чем кто-либо из монахов отваживался по нему жить. Нагорная Проповедь стала новой звездой во вселенной нравственности, которая обладала своей собственной силой притяжения.

Иисус сделал закон невозможным для следования ему, а потом велел соблюдать его. Обратим внимание на некоторые примеры.

 

У каждого человеческого общества в истории был закон против убийц. Конечно, существуют разные варианты: Соединенные Штаты разрешают убийства в целях самообороны и в чрезвычайных обстоятельствах, таких, как жестокое обращение с членами семьи. Но ни одно общество не додумалось до того определения убийства, которое сформулировал Иисус: «Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду… а кто скажет «безумный», полежит геенне огненной». Поскольку я вырос вместе со старшим братом, меня беспокоила эта фраза. Могут ли два брата выдержать штормы взросления без того, чтобы обращаться к таким словам, как «тупой» и «глупый»?

В каждом обществе также существуют табу на сексуальную распущенность, сегодня, по крайней мере, один колледж требует от студентов мужского пола спрашивать разрешение женщины на каждый шаг в их сексуальном общении. Между тем, некоторые феминистически настроенные группы пытаются найти реальную связь, существующую между порнографией и преступлениями, совершаемыми против женщин, но ни одно общество никогда еще не формулировало правила так строго, как Иисус: «Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от тебя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну».

Я слышал призывы кастрировать серийных насильников, но я никогда не слышал предложения изувечить за похоть. Действительно, похоть в Америке является устоявшимся национальным развлечением, которое популяризуется наряду с  голубыми джинсами и пивом в ежегодном Sports Illustrated с изображением девушки в купальнике на обложке, и в двадцатимиллионном тираже порнографических журналов, продаваемых ежегодно. Когда кандидат в президенты Джимми Картер пытался объяснить эту фразу, сказанную Иисусом в своем интервью, данном журналу Плейбой, реакция прессы соответствовала тому, что Джон Апдайк назвал «нервическим весельем». «Как странно это звучит сегодня, — сказал Апдайк, — звучит мнение, что похоть — сексуальное желание, которое осуществляется в нас так же непроизвольно, как слюноотделение — сама по себе есть зло!»

Что до развода, во времена Иисуса фарисеи горячо дискутировали по поводу того, как истолковывать правила Ветхого Завета. Известный раввин Гиллель учил, что муж может развестись со своей женой, если она сделала хоть что-то, что ему не по вкусу, даже, если это что-либо тривиальное, вроде подгоревшего обеда; супругу нужно было только трижды произнести «я с тобой развожусь», чтобы осуществить развод. Иисус сказал: «Кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

В итоге («В конце» — имеется ввиду конец проповеди), Иисус высказал принцип ненасилия. Кто смог бы выжить, следуя тому правилу, которое изложил Иисус: «Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отай ему и верхнюю одежду».

Я с удивлением смотрю на это и другие жесткие требования Нагорной Проповеди и спрашиваю себя, каковой бы была моя реакция на них. Действительно ли Иисус ожидает от меня того, что я буду подавать каждому нищему, который мне встретится? Должен ли я отказаться от всех своих прав потребителя? Отказаться от моих страховочных полисов и полагаться в будущем на Бога? Отключить свой телевизор, чтобы избежать искушения похотью?  Каким образом я мог бы применить такие этические идеалы в моей повседневной жизни.

*  *  *

Однажды я посетил собрание книголюбов в поисках «ключа» к пониманию Нагорной Проповеди, и это помогло мне понять, что я не первый, кто барахтается в этих высоких идеалах. В течение всей истории люди находили хитрые обходные пути, которые примирили бы абсолютные требования Иисуса с суровой реальностью человеческих проступков.

Фома Аквинский подразделял учение Иисуса на Наставления и Советы, которые на многих современных языках мы могли бы переименовать в Требования и Предложения. Наставления включают в себя универсальные моральные законы, такие, как Десять Заповедей. Но для более идеалистических требований, таких как предупреждение Иисуса о гневе и походи, Фома Аквинский пользовался другим стандартом: хотя мы и должны были бы принять их как подходящие модели и стремиться к тому, чтобы воплотить их, они не имеют моральной силы наставлений. Римская католическая церковь позднее кодифицировала изыскания Фомы Аквинского в соответствии с понятиями «смертного» и «простительного» греха.

Мартин Лютер интерпретировал Нагорную Проповедь в свете формулы Иисуса «кесарю кесарево, а Богу Божье». Христиане имеют двойное гражданство: одно в Царстве Христа, а другое в земном царстве. Крайности Нагорной Проповеди относятся исключительно к Царству Христа, а не к земному царству. Возьмем заповеди «возлюби врага своего» и «не противься злому»; конечно, это не соответствует реальности! С целью предотвращения анархии, государство должно противостоять злу и защищаться от врагов. Поэтому христианин должен научиться отличать общественное от личного: то есть, христианский солдат, например, должен выполнять приказ сражаться и убивать, даже если он в своем сердце следует закону любви по отношению к врагу.

Во времена Лютера различные анабаптистские движения занимали совершенно противоположную позицию. Все подобные попытки приземления однозначных заповедей Иисуса являются заблуждением, говорят они. Разве раннехристианская церковь в первые четыре века своего существования уклонялась от заповеди Христа «возлюби врагов своих» чаще, чем какой-либо другой? Просто прочитайте Нагорную проповедь. Иисус не проводит различия между наставлениями и советами или между общественным и личным. Он говорит, не противься злому человеку, не клянись, подай нуждающемуся, люби врагов своих. Мы должны следовать его заповедям как можно более буквально. С этой целью некоторые группировки предлагали отказаться от частной собственности. Другие, такие как квакеры, отказывались давать клятвы или снимать шляпу во время общественных мероприятий, и не желали иметь армию, и даже полицию. Как следствие этого, тысячи анабаптистов были убиты в Европе, Англии и России; многие из тех, кто выжил, сбежали за океан в Америку, где они попытались организовать коммуны, основанные на принципах Нагорной Проповеди.*

В девятнадцатом столетии в Америке поднялась новая волна теологического движения, связанная с Нагорной Проповедью.  Группы, абсолютизировавшие следование заповедям, объясняли такое учение как последний сохранившийся рудимент эпохи Закона, который вскоре сменился эпохой милосердия после смерти Иисуса и его воскрешения. С этих пор нам не нужно следовать этим строгим требованиям. Популярная Библия Скофилда (Скоуфилда) описала проповедь как «закон в чистом виде», но содержащий «замечательное обращение к морали христианина».

Еще одна интерпретация принадлежит Альберту Швайцеру, который видел в Нагорной Проповеди набор временных требований, пригодных для военного времени. Убежденный в том, что мир скоро закончит свое существование в апокалипсисе, Иисус приводил в исполнение подобие «военного трибунала». Пока миру не пришел конец, мы можем по-разному относиться к его инструкциям.

Я прилежно изучил все эти направления, пытаясь понять Нагорную Проповедь с их точки зрения — и, я должен признать, также пытаясь найти способ освободиться из под их строгих требований. Каждая школа мысли вносила важные идеи, однако также каждая из них имела белые пятна. Подобно разъяснениям большинства добрых докторов,  введенные Фомой Аквинским категории наставлений и советов обладали крепким здравым смыслом, но это не были те определения, которые давал Иисус. Иисус, видимо, скорее уравнивал наставление «не прелюбодействуй» с советом «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Решение этого вопроса Лютером казалось оригинальным и мудрым, но Вторая Мировая война продемонстрировала те шизофренические последствия, которые это может за собой повлечь. Многие лютеране служили в армии Гитлера, будучи четко убежденными, в том, что они «просто выполняют приказы», они несли службу в государстве, сохраняя внутреннюю приверженность Христу.

Что касается анабаптистов и других приверженцев буквального следования заповедям, их ненасильственно восприятие гонений остается одним из самых блестящих моментов в истории церкви. Хотя они сами признавали, что ошибались, дословно исполняя каждую заповедь Нагорной Проповеди. Квакеры, к примеру, находили способы обойти правила, чтобы помочь делу Американской Революции. А как же быть с бескомпромиссными утверждениями Иисуса по поводу гнева и похоти? Много веков назад Ориген воспринял предупреждение против похоти буквально, но церковь ужаснувшись некоторое время спустя, отвергла его решение подвергнуть себя кастрации.

Те, кто буквально следовали заповедям и верили в апокалипсис, находили нетривиальные пути уклонения от наиболее строгих требований проповеди Иисуса, но для меня они все равно оставались тем, чем и были: путями уклонения. Сам Иисус не подавал никакого знака, который мог бы быть истолкован таким образом, что его заповеди действительны только в течение какого-то короткого периода или в особых обстоятельствах. Он провозглашал их со всем авторитетом («Говорю вам…») и строгостью («Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном…»).

Не имеет значения то, насколько тяжелыми были мои попытки, я не искал легкого обходного пути в трактовке Нагорной Проповеди. Подобно легкому приступу депрессии, диссонанс моего восприятия слов Иисуса держал меня в состоянии постоянного душевного напряжения. Я пришел к выводу, что если Нагорная Проповедь утверждает Божий стандарт святости, то я могу отказаться от него с самого начала. Нагорная Проповедь не послужила моему улучшению; она просто продемонстрировала мне те пути, которых я не знал.

 

В конечном итоге, я нашел ключ к пониманию Нагорной Проповеди не в трудах больших теологов, а в совершенно другом месте: в произведениях двух русских романистов девятнадцатого века. Благодаря им я обрел свое собственное видение Нагорной Проповеди и ее мозаики закона и милости, видение, которое я обрел наполовину благодаря Толстому, наполовину благодаря Достоевскому. (В начале семидесятых годов Малкольм Маджеридж был удивлен, услышав, что люди, принадлежащие к интеллектуальной элите в Советском Союзе, находились в состоянии духовного соперничества. Анатолий Кузнецов, живущий в эмиграции в Англии, сказал ему, что в СССР вряд ли найдется   хоть один писатель или художник или музыкант, который не занимался бы вопросами духа.  Маджеридж сказал, «Я спросил у него [у Кузнецова] как это может происходить при наличии такой огромной работы по антирелигиозной промывке мозгов, проведенной над гражданами, и при отсутствии любой христианской литературы, включая Евангелие. Его ответ был запоминающимся; власти, сказал он, забыли изъять произведения Толстого и Достоевского, самые совершенные проявления христианской веры нашего времени». )

У Толстого я научился глубокому уважению к непреклонности Бога, к абсолютному идеалу. Нравственные идеалы, которые Толстой нашел в Евангелии, захватили его подобно пламени, хотя его попытки жить по этим идеалом и закончились, в конечном итоге, неудачей. Как и анабаптисты, Толстой стремился к буквальному следованию Нагорной Проповеди, и его рвение  вскоре заставило чувствовать себя его семью жертвами его поисков святости. Например, прочитав то, как Иисус велел  богатому человеку отдать все, что у него было, Толстой решил освободить слуг, отказаться от авторских прав на свои произведения и от распоряжения своей собственностью. Он носил одежду крестьян, сам шил себе обувь и начал работать в поле. Его жена, Соня, видя, как рушится финансовое положения семьи, резко протестовала против этого, пока он немного не одумался.

Когда я читаю дневники Толстого, я вижу отражение  моего собственного стремления к совершенству. Дневники содержат описание множества ссор между Толстым и его семьей, но гораздо больше между Толстым и им самим. Пытаясь достичь совершенства, он постоянно изобретал новые списки правил. Он бросил охотиться, курить, пить и отказался от мяса. Он разработал «Правила для развития эмоциональной воли, Правила для развития возвышенных чувств и вытеснения низменных». Однако он никогда не мог достичь необходимой самодисциплины, чтобы следовать этим правилам. Не один раз Толстой публично клялся хранить целомудрие и требовал отдельную спальню. Он никогда не мог долго держать свою клятву, и, к его большому стыду, сообщения о шестнадцати беременностях Сони по радио стали тому подтверждением.

Иногда Толстому удавалось совершать серьезные добрые дела. Например, после большого перерыва он написал последнюю новеллу Воскресение в возрасте семидесяти одного года в поддержку духоборов, анабаптистской группы, подвергавшейся преследованию со стороны царского правительства, пожертвовав всю выручку на финансовое обеспечение их эмиграции в Канаду. И, как я упоминал, философия ненасилия Толстого, восходящая напрямую к Нагорной Проповеди, дала обильные плоды, и возродилась, пережив своего создателя, в таких идеологических диссидентах, как Ганди и доктор Мартин Лютер Кинг.

Однако таким людям, как Ганди, воодушевленным подобными возвышенными идеалами, стоит прислушаться к критикам или биографам, которые были удивлены тем, какими жалкими были попытки Толстого соответствовать этим идеалам. Если быть совершенно откровенным, ему не удалось воплотить в жизнь то, что он проповедовал. Его жена хорошо сказала об этом (выразив явно пристрастное мнение):

 

В нем так мало неподдельной теплоты; его доброта исходит не из его сердца, а скорее из его принципов. Его биографы будут рассказывать о том, как он помогал рабочим носить ведра с водой, но никто никогда не узнает, что он не давал жене никакого отдыха и ни разу — за все эти тридцать два года — не подал своему ребенку глоток воды и не посидел у его постели, чтобы дать мне возможность отдохнуть немного от всех моих трудов.

 

Горячее стремление Толстого  к совершенству ни разу не принесло ему никакого подобия мира или душевного покоя. До самой смерти он в своих письмах и дневниках постоянно возвращался к печальной теме своего поражения. Когда он писал о своей религиозной вере или пытался преодолеть эту веру, антагонизм между реальностью и идеалом преследовал его по пятам. Он был слишком честен для самообмана, он не мог успокоить мучавшую его совесть, поскольку, честно говоря, он знал, что лежит на его совести.

Лев Толстой был глубоко несчастным человеком. Он осуждал коррумпированную Православную Церковь его времени, за что и был отлучен от церкви. Все его попытки самоутверждения потерпели поражение.   Ему пришлось спрятать все веревки в своем поместье и убрать все ружья, чтобы избежать искушения самоубийством. В конце концов, Толстой бежал от своей славы, от своей семьи, от своего положения, от себя самого; он умер как бродяга на одном сельском железнодорожном полустанке.

Чему же тогда я научился из трагической жизни Толстого? Я прочитал много его религиозных трудов, и я, безусловно, был воодушевлен его проницательным пониманием Божественного Идеала. Я понял, что, хотя некоторые считают, что Библия решает наши проблемы в различных областях — проблема справедливости, проблема нашего отношения к деньгам, расовая проблема — на самом деле Евангелие утяжеляет наше бремя. Толстой видел это и никогда не принижал идеалы Евангелия. Трудно не обратить внимание на человека, который соглашается освободить своих слуг и отказаться от своих страстей, просто подчиняясь заповедям Христа. Если бы он только смог жить в соответствии с этими идеалами — если бы только я мог сделать это.

Своим критикам Толстой отвечал, что не следует судить о святых идеалах по его неспособности им соответствовать. Не судите о Христе по тем из нас, кто несовершенно несет его имя. Один отрывок, взятый из личного письма, особенно хорошо показывает, как Толстой отвечал на подобную критику в свой адрес до конца своей жизни. Это некий итог его духовной жизни, одновременно и звучное признание истины, в которую он верил всем сердцем, и воззвание с тоской в голосе к той благодати, которую он так никогда полностью и не реализовал.

 

«Как насчет вас, Лев Николаевич, вы очень хорошо проповедуете, но живете ли вы сами так, как проповедуете?» Это самый естественный из вопросов, который все время мне задают; обычно это говорится триумфальным тоном, как будто это способно закрыть мне рот. «Вы проповедуете, но как вы сами живете?» И я отвечаю, что я не учу тому, чему не в состоянии учить, хотя мне страстно этого хочется. Я могу учить только посредством моих поступков, а мои поступки низки… И я отвечаю, что я виновен, и низок, и достоин презрения за мою неспособность исправить их.

В то же самое время, не с целью оправдаться, а для того, чтобы объяснить, почему мне не достает последовательности, я говорю: «Посмотрите на мою нынешнюю жизнь, а затем на мою прошлую жизнь, и вы увидите, что я пытаюсь выполнять их.  Это правда, что я не выполнил и тысячной доли их [христианских заповедей], и я стыжусь этого, но мне не удалось их выполнить не потому, что я не хотел этого, а потому, что не мог. Научите меня, как выбраться из окружающих меня сетей искушений, помогите мне, и я их выполню; даже и без помощи я хочу и надеюсь жить по ним.

Критикуйте меня, я сам это делаю, но критикуйте меня, а не тот путь, которому я следую и который я показываю всем, кто спрашивает меня, где он, по моему мнению, пролегает. Если я знаю дорогу домой и иду по ней пьяным, становится ли этот путь менее правильным оттого, что я шатаюсь из стороны в сторону! Если это неправильный путь, то покажите мне другой; но если  колеблюсь и сбиваюсь с пути, вы должны помочь мне, вы должны показывать мне верный путь так же, как я готов поддержать вас. Не сбивайте меня с пути, не радуйтесь тому, что я потерялся, не восклицайте радостно: «Посмотрите на него! Он говорил, что идет домой, а сам направляется в сторону болота!»   Нет, не злорадствуйте, а окажите мне помощь и поддержку.

Мне было грустно, когда я читал религиозные сочинения Толстого. Видение человеческого сердца, подобное рентгеновским лучам, которое сделало из него великого романиста, также превратило его в мучимого христианина. Как лосось на нерест, он всю жизнь пробирался против течения, в конце концов обессилев от морального истощения.

Однако я также чувствую благодарность по отношению к Толстому. Поскольку его неотступное следование собственной вере, произвело на меня неизгладимое впечатление. Я впервые столкнулся с его романами в тот период моей жизни, когда я страдал от длительных последствий «жестокого обращения с детьми по-библейски». В тех церквях, которые я посещал в детстве, было слишком много обмана, или, по крайней мере, мне так это виделось сквозь призму высокомерия молодости. Когда я наблюдал огромный разрыв между идеалами Евангелия и ошибками его последователей, у меня появлялось сильное искушение отказаться от этих идеалов как от безнадежно недостижимых.

Тогда я открыл для себя Толстого. Он был первым писателем, который, по моему мнению, выполнил эту одну из самых непростых задач: сделать добро таким же правдоподобным и привлекательным, как зло. В его романах, повестях и рассказах я нашел потенциал моральной силы, подобный вулкану Везувию. Несомненно, он изменил мою точку зрения.

 

Э.Н.Уилсон, биограф Толстого, отмечает, что Толстой страдал от «абсолютной теологической неспособности понять Воплощение. Его религия была построена исключительно на Законе, а не на Благодати, была, скорее, способом улучшить человека, а не видением Бога, сошедшего в падший мир». С кристальной ясностью Толстой видел свою собственную неадекватность в свете божественного идеала. Но ему не удалось сделать следующий шаг и позволить божественной благодати преодолеть эту неадекватность.

Вскоре после знакомства с Толстым я открыл для себя его соотечественника Федора Достоевского. Два этих наиболее знаменитых и совершенных из русских писателей жили и творили в один и тот же период истории. Странно, что они никогда не встречались, и, возможно, это было к лучшему — они были антагонистами во всех смыслах. В то время, как Толстой писал светлые и радостные романы, Достоевский писал темные и мрачные романы. В то время, как Толстой разрабатывал аскетические пути самосовершенствования, Достоевский периодически подрывал свое здоровье алкоголем и испытывал свою удачу в азартных играх. Достоевский сделал много ошибок, но в одном он был прав: его романы говорят о милости и прощении с толстовской силой.

Еще в молодости Достоевский пережил настоящее воскрешение. Он был арестован за принадлежность к группе, обвиненной в мятеже во времена царя.

Николая Первого, который, чтобы показать молодым неформальным радикалам тяжесть их ошибок, приговорил их к смерти и сымитировал процесс казни. Заговорщики были одеты в белые саваны и приведены на лобное место, где их ждала расстрельная команда. С завязанными глазами в погребальных одеждах, с крепко связанными за спиной руками, их поставили перед толпой зевак, а затем привязали к столбам. В самый последний момент, когда прозвучал приказ: «Готовсь! Целься!», и винтовки были приведены в боевую готовность и подняты, галопом прискакал всадник с заранее подготовленным посланием от царя: он смягчает наказание и заменяет смертную казнь каторжными работами.

Достоевский никогда впоследствии не забывал этого опыта. Он смотрел в глаза смерти, и с этого момента жизнь приобрела для него ни с чем не сравнимую ценность. «Теперь моя жизнь изменится, — сказал он, — я буду рожден заново в новой форме». Когда он сел на арестантский поезд, идущий в Сибирь, одна набожная женщина протянула ему Новый Завет, единственную книгу, которую разрешалось иметь в тюрьме. Веря в то, что Господь дал ему еще один шанс последовать его зову, Достоевский пристально изучал этот Новый Завет в течение всех лет своего заключения. Через десять лет он вернулся из изгнания, обладая непоколебимыми христианскими убеждениями, как говорится в одном из известных фрагментов: «Если бы кто-нибудь доказал мне, что истина и Иисус не одно и то же… то я бы предпочел остаться с Иисусом, а не с истиной».

Тюрьма предоставила Достоевскому еще одну возможность. Он был вынужден жить бок о бок с ворами, убийцами и крестьянами-пьяницами. То, что он жил одной жизнью с этими людьми, позволило ему позднее с несравненной достоверностью изображать героев в своих романах, таких, как убийца Раскольников в Преступлении и наказании. Идеалистические взгляды Достоевского на врожденную доброту человеческой натуры потерпели фиаско в столкновении с неискоренимым злом, которое он нашел в своих сокамерниках. Однако со временем он также заметил искру Божию даже в самых безнадежных заключенных. Он пришел к вере, что только будучи любимым, человеческое существо способно само испытывать любовь; «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас».

В романах Достоевского я столкнулся с милосердием. Преступление и наказание изображает жалкого человека, совершающего жалкое преступление. Однако милосердие все-таки входит в жизнь Раскольникова, благодаря обратившейся проститутке Соне, которая следует за ним до самой Сибири и ведет его к раскаянию. Братья Карамазовы, возможно, величайший из романов, которые когда-либо были написаны, построен на антитезе между блестящим агностицизмом Ивана и набожностью его брата Алеши. Иван в состоянии критиковать неудачи человеческого рода и каждую политическую систему, отмеченную этими неудачами, но он не может предложить никакого решения. У Алеши нету ответов на те интеллектуальные вопросы, которые затрагивает Иван, но у него есть ответ человечеству: любовь. «У меня нет ответа на проблему зла, — сказал Алеша, — но я знаю любовь».  В конечном итоге, в чудесном романе Идиот Достоевский представляет фигуру Христа в образе князя, страдающего эпилепсией. Спокойный, таинственный, князь Мышкин вращается в высших кругах русского общества, обличая их лицемерие и озаряя жизни этих людей добром и истиной.

Оба этих русских писателя стали моими духовными наставниками в трудное  время  моего христианского паломничества. Он помогли мне найти подходящие выражения  для основного парадокса христианской жизни. Толстой научил меня необходимости смотреть внутрь себя, в Царство Божие, которое находится во мне. Я понял, насколько ничтожны были мои попытки соответствовать высоким идеалам Евангелия.  А Достоевский научил меня всеобъятности благодати. Не только Царство Божие существует во мне; Сам Христос тоже пребывает там. «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать». Есть только один путь для каждого из нас, как преодолеть разрыв между высокими идеалами Евангелия и удручающей реальностью нашего душевного состояния: признать тот факт, что мы не соответствуем этим идеалам, но мы и не должны им соответствовать. Нас осуждает праведность Иисуса, который живет в нас, а не наша собственная. Толстой наполовину понимал это: все, что позволяет мне чувствовать себя  комфортно по сравнению с божественным моральным идеалом, все, что позволяет мне считать: «В конце концов, я достиг», — все это есть жестокий обман. Вторую половину понял Достоевский: все, что заставляет меня сомневаться во всепрощающей любви Божией, также есть жестокий обман. «Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, а по духу», -  это пророчество Лев Толстой никак не мог понять.

 

Абсолютные идеалы и абсолютная благодать: после того, как я  узнал об этом дуалистическом учении от русских романистов, я вернулся к Иисусу, и нашел, что оно полностью соответствует учению, содержащемуся в Евангелиях и особенно в Нагорной Проповеди. В своем ответе богатому молодому человеку,   в его притче о добром самаритянине, в его комментариях по поводу развода, денег, или по поводу любой другой моральной проблемы, Иисус никогда не принижал Божественные идеалы.   «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный «, — сказал он.   «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим». Ни Толстой, ни Франциск Асизский ни Мать Тереза, никто полностью не выполнил эти заповеди.

Однако тот же самый Иисус с любовью предлагал абсолютное милосердие. Иисус простил падшую женщину, преступника на кресте, ученика, который отрицал, что вообще был знаком с ним. Он выбрал этого неверного ученика, Петра, чтобы тот основал его церковь, а в другом случае обратился к человеку по имени Саул, который был известен тем, что преследовал христиан. Благодать Божия абсолютна, непреклонна и всеобъемлюща. Она распространяется  даже на тех, кто прибивал Иисуса гвоздями к кресту: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают», — это были последние слова, произнесенные Иисусом на земле.

Много лет назад я чувствовал себя столь недостойным в свете абсолютных идеалов Нагорной Проповеди, что я не замечал в них ни тени милосердия. Но, не смотря ни на что, однажды я понял двойственность их значения, я вернулся к Нагорной Проповеди, и нашел, что вся эта речь пронизана духом милосердия. Этот дух ощущается уже в заповедях блаженства — блаженны нищие духом, гонимые, плачущие; блаженны отчаявшиеся -  и продолжает присутствовать там вплоть до молитвы Отче Наш: «Прости нам долги наши… и избави нас от лукавого». Иисус начал эту великую проповедь словами, обращенными к тем, кто пребывает в нужде, и закончил молитвой, которая стала прототипом для всех групп социальной реабилитации. «Однажды, в один прекрасный день», — говорят участники группы анонимных алкоголиков; «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», — говорят христиане. Благодать Божия снисходит на отчаявшихся, на нуждающихся, на сломавшихся, на тех, кто не способен принять самостоятельное решение. Благодать Божия доступна нам всем.

Много лет назад я думал о Нагорной Проповеди как о плане человеческого поведения, которому никто не может следовать. Перечитывая ее снова и снова, я понял, что Иисус произнес эти слова не для того, чтобы создать для нас трудности, а для того, чтобы рассказать, каков Бог. Подтекстом Нагорной Проповеди является образ Бога. Почему нам следует любить врагов наших? Потому что солнце нашего милосердного Отца встает как над добрыми, так и над злыми. Зачем быть совершенным? Потому что Бог совершенен. Чем так привлекательно Царствие Небесное? Потому что Отец наш живет там, и он щедро вознаградит нас. Почем можно жить без страха и забот? Поскольку тот же самый Бог, который создал цветы лилии и траву на лугу, обещал заботиться о нас. Зачем молиться?

Если земной отец дает сыну хлеба или рыбы, то насколько больше прекрасных даров может дать Отец Небесный тем, кто его об этом просит.

Как я мог упустить это из вида? Иисус провозглашал Нагорную проповедь не для того, чтобы мы, подобно Толстому, пахали или копошились в отчаянии в своих ошибках с целью достичь совершенства. Он прочитал эту проповедь для того, чтобы донести до нас Божественный Идеал, к которому мы никогда не должны прекращать стремиться, но также и для того, чтобы показать, что никто из нас никогда не достигнет этого Идеала. Нагорная Проповедь побуждает нас понять ту огромную дистанцию, которая существует между нами и Богом, и любая попытка сократить эту дистанцию, каким либо образам изменяя наше поведение, обречена на неудачу.

Самой большой трагедией было бы превратить Нагорную Проповедь в очередную форму законничества; она скорее исключает любое законничество. Законничество, равно как и фарисейство, всегда будет в проигрыше, не потому, что оно слишком строго, а потому, что оно не достаточно строго. Громогласно, бесспорно доказывает Нагорная Проповедь, что мы стоим низшем уровне, по сравнению с Богом: убийцы и святотатцы, грешники и прелюбодеи, грабители и воры. Мы отчаявшиеся, и это, в действительности, единственное состояние, в котором подобает находиться человеческому существу, которое хочет познать Бога. Сорвавшись с высот абсолютного Идеала нам негде приземлиться, кроме как в спасительные сети абсолютного милосердия.

 

 

Глава 8 Миссия: Революция милосердия

 

У милосердия нет строгой сути.

Оно, как легкий дождь, струится с неба…

Земная сила выглядит как сила Бога,

Коль милосердие смягчает правосудие

Шекспир, Венецианский купец

 

 

 

Когда мои ученики в Чикаго читали Евангелия и смотрели фильмы о жизни Иисуса, то мы заметили строгую закономерность: чем более отталкивающе выглядит персонаж, тем лучше он чувствует себя в обществе Иисуса. Такие люди находили Иисуса привлекательным: самаритяне, считавшиеся  социальными отбросами, военачальник армии тирана Ирода, предатель-мытарь, одержимая семью демонами.

У более респектабельных типов Иисус, напротив, находил сухой прием. Ханжи фарисеи находили его неотесанным и мирским человеком, богатый молодой человек ушел, качая головой, и даже Никодим, человек широких взглядов, предпочел встречу под покровом ночи.

Я обратил внимание класса на то, как странно стала выглядеть эта закономерность теперь, когда христианская церковь привлекает людей респектабельных, которые очень напоминают тех, кому Иисус казался самым подозрительным человеком на земле. Что такого произошло, благодаря чему закономерность времен Иисуса превратилась в свою противоположность? Почему грешникам не нравится находиться среди нас?

Я рассказал  историю, которую услышал от одного друга, работающего в Чикаго с людьми, опустившимися на дно общества. К нему пришла проститутка, попавшая в беду, бездомная, с подорванным здоровьем, у которой не было денег, чтобы купить еды для ее двухлетней дочери. Со слезами на глазах она призналась, что продавала свою дочь — двух лет от роду! — мужчинам, занимающимся извращенным сексом, чтобы иметь возможность употреблять наркотики. Мой друг с трудом выслушал омерзительные детали ее истории. Он сидел молча, не зная, что сказать. В конце концов, он спросил ее, не думала ли она обратиться в церковь за помощью. «Я никогда не забуду  выражение абсолютного наивного потрясения на ее лице», — рассказывал он мне впоследствии. «Церковь!» -  воскликнула она. «Что бы это дало мне? Они бы только заставили меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас!»

Каким-то образом мы превратили церковь в сообщество респектабельных людей, сказал я своему классу. Люди, принадлежащие к низшим слоям общества, которые приходили к Иисусу, когда он жил на земле, больше не чувствуют себя  желанными гостями. Как Иисусу, самому совершенному человеку в истории, удавалось привлекать людей печально известных своим несовершенством?  И  что мешает нам следовать по его стопам сегодня?

Кто-то из учеников предположил, что законничество в церкви создало барьеры из жестких правил, которые заставили не-христиан чувствовать себя некомфортно.  Дискуссия в классе неожиданно приняла новое направление, когда те, кто пережил  пребывание в библейском колледже и в фундаменталистской церкви принялись рассказывать свои истории. Я рассказал о том как я сам в начале семидесятых был ошеломлен, когда в неком сомнительном Библейском Институте Муди, расположенном через несколько домов от нашей церкви, запретили студентам мужского пола носить бороды, усы и иметь любой волосяной покров ниже ушей — хотя студенты каждый день проходили мимо портрета Дуайта Л. Муди, косматого нарушителя всех этих трех запретов.

Все засмеялись. Все, кроме Грега, который ерзал на своем месте и постепенно «закипал2. Я заметил, как его лицо покраснело, затем побледнело от гнева. Наконец, Грег поднял руку и злобу и негодование выплеснулись из него. «Я хочу уйти из этого места», — сказал он, и в комнате воцарилось молчание. «Вы критикуете других за то, что они ведут себя как фарисеи. Я скажу вам, кто здесь настоящие фарисеи. Это вы [он указал на меня] и все остальные, находящиеся в этом классе. Вы думаете, что вы выше всех, вы сильны и зрелы. Я стал христианином, благодаря Церкви Муди. Вы находите себе козлов отпущения, чтобы смотреть на них свысока, чувствовать себя более духовными, чем они, и вы говорите о них за их спиной. Так поступают фарисеи. Вы все фарисеи.

Все посмотрели на меня в ожидании ответа, но мне было нечего сказать. Грег застал нас врасплох. В порыве духовного высокомерия мы смотрели свысока на других людей, считая, что они фарисействуют. Я взглянул на часы, в надежде на отсрочку. Такая удача мне не  была предоставлена: часы показывали, что от начала урока прошло пятнадцать минут. Я подождал прилива вдохновения, но его не было. Молчание становилось все тягостней. Я почувствовал себя смущенным и загнанным в угол.

Тогда Боб поднял руку. Боб был в классе новичком, и я буду ему благодарен до самой смерти за то, что он спас меня. Он начал обезоруживающе мягко: «Я рад, что ты не ушел, Грег. Ты нам нужен здесь. Я рад, что ты с нами, и я хотел бы рассказать тебе, зачем я пришел в эту церковь.

«Честно говоря, я идентифицирую себя с той чикагской проституткой, о которой упомянул Филипп. Я находился в наркотической зависимости, и мне бы и через миллион лет не пришло бы в голову обратиться в церковь за помощью. Однако эта церковь каждый четверг позволяет собираться группе анонимных алкоголиков в том самом подвальном помещении, в котором мы с вами сейчас находимся.  Я начал посещать собрания этой группы, и через некоторое время я решил, что церковь, которая принимает группу АА — сигаретные окурки, пятна от кофе, и прочее — не может быть плохой, так я принял решение сходить на службу.

«Должен вам сказать, что по началу те люди наверху пугали меня. Казалось, что они все понимают, тогда как я лишь пристроился в хвосте. Я заметил, что люди здесь одеты весьма прилично,  а лучшее, что мог себе позволить я, были голубые джинсы  футболка. Однако мне удалось побороть свою гордость и я начал приходить по воскресеньям утром так же, как по четвергам вечером. Люди не оттолкнули меня. Они протянули мне руку помощи. Это здесь я нашел Иисуса».

Словно кто-то открыл воздушный клапан, и все напряжение в комнате во время выступления Боба с его простым красноречием исчезло. Я пробормотал извинения за мое собственное фарисейство, и класс закончил занятие на дружеской ноте. Боб вернул нас на землю, показав, что грешники, так же как и остальные, отчаянно нуждаются в Боге.

Что стоит церкви, спросил я в заключении, стать местом, где бы охотно собирались проститутки, сборщики налогов и даже чувствующие свою вину фарисеи?

 

 

Иисус был другом грешников. Им нравилось быть с ним, и они искали его общества. А между тем, законники находили его шокирующей и даже мятежной личностью. В чем заключался секрет Иисуса, который мы потеряли?

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», — говорит пословица. Представьте себе, как ужасались люди первого века нашей эры  в Палестине, пытаясь применить этот принцип относительно Иисуса из Назарета. Евангелия упоминают восемь случаев, когда Иисус принимал приглашения на обед. Три из них (свадьба в Кане, гостеприимство Марии и Марфы, и прерванный обед в Эммаусе после его воскрешения) были нормальными отношениями между друзьями. Остальные пять, однако, нарушают все правила социальной иерархии.

Однажды Иисус обедал с Симоном Прокаженным. Благодаря тому, что я работал с доктором Полом Брандом, специалистом по проказе, мне тоже довелось пообедать с пациентами, больными проказой, и я могу вам сказать, что прошедшие две тысячи лет прогресса в области медицины мало что сделали, чтобы  смягчить социальное клеймо, которое накладывает эта болезнь. Один благородный, образованный человек в Индии рассказал мне, что в его жизни был день, когда он со слезами на глазах сидел в машине рядом с церковью, пока его дочь венчалась внутри. Он не мог показать свое изуродованное лицо, пока все гости не разошлись. Он также не мог устроить традиционное празднество по поводу свадьбы, поскольку кто же войдет в дом прокаженного?

В Палестине строгие законы навязывали специальное клеймо, свидетельствующее о проказе: зараженный человек должен был за стенами города и кричать «Заразен!» (???? «Нечист!»???? — Лев. 13:45),  прежде чем обратиться к кому-либо. Однако Иисус проигнорировал эти правила и сел за стол с человеком, который носил это клеймо как часть своего имени. Как назло, во время еды женщина с плохой репутацией вылила на голову Иисуса дорогое масло. В Евангелии от Матфея сказано, что Иуда Искариот с отвращением ушел из-за стола и пошел прямо к первосвященнику, чтобы предать Иисуса.

В другой сцене, содержащей несколько четких параллелей с предыдущей, Иисус трапезничал с другим человеком по имени Симон, и здесь тоже некая женщина помазала Иисуса миром, отерла его ноги своими волосами  и омыла слезами. Симон, будучи честным фарисеем, возмутился такой невежливости. Иисус дал на это прекрасный ответ, который помогает объяснить, почему он предпочитал общество «мытарей и грешников» таким выдающимся гражданам, как Симон:

 

Видишь ли эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования мне не дал, а она, с тех пор как я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.

Еще по меньшей мере один раз Иисус принимал приглашение от известного фарисея. Словно шпионы, ведущие двойную игру, религиозные лидеры следовали за ним повсюду и приглашали его на трапезы, придираясь к каждому его движению. Наперекор им, Иисус исцелил человека от водобоязни, не смотря на то, что была суббота, и затем он показал яркий контраст между обедами у фарисеев, построенными на строгой социальной иерархии, и Божественным празднеством, открытым для «нищих, увечных, хромых и слепых». Евангелия больше не засвидетельствовали ни одного случая, когда Иисус обедал с известными гражданами, и я прекрасно понимаю почему: Иисус с трудом находил время даже для настоящих (обычных???) обедов.( Фарисеи считали свой обеденный стол своего рода «храмом в миниатюре», что объясняет, почему они отказывались обедать с неевреями или грешниками. Возможно, Иисус также понимал свою трапезу как храм в миниатюре, что также объясняет, почему он ел в такой разношерстной компании сотрапезников.  Великая трапеза, которую он возвещал, теперь открыта для всех, а не только для тех, кто принял особое очищение.)

Две последних трапезы, о которых на известно, происходили в домах «мытарей», или сборщиков налогов, людей не популярных во все времена, а особенно во времена Иисуса.  Они собирали налоги, получая за это комиссионные, кладя себе в карман все излишки, какие могли выжать из местного населения, и большинство евреев считало их  предателями, которые служат Римской Империи. Слово мытарь стало синонимом словам грабитель, разбойник, убийца и коснеющий во грехе. Иудейские суды считали свидетельство сборщиков налогов недействительным, и их деньги не принимались в качестве пожертвования беднякам или для размена, поскольку они были добыты столь низким образом.

Если быть совершенно точным, Иисус сам напросился в дом к обоим сборщикам налогов. Когда он увидел изгнанного Закхея, как высоко ему пришлось забраться на дерево, чтобы увидеть Иисуса, он позвал его вниз и попросил остановиться у него дома. Толпа начала роптать,  но Иисус развеял их сомнения: «Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спаси погибшее». Другого подобного грешника, Левия, Иисус встретил у палатки, как раз во время процесса сбора ненавистных налогов. «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные», — сказал он народу в тот раз.

Читая о том, каких сотрапезников избрал себе Иисус, я ищу разгадку, которая объяснила бы, почему одна группа (грешники) чувствовала себя с Иисусом так комфортно, а другая (богатые) так некомфортно. Я нахожу эту разгадку в еще одной сцене из Евангелий, которая изображает одновременно и фарисеев, и явного грешника. Фарисеи схватили женщину во время акта прелюбодеяния, преступления, в наказание за которое насмерть забивали камнями. Как им, по мнению Иисуса, следует поступить? — спросили они, полагая ввести его в конфликт между моралью и милосердием.

Иисус делает паузу, наклонившись, пишет что-то на земле, и затем говорит обвинителям: «… кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Когда все исчезли, Иисус поворачивается к съежившейся женщине. «…женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?» — спросил он: «…и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».

Эта напряженная сцена раскрывает четкий жизненный принцип Иисуса: он выводит на чистую воду скрытые грехи, но прощает любой грех, в котором человек свободно сознается. Падшая женщина ушла прощенной, с новым стимулом жить; фарисеи ретировались, потрясенные до глубины души.

Вероятно, проститутки, сборщики налогов, и другие общеизвестные грешники с такой готовностью обращались к Иисусу, поскольку они в определенной степени сознавали, что были не правы, и для них Божественное прощение казалось очень привлекательным. Как сказал К. С. Льюис: «Проститутки не подвержены опасности считать свою жизнь настолько удовлетворительной, что им нет надобности обращаться к Богу: гордые, жадные, самоуверенные люди подвержены этой опасности».

 

 

Добрая весть Иисуса нашла различный отклик у евреев первого века нашей эры, многие из которых предпочитали строгий стиль Иоанна Крестителя, питавшегося акридами и предлагавшего строгое учение о суде и гневе, учению Иисуса о милосердии и трапезе, на которую будут приглашены все. Я могу понять это древнее предпочтение, отдаваемое закону, поскольку сам вырос в атмосфере законничества. Благодать была обманчивым, исчезающим понятием, которому было сложно проникнуть в мое сознание. Грех был конкретным, видимым понятием, легкой для попадания мишенью. Подчиняясь закону, я всегда знал, где согрешил.

Венди Кейминер, современный еврей, пытающийся постичь христианство, признает, что: «… в качестве постулата веры это учение о спасении через милосердие, и только через милосердие кажется мне чрезвычайно неубедительным. Оно, как мне кажется значительно пренебрегает справедливостью, идеализируя Бога, который настолько больше ценит веру, чем действие. Я предпочитаю Бога, который смотрит на нас сверху (очень давно воспринимая нас с юмором) и говорит: «Я бы хотел, чтобы они прекратили беспокоиться о том, существую я или нет, и начали выполнять мои указания».

По правде говоря, мы, христиане, тоже, вероятно, сочли бы, что легче следовать за Богом, который просто говорит: «Начинайте выполнять мои указания».

Евреи во времена Иисуса представляли себе ступенчатое восхождение к Богу, продвигаясь все выше и выше, выраженное иерархически в самой архитектуре храма. Неевреи и «полукровки», вроде самаритян, допускались  только во внешний Двор для Неевреев (Двор язычников); стена отделяла их от следующего отсека, который занимали еврейские женщины. Еврейские мужчины могли пройти на один уровень дальше, но только священники имели право входить в священные места храма. И, наконец, только первосвященник мог входить в Святое-святых храма, и то только раз в году в день, называемый Йом-Кипур.

Общество, в действительности, было религиозно-кастовой системой, основанной на различной степени святости, и фарисеи тщательно и ежедневно укрепляли эту систему. Все их правила, касавшиеся того, что нужно мыть руки и избегать всякой скверны, являли собой попытку сделать себя угодными Богу. Разве Господь не составил списки желательных (чистых) или нежелательных (несовершенных, нечистых) животных для принесения в жертву? Кумрамская (Кумранская) община ессеев придумала строгий закон: «Ни один сумасшедший, или лунатик, или недоразвитый, или идиот, ни один слепой, или калека, или паралитик, или глухой, и ни один несовершеннолетний не может быть принят в общину».

Посреди всей этой религиозно-кастовой системы появился Иисус. К ужасу фарисеев у него не было никаких предубеждений по поводу общения с детьми или грешниками, или даже самаритянами. Он прикасался к «нечистым» и они также прикасались к нему: прокаженные, калеки, женщина, страдающая кровотечением, лунатики и одержимые. Хотя законы Левита предписывали день очищения тому, кто дотронулся до больного человека, Иисус устраивал массовые исцеления, во время которых он прикасался ко множеству больных людей; его никогда не беспокоили правила, касающиеся осквернения после контакта с больным или даже мертвым человеком.

В качестве примера тех революционных изменений, которым дал ход Иисус, можно привести отношение Иисуса к женщинам. В те дни во время каждой службы в синагогах еврейские мужчины молились: «Да славиться Господь, Который не сделал меня  женщиной». Женщины сидели в особом помещении, где никто не проверял их присутствие, и где редко читалась Тора. В общественной жизни мало какая женщина заговорила бы с мужчиной вне своей семьи, и женщина не имела права дотрагиваться ни до одного мужчины, кроме своего супруга. Однако Иисус спокойно общался с женщинами и учил некоторых из них  как своих учениц. Самаритянскую женщину, которая пять раз побывала замужем, Иисус наставил на путь духовного возрождения (важно отметить, что это он начал разговор, попросив ее о помощи). Помазание проститутки, которое он принял с благодарностью. Женщины путешествовали вместе с толпой его последователей, не боясь вызвать этим большие пересуды. Женщины занимались популяризацией притч Иисуса и его толкований, и иногда он совершал чудеса по их просьбе. По мнению ученого, изучающего библейскую историю, Уолтера Уинка, Иисус оскорблял нравы своего времени в каждом из случаев общения с женщинами, зафиксированных в четырех Евангелиях. Действительно, как позднее скажет Павел, во Христе «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». (Дороти Сейерс добавляет по этому поводу: «Возможно, нет ничего удивительного в том, что женщины подвизались скорее у колыбели, нежели на кресте. Они никогда не знали мужчины, подобного этому Мужчине — другого такого никогда не было. Пророк и учитель, который никогда не придирался к ним, который никогда не льстил, не задабривал, не относился к ним свысока; который никогда не отпускал злых шуток в их адрес, никогда не обращался к ним иначе, чем «Женщины, да поможет им Бог!» или «Женщины, да благословит их Господь!»; который укорял без раздражения и хвалил без снисходительности; который воспринимал их вопросы и объяснения серьезно, который никогда не указывал им их место в обществе, никогда не призывал их быть женственными, и не насмехался над ними за то, что они женщины; который не преследовал корыстных целей, и не имел чувства сложного мужского достоинства, которое нужно сохранять; который принимал их такими, какие они есть, и абсолютно не был застенчив».)

Иисус действительно выворачивал наизнанку всю общепризнанную на тот момент мудрость ради женщин и других угнетенных людей. Фарисеи верили, что прикосновение к нечистому человеку марало того, кто к нему прикоснулся. Но когда Иисус прикасался к человеку, больному проказой, он не заражался от него — сам прокаженный очищался. Когда женщина аморального поведения мыла Иисусу ноги, она уходила прощенной и изменившейся. Когда он нарушал обычай, входя в дом к язычнику, слуга язычника выздоравливал. На словах и на деле Иисус проповедовал совершенно новое Евангелие милости: чтобы очиститься, человеку не нужно было совершать паломничество в Иерусалим, приносить жертвы, и подвергаться очистительным ритуалам. Все, что нужно было сделать, это следовать за Иисусом. Как это формулирует Уолтер Уинк: «Влияние святости побеждает влияние болезни».

«Во всем Евангелии нет ни единого поступка, или проповеди, или притчи, где содержались бы колкости  относительно женской испорченности; вероятно, никто не мог бы заключить из слов Иисуса, что в женской натуре есть нечто «странное».

Но мы можем легко сделать такой вывод из слов Его современников, и Его пророков, живших до Него, и из отношения Его церкви до сегодняшнего дня.

Одним словом, Иисус перенес акцент с Божественной святости (внутреннее свойство) на Божественное милосердие (свойство, направленное вовне). «Ибо много званых, — проповедовал он, — а мало избранных». Прерывая свой путь, чтобы встретиться  с неевреями, пообедать с грешниками и  дотронуться до больных, он распространял царство Божественного милосердия. С точки зрения еврейских лидеров действия  Иисуса подрывали самые основы существования их религиозно-кастовой системы — неудивительно, что Евангелия упоминают более двадцати случаев, когда они организовывали заговор против Иисуса.

Одна из историй Иисуса, противопоставляющая набожного фарисея полному раскаянию сборщика налогов, представляет собой краткое описание Евангелия милосердия. Фарисей, который постился два раза в неделю и исправно платил церковные сборы, благочестиво возблагодарил Бога за то, что он был выше разбойников, злодеев и прелюбодеев — и уж куда как выше, чем сборщик налогов, стоявший в стороне. Сборщик налогов, не осмеливавшийся даже понять глаза, также читал самую простую молитву, какую можно себе представить: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!». Иисус подвел итог: «Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот…».

Можем ли мы заключить из истории Иисуса, что поведение человека не имеет значения, что не существует нравственной разницы между дисциплинированным законником и разбойником, злодеем и прелюбодеем. Разумеется, нет. Поведение имеет значение во многих аспектах; просто это не тот способ, с помощью которого можно приблизиться к Богу. Скептик Э. Н. Уилсон комментирует притчу Иисуса о фарисее и сборщике налогов следующим образом: «Это шокирующая, анархическая в нравственном отношении история. Все в этой истории обращено к способности Бога прощать». Так оно и есть.

 

В своем социальном общении Иисус обращался к практике «великого переворота», провозглашенного в заповедях блаженства. В этом мире наш взор обычно обращен к богатству, красоте, успеху. Благодать, однако, предлагает нам мир, построенный на новом смысле. Поскольку Бог любит бедных, страдающих, гонимых, их должны любить и мы. Поскольку Бог никого не отвергает, этого не должны делать и мы. Своим собственным примером Иисус призывал нас смотреть на мир, как сказал бы Иреней, «глазами милосердия».

Притчи Иисуса подчеркивали этот смысл, ибо он часто делал бедных и угнетенных героями своих историй. Одна такая история изображала бедного человека, Лазаря — единственный персонаж притч Иисуса, названный по имени — которого эксплуатировал богач. Сперва этот богач наслаждался роскошной одеждой и прекрасной едой в то время, как нищий Лазарь, одетый в отрепья, спал за его оградой вместе с собаками, однако смерть поразительным образом поменяла их местами. Богач услышал слова Авраама: «Чадо, вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь».

Эта наглядная  история  глубоко запала в сознание ранних христиан, многие из которых относились к низшему экономическому классу. Богатые и бедные христиане заключили сделку: богатые согласились подавать бедным милостыню в обмен на то, что те станут молиться  за спасение их души. Конечно же Бог больше прислушивается к молитвам бедняков, решили они. (Даже в наши дни на похоронах монахи Бенедиктинцы произносят в своих молитвах, что «Лазарь узнает» их почившего товарища, следуя традиции, гласящей, что перед входом в рай стоит не Петр, а Лазарь.)

Некоторое время церковь тщательно старалась следовать этой новой логике, и в результате ранние христиане стали известны в Римской империи тем, что поддерживали бедных и страждущих. Христиане, в отличие от своих соседей язычников, охотно принимали в круг своих друзей представителей варварских племен, и когда разражалась эпидемия чумы, христиане ухаживали за своими страдальцами, в то время  как язычники уничтожали больных при появлении первых симптомов. В течение как минимум нескольких веков церковь буквально понимала заповеди Христа давать приют незнакомцам, одевать неимущих, кормить голодных, и навещать таковых в тюрьме.( Как пишут историки церкви, это доброе начинание имело место, пока к власти не пришел Константин, который легализовал веру и основал официальную имперскую церковь. Начиная с этого момента, в церкви появилась тенденция одухотворять бедность и оставлять прерогативу обладания земными благами за императором. Со временем церковь сама стала одним из богатейших учреждений.)

Когда я читаю рассказы об Иисусе и изучаю историю ранней церкви, я ощущаю себя одновременно и вдохновленным и встревоженным. Вопрос, который я впервые обсуждал с моим классом в Чикаго,  снова и снова заставляет меня чувствовать свою вину.  Как церковь в наши дни, имея перед глазами ясный пример Иисуса, стала сообществом  респектабельных людей, где изгои общества давно не чувствуют себя комфортно.

В настоящее время я живу в Колорадо, где я посещаю церковь,  в которой большинство прихожан относятся к одной и той же расе (белые) и к одному и тому же социальному классу (к среднему). Я боюсь открыть Новый Завет и увидеть, в какой смешанной почве пустила свои корни ранняя церковь. Церковь среднего класса, которую многие из нас знают сегодня, имеет мало общего с разношерстной группой, состоящей из отбросов общества, описанной в Евангелиях и деяниях апостолов.

Представляя себя самого живущим во времена Иисуса, я пытаюсь вообразить эту сцену. Бедняки, больные, сборщики налогов, грешники и проститутки, столпившиеся вокруг Иисуса, пораженные его вестью об исцелении и прощении. Богатые и влиятельные люди стоят в стороне, глядя на него испытующим взглядом, шпионя за ним, стараясь застать его врасплох. Мне известны эти факты о времени, когда жил Иисус, и, все же, пребывая в лоне комфортной церкви для среднего класса, в богатой стране такой, как Соединенные Штаты, я легко теряю понимание радикальной сущности учения Иисуса.

Чтобы изменить мое видение проблемы, я читал проповеди, которые написаны священниками основных христианских общин стран Третьего Мира. Евангелие в понимании стран Третьего Мира сильно отличается от Евангелия как оно проповедуется в большинстве церквей Соединенных Штатов. Бедный и необразованный человек не всегда может определить происхождение основного утверждения, резюмирующего миссию Иисуса («…помазал Меня благовествовать нищим… проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы…») как цитату из пророка Исаии, однако они воспринимают его как добрую весть. Они понимают великий переворот не как некую абстракцию, а как беспрецедентную  надежду, подаренную Богом и призыв Иисуса, обращенный к его последователям. Несмотря на то, как мир обходится с ними, бедные и больные, благодаря Иисусу, получили уверенность в том, что для Бога нет нежеланных людей.

 

Мне пришлось прочитать труды японского романиста по имени Шусаку Эндо, чтобы почувствовать, что феномен переворота лежит в самой основе учения Иисуса.

Родившись в стране, где к церкви имеет отношение не более одного процента населения, Эндо вырос в семье, где мать была страстной христианкой, и был крещен в возрасте одиннадцати лет. Будучи христианином в предвоенной Японии, он испытывал постоянное чувство отчужденности, иногда одноклассники третировали его за то, что он имел отношение к «западной» религии. Когда закончилась Вторая Мировая война, он отправился во Францию в надежде найти там родственные души. Он снова столкнулся с гонениями, на этот раз из-за расы, а не из-за религии. Будучи одним из первых японских студентов приехавших по обмену в страну, принадлежавшую к антигитлеровской коалиции, Эндо подвергся расовой дискриминации. «Косоглазый япошка», как некоторые называли его.

Отвергнутый как своей настоящей родиной, так и своей духовной родиной, Эндо испытал сильный кризис веры. Он начал ездить в Палестину, чтобы изучать жизнь Иисуса, и находясь там, он сделал потрясающее открытие: Иисус тоже был отверженным. Более того, отверженность была определяющей чертой жизни Иисуса. Его соседи смеялись над ним, его семья сомневалась в его святости, его ближайшие друзья предали его, а его соотечественники обменяли его жизнь на жизнь террориста. Во все время его служения Иисуса тянуло к больным и отверженным, к отбросам общества.

Этот новый взгляд на Иисуса имел для Эндо силу откровения. В далекой Японии Христианство виделось ему триумфальной верой времен императора Константина. Он изучал историю Священной Римской империи и великолепных Крестовых походов, восхищался фотографиями великих храмов Европы, мечтал жить в стране, где можно быть христианином, не боясь попасть в немилость.  Теперь, когда он изучил Библию, то увидел, что сам Христос не избежал не-милости. Иисус был страдающим Служителем, как это изображено у пророка Исаии: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое…» Эндо почувствовал, что, конечно же, этот Иисус как никто другой сможет понять то отчуждение, через которое он был вынужден пройти.

По мнению Шусако Эндо, Иисус принес весть материнской любви, чтобы сбалансировать ею отцовскую любовь Ветхого Завета. (Терапевт Эрих Фромм говорит, что ребенок из благополучной семьи получает любовь двух видов. Материнская любовь имеет тенденцию к безусловности, принимая ребенка в любом случае, не зависимо от его поведения. Отцовская любовь обычно носит временный характер, даруя свою благосклонность в том случае, если ребенок соответствует определенному стандарту поведения. В идеале, говорит Фромм, ребенок должен получать и принимать оба типа любви. Как считает Эндо, Япония, нация властных отцов понимала отцовскую любовь Бога, но не материнскую.) Конечно, милосердие присутствует и в Ветхом Завете, но оно легко теряется в связи с превалирующим акцентом на справедливости и законе. Обращаясь к культуре, воспитанной на этих строгих заповедях Торы, Иисус говорит о Боге, который предпочитает мольбу простого грешника молитве искушенного в религии человека. Он уподобил Бога пастуху, который бросает девяносто девять овец в загоне и отчаянно преследует одно отбившееся животное; отцу который не перестает думать о своем непослушном, неблагодарном сыне, хотя у него ест другой сын, который почтителен и послушен; богатому хозяину, который открывает двери своего дома женщинам с сомнительной  репутацией и мошенникам.

Иисус часто был «движим состраданием», а во времена Нового Завета сама эта фраза употреблялась для выражения тех чувств, которые испытывает мать по отношению к ребенку в ее утробе. Иисус останавливался, чтобы обнять нелюбимых и недостойных людей, которые абсолютно ничего не значили для остальной части общества — они позорят нас, мы не хотим их видеть — чтобы доказать, что даже «никчемные» люди бесконечно дороги Богу. Одна нечистая женщина, слишком боязливая и стыдливая, чтобы встретиться с Иисусом лицом к лицу, ухватилась за его одежу, в надежде, что Иисус не заметит этого. Он заметил. Она, как и многие другие «никчемные» люди, поняла, что не так то просто избежать внимания Иисуса.

Иисус своим существованием доказал, что Бог любит людей не как расу или как вид, но человека как индивидуальность. Богу есть до нас дело. «Возлюбив тех, кто был недостоин любви,  — сказал Августин, — ты сделал достойным любви и меня».

 

Временами мне нелегко поверить в Божию любовь. Я не живу в бедности, как христиане в странах Третьего Мира. Я также не познал жизнь в изгнании, подобно Шусаки Эндо. Но испил свою чашу страданий, — это правда жизни, которая превалирует над всеми расовыми и экономическими границами. Страдающие люди также нуждаются  в исполненных милосердия  глазах.

В течение одной ужасной недели два человека два дня подряд звонили мне, чтобы поговорить со мной по поводу одной из моих книг. Первый, молодой пастор из Колорадо, только что узнал о том, что его жена и маленькая дочь умирают от СПИДа. «Как я вообще я могу говорить с моей паствой о божественной любви после того, что случилось со мной?» — спросил он. На следующий день я услышал историю слепого человека, который за несколько месяце до этого приютил наркомана, находящегося на лечении, в своем доме, чтобы помочь ему. Недавно он обнаружил, что его жена изменяла ему с этим наркоманом в его собственном доме. «Почему Бог наказывает меня за то, что я пытаюсь служить ему?» — спросил он. Сразу же после нашего разговора он покинул свою квартиру, его телефон не отвечал, и я никогда больше не слышал об этом человеке.

Я научился даже не делать попыток дать ответ на вопрос «Почему»? Почему так случилось, что жене молодого пастора попалась пробирка с зараженной кровью? Почему некоторые добрые люди бывают наказаны за свои добрые дела, тогда как некоторые злые люди доживают в полном здравии до преклонных лет? Почему из миллионов людей, молящихся о физическом выздоровлении, лишь немногие получают ответ? Я не знаю.

Однако один вопрос больше не терзает меня, как это было раньше. Вопрос, который, я уверен, скрывается за большинством наших разногласий с Богом: «Не все ли Ему равно?» Я знаю только один способ, как ответить на этот вопрос, и я нашел этот способ благодаря изучению жизни Иисуса. В фигуре Иисуса Бог дал нам лицо, и я могу прочитать непосредственно по этому лицу, что Бог ощущает по отношению к людям вроде молодого пастора и слепого, который так и не назвал мне своего имени. Иисус утешил далеко не всех страждущих, он излечил только несколько человек на небольшом кусочке земного шара — но он дал ответ на вопрос, безразлична ли Богу наша судьба.

Нам известно три случая, когда страдание доводило Иисуса до слез. Он плакал, кода умер его друг Лазарь. Мне вспоминается один страшный год, когда один за другим умерли трое моих друзей. Горе, как я понял, это не то, к чему можно привыкнуть. Опыт первых двух смертей никак не подготовил меня к третьей. Горе ворвалось в мою жизнь, как грузовой поезд и раздавило меня. Оно заставило  меня задыхаться и мне ничего не оставалось, кроме как плакать. Каким то образом я чувствовал себя лучше, из-за того, что Иисус ощущал нечто похожее, когда умер его друг Лазарь.  Это дает поразительный ответ на вопрос, что долен ощущать Бог по отношению к трем моим друзьям, которых он также любил.

В другой раз на глаза Иисуса навернулись слезы, когда он смотрел на Иерусалим, и понял, какая судьба ожидает этот легендарный город. Он испустил крик, свидетельствующий о том, что Шусаку Эндо назвал материнской любовью: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз Я хотел собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» Я чувствую в этом спазме эмоциональной боли нечто схожее с тем чувством, которое испытывают родители, когда сын или дочь, сбившись с истинного пути, щеголяют своей свободой, отвергая все во, что его или ее учили верить. Или боль мужчины или женщины, которая только что узнала о том, что любимый человек ее бросил — боль обманутого любовника. Это есть беспомощная сокрушительная боль тщетности усилий, и она приводит меня к пониманию того, что сам Сын Божий испустил беспомощный крик перед лицом человеческой свободы. Даже Бог со всей его силой не может заставить человеческое существо любить.

В конце концов, как говорится в Послании К Евреям Святого Апостола Павла, Иисус «… с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти», но, конечно же, он не был спасен от смерти. Не будет ли это преувеличением сказать, что сам Иисус задал тот вопрос, который преследует меня, который преследует рано или поздно большинство из нас: Не все ли Ему равно? Что же еще может означать цитата из этого страшного псалма: «Боже мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»

Опять же меня странным образом утешает тот факт, что, когда Иисус оказался лицом к лицу с болью, он прореагировал во многом так же, как и я.  В саду он не молился: «О Господи, я так благодарен Тебе за то, что Ты выбрал меня, чтобы пострадать во имя Твое. Я в восторге от этой привилегии!» Нет, он испытывал боль, страх, покинутость и нечто похожее на отчаяние.  Все-таки он выстоял, поскольку он знал, что в центре вселенной жил его Отец, Бог любви, которому он мог безоглядно довериться, что бы ни произошло.

Ответ Иисуса страдающим и «никчемным» людям позволяет заглянуть в самое сердце Бога. Это не бесстрастный Абсолют, но скорее Любящий, который близок нам. Я уверен, что Бог смотрит на меня во всей моей слабости так же, как Иисус смотрел на вдову, стоящую у гроба своего сына, и на Симона Прокаженного, и на другого Симона, Петра, который отрекся от него, хотя и был избран, чтобы основать его церковь и руководить ею, руководить общиной, которая всегда должна находить место для  отверженных.

 

Глава 9 Чудеса: моментальный снимок сверхъестественного

 

Истинный реалист, если он неверующий, всегда найдет в себе силы и способность не поверить в чудесное, а если он оказывается поставленным перед чудом как перед неопровержимым фактом, он скорее не поверит собственному разуму, нежели признает этот факт. Вера не … является результатом чуда, но чудо происходит из веры.

Федор Достоевский

 

 

Атмосфера, в которой я вырос, была пропитана чудесами. Чуть ли не каждое воскресенье люди в нашей церкви торжественно сообщают о чудесных ответах на их молитвы, полученных на прошедшей неделе. Господь находил парковку для матерей, везших своих детей к врачу. Потерянные авторучки чудесным образом находились. Опухоли исчезали за день до намеченной операции.

В те дни Иисус казался мне Великим Волшебником и, соответственно, история о том, как он ходил по воде, произвела на меня особенное впечатление. Если бы я мог совершить такой трюк в моей школе, хотя бы раз! Как бы я был счастлив лететь по комнате подобно ангелу, с легкостью заставляя замолчать всех тех, кто насмехался надо мной и другими религиозными типами.  Как счастлив был бы я пройти невредимым среди хулиганов на автобусной остановке, как Иисус проходил через разъяренную толпу в своем родном городе.

Однако мне никогда не удавалось пролететь по классу, и хулиганы продолжали издеваться надо мной, сколь бы усердно я ни молился. Даже «ответы на молитвы» смущали меня. Кроме того, иногда места для парковки были заняты, а потерянные авторучки не находились. Иногда люди, приходившие в церковь, лишались работы. Иногда они умирали. Большая тень набежала и на мою жизнь: мой отец умер от полиомиелита вскоре после того, как мне исполнился год, несмотря на то, что сотни преданных своей вере христиан круглосуточно бодрствовали и молились за него. Где был тогда Бог?

Будучи взрослым, большую часть жизни я обращался к вопросам, которые впервые взволновали меня в юности. Молитва, которую я избрал для себя, не функционирует наподобие автомата для продажи ширпотреба: бросил вопрос, получил ответ. На то они и чудеса, чтобы «необычное» входило в повседневную жизнь. Мое представление об Иисусе тоже изменилось. Когда я теперь размышляю над его жизнью, чудеса играют гораздо менее значительную роль в моем представлении, чем в то время, когда я был ребенком. Суперменом он не был.

Да, Иисус демонстрировал чудеса — около трех десятков, в зависимости от того, как вы их считаете — но в действительности Евангелия преуменьшают их количество. Часто Иисус обращается к тем, кто видел чудо, с просьбой никому об этом не рассказывать. Некоторые чудеса, такие как Преображение или воскрешение двенадцатилетней девочки, Иисус творил только на глазах своих учеников, строго приказав им держать это в тайне. Хотя он никогда не отказывал тому, кто просил его о физическом исцелении, он неизменно отвергал просьбы продемонстрировать какое-нибудь чудо для увеселения толпы или для того, чтобы произвести впечатление на влиятельных людей. Иисус быстро понял, что возбуждение, вызываемое чудесами, вовсе не означает легкого обращения в веру, способную изменить жизнь.

Некоторые скептики, разумеется, не оставляют за чудесами права на существование, и для них любое сообщение о сверхъестественном событии неприемлемо уже по определению. В Смитсоновском музее в Вашингтоне выставлена книга в кожаном переплете, в которую Томас Джефферсон вклеивал все фрагменты из Евангелий, которые (не) содержат в себе ничего чудесного. Это была Библия, которую он читал каждый день до конца своей жизни, писание, изображавшее Иисуса скорее в качестве учителя, чем в роли чудотворца.

Подход Томаса Джефферсона — это исторический отголосок того, что происходило при жизни Иисуса. Тогда тоже рационалисты размышляли над учением Иисуса и тщательно исследовали его чудеса. Иногда они отрицали очевидные факты, которые они наблюдали, а иногда искали им альтернативное объяснение (волшебство, дьявольская сила). Люди редко легко верили в чудесное; в первом веке оно казалось им таким же подозрительным, каким бы показалось сегодня. Тогда, как и сейчас, чудеса вызывали подозрение, презрение и, только от случая к случаю, веру.

Поскольку я признаю в Иисусе Сына Божьего, который снизошел на землю «во славе Своей», я признаю чудеса, которые он совершал как естественное дополнение его работы. Но даже в этом случае, чудеса вызывают во мне большие вопросы. Почему их так мало? Почему он их вообще совершал?  Почему именно эти чудеса, а не другие? Я журналист, а не теолог, поэтому в поисках ответа на свои вопросы я смотрю на чудеса не в системе категорий, а скорее как на индивидуальные сцены, импрессионистические моментальные снимки из жизни Иисуса.

 

Первое совершенное Иисусом чудо было, пожалуй, самым странным из всех. Он никогда не повторял ничего, даже отдаленно похожего на это, и это чудо, кажется, удивило самого Иисуса не меньше, чем кого-либо еще.

Когда Иисусу было тридцать лет или около того, он появился на свадьбе со своей недавно образовавшейся командой учеников. Его мать тоже пришла туда, возможно, в сопровождении других членов семьи. В сельской жизни Галилеи празднование свадьбы вносило разнообразие в бесцветное существование. Жених с приятелями устраивал торжественное шествие по улицам, чтобы при свете факелов забрать невесту, потом каждый спешил в дом жениха на пир, который был бы достоин короля. Вспомните счастливые сцены из Уличного скрипача на крыше («Скрипача на крыше» — название американского фильма по Шалом-Алейхему): крестьянские еврейские семьи, танцующие во дворе в своих самых дорогих расшитых нарядах, музыку и смех, праздничные столы, заставленные глиняными блюдами со снедью и кувшинами с вином. Пиршество могло продолжаться целую неделю, пока хватало еды, вина и хорошего настроения. Свадьба действительно была чрезвычайно радостным событием.

Ученики Иисуса должны были с недоверием уставиться на происходящее, особенно те из них, кто пришел к нему от Иоанна Крестителя с его пустынной диетой и одеждами из шкуры животных. Могли ли теперь эти аскеты танцевать с еврейскими девушками и поглощать лакомства? Не расспрашивали ли их местные жители о Крестителе, самом близком к пророку Израеля человеку, которого они видели за последние четыреста лет? Евангелие от Иоанна об этом умалчивает. Оно только сообщает нам, что в момент социального кризиса все торжество чуть было не сорвалось. Кончилось вино.

Если подумать о чрезвычайных происшествиях, то случившееся достойно попадания в их список. Не вызывает никакого сомнения, что это потрясло гостей, но использовать Мессию, который пришел исцелять больных и освобождать пленных, для подобного рода социального faux pas (социальной бестактности??? М.б. «…но так бестактно использовать …»??? ) ? «Что Мне и Тебе, Жено?» — отвечает Иисус, когда его мать обращается к нему с этой проблемой. «Еще не пришел час Мой».

Мы может только гадать о том, что происходило в сознании Иисуса в те несколько секунд, когда он взвешивал вопрос Марии. Любой его поступок означал бы,что его время пришло, и с этого момента жизнь должна была измениться. Если просочится слух о его возможностях, он вскоре услышит мольбы нуждающихся людей от Тира до Иерусалима. К нему стекутся толпы: эпилептики, паралитики, глухонемые, бесноватые, не говоря уже о целых улицах нищих, которые будут вымаливать стакан бесплатного вина. Из столицы будут направлены люди для расследования. Стронутся стрелки часов, которые не остановятся до самой Голгофы.

Тогда Иисус, тот же самый Иисус, который совсем недавно во время поста в пустыне отверг предложение Сатаны превратить камни в хлеб, принял решение. В первый, но, конечно же, не в последний раз в своей общественной жизни, он нарушил свои планы, чтобы оказать услугу кому-то другому. «Наполните сосуды водою», — сказал он слугам. Сосуды наполнили и чудесное вино — лучшее вино, отборное вино, которое обычно подается в самом начале празднества, пока вкус еще не потерял свою утонченность, а гости свою впечатлительность — заструилось из них. Пир продолжился, хозяин расслабился, жених с невестой вернулись к серьезному отмечанию события.

Иоанн нигде не намекает, что гости или даже хозяин подозревали о той драме, которая разыгралась за кулисами. Мария, разумеется, об этом знала, так же как и слуги. Знали и ученики Иисуса: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его».

Что мы можем знать об этом странном происшествии? Писатели Жорж (Джордж) МакДональд и К.С.Льюис видят в нем напоминание о всеобщей милости Божьей, сконцентрированной в этом случае в узком луче, подобно тому как солнечные лучи проходят через увеличительное стекло. Чудеса Иисуса, как отмечается, обычно не вступают в противоречие с естественными законами, а скорее повторяют нормальную схему творения, но с другой скоростью и в меньших масштабах. «Некоторые чудеса создают в местном масштабе то, что уже создал Бог в масштабе Вселенной», — пишет Льюис. «Бог создает виноград и учит его собирать воду корнями и с помощью солнца превращать эту воду в сок, который будет обладать определенными качествами. Таким образом, каждый год со времен Ноя и до сих пор, Бог превращает воду в вино». В то же время, антитела и антигены творят чудеса исцеления в наших телах каждый день, но в более спокойной, менее сенсационной манере, чем способы исцеления, к которым прибегает Иисус.

Да, но как насчет скрытого смысла? Что означает это странное первое чудо? Отмежевываясь от традиции, Иоанн не истолковывает нам чудесное «знамение», которое для него почти всегда означает символ, что-то вроде разыгранной притчи. Некоторые комментаторы видят в этом предзнаменование Тайной Вечери, когда Иисус превращает не воду в вино, а вино в кровь, свою кровь, пролившуюся для всего человечества. Может быть.

Я предпочитаю более причудливую интерпретацию. А именно, Иоанн отмечает, что вино полилось из больших (двадцать — тридцать галлонов) сосудов, которые стояли, наполненные водой, перед домом, сосудов, которые использовались соблюдавшими порядки евреями для исполнения ритуального омовения. Даже во время свадебного празднества должны были чтиться обременительные ритуалы очищения. Иисус, в чьих глазах, должно быть, сверкнул игривый огонек, превратил эти сосуды, нудные символы старых порядков, в меха с вином, предвещающие новый порядок. Из очищенной воды фарисейства получилось изысканное молодое вино целой новой эры. Время ритуальных очищений прошло; началось время празднований.

Такие пророки, как Иоанн Креститель проповедовали справедливость, и в действительности многие из чудес Ветхого Завета отражали это чувство сурового правосудия. Однако первое чудо Иисуса было вызвано чутким состраданием. Этот урок не прошел даром для учеников, которые присоединились к нему на празднике бракосочетания в ту ночь в Кане — особенно для недавних учеников Крестителя.

 

Чудо превращения воды в вино, событие, произошедшее лишь однажды, перестало быть центром внимания в безвестном городке, о чьем местоположении археологи до сих пор спорят. Однако задолго до этого Иисус опробовал свои чудодейственные силы при свете дня на глазах у толпы энтузиастов. Как стало ясно на сегодняшний день, чудеса физического исцеления привлекали наибольшее внимание, и в девятой главе Евангелия от Иоанна говорится о подобном чуде в Иерусалиме, столице и центре оппозиции Иисусу. Иоанн отводит этой истории целую главу, делая классический набросок того, что происходит, когда Иисус нарушает общепринятый порядок.

История начинается с того, что в первую очередь интересует больных людей, с вопроса о причине. Почему я? Что Бог пытается сказать мне? Во времена Иисуса люди считали, что беды обрушиваются на тех людей, которые это заслужили.( Олимпийских игр 1994 года, когда конькобежец Ден Йансен споткнулся и в очередной раз проиграл забег на500 метров, его жена, Робин, инстинктивно воскликнула: «Господи, почему опять? Бог не может быть так жесток!» Несколько месяцев спустя молодая женщина написала доктору Джеймсу Добсону следующее письмо: «Четыре года тому назад я встречалась с мужчиной и забеременела от него. Я чувствовала себя опустошенной! Я обратилась к Богу «Почему Ты позволил, чтобы это случилось со мной?» Я не могу не удивиться тому, какую, собственно, роль Бог сыграл в том, что конькобежец потерял контроль над равновесием на повороте, и молодая пара потеряла контроль над собой во время свидания?)

Я заметил существенное изменение, произошедшее с тех времен, когда жил Иисус, изменение, касающееся того, что люди думают по поводу несчастий. Сегодня мы склонны обвинять Бога, возлагать на него ответственность как за катаклизмы (которые страховые компании называют «форс-мажорными обстоятельствами (англ.acts of God), так и за повседневные проблемы. Во время Зимних без греха, и нет страдания без вины», учили фарисеи, которые видели карающий перст Бога в природных катастрофах, во врожденных аномалиях, и в таких длительных мучениях, как слепота и паралич. Именно отсюда пошел образ «слепого от рождения человека». Воспитанные в надлежащих еврейских традициях, ученики Иисуса спорили по поводу того, что могло послужить причиной подобных врожденных аномалий. Может быть, человек согрешил каким-либо образом in utero? Или он пострадал от последствий родительского греха — предположение, которое легче сделать, но совершенно не соответствующее действительности.

Ответ Иисуса заключался в переворачивании традиционных представлений о том, как Бог смотрит на больных людей и калек. Он отрицал то, что слепота есть следствие какого-либо греха, а также старался свести на нет общее мнение по поводу того, что трагедии случаются с теми, кто их заслужил (см. Луку 13:1-5). Иисус хотел убедить больных в том, что они особенно любимы, а не прокляты Богом. Каждое из его чудес исцеления, в действительности, направлено против раввинской традиции «Ты заслужил это».

Ученики оглядывались назад, чтобы выяснить «Почему?» Иисус направлял их внимание вперед, отвечая совсем на другой вопрос: «Зачем?» Его ответ: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии».

То, что началось как трагическое повествование о слепоте какого-то человека, закончится надреальным повествованием о слепоте кого-то другого. Соседи этого человека заставляют его доказывать свою нормальность, фарисеи задают ему формальные вопросы, и его собственные родители (которые оказываются достаточно бессердечными для того, чтобы бросить его, в итоге, вести нищенскую жизнь) уступают общему давлению. Что же касается прозревшего человека, то у него слишком мало времени на такие теологические рассуждения: «Грешник ли Он, не знаю», — высказывает он свое суждение об Иисусе. «Одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу».

В Иерусалиме, где Иисуса порицали за его ересь, очевидное чудо, особенно совершенное в субботу, представляло собой серьезную угрозу официальной доктрине. Хотя фарисеи не могли опровергнуть чудо — слепой нищий теперь смотрел им в глаза и открыто над ними насмехался — в конце концов, они все равно остаются сторонниками теорий возмездия, существующих в их время. «Во грехах ты весь родился и ты ли нас учишь?» — набрасываются они на прозревшего. Слепцы от теологии не так легко признают свои ошибки.

Реакция на это чудо, как и на многие другие, приведенные в Писании, демонстрирует камень преткновения в вопросах веры: хотя вера может совершать чудеса, совсем не обязательно, что чудеса влекут за собой веру.

 

Можно воспринимать болезнь как механическое разрушение клеток тела или относиться к ней в более широком смысле как к состоянию не-легкого (dis-ease) функционирования тела, сознания и души. Я познакомился с этим на примере пациентов доктора Поля Бранда, специалиста по заболеваниям проказой, соавтором книг которого я являлся. За исключением самых ранних стадий заболевания, больной проказой не чувствует физической боли. Это, в действительности и является проблемой: после того, как бациллами проказы убиваются нервные клетки, больные больше не в состоянии осознавать опасность разрушения своего собственного тела. Прокаженный целый день может ходить по острым металлическим шурупам, пользоваться расщепленным молотком или чесать пораженное место глазного яблока. Любое из этих действий разрушает клеточную ткань и вполне может привести к потере какого-нибудь члена или зрения, но совершенно не причиняет больному боли.

Хотя больные проказой не чувствуют боли, они действительно страдают, страдают больше, чем все те люди, которых мне доводилось знать. Но почти всю эту боль они чувствуют извне, когда их отталкивает окружающее их общество. Доктор Бранд рассказал мне об одном молодом человеке, которого он лечил в Индии. Во время осмотра Бранд положил свою руку на плечо пациента и сообщил ему через переводчика о том лечении, которое ему предстоит пройти. Он с удивлением увидел, что голова больного затряслась и послышались всхлипывания. «Я сделал что-нибудь не так?» — спросил Бранд переводчика. Девушка перевела вопрос на тамильский язык и ответила: «Нет, доктор. Он говорит, что плачет из-за того, что Вы положили руку ему на плечо. До того, как он пришел сюда, многие годы никто к нему не прикасался».

В наши дни в западных странах, где заболевание проказой встречается крайне редко, новая болезнь несет на себе этот отпечаток моральной и социальной отверженности. «СПИД — это современная проказа», — говорит бывший Генеральный хирург К. Эверетт Куп. «Сегодня встречаются люди с таким же отношением к больным СПИДом, какое было у многих людей к больным проказой сотню лет назад». Я знаю одного больного СПИДом, который проделал путешествие в тысячу сто миль, для того чтобы провести День Благодарения в кругу своей семьи в Мичигане. Он не видел их семь лет. Родители приняли его неприязненно, и когда стол был накрыт к обеду, каждый получил свою порцию индейки на блюде из лучшей китайской керамики фабрики Уэджвуда — все, за исключением их сына, больного СПИДом, для него были сервированы пластиковые приборы.

Иисус знал все о том пятне, которое ложится в обществе на людей, страдающих такими заболеваниями как СПИД или проказа. Легкомысленные (??? — м.б. можно перевести как то по другому, т.к. похоже автор подразумевает законы из В.З.) законы предписывают прокаженным жить за пределами городов, держаться от всех остальных на расстоянии не менее шести шагов и носить траурные одежды, подходящие для погребения. Легко могу представить себе волну негодования, всколыхнувшую толпу, когда один такой изгой, которого все сторонились, появился в толпе и бросился к ногам Иисуса. «Господи! Если хочешь, можешь меня очистить», — сказал он.

Матфей, Марк и Лука приводят различные описания этого эпизода, но все трое включают в него одно выражение: «Он простер руку и прикоснулся к нему». Толпа, должно быть, открыла рот от изумления — не нарушается ли тем самым закон Моисея, запрещающий подобный поступок? Жертва проказы, наверное, вздрогнула. В течении скольких месяцев или лет он был лишен ощущения тепла человеческой плоти, прикасающейся к его собственной плоти? Это прикосновение Иисуса положило конец его не-легкому (dis-ease) положению. Закон был соблюден (??? -он был свободен от закона???).

Отношение Иисуса к больным легло в основу положений церкви, сформировавшейся вокруг него, и христиане продолжали следовать его примеру, заботясь о больных, бедных и отверженных. Однако в случае с проказой церковь иногда добавляла к этому несчастью еще и свое свидетельство о «проклятии Божием», но в то же время были отдельные личности, которые пытались проложить путь в ее исцелении. Религиозные ордена посвящали себя излечению проказы, и научным прорывом в излечении этого заболевания мы, кажется, обязаны миссионерам, поскольку они были единственными, кто соглашался работать с больными проказой.* Подобным образом

*Причудливая вера в Средневековье определяла отношение церкви к больным проказой. Из-за неверного перевода Иеронима лидеры церкви уверовали в то, что описание Исаии Страдающего Слуги как «страдающего» или «знающего страдание» христиане сегодня участвуют в помощи больным СПИДом и работают в приютах, современное движение посвятило себя тем, у кого мало надежды на физическое выздоровление и кто очень нуждается в любви и заботе.

Мать Тереза, чьи сестры милосердия управляют в Калькутте как приютом, так и клиникой для больных проказой, однажды сказала: «У нас есть медикаменты для людей с такими заболеваниями как проказа. Но эти лекарства бессильны против основной проблемы, заболевания, которое называется быть отвергнутым. Это то, что надеются побороть мои сестры». Больные и бедные, говорит она, страдают гораздо более от выброшенности из общества, чем от материальных нужд. «Один алкоголик в Австралии рассказал мне, что когда он гуляет по улицам, он слышит, как шаги догоняющих или проходящих мимо него людей ускоряются. Одиночество и ощущение того, что ты отвергнут, это самая ужасная беда». Не нужно быть доктором или чудотворцем, чтобы понять это.

 

Восхитительная история, которая следует в Евангелии непосредственно за исцелением проказы, показывает, насколько важны друзья для заболевшего человека. Парализованный мужчина, вынужденный полагаться на других людей, кормящих и моющих его и даже следящих за санитарными условиями его жизни, теперь должен был обратиться к их помощи, чтобы поступить в соответствии со своей верой.

Я вспоминаю те бурные эмоции, которые вызывала во мне эта история первое время после того, как я услышал ее в воскресной школе. Этот паралитик так истово желал встречи с Иисусом, что уговорил четырех своих друзей разобрать часть крыши и опустить его кровать в дыру! Этот человек, проведший всю жизнь в горизонтальном положении, пережил несколько вертикальных мгновений своей судьбы. Комментаторы Библии заостряют внимание на том, что соломенные и черепичные крыши в Палестине было гораздо проще разобрать и починить, чем кровли домов в наше время. Они не учитывают одного: отверстие в крыше навряд ли можно назвать тем естественным путем, означало, что он действительно был болен проказой. Так в двенадцатом и тринадцатом веках люди пришли к выводу, что Иисус, должно быть, был болен проказой. Эта вера кардинально изменила взгляд на это заболевание: проказа была отныне не «проклятием Божиим», а «Святым Недугом». С крестоносцами, возвращавшимися из похода прокаженными, обращались с величайшим благоговением, и «лазаревые дома» («Лазареты»), в которых лечили это заболевание (названные так по имени нищего Лазаря), появлялись как грибы, в одной только Франции их насчитывалось около двух тысяч. Это историческое движение являет собой яркий пример того, как церковь буквально следовала указанию Иисуса обращаться с «малейшим из сих братьев Моих» так, как она обращалась бы с самим Иисусом которым обычно входят в дом. Более того, независимо от того, насколько прочной была крыша, попытки проделать в ней отверстие, несомненно, будут мешать тому, что происходит внутри дома. Летящая пыль, кусочки соломы и глины, шум и хаос не могут не нарушать происходящего.( Священник, по имени Дональд Синиор, сделал одно наблюдение, которое я никогда раньше не встречал, читая об этой истории, наблюдение, касающееся доступности Иисуса для больного человека. Синиор пишет: «Каждый больной человек может поведать множество историй вроде этой — историй о том, как приходится входить в церковь через ризницу (или, что еще хуже, позволять вносить себя по ступенькам как ребенка), добираться до лекционного зала посредством грузового подъемника и потом проходить через кухню или склад, чтобы присоединиться к `нормальным` людям, вошедшим через парадный вход».)

Толпа, присутствие которой и явилось препятствием для попадания в дом, испытала два сильных потрясения. Первым потрясением для нее стал тот ни на что не похожий способ, который друзья паралитика избрали для разрешения этой проблемы. Потом к этому добавилась совершенно неожиданная реакция Иисуса. Когда Иисус увидел их веру — множественное число, которое подчеркивает роль четырех друзей в исцелении — он сказал: «Дерзай, чадо! Прощаются тебе грехи твои». «Чадо, возрадуйся», — так переводит эту первую фразу другое Евангелие. Буквально: «Не унывай!»

Совершенно очевидно, что Иисус обрадовался случившемуся. Экстраординарные проявления веры всегда производили на него впечатление, и, естественно, трюк четверых мужчин, разрушивших крышу, был наглядным тому доказательством. Однако, реакция Иисуса ошеломила присутствующих. Кто хоть что-то говорил о грехах? И кто такой Иисус, чтобы отпускать их? В своей типичной манере эксперты от теологии принялись спорить о том, имеет ли Иисус право отпускать грехи, ни разу не вспомнив о парализованном человеке, лежавшем на строительном мусоре, нападавшем с крыши.

Иисус подогрел спор загадочными словами, которые, кажется, подводят итог его отношению к исцелению физических недостатков: «Ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» Однако он оставляет этот вопрос неразрешенным до тех пор, пока ответом на него не станет вся его жизнь. Без сомнения, физическое исцеление было намного более простым. Словно подтверждая это, Иисус едва произнес слово, как парализованный человек уже встал на ноги, взял свою постель и пошел — если не поскакал — домой.

Иисус никогда не сталкивался с болезнями, которые он не мог бы излечить, с врожденными аномалиями, которые он не мог бы выправить, с бесами, которых он не мог бы изгнать. Но ему попадались скептики, которых он не мог убедить, и грешники, которых он не мог обратить в веру. Отпущение грехов требует волевого акта со стороны человека, которому отпускаются грехи, и многие из тех, кто слышал решительные слова Иисуса о сострадании и всепрощении, удалялись, так и не раскаявшись.

«Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи…», — объявил Иисус скептикам, исцелив человека, яркая иллюстрация того, как «больший» служит «меньшему». Иисус знал, что духовный недуг гораздо более разрушителен для человека, чем какое бы то ни было физическое нездоровье. Каждый исцеленный в итоге все равно умрет — и что? Он пришел не для того, чтобы излечивать физические клетки, из которых состоит мир, но для того чтобы исцелить его души.

Как легко мы, живущие в материальных оболочках, забываем о духовном мире. Мне пришло в голову, что хотя Иисус потратил много времени на такие проблемы, как лицемерие, произвол законников, гордость, мне не припоминаются телевизионные каналы, посвященные решению этих «духовных» вопросов; зато я знаю множество передач, сосредоточивших свое внимание на физических недугах. Однако, когда я начинаю ощущать самодовольство, я вспоминаю, как легко мной самим овладевал самый легкий приступ физического страдания, и как редко меня мучили мои грехи.

Когда дело доходит до чудес, Иисус обозначает совсем иные приоритеты, нежели большинство из его последователей.

 

Только одно чудо описывается во всех четырех Евангелиях. Оно произошло на зеленых холмах у берегов Галилейского моря в то время, когда популярность Иисуса -  также как и его уязвимость — достигла своего пика. Куда бы он ни шел, за ним следовала толпа, состоявшая из бесноватых и больных.

За день до великого чуда, Иисусу пришлось переплыть на другой берег озера, чтобы отделаться от этой толпы. Ирод только что казнил Иоанна Крестителя, родственника Иисуса, его предвестника и друга, и Иисусу нужно было какое-то время побыть одному, чтобы предаться печали. Смерть Иоанна, без сомнения, вызвала у него мрачные мысли о той участи, которая ожидала его самого.

Увы, уединенного прибежища Иисус не нашел. Большая группа вчерашних слушателей Иисуса предприняла десятимильный поход вокруг озера, и вскоре сотни, тысячи людей столпились вокруг него. «Он сжалился над ними», — говорит Марк, — «потому что они были как овцы, не имеющие пастыря». Вместо того, чтобы провести день, восстанавливая свои душевные силы, Иисус провел его исцеляя больных, постоянно растрачивая энергию и разговаривая с толпой, достаточно большой, чтобы заполнить современную баскетбольную арену.

 

Возникла проблема с пропитанием. Что делать? Собралось по меньшей мере пять тысяч мужчин, не говоря уже о женщинах и детях! Нужно отослать их прочь, подсказал один из учеников. Купите им еды, велел Иисус. Как? Он что, смеется над ними? Для этого им пришлось бы работать восемь месяцев!

Тогда Иисус велел им это таким тоном, какого они от него еще не слышали. Рассадите всех группами по пятьдесят человек, сказал он. Это было похоже на массовый политический митинг — праздничный, хорошо организованный, с соблюдением иерархии — именно то, чего можно было ожидать от Мессии.

Когда мы сегодня читаем о жизни Иисуса, мы неизбежно осознаем, как это происходило. В то время, никто, кроме Иисуса, этого не понимал. В группах на склоне холма раздавалось ворчание. Он ли это? Может ли это быть? В пустыне Сатана развернул перед Иисусом перспективы чуда, ублажающего толпу. Сейчас, уже не для развлечения толпы, а для насыщения людей Иисус взял две соленые рыбки и пять маленьких хлебов и сотворил чудо, которого все от него ждали.

Три Евангелия на этом заканчивают описание данного эпизода. «И ели все, и насытились. И набрали кусков хлеба о остатков от рыб двенадцать полных коробов», — сообщает Марк с мастерской сдержанностью. Только Иоанн говорит о том. что последовало за этим. Иисус, наконец, остался в одиночестве. Пока ученики гребли через озеро, всю дорогу борясь со штормом, Иисус провел всю ночь на вершине горы, молясь в одиночестве. Позднее этой же ночью он присоединился к ним, пройдя до лодки по воде.

Следующим утром, в почти комичной сцене погони за Иисусом, толпа послала несколько лодок и гоняла Иисуса вокруг озера, как косяк рыбы, которым движет любопытство (толпа , которой двигало любопытство, послала несколько лодок и гоняла Иисуса вокруг озера, как косяк рыбы). На следующий день после сотворения одного чуда, они хотели еще большего. Иисус разгадал настоящее намерение толпы: схватить его силой и короновать на царство. Все царства мира я дам тебе, обещал Сатана.

Разговор протекал между двумя сторонами, говорившими на совершенно разных языках. Иисус был непривычно резок, обвиняя толпу в том, что она движима жадностью и желает только того, чтобы набить себе животы. Он делает такие провоцирующие заявления как: «Я есмь хлеб жизни» и «Я сошел с небес». Он говорит вещи, которые нельзя постичь: «… если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни».

Подобно греческому хору, аудитория драматично вторила каждому из этих жестких слов. Они роптали. Они спорили. Они не так легко откажутся от своей мечты. Древняя еврейская традиция учила, что Мессия возобновит практику Моисея, дававшего хлеб с неба, и разве Иисус не сделал этого день назад? Все еще переваривая вчерашнее чудо в своих животах, они хотели еще какого-нибудь чудесного знамения. Они были одурманены.

В конце концов, Иисус «победил» в этом споре. Как оказалось, он не был их типом Мессии: он не предоставлял по требованию хлеб и зрелища. Огромная, бесконечная толпа отхлынула, и ученики Иисуса начали грызню между собой. «Какие странные слова! Кто может это слушать?» — говорили они. Многие оставили его, но раскол среди учеников упоминает только Иоанн. «Не хотите ли и вы отойти?» — печально спросил Иисус своих Двенадцать избранных.

То, что Иисус накормил пять тысяч человек, наглядно демонстрирует то, почему он, имея в своем распоряжении сверхъестественную силу, проявил такую амбивалентность по отношению к чудесам. Да, они увлекали толпу и вызывали рукоплескания, но очень редко приводили к раскаянию или к твердой вере. Он же принес весть повиновения и таинства, а не шоу для зевак и любителей сенсаций.

С того самого дня учение Иисуса принимает другой оборот. Он стал более открыто говорить о своей смерти, так, словно эти произошедшие друг за другом эпизоды шумного одобрения, а затем отторжения прояснили ему его будущее. Странные фигуры речи, с которыми он обращался к толпе, теперь начали становиться понятными. Имелся в виду не волшебный хлеб жизни, наподобие манны; он был дан с неба, чтобы быть разломленным и смешанным с кровью. Он говорил о своем собственном теле. Как сказал Роберт Феррар Кэпон, «Мессия не собирался спасать мир чудесными вмешательствами, оказывая ему первую помощь: здесь улегся шторм, там накормлена толпа народа, женщина, исцеленная мимоходом. Скорее всего, речь шла о спасении через более темное, более глубокое, ни на что не похожее таинство, в центре которого стояла его собственная смерть».

В тот день на зеленом холме у озера Иисус прошел что-то вроде теста. Сатана предрекал ему это еще в пустыне, но то искушение было более теоретическим. Здесь же уже была реальность, проверка предложением царства, на которое он имел полное право — и от которого он отказался, выбрав более тяжелый, смиренный путь.

«Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения!» — говорил Иисус, когда кто-нибудь просил его продемонстрировать свою силу.

И даже в Иерусалиме, в столице, где множество людей было свидетелями тех чудес, которые он совершал, и верило в него, «…Сам Иисус не вверял Себя им»,  поскольку он знал, что было в их сердцах.

Знамение — это не то же самое, что доказательство; знамение — это просто дополнительная подсказка для того, кто смотрит в нужном направлении.

Последнее великое «знамение» в Евангелии от Иоанна происходит в самом центре его книги, в одиннадцатой главе и становится кульминационным моментом для всего, что происходит до этого события и что за ним следует. Иоанн указывает на чудо, произошедшее с Лазарем как на событие, которое окончательно настроило религиозных лидеров против Иисуса. Его Евангелие также подводит ясный итог того, к чему привели или не привели чудеса, совершенные Иисусом в то время, когда он жил на земле.

Среди них история Лазаря имеет особый характер «инсценировки». Обычно когда Иисус получал известия о том, что болен человек, он реагировал незамедлительно, иногда меняя планы, чтобы отозваться на призыв о помощи. На этот раз, узнав о болезни одного из своих хороших друзей, он задержался в одном городе на два дня. Он поступил так намеренно, полностью осознавая, что отсрочка приведет к смерти Лазаря. Евангелие от Иоанна предлагает таинственное объяснение Иисуса, обращенное к его ученикам: «Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали». Он осознанно позволил Лазарю умереть и заставил его семью страдать.

В другом контексте Евангелие от Луки противопоставляет личности двух сестер Лазаря: Марфа, обстоятельная хозяйка, которая находится в постоянных заботах о кухне, и задумчивая Мария, предпочитающая сидеть у ног Иисуса. В час, когда пришла беда, обе эти личности остались верными себе.  Марфа побежала по дороге навстречу Иисусу, чтобы встретить его на краю селения. «Господи! — бросилась она к нему, — если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Чуть позже Мария присоединилась к ней и с горечью повторила те же самые слова: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой».

В словах сестер звучали укоризненные ноты, обвинение Бога, который не ответил на молитвы. Как бы мы ни старались, те из нас, кто испытывает горе, не может избежать слов, вроде «если бы». Если бы только он не полетел этим рейсом. Если бы он только бросил курить. Если бы только я нашел время сказать «до свидания».

В этом случае, у Марии и Марфы была четкая мишень для их «если бы»: сам Сын Божий, их друг, который мог бы предотвратить смерть.

Недостатка веры можно было не стыдиться. Марфа уверяла Иисуса в том, что она верит в загробную жизнь и, нужно заметить, она действительно провозгласила Иисуса Мессией, Сыном Божиим. Детская вера подсказывала ей вопрос: почему Иисус не помог? Друзья и родные задавали резкий вопрос: «Не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?»

Марфа плакала. Мария плакала. Все скорбящие плакали. Наконец, сам Иисус, «восскорбел духом и возмутился» и расплакался. Иоанн не говорит о том, почему Иисус плакал. С того момента, как он уже раскрыл свои планы воскресить Лазаря из мертвых, он действительно не чувствовал той скорби, которую переживали опустошенные близкие. Все же, что-то его растревожило. Когда он подошел к могиле, он снова почувствовал спазм, «скорбя внутренно», как передают это некоторые Евангелия.

Смерть никогда раньше не беспокоила Иисуса.  Он без усилий возвратил сына вдове из Наина, остановив движущуюся  погребальную процессию. Он вернул к жизни дочь Иаира к жизни почти играючи: «Встань, чадо!» — как отец, который будит своего ребенка.  В случае с семьей Лазаря, однако, он казался обеспокоенным, озабоченным, расстроенным.

Молитва Иисуса, произнесенная у могилы, дает нам ключ к разгадке: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня». Нигде больше Иисус не молился, думая о людях стоящих у него за спиной, подобно актеру в драме Шекспира, который поворачивается к толпе, чтобы произнести ремарку. В этот момент Иисус, казалось, был уверен в своей двойственной сущности, будучи одновременно тем, кто сошел с небес, и Сыном Божиим, рожденным на земле.

Прилюдная  молитва, громкий голос, жесты, все это свидетельствует о внутренней духовной борьбе. Иисус расставлял акценты, предлагая знамение вниманию публики, и здесь, как нигде более, он признал промежуточное положение мира, сотворенного Богом. Иисус, разумеется, знал, что Лазарь был теперь вполне удовлетворен и доволен тем, что покинул этот бренный мир. Марфа и Мария тоже знали об этом, в теории. Но в отличие от Иисуса и Лазаря, они никогда не слышали смеха, раздававшегося по ту сторону смерти. Веру в силу и любовь Бога на какое-то время поколебала скорбь. Все, что они знали, это утрата, все, что они чувствовали, это страдание.

Это промежуточное положение между утратой и болью, вероятно, и объясняет причину слез Иисуса. Греческие ученые говорят, что слово, которое переводится как «глубоко тронутый» предполагает больше, нежели горе; оно включает в себя страх, даже гнев. В этот самый момент Иисус оказался между двумя мирами. Нахождение на краю могилы, пахнущей смертью, означало для Иисуса предзнаменование того, что ему предстояло в этом проклятом — в буквальном смысле слова проклятом — мире. И то, что его собственная смерть закончится воскресением, не уменьшала страха перед предстоящей болью. В нем говорило человеческое: ему нужно было пройти Голгофу, чтобы достичь другой стороны.

История Лазаря, рассмотренная в общем контексте, не только предвосхищает будущее Иисуса, но дает также сжатое представление о всей планете. Все мы проживаем наши дни в пограничном времени, в заполненном хаосом и смятением промежутке между смертью Лазаря и его воскрешением. Хотя этот период может быть временным, хотя он может показаться совсем незначительным по сравнению с тем великим будущим, которое нас ожидает, непосредственно в данный момент — это все, что нам дано узнать и этого достаточно, чтобы слезы показались в наших глазах, чтобы слезы показались в глазах Иисуса.

Воскрешение одного человека, Лазаря, не решает всей дилеммы существования всей планеты Земля. Для этого нужна была смерть одного единственного человека. Иоанн отмечает леденящую кровь, ироничную подробность: чудо воскрешения Лазаря скрепило печатью участь Иисуса. «С этого дня положили убить Его». Примечательно, что с этого дня прекратились знамения и чудеса Иисуса.

 

Когда я теперь перечитываю в Евангелии описание некоторых чудес времени Иисуса, я вижу в них совсем другую весть.

Когда я был маленьким, я видел в чудесах, совершаемых Иисусом, неопровержимое доказательство его утверждений. Однако Евангелия никогда не оставляют ни за кем право на подобную уверенность, даже за теми, кто воочию наблюдал чудеса. «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят», — сказал Иисус скептикам. Возможно, Иисус имел в виду свое собственное воскресение, но продолжение истории Лазаря доказывает следующее: странным образом, чтобы опровергнуть это чудо, первосвященники пытались снова умертвить бедного Лазаря! Во всей своей неопровержимости это чудо разгуливало по округе в лице Лазаря, и, собравшись вместе, они решили уничтожить это доказательство. Чудеса ни в коем случае не обратят людей и не устремят их «на всех порах» к вере. Напротив, они не оставят для веры места.

Будучи ребенком, я видел в чудесах гарантию личной безопасности. Разве не обещал Иисус: «Не две ли малых птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего».

Позднее я понял, что это обещание появляется в ряду страшных предостережений ученикам, в которых Иисус предсказывает их арест, гонения и смерть. В соответствие с традицией, одиннадцать учеников, переживших Иуду, приняли смерть мучеников. Страдал Иисус, страдал и апостол Павел, страдали в большинстве своем и лидеры раннехристианской церкви. Вера — это не страховой полис. Или, как предполагает Эдди Эскью, она может им быть: страховка не предотвращает несчастный случай, она, скорее, создает ту основу надежности, с которой можно взглянуть в лицо последствиям катастрофы.

Будучи ребенком, я стремился все к большей и большей вере. Взрослые призывали меня совершенствоваться в вере, а у меня не было ответов на то, как это должно происходить. Прочитав вместе все истории исцелений, я теперь вижу в Евангелии что-то вроде «лестницы веры». На самой верхней ступеньке этой лестницы стояли те люди, которые произвели на Иисуса впечатление своей уверенной, непоколебимой верой: сотник, дерзкий слепой нищий, ханаанская женщина. Эти истории абсолютной веры напугали меня, потому что сам я редко ощущаю в себе такую веру. Молчание Бога легко обескураживает меня. Когда я не получаю ответа на свои молитвы, я испытываю искушение прекратить их и больше не обращаться к Богу. По этой причине я смотрю на нижние ступеньки, чтобы найти там людей меньшей веры, и я ободряюсь, когда узнаю, что Иисус был готов работать с самыми слабыми проблесками веры, которые давали о себе знать. Я цепляюсь за те нестрогие места в Евангелиях, описания того, как Иисус относится к своим ученикам, которые отрекались от него и сомневались в нем. Тот же самый Иисус, который восхвалял твердую веру людей наверху лестницы, был также чувствителен к непостоянной вере своих учеников. Особенное удовольствие мне доставляет исповедь отца бесноватого мальчика, который сказал Иисусу: «Верую, Господи! помоги моему неверию».

Даже этот колеблющийся человек получил то, о чем он просил.

Когда я был маленьким, я видел чудеса во всем. Теперь я вижу их крайне редко, и они кажутся мне двусмысленными, допускающими различные толкования. Мои ясные детские представления, без сомнения, с возрастом затуманились, и я ощущаю это как утрату. Однако сам подбор совершаемых чудес, естественно, был так же трудно объясним в то время, как и сейчас. Человек, который мог ходить по воде, сделал это только однажды. Какое самоограничение! Да, он вырвал Лазаря из объятий смерти и осушил слезы его сестер — но как же быть со многими другими сестрами, и женами, и дочерьми, и матерями, которые горевали в тот день о своих любимых? Когда сам Иисус объяснял своим ученикам смысл совершенных чудес, он подчеркивал их неповторимость.

Будучи ребенком, я воспринимал чудеса как магию. Теперь я воспринимаю их как знамения. Когда Иоанн Креститель томился в темнице, Иисус послал ему сообщение об исцелениях и воскрешениях, чтобы доказать, что он был «тем», кого ждали; однако через некоторое время Иоанн сам погиб от руки палача. Послание Иисуса Иоанну не принесло последнему облегчения его физических мук, и мы не знаем, как это сказалось на его вере. Но несмотря на это, в этом послании отразился характер того царства, которое Иисус пришел провозгласить. Это было царство освобождения, в котором слепой должен был прозреть, парализованный встать на ноги, глухой обрести слух, прокаженный очиститься, и бедный обрести свободу. Для некоторых (в трех десятках известных нам случаев, когда происходили чудеса), освобождение пришло, пока Иисус ходил по дорогам Иудеи и Галилеи. Другие познали свободу благодаря святому служению последователей Иисуса. Но некоторые (к числу которых принадлежит и Иоанн Креститель) вовсе не получили освобождения на земле.

Для чего тогда вообще какие-либо чудеса? Какую роль они играли? Я с готовностью допускаю, что Иисус со своей дюжиной исцелений, несколькими воскрешениями мертвых немногим способствовал решению проблемы страдания на этой планете. Это не то, для чего он пришел. Как бы то ни было, Иисусу было свойственно противостоять законам падшего мира во время его пребывания на земле. Идя по жизни, Иисус прибегал к сверхъестественной силе, чтобы исправить то, что было не в порядке. Каждое физическое исцеление возвращало во времена Эдема, когда физическим телам не грозили слепота, увечья или кровотечение, не прекращающееся  двенадцать лет — и также предвещало будущее возрождение. Чудеса, которые он совершил, разрывая с их помощью цепи болезни и смерти, приоткрывают моему взору то, каким мир должен был быть, и утверждают надежду, что однажды Бог исправит его недостатки. Мягко говоря, Бог не более удовлетворен состоянием мира, чем мы сами; чудеса Иисуса намекают на то, какие намерения имеет Бог в отношении нашего мира.

Некоторые  воспринимают чудеса как невероятную приостановку действия физических законов природы. Однако в качестве знамения они играют совершенно противоположную роль. Смерть, разложение, энтропия и разрушение в действительности являются приостановкой действия

Божественных законов; чудеса являются первыми провозвестниками возрождения. Говоря словами Юргена Мольтмана: «Исцеления, совершенные Иисусом не являются сверхъестественными чудесами в естественном мире. Это единственно по-настоящему «естественные» вещи в мире, который неестественен, полон демонов, и изранен».

 

 

 

 

Глава 10 Смерть: Последняя неделя

 

 

Почему Провидение скрывает свое лицо «в самый критический момент» … словно добровольно подчиняясь слепым, немым, безжалостным законам природы?

Федор Достоевский

 

Церковь, в которую я ходил в детстве, перескакивала через события Святой Недели, торопясь услышать бряцание кимвал на Пасху. Мы никогда не отправляли богослужение в страстную пятницу. Мы отмечали Тайную вечерю только один раз в четыре года, неловкая церемония, во время которой младшие учителя с торжественными лицами проверяли то, как выносятся подносы с чашечками, едва ли больше наперстка, и разломленными крекерами.

Римская католическая церковь не верила в Воплощение (вероятно: «не верит в Воскресение») , говорили мне, и это объясняло то, почему девушки католической веры носили кресты «с маленьким человечком на них». Мессу, как я понял, они праздновали с зажженными свечами в руках, подобно ритуалу, что говорит об их отношении к смерти. Мы, протестанты, поступали иначе. Нашу лучшую одежду, наши хвалебные гимны и те немногие освященные украшения, которые у нас были, мы хранили до Пасхи.

Когда я начал изучать теологию и историю церкви, я понял, что моя церковь была не права в отношении католиков, которые веровали в Пасху также искренне как мы, и, в действительности, написали множество постулатов, великолепно выражающих эту веру. Из Евангелий я также узнал то, что, в отличие от моей церкви, библейское повествование скорее замедляется, чем убыстряется, когда дело доходит до Святой Недели. Евангелия, сказал некогда один христианский комментатор, это хроники последней недели Иисуса с предисловием, заметно превосходящим его по длине.

Лишь очень немногие из тех биографий, которые мне доводилось читать, отводили более десятой части своих страниц смерти человека — включая биографии таких людей, как доктор Мартин Лютер Кинг и Махатма Ганди, которые умерли насильственной и значимой в политическом отношении смертью. Евангелия, однако, посвящают едва ли не треть своего повествования атмосфере последней недели жизни Иисуса. Матфей, Марк, Лука и Иоанн видели в смерти Иисуса его основную тайну.

Только в двух Евангелиях упоминаются обстоятельства его рождения, и все четыре отводят очень мало места его воскресению, но каждый летописец приводит подробное описание тех событий, которые привели к смерти Иисуса. Ни малейшего сходства с тем, что происходило до того. Небесные существа появлялись в нашем измерении и исчезали из него и до Воплощения (вспомним борьбу Иакова и гостей Авраама), и даже несколько человека пробуждались от смерти. Но когда Сын Божий умер на планете Земля — как могло так случиться, что Мессия потерпел поражение, что Бог был распят? Сама природа содрогнулась от происшедшего: задрожала земля, раскололись скалы, небо потемнело.

В течение нескольких лет, когда подходила Святая Неделя, я прочитывал описания всех Евангелий, иногда по порядку, иногда вовлеченный в выстроенную «гармонию Евангелий». Каждый раз я чувствовал себя сметенным абсолютным драматизмом произошедшего. В простом, не приукрашенном повествовании заключается необыкновенная сила, и я почти что слышу глухой, скорбный барабанный бой на заднем плане. Никакое чудо не вмешивается в происходящее, не происходит никакой попытки сверхъестественного спасения. Это трагедия достойная Софокла или Шекспира.

Могущество мира, самая непоколебимая в своей софистике религиозная система своего времени, находящаяся в коалиции с самой мощной политической империей, обращает свою силу против отдельной личности, против самого совершенного человека из когда-либо живших. И, хотя он осмеян этими силами и оставлен своими друзьями, Евангелия все же жестко и иронично дают понять, что он сам провидел все происходящее от начала и до конца. Он решительно обратил свое лицо к Иерусалиму, зная о той участи, которая его ожидала. Крест был той целью, к которой он шел все это время. Теперь, когда приближается смерть, он просит счет.

Однажды я обратился к событиям, описанным в Евангелии, после того, как прочитал весь Ветхий Завет. Прорабатывая книги по истории, поэзии и пророчествам, я узнал Бога, обладающего мускульной силой. Головы катились с плеч, империи рушились, целые нации исчезали с лица земли. Каждый год вся еврейская нация приостанавливала свою деятельность, чтобы вспомнить о великом подвиге Господа Бога, освободившем их от власти Египта, событии, полном чудес. Я слышал отголоски Исхода во всех псалмах и пророчествах, намеки на осажденное племя, чьи молитвы Бог уже однажды услышал и, может быть, услышит их еще раз.

Эти повествования все еще переполняли мое сознание, когда я, сцену за сценой, прочитал Евангелие от Матфея и дошел до описания заключительной недели в жизни Иисуса. В очередной раз евреи собрались в Иерусалиме, чтобы почтить Исход и отпраздновать еврейскую пасху. В очередной раз пробудилась вечная надежда: Пришел Мессия! пробежал слух. И потом, подобно стреле, пущенной в самое сердце надежды, последовало предательство Иисуса, суд над ним и смерть.

Как можем мы, знающие с самого начала то, чем все закончится, попытаться нащупать то ощущение конца света, которое охватило последователей Иисуса? За прошедшие века эта история стала слишком привычной, и я не в состоянии понять, тем более восстановить то воздействие, которое оказала последняя неделя Иисуса на переживших ее. Навряд ли бы мне удалось записать то, что я ощущаю, когда в очередной раз пересматриваю историю страданий Иисуса.

 

Триумфальный въезд. Все четыре Евангелия упоминают этот случай, который, на первый взгляд, кажется тем самым поступком, который привел от отторжения Иисуса к его обвинению. Толпы бросали на дорогу одежду и пальмовые ветви, чтобы показать свое восхищение. «Благословен Царь, грядущий во имя Господне!» — кричали они. Хотя обычно Иисус чувствовал отвращение к таким проявлениям фанатизма, в этот раз он позволил толпе восклицать это. Негодующим фарисеям он объяснил: «Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют».

Было ли это оправданием пророка в Иерусалиме? «Весь мир идет за Ним!» — восклицали фарисеи в тревоге. В этот момент, когда несколько сотен тысяч пилигримов собралось в Иерусалиме, всему миру казалось, будто бы Царь пришел во всей своей силе, чтобы занять причитающийся ему трон.

Я вспоминаю, как ребенком я возвращался домой со службы в Вербное Воскресенье, в рассеянии обрывая листья с пальмовой ветви, бегло пролистывая тему следующей недели в издании воскресной школы. Смысла не было. Если такая пропасть народа бросалась к его ногам, то как Иисус дал арестовать и убить себя неделю спустя?

Теперь когда я читаю Евангелия, я вижу скрытые смыслы, которые помогают объяснить это несоответствие. В Вербное воскресение группа людей из Вифании окружила его, все еще возбужденная увиденным воскрешением Лазаря. Нет сомнения в том, что те пилигримы из Галилеи, кто хорошо его знал, составляли другую значительную часть этой толпы. Матфей отмечает тот факт, что в дальнейшем к ней присоединились слепые, паралитики и дети. Однако эти поклонники Иисуса таили в себе и опасность. Церковные власти, пришедшие в негодование, и римские легионы, призванные для контроля над ликующими толпами, обратили на себя внимание Синедриона, от которого и исходила угроза ареста.

Сам Иисус испытывал смешанные чувства во время этого шумного парада. Лука сообщает о том, что, въехав в город, Иисус начал плакать. Он знал, как переменчива толпа. Голоса, выкрикивающие «Слава Господу!», неделю спустя с тем же успехом будут кричать «Распни его!»

Триумфальный въезд окутывает аура противоречивости, и то, что приходит мне в голову, когда я перечитываю одно за другим его описания в Евангелиях, это фарсовая природа этого предприятия. Я представляю себе галопирующего на лошади римского офицера, следящего за порядком. Он участвовал в таких процессиях в Риме, где они проходят по всем правилам. Генерал победителей сидит в золотой колеснице, запряженной рвущими удила жеребцами и сверкающей своим колесами на солнце. За его спиной офицеры в блестящих латах складывают знамена, захваченные у разбитого противника. На заднем плане проходит всякий сброд: рабы и заключенные, закованные в цепи, на собственной шкуре убедившиеся в том, что случается с людьми, оказывающими сопротивление Риму.

Во время триумфального въезда Иисуса в Иерусалим, ликующую толпу, приветствующую Иисуса, составляет сброд: хромые, слепые, дети, крестьяне из Галилеи и Вифании. Когда офицер ищет то, что приковало к себе их внимание, он замечает жалкого человека, плачущего, едущего вовсе не на жеребце или в колеснице, а на молодом осле, через спину которого перекинут взятый у кого-то плащ, служащий ему седлом.

Да, в Вербное воскресенье было дуновение триумфа, но это не было тем триумфом, который мог произвести впечатление на Рим, или тем триумфом, эффект от которого так долго не стирается из памяти людей. Что же за образ царя это был?

Тайная Вечеря. Всякий раз, когда я читаю повествование Иоанна, меня поражает его «современный» тон. Здесь, более, чем где-либо, евангелист рисует реалистичный, мало приукрашенный эмоциями портрет Иисуса. Иоанн цитирует длинные отрывки из диалогов и отмечает эмоциональный подтекст в разговорах Иисуса со своими учениками. В 13-17 главах Евангелия от Иоанна до нас дошло проникновенное описание самой страшной ночи, проведенной Иисусом на земле.

Ученикам надолго хватило удивительных вещей, увиденных ими в тот вечер, когда они прошли ритуал Пасхи, исполненный символизма. Когда Иисус читал вслух историю Исхода, в сознании учеников необъяснимым образом «Рим» вставал на место «Египта». Вряд ли Бог мог найти более подходящий момент для демонстрации своей силы, чем этот день, когда все пилигримы собрались в Иерусалиме. Мощный голос Иисуса пробудил их самые дикие желания:  «Я завещаю вам Царство», — сказал он загадочные слова и, — «Я победил мир».

Когда я читаю повествование Иоанна, я постоянно возвращаюсь к странному инциденту, который прерывает процесс Тайной Вечери. «Иисус знал, что Отец все отдал в руки его», — цветисто начинает Иоанн и вдруг добавляет плохо вяжущееся с этим: «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался». В одежде раба, он склонился и умывал грязь Иерусалима с ног своих учеников.

Что за странное поведение почетного гостя во время последней трапезы с друзьями? Что за непостижимый жест со стороны повелителя, для которого делом одной минуты было заявить: «Я завещаю вам Царство». В те дни умывать кому-то ноги считалось настолько унизительным, что хозяин не мог потребовать этого от своего раба-еврея. Петр побледнел от этого предложения.

Сцена умывания ног представляется писателю М. Скотту Пеку одним из наиболее значительных событий в жизни Иисуса. «До этого момента для кого-то смысл всего происходящего заключался в том, чтобы достичь высшей точки, и однажды он достигал вершины, чтобы остановиться на ней или попытаться двинуться еще выше. Но в этом случае человек, уже достигший высшей точки — бывший раввином, учителем, господином — внезапно спустился до самого дна и начал умывать ноги своим ученикам. Этим своим поступком Иисус символично перевернул весь общественный порядок. То, что произошло, тяжело поддавалось пониманию, даже его учеников ужаснуло его поведение».

Иисус просил нас, его последователей, делать три вещи, чтобы помнить о нем. Он завещал нам крестить других, подобно тому, как он сам крестился у Иоанна. Он велел нам помнить о той трапезе, которую он разделил в тот самый вечер со своими учениками.

Наконец, он завещал нам умывать друг другу ноги. Церковь уже почтила два из этих завещаний, хотя и не придя к единому мнению по поводу того, что означает его воля и как ее следует исполнять. Однако третью просьбу Иисуса, об омовении ног, мы склонны сегодня ассоциировать с вероисповеданиями, спрятанными в горах Аппалачи. Очень немногие вероисповедания соблюдают практику омовения ног; остальным эти слова Иисуса кажутся примитивными, сельскими, плоскими. Можно спорить о том, обращал ли Иисус свои слова только к Двенадцати ученикам или ко всем нам, кто придет после, но и в случае с Двенадцатью совершенно не очевидно то, что они следовали этим наставлениям.

Позднее в тот же вечер среди учеников разгорелся спор о том, кто из них должен почитаться большим. Характерно то, что Иисус не пытался бороться с человеческим инстинктом соревнования и амбиций. Он только поправляет их: «Но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий». Это предваряет тот эпизод, в котором он объявил: «Я завещаю вам Царство» — царство, иными словами, основанное на служении и человечности. В эпизоде с омовением ног ученики увидели живую иллюстрацию того, что он имел в виду. Но следовать этому примеру спустя две тысячи лет так же трудно, как и тогда.

 

Предательство. В разгар этой интимной встречи со своими друзьями, Иисус сказал слова, произведшие эффект разорвавшейся бомбы: один из двенадцати собравшихся вокруг него в этот вечер предаст его в руки властей. Ученики «озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит» и начали допрашивать друг друга.

Иисус оставался хладнокровен. «Не я ли?» — спрашивали ученики один за другим, выдавая свои смутные сомнения. Предательство не было новой мыслью. В хранящем свои тайне Иерусалиме, кто знает, сколько учеников побывало у врагов Иисуса, прощупывая подходы. Сама Тайная Вечеря проходила в атмосфере опасности, верхняя комната была занята таинственным человеком, принесшим кувшин с водой.

Несколько мгновений спустя после того, как Иисус сказал потрясшие всех слова, Иуда потихоньку вышел из комнаты, не вызвав подозрения. Естественно, что для казначея группы извинительно пойти купить провизии или выполнить какое-нибудь поручение благотворительного характера.

Имя «Иуда», некогда распространенное, почти исчезло. Никто из родителей не хочет, чтобы его ребенок носил имя самого известного предателя в истории человечества. И даже сейчас, когда я читаю тексты Евангелий, именно заурядность Иуды, а не его злодейство, к моему удивлению, бросается в глаза. Он, как и другие ученики, был избран Иисусом после долгой ночи, проведенной в молитвах. Если его выбрали казначеем, то, очевидно, он вызывал доверие у остальных. Даже во время Тайной Вечери он сидел на почетном месте возле Иисуса. В Евангелиях нет и намека на то, что он был своеобразной «дамбой», профильтровавший внутренний круг учеников Иисуса (???? «он профильтровался через своеобразную дамбу внутренних учеников Иисуса» ?????), чтобы запланировать это вероломство.

Как, однако, Иуда мог предать Сына Божьего? Даже когда я задаю себе этот вопрос, я думаю об остальных учениках, разбежавшихся и бросивших Иисуса в Гефсиманском саду и о Петре, который клялся, что «не знает Сего Человека», когда к нему приступили во внутреннем дворе, и об Одиннадцати учениках, которые упорно отказывались верить вестям о воскресении Иисуса. Поступок Иуды, предавшего Иисуса, отличается по своей тяжести, но не по своему характеру, от неверности многих других.

Любопытно то, как Голливуд изобразил сцену измены, которую я наблюдал в пятнадцати вариантах различных фильмов. В теориях не было ни малейшего недостатка. Согласно некоторым из них, Иуда был жаден до денег. Другие изображают его трусом, решившимся на этот поступок с приближением врагов Иисуса. Некоторые показывают его человеком, утратившим иллюзии — почему Иисус плетью изгонял из святого храма, вместо того, чтобы поднять армию против Рима? Возможно, ему надоела «мягкотелость» Иисуса: как и милитаристы в современной Палестине или Северной Ирландии, Иуда не терпел медленной, ненасильственной революции. Или может быть, напротив, он надеялся тем самым заставить Иисуса действовать? Если Иуда устроил арест, это действительно должно было заставить Иисуса объявить свою власть и устроить свое царство.

Голливуд предпочитает изображать Иуду сложным, героическим повстанцем; Библия же говорит просто: «вошел в него сатана», когда он покинул трапезу, чтобы совершить задуманное. В любом случае, разочарование Иуды снова-таки отличалось только степенью от того, что ощущали другие ученики. Когда стало ясно, что царство Иисуса венчает крест, а не трон, каждый из них пропал в темноте.

Иуда был  первым и последним человеком, предавшим Иисуса, просто он был самым известным из них. Шусако Эндо, христианский романист в Японии, посвятил многие из своих романов теме предательства. Молчание, наиболее известный из них, рассказывает о христианах в Японии, которые отреклись от своей веры, преследуемые сёгунами. Эндо написал множество ужасающих историй о христианских мучениках, но ни одной о предателях-христианах. Как бы он мог это сделать? Ни один писатель этого не сделал. Однако, по словам Эндо, самой могущественным завещанием Иисуса стала его неиссякаемая любовь именно к тем — особенно к тем — людям, которые его предавали. Когда Иуда привел толпу линчевателей в сад, Иисус обратился к нему как к «другу». Остальные ученики покинули его, но он все также любил их. Его народ казнил его; однако, распятый обнаженным в позе, причинявшей ему крайние муки, он нашел в себе силы крикнуть: «Отец, прости им…»

Я не знаю более яркого противоречия, чем противоречие двух человеческих судеб: Петра и Иуды. Оба принадлежали к лидерам группы учеников Иисуса. Оба видели и слышали чудесные вещи. Оба прошли через все возможные смятения: надежду, страх и разочарование. Когда ставки возросли, оба отреклись от своего Учителя. На этом сходство их участи обрывается. Иуда, полный сожаления, но, очевидно, не раскаяния, пожал логические плоды своего поступка, покончил жизнь самоубийством, став самым презренным предателем в истории человечества. Он умер, не пожелав принять то, что пришел дать ему Иисус. Петр, униженный, но все же не потерявший доступа к милости и всепрощению Иисуса, продолжил свой путь, чтобы возглавить восстание в Иерусалиме, и не остановился до тех пор, пока не достиг Рима.

 

Гефсиманский сад. Из комнаты на верхнем этаже в Иерусалиме, пропахшей ягненком, горьким запахом травок и сладким запахом человеческих тел, Иисус и его компания из одиннадцати учеников отправилась в прохладные, просторные оливковые рощицы в саду, называемом Гефсиманским. Весна была в самом разгаре, ночной воздух пропитан запахами распускающихся листьев. Расположившись в одном мирном, удобном местечке под луной и звездами, до которого не долетал шум города, учеников Иисуса стало быстро клонить в сон.

Однако Иисус вовсе не чувствовал такого умиротворения. «Он начал скорбеть и тосковать», — говорит Матфей. Он «начал ужасаться и тосковать», — добавляет Марк. Оба евангелиста отмечают его жалобные слова, обращенные к ученикам: «Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со мной». Часто Иисус удалялся помолиться в одиночестве, иногда отсылая учеников в лодке, так чтобы он мог провести ночь наедине с Отцом. Однако в эту ночь он нуждался в их присутствии.

Мы, люди, инстинктивно стремимся к тому, чтобы кто-то был рядом с нами в больнице в ночь перед операцией, в приюте, когда смерть уже дышит в затылок, в любой момент серьезного кризиса. Мы нуждаемся в прикосновении человеческого присутствия, которое вернуло бы нам уверенность — заключение в одиночную камеру — худшее наказание, которое, на сегодняшний день, изобретено нашим сознанием. В евангельском повествовании о Гефсиманском саде я нахожу подтверждение одиночества Иисуса такого глубокого, какое ему не приходилось испытывать ни разу до этого.

Возможно, если бы на Тайную Вечерю были допущены женщины, Иисус не провел бы эти часы в одиночестве. Мать Иисуса, как известно, прибыла в Иерусалим — первое упоминание о ней  с того момента, как началось служение ее сына. Те же женщины, которые будут стоять возле креста и раздирать свои худые тела и торопиться с восходом солнца к могиле, конечно же были бы с ним в саду, держали бы на коленях его голову, вытирали его слезы. Но Иисуса сопровождали только мужчины. Разморенные обедом и вином, они спали, пока Иисус переживал свое испытание, в одиночестве.

Когда ученики Иисуса оставили его в эти часы, он не смог сдержать обиду: «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?» За его словами угадывается что-то более зловещее, нежели просто одиночество. Может ли это означать, что это был первый раз, когда Иисус не хотел оставаться наедине со своим Отцом?

Большая внутренняя борьба стояла за этим, и Евангелия описывают пытку Иисуса иначе, чем построены еврейские и христианские истории о мучениках. «Да минует Меня чаша сия!» — молил он. Это не были просто благочестивые, формальные молитвы: «находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю». Что же за борение это было? Страх перед болью или смертью? Разумеется. Иисусу его перспектива улыбалась не больше, чем мне или вам на его месте. Но в этом также было и много внутренней работы, новый для Иисуса опыт, который может быть назван только покинутость Бога. Кроме того, в своей сущности эпизод  в Гефсиманском саду показывает историю безответной молитвы. Чаша страдания была неотвратима.

Мир отверг Иисуса: подтверждением тому была процессия с факелами, крадущаяся по тропинкам сада. Вскоре ученики оставят его. Читая молитвы, выстраданные молитвы, которые наталкивались на стену молчания, Иисус должен был, вероятно, испытывать чувство, словно и Бог отвернулся от него.

Джон Ховард Йодер размышляет над тем, что бы произошло, если бы Бог вмешался в события, ответив на просьбу Иисуса: «Да минует Меня чаша сия». Иисус никоим образом не был беззащитен. Если бы он настоял на своей воле, а не на воле

Отца, он мог бы призвать двенадцать легионов ангелов (72000), чтобы начать Святую Войну за себя самого. В Гефсимании Иисус вновь пережил искушение, которому он подвергнулся Сатаной в пустыне. Ни один, ни другой раз он не мог решить эту проблему зла путем применения силы, ни в поединке с искусителем в пустыне, ни в битве в саду. Не существовало бы истории церкви — таким образом, и самой церкви — вся человеческая история бы остановилась и настоящая эпоха стала бы последней. Все это было во власти Иисуса, если бы он просто произнес слово, перешагнул через свое таинство, и отмел бы беспорядочное будущее раскаяния. Будущее царство не было бы уже подобно горчичному зерну; скорее оно обрушилось бы как буря с дождем и градом.

Однако, как напоминает нам Йодер, крест, «чаша», которая сейчас кажется нам такой ужасающей, была той причиной, по которой Иисус пришел на землю. «Здесь, на кресте, человек, который любит своих врагов, человек, чья праведность выше праведности любого из фарисеев, который из богатого стал бедным, который отдал свою рубашку тому, кто взял у него верхнюю одежду, который молится за тех, кто злобно использует его.  Крест — это не окольный путь и не препятствие на пути к царству, но это и не путь к нему; это и есть само грядущее царство».

После нескольких часов мучительной молитвы, Иисус принял решение. Его воля совпала с волей его Отца. «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?», — скажет он позднее. Он в последний раз разбудил своих спящих товарищей и печально отправился сквозь тьму навстречу тем, кто намеревался его убить.

 

Суд. В наши дни телевизионные передачи и популярные романы приближают к нам некогда скрытый мир отправления правосудия. Для тех, кто жаждет большего реализма, по кабельному каналу передают в живую судебные процессы по делу самых отъявленных убийц и сексуальных маньяков. Раз за разом американская публика с восторгом наблюдает за тем, как цех юристов мудро препятствует тому, чтобы известные люди избежали наказания, хотя каждый смотрящий знает, что защитники тоже виновны в этом грехе.

Менее чем за двадцать четыре часа Иисус был подвергнут по меньшей мере шести допросам, часть из которых велась евреями, часть — римлянами. В итоге выведенный из себя наместник вынес самый суровый вердикт, который допускал римский закон. Когда я читаю описания испытаний, мне бросается в глаза беззащитность Иисуса.  Ни один свидетель не выступил в его защиту. Ни у одного из лидеров не хватило мужества высказаться против несправедливости. Даже сам Иисус не пытался оправдаться. Наконец, Бог Отец не вымолвил ни слова.

Порядок судебного разбирательства напоминает формулу «козла отпущения». Кажется, нет ни одного человека, готового принять на себя ответственность за казнь Иисуса, однако каждый хочет, чтобы эта казнь состоялась. Ученые написали тысячи слов, чтобы точно определить, какая часть вины за смерть Иисуса лежит на Риме, а какая на евреях. (Попытка свалить всю ответственность за смерть Иисуса на еврейский народ — едва ли не самая большая клевета в истории человечества. Никто и не думает обвинять современных итальянцев в том, что их предки учинили девятнадцать веков назад. Джозеф Клоснер пишет: «Вина евреев, как нации, за смерть Иисуса гораздо меньше, чем вина греков за смерть Сократа; однако, кому пришла бы сегодня в голову мысль мстить за кровь Сократа, пролитую его современниками, сегодняшнему поколению греков? Хотя миновало девятнадцать веков, мир постоянно пытается мстить за кровь Иисуса, пролитую его современниками, евреям, которые уже заплатили сполна и все еще платят свою дань реками и потоками крови». Все это происходит вопреки сказанному Иисусом, что пришел к «заблудшим овцам Израилевым» и вопреки тому, что почти все первые христиане были евреями.) В действительности, обе партии принимали участие в принятии решения. Сосредоточившись на разного рода нарушениях законности во время этого процесса, мы рискуем упустить из вида самое главное: Иисус представлял собой для властей в Иерусалиме реальную угрозу.

Будучи харизматическим лидером с большим количеством последователей, Иисус давно вызывал подозрение у Ирода в Галилее и у Синедриона в Иерусалиме. Они неправильно истолковали природу его Царства, это верно, но незадолго до своего ареста Иисус действительно применил силу, чтобы изгнать торговцев из храма. У марионеточного Синедриона, пытавшегося контролировать в отношении римлян «соблюдения мира любой ценой», такой случай вызвал тревогу. Кроме того, прошел слух, что Иисус заявлял о том, что может разрушить храм и воздвигнуть его вновь за три дня. Еврейские лидеры выказывали беспокойство, выступая свидетелями и подтверждая верность этого утверждения Иисуса, но их тревога необъяснима. Представьте себе реакцию людей сегодня, если какой-нибудь араб пробежит по улицам с криком: «Центр Мировой Торговли будет разрушен, и я могу воздвигнуть его вновь за три дня».

Для священников и святош эти политические угрозы меркли на фоне сообщений о религиозных заявлениях Иисуса. Фарисеи не раз бледнели от той дерзости, с которой Иисус отпускал грехи и называл Бога своим Отцом. Его кажущееся несоблюдение субботы вызывало их неудовольствие; закон Моисея делал нарушение субботы основательным преступлением. Иисус представлял собой угрозу Закону, священной системе, храмам, контролю за приготовлением соответствующей кошерной пищи и многим запретам, касающимся различения чистого и нечистого.

В конце концов, первосвященник обратился к торжественной Клятве на Священном Писании — «заклинаю Тебя Богом живым» — чтобы задать вопрос, на который Иисус по закону обязан был ответить для своей защиты. «Ты ли Христос? Скажи нам». Наконец Иисус нарушил свое молчание: «ты сказал».

Обвиненный начал возбужденно говорить о Сыне Человеческом, грядущем на облаках небесных. Это уже было слишком. Для правоверного еврея слова Иисуса звучали богохульством, как бы ни подходил к этому закон. «На что еще нам свидетелей?» сказал первосвященник, разрывая на себе одежды.

Такому богохульству была только одна альтернатива, и смерть ее обозначила: что слова Иисуса были правдой и что он действительно был Мессией. Но как это могло быть? Связанный, под охраной вооруженных солдат, воплощенная беспомощность, Иисус, казалось, меньше, чем кто-либо в Израиле, подходил на роль Мессии.

Однако ересь имела небольшое значение для римлян, которые предпочитали оставаться в стороне от местных религиозных диспутов. Пока Иисуса доставляли римским судьям, обвинения в ереси сменились обвинениями в подстрекательстве к бунту. Кроме того, упоминалось слово царь, и римляне не проявили снисхождения к агитатору, который носил такой титул.

Перед Иродом, тем самым правителем, который велел отрубить голову Иоанну Крестителю и давно уже ждал встречи с Иисусом лично, Иисус хранил полное молчание. Только Пилат смог добиться от него чего-то вроде признания. «Ты Царь Иудейский?» — спросил Пилат. И снова Иисус, со связанными за спиной руками, с лицом, распухшим от того, что ему не давали спать, со следами солдатских пальмовых розог на щеках, ответил просто: «Ты говоришь».

Задолго до этого Иисус отверг возможность провозгласить себя царем. Когда он исцелял людей, и его ученики, и даже демоны, признавали в нем Мессию, он приказывал им замолчать. В дни своей популярности, когда толпы народа преследовали его вокруг озера, как фанатики, ищущие праздника, он бежал от них. Когда эти фанатики поймали его, горя желанием короновать его на месте, он прочитал столь озаботившую их проповедь, что почти все они отвернулись от него.

Только в этот день, однажды перед духовной властью и второй раз перед светской, только когда его заявление может показаться верхом абсурда, он признает себя тем, кем он был. «Сын Божий», — сказал он духовникам, во власти которых находился. «Царь», — сказал он римскому наместнику, который должен был вслух рассмеяться. Жалкий чудак, его слова, наверное, прозвучали для Пилата так, как если бы какой-нибудь римский подданный заявил, что он — Цезарь.

Слабый, отверженный, обреченный на смерть, крайне одинокий — только тогда Иисус счел возможным открыться и принять титул «Христос». Как замечает Карл Барт: «Он не признается в том, что он Мессия, пока опасность для создания религии окончательно не миновала».

Такое замечание было вызовом, скажет впоследствии Павел. Камень преткновения — что-то вроде куска скалы, отброшенного в сторону за ненадобностью, пренебрежение конструкцией. Но такая скала может стать формообразующей, обладающей божественной силой, краеугольным камнем грядущего царства.

 

Голгофа. Вспоминая годы перед Второй Мировой войной, Пьер Ван Паассен описывает акт оскорбления, совершенный нацистскими «штурмовиками», которые схватили пожилого еврейского раввина и отволокли его в штаб. В дальнем углу комнаты, куда его привели, двое их коллег избивали до смерти другого еврея, но те немцы, в руках которых находился раввин, решили с ним позабавиться. Они раздели его до гола и приказали ему читать проповедь, которую он приготовил для грядущей субботы в синагоге. Раввин попросил разрешения надеть свой головной убор, и нацисты, насмехаясь, позволили ему это сделать. Это делало шутку еще более забавной. Дрожащий еврей начал дребезжащим голосом читать свою проповедь о том, что значит предстать смиренным перед Богом, все это время подгоняемый и понукаемый улюлюкающими нацистами, слыша последние стоны его соседа в другом конце комнаты.

Когда я читаю повествование о заключении Иисуса под стражу, его пытках и казни, я думаю об этом раввине, который, опозоренный, стоял в полицейском участке. Даже смотря фрагменты фильмов на эту тему и снова и нова перечитывая Евангелия, я все еще не могу до конца вникнуть в то пренебрежение, в тот позор, который пережил Сын Божий на земле, раздетый догола, высеченный, оплеванный, с разбитым лицом, увенчанный терниями.

Еврейские лидеры, также как римляне, предпочли насмеяться над Иисусом, издеваясь над тем преступлением, за которое он был осужден. Ах, Мессия? Прекрасно, послушаем, что он нам предречет. Удар. Кто тебя ударил, а? Еще удар. Ну давай же, скажи нам, поведай нам это, господин Пророк. Для Мессии ты не так уж и много знаешь, не так ли?

Так, говоришь, ты царь? Эй, капитан, послушайте-ка. У нас здесь настоящий царь, ей-богу. Так преклоним же все колени перед этим свистуном. Что это? Царь без короны? Нет, так нельзя. Один момент, господин Царь, сейчас мы соорудим вам корону. Хруст. Как вам нравится вот эта? Немножко жмет? Сейчас я это мигом поправлю. Гей, прекрасно сидит! Эй, посмотрите только, какие мы застенчивые. А как насчет рубашки — что-нибудь прикрыть это кровавое месиво на вашей спине. Что случилось, Ваше Величество упали?

Это продолжалось весь день напролет,  начиная с нелепой игры во дворе первосвященника, и заканчивая профессиональным бандитизмом солдат Понтия Пилата и Ирода и освистыванием, которому подвергся Иисус со стороны зевак, пришедших поглазеть на то, как преступники будут падать по дороге на Голгофу, и, наконец, заканчивая крестом, где Иисус услышал поток ядовитых насмешек от людей снизу и даже с соседних крестов. Ты говоришь, что ты Мессия? Тогда сойди с креста. Как ты хочешь спасти нас, если не можешь даже спасти себя самого?

То, что меня всегда поражало и то, о чем я иногда открыто себя спрашиваю, это выдержка, с которой Господь Бог, как показала история, позволял идти своей дорогой Чингиз Ханам, Гитлерам и Сталинам. Но ничто — ничто — не сравнится с его самообладанием в ту темную пятницу в Иерусалиме. С каждым ударом кнута, с каждым кулаком, опускавшимся  его плоть, Иисус должен был мысленно возвращаться к искушениям в пустыне и в Гефсиманском саду. Легионы ангелов ждали его команды. Одно слово, и это испытание кончилось бы.

«Идея креста никогда не касалась тел римских граждан, — сказал Цицерон, — она никогда не посещала их мысли, не проходила через их глаза или уши». Для римлян распятие было самой жестокой формой кары, уготовленной для убийц, бунтующих рабов и других ужасных преступников в колониях. Римских граждан не распинали, им отрубали голову. Евреи разделяли это отвращение — «проклят пред Богом всякий повешенный на дереве», — говорилось во Второзаконии — и предпочитали забить человека камнями, если у них была власть судить его самим.

Евангелисты, археологи и медэксперты описали ужасные подробности казни через распятие так подробно, что я не вижу необходимости приводить здесь эти описания. Кроме того, если придавать значение «семи последним словам Христа», то сам Иисус думал о других вещах, нежели о боли.  Жалобой, наиболее похожей на физическое страдание, был его крик: «Жажду», и он отклонил винный уксус, предложенный ему как обезболивающе средство. (Ирония судьбы: тот, кто на свадьбе превращал галлоны воды в вино, тот,  кто говорил о живой воде, которая вечно будет утолять жажду, умирал с раздутым от жажды языком и с кислым привкусом винного уксуса на губах).

Как всегда, Иисус думал о других. Он простил тому человеку, кто это сделал. Он заботился о своей матери. Разбойника, которому были отпущены его грехи, он обещал скорую встречу в раю.

Евангелия по-разному записывают то, что говорил Иисус на Голгофе, и только два из них сходятся в передаче самых последних слов Иисуса.  У Луки он говорит: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» — последний знак доверия перед тем, как он умер. У Иоанна мы читаем загадочные слова, подводящие итог его миссии на земле: «Совершилось!» Но Марк и Матфей приводят наиболее загадочные высказывания из всех, цитируя скорбные слова Иисуса: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Комментаторы отметили тот факт, что записи  в Евангелии от Матфея и от Марка одно из наиболее строгих доказательств того, что у нас есть достоверная картина того, что произошло на Голгофе. Какая другая причине могла заставить основателей новой религии вложить такие отчаянные слова в уста своего героя — если только это не было именно тем, что он в действительности сказал.)

Это единственный раз из всех молитв Иисуса, когда он использовал формальное, отстраненное слово «Боже» вместо «Авва» или «Отец». Он, разумеется, цитировал псалом, но это было и серьезным выражением отчуждения. В божестве разверзлась непреодолимая пропасть. Сын почувствовал себя оставленным Отцом.

«То, что Бог не дает о себе знать, возможно, причиняет самую большую боль тем, кто стоит ближе остальных к Нему, и все же сам Бог, самый совершенный из людей, и есть самый покинутый Богом», — писал К.С.Льюис. Без сомнения, он прав. Не имеет большого значения, если мне резко отказала в помощи девушка, сидящая на кассе в супермаркете или даже мой сосед по улице. Но если моя жена, с которой я прожил всю мою взрослую жизнь, внезапно обрывает со мной всякие отношения — это имеет большое значение.

Никто из теологов не может достойно объяснить природу того, что произошло внутри самой Троицы в тот день на Голгофе. Всем нам знаком плач от боли ребенка, который чувствует себя брошенным. Помогало ли Иисусу

осознание того, что его миссия на земле включала в себя такую смерть? Помогало ли Исааку понимание того, что его отец Авраам следовал повелениям Бога, когда привязывал его к жертвеннику? Что если бы ангел не появился и Авраам вонзил бы нож в сердце своего собственного сына, своего единственного сына, которого он любил? Что тогда? Вот что произошло на Голгофе, и Сын переживал это как то, что Бог его покинул.

Ничего не говорится о том, что Бог Отец прокричал  в этот момент. Мы можем себе это только представить. Сын «искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою», сказал Павел в Послании Галатам, и «не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, — написал он коринфянам. Мы знаем, что Бог думает о грехе; чувство брошенности обрезало оба этих пути.

 

Дороти Сейерс пишет: «Он единственный Бог, проявивший себя в истории… Нет более удивительного расположения фраз, чем то, которое дает нам никейский символ веры, ставя просто одно за другим следующие два утверждения: «Истинный Бог от Истинного Бога… Распятого за нас при Понтии Пилате». Во всем мире тысячи раз в день христиане поминают имя достаточно непримечательного римского проконсула… только потому, что в течение нескольких лет этим именем была скреплена смерть Бога».

Несмотря на весь стыд и всю скорбь, связанные с этим, каким-то образом, то что произошло на горе, названной Голгофа, бесспорно, стало самым значительным событием в жизни Иисуса — для авторов Евангелий и Посланий, для церкви, и, насколько мы можем об этом судить, также и для Бога.

Церкви понадобилось время, чтобы найти для бесчестья на кресте подобающее объяснение. Отцы церкви запретили изображать эту сцену в живописи вплоть до правления римского императора Константина, которому было видение с крестом, и который запретил распятие в качестве способа казни. (По словам историка Майкла Гранта, Константин мало интересовался личностью Иисуса как таковой, но казнь через распятие привела его в смятение. С характерной иронией, видя в «кресте не столько эмблему страдания, сколько магический символ своей собственной непобедимости», Константин сделал крест из символа сакральной любви и смирения символом триумфа: он распорядился изображать его на щитах своих солдат.) Таким образом, до конца четвертого века нашей эры крест не был символом веры.

(Как отмечает К.С.Льюис, сцена распятия не была распространена в искусстве, пока не умерли все свидетели подобных казней).

Теперь, однако, мы встречаем этот символ повсеместно: художники изображают золотой крест на бумагах римского исполнительного суда, бейсбольные игроки крестятся перед тем как нанести удар по мячу, а сообразительные кондитеры даже делают шоколадные кресты для верующих, чтобы есть их во время Святой Недели. Хотя это может показаться странным, христианство стало религией креста — виселица, электрический стул, газовая камера — все это современное наследие креста.

Обычно мы думаем о том, кто умер смертью преступника как о неудачнике. Однако апостол Павел впоследствии скажет об Иисусе: «Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собой».   Что он имел в виду?

С одной стороны, я думаю о тех людях в наше время, которым удалось обезоружить власть. Судьи-расисты, которые упекли доктора Мартина Лютера Кинга в тюремную камеру, Советы, депортировавшие Солженицына, чехи, посадившие в тюрьму Вацлава Гавела, филиппинцы, убившие Бениньо Аквино, власти Южной Африки, упрятавшие за решетку Нельсона Манделу — этим они думали решить проблему, однако только обнаружили этим свое насилие и несправедливость. Моральная сила может иметь обезоруживающий эффект.

Когда умер Иисус, даже один грубый римский солдат был тронут настолько, что воскликнул: «Человек Сей был Сын Божий». Он слишком ясно видел различие между его жестокими коллегами и их жертвой, которая прощала их, испуская дух. Бледная фигура, прибитая гвоздями к кресту, разоблачила все правящие силы мира как ложных божков, которые нарушали свои собственные обещания сострадания и справедливости. Религия, а не анти-религия обвинила Иисуса; закон, а не беззаконие казнил его. Своим фиктивным судом, своими бичеваниями Иисуса, своим грубым противоборством с ним политические и духовные власти раскрыли свою истинную сущность: сущность сторонников сложившегося порядка вещей, защищающих только свою собственную власть. Каждый выпад против Иисуса обнажал их беззаконие.

Разбойники, распятые по обе стороны от Иисуса, являют собой две возможных реакции на происходящее. Один издевается над беспомощностью Иисуса: Что это за Мессия, который не может спасти самого себя? Другой осознал разную природу власти. Рискуя на веру, он попросил Иисуса: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» Больше никто не обращался к Иисусу как к царю, если не считать издевок. Умирающий разбойник лучше, чем кто бы то ни было еще, понял сущность царства Иисуса.

В каком-то смысле, два разбойника представляют собой выбор,  который сделала вся история, приняв решение об участи креста. Что мы видим в бессилии Иисуса: пример бессилия Бога или доказательство его любви к нам? Римляне, воспитанные на могущественных божествах вроде Юпитера, видели мало божественного в скорченном теле, висящем на кресте. Набожные евреи, выросшие на историях о могуществе Иеговы, также видели мало достойного восхищения в этом боге, который умирал в слабости и позоре. Как видно из «Диалога с евреем Трифоном» Джастина Мартира, смерть Иисуса на кресте послужила решительным шагом против той миссии, с которой он пришел к евреям; распятие на кресте стало проклятием закона.

Даже если так, то все равно именно крест на горе изменил моральный облик мира. М.Скотт Пек пишет:

 

Я не могу сказать ничего более определенного о методологии любви, кроме как процитировать слова одного старого священника, который много лет провел в сражении: «Существуют десятки возможностей иметь дело со злом и только несколько путей его преодоления. Все они являются гранями той истины, которая гласит, что единственный бескомпромиссный путь борьбы со злом — это задушить его в пределах воли, в пределах живого человеческого существа. Когда оно поглощается им как кровь тампоном или как копье застревает в сердце человек, оно теряет свою силу и прекращает быть».

Борьба со злом — с научной или любой другой точки зрения — может осуществляться только посредством любви конкретных людей. Необходимо желать таинства… Я не знаю, как это происходит. Но я знаю, что это существует… Когда бы это не случилось, создается легкий перевес в сторону добра или зла в мире.

 

В тот день на Голгофе этот баланс сил поколебался более, чем чуть-чуть, благодаря масштабам той личности, которая поглотила зло. Если бы Иисус из Назарета был очередной невинной жертвой, подобно Кингу, Манделе, Гавелу и Солженицину, он бы оставил свой след в истории и сошел со сцены. Вокруг него не образовалось бы никакой религии. Историю изменило запоздалое осознание учениками (понадобилось воскрешение, чтобы их убедить) того, что сам Бог выбрал путь слабости. Крест объясняет Бога как Того, кто был готов отказаться от власти ради любви. По словам Дороти Сёлле, Иисус стал «односторонним разоружением со стороны Бога».

Власть, какие бы благие цели она перед собой ни ставила, склонна причинять страдания. Любовь, будучи ранимой, впитывает страдания. В точке их схождения на горе Голгофе Бог отказался от власти во имя любви.

 

 

Глава 11 Воскресение: невероятное утро

 

Мне кажется, что Святая Неделя высасывает из меня все силы; неважно, сколько раз я прошел через его распятие, мое беспокойство за его воскресение остается неизменным — меня приводит в ужас одна мысль о том, что в этом году этого может не произойти; что именно в этом году это не случится. Любой может умиляться рождению Христа; в Рождество любой дурак будет чувствовать себя христианином. Но основное событие — Пасха; если Вы не верите в воскресение, Вы не можете назвать себя верующим.

Джон Ирвинг, Молитва за Оуэна Мэни.

 

Когда я был совсем маленьким, Пасха ассоциировалась у меня со смертью, а не с воскресением, и все из-за того, что случилось одним солнечным пасхальным утром с единственной кошкой, которая у меня была за всю мою жизнь. Бутс была кошечкой в возрасте шести недель, вся элегантно черная, за исключением белых лапок, за которые она и получила свое имя, они выглядели так, словно она осторожно зашла в лужицу краски. Она жила в картонной коробке на веранде, и спала на подушке, набитой кедровой стружкой. Моя мама, настаивавшая на том, что Бутс должна научиться защищать себя, перед тем как мы будем выпускать ее гулять, наметила день Пасхи для этого эксперимента.

Наконец, этот день настал. Победоносные солнечные лучи уже добились от весны цветения всего, что только может цвести. Бутс обнюхивала в этот день свою первую травинку, удивленно моргала при виде первого в своей жизни нарцисса, и подкрадывалась к своей первой бабочке, осторожно поднимая и опуская лапки. Мы не переставали радоваться, наблюдая за ней, пока соседские мальчишки не вышли на охоту за пасхальными яйцами.

Когда к нам пришли мальчишки из соседнего с нами дома, случилось немыслимое. Их домашний любимец, бостонский терьер Пагс, шедший в метре за ними, увидел нашу Бутс, издал низкое рычание и бросился на нее. Я закричал, и мы все кинулись к Бутс. Но Пагс уже держал нашу маленькую кошечку в своих челюстях, тряся ее как носочек. Мы малыши обступили Пагса, визжа и топая ногами, чтобы отогнать его. Бесполезно, мы видели вихрь зубов и летящие клочки шерсти. Наконец, Пагс бросил обмякшего котенка на землю и отошел.

Я не мог ясно сформулировать то, что я чувствовал в тот день, но то, что я познал в ту Пасху под полуденным солнцем, было страшное слово необратимость. Весь оставшийся день я молился о том, чтобы произошло чудо. Нет! Этого не может быть! Скажи мне, что это неправда! Может быть, Бутс еще вернется — разве учитель в воскресной школе не рассказывал нам такую историю об Иисусе? Или, может быть, это утро можно стереть из памяти, отмотать назад и проиграть снова, только теперь уже без этой ужасной сцены. Мы могли бы всегда держать Бутс на веранде, не выпуская ее на улицу. Или мы попросили бы наших соседей сделать ограду для Пагса. Тысячи вариантов прокручивал я в своем сознании в следующие дни, пока действительность не взяла верх и я наконец не смирился с тем, что Бутс была мертва. Невозвратимо мертва.

С того времени, все пасхальные воскресные дни моего детства были наполнены воспоминаниями о смерти в траве. С возрастом я все больше понимал смысл слова необратимость.

 

Не так давно, как я уже упоминал, трое из моих друзей умерли друг за другом. Один из них, вышедший на пенсию мужчина с великолепным здоровьем, умер на стоянке для автомобилей, после того, как они с женой ездили обедать. Молодая сорокалетняя женщина, с которой я дружил, погибла в пламени по дороге на конференцию по вопросам церковной миссии, когда в тумане в ее автомобиль врезался грузовик, перевозящий топливо. Третий мой друг, Боб, погиб во время спуска под воду на озере Мичиган. Трижды за этот год, жизнь прерывалась. Я произносил речь на всех трех похоронах, и каждый раз, когда я мучительно искал слова, на меня накатывало старое, страшное слово необратимость, с такой силой, какую я никогда раньше не ощущал на себе. Ничто из того, что я мог сказать, ничто из того, что я мог сделать, не могло отозваться на мое желание: вернуть своих друзей обратно.

В тот день, когда Боб совершил свое последнее погружение, я в рассеянии сидел в кафе Чикагского университета, читая книгу Ролло Мэя Мои поиски прекрасного. В этой книге известный терапевт вспоминает эпизоды из своей жизни, когда он искал прекрасное, в особенности вояж к горе Афос, на полуостров, примыкающий к Греции и известный своими монастырями. Там ему случилось принять участие в праздновании греческой ортодоксальной Пасхи, которое продолжалось всю ночь. Воздух был пропитан ладаном. Свечи были единственным источником света. В разгар службы священник давал каждому три пасхальных яйца, великолепно украшенных и завернутых в материю. «Christos Anesti!» — говорил он — «Христос воскресе!» Каждый присутствующий, включая Ролло Мэя, в соответствии с обычаем, отвечал: «Воистину воскресе!»

Ролло Мэй пишет: «В этот момент меня охватила реальность духовного: какой смысл привносит это в наш мир, если Он действительно воскрес?» Как раз этот эпизод я прочитал перед тем, как вернулся домой и узнал о том, что Боб погиб, и слова Ролло Мэя звучали у меня в сознании, преследовали меня, после того, как я узнал страшную новость. Какой смысл привносит это в наш мир, если Он действительно воскрес?

Охваченный скорбью после гибели Боба, я увидел смысл Пасхи в новом свете. Будучи пятилетним ребенком, я получил на Пасху жестокий урок необратимости. Сейчас, будучи уже взрослым человеком, я видел, что Пасха действительно демонстрировала ужасную обещанную обратимость. Ничто — даже смерть — не было последней точкой. Даже она могла быть отыграна назад.

Когда я произносил речь на похоронах Боба, я высказал вопрос Ролло Мэя на языке нашей и только нашей скорби. Что бы это имело значение для нас, если бы Боб воскрес? Мы сидели в часовне, онемевшие от трех дней скорби, и смерть давила на наши плечи своим сокрушительным весом. Каково это было бы — выйти на улицу, дойти до парковки машин и там, к своему удивлению, найти Боба. Боба! С его пружинящей походкой, с его неизменной усмешкой, с его ясными серыми глазами. Этот человек не мог оказаться никем другим, кроме как Бобом, вновь ожившим Бобом!

Представив это, я понял, что должны были чувствовать ученики в день первой Пасхи. Они тоже горевали в течении трех дней. В воскресенье до них дошел новый, фантастический слух, прозвучавший так ясно, будто удар колокола в горах. Пасха дает новую надежду и веру в то, что Бог, вставший из могилы в Иерусалиме, может повторить это уже не для одного себя. Для Боба. Для нас. Несмотря на всю странность этого, необратимое будет обратимо.

 

Первые христиане связывали с Воскресением все свои надежды, на кон было поставлено так много, что апостол Павел говорил коринфянам: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша». Было ли это на самом деле, то, без чего наша вера бесполезна? Как мы можем быть в этом уверены?

Люди, которые изображают воскресение Христа, обычно изображают учеников двумя способами: или как легковерную деревенщину, восприимчивую к историям о духах и привидениях, или как хитроумных конспираторов, которые восприняли воскресение как отправную точку для создания новой религии. В Библии мы видим совершенно другую картину.

Что касается первой теории, то Евангелия изображают учеников Иисуса как наиболее недоверчиво относящихся к слухам, раздуваемым вокруг его воскресения. В особенности один из них, «неверующий Фома», получил репутацию скептика, но в действительности все из них продемонстрировали недостаток веры. Никто из них не поверил в безумную новость, которую принесла женщина, увидевшая, что могила Иисуса пуста; они назвали это «словами пустыми». Даже после того, как Иисус явился им, «иные усомнились», — говорит Матфей. Одиннадцать учеников, которых Иисус должен был упрекнуть в упорном нежелании верить, едва ли можно назвать легковерными.

Второе предположение, теория, изображающая учеников Иисуса конспираторами, распадается при ближайшем ее рассмотрении, поскольку, если ученики намеревались состряпать достоверную историю, им это не удалось по всем статьям. Чак Колсон, который участвовал в неудавшемся заговоре, именуемом в истории Соединенных Штатов «Уотергейтское дело», говорит о том, что легенды оказываются действенными только в том случае, если все участники заговора едины в своей уверенности и компетентности. В случае с учениками Иисуса это было не так.

Евангелия показывают учеников Иисуса, съежившихся от страха за семью засовами, боявшихся того, что участь Иисуса постигнет и их. Они были так испуганы, что даже не пришли на похороны Иисуса, предоставив нескольким женщинам позаботиться о его теле. (Злая ирония судьбы: хотя Иисус боролся за то, чтобы запрет на работу в субботний день не распространялся на дела милосердные, законопослушные женщины ждали воскресенья, чтобы закончить процесс погребения). Ученики казались крайне неспособными на то, чтобы сфабриковать воскресение или рисковать своими жизнями, пытаясь украсть тело Иисуса; это не пришло бы им в голову  в их отчаянном положении.

В соответствии с Евангелиями, первыми свидетелями воскресения были женщины, до чего бы не додумался ни один конспиратор в первом веке нашей эры. Еврейский суд даже не рассматривал свидетельские показания, данные свидетелями женского пола. Если бы ученики состояли в заговоре, то осторожный план основывался бы на показаниях Иоанна или Петра, или, лучше даже, Никодима, а не выстраивался бы вокруг сообщений женщин. Поскольку Евангелия были написаны несколько десятилетий спустя, у авторов было достаточно времени для того, чтобы сгладить такое противоречие — если они, разумеется, писали легенду, а не передавали голые факты.

Если бы существовал заговор, то свидетельские истории были бы причесаны. Сколько там было фигур, одетых в белое, одна или две? Почему Мария Магдалина приняла Иисуса за садовника? Была ли она одна или с Саломеей и другой Марией? Описания того, как была обнаружена пустая могила, кажутся безжизненными и фрагментарными. Женщины были «со страхом и радостью великою», — говорит Матфей; «их объял трепет и ужас», — говорит Марк. Иисус не прибегает к драматическому, хорошо оформленному выходу на сцену, чтобы рассеять все сомнения; сообщения о случившемся кажутся обрывочными, загадочными, смущенными. Заговорщикам, без сомнения, пришлось бы хорошо поработать, чтобы скрыть то, что они позднее объявят самым значительным событием в истории человечества.

Короче говоря, изображая воскресение Иисуса, Евангелия не отстаивают его, в них не возникают споры по поводу каждого важного момента, воскресение предстает скорее как шокирующее вторжение в течение жизни, неожиданное для всех и более всего для боязливых учеников Иисуса. Первые очевидцы прореагировали на это так, как прореагировал бы каждый из нас — как прореагировал бы я, если бы услышал звонок, пошел открывать дверь и увидел бы своего друга Боба, стоящего перед моей верандой: со страхом и большой радостью. Страх — это рефлексивная реакция человека на столкновение со сверхъестественным. Страх, однако, уступил место радости, поскольку новости, которые они услышали, были слишком хорошими для того, чтобы быть правдой, однако и такими хорошими, что они обязаны были быть правдой. Иисус был жив! Мечта о приходе Мессии ожила, когда женщины летели на крыльях страха и радости, чтобы сообщить эту новость ученикам.

Заговор, действительно, существовал, только организован он был не учениками Иисуса, а властями, которые были вынуждены иметь дело с поражающим фактом пустой могилы. Они могли положить конец всем этим безумным слухам о воскресении только предъявив запечатанную могилу или тело. Но печать была сломана, и тело исчезло, отсюда и необходимость заговора властей. Уже когда женщины бежали сообщить новость, солдаты репетировали свое алиби, свою роль в системе предотвращения ущерба.

Солдаты, дежурившие у могилы Иисуса, были единственными свидетелями величайшего чуда в истории человечества. Матфей говорит, что когда задрожала земля и появился ангел, ослепительный как молния, они задрожали и стали как мертвые.( Воскрешение, действительно, представляло собой акт гражданского неповиновения, поскольку оно включала в себя сломанную печать Пилата и поверженную официальную охрану. В этом случае, триумф над официальными силами означал активное сопротивление.) Но вот один поразительный факт:

Апокрифическое Евангелие от Петра дает воображаемую картину того, что произошло у могилы. Две фигуры опустились в облаке света, такие ослепительные, что множество очевидцев собрались вокруг, чтобы посмотреть на это. Камень сам собой откатился, и две позднее в этот день солдаты, которые удостоверились в Воскресении своими собственными глазами, предпочли солгать, поддержав версию священников: «Ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали». У этого алиби было одно очевидное слабое место (Большой камень откатился в сторону, не разбудив спящих? И как они могли опознать учеников, если они спали?), но, по крайней мере, оно спасало стражников от лишних неприятностей.

Как и все остальное в жизни Иисуса, Воскресение повлекло за собой противоположные реакции.  Те, кто верил, преобразились; исполненные надежды и отваги, они решили изменить мир. Те, кто не верил, нашли возможности для того, чтобы оставить этот очевидный факт без внимания. Иисус также предсказывал: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят».

 

Мы, смотрящие на Евангелия сквозь призму Пасхи, мы, чья жизнь четко размечена в календаре, забываем о том, как трудно было ученикам верить. Сама по себе пустая могила не убеждала их: этот факт только говорил «Его здесь нет», а не «Он воскрес». Для того, чтобы убедить этих скептиков, потребовалась бы личная встреча с тем, кто был их Учителем в течение трех лет, и следующие шесть недель Иисус предоставил им такую возможность.

Автора Фридерика Бюхнера поразило то, что в явлениях Иисуса после его воскресения не было ничего эффектного. Не было ангелов в небесах, поющих хоралы, не было волхвов, несущих издалека дары. Иисус являлся при исключительно ординарных обстоятельствах: на частном обеде, двум мужчинам, идущим по дороге, женщине, плачущей в саду, нескольким рыбакам во время лова.

В явлениях Иисуса мне видится причуда, как будто ему доставляла радость птичья свобода его тела, потерявшего материальную оболочку. Лука, например, дает точное описание того, как Иисус неожиданно появился перед двумя одинокими учениками по дороге в Эммаус. Они знают о том, что женщины сияющие фигуры поднялись над могилой, поддерживая третью фигуру, осененные знаком чудесного креста.  Головы обоих ангелов «доставали до небес… он же был ведом ими… и они пересекли небо». Это как раз то пристрастие к сенсациям, которого старательно избегают аутентичные Евангелия.

 

Они обнаружили пустую могилу,  и Петр сам был тому свидетелем. Но кто поверит такого рода слухам? Разве смерть не является необратимой по определению?  «А мы надеялись было, что Он есть Тот,  Который  должен избавить Израиля», — говорит один из них с явным разочарованием.

Короткое время спустя, за трапезой, незнакомец приковывает к себе внимание тем, как он разламывает хлеб, и все становится на свои места. Это Иисус встретился м, когда они шли по дороге и теперь сидит за их столом! Самое странное заключается в том, что в тот момент, когда они узнают своего гостя, он исчезает.

Когда эти двое торопятся обратно в Иерусалим, они находят Одиннадцать Апостолов, собравшихся на тайную встречу. Они рассказываю свою неправдоподобную историю, которая вполне соотносится с тем, что уже узнал Петр: Иисус где-то там, вовне, Иисус жив. Без предупреждения, как раз в тот момент, когда сомневающиеся оспаривают эту точку зрения, сам Иисус появляется среди них. Я не дух, объявляет он. Прикоснитесь к моим шрамам (ранам???), это Я Сам! Даже тогда скептики настаивают на своем до тех пор, пока Иисус не изъявляет желания отведать жареной рыбы. Призраки не едят рыбу; мираж не нуждается в пище для того, чтобы исчезнуть.

Жизнь следующие шесть недель  протекает по такому сценарию: Иисус то появляется, то исчезает. Иисус появляется не в виде призрака, но во плоти. Иисус всегда может доказать свою подлинность  — никто из живущих не носит на своем теле следов распятие — и все же ученикам часто не удается сразу узнать его. Он старательно пытается снизойти до уровня их скептицизма. В случае с неверующим Фомой это означает, что Иисус лично должен предложить ему прикоснуться к своим шрамам (ранам???). Что до смиренного Петра, то ему необходима мучительно-сладкая  сцена оправдания перед лицом шестерых друзей.

Явления Иисуса, приблизительно около десяти, являют собой определенную схему: Иисус появлялся перед небольшими группами людей, в отдаленных местах, или за запертыми дверями. Хотя эти интимные встречи укрепляли веру тех, кто уже верил в него, при том, что, насколько нам известно, ни один из неверующих не видел Иисуса после его смерти.

Снова и снова перечитывая описания казни и Воскресения, я иногда поражался тому, почему Иисус не являлся своим ученикам чаще. Для чего ограничивать число посещений своих друзей? Почему не появиться снова на галерее у Понтия Пилата или перед Синедрионом, на этот раз испепелив тех, кто торжествовал над ним? Возможно, ключ к такому поведению Иисуса мы можем найти в его словах, обращенных к Фоме, в тот день, когда скептицизм Фомы развеялся навсегда. «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие».

В шестинедельный промежуток между воскресением и вознесением Иисус, если можно так выразиться, «нарушал свои собственные правила» относительно веры. Он сделал свою сущность столь очевидной, что ни один ученик больше уже никогда не мог вновь отрицать ее (и ни один из них этого не делал). Одним словом, Иисус завладел верой очевидцев: каждый, кто видел воскресшего Иисуса, терял свободу выбора, верить в него или не верить. Теперь фигуру Иисуса нельзя было поставить под сомнение. Даже брат Иисуса Иаков, который всегда держался в стороне, капитулировал после одного из явлений Иисуса — это оказалось достаточно для того, чтобы он стал лидером иерусалимской церкви и, по словам Иосифуса, умер как один из раннехристианских мучеников.

«Вы поверили, потому что увидели Меня», — сказал Иисус. Этим нескольким привилегированным людям трудно было разувериться. Но как насчет остальных? Очень скоро, как это было хорошо известно Иисусу, его появления во плоти должны были прекратиться, оставив лишь «невидевших». Церковь, так или иначе, должна была основываться, как бы впечатляюще ни были те свидетельства, на тех — включая нас — кто не видел. У Иисуса было шесть недель для того, чтобы явить свою сущность на все времена.

То, что Иисусу удалось превратить кучку капризных ненадежных последователей в бесстрашных евангелистов, то, что одиннадцать человек, которые бросили его в тяжелую минуту, теперь шли на мучительные пытки, доказывая свою веру в воскресшего Христа, то, что этим нескольким свидетелям удалось привести в движение силу, которая преодолела мощное сопротивление со стороны оппозиции в Иерусалиме, а затем в Риме — эти явные последствия их преображения являются самым убедительным доказательством Воскресения. Как еще можно объяснить мгновенную перемену в людях, известных своей трусостью и непостоянством?

Другие — по меньшей мере пятнадцать евреев, жившие в век Иисуса — сделали так, что пророчества Мессии стали едва заметным мерцанием, подобным мерцанию гаснущей звезды. Однако фанатичная приверженность Иисусу не исчезла с их смертью. Произошло что-то беспрецедентное.  Конечно же, ученики не пожертвовали бы своими жизнями ради тайной теории, разработанной ими. Конечно же, было бы проще и более естественно преклоняться перед погибшим Иисусом как перед одним из пророков мучеников, чьи могилы были столь почитаемы евреями.

Достаточно прочитать, как Евангелия описывают конспиративные собрания учеников, а затем обратиться к описаниям тех же самых людей в Деяниях Святых Апостолов, когда они открыто провозглашают Христа на улицах  и в тюремных камерах, чтобы понять потрясающую важность того, что произошло в Пасхальное Воскресенье. Воскресение является эпицентром веры. «Нет такой веры, — говорит К. Х. Додд (Ч. Г. Додд), — которая сформировалась внутри церкви; существует вера, вокруг которой сформировалась сама церковь, и на «данность» которой эта церковь опирается». Романист Джон Апдайк выразил эту же истину более поэтично:

 

 

Не сделай ошибки: если Он и воскрес,

то воскресло Его тело;

если б все не обратилось вспять, молекулы

не воссоединились, аминокислоты не восстановились,

Церковь бы пала.

«Блаженны невидевшие и уверовавшие», — сказал Иисус неверующему Фоме, рассеяв его сомнения осязаемым доказательством чуда Пасхи. За исключением тех пятисот с лишним людей, перед которыми появлялся воскресший Иисус, любой из когда-либо живших христиан подпадает под категорию «блаженных». Я спрашиваю себя,  почему я верю? — я, похожий на Фому больше, чем на любого из учеников своим скептицизмом и колебаниями принять на веру то, что не может быть доказано.

Я взвесил аргументы в пользу Воскресения, и они выглядят впечатляюще. Английский журналист Фрэнк Морисон  описал большинство из этих аргументов в классическом произведении  Кто сдвинул камень? Хотя Морисон попытался изобразить Воскресение как миф, очевидность этого события убедила и его. Однако  я также знаю, что многие интеллигентные люди видели эту очевидность и считали для себя невозможным в нее поверить. Хотя многое в Воскресении вызывает веру, ничто не делает его неопровержимым. Вера требует возможности отречения, в противном случая она не является верой. Но что тогда дает мне вера в Пасху?

Я признаю, что одна причина, в которую я готов поверить, заключается в том, что в глубине души я хочу, чтобы история Пасхи оказалась правдой. Почвой, на которой произрастает вера, является жажда веры, нечто инстинктивное в людях вопиет против царства смерти. Не важно, принимает ли вера такую форму, как у египетских фараонов, прячущих свои украшения и колесницы в пирамиды, или, как у современных американцев, стремящихся прожить как можно дольше, до последней наносекунды,  пытающихся сохранить себя, бальзамируя свои тела в запечатанных гробах, мы, люди, сопротивляемся идее смерти, за которой остается последнее слово. Мы хотим верить в иной исход.

Я вспоминаю год, когда я потерял трех своих друзей. Больше всего я хочу, чтобы Пасха оказалась правдой, потому что она гарантирует, что однажды мои друзья вернутся ко мне. Я хочу навсегда забыть слово безвозвратно.

Я полагаю, что вы можете сказать, что вы хотели бы верить в сказки. Я не один. Человечество всегда создавало сказки. Впервые мы слышим их в колыбели от наших родителей, бабушек и дедушек, и пересказываем их нашим детям, которые расскажут их своим детям, и так от поколения к поколению. Даже в наш век науки некоторые из самых популярных фильмов представляют собой вариации сказок: Звездные войны, Аладдин, Король лев.  Как ни странно, в истории человечества большинство сказок имеют счастливый конец. Этот древний инстинкт, надежда, прорывается наружу. Также как и в жизни, в сказках есть много страдания и боли, однако, несмотря на это, они заканчиваются так, что слезы уступают место улыбке. Пасха приводит к тому же результату. И по этой причине, также как и по многим другим, она выглядит правдиво. (Дж. Р. Р. Толкин, наверное, самый великий создатель сказок нашего века, часто оказывался лицом к лицу с обвинением в том, что фэнтези — это путь, дающий нам возможность «побега» из реальности, возможность отвлечься от невзгод «реального мира». Его ответ был прост: все зависит оттого, от чего человек бежит. Побег дезертира и побег заключенного мы воспринимаем совершенно по-разному. «Разве можно осудить человека, если, находясь в тюрьме, он пытается выйти на свободу и отправиться домой?» )

Толпа во время распятия Христа призывала его явить свою сущность, сойдя с креста. Никому не приходило в голову, что, в действительности, произойдет: что он умрет и затем вернется. Однако, когда все произошло по задуманному сценарию, для тех, кто ближе остальных  знал Иисуса, это оказалось исполненным великого смысла. Это соответствует стилю поступков и характера Господа. Господь всегда выбирал долгий и тяжелый путь, уважая человеческую свободу во что бы то ни стало. «Бог не упразднял зла: он его трансформировал, — писала Дороти Сейерс, — он не остановил распятие, он воскрес из мертвых». На героя легло бремя всех последствий, однако, каким-то образом, он вышел из ситуации победителем.

В первую очередь, я верю в Воскресение потому, что я понял, что есть Бог. Я знаю, что Бог есть любовь, и я также знаю, что мы, люди, хотим, чтобы тот, кого мы любим, оставался в живых. Я не позволю моим друзьям умереть; они продолжают жить в моей памяти и в моем сердце, сколько бы времени ни прошло с того момента, как я перестал их видеть. Какова бы ни была причина этого — мне кажется, что  человеческая свобода важнее всего -

Бог допускает существование планеты, на которой мужчина в расцвете сил умирает, занимаясь подводным плаванием, а женщина погибает в пламени автокатастрофы по дороге на конференцию, посвященную вопросам миссионерства. Но я верю  — если бы я не верил в это, я бы не верил в любящего Бога — что Бог не удовлетворен такой несовершенной  планетой. Божественная любовь найдет способ  преодолеть это. «Смерть, не заносись», — писал Джон Донн: Бог не позволит смерти одержать победу.

Одна подробность в Пасхальной истории всегда интриговала меня: почему у Иисуса сохранились шрамы (раны???) от распятия. Он ведь мог выбрать себе после Воскресения любое тело, какое бы он захотел, но однако он остановился на теле, подтверждающем его личность шрамами (ранами???), которые можно было увидеть, и к которым можно было прикоснуться. Почему?

Я верю в то, что история Пасхи была бы не полной без этих шрамов (ран???) на руках, ногах и на боку Иисуса. Когда люди фантазируют, они мечтают о ровных жемчужных зубах и коже, лишенной морщин, о сексуально  привлекательных формах  тела. Мы мечтаем о чем-то ненатуральном: о совершенном теле. Но для Иисуса, ненатуральным было заключение в скелет и человеческую кожу. Для него шрамы  (раны???) являются эмблемой жизни на нашей планете, постоянным напоминанием о днях заключения и страданий.

Я черпаю надежду  в шрамах (ранах???) Иисуса. С точки зрения небес, они отражают самое ужасное происшествие, которое когда-либо случалось в истории вселенной. Однако именно это событие — распятие — было отодвинуто Пасхой в сферу памяти. Благодаря Пасхе, я могу надеяться на то, что слезы, которые мы проливаем, удары, которые мы принимаем, эмоциональная боль, сердечная скорбь по потерянным друзьям и любимым, все это отойдет в область воспоминаний, подобно шрамам (раны???) Иисуса. Шрамы никогда не исчезнут полностью, но они больше не будут причинять боль. Мы обретем воссозданные за ново тела, воссозданное небо и землю. У нас появится возможность начать все заново, начать с Пасхи.

 

Я пришел к выводу, что существует два взгляда на человеческую историю. С одной стороны можно сконцентрироваться на войнах и насилии, нищете, боли, трагедии и смерти. С этой точки зрения Пасха кажется сказочным исключением из правил, удивительным Божественным противоречием. Это приносит некоторое облегчение, хотя признаю, что, когда умерли мои друзья, скорбь была настолько ошеломляющей, что всякая надежда на жизнь после смерти казалась призрачной и бесплотной.

Можно взглянуть на мир и с другой стороны. Если взять Пасху в качестве точки отсчета, в качестве неопровержимого факта, свидетельствующего о том, как Бог поступает с теми, кого любит, тогда человеческая история становится противоречием, а Пасха демонстрирует пример истинной реальности. Тогда надежда потечет как горячая лава под коростой обыденной жизни.

Возможно, это дает представление о той перемене, которая произошла в мировоззрении учеников, когда они сидели за запертыми дверями, обсуждая непостижимые события Пасхального Воскресенья. С одной стороны, ничего не изменилось: Палестина по-прежнему находилась в римской оккупации, религиозные власти по-прежнему управляли страной, везде по-прежнему царило зло и смерть. Однако постепенно шок от пришедшего понимания уступал место пробуждающейся радости. Если Бог смог сделать это …

 

 

Часть третья

Что он оставил после себя

 

Глава 12 Вознесение: Ясное голубое небо

 

То, что Господь сам

Сошел в этот мир к нам,

Мыслилось как явление…

Дух, вошедший в плоть, стал залогом всего,

Снова и снова  в нас празднуя рождество,

Снова и снова в нас.

Роберт Фрост

 

 

 

Иногда я думаю  о том, каким был бы мир, если бы Иисус не воскрес после смерти. Хотя ученики и не стали бы рисковать своими жизнями, провозглашая новую веру на улицах Иерусалима, но они и не забыли бы его. Они отдали три года Иисусу. Он мог и не быть Мессией (даже принимая во внимание Пасху), но он произвел на них впечатление как самый мудрый учитель, которого они когда-либо встречали, и он показал им силу, происхождение которой никто не мог объяснить.

Спустя некоторое время, когда душевные раны начали заживать, ученики нашли бы способ почтить память Иисуса.  Возможно, они собрали бы его притчи в письменном виде, подобно одному из четырех Евангелий, однако в них было бы больше эмоциональной проникновенности. Или вместе с евреями того времени, чтившими других мучеников-пророков, они, возможно, воздвигли бы памятник жизни Иисуса. Если так, мы, живущие сегодня, все еще могли бы приходить к этому памятнику и учиться  у плотника/философа из Назарета. Мы могли бы тщательно анализировать его притчи, принимая или не принимая их по нашему усмотрению. Во всем мире к Иисусу подходили бы так же, как к Конфуцию или Сократу.

Во многих аспектах я принял бы не воскресшего  Иисуса легче. Пасха делает его фигуру угрожающей. Из-за Пасхи я вынужден слушать его резкие обвинения, и не могу более выборочно пользоваться его притчами. Более того, Пасха означает то, что он продолжает жить где-то там, в недоступном нам мире. Подобно его ученикам, мне не ясно, куда вознесся Иисус, с какими словами он обратился бы ко мне, о чем бы он меня спросил. Как пишет Фредерик Бюхнер, Пасха означает то, что «мы никогда не сможем удержать Иисуса гвоздями, даже если гвозди настоящие, а то, к чему мы его прибиваем, — крест».

Пасха представляет жизнь Иисуса в совершенно новом свете.. Если бы не было Пасхи, я бы считал трагедией то, что Иисус умер молодым, через несколько коротких лет своего служения. Какая это была неудача для него, что он ушел так рано, успев привлечь на свою сторону так мало людей в столь незначительной части мира! Однако рассматривая ту же самую жизнь через призму Пасхи, я вижу, что это и был план Иисуса. Он остался в этом мире ровно настолько, чтобы собрать вокруг себя последователей, которые помогли бы донести его весть до других. Убить Иисуса, говорит Уолтер Уинк, все равно что пытаться уничтожить одуванчик, сдув с него его пух.

Когда Иисус вернулся после смерти, чтобы развеять все сомнения у оставшихся учеников, он медлил всего лишь сорок дней, прежде чем исчезнуть во имя добра.  Время между Воскресением и Вознесением было интерлюдией, и не более того.

Если для учеников самым великим днем в их жизни было пасхальное воскресенье, то для Иисуса это, по всей видимости, был день Вознесения. Он, Создатель, который так снизошел до людей и от столького отказался, теперь отправлялся домой. Подобно солдату, возвращающемуся из дальних стран после долгой и кровавой войны.  Подобно астронавту, снимающему скафандр, чтобы глотнуть родного воздуха Земли. Наконец-то дома.

Молитва Иисуса во время Тайной Вечери «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить, — молился Иисус, — и ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира». Прежде бытия мира! Подобно тому, как вспоминает о былом старый человек — не так, как вспоминал бы бессмертный бог — Иисус, который сидел в тесной комнатушке в Иерусалиме, устремлял свои мысли назад, в те времена, когда еще не существовал Млечный Путь и созвездие Андромеды. В одну из земных ночей, темную и полную страха и угрозы, Иисус готовился к возвращению домой, готовился снова обрести ту славу, от которой он временно отказался.

 

В тот день, когда Иисус вознесся, ученики стояли в ошеломлении, словно дети, потерявшие родителей. Два ангела, посланные успокоить их, задали риторический вопрос: «Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо?» Небо было ясным и пустым. И все-таки они стояли, и смотрели, не отрываясь, не зная, как им продолжать их дело, и что делать дальше.

Столько раз во время написания этой книги я чувствовал себя как один из этих учеников,  устремляющих свой взор в бледно-голубое небо. Я ищу какого-нибудь знамения, данного Иисусом, какой-нибудь видной глазу подсказки. Когда я оглядываюсь на церковь, которую он оставил после себя, мне хочется отвести глаза. Так же, как и глаза учеников, мой взор режет сияние Того, кто вознесся на небо. Почему, спрашиваю я снова, он должен был уйти?

Но, когда я возвращаюсь к Евангелиям и перечитываю их, пытаясь понять то, как сам Иисус рассматривал свое время, проведенное на земле, мне кажется очевидным, что он с самого начала планировал уйти. Ничто не доставляло Иисусу большего удовольствия, чем успехи его учеников; ничто не огорчало его больше, чем их неудачи. Он пришел на землю с целью оставить ее снова, передав свою миссию другим. Мягкий упрек ангелов мог бы исходить из его собственных уст: «Зачем вы стоите здесь и смотрите в небо?»

Первый раз, когда Иисус послал своих учеников проповедовать одних,  он предупреждал их о том, что неприятие их учения, возможно, примет форму физической расправы и публичных пыток. «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков», — сказал он. Читая эти страшные предупреждения, я не могу избавится от возникающего в моем сознании ужасного эпизода из романа Шусако Эндо Молчание. Связанный португальский миссионер вынужден смотреть как самурайские солдаты пытают японских христиан, одного за другим, и бросают их в море. Самураи клянутся в том, что они будут продолжать убивать христиан, пока священник не отречется от своей веры. «Он пришел в эту страну отдать свою жизнь за других людей, но вместо этого японцы один за другим отдавали свои жизни за него».

Каково было Иисусу, чей взгляд без труда проникал в ужасные последствия того дела, которое он начал в этом мире, последствия не только для него самого, но и для  множества людей вокруг него, его лучших друзей во всем мире?  «Предаст же брат брата на смерть, и отец детей … И будете ненавидимы всеми за имя Мое…».

Я пытаюсь принять ту точку зрения — отец, отдающий своих детей на растерзание разбойникам, генерал, бросающий своих солдат под огонь неприятеля — которая имела место на Тайной  Вечере. Там, когда Иисус раскрыл планы своего ухода в таких словах, которые уже не могли быть  истолкованы неверно, он сказал, «Но Я истину говорю Вам: лучше для вас, чтобы Я пошел».  Ему нужно было уйти, чтобы передать сделанное другим людям. Им. Нам. Новым христианам.

В то время ученики не понимали того, что имел ввиду Иисус. Как может его уход быть для них благом? Они ели «тело, преломленное для вас», не понимая того изменения, которое произошло: миссию, которую Бог доверил своему Сыну, Сын теперь доверял им. «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир», — молился Иисус.

Иисус оставил после себя на земле мало следов. Он не писал книг или даже маленьких брошюр. Он был странником и не оставил дома или места, которое теперь могло бы служить его музеем. Он не был женат, не жил оседлой жизнью и не оставил после себя потомства. На самом деле, мы бы ничего о нем не узнали, если бы не те следы, которые он оставил в человеческих душах. В этом заключалось его намерение. Закон и пророки сфокусировались подобно пучку света на Единственном, который должен был придти. И теперь этот свет, словно пройдя через призму, должен рассеяться и засиять в спектре движений и оттенков человеческой души.

Шесть недель спустя ученики поймут, что Иисус имел ввиду, говоря: лучше для вас, чтобы Я пошел.  Как это выразил Августин: «Ты вознесся пред нашими очами, и мы отвернулись в горе, чтобы найти тебя в наших сердцах».

 

Не будет ли преувеличением сказать, что со времени воскресения Иисус больше не видел других тел, в которых он мог бы заново начать жизнь, такую же, какую он прожил на земле? Церковь служит продолжением Воплощения, основным путем, которым Бог проявляет себя в мире. Мы являемся «Христами после Христа», по словам Жерара Менли Хопкинса:

… ведь Иисус появляется в тысяче мест,

играет в глазах, играет в телах не своих,

улыбаясь Отцу чертами человеческих лиц.

Церковь — это место, где живет Бог. То, что Иисус принес нескольким людям — исцеление, благодать, добрую весть учения о божественной любви — церковь теперь может передать всем. Это было тем самым вызовом, той Великой Миссией, которую Иисус передал ученикам, перед тем как исчезнуть у них из вида.   «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет», — объяснял он ранее, — то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Распространение по принципу одуванчика.

По крайней мере, так это выглядит в теории. Однако в действительности я должен поставить себя на место учеников, которые, раскрыв рот смотрят на то, как Иисус поднимается в воздух, как некое бескрылое существо, преодолевающее силу притяжения. «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» — только что спросили они — и теперь вот это. Он ушел! Я сочувствую их замешательству, поскольку я тоже жажду увидеть сильного Мессию, который навел бы порядок в мире зла, насилия и бедности. Живя две тысячи лет спустя после учеников Иисуса,  я оглядываюсь назад и поражаюсь тому, как мало церковь изменила в таком мире. Почему Иисус оставил нас одних вести эти сражения? Как может быть благом то, что он ушел?

В действительности, я пришел к выводу, что Вознесение отражает самое серьезное разногласие моей веры — не то, было ли это на самом деле, но как это было. Это волнует мен больше, чем проблема страдания, больше, чем сложность наук, пытающихся привести мир в систему, больше, чем Библия, больше, чем вера в Воскресение и другие чудеса. Кажется странным соглашаться с таким замечанием — я никогда не читал ни одной книги или статьи, автор которой сомневался бы в Вознесении — однако то, что случилось после того, как Иисус вознесся, затрагивает самые тонкие струны моей веры. Может быть, было бы лучше, чтобы Вознесения  не было? Если бы Иисус остался на земле, он мог бы ответить на наши вопросы, разрешить наши сомнения, быть посредником в наших идеологических и политических спорах.

Мне кажется гораздо более легким согласиться с тем фактом, что Бог воплотился в Иисусе из Назарета, чем с тем, что он может воплотиться в людях, которые ходят в мою местную церковь — или во мне. Однако, это именно то, чего от нас требует вера; это то, чего от нас требует жизнь. Новый Завет провозглашает, что будущее космоса определено церковью (смотри Послание к Римлянам 8:19-21; Послание к Ефесянам 3:10). Иисус сыграл свою роль и потом ушел. Теперь дело за нами.

«Это очень серьезная задача, — писал К. С. Льюис, — жить в обществе потенциальных Богов и Богинь, помнить о том, что самый скучный и неинтересный человек, с которым ты говоришь, может однажды стать созданием, которому, если бы вы увидели его сейчас, вы поклонялись бы как своему кумиру, или каким-нибудь ужасом, который вам может присниться сейчас только в ночном кошмаре. Весь день напролет мы в некоторой степени помогаем друг другу в осуществлении этого предназначения».

Древние религии, такие, как римское язычество времен Иисуса, верили в то, что поступки богов на небесах оказывают влияние на  землю под ними. Если Зевс злился, то ударяла молния. Словно дети, бросающие камни с эстакады скоростной трассы на проходящие внизу машины, боги обрушивали катаклизмы на землю. «Как вверху, так и внизу» — гласила античная формулировка. Иисус, однако, перевернул это определение. «Как внизу, так и вверху». «Слушающий вас Меня слушает, — сказал Иисус своим ученикам, — и отвергающий вас Меня отвергается». Верующий обращает к небу свою молитву, и оно откликается на нее; грешник раскаивается, и ангелы радуются этому; миссия удается, и Сатана сгорает подобно молнии; верующий бунтует, и Святой Дух скорбит. То, что мы, люди, делаем здесь, несомненно, влияет на космос.

Я верю во все это, но иногда я каким-то образом «забываю» об этом. Я забываю о том, что мои молитвы важны для Бога. Я забываю, что я помогаю своим ближним достичь их вечного предназначения. Я забываю, что тот выбор, который я делаю сегодня, приносит удовлетворение — или горе — Повелителю Вселенной. Я живу в мире деревьев, телефонов, факсов и реальность этой материальной вселенной обычно подавляет мою веру в духовную вселенную, заполняющую все. Я смотрю в ясное голубое небо и не вижу ничего.

Возносясь, Иисус рисковал быть забытым.

 

Не так давно, когда я перечитывал Евангелие от Матфея, я сразу же заметил, что сам Иисус предвидел логичность того, что его забудут. Четыре притчи в конце Евангелия от Матфея, одни из последних, которые рассказал Иисус, имеют общую тему, лежащую в их основе. Хозяин оставляет свой дом, уезжающий землевладелец распускает слуг; жених прибывает слишком поздно, когда гости уже устали и спят, хозяин раздает деньги своим слугам и уходит — все это вращается вокруг темы ушедшего бога.

Действительно, история Иисуса поднимает основной вопрос нашего времени: «Где сейчас Бог?» Современный ответ, исходящий от Ницше, Фрейда, Камю и Беккета, заключается в том, что хозяин покинул нас, дав нам свободу устанавливать наши собственные правила. Deus absconditus. В таких местах, как Освенцим и Руанда, мы видели эти притчи в действии, наглядные примеры того, как некоторые будут поступать, когда они перестанут верить во властного хозяина. Если нет Бога, как говорил Достоевский, то все позволено.

Продолжая читать, я дошел еще до одной притчи, об Овцах и Козлах, возможно, последней из тех, что рассказал Иисус.

 

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые  по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его, ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, это не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

 

Мне хорошо была известна эта притча. Она самая сильная и зловещая из всего, что когда-либо говорил Иисус. Но я никогда до этого не замечал ее логическую связь с четырьмя притчами, которые ей предшествуют.

Притча об Овцах и Козлах двояким образом непосредственно связана с вопросом, затронутым в других притчах: тема отсутствующего хозяина, ушедшего Бога. Во-первых, она показывает возвращение хозяина в день Страшного Суда, когда придется платить дьявольски высокую цену — в прямом смысле слова. Ушедший вернется, и на этот раз в силе и славе, чтобы подвести итог всему, что произошло на земле. «Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Во-вторых, притча относится к тому временному промежутку, к тому многовековому интервалу, в котором мы сейчас живем, к тому времени, когда кажется, что Бога нет. Ответ на это самый современный вопрос одновременно и поражает своей глубиной, и пугает. Бог вообще никуда не исчезал. Скорее, он надел маску, самую неподходящую для него маску странника, бедняка, голодного, заключенного, больного, самого отверженного на земле: » истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Если мы не можем определить пребывание Бога в мире, то возможно, мы искали не там, где следует.

Комментируя вышеописанный отрывок, великий американский теолог Джонатан Эдвардс сказал, что Бог определил бедняков, как «тех, кто имеет к нему доступ». Поскольку мы не можем выразить свою любовь, совершая что-либо, что принесло бы пользу непосредственно Богу, Бог хочет, чтобы мы делали что-нибудь полезное для бедных, на которых была возложена миссия принимать христианскую любовь.

Однажды ночью я рассеянно переключал телевизионные программы и наткнулся на нечто, похожее на фильм для детей с молодой Хейли Миллс в главной роли. Я устроился поудобнее и решил посмотреть, как будет развиваться сюжет. Она и двое ее друзей, играя в деревенском сарае, натолкнулись на какого-то бродягу (Элан Бейтс), спящего в соломе. «Кто вы такой?» — спросила Миллс требовательным голосом. Бродяга проснулся и пробормотал, глядя на детей: «Иисус Христос!»

То, что он сказал в шутку, дети приняли за правду. Они действительно поверили, что этот человек — Иисус Христос. До конца фильма (Свист по ветру) они относились к бродяге с ужасом, уважением и любовью. Они приносили ему еду и одеяла, проводили с ним время, разговаривали с ним и рассказывали ему о своей жизни. Со временем их нежность преобразила бродягу, беглого преступника, который никогда ранее не сталкивался с таким милосердием.

Мама Миллс, которая написала эту историю задумывала ее как аллегорию того, что может случиться, если все мы буквально будем относиться к словам Иисуса о бедных и нуждающихся. Служа им, мы служим Иисусу. «У нас созерцательный орден», — сказала мать  Тереза богатому американскому посетителю, который не мог понять ее трепетного отношения к бродягам из Калькутты.  »Сначала мы размышляем об Иисусе, а потом мы идем и ищем его под маской».

Когда я размышляю над последней притчей в 25-ой главе Евангелия от Матфея, я сознаю, что многие из моих собственных вопросов о Боге в действительности возвращаются ко мне наподобие бумеранга. Почему Бог позволяет младенцам рождаться в бруклинских гетто и на реке смерти в Руанде? Почему Бог допускает существование тюрем, приютов для бездомных, больниц и лагерей беженцев? Почему Иисус не навел порядок в мире в те годы, пока он жил в нем?

В соответствие с этой притчей Иисус знал, что мир, который он оставил после себя, будет включать в себя бедных, голодных, заключенных, больных. Бедственное положение мира не удивляло его. Он строил планы, в которые оно входило: долгосрочный и краткосрочный план. Долгосрочный план включает его возвращение в силе и славе, чтобы порядок на планете Земля. Краткосрочный план подразумевает передачу власти тем, кто в конечном итоге станет провозвестником свободы космоса. Он вознесся, чтобы мы могли занять его место.

«Где Бог, когда страдают люди?» — часто спрашивал я. Ответ представляет собой другой вопрос: «Где церковь, когда страдают люди?»

 

 

Этот последний вопрос, конечно, представляет собой крепкий орешек, и также причину, по которой я говорю, что вознесение отражает основное противоречие моей веры. Когда Иисус ушел, он оставил ключи от царства в наших дрожащих руках.

Через все мое стремление к Иисусу проходит следующий лейтмотив: моя потребность избавиться от слоя пыли и грязи, привнесенного самой церковью. В моем случае представление об Иисусе было затемнено расизмом, нетерпимостью, и мелочным законничеством фундаменталистской церкви Юга. Русская или европейская католическая церковь переживает совершенно иной процесс восстановления. «Ибо не только пыль, но также и очень много золота может скрыть истинную форму», — писал немец Ханс Кюнг о своих собственных исследованиях. Многие, слишком многие полностью прекращали поиски;  отвергнутые церковью, они никогда не найдут Иисуса.

«Как жаль, что христианам так тяжело следовать за Иисусом», — замечает Анни Дилляр. Ее утверждение напоминает мне футболку, на которой в связи с современной предвыборной гонкой, может стоять надпись: «Иисус спасет нас… от своих последователей». И еще из одной сцены из новозеландского фильма Небесные создания, в которой две девушки описывают мир их мечты: «Это как небеса, только лучше — там нет христиан!»

Эта проблема проявилась давно. В своих заметках о церкви в Коринфе Фредерик Бюхнер пишет: «Они действительно были телом Христовым, как Павел писал о них в своей живущей по сей день метафоре — глаза, уши, руки Христа — но то рвение, с которым они продолжили свое дело, дело Божие в падшем мире, могло бы лишь привести Христа в ярость, озадачить и ошеломить его». В четвертом веке н.э. Св. Августин писал с раздражением о высокомерии церкви: «Тучи небесные громом своим провозглашают то, что дом Господа должен быть построен по всей земле; а эти лягушки сидят в их болоте и квакают — «мы единственные христиане!»

Я мог бы заполнить несколько страниц подобными яркими цитатами, каждая из которых подчеркивает то, насколько это рискованное занятие — вовлекать собственную репутацию Господа Бога в наши игры. В отличие от Иисуса, мы не совершенно доносим Слово. Мы говорим, пользуясь искаженными синтаксическими конструкциями, заикаясь, смешивая  разные языки, расставляя ударения не в тех местах. Когда мир ищет Иисуса, он видит, подобно ущербным людям в аллегории Платона, только тени, созданные светом, а не сам свет.

Почему мы так не похожи на ту церковь, которую описывал Иисус? Почему тело Христово так мало напоминает его самого? Если Иисус мог предвидеть такие ужасы, как крестовые походы, инквизиция, христианская работорговля, апартеид, то почему он так рано вознесся?

Я не могу дать достойного ответа на подобные вопросы, поскольку я сам являюсь частью  проблемы. Если приглядеться, мой опрос имеет очень личный характер: почему Я так мало похож на него? Я всего лишь предлагаю три наблюдения, которые помогают мне разобраться в том, что произошло с того времени, как Иисус вознесся.

Во-первых, церковь принесла как свет, так и тьму. Во имя Христа Святой Франциск целовал нищих и снимал с себя последнюю рубашку, мать Тереза основала Дом для Умирающих, Уилберфорс освобождал рабов, генерал Бут основал из добровольцев Армию Спасения, а Дороти Дей кормила голодных. Такая деятельность продолжается: как журналист я встречал педагогов, членов городской администрации, докторов и медсестер, лингвистов, медицинских работников и экологов, служащих по всему миру за маленькую оплату и еще меньшую известность только во имя Иисуса. С другой стороны, Микеланджло, Бах, Рембрант, строители соборов и многие подобные люди посвящали лучшие из своих творений «единственно славе Господа».   С момента вознесения влияние Бога на земле возросло. Я не вижу смысла в выравнивании шкалы весов, на одной чаше которых находятся  неудачи церкви, а на другой ее успехи. Заключительное слово будет произнесено на собственном суде Бога. Первые главы Апокалипсиса показывают как реалистично отношение Бога к церкви, и все же в других местах Новый Завет проясняет то, что Богу нравится в нас: мы суть «особые сокровища», «приятный аромат», «дары, коими он  радуется». Я не могу отрицать подобное утверждение, я могу его только принять на веру. Только Бог знает, что доставляет удовольствие Богу.

Во вторых, Иисус принимает на себя полную ответственность за те части, из которых состоит его тело. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал», — сказал он своим ученикам, и именно они, так восхищавшиеся им, вскоре покинули его в час его величайшей нужды. Мне вспоминается Петр, чье хвастовство,  любовь, горячий темперамент, страсть, которой он не находил должного применения, малодушное предательство демонстрируют в зачаточной форме девятнадцать веков церковной истории. На таких «камнях», как он, Иисус строил свою церковь, и он обещал, что врата ада не одолеют ее. (Чарльз Уильямс пишет, что Иисус «по видимому, судя по комментариям религиозных лидеров его времени, никогда не надеялся на церковных чиновников. Самое большее, что он сделал, это дал обещание, что врата ада не одержат победы. Эти слова были сказаны о том, что при взгляде на историю церкви, может показаться невыполненным». )

Я обретаю надежду, когда наблюдаю за Иисусом вместе с его учениками. Они никогда не разочаровывали его больше, чем в ночь предательства Иуды. Однако, Иоанн говорит, что Иисус «до конца возлюбил их» и что он вверил им свое царство.

Наконец, проблема церкви не отличается от проблемы каждого отдельно взятого христианина. Как может простой набор мужчин и женщин составлять тело Христа? Я отвечаю на это другим вопросом:

Как может грешный человек, например я сам, быть принят как Сын Божий? Одно чудо делает возможным другое.

Я напоминаю себе, что возвышенные слова апостола Павла о невесте Христовой и о храме Божием были обращены к насквозь лживым индивидуалистам в таких местах, как Коринф. «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам», — писал Павел в одном из самых точных утверждений, которые когда-либо были произнесены.

Романист Фленнери О`Коннор, которого никак нельзя обвинить в приукрашивании человеческих недостатков, однажды ответил на письмо читателя, который жаловался на положение церкви. «Мне кажется, что все ваше неудовлетворение церковью исходит из неполного понимания греха», — начал О`Коннор:

… то, чего вы, по всей видимости, в действительности требуете, это то, чтобы церковь основала царствие небесное на земле прямо сейчас, чтобы Святой Дух сразу же сошел на все плотское. Святой Дух редко являет Себя на поверхности чего-либо. Вы требуете того, чтобы человек в один момент вернулся в то состояние, в каком его создал Бог, вы упускаете из вида ужасную радикальную человеческую гордость, которая является причиной смерти. Христос был распят на земле, а церковь распята во времени… фундаментом церкви является Петр, который отрекся от Христа трижды и который сам не мог пройти по воде. Вы ожидаете от его последователей, что они будут ходить по воде. Вся человеческая природа решительно отвергает благодать, поскольку благодать преображает нас, и это преображение связано со страданием.  Священники сопротивляются этому также, как и все остальные. Требовать от церкви того, чтобы она была тем, чем вы хотите ее видеть, значило бы навязчиво требовать от Бога постоянного чудесного вмешательства в человеческие дела…

В двух запоминающихся фразах О`Коннор выразил тот выбор, перед которым стоял Бог, глядя на человеческую историю: проявить себя в «постоянном чудесном вмешательстве в человеческие дела», или позволить «распинать себя во времени», как его Сын был распят на земле. За небольшим количеством исключений Бог, чьей природой является  любовь как таковая, выбрал второй вариант. Христос носит раны церкви, его тела, также как он носил раны распятия. Иногда я задумываюсь над тем, какие раны причиняли ему больше страданий.

 

 

Глава 13 Царство: зерно среди плевел

 

Человеческая комедия недостаточно увлекает меня. Я не полностью принадлежу этому миру… Я из другого мира. И этот мир стоит поискать за стенами. Но где он?

Эжен Ионеско

 

 

Каждую осень, когда я был маленьким, церковь, которую я посещал, финансировала проведение конференции по вопросам популяризации Священного Писания. Седовласые мужи, имевшие общенародное признание, предлагали свои проекты — вышитые простыни с изображениями бестий и воинств Судного дня — и рассуждали о «последних днях» мира, в котором мы живем.

Я со страхом и интересом смотрел, как они проводят прямую линию от точки южнее Москвы до Иерусалима и набрасывают передвижения многомиллионных армий, которые скоро двинутся на Израиль. Я услышал о том, что десять членов Общеевропейского Рынка уже привели в исполнение пророчество Даниила о звере с десятью рогами. Скоро все мы будем носить номер, отпечатанный у нас на лбу, знак зверя, и будем зарегистрированы в компьютере где-нибудь в Бельгии. Разразится ядерная война, и планета будет балансировать на грани уничтожения, пока в последнюю секунду не вернется Иисус собственной персоной и не возглавит армию справедливости. Этот сценарий больше не кажется похожим на правду теперь, когда Россия распалась, а Общий Рынок (теперь Европейский Союз) включает в себя более десяти членов. Что меня, однако, удивляет, это не столько точность предсказаний, сколько тот эмоциональный эффект, который они на меня оказывают. Я вырос одновременно запуганным и отчаянно оптимистичным человеком. В высшей школе я посещал курсы китайского языка, а мой брат изучал русский язык, для того, чтобы один из нас мог  (мы могли) общаться с обеими армиями захватчиков. Мой дядя пошел дальше, собрав свою семью и переехав в Австралию. Но посреди всего этого ужаса мы не теряли надежды: хоть я и чувствовал, что этому миру скоро придет конец, я никогда не отказывался от детской веры в то, что каким-то образом Иисус все равно победит.

Позднее, когда я читал историю церкви, я узнал, что и ранее — в течение первых десятилетий существования христианства, в конце десятого века, в последние годы тринадцатого века, во времена Наполеона, во время Первой Мировой войны, во время режима Гитлера и Муссолини в державах оси Берлин — Рим — часто всплывали на поверхность видения конца света. Также как недавно, в 1991 году, во время войны в Персидском заливе, Саддам Хусейн был заклеймен как Антихрист, как новый провозвестник Апокалипсиса. Каждый раз христиане проходили страстный цикл страха, надежды, и неизбежного развенчания иллюзий. Конец света все равно не настал.

Я также узнал, что еврейский народ неоднократно проходил тот же самый цикл, который никогда не был более мучительным, чем в первом веке от Р.Х. В это время множество евреев ожидали появления Мессии, который поднимет их и освободит от гнета Рима, это была та надежда, которую в свое время разбудил человек из Назарета, не дав ей осуществиться.  Чтобы понять Иисуса и ту миссию, которая осталась нам после его вознесения, мне необходимо снова вернуться в его собственное время, поместить себя самого в его время, послушать, что он говорит на тему, которую предпочитал всем другим: Царство Божие. То, что он говорил о Царстве Божием в первом веке, имеет прямое отношение ко мне в веке двадцатом.

 

Во времена Иисуса евреи размышляли над теми же самыми отрывками из Даниила и Иезекииля, которые позднее будут иметь такое большое значение на конференции по вопросам популяризации Священного Писания, которая проходила во времена моего детства. (Книжники, которые усердно размышляли над ветхозаветными пророками, не распознали Иисуса как исполнение этих предсказаний.  Не является ли тот факт, что они не распознали знаки первого пришествия, предупреждением тем, кто сегодня так уверенно провозглашает знамения Второго Пришествия?) Мы расходимся в некоторых деталях — Северная Европа в те времена была лесом, полным варваров, а не Общим Рынком. А Россия была неизвестна — однако наши видения Мессии совпали: мы ожидали героя-покорителя. Каждый, кто провозглашал: «Достигло до вас Царствие Божие», без сомнения будил в сознании своих слушателей образ политического лидера, который сможет поднять всех, востребовать с каждого и отразить нападение любой самой могущественной империи.

В таком окружении Иисус хорошо осознал взрывную силу слова Мессия. По оценке Уильяма Барклея (Баркли), «если бы Иисус публично провозгласил себя Мессией, ничто не предотвратило бы поток бесполезно пролитой крови». Хотя Иисус сам и не использовал этот титул, он не возражал, если другие называли его Мессией. Евангелия показывают постепенное озарение, сошедшее на его учеников, понявших, что их учитель был никто иной, как долгожданный Царь.

Иисус подкреплял эту веру, используя слово, которое заставляло чаще биться сердца людей. «Приблизилось Царство Небесное», — провозгласил он в самом первом своем обращении. Каждый раз, когда он говорил это, это слово пробуждало к жизни воспоминания: яркие знамена, великолепные армии, золото и слоновая кость времени Соломона, народ Израиля возрождался. То, что должно было произойти, говорил Иисус, не имело ничего общего с прошлым: «Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали». В другой ситуации он демонстративно заявил: «И вот, здесь больше Соломона».

Зелоты (Зилоты) находились в последних рядах аудитории Иисуса, вооруженные и хорошо организованные молодцы, рвущиеся на бой с Римом, но, к их вящему разочарованию, сигнал к началу мятежа так и не поступил. Через некоторое время манера поведения Иисуса разочаровала всех, кто видел  в нем лидера в традиционном понимании этого слова.  Он имел обыкновение скорее избегать больших скопищ народа, чем тяготеть к ним. Он пробудил память о величии Израиля, сравнив царя Соломона с обыкновенной лилией. Однажды толпа попыталась короновать его силой, но он загадочно удалился. А когда Петр, в конечном итоге,  поднял меч в его защиту, Иисус исцелил раны жертвы.

К ужасу толпы стало ясно, что Иисус говорил о совершенно другом царстве. Евреи хотели того, чего люди всегда хотят от царства осязаемого: курицу в каждый горшок, отсутствие безработицы, сильную армию для защиты от захватчиков. Иисус провозгласил царство, которое подразумевало самоотречение, крест, отказ от богатства и даже любовь к своим врагам.  Когда он закончил свою речь, толпу постигло полное разочарование.

К тому времени, когда Иисус был пригвожден к двум деревянным балкам, все потеряли надежду и отступились.  Ученые сообщают, что евреи первого века н. э. не знали образа страдающего Мессии. Также и для Двенадцати, независимо от того, как часто и как доступно Иисус предупреждал их о своей грядущей смерти, этот образ так и не стал понятным. Никто не мог представить себе, что Мессия умрет.

Слово Царство имело одно значение для Иисуса и совсем другое для толпы. Иисус был отвергнут по большей части потому, что он не соответствовал национальному пониманию того, как должен выглядеть Миссия.

Один вопрос долго не давал мне покоя. Почему Иисус, зная об их ожиданиях, продолжал поддерживать надежды своих последователей словом Царство? (Только в Евангелии от Матфея это слово встречается тридцать пять раз). Он продолжал ассоциировать себя с понятием, которое, по-видимому, понималось всеми по-своему. Что Иисус имел ввиду под Царством Божиим?

По иронии судьбы, тот, кто так обманул ожидания своего народа, стал известен в мировой истории как Царь — настолько известен, что форма этого слова стала его «фамилией». Слово Христос по-гречески означает перевод с еврейского слова Мессия, которое, в свою очередь, означает помазанник и восходит к древнему способу коронации царей. Теперь все мы, называющие себя христианами, несем отголосок того слова, которое так разочаровывало современников Иисуса. Интересно, понимаем ли мы Царство Божие хоть сколько-нибудь лучше?

 

Иисус никогда не предлагал четкого определения Царства; вместо этого он представлял свое видение Царства опосредованно через ряд историй. Выбор образов, сделанный им, говорит сам за себя: повседневные зарисовки из жизни крестьян, рыбаков, женщины, пекущие хлеб, купцы, покупающие жемчуг.

Царство Небесное подобно крестьянину, идущему засевать свое поле. Каждый крестьянин знает, что не все посеянные зерна дадут урожай. Некоторые упадут на каменистые почву, некоторые будут склеваны птицами и съедены полевыми мышами, некоторые будут забиты сорняками. Все это кажется естественным для крестьянина, но звучит как ересь для  основателя государства, как мы его обычно понимаем. Разве царей оценивают не по их силе, не по их способности навязывать свою волю народу, не по их умению бороться с врагами? Иисус указывал на то, что Царство Божие не обладает неодолимой силой. Оно основано на смирении и скромности и сосуществует со злом — слова, которые, без сомнения, доставили мало удовольствия патриотически-настроенным евреям, целью которых было восстание.

Если мы рассмотрим горчичное семя, семя настолько маленькое, что оно может упасть в землю и лежать незамеченным ни людьми, ни птицами. С течением времени, однако, из этого семени вырастает куст, превосходящий по своим размерам все остальные растения в саду, куст такой большой и пышный, что птицы прилетают к нему и вьют свои гнезда в его ветвях. Царство Божие устроено примерно так же. Поначалу оно настолько мало, что люди насмехаются над ним и считают, что у него нет ни малейшего шанса на успех. Но, несмотря на все это, Царство Божие разрастется и раскинет свои ветви по всему миру, укрывая в своей тени больных, бедных, заключенных, отвергнутых любовью.

Царство Божие подобно бизнесмену, который специализируется на редких украшениях. Однажды он находит жемчужину настолько прекрасную, что она достойна вызвать зависть принцессы. Поняв ее ценность, он отказывается от всего своего дела, чтобы купить ее. Хотя эта покупка стоит ему всего, что он имеет, он ни на секунду не жалеет об этом. Он совершает сделку с радостью, как главное достижение своей жизни. Это сокровище переживет его, просуществовав еще долгое время после того, как его имя исчезнет. Царство Божие устроено примерно также. Жертва — отрекись от себя, возьми свой крест — оказывается умным вложением, то, что оно принесет, не огорчает, а несказанно радует.

Это те истории, которые рассказывал Иисус. Однако, когда я рассматриваю притчи о Царстве, я понимаю, как сильно мое собственное понимание отдалилось от этих примитивных  образов. Обычно я  представляю себе такое же, царство, какое представляли себе евреи: осязаемое, могущественное. Я думаю о Константине, возглавляющем свои войска, о крестах, сверкающих на латах его солдат, с девизом «С этим знамением победа» («Сим победим»). Я думаю об армиях, марширующих по простыням с той конференции по популяризации Священного Писания. Очевидно, мне необходимо снова услышать, как Иисус описывает Царство Божие.

 

Те из нас, кто живет в двадцатом столетии, в эре, которая почти не знает настоящих «царей», рассуждают о царствах с позиции силы и антагонизма. Мы дети революции. Два века назад в Соединенных Штатах и Франции угнетенные восстали и свергли правящие силы.

Позднее в таких странах, как Россия и Китай, марксисты возглавили восстания под знаменем идеологии, которая затем стала своего рода религией: они действительно начали представлять историю как результат классовой борьбы, или как диалектический материализм. «Трудящиеся, объединяйтесь! Сбросьте свои цепи!» (?????? «Пролетарии всех стран соединяйтесь! Нам нечего терять кроме собственных цепей!» (Последние слова манифеста)) — восклицал Маркс, и так они и поступали в течение большей части нашего столетия.

Некоторое время я пытался читать Евангелия глазами теологии освобождения. Я вынужден был прийти к выводу, что Царство Божие может означать что угодно, но только не в коем случае не призыв к  насильственной революции. Евреи первого века нашей эры без сомнения желали такого переворота. Лозунги были ясны: угнетенные евреи свергают плохих римлян  — язычников, которые собирали налоги, торговали рабами, управляли религией, искореняли сектантство. Под давлением этих обстоятельств зелоты бросили клич, очень похожий на лозунг Маркса: «Евреи объединяйтесь! Сбросьте свои цепи!» Но весть Иисуса о царстве имела мало общего с политикой антагонизма.

Насколько я понял Евангелия, Иисус, похоже, провозглашал двоякую весть. Для угнетателей он находил слова предупреждения и осуждения. Он относился к исполнительной власти с легким презрением, называя Ирода «эта лисица» (еврейское выражение, описывающее   бесполезного или незначительного человека) и соглашался с тем, что нужно платить церковную подать, «чтобы нам не соблазнить их». Он не придавал большого значения политике; это скорее власти пытались уничтожить его.

Угнетенным, составлявшим его основную аудиторию он предлагал весть об утешении и воздаянии. Он называл бедных и гонимых «блаженными».  Он никогда не призывал угнетенных  восстать и сбросить свои цепи. В таких выражениях, которые, должно быть, шокировали зелотов, он призывал: «Любите врагов ваших». Он взывал к другому виду силы: к силе любви, а не к физической силе.

Люди, которые воспринимали Иисуса как своего спасителя в политическом плане, были постоянно сбиты с толку тем, как он выбирал своих спутников. Он получил известность как покровитель сборщиков налогов, той группы людей, которая четко идентифицировалась с иноземными эксплуататорами, а не с теми, кого они эксплуатировали. Хотя он и отвергал религиозную систему, существовавшую в его дни, он с уважением относился к таким лидерам, как Никодим, и, хотя он высказывался об опасности, которую несет власть денег и насилия, он выказывал любовь и сострадание по отношению к молодому богатому правителю и римскому центуриону.

Короче говоря, Иисус уважал достоинство человека независимо от того, был он с ним согласен или нет. Он не собирался основывать свое царство на базе  расовых, или классовых, или иных различий. Любой, даже полукровка, имевшая пять мужей или вор, умирающий на кресте, могли войти в его царствие. Личность была важнее, чем любая категория или ярлык.

Я чувствую вину, вспоминая об этом качестве личности Иисуса, когда участвую в каком-либо деле, в которое сильно верю. Как легко присоединится к политике антагонизма и оказаться в рядах пикетчиков, кричащих на «врагов», стоящих по другую сторону. Как трудно вспомнить, что Царство Божие призывает меня любить женщину, которая только что выписалась из клиники, занимающейся абортами (и конечно же ее  врача), неразборчивого человека, который умирает от СПИДа, богатого землевладельца, который эксплуатирует Божие творение. Если я не чувствую любви к таким людям, тогда я должен спросить себя, правильно ли я понял Евангелие Иисуса.

Политическое движение, следуя своей природе, начинает проводить границы, устанавливать различия и творить суд; любовь Иисуса, напротив, нарушает границы, преодолевает различия и дарит благодать. В независимости от преимуществ поставленной цели — будь то сторонники существующих порядков из числа правых или сторонники мира и справедливости из числа левых — политическое движение рискует облачиться в мантию силы, которая задушит любовь. У Иисуса я научился истине, гласящей, что, в какое бы движение я не был втянут, это движение не должно отвергать любовь и гуманность, в противном случае я предаю Царствие Небесное.

 

Если у меня появляется искушение рассматривать Царство Божие как еще одну силовую структуру, мне достаточно обратится  к строкам, описывающей события, произошедшие в Иерусалиме, к сцене которая сводит вместе оба царства в резком противопоставлении. Тогда, в этот кульминационный день, правители «царства этого мира» столкнулись с Иисусом и его царством лицом к лицу.

Два царя, Ирод и Иисус олицетворяли совершенно разную силу.  У Ирода были в распоряжении легионы римских солдат, чтобы навязывать свою волю, и история показывает, как Ирод использовал эту силу: он похитил жену у своего брата, запер в темнице всех недовольных, обезглавил Иоанна Крестителя в качестве развлечения на одной из вечеринок. Иисус также обладал силой, но он использовал ее с состраданием, чтобы накормить голодных и исцелить больных. У Ирода была корона, дворцы, стража и все видимые атрибуты власти. У Иисуса событием,  наиболее похожим  на формальную коронацию, или «помазание» Мессии, была неловкая сцена, когда женщина с сомнительной репутацией вылила ему на голову благовония. Титул «еврейский Царь» («Царь Иудейский»?????) использовался по отношению к нему как к преступнику. Его «корона», сделанная из терний, была просто еще одним источником страдания. И хотя он мог позвать на помощь легион ангелов, он отказался от этого.

Есть закономерность в том, что Иисус отказался от применения принудительной силы. Он сознательно допустил предательство одного из своих учеников, и затем без сопротивления предал себя в руки людей, пришедших схватить его. Меня никогда не переставляло удивлять, что христиане связывают свои надежды с человеком, чье учение и  любовь были с презрением отвергнуты, с человеком, который был заклеймен как преступник и подвергнут самому позорному наказанию.

Если даже не брать пример Иисуса, многие из его последователей оказались неспособными встать на путь Иисуса и избрали сторону Ирода. Крестоносцы, покорявшие Ближний Восток, конквистадоры (конкистадоры), обращавшие Новый мир в веру при помощи меча, христианские исследователи Африки, принимавшие участие в работорговле — мы все еще находимся в состоянии остаточного шока после их ошибок. История показывает, что когда церковь замахивается на мировое царствование, она перестает быть действенной или становится тираничной, как и другие структуры власти. И когда бы церковь ни сотрудничала со светской властью (Священная Римская Империя, Кромвельская Англия, Женева времен Кальвина), проявления веры также от этого страдают. По иронии судьбы, мир уважает нас прямо пропорционально тому, насколько решительно мы пытаемся подчинить других и навязать им свою точку зрения.

Агнцы (Овцы) среди волков, маленькое семя в саду, закваска в хлебных дрожжах, соль в мясе: метафоры самого Иисуса описывают царство как «секретную силу», воздействие которой происходит изнутри. Он ни слова не говорил о том, что церковь должна триумфально делить власть с государством. Царство Божие начинает быть таковым как движение меньшинства, в противоположность царствам этого мира. Когда царство перерастает свои рамки, его природа меняется.

По этой причине я должен добавить одну вещь, имеющую косвенное отношение к нашей теме: у меня вызывают беспокойство недавние распри из-за власти между американскими христианами, которые, кажется, все больше и больше сосредотачивают свое внимание на политических средствах. Когда-то христиан презирали и насмехались над ними; теперь их судит каждый не лишенный сообразительности политик. Евангелисты особенно ассоциируются с определенными политическими структурами, ассоциируются настолько, что средства массовой информации используют в качестве синонимов понятия «евангелический» и «религиозно правый». Если я формулирую свой вопрос более строго: «Что такое евангелический христианин?», то получаю в качестве ответа примерно следующее: «Это тот, кто поддерживает семейные устои и является противником прав гомосексуалистов и абортов».

Это часто тревожит меня, потому что Евангелие не имело своей основной задачей создание политической платформы. Проблемы, с которыми имеют дело христиане в нашей мирской жизни, должны находить свое решение, своего адресата и свой закон, и демократия дает христианам все права самовыражения. Но мы не должны связывать все наши надежды с этим миром, отворачиваясь от нашей основной задачи — познакомить людей с другим царством, основанном исключительно на благости Бога и его всепрощении. Утверждение законов, которые закрепили бы за моралью обязательную функцию противостояния злу, никогда не решит человеческих проблем. Если через сто лет все историки смогут сказать о евангелистах 90-х годов нашего века только то, что они отстаивали семейные ценности, это будет значить, что нам не удалось закончить миссию, переданную нам Иисусом: обратить умиротворяющую любовь Господа на грешников.

Иисус не говорил: «Все будут узнавать в вас моих учеников… стоит вам только установить законы, бороться с безнравственностью и вернуть должную благопристойность в лоно семьи и правящим органам», скорее он говорил: «…если будете иметь любовь между собою». Он произнес это в ночь накануне своей смерти, в ночь, когда человеческая власть в лице власти Рима и духовной власти евреев, столкнулась лицом к лицу с властью Бога. На протяжении всей его жизни Иисуса втягивали в «культурные войны» против косных религиозных структур и империи язычников, однако его ответ состоял в том. что он отдал свою жизнь за тех, кто ему противостоял. На кресте он простил их. Прежде всего, он пришел для того, чтобы принести любовь: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

 

Когда римский правитель Пилат спросил Иисуса без обиняков, не является ли он царем евреев (????Иудеев), тот ответил: «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда». Преданность потустороннему царству придавала мужества и христианским мученикам, которые с того момента, как умер их учитель. Отрицали все царства этого мира. Не имевшие другого оружия, верующие обратили этот текст против своих римских угнетателей в Колизее, Толстой использовал его, чтобы подорвать царскую власть, а отстаивающие гражданские права обращались к нему. чтобы бросить вызов законам апартеида на юге Соединенных Штатов и в Южной Африке. Речь идет о правлении. При котором не существует границ — а иногда и законов — нации и империи.

В другой раз фарисеи спросили Иисуса, когда наступит Царство Божие. Он ответил: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть».

Ясно, что Царство Божие оперирует сводом правил, отличных от тех, на которых зиждется любое земное царство. Царство Божие не имеет географических границ, не имеет столицы, здания парламента и атрибутов королевской власти, которые вы можете видеть в нашем мире. Его последователи живут прямо среди своих врагов, не отделяясь от них оградой или стеной. Оно существует и ширится внутри человека.

Поэтому те из нас, кто следует за Иисусом, имеют что-то вроде двойного гражданства. Мы живем во внешнем царстве семьи, городов, народа, принадлежа в то же самое время к Царству Божиему. В своих словах «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Иисус подчеркнул основной вывод, к которому должно было придти. Для ранних христиан принадлежность к Царствию Божиему очень часто означала фатальное противоборство с осязаемым царством Кесаря. Историк Уилл Дьюрэнт, в книге История цивилизации, приходит к следующему выводу:

Человечество не знает большей драмы, чем судьба горстки христиан, осмеянных и угнетенных целой плеядой императоров, переносящих все мучения с яростной стойкостью, спокойно размножавшихся, пытавшихся привнести в жизнь порядок в то время, как их враги привносили в нее хаос, отвечавших словом на меч, надеждой на грубость, и наконец свергнувших гнет самого могущественного государства, которое когда-либо знала человеческая история. Кесарь и Христос оказались друг против друга на арене амфитеатра, и Христос победил.

Мы были свидетелями отчаянных столкновений церкви с земными царствами и в наше время. В коммунистических странах — Албании, Советском Союзе, Китае — правительство вынудило церковь уйти в подполье настолько, что та, практически буквально, стала невидимой. Так, например, во время волны преследований в 1960 — 1970-е годы верующих христиан в Китае хватали, бросали в тюрьмы, пытали, и местные власти запрещали почти всю религиозную деятельность. Однако, несмотря на эти притеснения со стороны правительства, духовное возрождение, прорвавшееся наружу, стало едва ли не самым значительным в истории церкви. Около пятидесяти миллионов верующих обратились к невидимому Царству, хотя в царстве этого мира им приходилось за это страдать.

Действительно, проблемы, кажется, возникают тогда, когда церковь становится слишком экспансивной, уютно устроившись под крылышком правительства. Как сказал один представитель американской законодательной власти после своего визита в Китай: «Я уверен в том, что в отношении аполитической сущности китайской подпольной церкви мы должны помнить слово осторожность. Они пылко молятся за своих лидеров, но сохраняют осторожную независимость. Наше преимущество в том, что мы живем в демократическом обществе, но, проработав в американской политической сфере уже практически десять лет, я видел не одного верующего христианина, который просит в своих молитвах о земной похлебке. Мы должны постоянно задавать себе вопрос: что является нашей первоочередной задачей:  требовать смены правительства или попытаться понять, как меняются люди во Христе не зависимо оттого, входят они в состав правительства или нет».

Перефразируя этот вопрос, я спрашиваю, является ли нашей первоочередной целью изменить внешнее политическое царство или следовать трансцендентному Царству Божиему? В таких государствах, как Соединенные Штаты, эти две возможности легко перепутываются.

Я вырос в церкви, которая гордо ставила свой «христианский флаг» в один ряд со звездами и Полосами, и мы чувствовали приверженность к ним обоим. Люди применяли к Соединенным Штатам пассажи из Ветхого Завета, которые очевидно относились к тому времени, когда дела Господа проявлялись тут и там в земном царстве, в народе Израиля. Например. я часто слышу, как в качестве формулы национального возрождения цитируются следующие слова: «И смирится народ Мой, который именуется именем Моим, и будут молиться, и взыщут лица Моего, и обратятся от худых путей своих, то я услышу с неба и прощу грехи их и исцелю землю их». В общем и целом, этот принцип, конечно, может быть применим, но специфика этого обещания. Данного Богом народу в том, что оно является частью соглашения между Богом и древними евреями; это соглашение было скреплено освящением храма Соломонова, места, где Бог мог жить на земле. Есть ли у нас повод для того, чтобы утверждать, что Господь заключил подобное соглашение и Соединенными Штатами?

Действительно, есть ли хотя бы намек на то, что Бог относится к Соединенным Штатам или к какой-нибудь другой стране как к реально существующей в качестве нации? Иисус рассказывал свои притчи о Царствии отчасти для того, чтобы опровергнуть подобные националистические замечания. Господь являет себя прежде всего не в нации, а в царстве, которое обращено к нациям из другого мира.

Когда я теперь размышляю над историями, рассказанными Иисусом о царстве, я чувствую, что многие трудности у сегодняшних христиан проистекают из смешения этих двух царств, осязаемого и неосязаемого. Каждый раз, когда проходят выборы, христиане спорят по поводу того, не является ли тот или другой кандидат «божьи человеком» в Белом Доме. Мысленно переносясь назад, во времена Иисуса, я с трудом могу представить себе, чтобы он размышлял над тем, не является ли Тиберий, Октавий или Юлий Цезарь «божьим человеком» в империи. Римские политики не имели никакого отношения к Царству Божиему.

Сегодня, когда в Соединенных Штатах церковь заметно ограничивается в правах, оказывается, что церковь и государство являются лидерами в разных сферах. Чем больше я осмысливаю для себя слова Иисуса о Царствии Божием, тем меньше я беспокоюсь за эту тенденцию. Наша истинная задача, на которой должна сконцентрироваться наша энергия, не в христианизации Соединенных Штатов (уже проигранное сражение), а стремление к Царствию Божиему в мире, который становится все более враждебным. Как сказал Карл Барт: «[Церковь] существует … для того, чтобы дать миру новое знамение, которое радикально отличается от того, как живет [мир] и которое противопоставляет ему свой мир, полный обещаний».

Смешно, но если Соединенные Штаты действительно скатываются вниз по скользкому склону нравственности, то, может быть, стоит позволить церкви — как это было в Риме и в Китае — дать «новое знамение … полное обещаний». Я должен признать, что я бы предпочел жить в стране, где большинство людей следует Десяти Заповедям, обходятся друг с другом как граждане одной страны и раз в день склоняют свои головы в умиротворенной, а не партизанской молитве. Я чувствую некоторую ностальгию по тому климату. Который существовал в обществе 1950-х годов, в котором я рос. Но если эту атмосферу уже не вернуть, я не буду из-за этого убиваться. Пока Америка скользит, я буду работать и молиться за то, что бы мы обрели Царство Божие. Если врата ада не одолеют церковь, современная политическая сцена едва ли представляет собой серьезную угрозу.

 

В Штутгарте, в Германии, в 1933 году Мартин Бубер дискутировал с одним исследователем Нового Завета по поводу того, почему он, еврей. Восхищавшийся Иисусом, не может, тем не менее, принять его. Христианам поведение евреев, беспрестанно ждущих появления Мессии, кажется пустым упрямством. Почему не признать Иисуса Мессией? «Церковь основывается на своей вере в то, что Христос пришел, и что в этом заключается раскаяние, дарованное Господом человеческому роду. Мы в Израиле неспособны в это поверить… Мы обладаем более глубоким, более истинным знанием о том, что мир не был возвращен к своим основаниям — что мир не получил отпущения грехов. Мы чувствуем его непрощенность». Классическая фраза Бубера получила мучительное подтверждение в следующие несколько лет, поскольку в 1933 году Адольф Гитлер пришел к власти в Германии, рассеяв последние сомнения по поводу того, получил ли мир прощение. Как мог настоящий Мессия допустить, чтобы этот мир продолжал свое существование?

Единственное возможное объяснение заключается в учении Иисуса о том, что Царствие Божие неоднозначно. Оно значит «сейчас» и оно значит «еще нет», настоящее, но также и будущее. Иногда Иисус делал акцент на настоящем, когда говорил, что царство «в руках» или «внутрь вас». Но случалось, что он намекал на то, что царство лежит в будущем, когда учил учеников молитве: «Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле как на небе». Мартин Бубер совершенно прав, отмечая, что воля Божия, очевидно, будет исполнена не на земле, а на небесах. Очень многие важные аспекты указывают на то, что царство еще не наступило полностью.

Возможно, что сам Иисус согласился бы с той оценкой. Которую дает состоянию нашего мира Бубер. «В мире будете иметь скорбь», — сказал он своим ученикам. И предупреждал также о грядущих бедствиях: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец». Существование зла гарантирует, что история будет исполнена борьбы, и что мир останется непрощенным. Какой-то период времени Царство Божие должно существовать в рамках активного восстания против Господа. Царство Божие наступает постепенно, незаметно, подобно секретному силовой операции по вторжению на территорию царства, управляемого Сатаной. как это выразил К.С.Льюис,

 

Зачем Бог, замаскировавшись, высаживается в этом оккупированном врагами мире, и начинает организацию тайного общества, чтобы победить дьявола? Почему Он не приходит в силе, как завоеватель? Не потому ли, что Он недостаточно силен? Положим, христиане думаю, что Он собирается появиться в силе; мы не знаем, когда. Но мы можем угадать, почему Он медлит: Он хочет дать нам шанс встать на Его сторону по своей воле… Бог придет. Но мне интересно, вполне ли понимают те люди, которые просят Бога  вмешаться открыто и прямо в дела нашего мира, как это будет выглядеть, когда Он явится. Когда это произойдет, это будет концом мира. Когда автор выходит на сцену, пьеса окончена.

Самые преданные ученики Иисуса с трудом воспринимали это двойное видение Царства Божия. После его смерти и воскресения, когда они наконец поняли, что Мессия приходил не как царь победитель, но окутанный человечностью и слабостью, даже тогда одна мысль не давала им покоя: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?»    Без сомнения, они думали об осязаемом царстве, которое придет на смену римской власти. Иисус отмел все вопросы и приказал им нести его слово до конца мира. Это произошло в тот момент, когда, к их огромному удивлению, он исчез из вида, и когда, некоторое время спустя, ангелы объяснили им: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Тот тип царства, о котором они мечтали, конечно, должен будет наступить, но не сейчас.

Признаюсь, что много лет я избегал мысли о Втором Пришествии Иисуса — отчасти, я уверен, это было реакцией на манию пророчеств, существовавшую в церкви моего детства. Доктрина казалась странной, нечто вроде разговоров, которые привлекали людей, верящих в летающие тарелки. Я по-прежнему не уверен в том, как должны выглядеть детали Второго Пришествия, но теперь я воспринимаю его как необходимую кульминацию Царства Божия. Если дело доходит до того, что церковь теряет веру в возвращение Христа и довольствуется тем, что она удобно устроилась в этом мире, вместо того, чтобы находиться на службе у Царства из другого мира, то мы рискуем потерять веру во всемогущего Бога.

Бог поставил на кон свою репутацию. Новый Завет указывает на время, когда «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено… и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца». По всей видимости, этого еще не произошло. Несколько десятилетий после Пасхи Апостол Павел говорил о том, что все творение Божие стонет, рождая в муках еще не осознанное им искупление. Первое пришествие Иисуса не решило проблем планеты земля, а, скорее, принесло видение Царства Божия, чтобы помочь разрушить чары заблуждения, охватившие землю.

Только во время второго пришествия Христа, Царство Божие проявится во всей его полноте. Тем временем мы работаем для лучшего будущего, постоянно оглядываясь на Евангелия,  как на образец того, что нас ждет в будущем. Юрген Мольтман заметил, что фраза «День Господа» в Ветхом Завете вызывала страх, а в Новом Завете она вызывает доверие, потому что эти авторы познали самого Господа, которому принадлежал этот день. Теперь они знали, чего ожидать.

Когда Иисус жил на земле, он возвращал слепым зрение, а парализованным способность ходить. Он вернется, чтобы править царством, в котором не будет болезней или немощи. На земле он умер и воскрес; с его возвращением смерть перестанет существовать. На земле он изгонял демонов; вернувшись, он победит Врага Человеческого. На земле он родился  в виде младенца в яслях; он вернется в ослепительном образе, описанном в книге Апокалипсиса. Царство, которое он основал на земле, не было окончено, это было только началом конца.

Действительно, Царствие Божие будет разрастаться на земле, как церковь создает альтернативное общество, чтобы показать, чем мир не является, но однажды придет день: Барт описал его как «новое знамение, которое решительно непохоже на образ, в котором существует мир, и которое противопоставляет ему  свой мир, полный надежды». Общество, которое приветствует людей всех рас и всех социальных классов, отличительной чертой которого является любовь, а не противостояние, которое заботится в первую очередь о своих слабейших членах, которое стоит на страже справедливости и праведности в мире, полном себялюбия и упадка, общества, члены которого соревнуются за привилегию служить друг  другу — это то, что Иисус подразумевал под Царствием Божиим. Четыре Всадника из Апокалипсиса предсказываю, чем закончится мир: войной, голодом, болезнями и смертью. Но Иисус лично предсказал как мир будет возрожден, опровергнув Четырех Всадников: он приносил мир, утолял голод, исцелял больных и воскрешал мертвых. Он придал силу вести о Царствии Божием, живя по его законам, делая его реальным для людей вокруг него. Сказочные предсказания пророков о мире, свободном от страдания, слез и смерти относились не к мифическому миру, а, скорее, к этому миру.

Мы, последователи Иисуса, остались в церкви один на один с миссией нести знамения Царства Божия, и мир, наблюдающий за нами, будет судить по нам о недостатках царства. Мы живем в переходное время — переход от смерти к жизни, от человеческой несправедливости к божественной справедливости, от старого к новому — печальные незавершенность проявляется временами то там, то здесь, давая ключ к разгадке того, что Бог однажды явит в совершенстве. Империя Бога вторгается в мир, и мы можем стать ее герольдами.

 

 

Глава 14 Произошедшая перемена 

 

Другие боги были мощь; Ты был любовь;

Они в седле, а Ты же шел к престолу Своему;

Но к нашим ранам лишь Твои взывают вновь и вновь,

Средь всех богов боль не известна никому.

Эдвард Шиллито.

 

 

Скот Пек пишет, что сначала он воспринял Евангелие скептически, ожидая, что оно будет представлять из себя рассчитанные на публику записки авторов, которые искажали факты и писали приукрашенные биографии Иисуса. Сами Евангелия быстро опровергли это его предположение.

 

Я был совершенно поражен необычайной  реальностью человека, которого я нашел в Евангелиях. Я увидел человека, который почти все время находился в состоянии депрессии. Его депрессия ощущается чуть ли не на каждой странице: «Что мне сказать вам? Сколько раз мне повторять вам? Что мне сделать, чтобы достучаться до вас?» Я также увидел человека, который был временами печален, временами впадал в отчаяние, иногда был раздражен, иногда напуган… Человек, который был ужасно одинок, хотя зачастую страстно жаждал остаться один. Я увидел человека, который был столь невероятно реален, что никто не смог бы его выдумать. Тогда мне стало ясно, что, если бы создатели Евангелия работали на публику, добивались, как я предполагал, то тогда им пришлось бы создать такого Иисуса, которого до сих пор пытаются создать три четверти христиан… изображенного с вечной сладкой  улыбкой на Его лице  поглаживающим по голове маленьких детей, просто прогуливающимся по земле с абсолютной непоколебимой невозмутимостью… Но Иисус Евангелия — который, по-видимому, является самой страшной тайной христианства — не обладал душевным покоем, как мы его понимаем в нашей обычной жизни, и чем больше мы будем становиться его последователями, тем меньше будет оставаться в нас этого покоя.

Как мы можем познать этого «настоящего Иисуса», которого увидел Скот Пек? Я сознательно сделал попытку изобразить Иисуса «снизу», чтобы понять, насколько это мне доступно, каково это было присутствовать при тех необычайных событиях, которые разворачивались в Галилеи и Иудеи. Как и Скот Пек, я тоже поражен тем, что мне удалось выяснить.

Иконы православной церкви, витражи в европейских соборах и то, что рисуют в воскресных школах евангелической церкви в Америке — все это изображает в двухмерном пространстве мирного, «ручного» Иисуса, хотя Иисус, которого я встретил в Евангелиях, был каким угодно, только не ручным. Его пламенная честность делала его совершенно бестактным во многих ситуациях. Лишь немногие люди чувствовали себя комфортно в его обществе; те, кому это удавалось, относились к тому сорту людей, с которыми комфортно не ощущал себя никто. Было чрезвычайно трудно предсказать его действия, припереть  его к стенке, или даже просто понять.

В завершении моих поисков Иисуса у меня остается столь же много вопросов, как и ответов. Конечно же, мне не удалось сделать его полностью доступным, даже для себя самого, не говоря уже о других. Теперь у меня есть внутреннее предубеждение против любых попыток классификации Иисуса, попыток загнать его в какие-то рамки. Иисус абсолютно непохож ни а кого из когда-либо живших на земле людей. Это различие, говоря словами Чарльза Уильямса, различие между «тем, кто являет собой пример жизни, и тем, кто есть сама жизнь».

Чтобы подвести итог всему, что я узнал об Иисусе, я предлагаю ряд впечатлений. Они ни в коем случая не представляют собой полную картину, а являются фрагментами из жизни Иисуса, которые поразили меня, и, я надеюсь,  никогда не перестанут меня поражать.

 

Безгрешный друг грешников. Когда Иисус сошел на землю, его узнали демоны, больные стремились к нему, и грешники умащали его ноги и голову благовониями. Между тем, он раздражал набожных евреев с их строгими представлениями о том, каким должен быть Бог. Их неприятие заставляет меня задуматься, смогут ли религиозные люди сегодня сделать обратное? Как мы могли увековечить образ Иисуса, который соответствует нашим собственным набожным ожиданиям, но не имеет ничего общего с личностью, столь живо изображенной в Евангелиях?

Иисус был другом грешников. Он охотнее покровительствовал униженному сборщику налогов, чем богобоязненному фарисею. Первый человек, которому он открыто представил себя, как Мессию, была самарянская женщина, у которой за плечами было пять неудачных браков, и которая в тот момент жила с очередным мужчиной. На последнем вздохе он простил разбойника, у которого не было ни малейших шансов на духовный рост. Однако сам Иисус не был грешником. «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное», — учил он. Сами фарисеи напрасно искали доказательства того, что он нарушил закон Моисея. Да, он нарушил несколько их традиций, но, на формальном суде, учиненном над ним, единственным преступлением, которое ему инкриминировали, было то преступление, в котором он, в конце концов, сознался, его утверждение о том, что он Мессия.

Я с восхищением наблюдаю его беспрецедентное   милосердие по отношению к грешникам и враждебность по отношению к греху, поскольку в истории церкви я часто наблюдаю прямо противоположное. На словах мы часто обещаем «ненавидеть грех, любя грешников», но живем ли мы сами по этому принципу?

Христианская церковь всегда находила пути для того, чтобы смягчить строгие слова Иисуса относительно морали. В течение трех веков христиане старались дословно воспринимать его заповедь «не противься злому», но, видимо, церковь разработала доктрину «просто войны» и «Святой войны». В разное время небольшие группы христиан следовали словам Иисуса о том, что нужно отказываться от богатства, но большинство из них жило на периферии зоны влияния богатой церковной организации. Сегодня многие из тех христиан, которые проклинают гомосексуальные меньшинства, которые Иисус не упоминал, нарушают его однозначные заповеди против развода. Мы по-прежнему переосмысляем грех и меняем акценты.

В то же самое время официальная церковь тратит много энергии на то, чтобы противопоставить себя грешному внешнему миру. (Фраза вроде «большинство, живущее по законам морали» звучит как обращение к тому, кто уже включен в него) (???????????????????). Я недавно посмотрел спектакль, основанный на историях, рассказанных группой поддержки людей, больных СПИДом. Директор театра сказал, что он решил поставить эту пьесу, услышав утверждение местного священника о том, что он радовался каждый раз, когда отпевал холостого молодого человека, полагая, что каждая смерть является очередным знамением Божьего гнева. Я чувствую возрастающий страх в связи с тем, что церковь воспринимается как враг грешников.

Слишком часто грешники чувствуют нелюбовь церкви, которая, в свою очередь, продолжает перекраивать свое определение греха — полная противоположность пример Иисуса. Что-то не заладилось.

В одной из своих ранних книг, Стыд, Салман Рашди сказал, что истинная битва в истории разыгрывается не между богатыми и бедными, социалистами и капиталистами, или черными и белыми, а между теми,  кого он назвал эпикурейцами и пуританами. Общественный маятник качается между теми, кто говорит «все позволено» и теми, кто говорит «о нет, ты не должен»: Реставрация против Кромвеля, Эй Си Эл Ю против религиозного права, современные сторонники отделения церкви от государства против исламских фундаменталистов (??????????????????????????). Словно доказывая эту точку зрения, вскоре после этого Иран пообещал вознаграждение в размере миллиона долларов. Он нарушил табу.

История знает множество примеров как законничества, так и упадка. Но как можно придерживаться высоких образцов моральной чистоты, будучи в то же время милосердным по отношению к тому, для кого эта планка слишком высока?  Как можно принять грешника, не поощряя греха? Христианская история практически не знает воплощения того образца, который создал Иисус.

Изучая жизнь Иисуса, я также прочитал несколько основательных работ по первым трем векам существования христианской веры. Ранняя церковь имела хорошее начало, воздавая должное моральной чистоте. Те, кто претендовал на крещение, должны были пройти через долгие инструкции, и церковная дисциплина ревностно соблюдалась. Периодическое  преследование римскими императорами способствовало тому, что церковь очистилась от «равнодушных» христиан.  Однако даже языческие наблюдатели находились под впечатлением того, как христиане протягивали руку помощи другим, заботясь об угнетенных  и посвящая себя бедным и больным. Глобальное изменение было привнесено императором  Константином, который первым закрепил за христианством официальный статус, сделал его религией, находящейся под патронатом государства. В  то время, когда началось его правление, вера, казалось, переживала свой величайший триумф, поскольку император использовал государственную казну, чтобы строить церкви и спонсировал теологические конференции, а не преследовал христиан. Увы, за этот триумф пришлось заплатить: два царства смешались. Государство стало назначать епископов и других духовных лиц, и, вскоре возникла иерархия, которая четко отражала (?копировала) иерархию самой империи. Со своей стороны, христианские епископы начали диктовать мораль всему обществу, а не только церкви.

Со времен Константина церковь постоянно подвергалась искушению стать  в обществе «полицией нравов». Католическая церковь в средние века, в Женеве во времена Кальвина, в Англии Кромвеля, в Новой Англии Уинтропа, русская  православная церковь — каждая из этих церквей предпринимала попытку в законодательном порядке ввести некоторую форму христианской морали, и каждой из них было по-своему трудно нести благодать.

Когда я смотрю на жизнь Иисуса, то понимаю, как мы отдалились от той божественной гармонии, которую он нам показал. Слушая проповеди и читая книги, издаваемые современной церковью в Соединенных Штатах, я иногда нахожу больше от Константина, чем от Иисуса. Человек из Назарета был безгрешным другом грешников — пример, который должен был бы заставить нас признать свою вину по обоим пунктам обвинения.

 

Богочеловек. Иногда мне кажется, что было бы проще, если бы Бог дал нам набор идей, над которыми мы бы ломали голову и решали бы, принимать их или отвергать. Он этого не сделал. Он дал нам себя самого в виде человека.

«Иисус спасет» — утверждает надпись на автомобильной наклейке — представьте себе, как странно бы это звучало, если бы мы подставили имя Сократа, Наполеона или Маркса.                        Будда позволил своим ученикам забыть себя, пока они будут чтить его учение и следовать его путем. Платон сказал нечто похожее о Сократе. Иисус, однако, указал на самого себя и произнес: «Я есмь путь».

Рассматривая жизнь Иисуса в основном «снизу», я не подчеркивал такие понятия как пресуществование, божественная сущность и двойственная природа, которые занимают так много места в теологических книгах. Церкви потребовалось пять веков, чтобы разработать детали богочеловеческой сущности Иисуса. Я намеренно придерживался точки зрения, представленной у Матфея, Марка, Луки, Иоанна, а не руководствовался текстами интерпретативного характера, которые составляют остальные книги Нового Завета и которые получили свой статус на Никейском и Халхедонском (Халкидонском) Соборах.

Даже придерживаясь такой точки зрения, Евангелия представляют тайну двойственной сущности Иисуса. Как так получилось, что этому еврею из Галилеи, имеющему семью и родных, поклонялись как истинному Богу? Просто прочитайте Евангелия, особенно от Иоанна. Иисус принимал трепетное поклонение Петра. Парализованному мужчине и падшей женщине и многим другим он говорил повелительным тоном: «Я прощаю тебе твои грехи». Иерусалиму он сказал: «Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников», как будто бы он был не раввином, стоящим перед ними, а всемогущим Богом истории.

Когда Иисуса провоцировали, он прямо отвечал: «Я и Отец — одно». «Прежде нежели был Авраам, Я есмь», — сказал он по другому поводу, произнеся сакральное еврейское слово, обозначающее Бога на случай, если они недопоняли его слова. Это не укрылось от внимания благочестивых евреев; несколько раз они брались за камни, чтобы наказать его за кощунство.

Дерзкие заявления Иисуса о самом себе представляют собой то, что, возможно, является центральной проблемой всей истории, границу, разделяющую христианство и другие религии. Хотя мусульмане и, в особенности, евреи признают в Иисусе великого учителя и пророка, ни один мусульманин не может представить себе Магомета, заявляющего, что он Аллах, как ни один еврей не может представить себе Моисея, заявляющего, что он Яхве. Также и индусы верят в переселение душ, но не в Воплощение. Поскольку у буддистов нет категорий, в которых можно было бы выразить всемогущего Бога, обретающего человеческий облик.

Не могли ли ученики Иисуса впоследствии расширить учение Иисуса, включив такие провокационные заявления, как часть их заговора с целью основать новую религию? Не похоже. Ученики, как мы увидели, были плохими конспираторами, и, в действительности, Евангелия изображают их сопротивляющимися самой идее о божественности Иисуса. В конце концов, каждый ученик относился к самой боязливой монотеистической расе на земле. В последнюю ночь, которую Иисус провел с ними, после того, как они услышали все постулаты и увидели все чудеса, один из них спросил Учителя: «Господи! Покажи нам Отца…» Они по-прежнему не могли осознать это. Иисус никогда не был столь однозначен, как в тот момент, когда отвечал им: «Видевший Меня, видел Отца».

То, что те же самые ученики, которые ломали голову над его словами во время Тайной Вечери, несколько недель позднее провозглашали его «Святым и Благим», «Господом», «творцом жизни», является непреложным историческим фактом. К тому времени, когда писались Евангелия, они воспринимали его как слово, которое было Богом, через которое все вещи начали быть. В более позднем письме Иоанн постарался подчеркнуть следующее: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни». Апокалипсис описывает Иисуса как сияющего Бога, чей лик был «как солнце, сияющее в силе своей». Но автор все время поддерживал связь между космическим Иисусом и реальным человеком из Галилеи, которого ученики слышали, видели, и к которому прикасались.

 

Зачем ученикам Иисуса сочинять за него слова? Последователи Магомета или Будды, готовые отдать жизнь за своего учителя, не делали таких скачков в своих рассуждениях. Зачем было ученикам Иисуса, которые так не спешили принять учение Иисуса, требовать от нас веры, которую так тяжело усвоить?  Зачем нужно выбирать более тяжелый, а не более легкий путь для того, чтобы принят Иисуса?

Теория, существующая наряду с той, которая представляет учеников Иисуса заговорщиками, упоминая самого Иисуса как источник дерзких речей, только усложняет проблему. Когда я читаю Евангелия, я иногда пытаюсь посмотреть на них со стороны, прочитать их так, как я читаю Коран и Упанишады. Когда я становлюсь на эту точку зрения, я обнаруживаю, что я постоянно прихожу в изумление, что меня даже оскорбляет высокомерие того, кто говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Я могу прочитать только несколько страниц, не столкнувшись с одним из таких утверждений, которые, кажется, необычно вскрывают все его мудрое учение и добрые поступки. Если Иисус не Бог, тогда он страшно заблуждался.

К. С. Льюис особенно выделял этот момент. «Различие между глубиной и святостью и (позвольте мне добавить) и хитроумием Его морального учения и безудержной манией величия, которая, должно быть, стояла за Его теологическим учением, если Он только, действительно,  не был Богом, никогда не получала удовлетворительного объяснения», — писал он в Чудесах. Льюис сформулировал этот аргумент более колоритно в известном пассаже в книге Просто христианство: «Человек, который был всего лишь человеком и говорил такие вещи, как Иисус, не был бы великим учителем морали. Он был бы или лунатиком — находясь на том же уровне, что и человек, который утверждает, что он разбитое яйцо — или Дьяволом из Ада. Ты должен сделать свой выбор. Или этот человек был и есть Сын Божий; или сумасшедший, а то и что-нибудь хуже этого».

Я вспоминаю, что когда я читал в колледже цитату из книги «Просто христианство», то мне думалось, что это большое преувеличение. Я знал многих людей, которые уважали Иисуса как великого учителя нравственности, но не относились к нему ни как к Сыну Божию, ни как к лунатику. В то время это была, действительно, моя точка зрения. Однако, когда я изучил Евангелия, я пришел к тому, что согласился с Льюисом. Иисус никогда не пускался в рассуждения по поводу того, кем он был на самом деле. Он был либо Сыном Божиим, посланным спасти мир, либо самозванцем, заслужившим распятие. Его современники правильно понимали этот двойственный выбор.

Теперь я понимаю, что для Иисуса всегда было вопросом жизни и смерти отстоять свое утверждение о том, что он Бог. Я не могу поверить в обещанное им прощение, если он не обладал властью выполнить подобное обещание. Я не могу поверить его словам о загробном мире («Я иду приготовить место вам…»), пока я не поверю в его слова о том, что он пришел от Отца и вернется к Отцу. Самое важное, если он не был в чем-то Богом, то распятие мне видится как акт Божественной жестокости, а не жертвенной любви.

Сидни Картер написала это проникновенное стихотворение:

Но Бог высоко в небесах,

Не занят ни злом, ни добром,

Под взглядом тысячи ангелов,

И они не двинут крылом…

Это Бога следовало распять

Вместо нас с тобой,

Сказал я этому Плотнику,

Распятому над толпой.

 

С теологической точки зрения, единственным ответом на обвинение Картер может быть таинственная доктрина, говорящая о том, что, словами Павла: «В Христе Бог примирил мир с самими собой».   Непостижимым образом, Бог лично претерпел распятие. С другой стороны, Голгофа вошла бы в историю как форма жестокого обращения с чадом космоса, а не как день, который мы называем Великая Страстная Пятница

По словам Фредерика Бюхнера, «Что нового в Новом Завете, так это не идея о том, что Бог любит мир настолько сильно, что готов пролить кровь за него, а утверждение о том, что в этот раз он действительно поставил все на кон. Подобно Отцу, говорящему о своем больном ребенке: «Я бы сделал что угодно, лишь бы ты выздоровел», — в итоге Бог делает все на свой страх и риск. Бог посылает Иисуса, и крест, на котором все свершилось, является центральным символом веры Нового Завета».

 

Образ Бога. Джордж Баттрик, бывший священник Гарвардского университета, вспоминает, что студенты заходили в его кабинет, усаживались в кресло и заявляли: «Я не верю в Бога». На что Баттрик давал следующий обезоруживающий ответ: «Садись и скажи мне, в какого Бога ты не веришь. В этого Бога я, может быть, и сам не верю». И затем он начинал говорить об Иисусе как коррективе ко всем нашим предрассудкам по поводу Бога.

Книги по теологии обычно изображают Бога таким, каким он не является (описывают Бога, показывая каким он не является): Бог бессмертен, невидим, бесконечен. Но что, собственно говоря, есть Бог? Христианину Иисус дает ответ на этот вопрос. Апостол Павел смело называл Иисуса «образом Бога невидимого «. Иисус был точной копией Бога: «Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота».

Одним словом, Бог подобен Христу. Иисус представляет Бога с кожей человека, которого мы можем принять или отвергнуть, любить или игнорировать. В этой видимой, меньшей по масштабу модели мы можем более отчетливо различить черты Бога.

Я должен признать, что Иисус опроверг во плоти многие из моих резких предположений о Боге. Почему я христианин? Иногда я спрашиваю себя об этом, и если быть до конца честным, нахожу только две истинные причины: (1) у меня нет другой хорошей альтернативы, и (2) из-за Иисуса. Блестящий, неукротимый, нежный, наделенный творческим духом, неоднозначный, неподдающийся упрощению, парадоксально смиренный — Иисус достоин пристального внимания. Он такой, каким бы я хотел видеть Бога.

Мартин Лютер призывал своих студентов избегать скрытого Бога и идти к Христу, теперь я понимаю, почему. Если я беру в руки увеличительное стекло, чтобы рассмотреть утонченную картину, то то, что я вижу в центре стекла, представляется живым и ясным, в то время, как по краям детали заметным образом расплываются. Для меня Иисус стал точкой, в которой сфокусировалось все. Когда я рассуждаю о таких неподдающихся пониманию проблемах, как противопоставление страдания или промысла Божия свободной воле, все теряет резкость очертаний. Но если я сморю на самого Иисуса, на то, как он относился к действительно страдающим людям, на его слова о свободной и неустанной деятельность, все становиться на свои места. У меня могут вызывать беспокойство духовное безразличие по отношению к вопросам, вроде «что хорошего в молитве, если Бог уже все знает?» Молчание Иисуса является ответом на такие вопросы: он молился, значит должны молиться и мы.

Работая над книгой Библия для студента, я провел несколько лет погруженным в Ветхий Завет. Практически ничего не читая, кроме «Ветхого Завета», я усвоил нечто вроде точки зрения ортодоксального еврея. Ветхий Завет подчеркивает огромную пропасть между Богом и человечеством. Бог велик, всемогущ, трансцендентен, и человек рискует, идя даже на ограниченный контакт с ним. Инструкции по поклонении, изложенные в такой книге, как Исход, напоминают мне инструкции по обращению с радиоактивными веществами. Принесите чистых ягнят в храм. Не прикасайтесь к Ковчегу. Всегда сначала подождите, пока дым окутает его; если вы посмотрите на ковчег, вы умрете. Никому нельзя заходить в Святое-святых, кроме первосвященника в единственный в году отведенный для этого день. В этот день, Йом-Кипур, обвяжите ему веревкой лодыжку и привяжите к нему колокольчик, так чтобы, если он по ошибке умрет внутри, его тело можно было вытащить. Ученики Иисуса выросли в этой среде, никогда не произнося имени Бога, исполняя сложный ритуал чистоты, следуя указаниям закона Моисея.  Как и для многих религий того времени, для них было само собой разумеющимся то, что обряд должен включать в себя жертву. Что-то должно было умереть. Их Бог запретил человеческие жертвы, и поэтому в праздничный день наполнялся блеянием и ревом четверти миллиона животных, предназначенных для жертвоприношения. Звуки и запахи жертвоприношения были острым чувственным напоминанием об огромной пропасти между Богом и людьми.

Я так долго работал с Ветхим Заветом, что когда в один прекрасный день я  обратился к книге Деяний, контраст поразил меня. Теперь последователи Господа, в большинстве своем добропорядочные евреи, собирались в частных домах, пели гимны, обращались к Богу, интимно называя его Авва. Куда делся страх, торжественная процедура, через которую должен был пройти каждый, кто отваживался прикоснуться к великому таинству?   Никто не приносил животных для жертвоприношения; смерть не входила в обряд, не считая торжественного момента, когда они преломляли хлеб и пили вино, размышляя над той единственной вечной жертвой, которую принес Иисус.

Таким образом, Иисус внес основательные изменения в наше видение Бога. Самое главное заключается в том, что он приблизил к нам Бога. Для евреев, которые знали далекого, бесстрастного Бога, Иисус принес весть о том, что Бог заботится о траве на поле, кормит воробьев, следит, чтобы ни один волос не упал ни с чьей головы. Для евреев, которые даже не осмеливались произносить Имя, Иисус принес шокирующую интимность арамейского слова Авва. Это было слово, используемое в семейном кругу, звукоподражательное слово вроде «папа», первое слово, которое произносит большинство детей. До Иисуса никому не приходило в голову обратиться с таким словом к Яхве, Всемогущему Господу вселенной. После него это стало стандартным обращением даже в общинах, говорящих по-гречески; подражая Иисусу, они заимствовали иностранное слово, чтобы выразить их близость с Отцом.

Когда Иисус висел на кресте, произошло событие, которое, по-видимому, и утвердило новую форму близости к Богу для молодой церкви. Марк пишет, что как только Иисус испустил последний вздох, «и завеса в храме раздалась надвое, сверху донизу». Эта массивная завеса служила в качестве стены, отгораживающей Святое-святых в храме, где присутствовал Бог. Как позднее заметил автор Послания к Евреям, то, что разошлась завеса, говорило вне всякого сомнения о том, что было связано со смертью Иисуса. Никогда больше не потребуется таинств. Ни одному первосвященнику не нужно будет дрожать перед тем, как войти в святое место.

Мы, живущие в современном мире, провели столько времени в этой новой близости с Богом, что нам кажется это естественным. Мы поем Богу хоралы и обращаемся к нему в повседневных молитвах. Для нас мысль о таинстве кажется примитивной. Мы слишком легко забываем о том, чего стоило Иисусу добиться для всех нас — обыкновенных людей, даже не священников — непосредственного доступа к Божественной сущности. Мы знаем Бога как Авву, любящего отца только благодаря Иисусу.

 

Любящий. Оставаясь наедине с самим собой, я мог бы свыкнуться с совершено другим представлением о Боге. Мой Бог был бы статичным, неизменным; я бы не воспринимал Бога как «приходящего» и «уходящего». Мой Бог контролировал бы  все происходящее своей силой, легко и уверенно опровергая оппозицию. Когда один мусульманский мальчик сказал психиатру Роберту Коулcу: «Аллах сказал бы миру, каждому из нас: «Бог велик, очень велик»… Он бы каждого заставил верить в себя, а если бы кто-нибудь отказался, его бы постигла смерть — вот, что бы было, если бы Аллах пришел сюда».

Как бы то ни было, благодаря Иисусу, я вынужден привести в порядок свои представления о Боге. (Может быть в этом суть его миссии?)  Иисус открывает для нас Бога, который пришел, чтобы найти нас, Бога, который оставляет место нашей свободе даже тогда, когда это стоит жизни его сыну, Бога, который уязвим. Помимо всего прочего, Иисус открывает Бога, который есть любовь.

Если мы будем откровенными с самими  собой, принял ли бы кто-нибудь из нас представление о Боге, который любит и стремится быть любимым? Людей, выросших в традициях христианства, возможно, не постигнет шок от вести, которую принес Иисус, но, в действительности, любовь никогда не была естественным способом описания того, что происходит между человеческими существами и их Богом. В Коране по отношению к Богу ни разу не употребляется слово любовь. Аристотель по этому поводу прямо утверждал: «Со стороны любого человека было бы эксцентрично утверждать, что он любит Зевса» — или что Зевс любил людей. Явно противореча этому, христианская Библия утверждает: «Бог есть любовь», и приводит любовь в качестве основной причины, по которой Иисус сошел на землю: «Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него».

Как писал Сёрен Кьеркегор: «Птица на ветке, лилия на лугу, олень в лесу, рыба в море и множество радостных людей поют: Бог есть любовь! Но между всеми этими сопрано, словно постоянная басовая партия, звучит de profundis голос тех, кто принесен в жертву: Бог есть любовь».

Истории, рассказанные самим Иисусом о любви, выражают почти отчаяние. В пятнадцатой главе Евангелия от Луки говорится о женщине, которая ищет всю ночь, пока не найдет ценную монету, и о пастухе, который ищет во мраке, пока не найдет единственную овцу, отбившуюся от стада. Каждая притча сопрягается со сценой воздаяния, с небесами, ликующими, услышав весть о каждом новом грешнике, вернувшемся домой. В конце концов, создавая эмоциональную кульминацию, Иисус рассказывает историю о блудном сыне, о кутиле, который отвергает любовь своего отца и растрачивает свое наследство в далекой стране.

Священник Генри Ноувен много часов провел в Эрмитаже в российском городе Санкт-Петербурге, размышляя перед великой картиной Рембрандта Возвращение блудного сына. Глядя на картину, Ноувен приобрел новое понимание притчи: тайна заключается в том, что сам Иисус стал ради нас чем-то вроде блудного сына. «Он покинул дом своего Отца небесного, пришел в чужую страну, отдал все, что имел, и вернулся через распятие в дом своего Отца». Все это он сделал не как непокорный сын, а следуя воле своего Отца, посланный вернуть домой всех потерявшихся сыновей Господа… Иисус — это блудный сын щедрого Отца, который раздал все, что Отец ему доверил, чтобы я мог стать как Он, и вернуться вместе с ним в дом его Отца».

Трудноразрешимая проблема заключается в том, что Библия, начиная с третьей главы книги Бытия, и заканчивая двадцать второй главой Откровения Иоанна Богослова, рассказывает историю Бога, отчаянно пытающегося вернуть свою семью. Бог сделал решительный шаг к примирению, послав Сына в долгое путешествие на планету земля. Последняя сцена Библии, также как и притча о блудном сыне, заканчивается ликованием, семья снова воссоединилась.

В другом месте Евангелия показывают то, насколько далеко зашел Бог в своем желании осуществить этот план спасения любовью.

В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши.

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.

 

Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного…

Я вспоминаю как однажды я сидел долгой ночью в неудобном кресле в аэропорту О`Хейра, с нетерпением ожидая своего самолета, вылет которого был отложен на пять часов. Мне довелось сидеть рядом с  мудрой женщиной, которая ехала на ту же конференцию, что и я. Долгое ожидание и позднее время создавали меланхолическое настроение, и в течение пяти часов у нас было время на то, чтобы поделиться всеми впечатлениями детства, нашими разочарованиями в церкви и вопросами веры. В то время я писал книгу Разочарование в Боге, я чувствовал, как меня отягощают страдания и боль других людей, их сомнения и безответные молитвы.

Моя собеседница слушала меня молча очень долгое время, и потом ни с того ни с сего задала мне вопрос, который до сих пор остается со мной. «Филипп, Вы когда-нибудь пробовали позволить Господу любить Вас?» — сказала она. «Я думаю, это очень важно».

Я сразу понял, что она заполнила своим светом зияющий пробел в моей духовной жизни.  Несмотря на всю мою погруженность в христианскую веру, я упустил самую важную из всех вестей. История Иисуса — это история праздника, история любви. Да, она не лишена страдания и разочарования, которые затрагивают как Бога, так и нас. Но Иисус воплощает обещание Бога, который готов зайти как угодно далеко, чтобы вернуть нас обратно. Не последнее из достижений Иисуса заключается в том, что он каким-то образом приблизил к нам любовь Бога. Романист и литературный критик Рейнольдс Прайс выразил это следующим образом: «Он дает нам понять самым ясным образом, что основное изречение, которое должно усвоить человечество из этих историй — Ты нужен Создателю всего, и Он любит тебя….  Ни в одной из книг, которыми обладает наша культура, мы не можем найти более четкое изображение этой потребности, эту неимоверно высокую лучезарную дугу — хрупкие существа, созданные Богом, вырвались в космос, схваченные затем, наконец, человеком, во многом похожем на нас».

 

Образ человечества. Когда в комнату вносят свет, то окно становится также зеркалом, отражающим то, что находится в комнате. В Иисусе мы не только имеем зеркало, в котором отражается Бог, но также зеркало, в котором отражаемся мы сами, в нем отражение того, о чем думал Бог, когда создавал свое «бедное, голое, двуполое животное». Человеческие существа были, кроме всего прочего, созданы по образу и подобию Бога; Иисус показывает, на что этот образ должен быть похож.

«Воплощение показывает человеку величие его страдания в величии того целебного средства, которое ему потребовалось», — сказал Паскаль. Растревожив нас, Иисус продемонстрировал ошибки человеческого рода. Мы склонны извинять свои ошибки, говоря: «Это всего лишь человек». Мужчина напивается, женщина изменяет мужу, ребенок мучает животное, нация идет на войну: это всего лишь человек. Иисус пресек эти разговоры. Воплотив в себе то, какими мы должны быть, он показал нам, какими мы были задуманы Богом, и как далеко мы ушли от этого идеала. «Се, Человек!» — воскликнул Пилат. Се лучший экземпляр рода человеческого. Однако посмотрите, что он из себя представляет. Иисус разоблачил на все времена ту ревность, ту жажду власти, то насилие, которое поражает эту планету как вирус. Роковым образом, это и было целью Воплощения. Иисус знал, на что шел, сходя на эту планету. Его смерть была предопределена с самого начала. Он пришел, чтобы произвести самый нелепый обмен, как это описано в Апостольских Посланиях:

… Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою.

Он, будучи образом Божиим…уничижил Себя Самого, приняв образ раба и сделавшись подобным человекам и по виду став как человек.

Ибо не знавшего греха, Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом.

А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего.

Наше богатство за бедность, божественную сущность за служение, совершенство за грех, его смерть за нашу жизнь — обмен кажется слишком односторонним. Но в другом месте посланий можно найти интригующие намеки на то, что Воплощение имело для Бога такое же значение, как и для людей. Действительно, страдание, которое Бог претерпел на земле, послужило для Бога своего рода «полезным опытом». Такие слова звучат как страшная ересь, но я просто следую словам из Послания к евреям: «Хотя Он и Сын, однако, страданиями навык послушанию». В другом месте, эта книга рассказывает нам, что тот, кто спас нас, «стал совершенен» через страдание. Комментаторы часто избегают этой фразы, поскольку ее трудно согласовать с традиционными представлениями о неизменном Боге.

Что касается меня, они показывают мне определенные «изменения», которые должны были иметь место в голове Бога, прежде чем мы могли обрести мир.

В этом промежутке времени, известном как Воплощение, Бог пережил нечто подобное тому, что переживает человек. За тридцать три года, проведенных на земле, Сын Божий узнал, что такое бедность и семейные ссоры, отвергнутость обществом, словесные оскорбления и предательство. Он узнал также, что такое страдание. На что похоже то, что ты чувствуешь, когда оскорбивший тебя уходит, оставив красные отпечатки пальцев на твоем лице. На что похоже то, что ты чувствуешь, когда кнут, утяжеленный железом, опускался тебе на спину. На что похоже то, что ты чувствуешь, когда зазубренный железный штырь разрывает твои мышцы, сухожилия и кости. На земле Сын Божий «узнал» все это.

Характер Бога не допускает в отношении этой дефектной планеты простого заявления: «Это не важно». Сын Божий должен был столкнуться со злом лично в той форме, в какой совершенная божественность еще никогда не сталкивалась со злом. Он должен был простить грех, взяв на себя наш грех. Он должен был победить смерть умерев. Он должен был познать сострадание к людям, став одним из них. Евангелисты сообщают о том, что Иисус  стал нашим «сострадающим» адвокатом. Существует только один способ познать сострадание, как показали греческие корни этого слова  — syn pathos (sym patas) — «чувствовать или страдать с кем-либо». Благодаря Воплощению, предполагается в Послании к Евреям, Бог слышит наши молитвы по-новому после того, как он жил здесь и сам молился как слабый и уязвимый человек. (Как сказал мне один доктор, который работает в приюте: «Когда мои пациенты молятся, они обращаются к кому-то, кто действительно умер — то чего не хватает всем другим советчикам, комментаторам или экспертам по смерти.   )

В одной из своих последних молитв перед смертью Иисус просил: «Отче! прости им» — всем им, римским солдатам, религиозным лидерам, его ученикам, которые скрылись во мраке, вам, мне, которые так часто отвергали его — «прости им, ибо не знают, что делают».  Только став человеком Сын Божий мог действительно сказать с полным пониманием: «Они не знают, что делают». Он жил среди нас. Он все понял.

Раненый целитель. Гете задал вопрос: «Вот стоит крест, густо овитый розами. Кто возложил розы на крест?»

В своих путешествиях по зарубежным странам я заметил бросающуюся в глаза разницу между теми символами, которые используют мировые религии. В Индии, где сосуществуют четыре величайших религии, я предпринял небольшую прогулку по центру Бомбея, во время которой я обнаружил культовые центры всех четырех религий.

Индуистские храмы были повсюду. Даже мобильные храмы на передвижных тележках, какие используют мелкие торговцы, и каждый из которых в изобилии был оснащен резными, ярко раскрашенными изображениями, представляющими кого-либо из тысяч богов и богинь индуистского пантеона. В отличие от них, большая мусульманская мечеть в центре города не имела никаких изображений; легкий шпиль или минарет указывали на небо, на единого Бога, Аллаха, которого невозможно вместить в объемное изображение. Глядя на индуистские и мусульманские постройки, стоящие бок о бок, я смог лучше понять, почему эти религии считают друг друга столь непостижимыми.

В тот же день я также посетил буддистский центр. По сравнению с людными, шумными улицами снаружи, он предлагал атмосферу покоя. Монахи в шафрановых одеяниях молились, коленопреклоненные, в темноте, тихое помещение было наполнено запахом благовоний. Основное место в помещении занимала позолоченная статуя Будды, его таинственная улыбка, выражающая веру буддистов в то, что ключ к умиротворению лежит в развитии внутренней силы, которая позволяет, преодолеть любое страдание в жизни.

А затем мне попалась христианская церковь, протестантская церковь, которая своим видом разрушала любые образы. Она в точности напоминала мусульманскую мечеть, с одним исключением: на конце шпиля над церковью находился большой изысканно украшенный крест.

В чужой стране, оторванный от моей родной культуры, я взглянул на крест по-новому, и внезапно он поразил меня своей эксцентричностью. Что заставило христиан обратиться к этому орудию пыток как к символу веры? Почему не сделать все, что в наших силах, чтобы изгладить в памяти эту вопиющую несправедливость? Мы могли бы подчеркнуть значение Воскресения, упомянув крест только лишь как неудачный поворот истории. Зачем делать его центральным символом веры? «Зачем, если, может быть, из-за этого образа некоторые люди потеряли свою веру!» — восклицал один из персонажей Достоевского после того, как увидел картину Гольбейна, изображающую распятого Христа.

Разумеется, существует очевидный факт того, что Иисус велел нам вспоминать о его смерти, когда мы соберемся вместе на поклонение. Ему не нужно было говорить: «Делайте это в память обо мне» («Сие творите в мое воспоминание»), — о Вербном воскресении или Пасхе, но ясно, что он не хотел, чтобы мы забыли то, что произошло на Гологофе. Христиане не забыли. По словам Апдайка, крест «основательно оскорбил греков с их игривым, симпатичным, неуязвимым пантеоном и евреев с их традиционным ожиданием царственного Мессии. Однако в том виде это было ответом на эти факты, на нечто глубокое в людях. Распятый Бог стал мостом между нашим Человеческим ощущением жестокого несовершенства, безразличным миром с одной стороны, и  нашей человеческой потребностью в Боге, нашим человеческим ощущением того, что Бог существует с другой стороны. Когда я стоял на углу улицы в Бомбее вместе с пешеходами, велосипедистами, домашними животными, снующими вокруг меня, я понял, почему крест должен был так много значить для христиан, почему он должен был так много значить для меня. Крест предписывает нам глубокие истины, которые без него были бы лишены смысла, крест дает надежду, когда нет никакой надежды.

Апостол Павел услышал слова Бога: «Сила моя совершается  в немощи», — и потом он пришел к выводу о самом себе: «Ибо, когда я немощен, тогда силен». «Посему, — добавил он, — я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях…» Он делал упор на таинстве, которое на несколько шагов отстает от буддистского пути преодоления страдания и трудностей. Павел говорил не о покорности, а о трансформации. То, что заставляет нас чувствовать дисгармонию, то, что разрушает надежду, используется Богом для завершения его работы. Чтобы удостовериться в этом, взгляните на крест.

Я хотел бы, чтобы кто-нибудь, обладающий талантом Мильтона или Данте, изобразил сцену, которая должна была произойти в аду в тот день, когда умер Иисус. Без сомнения, там разразился адский праздник. Змей из Книги Бытия обвился вокруг пяты Бога; дракон из апокалипсиса поглотил таки дитя. Сын Божий, посланный на землю со спасительной миссией теперь свисал с креста как оборванный бродяга. О, какая победа дьявольских сил!

О, какая кратковременная победа. Ирония этого поворота  всей истории заключалась в том, что то, что Сатана считал злом, Бог считал благом. Смерть Иисуса на кресте перебросила мост через пропасть между совершенным Богом и фатально испорченным человечеством. В тот день, который мы называем Великой Страстной пятницей, Бог победил грех, превозмог смерть, одержал победу над Сатаной и собрал снова свою семью. В этом акте преобразования Бог совершил самое страшное деяние в истории и превратил его в величайшую победу. Неудивительно, что этот символ не исчез; неудивительно, что заповеди Иисуса мы никогда не забудем.

Благодаря кресту, у меня есть надежда. Это благодаря ранам Служившего нам Иисуса, мы исцелились, сказал Исаия — а не его чудесам. Если Бог смог такое очевидное поражение превратить в победу, смог почерпнуть силу из момента абсолютной слабости, что же сможет Бог сделать с очевидными ошибками и трудностями моей жизни?

Ничто — даже убийство Его Единородного Сына, не может изменить отношения между Богом и людьми. В алхимии искупления людских грехов Христом это самое чудовищное преступление становится нашей исцеляющей силой.

Неизлечимо раненый исцелитель вернулся на Пасху, в тот день, который демонстрирует, как вся история будет выглядеть с обладающей преимуществом точки зрения вечности, когда каждый шрам (рана???), каждая боль, каждое разочарование будут видеться в ином свете. Наша вера начинается там, где она, казалось бы, должна была закончиться. Между крестом и пустой могилой заключено обещание, данное нам в истории: надежда для мира, надежда для каждого из нас, живущего в нем.

Немецкий теолог Юрген Мольтман в одной фразе описывает огромную пропасть между Великой Страстной Пятницей и Пасхой. Это действительно итог человеческой истории, прошлое, настоящее и будущее: «Бог плачет с нами, чтобы мы могли однажды смеяться вместе с ним».

 

Писатель и проповедник Тони Камполо иногда читает волнующую проповедь, которую он перенял у старого чернокожего пастыря в его церкви в Филадельфии. «Сейчас пятница, но воскресенье близко», — звучит название этой проповеди, и если вы знаете название, вы знаете, о чем вся проповедь. Говоря все более быстро и громко, Камполо противопоставляет то, как выглядел мир в пятницу — когда силы зла победили силы добра, когда все друзья и ученики в страхе бежали, когда Сын Божий умер на кресте — тому, как он выглядел в пасхальное воскресенье. Ученики, которые пережили оба дня, пятницу и воскресенье, никогда больше не сомневались в Боге. Они поняли, что когда кажется, что Бог предельно далек, он может быть предельно близок. Когда Бог выглядит совершенно обессиленным, он может находиться на пике своей силы, когда Бог выглядит абсолютно мертвым, он может воскреснуть к жизни. Никто так и не научился просчитывать поведение Бога.

Однако, однажды Камполо перескочил в своей проповеди с одного момента на другой. Оба эти дня нашли место в церковном календаре: Страстная Пятница и Пасхальное Воскресение. Однако, в действительности мы живем в субботу, в день без имени.  То, что ученики пережили в течение короткого промежутка времени — три дня, проведенные в скорби по одному человеку, умершему на кресте — мы сейчас переживаем в космических масштабах.  Человеческая история перемалывается между временем обещания и временем его исполнения. Можем ли мы положиться на то, что Бог сделает что-нибудь святое и красивое и благое из мира, в котором присутствуют Босния и Руанда, районы гетто и переполненные тюрьмы, принадлежащие богатейшему народу на земле? Это суббота на планете Земля; придет ли когда-нибудь воскресенье?

Эта мрачная Пятница Голгофы может быть названа Великой только благодаря тому, что произошло в Пасхальное Воскресение, в день, который, после долгих мучений, дает ключ к разгадке вселенной. Пасха обозначила раскол вселенной, из которого веет энтропией и распадом, подтверждая обещание бога, что он однажды придаст чуду Пасхи космический масштаб.

Стоит помнить о том, что в космической драме мы проживаем наши дни в субботу, в промежуточный день, у которого нет имени. Я знаю одну женщину, чья бабушка похоронена под сто пятидесятилетними дубами на кладбище Епископской (Епископальной) церкви в сельской местности Луизианы. В соответствии с завещанием бабушки, на ее могильном камне выгравировано только одно слово: «Ожидание».

 

 

 

 

Ты дивно устроил внутренности мои

Все книги автора

Скачать эту книгу

Библиотека Ветхого Завета и Библиотека Нового Завета 

Ф. Янси »Ты дивно устроил внутренности мои»

 

Люди покидают отчий дом для того, чтобы вос­хититься величием не­приступных горных вер­шин, мощью необузданной морской стихии, велича­вым спокойствием полно­водных рек. Они не пере­стают поражаться не­обозримости океанских просторов, неотрывно сле­дят за движением звезд на небе. И лишь самих себя они не замечают и прохо­дят мимо.

 

Блаженный Августин

 

 

Ибо Ты устроил внутрен­ности мои, и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это.

 

Давид Псалом 138:13-14

 

Выражаем огромную при­знательность всем, кто способствовал созданию этой книги. В работе над ней приняли участие около 20 человек, которые по­могли ценными советами и предложениями. Особен­но хотелось бы поблагода­рить Хэрольда Фикета, Элизабет Шерилл и Тима Стэффорда, целиком из­менивших всю структуру рукописи. Отдельная бла­годарность нашему доро­гому и всеми уважаемому редактору Джудит Макхам.

 

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

 

Когда голос звучит осо­бенно громко, бывает трудно разобрать услы­шанное: прислушиваешься к эху, чтобы расслышать непонятное слово. Бог и Природа являются для нас Голосом и Эхом.

 

Генри Драммонд

 

 

о всей книге, за исключением данного предисловия, личное местоимение «я» будет относиться к доктору Полу Брэнду: она написана от его имени. В отличие от большин­ства созданных в соавторстве книг, наше сотрудничество — это не со­трудничество журналиста и богатого опытом дилетанта от литературы.

Впервые я повстречался с до­ктором Брэндом, когда собирал ма­териал для своей книги «Где же Бог, если мне так больно?» У него огром­ный врачебный опыт, он много знает о физической боли. Он пользуется большой популярностью как хирург и специалист по восстановительной терапии. Не менее известны его но­ваторские исследования проказы: 18 лет он проработал в больницах для прокаженных в Индии. За свои вы­дающиеся заслуги доктор Брэнд по­лучил звание лауреата премии Аль­берта Ласкера, стал почетным обла­дателем Ордена Ее Императорского Величества Королевы Елизаветы[I].

Я много слышал о докторе Брэнде еще до встречи с ним в лепрозории г. Карвилля (штат Луизиана), где он живет и рабо­тает. Но тогда я не знал, что вся его жизнь и все его помыслы неразрывно связаны с христианством. Этот страстный исследо­ватель, специалист-орнитолог, великолепный альпинист и са­довод, использующий только органические удобрения, не мыс­лит своего существования без духовного роста.

Во время нашей второй встречи доктор Брэнд робко про­тянул мне 90-страничную рукопись. Некоторые страницы были напечатаны на машинке, другие — написаны неразборчивым почерком, почему-то всегда присущим врачам. Рукопись — это его размышления о человеческом организме, лекции, прочи­танные в христианском медицинском колледже в городе Веллоре (Индия). «Нас, врачей, — сказал он мне, — можно сравнить с жалобной книгой. С утра до вечера клиенты жалуются нам, рас­сказывают, что у них болит. Рукопись долго пролежала у меня в столе. Это мои размышления обо всем, что сотворил Бог. Я ис­пользовал уже известную аналогию из Нового Завета (Новый Завет сравнивает церковь с Телом Христовым) и развил ее с уче­том последних достижений науки. Любопытно: все медицин­ские открытия служат подтверждением слов апостола Павла».

Мне давно хотелось написать книгу, где я мог бы сравнить тело человеческое с Телом Христовым, проследить гармонию физического и духовного миров.

Честертон в своем эссе «Франциск Ассизский» выдвигает свое объяснение жуткому периоду средневековья: язычество и мифология настолько вошли в повседневную жизнь, что хри­стиане перестали воспринимать природу как часть данного Богом откровения. «Было бессмысленно уговаривать этих лю­дей исповедовать естественную религию, где отводилось место и звездам, и цветам. Для них не существовало ни цветка, ни да­же звезды, которые не были бы запятнаны. Им пришлось идти в пустыню, где невозможно было найти ни единого цветка, и даже залезать в пещеру, откуда не было видно звезд»¹. В резуль­тате в тот период истории искусство пришло в упадок. Христи­ане отторгли природу от духовного мира.

В наше время происходит нечто подобное. Природа ли­шилась священного смысла. Только сегодня христиане проме­няли ее не на язычество, а на физику, геологию, биологию, хи­мию. Таким образом, мы тоже перестали считать природу час­тью Божьего творения.

В лице доктора Брэнда я увидел человека, добившегося бесспорных достижений в области науки и в то же время твердо уверенного: природа есть отражение своего Творца. Вместе мы сделали много интересных выводов из своих наблюдений. Потом в течение нескольких месяцев я отбирал результаты на­учных исследований, подтверждающих каждое описанное на­ми сравнение. Я долгие часы беседовал с доктором Брэндом. Меня поражала необычайная скромность этого человека: мне стоило огромных усилий пробить стену его английской сдер­жанности и услышать удивительные рассказы из его личной жизни.

Мы с доктором Брэндом надеемся, что наша книга пере­кинет мост над пропастью, отделившей тварный мир от Созда­теля. Бог сотворил материю. Он вложил Свою созидательную сущность в этот мир, особенно в устройство нашего тела. Как не возблагодарить Его за это?

Мы также очень надеемся, что книга приоткроет завесу в мир духовного взаимодействия между членами Тела Христова — церкви. Это точное название — Тело Христово — дали церкви авторы Нового Завета. В первой книге мы поговорим о Теле и четырех его составных частях; об остальных — в других книгах.

Когда слепому пытаются объяснить, что такое алый цвет, ему говорят: «Он напоминает звук трубы». Так же и у нас: мета­форы — единственный способ отразить духовные истины. Вот почему они используются в Библии. Образный язык обладает огромным воздействием. Джон Тэйлор писал: «Ни один чело­век не является островом в океане жизни». Эти слова куда силь­нее, чем «Ни один человек не является полностью независи­мым и самодостаточным». Среди религиозных изданий преоб­ладают книги со сложным богословским содержанием или книги, основанные наличном духовном опыте авторов. Мы хотим, чтобы наши сравнения открыли для вас новую грань вос­приятия окружающего мира.

Если вас заденет столь детальное развитие библейского сравнения, то смело откладывайте книгу в сторону. Мы не хо­тим искажать истину, чтобы привести ее в соответствие со свои­ми мыслями. Не исключено, что вы убедитесь: человеческое тело чрезвычайно похоже на своего духовного двойника, и вас пе­рестанут смущать описанные в книге «приземленные материи».

 

Филип Янси

 

 

КЛЕТКИ

 

 

 

 

 

 

1. Составные части

 

Я попытался представить себе нашу Землю в виде че­ловеческого организма, но у меня ничего не вышло. Я не смог представить пла­нету как организм. А вче­ра вечером я ехал на маши­не по зеленой холмистой местности, что на юге Новой Англии, и снова по­думал о нашей планете. Если это не человеческий организм, то что же? На что похожа Земля?Я дол­го размышлял — неожи­данно меня осенило: боль­ше всего Земля напомина­ет живую клетку.

 

Льюис Томас

 

 

тчетливо помню, как я в первый раз увидел под микроскопом живую клетку. Тогда мне был двад­цать один год и я проходил краткий курс тропической гигиены в Ли-вингстонском колледже в Англии. Мы изучали строение паразитов. Все наши образцы были мертвыми, а мне хотелось увидеть живую амебу. Однажды рано утром, пока лабора­тория еще не заполнилась галдящи­ми толпами студентов, я прокрался в наш научно-исследовательский кор­пус. Это было внушительное здание из красного кирпича, расположен­ное рядом с прудом. Из этого пруда я кружкой зачерпнул воды. Обрывки прошлогодних листьев плавали на мутной поверхности, пахло гнилью. Я нанес капельку воды на сте­клышко и положил его под микро­скоп — и тут передо мной открылась вселенная. На моих глазах проис­ходило столпотворение сотен ми­кроорганизмов: малюсенькие одно­клеточные шарообразные кристал­лики дышали, переворачивались, перемещались с места на место. Их

привело в движение тепло, исходившее от лампочки микроско­па. Я немного передвинул стеклышко, наблюдая за быстро дви­жущимися микроорганизмами. Ага, вот то, что мне надо. Пря­мо передо мной была амеба — полупрозрачная тонюсенькая от­ливающая синевой щепочка. Ее можно было видеть и невоору­женным глазом. Но микроскоп позволял заглянуть ей внутрь.

Где-то я слышал: именно амеба — самое первое из всех появившихся на Земле живых существ. Случайно миллионы ха­отично вращающихся атомов дали начало жизни. И в этом их огромное отличие от простой материи. Будучи крошечным ко­мочком тины, амеба выполняет те же основные функции, что и мое тело. Она дышит, переваривает пищу, выделяет экскремен­ты, размножается. Она передвигается особым способом, разду­вая передний выступ и перекатываясь совершенно легко и без усилий, будто капелька растекающегося по столу растительного масла. После часа-двух такой бурной деятельности маленький водяной шарик продвигается на сантиметр.

Кишащая движущимися существами капелька воды на­глядно рассказала мне о жизни и смерти. В этой амебе я увидел отдельно взятый экземпляр, наполненный неугасимой жаждой жить и плодить себе подобных. Тогда во мне появилось жгучее желание изучить живую клетку.

 

тех пор прошли годы, а я по-прежнему работаю с клетками. Но теперь я врач и изучаю процессы взаимодействия кле­ток в человеческом организме.

Сейчас у меня уже своя лаборатория в лепрозории, рас­положенном на болотистом берегу Миссисипи в г. Карвилле (штат Луизиана). Я, как и раньше, прихожу в лабораторию рано утром, пока еще тихо. Но сейчас не лето, а зима. Тишину нару­шает лишь негромкое гудение флуоресцентной лампы под по­толком.

Сегодня я пришел не для того, чтобы заниматься амебой. Я буду изучать находящуюся в зимней спячке летучую мышь-альбиноса, спящую в коробке у меня в холодильнике. Надеюсь, эта мышка поможет мне исследовать реакцию организма на внешние воздействия и инфекцию. Осторожно я беру мышку в руки, кладу на стол животом вверх и расправляю ей крылья. Она распласталась крестом. Мордочка летучей мыши очень на­поминает человеческое лицо, только какое-то таинственное, загадочное. Такие же морщинистые лица можно увидеть у му­зейных экспонатов. Мне кажется: она вот-вот откроет глаза и завопит. Но она крепко спит.

Я осторожно помещаю крылышко мышки под микроскоп — и снова передо мной открывается вселенная. Я подглядываю в замочную скважину мира. Кожа под крылом этого животно­го-альбиноса настолько светлая, что прямо под ней просвечи­вают все клеточки. Вокруг них отчетливо видны пульсирующие сосудики, по которым течет кровь. Я фокусирую микроскоп прямо над голубоватым капилляром, внимательно вглядыва­юсь в него. По нему движутся четко различимые кровяные клетки, сталкиваясь и ударяясь друг о друга. Эти красные кро­вяные тельца присутствуют у нас в крови в огромном количе­стве. На вид это гладкие лоснящиеся дискообразные кружочки. Мне они почему-то напоминают пирожки с повидлом. Все эти десятки клеток одной формы и одного размера как будто от­штампованы на станке-авто мате и совершенно безликие.

Гораздо больший интерес представляют белые кровяные тельца. Это своего рода вооруженные силы организма, стоящие на страже его здоровья и, в случае необходимости, вступающие в битву с захватчиками. Они выглядят точно так же, как амеба: аморфные набухшие шарики, наполненные жидкостью, среди которой просвечивает темное ядро. Они странствуют по орга­низму мышки: то вытягиваясь в длину и становясь похожими на длинный указательный палец, то горбясь и сутулясь, чтобы уместиться в ограниченном пространстве. Иногда они ползут, как гусеницы, по стенкам сосудов; порой свободно плывут по течению — дрейфуют вместе с потоком крови. Перед входом в узкие капиллярные сосудики наблюдается такая картина: бе­лые тельца один за другим вытягиваются во всю длину и заплы­вают в сосуд, а красные в это время толпятся в тесноте позади них, дожидаясь своей очереди.

Когда наблюдаешь за белыми клетками, видишь, что они слишком вяло и бесцельно шатаются по своей территории. Ду­мается, они не смогут отбить атаку неприятеля, если потребует­ся. Но так кажется только на первый взгляд — пока не начнется настоящая атака. Я взял стальную иголку и осторожно, стараясь не разбудить мышь, уколол ее в крылышко, проткнув тонкий капиллярный сосудик. Было такое впечатление, что прозвучал сигнал тревоги: мышечные клетки сократились вокруг повреж­денной стенки капилляра, предотвращая потерю драгоценной крови, а свертывающие вещества остановили кровотечение на поверхности кожи. Они сделали это раньше, чем длинные клет­ки-мусорщики прибыли для расчистки завала, и раньше, чем фибробласты — клетки соединительной ткани — собрались на поврежденной поверхности. Но самые драматические измене­ния произошли с вялыми белыми тельцами. Казалось, будто они ощущают запах (мы до сих пор не знаем, как они «обнару­живают» опасность), — они резко прекратили свое бесцельное шатание именно в тот момент, когда было нужно. Как гончие псы при виде кролика, они устремились с разных сторон к мес­ту атаки. Используя свои уникальные свойства принимать лю­бую форму, эти клеточки проползали между сгрудившимися клетками стенок сосуда и быстро пробирались через ткани по самому кратчайшему маршруту. Сразу по прибытии они вступа­ли в бой.

 

еннарт Нильсон, шведский фотограф, известный своими уникальными снимками процессов, происходящих внутри человеческого организма, снял на видеопленку через электрон­ный микроскоп атаку белых кровяных телец. В его фильме бес­форменная белая клетка, похожая на наполненный водой воз­душный шарик, переваливается навстречу россыпи ярко-зеле­ных шариков бактерий. Клетка-клякса натягивается на эти ша­рики, как одеяло, принимая их форму. Какое-то время они еще тускло светятся внутри белой клетки. Но эта хитрая клеточка содержит в себе гранулы химических взрывчатых веществ: как только бактерии полностью всасываются внутрь нее, гранулы взрываются. Захватчик побежден. Через тридцать — шестьдесят секунд остается лишь одна раздувшаяся белая клеточка. Частенько эти клетки выступают в роли камикадзе: в результате проведенной операции они погибают.

С экономической точки зрения смерть одной белой клет­ки не причиняет вреда организму. Большинство таких клеток живет от нескольких дней до нескольких недель. И хотя по ор­ганизму взрослого человека постоянно путешествуют пятьдесят миллиардов активных клеток, в сто раз большая сила имеется в запасе. Она содержится в костном мозге. На клеточном уровне массированные военные действия — это обычная каждоднев­ная работа. На краю стакана с питьевой водой могут притаиться около пятидесяти тысяч захватчиков, в оставшейся на чайной ложке слюне может спрятаться миллион нарушителей спокой­ствия. Бактерии распространяются по всему нашему телу, каждый раз при мытье рук мы смываем с кожи до пяти миллио­нов бактерий[II].

Чтобы отразить натиск неприятеля, разные виды белых кровяных телец сражаются с определенными видами захватчи­ков. Если организм имел контакт с серьезной опасностью (на­пример, если ему сделана прививка от оспы), то в нем появи­лись белые клетки, запрограммированные на победную борьбу именно с этой болезнью. Эти клетки в течение всей своей жиз­ни, как разведчики, перемещаются с кровотоком по организму и ждут своего часа. Чаще всего они остаются невостребованными. Но в случае необходимости им хватит собственной мощи, чтобы справиться с вторжением неприятеля. Они не допустят разрушения ни одной клеточки организма.

 

не раз размышлял над парадоксом этого явления: амеба и ее зеркальное отражение — белая клетка. Амеба, будучи от­дельным замкнутым организмом, самостоятельно осуществля­ет все жизненно важные функции. Другие клетки нужны ей только в качестве пищи. А вот белая клетка, очень похожая на амебу по строению и внутреннему устройству, гораздо менее независима. Ее удел — заботиться о человеке или животном; часто ей приходится жертвовать своей жизнью ради спасения всего организма. Эта клетка ограничена в самовыражении, но она выполняет жизненно важные функции, подвластные толь­ко ей. Амеба убегает от опасности — белая клетка движется ей навстречу. Белая клетка способна сохранить жизнь выдающей­ся личности — Бетховену, Ньютону, Эйнштейну… или вам и мне.

Иногда человеческое тело представляется мне общест­вом, состоящим из отдельных индивидуумов, таких как белая клетка. Клетка — основная единица организма: она может либо существовать сама по себе, либо оказывать помощь и поддерж­ку всему организму. На память приходят слова апостола Павла из 12-й главы 1 послания к Коринфянам, где он сравнивает Христову церковь с человеческим телом. Меня воодушевляет точность этого сравнения, потому что она подтверждается ре­альными фактами — тем, что я вижу в микроскоп. Так как ана­логия Павла представляет собой основной принцип Божьего творения, я хотел бы дополнить ее следующим образом.

 

Тело человека является единым целым, состоящим из большого числа клеток. Хотя клеток бесчисленное множество, они образу­ют одно-единственное тело… Если бы белая клетка сказала: «Я не клетка мозга, а поэтому не принадлежу телу», она не перестала бы быть частью тела. Если бы клетка мускульной ткани сказала: «Я не клетка оптического нервного волокна, а поэтому не принадлежу телу», она не перестала бы быть частью тела. Если бы все тело состояло из клетки оптического нервного волокна, как мог бы человек ходить ? Если бы все тело состояло из слухового нерва, как он мог бы видеть? В действительности Бог организовал клет­ки в нашем теле, все до единой, так, как Он счел наиболее раз­умным. Если бы все клетки были одинаковыми, что бы это было за тело? Мы имеем то, что имеем: много клеток, но одно тело.

 

Эта аналогия значит для меня еще больше: рука или нога, или ухо не способны существовать отдельно от тела — клетка способна. Она может либо служить телу, как его верноподдан­ный гражданин, либо жить отщепенцем. Некоторые клетки вы­бирают следующее: они живут в организме и пользуются его благами, но при этом не приносят ему никакой пользы. Я гово­рю о паразитах и о раковых клетках.

 

 

2. Распределение обязанностей

 

Быть составной частью тела означает: не иметь никаких иных помыслов, желаний или потребно­стей, кроме тех, что во благо тела и для него.

 

БлээПаскаль

 

 

 

ченый, собирающий коллекции образцов и составляющий ката­логи, и ребенок, бредущий босиком по лесу, — они оба в равной степени исполнены трепетного благоговения перед огромным разнообразием су­ществ, населяющих нашу планету. Ребенок удивляется ярко раскра­шенной бабочке, гоняется за молни­еносно ускользающей стрекозой с крылышками-парусами. Он громко визжит при неожиданном появле­нии жука-с висту на, нежно ласкает детеныша кролика. Ученый же ста­рается заглянуть в суть явлений. Он приносит из леса горсть фунта и на­чинает свое исследование. В этом состоящем из земли и глины кусочке вселенной, который мы бездумно давим ногами, ученый может насчи­тать 1356 живых существ, из них: 865 клещей, 265 ногохвостов, 22 много­ножки, 19 взрослых жуков и огром­ное количество представителей 12 Других видов¹. А без электронного микроскопа и огромного терпения он не смог бы узнать о существова-

нии еще двух миллиардов бактерий и миллионов грибков и во­дорослей.

Ученый занимается исследованиями в своей лаборато­рии: он начинает с нашей подружки амебы и работает, работает, составляя классификацию от низших существ к высшим. Что означает этот термин «низшие»? Как можно, выйдя на прогул­ку, давить ногами миллионы живых существ и, возвратившись домой, не чувствовать себя виноватым? Убежденный вегетариа­нец, в весенний период пьющий одну сырую воду, проглатыва­ет уйму живых созданий — животных, между прочим! — и его не передергивает. Почему мы сильно переживаем при виде кро­ви на лапке уличного кота, но даже не замечаем миллиардов крошечных живых существ, раздавленных бульдозером при строительстве дороги?

В нашем «табеле о рангах» значимость органа зависит от его специализации: процесс жизнедеятельности строится на том, что клетки делят между собой обязанности — каждая группа клеток имеет узкую специализацию. Более значимым для нас является кот — высшее животное, состоящее из рабо­тающих сообща низших клеток. Амеба на моем стеклышке под микроскопом — это животное, находящееся в самом низу зоологической иерархической лестницы. Она передвигается, увы, всего лишь на сантиметр в день. Она может провести всю свою жизнь на консервной банке или на старой автомобиль­ной шине. В отличие от некоторой части людей, амеба не пу­тешествует по Европе, не ездит на отдых в Турцию, не забира­ется на Эйфелеву башню. Для этого нужны специальные мы­шечные клетки — огромное количество мышечных клеток, стоящих тесными рядами, как созревшие колосья пшеницы. Самые низшие существа копошатся в верхнем слое почвы. Высшие создания живут снаружи: одни бегают и прыгают по поверхности, другие летают по небу, третьи плавают по воде и ныряют. У всех свои обязанности.

Давайте посмотрим, как устроен орган зрения. У амебы есть четкий визуальный стимул: она движется на свет, и больше ей ничего не надо. Распределение обязанностей дает возможность человеку находиться с верхней стороны микроскопа, рас­сматривая осе тонкости устройства бесчувственной амебы, а ей — с нижней. Амеба имеет всего одну клетку. Внутри моего гла­за, уставившегося на амебу, 107000000 клеток. Семь миллионов из них — это колбочки, каждая из которых, при попадании на нее всего нескольких фотонов, способна передавать сигнал в мозг. Колбочки позволяют воспринимать цвета во всем их мно­гообразии; благодаря им я могу различать тысячи оттенков цве­та. Сотни миллионов других клеток — палочки, которые позво­ляют видеть при слабом освещении. Когда работают только па­лочки, я не могу различать цвета (как в лунную ночь, когда все предметы кажутся серого оттенка), но могу воспринимать боль­шой диапазон света. Благодаря им я очень хорошо ориентиру­юсь в темноте.

Между амебой и моими глазами существует колоссальная пропасть распределения обязанностей. Есть такое животное — морской рачок. У него всего один принимающий зрительный рецептор — клеточка-колбочка, прикрепленная к мышечным волокнам. Она сканирует изображение подобно движущейся телекамере. И хотя рачок может принимать только одно свето­вое изображение в единицу времени, его мозг способен объеди­нять все полученные образы — получается достоверное изобра­жение окружающей обстановки.

Мозг человека получает миллионы одновременных отче­тов от глазных клеток. Если присутствует та длина волны, на которую они рассчитаны, то каждая палочка или колбочка по­сылает электрический сигнал в мозг. А мозг уже принимает полный комплект всех положительных и отрицательных сигна­лов от палочек и колбочек. Затем он сортирует сигналы и рас­полагает таким образом, что я получаю изображение амебы, ле­жащей на стеклышке под моим микроскопом. По сравнению со свободой и независимостью одноклеточной амебы однообраз­ное зависимое существование моих палочек и колбочек — на­стоящая скука. Но кто из нас, не задумываясь, поменяется ор­ганами зрения с амебой?

При распределении обязанностей отдельная клетка долж­на обладать лишь одной-двумя способностями, но обладать ими в совершенстве. Глазные палочки и колбочки неподвижны, а амеба способна осуществлять различные движения. Но чело­веческая клетка может добиться, хотя и с некоторыми ограни­чениями, гораздо «большего». Недостижения более существен­ны. Всего одна палочка может передать такую волну света, ко­торая даст мне полное представление о радуге, об огромной ры­бине, вдруг показавшейся из воды, о едва уловимом изменении выражения лица моего близкого друга. Она может даже спасти меня от опасности, послав немедленное сообщение в мой мозг: одна из опор моста рухнула прямо перед колесами моей маши­ны.

 

обмен на самопожертвование отдельная клеточка может ‘наслаждаться тем, что я называю «исступленным восторгом принадлежности к обществу». Ни один ученый пока еще не смог определить, как чувство безопасности или удовольствия передается клеткам тела. Но каждая клеточка наверняка уча­ствует в наших эмоциональных реакциях. Гормоны и энзимы буквально купаются в наших эмоциях. Они получают второе дыхание, каждый их «мускул» трепещет. Если вы станете искать в человеческом теле нерв удовольствия, вы разочаруетесь — его не существует. Есть нервы, чувствующие боль и холод, жару и прикосновение; а вот нерва, дающего ощущение удовольствия, не бывает. Удовольствие возникает как общий результат взаи­модействия множества клеток.

А что такое сексуальное удовольствие? Даже и это не на­столько конкретно и привязано к определенному месту, на­сколько вам может показаться. Эрогенные зоны не снабжены специальными нервами удовольствия. Сконцентрированные в них клетки чувствуют прикосновение и боль так же, как осталь­ные. Помимо стимуляции прикосновениями кожи к коже секс состоит из удовлетворения потребности и из чувственного удо­вольствия, а также из связанных с ним воспоминаний и, может быть, из слуховых стимуляторов в виде негромкой музыки. Мы также привносим в секс свое сложное чувство любви и влече­ния, которое испытываем друг к другу в этот момент. На более глубоком, клеточном уровне содержится побуждение переда­вать жизнь от поколения к поколению, обеспечивать выжива­ние — это то, что запрограммировано в каждой клеточке. Все эти факторы вместе и обеспечивают сексуальное удовольствие.

Я лично испытываю огромное наслаждение от другого получаемого человеком удовольствия: от музыки, исполняемой симфоническим оркестром. Когда я слушаю музыку, основной источник того, что называется удовольствием, расположен вну­три моего уха. Именно ухо может воспринимать очень слабые звуковые волны, едва ощутимо воздействующие на барабанные перепонки. Длина этих волн составляет одну миллиардную часть сантиметра (это равно одной десятой диаметра атома во­дорода). Такая вибрация передается в мое внутреннее ухо тремя косточками, известными под названиями молоточек, нако­вальня и стремечко. Когда на пианино берется нота СИ, часто­та звука, получаемого при ударе по клавише такова, что моло­точек моего внутреннего уха ударяет по наковальне 256 раз в се­кунду. А потом отдельные реснички, подобные палочкам и кол­бочкам глаза, передают специфические звуковые образы в мой мозг. Мозг объединяет эти образы с другими факторами: на­сколько сильно я люблю классическую музыку, насколько хо­рошо я знаком с исполняемым произведением, каково состоя­ние моего пищеварения, кто из моих друзей сейчас со мной, — в зависимости от этого и предлагается комбинация импульсов, т. е. тип моего удовольствия.

В природе существуют такие организмы, которые живут совместно с другими, но не могут полностью насладиться их обществом. Например, амебы объединяются вместе для вос­произведения себе подобных. И это «сообщество амеб» в коли­честве от десяти до пятисот штук образует на короткое время слитный конгломерат, называемый слизистым формировани­ем. Они группируются точно так же, как их предки группирова­лись много лет назад. Образуется невидимая человеческому глазу скользкая, неуклюжая, медленно передвигающаяся, кишащая живыми существами масса. Эта масса еле движется впе­ред, оставляя позади себя хвост из слизи, что объясняет ее на­звание. Передние клетки сцепляются друг с другом до тех пор, пока не образуют что-то похожее на башню. Постепенно на вершине башни формируется специальная спора, которая и на­полняется новорожденными амебами. Изменяется форма всего слизистого формирования — оно становится очень похожим на гриб поганку. И вот наступает момент, когда спора лопается, и новые амебы выбрасываются в окружающее пространство. Этот процесс занимает восемь часов. Он демонстрирует про­стейшую форму сосуществования между клетками. Но данному амебному формированию недостает главного. Оно не представ­ляет собой цельный организм, имеющий одни и те же гены, объединенный родственными связями. Клетки амебного фор­мирования сливаются только один раз для конкретной цели -размножения. После этого они разъединяются и расходятся каждая своим путем.

В отличие от амебы, тело человека начинает свое разви­тие с момента оплодотворения одной яйцеклетки. В книге «Медуза и улитка» Льюис Томас размышляет, почему люди подняли такой шум по поводу случаев оплодотворения чело­веческой яйцеклетки в пробирке. Ведь истинным чудом явля­ется тот факт, что в результате простейшего слияния спермы с яйцеклеткой в конечном счете получается человек. Он пишет: «Само существование яйцеклетки — одно из самых порази­тельных явлений на Земле. Люди должны постоянно помнить об этом, просто обязаны не уставать удивляться и восхищаться этой замечательной клеточкой… Если кто-нибудь сумеет объ­яснить это чудо, пока я жив, я закажу самолет, способный чер­тить гигантские буквы на небе, — лучше не самолет, а целую эскадрилью, — и попрошу летчиков написать в небесах огром­ными буквами слова моего восхищения. Пусть они пишут их снова и снова, пока у меня не закончатся деньги на оплату их труда»².

В течение девяти месяцев клеточки организма изыскан­нейшим способом распределяют свои функции. Появляются миллиарды кровяных клеток, миллионы разнообразнейших па­лочек и колбочек — сотни миллионов клеточек формируются из единственной оплодотворенной яйцеклетки. И, наконец, рождается ребенок — мокрый и липкий. А его клетки уже взаи­модействуют между собой. Мышцы его тела уже упражняются, совершая отрывистые, угловатые движения; личико реагирует на резкий свет и сухой воздух помещения; легкие вместе с голо­совыми связками объединяются, чтобы сделать первый глоток воздуха, сопровождаемый пронзительным криком.

В этом сморщенном состоящем из клеток человечке про­исходит чудо: все составные части испытывают восторг при­надлежности к единому целому. В жизни ребенка будет многое: радость видеть счастье в глазах матери, услышавшей его первые невнятные слова, открытие собственных талантов и способно­стей, достижение определенных успехов в человеческом обще­стве. Он — это множество клеточек, но он — единый организм. И все его сотни триллионов клеток знают это.

 

закрыл глаза, снял ботинки и пошевелил пальцами правой ноги. Они длиной всего в полкарандаша, а при ходьбе обе­спечивают поддержку веса всего моего тела. Я сложил ладонь домиком, приложил к уху и услышал характерный звук — эф­фект морской раковины. На самом деле этот звук издают кро­вяные клетки, продвигаясь по капиллярам моей головы. Я вы­тянул левую руку и постарался представить: с каким единоду­шием в этот момент мгновенно растянулись и сократились -кому как положено — все мои мышечные клетки. Я потер палец о руку и почувствовал стимуляцию осязательных клеток: 450 штук на каждом квадратном сантиметре кожи.

Внутри меня — в желудке, селезенке, печени, поджелу­дочной железе и почках — везде миллионы преданных мне кле­ток. Они трудятся так четко и слаженно, что я никоим образом не замечаю их присутствия. Тоненькие волоски в моем вну­треннем ухе контролируют входящий воздушный поток: они всегда на страже, всегда готовы помочь мне, если я вдруг потеряю равновесие. Когда мои клетки четко выполняют свои функции, я не замечаю присутствия каждой из них. Я ощущаю только то еди­ное целое, которое они составляют, — то, что именуется Пол Брэнд. Мое тело, состоящее из множества частей, тем не менее — одно. Это и есть сущность той аналогии, которую мы будем рассматривать в нашей книге.

 

 

3. Многообразие

 

 

Когда мы постигаем суть одного понятия, нам на­чинает казаться, что мы вправе считать себя по­стигнувшими суть и двух понятий. Потому что «два — это один и один». Мы забываем, что нам предстоит еще изучить сущность «и».

 

Сэр Артур Эддингтон

 

 

моей лаборатории исследова­лись, конечно же, не только «бездельницы» амебы и летучие мы­ши. Целый ящик письменного стола занимают аккуратно уложенные и классифицированные образцы кле­ток человеческого тела. Находящие­ся вне организма — безжизненные, помеченные краской и приклеенные эпоксидным клеем, — они теперь вряд ли способны принять участие в том водовороте жизни, который происходит внутри меня. И все-та­ки, если бы я поместил их под ми­кроскоп, они дали бы мне представ­ление о том, что такое тело.

Больше всего я поражаюсь их многообразию. По химическому строению все мои клеточки практи­чески идентичны. А вот визуально и Функционально они отличаются Друг от друга так же сильно, как жи­вотные в зоопарке. Красные кровя­ные клетки — маленькие диски, на­поминающие таблетки, к помощи которых нам нередко приходится прибегать, — путешествуют в потоке моей крови, тяжело нагруженные кислородом. Они снабжают питанием другие клетки. Мышеч­ные клетки, в большом количестве поглощающие этот кисло­род, холеные и гибкие, наполнены внутренней энергией. Хря­щевые клетки с просвечивающими черными ядрышками похо­жи на россыпь черноглазых горошин, склеенных вместе для большей прочности. Жировые клетки кажутся тяжелыми и ле­нивыми. Они напоминают наваленные друг на друга, напол­ненные мусором бесформенные мешки на свалке.

Костные клетки живут в жестких, обеспечивающих проч­ность структурах. Поперечный срез кости напоминает срез де­рева с годичными кольцами. Только кольца кости определяют не возраст, а силу, т.е. имеющийся запас прочности. В отличие от них, волнообразный рисунок клеток кожи являет собой об­разец эластичности и способности ткани растягиваться и сжи­маться, т. е. придавать различную форму и изящество нашему телу. Они изгибаются и складываются под совершенно немыс­лимыми углами — обеспечивая неповторимость отпечатков пальцев каждого человека, не говоря уже о чертах лица.

Признанные аристократы клеточного мира — это, конеч­но же, половые и нервные клетки. Имеющаяся только в жен­ском теле яйцеклетка — одна из самых крупных клеток челове­ческого организма: даже невооруженным глазом можно уви­деть, что она имеет яйцевидную форму. Она — главная. Все ос­тальные клетки тела ведут свое происхождение от этой изна­чальной сущности, отличающейся особой элегантностью. В резком контрасте с возвышенностью и безмятежностью яйце­клетки находятся мужские крошечные клетки спермы. Эти жгутикообразные головастики с большими головками и тощи­ми хвостиками постоянно находятся в безудержном порыве. Они несутся наперегонки, расталкивая друг друга, как будто знают: только один из миллиарда будет удостоен чести осуще­ствить оплодотворение.

Королева клеток, изучению которой я посвятил большую часть своей жизни, — нервная клетка. От нее исходит аура му­дрости и совершенства. Подобно паучихе, нервная клетка спле­ла тонюсенькую паутинку. Она проложила свою компьютерную

сеть по всему нашему телу. Ее аксоны — «проволочки», переда­ющие сообщения на отдаленные расстояния к нашему мозгу и обратно, — могут достигать метра в длину.

Я способен часами без устали наблюдать за этими разно­образнейшими существами; мне не надоедает бесконечно пере­листывать книги, описывающие жизнь клеток. Каждая из них в Iотдельности кажется ничтожной и немного странной, но я хо­рошо знаю: эти невидимые частички сотрудничают и взаимо­действуют для того, чтобы подарить мне феноменальное явле­ние, называемое жизнью. Каждую секунду гладкие мышечные клетки модулируют просвет моих кровеносных сосудов, плавно проталкивают содержимое кишечника, открывают и закрыва­ют протоки почек. Когда все в порядке — мое сердце бьется ровно, мой мозг наполняется знаниями, моя лимфа омывает уставшие клетки, — я редко задумываюсь об этих существах.

Клетки моего тела натолкнули меня на мысль о более крупных организмах: семьях, группах, сообществах, городах, нациях и особенно об одном специфическом сообществе лю­дей, схожем с телом, о котором упоминается в Новом Завете. Я имею в виду Тело Христово — сообщество людей, разбросан­ных по всему миру, у которых мало общего, кроме главного: принадлежности к группе последователей Иисуса Христа.

Мое тело пользуется услугами старающихся угодить мне разнообразнейших клеток, ни одна из которых не похожа на мое большое тело. Точно так же Тело Христово состоит из со­вершенно не похожих друг на друга человеческих существ. «Совершенно не похожих» — очень точное выражение: мы дей­ствительно абсолютно разные и очень сильно отличаемся от Того, за Кем следуем. Откуда же появились эти комические че­ловеческие формы, едва отражающие идеалы Его Тела?

Писатель Фредерих Бухнер очень живо описал людей, ко­торых Бог в библейские времена избрал для осуществления своих планов.

«Кто мог подумать, что Бог изберет не Исава — честного и Надежного, а Иакова — обманщика и плута? Что Он укажет перстом Своим на Ноя — любителя приложиться к бутылке? Или на Моисея, который отсиживался в Мадиамской пустыне, после того как раскроил череп какому-то египтянину; который заявил, что, будь задание менее почетным, он отправил бы Аарона одного «на дело» — пусть, мол, выкручивается? А про­роки? Целый выводок чудаков, многие из которых были не ме­нее безумны, чем шляпник из кэрролловской Алисы!

Что и говорить: комичен и непредсказуем сам процесс выбора. Из всех народов Бог избрал Себе святой народ — евре­ев. Кто-то сказал: евреи — такие же, как все, только в большей степени: набожнее всех, когда речь заходит о вере; распутнее всех, когда отпадают от Бога. А комедия с Божьим заветом? Бог сказал: «Приму вас Себе в народ и буду вам Богом» (Исх. 6:7). Эхо этих слов еще раздавалось в ушах Его народа, а они уже плясали вокруг золотого тельца и готовы были ублажать перво­го встречного божка — хоть плодородия, хоть чадородия»¹.

Итак, исключение, кажется, становилось правилом. Бог сотворил первых людей: они совершили тот единственный по­ступок, который Он им запретил. Бог избрал человека, который должен был стать отцом «Божьего народа»: тот поспешил под­ложить свою жену в кровать ничего не подозревающего фарао­на. И жена его хороша: уже в преклонном возрасте (в девяносто один год) она получила обетование от Бога, что родит сына, и тут же расхохоталась в лицо Богу. Блудницу Раав превозносят за ее великую веру. Соломон — мудрейший из людей — ударился во все тяжкие и нарушил все правила-притчи, которые сам же сочинил.

Даже после пришествия Иисуса на землю комедия про­должалась. После вознесения Христа двое Его учеников, Петр и Иоанн, больше всех потрудились для распространения Благой вести. А ведь именно их больше всего укорял Иисус за мелочность, тщеславие и глупость! А апостол Павел? Он напи­сал большую часть новозаветных посланий. Но Бог избрал его, когда он проходил по дорогам Палестины, разыскивая христи­ан, чтобы предать их на мучения. Нужно обладать решитель­ностью и выдержкой Иисуса, чтобы доверить проповедь идеалов любви, единства и братства таким людям! Неудивительно, что циники смотрят на церковь и вздыхают: «Если этот сброд — представители Бога, то я против такого Бога». А вот как ту же мысль выразил Ницше: «Чтобы я уверовал в Спасителя, Его ученикам следует больше походить на спасенных людей!»

Тем не менее, в разговоре о Теле Христовом за точку отсче­та нам придется принять это невероятное предположение. Церковь — собрание людей, так же отличающихся друг от дру­га, как различаются между собой клетки человеческого орга­низма. Сейчас я перебираю в памяти все церкви, которые видел за свою жизнь, и стараюсь ответить на вопрос: есть ли другое такое место на земле, которое притягивает к себе столь различ­ных людей? Молодые бунтари в тертых джинсах сидят в церкви рядом с банкирами, одетыми в костюмы-тройки. Заскучавшие подростки насвистывают себе что-то под нос на богослужении, в то время как их деды спешно меняют батарейки в слуховом аппарате, чтобы лучше слышать. Некоторые прихожане мето­дично стекаются в церковь по воскресеньям — неумолимо, как рыба, плывущая к месту нереста. После богослужения они со скоростью ракеты разлетаются по домам. Другие же жить не могут без братьев-христиан — даже селятся вместе, словно ко­лонии амеб.

Что могут эти люди? Не безумие ли — сама Христова за­тея? Кажется, что дело обречено на провал. Помните, Иисус молил Отца, чтобы «они были едино, как и Мы» (Ин. 17:11). Но как может организм, состоящий из столь разнородных элемен­тов, хоть по виду добиться единства?

Меня раздирают сомнения, но тихий и уверенный голос внутри меня говорит: «Не ты Меня избрал. Я тебя избрал». И насмешки над Телом Христовым застревают у меня в горле. Если что и можно сказать о собранных Христом людях, так это то, что Он Сам их призвал. Само слово церковь (по-гречески «экклесия») означает «призванные». Так что эта компания кло­унов — именно те люди, которые нужны Богу.

Я работал хирургом в миссионерском лепрозории в Индии. Теперь я член небольшой церквушки при Карвилльской больнице для прокаженных. За это время я насмотрелся на очень многих «нестандартных» искателей Бога. Хочу признать­ся: за последние тридцать лет мне приходилось поклоняться Богу рядом с людьми, которые не разделяли моих музыкаль­ных, литературных вкусов, моего образа мысли. Но годы сми­рили меня и твердо убедили в том, что я вижу Бога в лицах мо­лящихся рядом со мной людей — таких не похожих друг на дру­га, таких не похожих на меня.

Клайв Льюис признавался, что когда он только начал хо­дить в церковь, то очень не любил церковные гимны. Он назы­вал их пятиразрядными стихами, положенными на шестираз­рядную музыку. Но далее он пишет: «Потом я увидел: какой-нибудь престарелый святой в калошах, сидящий на соседней скамье, самоотреченно поет эти гимны (эти шестиразрядные мелодии), и они приносят его душе неоценимую пользу. И вдруг я понял, что недостоин мыть ему калоши! Так Бог выво­дит человека из его внутреннего затворничества»².

Цвет на полотне художника может быть красив сам по се­бе. Но достоинство художника не в том, что он замазывает холст одним цветом, а в том, что он находит сочетания взаимо­дополняющих и контрастных оттенков. И вот первоначальный цвет обретает глубину и насыщенность за счет появившихся ря­дом с ним других.

Наше единство в Теле Христовом начинается не с нашего сходства, а с наших различий.

 

ринято думать, что Богу нравится разнообразие, причем не только на клеточном уровне. Он не успокоился, сотворив тысячу видов насекомых. Одних только жуков-долгоносиков Он выдумал триста тысяч. В своей знаменитой речи из книги Иова Бог с гордостью говорит о таких чудных тварях, как гор­ные козлы, дикие ослы, страус и молния. Какие цвета, какие формы, какие фактуры Он излил на мир! Он дал миру племена пигмеев и ватуси, светловолосых скандинавов и темноволосых итальянцев, ширококостных русских и миниатюрных японцев.

Сотворенные по Его образу люди развивались как лично­сти, группировались по культурному признаку. Одна только Азия — настоящая этническая «окрошка». Китайские женщи­ны носят длинные брюки, а мужчины — платья. В тропическом азиатском климате люди пьют горячий чай и жуют горький пе­рец, чтобы остудиться. Японцы жарят мороженое. Индонезий­ские мужчины, чтобы показать, что они не гомосексуалисты, танцуют парами с другими мужчинами. Европейцы посмеива­ются над азиатскими браками, которые устраивают родители. Азиаты удивляются нашей беспечности: как можно такое важ­ное решение отдать на откуп любви и романтике? Балийские мужчины справляют малую нужду сидя, а женщины — стоя. Многие азиатские народы начинают трапезу со сладкого, а за­канчивают супом. Когда сто лет назад британцы привезли в Индию скрипку, то местные жители стали играть на ней, сидя на полу, зажав ее между плечом и ступней. Ну и что в этом пло­хого?

Каждый раз, путешествуя за границу, я поражаюсь неве­роятному многообразию мира. Теперь и церкви обретают свое национальное лицо. Слишком долго протестантские церкви следовали западным обычаям (как и первохристианская цер­ковь во многом следовала еврейским традициям) в музыке, одежде, архитектуре. Даже назывались протестантские церкви во всем мире одинаково. Теперь возникают поместные церкви с собственными, спонтанными способами поклонения Богу. Нужно быть очень осторожным, чтобы не изобразить Тело Христово целиком состоящим из одних только американских или английских клеток. Оно гораздо больше и намного слож­нее.

Я вырос в очень строгой баптистской церкви. Там я узнал, что такое вера, что такое Божья любовь и что такое Библия. К сожалению, меня научили и тому, что наша церковь намного лучше других. Нам даже не разрешали общаться с представите-1ями других деноминаций. Мои прародители — гугеноты — бе­жали из Франции от преследований католической церкви, по­этому нам с детства внушали, что монахи и католические священники — пособники дьявола. Но по мере роста во Христе мне пришлось пересмотреть эту точку зрения.

Я узнал: когда Бог смотрит сверху на Свое Тело, разбро­санное по миру, словно гигантский архипелаг, то Он видит его целиком. И я думаю, что Он, понимая культурные различия между молящимися и видя их сердца, наслаждается зрелищем.

Нефы из штата Каролина выкрикивают Богу хвалы. Ве­рующие в Австрии напевают хвалу под величественные звуки органа. Их озаряет свет, проникающий в церковное здание че­рез разноцветные витражи. Африканцы танцуют, воздавая сла­ву Богу, под ритмичные звуки ударных инструментов. Сдержан­ные японские христиане выражают благодарность Богу, созда­вая произведения искусства. Индийцы молитвенно складыва­ют руки, воздевая их к небу. Это намастэ — почтительное при­ветствие, которое берет начало в индуистском миропонима­нии: «Я поклоняюсь Богу, которого вижу в тебе». Но у христиан оно обретает новое значение: христиане показывают таким об­разом, что видят друг в друге образ Божий.

Тело Христово, подобно нашим собственным телам, со­стоит из отдельных непохожих друг на друга клеток, сплетен­ных в единое целое. В этом — суть. И радость всего Тела возрас­тает, когда клетки начинают понимать: они могут быть разны­ми, не отрываясь при этом друг от друга.

 

 

4. Ценность

 

 

У американских матерей принято всю жизнь хра­нить первые ботинки сво­их детей. Нередко можно увидеть сувенирные брон­зовые детские ботиночки — символ свободы и неза­висимости. А у японских матерей принято хра­нить кусочек пуповины ребенка — символ зависи­мости и преданности.

 

Стивен Франклин

 

 

ое детство прошло в Индии. Отец занимался миссионер­ской деятельностью. Я им очень гор­дился: он постоянно оказывал по­мощь каждому нуждающемуся. Только однажды отец не оказал по­мощи больным людям.

Мне было тогда семь лет. Наш дом стоял на невысокой горе, и я увидел, как трое незнакомых людей поднимаются по тропинке к нашему дому. На первый взгляд могло пока­заться, что эти трое ничем не отли­чаются от сотен других посетителей нашего дома, обращающихся к отцу за медицинской помощью. На каж­дом из них была надета обычная на­бедренная повязка, на голове — чал­ма. Как и все индусы, они были обернуты в накидку из легкой ткани, один конец которой перекидывается через плечо. Но, когда они подошли ближе, я увидел заметные отличия: их кожа казалась испещренной ка­кими-то крапинками; лоб и уши вы­глядели неестественно большими, Распухшими; на ногах были повязки ^; запекшейся кровью. Когда они вошли в дом, я заметил, что у них не хватало пальцев на руках, у одного не было пальцев и на ногах — ступня была будто об­рубленной.

При виде этих людей мама побледнела и как-то вся на­пряглась. В ее голосе не слышалось обычного приветливого, гостеприимного тона. Мне она прошептала: «Быстро беги разы, щи отца. Потом срочно приведи сестру и не выходите с ней из дома ни на секунду!»

Я разыскал отца, привел сестру, а потом на четвереньках, пробрался в свой наблюдательный пункт. В нашем доме проис­ходило что-то непонятное и пугающее — и я не мог пропустить этого. Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидел лицо отца: оно выражало замешательство, почти страх. Он стоял перед этими тремя людьми, потупив глаза, явно нервничая, — он не знал, что делать. Никогда в жизни я не видел отца таким бес­помощным.

Мужчины упали на колени перед отцом — обычный ин­дийский ритуал, которого отец не любил. Он всегда говорил: «Я — не Бог. Только Он — единственный, Кому вы должны покло­няться» и поднимал людей с колен. Но в этот раз он не проро­нил ни слова. После долгого молчания он сказал чуть слышно: «Я не могу вас вылечить, мне очень жаль. Присядьте, я сделаю все что смогу».

Отец побежал взять аптечку, мужчины ждали его, сидя на полу. Вскоре он вернулся с бинтами, банкой мази и парой хи­рургических перчаток, в которые он на ходу пытался просунуть руки. Это было совсем странно — как же он будет лечить их в перчатках?

Отец промыл ноги пациентов, помазал болячки, забинто­вал. Странно: больные не стонали и не кричали, когда отец прикасался к их ранам.

Пока отец занимался пациентами, мама набрала корзи­ну фруктов и поставила ее перед ними, чтобы они взяли с со­бой в дорогу. Мужчины забрали фрукты, а корзину оставили. Когда они ушли, я пошел в ту комнату, чтобы забрать корзину себе.

Вдруг раздался мамин крик: «Нет! Не трогай! Не подходи тому месту, где сидели эти люди». Отец молча взял корзину, пошел на улицу и сжег ее, а потом долго-долго мыл руки горя­чей водой с мылом. Затем мама выкупала сестру и меня, хотя мы не дотрагивались до больных.

Это было мое первое знакомство с проказой — болезнью, поражающей людей с давних времен; болезнью, пожалуй, одной из самых страшных в истории человечества. Тогда она произвела на меня жуткое впечатление — я поклялся стать вра­чом и посвятить свою жизнь лечению людей, страдающих этим заболеванием. В течение последующих тридцати лет почти каждый день я проводил с больными проказой. У меня появи­лось много близких и преданных друзей среди этих мужествен­но переносящих страдания людей. За это время было развенча­но немало беспочвенных страхов и заблуждений по поводу про­казы, по крайней мере, в медицинской среде. Отчасти благода­ря эффективным лекарствам сейчас проказа стала излечимым, практически незаразным заболеванием.

Однако во многих точках земного шара люди продолжают заболевать этой страшной болезнью; около четверти из них нуждаются в постоянном приеме лекарств. Увы, для многих эта болезнь становится причиной необратимого поражения тка­ней, слепоты, потери пальцев рук и ног. Что же происходит в организме под воздействием проказы, почему она приводит к таким ужасным последствиям?

 

Индии я работал с прокаженными, и результаты исследова­ний заставили меня задуматься: а не являются ли страшные симптомы болезни результатом утраты пациентами болевых ощущений? Болезнь не походила на пожирающий плоть гри­бок. Напротив, она главным образом поражала лишь один тип клеток — нервные. Многолетние эксперименты и наблюдения подтвердили мою теорию.

Постепенная утрата болевых ощущений приводила к пла­чевному результату: те части тела, которые больше всего нужда­лись в «болевой защите», не могли нормально функционировать. Например, используя молоток с плохо отшлифованной рукояткой, человек занозил руку; но он не чувствует боли — инфекция проникает в тело, начинается воспаление. Другой, оступившись, подвернул лодыжку, но продолжает идти дальше. У третьего перестает работать мышца, заставляющая веки моргать каждые несколько секунд. В результате глазное яблоко не увлажняется, глаз высыхает — и человек слепнет.

Миллионы клеток ладони и ступни или живые быстрые клетки сетчатки глаза могут стать бесполезными — и все из-за сбоя в работе нескольких нервных клеток. Вот в чем суть траге­дии прокаженных.

Подобное же происходит и при других заболеваниях: при серповидно-клеточной анемии или при лейкемии дисфункция одного типа клеток способна очень быстро убить человека; если перестают работать клетки почечных фильтров, человек может вскоре погибнуть от отравления организма.

Этот важнейший факт — важность каждой части организма — хорошо виден на примере проказы. Зная, как многочисленны и разнообразны клетки живого организма, можно подумать, что утрата одной из них не вызовет серьезных послед­ствий. Но, рассмотрев разнообразие частей тела и поняв узкую специализацию каждой части, мы устанавливаем: каждый из его членов очень важен и необходим для выживания тела целиком.

Самое интересное, что о значимости каждого члена тела рассказано и в библейском образе церкви как Тела Христова (см. Рим. 12:5, 1 Кор. 12, Еф. 4:16). Вслушайтесь в озорные сло­ва апостола Павла из 1 Послания к Коринфянам: «Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благо­видно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все чле­ны одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (12:22-26).

Главная мысль Павла ясна: Христос выбрал каждого члена, чтобы тот выполнял в Теле Христовом лишь одному ему свойственную функцию. Без него работа организма не будет

нормальной. Павел подчеркивает, что наименее заметные члены тела (мне на ум приходят поджелудочная железа, почки, печень селезенка) являются, по всей видимости, самыми важными. Я редко бываю им благодарен, но именно они ежедневно исполняют свои функции, благодаря чему я и живу.

Я неустанно говорю об образе тела, потому что в нашем западном обществе ценность каждого члена общества опреде­ляется той суммой, которую общество готово выплачивать ему за оказываемые услуги. Например, пилоты проходят серьезную подготовку и сдают многочисленные экзамены, прежде чем им разрешают работать на коммерческих авиалиниях. Зато, добив­шись этой работы, они получают вознаграждение — роскош­ный образ жизни и уважение общества. Среди предпринимате­лей видимые признаки успеха — великолепный офис, высокая зарплата и премии. По этим критериям определяется «цен­ность» того или иного служащего. Продвигаясь по служебной линии, человек накапливает ряд солидно звучащих титулов (в штатных расписаниях государственных служащих можно на­считать многие тысячи таких званий).

В армии значимость человека определяется согласно его положению в военной иерархии: старшие офицеры отдают приказы младшим по званию. О звании можно судить по форме — погонам, нашивкам, покрою кителя.

Система оценочных градаций «въелась» в наше общество, начинается все с младших классов школы — уже там дети получают отметки за успеваемость и поведение. Если к оценочной теме добавить внешние данные каждого человека, его популярность среди друзей, знакомых, коллег по работе, его спор­тивные достижения, то мы получим определенный набор критериев, по которым сам человек судит о собственной значимо­сти.

Когда живешь в подобном обществе, «зрение» ухудшается, начинает казаться, что в дворниках гораздо меньше человеческого достоинства, чем в летчиках. Тогда необходимо вспом­нить уроки, которые преподнесло нам тело. Павел делает свои выводы, будучи хорошо осведомленным о неизлечимой страсти человечества к первенству и наградам. В человеческом обще­стве дворников мало ценят, так как дворника легко заменить. Поэтому им мало платят и смотрят на них сверху вниз. Но в те­ле разделение труда никак не основано на статусе каждого от­дельного члена, статус органа вообще не имеет никакого отно­шения к выполняемым им функциям. В теле без «дворников» не обойтись. Если вы в этом сомневаетесь, поговорите с боль­ными, которым дважды в неделю приходится делать почечный диализ.

Библия жестко говорит о лицеприятии. Иаков описывает ситуацию, которая всем нам хорошо знакома: «Ибо, если в со­брание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: «тебе хорошо сесть здесь», а бедному скажете: «ты стань там, или садись здесь, у ног моих», то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли су­дьями с худыми мыслями?» И он так завершает свою мысль: «Но если поступаете с лицеприятием, то грех делаете и пред за­коном оказываетесь преступниками. Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак. 2:2-4, 9-10).

Но вот в другом месте Павел о той же истине говорит бо­лее позитивно: «Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни не­обрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11).

В нашем обществе повсеместно присутствуют «табели о рангах» — начиная с футбола и кончая стиральными порошка­ми, а потому потребность делить все на первосортное и второ­сортное может проникнуть и в церковь Христову. Но схема дей­ствия группы людей, следующих за Иисусом Христом, не долж­на напоминать военную или промышленную структуру. Цер­ковь, основанная Иисусом, больше похожа на семью, в которой сын, отстающий в развитии, пользуется такой же любовью, как и его брат-вундеркинд. Церковь — это «тело», состоящее из удивительно разнообразных клеток, которые могут выжить, лишь трудясь сообща.

От своих «клеточек» Бог требовал только одного: быть верными «Главе». Если целью жизни каждой клетки является служение нуждам всего тела, то Тело пребывает в счастье и здравии. И что удивительно: только в церкви можно наблюдать подобную «уравниловку». Бог наделил каждого человека спо­собностью общаться с Собой. И в Теле Христовом учитель вос­кресной школы с трехлетним стажем не менее почитаем, чем епископ: работа учителя не менее важна. Грош вдовы в церкви приравнен к десятине миллиардера. Нрав, красота, утончен­ность, цвет кожи, начитанность — все это не имеет значения. Главное — верность Главе, И через Главу — друг другу.

 

нашей маленькой Карневильеской церквушке есть прихо­жанин — гаваец по имени Лу. Его тело обезображено прока­зой: у него нет бровей и ресниц, на лице постоянно застывшее выражение. Веки парализованы, а потому глаза постоянно на­полнены слезами, как будто он плачет; он практически ослеп.

Но Лу неустанно борется с растущим чувством оторван­ности от мира. Он потерял осязание, что в сочетании с почти полной слепотой сделало его пугливым и отрешенным. Больше всего он боится потерять слух, так как очень любит музыку! Кроме физического присутствия на богослужении Лу может служить церкви лишь одним способом: он поет псалмы Богу, аккомпанируя себе на арфе. Врачи придумали для него специальную перчатку, которая позволяет ему перебирать струны, не повреждая при этом руки, потерявшие болевые ощущения.

Но важнейшая истина заключается в том, что ни один другой член не помогает так духовной жизни нашей церкви, как Лу со своей музыкой. Он оказывает на нас всех такое же влияние своим скромным даром, как и любой другой член — свои даром. Если Лу больше не будет с нами, в церкви останется пустое место, которое никому не дано заполнить — даже профессиональному арфисту с ловкими чуткими пальцами. Все в церкви знают: Лу жизненно важен для общины, как важен и его вклад. Он не менее важен, чем любой другой наш прихожа­нин. В этом и заключен секрет Тела Христова. Если каждый из нас поймет, что сами по себе мы обретаем значимость лишь как члены и служители Тела; если мы увидим ценность в своих бра­тьях по церкви, то, возможно, клетки Тела Христова начнут функционировать так, как и было задумано.

 

 

5. Единство

 

Мы не можем существо­вать сами по себе. Наша жизнь связана с жизнями других людей тысячами невидимых нитей. По ним, будто по симпатическим нервным волокнам нашего тела, постоянно переда­ются исходные и ответ­ные импульсы. Они появ­ляются в результате на­ших действий и возвраща­ются к нам в качестве ответных сигналов.

 

Герман Мелвиял

 

 

иолог достает из инкубатора яй­цо с полностью созревшим цы­пленком. Всего три недели назад это яйцо было простейшей клеткой (са­мая большая из существующих кле­ток организма — неоплодотворенная яйцеклетка страуса). Теперь же это сотни миллионов клеток, образую­щие водоворот постоянно переме­щающейся протоплазмы, делящейся на части, подготавливающей себя к жизни вне яйца. Биолог раздавлива­ет скорлупу, принося жизнь цыплен­ка в жертву.

И хотя эмбрион теперь мертв, некоторые его клетки продолжают свою деятельность. Тело умирает бы­стро, но отдельные его ткани могут не сдаваться еще некоторое время Из крошечного сердечка ученый из­влекает несколько клеток мышечной ткани, помещает их в физиологичес­кий раствор. Под микроскопом эти разрозненные клеточки похожи на вытянутые, тонкие перекрещиваю­щиеся цилиндрики, напоминающие секции железнодорожного полотна. Они постоянно пульсируют, даже оказавшись вне тела. Каждая клеточка бьется в непрерывном ритме — жалкая и бессмысленная дробь теперь, когда они боль­ше не находятся в организме цыпленка. Но при полноценном питании эти разрозненные клеточки могут продолжать жить. Отделенные от организма хозяина, клетки сокращаются нере­гулярно, каждая в своем режиме: в среднем они осуществляют 350 сокращений в минуту. Но при внимательном изучении можно заметить: через несколько часов их пребывания в фи­зиологическом растворе происходит необычное явление. Если мы возьмем для эксперимента, например, пять клеток сердца, то обнаружим: через пару часов две из них начинают сокра­щаться в унисон друг другу, через какое-то время в унисон со­кращаются три клетки, а вскоре и все пять. Теперь вместо пяти разных ритмов биения существует один. Что же это? Каким об­разом чувство ритма сохраняется в физиологическом растворе и почему?

Некоторые жучки-светлячки ведут себя точно так же. Можно понаблюдать за их скоплением где-нибудь на опушке леса. На первый взгляд кажется, что все они светятся, кому как заблагорассудится. Но если присмотреться повнимательнее, то станет ясно: все они зажигаются и гаснут одновременно. И вы видите вспышки не одного, а потом другого, а потом третьего и так далее светлячка, а синхронные вспышки одновременно пя­тидесяти жучков. Клетки сердца, так же как и светлячки, обла­дают удивительным свойством: у них развито необычайное чу­тье — играть одну и ту же ноту в одно и то же время, даже в от­сутствие дирижера.

Согласованность — очень любопытный феномен для кле­ток, живущих вне тела. А можете себе представить, в каком ре­жиме они живут внутри тела? Все клетки организма должны ра­ботать в одном темпе — иначе человек или животное умрет. Каждая клетка постоянно должна быть в курсе всего, что про­исходит во всем организме. Как может белая кровяная клетка в теле летучей мыши знать: кого атаковать как неприятеля, а кого приветствовать как друга? Этого никто не может объяснить.

Ясно только одно: пес клетки обладают абсолютным чувством принадлежности.

Вся живая материя схожа; кровь животных отличается от хлорофилла растений всего одним атомом. Тело может устано­вить даже едва ощутимые различия, ориентируясь по запаху; оно великолепно знает все сотни триллионов своих клеточек. Первые люди, которым было пересажено сердце, умирали не потому, что сердце плохо работало, а потому, что невозможно было обмануть их тело. Несмотря на то что клетки нового серд­ца были точно такими же, как и старого, и бились они в том же ритме, — они были чужими, не принадлежали этому телу. Природный код принадлежности был нарушен. Почувствовав пришельцев, тело закричало «Чужаки!» и объявило мобилиза­цию всех клеток для уничтожения пришельцев, Эта неразгадан­ная тайна иммунной реакции не позволяет развиваться науке трансплантологии.

Процесс идентификации усложняется еще и тем, что со­став Пола Брэнда сегодняшнего — клетки костной ткани, жи­ровые клетки, клетки крови, клетки мышечной ткани — отли­чается от его же состава десятилетней давности. Хотя и тогда присутствовали такие же клетки. Но они были заменены новы­ми (за исключением нервных клеток и клеток мозга, которые никогда не меняются). Таким образом, мое тело можно срав­нить больше с фонтаном, чем со скульптурой: сохраняя свою прежнюю форму, оно постоянно обновляется. Каким-то обра­зом мое тело определяет принадлежность новых клеток и при­нимает их.

Что же заставляет клетки работать так сплоченно? Кто координирует очень специализированные функции движения, зрения и умственной деятельности, в которых участвуют сотни триллионов клеток?

 

екрет спрятан глубоко внутри ядра каждой клетки: коор­динатором всех сложнейших процессов организма являет­ся нить молекул ДНК. Как только хромосомы яйцеклетки и сперматозоида объединяются, двойная спираль ДНК расплетается на две отдельные цепи, в точности как расходятся зубцы застежки-молнии. Затем на каждой цепи восстанавливается недостающая часть — возникают новые молекулы-спирали. Этот процесс происходит при каждом клеточном делении: 2,4, 8, 16, 32 клетки, и все новые клетки содержат идентичные мо­лекулы ДНК. Любая клетка организма несет полный набор ге­нов (у человека их насчитывается до ста тысяч), но, в зависи­мости от ее специализации, работает только часть этих генов. ДНК раздает клеткам такое количество инструкций, что, если бы их можно было записать на бумаге, получилось бы много­томное издание на шестьсот тысяч страниц. Нервные клетки руководствовались бы инструкциями из четвертого тома, а клетки почек — из двадцать пятого тома, но и в те и в другие за­ложен полный объем необходимой информации[III]. Каждая клетка получает «удостоверение с печатью» о том, что она яв­ляется полноправным членом данного тела. Все клетки снаб­жены генетическим кодом. Этот код настолько полный, что все тело могло бы существовать на основе информации, зало­женной в любой отдельно взятой клетке. Вот почему сейчас так много говорят о возможности клонирования.

Но Создатель ДНК пошел еще дальше: Он поставил перед человечеством новую, более почетную задачу — участие в Его собственном Теле. И начинается это участие с замены всех его составляющих, т.е. надо проделать то, что делает ДН К в каждой новой клетке тела. То сообщество, которое называется Телом Христовым, отличается от любого человеческого сообщества. В отличие от правил вступления в общественную или политиче­скую партию, участие в нем подразумевает радикальные изме­нения: в каждую клетку закладывается новый код. Фактически, я становлюсь генетически подобен Самому Христу, так как принадлежу теперь Его Телу.

Чем больше я думаю об этом сравнении, тем яснее вижу одну духовную истину, которая в Библии звучит часто, но слиш­ком парадоксально: «Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?» (2 Кор. 13:5); «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19,20) — это слова Павла. А вот еще: «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» (Ин. 14:20), «Я есмь Лоза, а вы ветви» (Ин. 15:5), Это уже говорил Иисус.

Я могу чуть-чуть представить себе, что значит повидать живого Христа, когда начинаю искать параллели этому собы­тию в материальном мире. Подумайте о таинстве жизни: ДНК передает каждой клетке информацию о том, какой ей следует быть. Христос же вживил в нас духовную жизнь — не менее ре­альную, чем жизнь физическая. Порой я начинаю сомневаться в своем новом естестве, чувствую себя прежним. Но Библия го­ворит однозначно: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни» (Ин. 3:36). Различие между человеком, пребывающим со Христом, и человеком, не пребывающим в Нем, так же велико, как различие между жи­вым телом и мертвой тканью. ДНК заставляет химические и минеральные элементы складываться в живой, растущий орга­низм, каждая из частей которого имеет только ей свойственные функции и качества. Сходным образом Бог использует ткани и гены душевного человека — он расщепляет их, а потом сцепля­ет снова, примешивая к ним Дух Свой,

Это стало возможным только благодаря Иисусу: девст­венное рождение показывает, что Его ДНК была соединением Божьей и человеческой ДНК. И теперь, благодаря моему еди­нению со Христом, я могу буквально нести в себе Божье при­сутствие.

Невероятная идея «смены личности» реально осущест­вляется в момент обращения. Иисус говорил об этом простыми словами — чтобы слушатели могли Его понять. В разговоре с Никодимом Он назвал эту смену личности «рождением свы­ше», показывая, что духовная жизнь невозможна без карди­нальных изменений в человеке — таких же резких, как рожде­ние младенца в мир. В результате этой замены естества мы начинаем носить в себе не просто образ Бога, не просто философию Бога, не про­сто веру в Бога, но истинное Божье естество. Итак, один из ре­зультатов обращения — мы обретаем гены Христовы: когда мы предстанем перед Богом, то Он будет судить в нас не наши не­совершенства, а совершенства Христовы. «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое… Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2 Кор. 5:17, 21). В другом месте Павел пишет: «Жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3:3). Мы — в Нем, а Он — в нас.

Полный идентификационный код моего тела заключен в каждой клетке моего организма. Так же и реальность Божия проникает в каждую клетку Его Тела, скрепляя нас, члены Его, истинной, глубинной связью. Я чувствую эту связь, когда встречаюсь в Индии, Африке, Америке с совершенно незнако­мыми мне людьми, которые, однако, как и я, хранят верность Главе Тела. И мы мгновенно становимся сестрами и братьями — братскими клетками одного Тела. Мы вместе радуемся, что яв­ляемся частью Вселенского Тела Христова, которому принадле­жат все, в ком пребывает Бог.

Вместе с огромными преимуществами, которые нам дает смена личности, на наши плечи ложатся и сложные обязанно­сти. Когда в миру мы совершаем какие-либо поступки, то бук­вально «вмешиваем» в них Бога. Павел провел аналогию с те­лом, чтобы показать развратным коринфянам, какую именно новую личность они теперь обрели. Вы — члены тела Христова, — предупреждал он их. — Так неужели можно взять члены Христовы и слить их с проституткой? Да никогда! Неужели вы не знаете: тот, кто ходит к проститутке, становится един с ней в теле ее? Не знаете ли, что вы не свои? Вы куплены дорогою це­ною, поэтому прославляйте Бога телами вашими (см. 1 Кор. 6:15-16,19-20).

Невозможно представить себе более сильный аргумент против греха. Павел не старается запугать, говоря: «Бог все ви­дит». Но он хочет, чтобы верующие четко поняли: мы — воплощение Бога в миру. Это огромная ответственность — быть в ми­ру Телом Христовым.

Сам процесс присоединения к Телу Христову может, на первый взгляд, показаться отказом от самого себя. Я перестаю быть независимым. Но, как это ни смешно, отказываясь от прежней системы ценностей, основанной на конкуренции, си­ле, богатстве и таланте, я посвящаю себя Христу — Главе — и мгновенно становлюсь свободным! Пропадает тяга к соперни­честву. Мне не приходится больше галопировать по жизни в по­исках способов самовыражения. Мое новое естество таково: я хочу теперь жить так, чтобы окружающие видели Христа во мне. Видели Его любовь, а не мои собственные достоинства и таланты. Все достоинство мое, вся ценность моя — в Нем. Я по­нял, что этот процесс самоотречения и последующего само­обретения очень полезен и совершенно хорош сам по себе.

 

 

6. Служение

 

Отдавать то, что мы по­лучаем; прощать за то, за что мы прощены; уме­реть, чтобы родиться свыше, — это путь к веч­ной жизни.

 

Святой Франциск Ассизский

 

 

закрыл глаза и мысленно пере­несся назад в прошлое. Мне вспомнились те редкие моменты, когда я испытывал огромное удо­вольствие, можно даже сказать, счастье, от результатов выполненной работы. К моему удивлению, моя па­мять обошла стороной пышные за­столья, наполненные впечатления­ми поездки во время отпусков, вол­нующие церемонии награждения. Вместо этого я припомнил дни, ког­да мы — несколько врачей — спло­ченно работали всей командой ради спасения жизни людей. Нам прихо­дилось прилагать колоссальные уси­лия, чтобы, преодолев разрушитель­ное воздействие проказы, сохранить человеку зрение или спасти ногу от ампутации. В то время это давалось нелегко. Условия работы были тяже­лейшими: хирургические операции делались в примитивной обстановке на раскладном столе, когда за окном стояла 45-градусная жара. Не было электричества, и, чтобы хоть что-то Можно было разглядеть во время операции, ассистент светил на пациента карманным фонариком. Но тогда у нас была великая цель: помочь нуждающимся, и все мы работали с необычайным подъемом.

Я очень хорошо запомнил одного из своих пациентов. Его звали Садагопан, друзья называли его Садан. Он родился на юге Индии в интеллигентной, принадлежавшей к высшей касте семье. Садан получил хорошее образование, имел утонченную натуру. Но проказа сделала его отверженным. При виде его вос­паленных язв прохожие на улицах не могли скрыть своего от­вращения. Он постоянно слышал оскорбительные слова в свой адрес. Его не обслуживали в кафе, не пускали в автобусы.

Садана охватило отчаяние. Когда он был доставлен в Веллор в нашу больницу, его лицо еще выглядело нормальным, а вот пальцы рук не могли двигаться, кончики пальцев уже от­сутствовали; ноги были усыпаны кровоточащими язвами: куда бы он ни наступал, везде оставались мокрые темные пятна. Не­прекращающийся инфекционный процесс поразил и костную ткань: ступни этого молодого человека уменьшились почти вдвое. Садан был болен классической проказой в тяжелой фор­ме. Болезнь достигла уже такой стадии, что он не мог шевелить ни руками, ни ногами. Наша команда врачей начала отчаянную борьбу за его жизнь.

Мы догадывались: больной проказой теряет осязательные ощущения — он не чувствует боли. При ходьбе человек опира­ется, в основном, на пальцы ног. Пальцы больного испытывают чрезмерную нагрузку и ничего при этом не чувствуют. В резуль­тате они просто стираются. Мы пришли к этому выводу на основании исследования обуви пациентов. Язвы располагают­ся у них по всей ступне, а мокрые пятна от них остаются только на передней половине внутренней части ботинок. Если бы на­грузка на ступню распределялась равномерно по всей поверх­ности, то больная кожа смогла бы ее выдержать, и у наших па­циентов не было бы таких страшных последствий.

Садан идеально подходил для эксперимента по проверке наших предположений. Он с готовностью согласился посе­литься в соломенной хижине, принадлежащей расположенному в отдаленном районе нашему Центру Новой Жизни. Он со­глашался на все, что могло бы улучшить его состояние. Сначала ему был прописан постельный режим — пока язвы на ногах не зарубцевались. Потом мы снабдили его специальны­ми мягкими сандалиями. Он был несказанно счастлив, когда снова смог ходить. Но меньше чем через неделю у него на ноге появился мокнущий красный волдырь, и ему снова пришлось лечь в постель. Изо всех сил мы старались не падать духом. Наша бригада врачей проводила длительный эксперимент, ста­раясь определить: какой тип обуви больше всего подходит в данном случае.

Этот эксперимент продолжался три года. Невозможно описать в нескольких словах, сколько надежд и разочарований нам пришлось пережить. В качестве лечебной обуви мы испро­бовали: ботинки со специальными подошвами, изготовленны­ми из пластырей; деревянные сабо; пластиковые ботинки, вы­полненные методом литья в восковых формах. Я искал подхо­дящий материал для ботинок. Для этого мне пришлось поехать в Калькутту, где я учился получать смесь поливинилхлорида. Потом я ездил в Англию на испытания распыляемых пласт­масс.

Я все искал и искал. Терял терпение и опять начинал все сначала: я был обязан сделать что-то для спасения жизни своих двух горячо любимых друзей. Одним другом была теория, точ­нее, предположение, родившееся и оформившееся в моем моз­гу: деформацию тканей, вызываемую проказой, можно предот­вратить. Я уже знал: болезнь поражает, в основном, нервы. Следовательно, надо искать способ защиты пациентов от само­разрушения именно в этом направлении. Мы собрали огром­ное количество подтверждений моей теории, добились значи­тельных успехов в лечении незапущенной стадии болезни. То, а что мы тратили немалые усилия, было не просто бездушной научной теорией — это был выхаживаемый совместными усилиями наш общий ребенок. Несмотря на сильную оппозицию в лице старших и более опытных врачей, наша небольшая груп­па, работающая в Веллоре, отдавала общему делу все свое время и все свои силы. Мы пытались разобраться в причинах проказы и преодолеть древнейшие предрассудки, связанные с этим за­болеванием. И теперь, спустя месяцы и годы, в течение кото­рых Садан проводил бесконечные испытания одного вида обу­ви за другим, а язвы все не рубцевались и постоянно кровото­чили, наша теория была обречена на смерть.

Вторым моим другом, которому я был обязан помочь, был сам Садан. В конце концов, мы экспериментировали с его но­гами. Мы со своими идеями всего лишь вступили в азартную игру, а Садан поставил на карту свое тело и свою неугасимую надежду. Не раз наступали моменты такой безнадежности, что у меня уже не было сил подходить к нему и снимать носки для осмотра ног. Но никогда я не слышал от него ни одной жалобы. Я полюбил Садана. Я знал, что и он полюбил меня: я был его последней надеждой. Очень часто меня посещала мысль: ради его же блага я должен отказаться от своей идеи и провести ам­путацию его ног. По крайней мере, тогда — на деревянных но­гах — он сможет вернуться домой к своей семье.

После очередной неудачи мы начинали придумывать что-то новое: большие высокие твердые ботинки или, наоборот, от­крытые легкие туфли с мягкими эластичными подошвами. Каждое новое изобретение вселяло в нас надежду.

Иногда на апробацию новой модели уходил месяц. Если признаков инфекции не обнаруживалось, я радостно воскли­цал: «Садан, ну уж теперь-то мы нашли то, что надо!» Но, в кон­це концов, нас неизбежно постигало разочарование.

Я искал способы, чтобы перенести нагрузку с больного участка ноги на здоровый. В результате появлялись натертости на здоровой коже. Все наши доктора постоянно, как могли, подбадривали Садана; он подбадривал нас. От отчаяния у каж­дого на глаза наворачивались слезы, но мы старались плакать незаметно, чтобы другие не видели этого. Изо всех сил мы сдер­живали злость и обиду на свое бессилие.

Помимо своей теоретической деятельности по изобрете­нию ботинок, я еще очень много занимался физическим тру­дом. Каждый день после чтения лекций, практических занятий,

после нескольких хирургических операций я шел в наш Центр Новой Жизни, чтобы позаниматься своим любимым столяр­ным делом. Там у меня имелся комплект стамесок, долото и рашпиль, с помощью которых я обтачивал кусок дерева, прида­вая ему форму ботинка. Затем подгонял его под размер ноги Садана. Садан сидел на скамейке, а я вымерял месторасполо­жение каждой выпуклости на его ноге и делал углубление на этом же месте в деревянном башмаке. В конце концов, пара обуви была готова, оставалось только пройтись по ней шкур­кой. Получились аккуратные гладкие ботиночки, которые уже не могли повредить ничьи ноги. Я прикрепил шнурки, Садан надел новые ботинки — очередной эксперимент начался.

В течение последующих недель я постоянно проверял на­грузку, наличие воспаления и постоянно подтачивал ботинки в соответствующих местах. Но однажды Садан принес мне боти­нок и показал в нем пятнышко крови. «Мне очень жаль», — сказал он. «Мне тоже», — промямлил я в ответ, и мы уже в кото­рый раз начали все сначала.

Но между периодами уныния и подавленности у нас были и хорошие моменты. Мы пришли к выводу: самая подходящая обувь для больных проказой, это «башмаки-качалки», под по­дошвой которых проходит жесткая планка. Благодаря ей нога не изгибается, а качается, как доска-качели, на оси вращения. Кроме этого, я научился безошибочно определять больные ме­ста на ноге. Ведь Садан не чувствовал боли — а я обнаруживал имеющие отклонения от нормы участки по следующему при­знаку: кожа на них была теплее, чем на остальных местах. Я проверил: всегда через день-два после обнаружения потеплев­ших участков кожи точно на этих местах появлялись пятна. Научившись заранее определять проблемные зоны, я мог во­время заменить обувь или дать ноге возможность отдохнуть, пока кожа не восстановится.

Вскоре после этих двух открытий периоды, когда боль­ные, не испытывая осложнений, могли ходить, стали намного Юльше, а периоды вынужденного лежания сократились. Почти Угаснувшая надежда пришла на смену охватившему всех отчаянию. Садан ходил уже несколько месяцев и ходил намного луч­ше, чем раньше, — новые язвы не появлялись.

И вот случилось чудо. Я, как обычно, осматривал ноги Садана, которые изучил уже намного лучше, чем собственные. Если они не были теплыми и воспаленными, это было хорошо. И вдруг под своими пальцами я обнаружил совершенно другую кожу. Кожа ног Садана на ощупь всегда была твердой, слегка теплой и очень напряженной. Сейчас же она была прохладной и мягкой, даже слегка морщинистой. До меня дошло: такими были ноги Садана раньше, когда он еще был здоров. Все те го­ды, что я знал его, в результате хронической инфекции и посто­янных повреждений его ступни оставались неизменно распух­шими и воспаленными. Теперь же, после нескольких месяцев отсутствия повреждений, отечность спала, кожа и кости смогли очиститься от воспаления. В них больше не было застоя, и они начали осуществлять процессы регулирования, подстраиваясь под внешние условия. Ноги Садана вновь стали здоровыми!

Я понял: этого не происходило раньше, потому что за те короткие периоды, когда мы не разрешали Садану ходить, его ноги не успевали восстановиться до нормального состояния. Из-за постоянной необходимости бороться с инфекцией ткань его ног была очень уязвимой для механического раздражения. После очередного язвенного кровотечения мы слишком рано разрешали Садану снова ходить, а из-за притупления нервных импульсов он ничего не чувствовал. Только через несколько ме­сяцев напряженного труда я сам научился чувствовать боль, ко­торую не чувствовал он.

В свой очередной приезд в Индию я сделал небольшой крюк, чтобы навестить моего дорогого Садана, его жену Кокелу и их замечательных детишек. И вот передо мной стоит гор­дый и счастливый человек: он больше не зависит от разруши­тельной болезни. Теперь он может зарабатывать на жизнь сво­ей семьи: работает в регистратуре местной поликлиники. Но­сит он специальную «качающуюся» обувь — такую обувь сей­час носят во всем мире люди, страдающие от проказы, диабета и других заболеваний, при которых стопа теряет чувствитель­ность.

Каждый раз, когда мы встречаемся, Садан снимает обувь и с радостью показывает мне свои ноги, уже много лет не знаю­щие язв. Кожа его ног мягкая, расслабленная, прохладная на ощупь. Я провожу пальцами по знакомым до боли контурам его ступней. Наши глаза встречаются — в них проносятся воспоми­нания о прошедших днях, полных отчаяния и скрытых слез. Но сильнее всего наша память хранит неописуемый восторг, охва­тивший нас в тот день, когда стало абсолютно ясно: мы победи­ли страшную болезнь. Я считаю его ноги своими, а он считает своими мои руки, потому что тогда он получал ощущения толь­ко через них.

 

 

огда Иисус рассказывал о жизни христианина, Его слова больше походили на предостережение, чем на рекламную агитку. Он говорил о том, что нужно взвесить все «за» и «про­тив», что нужно продать все, «взять крест свой» и следовать за Ним. Меня удивляли Его слова, но теперь-то я вижу: Он просто хотел подчеркнуть, что нужно быть верным Телу. Если исполь­зовать биологические термины, то можно сказать: каждая от­дельная клетка должна служить всему организму. Иногда, что­бы следовать за Главой, приходится в определенной степени от­рекаться от себя, даже испытывать боль. Но жизнь (например, этот случай с Саданом) научила меня, что, только служа дру­гим, можно обрести себя, получить высшее удовлетворение. Бог призывает нас к самоотречению не ради самоотречения, но для того, чтобы, отрекшись от себя, мы смогли получить награ­ду, которую никак иначе не получишь.

В нашем обществе поощряют самодовольство, самокопа­ние и самодостаточность. Но, по словам Христа, я смогу обре­сти жизнь, лишь потеряв ее! Только предоставив себя всему Телу в «жертву живую», только будучи верным Ему, я смогу об­рести цель жизни.

Думая о жизни служителя, мы представляем себе жизнь почти мученическую. Но наделе Бог призывает нас отречься от себя для того, чтобы обрести жизнь с избытком! Взамен мы по­лучаем только блага: с нас счищается корка эгоизма и остается только любовь Божия, которую являют миру наши руки, и в ре­зультате такого добротворения мы все больше уподобляемся Ему. Генри Драммонд сказал: «Если ты отказываешься отречься себя, то так и останешься не самоотреченным».

Суть служения можно познать, только наблюдая за слу­жителями, — она не открывается в абстрактных спорах и рас­суждениях. Я вспоминаю очень странного на вид француза, ко­торого звали Авва Пьер. Он приехал в Веллор в лечебницу для прокаженных в простом монашеском платье со свернутым оде­ялом и холщовой сумкой. Это было все его имущество. Я при­гласил его остановиться у меня, где он и рассказал мне свою историю.

После Второй мировой войны его, фриара-католика, по­слали работать с парижскими нищими. В те времена нищим не­где было укрыться от холода, зимой они замерзали насмерть прямо на улицах. Авва Пьер начал с того, что попытался моби­лизовать общественность на борьбу с нищетой. Но у него ниче­го не вышло. Он решил: единственный выход — организовать нищих, чтобы они сами себе помогали. Он учил их, как лучше выполнять традиционную работу — собирать пустые бутылки и утильсырье. Нищие разбились на бригады, поделили город на сектора. Потом он помог им построить склад из обломков кир­пичей и создать целое предприятие по сортировке стеклотары, поступающей из больших отелей и предприятий. И, наконец, каждому из нищих Авва Пьер вменил в обязанность помогать другому нищему — тому, который еще беднее. Проект оказался в высшей степени успешным. Была создана целая организация — «Эммаус», которая продолжила дело Аввы Пьера в других странах.

Много лет он проработал в Париже — там не осталось ни­щих. И теперь, как ему казалось, организации грозит серьезный кризис.

«Мне необходимо найти кого-нибудь, кому мои нищие смогли бы помогать!» — заявил он и начал искать обездоленных в других уголках мира. Во время одного из таких путешествий он и попал в Веллор. В заключение он поделился своими труд­ностями: «Если мне не удастся найти кого-нибудь, кому гораз­до хуже, чем моим нищим, то движение замкнется само на себе. Они станут сильной, процветающей организацией, но потеря­ют духовное влияние на людей! Им некому будет служить». Мы вышли из дома и направились к студенческому общежитию. Но в голове у меня по-прежнему звучали слова Аввы: «Мне нужно найти кого-нибудь, кому мои нищие смогли бы помочь».

У студентов-медиков в Веллоре была традиция, о которой я всегда заранее предупреждал гостей. Перед обедом гости вста­вали и говорили несколько слов о себе и причинах своего при­езда. Как и все студенты, наши были легкомысленны и веселы, и у них было негласное правило: слушать говорящего только три минуты. Если гость слишком затягивал свое приветствие, они начинали топать ногами, стараясь заставить его закончить речь.

Итак, перед обедом Авва Пьер встал, и я представил его студентам. Я видел: индийские студенты смотрели на него оце­нивающим взглядом — маленький человечек с большим носом, не очень привлекательный, в старой сутане. Пьер начал гово­рить на французском языке. Наш сотрудник Хайнц и я перево­дили его речь. Оба мы не были сильны во французском, потому что в Индии на нем практически не говорили — мы могли лишь время от времени кратко пересказывать слова гостя.

Авва Пьер сначала говорил медленно, но потом оживился — слова вылетали у него изо рта со скоростью пулеметной оче­реди. Предложения наезжали одно на другое, он размахивал ру­ками. Мне было очень неловко, потому что он решил расска­зать всю историю движения с самого начала. И я знал, что очень скоро студенты шумом заставят замолчать этого великого смиренного человека. Что было еще хуже: он говорил так бы­стро, что мне удавалось переводить лишь отдельные отрывки его речи. Только что он посетил штаб-квартиру ООН и слышал там, как знаменитые люди изысканным, красивым языком ста­раются говорить гадости о чужих странах. Пьер же объяснял: вам не нужны слова, чтобы показать свою любовь. Слова нуж­ны только для выражения ненависти. Язык любви — это по­ступки. Потом он стал говорить еще быстрее… и еще быстрее… мы с Хайнцем лишь беспомощно переглядывались.

Истекли три минуты. Я окинул взглядом комнату. Никто даже не шелохнулся. Индийские студенты впились в Авву Пьера своими черными пронзительными глазами. Лица их бы­ли напряжены. Пьер все говорил и говорил. Никто его не пере­бивал. Через двадцать минут Авва Пьер сел, и тут студенты раз­разились громом оваций. Такого в стенах этого зала еще не слы­шали.

Я ничего не понимал. Пришлось задать вопрос одному из студентов: «Как вы смогли понять его? Ведь никто из вас не го­ворит по-французски!»

Студент ответил мне: «Нам не нужен был язык. Мы чув­ствовали присутствие Божие. Мы чувствовали любовь».

Авва Пьер хорошо знал, что верность и дисциплина в слу­жении — залог здоровья Тела. Он приехал в Индию и нашел здесь прокаженных — тех, кому было еще хуже, чем его нищим. Отыскав их, он исполнился любовью и радостью. Он вернулся во Францию к своим нищим, которые вместе с «Эммаусом» стали собирать деньги, чтобы можно было открыть в клинике еще одну палату. Они нашли тех, кому нужна была их помощь, таким образом, духовная цель их жизни не иссякла. Так и про­цветает движение «Эммаус» — слуга Тела Христова.

 

7. Неповиновение

 

В век грандиозных научно-технических достижении люди все меньше обраща­ются за помощью друг к другу. Мы все время пы­таемся уединиться, не до­пустить других в свою личную жизнь, а в резуль­тате — все больше и боль­ше отдаляемся от своих близких, становимся все более и более одинокими.

 

Филип Слейтер

 

 

а железнодорожном вокзале в городе Мадрасе мне на глаза попалась нищенка, которая выгля­дела самой жалкой из всех просив­ших милостыню. Она лежала прямо в проходе — там, где толпы людей постоянно спешили к отходящим поездам. Мимо нее проходили важ­ные бизнесмены с кейсами, при­ехавшие за новыми впечатлениями туристы, серьезные государственные служащие.

Как и большинство нищих, ко­торых в Индии очень много, эта жен­щина была очень худой: с впалыми щеками, провалившимися глазами — прямо-таки кости, обтянутые кожей. Но вот какой парадокс: сбоку вплот­ную к ней лежала огромная бесфор­менная масса, покрытая пухлой ко­жей, — округлая и лоснящаяся, как сарделька. Она напоминала ново­рожденного ребенка какой-то непра­вильной формы. Масса соединялась с телом женщины широким мостом из кожи. Нищенка выставила напо­каз свой бок, обезображенный этой бесформенной уродливой массой, чтобы привлечь к себе внимание и вызвать у проходящих жа­лость. Я бросил на женщину мимолетный взгляд, но сразу опре­делил: у нее липома — жировая опухоль. Эта опухоль принадлежала женщине и в то же время нет: будто бы какой-то хирург извлек жировую ткань у сотни человек, обернул ее живой кожей и искусно пришил к телу этой женщины. Было ясно, что она уми­рает от голода: ее протянутая рука была обращена к людям за по­даянием. А вот опухоль расцветала буйным цветом: ее вес был приблизительно такой же, как и вес тела женщины. Липома сверкала на солнце, излучая здоровье. Она вытягивала из своей хозяйки последние жизненные силы.

Юетки жировой ткани. Опухоль мадрасской нищенки целиком состояла из этих клеток, пустившихся в безудержный разгул. В культуре людей Запада, так много места уделяющей стройности человеческой фигуры, само слово «жир» подраз­умевает недостаток самодисциплины. Считается, что жир — это недопустимое накопление клеток, число которых должно быть сокращено.

А вот хирург, разрезающий ножом кожу и воочию наблю­дающий все открывшиеся слои жировых клеток, видит следую­щее: истинное зло, которое может быть причинено организму, зависит не от количества клеток, а от типа самого жира. Жир за­щищает организм от переохлаждения, поэтому миллиарды жи­ровых клеток живут и функционируют прямо под кожей. (По этой причине долгое пребывание на холодном воздухе или в хо­лодной воде полными людьми переносится лучше, чем худыми). Жировые клетки «разбивают свои палатки» повсюду, где только обнаружат свободное местечко: вокруг внутренних органов, в мышцах, между слоями тела. Они защищают жизненноважные органы от толчков и сотрясений.

Ничто не портит нашу внешность так сильно, как полно­та. Почему фигурки молоденьких девушек так радуют глаз? В их организме жировые клетки заполняют неровности костной и мускульной ткани, что делает их кожу гладкой и ровной. Лишнего жира у них нет.

Но к числу функций жира относятся не только защита от ударов и придание гладких очертаний. Каждая жировая клеточ­ка — это склад, хранящий запасы желтых шариков масла, необ­ходимого ядрам всех клеток. Большую часть времени клетки дремлют, так как тело получает необходимое количество топли­ва из пищи. Допустим, некоторые женщины, в организме кото­рых огромное количество жировых клеток, могут посидеть ка­кое-то время на диете. Именно это и есть самая стратегически важная функция жира.

Когда все в порядке, тело получает достаточно пищи для поддержания своих функций, роста и замены отработанных клеток. Но если поступления пищи ограничиваются, например человек вдруг решил отказаться от ужина, — соответствующий сигнал поступает к жировым клеткам. Тогда к печени, испыты­вающей недостаток гликогена, и к крови, испытывающей недо­статок глюкозы, устремляются жировые клетки, наполненные своим бесценным маслом. Являясь складом организма, жиро­вые клетки намного облегчают работу других клеток. Напри­мер, если бы мышечным клеткам пришлось самим хранить за­пасы необходимой энергии в каких-то специальных мешочках, представьте себе, какими бы уродливыми были наши тела: все в комках и выпирающих узелках.

Некоторое количество жира всегда находится наготове: оно расходуется в первую очередь, когда человек садится на ди­ету. Другой жир, такой, например, как жир вокруг почек или на ладонях рук, никогда не расходуется, так как у него есть вторич­ная очень важная функция. Однако когда организм голодает Длительное время, и эти приоритетные жировые клеточки рас­стаются со своим бесценным содержимым.

Я называю жировые клетки банкирами нашего тела. Во времена расцвета они, как полные кошельки, раздуваются до предела, потому что организм делает «взнос» больше, чем «сни­мает со счета». В тяжелые времена они прорывают канальчик и спускают по нему свое содержимое в общий поток.

Иногда в организме может произойти страшная вещь — нарушение функций клеток. В результате этого появляется жировая опухоль — липома, как у женщины-нищенки на вокзале в Мадрасе. Липома — это неопасное доброкачественное ново­образование. Оно берет свое начало от одной-единственной жировой клетки. Эта клетка привыкла играть роль хранилища запасов жира. Она долгое время находилась в неподвижном со­стоянии и… обленилась. И когда возникла необходимость до­ставить запасы в нужное место, она не захотела этого делать — отказалась работать на свой родной организм. Ее привычным занятием было принимать вклады, а выдавать требуемые суммы ей уже не захотелось. А так как эта клетка размножалась, то и ее дочерние клеточки следовали исходящим от нее указаниям ни­чего не делать. Опухоль разрасталась, как гриб, заполняя собой все щели, повисая на мускулах и внутренних органах. Иногда липома может распространиться на жизненно важный орган, например глаз. Тогда она выдавливает его из орбиты или затра­гивает чувствительный нерв — здесь уже необходимо хирурги­ческое вмешательство.

Я не раз удалял такие новообразования. Под микроско­пом видно, что они состоят из здоровых жировых клеток, на­полненных поблескивающим маслом. Эти клетки функциони­руют великолепно, но у них есть один недостаток: они прекра­щают подчиняться требованиям тела, т.е. перестают обращать внимание на его потребности. Женщина на вокзале в Мадрасе — типичный пример: она все больше и больше голодала, а ли­пома, будучи ее же неотъемлемой частью, обжиралась.

Опухоль считается неопасной, если ее влияние на орга­низм строго ограничено и она остается в пределах оболочки. Но опухоли могут разрастаться до очень большой величины, если вышедшие из повиновения клетки игнорируют всяческие за­преты. Они размножаются совершенно бесконтрольно, рас­пространяясь по организму с большой скоростью, и буквально душат нормальные клетки. Белые клеточки, всегда готовые вы­ступить против неприятеля, никогда не атакуют клетки соб­ственного тела. (Обычно врачи больше опасаются другого на­рушения функций; оно называется раком.) По каким-то совер­шенно непонятным причинам эти клетки — а ими могут быть клетки мозга, печени, почек, костной ткани, крови, кожи и других тканей — становятся неуправляемыми, выходят из-под контроля. Каждая из них — здоровая, функционирующая клет­ка. Но она больше не повинуется требованиям организма, не координирует свои действия с другими клетками.

Даже белые клетки, играющие роль охранников тела, так преданно служащие ему, могут стать его разрушителями, выйдя из повиновения. Иногда они вдруг начинают безудержно раз­множаться, образуя затор на пути продвижения крови или соз­давая непомерную нагрузку в лимфатической системе. Тогда они уже нарушают нормальное функционирование организма — начинается лейкемия.

Я хирург, а не пророк, поэтому мне очень страшно брать на себя ответственность и говорить о параллели между рако­вой опухолью в человеческом теле и бунтом в духовном Теле Христовом. Но я обязан сказать об этом. Предостерегая цер­ковь, Иисус Христос не волновался из-за того, что внешние си­лы будут оставлять на Его Теле синяки и царапины. «Врата ада не одолеют ее (церковь)», — однозначно сказал Он (Мф. 16:18). Он свободно и без страха общался с грешниками и преступни­ками. Но Он громогласно предостерегал против внутреннего раскола в Теле.

Я хочу сказать о том, как я — отдельная клетка Тела -должен реагировать на вопиющие нужды, которые испытывает Тело Христово в отдаленных уголках земли. Я не имею права выходить за эти рамки и делать голословные выводы о том, как должны реагировать на страдания братьев другие христиане.

Но, с точки зрения миссионера, который 18 лет провел в одной из беднейших стран на земле, хочу сказать: разрыв в благосостоянии развитых и развивающихся стран громаден. В Веллоре на каждого больного проказой пациента мы тратили три доллара в год. Тем не менее, мы не в состоянии были при­нять в клинику всех желающих — не хватало денег. Потом мы переехали в Америку. Здесь церкви горячо обсуждали, какой спортивный зал можно построить при церкви на имеющийся миллион долларов, сколько стоит разбить новые лужайки и клумбы около церкви, какие удобрения при этом использовать и во что обойдется новый шпиль. Церкви спонсировали для своих членов семинары о том, как лучше обойти налоги. Я ви­дел, сколько денег эти церкви выделяют на миссионерскую ра­боту, и перед глазами вставала женщина, умиравшая от голода на улице Мадраса, в то время как ее липома росла и округля­лась.

Я не хочу сказать, что это — чисто американская или чи­сто западная проблема. Подобные примеры можно найти в лю­бой стране: в Африке, России, в имущественном разрыве между индийскими христианами. Предостережение обращено ко всем. Я же хочу предупредить как врач: запомните, тело будет здоровым, если каждая клетка помогает нуждам всего тела.

Возможно, мы на Западе включаемся в конкурентную гонку, стараясь обойти другие «клетки» и становясь слепыми к острым нуждам остальной части мира. Владение имуществом и деньгами — не грех для членов Тела Христова. Напротив, это очень важная функция, которую выполняют отдельные части тела. И когда я сравниваю богатых людей с жировыми клетка­ми, то говорю об этом доброжелательно, как врач, хорошо по­нимающий роль жировых тканей в организме. Богатым легче быть щедрыми и гостеприимными. Запасы помогают телу забо­титься о себе самом и дают энергию мышечным тканям, кото­рым приходится много трудиться в мире, полном нужды. Но, к сожалению, как в биологии, так и в религии, очень трудно кон­тролировать лишний вес.

Я лишь назову вам некоторые цифры, а делать выводы предоставлю самим.

Во-первых, богатство имеет не только материальную основу. Девяносто процентов «штатных» христианских работ­ников всего мира трудятся в Северной Америке, где проживает лишь 10 % всего населения земного шара. В воскресное утро в Луизиане можно легко найти не менее десяти радиотрансляций из залов богослужения. Но есть в мире страны, которые еще не слышали христианской вести.

Во-вторых, представьте себе, что в мире живет всего 1000 человек.

Итак, в нашем городке с населением в 1000 человек —

180 живут на холме, считающемся развитым миром;

820 живут на каменистом предгорье, называемом осталь­ной частью мира.

У 180 счастливчиков с горы сконцентрировано 80 % бо­гатств городка, около половины всех комнат — по две на чело­века, 85 % всех автомобилей, 80 % всех телевизоров и 93 % теле­фонных аппаратов. Их среднегодовой доход — $5000 в год на человека.

820 неудачников получают только по $700 в год. А очень многие — и меньше $75. Живут они по пяти человек в комнате.

Как же счастливчики с горы используют свое богатство? В целом они используют меньше 1 % своих доходов на то, чтобы помочь жителям низины. Например, в Соединенных Штатах каждые заработанные $100 распределяются следующим образом:

$18.30 на еду

$6.60 на отдых и развлечения

$5.80 на одежду

$ 2.40 на спиртные напитки

$1.50 на сигареты

$ 1.30 на пожертвования религиозным и благотворитель­ным организациям, причем лишь малая часть этих пожертвова­ний покидает границы США¹.

Что же жители густонаселенной низины — одна треть из которых страдает от недоедания, — думают о стоящих на вер­шине холма?

Я понимаю, в решении этого вопроса задействованы сложные экономические и социальные факторы. Но меня по­ражает, как решительно ранняя церковь помогала нуждающим­ся: апостол Павел тратил целые месяцы, чтобы собрать среди Греческих христиан деньги в помощь обнищавшим иерусалим­ским братьям.

Мы должны внимательно посмотреть на себя. Богу в Теле Христовом нужны разные виды клеток: толстые и тонкие, богатые и бедные, простые и сложные. Но в целом Ему нужны лишь верные Телу клетки. Что касается использования дарованных нам средств, то на эту тему Иисус сказал очень много слов, от которых нам становится не по себе.

Упаси нас, Боже, стать раковыми клетками в организме!

 

 

 

 

 

8. Внутренняя опора

 

 

Кость — это сила. Имен­но к кости прикрепляют­ся все мягкие части — без нее они беспомощны. Именно кость удержива­ет их, делает прочными, не дает разрушиться. Без этой опоры человек бол­тался бы по Земле, под­вергаемый воздействию всех ветров.

 

Ричард Сельзер

 

 

рачный дом напоминал мне место действия фильма ужа­сов. Каждое утро я продвигался на ощупь по его темным узким коридо­рам, поднимался по крутой лестнице и попадал на заброшенный чердак. Там я отыскивал пыльные ящики, содержимым которых были кости шести сотен скелетов. День за днем я перетаскивал по несколько ящиков в тускло освещенную комнату со скрипучими половицами и присту­пал к сортировке костей. В общей сложности я провел семь дней на по­крытом пылью чердаке старинного дома в Копенгагене.

Этот дом был музеем доктора Мюллера Кристиансена — историка медицины. Он пригласил меня к се­бе, потому что эти шестьсот скелетов когда-то принадлежали людям, больным проказой. Однажды обна­ружив эти кости на острове недалеко от побережья Дании и старательно изучив их, доктор Кристиансен на­писал выдающуюся книгу о проказе. Те из нас, кто был тесно связан с этой болезнью, с трудом могли поверить, что он не осмотрел ни одного живого больного. Все его заключения по поводу болезни были сделаны лишь на основа­нии исследования пятисотлетних скелетов, хранящихся на чер­даке. И, несмотря на это, его работа пролила свет на многие тайны, имеющие отношение к данному заболеванию. Им были внесены бесценные предложения по его лечению.

Когда доктор Кристиансен копался в этих громыхающих костях, он напоминал ребенка, перебирающего любимые игрушки. Он с гордостью демонстрировал своих любимцев. У многих черепов не хватало зубов в связи с тем, что проказа ата­кует в первую очередь те участки тела, которые больше всего подвергаются воздействию холода. Вдвоем мы исследовали ко­сти ног и рук, постоянно обсуждая, какие раны могли привести к тем или иным повреждениям костной ткани.

Как-то я работал на чердаке один и неожиданно наткнул­ся на несколько ящиков со скелетами, найденными в старом монастыре. Мне сразу же вспомнилась лекция антрополога Маргарет Мид, услышанная мною, когда я еще был студентом. Маргарет большую часть жизни провела, изучая первобытные культуры. Тогда она задала нам вопрос: «Что является первым свидетельством цивилизации? Глиняный горшок? Добытое же­лезо? Созданные руками человека инструменты? Сельское хо­зяйство? Нет и нет». По ее глубокому убеждению, свидетель­ством настоящей цивилизации является найденное излеченное бедро, точнее — бедренная кость человеческой ноги, которую она нам и продемонстрировала прямо в аудитории. Она пояс­нила: подобные свидетельства врачевания никогда не были об­наружены у живших в то же время племен варваров. При рас­копках было найдено множество примеров насильственного вторжения захватчиков: церковные стены, пробитые стрелами; черепа, размозженные дубинками. А вот излеченная бедренная кость показывает, что кто-то позаботился о раненом человеке: нашел его, принес в свое жилище, а потом кормил и выхажи­вал, рискуя собственной жизнью. Это и есть цивилизация. Пле­мена варваров не были способны на такое милосердие. И вот Я обнаружил такие же вылеченные кости среди скелетов, найденных в монастырском дворе. Позже я узнал от доктора Кристиансена, что лечением раненых занимались монахи. Среди них действовал неписаный закон оказания помощи. На этот факт пролили свет тонкие зарубцевавшиеся полосочки на скелетах, обнаруженных пятьсот лет спустя. Они были в тех местах, где пораженные инфекцией кости сначала расслоились в результа­те эрозии, а затем снова срослись.

Через неделю я распрощался с этим угрюмым чердаком. У меня было такое чувство, будто я присутствовал при показе слайдов про древние цивилизации. Помогли мне в этом едва за­метные выступы и бороздки на поверхности костей, эксгуми­рованных из тлена истории. Они научили меня очень многому. Лица, волосы, одежда — все эти очевидные составляющие че­ловеческой культуры — давно истлели. Остались кости — един­ственное напоминание об ушедшей цивилизации.

Например, громоздкие кости таза сразу же выдают пол их обладателя. Широкие, короткие косточки с ровной внутренней поверхностью, конечно же, принадлежат женщине. Овальное отверстие между ними точно рассчитано под размер и форму головы проходящего через него ребенка, рождающегося на свет. Лежащие рядом тазовые кости — мужские: они — более узкие, более тяжелые, и отверстие между ними напоминает форму сердца. На внутреннем срезе этих костей обнаруживаются твер­дые, шишкообразные выступы в тех местах, где были прикре­плены мышцы и связки[IV].

Более детальное изучение костей, хранящихся в Копенга­гене, показывает: поверхности костей не бывают ровными. В основном, они шероховатые, испещренные бороздками для кровеносных сосудов, а в некоторых местах — гладкие, как бы отполированные для удобного скольжения по ним сухожилий. Даже толщина кости может открыть тайну: как эта косточка ис­пользовалась. Метатели дисков и штангисты обладают самыми плотными костями, потому что из-за постоянных тренировок кость поглощает больше кальция, необходимого для ее укре­пления. Если очень тщательно рассматривать под микроско­пом контуры, возникшие в результате нагрузки, испытываемой человеком при жизни, можно даже установить род его занятий. У наездника остаются совершенно четкие отпечатки на костях ног и таза. У носильщика, перетаскивающего тяжелые чемода­ны в правой руке, остаются следы от сильной нагрузки на бедре и плече.

Шекспир сказал: «Добро, совершаемое людьми, отклады­вается в их костях». Там откладывается больше, чем совершен­ное добро. Существует специальная процедура — судебно-ме­дицинская экспертиза, — которая разгадывает тайны, спрятан­ные в том числе и в человеческих костях. Эксперты могут опре­делить возраст скелета по твердости или «окостенению» кост­ного хряща. Так, в пятнадцатилетнем возрасте у нас полностью формируется ступня; в двадцать пять лет ключица срастается с грудиной; в сорок лет три четверти от общего количества ко­стей черепа срастаются.

 

помощью простейших лабораторных исследований было обнаружено, из чего состоит кость. При обжиге кости на ог­не все органические вещества сгорают, и остается та же самая форма и тот же внешний вид кости, но теперь уже состоящей только из минералов. Если высушивать кость в течение длитель­ного времени, то ее можно будет легко раскрошить пальцами.

А вот соляная кислота действует наоборот: она растворяет все минералы, оставляя органическую коллагеновую субстан­цию, опять же сохраняя при этом первоначальную форму ко­сти. Полученный объект выглядит точно так же — но это уже не кость. Он потерял свою прочность и больше не может поддер­живать большую массу тела. Такую косточку можно завязать узлом, и после развязывания она, будто сжатая пружинка, вер­нется в первоначальное положение. (Коллагеновая ткань дела­ет на удивление эластичной даже необработанную кость: араб­ские дети играют в лук и стрелы, сделанные из ребер верблю­дов). Мелкозернистая структура и клейкое вещество — вот со­ставные части кости. И нуждаемся мы в них обеих одинаково.

До сих пор ни один исследователь не придумал еще мате­риал, так же хорошо отвечающий всем потребностям организ­ма, как кость, составляющая при этом всего одну пятую часть веса тела. Еще в 1867 году один инженер доказал: расположение клеток в костной ткани образует самую легкую из всех суще­ствующих структур, достаточную для поддержания массы тела. Эта структура выполнена из легчайшего материала. Никто пока не смог опровергнуть его доказательств. Единственный твер­дый материал в нашем теле — кость. Она обладает невероятной прочностью, способной защитить и поддержать любую клетку. Иногда мы оказываем на свои кости огромнейшее давление, например, при приземлении прыгуна с шестом — и кость сра­батывает, как стальная пружина. В другой раз мы изо всех сил растягиваем свои кости, например, когда поднимаем тяжелые чемоданы, — и кость опять действует, как пружина.

Для сравнения: дерево не может перенести даже меньшее усилие натяжения и не выдерживает такое усилие сжатия, кото­рое выдерживает кость. У прыгуна с шестом шест может трес­нуть и переломиться в самый неподходящий момент. Сталь, об­ладающая такой же прочностью, в три раза тяжелее кости — она тянула бы нас вниз как непосильная ноша.

Наше экономное тело воспользовалось выдерживающей громадные нагрузки костью. Мало того, оно еще и сделало кость пустотелой. Для этого был использован архитектурный принцип уменьшения массы, на открытие которого людям по­требовались тысячелетия. Затем тело придумало разместить в свободном месте внутри кости фабрику по производству крас­ных кровяных шариков, производительность которой — трил­лион шариков ежедневно. Кость оберегает нашу жизнь.

На меня произвела очень сильное впечатление костная конструкция стопы ноги, состоящая из малюсеньких, напоми­нающих драгоценные камни, матовых щепочек. В каждой ноге имеется двадцать шесть таких косточек, столько же их и в каж­дой руке. Футболисты во время матча подвергают эти крошеч­ные косточки нагрузке, в общей сложности составляющей ты­сячу тонн на одну ногу. И эти живучие кости выдерживают та­кую нагрузку благодаря своей эластичности. Не каждый из нас носится по футбольному полю и бьет по мячу, но все мы в тече­ние жизни проходим расстояние, которое в два с половиной раза больше окружности Земли. Масса нашего тела равномерно распределяется по костным перекрытиям, просто идеальным с архитектурной точки зрения. Они имеют такой же принцип действия, как пружины. Гибкие колени и локти поглощают на­грузку. К сожалению, постепенно мы принуждаем свои ноги принимать форму модной обуви, ковыляем на высоких каблу­ках, тем самым добровольно лишая себя огромных преиму­ществ этой удивительно сбалансированной конструкции.

Сила кости — спокойная, очень незаметная. Она служит нам верой и правдой, не трубя об этом в фанфары. Мы обраща­ем на нее внимание, только когда допускаем воздействие пре­вышающей все допустимые нормы грубой силы, что приводит к перелому кости. Чтобы оценить значимость этой невидимой опоры, которую каждый из нас носит внутри себя, мы должны тщательно исследовать все природные процессы, происходя­щие в скелетной ткани. Это крайне увлекательно. Большая часть твердых земных поверхностей — осадочные скальные по­роды. Они достались нам в наследство от микроскопически ма­лых существ, умерших и спрессовавшихся друг с другом. Их сцементировавшиеся скелеты и образовали скальную породу. Из этих примитивнейших существ, пожалуй, самые совершенные — простейшие, живущие в соленой воде. Они называются радиолярии.

Вспомните самый красивый в вашей жизни снегопад: мо­розный зимний день — и огромные, чистейшие снежинки, по­хожие на пух, медленно опускаются на землю, кружа в воздухе. У снежинки всего шесть граней, но множество симметричных острых выступов. Это и придает ей неповторимое очарование. А теперь представьте трехмерную снежинку с сотней кристал­ликов, растущих из центра. Это и есть скелет радиолярии, мил­лиарды представителей которой живут в океанах.

Океан — место, где очень легко оказаться чьей-то пищей. Поэтому скелеты морских обитателей часто служат им не столько средством передвижения, сколько защитой. Такие жи­вотные, как радиолярии, моллюски, гребешки, наутилусы, кра­бы, омары и морские звезды, используют собственные скелеты в качестве убежища.

На земле же, где огромное воздействие оказывает сила притяжения, движение — это все. Только бегающий быстрее всех заяц ускользает от волка; только самая быстроногая панте­ра лакомится на обед пойманной газелью. Несколько миллио­нов представителей наземного мира подражают своим океани­ческим собратьям, пользуясь наружным скелетом. В основном это насекомые. Но для большинства панцирь является непо­сильной тяжестью. Только самые сильные могут постоянно та­скать его на себе. А самые крупные насекомые, имеющие экзо­тические выступающие за пределы тела скелеты, едва ли дости­гают размеров самой маленькой птички или самого мелкого млекопитающего.

Итак, мы снова вернулись к противопоставлению: выс­ший и низший. Высшие животные, называемые позвоночны­ми, господствуют и на земле, и в воде. Только благодаря вну­тренним — жизнеспособным — скелетам возможны эволюци­онные преобразования. Больше нет опасности, что животное перерастет свой дом; оно уже не подвергается риску в самый Уязвимый период линьки. Скелет растет вместе с животным.. А благодаря бесчисленному количеству мускулов, прикрепленных к его внутренней части, можно даже совершать неслыхан­ные доселе подвиги.

Насекомые могут бегать, прыгать и летать. Но только бла­годаря внутреннему скелету, в какой-то степени играющему роль парашюта, такие крупные животные, как, например, до­машний скот, могут выдерживать силу земного притяжения. Только благодаря внутреннему скелету горный орел может под­держивать свои огромные, достигающие восьми метров в раз­махе крылья и парить часами в восходящих потоках воздуха. Только благодаря внутреннему скелету слон, оглушая окружаю­щее пространство своим топотом, может шагать по траве, а олень — гордо нести тяжеленные рога, не склоняя головы. Без костей способы передвижения живых существ вернулись бы на самый примитивный уровень: к кольцеобразным сжатиям дож­девого червя или к скольжению слизняка, передвигающегося с помощью выделяемой им самим же смазки.

Кости не давят на нас непосильным грузом; они делают нас свободными.

 

 

 

9. Прочность

 

Существует бесчисленное множество углов, наты­каясь на которые, мы па­даем; и только один Крае­угольный камень, натыка­ясь на который, мы про­должаем стоять.

 

Гильберт Честертон

 

 

юди никогда не появляются на свет без костей, но иногда чело­век может родиться с костными де­фектами. Кости такого человека не крепкие и прочные, как у остальных, а хрупкие и ломкие. Это заболевание костной ткани, при котором в костях присутствует необходимое количест­во кальция, но совершенно отсутст­вует органический материал, скреп­ляющий, точнее, сваривающий каль­ций в единую массу, т.е. отдельные многочисленные элементы мелко­зернистой костной структуры не склеены между собой из-за отсут­ствия клейкого вещества. Во время рождения ребенка с таким заболева­нием половина его костей ломается. Даже пеленание ребенка, страдаю­щего этой болезнью, может вызвать переломы дюжины его хрупких ко­сточек.

В нашей больнице в Карвилле пациентке с проказой была назначе­на ударная доза стероидов — в ре­зультате у нее произошло размягче­ние костной ткани. У нее случался перелом или трещина ступни, даже когда она просто шла быстрым шагом. Я обследовал пациентку, сделал рентгеновские снимки ее переломов и трещин и еще раз j убедился: самое главное качество кости — ее прочность. Этим! кость отличается от других тканей организма. Потеряв проч­ность, кость становится бесполезной.

Совершенное и живое Тело Христово тоже нуждается в жестком каркасе, чтобы сохранять форму. Я считаю, что функцию каркаса выполняет церковное учение. У тела есть стержень истины, который никогда не меняется, — это законы, на кото­рых строятся наши отношения с Богом и людьми.

Я слышу стон? Мне не почудилось? В наше время приня­то по-доброму улыбаться, заслышав разговоры о единстве и разнообразии, о вкладе каждой отдельной клетки в жизнь тела. Но энтузиазм церкви и составителей конституции поостыл. Кости высохли, раскрошились, умерли. Им место в музейной витрине. Некоторые части тела возведены в ранг символов, на­пример сердце стало символом дня Святого Валентина. Поло­вые органы и мускулы обрели пристанище на страницах журна­лов. Руки можно увидеть только у памятников. Скелет же стал принадлежностью Дня Всех Святых — пугающие совершенно мертвые останки.

Сегодня можно с легкостью завоевать симпатию и под­держку общества, если провозглашать ценность этики Иисуса. Но Его слова о любви и дружелюбии перемежаются безапелля­ционными высказываниями о наших обязанностях, нашем долге, рае и аде.

Современный мир до сих пор похож на зал суда, как опи­сывали его древние. Но Бог уже не судья. Бог не устанавливает здесь правил и не выносит справедливых решений. Напротив, Бог в сегодняшнем мире сидит на скамье подсудимых, и обви­нители показывают на Него пальцами, требуют от Него ответа: почему Он допускает столько зла в мире? Как Он посмел так возвысить Своего Сына? Не все ли религии ведут к Богу? Не является ли вера личным делом каждого — поиском смысла, ко­торый у каждого происходит по-своему? Да и что это за разговоры: «Никто не приходит к Отцу, иначе как через Меня?» или «Я есмь путь, истина и жизнь»?

Приближаясь к Телу Христову, я натыкаюсь на нечто твердое — на неизменные принципы. Чтобы к этому Телу при­соединиться, мне придется «сдаться» — изменить свое естество, признать, что не я решаю, как мне жить, а кто-то другой. В определенных областях жизни ограничительные законы даже полезны. Например, правила уличного движения ограничива­ют мою свободу (может быть, я не хочу переходить улицу на зе­леный свет), но я соглашаюсь с этим небольшим неудобством. Лучше следовать правилам, чем погибнуть под колесами грузо­вика. Но что-то во мне восстает против правил: почему мне указывают, как себя вести?

Я натолкнулся на эти твердые принципы, когда впервые узнал о Боге. Мне сказали, что Бог совершен и не выносит гре­ха. Характер Его требует, чтобы грех был уничтожен — любой грех. Выходит, я — враг Бога? Этот факт констатирован еще в первых главах Бытия. Он красной нитью проходит через всю Библию. Бог не может закрыть глаза на открытый бунт. Его естество требует, чтобы свершилось правосудие. Чтобы я ни де­лал, ничего изменить нельзя. Я должен общаться с Богом на Его условиях — моих Он не примет.

Потом я узнал, как вершится правосудие. Бог все Сам сделал за нас, став человеком, приняв на Себя все наши грехи и все наше бунтарство. Долг человечества был выплачен, причем выплачен целиком из Божьей казны, а не из нашей. Слуге, на котором висел долг в три миллиона долларов, Иисус сказал: «Ты прощен. Больше ты ничего не должен». Блудному сыну бы­ло сказано: «Стол накрыт. Присоединяйся к пирующим. Про­шлые твои грехи могут быть прощены. Главное — принимаешь ли ты то, что предлагает тебе Бог».

Но даже костяк Евангелия — жесткая, неизменная его часть — похож порой на сказку. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — сказали как-то Джорджу МакДоналду. «Нет, — ответил он. — Самое хорошее и есть правда». Путь назад к Богу труден. Но труден лишь потому, что путь этот — только один.

 

е я, а более сведущие в вопросах богословия люди должны разъяснять и истолковывать нам такие специфические по­нятия. В наше время участились нападки церкви на существую­щие законы и учения. Ситуативная этика приводит нас к тако­му выводу: понятие «что такое хорошо и что такое плохо» чаще всего зависит от настроений и нужд человечества в данный исторический момент. Я позволю себе просто напомнить один из аспектов закона Божьего: убеждение должно быть твердым, как кость. Этого требует вера.

Что касается человеческой веры, мне вспоминается исто­рия, случившаяся много лет назад. Прежде чем начать изучать хирургию, я работал в пригороде Лондона в клинике общего профиля у своего тестя. Однажды ко мне на прием пришла женщина с целым букетом жалоб, судя по которым, можно бы­ло предположить, что у нее гастрит. После краткого осмотра я сообщил пациентке ее диагноз. Она вытаращила на меня глаза, полные страха.

Я постарался ее успокоить: «У вас нет ничего серьезного. Гастрит обнаруживается у миллионов людей. Будете принимать лекарства, соблюдать диету и скоро почувствуете себя лучше». Но страх не исчез с ее лица. На мои слова «скоро почувствуете себя лучше» она отреагировала так, как будто я сказал: «Ваша болезнь смертельна».

Она высказала сомнение по поводу диагноза. Я успокоил ее и пообещал сделать дополнительные обследования. Она сно­ва повторила мне свои жалобы, все время спрашивая: «А Вы уверены? А Вы точно знаете?» Мне не оставалось ничего друго­го, как назначить ей полное рентгеновское обследование с предварительным приемом бария.

Получив результаты обследования, я убедился: у женщи­ны точно гастрит. Я снова встретился с ней. Она сидела напро­тив меня и дрожала. Я старался говорить спокойным, но вполне авторитетным тоном: «Совершенно очевидно, что ваш диагноз — гастрит. Никаких сомнений нет. Я установил его сразу, а сей­час результаты обследования подтвердили мои слова. Это забо­левание хроническое. Вы должны будете постоянно соблюдать диету и принимать лекарства. Но страшного ничего нет. У Вас нет ни малейшей причины для беспокойства».

Женщина уставилась на меня каким-то пронизывающим насквозь взглядом, — она словно хотела заглянуть ко мне в ду­шу. Это продолжалось с минуту. Изо всех сил я старался выдер­жать ее пристальный взгляд. Мне казалось: если я отведу глаза, женщина начнет сомневаться в моих словах. Наконец она опу­стила глаза и глубоко вздохнула. Впервые напряжение спало с ее лица. Она как-то нервно глотнула воздух и сказала: «Спаси­бо, доктор. А я была уверена, что у меня рак. Я могу поверить только врачу, которому можно доверять. Думаю, Вам я могу до­верять».

Она рассказала мне историю своей матери, которая долго страдала от тяжелой болезни. «В одну из особенно мучительных ночей, когда мама беспрерывно стонала, прижимая руки к жи­воту, и ее всю трясло, я вызвала лечащего врача. Я сказала, что маме очень плохо. Доктор пришел. Мама спросила у него: «Доктор, скажите честно: мне станет лучше или нет. Я себя очень плохо чувствую. Я так сильно похудела… мне кажется, что я умираю».

Врач положил руку маме на плечо, посмотрел на нее очень нежно и сказал: «Я знаю, как Вы себя чувствуете. Вам ведь нестерпимо больно? Но мы Вас вылечим — у Вас просто-напросто гастрит. Принимайте вот это лекарство, успокаиваю­щие таблетки и непременно встанете на ноги. Очень скоро Вы почувствуете себя лучше. Не беспокойтесь. Поверьте мне». Мама улыбнулась и поблагодарила его. Я была переполнена счастьем от доброты врача.

В коридоре, где мама его уже не слышала, он повернулся о мне и сказал серьезным голосом: «Должен Вам сообщить, что жить Вашей маме осталось один-два дня. У нее рак желудка самой тяжелой стадии. Если вы будете давать ей транквилизаторы, то она скончается без особой боли. Если есть кто-то, кого Вы должны поставить в известность…»

Я перебила его на полуслове. «Но доктор! Вы же сказали, что она поправится!»

«Да, так лучше! — ответил он. — Она не будет знать и не будет волноваться. Скорее всего, она умрет во сне». Он был прав: мама умерла той же ночью».

Моя пациентка, женщина средних лет, почувствовав боли в желудке, сначала обратилась к тому же врачу. Он положил ру­ку ей на плечо и нежно сказал: «Не беспокойтесь. Это всего-на­всего гастрит. Принимайте вот это лекарство, и очень скоро вы почувствуете себя лучше». Он улыбнулся ей точно такой же оте­ческой улыбкой, какой улыбался ее матери. Женщина выбежа­ла из его кабинета вся в слезах и больше никогда не обращалась к нему.

 

огда люди жалуются мне на то, что законы Божьи суровы и непреклонны, я вспоминаю ту женщину. Лечащий врач своим слишком вольным обхождением с правдой разрушил возможность помочь ей. Только одно могло бы преодолеть ее тревогу и беспокойство: вера в того, кто полагается на истину, которую нельзя исказить или приукрасить.

Нередки случаи, когда солгать — удобнее, менее болез­ненно, Но уважение к правде нельзя немного поносить и потом снять, как пиджак. Невозможно напрячь истину и затем рас­слабить, как мускул. Истина может быть либо надежной и прочной, как здоровая кость, либо бесполезной.

 

 

10. Свобода

 

 

Послушание особое средство выражения ра­дости и единственное средство выражения осо­бой радости.

 

Чарльз Уилльямс

 

 

н пришел ко мне на прием, ког­да я работал врачом в Англии: плотный, мускулистый уроженец шахтерского района Уэльса. Его сло­ва никак нельзя было назвать речью образованного человека, но произ­носил он их с какой-то приподня­тостью. «Докторам — почет и уваже­ние», — гаркнул он, войдя в кабинет. Когда он снял свою клетчатую шер­стяную рубашку, я понял причину его прихода. На его правой руке вверху вместо обычной розовой ко­жи виднелась какая-то закопченная сталь и кожаные ремешки. Это было самодельное приспособление в виде рамки, покрытое черной угольной пылью. Я убрал рамку. Она не явля­лась протезом руки — предплечье находилось в полном порядке, а вот все пространство между локтем и плечом было каким-то отвисшим и безжизненным. В глаза бросалось очевидное отсутствие большого уча­стка кости. Но если в результате не­счастного случая на шахте пострадала верхняя часть руки этого человека, то каким же образом предплечье осталось целым и невредимым?

После тщательного изучения его медицинской карты и рентгеновских снимков головоломка разрешилась. Несколько лет назад у него была обнаружена опухоль на кости в верхней части правой руки. Результатом этой опухоли стал сложный пе­релом руки: большой участок кости раскололся на мелкие осколки. В ярком свете операционной его лечащий врач ловко извлек кусок живой кости длиной сантиметров в двадцать и за­тем зашил связки и кожу на этом участке. Пока шахтер лежал в больнице, выздоравливая после операции, его рука, лишенная кости, выглядела вполне нормальной: было совершенно неза­метно, что внутри нее что-то изменилось.

Изменения стали явными сразу же, когда мужчина попы­тался что-то поднять в ладони согнутой руки. Мышцы его руки оставались неповрежденными и no-прежнему сильными. Наши кости и мышцы действуют сообща по триединому прин­ципу: суставы являются точкой опоры, а две кости работают вместе с мускулами. Чтобы поднять руку вверх, бицепсы, при­крепленные к кости в верхней части руки, тянут за собой пред­плечье. Рука сгибается в локте — треугольник готов. Но один мускул и одна кость предплечья не составляют треугольник: а третий элемент у этого человека как раз и отсутствовал. Этим элементом должна была быть отсутствующая кость верхней ча­сти руки.

Прошли годы после операции, но каждый раз, когда шах­тер напрягал бицепсы, его рука укорачивалась. Она напомина­ла червя, который то уменьшается, то вытягивается в длину с помощью кольцеобразных движений. Вместо прочной зафик­сированной кости в руке мужчины на протяжении от локтя до плеча было пустое, ничем не заполненное пространство. Это пространство не могло заменить недостающий компонент тре­угольника, с помощью которого сила передавалась бы на пред­плечье. И вот после долгих раздумий уэльский доктор приспособил на руку шахтера грубый внешний скелет: громоздкую конструкцию из кожи и стали, состоящую из прочных стержней, простирающихся от локтя до плеча. Когда бицепсы напря­гались, эти стальные стержни не позволяли верхней части руки укорачиваться: и тогда можно было поднять вверх согнутое предплечье. Стальная рама вокруг руки выполняла те же функ­ции, что ранее выполняла ныне отсутствующая кость руки.

Я осуществлял операции по удалению таких костей верх­ней части руки. В наши дни мы уже избавляемся от неудобных внешних скелетов. Мы научились устанавливать транспланта­ты костной ткани внутрь руки — на освободившееся место. Костный трансплантат соединяется с верхним и нижним среза­ми костей, и постепенно рука приспосабливается к своему но­вому члену. Грубый внешний держатель прослужил шахтеру ве­рой и правдой несколько лет: с его помощью он мог продолжать заниматься тяжелым физическим трудом на шахте. Но бедняга устал каждое утро пристегивать это неудобное приспособление к своей руке. Поэтому он пришел ко мне и попросил устано­вить ему новую кость.

Из-за своей твердости и подверженности переломам кость приобрела у нас репутацию помехи в человеческой дея­тельности. Наши кости не дают нам возможности пролезать в узкие отверстия, не позволяют спать на твердой поверхности. А что мешает прыгунам с трамплина прыгнуть дальше на какие-нибудь двадцать метров или горнолыжнику — овладеть еще не­сколькими поворотами? Последствия прошлых переломов. Человек, ломающий ногу, катаясь на лыжах, мечтает о более прочных костях. Но более прочные кости были бы толще и тя­желее: они бы еще больше ограничили катание на лыжах или сделали его просто невозможным.

Нет, эти 206 удлиненных кусочков кальция, находящихся внутри нашего тела, никоим образом не ограничивают нас. Они дают нам свободу. Так же, как рука уэльского шахтера могла двигаться только благодаря соответствующей поддержке, внешней или внутренней, так и все наши движения возможны только благодаря прочной и устойчивой кости.

Жесткость Телу Христову нужна не для того, чтобы нам труднее жилось, а для того, чтобы мы были свободны. Правила поведения приносят реальную пользу лишь потому, что они тверды, как кости.

Нравственный закон. Десять заповедей. Послушание. Правильные поступки. Частица «не» обязательно присутствует в жизни христианина, и поэтому правила мы рассматриваем как ограничение свободы. Будучи еще молодым христиани­ном, я морщился, заслышав эти слова. Но потом, когда сам стал отцом, мое отношение к сути закона изменилось. Не яв­ляются ли законы описанием реальности, сделанным Тем, Кто эту реальность сотворил? А правила человеческого поведения? Не помогают ли они нам жить радостной, полноценной жиз­нью?

Мне нелегко было прийти к подобным выводам. Божьи законы настолько смешались с чисто культурными запретами, что суть их не всегда ясна. Во мне они могут вызывать детские воспоминания о том, как меня ругали родители, как хотелось мне свободы — свободы от закона, а не свободы, дарованной законом.

Тем не менее я увидел, что если не зацикливаться на ча­стицах «не» Десяти заповедей, то можно будет понять истинную суть закона. Оказалось: как кости дают нам возможность свободно передвигаться в пространстве, так и правила поведе­ния помогают нам свободно жить в обществе.

Первые четыре заповеди — это правила, регулирующие отношения человека с Богом. Не имей других богов пред лицом Моим. Не поклоняйся идолам. Не упоминай имени Моего всуе. Не забывай отвести один день недели для поклонения Мне. Чем больше я думаю об этих четырех запретах, тем больше он кажутся мне добрыми правилами.

А если бы Бог те же самые принципы изложил следующим образом:

 

Я так вас люблю, что отдал вам Себя. Я — истинная реальность

Я — единственный Бог, который нужен вам. Только во Мне в обретете духовное здоровье.

Я жажду следующего: непосредственного, личностного общения между Мной и каждым из вас. Вам не нужны Мои изображе­ния. Вам не нужны деревянные истуканы, У вас есть Я. Цените это.

Я так вас люблю, что дарую вам Свое имя. Всей земле вы будете известны как «Божий народ». Цените такую честь. Не урони­те своего высокого имени, оскверняя Мое имя, живя неподоба­ющей для вас жизнью.

Я даровал вам удивительный мир, в котором можно работать, играть, наслаждаться жизнью. Но, несмотря на всю вашу за­нятость, отведите один день для того, чтобы вспоминать об истоках мира. Вашим телам нужен отдых, вашему духу ~ на­поминание обо Мне.

 

Следующие шесть заповедей регулируют отношения между людьми. Первая не имеет частицы «не»: «Чтите отца и мать». Такая заповедь существовала у всех народов и во все вре­мена. А вот и следующие пять:

 

Человеческая жизнь — священна. Я дал ее вам, и она обладает огромной ценностью. Берегите ее. Уважайте ее. Жизнь ~ об­раз Божий. Тот, кто забывает это правило и совершает свя­тотатство — убийство, — должен быть наказан.

Самая крепкая связь между людьми — это связь мужа и жены. Я создал брак, чтобы вы больше не были одиноки. Если брачные отношения возникают вне брака, то такие отношения обесце­ниваются и рушатся. Место близости и секса — только в бра­ке.

Я даровал вам собственность. Вы можете владеть вещами и рас­поряжаться ими. Владение собственностью — это награда. Но чтобы сохранить ее, вы обязаны уважать не только свою соб­ственность, но и чужую. Вор нарушает право собственника.

Я— Бог истины. Отношения между людьми бывают теплыми, ес­ли строятся на истине. Ложь рвет связи между людьми. Нарушаются обещания. Люди теряют доверие друг к другу. Но вы достойны доверия, так не лгите же друг другу.

Я дал вам много даров — волов, зерно, золото, домашнюю утварь, музыкальные инструменты. Но люди всегда важнее, чем вещи. Любите людей. Пользуйтесь вещами, но не нужно ради них манипулировать людьми, использовать их в своих целях.

 

Если разобраться, заповеди — это остов доверия между людьми, между людьми и Богом. Бог — Добрый Пастырь — говорит, что дал нам закон, который и является путем к вечной жизни. Наш собственный бунт, начавшийся еще в Эдемском саду, мутит наш рассудок, заставляя думать, что Он — плохой пастырь, который Своими правилами старается скрыть от нас что-то хорошее.

 

а, — скажете вы, — Десять заповедей можно поставить с ног на голову и найти в них нечто позитивное — «разрешительное». Но почему Бог не сказал прямо? Почему Он говорит: «Не убий. Не прелюбодействуй. Не кради…»?

Могу предложить два ответа. Во-первых, запретительная заповедь на самом деле нас гораздо меньше ограничивает, чем разрешительная. «Можете есть с любого дерева в саду, за исключением одного». Эта заповедь оставляет нам намного больше свободы, чем такая: «Вы должны есть с каждого дерева сада, начиная с того, которое растет у самого забора в северо-западном конце сада, и дальше — по периметру». «Не прелюбодействуйте». В этой заповеди гораздо больше чувства, чем в такой: «Вы обязаны заниматься со своей женой сексом два раза в неделю между девятью и одиннадцатью часами вечера». «Не желай! имения ближнего твоего». Она дает гораздо больше свободы, чем другая: «Я устанавливаю ограничения на владение собственностью. Каждый человек может иметь по одной корове, по одному волу, по три золотых кольца…»

Во-вторых, люди еще не готовы к разрешительным запо­ведям. Десять заповедей — это уроки нравственности для «младшей школы», это основополагающие законы, необходимые любому обществу. Когда же Иисус пришел на землю, Он придал более позитивное звучание этим заповедям. Цитируя Ветхий Завет, Он свел весь закон к двум: «Люби Бога твоего всем сердцем твоим, всею душою твоею, всеми силами твоими и всем разумением твоим» и «Любите ближних своих, как самого себя» (см. Л к. 10:27). Первое — это не желать собственности ближнего и не красть у него. Но совсем другое — любить его и заботиться о его семье так же, как заботишься о своей. Нравственность совершила огромный скачок — от запретов к любви (Павел подтвердил и развил эту мысль в Послании к Римлянам 13:7-10).

Нагорная проповедь Иисуса Христа подводит итог Его отношению к закону. В ней Он говорит, что Десять заповедей — это лишь необходимый минимум. Сами же заповеди указывают нам важнейшие принципы: нужно быть скромным, уважитель­ным, избегать насилия, делиться. Потом Иисус изложил идеал социальной этики: систему, управляемую только одним зако­ном — законом любви. К этому идеалу Он нас и зовет. Зачем? Чтобы Бог Отец мог гордиться, что Его маленький эксперимент с Землей увенчался успехом? Конечно, нет. Эти законы были даны нам не ради Бога, а ради нас самих. «Суббота для челове­ка, а не человек для субботы», — говорил Иисус. «Познаете ис­тину. И истина освободит вас» (Мк. 2:27; Ин. 8:32). Иисус при­шел ради нашего же блага, чтобы избавить нас от насилия, алч­ности, похоти и соперничества. Его величайшее желание -чтобы мы стали похожи характером на Бога.

Десять заповедей были развитием костной системы заро­дыша, а закон любви — это развитой, крепкий, дарующий телу свободу перемещения скелет. Он позволяет Телу Христову плавно и мягко двигаться, потому что кости его соединены су­ставами именно в тех местах, в которых нужно.

Если вы станете исследовать лишь один из законов — будто вырвете кость из скелета, — то вас удивит его форма и нелогичность. Дело в том, что законы, как и кости, нужны для Удовлетворения сложных и связанных между собой нужд всего тела целиком. Например, как мы уже заметили, таз человека имеет очень странную форму. Но он служит нескольким целям: чтобы человек мог ходить, сидеть, чтобы защищать внутренние органы, поддерживать мышцы спины и чтобы женщины могли рожать детей. Его форма такова, чтобы ему легче было служить телу, а не главенствовать над ним. То же и с Божьими законами: они представляют сочетание конфликтующих между собой че­ловеческих желаний и потребностей и позволяют нам жить на­полненной и здоровой жизнью. Бог знает человеческие слабо­сти и несовершенства. Он разработал догматы нашей веры и законы, которые придают нам силу и делают жизнь стабиль­ной.

Закон требует, чтобы супруги сохраняли друг другу вер­ность. Это правило многим кажется излишним и чересчур стро­гим. Чем плоха свободная любовь? Почему мужчина и женщи­на не могут наслаждаться друг другом без всяких ограничений? С точки зрения биологии у нас есть все необходимое для этого. Но сексуальные отношения нельзя сводить к биологии. Есть романтическая любовь, есть потребность в стабильной семье и множество других факторов. Если мы нарушим один-един­ственный закон, чтобы обрести свободу сексуального самовы­ражения, то потеряем огромное благо: долгую близость, кото­рая рождается только в браке. Как мы показали на примере уэльского шахтера, если убрать одну-единственную кость, нельзя будет свободно двигаться.

Я знаю людей, которым очень хочется избавиться от всех ограничений. Они похожи на испорченных детей, мечущихся от одной игрушки к другой в поисках острых ощущений. Они не понимают, что их поиски — просто-напросто бегство. Когда же они начнут платить налоги? Когда одураченная супруга узнает все? После которой по счету лжи их дети перестанут им верить? Их жизнь превращается в лабиринт из страхов и обма­нов. Неужели вы хотите сказать, что такой человек свободен?

И здесь я не могу не согласиться с Г. Честертоном, кото­рый сказал: «Чем больше я присматривался к христианству, тем яснее видел: оно принесло нам порядок, но лишь затем, чтобы порядок выпустил на свободу все доброе»¹. Честертон приводил в пример и секс: «Я ни за что не присоединю свой голос к ропо­ту нашей молодежи против единобрачия. Потому что никакие наложенные на секс ограничения не казались еще столь же странными и неожиданными, как сам секс… Хранить верность одной женщине — это малая плата за встречу с этой женщиной

Жаловаться на то, что жениться можно лишь один раз, — все равно, что жаловаться на то, что можно лишь один раз родиться на свет. Эти жалобы никак не вяжутся с тем высшим наслажде­нием, о котором идет речь. Эти жалобы — не показатель повы­шенной сексуальности, а показатель невообразимой нечув­ствительности к сексу. Человек — просто дурак, если жалуется, что не может войти в Эдемский сад сразу через пять ворот. Полигамия — недопонимание сути секса. Представьте себе рас­сеянного человека, в задумчивости срывающего с дерева пять персиков, которые он просто не в состоянии сразу съесть»².

 

келет не отличается красотой. Он нужен, чтобы тело было сильным и функциональным. Что хорошего, если я начну рассматривать свою берцовую кость и сожалеть о том, что она не может стать больше или меньше или дополниться суставом посередине? Я и не делаю этого. Благодаря ей я могу ходить, причем во время ходьбы я думаю не о том, выдержит ли она мой вес, а о том, куда мне нужно идти. Таким же образом мне следу­ет реагировать и на основные догматы христианской веры, на законы, управляющие человеческим естеством. Они — свое­образный каркас, вокруг которого строятся взаимоотношения между Богом и людьми. Причем отношения эти оптимальны, если строятся на твердых и постоянных принципах. Естествен­но: мы можем нарушить все эти принципы. Можем впадать в блуд или в идолопоклонство, красть, лгать, угнетать бедных. Все это случалось в нашем мире. Результат — трещина в кости, которая может приковать к постели все тело. Главная функция костей — дать нам свободу действий. Мы становимся рабами костей только в одном случае: когда кость сломана.

 

 

11. Рост

 

Лучше верить в немногое, но верить убежденно и ис­кренне; лучше медленно продвигаться собствен­ным путем по бесконеч­ным лабиринтам истины, чем потеряться в неисчер­паемом изобилии манящих принципов и удобных убеждений.

 

Генри Драммонд

 

 

ля людей в сельских районах Индии ноги — это все. Туристы, приезжающие в Индию, передвига­ются, в основном, на автомобилях, да и посещают они только крупные города. А вот миссионеры стараются добраться в отдаленные деревни -туда, где нет автомобильных дорог. Единственное средство передвиже­ния — повозки с большими колеса­ми в стальном ободе, запряженные волами. Они очень напоминают крытые фургоны первых американ­ских переселенцев. На них можно ехать по грязи и бездорожью, но это будет медленнее, чем идти пешком. Поэтому миссионеры предпочитают ходить.

Я хорошо знаю это, так как по роду своей деятельности мне не раз приходилось ставить таких людей на ноги после различных травм. Когда в нашу больницу в Веллоре была доставлена миссис С., ее со­стояние вызвало у меня большое беспокойство. Ее правая нога нахо­дилась под каким-то неестествен­ным углом к телу, что свидетельствовало об очень серьезном переломе; платье женщины было! мокрым от сильной испарины: у нее был жар, она вся дрожала. Пациентка рассказала мне, что несколько месяцев назад с ней произошел несчастный случай: она сломала бедро. Доктор из деревни, расположенной высоко в горах, наложил гипс и велел сохранять покой. И вот на днях было проведено рентгеновское обследование, которое и установило: кость не срастается. Доктор послал женщину на консультацию в наш медицинский центр.

Миссис С., очень приятная женщина, вежливо попросила меня помочь ей поскорее вернуться обратно в деревню, чтобы продолжить свою деятельность. Ноги для нее значили очень многое.

При рентгеновском обследовании места перелома у Мис­сис С, я ожидал увидеть так хорошо знакомую мне костную мо­золь — результат сращивания костей. Мы привыкли, что в музеях и кинофильмах кости символизируют смерть, а вот хирург отлично знает, что это не так: скелет — это живой, постоянно изменяющийся орган, Когда я режу кость, она кровоточит.: Самое удивительное, что при переломах кость заживает сама.. Может быть, когда-нибудь инженерам удастся изобрести материал такой же прочный, легкий и эффективный, как кость. Но сможет ли человек придумать что-то типа кости, что постоянно бы росло, осуществляло самосмазку, не требовало отдыха и в случае поломки само ремонтировало себя?

Когда кость ломается, начинается тщательно продуманный процесс. Полчища возбужденных клеток заполняют по­врежденное место. Через две недели вокруг него уже образова­на оболочка из хрящевой ткани, называемая костной мозолью. Затем в желеобразную массу проникают цементирующие клен точки. Эти клетки — остеобласты, заполнители пустых про­странств кости. Постепенно они разрушают костную мозоль заменяют ее новой костной тканью. Через два-три месяца на месте перелома образуется участок новой кости: он слегка заходит краями на основную кость, напоминая надетые один на другой концы садового шланга. Позже излишки как бы счищаются, и окончательный новый участок кости точно совпадает с оригиналом.

Это нормальный процесс заживления кости. К моему ве­ликому удивлению, при рентгеновском обследовании я не об­наружил у миссис С. свидетельств подобного процесса. Между двумя обломанными концами кости четко выделялась чистая линия — пугающая пустота, не наблюдалось присутствия ника­кого материала, сваривающего сломанные концы между собой. Я решил вскрыть ногу пациентки для контрольного осмо­тра: никаких признаков заживления. Пришлось воспользовать­ся достижением науки и техники — стальной металлической пластинкой, заменяющей живую кость. Я прикрепил ее в двух местах — выше и ниже места перелома, которое, кстати, было спиралевидным. С другой стороны перелома я поместил пере­саженную ткань с большой берцовой кости женщины — для об­разования новой костной ткани — и зашил рану.

Через несколько месяцев, которые миссис С. провела в гипсе, в инвалидной коляске и на костылях, она снова была ис­следована под рентгеновскими лучами. На снимке было видно, что пересаженная ткань сработала: молочное облако вновь об­разовавшейся растущей кости окружало место перелома. Но между самими концами сломанной кости все так же зияла пу­стота. Происходило что-то невероятное. Я стал подробно из­учать историю болезни миссис С. Выяснилось: двадцать лет на­зад врач назначил ей облучение по поводу небольшой опухоли мягких тканей. Вероятнее всего, облучение убило опухоль. Но оно также убило и все жившие в тот момент костные клетки — и теперь два конца кости никак не могут срастись.

Обездвиженность сводила миссис С. с ума. Бог направил ее в то место, где ей нужны были ноги. Она очень хотела выздо­роветь и была уверена, что выздоровление наступит.

Я увидел во всей этой ситуации хотя бы один положитель­ный момент: пересаженная костная ткань росла нормально. И я решился на еще одну операцию. Пространство между двумя Концами сломанной кости было очень хорошо различимо, туда Можно было просунуть хирургический нож. Сначала я проверил стальную пластинку. Два болта, расположенные далеко от места перелома, были затянуты не туго, их легко можно было отвернуть: организм уже начал отторгать их. А четыре другим болта рядом с переломом были крепкими, наглухо ввинченными в кость, потому что кость была мертвой. Мне пришлось попотеть, чтобы вытащить их.

Я взял еще два кусочка костной ткани: один — со второй берцовой кости миссис С., а другой — с кости таза. Я обернул сломанную кость живой костной тканью, как будто бы обложил льдом. Затем зашил рану, и мы снова стали ждать.

Миссис С. очень быстро поправилась и вернулась в свой горный поселок для продолжения миссионерской деятельно­сти. Она вела очень активный образ жизни: ей приходилось пешком добираться в труднодоступные места, ходить по едва различимым горным тропам — ее импровизированная нога ни разу не подвела свою хозяйку. Через семь лет после второй опе­рации я провел контрольный осмотр ее ноги. Рентген показал: первоначальный перелом так и не зажил, — между концами сломанной кости все так же проглядывал просвет. А вот похо­жая на раковину приживленная костная ткань, как огромный узел на дереве, связывала два конца вместе, заменяя собой от­сутствующий кусок кости. Пересаженная костная ткань, выше и ниже которой была обычная кость, давала женщине возмож­ность ходить.

 

лучай с миссис С. — редчайший пример того, как могут сосуществовать мертвая и живая костная ткани. Когда я сделал надрез, то обе костные ткани выглядели одинаково. Различие между ними было лишь в том, что живая ткань орга­нически взаимодействовала со всем телом, а мертвая — нет. Миссис С. была живым человеком. Взаимодействие человека с миром — полученные стрессы и воздействие окружающей среды — требует того, чтобы костная ткань могла обновляться. Вее случае мертвая костная ткань обновляться не могла.

Аналогию между костями организма и духовным скелетом провел пророк Иезекииль в ярчайшем отрывке из главы 37.

Читая его, мы видим, как пророк бредет по совершенно нере­альной местности — по полю, полному костей, которые были «весьма сухи» (ст. 2). Бог заговорил с костями: «Кости сухие! Слушайте слово Господне!.. Обложу вас жилами и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею и введу в вас дух, — и оживете, и узнаете, что Я — Господь» (ст. 4, 6).

Кости, которые видел Иезекииль, — образ великого наро­да, Израиля, который вследствие духовного падения превра­тился в мертвый ветхий скелет. Вера в Бога и послушание Богу стали для Израиля безжизненным воспоминанием. Но даже эти сухие кости имели значение для Бога. Затаив дыхание, Иезекииль наблюдал, как кости стали сближаться, формируя скелет нового тела. Этот народ должен возродиться к новой жизни, сохранив при этом наследие прошлого и знание Бога.

Историю долгих и близких отношений с Богом можно со­хранить в законах, писаниях и обрядах. Так было у еврейского народа. Ее можно сохранить в символах веры, в искусстве, ар­хитектуре величественных соборов. Так было в Европе. Некото­рые люди чтят подобные «скелеты» за их древность. Они поку­пают диски с мессами Моцарта и иконы. Но запомните: истин­ная ценность скелета видна лишь тогда, когда он входит в жи­вой организм. Наши законы, писания, традиции и символы ве­ры сами по себе являют миру истину. Но нужны они лишь за­тем, чтобы служить организму — Телу Христову.

 

осле пересадки костной ткани нога миссис С. стала вести себя, как ей и полагалось. Несомненно: скелет костенеет, твердеет, но в то же время он растет и обновляется. Кость — жи­вет! Каждый день она изменяется, перестраивается, движется — будто река или гора.

Те же самые стадии роста, которые я наблюдал в переса­женной миссис С. костной ткани, проходит ежедневно каждая косточка ребенка. В скелете новорожденного 350 костей, кото­рые постепенно стягиваются вместе, образуя конечную цифру — 206. В скелете взрослого человека 206 костей. Но косточки ребенка мягкие и гибкие, они даже не похожи на кости. Не будь они такими, ребенок не смог бы появиться на свет естествен­ным путем.

Когда я вижу на рентгеновском снимке, как твердеет кость, я тут же вспоминаю о своем собственном «скелете веры». Вера новорожденного христианина — гибка и подвижна. Он лишь смутно понимает учение о Боге, да и собственную нужду в Нем. Но с помощью Библии и собратьев христиан Бог помогает скелету веры отвердеть. Остеобласты откладывают новые твер­дые минеральные вещества в кости. Так и вера моя твердеет, становится все надежнее. Господь стал моим Господом. Докт­рины, которые были для меня далекими и формальными, пре­вращаются в неотъемлемую часть моей жизни.

Именно христиане евангельского толка чаще всего утверждают, что ответы на все вопросы можно «закодировать» в ясном и понятном символе веры. Если же кто сомневается в основополагающих христианских доктринах, то его считают чуть ли не инопланетянином, пробравшимся в Тело Господне. На него, в свою очередь, наваливается чувство вины и одиноче­ства. По этой причине в евангельских кругах не принято де­литься своими сомнениями. Но столь строгим в вере христиа­нам стоит вспомнить о феномене живой кости: молодым в вере нужно время, чтобы кости их окрепли.

Меня часто посещали сомнения. В Индии соблазняли ме­ня другие религии, у которых миллионы верных последовате­лей. В медицинском институте меня часто мучила мысль, что Вселенная, в конечном итоге, живет по воле случая, что в ней нет места разумному Творцу. Я много думал над этими вопроса­ми, думал о личности Христа, о достоверности Библии… И я понял: иногда полезно просто верить в законы, которые ты не до конца понимаешь разумом. Другими словами, я научился доверять «скелету», даже не понимая порой, почему те или иные кости соединены между собой так, а не иначе, почему они имеют только такую, а не иную форму…

В институте нашими преподавателями были Халдейн и Вуланд — пионеры эволюционной теории. Я заметил, что в ря­де церквей бытует некоторая «интеллектуальная лживость» по вопросу эволюции. В университетах студенты-прихожане этих церквей сдают экзамены и зубрят теорию эволюции. Но ведь, присоединившись к церкви, они присягнули символу веры, ко­торый полностью противоречит их экзаменационным ответам! В конечном итоге такая двуличность приводит к интеллекту­альной шизофрении.

Лишь после долгих поисков и длительных размышлений мне удалось найти точки соприкосновения между тем, чему ме­ня учили в церкви, и тем, чему учили в медицинском институте. Но, пока этого не случилось, мне приходилось говорить себе: моя вера основана на действительности, которая существует са­ма по себе, которой не требуются никакие научные объясне­ния. Я не знал, что произойдет дальше: решу ли я, что эволюци­онные взгляды совместимы с моими богословскими взглядами, или же что эволюционная теория неверна. В этом случае я готов был остаться «верным вере». Это длилось годы. Очень долго я не понимал, как могут ужиться эволюционная теория и бого­словская посылка о сотворении мира. (В последние годы новые открытия в области исследований ДНК показали, что случай­ная эволюция чрезвычайно неправдоподобна, и позиции сто­ронников Высшего разума значительно окрепли.)

 

Южной Америке есть мост — он сплетен из лиан, поддер­живающих качающийся над рекой настил. За много лет по мосту прошли сотни людей. Стоя на краю пропасти, я вижу, как по мосту уверенно идут люди. Как инженер, я хочу взвесить все факторы — прочность лиан, воздействие термитов на деревян­ный настил, наличие в округе более прочных мостов… Но если мне ОЧЕНЬ нужно перейти на другую сторону, придется сде­лать шаг и… Я переношу весь свой вес на мост и иду. Сердце бьется, колени дрожат, но этим действием я доказываю свою веру

Порой и в христианской жизни случается поступать так же. Приходится принимать решения, основанные на зыбких посылках. Если я буду дожидаться, пока у меня появятся твердые доказательства, пока все прояснится, то так никогда и не сделаю первого шага. Очень часто мне нужно было опираться на кости «скелета своей христианской веры», хотя они еще не успели до конца сформироваться, хотя я еще не понимал, для чего они требуются. Кость тверда, но она — живая. Если кости веры не будут расти, то скелет вскоре омертвеет.

 

12. Адаптация

 

Если я буду проповедовать самым громким голосом, используя самые ясные вы­ражения, каждый раздел истины Божьей, за ис­ключением маленького ку­сочка, рассказывающего про дьявола, оказывающе­го разрушительное влия­ние на наш мир, я не ис­поведую Христа, как бы открыто я ни проповедо­вал Его.

 

Мартин Лютер

 

 

ость, скрытая от наших глаз, не выставляет свою жизнь напоказ сторонним наблюдателям. Для того чтобы увидеть следы происходящей в ней деятельности, я должен взять микроскоп. При достаточном опти­ческом увеличении я могу различить два типа действующих в кости кле­ток.

Мы уже познакомились с од­ним типом клетки — остеобластами, — клетками-восстановителями, за­полняющими собой пустые про­странства, прикрепляясь к области перелома и образуя костный кри­сталл. Но эти клеточки-бласты не сидят сложа руки и не ждут, когда где-нибудь что-нибудь случится. Мил­лиарды таких клеток постоянно тру­дятся внутри меня, заменяя отслу­жившие свой срок кости. Когда я был маленьким, каждый год 100 про­центов моей костной ткани заменя­лось полностью. Так, в четыре года моя челюстная кость была уже совер­шенно иной, чем в три. Благодаря мудрости костной ДНК форма оста­лась такой же, только стала крупнее.

Теперь каждый год происходит замена примерно 18 про­центов моих костей. Но отжившие кости не очень-то охотноуступают свою территорию. Их нужно взорвать динамитом и затем отсосать пылесосом. Такую работу в организме проделы­вает команда взрывников — остеокласты. Это крупные клетки, снабженные ядрами в количестве от десяти до тридцати, в зависимости от того, какой объем инструкций они должны полу­чить для выполнения своей щепетильной задачи.

Если я захочу обновить кирпичную стену, удалив один го­ризонтальный ряд кирпичей, то вся стена сразу же завалится. А если я буду делать так: сначала удалю «кирпичик» из своего ле­вого локтя и заменю его новым, затем произведу замену «кир­пичика» в колене, затем — в голове, тогда я быстро и безопасно заменю всю «стену». Шустрые клеточки прокладывают туннели в костях так же легко, как кроты под землей, оставляя отвер­стия, которые заполняют бласты. Бласты — реставраторы, поставщики новых живительных волокон. Отчаянные клеточки-класты, по сути дела, настоящие камикадзе: они протискива­ются через гранит с такой силой, что просто сгорают дотла че­рез сорок восемь часов и их самих уже приходится выносить прочь как отходы. На мой взгляд, самый наглядный пример ра­боты этих клеточек можно наблюдать у птиц. В определенный момент времени очень оперативно и вместе с тем осторожно класты вторгаются в кость птички и размягчают кальций: его ведь нужно употребить для укрепления скорлупы яйца, которое должно вот-вот появиться.

Клетки-бласты и клетки-класты трудятся в течение всей жизни человека. Бласты больше всего работают в первой поло­вине нашей жизни: постоянно обеспечивают нас новыми ко­стями, размер которых соответствует потребностям растущего организма. Но постепенно класты-разрушители просто-напро­сто выгоняют усталых бластов с исконных мест обитания. В результате у людей пожилого возраста происходят изменения костной ткани: уменьшаются в размерах зубные полости, под­бородок выдается вперед, челюсть заостряется, черты лица становятся более резко очерченными. По этой же причине перелом у пожилых людей представляет серьезную опасность: про­цесс заживления происходит намного дольше из-за того, что их бласты передвигаются уже еле-еле и занимаются ремонтно-восстановительными работами гораздо медленнее, чем раньше.

Старая кость обновляется: в нужные сроки бласты вносят в ее конструкцию необходимые изменения. Все составные ча­сти кости скомпонованы в идеальную, с точки зрения инже­нерной науки, конструкцию: элементы, несущие основную на­грузку, пересекаются между собой, как опоры стального моста. Если у меня случится травма ноги, например трещина, то из-за боли мне придется изменить свою походку: шаги станут короче. Вместе с этим поменяется расположение несущих элементов: они будут располагаться уже под другим углом. Это и даст мне возможность передвигаться по-новому. В соответствии с новы­ми условиями перестроятся и клетки-бласты.

Если я начну прибавлять в весе, то основная, опорная кость ноги — бедренная кость — должна будет искривиться или прогнуться. Чтобы этого не допустить, она становится толще, и со стороны наибольшей нагрузки получает дополнительные подпорки. Выходит так: нагрузка стимулирует рост кости. Если вы проведете длительное время, лежа на больничной койке, ва­ши кости потеряют до 50 процентов кальция. Космонавты в условиях невесомости теряют до 20 процентов кальция. Ходьба, наклоны, поднятие различных предметов — любой вид физиче­ской активности — посылает электрические импульсы в кость, это и обеспечивает ее рост.

 

огда я размышляю о духовном Теле Христовом и в особенности о его скелете, состоящем из правил человеческого Поведения, я вижу, как скелет обновляется, приспосабливается к условиям среды. Это же происходит и со скелетом духовным. Принципы, которые дал нам Бог в Десяти заповедях и Нагор­ной проповеди, не меняются. Но по мере того как перед Телом Христовым встают новые задачи, практическое приложение этих принципов может претерпевать отдельные изменения. Многие библейские правила и законы родились в народе, культура которого очень отличалась от нашей. А потому современ­ные пророки и учителя обязаны толковать неизменные прин­ципы в свете особых условий, возникающих в наши дни.

Подумайте о следующем списке правил, данных христиа­нам в новозаветные времена. Некоторые эти правила соблюда­ются до сих пор (или, по крайней мере, считается, что соблю­даются). Другие правила в ходу лишь у отдельных христиан­ских деноминаций — тех, которые стараются буквально следо­вать новозаветным традициям. Но я не знаю ни одной группы христиан, которая бы неукоснительно выполняла все эти пра­вила:

 

1. Приветствовать друг друга святым поцелуем (Рим. 16:16).
2. Воздерживаться от идоложертвенного (Деян. 15:29).
3. Принимать крещение (Деян. 2:38).
4. Женщинам покрывать голову (1 Кор. 11:10).
5. Мыть друг другу ноги (Ин. 13:14).
6. Женщинам не говорить в церкви (1 Кор. 14:35).
7. Назидать друг друга псалмами, славословием и духов­ными песнями (Кол. 3:16).
8. Не есть крови (Деян. 15:29).
9. Соблюдать вечерю Господню (1 Кор. 11:24).
10. Помнить нищих (Гал. 2:10).
11. Мазать больных елеем (Иак. 5:14).
12. Не позволять женщине учить мужчину (1 Тим. 2:12).
13. Проповедовать по двое (Мк. 6:7).
14. Есть все предлагаемое безо всякого исследования и угрызений совести (1 Кор. 10:27).
15. Не разрешать женщинам украшать себя плетением во­лос, золотом, жемчугом и дорогими одеждами (1 Тим. 2:9).
16. Воздерживаться от блуда (Деян. 15:29).
17. Не искать себе жены (I Кор. 7:27).
18. Не молиться в людных местах (Мф. 6:5-6).
19. Говорить на языках в уединении, а пророчествовать прилюдно (1 Кор. 14:5).
20. Вести тихую жизнь, трудиться руками своими (1 Фес. 4:11).
21. Воздевать руки в молитве (1 Тим. 2:8).
22. Давать всем, кто попросит у вас (Мф. 5:42).
23. Помощь оказывать только вдовицам, которым за шестьдесят лет, которые были верны мужьям, которые известны своими добрыми делами (1 Тим, 5:9-10).
24. Женам подчиняться мужьям (Кол. 3:18).
25. Не оказывать предпочтения богатым (Иак. 2:1-7).
26. Не быть никому должным (Рим. 13:8).
27. Воздерживаться от удавленины (Деян. 15:29).
28. Не есть тому, кто не работает (2 Фес. 3:10).
29. Откладывать деньги для бедных в первый день каждой недели (1 Кор. 16:1-2).
30. Платить налоги (Рим. 13:7).

 

Просмотрев эти заповеди, богослов выделит те, которые сочтет данью времени, и объяснит, почему священнописатели нашли именно такое практическое применение тем или иным библейским принципам. Например, апостол Павел много пи­сал о мясе, которое приносили в жертву идолам в храмах. Но се­годня в западном обществе этой проблемы не существует! Кроме того, в те времена в церквях, подобных коринфской, су­ществовали строгие правила для женщин (как и везде в обще­стве). Стоило женщине заговорить на людях, как всем станови­лось ясно, что она — проститутка или языческая жрица. Те же группы женщин отличало и особо изысканное плетение волос.

Павел прекрасно понимал, что к культурным традициям разных народов нужно относиться с уважением. Он противился принудительному обрезанию язычников, на чем настаивали ев­рейские христиане. Он же проходил обряды очищения в иеру­салимском храме (Деян. 21), чтобы завоевать доверие еврей­ских христиан.

Сегодня у нас тоже есть свои проблемы. На заре человече­ства, когда огромная незаселенная земля простиралась перед людьми, заповедь «плодитесь и размножайтесь» была вполне Уместной, и мы так самоотверженно эту заповедь исполняли, что теперь возникла угроза перенаселения. И вот перед нами стоит другая задача: чтобы сохранить почвы и дикую природу, нам нужно размножаться немного помедленнее.

Теперь мы в состоянии отделять наслаждение сексом от зачатия. И что же? Сегодня церкви приходится напоминать христианам, что наслаждение — это не конечная цель секса, а средство достижения цели, Но если секс далеко не всегда является шагом к зачатию ребенка, то что он такое? Символ долгой любви, которая скрепляет брак, а не дань похоти.

Некоторые церкви стараются подогнать богословские основы под развитие медицины. Когда организму грозили мно­гочисленные заболевания, появилась медицина, как средство продлить человеческую жизнь. Сегодня наука достигла таких высот, что жизнь можно продлевать на долгий срок. Иногда жизнь становится бессмысленной, когда больной не приходите сознание, когда нет надежды на выздоровление, но когда не на­блюдается классических признаков смерти.

Чтобы ответить на все эти вопросы, не нужно пересма­тривать символы веры. Просто членам церкви следует поду­мать, внимательно перечитать Библию, помолиться и решить, как следует истолковать волю Бога в отношении их собственно­го поколения. Эти люди — пророки и учителя — служат живы­ми костными клетками Тела Христова, откладывают неоргани­ческие минералы, идущие на строительство скелета. Им нужно обладать смирением и постоянством, чтобы сохранить вели­чайшие принципы христианской веры. Но им необходимо за­ботиться и о том, чтобы принципы получали современное тол­кование и отвечали на насущные вопросы.

 

1892 году Юлий Вульф впервые обнаружил на человече­ском скелете ряды несущих нагрузку элементов сотообразной формы. Это послужило причиной открытия закона Вульфа, с которым в наше время знаком любой студент медицинс­кого вуза. Вдохновленный открытием, Вульф заявил, что кости находятся в состоянии непрерывного изменения, легко адапти­руясь к изменениям окружающих условий и функций организма. И действительно: когда я посетил исторический музей и сравнил скелеты людей, живших в разных столетиях, — я был сильно поражен их сходством. Адаптация к нагрузке осущест­вляется за счет мельчайших выступов и едва заметных гребней на костях, имеющих определенную длину и форму.

Каждый раз, применяя закон Божий на определенном витке развития человечества, следует помнить основной прин­цип Библии: уважение к жизни человека. Сегодня мы пересма­триваем саму жизнь в свете новейших достижений в области медицины. Но всегда под защитой должны находиться скром­ность и благопристойность. В наши дни короткие волосы жен­щины уже не считаются неблагопристойными. Кость жила и живет своей идеальной жизнью — просто тело адаптируется к новым нагрузкам.

 

13. Жизнь «наизнанку»

 

 

Твои кости не наполнены мозгом, твоя кровь холод­на.

 

«Макбет»

 

 

ва раза в год Луизиану охватыва­ет странная лихорадка. Она оку­тывает весь город, будто туман, при­плывающий с озера. Перед входом в еле сводящие концы с концами ре­стораны вывешиваются дощечки со сделанной на скорую руку надпи­сью: ИМЕЮТСЯ СВЕЖИЕ РАКИ! Босоногие потные мальчишки с ве­драми в руках лазят по дну оврагов и канав, наполненных водой. Из их ведер выглядывает по дюжине жи­вых созданий доисторического вида: какая-то кишащая масса из смятых усов, наваленных друг на друга тел и похрустывающих скелетов.

В Луизиане, да и в любом дру­гом месте раков можно легко найти повсюду: в каждой реке, пруду или канаве с водой. Их излюбленные ме­ста — водяные норы на отвесных бе­регах, где много прохладной тени, где очень удобно прятаться от палящих лучей солнца. Рано утром или поздно вечером вы садитесь на кор­точки у такого местечка и ждете. Постепенно ваши глаза привыкают К темной ряби на поверхности воды, и вы начинаете различать то, что происходит под ней. Возмож­но, вы увидите рака не сразу. Его трудно различить: зеленовато-коричневая окраска служит ему отличным камуфляжем.

Присмотритесь повнимательнее — перед вами тот, кого вы так хотели увидеть: этот неуклюжий уродец. Сначала появ­ляются две бронированные клешни — прикрепленные к локте­вым сгибам крючкообразные захваты угрожающего вида. Клешни составляют половину длины туловища рака. Они при­дают ему воинственный вид, но в то же время из-за них он ка­жется каким-то неустойчивым. Вообще рак напоминает кано­нерскую лодку с двумя гаубицами, торчащими по бокам. Между клешнями — два выпученных светящихся глаза: они прикре­плены к концам выступающих над поверхностью подвижных стебельков. Когда раку захочется рассмотреть вас под другим углом, он не будет поворачивать голову: просто повернет свои стебельчатые выпученные глаза с такой же легкостью, с какой вы приподнимаете бровь.

Если полосатых зубаток называют засорителями водо­емов, то раков — мусоросборниками. Они заглатывают все, что попадает им в рот: улиток, других раков, растения, лягушек, рыб — живых или мертвых, только что умерших или уже разло­жившихся. Их старшие братья, омары, с довольным видом пе­режевывают твердопанцирных крабов, моллюсков, мидий. Та­кая бесчувственная прожорливость раков возможна благодаря клешням — прочному приспособлению, состоящему из двух половинок с короткими острыми краями. Они способны раз­рывать и измельчать все, что оказывается между ними. Внутри желудка рака находятся еще три твердых костяных зуба — они заканчивают процесс измельчения.

В своем строении рак повторяет в миниатюре хорошо лю­бимого многими омара: накладывающиеся одна на другую пан­цирные пластины переходят в широкий веерообразный хвост.

В 1879 году Томас Генри Хаксли написал классическую книгу о раках. Он обрисовал их ужасные повадки: они напада­ют на собственных детей, сжирают своих супругов после бурно­го брачного периода. Он упомянул о необычном явлении регенерации: у рака, потерявшего клешню, самым чудесным обра­зом появляется другая. Рассказал он и об уникальных свойствах крови рака: она совершенно бесцветная, температура ее меня­ется в зависимости от температуры окружающей воды. Из ране­ного рака течет бесцветная жидкость, так мало напоминающая кровь. А самому раку, вероятно, красная кровь показалась бы чем-то из ряда вон выходящим.

Я так много рассказываю о раках не из-за их необычной крови, и не из-за дикого нрава, и не из-за уникальной способ­ности к восстановлению потерянной конечности, а из-за их скелета. Если вы разломите рака, то обнаружите мягкое, белое мясо, которое так и просится окунуться в соус, а потом попасть к вам в рот. К радости гурмана, в нем нет ни одной косточки -скелетом является панцирь. Когда в Луизиане открывается се­зон раков, в местных ресторанчиках вам подадут блюдо, на ко­тором красуются примерно тридцать вареных созданий, чьи панцири приобрели темно-красный цвет в процессе приготов­ления. Около часа вы занимаетесь тем, что с хрустом отламыва­ете, отдираете, выковыриваете. В конце концов, перед вами полное блюдо скелетов: тоненьких оболочек раков, которые, если их сложить соответствующим образом, напоминают своих живых хозяев.

Рак снабжен внешним скелетом. Мышечная ткань нахо­дится внутри скелета: он служит ей защитой. Твердость рака — его основное средство нападения и защиты в этом полном опасности мире.

 

а протяжении нескольких глав я писал о крепости костей (учениях и библейских принципах) Тела Христова. Но те­перь я хочу предостеречь вас.

Изучая историю церкви, я вижу, как велики были ошиб­ки. И причина большинства из них — непонимание роли «ске­лета» в Теле Христовом. Есть христиане, которые усваивают значение закона и церковной дисциплины, но почему-то ходят «скелетом наружу». Встречаешь таких людей и видишь: догма­ты их веры воинственно выпирают наружу, как панцирь рака.

Тогда на ум приходят примеры: «Божьи спортсмены» — монахи, которые жаждали всем явить свою веру, явить как мож­но более убедительно. Симеон Столпник, умерший в 459 году, подал пример: в западной Антиохии он около 36 лет проповедо­вал, стоя на столбе. Говорят, что за один прием он мог положить 1244 поклона. Были монахи, питавшиеся только травой. А Феодор Сикеот, живший в VII веке, большую часть жизни про­вел в свисающей со скалы узкой клетке, открытой зимним ве­трам. Страдая от голода, он пел Богу псалмы.

Некоторые из этих людей искали собственный путь, что­бы показать Богу свою верность. Были и другие, кто просто хо­тел поразить зевак своим рвением, т.е. совершал ту ошибку, ко­торую осуждал Иисус Христос в обращенной к фарисеям речи (см.Мф. 23иЛк. 11).

В наши дни больше всего фанатизма проявляют исповед­ники восточных религий — ходят по горячим углям, лежат на гвоздях. Но и христиане порой не прочь выставить напоказ свой «скелет».

Оглянитесь, выйдя на улицу. Подойдите к неверующему, отведите его в сторону и спросите, какими он себе представляет глубоко верующих христиан. Не таких, которые ходят в церковь по праздникам, а действительно глубоко верующих, рожденных свыше. Он тут же выдаст какое-либо клише: назовет какого-ни­будь пострадавшего за веру священника, может быть, телепро­поведника; или перечислит налагаемые на христианина запре­ты: не курить, не пить, не ругаться, не ходить в кино, на танцы..

А что сегодня думают о христианах евангельского веро­исповедания? Зачастую они представляются людьми, которые следуют строжайшим правилам. Врачи-психиатры обвиняют их в нагнетании чувства вины в обществе, считая, что более по­ловины их пациентов оказались в больнице вследствие церков­ных проповедей. Почему-то мы продолжаем сидеть на своих «столбах». Мы прячемся за свой «скелет» и говорим: самое главное в нас то, что мы отличаемся от всех остальных.

Частенько мне и самому кажется, что законничество это всего лишь безобидное искажение вероучения. Что если церкви какой-то деноминации составляют собственный свод правил? Не смешно ли, когда члены церкви спокойно пьют и курят, но приходят в ужас при виде христианина в потертых джинсах и со жвачкой во рту?

Но в законничестве есть и огромная скрытая опасность, о которой нас предостерегает Библия. Ведь ни порнография, ни прелюбодеяние, ни насилие, ни остальные пороки современ­ности не вызывали такой бури возмущения Иисуса, как закон­ничество!

Как ни странно, людей, вызвавших столь сильный гнев Иисуса, сегодня назвали бы ортодоксами и фундаменталиста­ми. Жизнь фарисеев была посвящена Богу. Они несли в храм десятины, точно соблюдали все ветхозаветные законы, посыла­ли миссионеров завоевывать души язычников. В жизни фари­сеев не было ни прелюбодеяний, ни уголовных преступлений, а Иисус почему-то осуждал этих примерных граждан… Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним о смиренном раке, ползущем по речному дну. Сравнивая его панцирь с моим куда более совершенным внутренним скелетом, я вижу ряд раз­личий, которые, кстати, помогают мне понять, почему Иисус в Мф. 23 и Лк. 11 так горячо осуждал законничество.

Во-первых, раку внешний скелет-панцирь нужен прежде всего для защиты. Эта надежная броня защищает от врагов. Люди же, напротив, обладают мягкой, уязвимой плотью. Но по мере того как данные на благо Тела Христова законы начинают «отвердевать», мы так и норовим прикрыться ими. У нас начи­нает развиваться защитный панцирь. В «Письмах американ­ской леди» Клайв Льюис говорит: «Ничто так не успокаивает совесть, как соблюдение правил, даже когда на поверку нет ни Дел милосердия, ни веры».

Законники дурачат вас! Подобно фарисеям и «Божьим спортсменам», они поражают вас своей преданностью Богу. Вам кажется, что этими людьми движет глубочайшее уважение к Богу. Но я сам вырос в среде законников и могу сказать: ошибка законников в том, что они не отрывают глаз от земли. Они точно скажут вам, что нужно делать, чтобы заслужить Божью похвалу, при этом совершенно забывая, что Благая весть — это Божий дар, который люди вовсе не заслужили.

Исследователь Мертон Строммен недавно опросил семь тысяч молодых людей из различных протестантских деномина­ций. Он спрашивал их, согласны ли они со следующими выска­зываниями (в скобках указан процент согласившихся):

«Чтобы быть угодным Богу, нужно искренне стараться жить правильно» (более 60 %).

«Бог доволен, если человек старается стать как можно лучше» (около 70 %).

«Главная мысль Евангелий — Божьи правила, рассказы­вающие, как нужно жить» (более 50 %).

Можно подумать, что апостол Павел и Мартин Лютер за всю свою жизнь ни разу не открыли рта или что Иисус вовсе не приходил на землю умереть за наши грехи. Христиане — боль­шая часть христианской молодежи — верят сегодня, что Богу можно угодить соблюдением правил’.

Что, как не наша назойливая настойчивость на соблюде­нии правил, вызвала подобную реакцию молодежи? Не следует ли нам больше разъяснять, что правила — это не лестница к Богу, а «суставы и кости», которые помогают «телу» трудиться?

 

торая опасность законничества такова: оно мешает нам ра­сти, образуя твердый костный панцирь вокруг определен­ной группы христиан.

Взрослый рак растет всего лишь раз в году. При этом он проходит через трудное и мучительное испытание — меняет пан­цирь. Период линьки очень опасен для рака. Ему приходится сбрасывать ставший тесным панцирь. Готовясь к этой болезнен­ной операции, рак трет ноги одну о другую, затем двигает каждой ногой по отдельности, затем ложится на спину и делает «размин­ку для хвоста» — дергает им вверх-вниз. Все эти движения помо­гают раку немного расшатать плотно прилегающий панцирь.

После нескольких таких действий рак делает мощный ры­вок, и верхняя часть его брони отваливается — теперь панцирь прикреплен к телу только в области рта. Он начинает осторожно двигать головой — чтобы не повредить глаза и усики, хотя порой эти органы и страдают. Затем следует мощное движение ногами. И, наконец, последний рывок вперед оголяет брюшко рака. И вот он лежит — незащищенный и слабый.

Отдохнув немного после тяжелой работы, рак начинает искать укрытие. Тело его больше не защищено блестящим хи­тиновым покрытием — сейчас оно похоже на мокрую бумагу. Зачастую сбросивший панцирь рак съедает свой «бывший до­мик», поглощая минералы, которые понадобятся ему, чтобы нарастить новый панцирь.

В последующие несколько недель рак интенсивно растет — это единственный период его роста за весь год. Прежде чем новый панцирь отвердеет, рак успевает прибавить в росте до двух с половиной сантиметров — только потом новый скелет замкнет подросшее тело в броню.

Мне довелось испытать сходные ощущения в процессе своего христианского роста. Я воспитывался в очень консерва­тивной семье с четкими представлениями о том, что значит по­ступать по-христиански и не по-христиански, с какими людь­ми стоит общаться и с какими нет. Потом я много путешество­вал, многое повидал. Я понял, что далеко не у всех христиан одинаковый цвет кожи, далеко не все поклоняются Богу в моей манере, далеко не все разделяют мои богословские убеждения. Поэтому мне пришлось врастать в новый панцирь, в котором я жил, пока новые впечатления не заставляли его покинуть… Раньше христиане казались мне исключительными людьми, каждый из которых должен был походить на меня, т.е. тоже за­пертыми в панцири. Внутри панциря мне было уютно и тепло. Панцирь защищал меня от мира.

Но Иисус никогда не говорил, что отличительной чертой христианина должно быть наличие «внешнего скелета». Он предъявлял к христианам очень жесткие требования, говорил о любви, радости, полноте жизни. Требования эти относились к «внутреннему существу», заключенному внутри скелета. Когда Его просили истолковать один из ветхозаветных законов, Он обычно указывал на скрытый за законом принцип.

Иисус понимал: правила призваны не сковывать движе­ние, а облегчать его. Они призваны способствовать росту тела, как способствует внутренний скелет, а не сковывать рост, как сковывает его внешний.

 

епосредственный результат законничества — это его воздействие на людей, стоящих в стороне от законников. Если доктрины и правила образуют вокруг человека своеобраз­ный панцирь, свидетельствуя о его гордыне, стремлении к ду­ховному превосходству, то такой «внешний скелет» делает не­видимыми Божью благодать и любовь, превращая христиан­скую Благую весть в нечто уродливое и неубедительное.

В начале нашего века в Индии и других странах Азии мис­сионеры стремились строить церкви по западному образцу. Их стараниями вокруг церквей образовались твердые панцири, ко­торые были неприятны для местного населения, которые ме­шали церкви стать влиятельной силой в обществе.

Как ни удивительно, это же наблюдается и в Америке. Поговорите с любым человеком, который раньше активно уча­ствовал в церковной жизни, а потом оставил ее. Вы, наверняка, услышите историю о том, как какая-то грубость оскорбила веру человека. Может быть, другие христиане слишком резко выска­зывались о его семейной ситуации — сколько разведенных вы­нуждены были покинуть церковь из-за того, что их считали «христианами второго сорта»? Зная, как страдают от разводов дети, я ненавижу разводы. Или братьям по церкви не нрави­лось, что они курят. Мне приходилось лечить эмфизему, опери­ровать рак легких — потому я ненавижу курение. Но я не имею права «выживать» людей из церкви своими упреками. У меня есть, с кого брать пример терпимости: Иисус ненавидел грех, но любил грешников. Он прямо говорил о Божьих законах, но говорил о них с такой любовью, что стал считаться другом грешников.

Не гоним ли мы людей прочь от Бога своими представле­ниями о том, «что такое хорошо и что такое плохо»? Правила поведения нужны, и в Библии их приведено немало. Но «носить» их нужно внутри, а не снаружи. Они не должны быть зна­ком нашего превосходства над другими.

То, что происходит сегодня с многими молодыми христи­анами, воспитанными в крепких семьях и крепких церквях, яв­ляется тревожным симптомом. Их ранние годы становятся яр­ким примером христианской веры, после чего они от веры от­падают. Почему так происходит? Не потому ли, что с детства окружающие их люди, да и они сами слишком много внимания уделяли внешним атрибутам христианской жизни? Не учились ли они с детства копировать поведение, речь, эмоции взрослых христиан? Не вырастили ли они, подобно ракам, собственные панцири, так похожие на панцири окружающих, уверовав, что именно в такой оболочке скрыто Царствие Божие? Не остались ли они слабыми и уязвимыми внутри панциря?

Когда христианские убеждения выливаются в чисто внешнее действо, то в определенный момент времени их очень легко потерять, как теряет свой панцирь рак. Кстати говоря, во время линьки многие раки погибают — от истощения или от внешних врагов.

Снаружи панцирь кажется красивым, крепким, надеж­ным. Лучше иметь панцирь, чем не иметь его. Панцирь на жи­вом существе — лучше, чем мертвый скелет. Но Бог задумал иначе. Он хочет, чтобы каждый христианин имел скрытый пло­тью скелет веры.

 

 

 

 

 

 

КОЖА

14. Видимая часть

 

Что же это такое: этот бесшовный чулок, разме­ром почти в два квадрат­ных метра, натянутый на все наше тело? Что это за оболочка, что за личина — которая краснеет, бледнеет, потеет, лос­нится, излучает тепло, покрывается морщинами, дрожит, передвигается, чешется, испытывает удовольствие и боль на протяжении всей нашей жизни? При этом одно­временно еще является и охранником наших вну­тренних органов, и высо­кочувствительным дат­чиком, и смелым путеше­ственником по неизведан­ному миру. Что же это?

 

Ричард Сельзер

 

 

огда я жил в Индии, исследование причин возникновения про­казы и способов борьбы с ней отни­мало все мое свободное время. И моя жена Маргарет тоже решила заняться медициной: она стала учиться на вра­ча-офтальмолога. Прошло время, и из нее получился квалифицирован­ный глазной хирург. Многие люди, нуждающиеся в лечении, не в состо­янии были добраться до больницы. Тогда моя жена с группой ассистен­тов стала ездить в отдаленные сель­ские районы для оказания медицин­ской помощи. Они оборудовали пе­редвижной госпиталь, где было все необходимое, и месяцами жили то в одной, то в другой деревне. Местные жители уже знали: в определенный день в каком-нибудь здании — в школе или на старой рисовой мель­нице — будет вестись прием всех нуждающихся: и тех, у кого воспали­лись глаза, и тех, кто потерял зрение. Бригада врачей работала в тяжелей­ших условиях: стояла удушливая жара, а оперировать приходилось без передышки — конвейерным способом. Иногда невозможно было найти ни одного подходящего здания. Тогда врачи раскладывали операционные столы в тени какого-нибудь бананового дерева. Бывали дни, когда ежедневно два врача делали до сотни операций по удалению катаракты.

Этот случай произошел в 1956 году. Бригада Маргарет на несколько недель разбила лагерь в сельском районе Индии, по­раженном страшной засухой. Уже пять лет люди не могли со­брать урожай, все колодцы пересохли: нечего было ни есть, ни пить. Жители всех окрестных деревень стали приходить в раз­битый врачами лагерь, хотя не нуждались в лечении, — они на­деялись получить пищу. Люди соглашались на операцию по удалению глаза — лишь бы им дали поесть.

Мальчики-подростки предлагали свою помощь в лагере-госпитале, больше напоминавшем в те дни сумасшедший дом. У Маргарет появился помощник — застенчивый смуглый маль­чуган лет двенадцати. Его обязанностью было облачаться в бе­лый халат, придающий солидность, но болтающийся на нем мешком, и во время операции стоять на ящике с карманным фонариком в руке. Причем держать этот фонарик, работающий от трех батареек, надо было так, чтобы свет падал прямо на ро­говицу глаза пациента. Маргарет сначала сильно сомневалась: выдержит ли неграмотный деревенский мальчишка шок, когда впервые увидит, как разрезается, а потом зашивается человече­ский глаз.

Ребенок же, на удивление всем, выполняя свою работу, держался очень уверенно. В течение первых пяти операций он скрупулезно следовал всем инструкциям Маргарет: когда и как изменить угол света. Рука его была тверда и спокойна. Но во время шестой операции она дрогнула. Маргарет спокойно ска­зала: «Мой маленький брат, держи лампу как следует». Он мо­ментально исправился. Но очень скоро луч света опять съехал с того места, где проходила операция. Маргарет поняла: он про­сто не может больше смотреть на то, как режут глаз. Она подня­ла голову и спросила, как он себя чувствует.

По его щекам потекли слезы. Он пробормотал: «Ой, док­тор… я не могу больше смотреть туда. Ведь это — моя мама».

Страдания мальчика закончились через десять дней. С глаз его мамы были сняты швы. Врачи выдали ей очки: сначала она была ослеплена ярким светом, потом постепенно глаза сфокусировались, настроились — и впервые в жизни мать смогла увидеть своего сына. Когда она протянула к нему руку, ее лицо озарилось улыбкой. «Сынок, — сказала она, — я дума­ла, что знаю, какой ты. А сегодня я тебя вижу». Она прижала его к груди.

 

этой трогательной сцене выражалось следующее: образ сы­на, наконец, стал для этой женщины узнаваемым. Раньше она знала его лишь на ощупь и слышала его голос. Теперь же она видела реальную внешность своего сына. Когда он снился ей по ночам, она его узнавала. Но ей снилось лишь то, что она знала, — его кожа. Все наши представления и ассоциации о че­ловеке связаны с этим видимым органом. Именно по нему складывается наше впечатление о человеке.

Иногда я даже завидую той области медицины, которой занимается моя жена: два ограниченных овала, не закрытых светонепроницаемой тканью кожи. Можно заглядывать внутрь глаз, ничего не разрезая. А если даже и приходиться резать, то потом можно беспрепятственно наблюдать процесс заживле­ния. Только глаза могут продемонстрировать врачу наличие этих влажных клеток, живущих в человеческом организме: эти крошечные тельца, бегающие по кровеносным сосудам и по­всюду выискивающие бактерии и опухоли.

Можно сказать, что кожа, так же как и глаз, — это окно с тончайшими стеклами. Через него мы видим деятельность, происходящую внутри нашего организма, и можем судить о его здоровье. Анемия заметна по ногтям и коже: она делает свои жертвы безжизненно бледными. Желтуха окрашивает кожу в желтый цвет, а у больных диабетом кожа отливает бронзой. Из-за воздействия некоторых видов лекарств кожа приобретает си­нюшно-радужный оттенок, как от татуировки. У нас в Карвилле есть такие пациенты. Недостаток кислорода в крови вызыва­ет лиловый оттенок. Цинга, некоторые эндокринные заболевания и многие другие нарушения функций организма отражают­ся на состоянии кожи.

Когда цветовая гамма исчерпывается, кожа начинает ис­пользовать другие сигналы. Проказа проявляется отсутствием чувствительности в нервных окончаниях, рак — кожными высыпаниями или кровоточащей родинкой. Врач -ал л ер гол о г мо­жет узнать, что любит и что не любит ваш организм, расшифро­вав его секретный код. Он просто сделает у вас на спине ряд не­больших разрезов и в каждый разрез внесет микроскопические дозы исследуемого вещества. Итак, что же вас не устраивает — собачья шерсть, цветочная пыльца, морепродукты? Ваша кожа откроет тайну мучающей вас тошноты или чиханья.

 

ожа — это еще и окно в наш эмоциональны внутренний мир. Немногие из мышц, связанных с кожей, способны со­кращаться по нашему желанию — мы не умеем двигать кожей, как это может делать лошадь. Зато мы можем контролировать выражение лица — об этом написаны целые тома. Боль, полу­ченная в детстве, иногда накладывает отпечаток на очертания лица, словно чья-то рука оставляет зарубки на стволе дерева. Небольшой изгиб уголков губ вниз может заставить супруга хо­дить по струнке.

Иногда тело выдает наши истинные чувства независимо от нас. Марк Твен сказал: «Человек — это единственное живот­ное, которое способно краснеть». Краснеть. Это означает ощу­щать неожиданный резкий прилив тепла, когда мгновенно раз­дувшиеся сосуды непроизвольно, никого не спрашивая, до­ставляют к коже в пятьдесят раз больше крови, чем обычно. (Для сравнения представьте: в вашем городе резко возрос спрос на водопроводную воду, и городская станция водоснабжения на 5 000 процентов увеличила ее подачу.) Молодые краснеют чаще, чем пожилые; женщины — чаще, чем мужчины. Исключений нет: краснеют и слепые люди, краснеют представители любой нации, включая самую темнокожую (доказательством тому слу­жат альбиносы). Покраснеть — означает поставить собеседника в известность о наличии чувств, которые хотелось бы скрыть.

 

ет другого такого органа, как кожа. При массе в четыре ки­лограмма, она закрывает все наше тело. Кожа аккуратно огибает суставы, выпуклости и изгибы головы, кончики паль­цев и мясистые ягодицы, образуя в нужных местах складочки. Где-то она нежная, как животик ребенка; где-то шершавая, как у крокодила. Руки каменщика могут быть жесткими, мозоли­стыми, как будто их протерли шкуркой; и в то же время на жи­воте у него кожа мягкая и дряблая. Замысловатые узоры прожи­лок можно найти на коже ноги, плотно прилегающей к силь­ным мускулам; кожа на локте свободно провисает, как у кота на загривке, за который его легко можно поднять.

Возьмем небольшие участки кожи на черепе, губах, груди, пятках, животе и кончиках пальцев и рассмотрим их под ми­кроскопом. Рисунок на всех этих участках совершенно разный — наше тело напоминает лист бумаги, разрисованный разно­образнейшими узорами. Всю поверхность кожи пересекают крошечные рубчики, обеспечивающие трение, — так же как зимние шины у автомобиля. Очень любопытный факт — по со­вершенно непонятной причине каждому из нас присваивается различный рисунок рубчиков. Именно это свойство использу­ют правоохранительные органы и хранят отпечатки пальцев различных людей в собранных на них досье. Сами выпуклые рубчики участвуют в создании структуры ткани. Они обеспечи­вают возможность удерживать скользкие предметы.

Кожа играет большую роль в наших любовных ощущени­ях, и мы непременно стараемся, чтобы она выглядела привле­кательно. Мужчины каждое утро совершают ритуал удаления того, что выросло за ночь из их волосяных мешочков. Затем они располагают в определенном порядке волосы на голове. Возможно, сильно переживают из-за пары прыщиков, все вре­мя рассматривают самые заметные родинки. Женщины совер­шают еще более сложный и длительный ритуал: они без устали Каждое утро наносят слой сухой пудры на сальные железы носа, чтобы уменьшить его блеск; закручивают наверх волоски во­круг глаз; выщипывают те, что растут повыше; обводят глаза темными цветами. Некоторые наносят на кожу слой краски, как художники, грунтующие холсты. Большинство женщин от­теняет цвет губ в соответствии с цветом одежды. И, что самое главное, мы — единственные из всех живых существ, создан­ных Богом, испытываем потребность заматывать одеждой большую часть пространства своего тела, чем и содействуем развитию индустрии моды, затрачивающей миллиарды долла­ров на производство своих товаров.

Мне еще больше становится понятным стремление при­украсить себя, чтобы как-то выделиться, когда я приступаю к из­учению других нескольких миллионов видов живых существ, на­селяющих вместе с нами эту планету. Выберите любой вид жи­вотных — змей, насекомых, птиц, млекопитающих — и поли­стайте книжку с цветными картинками представителей данного вида. Какие краски, какие рисунки! Такое впечатление, как буд­то Творец взялся за дело в приподнятом настроении и с радостью выставил напоказ ярко раскрашенного попугая, дельфина-ко­сатку и коралловую змею. Потом Он слегка перевел дыхание и продолжил уже без особого энтузиазма: получились грязно-се­рые ящерицы, скучного вида воробьи и ничем не привлекатель­ные непромысловые рыбы. Потом Ему захотелось добавить кра­сок, и появились сверкающие яркими придуманными совер­шенно неожиданно расцветками различные виды тропических рыб; демонстрирующие необычное оперение птицы: кардинал, сойка, сорока. А после этого Творец перешел к созданию более сложного по форме рисунка — и в мир пришли чешуйчатые реп­тилии, полосатые зебры и пятнистые гепарды. Потом вдохнове­ние пошло на спад: буйство красок и рисунков прекратилось. И вот тогда были созданы человеческие существа с неброским цве­том плоти — белокожие люди. Для разнообразия к ним были до­бавлены еще желтокожие, чернокожие и рыжие — причем каж­дый человек с ног до головы имеет один цвет, за исключением лишь размытого кораллового оттенка на губах и грудных сосках. Насколько искусным был Творец? Представьте рисунки, картины, скульптуры, фотографии, которые еще со времен пещерного человека наглядно отражают наше бесконечное восхи­щение простой человеческой кожей.

Изучая биохимию кожи, я постигаю тайну: всего несколь­ко молекул, расположенных в разных местах, при взаимодей­ствии со светом способны изменить цвет (представители негро­идной расы получают свой насыщенный цвет всего-навсего из 8-9 граммов меланина). Мне удалось понять этот сложный про­цесс: влажные студенистые клетки перемещаются на поверх­ность, где сглаживаются и высыхают, превращаясь в кератин -защитное чешуйчатое покрытие, которое постепенно отшелу­шивается. Я смог понять и сложнейший процесс образования с помощью кератина прочных ногтей у человека и копыт у лоша­дей. Но сколько бы я ни старался, я не перестаю удивляться, когда наблюдаю, как одинокий стебелек кератина прокладыва­ет себе путь из волосяного мешочка. Он растет прямо и гордо и вдруг превращается в павлиний хвост, развернувшийся во всей своей красе. То, что было химией, стало красотой. Ощущение такое, как будто вы долго шли между мрачных, однообразных, серых скал, и совершенно неожиданно перед вами откуда-то появилось вывешенное индейцами лоскутное одеяло какой-то немыслимой ослепительно яркой расцветки, просто поражаю­щей буйством красок. Или посреди безжизненной пустыни вы вдруг увидели стаю подпрыгивающих резвящихся дельфинов.

 

сравнении с покрытыми перьями, шерстью и чешуей жи­вотными, человек кажется голым, незащищенным, «недо­деланным». В отличие от животных всех видов, человек создан с кожей, предназначенной не столько для обозрения, сколько для общения, контакта с миром. Это свойство кожи подсказы­вает нам, какую роль выполняет кожа в Теле Христовом: в нем кожа символизирует само присутствие Христа. Кожа Тела Христова — это живая оболочка, которая показывает миру фор­му Тела, указывает на присутствие Божьего Тела в миру. Мы с вами уже говорили о том, что христиане порой совершают гру­бую ошибку, обнажая перед миром свой скелет. Христос осуж­дал подобные действия. Он учил нас принципу любви: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35).

Кожа — мягкая, теплая, приятная на ощупь — образ Божьей вести, исполненной любви ко всякой твари. Христос говорил нам: «Пусть мир прежде увидит красоту, прочувствует мягкость и тепло христианской общины, и лишь потом поймет, на каком вечном, непоколебимом основании она стоит».

Мир смотрит на Тело Христово. Что он видит? Какова на вид и на ощупь его кожа? Видят ли люди «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздер­жание» (Гал. 5:22)? Мы судим о людях по их внешности, наблю­даем за выражением их лица, стараясь уловить их настроение, понять их… На нас, Тело Христово, пристально и внимательно смотрит мир. Глядя на нас, люди представляют себе Христа. Поэтому царящая в церкви атмосфера, подобно коже, показы­вает людям нашу внутреннюю сущность.

 

 

15. Восприятие

 

 

Самое сильное ощущение нашего тела — это ощу­щение прикосновения. Мы постоянно испытываем какие-то чувства, любим и ненавидим, мы прикаса­емся к кому-то и к нам прикасаются — осяза­тельные клетки нашей кожи принимают во всем этом самое непосредст­венное участие.

 

Дж. Лайонел Тэйяор

 

 

1953 году по программе Фонда Рокфеллера я ездил по разным городам Соединенных Штатов Аме­рики в составе делегации известных во всем мире хирургов и терапевтов. Мы изучали проблему возникнове­ния паралича как осложнения после проказы. Заканчивалось наше пре­бывание в Нью-Йорке, где я должен был сделать доклад для Американ­ского Института исследования про­казы и встретиться с несколькими хирургами. Во время конференции в институте я вдруг почувствовал себя плохо: закружилась голова, стало тошнить. Кое-как я сумел прочитать доклад. Но меня все сильнее и силь­нее бил озноб. Мне пришлось встать и выйти из зала. Я поехал на метро в гостиницу. Когда я ехал в вагоне, мне стало совсем плохо: от укачивания голова так закружилась, что я не мог ни стоять, ни сидеть. Я упал на пол. Пассажиры, скорее всего, подумали, что я пьяный. Никто не подошел ко мне.

Еле-еле я дотащился до гости­ницы. У меня тупо пронеслось в голове: надо бы вызвать врача. Но в номере не было телефона, а мне было так плохо, что сил уже не было: я со стоном упал на кровать. В таком состоянии я находился несколько дней. Маль­чик-посыльный каждый день приносил мне в номер апельси­новый сок, молоко и аспирин.

Я едва пришел в себя как раз ко дню отлета назад в Англию, в Саутгемптон, был еще очень слабым и передвигался с трудом. В Саутгемптоне я пересел на поезд, чтобы доехать до Лондона. В поезде я плюхнулся на сиденье и, как привадился, согнувшись, к спинке, так и ехал всю дорогу. А ехал я долго. Поменять положение у меня просто не было сил. К концу пути ноги свело судорогой. У меня было единственное желание: что­бы эта бесконечная поездка наконец закончилась.

В конце концов, я добрался до дома своей тети, полнос­тью опустошенный эмоционально и физически. Как мешок картошки, я безжизненно рухнул на стул; снял ботинки. И вот тут наступил, наверное, самый жуткий момент в моей жизни. Наклонившись, я снял носки, и мне стало совершенно очевид­но: моя левая нога ничего не чувствует.

Смертельный страх сжал мой желудок сильнее, чем рвот­ные спазмы. Неужели это все-таки случилось со мной после се­ми лет работы с больными проказой? Теперь я сам стал больным? Стараясь держать себя в руках, я встал, нашел длинную булавку и снова сел. Булавкой я уколол себя в лодыжку. Боли не почувствовал. Я воткнул булавку глубже — мне очень хотелось, чтобы сработал условный рефлекс на боль. Но его не было. Лишь кровь просочилась из пораненной кожи. Я содрогнулся при мысли о том, что боль уже никогда не вернется ко мне, и молча закрыл лицо руками.

Семь лет я вместе с бригадой врачей сражался против ве­ковой традиции, чтобы дать свободу больным проказой. Изо всех сил мы старались побороть страх — мы сорвали страшнуюколючую проволоку, окружавшую поселок для больных прока­зой в Веллоре.

Я убедил весь персонал, что эта болезнь — наименее заразная из всех инфекционных болезней, передаваемых от человека человеку. Я объяснял, что соответствующая гигиена прак­тически гарантирует, что врачи не заразятся. И вот теперь я, их руководитель — прокаженный. Это отвратительное слово, на употребление которого я наложил запрет, вдруг выросло передо мной, как чудовище, обнажив свою жуткую сущность. Как убе­дительно я доказывал своим пациентам, что они должны сте­реть это клеймо прошлого и собственными руками сотворить для себя новую жизнь, преодолев предрассудки общества!

Мой разум помутился. Мне надо будет обязательно изо­лироваться от семьи: дети пациентов — самая большая группа риска. Возможно, я смогу остаться в Англии. Но что, если ка­ким-то образом просочатся слухи о моем заболевании? Я уже представил себе заголовки в газетах. А что же будет с моими па­циентами? Кто же теперь рискнет лечить больных проказой, ес­ли сам в любой момент сможет оказаться отверженным?

Всю ночь я пролежал на кровати, не раздеваясь, сняв только ботинки и носки. Мое тело покрылось испариной, мне было тяжело дышать — я испытывал сильное моральное напря­жение. В мозгу, как кадры кинофильма, проносились один за другим сюжеты о том, чего я теперь лишился, заболев прока­зой. Хотя я знал, что сульфаниламидные препараты, скорее всего, очень быстро остановят распространение болезни, я не мог не думать о том, как проказа исказит мое лицо, ноги, паль­цы. Руки были для меня орудием труда. Как же я буду водить скальпелем по живым человеческим органам, если кончики моих пальцев не будут контролировать силу нажатия и чувство­вать ответное давление? Моей карьере хирурга скоро придет конец.

Сколько всего красивого уйдет из моей жизни. В выход­ные дни я больше всего любил копаться в саду. Я обожал раз­рыхлять землю тяпкой, а потом нагибаться и разминать комоч­ки земли руками. Перебирая землю пальцами, я испытывал массу ощущений. Я различал на ощупь жесткие камешки, влажную от росы траву; мог, не глядя, определить влажность почвы, количество присутствующей глины. Теперь, вероятнее всего, я буду лишен этих ощущений.

Я больше никогда не получу удовольствие от прикосно­вения к мягкой шерсти, когда буду гладить любимую собаку; не испытаю щекотки, когда возьму в руки майского жука; не почувствую трепетного волнения, прикоснувшись к пушисто­му кокону гусеницы, в котором зарождается новая жизнь. Прикосновение к перьям птицы, лягушке, цветам, шерсти животного — эти осязательные ощущения наполняли всю мою жизнь. Из-за того, что я работал с людьми, больными проказой и поэтому лишенными большинства осязательных ощущений, я дорожил ими гораздо сильнее, чем другие.

Забрезжил рассвет. Я встал с кровати, совершенно не от­дохнувший. Меня переполняло отчаяние. Я подошел к зеркалу, постоял около него, собираясь с духом. Потом снова взял бу­лавку, чтобы определить границы пораженной области. Сделав глубокий вдох, я воткнул булавку в ногу — и громко вскрикнул. Никогда мне не доводилось испытывать такого восхитительно­го чувства — чувства, которое испытывает живое тело, пронзен­ное болью, как ударом тока. Я упал на колени в порыве благо­дарности Богу.

Потом я громко рассмеялся и замотал головой, осознав, каким же глупым был ночью. Совершенно очевидно: я пре­красно чувствую боль. Когда я ехал в поезде, то был очень сла­бым — мне трудно было даже сделать лишнее движение, поэто­му я сидел в одном и том же неудобном положении долгое вре­мя. И ноги просто онемели. Очень усталого и разбитого, меня охватили страшные подозрения, которые и переросли в лож­ные выводы. Проказы не было, была просто усталость от долгой утомительной поездки.

 

ти мрачные чувства, о которых в течение многих лет я не решался никому рассказать, преподали мне хороший урок на тему, что такое боль и что такое чувствительность. После этого случая я постоянно старался осязательно ощутить, т. е. почувствовать на ощупь сотни предметов окружающей обста­новки. Деревья, цветы, животные, ткань, скульптура, карти­ны, — я хотел потрогать все. Меня охватила какая-то особая непреодолимая жажда все щупать и щупать голодными на ощущения пальцами.

Кожа существует не просто для того, чтобы придать телу внешний вид. Это еще и полный жизни, деятельный источник непрерывно поступающей информации об окружающей среде. Большая часть наших органов — уши, глаза, нос — ограничена небольшой территорией. А вот кожа, похожая на тонкое раска­танное тесто для пирога, состоит из полумиллиона крошечных передающих устройств — они постоянно звонят все вместе, как маленькие телефончики, чтобы сообщить нашему мозгу важ­ные новости.

Только представьте себе, какое разнообразие информа­ции кожа беспрерывно передает нам: ветер, пыль, паразиты, перепад давления, изменение температуры, перемена влажно­сти, свет, радиация. Кожа довольно прочна, чтобы выдержать трение при ходьбе по асфальту, и в то же время достаточно нежна, чтобы босые пальцы ног почувствовали легкое дунове­ние ветерка. Слово «прикосновение» имеет огромное количе­ство значений. Я смотрел его во многих словарях, включая большой Оксфордский словарь, — и везде у этого слова гораз­до больше значений, чем у других слов. Едва ли можно пред­ставить себе человеческую деятельность — будь то спорт, му­зыка, искусство, кулинария, физический труд, секс, — где бы так много не было связано с прикосновениями. (Может быть, только осуществление умственных математических расчетов?)

Осязание — это одно из чувств, которое работает всегда, даже когда мы спим. Это чувство еще и укрепляет нас эмоцио­нально. На минутку представьте себе, что вы испытываете, ког­да вас обнимает любимый человек, когда вам делают расслаб­ляющий массаж, когда вы прижимаете к груди ребенка, когда стоите под теплым душем. Почитайте наблюдения Хелен Кел­лер, с отличием окончившей Рэдклифский университет, автора 12 книг, — и вы узнаете, что способно дать мозгу одно лишь осязание.

И хотя ученые расходятся во мнении, что такое осязание и как оно осуществляется, но они могут точно определять — насколько четко и слаженно протекает этот процесс. Легкий щел­чок ногтем может сообщить мне, до чего я дотронулся: до бума­ги, ткани, дерева, пластмассы или металла. Здоровая человече­ская рука способна различить на ощупь стеклянный стакан: ровные у него края или граненые, даже если грани составляют всего 0,01 мм. Человек, работающий в текстильной промыш­ленности, может легко определить на ощупь мешковину грубо­го плетения. Это для него не составляет никакого труда. Но он также может с завязанными глазами отличить сатин от шелка. А если он потрет в руках синтетическую ткань, то даже почувству­ет, что в ее составе нейлона добавлено на 5 процентов больше.

А эти никчемные волоски, торчащие как попало на на­шем теле, в действительности служат своеобразными рычага­ми, увеличивающими осязательные ощущения. Мы можем чувствовать давление величиной в 0,028 грамма кончиком во­лоска длиной в 1 см[V].

 

войство кожи — давать информацию о мире, и она подска­зывает мне еще одну важную обязанность «передового от­ряда» Тела Христова, который должен бдительно наблюдать за людьми, вступающими в контакт с церковью. Начинающих ду-шепопечителей, жаждущих помогать людям, всегда предупреж­дают: «Сначала научитесь слушать. Ваш мудрый совет окажется бесполезным, если вы прежде не выслушаете человека». Кожа тоже помогает слушать. Тысячи чувствительных клеток снабжают нас информацией. С этого первичного контакта начинается любовь.

Стоит измениться давлению воздуха, текстуре ткани, тем­пературе, как кожные рецепторы посылают сигналы мозгу. Так и христианская церковь, которая, по словам Иисуса, «в миру, но не от мира сего», улавливает постоянный поток сигналов, преобразующихся в информацию о жизни общества и о его нуждах. Вселенское Христово Тело огромно. Ежесекундно его рецепторы несут ему информацию о том, что происходит в тру­щобах Гарлема, перуанских джунглях, на Шри Ланке, на про­сторах России и в пустынях Аравии.

В Теле Христовом есть члены, обязанность которых -следить за изменением нужд мира. Например, в наши дни мис­сионеры начинают больше внимания обращать на физические и материальные нужды людей — не только на нужды духовные.

На рассвете миссионерского движения появилось немало людей, которые были слепы к новой обстановке. Они не видели красоты и преимуществ тех народов, которым проповедовали. Из гологрудых негритянок и бьющих в там-тамы негров они пытались вылепить европейцев, замотав их в неудобные и не­подходящие для того климата одежды, обучив их любимым гимнам Мартина Лютера.

Божья любовь как бы «снисходила» до этих людей в виде горькой пилюли, придуманной на другом конце земли. Но выс­шая и действенная любовь всегда начинается с тихого слуша­ния, с первичного узнавания.

 

з всех наших чувств осязание дает наиболее надежную ин­формацию. Ребенок начинает познавать мир с прикосно­вения. Дайте ему игрушку — и он будет трогать ее пальчиками, потом потянет в рот, полижет… Для него слух и зрение — вто­ричны. Лишь позже он поймет ценность взгляда. Но даже мы, взрослые, порой больше доверяем прикосновению. «Ощути­мым» свидетельствам легче поверить. Фома сомневался в рас­сказах о воскресении Христа. Он говорил: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20:25).

Ребенок трогает атрибуты фокусника, чтобы посмотреть, настоящие ли они. Он не верит своим глазам. Мираж может одурачить взгляд и мозг, но не обманет прикосновение.

Помню один случай. Моей дочери, Мэри, было три года, и она очень боялась грозы. Она понимала, что в доме ей ничего не грозит, но, когда молнии начинали сверкать все ближе к до­му, она подбегала ко мне и, вложив свою ручонку в мою руку, неуверенно спрашивала: «Папочка, ведь нам с тобой не страш­но, да?»

Слова ее говорили, что ей не страшно, но истинные чув­ства выдавала ее трясущаяся от страха рука. Через ее кожу я по­нимал ее состояние.

Мы будем говорить об особых свойствах кожи, которые помогают ей адаптироваться к внешней среде. Но эти ее свой­ства бесполезны, если кожные рецепторы молчат. Сам Бог ре­шил ощутимо присутствовать в мире, в котором Он, подобно людям, мог получать информацию о мире через кожу. Он уста­вал, чувствовал боль и затем умер. Но лучший пример безмолв­ной любви явил Его Сын. Сегодня Он призывает нас стать в миру Его «чуткой» кожей.

 

 

 

16. Податливость

 

 

Никто другой, только ко­роли и принцы должны иметь возможность зара­жаться чесоткой, пото­му что, когда чешешься, испытываешь восхити­тельное наслаждение.

 

Король Яков

 

 

удучи студентом интернатуры в Лондоне, я имел счастливую воз­можность заниматься под руковод­ством доктора Гвинна Уильямса, хи­рурга, придававшего большое значе­ние человеческому аспекту медици­ны. Когда он проходил по плохо ота­пливаемым коридорам больницы, его правая рука, как у Наполеона, была засунута внутрь халата, где всегда находилась бутылочка с горя­чей водой, скрытая от глаз пациен­тов.

«Никогда не доверяйте тому, что пациенты рассказывают вам о своем кишечнике, — наставлял д-р Уильяме своих аспирантов. — Пусть вам все расскажет сам кишечник». Горячая бутылка нужна была ему для того, чтобы рука могла лучше «рас­слышать» то, что ей будет рассказа­но. Он учил нас становиться на коле­ни перед кроватью пациента и класть теплую руку на его оголенный живот. «Если вы будете обследовать больного стоя на ногах, — объяснял он, — вы сможете касаться его живо­та только пальцами. Если же вы

встанете на колени, то ваша ладонь полностью ляжет на живот. И не начинайте сразу же передвигать руку. Пусть она полежит спокойно».

Мы научились различать мгновенное сокращение брюш­ных мышц пациента — его защитный рефлекс. Прикосновение холодной руки заставляет эти мышцы долгое время находиться в сжатом состоянии, а теплая рука успокаивает и расслабляет их. Мы нежно гладили животы пациентов, вызывая тактильное расслабление. Когда мышцы становились мягкими, можно бы­ло различить под ними легкое движение органов, вызываемое даже дыханием.

Доктор Уильяме был прав: не было необходимости зада­вать вопросы. Натренированная рука, осторожно продвигаясь по животу, могла нащупать напряжение, воспаление и даже опухоль — все то, что могли подтвердить более сложные диа­гностические процедуры. Осязание — самый верный способ при обследовании больного.

 

ы назвали осязание «основным» чувством, но такое на- : звание может сбить с толку. В действительности, осязание — это одно из самых сложных чувств.

Каждый квадратный сантиметр поверхности по-своему отвечает на прикосновение. Ученые во главе с Максимилианом фон Фреем составили карту нервных окончаний человеческого тела, очень напоминающую географическую карту мира. Фон Фрей измерил порог чувствительности и дал ему определение. Это минимальный, выраженный в граммах вес, воздействую­щий на человека, при котором человек начинает чувствовать объект, контактирующий с его кожей. Подошва ступни, загру­бевшая от ежедневной нагрузки при ходьбе, не ощущает при­косновений весом менее 250 мг/мм². Тыльная часть предплечья начинает чувствовать прикосновение при давлении в 33 Mт тыльная часть ладони — в 12 мг. Самые чувствительные зоны — это кончики пальцев (3 мг) и кончик языка (2 мг)¹.

Все наши нервы покажутся просто обленившимися, если сравнить их с нервными окончаниями роговой оболочки глаз — прозрачной, бескровной и потому самой уязвимой. Рогови­ца чувствует давление на нее в две десятых доли миллиграмма. Попавшая в глаз ресничка может заставить лучшего футболь­ного нападающего неожиданно прекратить игру — он не смо­жет концентрироваться ни на чем, кроме нее. А точно такая же ресничка на тыльной стороне его руки останется совершенно незамеченной. Поэтому «мудрый» комар, чтобы остаться не­вредимым, сядет вам на плечо, а не на ладошку. И только самое безрассудное насекомое попытается приземлиться на ваши гу­бы.

Распределение осязательных ощущений было задумано не просто так, не на ходу, не за карточным столом («Бог не играет в кости», — сказал Эйнштейн): чувствительность каждо­го квадратного сантиметра запрограммирована в соответствии с функциями данной части тела. Кончики пальцев, язык, губы — это те участки тела, деятельность которых требует наиболь­шей чувствительности.

Ученые составляли свои карты на основании «нормаль­ных» реакций на раздражители. В действительности, осязание постоянно изменяется вместе с окружающими условиями. Кожа адаптируется исключительно легко. Мое предплечье ощущает вес всего в 100 мг. Если мне завязать глаза, я почув­ствую: что-то прикоснулось ко мне. Это ощущение продолжа­ется четыре секунды, затем исчезает. Моя нервная система адаптировалась: я больше не ощущаю давления. Мое тело от­фильтровывает сообщения, поступающие от нервных оконча­ний предплечья. Оно считает, что явной опасности нет, поэтому нет необходимости загружать каналы связи бесполезной ин­формацией о давлении на мою руку. Непроизвольно я теряю ощущение прикосновения — это будет продолжаться до тех пор, пока нагрузка не снимется. Тогда мой мозг примет сигнал об изменении ситуации на моей руке. Если бы система нака­пливала все сигналы о любых прикосновениях ко мне, то я бы Даже не смог носить шерстяной свитер — мое тело постоянно напоминало бы мне о его присутствии, он бы раздражал мою кожу, и я бы не мог сконцентрироваться ни на чем другом.

Я явственно ощущаю процесс адаптации, когда прини­маю горячую ванну. Обычно я наливаю самую горячую воду, ка­кую только могу выдержать, и погружаюсь в нее. Первое ощу­щение: как будто меня обертывают жгучей крапивой. Через де­сять секунд мое тело привыкает; та же самая вода становится приятной и ласкающей. Для себя я провел эксперимент: мое те­ло способно адаптироваться к температуре воды до 45°С, а вы­ше этой температуры телу уже плохо.

ем вызвана такая сложная система восприятия? Может быть, мозг изголодался по ощущениям и желает получать и получать сообщения по замкнутой цепи из внешнего мира? Или чувствительные рецепторы нашего тела аккумулируют информацию просто из любопытства? Конечно, нет. Задача этого сложного устройства — дать возможность частям тела подгото­виться к принятию наиболее правильного решения.

Тщательно продуманный механизм осязания подготавли­вает кожу для адаптации к изменениям на ее поверхности. Бионики используют слово «податливость» для обозначения ответной реакции кожи. Податливость — способность кожи принимать форму любой поверхности, с которой она контактирует, как бы обтекать ее. Это свойство кожа демонстрирует луч­ше, чем любой другой сопоставимый с ней материал. Податливость кожи дает телу возможность свободно переме­щаться в любых пределах, быть готовым к различным измене­ниям окружающих условий и в то же время сохранять целым и невредимым свою защитную оболочку. Кожаная одежда и ко­жаные ботинки ценятся очень высоко (и стоят тоже), потому что они, будучи изготовлены из кожи животных, обладают гиб­костью и эластичностью, а также способны «дышать». Компания «Дюпон» потратила миллионы долларов на разработку корфама — потенциального заменителя кожи, но в конце концов признала свой проект неудачным. Их изобретение не обладало податливостью, присущей коже даже мертвых животных.

Все последние годы я занимался конструированием обуви и приспособлений для ног и рук людей, страдающих проказой и лишившихся осязательных ощущений. За это время я провел сотни часов, изучая анатомию живой кожи. Глубоко под кожей ладони находятся жировые отложения, по внешнему виду и по консистенции напоминающие крахмальный клейстер. Эти жи­ровые прослойки настолько мягкие, почти жидкие, что само­стоятельно не могут сохранить свою форму. Они поддержива­ются вплетенными в них коллагеновыми прожилками. Все это очень похоже на надувные воздушные шары, перехваченные в разных местах веревкой. Коллаген встречается в большом ко­личестве в тех местах, где он особенно необходим, — там, где требуется поддержание формы. На щеках и ягодицах больше жира и меньше коллагена. (К сожалению, с этим знакомы те, кто сражался с двойным подбородком и с лишним весом в об­ласти бедер). Но когда усиливается нагрузка, например, на ла­донь руки, весь имеющийся жир как бы скручивается и утонча­ется, оборачиваясь фиброзной тканью. Все это становится очень похожим на кружева.

Я беру в руку молоток. В ответ на полученную нагрузку каждая группа жировых клеточек изменяет свою форму. Они все растягиваются, но не могут выйти за строго очерченные границы, благодаря располагающимся вокруг них прочным коллагеновым волокнам. В результате образуется легко переме­щающаяся подвижная ткань, которая подгоняет свою форму и точки нагрузки под конкретную форму ручки молотка. Инже­неры не могут скрыть восторга, когда анализируют это уни­кальное свойство. Они не в состоянии создать материал, кото­рый бы так идеально сочетал в себе эластичность с вязкостью, как кожа.

Если бы ткань моей кожи была более твердой, я мог бы раздавить хрустальный бокал и даже не заметить этого. Если бы ткань была более мягкой — рука не смогла бы удержать бокал. Когда моя рука обхватывает какой-то предмет — спелый помидор[VI], лыжную палку, котенка, другую руку, — жир и коллаген сразу же перераспределяются таким образом, что их форма со­ответствует форме обхватываемого предмета. Это распростра­няется на всю зону соприкосновения. Благодаря этому свой­ству, предотвращается скопление точек повышенного давле­ния, перераспределяется нагрузка, обеспечивается надежная поддержка.

В классе на уроках биологии часто можно увидеть скеле­ты частей человеческого тела. Попробуйте взять побрякиваю­щий скелет руки и обернуть его пальцы вокруг молотка. Ручка молотка будет соприкасаться с такой жесткой поверхностью, как кость, всего лишь в четырех точках, которым и предстоит нести основную нагрузку. Без податливой кожи и окружающей ее ткани эти четыре точки, испытывающие очень сильную на­грузку, начнут воспаляться и покрываться язвами после того, как я ударю молотком всего несколько раз. Но благодаря подат­ливости кожи, целиком покрывающей мою руку, кость выдер­жит огромное количество ударов.

Податливость — слово, имеющее специфическое значе­ние для инженеров и очень емкое значение для биологов. Но оно имеет еще и особый духовный смысл. Мне нужен жесткий скелет, чтобы держаться ровно, чтобы сохранять независимость от воздействий окружающего мира. Но, когда я беру что-то в руки, мои кости не должны соприкасаться с этим предметом. Податливые ткани, в которые обернуты мои кости, принимают форму предмета — будь она изогнутой или ровной. Я не требую, чтобы предмет принял форму моей руки, — мои руки адаптиру­ются к предмету, перераспределяя нагрузку соответствующим образом.

Жить по-христиански — это настоящее искусство. И, я думаю, концепция «податливости» помогает нам лучше усвоить его. Каждый день мое тело вступает в контакт с множеством других объектов. И как реагирует на это моя кожа? Что проис­ходит со мной? Я беру квадратный предмет — моя кисть повторяет его форму. Я беру круглый предмет — происходит то же самое. Происходит ли это же с моим естеством? Апостол Павел проводит ту же параллель для нас в 1 Кор. 9:19-22: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобресть: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобресть Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приоб­ресть подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как не­мощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых». Доктор Гарри Ф. Харлоу обожал стоять у клеток с животными в своей лаборатории в Висконсинском университете. Он подолгу наблюдал за детенышами обезьян. От его взгляда не ускользнуло, что малы­шам очень нравятся разложенные на полу тряпичные подстилки. Обезь­янки обращались с ними с какой-то особенной нежностью: брали на ру­ки, обнимали, укачивали на руках, как дети укачивают плюшевого мед­вежонка. В результате наблюдений было установлено: те обезьянки, ко­торые росли в клетках с мягкими подстилками, становились более крепкими и здоровыми, чем те, ко­торые росли на голом сетчатом полу. Неужели основополагающим факто­ром было наличие ткани — нежной и приятной на ощупь?

 

 

 

17. Прикосновение

 

В период правления в Уганде Иди Амина, уста­новившего кровавый ре­жим, группа американ­ских миссионеров послала туда письмо на имя епи­скопа. В письме спраши­валось: «Чем мы можем помочь вашему народу? Что вам прислать?» Вскоре пришел ответ: «Не надо присылать нам еду, не надо присылать ле­карства. Пришлите 250 пасторских воротнич­ков». Далее шло объясне­ние: «Возможно, наша просьба покажется вам странной. Вы — люди За­пада, и ваши взгляды силь­но отличаются от наших. Но постарайтесь понять: когда наших людей сгоня­ют в толпы и расстрели­вают, они должны иметь возможность выделить в этой толпе своих священ­ников».

 

Пол Сибэри

 

 

октор Харлоу смастерил из Махровой ткани оригинальную ис­кусственную маму. Сзади приделал к ней лампу подогрева, чтобы она бы­ла теплой. Спереди к «маме» прикре­пили резиновые трубки с сосками, откуда детеныши могли сосать молочко. Новорожденные обезьянки приняли ее с большой ра­достью. А почему бы и нет? Она всегда была рядом с малыша­ми: кормила, согревала и в то же время, в отличие от настоящей мамы, никогда не сердилась на них, не шлепала и всегда была под рукой.

Убедившись, что можно вырастить детей с помощью не­живой суррогатной матери, доктор Харлоу стал исследовать степень важности осязательных или тактильных характери­стик, присущих матери. Он проделал такой эксперимент: поме­стил в большую клетку мягкую махровую куклу-маму и еще од­ну искусственную «маму», сделанную из грубой проволочной сетки. Потом принес и положил туда восемь обезьяньих дети­шек. Когда пришло время кормления, ассистенты доктора рас­пределили детей между двумя мамами — четырех одной и четы­рех другой. Каждый детеныш мог получить молочко только у той мамы, к которой был распределен.

Результат не заставил себя ждать: все восемь малышей проводили все свое время бодрствования (шестнадцать — во­семнадцать часов в день) около махровой куклы. Они прижи­мались к ней, обнимали и поглаживали ее, лазили по ней. Те де­теныши, которым было положено питаться у проволочной ку­клы, ходили туда только за едой. А потом быстро возвращались к махровой «маме», которая была такой приятной и нежной на ощупь. Когда малыши пугались чего-то, они сразу же крепко прижимались к махровой кукле или залезали на нее, ища успо­коения, — все восемь детенышей.

Доктор Харлоу пришел к выводу: «Мы не удивились, об­наружив, что приятное осязательное ощущение составляет основу привязанности и любви. Но мы не ожидали, что это ощущение имеет такое большое значение для детенышей -большее, чем кормление. Это несоответствие настолько вели­ко, что мы считаем возможным предположить: основная функ­ция ухода за новорожденными — обеспечение как можно более частого непосредственного осязательного контакта между ма­лышом и матерью. Другими словами, для нормального разви­тия грудному ребенку недостаточно одного молока»¹.

 

нтрополог Эшли Монтэгю описывает подобные и многие другие эксперименты в своей оригинальной, увлекатель­ной книге «Прикосновение». Он делает вывод: близкий физи­ческий контакт матери и детеныша просто необходим для нор­мального развития животного.

В отличие от человека, все остальные млекопитающие посвящают огромное количество времени тому, что вылизыва­ют своих малышей. Часто те новорожденные, которых не выли­зывают родители, умирают. Причина этого заключается в том, что сами они не могут удалять собственные отходы. Но это лишь одна из причин. Доктор Монтэгю пришел к выводу: вы­лизывание детенышей одинаково важно как для поддержания чистоты, так и для тактильной стимуляции.

Те, у кого есть домашние животные, знают: и маленькие, и взрослые животные любят, когда их гладят. Любят они и сами себя гладить. Кот выгибается, выворачивает голову и нежно, старательно вылизывает себе бока и спинку. Собака ложится на ковер и поднимает лапки кверху: она ждет, чтобы ей погладили животик. Обезьяна тщательнейшим образом очищает и выче­сывает шерсть своих сородичей.

Монтэгю считает, что даже человеческие зародыши, нахо­дящиеся в утробе матери, нуждаются в большом количестве тактильных стимуляций, чтобы стать физически крепче. Это необходимо для облегчения прохождения через родовые пути, которое у человека является самым длительным и самым на­пряженным. Эти четырнадцать часов родовой деятельности, кстати, так хорошо описанной матерями и никак не описанной новорожденными, — очень важный стимул для окончательного созревания некоторых органов и систем организма ребенка. Может быть, этим и объясняется тот факт, что дети, появивши­еся на свет с помощью кесарева сечения, имеют более высокий Уровень смертности и больший процент заболеваемости?²

Хотя роль тактильной стимуляции во время родов остает­ся спорной, необходимость осязательного контакта после рож­дения ребенка была ярко продемонстрирована драматическим, Даже трагическим способом. В конце двадцатых годов уровень смертности новорожденных в некоторых приютах для подки­дышей в Америке достиг 100 процентов. В те годы доктор Фриц Тэлбот из Бостона оказался в Германии и познакомился там с концепцией «о нежном и заботливом уходе», которая, казалось бы, не имела никакого отношения к науке. При посещении дет­ской больницы в Дюссельдорфе он обратил внимание на то, что одна пожилая женщина постоянно ходит по коридорам боль­ницы с больным, слабеньким ребенком на руках. Сопровожда­ющий врач сказал: «Это бабушка Анна. Когда мы сделаем боль­ному ребенку все что положено с медицинской точки зрения, а он все равно не выздоравливает, — мы зовем бабушку Анну, и она выхаживает малыша».

Когда Тэлбот предложил эту оригинальную идею админи­страции американских лечебных заведений, то его просто под­няли на смех. Руководство не принимало в расчет такое архаич­ное представление, что простое прикосновение может обеспе­чить выздоровление больного ребенка. Но очень скоро неумо­лимые цифры статистики убедили их. Первыми стали реализо­вывать новую идею в Беллевейской больнице в Нью-Йорке. Там было введено правило: каждого ребенка надо обязательно брать и какое-то время носить на руках, а также нежно гладить по головке несколько раз в день. Вскоре уровень смертности новорожденных снизился там с 35 до 10 процентов.

Несмотря на подобные открытия, и сейчас еще многие рассматривают осязательный контакт как неотъемлемую часть более важных процедур — кормления и купания. Очень редко к прикосновениям относятся, как к чему-то необходи­мому для полноценного развития ребенка. Представители ев­рейской нации придают большое значение осязательным ощущениям, так же как и латиноамериканцы. А вот англича­не, американцы и немцы не считают прикосновения настоль­ко важными. Другими словами: чем выше социальный уро­вень, тем меньше родители дотрагиваются до своих детей. Мне кажется, в Америке уже дошли до крайности: матери совершенно не носят своих новорожденных малышей на руках, а постоянно возят их в пластиковых колясках, а отцы прикасаются к ребенку, в среднем, в течение тридцати секунд в день.

В случаях с тяжело больными детьми, например страдаю­щими аутизмом, только постоянное и настойчивое прикосно­вение может дать надежду на излечение. Ребенок, больной аутизмом, нуждается в том, чтобы его гладили и массировали практически постоянно. Только так можно вывести его из со­стояния тяжелейшей депрессии.

Монтэгю на основании своих исследований приходит к выводу: кожа — самый важный из всех органов чувств, важнее, чем глаза или уши. Кожа не только передает нам информацию о внешнем мире, но еще и пробуждает сильнейшие чувства. Лю­бят ли меня, радуются ли мне? Безопасен или враждебен мне этот мир? Кожа автоматически впитывает все эти понятия и ощущения, получаемые извне.

Слова, обозначающие прикосновения, образуют в нашем языке выражения, с помощью которых мы передаем свое отно­шение к окружающим. Мы можем «гладить кого-то против шерсти» или «погладить кого-то по головке». Доверчивых, доб­рых людей мы называем «мягкими», а с капризными и несго­ворчивыми можно обращаться только осторожно, дипломатич­но, лишь «в лайковых перчатках». Мы все делимся на «толсто­кожих» и «тонкокожих», мы стараемся не оказаться «в чужой шкуре». Мы ведем себя тактично или бестактно — производные от слова «тактильный», что значит «осязательный».

Интимные сексуальные отношения — самое сильное ося­зательное ощущение нашей кожи. Наши прикосновения друг к Другу настолько пылкие, что два организма на какое-то время становятся одним. На Западе, где культура ориентирована на зрительные восприятия, слышны призывы к тому, чтобы во время секса (который часто ошибочно принимается за любовь) был максимальный кожный контакт.

С годами мы начинаем понимать: такие важные эмоции как любовь должны выражаться естественными способами. Кожа сама предлагает их нам. Именно кожа — наш главный ор­ган общения с другими людьми. Клетки кожи предлагают прямой путь в неиссякающий эмоциями сосуд, который мы мета­форически называем «человеческим сердцем».

Но прикосновение может вызывать и неприязнь. Мы ри­скуем испытать холодное сопротивление раздраженного чем-то супруга или недовольство ребенка, равнодушно пожимающего плечами, что означает: «Оставь меня в покое!» Но оно может также внезапно пронзить электризующим чувством взаимной любви, когда вы испытываете симбиоз ощущений. Это случает­ся, когда одновременно ты прикасаешься к любимому человеку и он прикасается к тебе. Поцелуи или пощечина — и то и другое — формы прикосновения и одновременно общения.

 

ожа Тела Христова тоже является органом общения с ми­ом: через него мы являем миру любовь.

Я вспоминаю, как вел Себя Иисус, пребывая в земном те­ле. Он протягивал руку, чтобы прикоснуться к глазам слепого, коже прокаженного, ноге увечного. В толпе к Нему прижалась женщина, чтобы впитать исцеляющую силу, которая, как она верила, в Нем крылась. Он почувствовал истечение Своей энергии, остановился в шумной толпе и спросил: «Кто прикос­нулся ко Мне?» Его прикосновение источало силу.

Я порой думал: почему Иисус так часто прикасался к ис­целяемым? Многие из них были обезображены болезнью — грязные, дурно пахнущие люди. Он обладал такой силой, что мог бы легко исцелять взмахом какого-нибудь волшебного жез­ла. Кстати говоря, волшебным жезлом можно было бы прикос­нуться к гораздо большему количеству людей. И вообще можно было бы разделить больных на группы — отдельно положить паралитиков, отдельно — горячечных, отдельно — прокажен­ных, — а потом взмахом руки в их сторону исцелять всю группу целиком, т.е. всех скопом. Но Он этого не делал. Иисус пришел на землю не для того, чтобы объявить крестовый поход против болезней. (Если бы было иначе, то почему осталось столько больных в мире и почему Он велел ученикам молчать об исце­лениях?) Нет, Он пришел, чтобы служить людям, и больным В том числе. Он хотел, чтобы все эти люди, один за другим, почувствовали Его любовь, Его тепло, Его близость к ним. Иисус знал, что не может явить Свою любовь толпе — любовь переда­ется через прикосновение.

В 7-й главе я говорил, что нам, Телу Христову, нужно по­могать всему Телу — помогать едой и медикаментами, которые мы посылаем в разные страны. Я побывал на передовой — ви­дел, какую пользу приносит гуманитарная помощь. И я твердо верю: подобную любовь лучше выражать лично, через прикос­новение. Чем больше мы отдаляемся от нуждающихся, тем дальше мы отходим от того идеала служителя, который оставил нам Иисус.

В Индии, когда мне встречался трудный случай и я назна­чал лекарство, родственники пациента шли в аптеку, покупали лекарство, а потом часто несли ко мне: просили, чтобы я сам дал его больному, потому что у меня «добрая рука». Они верили, что лекарство лучше помогает больному, если его дает рука вра­ча.

 

живу на территории единственного в Соединенных Штатах лепрозория. У Карвилля очень интересная история. Боль­ница была создана после гражданской войны, когда представи­тельницы ордена католических монахинь «Дочери милосер­дия» выразили желание ухаживать именно за больными прока­зой. Никто из местных жителей не хотел, чтобы рядом с ними открывали лепрозорий. Поэтому все было сделано тайно: на бе­регу Миссисипи купили заболоченный участок земли, якобы, чтобы организовать ферму для разведения страусов. Первые па­циенты были доставлены туда нелегально глубокой ночью. Их привезли на баржах для перевозки угля, накрытых окрашенным в черный цвет брезентом.

Но, конечно же, слух о том, что здесь будет больница для прокаженных, быстро облетел округу — тогда строители броси­ли все и ушли. Для людей слово «проказа» означало что-то жут­кое и страшное, и никто не хотел рисковать своей жизнью. И лишь монахини были полны решимости. Под руководством своей смелой и отважной настоятельницы они взяли в руки мотыги и лопаты и стали рыть рвы и канавы — надо было прежде всего осушить болотистую почву. Не имея никакого опыта в строительстве, сестры в длинных накрахмаленных рясах выко­пали котлован под фундамент и возвели стены. И потом они не брезговали ухаживать за пациентами, прибывшими к ним под покровом ночи.

Теперь, спустя почти столетие, я лечу пациентов с диагно­зом «проказа» в этой самой больнице. Для многих из них, к че­му бы они ни прикасались — к мебели, ткани, траве, асфальту, — ощущение всегда одно и то же. Если они дотрагиваются до чайника с кипятком, они не чувствуют, что им горячо. Им все равно: что горячо, что холодно, а я потом лечу их обожженные руки. Я ненавижу проказу. Тем больным, которым не оказыва­ется лечение, болезнь постепенно калечит руки и ноги, для них наступает самое худшее: они теряют способность чувствовать прикосновение. Многие не чувствуют, когда до них кто-то до­тронется или погладит по руке. Из-за невежества и суеверий больные люди лишаются социального общения: с ними больше не встречаются ни друзья, ни коллеги, ни соседи. Проказа — за­болевание, приводящее к полному одиночеству.

В Карвилле стало возможным лечить пациентов и прово­дить постоянные научные исследования благодаря усилиям христианской церкви, особенно Миссии помощи больным проказой, точнее, одному из ее отделений — Американской миссии помощи больным проказой. Я часто удивлялся, почему для проказы создана своя миссия: я никогда не слышал о «Миссии помощи больным малярией» или «Миссии помощи больным холерой». Я думаю дело тут вот в чем: именно больные проказой больше всех нуждаются в человеческом участии. И участие это необычно — оно связано с риском. Христианская! любовь к ближнему как раз и отвечает таким требованиям.

Бригады врачей в больнице для страдающих проказой в Веллоре (Индия) делали все, чтобы спасти своих пациентов. Врачи терпеливо лечили мокнущие язвы, скрупулезно восста­навливали ноги и руки, делая пересадку кожи и пластические операции. Они осуществляли хирургическую трансплантации новых бровей взамен уже отсутствующих; восстанавливали без­действующие веки; нередко даже возвращали людям зрение. Они учили пациентов, что нужно делать в восстановительный период. Они давали им новую жизнь.

Но самое большое, что только можно подарить больному проказой, — это прикосновение. Мы не морщились при виде больных, как другие. Мы протягивали им свои руки, мы люби­ли их всей своей кожей — наша кожа дарила им свою любовь.

18. Любовь

 

Христианство — это не статистический отчет о жизни.

 

Мальколм Маггеридж

 

 

ростая женщина, известная под именем Мать Тереза, стала лау­реатом Нобелевской премии за вклад в дело мира. Она удостоилась этой высокой награды за свою бла­готворительную деятельность в Калькутте. Там она помогала людям, принадлежащим к самому низшему в Индии сословию. Она не могла спасти все население Индии, поэто­му решила помочь самым нуждаю­щимся — обреченным на умирание. Найти их можно было повсюду: в выгребных ямах и на мусорных свал­ках Калькутты, откуда они и достав­лялись в благотворительную больни­цу усилиями Матери Терезы. В этой больнице они были окружены забо­той и любовью. Улыбающиеся жен­щины смазывали их раны, смывали налипшую слоями грязь, одевали в чистое белье. И эти несчастные, ослабевшие настолько, что даже бы­ли не в силах произнести слово, ^лишь смотрели широко открытыми глазами на никогда ранее невидан­ные проявления любви, такие запо­здалые в их жизни. Может, они уже умерли и попали на небеса? Что означает такая неожиданная и бескорыстная забота? Почему их так ласково кормят из ложеч­ки теплым, вкусным супом?

Корреспондент в студии Нью-Йоркского телевидения — элегантный щеголь в костюме-тройке, постоянно поглядываю­щий за подсказками на стоящий за камерой телесуфлер, — рас­положился напротив Матери Терезы, задавая ей стандартный набор вопросов. Бросалось в глаза, что он очень гордился свои­ми вопросами. Ну зачем же она, в самом деле, тратит средства на людей, у которых все равно нет надежды на спасение? Не лучше ли потратить эти и без того ограниченные средства на людей, которых еще можно спасти? Какими же успехами может похвастаться ее больница, если все пациенты рано или поздно умирают? Мать Тереза смотрела на него молча, слушала вопро­сы и пыталась проникнуть сквозь внешнюю оболочку в его ду­шу, чтобы понять, что он за человек. У нее не нашлось ответов: понятных таким беззаботно щебечущим, как он. Поэтому он тихо сказала: «Всю жизнь с этими людьми обращались, как собаками. Самое страшное их заболевание — ощущение того, что они никому не нужны. Разве у них нет права умереть подобно ангелам?»

 

альколма Маггериджа, написавшего книгу о Матери Те­резе, тоже очень мучили подобные вопросы. Он был в Калькутте, своими глазами видел всю эту жуткую бедность и грязь и, когда вернулся в Англию, страстно и возмущенно описал это. Но, как заметил он сам: разница между ним и Матерью Терезой состояла в том, что он вернулся в Англию… а она оста­лась в Калькутте. Надо признать, что по статистическим данным она добилась небольшого результата: вырвала из жуткой клоаки нужды и лишений всего нескольких несчастных. Свою книгу он заканчивает выводом: «Но ведь христианство — статистический отчет о жизни».

И это действительно так. Это не статистический отчет жизни. Когда пастух в поле, пересчитал своих овец и увидел, что их девяносто девять вместо ста, он кинулся на поиски пропавшей овечки и долго, запыхавшись, с бешено бьющимся сердцем бегал и искал ее. А когда нашел, положил на плечи и принес в стадо (Лк. 15:4-7). И случай, когда хозяин заплатил одинаково всем своим работникам: и тем, которые работали целый день, и тем, которые работали всего один час (Мф. 20:1-16), — не статистический отчет о жизни.

Христианская любовь к ближнему, милосердие, бескоры­стие — это не статистические понятия. Восприятие кожей — сильнее, чем восприятие глазом или ухом. Оно дает четкое представление о потребности другого человека и инстинктивно помогает отзываться на эту потребность.

Я не верю, что миссионерская работа обязательно станет эффективнее, если будет более специализированной, но безли­кой. Технологические усовершенствования, конечно, необхо­димы везде и в христианских медицинских центрах, в частно­сти. Но я сам видел в Индии хорошие христианские медицин­ские заведения, которые постепенно теряли свою изначальную сущность. Они принимали официальный статус, обрастали но­выми зданиями и раздували свой штат. «Качество» их лечения улучшалось — но и стоимость возрастала. Чтобы окупить свои затраты, они приобретали дорогое современное оборудование, рекламируя которое, могли привлечь богатых пациентов. А тем временем бедные, обделенные здоровьем люди уже не в состоя­нии были заплатить за лечение в миссионерской больнице. Они вынуждены были обращаться за помощью в государствен­ные клиники.

Мне вспоминается тот вклад, который, в отличие от по­добных миссий, внесли мои родители. Они поехали в Индию проповедовать Евангелие. Прожив там год, они научились по­нимать потребности простых людей и стали заниматься меди­цинской, сельскохозяйственной, образовательной, евангель­ской, а также переводческой деятельностью. Осознание ими нужд других людей (податливость) и определило ту форму, ко­торую приняла их любовь.

Мои мама и папа проработали семь лет, прежде чем смог­ли обратить кого-нибудь в христианство. Но первые обращенные в христианство люди — прямой результат их исцеляющей любви. Очень часто деревенские жители оставляли больных родственников на пороге нашего дома, и мои родители лечили и выхаживали их. Однажды, когда индусский священник уми­рал от осложнений после гриппа, он прислал свою слабенькую, болезненную девятимесячную дочку моим родителям на воспи­тание. Никто из его окружения не ухаживал за больным ребен­ком — девочка лежала и умирала. Мои родители взяли ее, выхо­дили, а потом удочерили. Я приобрел сводную сестру, Руфь, а родители завоевали доверие людей. Односельчане были так тронуты этим примером христианской любви, что вскоре сами приняли любовь Христа.

Много лет спустя, когда моей маме, «бабуле Брэнд», бы­ло восемьдесят пять лет, уже много позже смерти отца, она по­могла сделать открытие в области медицины. Часто ей как вра­чу приходилось сталкиваться с тяжелыми гнойными абсцесса­ми, поражающими кожу на ногах жителей горных деревень. Она лечила их: вскрывала воспаленное место, удаляла из раны гной и извлекала тонкого червячка — источника воспаления. Такой червячок называется «ришта». Маму очень беспокоило огромное количество подобных заболеваний. Она стала искать причину и обнаружила: будучи личинкой, этот червяк-ришта какую-то часть своего жизненного цикла живет в воде. Если бы можно было нарушить этот цикл, то появилась бы возмож­ность уничтожить и самого червя. Мама приступила к поискам решения этой проблемы. А пока, познакомившись поближе с образом жизни горцев, она пришла к выводу: люди заражают­ся, когда берут воду из родников и вступают в нее босыми но­гами. Тогда она верхом на лошади объездила все окрестные де­ревни, убеждая людей построить каменные мостки для подхо­да к родникам. За десятилетия своей христианской деятельно­сти она снискала любовь и доверие этих людей. Поэтому люди послушались ее. Через несколько лет эта пожилая женщина собственноручно истребила всех червей-ришт и, соответствен­но, вызываемое ими заболевание в окрестностях двух горных хребтов.

 

моей жены была похожая ситуация с заболеванием глаз у детей. Каждый раз, когда она сталкивалась с этим заболева­нием, я догадывался об этом в тот же вечер по выражению отча­яния на ее лице. Я только сочувственно смотрел на нее и вопро­сительно произносил одно слово «Кератомия?» Она утверди­тельно кивала головой.

Эта болезнь возникает из-за недостатка витамина А и бел­ка у детей от года до двух лет. Пока ребенка кормили грудью, он получал все необходимое. Но это продолжалось до тех пор, по­ка на свет не появлялся его младший братик или сестричка, и тогда грудное молоко доставалось уже младшему. Однообраз­ное питание, основу которого составлял рис, не обеспечивало детский организм необходимыми витаминами, поэтому орга­низм малышей подвергался инфекции. Она не заставляла себя долго ждать и поражала глаза ребенка. У ребенка развивался конъюнктивит. Это инфекционное заболевание очень легко поддается лечению у нормально питающихся детей. Но у полу­чающего неполноценное питание ребенка конъюнктивит все больше и больше разъедает глаза. Глядя на такой глаз, мы виде­ли лишь желеобразную, влажную, размягченную массу, как будто под воздействием какого-то невидимого горячего луча все составные части глаза расплавились. Осмотр даже одного такого ребенка, испуганно отворачивающегося от света, всегда выводил Маргарет из состояния душевного равновесия, — и уже не имело значения, сколько успешных операций провела она в этот день.

Маргарет начала бить во все колокола. Она писала в раз­личные медицинские институты и просила помощи. Ученые одного из институтов занялись этой проблемой. Вот что они об­наружили: обычная зеленая трава, в изобилии растущая в той местности, где жили дети с инфекционным заболеванием глаз, содержит очень высокую концентрацию витамина А. Они также обнаружили, что арахис, урожай которого жители собирали каждый год для изготовления растительного масла, содержал необходимый детям белок. После того как из арахиса отжима­лось масло, жители обычно отдавали отжимки на корм свиньям.

Теперь надо было растолковать людям о необходимости кормления детей травой и арахисом. Маргарет и приехавшие ей на помощь медсестры начали проводить разъяснительную ра­боту. Вскоре матери маленьких детишек возбужденно расска­зывали своим соседкам о том, что простая трава и арахис могут предотвратить слепоту у ребенка. Эта новость распространя­лась по округе с огромной скоростью. Через некоторое время дети уже забыли об этом жутком заболевании.

Конечно же, эти два примера являются исключением. В основном миссионерская деятельность состоит из изнури­тельного труда и мало заметного результата. Но обе эти жен­щины продемонстрировали ощутимые результаты христиан­ской любви. Правительственные банки данных, оснащенные современным оборудованием больницы, специалисты сель­ского хозяйства имели все необходимое, чтобы победить кератомию и червя-ришту. Но они были лишены доверия местных жителей. Движущей силой медицинских открытий стали не они, а те труженики, которые постоянно «держали руку на пульсе» страданий простого народа и которые очень много по­трудились, чтобы заслужить доверие и уважение людей свои­ми делами.

Китайская пословица говорит: «Ничто не может загла­дить обиду от подарка, кроме любви человека, который его де­лает». Если я подойду к бедняку, суну ему в руку десятидолларо­вую бумажку и уйду прочь, — я сильно оскорблю этого челове­ка. Мой поступок означает: «Ты не в состоянии позаботиться о себе — вот тебе подарок». Но если я приму участие в его жизни, узнаю его нужды, пойду по жизни рядом с ним, поделюсь с ним тем, что имею, — тогда я не обижу его.

Могу себе представить, какой был бы результат, если бы «бабуля Брэнд» разбрасывала с самолета листовки, призываю­щие построить каменные мостки у источников воды.

 

аждую неделю мой почтовый ящик переполнен письмами от христианских организаций, занимающихся благотворив тельной деятельностью: кормят голодных, одевают нагих, посещают заключенных, лечат больных. В письмах они рассказыва­ют, в каких ужасающих условиях живет мир, и просят у меня де­нег на то, чтобы облегчить страдания мира. Очень часто я жерт­вую деньги, потому что сам жил и работал среди страдальцев мира сего. Я знаю, что большая часть этих организаций излива­ет любовь и сострадание на жаждущих во многих странах мира. Но мне становится грустно оттого, что единственная нить, со­единяющая миллионы христиан-даятелей с нуждающимся ми­ром, — это почта. Чернила на бумаге… Фразы отредактированы так, чтобы достичь наилучшего результата, но нет кожи, нет прикосновения.

Если свою любовь я выражаю опосредованно — через присланный мною чек с пожертвованием, то я никогда не уви­жу того удивительного отклика, который всегда порождает ти­хая верная любовь. Не каждый из нас может поехать в страны третьего мира, где проживает большая часть нуждающихся. Но каждый может посетить заключенных в тюрьме, отнести обед прикованному к постели инвалиду, помочь матери-одиночке, сироте. Если мы будем любить только тех, с кем нас разделяют мили пути, то сами окажемся в проигрыше: чтобы кожа сохра­няла чувствительность, ей нужно постоянно находиться в кон­такте с окружающим миром.

И лучший пример тому — Иисус Христос, воплощение Бога Живого, ходивший по нашей земле. В Послании к Евреям писатель подводит итог Его земной жизни. Он говорит, что наш Первосвященник может проявлять сочувствие к нашей слабо­сти (см. Евр. 4:15). Бог Сам решил, что Ему нужно прийти к нам. Ему мало было любить на расстоянии, да и как показать Свою любовь иначе, чем облекшись в человеческую плоть? Об Иисусе сказано, что Он «страданиями навык послушанию» (Евр. 5:8). Вроде бы глупо звучит: Божий Сын чему-то учился здесь у нас на земле. До облечения в человеческое тело Бог ни­когда не испытывал физической боли, не жил под одной крышей с нуждающимся. Но Бог пребывал с нами и прикасался к нам. Проведенное на земле время позволило Ему прочувство­вать всю полноту нашей боли.

Выходит, что лучше всего дарить любовь тем, к кому мо­жешь прикоснуться: соседу, родственнику, бедняку. В Индии мне представилась такая возможность. Сегодня я дарю свою любовь людям из Карвилльской клиники для прокаженных — любовь через прикосновение. Я не стал, естественно, безразли­чен к нуждам жителей Индии. Я ищу людей, которые могут за­нять мое место там. Этих миссионеров и посылающие их орга­низации я стараюсь поддерживать молитвами и пожертвовани­ями.

Но у прикосновений бывают посредники — такое случа­ется и в жизни, и в церкви. Рецепторы давления находятся глу­боко в моей коже. То, что происходит на поверхности кожи, пе­редается им через посредников — другие клетки. Я могу помо­гать индусам через свою дочь, живущую в Бомбее, через друга, доктора Фритчи, работающего в больнице для прокаженных в Карджири. И каждый раз я жду от них известий о том, какой от­клик вызвала моя любовь. Моя обязанность — быть частью их труда, и для этого мне надо знать о них все: читать поступаю­щие от них весточки, молиться за них. Когда я молюсь за них — за клетки, находящиеся на передовой, — я могу чувствовать их боль и их борьбу. Итак, мы можем поддерживать связь с члена­ми Тела Христова, находящимися в других странах, и они ста­новятся нашими болевыми рецепторами.

 

ужды накатывают на мир, словно лава при извержении вулкана. Каждый день несет нам печальные известия о го­лоде, войнах, эпидемиях. Порой мы узнаем о несчастьях мира, копаясь в набитом едой холодильнике. Мы переключаем теле­визор на другую программу, когда на экране появляется голод­ный черный ребенок со вспученным животом. Нужды мира так велики, что происходит парадоксальная вещь: вместо того что­бы пробудить в нас сострадание, поток известий о бедствиях делает нас жестокими и бесчувственными.

Одновременно в нас накапливаются ощущения вины и стыда, которые теоретически могли бы заставить нас действо­вать. И тут я снова вспоминаю о служении Иисуса. Он исцеляла людей, но у Его служения был определенные географические рамки. Он не дошел ни до кельтов, ни до китайцев, ни до ацте­ков. Но Он сплотил группу христиан, которая должна была обойти весь мир и помочь нуждам всего мира. Итак, нужно на­чинать с того, что есть. Нужно начинать с близких, соседей, тех людей, которые находятся в пределах досягаемости. Один чело­век не может изменить весь мир, но все вместе мы можем вы­полнить Божью заповедь — наполнить мир Божьим присут­ствием и Божьей любовью. Когда ты протягиваешь кому-ни­будь руку помощи, то знай — это рука Тела Христова.

 

 

19. Противостояние

 

 

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.

 

Иисус

 

 

был бы не совсем прав, если бы оставил у вас впечатление, что единственные функции кожи — это информировать нас об окружающей обстановке и обеспечивать контакт с ней через прикосновение. Природа не бывает столь расточительной. Кожа является, в основном, защит­ным барьером, своеобразной линией Мажино, которая не позволяет нахо­дящемуся внутри нее выйти наружу, а находящемуся снаружи — попасть внутрь. Без нее части нашего тела просто растекутся, как повидло, и мы потеряем четкость очертаний своего организма.

Если бы я выбирал самое цен­ное свойство кожи, я бы выбрал во­донепроницаемость. Шестьдесят процентов тела состоит из жидкости, которая просто испарилась бы, если бы кожа не окружала тело со всех сторон, сохраняя так необходимую ему влажность. Без кожи горячая ванна просто убила бы нас: вода под напором устремилась бы внутрь на­шего тела будто в сливное отверстие — с огромной скоростью закручиваясь воронкой; тело распухло бы от обрушившегося внутрь него потока; кровь стала бы разбавленной; легкие пропитались бы водой и превратились в болото. Прочный кожаный барьер, со­стоящий из клеточек-булыжников, предохраняет от подобных катастроф.

Современная цивилизация предъявляет коже чрезмерные требования. В быту мы пользуемся грубыми чистящими и моющими средствами (которые могут изменить кислотный баланс кожи и именно этим способствовать росту числа бактерий). Мы любим по субботам подвергать кожу воздействию хлорки, пла­вая в бассейне; руки — воздействию керосина, разжигая огонь! для шашлыка. Очищаем запачканные краской кисточки скипи­даром, а предметы, на которые случайно капнула краска, абра­зивным порошком. Каким-то невероятным способом кожа всеэто выдерживает.

Помимо всего прочего, кожа служит первой линией обо­роны против полчищ микробов и грибков, которыми буквально усыпана ее поверхность. Увеличенные фотографии поверхности кожи, сделанные через микроскоп Леннартом Нильсоном, демонстрируют крошечные отверстия потовых и жировых пор. Это отличные лазейки для проникновения бактерий извне в более глубокие слои кожи. По краям этих отверстий четко видны удобно расположившиеся зеленоватые микробы и ки­шащая масса грибков. Одна-единственная бактерия, живущая на свете примерно двадцать минут, воспроизводит огромное количество себе подобных. Через восемь часов их число может достичь миллиона. На каждом из нас живет столько же этих мерзких тварей, сколько людей населяет нашу планету. Кожа! состоит из нескольких химических соединений, отрицательно заряженных частиц и слоя защитных клеток — все это, чтобы на допустить вторжения мародеров.

По трещинам и бороздкам кожи ползают и более крупные живые существа. В прошлом веке даже в развитых странах клещи, блохи, клопы и вши были неотъемлемой частью внешнего вида человека. В головной повязке Томаса Бекета кишели вши. Самуэль Пепис вынужден был вернуть обратно присланный парикмахера парик, полный гнид. Нетитулованное мелкопо­местное дворянство Франции, очень озабоченное своими ма­нерами, хмурило брови, если раздавалось специфическое щел­канье — кто-то давил гнид под ногтями. Но его представители сами занимались тем же в компании близких друзей.

И в наши дни восьминогая тварь длиной в треть миллиме­тра, имеющая название Demodex folliculorum, резвится внутри волосяных мешочков головы или, поразмыслив на досуге, ре­шает перебраться в другое место, например на глазные ресни­цы. Эту разновидность клеща, по форме напоминающего сига­ру и, в общем-то, безвредного, можно обнаружить практически у каждого человека. «Юноши» и «девушки» Demodex встречают­ся для своих любовных утех в укромном местечке позади воло­ска, и немного-немало двадцать пять юных созданий появляет­ся на одной теплой и жирной сальной железе нашего тела.

Коже приходится отбивать атаки и гораздо более крупных созданий, таких как скорпионы, лесные клещи, блохи, мелкие мушки и крупные кусачие мухи. Некоторые клопы, жаждущие потянуть соки из человека, устремляются к стесненным одеж­дой частям тела, где сдавленные подкожные сосуды близко прилегают к коже. И вот эта тварь ползет по телу со скоростью восемь сантиметров в минуту, пока не доберется до участка ко­жи, сжатого резинкой от белья. Кожа в этом месте такая тонкая, она так и приглашает впиться в нее — вот где можно вдоволь насосаться крови.

А такие воздействия на кожу, как удары и ушибы, встреча­ют сопротивление тысяч клеток эпидермиса. Эти клеточки, растягиваясь, словно пружинки, затем возвращаются в свое ис­ходное положение. Они быстро восстанавливаются, как трамплинчики, поглощая силу удара, способного повредить вну­тренние органы.

Внешний мир довольно грубый, и, чтобы устоять перед ним, эпидермис предоставляет нашему телу бесчисленное мно­жество жертвующих собой клеток. Клеточки внешнего роговичного слоя, очень похожие на кукурузные хлопья, готовы в любой момент отшелушиться и освободить место новым влажным клеткам, переместившимся на их место из более глубоких слоев. Специалисты подсчитали: ежедневно мы теряем десять миллиардов клеток кожи. Одно только рукопожатие или пово­рот рукой дверной ручки вызывает целый листопад падающих на землю клеточек кожи — до нескольких тысяч. Можете себе представить, сколько их остается лежать на земле, например, после игры в баскетбол.

Мертвые клетки сохраняются на поверхности кожи ру­ки, покрытой пластырем, в течение нескольких недель. А куда же деваются остальные? Водопады таких клеток обрушивают­ся из стряхиваемых простыней, некоторые уносятся ветром, но большая часть остается в доме. До 90 процентов всей домашней пыли состоит из клеток мертвой кожи, добровольно отшелушившихся от вас, ваших домашних, ваших гостей. Они ждут, когда их соберут мягкой тряпочкой и выбросят на помойку, а вот чего они не ждут — это слов благодарности за принесение себя в жертву. Новые клетки вырастают на их ме­сте преимущественно между 00:00 и 4:00, когда большая часть тела отдыхает.

 

ак-то ко мне обратился энергичный молодой студент, который учился играть на гитаре. С озабоченным лицом он попросил меня осмотреть его пальцы — подушечки были крас­ные, распухшие, кровоточили, когда он играл. «Неужели у меня слишком слабые пальцы? Неужели я никогда не стану гитари­стом?» — жалобно спрашивал он.

Смешно было смотреть, как он разглядывает клеточки своей кожи. Кожа была частью его тела, верно ему служила, но он относился к ней, как начальник к своим подчиненным. Он сомневался, добросовестно ли она работает. Я предложил ему немного сбавить темп. Его кожа старалась изо всех сил приспособиться к новым нагрузкам — струны «соскабливали» тонкий слой эпидермы еще до того как клетки успевали восстановиться. Я объяснил, что через некоторое время скорость размножения клеток на подушечках его пальцев возрастет и подушечки покроются толстым слоем грубой кожи.

Из всех органов человеческого тела кожа кажется мне наиболее священной. Неудивительно, что около одной четвер­той части всех пациентов каждого врача страдают какими-либо заболеваниями кожи. Чтобы защитить жизненно важные орга­ны, находящиеся внутри человека и неспособные приспосо­биться к изменениям в окружающей среде, кожа принимает на себя все удары мира. Повышение температуры всего на семь или восемь градусов оказалось бы смертельным для человече­ского организма, не будь кожи… Коже приходится служить свое­образным радиатором — жидкость приливает к ее поверхности и испаряется, чтобы охладить тело. Кровь приливает к поверх­ности кожи и таким образом противодействует жаре. В жаркий солнечный день человеческое тело испаряет порой до семи ли­тров жидкости. И все для того, чтобы охладить организм.

С одной стороны, верующие в Иисуса Христа являют ми­ру Тело Христово, а потому каждый из них в той или иной мере исполняет роль кожной клетки. Порой каждому из нас дово­дится быть передовым отрядом Тела Христова в миру и прини­мать на себя удары врага. Тем не менее я твердо уверен: как на­ши тела защищают нежные клетки глаза или печени от внеш­них суровых условий, так и в церкви есть люди, которых нужно оберегать: им нужно дать отдохнуть и поразмыслить о Боге. Некоторые члены церкви нуждаются в защите в определенные неприятные моменты своей жизни. Именно для защиты этих верующих кому-то из членов Тела Христова приходится выхо­дить на передовую и страдать за остальных.

Работать кожной клеткой новичку не под силу. Кожа -очень сложный орган, отвечающий за безопасность тела, свя­занный с иммунной системой организма. Тесты на аллергию, оспу, туберкулез проводят именно на коже, потому что она не­сет в себе информацию о внутренних органах и защищает их. Христиане, которым очень уж хочется «покрасоваться» перед Миром, выталкивают новообращенных на передовую — чтобы мир их видел, видел результат работы церкви. Но новообращенным может не хватить мудрости и духовной зрелости, чтобы выполнять такую функцию. Я могу перечислить имена спортивных звезд, которых после обращения тут же затаскали по христианским спортивным конференциям и которые в результате отпали от веры и сегодня не проявляют ни малейшего интереса к христианству. Они напоминают мне нежные клетки кожи на пальцах молодого гитариста, которые еще не привыкли к новой нагрузке.

Новообращенные более других открыты для опасностей, подстерегающих их во враждебной окружающей среде. Им нужна защита, чтобы они могли невозбранно освоить «науку Тела». Если даже апостолу Павлу понадобилось «время на размышление», можем ли мы торопить сегодняшних новообращенных? Им нужно привыкнуть к своему новому положению!

 

е каждый из нас окажется на передовой. Но и тех, кто несет смиренное служение внутри Тела Христова, тоже подстерегают свои опасности: они могут почувствовать себя незначительнее других частей Тела, тех, которые больше на виду. Ес­ли кто-то моет полы в больнице или печатает церковные объявления на машинке, он, по всей видимости, меньше делает для Царствия Божьего, чем проповедник, — вам так не кажется?! Библия много пишет о тех редких людях, которые призваны были вести за собой других, завоевывать для веры новые территории. Они — пример для нас. В этом нет сомнения. Но не ста­нем же мы все апостолами! Такого в Библии не написано. Прихожане любой церкви — в своей массе обычные люди, ко­торых сделали разными разные условия жизни.

Одних Бог ставит на передовую, например Мать Терезу, Корритен Бум, Билли Грэма. Они заслуживают того, чтобы мы за них молились, поддерживали их и ни в коем не завидовали им, — жизнь на передовой Тела Христова нелегка.

История церкви пестрит «клетками», которые доброволь­но решали жить в местах, где их подстерегали наибольшие нагрузки. Им нипочем были удары, жара, невыносимое напряжение. Список героев веры из главы 11 Послания к Евреям звучит для меня как перекличка мучеников, сражавшихся на передовой. Ибо они «заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на вой­не, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не принявши освобож­дения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу. Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от ме­ча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, ски­тались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр. 11:33-38).

Сегодня христиан преследуют в странах, где господству­ют репрессивные режимы. Александр Солженицын напомина­ет нам о море страданий, в которое были погружены русские христиане, о том наследии, которое они оставили миру.

Я вспоминаю свою мать. Они жила в комфортабельном доме на окраине Лондона. Оттуда она уехала миссионером в Индию. Когда «бабуле Брэнд» исполнилось 69 лет, миссия предложила ей пойти на пенсию. И она вышла на пенсию, но без работы она пробыла недолго — лишь до тех пор, пока не на­шла удаленного местечка в горах, где еще не ступала нога мис­сионера. На свой страх и риск она забралась в эти горы, постро­ила маленькую деревянную хижину и проработала там еще 26 лет. Из-за сломанного бедра и прогрессирующего паралича она могла передвигаться только с помощью двух бамбуковых палок, но на своей старой кляче она с докторским чемоданчиком объ­езжала окрестные горы. Там она искала тех, кто был никому не нужен — уродливых, больных, увечных, слепых, — и лечила их. Когда она приезжала в знакомое селение, навстречу ей высыпа­ла целая толпа, встречавшая ее радостными приветствиями.

Моя мама умерла в 1974 году в возрасте девяноста пяти лет. Из-за плохого питания и слабого здоровья суставы у нее опухли, она стала худой и изможденной. Она перестала забо­титься о своей внешности задолго до этого, даже не хотела смо­треть в зеркало, чтобы не видеть на лице отпечатка суровой жизни. Она была частью передового отряда Божьей армии, нес­шего Божью любовь отверженным.

 

ругая женщина, тоже служащая в Божьем передовом отря­де, сочетает в себе все свойства кожи Тела Христова. Монахиню, доктора Пфау, я встретил в 1950 году в окрестностях Карачи, в Пакистане. Худших условий для жизни и представить себе нельзя. Еще задолго до того как я добрался до ее дома, зло­вонный запах начал разъедать мне ноздри. Запах был настолько сильным, что казался почти осязаемым.

Вскоре я увидел огромную свалку мусора на берегу моря — отбросы большого города, которые разлагались и гнили здесь уже многие месяцы. В воздухе гудели тучи мух. Наконец я стал различать фигуры людей, покрытых язвами, копошащихся в грудах отбросов. Это были прокаженные. Больше сотни прока­женных, изгнанных из Карачи, поселились здесь на свалке. Листы ржавого железа указывали на их укрытия. Труба с кра­ном, из которого капала вода, была единственным источником воды. (Сегодня этой свалки уже нет, и доктор Пфау служит старшим врачом в современной больнице для прокаженных в Пакистане).

И вот здесь, рядом с этим ужасным местом, я увидел чи­стенькую деревянную клинику. Там я и нашел доктора Пфау. Она с гордостью показала мне аккуратные полки, папки с исто­риями болезней пациентов. Такая папка была заведена на каж­дого пациента со свалки. Разительный контраст между ужасаю­щей картиной горы отбросов и этим оазисом любви и заботы — чистенькой клиникой — навсегда врезался в мою память. Каждый день доктор Пфау исполняла функции кожи. Она являла собой красоту, чувствительность к нуждам других, состра­дание и постоянное, бесстрашное практическое проявления Божьей любви — любви через прикосновение. По всему миря люди, подобные ей, выполняют Христову заповедь — наполняют мир Божьим присутствием.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

-

Перемещение

 

 

 

 

20. Движение

 

При отсутствии других доказательств доста­точно одного пальца, что­бы убедить меня в суще­ствовании Бога.

 

Исаак Ньютон

 

 

а сцену выходит уже немолодой человек. У него приятная внеш­ность. На испещренном морщинами лице выделяется крупный нос. Ссу­туленные плечи, запавшие тусклые глаза — человеку более девяноста лет. Он садится на голую черную ска­меечку, подвигая ее под себя. Сделав глубокий вдох, поднимает руки. Слегка дрожа, они на минуту засты­вают над черно-белыми клавишами. И вот начинается музыка. Все мысли о старческой слабости немедленно уходят из сознания четырех тысяч человек, пришедших на концерт Ар­тура Рубинштейна.

Программа вечера очень про­ста: экспромт Шуберта, несколько прелюдий Рахманинова и хорошо знакомая всем «Лунная соната» Бет­ховена — любое из этих произведе­ний можно услышать на уроках в му­зыкальной школе. Но сегодня их ис­полняет Рубинштейн. Бросая вызов смерти, его исполнение соединяет воедино безупречную технику с высоким поэтическим стилем. Его ин­терпретации музыкальных произведений вызывают у публики восторженные нескончаемые крики «Браво!» Рубинштейн слегка кланяется и, согнув в локтях свои такие непостижимые старческие руки, уходит со сцены.

Должен признать, что такое великолепное исполнение, как у Рубинштейна, воздействует на мои глаза так же, как и на уши. Руки — моя профессия: я изучаю их всю жизнь. Игра на фортепиано — это балет пальцев, восхитительные движения связок и суставов, сухожилий, нервов и мускулов. Я должен си­деть рядом со сценой, чтобы наблюдать за их движением.

Я проделал очень скрупулезный расчет и теперь знаю: ритм, требуемый для исполнения некоторых музыкальных пар­тий, таких, например, как мощное арпеджио в «Лунной сона­те», слишком быстрый, и наше тело просто не может поспеть за ним. Нервные импульсы не передаются в мозг с такой скорос­тью, чтобы успеть дать команду третьему пальцу быстро под­няться от клавиши — дабы четвертый палец успел вовремя уда­рить по следующей клавише. Должны пройти месяцы бес­конечных тренировок, прежде чем мозг сможет подсознательно давать быстрые указания пальцам, т. е. выработается рефлекс — музыканты называют его «память пальцев».

Я не менее восхищаюсь и медленными, ритмичными пас­сажами. Хороший пианист управляет своими пальцами так, как будто они не связаны между собой. Когда звучит аккорд из восьми нот, для исполнения которого требуются обе руки, каж­дый палец оказывает разное давление на клавишу для придания звуку выразительности, а нота основной мелодии звучит громче всех. В ключевом отрывке пианиссимо разница в давлении на клавиши разными пальцами составляет всего несколько грамм — только оснащенная самыми совершенными техническими средствами лаборатория может зафиксировать эту разницу. А в человеческом ухе такая лаборатория имеется. И музыканты, подобные Рубинштейну, слышат возгласы восхищения, потому что умеющие различать звуки слушатели способны наслаждать­ся малейшими нюансами исполнения.

 

чень часто мне приходилось стоять перед группой студен­тов медицинского университета или хирургов и подробно объяснять им движение всего лишь одного пальца. Обычно я держу перед ними препарированную руку трупа. Она всегда вы­глядит ужасно: из нее торчат разорванные сухожилия. Я объяв­ляю, что пошевелю кончиком мизинца этой руки. Для демонст­рации только одного этого движения мне надо положить мерт­вую руку на стол и потратить, по меньшей мере, четыре мину­ты, чтобы разобраться в путанице связок и сухожилий. (Сами пальцы не снабжены мышцами, обеспечивающими ловкость и проворство, необходимые для такой деятельности, как игра на пианино, — сухожилия передают им усилия от мышц предпле­чья и ладони). Наконец, я нахожу с десяток необходимых мне мышц, придаю им нужное положение, слегка натягиваю их и очень осторожно перемещаю — кончик мизинца совершает за­метное движение без какого бы то ни было участия двух других своего сустава.

Семьдесят различных мышц участвуют в движении руки. Я могу заполнить всю комнату хирургическими руководствами, предлагающими различные способы восстановления повреж­денной руки. Но за сорок лет практики я ни разу не встречал ру­ководства, предлагающего усовершенствовать работу нормаль­ной, здоровой руки.

Я всегда вспоминаю свои лекции, когда сижу на концерте и наблюдаю, как тонкие пальцы пианиста взлетают вверх и па­дают вниз, как они скользят по клавишам. Я глубоко уважаю руку. Рубинштейн использует ее функцию, как что-то само со­бой разумеющееся. Руки — его покорные слуги. Часто он за­крывает глаза или смотрит прямо перед собой, как бы не заме­чая своих рук. Он совершенно не думает о мизинце: он осмыс­ливает Бетховена или Рахманинова.

Множество различных мышц выстраивается в очередь, готовое прийти на помощь рукам Рубинштейна. Предплечья его рук напряжены, локти изогнуты под прямым углом, чтобы соответствовать высоте рояля. Находящиеся в движении мышцы тыльной стороны плеча должны сокращаться, чтобы поддерживать руки, простертые над роялем, а мускулатура шеи и груди надежно удерживает плечи. Когда он доходит до особен­но сложного музыкального отрывка, все мышцы его торса и ног напрягаются. Они образуют прочную опору, обеспечивающую возможность рукам свободно двигаться. Без помощи этих цеп­ких мускулов Рубинштейн заваливался бы вперед каждый раз, когда ему нужно было наклониться, чтобы прикоснуться к кла­вишам.

 

тобы познакомиться с различными типами протезов рук, на создание которых были затрачены миллионы долларов и годы труда ученых и инженеров, я побывал на нескольких заво­дах радиоактивных материалов. С нескрываемой гордостью на­учные работники демонстрировали мне свое детище — ловкие автоматы, позволяющие избежать воздействия радиации. С по­мощью кнопок и рычагов можно управлять движениями искус­ственной руки, запястье которой движется вверх-вниз и пово­рачивается. Самые последние модели даже имеют большой па­лец — в природе такое строение встречается лишь у приматов. (Только человек может соединить большой палец со всеми остальными, благодаря чему мы можем легко и крепко захваты­вать и удерживать предметы.) С видом гордого папаши разра­ботчик этой модели наставил на меня большой палец искус­ственной руки.

Я одобряюще закивал и наговорил ему кучу комплимен­тов по поводу такого огромного диапазона возможностей этой механической руки. Но он так же, как и я, конечно, знал: по сравнению с человеческой рукой его машина — типичное соз­дание атомного века — выглядит топорной и неуклюжей, даже какой-то жалкой. Она так же далека от настоящей руки, как детский рисунок от шедевра Микеланджело. Концерт Рубин­штейна доказал это.

 

естьсот мышц, составляющих 40 процентов веса нашего тела (в два раза больше, чем кости), потребляют огром­ное количество энергии, получаемой с пищей. Это дает нам

возможность совершать движения. Самые маленькие мышцы обеспечивают получение светового изображения нашими гла­зами. Другие мышцы длиной в два-три сантиметра позволяют нашему лицу принимать разные выражения, с помощью чего мы можем многое поведать своему собеседнику. Самая большая мышца — диафрагма — руководит кашлем, дыханием, чихань­ем, смехом и вздохами. Массивные мышцы ягодиц и бедер уп­равляют нашим телом при ходьбе. Без мышц кости превратятся в бесформенную груду, суставы разъедутся в разные стороны, и движение станет невозможным.

Мышцы человека делятся на три типа: гладкие мышцы осуществляют «автоматические» процессы, которые происхо­дят без участия сознания; поперечно-полосатая мускулатура обеспечивает произвольные движения, например, игру на фортепиано; а сердечные мышцы настолько специализирова­ны, что заслужили выделения в особую категорию. (Сердце птички колибри весит всего 3 г, а бьется с частотой 800 ударов в минуту; а вот сердце кита весит целых 4,5 кг. По сравнению с ними функции человеческого сердца кажутся крайне ограни­ченными, но оно вполне справляется со своими обязанностя­ми—в среднем по 70 лет работает без передышки.)

Хотя мы живем в постоянном окружении созданных че­ловеком движущихся предметов — самолетов, автомобилей, цветовых бликов на экранах телевизоров, мы просто цепенеем от полнейшего восторга, который вызывают у нас различные виды движений, ставшие возможными благодаря мышцам. Но даже низшие представители животного мира демонстрируют поразительное мастерство. Мышцы обычной домашней мухи срабатывают за тысячную долю секунды — вот почему не так просто поймать ее голыми руками. Какая-то жалкая блоха со­вершает такие акробатические прыжки и сальто, которые, применительно к достижениям человека, вызвали бы страш­ную зависть у наших олимпийских чемпионов. Посетите зоо­парк и понаблюдайте за тюленями и морскими львами, таки­ми неловкими на суше. Тогда слово «грациозный» наполнится Для вас новым смыслом. Посмотрите, как деревенская ласточка, камнем падая вниз, вдруг описывает дугу и возобновляет свой полет.

А вот человек более консервативен, диапазон его движе­ний ограничен. Мы не такие зоркие, как орел; не так хорошо слышим, как сова; не светимся, как светлячок. Мы не способ­ны бегать подобно собаке, прыгать подобно кузнечику, летать подобно птице. Но наши мышцы устроены таким образом, что вполне позволяют нам заниматься балетом, фигурным катани­ем, гимнастикой. Мы не раз наблюдали по телевизору высту­пления представителей этих видов искусства и спорта: одни не­весомые красавицы словно скользят по воздуху, на пальчике одной ноги выделывают сложнейшие пируэты; другие соскаки­вают с верхней перекладины брусьев, легкой пружинкой при­земляясь на пол. У людей, достигших подобного мастерства, грациозность — результат упорнейших тренировок. Во время выступления слышатся различные звуки: толчки, глухие удары, поскрипывание снарядов, тяжелое дыхание; перед нашими гла­зами натруженные, потные тела, тяжелый физический труд. Эти люди могут преобразовывать напряженную мышечную де­ятельность в плавность и отточенность линий. Их изящество возможно благодаря двойной природе движения: огромной си­ле и жесткому мышечному контролю.

 

 

 

21. Равновесие

 

Христианство преодолело трудности и объединило яростных противников: теперь они все вместе присоединились к нему и все так же яростны.

 

Гильберт Честертон

 

 

вижения, осуществляемые, на­пример, Рубинштейном или Ба­рышниковым, не происходят сами по себе. Двигательный очаг коры го­ловного мозга, на который будут за­писываться определенные коды для каждого движения, сначала чист, как вытертая школьная доска. И хотя не­которые движения выполняются на­ми инстинктивно, все же новорож­денный ребенок из-за действия силы притяжения не может держать го­ловку и принимать вертикальное по­ложение. Его ручки и ножки совер­шают отрывистые и нелепые движе­ния, как в старом немом фильме. Но он меняется очень быстро: уже через месяц может держать головку, а че­рез два его можно сажать, прислонив к опоре. Через семь месяцев, если все идет нормально, ребенок уже сидит без опоры. В восьмимесячном возрасте он способен стоять без по­сторонней помощи и, в среднем, еще через семь месяцев устойчиво ходить со скоростью один шаг в секунду. При этом он совершенно не задумы­вается о своих движениях.

Если мы проанализируем все участвующие в движении сигналы тела, то обнаружим: этот улыбчивый, шатающийся, делающий первые шаги ребенок является непостижимо слож­ным механизмом. Более сотни миллионов чувствительных клеток каждого глаза воспроизводят образ стола, к которому ма­лыш направляется. Рецепторы, отвечающие за вытягивание шеи, соотносят положение его головы с туловищем и определяют соответствующее мышечное напряжение. Нервные оконча­ния суставов, как автоматная очередь, выстреливают сообщения с информацией об углах костей его ножек. Органы чувств, находящиеся внутри уха, информируют мозг о направлении си­лы притяжения и равновесии тела. Величина давления пола на кончик каждого пальчика фиксируется в каждом сообщении — это определяется типом поверхности, по которой малыш идет.

Для того, чтобы ребенок мог остановиться, мышцы «про­тивоположного» действия — сгибатели и разгибатели бедра, ко­лена и лодыжки — должны сократиться с одинаковым и «разнонаправленным» напряжением, придав суставам устойчивость и не позволяя им разогнуться. Слова «мышечный тонус» описы­вают сложный процесс взаимодействий, которые обеспечивают умеренную степень сокращения мышц стоящего ребенка, — в этом положении они столь же деятельны и энергичны, как и при сменяющих неподвижную позу движениях.

Мимолетный взгляд вниз, чтобы ненароком не наступить на игрушку, валяющуюся на ковре, заставит все органы чувств полностью перестроиться. На сетчатке глаза мгновенно появится образ пола, но внутреннее ухо и отвечающие за растяжение рецепторы успокоят мозг: тело не падает. Любое движения головы изменяет центр тяжести всего тела, вызывая натяжение каждой мышцы ног. В организме малыша кипит работа — миллионы сообщений передают информацию в его мозг и отдают приказ совершить экстраординарный поступок — сделать шаг вперед.

 

тдельные клетки мышечной ткани подчинены сложной иерархической организации. Мышечные клетки — длинные, гладкие тельца с многочисленными темноокрашенными ядра­ми — выполняют единственное действие: сокращение. Они способны лишь тянуть, а не толкать, поскольку молекулы двух содержащихся в клетке белков «вдвигаются» одна в другую, как зубцы повернутых друг к другу расчесок. Клетки объединяются в тяжи — мышечные волокна, похожие на заплетенные косич­ки, мышечные волокна «подотчетны» структуре, которая стоит на более высокой иерархической ступени организации и назы­вается мышечным пучком.

Один двигательный нерв управляет одним мышечным пучком, опутывая его своими окончаниями, словно осьминог щупальцами. Получив сигнал, все волокна мышечного пучка сразу укорачиваются и утолщаются, некоторые волокна отвеча­ют за быстрые резкие движения и быстро расходуют необходи­мую для сокращения энергию; другие, рассчитанные на дли­тельные нагрузки, устают медленнее. Реакция мышечных воло­кон на раздражение подчиняется принципу «все или ничего». У них нет механизма, регулирующего сокращение в зависимости от силы импульса, есть только простой выключатель, различия в силе сокращения, как в фортепианной игре Рубинштейна при легком касании клавиш или сильных ударах по ним, определя­ются числом мышечных пучков, включившихся в движение в данный момент.

Дирижеры больших хоров обычно рекомендуют своим певцам не задерживать дыхание в конце такта пианиссимо, так как звук при вдохе становится рассеянным. Певцы должны сде­лать вдох в середине такта, причем не все сразу, а по очереди, чтобы большая часть голосов продолжала звучать. Но клеточки — это не певцы в хоре: мышцы не могут попросить своих чле­нов петь определенным образом. Все, что могут сделать бицеп­сы, — изменить число участников. Каждая группа двигатель­ных мышц при необходимости отдыхает. При этом мышечное сокращение остается стабильным.

Очень редко все группы двигательных мышц одного Крупного мускула запускаются одновременно. Бывают случаи, когда выброс адреналина способствует проявлению невиданной огромной силы. Она называется силой «истерического со­стояния». Например, мать может поднять автомобиль, прида­вивший ее ребенка, — в этом случае, видимо, все группы двига­тельных мышц стимулируются к одновременному действию.

Мышечный «хор» можно по-настоящему услышать, если в мышцу вставить иглу, соединенную с устройством, преобразу­ющим электрическую энергию в звук. Вы услышите: «клик-клик-клик» — постоянный поток сообщений передает инфор­мацию о мышечном тонусе. Медленно согните бицепсы — по­ток кликающих звуков ускорится. Резко поднимите руку вверх — и вы услышите крещендо звуков, выстреливающих с часто­той автоматной очереди. Клеточки никогда не перестают изда­вать звук. Они перестраиваются мгновенно — за доли секунды, — когда получают приказ от мозга ускорить свою деятельность. Измерительный прибор осуществляет запись движения статического потока из зоны только одной группы мышц, за­действованных в области вторжения иглы, а ведь работают еще и сотни других мышц — невозможно записать деятельность их всех. Многочисленные и очень важные труппы мышц выпол­няют свое дело независимо от того, думаем мы о них или нет: автоматически срабатывают мышцы век, дыхания, сердцебие­ния и пищеварения. Это мудрое тело не доверяет нашей забыв­чивой эксцентричной воле в вопросах контроля за жизненно важными функциями. Поэтому эти функции настолько защи­щены, что мы не можем по своему желанию прекратить биение сердца или остановить дыхание. Никто не в состоянии покон­чить жизнь самоубийством, задержав дыхание: собравшаяся в легких двуокись углерода включит в действие механизм, отклю­чающий наше желание и заставляющий срабатывать мышцы ребер, диафрагмы и легких.

Представьте себе электрическую сеть, охватывающую! каждый дом в огромном городе. По какой-то причине в один момент свет в домах вдруг погаснет, холодильники начнут раз­мораживаться, компьютеры отключатся, электрические часьи остановятся, телевизоры выключатся и т.д. Огромный город может лишиться многих необходимых вещей — начнется беспорядок. Гораздо более сложная система включения — выклю­чения действует в вашем теле сейчас, когда вы читаете эту кни­гу. Эта система прекрасно отрегулирована, в ней идеальный по­рядок. Когда вы дочитаете страницу до конца, вы перевернете ее пальцами, которые совершенно не вникают в сложность управляющих ими систем.

 

ышцы нашего физического тела, как и мышцы тела ду­ховного, нужно постоянно тренировать, иначе они не ра­стут. Если из-за паралича мы теряем способность двигаться, на­чинается атрофия мышечных тканей, они уменьшаются в объ­еме до тех пор, пока не поглощаются другими тканями тела. Так же и здоровье Тела Христова становится очевидным лишь тог­да, когда оно проявляет любовь к окружающим. Когда оно не реагирует на боль и несправедливость, оно начинает увядать и слабеть. Если не использовать способности органа, то он дегра­дирует.

Но меня непрестанно поражает одна из особенностей движения Тела Христова. Если изучить историю церкви, то можно увидеть, что ее развитие всегда носило довольно беспо­рядочный, неравномерный характер. В каждом веке в церкви наблюдались расколы и раздоры, ожесточенные споры о ее ро­ли в обществе и печальные переборы в отклике ее на нехристи­анские влияния. В истории церкви наблюдаются временные спады в ее активности, на основании чего мы делаем вывод, что движение церкви неэффективно. (Часть неразберихи происхо­дит из-за того, что видимая церковная организация — церков­ная структура и иерархия — может в каждый данный период времени не совпадать с реальной церковью — Телом Христо­вым. Пастырь или даже епископ в какой-то исторический отре­зок может выйти за рамки Тела и работать во вред Телу Христо­ву.)

Когда я размышляю о биологическом механизме движе­ния, мне легче понять, каким образом внешне не связанные по­токи энергии могут вызывать направленное движение. Движе­ние человеческого тела не является результатом согласованного однонаправленного действия всех его частей. Более того, каж­дое действие вызывает как прямую, так и обратную реакции. Мы уже говорили о том, что мускулы состоят из мышечных пар-антагонистов: когда трицепс сокращается, бицепс рассла­бляется и наоборот. Но один из пионеров нейрофизиологии, сэр Чарльз Шеррингтон, показал, что всякое мышечное движе­ние является комбинацией процессов торможения и возбужде­ния, происходящих в мышечных тканях. Так что в каждом «предложении», «написанном» мышцей, всегда есть уравнове­шивающее «но».

Вот отличная иллюстрация принципа Шеррингтона. Когда доктор ударяет молоточком по колену пациента, сокра­щается мышца, расположенная в передней части бедра. Но ко­лено не сможет двинуться, если мышца задней части бедра, ко­торая сгибает колено, не будет в этот момент расслаблена. Два импульса, поступающие в мышцы, обладают равной силой. Только один вызывает расслабление мышцы, а другой — сокра­щение. Сложные движения, такие как движения при ходьбе, при ударе по мячу, вызваны одновременным напряжением и расслаблением сотен мышц. Таким образом, все движения мышц строятся по принципу «расслабление — напряжение». Шеррингтон развил эту мысль: «Говорят, что цель жизни — движение, а не мысль. Но сегодня это мнение придется опро­вергнуть: удержаться от поступка — это такое же действие, как и совершить его. Мы выяснили, что процесс торможения наря­ду с процессом возбуждения тоже является результатом дей­ствия нервной системы»¹. Решение НЕ совершать поступок — это тоже решение.

Определенная комбинация процессов торможения син­хронизирует деятельность всех органов тела — координирует сердцебиение с дыханием, дыхание с глотанием, регулирует мышечный тонус, помогает телу приспособиться к изменениям в темпе движения тела. Короче говоря, благодаря процессам торможения мышцы никогда не мешают друг другу.

Этот биологический принцип помогает объяснить то яв­ление, которое на первый взгляд кажется досадной неувязкой в истории церкви. Тело Христово движется вперед семимильны­ми шагами. Кстати говоря, вопрос о действии и бездействии был предметом жарких споров в ранней церкви. В человече­ском поведении, как отметил Чарльз Вильяме, господствуют две противоположные тенденции: «Человеку так и хочется ска­зать: «Все без исключения важно». Вторая тенденция — сказать: «Это — истинно. Но ради собственного душевного здоровья мы не можем все в мире считать равнозначным»². Первая жесткая позиция приводит к обостренному мировосприятию, при кото­ром человек каждое действие считает имеющим вечные послед­ствия. В худшем случае это может вылиться в законничество и нетерпимость, свойственные «святым» крестовым походам. В более благоприятном случае человек сбережет рассудок, но ему грозит опасность погрузиться в бездействие: он может стать равнодушным к несправедливости и греху.

В Посланиях к Римлянам и Галатам апостол Павел борол­ся с обеими этими крайностями. Он осуждал законников за то, что они извратили понятие Божьей благодати, и одновременно утверждал, что добрые дела должны быть естественным резуль­татом возникновения в человеке новой жизни.

В отношении к миру в целом христиане опять же разры­вались между двумя крайностями. В первые два века христиан­ства возникли два пути — Путь утверждения и Путь отрицания, у каждого из которых были свои ярые последователи. Путь утверждения создал строгие церковные правила: «Если какой епископ или священник, или дьякон, или священнослужитель любого ранга будет воздерживаться от брака, мясоедения и ви­на, то… надлежит ему указать на это или лишить сана и изгнать из церкви»³.

Тех, кто воздерживался от брака и празднеств, называли «хулителями мироздания». У сторонников Пути утверждения было много мишеней, ведь немало истощенных полуголых от­шельников скиталось по пустыням. Этот парадокс не нов: Сам Иисус Христос говорил, что Иоанна Крестителя ругали за его аскетический образ жизни, а Его — Сына Божьего — обзывали Пьяницей и обжорой (Мф. 11:19). Каждый из Путей оставил человечеству нечто хорошее: Путь утверждения подарил нам ве­ликое искусство и романтическую любовь, философию, учение о социальной справедливости; Путь отрицания оставил нам в наследство творения христианских мистиков, которые могли выйти лишь из-под пера человека, поглощенного созерцанием! Святого.

Современная христианская мысль старается выработать но­вую церковную этику, соответствующую нуждам перенаселенного! мира. Можно ли позволить себе создавать прекрасные произведе­ния искусства и архитектуры, когда на их создание уходит столько средств? Вновь заходят разговоры об опоре на общество, которое в демократических странах Запада может иметь чрезвычайно слож­ную структуру. Руководители миссионерских организаций разры­ваются между целями-близнецами, заложенными в их служении. Речь идет о служении на духовном и материальном уровне, о благовестии и социальной работе. Даже в крошечной церкви могут на­блюдаться противоположные тенденции.

Если поговорить на христианском собрании с молодыми по­литиками-радикалами, резко выступающими против американского правительства и проповедующими пацифизм и международную нищету, то я так и не смогу составить себе целостного взгляда о том, что должны делать христиане для мира. Тем не менее, подобная христианская контркультура может, находясь в процессе торможе­ния, направить в нужное русло деятельность «официальной церкви», пробудив ее от спячки бесчувствия, заставив ее открыть глаза на творящуюся в мире несправедливость. Возможно, действия ра­дикалов не позволят Телу Христову перекоситься на один бок.

Но во всех этих спорах объединяющим фактором должна быть верность Главе — Иисусу Христу. Мы можем по-разному ис­толковывать Его слова, цели, предлагать разные пути их осущест­вления во враждебном обществе. Но если мы не будем едины в по­виновении Ему, то наши действия не станут взаимодополняющие и взаимоуравновешивающими силами, необходимыми для любого нормального движения, а будут спазматическим, бесплодным сокращением мышц.

22. Отклонения от нормы

 

Наши способности можно сравнить со сталепла­вильными заводами, на которых лишь отделяют руду от большого количе­ства примесей; когда свет слишком яркий — плохо видно.

 

Мальколм Маггеридж

 

 

то случилось, когда я жил и ра­ботал в Индии. Однажды ко мне на прием пришел пациент — тол­стый неповоротливый увалень. Он плакал. Много лет назад он приехал из Австралии, с тех пор работал здесь инженером. Все было хорошо. Но вот начались проблемы с шеей: она вдруг стала дергаться — сначала не­много, потом все сильнее и сильнее. И сейчас спазмы уже такие сильные, что через каждые несколько секунд подбородок просто стучит о правое плечо. Я понял: у пациента — спаз­матическая кривошея, или синдром скрученной шеи. Очень изнуряющее состояние, обычно вызываемое сильными психическими нарушени­ями.

В перерывах между резкими сокращениями мышц мой пациент рассказывал свою грустную исто­рию. Вдобавок к дергающейся шее он еще страдал из-за маленького ро­ста и сильной полноты, а в молодо­сти к тому же был алкоголиком. По ^его словам, кривошея началась веко-Ре после его поездки на время отпуска в Австралию. Живя в Индии, он прослыл убежденным хо­лостяком. И вдруг из Австралии он возвращается с женой -значительно моложе его и выше ростом, — которая тут же, есте­ственно, становится объектом сплетен во всей деревне. Кругом шептались: «Что она нашла в нем? Что заставило ее сделать та­кой неудачный выбор?»

Я направил мужчину к психиатру, потому что ничем не мог помочь ему — лишь выписал успокоительные лекарства. Психиатр высказал свое подозрение: состояние пациента объ­ясняется постоянно преследующим его навязчивым страхом, что он не соответствует своей жене. Врач установил диагноз, но не назначил никакого лечения. Через несколько недель этот мужчина опять пришел ко мне еще более подавленный. Неопрятно одетый, с постоянно дергающейся шеей, он не мог не вызывать жалости.

Когда он сидел где-нибудь в одиночестве, не привлекая ничьего внимания, его шея почти не дергалась. Но как только кто-то вступал с ним в разговор, подбородок сразу заваливался на шею, как раз на то место, где виднелся незаживающий лило­вый синяк. Я исследовал его состояние и стал искать способы лечения. Но ничего, кроме снотворного, не помогало. Я делал ему уколы новокаина — после них наступало временное облег­чение. Он уже дошел до такой крайней степени подавленности, что предпринял попытку самоубийства. И потом снова и снова твердил мне громким, решительным голосом, что будет повто­рять такие попытки до тех пор, пока не достигнет желаемого ре­зультата. Он больше не мог жить с этой ненормальной шеей.

Я предложил ему поехать за границу, так как в Индии не было нейрохирурга. Он отказался. С большой неохотой мне пришлось согласиться провести ему опасную и сложную опера­цию на спинном мозге и основании головного мозга. Я никогда не делал таких сложнейших операций, но мужчина настаивал, говоря, что иначе снова совершит попытку самоубийства.

Я не помню больше ни одной операции, сопровождав­шейся таким количеством неприятных моментов. Мы удлини­ли обычный операционный стол, чтобы пациент мог лежать на нем лицом вниз, как на нормальном нейрохирургическом сто­ле. К сожалению, это затруднило работу анестезиолога: ему не­удобно было быстро поправить кислородную трубку в трахее пациента, когда трубка сместилась. Из-за недостатка кислорода началось обильное кровотечение. В тот момент, когда нам по­требовалось остановить кровотечение, в термокоагуляторе вдруг произошло короткое замыкание. А потом случилась са­мое ужасное. Когда спинной мозг пациента был уже в зоне мо­ей видимости, погас свет во всей больнице. И я остался лишь с маленьким ручным фонариком и неработающим термокоагу­лятором для остановки кровотечения. Вдобавок ко всему я не успел перед операцией освободить собственный мочевой пу­зырь и теперь испытывал большой дискомфорт.

В перерывах между этими отвлекающими моментами я пытался сконцентрироваться на самой операции. После того как я обнажил спинной мозг и нижнюю часть головного мозга, я стал прослеживать путь тонких, как волоски, нервов, идущих в спастические мышцы шеи. Любое незначительное движение скальпеля могло перерезать пучок нервов и лишить пациента движения или чувствительности.

Каким-то чудесным образом, несмотря на все трудности, операция прошла удачно. Когда наш пациент пришел в себя и почувствовал повязку на шее, он понял: бесконечное дерганье шеи его больше не беспокоит. Да оно и не могло беспокоить: я перерезал двигательные нервы, идущие от спинного мозга к произвольно сокращающимся мышцам шеи. Это движение просто уже не могло больше совершаться. Определенная груп­па мышц была полностью изолирована, так как она восстала и перестала выполнять приказы мозга. Выведенные из употре­бления, эти нервы постепенно атрофировались и исчезли.

 

огда люди видят больного со сведенной судорогой мыш­ей, они тут же решают, что все дело в самой мышце. Но на самом деле мышца абсолютно здорова. Более того, она хорошо развита — тому способствовало ее частое использование. Ока­зывается, нарушены связи этой мышцы с остальными частями тела: она показывает свою силу не вовремя, тогда, когда дей­ствие этой мышцы телу не требуется. Спазматические сокраще­ния мышцы, как в случае с австралийским инженером, ставят его самого в неловкое положение, вызывают боль и отчаяние.

Как разросшиеся жировые клетки могут привести к воз­никновению вредной опухоли, поглощая энергетические ре­сурсы тела, так и спазматические сокращения мышцы могут мешать нормальному движению тела. Все просто: сведенная су­дорогой мышца не принимает в расчет нужды остального тела. Нарушение ее функции — это уже не болезнь, а бунт.

Проявления любви — исцеление, кормление голодных, обучение, благовестие о Христе — все это функции духовного Тела Христова. Но даже эти действия, которые кажутся совер­шенно благими, могут стать объектом серьезных нарушений, как сведенная судорогой мышца, когда мы делаем благие дела ради собственной выгоды, для собственного блага, ради под­держания своей репутации. Служа физическим и эмоциональ­ным нуждам других, мы легко можем впасть в искушение, возо­мнив себя Богом, вознесясь в непомерной гордыне. Тогда лю­бовь, ставшая для нас божком, вскоре превратится в беса. Те из нас, кто занимается христианской работой, знают, насколько реально это искушение — искушение гордыней. Ко мне прихо­дят за советом, и я даю совет. Но не успеет человек выйти из ка­бинета, как я уже поздравляю себя с тем, какой я замечатель­ный душе попечитель.

Ученики Иисуса — первые Его ученики — постоянно пре­тыкались о гордыню. Они начинали спорить по пустякам: кто из них величайший ученик, кто из них удостоится наибольших почестей на небесах (см. Мф. 20:20-23). Иисус говорил им о жертвенности. Выводил ребенка из толпы, чтобы показать об­разчик кротости, даже мыл их грязные ноги, чтобы продемон­стрировать, каким должен быть служитель. Но ничего не помо­гало — вплоть до темного дня на Голгофе.

 

не собираюсь никого судить, не собираюсь писать о совре­менных мне христианах, которые разминают свои мышцы исключительно ради своего блага, а не ради блага Тела Христо­ва. Но меня больше всего волнует рост «электронной» церкви. Это новая, очень сильная мышца, которая может дотянуться до миллионов людей и собрать миллионы долларов. Но не дают ли новые технические возможности руководителям христианских церквей чрезмерную силу и чрезмерные возможности? Я -бывший миссионер и всегда играл второстепенные роли. Но я слишком хорошо знаю, насколько слаб человек и как сильно искушается он духовной гордыней. Теле- и радиоблаговестни-ки, христианские лекторы и артисты рассказывали мне о своих трудностях. Как легко им купаться в лучах одобрения и ласкаю­щем душу обожании поклонников. Должностные лица круп­ных христианских организаций и пасторы тоже подвластны ис­кушению гордыней и высоким положением.

Ни у одного человека нет полного иммунитета против гордыни. Христианам-радикалам, стремящимся работать в бед­ных кварталах больших городов, христианам-консерваторам, жертвующим большие суммы на миссионерскую работу, сту­дентам духовных семинарий, ищущим применения своим но­вообретенным знаниям, членам церковных советов — всем нам нужно воскресить в памяти образ Сына Божьего, склонившего­ся на каменном полу и развязывающего покрытые палестин­ской пылью сандалии на ногах учеников. Мы не сможем почув­ствовать свою ценность, если будем совершать собственные беспорядочные движения в Теле Христовом. Каждое наше дей­ствие должно быть направлено на благо всего Тела. Если мы верно служим Христу и получаем в ответ всеобщее одобрение, то нам понадобится особая благодать от Господа, чтобы устоять, не впасть в искушение. Но если мы служим ради одобрения, славы и богатства или какого-то иного конечного результата, то результат нашего служения не будет отличаться от спазматиче­ского сокращения мышцы. Подобно Анании и Сапфире, мы превратим благое дело в дело нечистое, ибо наши мотивы будут нечисты.

 

так, чтобы Тело двигалось, нужно, чтобы все его части ра­ботали плавно и четко, с радостью подчиняя свою силу во­ле Главы. Если они не будут исполнять приказания Главы, то их движения, какими бы мощными и впечатляющими они ни бы­ли, не принесут Телу никакой пользы.

Есть и еще одна особенность движения, из-за которой все тело может стать калекой. Когда части тела работают согласо­ванно, начинается процесс трения. Об этой опасности я вспом­нил, когда ко мне обратилась одна известная английская пиа­нистка. Он рассказал, что на концертах ей мешают приступы боли — не дают сосредоточиться на музыке и ритме. Все ее естество сосредоточено на боли, пронзающей руку в тот мо­мент, когда большой палец отклоняется под определенным углом от ладони. Из-за этих приступов ей пришлось отменить ряд концертов, хотя она по-прежнему понимала музыкальные произведения, мышцы ее работали нормально, пальцы сохра­няли чувствительность и чувство ритма ей не изменяло.

Я объяснил ей, что причиной всему — пораженная артри­том область между двумя костями запястья у самого основания большого пальца. Я сказал, что не стоит прерывать выступле­ния, но следует постараться как можно меньше двигать этим суставом. «Но как же я могу играть Шопена, когда мне нужно думать о большом пальце?» — запротестовала она. Всякий раз, когда она начинала играть, ее внимание переключалось на боль, возникающую из-за трения в крошечном огрубевшем су­ставчике.

Подобные случаи заставили меня обратиться к вопросу о «смазке», которая используется в суставах, и тут я узнал одну из самых поразительных вещей. Я узнал, почему наши суставы плавно работают и мы не испытываем при этом никакой боли. В Кавендишской лаборатории в Кембридже (Англия) группа химиков и инженеров сравнивала свойства хрящевой оболочки суставов со свойствами искусственных материалов, используе­мых в механизмах с повышенной силой трения. Ученые искали материал, который можно было бы использовать для создания протеза бедренной кости таза. Прежде всего они выяснили, что сила трения, возникающая в коленном суставе вола, составляет одну пятую от силы трения, возникающей при взаимодействии двух хорошо отполированных металлических деталей. Пример­но такая же сила трения возникает при трении друг о друга двух кусков льда. Казалось невероятным, что природа смогла соз­дать сустав, который по своим механическим свойствам в пять раз превосходил все созданное современной инженерной на­укой.

Дальнейшие исследования показали, что хрящ, покры­вающий снаружи конец кости, испещрен канальцами, содер­жащими жидкость-с мазку — синовиальную жидкость. Хрящ может сжиматься: когда сустав приходит в движение, та об­ласть хряща, на которую приходится наибольшее давление, сжимается, выдавливая жидкость-смазку из канальцев. Жидкость становится своеобразным смазочным материалом, который образует прослойку между двумя поверхностями и не дает им соприкасаться друг с другом. Движение сустава про­должается, и уже другая область хряща принимает на себя дав­ление — из нее прыскает жидкость-смазка и все повторяется снова. Та же область хряща, которая больше давления на себе не испытывает, расширяется и впитывает ранее выдавленную из нее жидкость. Итак, при активном движении поверхности хрящей не соприкасаются друг с другом, а как бы проплывают рядом друг с другом на «подушке» из смазочной жидкости. Инженеры были поражены: смазка отдельных частей сопри­касающихся деталей и материалы, сами выделяющие смазоч­ные вещества под давлением, были последним словом в инже­нерии, а оказалось…

В Теле Христовом суставы — это области, потенциально подверженные повышенным нагрузкам и трению; это группы людей, работающие совместно в определенных стрессовых условиях. Когда тело отдыхает, ему не нужно защищаться от трения, но как только мышцы и кости приходят в движение, су­ставы становятся объектами повышенного внимания. Если взглянуть, как часто требуется обращать внимание на подшип­ники в любом механизме, то начинаешь удивляться, как могут суставы работать десятилетиями, не изнашиваясь и не ржавея. Но, несмотря на прекрасную природную смазку, суставы тоже выходят из строя — если повреждена их поверхность, если ис­тончаются хрящи.

Людям пожилого возраста хорошо известны боли в суста­вах — это реакция организма на естественный износ. В Теле Христовом естественный износ тоже можно наблюдать. Свиде­тельство тому — нетерпимость старших, мудрых членов церкви по отношению к полным энтузиазма молодым членам церкви, которым еще многое предстоит узнать о правилах христианско­го поведения и о христианском учении. В последние годы в церкви наблюдался большой приток новых людей, особенно тех, кого в 60-е годы называли «Иисусовым народом», и тех, кто пришел на волне харизматического движения 70-х. Христиане старшего возраста становятся раздражительными и нетерпи­мыми в отношениях с этими новыми членами. Так что порой нам очень нужна Божья благодать. Она — словно синовиальная жидкость, впрыснутая в сустав, помогает старым понять моло­дых, а молодым помогает уяснить, каково иметь изношенные хрящи в суставах.

 

ораздо более серьезно другое заболевание суставов — ревма­тизм, он может даже молодого человека сделать калекой. Нам неизвестны причины этой болезни, в результате которой клетки суставов становятся сверхчувствительными. Неожидан­но сустав наполняется антителами, которые появляются обыч­но лишь тогда, когда включаются защитные механизмы орга­низма, чтобы истребить попавшие в тело бактерии или чуже­родные белки. Нормальная защитная реакция организма вдруг превращается в пир каннибалов. Клетки, находящиеся в сино­виальной жидкости, начинают вести себя как при воспалитель­ном процессе. Если вскрыть и осмотреть сустав, то никаких инородных тел и «врагов» мы там не найдем — только огромное скопление защитных частиц, которые яростно атакуют хрящи и связки. Разражается ужасная «гражданская война». Защитные механизмы тела обращаются против тела.

Есть множество теорий, призванных объяснить возник­новение ревматоидного артрита. Согласно одной из них, суще­ствует инородное тело, являющееся причиной происходящего, просто мы еще не в состоянии его идентифицировать. Какая бы теория ни победила — результат один: гипертрофированная реакция на нечто вызывает страшную боль и наносит вред су­ставу. Даже если и существует неизвестный нам враг, он сам на­верняка принес бы меньше вреда, чем бешеная реакция клеток

на него.

Духовный «ревматоидный артрит» порой охватывает це­лые церкви. Члены церквей становятся легкоранимыми, мгно­венно обижаясь на якобы обращенные против них обвинения. Их чувство собственного достоинства, положение в церкви ста­новятся для них важнее, чем согласие в церковной общине; возникает спор по какому-то малозначительному богословско­му вопросу, и согласие по этому вопросу объявляют условием восстановления духовного единства церкви.

Вывод однозначен. Но недостаточно сделать выводы, нужно еще и применить их на практике. Не вызывают ли тре­ние и нагрузки воспалительных процессов в моем окружении? Не происходят ли все беды из-за того, что во мне загорается праведное негодование против зла, творящегося в моей семье, институте, церкви? Может быть, мой гнев приносит больше зла, чем само зло, против которого он направлен?

Артрит поражает суставы, потому что именно в суставах присутствует процесс трения. Некоторые люди считают, что христиане меньше подвержены «процессам трения», ибо у них общие цели и идеалы. Но на деле на христианской ниве «силы трения» могут быть даже сильнее, потому что кроме обычных рабочих ситуаций на христианина воздействует и еще одна мощная сила — постоянная потребность быть «духовным», В христианском медицинском колледже в Индии работал психи­атр, частыми пациентами которого были местные миссионеры. Они следовали высоким целям. Они жили в уединении и, каза­лось, часто становились жертвами всяческих внутренних духов­ных конфликтов. Очень часто они отказывались признавать наличие внутреннего конфликта до тех пор, пока сила трения не увеличивалась до предела и не сводила на нет все доброе, чего им удалось достичь.

В отдаленном районе на станции служат две женщины. Целые дни они общаются только друг с другом. Они обе выпол­няют важное дело, но сломить их может не громадность задачи, а «трение» — необходимость ежедневно работать бок о бок. Они не решаются заговорить о своем раздражении, потому что сты­дятся своих чувств, считая их недостойными звания христиани­на. Поэтому они прячут свои чувства глубоко в себе, и те выби­ваются наружу лишь в виде физических и душевных немощей. Когда же взаимное раздражение наконец выплескивается нару­жу, то повод к этому бывает самым что ни на есть пустяковым — неуместная шутка, храп соседки.

Некоторые люди считают, что христианин обладает им­мунитетом против раздражения. Но это не так. Человеческое тело делает все возможное, чтобы нивелировать процессы тре­ния, а потому и Тело Христово не должно забывать о смазочных материалах — предотвращать возможные конфликтные ситуа­ции между своими членами.

 

 

23. Иерархия

 

Нервная клетка, или ней­рон — человек в миниатю­ре: это личность, это ор­ганизм, состоящий из раз­нообразнейших частей. Она может действовать спонтанно, а может чет­ко выполнять полученные распоряжения… Она гово­рит на понятном нам язы­ке, впитавшем в себя все, что происходило раньше.

 

Теодор Балпок

 

 

уже говорил о силе, воздейству­ющей на наш организм подобно удару тока. Электрический ток, электричество. Что же это такое? В наши дни это уже ни у кого не вызы­вает удивления, хотя совсем недавно подобные понятия вселяли ужас. Само слово «электричество» ассоци­ировалось с грозой и вспышками молнии, которые могли убить чело­века. Все это объяснялось действием страшных потусторонних сил. Дру­гими словами, электричество было столь же непонятно прошлым поко­лениям, как нам непонятна атомная энергия. Сейчас невозможно пред­ставить себе нашу жизнь без элек­трического тока — мы платим деньги за его постоянное присутствие в на­ших домах. И это при том, что каж­дую минуту тысячи огненных вспо­лохов освещают нашу планету в виде молнии. Только самых храбрых лю­дей не пугают эти электрические разряды.

Какое отношение эти леденя­щие душу вспышки электричества, обрушивающиеся с небес на наши головы, имеют к миллиардам крошечных нервных клеточек, живущих внутри меня? Итальянец Луиджи Гальвани, живший через тридцать лет после прославившегося своей храбростью Бена Франклина, первым заглянул в лабиринт человеческих нервов. До Гальвани все ученые и врачи придерживались тео­рии греческого физика Галена, выдвинутой им в 130 году н. э. В своей теории Гален очень наглядно описал все процессы взаи­модействия в теле человека в виде непрекращающегося потока бесплотных «животных духов», передающегося по пустотелым трубчатым разветвлениям. Эта теория существовала столетия. И это естественно. Вряд ли в те времена кто-то мог поверить, что дрожь любовной страсти, безбрежный океан эмоций, про­буждаемых музыкой Вивальди, священный мистицизм правед­ника — все это не что иное, как математически рассчитанные формулы химических реакций и электрических импульсов.

Бедный Гальвани не мог даже предположить, до какой сте­пени будут упрощены его открытия. Без всякой задней мысли однажды пасмурным днем он принес домой на ужин нескольких лягушек и повесил на крыльце. Но в порыве страстного желания оставить свой след в истории науки, он обезглавил этих лягушек и снял с них кожу. Затем отвел проводок из громоотвода и про­пустил его через спинной мозг животных. А потом, когда небо Болоньи ослепили молнии и послышались оглушительные раскаты грома, в дневнике Гальвани появилась такая запись: «В тот же момент, когда сверкнула молния, все лягушачьи мышцы мгновенно сократились. Они возбужденно сокращались и рас­тягивались вместе с каждой вспышкой молнии. Движения но­жек лягушек осуществлялись в полной зависимости от раскатов грома, как будто бы служили их предупреждением»¹.

Гальвани был ученым. Если бы он был писателем, он бы обязательно описал выражение недоумения и любопытства на лицах своих гостей, когда у них на глазах обезглавленные ля­гушки дрыгали лапками, будто плыли по поверхности пруда. Электричество из атмосферы воздействовало на нервы лягу­шек, и их мышцы приходили в движение, несмотря на то что животные были уже мертвы.

Гальвани проделал множество других экспериментов с ля­гушками. Некоторые из них с течением времени стали легенда­ми, так что теперь трудно представить, что же происходило на са­мом деле. Он был очень скромным человеком и опубликовал свои открытия лишь к концу жизни. Его племяннику приходи­лось отстаивать теории дяди, ведя непримиримую борьбу с кон­сервативным общественным мнением. Но свое самое значитель­ное открытие Гальвани сделал в один из солнечных дней, когда повесил несколько обезглавленных лягушек на медные крюки над железной перекладиной, приделанной на крыльце. Он при­слонял одну из лягушачьих ножек к перекладине: в тот момент, когда они соприкасались, — ножка конвульсивно дергалась.

Прыгающие мертвые лягушки во время грозы — это одно дело, а вот «плывущие» по крыльцу лягушки в солнечный день — это уже было ошеломляющим научным открытием, взбудо­ражившим весь научный мир.

А противник Гальвани Алессандро Вольта пришел к выво­ду, что электрический ток ни при чем в опытах с лягушками, но имеет самое прямое отношение к двум предметам из разных ме­таллов, которые при контакте друг с другом образуют провод­ник электрического тока. Он даже пошел дальше и изобрел ба­тарейку. Это его мы должны благодарить за информационные табло на вокзалах и в аэропортах, за бегущие рекламные строки на больших домах в центре крупных городов, за яркие вывески и указатели, наконец, за то, что нам удается утром завести ма­шину, когда температура на улице ниже нуля.

Гальвани упрямо считал, что причиной реакций у лягушек было «животное электричество». Этому неутомимому тружени­ку мы должны быть признательны за электрокардиограф, мо­ниторы для наблюдения за состоянием пациента во время хи­рургических операций, приборы для лечения электрошоком. Но, прежде всего за миллионы лягушачьих ножек, с его легкой руки немало послуживших науке в лабораториях медицинских институтов.

Прошло еще полтора столетия, прежде чем ученые, нако­нец, нашли разумное объяснение тому, каким образом электричество передается по нашему телу. Совершенно очевидно, что это происходит совсем не так, как в наших ломах: воткнул вил­ку в настенную розетку — и ток пошел по проводу в нужное ме­сто. Очевидно, что наши нервы не настолько вместительны, чтобы их пучок шириной в волосок содержал в себе 100 000 от­дельных «проволочек». Научно установлено: электрический ток внутри нашего тела проходит через химические соединения ио­нов натрия и калия. В наши дни на ярких иллюстрациях учеб­ников по медицине нередко можно увидеть красочные изобра­жения нервных клеток со знаком «плюс» снаружи оболочки и со знаком «минус» — внутри. На рисунках хорошо видно: моле­кулы передают нервные импульсы подобно бегунам, бережно передающим по эстафете от одного к другому факел с олимпий­ским огнем.

 

летка под названием «нейрон» — самый важный передающий информацию элемент внутри тела. Как только мы рождаемся на свет, двенадцать миллиардов нейронов уже готовы к действию. Каждая вторая клетка в организме умирает и за­меняется новой через несколько лет, но только не нейрон. Как бы мы могли существовать, если бы данные нашей памяти и информация о мире периодически стирались? Если нейрон умирает, он не появляется снова. По единодушному мнению огромного числа медиков, нейрон считается самой важной и самой интересной клеткой во всем организме.

В учебниках по биологии изображены отдельно взятые нейроны, как бы изъятые из тела и представленные в идеализи­рованной форме, в которой они никогда не встречаются в при­роде. Но, глядя даже на это подобие, можно представить себе грандиозность нейрона. Он берет свое начало с лабиринта не­вероятно тонких, похожих на кружево, отростков, называемых дендритами, которые, как ветки дерева, прикреплены к одному стволу. У афферентных нейронов, передающих сообщения моз­гу, дендриты соединяются с той частью тела, от которой получа­ют раздражение. У эфферентных нейронов, управляющих мышцами, эти ответвления обернуты вокруг мышечных волокон и имеют концевые бляшки, непосредственно регулирую­щие мышечную деятельность.

Студент медицинского вуза, изучающий органы, храня­щиеся в сосудах с уксусной кислотой, аккуратно подписанных и расставленных в определенном порядке, испытывает силь­нейший шок, когда в первый раз вскрывает труп и обнаружи­вает в нем окровавленные органы, перепутанные между со­бой, все какие-то одинаковые, причем каждый старается вы­теснить другого, как будто ему не хватает места. Такой же шок испытывает и хирург, который, впервые столкнувшись с ней­роном, изумленно застывает на месте. Он видит перед собой сотни, а может быть, и тысячи переплетенных в виде веревки пучков, сплетенных в толстый кабель, который подходит к спинному мозгу. Дендриты переплетены между собой так сложно, что даже под микроскопом почти невозможно разо­браться: где заканчивается один и начинается другой. Я очень люблю зимним днем стоять на опушке леса и любоваться пей­зажем. Передо мной — сотни деревьев, раскинувших в разные стороны свои ветки, одетые в белоснежные одежды. Если бы все эти деревья можно было уплотнить и каким-то образом уместить в нескольких квадратных метрах, но так, чтобы их веточки остались неповрежденными, заполнили все пустые пространства и при этом не касались друг друга, то в результа­те вы бы получили представление о нервном пучке нашего организма.

Десятилетиями шли ожесточенные споры между нейро­физиологами: соприкасаются веточки-дендриты или нет. В электропроводке, имеющейся в любом жилом доме, каждый находящийся под напряжением провод соединен с другим про­водом, тот — с третьим, таким образом все провода объединены между собой, т.е. вся система, так же как и водопроводная, представляет собой замкнутый контур. А вот в нашем теле на каждом из двенадцати миллиардов нейронов имеется выемка в том месте, где у соседнего нейрона находится выпуклость. Эта выемка называется синапс. Именно в этих местах и осущест­вляется соприкосновение.

Точность расположения синапсов потрясает воображе­ние. Возьмите хотя бы один двигательный нейрон, контролиру­ющий один пучок мышц одной руки. По всей длине этой одной нервной клетки в тысяче разных точек образуются синапсы строго напротив выпуклостей соседних нейронов. (На крупном двигательном нерве может быть до десяти тысяч отдельных контактных соприкосновений, на нейроне мозга — до восьми­десяти тысяч.) Если на двигательный нерв поступает сигнал к действию, то мгновенно тысячи соседних нервных клеток ока­зываются в состоянии готовности. Отдельные клеточки, нари­сованные в учебниках по биологии, охватывают каждый ква­дратный миллиметр кожи, каждую мышцу, каждый кровенос­ный сосудик, каждую косточку — ими пропитано все тело.

Я хочу пошевелить рукой. Достаточную ли силу имеет им­пульс, идущий от мозга, чтобы заставить мышцу сокращаться? Сколько мышечных волокон необходимо для каждого конкрет­ного усилия? Хорошо ли сдерживаются противодействующие мышцы? Один-единственный нерв передает все эти электриче­ские сигналы с частотой до тысячи отдельных импульсов в се­кунду с соответствующей паузой между ними. Каждый импульс отслеживается и передается на все десять тысяч синаптических соединений, находящихся на пути следования сигнала. При этом возникает и звуковой образ мышечного действия, слыши­мый как «клик-клик-клик», который был бы понятен даже ре­бенку. Можно сказать так: в каждом из нас ежеминутно вздыма­ются и с ревом перекатываются не прекращающиеся ни на ми­нуту импульсные волны.

Может быть, нам надо что-то сделать, чтобы остановить этот нескончаемый поток обмена информацией? Может быть, мне надо перестать печатать на машинке, чтобы дать возмож­ность нейронам своих пальцев отдохнуть от этой безумной дея­тельности? Наоборот, наши тела нуждаются в бесперебойной стимуляции. Были проведены эксперименты, в ходе которых организм людей лишался нормальной ежедневной стимуля­ции, — результаты были ужасающими. Одни добровольцы зале­зали в темный, обитый изнутри ящик, снаружи их запирали на замок; другие с завязанными глазами погружались в резервуар с теплой водой и лежали там без движения. Так же, как природа не терпит вакуума, наш мозг не терпит тишины. Он начинает искать выход — быстро заполнять образовавшуюся пустоту гал­люцинациями. Через несколько часов доброволец просился на­ружу, потому что невозможно оставаться в здравом уме, не по­лучая внешних раздражителей.

 

озг не может единолично принимать решения и отдавать приказы, координирующие деятельность всего организ­ма. Это шло бы вразрез с главным принципом управления — распределением полномочий. Не только мозг, но и вся четко отлаженная система рефлексов координирует реакции организ­ма в большинстве ситуаций.

Когда я ударяю молоточком по коленному сухожилию своего пациента, его нога подскакивает вверх. Она могла бы да­же долететь до моего лица, если бы мышечное усилие не оста­новило ее. Теперь я прошу пациента заглушить рефлекс и уда­ряю молоточком снова. У пациента ничего не получается — но­га снова взмывает вверх. А это еще что за темная сила коленно­го сухожилия, которая осмелилась противостоять приказу моз­га? Это просто встроенная защитная система: небольшие стерженьки, закрепленные рядом с сухожилием. Они растяги­ваются вместе с мышцами, позволяя нервным волокнам всегда находиться в состоянии готовности — доставить сообщение в спинной мозг. Обычно (в действительности, почти всегда, кро­ме случаев, когда врач проверяет рефлексы) быстрое напряже­ние этих мышц означает, что ногу удерживает какой-то тяже­лый груз. Чаще всего это случается, когда человек споткнулся и падает. И тогда срабатывает рефлекс, который автоматически выпрямляет ногу. Мозг возлагает функцию защиты на дуговой рефлекс. Этот рефлекс — врожденный, организм может пол­ностью на него положиться.

Управление различными процессами, такими как чиханье, кашель, глотание, слюноотделение и моргание, тоже построено на принципах распределения. Моргание. Я уже говорил о слепоте, подстерегающей людей, больных проказой. Их глазные веки полностью лишились своих рефлексов. Уже ничего не поддерживает веки в состоянии готовности, когда высохшая роговица глаза нуждается в увлажняющей смазке, — для чего, собственно, и требуется моргание. Иногда нам удается предотвратить слепоту пациентов — когда пациенты овладева­ют способностью произвольно моргать. Но это очень и очень непросто. На первый взгляд покажется, что, когда твое зрение поставлено на карту, ничего не стоит просто-напросто моргать. Но приобретенные рефлексы — очень сложная вещь. Пациен­тов надо долго и терпеливо обучать с помощью плакатов: тре­нировать, используя секундомер; их надо без конца заставлять, ругать, хвалить, уговаривать. Их высокоразвитый мозг внушает им, что нельзя его беспокоить такими пустяковыми вопросами, как рефлекс (кому придет в голову каждые тридцать секунд за­гружать суперсовременный компьютер такими заданиями, как сосчитать до десяти?). Некоторым пациентам так и не удается научиться этому — и их глаза, естественно, высыхают.

 

днако некоторые функции не подвластны компетенции жесткой роботизированной системы рефлексов. В стволе головного мозга находится следующий уровень управления, ре­гулирующий непроизвольные процессы, такие как дыхание, пищеварение, сердечная деятельность. Эти процессы требуют гораздо большего внимания, чем рефлексы: одно только обыч­ное дыхание требует согласованной работы девяноста грудных мышц. К тому же требования организма постоянно изменяют­ся, например сердцебиение и дыхание резко учащаются, когда я бегом поднимаюсь по лестнице.

Самыми высшими в иерархии нервной системы являются полушария головного мозга, святая святых организма — лучше всего защищенные костью, наиболее уязвимые и подвержен­ные повреждению, если в защитной стене будет пробита брешь. Десять миллиардов нейронов и сто миллиардов глиальных кле­ток (являющихся биологическими батарейками для деятельно­сти мозга) плавают в желеобразной массе, просеивая получаемую информацию, осуществляя запоминание, обеспечивая на­ше сознание. В мозге — источник нашей предрасположенности к пороку и ярости, в нем же находится и движущая сила благо­родства и любви.

Исследования доказали: можно управлять гневом. Сиг­нальный датчик имплантировался в мозг быка и с помощью электропереключателя превращал разъяренного зверя в без­обидное забавное домашнее животное. Существует немало лю­бителей объяснять такие сложные понятия, как романтическая любовь, альтруизм или представление о Боге, с точки зрения ионов калия, состояния химического равновесия и находящих­ся в мозге клеток ассоциативной памяти. Но их объяснение за­ходит в тупик. Вопрос: «Почему бы не предположить, что пред­ставление о Боге — это всего-навсего серия электрических им­пульсов в моем мозге?» Ответ: «А почему бы не предположить, что электрические импульсы — не что иное, как средство, из­бранное Богом, чтобы сообщить мне о божественной сущно­сти, о которой невозможно узнать другими способами?»²

 

ерархический порядок строго соблюдается. Но тут возни­кает одна небольшая загвоздка; она напоминает карандаш, застрявший в хорошо смазанных движущихся шестеренках. Окончательный выбор, по какому пути двигаться, иными слова­ми, «разрешение» на определенный вид деятельности мышц, участвующих в совершении различных движений на конкрет­ных участках тела, дается не роскошными мозговыми извилина­ми, а одной-единственной скромной нервной клеточкой, или нейроном, управляющим мышечными волокнами. Сэр Чарльз Шеррингтон сделал это ошеломляющее открытие, присвоив ему сложное название «самый оптимальный маршрут».

Клеточное тело этого нейрона получает серию импульсов от окружающих нервных центров. Оно всегда готово отреагиро­вать на мышечное напряжение, наличие боли, действие проти­воположных мышц, степень усилия, необходимого для данного вида деятельности, частоту раздражений, количество получае­мого кислорода, температуру тела, фактор усталости. Из мозга поступают приказы: «Подними руку — ящик тяжелый, так что, будь готов привлечь целый эскадрон двигательных мышц». Но после того как все сигналы собраны в гигантский резервуар противоречащих друг другу советов и рекомендаций, уже сам двигательный нейрон, находящийся в нижней части спинного мозга, решает: какие мышцы должны сократиться, а какие — расслабиться. В конечном счете, он лучше всех подходит для принятия такого решения, так как именно он находится в тес­ном контакте с тысячами местных синапсов и в то же время с мозгом.

Профессор Баллок из калифорнийского университета в Сан-Диего дает такую оценку данного процесса: «Степень сво­боды, имеющая место даже на этом уровне, может обеспечить почти неограниченную степень сложности». И теперь эта опи­санная нами сложноподчиненная иерархия, существующая в; организме, сводится к простейшему порядку вещей: нейрон де­лает то, что он считает наилучшим в данной ситуации. Кто ска­зал, что в природе нет демократии? Физики-атомщики доказывали нам это в течение десятилетий, и теперь наш мозг и его посредники подтверждают этот факт.

В этой путанице несовместимых команд к сокращению и к расслаблению выбирается «самый оптимальный маршрут». И мы должны радоваться этому. Я стою на горной вершине, вокруг меня голые серые скалы. Прямо над моей головой растет какой-то цветок небывалой красоты. Но мне его не достать. Я вытягиваюсь вперед, аккуратно переставляю ноги, настраиваю свой фотоаппарат — все это по инструкции мозга. Объектив фотоаппарата уже в нескольких сантиметрах от чудо-цветка. И вдруг — какая-то сила отбросила меня назад. Как будто я кукла с привязанной к спине веревочкой. И кто-то резко дернул за эту веревочку. Сердце бешено колотится; я оглядывания назад, чтобы посмотреть, кто помешал моей съемке. Вокруг меня никого нет, кроме ворчащей хриплой птицы-сойки.

Когда я высунулся из-за скалы, внизу подо мной простиралось ущелье глубиной 600 метров. Тогда мои клетки наполнились химическим составом, свидетельствующим о состоянии повышенной опасности. Мой мозг сознательно захотел запе­чатлеть на пленке красивый цветок; а мои подсознательные рефлексы получили сообщение от органов равновесия, рас­положенных в ухе, о незначительном, но рискованном откло­нении от нормы. Тогда они мгновенно послали срочные сообщения нервным клеткам, отвечающим за работу мускулов, которые и обеспечили резкий рывок моего тела назад.

Я ощущаю воздействие такого же спасительного противо­действия, когда иду босиком по территории карвилльской больницы. (Я — большой сторонник хождения босиком: счи­таю, что оно оздоровляет и укрепляет ноги, а также открывает передо мной целый мир ощущений и передает ценные сведения из земли, по которой я иду.) Если я наступлю на колючку, то моя нога замрет на полпути, не давая мне возможности закон­чить шаг еще до того, как боль зафиксируется в моем мозгу. Но если бы мне пришлось покидать горящий самолет, мои клетки уже знали бы: мозг призывает их пережить небольшой стресс, чтобы избежать более травмирующей нагрузки. И тогда я бы смог наступить на обугленный металлический лист, так как нормальный рефлекс был бы приторможен ради главной цели — спасения[VII].

Иерархическое устройство нервной системы обеспечива­ет мне инстинкт самосохранения. Иногда мой мозг сам руково­дит процессом, иногда перераспределяет полномочия. Но всег­да результат его решений полностью зависит от одной автономной периферической клетки, обеспечивающей самый оптимальный маршрут.

 

 

 

24. Водительство

 

Желать чего-то одного — благо, потому что если вы пожелаете и одного, и другого, то в вашем поже­лании не будет единства, и это будет означать, что вы двуличны.

 

Сёрен Кьеркегор

 

 

ы выяснили, какова иерархи­ческая подчиненность тела: клетка — нейрон — рефлекс — ус­ловный рефлекс — спинной мозг — головной мозг — и обратно по тому же пути вплоть до нейрона. Не­смотря на сложнейшее взаимодей­ствие тысяч синапсов, система сама по себе проста. В основу ее положе­ны два принципа — свобода и взаи­мопомощь. Такие простые действия — пристукнуть комара, сфотографи­ровать цветок — требуют, чтобы вся система работала согласованно и практически на пределе.

И это очень похоже на взаи­мосвязь членов в Теле Христовом! Все мы присягнули на верность Гла­ве — Христу. Но Бог, Который с огромным уважением относится к нашей свободе, оставляет право вы­бора за нами, причем каждый из нас в своем выборе совершенно свобо­ден.

Тело преподает нам один инте­ресный урок: очень важно, чтобы мы поддерживали друг с другом связь на всех уровнях. Жизнь была бы безнадежно запутанной, если бы мой мозг был обязан отдавать со­знательный приказ каждому мышечному волокну. Когда утром я иду на работу, я могу спокойно размышлять о своих пациентах или о чирикающих на ветках птичках. Я не должен указывать ногам, куда идти. Мышцы ног выполняют череду рефлектор­ных действий, которые как бы введены в их программу. Мышечные волокна отдыхают по очереди, а не все сразу. Поэ­тому я двигаюсь плавно, а не рывками. Мои нейроны прислу­шиваются к остальным частям тела. Если поступают какие-ли­бо жалобы от сердца, они замедляют шаг моего тела. Если я вдруг спотыкаюсь, они тут же предпринимают меры.

Здоровое тело прекрасно. Полная гармония царит между центральной нервной системой и подвластными ей тканями те­ла. Но и в этой совершенной гармонии каждый нейрон должен знать, что ему нужно сделать в каждый данный момент. Подоб­ное «решение» он принимает, проанализировав все входящие импульсы. В каждой нервной клетке заключен микроскопиче­ский компьютер. Он улавливает мои намерения, переговарива­ется с моими мышцами, анализирует объем вырабатываемых гормонов, проверяет запасы энергии, наличие ощущений уста­лости или боли, а потом говорит «да» или «нет» определенной группе мышц.

Представьте себя частью двигательной системы Тела Христова — одной из миллионов клеток. На основании чего вы принимаете решение — действовать или воздержаться от дей­ствия? Откуда поступает приказ? Должен ли всегда быть более сильный «входящий» импульс, который перечеркивает все вну­тренние импульсы?

 

амые многочисленные и наиболее тесные связи любой клетки организма — это связи с нейронами, расположен­ными в непосредственной близости от нее. Одни нейроны передают информацию от клеток двигательной системы, другие — от болевых рецепторов, третьи — от рецепторов давления, от температурных рецепторов, от клеток, следящих за тонусом! мышц. Все это составляет огромный поток информации о состоянии всего клеточного сообщества. На основании этой ин­формации каждый отдельный нейрон решает, «что ему делать». Мне кажется, что Бог подобным же образом замыслил и цер­ковь. Что должна предпринять церковь, чтобы помочь город­ским беднякам? Как помочь семьям? Как помочь жертвам на­воднения? Бог изложил нам принципы, по которым должно действовать все Тело, но Он же создал поместные группы веруюших, которые сами должны решать, какова их роль и роль каждой из составляющих их клеток.

В Библии перечислены различные духовные дары, кото­рые следует использовать в организационной иерархии помест­ной церкви. Интересно, что когда речь заходит о подборе цер­ковных работников, нигде в Библии не сказано, что нужны зна­ющие и опытные люди. Нигде не говорится, что пастырь церк­ви должен быть хорошим менеджером, или опытным бухгалте­ром, или талантливым руководителем. К работникам церкви предъявляются чисто духовные требования. Насколько они верны Богу? Умеют ли они держать себя в руках? Что у них про­исходит в семье? Для церковных работников главное не опыт­ность, а преданность своему делу. Кажется, Бог говорит: «Я мо­гу работать с любыми людьми, главное, чтобы они были верны Мне». Бог даровал нам свободу. Теперь ему нужны руководите­ли, которые готовы воспользоваться своей свободой, подчинив ее Божьей воле. Знающая, но неверная телу клетка может со­вершить замечательный поступок, но, подобно «сведенной» мышце, будет бесполезной для Тела Христова, если ее поступок церкви не нужен.

Люди, воспитанные в условиях западной демократии, ко­торая своими высшими ценностями считает автономию и сво­боду, с готовностью могут представить себе тело в виде демо­кратической республики — в нем конечное решение принимает каждая отдельная клетка. Но это лишь часть общей картины. Как отмечал епископ Лессли Ньюбигин, «цель Божья состоит не в том, чтобы собрать группу душ, привлеченных в церковь красотой друг друга… Подобная мысль не совместима с библей­скими представлениями о Боге, человеке и мире. Бог предлагает нам искупление как в рамках общества, так и в рамках Вселенной. А потому на каждом шагу Божье провидение творит новые истинные отношения между людьми и новые истинные отношения между человеком и остальным тварным миром. В центре Божьего провидения всегда какое-то деяние, свершен­ное в поворотный момент истории в конкретном месте. Весть о деянии передается через людей — люди рождаются свыше, ме­няются их отношения друг с другом, и они сами вовлекают но­вых людей в эти качественно новые отношения»¹. Очень часто Бог говорит с нами не через нашу собственную душу, а через братьев — членов Тела Христова. И сам процесс распростране­ния Божьего откровения связывает нас воедино.

Некоторые вожди христианского движения смогли раз­вить эти новые взаимные отношения с другими клетками тела, причем интереснейшим образом. Методистское движение Джона Уэсли получило свое название от слова «метод». Дело в том, что у него были свои организационные методы, благодаря которым все члены церкви несли ответственность друг перед другом. Они еженедельно собирались группами и каждый из членов отвечал на такие вопросы: «Встречались ли тебе ис­кушения на этой неделе? Поддался ли ты им? Как шел твой ду­ховный рост на этой неделе? Как за тебя можно помолиться?» В первых методистских церквях очень серьезно относились к подчиненности, которая в Теле Христовом, как и в теле челове­ческом, имеет вертикальную и горизонтальную направлен­ность.

Каждый из нас — каждая отдельная клеточка — должен принимать по тысяче решений за день: что съесть на завтрак, какую радиостанцию послушать, какой зубной пастой восполь­зоваться, к кому из соседей заглянуть, кому позвонить по теле­фону. Кроме этих обычных задач каждому из нас приходится решать и множество этических вопросов. Могу ли я возлюбить ближнего, как самого себя? Могу ли я потратить премию на но­вую рубашку? Стоит ли мне уплатить государству все причита­ющиеся налоги? Как мне выяснить Божью волю в той или иной ситуации? Психиатры могут рассказать о множестве глубоко верующих людей, которые впадали в ступор, будучи не в состо­янии ответить на подобные вопросы. Наш разум так перегру­жен обилием информации, что зачастую реакция на окружаю­щий мир выливается в бездействие.

Именно по этой причине, как мне кажется, Библия гово­рит, что наша связь с Богом и со Словом Божьим обязана стать столь тесной, что любое христианское дело милосердия должно сделаться для нас чисто рефлекторным. Если в каждой кон­кретной ситуации мне нужно решать — говорить правду или нет, — жизнь становится безнадежно запутанной. Но если я го­ворю правду рефлекторно, отвечая на какой-то импульс свыше, то я иду по жизни уже гораздо увереннее. Иду как христианин, которому не нужно смотреть под ноги на каждом шагу.

Павел подводит итог этому разговору о необходимых нам духовных рефлексах в следующем отрывке: «И не сообразуй­тесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и со­вершенная» (Рим. 12:2). Далее он впервые во всем Писании проводит развернутое сравнение между телом человеческим и церковью. Потом следует краткое перечисление заповедей, со­ставляющих суть Божьей воли: ненавидеть зло, следовать добру, считать других выше себя, помогать нуждающимся Божьим лю­дям, не гордиться, жить в мире со всеми.

Павел никогда не пускается в дебри психологии, не пи­шет о семейных и социальных факторах, затрудняющих испол­нение этих заповедей. Он не умоляет нас жить праведно. Он просто рассказывает нам, что такое праведная жизнь и увеще­вает «обновиться умом». Я бы назвал это так: Павел напомина­ет каждой отдельной клетке о ее новом естестве во Христе. У нас есть нехорошая тенденция забывать, что Христос — Глава. Нас так и тянет подменить Его собой, хорошо образованным человеком. Но Павел рекомендует нам пройти процесс чистки мозгов и сознательно найти свое место в установленной Богом духовной иерархии.

 

чень часто мне встречаются христиане, которые так вы­ставляют напоказ свою духовность, что она образует вокруг них нечто вроде нимба, указывающего на их причастность к «запредельному бытию». Некоторые говорят, что духовный христианин — этот тот, от кого можно услышать слова: «Бог сказал мне: пора покупать новое платье» или «Я уверен: Бог хо­чет, чтобы церковь истратила эти деньги так…» Очень часто слова «Бог сказал мне» становятся привычным оборотом речи некоторых верующих. Сам я твердо верю: большая часть из то­го, что говорит мне Бог, уже записана в книге под названием «Библия». А на мне лежит обязанность внимательно изучить Божью волю, о которой пишет Библия. Для большинства из нас таинственная «прямая» связь с Богом далеко не самый обыч­ный путь познания Божьей воли. О Божьем водительстве мы узнаем, когда размышляем о создавшихся обстоятельствах, ког­да получаем мудрый совет от друга. Такой путь поисков Божьей воли ничем не хуже.

Выпускники колледжей мучаются, стараясь решить, ка­ким же будет их будущее. Они ждут, чтобы Бог послал им яс­ный, четкий план прямо в руки. В Библии есть примеры того, как Бог использовал ангелов, видения и другие подобные мето­ды, чтобы донести Свою волю. Если присмотреться ко всем этим случаям, можно заметить: лишь немногие из них были от­ветом на молитву о Божьем водительстве. Обычно эти случаи оказывались неожиданными, непрошеными.

Возьмите к примеру, сон о муже-македонянине, призы­вавшем Павла. Это было потрясающее откровение. Оно заста­вило Павла изменить планы и отправиться в Македонию. Можно было бы подумать, что Павел всегда строил свои планы очень тщательно с учетом Божьих намерений. Но Писание го­ворит нам, что Павел отправился в путь, основываясь не на ви­дениях или внутреннем голосе Духа. Скорее всего, он оценил ситуацию в мире и выбрал наиболее разумный путь. Но Святой Дух хотел, чтобы он пошел в другие земли, потому и смешал его планы. Это был совершенно особый случай Божьего водитель­ства, не типичный даже для жизни Павла.

Стараясь найти наиболее точное сравнение, чтобы опи­сать рост веры в христианине, Павел часто обращался к спорту — бегу, борьбе, кулачному бою. На примере спортсменов хоро­шо видно: только дисциплина помогает натренировать тело, сделать его послушным. Пит Роуз может положиться на свои мышцы. В нужный момент они разворачиваются, словно пру­жина, и он под крики болельщиков выходит на финишную прямую. Его нейроны, благодаря долгим часам тренировки, четко знают, что им делать. Тело спортсмена хорошо понимает, чего хочет его разум. Оно имеет силы и опыт, чтобы эти жела­ния воплотить в жизнь. Так же происходит и с христианами: христианину лучше тратить время на тренировки — учиться по­виноваться Богу ежедневно, исполняя все то, что уже открыто ему в Библии, вместо того чтобы лихорадочно изыскивать ка­кие-то волшебные пути в Царствие Божие, иллюзорные, как Чаша Грааля.

 

ичуть не преуменьшая значения каждой клетки нашего ор­ганизма, а также важности идеально работающих рефлек­сов, не могу не выделить особую роль нейрона: каждый отдель­но взятый нейрон имеет непосредственный доступ к мозгу. Хотя далеко не всегда этот доступ используется напрямую, но все же он существует, и синаптические соединения нейронов вносят в нашу жизнь немало радостных, волнующих моментов. Вот что случилось со мной, когда я только начинал жить и работать в Индии. У меня всегда было ощущение, что я должен стать миссионером. Поэтому, когда я получил медицинское об­разование, я принял предложение поехать в Индию — страну, где родился и вырос. Сначала я подписал контракт только на один год — я еще не готов был принять решение по поводу всей своей будущей жизни. Я приехал в Мадрас и стал лечить, учить, проводить операции и делать все, что нужно делать в больнице. Через пару месяцев я поехал навестить доктора Кохрана, известного специалиста по кожным заболеваниям. Он работал в больнице в городке Чинглпуте, где лечились заболевшие прока­зой. Это было километрах в десяти от Мадраса. В больнице, где я работал, пациенты, больные проказой, не лечились, и как врач я с ними не общался. Мы с доктором Кохраном шли по террито­рии его больницы. Ему то и дело приходилось отвечать на при­ветствия своих пациентов: сидящих тут и там на корточках, ко­вылявших нам навстречу на перевязанных ногах или провожав­ших нас почти незрячими глазами, смотрящими с искаженных лиц. Мало-помалу моя нервозность (результат воспоминаний детства) переросла в профессиональное любопытство, и мои глаза, уже не отрываясь, разглядывали руки пациентов.

Эти руки то посылали мне приветственные взмахи, то про­тягивались для рукопожатия. Я изучал их, так же как кто-то дру­гой изучает лица, — нередко я запоминаю внешний вид рук луч­ше, чем черты лица. Но в данный момент мое любопытство было вызвано не желанием получше рассмотреть результат инженер­ного искусства, которое я изучал в медицинском колледже. Это был взгляд врача. У многих людей вместо рук были скрюченные культи, покрытые наростами и язвами. У некоторых на руках не было пальцев. А у некоторых не было и самих рук.

Больше я уже не мог сдерживаться. «Послушай, Боб, — прервал я его лекцию о кожных заболеваниях. — Я знаю о коже не так уж много. Расскажи мне лучше про их руки. Почему они стали такими? Как ты их лечишь?»

Боб пожал плечами и ответил: «Извини, Пол, я не знаю, что тебе сказать».

«Не знаешь! — в моем возгласе слышалось удивление и явная озабоченность. — Все последние годы ты считался одним из лучших специалистов по проказе, и ты не знаешь? Наверняка что-то можно сделать с этими руками!»

Боб Кохран посмотрел на меня почти с негодованием. «А чья это вина? Я тебя спрашиваю — моя или твоя? Я кожник — я и лечу кожные поражения, вызванные проказой, А ты — специ­алист по костям, хирург-ортопед!» Уже более спокойно, с печа­лью в голосе, он сказал, что ни один хирург-ортопед так и не за­нялся исследованием причин деформаций у пятнадцати мил­лионов человек, страдающих проказой во всем мире.

Пока мы ходили по больнице, эти слова не выходили у меня из головы. Гораздо большее число людей в мире страдало от проказы, чем от полиомиелита; больных проказой было больше, чем жертв катастроф. И ни один ортопед не пришел им на помощь? Кохран сказал мне, в чем, по его мнению, крылась причина: обычные предрассудки. Проказа была окружена ау­рой черной магии. Большинство врачей и близко не подходило к больным проказой. Среди тех, кто старался как-то помочь людям, были идеалисты, священники или миссионеры. А вра­чей не было.

Через некоторое время я заметил одного пациента, сидя­щего на земле и пытающегося снять сандалию. Но изуродован­ные руки его не слушались. Он безуспешно пытался расстег­нуть ремешок сандалии, прижав большой палец к ладони дру­гой руки. Было ясно: его руки не способны удерживать предме­ты — из них все просто вываливалось. Что-то меня подтолкну­ло—я подошел к нему и сказал на тамильском наречии: «Поз­воль мне взглянуть на твои руки».

Молодой человек встал с земли и, улыбаясь, протянул мне руки. Испытывая брезгливое отвращение, я все же взял его руки в свои. Я водил пальцами по его искаженным пальцам и очень внимательно разглядывал их. Потом я разогнул его паль­цы и вложил свою руку в его, как бы для рукопожатия. «Сожми мою руку как можно крепче», — велел я ему.

К моему великому изумлению, вместо ожидаемого сла­бенького прикосновения я почувствовал сильное интенсивное сжатие, мне даже стало немного больно. Моя рука оказалась за­жатой в крепкие тиски, а его пальцы впились в мою кожу, как стальные. У него не было никаких признаков паралича — я да­же закричал, чтобы он отпустил мою руку. Я посмотрел на него со злостью, но был обезоружен его ласковой улыбкой. Он не знал, что сделал мне больно. В этом и крылась причина. Каким-то странным образом мышцы этой жутко обезображен­ной руки оставались по-прежнему сильными. Было очевидно: мышцы были не сбалансированы, и парень не имел понятия о том, какую силу прикладывал. Можно ли каким-то образом вы­ровнять мышцы этих рук?

По моему телу пробежала дрожь. Было такое чувство, что я вдруг стал центром вселенной. Я понял: мое место было здесь.

Этот случайный эпизод, происшедший в 1947 году, изме­нил всю мою жизнь. С того мгновения я уже четко осознавал свое призвание, как клетка моего тела четко осознает свою функцию. Каждая деталь той обстановки — стоящие вокруг нас кучками пациенты, тень от дерева, вопросительное выражение на лице того парня — все это навсегда врезалось в мою память. Это был мой звездный час. Я явственно почувствовал присут­ствие Духа Божьего: ради этого мгновения мне и суждено было оказаться в Чинглпуте. Я твердо знал: когда вернусь в свою больницу, в моей жизни начнется новая полоса. С тех пор я ни на секунду не усомнился в этом.

25. Присутствие

 

Святой Дух ~ это сила напряженных мускулов; это капли пота и стисну­тые зубы; это влажные ладони сложенных рук. Он здесь. Его присутствие незаметно, а сила неодо­лима.

 

Джон Тэилор

 

 

то время я был начинающим врачом в лондонской больнице. В одно из моих ночных дежурств ме­ня вызвали к пациентке — 81-летней миссис Твигг. Эта бойкая отважная женщина изо всех сил старалась по­бороть рак горла. Голос ее стал хри­плым и скрипучим, но она не уныва­ла и оставалась жизнерадостной. Она попросила врачей сделать все возможное. Один из профессоров провел операцию: удалил целиком гортань и всю злокачественную опу­холь вокруг.

Казалось бы, миссис Твигг по­шла на поправку. Но в два часа ночи меня срочно вызвали к ней в палату. Она сидела, согнувшись, на постели: у нее изо рта шла кровь. В глазах за­стыл страх. Мгновенно я сообразил: произошла эрозия артерии, рас­положенной глубоко в горле. Я не придумал ничего лучшего, чем су­нуть палец ей в рот и заткнуть им то место, откуда била кровь. Одной ру­кой я оттянул нижнюю челюсть и за­сунул указательный палец глубоко в горло. Мой палец долго скользил по стенкам в поисках пульсирующей артерии. Наконец, я нащупал нужное место и надавил на него.

Медсестры вытерли кровь с лица миссис Твигг. Ее дыха­ние восстанавливалось, она уже справилась с начавшейся па­никой. Страх постепенно исчезал — она доверилась мне. Про­шло десять минут — она снова дышала нормально, приняла удобное положение. Можно было бы убрать палец и установить вместо него инструмент. Но место, откуда шла кровь, было рас­положено очень глубоко — его не было видно. Добраться туда инструментом было трудно. Несколько раз я пытался отпустить палец — но кровь снова начинала бить струей, а миссис Твигт опять охватывала паника. С трясущимся подбородком и выпу­ченными глазами она хваталась за мою руку и не давала мне по­шевелиться. В конце концов, мне удалось успокоить ее — я ска­зал, что больше не уберу свою руку. Мой палец останется при­жатым к артерии и мы будем ждать прихода хирурга и анестези­олога. Их уже вызвали из дома.

Мы устроились поудобнее. Правой рукой я обхватывал ее шею и поддерживал голову. А левая рука почти вся была засуну­та в ее разинутый рот — только так я мог нажимать указатель­ным пальцем на место кровотечения. Я не раз бывал у зубного врача и представляю, каково было миниатюрной миссис Твигг держать рот так широко открытым, чтобы в нем уместилась моя рука. Это очень утомительно и болезненно. Но ее голубые глаза были полны решимости: если потребуется, она будет сидеть в таком положении дни и ночи напролет. Ее лицо было в не­скольких сантиметрах от моего — страх смерти не покидал его. В ее дыхании чувствовался запах крови. В глазах застыла без­молвная мольба: «Не двигайтесь — не отпускайте палец!» Она знала: если я пошевельнусь, если мы немного расслабимся — хлынет кровь, и она умрет.

Мы находились в таком положении уже около двух часов. Она не спускала с меня умоляющих глаз. Еще в течение первого часа, когда мою руку сводило до невыносимой боли, я два раза пробовал вытащить палец и проверить — не прекратилось ли кровотечение. Оно не прекращалось. Как только липкий теплый поток заполнял ее горло, миссис Твигг нервно стискивала мое плечо.

Не представляю, как я выдержал второй час. Мои мышцы страшно онемели, палец опух. Мне представились альпинисты, которым приходилось удерживать на веревке сорвавшегося то­варища в течение нескольких часов. В нашем случае мой деся­тисантиметровый палец, распухший настолько, что я его уже не чувствовал, являлся спасительной соломинкой между жизнью и смертью.

Я, молодой врач двадцати с небольшим лет, и 81-летняя женщина вцепились друг в друга мертвой хваткой — у нас не было другого выхода: это требовалось для ее спасения.

Прибыл хирург. Ассистенты открыли операционную, ста­ли раскладывать инструменты, анестезиолог подготавливал ле­карства. Нас с миссис Твигг, все еще слившихся в странных объятиях, отвезли в операционную. Отблеск инструмента все­лил уверенность, все немного успокоились — я потихоньку от­пустил палец. Кровотечения не последовало. Может, мой палец уже ничего не чувствовал? Или за два часа кровь успела свер­нуться?

Я вытащил руку изо рта миссис Твигг — дыхание ее оста­валось ровным. Ее рука продолжала сжимать мое плечо, а глаза не отрывались от моего лица. Вдруг почти совсем незаметно ее окровавленные искаженные губы чуть дрогнули — она улыбну­лась. Комок подступил к горлу. Она не могла говорить — у нее отсутствовала гортань — но слов не требовалось, чтобы выра­зить ее благодарность. Она знала, как разламывается от боли моя рука; а я знал, как сильно страх сковал ее тело. За эти два часа в тихой спящей больнице мы стали практически одним су­ществом.

 

еперь, когда я вспоминаю ту ночь и миссис Твигг, все это представляется мне своеобразной притчей. Она повествует о противоречиях между пределом человеческой беспомощно­сти и божественной мощью, заложенной в нас. Тогда от моего медицинского образования толку было мало. А что действительно имело значение, так это мое присутствие и огромное же­лание откликнуться на беду другого человека, помочь ему.

Как и многие знакомые врачи, я часто оказывался несо­стоятельным перед лицом страдания. Боль наносит удар подоб­но землетрясению, поражая неожиданностью и разрушитель­ной мощью. Женщина обнаружила небольшое уплотнение в груди — ее личная жизнь на грани распада. Ребенок родился мертвым — мать бьется в истерике: «Девять месяцев я ждала этого? За что? Многие женщины делают аборты, а я за ребенка готова жизнь отдать». Молодой человек попал в автокатастро­фу. Удар лицом о лобовое стекло. Лицо навсегда останется обе­зображенным шрамами. В сознании то и дело проносится: те­перь постоянно надо ходить по врачам, всего остерегаться — былые надежды рухнули.

При виде страданий люди, оказавшиеся рядом, испыты­вают потрясение. Комок подступает к горлу. Мы спешим в больницу проведать больного, бормочем что-то ободряющее. Нам хочется найти особенные слова для человека, охваченного горем.

Но когда я спрашиваю своих пациентов и их родственни­ков: «Кто помог вам в трудную минуту?» — ответ всегда стран­ный, расплывчатый. Однозначных ответов я не слышу. Да и са­ми отвечающие не похожи на людей, старающихся произвести впечатление. Они не бросаются словами — это тихие люди. Они все понимают. Они больше слушают, чем говорят. Никогда никого не осуждают и не учат жить. Их ответы такие: «Созна­ние чьего-то присутствия», «Кто-то оказался рядом, когда я в нем нуждался». Протянутая рука, понимание, сочувственное объятие, подступивший к горлу комок.

Нам хотелось бы иметь свод психологических правил. Таких же четких и конкретных, как хирургические приемы, описанные в учебнике. Но человеческая душа слишком сложна — она не укладывается в свод правил. Самое лучшее, что можно предложить, — это присутствовать, видеть и прикасаться.

Красной нитью через всю книгу проходит мысль: нужно преданно и скромно служить головой в Теле Христовом, быть Его прочным скелетом, Его мягкой и податливой кожей. Исцелять Телом Христовым. А все это вместе и обеспечивает чувство присутствия в этом мире — присутствия Бога.

Порой мне кажется, что я, как часть Тела Христова, снова оказываюсь в палате миссис Твигг. Все, из чего я состою — ко­сти, мускулы, кровь, мозг, — все объединилось в едином пре­красном порыве: предотвратить надвигающуюся смерть моей пациентки. Я обязан гнать прочь чувство собственной бес­помощности. Все, что я мог сделать, — это на какое-то время создать преграду на пути текущей крови, чтобы отодвинуть по­бедное наступление рака. Вместо этого я надеялся на чудо.

 

существим ли Божий план овладеть землей при помощи Тела, состоящего из хрупких человеческих существ? Ведь стоящая перед ним задача столь велика! Это серьезный вопрос, и рассматривать его следует в отдельной книге, куда более объ­емной и мудрой, чем эта. Тем не менее, при внимательном взгляде становится виден стиль, в котором Бог общается с на­шей планетой. Тут помогает обширнейшее откровение, которое Бог дал нам о Себе.

Конечно же, о Боге можно говорить только символиче­ским языком. «Может ли чайная чашка вместить океан?» — спрашивал Джой Дэвидмэн. Слова, даже мысли не могут вме­стить всей сущности Бога. В Ветхом Завете символические опи­сания говорили прежде всего о Его непохожести на все земное. Он являлся как полный света и славы Дух. Любой, приблизив­шийся к Нему, падал замертво или обретал нечеловеческое сия­ние. Моисей видел Бога только со спины; Иов слышал Его из бури; израильтяне следовали за Богом — огненным столпом.

Неудивительно, что евреи, привыкшие к такой таин­ственности, боявшиеся сказать вслух или написать имя Бога, считали святотатством слова Иисуса Христа: «Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца?» (Ин. 14:9). Эти слова, словно острый нож, вонзились в сердца евреев. Не Он ли провел девять положенных месяцев в утробе женщины, не Он ли вырос в скромном селении? Честертон сказал так: «Бог, Который представлялся окружностью, оказался ее цен­тром. И центром удивительно малым»¹. Став наконец-то види­мым, Бог оказался похожим на всех остальных людей. Их худ­шие ожидания оправдались, когда Его сразила смерть. Как мог­ли плоть и кровь вместить Бога? Как мог Бог умереть? Многие до сих пор недоумевают, хотя после Его воскресения прошло уже очень много времени, хотя воскресение вселило веру и эн­тузиазм в Его учеников.

Иисус вознесся с земли, не оставив после Себя тела, в ко­тором неверующему миру был бы представлен Святой Дух. Осталась только кучка неловких, колеблющихся учеников, большинство из которых покинуло Его на Голгофе. Иисус оста­вил на земле НАС. Он не оставил ни книги, ни символа веры, ни философской системы. Он оставил общину людей, которая призвана служить Его воплощением, быть Его представителем в миру. Сравнение церкви с Телом Христовым, которое про­мелькнуло в речи Христа и которое развил Павел, могло стать понятным лишь после того, как Иисус Христос покинул землю.

Великие, решительные слова апостола Павла о Теле Христовом были обращены к верующим Коринфа и Малой Азии, которых он упрекал в чисто человеческой слабости. Обратите внимание на то, что Павел — мастер сравнений и ме­тафор — не говорил, что народ Божий «подобен телу Христову». Во всех своих посланиях он говорил, что мы и есть Тело Христово. Дух спустился на землю и пребывает среди нас. Мир знает невидимого Бога прежде всего по тому, как мы его здесь представляем и «воплощаем».

«Церковь — это всего лишь часть человечества, в которой воплотился Иисус Христос» — сказал Бонхофер². Очень часто нам не нравится ни первая, ни вторая часть его утверждения. С отвращением мы виним себя в том, что из нас так и прет чело­веческое. Ослабев сердцем, мы делами своими, а порой и в ве­рованиях своих отрицаем, что Христос обрел плоть в нас.

Три образа Бога — Бог как огненный столп, Бог как обре­ченный на смерть Человек, Бог как входящий в Свое новое Тело Дух — помогают нам понять суть пути к Богу. Мы проходим путь от страха к совместному внешнему естеству, а затем и к совместному внутреннему естеству. Бог присутствует в нас, ге­нетически связывая нас с Собой и друг с другом.

Где в миру можно найти Бога? Как Он выглядит? Мы уже не можем кивнуть на Святое святых или на назаретского плот­ника. МЫ являем собой миру Божье присутствие, ибо в НАС пребывает Его Дух. Это нелегкое бремя.

 

осле Второй мировой войны немецкие студенты вызва­лись помочь в восстановлении разбомбленного собора в Англии — одного из многих, разрушенных налетами «Люфт­ваффе». Работа шла, и вот возник спор: как восстановить огромную скульптуру Христа с распростертыми руками? На скульптуре была надпись: «Придите ко мне». Можно было ре­ставрировать скульптуру — нельзя было только восстановить руки Христа, они были полностью уничтожены осколками сна­ряда. Нужно ли браться за столь ответственную работу — вос­создавать руки Христа?

Наконец реставраторы нашли решение, плоды которого мы видим по сей день. У скульптуры Иисуса нет рук, но над­пись под ней гласит: «Мы — руки Христовы».

И вот какова тайна: «Итак вы уже не чужие и не пришель­цы, но сограждане святым и свои Богу, бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь строй­но, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Еф. 2:19-22).

 

 

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

Предисловие

1. ^1.  G.K.Chesterton, St. Francis of Assis (Garden City, N.Y.: Doubleday&Co., 1957), p. 31.

 

Глава 2

1. ^1.  Annie Dillard, Pilligrim at Thinker Creek (New York: Harper’s Magazine Press, 1974), p. 94.
2. ^2.  Lewis Thomas, The Medusa and the Snail (New York: Viking Press, 1979), pp. 155-157.

 

Глава 3

1. ^1.  Frederick Buechner, Telling the Truth (New York: Harper&Row, 1977), pp. 57-58.
2. ^2.  C.S.Lewis, God in the Dock (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1970), p. 62.

 

Глава 7

1. ^1.  Статистические данные World Vision International.

 

Глава 10

1. ^1.  G.K.Chestrton, Orthodoxy (Garden City, N.Y.: Doubleday&Co., 1959), p. 95. Ibid., p. 58.

 

Глава 12

1. ^1.  Adapted fromMont Smith, «The Temporary Gospel», The Other Side (November-December, 1975).

 

Глава 13

1. ^1.  Merton P.Srtommen, Five Cries of Youth (New Yourk: Harper&Row, 1974), p. 76. Глава 16
2. ^2.  R.J.Christman, Sensory Experience (Scraton, Pa.:  Intext Educational Publishers, 1071), p. 359

 

Глава 17

1. ^1.   Ashley Montagu, Touching (new Yourk: Columbia University Press, 1971), p. 30.
2. ^2.  Ibid., p. 82.

 

Глава 21

1. ^1.  Jonathan Miller, The Body in Question (new Yourk; Random House, 1978), p. 310.
2. ^2.  Charles Williams. The Descent of the Dove (London: Longmans, Green and Company, 1939), p. 31.
3. ^3.  Ibid., p. 57.

 

Глава 23

1. ^1.  Robert Galambos, Nerves and Muscles (Garden City, N.Y.: Doubleday&Co., 1962), p. 23.
2. ^2.  Robert Farrar Capon, The Third Peacock (Garden City, N.Y.: Doubleday&Co., 1971), p. 43

 

Глава 24

1. ^1.  Lesslie Newbigin, The Household of God (New York: Friendship Press, 1954), pp. 109-110.

 

Глава 25

1. ^1.  G.К.Chesterton, The Everlasting Man (Garden City, N.Y.: Image Books, 1955), P. 174.
2. ^2.  Dietrich Bonhoefler, Ethics (London; SCV Press, 1971), p. 64.

 

 

Где Бог, когда я страдаю

Все книги автора

Скачать эту книгу

Библиотека Ветхого Завета и Библиотека Нового Завета 

 

ГДЕ БОГ, КОГДА Я СТРАДАЮ?

Филипп Янси

Предисловие

В книгоиздании существует основополагающее правило, которое, впрочем, в равной степени можно отнести также и к действиям нейрохирурга, и к ремонту автомобиля: «Не ремонтируйте то, что не сломано». Поскольку книга «Где Бог, когда я страдаю?» еще в продаже, я, наверное, нарушаю это правило, пытаясь внести радикальные изменения.

Я написал книгу «Где Бог, когда я страдаю?» в середине семидесятых, когда мне было двадцать с небольшим. Проходили годы, но я не переставал думать над этой темой. Как гончая, бегущая по свежему следу, я кружился вокруг тайны страдания в поиске разгадок. Я также получил сотни откликов от читателей, многие из которых рассказывали о своей одиссее страданий. Вот почему я почувствовал необходимость возвратиться к этому труду, законченному много лет назад, и переписать его.

Многие библиологи считают книгу Иова старейшей книгой в Библии, но удивительно то, что вопросы, которые так проникновенно задавал Иов, не утратили своей актуальности. Эти вопросы с веками звучат все назойливее. Недавно я прочел книгу «Единственная проблема». Название книги взято из диалога, где два персонажа рассуждают о том, почему Бог допускает страдания, и главный герой замечает: «Это единственная проблема, которая достойна обсуждения».

Еще одно меня удивляет. Книги о страдании можно очень легко разделить на две категории. В более старых книгах такие авторы, как Фома Аквинский, Буньян, Донн, Лютер, Кальвин и Августин, безропотно принимают боль и страдания как орудия, которыми пользуется Бог. Они не ставят под вопрос действия Бога. Они просто пытаются «оправдать действия Бога по отношению к человеку». Они писали с такой уверенностью, как будто их сила убеждения могла сама по себе успокоить эмоциональную реакцию на страдание.

Современные книги о страдании контрастно отличаются от старых. Их авторы считают, что обилие зла и страданий в мире невозможно сопоставить с традиционными представлениями о добром и любящем Боге. Они относятся к Богу не как к законодателю, а как к обвиняемому. Создается впечатление, что наши раздраженные современники спрашивают Бога: «Какие же у Тебя могут быть оправдания?» В результате, многие из них изменяют свои представления о Боге.

Они либо начинают по-иному понимать Божью любовь, либо ставят под вопрос Его способность сдерживать зло.

Если сравнивать эти книги, можно легко заметить, насколько изменился тон рассуждений на эту тему. Наши современники считают, что на нашу долю выпала львиная доля страданий. Кажется, мы забыли, что Лютер и Кальвин жили в мире без антибиотиков и средняя продолжительность жизни составляла тридцать лет; а Буньян и Донн написали свои самые известные книги в тюрьме и эпидемиологическом диспансере соответственно. Иронично то, что именно современные писатели, живущие комфортабельно, работающие в офисах, где регулируется температура воздуха, имеющие массу лекарств, — именно они полны негодования.

Прочитав множество таких книг, я спрашивал себя: «Нужна ли еще одна книга о страдании?» Но после общения со страдающими людьми я пришел к заключению, что нужна. Я понял, что многие книги о страдании совершенно не отвечают запросам самих страдающих. Для них страдание — не теоретический вопрос, не теологическая игра, состоящая из серии хитроумных доказательств. Это вопрос взаимоотношений.

Многие страдающие люди хотят любить Бога, но не видят Его за своими слезами. Им кажется, что их обидели и предали. К сожалению, Церковь часто приносит им не утешение, а замешательство.

Пятнадцать лет назад, будучи в возрасте, когда я не имел права затрагивать пугающую нас проблему боли, я написал книгу «Где Бог, когда я страдаю?» именно для этих людей. Очень многие читатели прислали мне свои отклики, и, отчасти, поэтому я решил переписать эту книгу, что-то изменив, многое добавив. В какой-то мере это новое издание — мой диалог с читателями, а еще — следующий шаг на моем личном жизненном пути.

Я уделил особое внимание части книги под названием «Как справиться с болью?», расширив ее, потому что считаю, что Сам Бог поручил Церкви представлять Его любовь страдающему миру. Вопрос о страдании мы, обычно, обращаем к Богу, но это также и вопрос, который Он обращает к нам. Как мы относимся к страдающим людям?

 

 

ЧАСТЬ I

ДЛЯ ЧЕГО СУЩЕСТВУЕТ БОЛЬ?

1

ВЕЧНАЯ ПРОБЛЕМА

«Между тем, где же Бог? Когда вы счастливы,

счастливы настолько, что даже не чувствуете

в Нем нужды, и в такой момент обратитесь

к Нему со славословием, то будете приняты

с распростертыми объятьями. Но подойдите

к Нему в безысходной нужде, когда ни на что

другое надежды нет, и что? Перед вами

захлопнется дверь, и вы услышите, как изнутри

один за другим замыкаются замки. Затем -

тишина. Остается только развернуться и уйти».

— Клайв Стейплз Льюис

«Горе. Наблюдения»

 

Я чувствую себя беспомощным, находясь рядом с людьми, которые испытывают сильную боль. Чувствую себя беспомощным и виноватым. Я стою рядом с ними, смотря на гримасы боли на лице, слушая вздохи и стоны, понимая, что между нами — огромная пропасть. Я не могу проникнуться их страданием, я в состоянии лишь смотреть. Все, что я пытаюсь сказать, звучит неубедительно и неестественно, будто эти строки выучены мною для какой-то школьной постановки.

Однажды мои близкие друзья, Джон и Клаудия Клак-стон, обратились ко мне за помощью. Правильнее будет сказать, что это был неистовый крик о помощи. Им было немногим более двадцати, они недавно поженились и начинали устраивать свою жизнь. Я удивлялся, наблюдая, как Джон Клакстон, влюбившись, менялся у меня на глазах. Два года дружбы с Клаудией растопили его цинизм и сделали его мягче. Он стал оптимистом, и теперь его письма ко мне, как правило, были полны энтузиазма — он рассказывал о своем прекрасном браке.

Но одно письмо от Джона встревожило меня, как только я открыл его. Обычно Джон писал аккуратно, а здесь -ошибки, перечеркнутые слова. Он писал: «Извини за неаккуратность… Наверное, я не могу подобрать правильные слова. Понимаешь? Я не знаю, что и сказать…» Молодая семья Клакстонов столкнулась с препятствием, которое преодолеть им самим было не под силу. У Клаудии обнаружили болезнь Ходжкина, рак лимфатических желез; шансов на выживание врачи давали не более пятидесяти процентов.

За одну неделю хирурги сделали ей операцию, разрезали тело от груди до живота, чтобы удалить все видимые очаги болезни. Молодая женщина лежала на больничной койке, потрясенная и изможденная.

В это время Джон по иронии судьбы работал в больнице помощником капеллана. Его сочувствие больным вдруг практически сошло на нет. «С одной стороны, — рассказывал он мне, — я теперь лучше понимал, через какие страдания проходили другие пациенты. Но мне теперь было все равно. Я думал только о Клаудии. Мне хотелось кричать: «Да перестаньте вы ныть! Вы думаете, ваши проблемы важнее всего? Моя жена, может быть, умирает в этот самый момент!»

Хотя Джон с Клаудией были убежденными христианами, неожиданно у них появилась обида на Бога. Это было чувство глубокой обиды на любимого друга, предавшего их.

«Боже, почему мы?! — кричали они. — Неужели Ты подарил нам этот прекрасный год для того, чтобы посмеяться над нами, приготовив такой финал?» Сеансы лечения радиацией оказали сильное воздействие на тело Клаудии. Красота исчезла почти за сутки. Она чувствовала страшную усталость, и это отражалось на ее лице. Кожа потемнела, волосы выпали. Горло стало рыхлым, и ее рвало почти от всего, что она ела. Врачи вынуждены были на время остановить лечение, потому что ее горло настолько распухло, что она была не в состоянии глотать.

Когда сеансы облучения возобновились, она должна была лежать, нагая, на столе. Она не могла ничего делать — ей приходилось просто лежать, прислушиваясь к жужжанию и щелчкам больничных аппаратов, которые бомбардировали ее тело невидимыми частицами, и от каждой дозы она старилась на несколько месяцев. Лежа в этом холодном больничном кабинете, обитом железом, Клаудия думала о Боге и о своих страданиях.

 

ПОСЕТИТЕЛИ

Клаудия надеялась, что навещающие ее христиане принесут успокоение, помогут по-другому увидеть происходящее с ней. Но их слова приносили скорее замешательство, чем утешение.

Дьякон из ее церкви с серьезным видом посоветовал Клаудии еще раз пересмотреть, чему ее хочет научить Бог. «По всей видимости, ты где-то не угодила Богу, — говорил он. — Где-то ты вышла за пределы Его воли. Такое просто так не случается. Бог использует обстоятельства, чтобы предупредить или наказать нас. Что Он говорит тебе?»

Через несколько дней Клаудию удивила своим визитом малознакомая женщина из церкви. По-видимому, эта полненькая, несколько легкомысленная вдова взяла на себя роль увеселителя больных. Она принесла цветы, пела гимны, читала Псалмы о бегущих потоках и рукоплещущих холмах и не спешила уходить. Как только Клаудия пыталась заговорить с ней о своей болезни или о том, что говорят врачи, женщина тут же меняла тему разговора, пытаясь побороть страдание радостной улыбкой. Но она пришла только однажды. Цветы завяли, гимны казались нестройными, и Клаудия должна была встречать следующий наполненный болью день в одиночестве.

Затем зашла еще одна женщина, преданная последовательница телепроповедников, акцентирующих внимание на исцелении по вере. Излучая уверенность, она убеждала Клаудию, что исцеление — это единственный выход. Когда та рассказала ей о советах дьякона, женщина взорвалась. «Болезнь — это ни в коем случае не воля Божья! -воскликнула она. — Ты что, Библию не читала? Дьявол ходит за нами, как рыкающий лев, но Бог избавит тебя, если ты наберешься достаточно веры, если поверишь в исцеление. Помни, Клаудия, вера сдвигает горы, и рак — не исключение. Просто возьми верой обетование, а затем провозглашай победу».

В течение нескольких следующих дней, лежа в стерильной комнате, где ее облучали, Клаудия пыталась набраться веры. Она задавала себе вопрос, понимает ли она вообще, что это значит? У нее не вызывало сомнений наличие сверхъестественной силы у Бога, но как убедить Бога в своей искренности? Вера оказалась не похожей на мышцы, которые можно укрепить, если регулярно упражняться. Это было что-то ненадежное, неосязаемое, за что невозможно было ухватиться. Сам процесс «накопления» веры казался чрезвычайно изматывающим, и она не могла решить, в чем именно состоял этот процесс.

Возможно, самая «духовная» женщина в церкви принесла Клаудии несколько книг о том, что в любых обстоятельствах нужно прославлять Бога. «Клаудия, ты должна суметь сказать: «Боже, я люблю Тебя и благодарна Тебе за то, что Ты проводишь меня через эти страдания. Это Твоя воля, ведь Ты знаешь, что лучше для меня.

Славлю Тебя за то, что Ты настолько любишь меня, что позволяешь мне испытывать все эти страдания. Я благодарю Тебя за все, даже за эту болезнь».

Клаудия обдумывала сказанное ей, и в ее воображении возникали непривычные, нелепые образы Бога. Перед ее мысленным взором явился некий тролль, огромный, как сама Вселенная, который обожал давить беспомощных людей ногтями, растирать их в порошок, швырять на острые камни. Это существо издевалось над людьми до тех пор, пока они не начинали кричать: «Боже, я благодарю тебя, что Ты так со мной поступаешь! Я люблю Тебя!» От этой мысли Клаудии стало противно, и она сказала, что служить такому Богу не хочет; такого Бога она не может любить.

Однако другой посетитель, пастор Клаудии, заставил ее чувствовать, будто она выполняет особую миссию. Он сказал: «Клаудия, тебе дано страдать за Христа, и Он вознаградит тебя. Бог избрал для этого тебя, потому что ты сильный и хороший человек, как Он избрал Иова, чтобы он ;тал примером для других. Другие будут смотреть, как ты ведешь себя в этих страданиях, и у них возрастет вера. Ты должна почувствовать, что избрана для этого. Не допускай обиду на Бога. То, что нам кажется препятствием, для Бога — возможность сделать что-то благое». Он сказал ей, чтобы она чувствовала себя как победительница забега и рассматривала несчастье как череду препятствий, которые нужно преодолеть.

Иногда Клаудии нравилось чувствовать себя избранной страдалицей, особенно когда ей было жалко себя. А когда боль становилась невыносимой, когда начиналась рвота, когда она замечала, что стареет на глазах, Клаудия спрашивала: «Боже, почему Ты избрал меня?! Есть миллионы других христиан, которые сильнее и лучше меня, почему Ты не избрал кого-нибудь из них?» Она никак не чувствовала себя победительницей в беге с препятствиями и думала, зачем Бог умышленно ставит барьеры на пути тех, кого любит.

Я также посетил Клаудию и заметил, что она находится в замешательстве от этого обилия противоречивых слов. Она пересказывала мне советы доброжелательных христиан, а я слушал ее сбивчивый рассказ — это была масса вопросов. Как получить больше веры? Какой из этих уроков она должна была запомнить? Кого ей надо было слушать? Пребывая в замешательстве, Клаудия была уверена в одном: счастливый мир, в котором они с Джоном жили, разрушался. А этого она больше всего не хотела.

В тот день у меня не было советов для Клаудии. Честно говоря, когда я вышел из палаты, у меня появилось еще больше вопросов. Почему она лежала в больничной койке, а я, здоровый, стоял около нее? Когда я слушал, как она пересказывала заученные комментарии своих посетителей, У меня что-то переворачивалось внутри.

Неужели христианство должно приносить страдающему еще больше мучений? В то время я работал в журнале «Университетская жизнь», а также подрабатывал, печатаясь в других изданиях. В течение короткого времени мною были написаны шесть историй для журнала «Ридерс дайджест», напечатанных под рубрикой «Драмы из жизни». Я взял интервью у молодой пары из Канады, на которую напал бурый медведь. Они выжили, но молодой человек потерял глаз, и никакие пластические операции не могли скрыть шрамов на его лице. В другом городе двое братьев рассказали мне о том, как в детстве ходили в поход с отцом на гору Рейнир. Их настигла снежная буря, и они поскорее выкопали в снегу пещеру, чтобы согреться.

Их отец закрывал своим телом вход в укрытие, и к утру ребята обнаружили, что он замерз.

Все эти люди повторяли мне свои собственные версии какофонии голосов христиан-«утешителей». Один человек, перенесший ампутацию, сказал мне: «Во всех этих переживаниях меня больше всего раздражали мои верующие друзья – именно они доводили меня до состояния депрессии». Эта закономерность очень встревожила меня. Что-то здесь было не так. Вера, основанная Великим Врачом, должна во время кризиса приносить мир, а не замешательство.

Почему люди должны страдать? Что говорит об этом Библия? Вопросы, которые задавала мне Клаудия,[1] а также многие другие заставили меня пойти на поиски ответов, и эта книга — результат моих поисков. Я искал те слова, которые мы, христиане, могли бы принести страждущим. В то же время я искал слова, которые могли бы укрепить мою личную веру, когда страдаю я сам. Где Бог, когда я страдаю? Что Он хочет сказать мне посредством страданий?

 

ЛИЧНЫЙ ПОДХОД

После того, как известный немецкий пастор и теолог Гельмут Тиелике посетил Америку и побывал во многих ее городах, его спросили, чего больше всего не хватает американским христианам. Он ответил: «Они недостаточно понимают страдание». И я с ним согласен.

Этот недостаток хорошо заметен всему нехристианскому миру. Я спрашивал студентов, что они имеют против христианства, и большинство их ответов были тем или иным образом связаны с проблемой страдания. «Я не могу верить в Бога, который может допустить то, что

происходило в Освенциме и Камбодже». «Моя сестра, подросток, умерла от лейкемии, и никакие молитвы христиан не помогли ей». «Третья часть мира осталась сегодня голодной -как можно говорить о христианской любви?»

Никакой другой аспект человеческого бытия не вызывает столь жгучих споров. Никто ведь не сидит допоздна где-то в ночном кафе, размышляя о вселенском значении вкуса или обоняния. «Обоняние! Что за странное чувство! Что хотел сказать Бог, дав нам его? Почему запах распределяется так неравномерно — розы благоухают, а кислород запаха не имеет вообще? И почему собаки улавливают в восемь раз больше запахов, чем люди?» Странно, но я никогда не слышу дебатов о «проблеме наслаждения». Почему наслаждение мы принимаем как должное, а против боли восстаем так яростно?

Проводя библиотечные исследования на тему боли, я обнаружил, что многие великие философы, которым, в общем, были по душе христианские нравственные принципы, сталкиваясь с проблемой боли и страдания, в конечном итоге отвергали христианство. Доктор Сирилл Джоуд писал: «Итак, каковы же аргументы — на мой взгляд, очень веские, — не согласующиеся с религиозной картиной мира?.. Прежде всего, сам факт существования боли и зла…» Другие философы, такие, как Б. Руссель и Вольтер, разделяют точку зрения Джоуда.

Упрямый вопрос боли и страдания остается открытым, невзирая на попытки эрудитов объяснить его и закрыть навсегда. Великий английский писатель Клайв Стейплз Льюис представил, наверное, наиболее четкий подход к этому вопросу в книге «Проблема боли», написанной на вершине его интеллектуальных способностей.

Но, годы спустя, после того, как его жена умерла от поразившего ее кости рака, Льюис написал другую книгу, «Горе. Наблюдения», которую опубликовал под псевдонимом. Книга на ту же самую тему, но с иной точки зрения. Как видно из цитаты, приведенной в начале главы, уверенность Льюиса пошатнулась. Его эмоциональные силы были истощены до предела. «Мы не понимаем, насколько сильна наша вера во что-то, пока истина и ложь не становятся для нас наравне с жизнью и смертью», — говорил он.

Как в битве Геркулеса с Гидрой, все наши попытки прорубить дорогу сквозь аргументы агностиков встречаются с новыми, терзающими нас примерами страданий. Писатель Питер ДеВрайс называет проблему страдания «вопросительным знаком, перевернутым, как рыболовный крючок в сердце человека». И часто ответы христиан на вопрос о страдании звучат как извинения покрасневшей школьницы с опущенной головой.

Вопрос страдания — сложнейшая задача, и философский подход к предмету иногда основывается только на абстрактном мышлении, как в книжке по математике. В этой книге я не буду пытаться убеждать философов — другие, намного более образованные люди, уже сделали это. Напротив, когда я писал эту книгу, то всегда старался помнить о своей подруге Клаудии Клакстон, лежащей на больничной койке.

Большинство наших вопросов в отношении страдания не имеют ничего общего с умственной гимнастикой. Нет, нас беспокоит другое, как в случае с Клаудией: потерянная молодость, пораженное язвами горло, возможность распада брака из-за смерти, парализующий страх перед неизвестным. Клаудия слышала много советов от христиан, которые еще больше запутали ее. А вот чему мы можем верить, не сомневаясь?

При подготовке к написанию этой книги я беседовал со многими христианами, которые перенесли намного больше страданий, чем придется перенести большинству из нас. Для некоторых из них боль — это фактически и есть жизнь. Это первое ощущение, с которым они просыпаются утром, и последнее, с которым засыпают, если им вообще посчастливится уснуть. Я также общался с прокаженными, которые, наоборот, физической боли не чувствуют, но страстно желали бы получить такую способность. С такими проводниками я вошел в мир страдающего, чтобы узнать, какую роль там играет вера во Христа.

Прежде всего, я хочу посмотреть на боль с биологической стороны — через микроскоп, если хотите, — чтобы увидеть, какую роль она играет в жизни человека. Затем, отступив на шаг, попытаюсь взглянуть на всю нашу планету со стороны, стремясь понять, что делает с нами Бог. Что такое страдание? Страшная ошибка Бога-Творца? И, наконец, я попытаюсь ответить на вопрос, как нам реагировать, если нас посещает страдание, и как можно помочь другим?

Возможно, когда я в очередной раз заболею, когда грипп уложит меня в постель и я буду ворочаться, борясь с тошнотой, возможно, в то время мои заключения о боли не принесут мне утешения. Но как христианин, пытающийся постичь, что делает Бог с нашим миром, я понял многое. Я стал глубже понимать страдание в нашем мире, и это значительно изменило мое отношение к Богу.

 

2

ДАР, КОТОРЫЙ НИКТО НЕ ХОЧЕТ ПОЛУЧАТЬ

 

«Симптомы болезни и сама болезнь — не одно и то же. Болезнь существует задолго до появления симптомов. Симптомы — это не болезнь, но начало исцеления. Тот факт, что мы не желаем их иметь, делает их еще большим феноменом благодати — Божьего дара, голосом подсознания, если хотите, призывающим начать самопроверку и исправление».

  Скотт Пек «Заброшенная дорога»

 

Я сижу в величественном симфоническом зале Чикаго. Вообще, Бетховен и Моцарт вдохновляют меня, но длинный, сложный концерт Прокофьева — это другое дело. Энергонесущие потоки крови хлынули из мозга к желудку, чтобы справиться с его содержимым, и мне все сложнее бороться со сном.

В концертном зале тепло и душно. Постепенно звуки разных инструментов сливаются в один приглушенный гул. Веки мои тяжелеют. Вздрагиваю, смотрю по сторонам и замечаю, что многие из хорошо одетых слушателей уже сдались. Я снова опираюсь локтем на деревянный подлокотник и подпираю подбородок. Музыка затихает… Вдруг — бух! Я очнулся в момент, когда мои конечности простерлись в разные стороны. Мой пиджак упал на пол. Люди на соседних сиденьях бросили в мою сторону неодобрительные взгляды. Испуганный и смущенный, я поднимаю пиджак, сажусь ровно и снова пытаюсь слушать музыку. Теперь кровь приливает к голове — я чувствую удары в висках.

Что произошло? Даже когда я опускался в царство дремоты, мое тело верно охраняло меня. Хотя мой сознательный ум уже отключился, система рефлексов продолжала работать. Когда моя голова резко качнулась вниз, два маленьких мешочка во внутреннем ухе, наполненные жидкостью и сверхчувствительными волосками, зарегистрировали тревожную перемену в системе равновесия. В последний момент, когда моя голова была готова удариться о подлокотник, внутреннее ухо включило всеобщую тревогу. Вдруг мои руки начали искать опору, голова подскочила вверх, все тело вздрогнуло в спазме пробуждения. Эта реакция, которая ввела меня в краску, была всего лишь попыткой моего тела предотвратить падение. Все эти сложные действия происходили в тот момент, когда я засыпал.

Механизмы боли работают примерно так же, как предупредительная система, действие которой я испытал в концертном зале. Датчики боли моментально указывают телу на опасность: «Здесь болит!» — и заставляют человека сконцентрировать внимание на проблеме.

Иногда реакция происходит непроизвольно. Например, на приеме у врача, когда он стучит резиновым молоточком по колену, нога человека резко выпрямляется. Почему? Удар молоточка передает колену ту же информацию, которую оно получает, случайно подворачиваясь при ходьбе. Тело стремится тут же исправить ошибку, чтобы не допустить падения и, следовательно, большей боли. Реакция эта настолько спонтанна и молниеносна, что мозг не успевает осознать, что человек не стоит, а сидит и не находится в опасности.

 

СЛЕДЫ ТВОРЦА

Несмотря на явно необходимые предохранительные функции миллионов предупредительных сенсоров, люди не ценят эту систему. Она вызывает множество неприятных чувств. Мне никогда не приходилось встречать стихов, посвященных боли. Не видел я и монумента, воздвигнутого в ее честь, не слышал гимна, посвященного ей. Боль часто определяют как неприятное чувство.

Христиане, которые верят в любящего Творца, в большинстве своем не знают, как объяснить боль. Зажатые в тесный угол, где никто не услышит их, многие христиане признались бы, что считают боль единственной ошибкой Бога.

Действительно, неужели Он не мог разработать другой механизм, предохраняющий нас от опасности? Я сам думал точно так же.

Теперь же я считаю, что боль во многом обвиняют напрасно. Возможно, было бы хорошо, если бы были гимны и стихи о боли. Почему я изменил свое мнение? Потому что, если рассматривать боль под микроскопом, то сеть, передающая боль, видится в совершенно ином свете. Поэтому мои рассуждения о боли я начну со взгляда на организм человека. Для чего нужна боль? Когда мне больно -о чем мое тело сообщает мне?

Я начинаю с рассматривания этой системы потому, что именно этот аспект проблемы часто остается незамеченным людьми, задающими вопрос: «Где Бог, когда я страдаю?» Я прочел десятки философских и теологических книг о боли, но в них, в лучшем случае, только вскользь упоминается о том, что боль может служить для благородных целей в организме. Но «система боли» заслуживает намного большего внимания. В ней видны гениальные следы Творца.

Возьмите во внимание один орган человеческого тела -кожу. Это эластичный, но прочный орган, покрывающий тело и защищающий нас от опасности окружающего мира. Миллионы сенсоров боли расположены по всей поверхности кожи. Причем, они расположены в определенных местах, с учетом определенных потребностей тела человека. Вообще, в теле нет особенных «болевых клеток», потому что чувство боли передается через сложнейшую систему сенсоров, которые также передают информацию о давлении, осязании и температуре.

Для того, чтобы измерить чувствительность кожи, ученые проводят следующий эксперимент (чаще всего — над бедными студентами). Например, необходимо выяснить, какое давление нужно создать, чтобы человек с закрытыми глазами почувствовал, что к его коже прикасаются каким-то предметом. Специально созданная система измерений чувствительности замеряет давление в граммах на квадратный миллиметр поверхности кожи. Вот как разные точки кожи реагируют на давление.

 

•    Кончик языка                                   чувствителен к 2-м граммам давления

•    Пальцы                                  чувствительны к 3-м граммам давления

•    Кисть руки                            чувствительна к 12-ти граммам давления

•    Верхняя часть руки              чувствительна к 33-м граммам давления

•    Подошва ноги                       чувствительна к 250-ти граммам давления

 

Итак, кожа, единый орган, обладает широкой амплитудой чувствительности к давлению. Языком мы совершаем сложнейшие операции — от формирования слов до нахождения остатков пищи между зубами. Пальцами — играем на гитаре, пишем и ласкаем любимого человека. Эти участки кожи должны иметь хорошую чувствительность.

Но менее важные участки кожи не нуждаются в такой чувствительности. Мы бы очень быстро уставали, если бы наш мозг должен был принимать сигналы из высокочувствительных датчиков на ступне, на которую человек ежедневно наступает, перенося вес всего своего тела. Поэтому, если пальцы и язык способны уловить прикосновение перышка, то по другим частям тела нужно хорошенько пошлепать прежде, чем они передадут в мозг информацию о прикосновении.

Эти измерения чувствительности только слегка приоткрывают завесу в мир системы, передающей боль. Известно, что чувствительность к давлению изменяется в зависимости от контекста. Например, я могу различить письмо весом в тридцать граммов от письма весом в тридцать пять граммов. Но если мне дать в руки ящик весом пять килограммов, я не смогу уловить такой разницы. Тогда нужно, чтобы вес изменился на 100 или более граммов.

Другой тест определяет абсолютный предел боли. Здесь ученые измеряют, какое давление нужно оказать на иглу прежде, чем человек почувствует боль

Роговая оболочка глаза       0,2 грамма

Предплечье                          20 граммов

Ладонь                                  100 граммов

Подошва ноги                     200 граммов

Кончики пальцев                300 граммов

Заметьте, в каком контрасте состоят эти данные с таблицей давления. Кончиками пальцев, например, можно почувствовать давление всего в 3 грамма, но боли человек не чувствует до тех пор, пока давление не увеличится до300 граммов.

Почему? Подумайте о действиях пальцев. Скрипач должен чувствовать широчайшую амплитуду давления, чтобы инструмент издал совершенный звук и нужную громкость. Опытный пекарь, вымешивая руками тесто, способен уловить разницу в густоте теста до двух процентов. В текстильной промышленности есть специалисты, на ощупь определяющие качество материала. Кончики пальцев должны быть чрезвычайно чувствительными к малейшему изменению в прикосновении.

Но одной чувствительности недостаточно. Кончики пальцев также должны быть жесткими для выполнения более грубых действий. Прикоснитесь к мозолистой, жесткой ладони плотника или теннисиста-профессионал а. Жизнь поистине была бы невыносимой, если бы от кончиков пальцев посылались сигналы боли при каждом ударе молотка или сжатии теннисной ракетки. Поэтому кончики пальцев сверхчувствительны к давлению и сравнительно невосприимчивы к боли. Руки и кончики пальцев мы используем больше других членов тела, и они верно служат нам[2].

У роговой оболочки глаза совершенно иные функции и иного рода существование. Поскольку она должна быть прозрачной — что необходимо для принятия лучей света, -в ней мало кровеносных сосудов, и она очень ранима. Небольшое повреждение может привести к потере зрения, и любое вторжение посторонних предметов в область глаза — занозы или пылинки представляет серьезную опасность. Поэтому рецепторы роговой оболочки глаза соединены с мозгом электронной линией связи.

Как-то я присутствовал на финальной игре мирового первенства по бейсболу. Игра была на время приостановлена, так как одному из игроков в глаз попала ресница. Игроки и судьи собрались вокруг него, и игра не возобновилась до тех пор, пока он не вытащил волосинку, причинявшую ему острую боль. Если бы эта волосинка упала на его руку, нос или другую часть тела, он бы вообще ничего не почувствовал.

 

КОЛИКИ, КАМНИ В ПОЧКАХ И ГОЛОВНАЯ БОЛЬ ОТ МОРОЖЕНОГО

Если заглянуть внутрь тела, мы увидим еще больше свидетельств, говорящих о разумном устройстве сети, передающей боль. Уколы булавками и изменения температуры, излюбленные способы ученых для измерения боли на поверхности кожи, неприменимы к внутренним органам, которые просто не реагируют на них. А почему они должны реагировать? Поскольку тело возлагает обязанности на кожу следить за ожогами, порезами и ударами, внутренние органы могут вполне обойтись без такой сложной предупредительной системы. Если пройти сквозь оборонительные рубежи кожи с помощью местной анестезии, можно обжечь желудок огнем спички, проткнуть иглой легкие, разрезать мозг ножом, зажать почки в тиски или просверлить кость, и пациент не почувствует ни малейшего дискомфорта. Такие внутренние сигналы боли были бы излишними, ведь кожа и скелет уже в достаточной мере предохраняют внутренние органы от таких опасностей.

Вместо этого, защищенные органы тела обладают уникальным набором рецепторов, способных предупреждать об опасности, которая может угрожать им. Если доктор помещает в желудок пациента шар, который затем наполняется воздухом с целью расширить желудок, острые сигналы боли, говорящие о коликах, передаются в мозг пациента. Система передачи боли желудка создана с учетом опасностей, которым подвергается именно этот орган. Точно так же, если в почках появился камень, человек чувствует ужасную боль. А сухожилия не реагируют на порез, но очень чувствительны к определенным химикатам.

В редких случаях внутренние органы должны передавать в мозг информацию о боли, к регистрации которой их датчики не предназначены. Как они могут сообщить мозгу об опасности, которую чувствуют? В таких случаях органы пользуются удивительным феноменом, называемым «передаваемая боль», заставляя соседние с ними датчики бить тревогу. Например, больной, получивший сердечный удар, может почувствовать жжение в области шеи, груди, скулах или левой руке. Клетки кожи, будучи совершенно здоровыми, сообщают об опасности в мозг, будто они сами поражены, хотя проблема — в соседнем органе, в сердце. Таким образом, кожа как бы одалживает сердцу свои датчики боли.

Любители поесть мороженое в жаркий день, возможно, испытывали похожий феномен. Вдруг начинается сильная боль в лобной части головы. Понятно, конечно, что мороженое в лоб не попадает. Сигнал о переохлаждении поступает в мозг через блуждающий нерв из желудка. Этот нерв пересекается с тройничным нервом, расположенным в области лба, скул и лица, и боль переходит из одного нерва в другой — поэтому переохлаждение в желудке вызывает боль в голове. Тайна передающейся боли часто затрудняет постановку правильного диагноза. Повреждение селезенки может вызвать боль в левом плече. Аппендикс может позаимствовать датчики боли в самых разных местах, в любой стороне живота. Повреждение в шее может вызвать боль в руке. Все эти примеры показывают, как

запасная система передачи боли работает для предотвращения возможных повреждений.

В медицинских библиотеках хранятся объемные тома, в которых описывается работа системы передачи боли в теле человека, и приведенные выше факты — это только отдельные примеры. Подобные факты — продуманное расположение датчиков боли, различные уровни чувствительности к боли и запасная система передачи боли — убеждают в том, что система передачи боли — что угодно, но не ошибка.

Боль — это не великая ошибка Бога. Нет, она — часть чудесно построенной системы, которая служит на благо человеку. Можно утверждать, что боль не менее важна для нормального функционирования, чем зрение или хорошее кровообращение. Без боли, как мы увидим далее, наша жизнь была бы полна опасностей и лишена многих удовольствий, к которым мы привыкли.

 

НО НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ, ЧТОБЫ НЕ БОЛЕЛО?

Я стал лучше понимать и ценить систему боли с тех пор, как познакомился с доктором Полом Брендом, о котором впервые узнал еще в 1975 году, когда я только начал исследовать проблему боли. К тому времени я уже прочел много книг на эту тему. Но однажды моей жене попалась в книжном магазине брошюра с интересным названием: «Дар боли». Автор — доктор Пол Бренд. Некоторое время спустя, мы встретились с ним в лепрозории г. Карвилл, штат Луизиана, а позже написали вместе две книги («Я дивно устроен» и «По Его образу»).

Доктор Бренд завоевал широкое признание за свои достижения в области медицины. Он получил награды фонда Альберта Ласкера, Службы общественного здравоохранения США, а также королевы Елизаветы II. Но, как ни странно, наибольшую известность он получил как человек, выступающий в защиту боли. Без колебаний доктор Бренд заявляет: «Слава Богу за то, что Он изобрел боль! Мне кажется, лучше ничего здесь и не придумаешь. Боль прекрасна». Являясь одним из ведущих экспертов по проказе, заболеванию нервной системы, он заслужил право высказывать такое мнение.

Однажды доктору Бренду даже выделили несколько миллионов долларов для разработки искусственной системы передачи боли. Как известно, люди с такими заболеваниями, как проказа и диабет, могут потерять пальцы на руках и на ногах и даже полностью потерять конечности только потому, что прекращает функционировать их система передачи боли. Не догадываясь об этом, они буквально разрушают сами себя. Ему предлагалось попытаться создать простую систему-заменитель, которая предупреждала бы больного об опасности.

Работая над этим проектом, доктор Бренд должен был мыслить подобно Творцу, думая о потребностях тела. Он взял себе в ассистенты трех профессоров по электронике, биолога и нескольких биохимиков-исследователей. Эта группа специалистов решила сконцентрировать внимание на кончиках пальцев, то есть на органах, которыми человек пользуется чаще всего и которые, следовательно, подвержены наибольшему риску. Они разработали что-то вроде искусственного нерва, реагирующего на давление: датчик, который можно надевать на палец, как перчатку. При нажатии на него, электронный нерв посылает электрический сигнал, который, в свою очередь, включает предупредительную систему.

Доктор Бренд и его ассистенты встретили массу сложных технических проблем. Чем больше они изучали работу нервов, тем более сложной казалась им их задача. При каком давлении датчик должен подавать сигнал? Как механический датчик может различить нормальное давление, если, скажем, человек взялся за поручень, от ненормального, если человек схватился за куст терновника? Как отрегулировать датчик для таких активных действий, как, например, игра в теннис?

Бренд также понимал, что нервные клетки изменяют свое восприятие боли с учетом потребностей тела. Если, например, в пальце из-за инфекции образовалось воспаление, то этот палец может стать в десять раз более чувствительным к боли. Вот почему, если на пальце образуется небольшая опухоль около ногтя, он вам постоянно мешает — тело пытается сказать вам, что об этом органе необходимо позаботиться. Нервные клетки «повышают громкость», обращая внимание мозга на легкие удары и царапины, которые обычно остаются незамеченными.

Современные ученые, даже обладая необходимыми финансами, не в силах воспроизвести подобный механизм.

Искусственный датчик стоит около 450 долларов, и для того, чтобы предохранить только одну руку или ногу, необходимо много таких датчиков. К тому же, они довольно быстро изнашиваются — металл подвергается коррозии. Работая над этим проектом, доктор Бренд и его коллеги с каждым месяцем все больше понимали, насколько совершенна система передачи боли в человеческом теле, включающая в себя несколько сот миллионов датчиков, которые работают, не требуя обслуживания, в течение всей жизни здорового человека.

Вначале Бренд попытался создать систему предупреждения об опасности, которая бы не причиняла пациенту боли. Он ведь также читал жалобы философов на сотворенный мир, в котором существует боль. Почему Бог не создал нервную систему, которая бы предохраняла нас, но не с помощью боли? Теперь у него был шанс самому усовершенствовать первоначальный замысел защитной системой, которая исключала бы боль.

Прежде всего, эта группа специалистов попыталась воспользоваться звуковым сигналом. При нормальном давлении на кончики пальцев в слуховом аппарате раздавалось легкое жужжание, а в случае опасности звучал громкий сигнал. Но выяснилось, что звуковые сигналы легко игнорируются. Если пациент с больной рукой слишком сильно поворачивал ручку отвертки, он просто не обращал внимания на звуковой предупредительный сигнал и продолжал поворачивать отвертку.

Подобное происходило часто. Людей, не чувствующих боли, трудно было убедить доверять искусственным датчикам.

Тогда группа Бренда попыталась провести подобный эксперимент с мигающим световым сигналом, но вскоре вынуждена была отказаться от этого варианта по тем же причинам. В конце концов им пришлось прибегнуть к электрическому разряду, прикрепив электроды к подмышке, которая еще не совсем потеряла чувствительность. Людей необходимо было заставить реагировать — простое предупреждение об опасности было неэффективным. Оказалось, что стимул должен быть неприятным, как неприятна боль.

«Мы также нашли необходимым, чтобы пациент не мог самостоятельно отключить сигнал, — говорит Бренд. -Потому что даже образованные люди, когда хотели сделать что-то, но боялись, что тем самым причинят себе боль, просто отключали сигнал, делали то, что хотели сделать, а затем, когда опасность получения неприятного сигнала проходила, снова включали. Наблюдая за этим, я, помню, думал, насколько мудро поступил Бог, лишив нас возможности «отключать» боль».

Потратив на этот проект пять лет, несколько миллионов долларов и тысячи человеко-часов, Бренд и его группа прекратили работу, не достигнув удовлетворительных результатов. Система предупреждения только для одной руки получилась слишком дорогой, часто выходящей из строя и совершенно недостаточной для интерпретации обилия чувств. Система, которую иногда называют «большой ошибкой Бога», является на самом деле настолько сложной, что ученые даже при помощи сверхсовременных технологий оказались не в силах воспроизвести ее эффект.

Вот почему Пол Бренд произносит эти слова абсолютно искренне: «Слава Богу за боль!» Да, боль неприятна, достаточно неприятна, чтобы заставить нас отдернуть пальцы от плиты. И ведь именно это спасает нас от разрушающих сил! Если бы предупредительные сигналы не требовали реакции, мы, возможно, не обращали бы на них должного внимания.

Типичный американец, почувствовав малейшую боль, принимает аспирин и заглушает ее. Но такой подход лишь удаляет симптомы проблемы. Мы не можем позволить себе заглушать систему предупреждения, не прислушавшись предварительно к тому, о чем она нам говорит. Вот трагический пример, показывающий, что значит не обращать внимания на систему предупреждений. Боб Гросс, известный баскетболист, хотел участвовать в игре, невзирая на сильно поврежденную лодыжку. Зная, что Гросс нужен для победы в ответственном матче, врач команды сделал ему в ногу три укола маркаина, сильного болеутоляющего препарата. Гросс начал игру, но через несколько минут, когда он боролся за мяч, послышался резкий хруст. Гросс, ничего не чувствуя, пробежал еще два раза по залу, а затем свалился на пол. Хотя он не чувствовал боли, в лодыжке у него сломалась кость. Поскольку система передачи боли была заглушена анестезией, игрок остался с больной ногой на всю жизнь и его баскетбольная карьера закончилась.

Боль — это не великая ошибка Бога. Чувство боли — это дар. Дар, принимать который не хочет докто. Мы должны видеть боль в первую очередь как сеть коммуникаций. Так же, как система, предупреждающая о нарушении равновесия, спасла меня в концертном зале от падения, удивительная система датчиков боли охраняет тело от повреждений.

Я не говорю, что всякая боль хороша. Иногда, вспыхнув, она делает жизнь невыносимой. Для страдающего артритом или для смертельно больного раком боль настолько всепоглощающа, что любое облегчение, не говоря уже о мире без боли, представляется ему раем. Но для большинства из нас сеть передачи боли — это ежедневная служба предохранения. Она дана человеку для выживания на этой не всегда дружелюбной планете.

Как говорит доктор Бренд: «Единственная проблема с болью состоит в том, что ее нельзя отключить. Она может разгореться безудержно, как это бывает у людей, смертельно больных раком, хотя предупреждение уже было услышано и невозможно устранить причину болей. Но как врач я с уверенностью заявляю, что боль такого рода, которую люди не могут контролировать, встречается нечасто. Девяносто девять процентов болей, которые испытывают люди, — это краткосрочные боли,

извещающие нас о необходимости принимать лекарства, отдыхать или изменять стиль жизни».

Безусловно, теория под названием «Дар боли» не решает все проблемы, связанные со страданием. Но она может послужить отправной точкой для нахождения реалистического взгляда на боль и страдание. Очень часто эмоциональные травмы, связанные с сильными болями, не дают нам увидеть ценность страдания.

Если я сломаю руку и выпью пригоршню таблеток аспирина, чтобы заглушить боль, я, наверное, не буду думать: «Как прекрасно, что существует боль!» Но в этот момент боль указывает телу на опасность, мобилизует защитную антиинфекционную систему и заставляет меня воздерживаться от действий, Которые могут усугубить положение. Боль требует внимания, и это важно дли выздоровления.

 

3

АД БЕЗ БОЛИ

«Лишь тот над шрамами смеется, кто ранен не бывал».

Уильям Шекспир

«Ромео и Джульетта»

 

Практически всегда, если у нас что-то болит, мы не хотим боли. Почему же доктор Бренд и его ассистенты потратили так много времени и энергии на то, чтобы создать боль, если большинство других медиков стремятся к тому, чтобы устранить ее?

Я много узнал о том, как работает система передачи боли. Я даже стал рассматривать ее как «дар». Но знание само по себе не могло преодолеть мое инстинктивное противление боли. У меня было много сомнений на этот счет до тех пор, пока я не провел неделю в Луизиане с доктором Брендом, который часто говорит о боли в своих выступлениях. Доктор Бренд начал понимать важность боли, когда стал жить среди больных проказой. Именно он сделал открытие, что прокаженные страдают по той простой причине, что их система передачи боли работает ненормально.

Слово «проказа» часто вызывает в воображении для правдоподобные картины: больные без пальцев, с язвами на теле и с изуродованными чертами лица. Книги и фильмы, такие, как «Бен Гур» и «Прокаженный» (часто неточные) заставляют нас думать о проказе как о невыносимо жестокой болезни. Это одна из старейших болезней, о которой упоминается в древней литературе, и одна из наиболее страшных. В течение столетий прокаженные должны были кричать: «Нечист! Нечист!» — как только кто-то приближался к ним.

Проказа — это действительно жестокая болезнь, но не в такой форме, как другие болезни. В сущности, она действует как анестезиологическое средство, поражая и делая нечувствительными клетки, передающие боль, в ногах, руках, носу, ушах и глазах. Кто-нибудь подумает, что это не так уж и страшно. Ведь люди боятся болезней, которые несут боль. Чем же страшна болезнь без боли?

Но именно обезболивающий эффект проказы является причиной разрушения тканей. В течение тысяч лет считалось, что язвы на руках и ногах, приводившие к заражению и, впоследствии, к потере конечностей, вызывались самой болезнью. Но, проводя исследования в Индии, доктор Бренд установил, что почти во всех случаях проказа только лишает конечности чувствительности. А разложение -это результат того, что перестала функционировать предупреждающая система боли.

Как происходит поражение? Доктор Бренд задавал себе этот вопрос тысячу раз, оказывая медицинскую помощь индийским деревенским жителям, у которых были поражены руки. Казалось, помочь им невозможно. Он залечивал раны, перебинтовывал их, а несколько месяцев спустя тот же человек приходил к нему с еще более страшными ранами. Вначале доктор Бренд, как и другие врачи, считал, что проказа действует как грибок, уничтожая все клетки на своем пути.

Но вскоре он стал более подробно расспрашивать пациентов об их действиях, в результате которых могли бы возникнуть раны. Однажды ему пришлось с ужасом наблюдать, как прокаженный сунул руку в костер, чтобы достать картофелину из раскаленных углей. Бренд знал, что вскоре придется лечить этого человека, обрабатывая его раны, возникшие не от проказы, а от ожогов. Этот крестьянин, не чувствуя боли, невольно подверг себя страшным ожогам.

Бренд стал внимательно наблюдать за пациентами лепрозория в Индии. Как еще они могли ранить себя? Как-то он заметил человека, который работал в саду, не замечая крови, текущей по руке. Бренд осмотрел лопату и нашел гвоздь, торчащий из черенка как раз в том месте, где крестьянин обхватывал ее. Другие прокаженные руками тушили фитиль лампы, ходили босиком по осколкам стекла. Наблюдая за своими пациентами, Бренд начал формировать свою теорию о том, что проказа

действует, в основном, как анестезия, а собственно поражение органов — это следствие. Однако для того, чтобы опровергнуть вековые медицинские теории, ему нужно было собрать больше фактов.

Однажды, во время проведения исследований, доктор Бренд пошел за медикаментами в небольшой склад, находившийся за больницей. Он пытался открыть двери, но заржавевший замок не поддавался. Как раз в то время мимо пробегал один из его самых молодых пациентов, десятилетний мальчик маленького роста, которого явно плохо кормили. Бренд любил этого паренька, потому что у того был хороший характер.

«О, сахиб доктор, давайте я Вам помогу», — сказал мальчик и взял ключ. Он резко повернул ключ в замке. Бренд был поражен. Как этот слабенький паренек, который в два раза меньше его, мог продемонстрировать такую силу? И тут он заметил что-то на полу… что это, капля крови? Доктор понял, что произошло. Осмотрев руку мальчика, он обнаружил, что с его указательного пальца во время поворота ключа до такой степени была сорвана кожа, что обнажились кость и сухожилия. А мальчик даже ничего не заметил! Для него это ощущение ничем не отличалось от других, как если бы он, скажем, поднял камень или играл монетой в кармане.

После этого случая Бренд удвоил свои усилия по проверке теории о проказе как о вторичной, а не первичной причине ран. Он стал ежедневно осматривать руки -своих пациентов, записывая причину появления волдыря, язвы или пореза. Он понял, что его пациенты находились в постоянной опасности оттого, что не чувствовали боли.

Болезни ног объяснялись просто. Если больной проказой, подвернув ногу, потянул мышцу или порвал сухожилие, он шел дальше как ни в чем не бывало, возможно, лишь прихрамывая. Поскольку отсутствует предупредительная система, пациент не чувствует необходимости дать ноге отдых или обратиться к врачу, что в итоге приводит к еще более серьезным повреждениям. Но наиболее труднообъяснимые случаи происходили ночью. Во время сна у пациентов исчезали куски пальцев рук и ног.

Как такое могло происходить? Бренд вскоре нашел неутешительный ответ: в открытые помещения, где спали больные, пробирались крысы и обгрызали концы их пальцев. Не чувствуя боли, пациенты продолжали спать и только утром сообщали доктору Бренду о своих новых ранах. В результате, в лепрозории установили строгое правило: каждый выписывающийся больной должен был брать с собой кота для охраны от грызунов.

Слушая, как доктор Бренд рассказывает все эти страшные истории, я начинал понимать, что, говоря: «Слава Богу за боль!» — он произносил эти слова абсолютно искренне. Для него боль — это действительно великий Божий дар, которым он хотел бы поделиться с пятнадцатью миллионами больных проказой. Проведя в Индии двадцать лет, доктор Бренд начал работать в исследовательском

центре болезни Хансена в Луизиане, в г. Карвилле. Там, работая под эгидой  Общественной службы здравоохранения США, он имел возможность продолжить свои исследования и, возможно, помочь многим пациентам по всему миру. Я впервые встретился с доктором Брендом в больнице г. Карвилла, и с тех пор я совершенно по-иному воспринимаю боль. Поскольку к прокаженным, обычно,  относятся предвзято, больница находится в отдаленном районе, и туда непросто добраться. Она была построена в 80-х на болотистых берегах Миссисипи, на территории бывшей плантации (чтобы не тревожить понапрасну соседей, при покупке земли указывалась цель — разведение страусов). Центр для прокаженных занимает337 акровземли. Кроме оснащенных современным оборудованием медицинских зданий, здесь также есть площадка для игры в гольф и озеро. Раньше больница была окружена колючей проволокой, но теперь там с радостью принимают посетителей. Для них три раза в день проводятся экскурсии.

Приятная атмосфера, здания, построенные с учетом нужд пациентов на инвалидных колясках, бесплатное лечение с использованием современнейших лекарств — на первый взгляд пациентам, живущим здесь, можно даже позавидовать. Теперь эта болезнь контролируется с помощью лекарств, и в большинстве случаев ее прогресс может быть остановлен на начальных этапах. Но, как я вскоре узнал, один ужасный  аспект проказы остается — это потеря чувства боли.

 

ПОСЕЩЕНИЕ КАРВИЛЛА

Итак, я нахожусь в клинике для прокаженных г. Карвилла. Около телемонитора полукругом расположились два физиотерапевта, медсестра и доктор Бренд. Вместе они будут оценивать состояние трех пациентов, больных проказой.

Первым входит уроженец Гавайских островов среднего возраста по имени Лу. Я замечаю, что у него больше видимых физических недостатков, чем у большинства других пациентов. Он прибыл в Карвилл с прогрессирующим случаем болезни. У него не было ни ресниц, ни бровей, что придавало его лицу оголенный, неестественный вид. Поскольку его веки парализованы, у него обильно выделяются слезы и кажется, что он постоянно плачет.

Доктор Бренд еще раньше рассказал мне, что Лу практически ничего не видит. Он ослеп потому, что не чувствовал боли. Микроскопические, находящиеся на поверхности глаза и передающие боль клетки перестали подавать сигналы раздражения, заставляющие глаза моргать. В результате того, что Лу моргал недостаточно часто, его глаза постепенно высохли.

Предотвращение слепоты — одна из наиболее сложных задач, которую пытаются разрешить в Карвилле. Несколько пациентов лишили себя зрения, просто умываясь: их бесчувственные руки не передали в мозг сигнал о том, что из крана течет кипяток.

Кроме того, что Лу лишился зрения, он также страдает от многих других побочных эффектов проказы. На ногах у него нет пальцев — он потерял все десять пальцев по причине инфекции и от нечаянных повреждений, которые он сам себе наносил. На его руках — глубокие трещины и шрамы. Но Лу прибыл в Карвилл, в основном, из-за психологических, а не физических проблем.

Лу кажется, что дверь между ним и остальным миром наглухо закрыта. Он не может видеть людей. Он настолько потерял чувствительность, что не ощущает рукопожатия или любого другого прикосновения. Только его слух пока остается неповрежденным, но он боится, что и этот контакт с миром вскоре оборвется: новое экспериментальное лекарство, которое он принимает, оказывает негативный эффект на его слух.

Дрожащим от волнения голосом Лу рассказывает, как он любит играть на арфе. Наигрывая гавайские мелодии, которые он помнит с детства, он может предаться воспоминаниям о прежних днях. Будучи искренним христианином, он поет и песни прославления Господу, а иногда играет на арфе в церкви. Для того, чтобы играть, он вынужден прикреплять медиатор к большому пальцу, в котором еще немного сохранилась чувствительность. Ощущая вибрацию струн, он может играть. Но его большой палец недостаточно чувствителен для того, чтобы зарегистрировать и передать боль. Часы занятий на арфе сделали его палец мозолистым, затверделым, а теперь на нем появилась рана. До сих пор он боялся приходить в клинику.

«Можете ли вы помочь мне, чтобы я смог продолжать играть, не повреждая палец?» — спрашивает он. Говорит он с акцентом, а в голосе звучит мольба.

Группа докторов и физиотерапевтов рассматривают руку Лу на телевизионном мониторе. Они пользуются термографическим способом обследования, когда специальный аппарат регистрирует тепловое излучение и отображает различные его уровни на экране яркими цветами. Эту же технологию используют на спутниках, определяя погодные условия.

На термограмме рука Лу выглядит как яркий орнамент из желтого, фиолетового, малинового и спектра других цветов. Самые холодные части руки окрашены в зеленый или голубой цвет. Ярко-красный — это цвет, указывающий на инфекцию: к этому месту приливает кровь, повышая температуру. Особо опасные места окрашены в желтый цвет. Большой палец Лу выделяется на термограмме: он воспален от частого использования и окрашен в желтый цвет.

Термография революционизировала методы лечения в Карвилле, потому что она служит как система предупреждения для бесчувственного человека. К сожалению, в отличие от естественной системы передачи боли, с помощью этой технологии можно заметить опасность только после стрессового периода, а не в то самое время, когда происходит повреждение. Человек, у которого система передачи боли функционирует нормально, обратился бы за помощью намного раньше. Палец давно бы уже привлек к себе внимание здорового человека — пульсирующая боль не давала бы ему покоя,

требуя лечения и отдыха. Но у Лу, к сожалению, нет боли. Он никогда не узнает, когда именно снова повредит свой палец. Группа специалистов разрабатывает специальную перчатку, которая подойдет Лу и уменьшит нагрузку от медиатора. Доктор Бренд строго наказывает Лу, чтобы тот давал больше отдыха пальцу, всегда носил перчатку и приходил в клинику каждую неделю. Но после того, как Лу уходит, физиотерапевт говорит пессимистически: «Лу терпеть не может перчаток. Они привлекают внимание посторонних, и, к тому же, он будет хуже чувствовать медиатор. Вероятнее всего, он поносит ее день-другой, а затем выбросит».

Лу все больше отстраняется от людей по мере снижения своих чувств — зрения, слуха, осязания. А теперь и то, что он страстно любит, его самовыражение посредством музыки, возможно, будет отобрано у него. Вероятно, он вернется в клинику через несколько недель с другой инфицированной раной, которая оставит неизлечимые повреждения на пальце. Может быть, он вообще потеряет палец. Но в Карвилле никого не принуждают к лечению. Не обладая системой боли, которая заставила бы его действовать, Лу легко может просто проигнорировать предупреждение термограммы.

 

ШВАБРА И ТУФЛЯ

В комнату входит другой пациент, Гектор. Хотя на его лице нет уродующих следов болезни как у Лу, взглянув на него, я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать своего состояния. Я шокирован. Я несколько привык к разным цветам на мониторе, но не на лице человека. У Гектора синяя кожа! Заметив мою реакцию, доктор Бренд шепотом объясняет мне, что организм Гектора не принимает лекарства «сульфон», которое обычно применяется для лечения проказы, и врачи проводят эксперименты с другим лекарством, которое носит синюю окраску. Больной с радостью согласился пожертвовать нормальным цветом своей кожи, лишь бы остановить распространение проказы в своем теле.

Гектор явно пытается помочь врачам, отвечая на все вопросы обдуманно, по-техасски растягивая слова. Нет, у него не было проблем со времени последнего посещения клиники. Термограмма, однако, не согласна с его ответом — на ней видно красное пятнышко между большим и указательным пальцами. При наружном осмотре инфекции не видно, но внутри — гноящаяся рана.

Задавая массу вопросов, как группа следователей подозреваемому, доктор Бренд и другие просят Гектора вспомнить, что он делал в этот день. Как он бреется? Как обувается? Работает ли он? Играет в гольф? В бильярд? Где-то на протяжении дня Гектор слишком сильно сжимал что-то между большим и указательным пальцами. Если они не выяснят, какие именно его действия вызвали инфекцию, это приведет к дальнейшим, более серьезным заболеваниям.

Наконец, Гектор определяет проблему. Он работает продавцом, а в конце рабочего дня помогает навести в магазине порядок и моет шваброй пол, чтобы на нем не осталось следов разлитых напитков. Движения взад-вперед, сопряженные с неспособностью Гектора чувствовать, насколько сильно он сжимает ручку швабры, повредили ткани внутри его большого пальца. Тайна разгадана.

Гектор горячо благодарит группу медиков. Один из них пишет записку начальнику магазина с просьбой найти Гектору другое занятие вместо мойки полов.

Входит следующий пациент — Хозе. В отличие от большинства пациентов в Карвилле, Хозе одет по последней моде. Брюки выглажены, хлопчатобумажная рубашка ладно подогнана. Его туфли совсем не такие, какие носят большинство пациентов, — черные ортопедические туфли. Нет, на нем — модные, до блеска начищенные коричневые туфли с острым носком.

Вообще, проблема как раз в них, в туфлях. Он безупречно одевается потому, что работает продавцом мебели у себя в Калифорнии. Работники клиники не раз пытались убедить Хозе, что ему необходимо носить не самую модную, а более удобную обувь, но он не соглашался. Для него собственный имидж важнее, чем то, в каком состоянии находятся его ноги.

Когда Хозе снимает туфли и носки, я вижу, что его ноги ужасно изранены. Раньше такого я не видел. Там, где должны были быть пальцы, не осталось и бугорка. За многие годы болезни его ноги превратились в округлые культи, будто пальцы были ампутированы. Поскольку у больного нет пальцев на ногах, при ходьбе изнашиваются даже сами ступни. Термография рисует ясную картину происходящего.

Доктор Бренд обращает внимание Хозе на ярко-желтые участки, указывающие на распространяющуюся инфекцию. Обыкновенно, в такой ситуации человек начал бы хромать или изменил походку, подобрал бы более удобную обувь. Но Хозе не чувствует сигналов опасности. Медики поочередно пытаются убедить Хозе в серьезности проблемы, но он вежливо отказывается носить туфли, изготовленные в Карвилле. Они кажутся ему тренировочной обувью для калек. Как только покупатели увидят эту обувь, считает он, они сразу же поймут, что с ним что-то не в порядке. На его лице и руках — почти никаких следов болезни. Он не позволит, чтобы обувь выдавала его.

В конце концов доктор Бренд вызывает специалиста по изготовлению обуви и просит его поработать над туфлями Хозе, сделать их более свободными. После того, как последний пациент покинул здание, доктор Бренд обращается ко мне: «Часто мы считаем, что боль только ограничивает нас, мешает быть счастливыми. А мне кажется, она дает свободу. Посмотри на этих людей. Лу — мы напряженно работаем над тем, чтобы он снова обрел свободу на элементарном уровне и смог играть на арфе. Гектор — он даже не может вымыть полы, не повредив себе. А Хозе не может красиво одеваться и нормально ходить. Для этого ему необходим дар боли».

 

БЕЗРАЗЛИЧИЕ, НЕСУЩЕЕ СМЕРТЬ

Проказа — это не единственная болезнь, повреждающая систему передачи боли. Результаты исследований, проводимых в Карвилле, также используются для лечения других болезней, поражающих чувствительность. В тяжелых случаях диабетики тоже теряют ощущение боли и встречаются с теми же проблемами. Многие из них потеряли пальцы на руках и ногах и даже целые конечности в результате несчастных случаев, которые произошли потому, что больной не чувствовал боли. Алкоголики и наркоманы также могут убить свою чувствительность — каждую зиму алкоголики замерзают на улицах, потому что не чувствуют жгучего мороза.

Некоторые вообще рождаются с поврежденной системой передачи боли, и многие из них также обращаются за помощью в Карвилл. Редкая болезнь, которую неформально называют «врожденное безразличие к боли», позволяет человеку слышать сигналы об опасности. Но так же, как световые и звуковые сигналы доктора Бренда, эти предупреждения не несут боли. Больной, проведя рукой по горячей плите, ощутит то же, что он почувствует, проведя рукой по поверхности асфальта, — оба ощущения будут нейтральными.

Особенные трудности возникают у родителей, которые воспитывают детей с врожденным безразличием к боли. Родители рассказывали об ужасном случае, который произошел с их больной девочкой, когда у нее появились первые четыре зуба. Мать услышала, что девчушка смеется и воркует в соседней комнате, и зашла, чтобы посмотреть, что происходит, думая, что дочка нашла себе новую забаву. Войдя в комнату, мать в ужасе закричала. Дочка откусила себе кончик пальчика и, смеясь, рисовала на полу кровью.

Как объяснить таким детям, что спички, ножи, лезвия очень опасны? Как их наказывать? Маленькая девочка, видя, какой эффект произвела ее «игра» на маму, стала использовать этот способ для того, чтобы установить над матерью свой контроль. Если мать запрещала ей что-то делать, девочка брала палец в рот и начинала его кусать. К шестнадцати годам у нее на руках не осталось пальцев.

Это редкая болезнь — в медицине зарегистрировано всего около ста случаев заболеваний. Семилетняя девочка ковыряла в носу, пока там не появились язвы. Восьмилетняя девочка в Англии, разозлившись, вытащила почти все свои зубы, оставив только восемь, и достала глаза из глазных впадин. Больные дети могут удивлять своих друзей, прокалывая иглой пальцы и показывая другие «удивительные трюки».

Нечувствительность к боли обрекает таких людей на жизнь в постоянной опасности. Они могут вывихнуть руку или ногу и не подозревать об этом, или прикусить язык, жуя жевательную резинку. Суставы изнашиваются быстрее, потому что им не приходит информация относительно нагрузки, которая на них возлагается. Одна больная женщина умерла, потому что просто не могла чувствовать головную боль, извещавшую о серьезной проблеме.

Эти люди не нуждаются в анестезии во время операции, но как они могут узнать, когда им нужна операция? Если здоровый человек чувствует определенные симптомы, сообщающие о возможном сердечном приступе или больном аппендиците, они не чувствуют ничего. В случаях, когда большинство встревоженных болью людей реагируют мгновенно, люди, ее не чувствующие, должны внимательно следить за своим телом — не возникло ли каких-то намеков на болезнь? А потом нужно решать, что предпринимать. Ощущение щекотки внутри живота — а не значит ли это, что

лопнул аппендикс?

Учебники по медицине сделали много, чтобы убедить меня в ценности боли еще до приезда в Карвилл. Я уже начинал понимать, что даже в случае с Клаудией Клакстон, корень проблемы — это не боль, а болезнь. Тело Клаудии использовало боль просто как агента, который верно доносил ей информацию о том, что ее поражали раковые клетки и радиация. Не будь этих предупреждений, она бы умерла, не зная о присутствии болезни в ее теле.

Покидая спустя неделю Карвилл, я увозил с собой незабываемые картины. Как только я чувствую недовольство на Бога из-за какой-либо боли, я вспоминаю Лу: бегающие глаза, лицо в шрамах, неспособность почувствовать прикосновение другого человека, страстное желание сохранить способность играть, чтобы не расстаться с музыкой -последней любовью в его жизни. Боль позволяет нам, тем, кому посчастливилось иметь ее в своем защитном арсенале, свободно жить и действовать. Если вы сомневаетесь в этом, посетите лепрозорий и сами понаблюдайте за тем, что происходит в мире без боли. Боль — это не неприятное чувство, которого нужно избегать любой ценой. Тысячу раз в день боль помогает нам нормально существовать на этой планете. Если мы здоровы, боль напоминает нам, когда нужно сходить в туалет, когда сменить обувь, когда нужно легче держать швабру, когда нужно моргнуть. Без боли мы бы жили в постоянном страхе, будучи беззащитными перед опасностями и не чувствуя их. Для человека, не чувствующего боли, единственное безопасное место — в постели… да и там у него станут образовываться пролежни.

 

4

АГОНИЯ И ЭКСТАЗ

«Удовольствие — оно настолько необычайно.

Но любопытно то, что оно сродни боли, которая,

казалось бы, противоположна ему… Если кто-то-

ищет удовольствия, ему обычно приходится

и пострадать, и наоборот, довольствие и боль —

как два разных тела, у которых одна голова».

Сократ

 

Когда мы поставлены перед фактами, мы соглашаемся, что боль или, по крайней мере, определенные ее дозы, необходимы человеку. Если бы не было предупреждающей системы боли, наша жизнь проходила бы под постоянной угрозой невидимых опасностей. Но еще меньше внимания мы уделяем тесной связи между болью и наслаждением. Эти два чувства иногда настолько близки, что их не различить. Боль — это важная часть наиболее удовлетворяющих нас чувств. Странно звучит?

Возможно, ведь современная культура кричит об обратном. Нам говорят, что боль — это противоположность наслаждению. Если вы чувствуете легкую головную боль — заглушите ее скорее с помощью новейшего болеутоляющего средства. Появился легкий насморк — обязательно воспользуйтесь лекарством от насморка. Вам показалось, что у вас запор? Немедленно зайдите в аптеку и выберите подходящее средство из широчайшего набора конфет, жидкостей, таблеток и клизм.

Я вспоминаю замечание Тиелике о том, что американцы недостаточно понимают страдание. Неудивительно. Мы, современные люди, как бы отрезали себя от потока истории человечества, где страдание принималось как естественная составная жизни. До недавнего времени любой взвешенный взгляд на жизнь включал в себя боль, как нечто обыкновенное, естественное. Теперь боль — это то, что нарушает порядок жизни.

Позвольте мне тут же заметить, что я покупаю в магазинах мясо, которое хорошо упаковано, работаю в офисе с кондиционером и ношу туфли, дабы сохранить свои ступни при ходьбе по чикагским тротуарам. Но я отдаю себе отчет в том, что, пользуясь всеми этими удобствами и привилегиями, я не в состоянии видеть мир и страдание так, как видели его живущие до нас, да и те, кто принадлежит сегодня к двум третям жителей планеты, у которых таких удобств нет. Как и большинству американцев, мне кажется, что боль — это чувство, которое необходимо подавлять с помощью новых технологий. Такой неверный взгляд на вещи подпитывает наше убеждение в том, что боль и удовольствие диаметрально противоположны; об этом нам говорит сам образ жизни.

Лауреат Нобелевской премии Джордж Уолд размышляет об этом: «Представьте себе: мне шестьдесят девять лет, и я еще ни разу не видел, как умирает человек. Я даже никогда не находился в одном доме с умирающим. А что можно сказать о рождении?

Только в прошлом году меня пригласили понаблюдать за родами. Подумайте: ведь это величайшие события человеческой жизни, а нас отстранили от них. Мы хотим, чтобы наша эмоциональная жизнь была полной, и в то же время методично отгораживаем себя от самых глубоких источников человеческих эмоций. Если вы никогда не испытывали боли, вам будет сложно понять, что такое радость».

 

«ШУМ В МОЗГАХ»

В какой-то мере мозг человека напоминает электронный усилитель, координирующий сигналы, поступающие из самых разных источников. Вместо сигналов, идущих от проигрывателей компакт-дисков, видеомагнитофонов, магнитофонов, мы принимаем сигналы из таких источников, как осязание, зрение, вкус, слух и обоняние. В здоровом теле боль — это только один из сигналов, предназначенный для того, чтобы сообщать нам о нашем состоянии.

Если орган, передающий чувства, начинает хуже работать, мозг автоматически повышает мощность поступающего от него сигнала. Иногда человек, болеющий проказой, не замечает потери осязания, пока оно не исчезнет полностью — его мозг увеличивал мощность слабых сигналов до тех пор, пока сенсоры совсем не умерли, перестав подавать сигналы вообще.

Современная культура удручает меня потому, что, пытаясь уменьшить громкость боли, она постоянно повышает громкость других источников. У нас есть уши. Их бомбардируют децибелами до тех пор, пока человек не теряет способность улавливать нежные тона. Послушайте музыку любого другого столетия — двенадцатого, шестнадцатого, даже девятнадцатого — и сравните ее с сегодняшней музыкой. У нас есть глаза. Мир атакует их неоновыми огнями и фосфоресцирующими

цветами до тех пор, пока закат или бабочка не начинают блекнуть в сравнении с ними. Представьте, какой эффект оказывала разноцветная бабочка на крестьянина в средневековой Европе в сравнении с эффектом, производимым бабочкой сегодня в Лас-Вегасе. У человека есть обоняние. Сегодня лекарственные препараты для носа приходят в печатном виде, на страницах журналов. Все, что нужно сделать — это поскрести ногтем по бумаге и понюхать. Для нас запах естественного мира — это запах аэрозолей из гардеробов в наших домах и вредных частиц, загрязняющих воздух на улице.

Людей, переполняющих себя чувствами, часто с помощью химикатов, до такой степени, что они становятся практически бесчувственными, иногда называют «окаменелыми». Следуя аналогии усилитель/мозг, я предпочитаю использовать слово «оглушенные». Живя во время стремительного развития техники, люди и, особенно, молодежь часто ошибаются, принимая подделки за истинное удовлетворение и воспринимая жизнь как видеоигру. Для них удовольствие — это не цель, которую

нужно достигать, преодолевая препятствия. Удовольствие — это что-то уже готовое, нужно просто пристегнуться и — вперед на американские горки.

Проблемы с наркотиками в США — наглядный тому пример: искажая восприятие человека, химические возбудители открывают новый мир поколению, которое не научилось еще ценить мир реальный. Нет, нам недостаточно походить у озера и послушать лягушек и сверчков, посмотреть, как черепахи, словно подводные лодки, плюхаются в воду; нам недостаточно уловить легкий запах цветов или побыть на границе пустыни, где природа более жестка. Нет, вместо этого мы смотрим передачи о природе, сидя у экранов телевизоров, излучающих низкочастотную радиацию, и получаем стимуляцию чувств только посредством зрения. Нам кажется, что мы были на Эвересте, а на самом деле некоторые из нас никогда еще не пытались взобраться на Аппалачи.

Замена естественных ощущений поддельными оказывает неблагоприятный эффект на организм человека. Наши чувства, как и мышцы, могут атрофироваться. Французские ученые доказали это с помощью экспериментов, помещая человека в темный изолированный бассейн с теплой водой. Не имея внешних стимулов, чувства начинали отказывать. Вскоре человек становился нервным, терял ориентиры и у него начинались галлюцинации. Летчики, летающие на большой высоте, а также военные, охраняющие удаленные объекты, испытывают подобные галлюцинации. Если мозг не получает никакой информации от тела, похоже, он пытается создать свою «реальность».

С другой стороны, человек, регулярно пользующийся своими чувственными способностями, может выработать даже большую чувствительность. Нервные окончания становятся более чуткими, если ими пользуются. Некоторые ученые считают, что кончики пальцев имеют такую высокую чувствительность именно потому, что с младенческого возраста мы постоянно ими пользуемся. Подобным образом можно увеличить чувствительность кожи, если, например, каждый день расчесывать руку нейлоновой щеткой. В результате, поверхность кожи будет улавливать намного более широкий спектр чувств, приносящих наслаждение и боль.

Хождение босиком также помогает повысить и разнообразить чувствительность кожи, особенно если ходить по песку на пляже или по траве. Нежные и не похожие друг на друга прикосновения травы к ногам подают в мозг сигналы, которые важны для нормального развития мозга.

Вот почему доктор Бренд полушутя-полусерьезно говорит, что малышам лучше спать не на мягких пуховых, а на жестких кокосовых матрацах. Если постоянно окружать ребенка мягкими вещами и нежными прикосновениями, его нервы развиваются не так активно, и это в результате ограничивает спектр чувств, которые он сможет воспринимать. Бренд также признается, что только благодаря протестам жены он не стал обносить колючей проволокой место, где игрались его малые дети. Жестоко? Но ребенок просто понял бы, что определенные вещи (такие, как нож или горячая плита) трогать не следует, так как они могут принести боль. Он считает, что чем больше нежишь детей, тем более изолированная жизнь их ожидает, потому что им будет очень не хватать чувствительности.

Доктор Бренд старается придерживаться этих принципов на протяжении всей своей жизни, даже когда приближаются последние десятилетия его жизни. «Когда-то я считал, что боль и счастье — это противоположные вещи. В то время я бы изобразил жизнь в графическом виде, как два пика по обе стороны графика со впадиной посередине. Пик слева — это боль и полное отсутствие счастья, пик справа — полное счастье или блаженство. Посередине — нормальная, тихая жизнь. Моя задача, думал я, — идти от боли в сторону счастья. Но теперь я понимаю жизнь по-другому. Сегодня я изобразил бы жизнь иначе. Посередине графика я бы начертил один пик, окруженный пустотой. Пик — это Жизнь с большой буквы, это состояние, где встречаются боль и наслаждение. Окружающая пустота -это сон, апатия или смерть».

 

БОЛЬ И НАСЛАЖДЕНИЕ

Природа всегда бережлива и использует те же нервные окончания и пути для передачи и боли, и наслаждения. На клеточном уровне чувства от укуса комара (неприятное) и от легкой щекотки (приятное) практически идентичны. Разница только в том, что при щекотке какой-то посторонний предмет воздействует на нас — по коже проводят перышком, пальцами раздражают чувствительные участки кожи. Те же нервные окончания регистрируют и передают в мозг идентичные сигналы, просто мы их по-разному интерпретируем, считая одно приятным, а другое — неприятным.

В теле нет датчиков, предназначенных исключительно для приятных чувств. Сенсоры в пальцах, передающие в мозг информацию о температуре, о силе легкого удара током либо о шероховатости определенной поверхности, передают также информацию о прикосновении к вельвету или сатину. Даже сенсоры, передающие сексуальное наслаждение, используются и для регистрации тревожных сигналов. Анализ эрогенных зон указывает на обилие осязательных клеток (что объясняет и повышенную чувствительность к боли в этих зонах), но не обнаруживает клеток, предназначенных исключительно для передачи наслаждения. Природа не расточительна.

Некоторые виды боли — например, когда вы ногтем надавливаете на место, где вас укусил комар, или потягиваетесь, растягивая усталые мышцы, считаются скорее приятными, чем неприятными. Возвратившись со склона горы, где я в течение целого дня катался на лыжах, я спешу найти ванну с обжигающе горячей бурлящей водой.

Посидев несколько минут около воды, я несмело окунаю в воду ногу. Ой! Резкий сигнал боли. Я ретируюсь, а потом снова пробую. Я уже по лодыжку в воде, и боль намного слабее. Я постепенно окунаюсь в воду. Вода, которая несколько минут назад причиняла мне боль, теперь кажется чудесной. Мои натруженные мышцы чувствуют себя прекрасно. (Мази типа «Бен Гей» действуют по тому же принципу — производя легкое раздражение кожи, они обеспечивают прилив крови к месту боли, а кровь приносит успокоение натруженным мышцам.)

Эта тесная связь между болью и наслаждением существует не только на клеточном уровне, но и прослеживается в случаях, когда задействовано все тело. Часто наиболее яркое наслаждение приходит после долгого напряжения. Однажды я пошел в поход, составленный по программе «В природу!», в северных лесах штата Висконсин. Подобные программы приносят мгновенное исцеление тем, кто чувствует себя оторванным от естественного мира или от чувства боли. Подъем

в четыре утра, лазанье по каменной стене без перчаток, марафон после десяти дней в лесу, вторжение в логово черных мух и «невидимой мошкары» — такие удовольствия ожидают изнеженного горожанина.

Никогда в жизни я не чувствовал себя более усталым, чем в конце дня, запихивая свое изможденное тело в спальный мешок, еще не просохший после вчерашней росы. Несмотря на усталость, нормально выспаться все равно не удавалось благодаря «невидимой мошкаре», которую не останавливает никакая сетка и которая жалит больнее, чем любая пчела.

Но сегодня, припоминая тот поход, я в первую очередь вспоминаю, как изменились мои чувства. Казалось, они ожили. Я дышал этим лесным воздухом и, казалось, чувствовал его вкус, притом совсем не так, как я чувствую вкус чикагского воздуха, когда я дома. Я замечал и слышал то, что обычно упускал из виду.

Однажды, пройдя в жару полдня по пыльной дороге с тридцатикилограммовым рюкзаком за плечами, мы остановились на короткий привал. Один из членов группы, следуя за пчелой, обнаружил неподалеку поляну, усеянную земляникой. Ни один уважающий себя владелец овощного магазина не стал бы продавать такую землянику — ягоды были маленькими, некрасивыми и пыльными. Но мы не обращали на это внимания: они были съедобны и содержали в себе немного воды, а что еще нужно? Отправив в рот пригоршню собранных мною ягод, я сразу почувствовал вкус сладкого, приятного земляничного сока, разливающегося во рту. Мне никогда не приходилось пробовать ничего вкуснее этих, наполовину высохших на солнце, лесных ягод! Я скорее взялся собирать их в полиэтиленовый мешочек, чтобы поесть еще и после обеда.

Сначала мне казалось, что мы нашли новый сорт вкуснейших ягод, и наша находка произведет революцию в садоводстве. Но потом я все-таки понял, что дело здесь не в ягодах, а в моем состоянии. Активность тела и использование всех моих чувств открыли во мне новый уровень восприятия удовольствий. Я бы никогда не почувствовал прекрасного вкуса этих ягод, если бы сначала не провел полдня в дороге под жарким солнцем и не проголодался. Все это оживило мой вкус.

Спортсмены хорошо понимают, что значит это странное братство боли с наслаждением. Понаблюдайте за штангистом на олимпиаде. Он подходит к массивной стальной штанге, делает глубокий вдох, разминает мышцы, наклоняется, примеряется к штанге. Затем он присаживается на корточки, делает глубокий вдох, напрягает все свое тело и делает рывок. О! Какая боль на лице штангиста! Во время толчка каждая доля секунды рисует на его лице еще одну линию агонии.

Кажется, его напряженные мышцы кричат: «Хватит!» Если толчок удался, он бросает штангу на пол и подпрыгивает, хлопая руками над головой. За какую-то долю секунды агония сменяется торжеством победы. Не будь агонии, не было бы и торжества. Если вы спросите у штангиста, что он думает о боли, он удивленно посмотрит на вас, не понимая, о чем речь. Он уже забыл о боли, потому что она поглощена волной наслаждения.

Лин Ютанг в своей книге «Моя страна и мой народ» описывает один из аспектов философии древних китайцев: «Быть томимым жаждою, идя по пыльной дороге в жару, и вдруг почувствовать на коже капли дождя — разве это не счастье? Да просто когда чешется в неудобном месте и вы, наконец, вышли из комнаты, полной друзей, и уединились — разве это не счастье?» В длинном списке Ютанга почти каждое удовольствие сопряжено с болью. В «Исповеданиях» Августина выражается очень похожая мысль: «Что же, — пишет он, — происходит с душою? Почему она больше наслаждается тем, что находит или что ей возвращают, нежели тем, чем всегда обладала?» Далее Августин пишет о генерале, который испытывает наивысшее торжество победы, если битва была особенно опасной; о моряке, который наслаждается штилем после ужасного шторма; о больном, который, выздоровев, от простой ходьбы испытывает радость, какую до этого не испытывал никогда в жизни. «Всегда, — заключает Августин, — большей радости предшествует большее страдание». Как и другие отцы Церкви, он понимал, что, если ограничить одни чувства, например, с помощью поста, другие чувства обостряются. Глубокие духовные процессы лучше всего проходят в пустыне.

Я надеюсь, что когда состарюсь, я не должен буду дышать через респиратор, проводя дни в постели, в стерильной палате, где нет микробов. Не хочу, чтобы меня охраняли от опасностей. Я хочу быть на теннисном корте, заставляя сердце напрягаться при мощной подаче. Или буду пыхтеть и кряхтеть, двигаясь по тропинке к водопадам Йосемитской долины, чтобы еще раз почувствовать освежающую водную пыль на своей морщинистой щеке. В общем, надеюсь, что я не должен буду настолько изолировать себя от боли, чтобы потерять способность воспринимать наслаждения.

 

ДРУЖИТЕ С ВРАГАМИ

И спортсмены, и художники знают, что практически все достижения человечества — это результат длительного, титанического труда. Для того, чтобы закончить работу над фресками Сикстинской капеллы, Микеланджело понадобились многие годы — годы труда и страданий. Но сколько людей потом получили удовольствие, смотря на них! Каждый из нас, кто делал ремонт на кухне или ухаживал за огородом, понимает это, хотя, возможно, на другом уровне -наслаждение, приходящее после боли, поглощает ее. Иисус использовал в качестве примера рождение ребенка: девять месяцев ожидания и подготовки, мучительные роды, а затем — счастье рождения новой жизни (Иоан. 16:21).

Когда-то я брал интервью у Робина Грэма, самого молодого путешественника, совершившего самостоятельно кругосветное путешествие на паруснике. (О нем написана книга «Голубь» и снят одноименный фильм). Робин начал свое путешествие, когда ему исполнилось шестнадцать, -он не спешил взрослеть, ему хотелось приключений. И приключений у него хватало: лодку бросало в штормах, неистовая волна сломала мачту, а водяной смерч чуть было не лишил его жизни. Пересекая экваториальную штилевую полосу, где практически нет ветров и течений, он оказался в такой депрессии, что, облив лодку керосином, поджег ее и бросился за борт. (Внезапный порыв ветра, однако, ободрил его, и он, забравшись обратно в лодку, потушил огонь и продолжил путешествие).

Через пять лет Робин прибыл в порт Лос-Анджелеса, где его приветствовали с кораблей, встречали толпы народа, от журналистов не было отбоя. Звучали пароходные гудки и сигналы машин, кругом были развешены приветственные плакаты.

В тот момент он испытывал непередаваемую радость. Робин никогда не почувствовал бы таких эмоций, если бы просто возвращался с прогулки на яхте у берегов Калифорнии. Не будь трудностей во время кругосветного путешествия, не было бы и такого ликования триумфального возвращения. Он начал плавание, будучи шестнадцатилетним мальчиком, а возвратился двадцатиоднолетним мужчиной.

Ощутив, насколько здорово он себя чувствует, достигнув своей цели, Робин купил участок земли в Монтане, г. Калиспелле, построил домик из бревен и стал в нем жить. Его забрасывали выгодными предложениями издательства, агенты киноиндустрии, предлагали рекламный тур по стране, участие в радиопрограммах, но Робин от всего отказался.

Мы, живущие в современных комфортных условиях, склонны винить в наших несчастьях боль, называя ее врагом номер один. Если бы мы только могли каким-то образом выбросить боль из своей жизни, тогда мы были бы полностью счастливы! Но жизнь не поддается такому простому разделению. Как в истории с Робином, часто боль является прелюдией к наслаждению и удовлетворению. Боль — это неотъемлемая часть мира чувств. Ключ к счастью — не в попытках избежать боли любой ценой, а в понимании ее роли в системе защиты и разумном ее использовании, таком, чтобы она работала на нас, а не против нас.

Я обнаружил, что этот же принцип можно обратить не только к боли, но и другим так называемым «врагам». Когда я встречаюсь с чем-то, что на первый взгляд кажется недобрым, я спрашиваю себя: «Могу ли я даже в этом найти нечто, за что можно быть благодарным?» К моему удивлению, я почти всегда прихожу к утвердительному ответу.

Например, страх. Что хорошего в страхе? Я знаю, какие процессы вызывает в организме страх. В результате повышения адреналина, сердце начинает биться чаще, повышается реакция, увеличивается сила мышц — и все это за мгновение, мгновение страха. Я пытаюсь представить горнолыжный спорт без предохраняющих реакций страха, которые хоть немного урезонивают меня. Страх, как и боль, является предохранительной системой, только страх действует до того, как человек попадает в беду.

Как-то швейцарского врача и писателя Поля Торнье спросили, как он помогает пациентам избавиться от страха. Он ответил: «Я не стремлюсь к этому. Все, что имеет истинную ценность в жизни, отделено от нас страхом. Выбор колледжа, профессии, женитьба, дети — это все страшит нас. То, что делать не страшно, скорее всего не обладает истинной ценностью».

Или другой так называемый «враг» — чувство вины. Чувство, знакомое всем, и от которого многие пытаются избавиться. Но представьте мир без чувства вины, общество, где нет ограничения в поведении. В юридической системе США вменяемость определяется как способность различать добро и зло; мир без чувства вины скатился бы к безумию.

Чувство вины — это сигнал боли, идущий к совести, который информирует человека: что-то не в порядке и с этим нужно разобраться. Здесь необходимо предпринять два шага. Сначала человек должен найти причину чувства вины, так же, как он находит причину боли. Большая часть деятельности современных психологов заключается в том, что они помогают человеку отсеять сигналы ложной вины. Но необходим и второй шаг — процесс освобождения от чувства вины.

На первый взгляд, от неприятного чувства вины, как и от боли, нужно просто поскорее избавиться. Но если взглянуть глубже, мы поймем, что необходимо разобраться с причиной, которая вызывает чувство вины. В конечном итоге, если вы просто избавитесь от чувства вины, не придя с его помощью к прощению и примирению, вы в проигрыше. Чувство вины само по себе, как и боль, не является самоцелью — оно просто направляет нас к той области, которая нуждается во внимании.

Или представьте себе мир, лишенный другого вида боли — боли одиночества. Существовала бы дружба и даже любовь, не будь у нас внутренней потребности к общению — влечения, которое не позволяет нам стать отшельниками? Выходит, нам необходима сила одиночества, которая бы подталкивала нас к общению с другими.

Я не пытаюсь отвернуться от реальных страданий, существующих в нашем мире, никоим образом не хочу обесценить их. Тем не менее, когда происходит трагедия и мы не имеем контроля над ситуацией, мы все-таки в состоянии как-то контролировать нашу реакцию на происшедшее. Можно кричать, переполняясь злобой и обидой, о том, что жизнь несправедливо обошлась с нами, лишив нас удовольствия и радости. Или можно попытаться найти что-то доброе в неожиданных источниках, даже в наших явных врагах.

Недавно в Лондоне провели опрос общественного мнения среди пожилых жителей города. К ним обращались с просьбой назвать наиболее счастливый период их жизни, и шестьдесят процентов ответили: «Время бомбежек». Каждую ночь эскадрильи толстобрюхих бомбардировщиков «Люфтваффе» сбрасывали на город тонны взрывчатки, разрушая до основания гордую цивилизацию, а теперь жертвы бомбежек вспоминают те времена с ностальгией! В те страшные, темные дни они научились держаться вместе и идти к обшей цели. Они научились таким качествам, как смелость, надежда, участие, находясь в нужде.

Когда происходит что-то плохое — спор с женой, досадное непонимание с другом, боль вины за упущения -я пытаюсь смотреть на это так, как если бы это была физическая боль. Я принимаю это как сигнал того, что необходимо что-то изменить. Я пытаюсь быть благодарным не за собственно боль, а за возможность отреагировать на нее, выделить что-то доброе из того, что кажется нехорошим.

 

НЕОЖИДАННОЕ СЧАСТЬЕ

Иисус высказал парадоксальную сущность жизни в этих коротких словах, которые повторяются в разных Евангелиях: «Сберегший душу (жизнь) свою, потеряет ее; а потерявший душу свою… сбережет ее». Он говорит вопреки движению «за самоудовлетворение» в прогрессивной психологии, которая оказывается не такой уж прогрессивной. Христианство представляет более глубокий взгляд на вещи: удовлетворение приходит не посредством угождения своему «эго», но посредством служения другим. И это приводит меня к последнему примеру, относящемуся к принципу боль/наслаждение: примеру христианской концепции служения.

Когда я работал журналистом, мне приходилось брать интервью у самых разных людей. Оглядываясь назад, я могу разделить их на две группы: звезды и служители. Звезды — это известные футболисты, актеры, музыканты, писатели, дикторы телевидения и другие. Именно об этих людях пишут в журналах и передают по телевидению. Мы буквально выслеживаем их, хотим знать, во что они одеваются, чем питаются, каким видом аэробики увлекаются, кого любят, какой зубной пастой

пользуются.

Но я должен сказать вам, что эти «идолы» — несчастные люди. У большинства из них — либо неудачные браки, либо разрушенные семьи. Почти все они ищут помощи у психологов. Иронично, но эти герои страдают, постоянно ставя под сомнение свои способности.

Я также встречался со служителями — такими людьми, как Пол Бренд, проработавший в селах Индии двадцать лет среди самых бедных людей — прокаженных. Я встречался с медработниками, которые, оставив высокооплачиваемые должности, поехали с миссией милосердия от церкви Менденхолл в какой-то отдаленный городок штата Миссисипи. Я встречался с работниками миссий милосердия в Сомали, Судане, Эфиопии, Бангладеше и других рассадниках человеческого страдания. Я встречался с докторами наук в джунглях Южной Америки, которые занимаются переводом Библии на неизвестные языки.

Я всегда был готов почитать этих служителей, говорить о них, приводя их в пример другим, но никогда им не завидовал. Однако теперь, сравнивая эти две группы людей, я прихожу к выводу, что по большому счету выигрывают служители. Они работают за небольшую плату, перетруждаются, не ища славы, «расточая» свои таланты и способности среди необразованных бедняков. Но, теряя свою жизнь, они ее обретают. Они получают мир — «не от мира сего».

Когда я думаю о великих церквях, в которых бывал, на память приходит не какой-нибудь величественный собор в Европе. Нет, эти стали просто музеями. Мне приходит на память церковь в Карвилле, церковь в бедном районе Ньюарка с протекающей крышей и обваливающейся штукатуркой, миссионерская церковь в Чили, в г. Сантьяго, построенная из бетонных блоков и рифленого железа. В этих местах, находящихся в самой гуще человеческих страданий, я видел обилие христианской любви.

Лепрозорий в Луизиане, в г. Карвилле, — прекрасный пример действия этого принципа. Государственное агентство приобрело этот участок с целью построить комплекс для прокаженных, но никто не соглашался работать там – расчищать дороги, ремонтировать домики, прорывать каналы — все боялись иметь что-либо общее с прокаженными.

Наконец, орден монахинь «Сестры милосердия» перебрался в Карвилл, чтобы ухаживать за прокаженными. Поднимаясь за два часа до рассвета, одеваясь в открахмаленные белоснежные балахоны, невзирая на жару, эти монахини жили более дисциплинированно, чем лучшая воинская часть. Они также доказали, что способны работать. Монахини копали ямы, закладывали фундамент, делали Карвилл уютнее, прославляя Бога и принося радость пациентам. Они испытывали то состояние, где боль и наслаждение, наверное, наиболее близки — жертвенное служение. Если моя жизнь пройдет в поисках счастья с помощью наркотиков, удобств и роскоши — счастье ускользнет от меня. Правильно говорят: «Счастье бежит от тех, кто гонится за ним». Счастье придет ко мне неожиданно, как побочный результат, как сюрприз, как награда за то, что я сделал что-то доброе, вложив туда душу. И, вероятнее всего, это вложение будет сопряжено с болью. Трудно представить

наслаждение без нее.

 

 

ЧАСТЬ 2

БОЛЬ — ЭТО СИГНАЛ ОТ БОГА?

5

СТОНУЩАЯ ПЛАНЕТА

«Представьте себе группу людей, живущих в одном здании. Половина из них думает, что они живут в гостинице, а другая половина — что это тюрьма. Тем, кто думает, что это гостиница, условия могут показаться невыносимыми, а считающим, что это тюрьма — на удивление хорошими. Так вот, то, что кажется нам отталкивающей доктриной сегодня, в конечном итоге укрепляет нас. Те, кто пытается видеть мир оптимистически, станут пессимистами; а люди, которые видят мир довольно жестким, станут оптимистами».

Клайв Льюис

«Бог на скамье подсудимых»

 

Подумайте о Земле, нашем доме. Окунитесь в летний закат со всем обилием цветов и легких оттенков. Постойте босиком на мокром песке на берегу океана, чувствуя пену и легкие брызги волн. Или пойдите на выставку коллекций бабочек и всмотритесь в абстрактные рисунки на их крылышках — 10 тысяч разных вариаций, уместившихся на миниатюрных образчиках летающей ткани, более образных, чем творения любого абстракциониста! Верить в любящего Творца легче, окружив себя прекрасным.

Но солнце, которое раскрашивает на закате небо, также высушивает почву в Африке, обрекая на нищету миллионы. Ритмично бьющиеся о берег волны во время шторма превращаются в семиметровые стены смерти, сносящие с лица земли прибрежные поселки. А безобидные разноцветные бабочки, порхающие среди цветов, живут, в среднем, около двух недель, а потом становятся достоянием жестокого круговорота в природе. Природа — это не мать наша, а погибающая сестра. А земля, являясь прекрасным образцом творения Божьего, это хорошее, но все-таки подпорченное творение.

Взгляните на человечество. Оно родило Баха, Бетховена, Лютера, Гете, но также  произвело на свет Гитлера, Эйхмана и Геринга. Общество, построенное на принципах свободы, принесло нам также рабство и гражданскую войну. Как во всем человечестве, так и в отдельно взятой личности мудрость, творчество и милосердие соперничают с мошенничеством, гордостью и самолюбием.

То же самое с болью. При ближайшем рассмотрении она покажется нам настоящим, достойным другом. С точки зрения специалиста, скажем, биолога, система передачи боли — одно из наиболее замечательных созданий. Нервная система человека, несущая на себе отпечаток гениальности Творца, вызывает восхищение, подобно изящному полотну Рембрандта.

Но чаще всего боль напоминает о себе не посредством линз микроскопа, а через невзгоды, от которых мы пытаемся избавиться. Если соотносить каждый сигнал боли с определенной причиной, система передачи боли покажется рациональной и хорошо построенной. Но если мы посмотрим на все человечество, на эту корчащуюся от рака, голодную, кровоточащую процессию миллиардов людей, движущихся к смерти, проблема встанет перед нами во весь рост.

«Проблема боли» включает в себя нечто намного более значимое, чем правильную реакцию нервных клеток. Что сказать о побочной реакции боли, о том, что она подталкивает душу к разочарованию и безнадежности? Почему жизнь одних омрачена артритом, раком или врожденным дефектом, а другие вообще не болеют в течение всех своих семидесяти лет? Поэт Уильям Блэйк так суммировал существование человека: «Мама стонала, плакал отец. Я ворвался в этот полный опасностей мир». Философы обожают огульные дискуссии на тему страданий всего человечества, будто их, страдания, можно собрать в один огромный котел и представить их Богу: «Вот боль и страдания Земли! Что Ты скажешь обо всех этих несчастьях?» Но, как заметил Иван Карамазов, персонаж великого произведения Достоевского, боль приходит к каждому человеку по отдельности, и незаслуженное страдание одного ребенка, бьющего себя кулаком в грудь, ставит; проблему не менее остро. Возможно, система боли и была разработана как система предупреждения и предохранения, но где-то на нашей планете произошло замыкание, и боль в нашем мире сегодня бушует бесконтрольно. Нам, наверное, следует определиться с терминами. Слово «боль» будем употреблять, говоря о защитной системе организма, а слово «страдание» — о человеческих несчастьях. Ведь прокаженные не чувствуют боли, но их жизнь полна страданий. Хотя многие люди, к счастью, не испытывают острой физической боли, никто не в силах избежать страдания хотя бы в одной из его форм: черта характера, разорванные взаимоотношения, незалеченные раны детства, удушающее чувство вины.

Чтобы понять страдание, нужно отойти от микроскопа, где нервные клетки послушно отзываются на стимулы, и посмотреть прямо в лица людей, лица, полные агонии. Тогда вопрос: «Где Бог, когда я страдаю?» звучит несколько иначе: «Где Бог, когда страданиям нет конца?» Почему Бог допускает, чтобы человек так сильно и несправедливо страдал?

 

ЛУЧШИЙ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ МИРОВ?

В течение многих столетий философы спорили на тему: «Является ли земля лучшим из возможных миров?» Истоки этих дебатов — в предположении, что всезнающий, всесильный, любящий Бог, естественно, сотворил бы прекрасное место жительства для Своих творений. Но посмотрите, что творится на нашей планете: здесь рождаются дети с синдромом Дауна, здесь СПИД и полиомиелит, здесь скорпионы и мухи цеце, землетрясения и тайфуны. Неужели Бог не мог сотворить что-то лучшее?

Как саркастически пишет Вольтер в своей повести «Кандид»: «Если это — лучший из миров, то каковы же остальные?» В былые времена христианские теологи, такие, как Августин и Фома Аквинский, доказывали, что Бог действительно сотворил лучший из возможных миров. В наши времена, времена трагедий двадцатого века — трагедий естественных и сотворенных человеком, — только чрезвычайно смелый мыслитель смог бы произнести такое утверждение.

Лично я не стал бы отстаивать такую точку зрения. Но одна из причин, по которой я столько времени уделил биологическому аспекту боли, — это мое убеждение, что современные философы, на мой взгляд, не берут в расчет сложности, которые несет в себе сам акт творения. Им кажется, что Богу стоит только взмахнуть волшебной палочкой для того, чтобы стереть с лица земли большинство опасностей.

Чтобы доводы критикующих эту планету звучали убедительно, им, по крайней мере, надо хотя бы описать, какой они видят лучшую Вселенную с полным комплектом естественных законов, Вселенную, в которой было бы намного меньше страдания. Вот несколько возможных вариантов. Почему бы не уничтожить все бактерии? Это была бы катастрофа: найдено более 24-х тысяч различных видов бактерий, и только некоторые из них несут болезни. Если убрать бактерии вообще — мы не сможем усваивать пищу. Тайфуны? В Индии и Бангладеше узнали на своем горьком опыте,

что благоприятная погода напрямую связана с тревожными явлениями в природе: в годы, когда нет тайфунов, нет и дождей.

Творение включает в себя выбор одного варианта из нескольких альтернативных. Если бы я, катаясь на лыжах, сломал ногу, то, может быть, захотел бы иметь более крепкие кости ног. Возможно даже, что их можно было бы сделать более прочными (хотя ученые пока не нашли более крепкого материала, который годился бы для замены кости), но тогда мои ноги были бы тяжелее и массивнее -в результате, скорее всего, я вообще не смог бы кататься на лыжах. Если бы пальцы человека были более толстыми и крепкими, — невозможно было бы играть на пианино.

Творец должен был выбирать между прочностью и мобильностью, весом и объемом. Доктор Пол Бренд должен был решать подобные проблемы, пытаясь разработать простые датчики боли, которые бы предохраняли руки прокаженных. Вот что он обнаружил: «Чем больше я познаю естественный мир — атомы, Вселенную, твердые тела, молекулы, солнце и, больше того, переплетение механизмов, предназначенных для поддержания жизни, — тем больше поражаюсь. Все творение могло бы разрушиться, как карточный домик, если бы был нарушен только один фактор. Некоторые искренне верят, что точность и дизайн в природе — результат случайности, то есть, если миллионы молекул будут в постоянном взаимодействии, то, в конечном итоге, в самом оптимальном месте образуются нервные клетки. Таким людям я просто предлагаю попробовать создать систему, как делал я, и они поймут, насколько невероятна такая случайность.

Я провел большую часть своей жизни, делая операции на руках, и мог бы заполнить целую комнату книгами, которые объясняют различные виды операций на руках. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то предложил операцию по улучшению здоровой руки. Рука создана по удивительному плану, и боль, естественно, — часть этого плана. У 99% людей руки абсолютно здоровы. Но в группе людей, неспособных чувствовать боль, все наоборот: у 99% из них руки либо функционируют неправильно, либо не функционируют вообще только потому, что у них расстроена система передачи боли».

Большая часть страданий на нашей планете является результатом двух принципов, соблюденных Богом при творении. Первый: физический мир существует на основании постоянно действующих естественных законов. Второй: человек свободен. Приняв решение придерживаться этих двух принципов, хороших самих по себе, Бог тем самым оставил людям возможность извращать их. Например, вода необходима всем нам и всему сотворенному — без этой «мягкой» жидкости нам не обойтись. Но в этой самой жидкости можно утонуть, что необходимостью не назовешь, а еще страшнее то, что в ней можно утопить ближнего.

Или другой пример — дерево. Оно приносит плоды, дает тень и является домом для птиц и белок. Даже срубленное дерево ценно для нас — мы используем его для отопления помещений, строительства жилищ, изготовления мебели. Основные качества дерева — прочность, упругость, горючесть — делают его полезным для нас.

Но как только вы посадите дерево с такими качествами в мире, населенном свободными людьми, появляется возможность злоупотребления им. Свободный человек может взять дубину и, пользуясь ее твердостью, разбить голову другому. Бог, наверное, мог бы всякий раз в подобных случаях превращать древесину в мочалку, чтобы удар был полегче, но не этим Он занимается в нашем мире. Он установил определенные физические законы, которые человек злой, либо неправильно понимающий свободу, может извращать.

(Бог отвечает на подобные рассуждения в конце книги Иова. Выслушав жалобы Иова объемом в 35 глав, Он, наконец, лично является ему и говорит о величии сотворенного мира. Его речь поражает Иова. Бог указывает этому человеку на некоторые образцы Своего творения и дает возможность что-либо предложить для его усовершенствования. Может, у него есть предложения по улучшению существующего мира? Можно сказать, Бог там сравнивал свое резюме с резюме Иова — как вы думаете, кто победил?)

Несет ли Бог ответственность за страдания этого мира? Да, но не непосредственно. Подарить ребенку пару коньков, зная, что он может упасть, и толкнуть его, чтобы он разбил лицо об лед, — это далеко не одно и то же.

В мире, где все происходит согласно установленным естественным законам и который населен наделенными свободной волей людьми, предохраняющая система боли также может быть использована неверно. Но разве Бог не мог бы по-другому сконструировать эту систему, устранив недостатки? Только была бы эта система эффективной, если бы не содержала в себе аспект страдания? Это вопрос.

Как показывают эксперименты доктора Бренда и наблюдения за жизнью людей, не чувствующих боли, недостаточно просто известить человека о проблеме. Для того, чтобы он обратил серьезное внимание на проблему, необходимо, чтобы у него там

 

БОЛЕЛО.

Можно спорить о том, мог ли Бог построить мир по-другому, например, встроить систему отключения боли. Допустить тропические штормы, но не ураганы? Меньшее количество вирусов и бактерий? Никто из нас не в силах ответить на эти вопросы, мы даже не знаем, как возник тот или иной вирус. (В результате прямого творения Божьего? Или это — последствия падения человека? Действий сатаны? Генной мутации?) Но все предположения на этот счет теряют свою значимость в свете того, какой ответ на вопрос: «Является ли Земля лучшим из возможных миров?» дает Сам Бог. Он отвечает однозначно: «НЕТ!»

 

ДИКОЕ ЖИВОТНОЕ

Читая Библию, мы видим, что вторжение зла и страдания в наш мир связано со свободой человека — качеством великим, но страшным. Что отличает нас от дельфинов, белок и бурых медведей? Только человек свободен от предопределенного плана, приводимого в действие инстинктами. Мы обладаем способностью выбирать — и этот выбор определяет нашу судьбу.

В результате того, что человек обладает свободой, он принес нечто новое на нашу планету — неповиновение исходному предопределению. Мы имеем только отвлеченное представление о том, какой должна быть Земля, но знаем, что человек вышел за рамки дозволенного. «Мы говорим о диких животных, — пишет Честертон, — но человек — это единственный образец дикого животного. Именно человек вырвался за рамки дозволенного. Все остальные животные, по сути, дрессированные — они следуют строгим предписаниям, определяемым их типом и видом».

Человека потому можно назвать диким, что только он один стоит на этом обломке расплавленного камня, который мы называем Землей, потрясает кулаком и говорит Богу: «Что хочу, то и делаю, потому что мне так хочется!»

В результате нас и нашу планету разделяет с Богом великая пропасть. Самое удивительное то, что Бог позволяет нам делать, что нам угодно, вопреки всем законам Вселенной (до определенного времени). Вот что еще говорит Честертон: «Создав мир, Он освободил его. Он написал не поэму, а, скорее, пьесу, пьесу совершенную, но постановщики и актеры в ней — люди, которые и перевернули все вверх дном».

Теологи пользуются термином «падение» для обозначения страшного перекоса в творении, который произошел при первом неповиновении Богу, когда зло вошло в мир. Сжатое описание происшедшего в 3-й главе Бытия дает только общую картину последствий противления Богу, но из этого описания становится ясно, что последствия коснулись не только человека, но и всей природы. Как пишет Мильтон в поэме «Потерянный рай»: «Земля изранена, а Природа во всех своих трудах явила, что все потеряно».

Вот как об этом пишет апостол Павел: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее… Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Римл. 8:19-20, 22).

Каким-то образом боль и страдание на земле умножились после того, как люди злоупотребили своей свободой. Когда первые мужчина и женщина нарушили волю Божью, их свободный мир навсегда испортился. Как пишет Павел, после падения планета и все ее обитатели издают низкочастотные сигналы боли. Мы живем на «стонущей» планете.

Поэтому любые рассуждения на тему о несправедливости страданий должны начинаться с того, что Бог также не удовлетворен состоянием нашей планеты. Вся Библия, от Бытия до Откровения, — это рассказ о том, что Бог желает возвратить Свое творение к первоначальному совершенству. И в начале, и в конце Библии мы видим ту же картину: рай, река, сияющая Божья слава и древо жизни. Вся история человечества лежит где-то между началом Бытия и концом Откровения и представляет

собой борьбу за возвращение потерянного.

Судить о Боге только на основании происходящего в настоящем мире было бы глубочайшей ошибкой. Когда-то, возможно, он был «лучшим из возможных миров», но уж точно не в наше время. Ничто другое не выражается в Библии более ясно, чем НЕДОВОЛЬСТВО Бога состоянием творения вообще и человечества в частности.

Представьте: в музей, где выставлены работы Голубого периода Пикассо, врываются вандалы. У них одно на уме — разрушение, и они обливают красной краской картины, режут полотна ножами. Было бы верхом несправедливости, если бы эти картины, едва ли являющиеся образцами великого гения Пикассо, к тому же испорченными, выставлялись как презентация творчества художника. То же относится и к Божьему творению. Бог уже повесил над землей вывеску: «Обречена». Он также обещает, что будет суд и восстановление. То, что этот мир, поврежденный злом и страданием, вообще еще существует, говорит о Божьей милости, а не о жестокости.

 

МЕГАФОН

Чем может Бог привлечь наше внимание? Что может убедить восставших людей в том, что творение живет не так, как должно, не так, как имел в виду Бог? Клайв Льюис ввел в оборот фразу: «Боль — мегафон Бога». «Бог шепчет нам посредством наслаждений, говорит посредством совести и кричит посредством боли, — пишет он. — Это Его мегафон, предназначенный для пробуждения оглохшего мира».

Слово «мегафон» очень подходит к боли, потому что по своей сути она — кричащая. Если я подверну лодыжку или ударю палец, боль подает в мозг громкое сообщение о том, что что-то не в порядке. Также и наличие страдания в нашем мире говорит, мне кажется, о том, что в мире что-то не в порядке. Страдание останавливает нас на наших путях и заставляет переосмыслить наши ценности.

В одной басне о животных, под названием «Тонущий корабль», рассказывается о группе зайцев, которые были вытеснены с территории, где они жили, так как там началось строительство. В своих блужданиях они наткнулись на другую группу зайцев — больших, красивых, с лоснящейся густой шерстью и прекрасными зубами. «Какая у вас прекрасная жизнь! — воскликнули зайцы. — Разве вам не нужно добывать пищу?» Прирученные зайцы, кролики, объяснили им, что пищу им подают — морковку, яблоки, кукурузу и капусту. Жизнь великолепна и прекрасна. Однако, через несколько дней зайцы заметили, что самый жирный и красивый кролик исчез. Кролики объяснили, что такое иногда происходит, но они не позволяют, чтобы это отравляло им жизнь. Ведь вокруг — так много хорошего! Вскоре зайцы поняли, что повсюду в той местности расставлены западни, и смерть, как облако, витает над ними. Кролики, не желая терять свою удобную, сытную жизнь, закрывали глаза на один факт: постоянную опасность смерти.

В этой басне — своя мораль. Мы можем, как жирные кролики, думать, что цель жизни — жить с удобствами; и многие люди так и считают. Ублажай себя, построй хороший дом, вкусно питайся, кого-то люби и живи хорошей жизнью. Вот и все. Но наличие страдания усложняет такой подход к жизни — разве что мы готовы надеть на глаза повязку и жить, как те кролики.

Трудно поверить, что мир предназначен для того, чтобы я веселился, если треть населения голодает. Трудно поверить, что цель жизни в том, чтобы хорошо себя чувствовать, когда я вижу, как на дороге машина сбивает подростка. И если мне хочется убежать в гедонизм, — страдания и смерть витают неподалеку, преследуя меня и напоминая о том, какой эфемерной была бы жизнь, если бы я знал только этот мир.

Страдание — иногда ноющее, иногда кричащее — говорит о том, что состояние человечества никуда не годится. Что-то не в порядке с жизнью, которая полна войн, насилия и трагедий. Тот, кто хочет находить удовлетворение в этом мире, кому хочется думать, что цель жизни состоит в удовольствиях, должен закрывать уши, потому что мегафон боли включен на всю громкость.

Три столетия назад французский математик Блез Паскаль переживал за своих друзей, которые, как он считал, избегают самых главных вопросов в жизни. Вот как он характеризовал их — эта характеристика похожа на пародию. «Я не знаю, кто поселил меня в этот мир, не понимаю этот мир, не понимаю самого себя. Я вообще чрезвычайно мало знаю… Знаю только, что скоро мне надлежит умереть, но об этой самой неизбежной смерти я не знаю ничего вообще. Я не знаю, откуда пришел. И точно так же мне неизвестно, куда уйду. Либо исчезну, либо впаду в руки разгневанного Бога — не знаю, в какой из этих двух областей я останусь навеки. Таково мое состояние, полное слабости и

неизвестности. И из всего этого я делаю следующее заключение: я буду проводить все дни своей жизни, не пытаясь узнать, что со мной произойдет. Возможно, ответы на эти вопросы и существуют, но зачем мне это? Я не стану предпринимать никаких шагов для достижения ответа».

Паскаль в удивлении покачивал головой, глядя на людей, которые занимаются пустяковыми, а иногда и важными делами, но игнорируют самый основной вопрос. «Это необъяснимое наваждение, сверхъестественная дремота», — говорил он. Некоторые другие религии пытаются отречься от боли, подняться выше нее. А христианство утверждает, что страдание существует и является доказательством падшего состояния человечества. Можно не принимать христианские объяснения об источнике страдания, а именно тот факт, что страдание вошло в мир вследствие неправильного использования человеком свободы. Однако, по крайней мере, концепция великого, но падшего мира соответствует сегодняшней реальности. Она отвечает двойственной природе мира и нас самих.

Мы — как пережившие кораблекрушение; подобно Робинзону Крузо, мы выброшены на чужой берег с реликвиями из родной страны. Об этом аспекте христианства Честертон писал: «Современные философы утверждают, что я на своем месте (в этом мире), и, даже соглашаясь с ними, я чувствовал уныние. Но когда мне сказали, что здесь -не мой дом, душа запела, как весной поют птицы».

Оптимисты говорили ему, что мир, в котором он живет, — лучший из возможных, но он никак не мог с этим согласиться. Ему легче было принять объяснение христианства, ясно говорящее, что он выброшен на мятежную планету. Честертон делает заключение: «Самое важное вот в чем: причины для оптимизма стали совершенно другими. И как только произошла эта перемена, я моментально почувствовал облегчение — будто мне вправили вывихнутую кость. Я часто называл себя оптимистом, просто пытаясь избежать явного богохульства пессимизма. Но весь этот оптимизм был ложным и разочаровывающим именно потому, что с его помощью пытались доказать, что мы — от мира сего, ему принадлежим. А христианский оптимизм основывается на том, что мы — не от мира сего». Иногда, конечно, мегафон боли производит обратный эффект: в результате страданий люди отворачиваются от Бога. С другой стороны, боль, как в случае с Честертоном, может приблизить человека к Богу. Можно поверить Богу, который говорит, что этот мир — это еще не все. Можно довериться Ему в том, что Он готовит совершенный мир для тех, кто последует за Ним на этой разоренной болью планете.

Быть творением нелегко. Нам кажется, что мы достаточно сильны, чтобы управлять своим миром без боли и страданий, назойливо напоминающих нам о нашей зависимости. Нам кажется, мы достаточно мудры, чтобы принимать решения относительно морали, жить правильно без мегафона боли, оглушающего нас. Но, как доказывает история Эдемского сада, мы ошибаемся. Мужчина и женщина, жившие в мире без страданий, пошли против Бога.

Также и мы, потомки Адама и Евы, имеем право на выбор. Мы можем довериться Богу или же можем обвинять Его, а не себя самих, в том, что происходит в мире.

 

ПРИСЛУШАЙТЕСЬ: ЭХО!

Если вы сомневаетесь в существовании мегафона страданий, я советую вам посетить реанимацию. Там, в корилорах больницы, вы встретите самых разных людей: бедных, богатых, красивых, простых, чернокожих, белых, умных, скучных, духовных, атеистов, интеллигентов, простых рабочих. Но реанимационное отделение в больнице — это то место, где все эти различия не имеют абсолютно никакого значения.

В реанимационном отделении все посетители объединены единственной страшной угрозой: их друг или родственник на грани смерти. Экономические и даже религиозные различия отодвигаются на второй план. Здесь вы не заметите искры расистских трений. Здесь незнакомые люди иногда утешают друг друга, а иногда открыто, не стесняясь, плачут. Все встречаются с самой сутью жизни лицом к лицу. Многие первый раз в жизни приглашают пастора или священника. Только мегафон страданий способен поставить этих людей на колени и заставить размышлять о значении жизни и смерти. Как с сожалением замечает Гельмут Тиелике, к капеллану обращаются в больнице, но никогда — на вечеринке.

И в этом, мне думается, — огромная ценность страдания. Наша планета издает постоянный стон, вопль об избавлении и восстановлении, но часто мы игнорируем его до тех пор, пока страдание или смерть не заставляет нас обратить на него внимание. Я не говорю, что Бог допускает страдания по причине его ценности. (Я также не считаю, что оно говорит о чем-то определенном: «Твое страдание — результат такого-то поступка», — как станет ясно из следующей главы.) Но мегафон боли сообщает об общем бедствии всему человечеству.

Джон Донн, поэт, живший в XVII веке, также был вынужден слушать, что говорит ему мегафон боли. Отец его жены был зол на него и посодействовал тому, чтобы его выгнали с работы и вообще закрыли дорогу в юриспруденцию. Донну было некуда деваться, и он обратился в англиканскую церковь, став впоследствии священником. Но через год после того, как Донн принял первую паству, умерла его жена Анна, оставив ему семерых детей. А через несколько лет, в 1623 году, на теле самого Донна стали появляться пятна. Ему поставили диагноз — бубонная чума.

Болезнь продолжалась долго, высасывая из Донна силы, — он был на грани смерти. (Впоследствии оказалось, что у него была одна из форм тифа, а не чума.) Во время своей болезни Донн написал серию размышлений о страдании, считающуюся одной из наиболее острых работ на эту тему. Он писал свою книгу в постели, будучи уверенным в том, что умирает.

В «Размышлениях» Джон Донн вызывает Бога на откровенный разговор. Оглядываясь на свою жизнь, он не видит в ней смысла. Проблуждав полжизни, Донн наконец достиг того уровня, где он мог бы служить Богу, и в этот самый момент его поражает смертельная болезнь. На горизонте не видно ничего, кроме лихорадки, боли и смерти. Какой из всего этого можно сделать вывод?

Каково значение болезни? Книга Джона Донна предлагает один из возможных ответов. Окно в его спальне было открыто, и однажды, услышав звон колоколов, грустно возвещающих о смерти, он на мгновение подумал, что это по нем заранее звонят его друзья, которые, наверное, лучше знают, насколько серьезна его болезнь. Но тут же он понял, что звонили по умершему от чумы соседу.

«Размышление XVII» Донн посвятил значению колокольного звона, и оно стало одним из наиболее известных произведений в английской литературе («Не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе»). Он понял, что хотя колокол звонит в память о чужой смерти, этот звон служит пронзительным напоминанием о том, о чем человек пытается позабыть на протяжении всей своей жизни: мы все умрем. «Когда человек умирает, из книги не вырывается глава — она переводится на лучший язык; и каждая глава должна быть переведена. Бог использует разных переводчиков: некоторые главы переводятся возрастом, некоторые — болезнью, некоторые — войной, некоторые — судом. Но в каждом переводе — Божья рука, и Его рука снова переплетет наши разбросанные листки для той библиотеки, где каждая книга будет открыта для всех… Этот колокольный звон кличет нас всех, но больше меня, приведенного к самой двери этой болезнью».

За триста лет до Льюиса, назвавшего боль Божьим мегафоном, Донн другими словами выразил ту же концепцию: исключительную способность боли прорываться через обыкновенные заграждения и ежедневную рутину. «О Боже, мне нужен Твой гром. Твоя музыка не принесет желанного результата», — говорил он. Звон колоколов стал для него эхом приближающейся собственной смерти. Для умершего это была точка, конец жизни. Для Донна, державшегося за жизнь, это был вопросительный знак: готов ли он встретиться с Богом?

Колокольный звон интересным образом изменил мышление Донна. Мегафон, или гром боли заставил его пересмотреть свою жизнь, и то, что он увидел, стало для него откровением. «Я — человек, познавший страдание», — сказал он как-то в проповеди, как бы жалея самого себя. Но теперь становилось ясным, что времена наиболее тяжких страданий были также временами духовного возрастания.

Испытания изгоняли грех и улучшали характер; бедность научила его надеяться на Бога и очистила от жадности; беспомощность и недоброжелательность со стороны окружающих помогли исцелиться от мирских амбиций. Создавалась ясная картина: боль можно использовать, извлечь из нее драгоценное.

Продолжая анализировать происходящее, Донн стал размышлять об окружающих его обстоятельствах. Неужели и ЭТУ боль можно как-то использовать? Болезнь, безусловно, препятствовала ему в совершении многих добрых дел, но не остановила его духовный рост. У него было достаточно времени для молитвы. Колокольный звон напомнил ему и об умершем соседе, и о многих других страдающих в Лондоне. У него была возможность учиться смирению, доверию, благодарности и вере. Донн создал своего рода игру: он представлял себе, как его душа, становясь крепче, поднималась с постели, прохаживалась по комнате, хотя тело было приковано к постели.

В общем, Донн понял, что его жизнь не была бессмысленной даже тогда, когда он был прикован к постели. Он направил свою энергию в духовное русло: молился, исповедовал свои грехи, вел дневник (который впоследствии был издан как «Размышления»), думал не о себе, а о других. В «Размышлениях» мы видим, как изменяется отношение Донна к болезни. Вначале он молится, чтобы Бог забрал ее, а в конце — чтобы Бог ее использовал, чтобы он мог быть «наученным болезнью». Использование болезни могло проявиться и в чудесном исцелении, и Донн не переставал надеяться на это. Но даже если Бог не исцелит его, Он может взять его, «этот расплавленный брусок металла, и

посредством огня страданий сделать из него чистое золото».

 

6

ЧТО ХОЧЕТ СКАЗАТЬ НАМ БОГ?

«Я могу воспринимать свою болезнь как исправление или как милость, и, признаюсь, я не знаю, как ее воспринимать. Как мне понять эту болезнь? Я не могу прийти к заключению, но смерть может заключить меня в свои объятья. Если это исправление, позволь мне принять его как милость; пусть это и кажется исправлением, я не могу найти лучшего доказательства Твоей милости, как умереть в Тебе и посредством смерти соединиться с Тем, Кто умер за меня».

— Джон Донн

«Размышления»

Отрывок из статьи в журнале «Тайм», где описываются события, происшедшие в Калифорнии, в г. Юба.

«Окруженные плачущими родственниками, супруги -американцы испанского происхождения — сидели под палящим солнцем на кладбище и смотрели на бронзовый гроб с останками их 17-летнего сына Бобби. Шестеро его одноклассников возложили на гроб букеты белых гвоздик. Маленькая племянница Бобби рыдала, обхватив гроб руками. Несколько человек в толпе собравшихся тоже плакали. Отец Бобби сидел молча, только время от времени вздрагивал. Затем он встал и скованной походкой пошел вместе с женой к зеленому лимузину, возглавлявшему печальную процессию.

На том же кладбище женщина по имени Хэрри Роуз-бро смотрела выплаканными глазами, как хоронили ее сына. Он погиб в свой день рождения, когда ему исполнилось шестнадцать. Памела Энгстром, одетая в бело-голубое платье в полоску — подарок матери — погибла на следующий день после того, как ей исполнилось восемнадцать. Среди жертв оказались также восемнадцатилетние близнецы Карлин и Шарлин Энгел, которые любили петь песни, написанные их матерью: «Просыпайся, улыбнись солнцу!» и «Гордись Америкой!» После похорон запыленный автомобиль Шарлин был выставлен напротив дома на продажу. Пятнадцать тысяч человек плакали о погибших. Автобус, в котором находились 53 хориста школьного хора и их руководитель Кристина Истабрук, при съезде с трассы потерял управление, снес на своем пути ограждение длиной в20 метрови, перевернувшись, упал с семиметровой высоты. Крыша автобуса смялась до сидений…

Разбросанные нотные страницы были забрызганы кровью. «Я слышал, как кто-то, сидевший впереди, кричал: «Боже!» — рассказывал, всхлипывая, шестнадцатилетний Ким Кеньен, чья подруга, сидевшая рядом, погибла. Восемнадцатилетний Перри Мартин, ведущий тенор хора, добавляет: «Это была смесь плача и стонов, а еще — разбросанных рук и ног». Тогда погибли 29 человек и 25 были травмированы.. Эти ребята успели сдружиться за время совместной учебы. В начале года они вместе исполняли произведение «Скрипач на крыше». До окончания учебного года оставалось всего три недели, и многие из хористов в прошлую субботу были участниками праздника по поводу окончания школы. А теперь их друзья, ошеломленные происшедшим, бродили по ее коридорам, время от времени останавливаясь у кабинета директора, где вывешивалась последняя информация о состоянии тех, кто находился в больнице с травмами. Восемнадцатилетняя Карина Хесс, президент союза учащихся, заметила: «Для большинства из нас это — первая потеря близких друзей».

 

ПОЧЕМУ ГОРОД ЮБА?

Почему это не произошло в г. Салине в Канзасе или в г. Кларкстоне в Джорджии, или г. Риджвуде в Нью-Джерси? Почему именно хор? Почему не оркестр, дискуссионный клуб или футбольная команда?

Это была обыкновенная дорожная авария, в которой погибло больше людей, чем обычно, но это не калифорнийское землетрясение, не наводнение в Пакистане и не страшная авария на теплоходе в Маниле. Тем не менее, обыкновенная трагедия, как случившаяся в г. Юба, снова выбрасывает на поверхность массу вопросов. Неужели двадцать девять подростков действительно заслуживали такой ужасной смерти? Хотел ли Бог что-то сказать им? Или это предупреждение их родителям и друзьям? Если бы вы были на месте подростков, посещающих школу в Юбе, вы также не смогли бы избежать этих вопросов. А окажись на месте выжившего в той аварии, вы до конца жизни думали бы о том, почему вы выжили, а ваши друзья — нет. Может быть, Бог каким-то образом слегка подталкивает школьные автобусы, направляя их к обочине, и затем наблюдает, как они на полном ходу врезаются в ограждения и съезжают с дороги? Может, Он красным карандашом тщательно наносит на карту штата Индиана точный маршрут, по которому должен пройти ураган? «Сюда; теперь задень этот дом; уничтожь вот этого шестилетнего ребёнка, но следующее здание оставь нетронутым». Может быть, Бог программирует события на земле, как видеоигру, постоянно проводя эксперименты со штормами, землетрясениями и ураганами? Возможно, именно так Он вознаграждает и наказывает человека, свою беспомощную жертву?

Такие вызывающие вопросы могут показаться богохульными по своей сути. Но они долгое время преследуют меня. Мои друзья-агностики бросают в мою сторону, как стрелы, подобные вопросы в самых разных формах. Когда человек страдает, он начинает размышлять о Боге; так случается почти со всеми. На моей книжной полке стоит книга «Теории болезни», где собраны результаты опросов среди 139-ти племен по всему миру. Почти все, кроме четырех племен, считают, что болезнь — это знак того, что Бог (или боги) недоволен человеком.    1

Все соглашаются с тем, что боль играет позитивную роль в предохранении физического тела. Страдание обладает нравственной ценностью в том смысле, что обнажает нищенское состояние смертного творения на стонущей планете; по крайней мере, большинство христиан соглашаются с тем, что Бог обращается к человечеству в общем через мегафон боли. Но страдание не приходит к нам «в общем». Оно приходит «в частности» — как огненный смерч нервов, либо как эмоциональная туча печали и горя. Как-то я смотрел интервью с известной голливудской актрисой, любовник которой утонул в порту Лос-Анджелеса. Полицейские, исследовавшие причины его гибели, пришли к заключению, что он, бесчувственный, просто скатился с яхты, будучи в состоянии сильного опьянения. Актриса посмотрела в камеру — ее привлекательные черты были омрачены горем — и сказала вызывающе, как мне показалось, не продумав свои слова: «Как мог любящий Бог такое допустить?» Эта актриса, наверное, не думала о Боге в течение нескольких месяцев или лет.

Но вдруг, когда ее постигло страдание, она, озлобившись, стала винить Бога. У нее, как и практически у всех нас, боль вызвала сомнение — это происходит почти на уровне рефлекса. Страдание ставит под вопрос наши наиболее утвердившиеся убеждения о Боге. Страдая, я помимо своей воли спрашиваю: «Что хочет сказать мне Бог, если у меня заболело горло? А если умер мой друг? Он хочет сказать что-то определенное именно мне?»

Как-то на обеде, где собрались христиане, один мужчина, сидевший со мной за одним столом, сказал по поводу недавнего землетрясения в Южной Америке: «Вы знаете, книг Ветхого Завета подчеркивают следующий принцип: «Неправильные поступки приводят к болезненным последствиям». В Притчах часто встречаются подобные высказывания: «Леность погружает в сонливость, и нерадивая душа будет терпеть голод» (19:15). Те, кто писал эти книги, считали, что в соответствии с Божьим предназначением отдельные личности и общество в целом должны поступать согласно определенным принципам. Честность, справедливость и сострадание приносят добрые плоды; обман, жадность и несправедливость — недобрые.

В некоторых отрывках из Ветхого Завета мы видим, что Бог посылает людям страдание в качестве наказания за неверные поступки. Пророческие книги полны строгих предупреждений о грядущем суде. Но всмотритесь. Их слова о наказании обычно произносятся после долгих, ясных предупреждений. Амос, Иеремия, Исайя, Аввакум, Осия и Иезекииль — все они перечисляют множество грехов и безнравственных поступков, которые повлекут за собой наказание.

Тем не менее, почти в каждом случае пророки высказывают надежду на то, что если Израиль покается и обратится к Богу, то Он помилует их. Если же народ будет продолжать противиться Богу, ему не миновать кары. Таким образом, наказание явно приходит от Бога, но ни в коей мере не является несправедливым. Наказание в Ветхом Завете всегда находилось в рамках «завета» или соглашения Бога с Израилем и постигало израильтян только после многих предупреждений.

Я согласен с тем, что Ветхий Завет пропитан принципом вознаграждение/наказание, что вся жизнь там сводится к следующему: «Поступай хорошо — будешь вознагражден; поступай плохо — будешь наказан». Я не считаю, однако, что этот принцип вполне применим в наши дни. В книге «Разочарование в Боге» я доказываю, что принципы, на которых был построен завет Бога с израильтянами, отражали их уникальные взаимоотношения, которые мы не в силах имитировать, да и пытаться не стоит.

Подумайте об этих ветхозаветных принципах, учитывая вопросы, которые мы поднимаем сегодня. «Почему именно я?» — спрашиваем мы почти инстинктивно, когда происходит трагедия. Этот вопрос задавала и Клаудия Клакстон, и родственники погибших в г. Юба, и даже актриса, потерявшая своего любовника. Две тысячи автомобилей ехали по этой скользкой дороге, почему именно я потерял управление? Подъемники для лыжников были перегружены целый день, почему именно я сломал ногу и испортил себе отпуск? Только один из ста заболевает таким видом рака, почему этим человеком должен быть именно мой отец? Страдающие люди мучают себя такими вопросами, и библейские примеры помогают им разобраться в них. Первое общее наблюдение, что определенные действия могут привести к плачевным последствиям, безусловно остается в силе и сегодня, этот принцип действует. Лыжник, выезжающий за пределы дозволенного, туда, где глыбы

снега готовы сорваться и завалить его, конечно же рискует жизнью. Водитель, превышающий скорость на мокрой от дождя трассе, сам подвергает себя опасностям, с которыми сталкивается пилот гидроплана. Человек, злоупотребляющий жареной пищей и пирожными, подвергает свое здоровье определенному риску.

Книга Притч объясняет больше, чем эти простые примеры. Наши поступки имеют моральный аспект, и это оказывает непосредственное влияние на наше здоровье и жизнь на земле. Сегодняшние пороки — курение, разврат, наркотики, загрязнение окружающей среды, объедение — несут за собой прямые и болезненные последствия. Ученые видят взаимосвязь и много говорят об этих проблемах. Упомянутые принципы, являющиеся частью творения, относятся как к христианам, так и к неверующим. Статистика явно подтверждает это. В штате Юта, где живет много мормонов, которые уделяют большое внимание вопросам здоровья, — один из самых низких показателей сердечных заболеваний; в соседнем штате Невада, рассаднике «свободной» жизни, этот показатель является одним из самых высоких.

Но что можно сказать по поводу второго принципа, утверждающего, что иногда происходит непосредственное вмешательство Бога, который наказывает людей за их неправильное поведение? Меня поражает то, насколько часто современные христиане необдуманно применяют этот принцип. Они приносят в больничную палату подарки вины («Что ты сделал, чтобы заслужить такое?») и обвинений («Ты, наверное, недостаточно молишься»). Но между страданиями, с которыми мы чаще всего встречаемся — спортивная травма, редкая форма рака, дорожная авария — и страданиями, которые посылаются, как в Ветхом Завете, в наказание за грех, — огромная разница. Там наказание следует после многих предупреждений о недопустимости определенных поступков. Вообще, для того, чтобы наказание было эффективным, должна явно просматриваться связь между поступком и наказанием. Представьте себе родителя, который наказывает малого ребенка. Что пользы, если он будет просто время от времени подходить к ребенку и шлепать его, ничего не объясняя? Результатом такого воспитания скорее будет неврастеник, чем послушный ребенок.

Израильский народ знал, за что он несет наказание, пророки предупреждали их, объясняя все до мельчайших деталей. Египетский фараон прекрасно понимал, за что десять бедствий постигли его страну, — Бог предсказал их появление, объяснил причины и сообщил, как фараон может изменить свое поведение, чтобы предотвратить бедствия. Итак, библейские примеры страдания как наказания за грех, похоже, указывают на определенный порядок действий: боль приходит после многих предупреждений, и никто не спрашивает: «А почему?» Они прекрасно понимают, почему они страдают. Замечается ли этот порядок в страданиях, с которыми мы сталкиваемся сегодня?

Получаем ли мы непосредственное откровение от Бога, предупреждающее нас о грядущей катастрофе? Разве личное страдание приходит к нам вместе с ясным объяснением причин от Бога? Если нет, то я должен поставить под сомнение утверждение, что страдания, с которыми встречается большинство из нас — рак, аварии, — являются наказанием от Бога. Если страдание — это действительно наказание, то мы приходим в замешательство, потому что болезнь и страдание, похоже, выбирают свои жертвы произвольно, вне зависимости от добродетелей или пороков людей.

Если честно, мне кажется, что если Бог не дает конкретного откровения, то мы должны искать другие библейские объяснения страдания. И в Библии содержатся рассказы о людях, которые страдали, но явно не были наказываемы Богом.

 

ЧТО ГОВОРИТ ИИСУС

Христиане верят, что с приходом Иисуса Бог полностью вошел в историю человечества. Теперь Он был не «где-то там, наверху», только иногда погружаясь в ход истории, чтобы что-то изменить. Теперь Он жил на земле в человеческом теле, подчинив Себя физическим законам и ограничениям, существующим на нашей планете. Поэтому слова Иисуса о страдании — это наиболее точное отражение чувств Бога по этому вопросу.

Иисус никогда не говорил бедному или страдающему человеку о том, чтобы он «не жаловался на свою долю» или воспринимал страдание как лекарство от Бога. Он, напротив, был необыкновенно чувствителен к стонам страдальцев и освобождал их. Свои сверхъестественные способности Он всегда использовал для исцеления, не для наказания.

Чудеса исцеления, естественно, собирали толпы людей, но Иисус, невзирая на это, не делал их центральной частью Своего служения. Чаще всего Он использовал исцеления как «знамения», чтобы привести людей к более глубоким истинам. Иногда Иисус, казалось, совсем не стремился к вмешательству в естественный ход событий, говоря Своим последователям, что делает чудеса только потому, что люди нуждаются в них. Часто Он приказывал не рассказывать о происшедших чудесах. В определенных случаях Иисус умышленно не вмешивался в ход событий, например, не призывая ангелов, которые могли бы освободить Его в самый тяжкий для Него час страданий.

Не говорил ли Иисус Своим поведением о том, что нехорошо Богу нарушать естественный ход событий в повседневной жизни? Ведь самое главное, Царство Небесное, разве это не работа духа в наших сердцах и умах, а не внешнее яркое проявление силы Божьей? По крайней мере мы видим, что Иисус не стал радикально менять естественные законы, по которым живет наша планета. Вместо того, чтобы, скажем, изменить нервную систему, привнести в нее некоторые улучшения, Он Сам принял систему передачи боли со всеми ее неприятными аспектами. И когда Иисус лично столкнулся со страданиями, Его реакция была похожей на реакцию каждого из нас: Его охватил страх и ужас. Как Иисус отвечал на вопрос о том, кто несет ответственность за страдание?

Наиболее ясный ответ на этот вопрос содержится в 13-ой главе Евангелия от Луки. Здесь, как и в Ветхом Завете, дается несколько ответов. Например, в 16-м стихе Иисус говорит, что причиной болезни женщины, страдавшей в течение восемнадцати лет, был сатана. В конце главы Иисус скорбит о будущем Иерусалима; как и ветхозаветные пророки, Он видел, что поступки жителей города и их упорство в неповиновении принесут им много страданий.

Но в начале главы мы читаем, что Иисуса спрашивают о двух недавно происшедших событиях, которые, как видно, вызывали много толков. Один случай касался политического угнетения: римские, солдаты жестоко подавили восстание религиозного меньшинства. Другой случай — в аварии на стройке погибло восемнадцать человек. Изучая Библию, я не нахожу более близких параллелей между этими событиями и страданиями, с которыми часто встречаемся мы. Евреи, жившие в первом веке, спрашивали Иисуса о событиях, тождественных аварии в г. Юба или падении крыши на стадионе.

Ответ Иисуса одновременно и блестящ, и загадочен. Он не отвечает полностью на вопрос, который тревожит их больше всего, вопрос о причине происшедшего. Иисус не объясняет, почему произошли эти две трагедии. Одно Он говорит ясно: эти события не были результатом определенных поступков. «Думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам… Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам». Скорбящие родственники не должны изводить себя вопросами о том, что явилось причиной трагедии; Иисус ясно говорит, что жертвы не сделали ничего необычного, чтобы заслужить такое. Они были такими же людьми, как и Другие. Он не говорит об этом, но, возможно, башня упала потому, что была плохо построена. Мне кажется, Иисус подобным образом ответил бы и на вопрос о трагедии в г. Юба: «Не думаете ли вы, что погибшие были грешнее других подростков?» Возможно, автобус разбился просто потому, что в нем была неисправность, или водитель не справился с управлением.

Но Иисус не останавливается на этом. Пользуясь случаем, Он указывает на вечную истину, имеющую отношение к каждому из нас («…если не покаетесь, все так же погибнете»), и в заключение рассказывает притчу о Божьей милости, охраняющей нас. Он дает нам понять, что для тех, кого трагедия не коснулась, это не меньший урок, чем для пострадавших. Трагедии призваны напоминать нам о том, что мы должны быть готовыми на случай падения другой башни или следующего акта политического терроризма. Таким образом, катастрофы, напоминая нам о краткосрочности жизни, являются призывом к покаянию как для пострадавших, так и посторонних наблюдателей.

 

В БОГЕ ЛИ ПРИЧИНА?

Я как-то присутствовал на похоронах девочки-подростка, погибшей в автомобильной аварии. Ее мать причитала: «Господь забрал ее домой. Наверное, у Него есть для этого причины… Благодарю Тебя, Господь». Я не раз встречался с больными христианами, тщетно пытающимися найти ответ на вопрос: «Чему хочет научить меня Господь?» А иногда в их голосе звучит мольба: «Где мне взять Достаточно веры, чтобы избавиться от этой болезни? Что мне нужно сделать, чтобы Бог спас меня?»

А может быть, эти люди неправильно воспринимают происходящее с ними? Возможно, Бог не пытается что-то нам сказать всякий раз, когда нам больно? Боль и страдания — неотъемлемая часть жизни на нашей планете, и для христиан здесь нет исключения. Часто мы знаем, отчего болеем: недостаточная физическая активность, неправильное питание, контакт с болезнетворными бактериями. Неужели мы надеемся, что Бог будет охранять нас всякий раз, когда мы сталкиваемся с

какой-либо опасностью?

В моем понимании, подход Иисуса полностью совпадает с тем, что я говорил о «боли как Божьем мегафоне». Страдание несет в себе общее предупреждение: что-то не в порядке с нашей планетой, и для нас необходима радикальная интервенция извне («…если не покаетесь…»). Но нельзя из этого делать заключение, что всякое определенное страдание — это результат прямого вмешательства Бога. Другая подобная евангельская история еще более проясняет такой подход. В 9-й главе Евангелия от Иоанна мы находим, что Иисус отвергает традиционное объяснение страдания. Его последователи, полные жалостливых слов, спрашивали Иисуса о человеке, который был рожден слепым: «Кто согрешил, он или его родители?» Другими словами, чем он заслужил эту болезнь? Иисус отвечает прямо: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии».

Ученики смотрели в прошлое, желая узнать причину болезни. Иисус сосредоточивает их внимание на будущем. Показывая вперед, Он отвечает на вопрос: «С какой целью?» И этими словами, мне кажется, можно суммировать библейский подход к проблеме страдания. На вопрос, направленный в прошлое, вопрос о причине страдания, Библия не дает ясного ответа. Но она дает надежду на будущее, надежду на то, что даже страдание может послужить к добру. Человеческая трагедия, такая, как слепота, может послужить для того, чтобы была явлена слава Божья.

Иногда, как в случае с человеком, который был рожден слепым, Божья слава проявляется посредством великого чуда. Иногда — нет. Но в любом случае страдание предоставляет нам возможность для того, чтобы через нас проявилась слава Божья.

 

7

ДЛЯ ЧЕГО МЫ ЗДЕСЬ?

«Только там, лежа на гнилой тюремной соломе, я почувствовал в себе первое пробуждение добра. Постепенно я стал понимать, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не через государства или классы и не через политические партии, но прямо через сердце человека — и через все сердца… Там я взрастил свою душу и без сомнения говорю: «Будь благословенна, тюрьма, за то, что ты была в моей жизни», — Александр Солженицын

«Архипелаг ГУЛАГ»

 

Библия, возможно, не дает определенного ответа на вопрос о причинах страдания. Но ее исчерпывающее освещение вопроса несет безошибочный смысл. Обратимся к книге Иова, находящейся в самой середине Ветхого Завета. Одна из старейших книг Библии — книга Иова — читается как наиболее современная, потому что напрямую затрагивает вопрос о страдании, терзающий наше столетие. В недалеком прошлом такие писатели, как Роберт Фрост, Арчибальд МакЛиш и Муриел Спарк пробовали пересказать историю Иова. Иов, наиболее праведный, духовный человек своего времени, любит Бога всем сердцем. Более того, Сам Бог выбрал его, чтобы продемонстрировать сатане, насколько некоторые люди могут быть преданы Ему. Кто-кто, а Иов меньше всех других заслуживал страдания в наказание за свои поступки. Но что происходит? Невероятно, но на жизнь Иова накатывается череда разрушительных трагедий, каждая из которых вполне могла бы сломить многих из нас. Налетчики, пожар, разбойники и буря разрушают его владения -он теряет все, что имел. Из многочисленной семьи Иова в живых остается только жена, но и она не в силах утешить его. Затем приходит вторая фаза испытания — тело Иова начинает распадаться от гноящихся нарывов.

Вот так, в течение нескольких часов все ужасы ада обрушились на бедного Иова, сведя на нет его благосостояние и здоровье. Он стонет, раздирая раны. Он еще в состоянии стерпеть боль, но больше всего его беспокоит чувство, что его предали, и это — боль, которую он не в силах вынести. До сих пор он верил в любящего, справедливого Бога. Но факты не согласуются с этим его представлением. Он задает мучительные вопросы, вопросы, которые задает почти каждый страдающий человек. Почему именно я? Где я поступил неверно? Чему Бог хочет научить меня?

В таком положении Иов и его друзья размышляют о таинстве страдания. Друзья, люди набожные и почтенные, блистают эрудицией. В сущности, все их аргументы идентичны и сводятся к следующему. «Иов, Бог пытается что-то сказать тебе. Не бывает страдания без причины. Сама логика жизни подсказывает нам, что справедливый Бог справедливо относится к людям. Он поощряет тех, кто послушен и верен Ему. А тех, кто грешит, Он наказывает. Поэтому исповедуй свой грех, и Бог облегчит твои страдания».

Жена Иова предложила еще один вариант разрешения проблемы: похули Бога и умри. Но и этот вариант не может принять Иов. Пусть случившееся с ним не похоже на справедливость, но он не может отречься от Бога. Где же Иову искать ответ? В своей безысходности он даже заигрывает с идеей о том, что Бог, как садист, «пытке невинных посмеивается» (9:23).

Под нажимом словесного нападения друзей Иов колеблется, противоречит себе, иногда даже соглашается с ними. Но, всматриваясь в жизнь, он замечает и другие следы несправедливости. Воры тучнеют и живут в благополучии, а некоторые святые люди живут в бедности и страданиях. Очевидно, что добро и зло не всегда вознаграждаются и наказываются в этой жизни.

Эмоциональные восклицания Иова находятся в ярком контрасте со спокойными рассуждениями его друзей.

Но, обдумывая свое положение снова и снова, он приходит к выводу, что они не правы. Невзирая на все факты, он твердо верит в два утверждения, которые кажутся несовместимыми: он, Иов, не заслужил того, что с ним произошло; тем не менее, Бог заслуживает его преданности. Иов отстаивает свою точку зрения, даже когда ему бросают: «разве ты праведнее Бога?» Возможно, самый нерешенный аспект книги Иова состоит в том, что аргументы, приводимые его друзьями, очень уж напоминают аргументы современных христиан.

Попробуйте найти аргументы в пользу страдания, которые в той или иной форме не прозвучали в их речах. А ведь Бог, в прекрасном неожиданном завершении книги дает следующую оценку всем их теориям: «Горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих, — сказал он одному из них, — за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб мой Иов» (42:7).

Как видим, даже в Ветхом Завете, где страдание часто идентифицируется с Божьим наказанием, ярко сияет пример Иова. Книга Иова должна вбить последний гвоздь в крышку гроба с убеждением, что всякий раз, когда мы страдаем, Бог наказывает нас или пытается что-то нам сказать. Хотя в Библии и содержатся мысли о том, что человек жнет то, что сеял, даже в этой жизни (см. Псал. 1:3, 36:25), книга Иова доказывает, что другие люди не имеют права применять этот общий принцип к определенному человеку. Иов менее всех заслуживал такие страдания, но мало кто

страдал, как он.

 

АБСОЛЮТНО СПРАВЕДЛИВЫЙ МИР

Если смотреть поверхностно, то книга Иова — книга о страдании. В ней поднимаются те же вопросы, которые я поднимаю в своей книге. Но если смотреть глубже — здесь затрагивается другой вопрос: доктрина свободы человека. Иов должен был претерпеть незаслуженное страдание, чтобы показать, насколько заинтересован Бог в любви свободных людей.

Эта истина не из простых, и великие умы заходили в тупик, разбирая проблему Иова. Карл Густав Юнг, например, вдавался в странные и долгие рассуждения, чтобы объяснить поведение Бога, описанное в книге Иова. Он считал, что, принимая решение о воплощении Иисуса и Его смерти, Бог руководствовался чувством вины за Свое обращение с Иовом. Он считал, что Бог вошел в мир в Иисусе Христе, чтобы «вырасти в моральном сознании».

Юнг, мне кажется, не придавал должного значения тому, насколько высоко Бог ценит любовь свободного человека. Страдания Иова были результатом дебатов на небесах по вопросу о том, действительно ли люди свободны? В первых двух главах книги Иова сатана выставляет себя первым великим бихевиористом. Он утверждал, что вера — это всего лишь продукт окружения человека и обстоятельств. Иов был приучен любить Бога. А если отнять у него вознаграждения, утверждает сатана, то все увидят, как распадется его вера. Бедный Иов, ничего не подозревая, был выбран для участия в споре космических масштабов, дабы решить практический вопрос о свободе человека.

Этот спор между сатаной и Богом был не просто неким обычным соревнованием. Слова сатаны о том, что Иов любил Бога только потому, что Он «кругом оградил его», — это обвинение против Бога, нападки на Его характер. Согласно сатане, Бог, просто как Личность, не заслуживает любви. А верные люди, такие, как Иов, следуют за Ним только потому, что Он «подкупает» их благодеяниями. И действия Иова в момент, когда все, что поддерживало его веру, упадет, должны были опровергнуть это утверждение, либо подтвердить истинность слов сатаны. Чтобы понять вопрос о свободе человека, я иногда пытаюсь представить себе мир, в котором каждый действительно получает по заслугам. Как выглядел бы такой мир, в котором царит совершенная справедливость?

В совершенно справедливом мире моральные законы были бы частью общего, жестко работающего механизма, наподобие законов природы. Наказание за неверные поступки осуществлялось бы так, как физическая боль. Прикоснись к огню — и ты «наказан» предупреждающей болью; в справедливом мире наказание за грех происходило бы так же быстро и надежно. Протяни руку, чтобы украсть, — и почувствуешь электрический удар. Справедливый мир также поощрял бы хорошее поведение: заполнишь честно налоговую форму — заработаешь приятное чувство удовлетворения, как зарабатывает его в виде рыбы дрессированный морской котик.

Такой мир из области фантастики чем-то привлекает нас. Здесь было бы все справедливо, и все ясно понимали бы, чего хочет от них Бог. Это было бы царство справедливости. В таком хорошеньком мире, однако, была бы одна громадная проблема: не это Бог хочет осуществить на земле. Он хочет от нас любви — любви, которую мы отдаем Ему свободно. Нельзя недооценивать это желание Бога. Для Него настолько важна любовь свободных людей, что Бог позволяет, чтобы этот рак зла — наша планета — существовал в Его Вселенной, но на определенное время. Если бы в мире все действовало по строгим, совершенно справедливым законам, не было бы истинной свободы. Мы бы поступали справедливо только ради нашей же сиюминутной выгоды, и личные мотивы играли бы свою роль в каждом добром деле. Мы бы любили Бога в результате запрограммированного, врожденного голода, а не в результате личного выбора при наличии привлекательных альтернативных вариантов. Это был бы автоматически функционирующий мир, построенный по системе Скин-нера: действие-реакция, действие-реакция. Христианские же добродетели, описанные в Библии, развиваются, когда мы избираем Бога и Его пути, невзирая на искушения и импульсы, подталкивающие нас к обратному.

Читая Библию, мы снова и снова встречаемся с аналогией, иллюстрирующей взаимоотношения Бога со Своим ‘народом. Бог — Муж. Бог ухаживает за Своей невестой. Он хочет ее любви. Если бы мир был построен так, что каждый грех бы наказывался, а каждое доброе дело вознаграждалось, невозможно было бы использовать эту аналогию. Скорее пришлось бы говорить о женщине, которую задаривают, но держат взаперти, чтобы муж был уверен в ее верности. Бог Своих людей не держит взаперти. Он любит нас, отдает Себя нам и с нетерпением ждет, как мы ответим на Его любовь. Бог хочет, чтобы мы, как свободные люди, сами полюбили Его, даже если наш выбор принесет нам страдания; ведь мы преданы Ему и не концентрируемся на своих чувствах и награде. Он хочет, чтобы мы льнули к Нему, как Иов, даже если у нас есть все причины в горячке отречься от Него. Это, на мой взгляд, центральная мысль книги Иова. Сатана нападал на Бога со своими утверждениями о том, что люди, в сущности, несвободны. Но был ли Иов верен Богу только потому, что Он наделил его успехом? Огненные испытания Иова доказали обратное. Иов льнул к Божьей справедливости даже в то время, когда сам являлся ярчайшим примером кажущейся Божьей несправедливости. Он искал Дающего не потому, что получал от Него дары; даже когда все дары были отобраны, он искал Дающего.

 

ДОЛИНА, ГДЕ КУЕТСЯ ДУХ

Совершенно справедливый мир не только не в силах произвести то, чего хочет от нас Бог — добровольную любовь, — но и не может дать того, что Бог хочет дать нам. В первых главах я продемонстрировал на примере проказы, что боль обладает ценностью и необходима для жизни на нашей планете. Точно так же и страдание может стать важным инструментом для осуществления Божьих целей в жизни людей.

Я говорил, что наличие мегафона боли делает неприемлемой теорию о том, что мы помещены на этой «стонущей» планете для того, чтобы купаться в удовольствиях. Но если наше счастье на земле не является Божьей целью, то что же Он предопределил для этого мира? Зачем Ему вообще иметь дело с нами? Чтобы нам было легче понять, что происходит, давайте возьмем для примера обыкновенную семью. Отец, который поставил себе цель никогда не допустить,  чтобы его любимой дочери было больно, не позволит сделать ей ни шагу: она же может упасть! Нет, он будет всегда носить ее на руках или возить в коляске. Через время такой изнеженный ребенок превратится в инвалида, неспособного передвигаться и полностью зависящего от отца. Такой отец, как бы он ни любил ребенка, не справляется со своей самой важной задачей: помочь ребенку в конечном итоге стать самостоятельным взрослым человеком. Для самой дочери было бы намного лучше, если бы отец отошел и дал ей возможность начать ходить, позволил бы ей упасть. Обратите этот пример к Иову, который стоял сам посреди страданий со своими нерешенными вопросами и этим обретал огромную новую силу. Как говорил раввин Авраам Хескел: «Вера Иова не может пошатнуться, потому что она и есть результат потрясений». Клайв Льюис развивает эту мысль в книге «Проблема боли», где, в частности, пишет: «Мы хотим, чтобы у нас на небесах был не отец, а скорее, дедушка, планы которого во Вселенной сводились бы к тому, что в конце каждого дня он говорил: «Сегодня всем было хорошо». Мне бы очень хотелось жить во Вселенной, которая бы основывалась на подобных принципах, но поскольку я явно живу не в такой Вселенной, и в то же время у меня много оснований считать, что Бог есть любовь, мне приходится пересматривать свою концепцию любви…

Художник, наверное, не станет долго трудиться над зарисовкой, сделанной на быструю руку для ребенка — даже если рисунок получился не очень удачным. Но над картиной своей жизни, над работой, которую он любит, — пусть по-иному, но так же пылко, как мужчина любит женщину или мать — ребенка, — он будет трудиться до бесконечности, тем самым, без сомнения, причиняя огромную боль картине, если бы она обладала чувствами. Представьте обладающую чувствами картину, которую скребут, разглаживают и закрашивают в десятый раз. Ей, наверное, хотелось бы быть небольшой зарисовкой, которую сделают за минуту. Так же и у нас возникает естественное желание, чтобы Бог предназначил нам менее славную и менее сложную судьбу; но в таком случае мы хотим не большего, а меньшего».

И снова эти рассуждения приводят нас к самому главному вопросу существования человека. Для чего мы здесь? Присутствие страдания вводит в замешательство и даже раздражает людей, считающих, что человек — это полностью сформировавшееся существо, которому нужен подходящий дом. В христианском же мировоззрении, как суммирует эту точку зрения профессор Джон Хик в «Философии религии», Бог имеет дело с созданиями, развитие которых не завершено. Таким образом, земля — это «кузница духа».

Мы уже говорили о некоторых преимуществах мира, в котором есть и жесткие законы, и свобода личности, хотя люди и злоупотребляют этой свободой, причиняя зло другим. Джон Хик рассматривает еще один альтернативный вариант, представляя утопический мир, предназначенный для того, чтобы оградить нас от всякого страдания и зла, и приходит к заключению, что мир без ошибок не позволил бы Богу осуществить Свои цели в нашей жизни.

Представим, вопреки фактам, что такой мир был бы раем, в котором исключалась бы всякая возможность боли и страдания. Это имело бы далеко идущие последствия. Например, никто не смог бы причинить боль другому человеку: нож убийцы становился бы бумажным, а пули растворялись бы в воздухе; ограбленный на миллион долларов банковский сейф чудесным образом снова наполнялся бы деньгами (что, конечно, в нормальных условиях неминуемо привело бы к инфляции);

мошенничество, обман, конспирации и предательства каким-то образом не оказывали бы негативного влияния на общество. Также, не было бы несчастных случаев: альпинист, верхолаз или ребенок, падающий с высоты, плавно опускались бы на землю, не причиняя себе вреда; опрометчивый водитель никогда не попал бы в аварию. Не нужно было бы работать; не было бы необходимости помогать другим во время нужды или опасности, потому что в таком мире не было бы ни нужды, ни опасностей.

Чтобы сделать возможным продолжение этой серии изменений, природа должна была бы производить особые блага для каждого индивидуума, а не действовать согласно общим законам, которые человек должен научиться уважать под угрозой страдания и смерти. Законы природы должны были бы стать чрезвычайно гибкими: иногда предмет должен был бы быть твердым и прочным, иногда — мягким…

Можно, по крайней мере, попытаться представить себе такой мир. Ясно, что в нем наши настоящие этические концепции не имели бы смысла. Если, например, причинение вреда ближнему — один из важнейших элементов концепции неверного поведения, в нашем гедоническом раю неверных поступков не было бы вообще; не было бы и верных поступков, являющихся противоположностью неверным. Смелость и стойкость не имели бы смысла в такой атмосфере, где нет опасностей и трудностей. Щедрость, доброта, любовь «агапе», предусмотрительность, жертвенность и все другие этические понятия, необходимые для жизни в стабильном обществе, не смогли бы даже сформироваться. Следовательно, такой мир, выдвигающий на передний план наслаждение, был бы очень плохо оснащен для выработки моральных качеств личности человека. Для достижения этой цели это был бы самый худший из всех возможных миров.

Итак, становится ясным, что наиболее благоприятная атмосфера для зарождения и роста лучших личностных характеристик у свободных существ очень уж напоминает наш мир. Здесь должны быть общие надежные законы; здесь должны присутствовать реальные опасности, трудности, проблемы, препятствия; должны быть возможности боли, падений, горя, раздражения и поражений. Если бы в нем не было существующих ныне испытаний и опасностей, многие из которых привносит сам человек, то были бы другие.

Если мы понимаем это, то… становится ясным, что этот мир, со всей «болью сердца и тысячей потрясений, которых плоти не избегнуть», и в котором все построено явно не с целью повысить наслаждения для человека и уменьшить страдания, скорее сотворен для совершенно иной цели: он является «кузницей духа».

С одной стороны, Богу было бы легче Самому верить за нас и в нужных случаях оказывать особую помощь. Но Он стоит впереди нас, протягивая к нам руки, и просит, чтобы мы шли сами, чтобы мы также участвовали в работе над нашим духом. Этот процесс всегда включает в себя борьбу и часто — страдание.

 

С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ?

Если воспринимать землю как «долину, где куется дух» (выражение поэта Джона Китса), наиболее сложные места в Библии видятся в другом свете. Хотя в Библии нет четких определений причин конкретных страданий, мы находим в ней много примеров, подобных приведенному в книге Амоса, где Бог использует страдание с определенной целью: «За то и дал Я вам голые зубы во всех городах ваших и недостаток хлеба во всех селениях ваших; но вы не обратились ко Мне, говорит Господь» (Амос 4:6). Почти на каждой странице Ветхого Завета еврейские пророки предупреждали израильтян о том, что их ожидают бедствия, если они будут продолжать нарушать Божьи законы.

У большинства из нас другая шкала ценностей, отличная от Божьей. Для нас жизнь представляет наибольшую ценность (а убийство, следовательно, — наиболее тяжкое преступление). «Жизнь, свобода и стремление к счастью» — именно так основатели Соединенных Штатов определили наивысшие ценности, которые должно охранять государство. Но у Бога, явно, иная точка зрения. Он, безусловно, ценит жизнь человека, ценит до такой степени, что назвал ее «священной», и это означает, что только Он, а не человек, имеет право отнимать жизнь. Но во времена Ноя, например, Бог без колебаний использовал это Свое право; много раз в Ветхом Завете Он отнимал у людей жизнь, чтобы остановить распространение зла. Также, многие библейские отрывки говорят о том, что некоторые вещи намного более неприятны Богу, чем страдания Его детей. Вспомните страдания Иова, или Иеремии, или Осии. Даже Сам Бог страдал: представьте, чего Ему стоило стать человеком и умереть на кресте. Говорит ли это об отсутствии сострадания у Бога или о том, что некоторые вопросы для Бога имеют намного более важное значение, чем жизнь без страданий даже самых верных Его последователей?

Как я уже говорил, в Библии наши вопросы о страдании часто освещаются с иной стороны. Мы редко получаем ответ на вопрос о прошлом: «Почему?», либо получаем неопределенные ответы. Вместо этого Библия отвечает на другой вопрос, вопрос о будущем: «С какой целью?» Мы поселены на земле не просто для того, чтобы исполнялись наши желания, не для того, чтобы стремиться к жизни, свободе и счастью. Мы здесь для того, чтобы измениться, стать более похожими на Бога, подготовиться к вечности с Ним. И этот процесс происходит в таинственных образах всего творения, где наслаждение иногда приходит после боли, зло преобразуется в добро, а страдание производит нечто драгоценное.

Обращается ли к нам Бог посредством наших страданий? Истязание себя поисками Его слов в определенной боли, в определенном моменте страдания — опасное занятие, возможно, даже противоречащее Писанию. Возможно, дело просто в том, что мы живем в мире с определенными законами, как все. Но если смотреть на общую картину, на картину истории, то да, Бог обращается к нам посредством страдания или, возможно, невзирая на страдания. Симфония, которую Он пишет, включает в себя минорные аккорды, диссонансы и отрывки, повергающие в уныние. Но те, кто внимательно следит за Его творчеством, в определенное время, обновившись в силе,

разразятся песней.

 

ДВЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ОШИБКИ

Дискуссии о проблеме страдания часто незаметно становятся абстрактными и философскими. Такие фразы, как «лучший из возможных миров», «преимущества свободы человека» и «кузница духа» пробираются в нашу речь, а это может невольно отодвинуть насущные проблемы страдающих людей на второй план. И все же я посчитал необходимым поднять эти вопросы, потому что считаю, что они оказывают непосредственное и значительное влияние на нашу реакцию на страдание.

Вообще, я считаю, что в интеллектуальном смысле христиане ходят по натянутому канату, и всегда существует опасность упасть в одну или другую сторону. А ошибки в размышлениях по этому предмету могут иметь трагические результаты.

Первая ошибка — это когда мы все страдания приписываем Богу, считая их наказанием за грехи человека; вторая ошибка заключается в обратном, когда мы считаем, что жизнь с Богом исключает страдание.

Я уже вспоминал об одном из нежелательных последствий первой ошибки. Я не раз брал интервью у тяжело больных христиан, и все они без исключения рассказывали мне о том, какой душевный ущерб наносят посетители, наводящие на мысль: «Ты поступил где-то неправильно и заслужил это наказание». В тот самый момент, когда больным больше всего нужна сила и надежда для борьбы с болезнью, им преподносят леденящую дозу вины и сомнения. Я радуюсь тому, что автор книги Иова так подробно записал речи его друзей: эта книга служит мне постоянным напоминанием о том, что я не имею права стоять рядом со страдающим человеком, заявляя: «В этом — воля Божья», даже если я искусно маскирую эту мысль красивыми религиозными фразами.

Ошибка, которую мы совершаем, изображая Бога источником всех страданий, имеет далеко идущие последствия, как об этом печально повествует история церкви. Во времена средневековья женщин посылали на костер за еретический поступок — принятие обезболивающего средства во время родов. «В болезни будешь рождать детей», осуждающе произносил священник, когда женщину посылали на смерть. А когда Эдвард Дженнер разработал вакцину от оспы, наиболее серьезная оппозиция исходила от священнослужителей, не желающих нарушать волю Божью. Даже сегодня некоторые религиозные секты отказываются от современных методов лечения.

Светские писатели используют эту слабость. В своей повести «Чума» Альберт Камус изображает католического священника, отца Панелуа, раздираемого дилеммой. Чему посвятить себя — борьбе с чумой или проповеди о том, что нужно принимать ее как от Бога? Он поднимает этот вопрос в проповеди. «Панелуа начал с того, что ему нелегко об этом говорить. Но, поскольку Бог хочет этого, мы также должны этого хотеть. Поэтому только христианин способен смело встретить чуму… Страдания детей — это хлеб болезни, но без этого хлеба наши души погибнут от духовного голода». Отец Панелуа проповедует об этом, но не в силах этому поверить: позже он отрекается от своей веры, видя, как ребенок умирает в мучениях от чумы. Если бы Библия настолько явно не отрицала того, что всякое страдание — это результат конкретного греха; если бы трудности Иова не были описаны в ней столь ярко; если бы в ней не был изображен Божий Сын, который, будучи на земле, не приносил болезни, а исцелял их — то дилемма, выдвинутая Камусом, была бы неразрешимой. Потому что, если мы считаем, что все страдания приходят от Бога, чтобы чему-то нас научить (как, например, считают мусульмане), следующим логическим шагом был бы полный фатализм. Полиомиелит, СПИД, малярия, чума, рак, лихорадка — зачем человеку сражаться со всеми этими болезнями, если они — Божьи уроки для нас?

Когда в XVII веке «черная смерть» распространялась в Англии, некоторые уличные пророки с неким удовлетворением объявляли, что чума — это Божья кара. Но другие верующие — среди них были и врачи, и священники — остались в Лондоне с тем, чтобы помогать больным. Один жертвенный священник сплотил вокруг себя 350 жителей деревни Иам и убедил их не выходить из деревни, чтобы болезнь не распространялась. В конечном итоге умерло 259 жителей деревни, но они служили

друг другу в болезни и предотвратили дальнейшее распространение заразы. В своем «Дневнике года чумы» Даниель Дефо сравнивает поведение христиан с поведением магометан. Когда чума пришла на Средний Восток, живущие там религиозные фаталисты нисколько не изменили своего поведения: они, как и раньше, посещали общественные места. По сравнению с более осторожными лондонцами,

намного более высокий процент из них был поражен чумой. В наши дни некоторые христиане все еще рискованно склоняются к фатализму, который более присущ исламу или индуизму, чем христианству. Несколько лет назад проводилось исследование, целью которого было определить, почему в южной части США от ураганов погибает больше людей, чем в среднезападной части.

Исследователи обнаружили такие факторы, как разные типы построек и другие, но также выделили следующее: некоторые южане, будучи более религиозными, ведут себя по отношению к ураганам как фаталисты. «Ураган, так ураган, я же ничего изменить не могу!» А жители среднезападной части страны более внимательно относились к прогнозам погоды, закрепляли перед ураганом предметы, которые мог сорвать ветер, скрывались в убежищах.

Если заключения исследователей верны, я воспринимаю такие тенденции как опасное искажение христианских догм. Южанам надо было слушать прогнозы погоды и вовремя укрываться. Отцу Панелуа надо было быть в первых рядах борцов с чумой, наряду с докторами. Сам Иисус во время Своей жизни на земле боролся с болезнями и отчаянием. Ни разу Он не сделал намека на фатализм и не проповедовал безропотного принятия страданий.

Мы, обитатели этой «стонущей» планеты, имеем право бороться со страданием; более того, это — наша обязанность. Тому, кто не согласен с этим, я советую перечитать притчу о добром самарянине в Евангелии от Луки, 10 глава, а также притчу об овцах и козлах в Евангелии от Матфея, 25 глава.

 

ТЕОЛОГИЯ БОГАТСТВА И ЗДОРОВЬЯ

В последнее время определенная часть церкви склоняется в другом направлении, в сторону второй серьезной ошибки. Они учат, что жизнь с Богом вообще не должна включать в себя страдания. Такая «теология богатства и здоровья» могла возникнуть только в благополучные времена и в обществе, где предостаточно препаратов, облегчающих боль.

Христиане в Иране или, скажем, в Камбодже, вряд ли смогли бы изобрести такую жизнерадостную теологию. Один восточноевропейский христианин заметил: «Складывается впечатление, что вы, западные христиане, видите богатство как единственное доказательство Божьего благословения. А бедность, неустройство и страдание, напротив, как показатель неблагословения. В некотором смысле мы, восточные христиане, видим страдание с другой стороны. Мы верим, что страдание может являться показателем Божьего расположения к человеку, и доверяем христианам, претерпевшим страдания». В наши дни мы уделяем особое внимание тем, кто получил чудесное исцеление, посвящаем им журнальные статьи и телепрограммы, обещая исцеление для всех, кто только захочет его принять.

Ни в коей мере я не желаю принизить значимость исцеления тела. Но чудеса, явно, не разрешают проблему страдания как таковую, ведь смертность среди христиан не ниже, чем среди нехристиан, — умираем мы все. Нам так же, как и всем, иногда нужны очки, иногда ломаются наши кости, и вообще наше тело не застраховано от бед — автомобильных аварий, бомб террористов и т. д. Христиане тоже болеют раком; они полностью разделяют страдания, существующие в этом мире.

Побочный эффект современного акцента на чудесном исцелении — это чувства неисцеленного человека, мимо которого Бог будто бы прошел, не обратив на него внимания. Недавно я смотрел телепрограмму об исцелении в прямом эфире. Самые восторженные аплодисменты раздались, когда один из звонивших рассказал о том, что Бог исцелил его ногу за неделю до ампутации. Аудитория торжествовала, а ведущий сказал: «Это самое прекрасное чудо сегодня!» Я не мог не подумать о людях с ампутированными конечностями, которые смотрели эту программу и, наверное, думали о том, где их вера подвела их. В отличие от многих телеевангелистов, апостол Павел ожидал от христианской жизни не только богатства и здоровья, но и определенных страданий. Он писал Тимофею: «Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12). Если человек болен, это не значит, что он недуховен. И христианская вера не снабжает нас волшебным, герметически закрытым и не содержащим микробов скафандром, предохраняющим нас от всяческих опасностей в этом мире. Это изолировало бы нас от мира. Но Бог не сделал этого даже для Своего собственного Сына.

Заверения о том, что христианская жизнь гарантирует нам богатство и здоровье, перекликаются с аргументами сатаны в книге Иова. Его аргументы были решительно опровергнуты.

Чтобы восстановить баланс в этом вопросе, полезно было бы перечитать одну из величайших библейских глав о вере — 11-ю главу Послания к евреям. Автор упоминает ряд личностей, живших в разные исторические периоды и сохранявших верность Богу. Большинство из святых, перечисленных в первой части главы, получали чудесное избавление от Бога: Исаак, Иосиф, Моисей, Раав, Гедеон, Давид. Но во второй части главы рассказывается о тех, которых мучили, держали в цепях, побивали камнями и распиливали надвое.

В 11 -ой главе Послания к евреям дается яркое описание этой группы: они одевались в овечьи и козьи кожи, терпели недостатки, скитались по пустыням и горам, по ущельям земли. А вот как автор подытоживает главу: «И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного». Но здесь также приводится Божья оценка этих земных пилигримов, которые стремились к лучшей, небесной стране: «Посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город».

Я недавно вспоминал об этих «Божьих любимцах», читая книгу «Не убоишься зла» Дэвида Ватсона, известного английского проповедника и писателя. Достигнув успеха в своем деле, Ватсон получил страшный диагноз от врачей: рак кишечника. Сплотив вокруг себя друзей-христиан, он отчаянно пустился в путь, называемый верой. К тому времени он получил известность в харизматическом движении, и большинство его друзей были убеждены, что Бог разрешит проблему посредством чудесного исцеления.

Но болезнь брала свое, и Ватсон, слабея, потянулся к иному типу веры. Ему нужна была вера, которую имели святые, перечисленные во второй части 11-ой главы Послания к евреям, та вера, которая помогла выстоять Иову в самые мрачные дни. И в своей книге Ватсон рассказывает о том, как он достиг такой веры.

Дэвид Ватсон написал последние слова своей книги в январе, а умер в феврале. Многие люди восприняли его книгу с известной долей разочарования — они надеялись на чудо. Но Д. Пакер, написавший предисловие к книге после смерти автора, оценил ее как возрождение древней традиции христианских книг об «искусстве умирания».

До недавних пор достойная смерть считалась достижением верующего человека, пиком его хорошей жизни. Пакер пишет: «Тот факт, что Дэвид до последней страницы надеется на сверхъестественное исцеление, которое никогда не получит, не так важен. По воле Бога, который не всегда показывает Своим служителям истинную суть книг, которые Он побуждает их писать, тема книги «Не убоишься зла» — это победа над смертью. Победа эта заключается не в том, чтобы игнорировать смерть, и не в том, чтобы быть от нее огражденным, но в смелом погружении в нее со знанием, что для верующего смерть — это вестибюль славы.

Теологическая позиция Дэвида подталкивала его к вере в то, что Бог желал исцелить Его тело. Моя позиция приводит меня к мысли, что Бог, очевидно, хотел забрать Дэвида домой и исцелил все его существо, приняв его во славу, как Он когда-то примет и исцелит нас всех. Умирая, мы не теряем здоровье и жизнь, — и я использую эти слова в их самом полном значении, — умирая, мы их обретаем.

 

8

СРАЖАТЬСЯ С БОГОМ? РУКИ КОРОТКИ!

«Некоторые говорят, что для богов мы —

как мухи, которых мальчишки прихлопывают

в жаркий летний день. Другие говорят, что

и перышко не упадет с воробья

без воли Небесного Отца».

— Торнтон Уайлдер

«Мост в Сан Луис Рей»

 

Вы лежите на больничной койке — жизнь ваша поддерживается искусственно через трубки, входящие в вену и в нос. Смертоносный ураган уничтожил все, что вы нажили. То, что вы заработали — дом, машина, сбережения — все исчезло навсегда.

Ваша семья уничтожена, вас никто не навещает, кроме несколько эксцентричных соседей. Из последних сил вы цепляетесь за жизнь. Вы проходите через обычные этапы горя, за вашими молитвами и вопросами чувствуется обида, если не ожесточение. «Если бы только Бог лично посетил меня и ответил на мучающие меня вопросы, — думаете вы. — Я хочу верить Ему, но как я могу верить?! Случившееся со мной перечеркнуло все мои представления о любящем Боге. Если бы я мог хоть раз увидеть Его и получить объяснение причин происходящего, я бы выстоял, я бы все перетерпел».

Один человек, который находился в очень похожем положении, получил ответ от Бога. Иову, который стал прототипом невинного страдальца, явился Сам Бог и отвечал ему из бури. Божий ответ Иову — одна из самых длинных речей, записанных в Библии, и поскольку она являемся завершением наиболее полного трактата о страдании, она заслуживает более внимательного чтения. Возможно, Бог уже записал то, что Он сказал бы нам лично.

Прежде всего, давайте вспомним, в каком положении находился Иов. Что мог сказать ему Бог? Он мог бы нежно положить на голову Иова руку и рассказать о том, насколько он вырастет как личность, претерпев эти страдания. Бог мог бы похвалить Иова, который победил в этой схватке с врагом: «Иов, я знаю, что ты незаслуженно страдал, но ты выстоял! Ты даже не представляешь, какое важное значение имеет для Меня эта победа, и для Вселенной вообще». Бог мог бы прочесть ему лекцию о необходимости охранять свободу человека или о трагических результатах согрешения первых людей.

Несколько добрых фраз, улыбка сострадания, короткое объяснение происшедшего — все это помогло бы Иову. Но Бог ничего подобного не сделал. Наоборот, Он агрессивно настроен против Иова: «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне»  (38:2-3).

И Бог вместо объяснений выставляет Иову ряд вопросов, в которых, в сущности, игнорируются тридцать пять глав дискуссий о проблеме страдания.

 

УРОКИ ПРИРОДЫ

О величественной речи Бога, обращенной к Иову (38-41 гл.), написано немало. В отрывке, который мог, быть обращен к таким обществам по охране природы, как клуб «Сиерра» или «Аудубон», Бог рассказывает Иову обо всех чудесах природы. Я также восхищаюсь величественными картинами природы, но вместе с восхищением невольно приходит чувство замешательства. Почему в такой момент произносится подобная речь?

Читатели, которые любят цитировать эти Божьи слова или выбирают из Его речи прекрасные поэтические отрывки для того, чтобы написать их на плакате и повесить у себя в доме, возможно, не принимают во внимание то, в каком состоянии находился Иов, когда слышал эти величественные слова: у него не было ни дома, ни друзей, ни одежды, а только раны и отчаяние. Какое удачное время для прохождения курса о любви к природе! Почему Бог уклоняется от ответов на те вопросы, которые мучили бедного Иова?

Перед совершенно угнетенным слушателем Бог начинает Свою песнь с переливами Божественного ликования. Он напоминает Иову…

ВОСХОД. «Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее?»

ДОЖДЬ И СНЕГ. «Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града?.. Из чьего чрева выходит лед?.. Кто может расчислить облака своею мудростью и Удержать сосуды неба, когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются?»

БУРЯ. «Кто проводит протоки для излияния воды и путь для громоносной молнии?.. Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы?»

ЛЬВЫ. «Ты ли ловишь добычу львице и насыщаешь молодых львов, когда они лежат в берлогах или покоятся под тенью в засаде?»

ГОРНЫЕ КОЗЫ. «Знаешь ли ты время, когда рождаются дикие козы на скалах, и замечал ли роды ланей?»

ДИКИЕ ОСЛЫ. «Кто пустил дикого осла на свободу, и кто разрешил узы онагру, которому степь Я назначил домом и солончаки — жилищем? Он посмеивается городскому многолюдству и не слышит криков погонщика».

СТРАУС. «Ты ли дал красивые крылья павлину и перья и пух страусу?.. Бог не дал ему мудрости и не уделил ему смысла; а когда поднимется на высоту, посмеивается коню и всаднику его».

КОНЬ. «Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою? Можешь ли ты испугать его, как саранчу? Храпение ноздрей его — ужас».

ХИЩНЫЕ ПТИЦЫ. «Твоею ли мудростью летает ястреб и направляет крылья свои на полдень? По твоему ли слову возносится орел и устрояет на высоте гнездо свое?» (Иов. 38-39).

Гордые львицы, парящие в небе орлы, молнии, крокодилы, дикие горные животные — эти и другие образы напомнил Бог Иову, и в Его голосе слышалось удовлетворение и радость художника. Представляя Иову эти картины, Бог спрашивал, по сути, следующее: «Иов, разве ты настолько могуществен, что смог бы создать такое?

Настолько мудр, чтобы управлять миром? Могущественна ли твоя рука, как рука Бога? Такой ли громогласный у тебя голос?» Бог даже говорит с сарказмом: «Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико» (38:21).

Божьи слова для Иова — как разительный удар, и он, не в силах стоять, сдается в покаянии. «Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено… я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал» (42:2-3).

Ответил ли Бог Иову на вопросы о страдании и несправедливости? Нет, Он, казалось, умышленно избегал логического, подробного объяснения. (Иронично то, что люди пишут книги, пытаясь защитить репутацию Бога в связи со сложной проблемой страдания, хотя Сам Бог не видит нужды оправдываться.) Почему же у Бога такой агрессивный1 тон? Чего добивался Он от Иова?

Бог просто хотел, чтобы тот выразил Ему свое доверие. Мне кажется, за всеми поэтическими выражениями Бога звучит следующее: «До тех пор, пока ты, Иов, не разберешься хоть немного с материальной частью Вселенной, пожалуйста, не учи Меня, как управлять ее духовной частью».

Если мы, как и Иов, настолько мало знаем о материальном мире, который мы видим и к которому прикасаемся, какое право имеем мы судить о том, как Он разрешает моральные вопросы Вселенной? До тех пор, пока мы не сможем сотворить, скажем, метель или просто геометрически совершенную снежинку, у нас нет оснований судить Бога. Пусть тот, кто выдвигает против Него обвинения, сначала подумает о Его величии.

У Бога, который настолько премудр, что управляет Вселенной, хватит премудрости для того, чтобы разобраться с жизнью Своего сына Иова, независимо от того, насколько безнадежной кажется она в данный момент. Если Бог настолько премудр, что сотворил меня и окружающий мир, Он, конечно же, способен и позаботиться обо мне.

 

УПУЩЕНИЕ В БЕСТСЕЛЛЕРЕ

Речь Бога в конце книги Иова — это одна из главных причин, по которой я не могу согласиться с заключениями хорошо написанной и популярной книги о проблеме страдания «Когда плохое случается с хорошими людьми». Раввин Гарольд Кушнир написал эту книгу после того, как умер его сын, боровшийся с жестокой болезнью прогерия, которая стремительно ускоряет процесс старения, так что мальчик сначала полысел, потому него появились морщины, и, в конечном итоге, он совершенно ослабел и умер.

В своей книге Кушнир пишет, что он научился принимать Божью любовь, но не уверен в Божьем могуществе. Он пришел к выводу, что Бог добр и Ему очень жаль, что мы страдаем, но Он просто не в силах исправить все проблемы в нашем мире, такие проблемы, как прогерия у детей. Страдание существует на этой планете потому, что «даже Богу сложно упорядочить хаос», и Бог — это «Бог справедливости, но не силы». Другими словами, Бога, так же, как и нас, возмущает обилие страдания на нашей планете, но у Него связаны руки.

Книга Кушнира стала бестселлером потому, что люди находят в ней утешение. Раввин написал то, во что они всегда хотели верить: Бог хочет, но не может помочь им. И когда мы просим Его разрешить наши проблемы, мы слишком многого просим. Выводы Кушнира, возможно, чем-то привлекают. Но правда ли это?

Если Кушнир открыл новые истины о Боге, почему Бог не открыл эти истины в Своей речи, обращенной к Иову? Ведь эту книгу вполне можно было бы назвать так: «Когда самое плохое случается с самым праведным». Последняя сцена книги была прекрасной возможностью для Бога рассказать о том, что у Него недостаточно силы, если бы проблема действительно состояла в этом. Иову наверняка эти слова послужили бы утешением: «Иов, я сожалею о том, что происходит. Я надеюсь, ты понимаешь, что Я к этому никакого отношения не имею. Я хотел бы помочь тебе, Иов, но просто не могу».

Вместо этого, в книге Иова (38-41) мы находим один из наиболее впечатляющих рассказов о Божьей силе во всей Библии. Бог не говорит Иову о том, что у Него недостаточно силы; напротив, Его словесные фуги о птицах, диких животных, снежных бурях и созвездиях как раз подчеркивают Его могущество.

Если бы Бог действительно не был всесильным, какой смысл было бы Ему избирать наиболее неблагоприятное время для рассказа о Своем могуществе? Илия Визель высказал, наверное, наиболее удачный комментарий о таком Боге, которого изображает раввин Кушнир: «Если Бог действительно таков, то Ему пора бросать работу и уступить место кому-то более способному».

 

ОТВЕТ, А НЕ ПРИЧИНА

Хотя Божья речь разрешила проблемы Иова, она, наверное, не разрешит наших проблем. (Нам, возможно, непонятно, почему Иова удовлетворил такой неопределенный ответ… Правда, нужно учесть, что мы не слышали голоса Божьего, доносящегося из бури.) В конечном итоге, мучащую его пустоту заполнило Божье присутствие. Но какие уроки мы можем извлечь для себя, мы, к которым Бог не обращался лично?

На мой взгляд, книга Иова служит еще одним примером того подхода к проблеме, который использует Иисус в 13-ой главе Евангелия от Луки и в 9-ой главе Евангелия от Иоанна. Страдание включает в себя два главных вопроса. (1) ПРИЧИНА. Почему я страдаю? Кто послал мне страдания? И (2) — наша РЕАКЦИЯ. Инстинктивно каждый из нас хотел бы узнать причину наших страданий прежде, чем мы решим, как реагировать на них. Но Бог не дает Иову такой возможности. Он переводит внимание Иова с поисков причины на его реакцию. Бог здесь как будто разграничил сферы ответственности. Он полностью принимает на Себя ответственность за управление Вселенной вместе со всеми ее проблемами. Для такого человека, как Иов, который концентрирует свое внимание на этих проблемах, у Бога один совет: «Перестань ныть! Ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь». Или, как пишет Фредерик Бюхнер: «Бог не объясняет. Он взрывается.

Он спрашивает Иова: а кто ты вообще такой? Он говорит, что объяснять ему эти проблемы — это все равно, что объяснять теорию Эйнштейна какому-то моллюску… Бог не открывает Свой великий план. Он открывает Себя». А Иову об одном только нужно беспокоиться: о том, как он отреагирует на эти страдания. Бог нигде не объясняет причин страдания Иова, но фокусирует внимание на будущем. Произошла трагедия — что ты будешь делать теперь? Станешь искать, кто виноват — это приведет в никуда. Иов должен был со всей ответственностью подойти к своей реакции на происшедшее, потому что это единственная область, которую контролирует не Бог, а он.

Предельно ясные и одноформенные библейские схемы помогают мне прийти к заключению, что основной вопрос, с которым сталкиваются христиане, это не: «Это сделал Бог?», но: «Как поступать теперь, когда произошла эта трагедия?». Именно по этой причине я переношу основное внимание этой книги с теоретических вопросов о страдании и буду фокусировать его на примерах страданий отдельных людей и на их реакции на боль.

В Библии вопрос страдания — это не столько философская загадка, сколько испытание верности человека. Как говорит флоридский пастор Стивен Браун (только не воспринимайте его слова буквально): «Всякий раз, когда неверующий заболевает раком, Бог попускает заболеть и христианину, чтобы мир увидел огромную разницу в том, какую реакцию вызывает страдание у тех и других».

В чем должна состоять эта разница? Как лучше всего реагировать на страдание? В Библии мы находим много мест, где содержится тот же самый, хотя и непростой, ответ: «С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иакова 1:2-4). «Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете» (1 Петра 4:12-13).

«О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений» (I Петра 1:6).

Одно из лучших выражений библейского отношения к страданию родилось из разногласий апостола Павла с церковью в Коринфе. Будучи очень возбужденным, Павел послал им резкое письмо. Позже, размышляя об этом, он пишет им: «Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем на время. Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опеча-! лились к: покаянию; ибо опечалились ради Бога» (2 Кор. 4:8-9).

«Опечалились к покаянию» — эти емкие слова Павла точно оценивают роль страдания. Они подчеркивают библейское ударение, делаемое на результат, а не на причину. Эта фраза также очень подходит к уроку, который преподает Иисус, говоря о случившихся трагедиях: «Разве вы не понимаете, что вы так же погибнете, если не оставите свои злые пути и не покаетесь, не обратитесь к Богу?» (Луки 13).

 

ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ!

«Радуйтесь!» Чем этот библейский совет отличается от советов улыбающегося посетителя в больнице, который, не входя в положение больного, убеждает его, что нужно думать о хорошем. Читайте дальше — в каждом отрывке вы найдете, что речь идет о добрых результатах. Страдание что-то производит. Оно обладает ценностью потому, что изменяет нас.

Используя такие слова, как «радуйся», апостолы не советовали нам «нести свою ношу с улыбкой» или вести себя так, будто ничего не произошло. Мы также не видим и следов такого отношения к страданию ни в словах Павла, ни в словах Христа. Если бы такое отношение к страданию поощрялось, то целью была бы самодостаточность, а не детское доверие Богу.

Также здесь нет намеков на мазохизм — получение удовольствия от боли. «Радоваться в страдании» — это не значит, что христиане должны заставлять себя улыбаться, если произошла трагедия или хочется плакать от боли. Нет, Библия просто высвечивает конечный результат, то полезное, во что Бог может преобразовать наше страдание. Но для того, чтобы достичь этих результатов, Ему необходимо наше доверие, и вот этот процесс доверия Ему можно назвать радостью.

В Послании к римлянам 5:3-5 этот процесс разбивается на несколько этапов: «…но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам». Все достаточно просто: такое качество, как терпение, может развиться только в испытаниях. Ведь действительно, человек, который всегда получает то, чего ему хочется, не сможет научиться терпению или упорству. Страдание может быть одним из инструментов, с помощью которого формируются эти добрые качества. В таком свете повеление апостола «Радуйтесь!» обретает реальный смысл. Иаков не говорит: «Радуйтесь искушениям», но: «Радуйтесь, когда впадаете в различные искушения…» Между этими двумя выражениями — огромная разница: первое призывает радоваться страданию, а второе — возможностям духовного роста, которые открываются посредством страданий. Мы радуемся не самому страданию, но радуемся потому, что верим в возможность преобразования страдания во что-то ценное. Ценность основывается не на страдании как таковом, но на том, что мы можем извлечь из него. Страдание не должно быть бессмысленным, и поэтому мы радуемся в Боге, который способен преобразовать страдание в добродетель. Сделав этот поэтапный анализ в 5-й главе Послания к римлянам, апостол Павел, несколько глав спустя, приходит к важному выводу: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу». Иногда люди искажают это выражение и пытаются доказать, что у тех, кто любит Бога, не будет проблем. Павел говорит как раз об обратном. Остальная часть восьмой главы напоминает нам о том, что он имел в виду, говоря «все»: трудности, лишения, преследование, наготу, голод, опасность, меч — все это взято из автобиографии Павла. И в то же время — и это ярко проявилось в жизни Павла — Бог использовал все это, чтобы достичь определенных целей как в самом апостоле, так и через него. Лучше сказать, что Бог работал над Павлом посредством обстоятельств, а не в самих обстоятельствах.

Выходит, что Бог приносит страдания в нашу жизнь, чтобы достичь определенных целей? Вспомните, какие принципы мы извлекли из окончания книги Иова. Вопросы о причинах лежат в области, для нас недосягаемой: мы не поймем ответы на эти вопросы. Мы не имеем права гадать: «Некоторые родственники покаялись на похоронах. Наверное, для этого Господь отозвал его к Себе». Нет, наша задача — иметь правильную реакцию на происшедшее. Павел и другие авторы Нового Завета заверяют нас, что если нашей реакцией будет доверие Богу, то Бог обязательно произведет благо в нашей жизни. Как очень точно сказал сам Иов: «Он спасает бедного от беды его и в угнетении открывает ухо его» (36:15).

Понимание того, что страдание производит добрые плоды, помогает по-иному его воспринимать. Люди способны добровольно подвергать себя страданиям, если у них есть цель, — хорошим примером могут послужить спортсмены или беременные женщины. Согласно Библии, правильная христианская реакция на страдание дает такую надежду лежащему на больничной койке. Если мы полагаемся на Бога и доверяемся Святому Духу, который преображает нас в Его образ, в нас формируется истинная надежда, которая «не постыжает». Мы действительно можем стать лучшими людьми посредством страданий. Боль, какой бы бесполезной она ни казалась, может родить добродетель.

Где Бог, когда мы страдаем? Он в нас — Он не в том, что производит страдание — и Он помогает нам преобразовать трагедию во благо. Мы можем смело сказать, что Бог способен извлечь доброе из злого; мы не можем сказать, однако, что Бог приносит в нашу жизнь что-то злое, чтобы произвести добрый плод.

 

ПУТЬ МЭРИ

Как-то мы с доктором Полом Брендом говорили о христианах, прошедших через страшные страдания. Когда он рассказал о нескольких таких людях, я спросил его, что сделало с ними страдание — приблизило их к Богу или отвратило от Него? Он долго думал, как ответить, и, наконец, сказал, что однозначного ответа здесь нет. Кто-то стал ближе к Богу, а кто-то в ожесточении отдалился от Него.

Основная разница между этими людьми состояла в том, что они сосредоточивали свое внимание на разных вещах. Те, кому не давал покоя вопрос о причинах случившегося («Чем я заслужил такое? Чему хочет научить меня Бог? Это что, наказание?»), часто отворачивались от Бога. А страдальцы-победители, напротив, принимали на себя ответственность за свою реакцию на боль и доверяли Богу, невзирая на трудности.

Затем доктор Бренд рассказал мне об одной из своих наиболее известных пациенток, Мэри Вергис[3],

Мэри не была прокаженной. Нет, она, перспективный врач, проходила стажировку в больнице Бренда для прокаженных в Индии. Однажды она поехала на пикник. За рулем фургона был молодой студент, которому не терпелось продемонстрировать свою лихость. Проехав несколько километров за ползущим школьным автобусом, нервный водитель выскочил на встречную линию, чтобы, наконец, обогнать его. Когда он заметил, что навстречу движется машина, то хотел нажать на тормоз, но, по ошибке, нажал на педаль газа. Фургон, потеряв управление, слетел с моста и грохнулся на скалистый берег реки. Мэри Вергис, молодой перспективный врач, лежала на берегу без движения. Кожа на лице была распорота от глаза до подбородка, а ноги были совсем бесчувственными, будто одеревенели.

Следующие несколько месяцев для Мэри были почти невыносимыми. На улице столбик термометра поднимался до 45 градусов Цельсия, а Мэри лежала в своей душной палате, на растяжках, в пластиковом корсете. Ей предстояло пережить мучительные часы терапии. Каждую неделю медсестры тестировали ее на чувствительность, и каждый раз она проваливала этот экзамен, потому что совершенно не чувствовала уколов на ногах.

Наблюдая за виражами отчаяния Мэри, доктор Бренд пришел к ней поговорить. «Мэри, — начал он, — я думаю, нам нужно думать о твоем профессиональном будущем в медицине». Девушка сначала решила, что он шутит, но доктор убеждал ее в том, что она сможет проявлять уникальные качества сочувствия и понимания больным. Мэри долго размышляла над этим предложением, сомневаясь в том, что ее ноги станут достаточно действенными для того, чтобы она смогла быть врачом.

Постепенно она начала работать с больными проказой. Работники больницы стали замечать, что в присутствии Мэри Вергис больных покидало отчаяние и угрюмость, они переставали жалеть себя. Больные проказой обсуждали между собой человеческие качества доктора в инвалидной коляске (она была первым врачом-инвалидом в Индии). Девушка была еще в худшем положении, чем они, и на ее лице также, как на лицах прокаженных, были шрамы. Вскоре Мэри Вергис стала ассистировать доктору при операции, что для нее было утомительной, изматывающей работой, ведь она могла выполнять ее только сидя.

Однажды доктор Бренд встретил Мэри, когда она передвигалась на своей коляске от одного здания больницы к другому. Он спросил, как она себя чувствует. «Сначала казалось, что жизнь потеряла всякий смысл, — ответила она, — но теперь мне кажется, что во всем этом все же есть какой-то план».

Процесс выздоровления Мэри включал в себя нескончаемые часы терапии и серьезную операцию на позвоночнике. Она так и не смогла встать на ноги и вынуждена была постоянно лечить отеки на ногах. Но теперь впереди мерцал огонек надежды. Мэри начинала понимать, что ее болезнь — это не наказание от Бога, которое искалечит ее жизнь. Нет, как доктор она может использовать эту болезнь для помощи своим пациентам. Сидя в инвалидной коляске и криво улыбаясь, она моментально находила контакт с больными.

Спустя некоторое время, Мэри научилась ходить с помощью специальных металлических скоб. Она работала под эгидой Нью-Йоркского института физиологической медицины, а позже возглавила новый институт физиотерапии в Индии.

Мэри — выдающийся пример человека, который ничего не достиг, спрашивая, почему с ней произошла трагедия. Но когда она обратилась к Богу, спрашивая, какая цель стоит перед нею теперь, она научилась доверять Ему и надеяться, что Он направит ее жизнь в нужное русло. Таким образом, Мэри Вергис достигла в жизни, наверное, намного большего, чем она достигла бы, не случись той аварии.

Я знаю людей, которые отвернулись от Бога в результате своих страданий; они совершенно не похожи на Мэри Вергис. Они говорят о своей болезни так, будто в этом, собственно, и состоит их жизнь. Они дают волю самосожалению, которое существует где-то в глубине каждого из нас. Страдающий человек стоит перед выбором. Он может, полный горечи, отойти от Бога в обиде на Него. Или он может принять испытания как возможность радоваться. Я не хочу сказать, что Бог любит одних страдальцев и отвергает других, или даже, что одни более духовны, чем другие. Я думаю, что Бог понимает и тех, которые мечутся, кричат, злятся, и тех, которые поняли, что страдание может принести благодать и изменение. (Помните, Бог намного более снисходительно относился к честным вопросам Иова, чем к речам его друзей.)

Богу не нужна наша правильная реакция на страдание для того, чтобы удовлетворить некие родительские чувства. Он именно для нас пытается перенести наше внимание с причины на результат. Вообще, путь радостного принятия страданий ведет к исцелению — чувства радости и благодарности уменьшают стресс и успокаивают нервы, уводят страх и помогают мобилизировать системы защиты организма от болезней.

Если бы мы точно знали, почему Бог допускает определенное страдание, помогло бы это нам в действительности? Такое знание, возможно, принесло бы нам еще больше горечи. Но мы получаем помощь, когда полностью доверяем Ему. Тогда ломается наша самонадеянность и вырастает вера в Бога — вера иного, высшего качества.

Тогда наше страдание рождает ценности, которые будут с нами всю жизнь, — вечные ценности. «Я не прошу у Тебя ни здоровья, ни болезни, ни жизни, ни смерти; но прошу: распоряжайся моим здоровьем, моими болезнями, моей жизнью и смертью для Твоей славы… Только Ты знаешь, что целесообразно для меня; Ты — Владыка, Ты — Господин. Поступай со мной согласно Своей воле. Давай мне, отнимай у меня, только формируй мою волю согласно Твоей. Я одно знаю, Господи: за Тобой идти — хорошо, обижать Тебя — плохо. А сверх этого я не различаю, где добро, а где зло.

Я не знаю, что лучше для меня: здоровье или болезнь, богатство или бедность, — ничего в этом мире не знаю. Это знание лежит за пределами досягаемости людей или ангелов, оно сокрыто в тайнах Твоего Провидения, которому я поклоняюсь, но которое не пытаюсь понять». — Молитва Блеза Паскаля

 

ЧАСТЬ 3

КАК ЛЮДИ РЕАГИРУЮТ НА СТРАДАНИЕ

9

ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ

 

«Неутихающая боль,

Капля за каплей,

Падает на сердце,

Пока к нам, отчаявшимся,

Не явится мудрость

Через потрясающую Божью благодать».

- Эсхил

 

Слова о ценности страдания и о важности того, какая реакция возникает у страдающего человека, хорошо звучат в теории, но мало кто думает о теоретическом страдании. Важно знать, действуют ли эти принципы в жизни?

Чтобы больше узнать об этом, я посетил двух христиан, которые ежедневно сражаются с болью, как с физической, так и с психологической — с болью, иногда становящейся бесконтрольной. Оба были поражены болезнью в расцвете сил; во многом их имена невольно ассоциируются с трагедиями, встретившимися им на пути.

И в то же время эти двое — Брайан Стернберг и Джони Эрексон Тада — совершенно по-разному отнеслись к постигшему их несчастью. Их погружение в страдание настолько глубоко, что каждый случай заслуживает того, чтобы ему уделить отдельную главу.

Второго июля 1963 года Брайан Стернберг упал с трехметровой высоты, и это секундное падение полностью изменило его жизнь и жизнь его семьи. В школе Брайан посвящал много времени занятиям необычным видом спорта — прыжкам в высоту с шестом. Ему нравились все составные грациозного прыжка: стремительный разбег, резкий толчок шеста, сам взлет, напоминающий прыжок ягуара, момент невесомости над планкой, а затем захватывающее дух падение на маты.

Для Брайана было недостаточно просто усовершенствовать технику прыжка. Зная, что сильное тело поможет ему подняться чуточку выше, он также занялся гимнастикой. Гимнастика — балет силы — наверное, ближе всех других видов спорта приближается к искусству. Почти каждый день после уроков Брайан направлялся в спортзал, где снова и снова занимался, оттачивая разбег, прыжок и технику падения. Он научился переворачиваться и делать сальто в воздухе, наслаждаясь полным контролем, который имел над собственным телом. Прыжки с шестом требовали железной дисциплины; гимнастика делала его свободным.

Будучи первокурсником в Вашингтонском университете, Брайан установил рекорд страны среди первокурсников колледжей. Очень скоро спортивные журналы стали называть его сильнейшим прыгуном мира. Шел 1963 год. Президентом США был Джон Кеннеди, а национальной задачей номер один — победа над русскими спортсменами.

Казалось, что у американцев теперь был победитель, и внимание всей страны сфокусировалось на девятнадцатилетнем Брайане Стернберге.

В 1963 году о новых спортивных достижениях Брайана писали почти каждую неделю. Не зная себе равных в соревнованиях под открытым небом, он также установил рекорд страны для закрытых помещений. Потом побил мировой рекорд, а позже побил его еще дважды. Другие прыгуны достигли своего потенциала, но Брайан продолжал поднимать перекладину.

То были счастливые дни для Стернбергов. Они знали, что слава была мимолетной, потому что в легкой атлетике звезд забывают быстро. Но это был праздник для всей семьи, когда они вместе садились в машину, ехали на стадион и смотрели, как восторженные толпы зрителей приветствовали победителя, с легкостью взлетавшего над планкой.

Все изменилось 2-го июля, через три недели после того, как Брайан установил свой последний рекорд. Теперь, спустя несколько десятилетий, Брайан Стернберг продолжает состязаться, но теперь это борьба иного рода, намного более одинокая и безнадежная. Борьба без шестов.

 

ПАДЕНИЕ

Все началось тогда, когда Брайан накинул свитер и сказал матери: «Поеду позанимаюсь в спортзале». Он поехал в Вашингтонский университет, располагавшийся за рекой, и начал разминку. Команда атлетов США готовилась к поездке в Советский Союз, и тренировки Брайана имели теперь огромное значение. Вот как он описывает, что произошло дальше: «Если в прыжках на батуте и бывают страшные мгновенья, то это при взлете. В момент, когда спортсмен отрывается от батута, его вдруг охватывает беспричинная паника, и это чувство сохраняется до тех пор, пока он снова не ощутит опору. Это случается даже с самыми опытными спортсменами. Так вот, меня охватило такое

паническое чувство, и, взлетев, я потерял ориентацию. Я думал, что, как обычно бывало в таких случаях, я просто приземлюсь на четвереньки, но упал вниз головой.

Я услышал, как в шее что-то треснуло, а потом все исчезло. Затем я увидел, что мои руки и ноги двигаются, но не чувствовал этого движения. Поняв, что произошло, изо всех сил закричал: «Я парализован!» Голос мой, однако, звучал негромко; в легких почти не было воздуха — дыхание также подверглось воздействию паралича.

Я не мог ничего сделать, не мог сдвинуться с места. Сначала на меня напал страх, но потом паника вдруг исчезла. Я сказал собравшимся вокруг меня: «Не двигайте мое тело, особенно шею». Я не мог дышать, и, теряя сознание, попросил стоявшего рядом товарища сделать мне искусственное дыхание, не запрокидывая назад мою голову.

До того, как приехали медики, на меня дважды нападал ужас, но не от физической боли, — я просто не мог поверить в то, что со мной произошло. В то время я думал лишь о ближайшем будущем. И совсем не думал о том, что, возможно, никогда не смогу ходить».

Медики мало знают о функционировании спинного мозга, потому что очень сложно его изучать, не причиняя вреда здоровью пациента. В течение сорока восьми часов врачи не знали, выживет ли Брайан. И когда он выжил, они могли только гадать, до какой степени способны восстановиться его двигательные функции. В течение последующих восьми недель Брайан лежал, пристегнутый к раме «Фостер» —  конструкции из стали и полотна, называемой «брезентовый сэндвич». Закрепленная с обеих сторон на шарнирах, рама позволяла медсестрам время от времени переворачивать Брайана, чтобы на его теле не образовывались пролежни и не возникало других проблем.

После того, как его сняли с рамы «Фостер», Брайан получил возможность двигать головой, но долго не решался на это, вспоминая зловещий хруст в шее при падении. Он также владел некоторыми плечевыми мускулами. Хорошо развитые плечи всегда помогали ему выделяться среди спортсменов; теперь же плечевые мускулы начинали атрофироваться. Чтобы приостановить их отмирание, медики подсоединяли к мышцам электроды и пропускали напряжение, заставляя их сжиматься. Брайану было странно смотреть на свои работающие мышцы, которых он не ощущал.

Первое время он не чувствовал боли. Сигналы, которые регистрировала его нервная система, не подавали ему никакой информации о том, что у него вообще есть руки, ноги и туловище. Брайану казалось, будто он просто парит в воздухе, ведь он не ощущал даже матраца под собой.

Брайан лежал на кровати, не чувствуя ничего, кроме головы, и у него начались осязательные галлюцинации. В его воображении существовали руки и ноги, которые он мог полностью контролировать. Когда юноша напряженно думал, например, о баскетбольном мяче, его подсознание каким-то образом воскрешало прежние чувства и ему казалось, что баскетбольный мяч у него в руках. Эти игры воображения вначале были интересными, и он надеялся, что со временем воображаемое восприятие когда-то соединится с реальностью.

Но вскоре эти игры обратились против него. Он брал в Руки мяч, но не мог его отпустить. Или, вместо мяча, он чувствовал, что у него в руках — опасная бритва, режущая ладони (конечно, воображаемые, но для мозга Брайана боль была реальной). Одно время его мучила ужасная иллюзия: будто ему в кончики пальцев ввинчивают металлические болты. По ночам начинались кошмары: жуткие сны о том, что он, как муха, ползает по стенам и потолку. Некоторые сны вообще не имели никакого смысла — это был сплошной ужас. А потом, после ночных кошмаров, начиналось утро, и это было еще страшнее, потому что от кошмаров реальности не убежишь.

Волны депрессии, более жестокие, чем галлюцинации, захлестывали его без предупреждения. Он наблюдал, как, приспосабливаясь к пассивному образу жизни, постепенно уменьшалось его тело. Брайан лежал, часами смотря на одни и те же стены и отчаянно предпринимая одно и то же усилие, пытаясь заставить мышцы слушаться команды мозга. И всякий раз, не достигнув успеха, он глубже впадал в депрессию. Он кричал, обращаясь к врачам: «Все, больше не могу! Я не знаю, что делать дальше. Ничего не изменить! Не могу больше так просто лежать, будучи привязанным к кровати! Я устал. Я делаю все, что могу, но результата нет…»

Слезы прерывали его слова. Когда на Брайана, как тошнота, накатывалась депрессия, у него оставалось несколько точек опоры, за которые он мог ухватиться. Рядом была его подруга и семья, и еще он получал поддержку от тысяч сочувствующих — ему писали даже из таких далеких стран, как Япония и Финляндия. Каждый день родители посвящали около часа чтению писем и открыток, в которых люди выражали поддержку, — читали до тех пор, пока эмоции не захлестывали их самих… Один семидесятидевятилетний старик написал: «Мое тело уже никуда не годится, но спинной мозг работает нормально. Если бы я только мог отдать его тебе…»

Поддержка приходила также от спортсменов со всего мира. В Советском Союзе для Брайана отчеканили специальную медаль. Футбольная команда «Чифс» из Канзаса сыграла благотворительный матч, прибыль от которого пошла на медицинские расходы Брайана.

Однако через несколько недель уже ничто, казалось, не способно было вывести Брайана из депрессии. Врачи не могли его обнадежить — после подобной травмы никто в медицинской практике не встал на ноги. Выбраться из этой затяжной депрессии ему помогли члены «Общества спортсменов-христиан» из г. Ашлэнд в Орегоне. Больше часа Брайан беседовал по телефону со спортсменами и тренерами.

Христиане-спортсмены, веря в исцеление Брайана, зажгли в нем искру веры. Спустя три месяца .после несчастного случая, Брайан стал христианином. Он понял, что никогда не сможет ходить, если не произойдет чудо. Никакое напряжение воли не заставит его мышцы двигаться. Мертвые нервные клетки спинного мозга должны были ожить, и медицина не в силах была этому помочь. Он также прекрасно понимал, что вера в Бога — не сделка: «Боже, исцели меня, и я поверю». Брайан должен был довериться Богу просто потому, что Он — Бог. И Брайан пошел на этот риск, вверив

Ему свою жизнь.

Он начал молитву, которая до сих пор не окончена. Множество раз — сотни, тысячи раз — Брайан представлял Богу одну и ту же просьбу. Все в его жизни напоминает ему о том, что молитва не отвечена. Он молился с обидой, молился, умоляя Бога, молился в отчаянии, молился с упорством. Молились и другие — церкви, студенты колледжей, группы спортсменов. Всегда — одна и та же молитва, и до сих пор безответная. Ответ, в который верит Брайан, не приходит. Спустя год после несчастного случая Брайан сказал в интервью журналу «Взгляд»: «Обладание верой — это необходимый шаг к одной из двух целей. Получение исцеления — это одна цель. Душевный мир, в случае, если исцеление не придет, — вторая цель. Для меня достаточно достичь одной из этих целей». Но теперь У Брайана другой взгляд на вещи. Сейчас ему необходимо только одно — полное исцеление.

 

МИР, В КОТОРОМ ЖИВЕТ БРАЙАН

Для того, чтобы встретиться с Брайаном, я должен был прилететь в Сиэтл, сообщить о своем прибытии и ждать, когда он будет достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы принять посетителя. Боль, как говорит Брайан, «иногда бывает безумно острой, а иногда просто мучительной».

Что могло закалить веру настолько, чтобы она пережила годы страдания и сотни молитв, оставшихся без ответа? Через время некоторые друзья, молящиеся о физическом исцелении Брайана, стали молиться о другом, но Стернберги не изменяли свою молитву. Кто они? Сверхлюди? Или они просто очень упрямы? Я думал об этом по дороге к их дому в Сиэтле, когда ехал на первую встречу со Стернбергами.

Кое-кто предупреждал меня: «Они странно себя ведут. Они отказываются согласиться с тем, что Брайан находится в таком состоянии». Дом Стернбергов стоит на пригорке, возвышаясь над университетом «Сиэтл Пасифик».

К нему ведет крутая дорога, по которой во время гололеда или сильного ливня беспомощно скатываются вниз машины. К счастью, дорога была сухой, и я благополучно добрался до места. У двери меня встретила Хелен Стернберг — стройная блондинка, мать Брайана. Друг Брайана настраивал радиоантенну на крыше. Когда я вошел в дом, передо мной открылся захватывающий вид на Сиэтл — окна были огромными. В течение двадцати минут я любовался видом, ожидая, пока

санитар подготовит Брайана к встрече со мной.

Первое, что бросается в глаза при встрече, это то, насколько Брайан зависит от других людей. Если оставить его одного — он умрет в течение сорока восьми часов. Школьники и студенты университета выполняют роль санитаров: купают его, дают ему лекарства, кормят, подают напиться. Брайан всегда противился этой зависимости, но разве у него есть выбор? Его тело лежит только так, как его положит санитар.

Голова Брайана — нормальных размеров, но остальные части тела уменьшились в связи с атрофией мышц. Он научился управлять своими плечевыми мышцами и теперь может делать небольшие движения рукой. Он может пользоваться выключателями, с трудом поворачивать ручки и даже печатать с помощью устройства, которое сдерживает движение руки — двигается только один палец.

Брайан лежит в небольшой комнате, и эта комната — весь его мир. У него нет в гараже велосипеда, лыж или коньков. Он показывает мне глазами на предметы, окружающие его. Над кроватью висит покрывало фирмы «Адидас» — в память об Олимпийских играх 1964 года в Токио, на которые он так и не попал. На стене в рамке — письмо от Джона Кеннеди, датированное 15-м августа 1963 года. «Я хочу, чтобы ты знал, что в течение последних нескольких недель мы часто вспоминаем о тебе и надеемся на скорое выздоровление». Это письмо было прочитано на благотворительном футбольном матче, и Брайан, услышав эти слова, не смог сдержать слез.

Более всего Брайан воодушевился, показывая мне радиолюбительскую аппаратуру, стоящую около его кровати. Он стал радиолюбителем — это помогло ему почувствовать контакт с окружающим миром. Брайан говорит медленно, с расстановкой — на самые разные темы. Он любит говорить об электронике. А еще очень любит рассказывать о своей работе регионального представителя «Общества христиан-спортсменов». Сидя в инвалидной коляске, он часто выступал перед спортсменами в спортзалах и школах.

Покинуть комнату Брайана было нелегко. Хотя большинство из того, о чем он говорил, очень меня интересовало, мне показалось, что у Брайана не хватает чувства меры, которое необходимо для ведения нормальной беседы. Спустя два часа, когда я направился к двери, он стал говорить громче, с напряжением. Брайан просил, чтобы я оказал ему определенные услуги. Я уже давно дал ему знать, что мне пора идти, но он находил новые темы для обсуждения.

Когда мне, наконец, удалось покинуть комнату, санитар объяснил, что Брайан часто ведет себя так с посетителями. По его мнению, это — последствия паралича. Не имея возможности владеть своим телом, Брайан, сам того не осознавая, пытается контролировать других.

 

ЧУДА ВСЕ НЕТ

Одно я понял точно, посетив Брайана: сейчас он больше, чем когда-либо ранее, отказывается соглашаться со своим положением. У него одна надежда и одна цель в молитве — полное исцеление. Он говорит это каждому, кто его посещает. С точки зрения медицины, ему нужно чудо; время не лечит, и шансы на естественное выздоровление постепенно уменьшаются.

Самое страшное — это боль. Тело Брайана постоянно находится в состоянии борьбы. Зарождаясь глубоко внутри, боль распространяется по всему телу, как в машине боли Оруэлла в «1984», которая подключалась непосредственно к центральной нервной системе. Один удар такой боли способен заставить здорового мужчину корчиться на полу. Для Брайана это — непрекращающаяся ежедневная рутина.

Семья Брайана разделяет с ним эту нескончаемую боль и раздражение. Мы сидели в зале с его родителями, и они рассказывали мне о своих переживаниях. На улице стемнело, и за окном мерцали городские огни — тысячи автомобилей медленно двигались по улицам и мостам города. В камине полыхал огонь, и атмосфера в комнате казалась идиллической. Мать Брайана начала свой рассказ о его дилемме.

Первые шесть месяцев семья Стернбергов получала массу добрых пожеланий успеха и выздоровления. Многие христиане верили, что Брайан выздоровеет. Такой молодой атлет, говорили они, должен снова ходить, в этом точно Божья воля! Брайан встречался со многими известными христианами, находящимися в служении исцеления. Однажды лидеры семи разных конфессий собрались, чтобы вместе помолиться за Брайана и помазать его елеем. Все чувствовали возбуждение, все верили, но ничего не изменилось.

Стернберги обратились к Библии за утешением и советом. Они беседовали с пасторами и теологами, перечитали гору книг о том, почему Бог допускает страдание. Читая Библию, они все больше убеждались в том, что Брайан будет исцелен.

«Мы поняли, — говорила мне госпожа Стернберг, — что Бог любит. Нет, мы поняли более глубокую истину: Бог ЕСТЬ любовь. Все вокруг говорили, что нам нужно смириться с этой трагедией, что этого хочет от нас Бог.

Но Иисус, Которого мы видим в Библии, пришел для того, чтобы принести исцеление. Там, где Он видел боль, Он исцелял ее. Он никогда никого не проклинал, никогда не приносил болезней.

Иисус являл Собою Бога. Он жил, показывая, каков Бог. Разве Бог изменился? Неужели состояние нашего сына не противоречит тому, что открыл о Себе Бог? Я никогда не читала, чтобы Иисус сказал слепому: «Извини, дружище, Я и хотел бы помочь, но Бог хочет чему-то тебя научить. Так что иди, привыкай к своему состоянию». Когда Иисус увидел слепого, Он исцелил Его. И Он учил нас молиться о том, чтобы воля Божья совершалась «на земле, как и на небе».

Я считаю, — продолжала она, — что Богу не по душе то состояние, в котором находится Брайан. Из Библии ясно, что воля Божья для человека — полная жизнь, жизнь с избытком. Это означает полноценность и здоровье, а не высохшее тело, в котором закован Брайан. Мы не должны приставлять «Божью волю» как религиозную точку к каждому вопросительному знаку. Нельзя прекратить искания и превратиться в фаталиста, говоря: «Я знаю, что совершилась Божья воля».

Хелен Стернберг сделала паузу. Это были сильные слова, и за ними стояла боль, которую в этом мире испытали немногие. Другие христиане, такие, как Мэри Вергис, нашли успокоение в том, что согласились со своим состоянием. Стернбергов такое согласие не удовлетворяет.

Сжав вместе ладони, моя собеседница продолжала: «В этой жизни нам, конечно, не удастся найти ответы на все вопросы. Многое мы просто принимаем на веру. Мы с мужем и Брайаном больше всего держимся за Божью любовь. Если что-то — как несчастный случай — несовместимо с Божьей любовью, мы ищем причины случившегося в другом, зная, что это — не от Него. Если что-то не в порядке между мной и Богом, или во мне, или между мной и ближним, то это — болезнь, и она нуждается в исцелении.

Я не знаю, почему Брайан пока еще не ходит. Я верю, что Бог всемогущ, но я также верю, что Он ограничивает Себя. Зло могущественно. И я думаю, что для сатаны очень выгодно держать нас в таком положении. Он будет предпринимать все, что угодно, только чтоб мы не были полноценными людьми. Он пользуется нашими слабостями, как боксер, снова и снова ударяя в поврежденную челюсть или разбитый глаз противника. Он неутомим».

Мать Брайана говорила о битве добра со злом, а я мысленно перенесся на сотни лет назад, когда Христос жил на земле и думал об атаках зла, направленных против Него: избиении младенцев, искушениях, предательствах и, наконец, смерти. Но Бог преобразовал то, что казалось поражением, даже страшную смерть Своего Сына, в победу. Во многом, пусть не так ярко, Он делал это и в трагедии Брайана Стернберга. Но ворвется ли Он в их жизнь с ярким переворотом, превозмогая трагедию физическим исцелением, как Он превозмог смерть воскресением?

Стернберги делали полную ставку на это. Госпожа Стернберг продолжала: «Никто, переживший такую травму, как у Брайана, не смог встать на ноги. Никто. Но мы все-таки верим. Я не знаю, когда Бог исцелит Брайана. Возможно, эта битва и не будет выиграна здесь, на земле. В этом мире некоторые из тех, за кого молятся, получают исцеление, другие — нет. Но время исцеления не изменяет Божьего желания, чтобы мы были здоровы телом, разумом и духом. Мы не сдадимся. Мы как медики, ищущие средство для исцеления; мы не прекратим исследования. Мы считаем, что Бог ожидает от нас упорства».

Было уже поздно, и пришло время заканчивать беседу. Прежде, чем покинуть дом Стернбергов, я попросил их показать мне спортивные сувениры Брайана. Мы вошли в комнату, в которой находилось множество кубков, сертификатов и призов. На одной доске было выгравировано: «Выдающемуся атлету континента 1963 г».

Я обратил внимание на одну фотографию, висевшую на стене. На ней запечатлен Брайан в момент, когда он побил свой последний мировой рекорд в г. Комптоне, в Калифорнии. Он парил на фоне неба, находясь почти в горизонтальном положении: руки вытянуты назад, а ноги едва не касались планки. Каждый мускул его тела был напряжен. Момент был остановлен электронной вспышкой; таким, подумалось мне, он и остался навсегда.

Меня вдруг наполнила жалость: тело человека, с которым я только что беседовал, было жалким подобием этого прекрасного тела. Брайан, безусловно, вырос эмоционально и духовно. Но в то же время он стал меньше. Боль разрушает. Эти два образа не покидали меня, когда я вышел из теплого дома на холодный сиэтловский ветер. Брайан, который на фотографии. И Брайан сегодня — скорченное, беспомощное тело на кровати, где он будет лежать и завтра, и послезавтра… и кто знает, как долго. Смог бы я верить на его месте? Что бы я делал — объяснял страдание, принимал его или восставал против него? Смог бы я верить в исцеление на протяжении лет, на протяжении десятилетий? Правильно ли поступали Стернберги, надеясь на чудо, которое не произошло, невзирая на тысячи молитв? Не получалось ли так, что они диктовали свои условия Богу? Должны ли они «прославлять Бога, невзирая ни на что», как предлагают некоторые?

У меня не было ответов на эти вопросы. Из всего увиденного мною больше всего выделялась их вера, ее воинствующий, упорный аспект. Уезжая, я не чувствовал жалости к Стернбергам. Жалость вызывается слабостью, а я встретился с великой силой. Силой, которая не угасает, даже если не все получается так, как хотелось бы. «В нашей стране каждые полчаса у кого-то происходит перелом позвоночника, — говорила мне мать Брайана. — Полмиллиона человек — в инвалидных колясках. Очень многие из них сдались. Но мы чувствуем, что не имеем на это права. Мы будем продолжать надеяться».

 

ВТОРОЕ ПОСЕЩЕНИЕ

Впервые я посетил Стернбергов в 1972 году, когда после начала болезни Брайана не прошло еще десяти лет. Тогда большое впечатление на меня произвело их упорство в своей вере, и я думал о том, с чем встречусь теперь, в 1987 году, пятнадцать лет спустя. Брайан теперь был мужчиной средних лет. Физическое исцеление, на которое он надеялся и продолжает надеяться, не пришло. Он дольше

прожил парализованным, чем здоровым.

В Сиэтле в разгаре было лето, и, подъехав к дому по крутой дороге, я увидел, что все семейство отдыхало во дворе. Родители Брайана почти не изменились, хотя годы берут свое. Сам же Брайан перешагнул некую возрастную грань, и на его голове появилось немало седых волос.

За чашкой кофе Стернберги рассказали мне о том, что происходило в их жизни в течение этих лет. У Брайана наблюдались небольшие физические изменения в лучшую сторону. Степень паралича заметно снизилась, и теперь Брайан лучше владеет руками. Боль стала намного более сносной. К большей части его тела возвратились чувства. Хотя он и не мог владеть ногами, но, по крайней мере, он их чувствовал. В результате, у него почти полностью исчезли галлюцинации.

Стернберги старались указать на все хорошее, что произошло за это время. «Прошло почти двадцать пять лет с тех пор, как мы начали ухаживать за Брайаном, — сказал Стернберг-старший, — но ни я, ни Хелен никогда не болели. И это настоящее чудо».

В течение нескольких лет Стернберги молились о том, чтобы образовалось служение исцеления, которое могло бы помочь им. И такое служение появилось: ежемесячные молитвы в воскресенье вечером в одной из церквей Сиэтла. Люди с болезнями и нуждами выходят к кафедре, чтобы провести несколько минут с пастором, а церковь в это время молится о нуждах этого человека. Такая практика очень сплотила христианскую общину, и ее опыт переняли многие другие церкви, не только местные, но и далеко за пределами Сиэтла.

В 1976 году Брайан был на грани смерти. Пневмония атаковала его слабые легкие, а когда он уже находился в больнице, появилась инфекция во рту. Две недели он пролежал в коме и перенес два инфаркта миокарда. Врачи установили кардиостимулятор, но почти два месяца он находился на грани смерти. Долгое время он не мог разговаривать и потерял часть кратковременной памяти.

Но на этот раз Бог ответил на молитвы об исцелении, и Брайан постепенно вошел в свое прежнее состояние. К нему возвратились все его функциональные способности, кроме тех, которые были потеряны при переломе позвоночника. Еще одно я заметил, когда мы сидели и разговаривали: характер Брайана изменился. Он был спокойным, внимательным и не проявлял никаких симптомов неуравновешенности, которые я заметил в прошлый раз.

Очень тактично я спросил Стернбергов, изменились ли их убеждения по поводу физического исцеления. Они ответили, что нет. «Некоторые пытаются указать нам на все доброе, что родилось в результате происшедшего с Брайаном, видя в этом причину несчастного случая». Мы не можем с этим согласиться. Мы верим в любящего Бога и продолжаем верить, что Бог желает восстановить Брайана.

Возможно, наши представления о времени исцеления не согласуются с Божьими. Становится все более явным, что Брайан, наверное, не будет исцелен в этой жизни. Помните, в книге Даниила описывается случай, когда к Даниилу в ответ на его молитву был послан ангел. Он добирался до Даниила в течении трех недель, но когда прибыл, то заверил Даниила, что Бог услышал его молитву в то самое время, когда тот ее произнес».

Мы беседовали, а солнце уже скрылось за горами. Я невольно сравнивал свое первое посещение со вторым. Слушая Стернбергов, я думал, что в их жизни медленно, шаг за шагом вошло чудо, которое они, возможно, и не заметили. Жестокий случай, который расколол бы многие другие семьи, напротив, сплотил их семью. Они не согласились пойти более легким путем и не поместили Брайана в дом для инвалидов или специальную больницу. В течение двух с лишним десятилетий они отдавали свою любовь сыну и, наблюдая за Брайаном, я видел, что их любовь принесла добрые плоды. Хотя Стернберги и противились страданию, они вынуждены были примириться со своим положением. Глядя на крутой спуск улицы, на которой они жили, я вспоминал слова Поля Торнье, который сравнивал христианскую жизнь с выступлениями на трапеции. Можно сколько угодно раскачиваться на перекладине, тренироваться, укреплять мышцы, но, чтобы достигнуть успеха,  все равно придется рисковать. И ты разжимаешь руки, зная, что под тобой ничего нет, в надежде вовремя схватиться за другую перекладину. «Наверное, Брайану понравился бы этот пример», — думал я. Много лет назад Стернберги всей семьей отбросили всякие опоры и объявили миру, что будут верить Богу, невзирая… невзирая ни на что. Брайан видит в этом свое личное призвание. Не так много осталось зрителей, но Стернберги продолжают верить. Я уехал от них, вдохновленный их упорной верой.

 

10

Я ТАНЦУЮ!

«Он может открыться только ребенку; в идеале — только чистому ребенку. Все

страдания мира нужны для того, чтобы люди стали детьми и Бог мог

открыться им».

- Джордж МакДональд

«Сущность жизни»

Прошло немного времени после моего первого посещения Стернбергов, и я направился в Балтимор, чтобы взять интервью у замечательной девочки-подростка, Джони Эрексон. Конечно, теперь имя Джони известно многим. Она — известная художница и писательница, часто выступает на христианских конференциях. Но когда я встретился с Джони, она не издала еще ни одной книги и я знал о ней совсем немного.

История Джони во многом похожа на историю Брайана: и он, и она занимались спортом, затем — несчастный случай и жизнь парализованного человека. По пути в Балтимор я думал, что снова, как и у Стернбергов, окунусь в атмосферу нелегкой борьбы и сильной, несгибаемой веры. Но, прибыв в дом Джони, находящийся на другом конце континента, я заметил, что атмосфера здесь совершенно иная.

Я подъезжал к дому Джони по дороге, проложенной рядом с небольшой речушкой, текущей на запад от Балтимора. Извилистая дорога скользила вокруг скалистых, часто отвесных гор. Стена из крепких лесных деревьев ограждала дорогу с обеих сторон, до вершины самой высокой горы, откуда вдруг открылась захватывающая панорама — покрытые лесом холмы. На этой горе стоял дом Джони. Он был построен из огромных валунов и бревен, которые были прекрасно подогнаны одно к другому, — дом строил отец Джони.

Стеклянные стены мастерской художницы выступали над горой. Коричневый жеребец в лежащей внизу долине пощипывал траву, отгоняя хвостом мух. По поляне бегал датский дог. Многие художники мечтают работать в таких условиях, но условия работы Джони совершенно отличны от других. В мастерскую она не приходит — ее ввозят на коляске, а рисует она карандашом или кистью, держа их зубами. Будучи подростком, Джони, бывало, носилась на лошади по лесным тропам с бешеной скоростью, плескалась в речке вместе со своим датским догом и играла в баскетбол на площадке рядом с коттеджем. Иногда она вместе с другими даже охотилась на лис — на этой же горе.

Но теперь ее ежедневные упражнения включают в себя куда более слабые движения. С помощью приспособления, прикрепленного к бицепсу и плечевому суставу, она способна перевернуть движением руки страницу книги. А рисование требует множества точных и утомительных движений головы. Проходит немало времени прежде, чем на холсте образуются какие-то узнаваемые формы.

Неосторожное движение за две секунды полностью изменило жизнь Джони, но не убило ее оптимизм. Когда я впервые познакомился с ней, меня поразила ее полная жизни улыбка и свет в глазах. Зажигательность ее духа была настолько поразительной, что мне пришли на память курсы, проводимые бывшими мисс Америка под названием типа: «Люби себя и думай о хорошем!» Однако, в отличие от большинства из них, дух Джони формировался под воздействием трагедии.

 

РОКОВОЙ ПРЫЖОК

«Лето 1967 года было необычайно жарким и влажным. В июле стояла духота. С утра я занималась с лошадьми и так перегрелась, что освежить меня мог только залив Чейз-пик. Вместе с сестрой Кэти мы поскакали на пляж и окунулись в темную воду.

Поплескаться там, где мелко, или поплавать в бассейне — это было не для меня. Я любила свободно поплавать там, где дна не достать. Паром, находившийся метрах в шестидесяти от берега, манил нас, и мы с Кэти поплыли к нему наперегонки. Мы обе были девочками спортивными и иногда безрассудными. Подплыв к парому, я взобралась на него и нырнула на другую сторону, ни о чем не

думая. Сначала я почувствовала, как вхожу в воду, а затем — сильнейший удар — я стукнулась головой о лежащий на дне камень. Мои конечности болтались. В ушах стоял оглушающий звон, будто по мне проходил электрошок с сильной вибрацией. Но боли не было.

У меня не было сил пошевелиться! Я уперлась лицом в крупный песок на дне и не могла всплыть. Мозг заставлял мои мышцы двигаться, чтобы подняться на поверхность воды, но они не реагировали. Я задержала дыхание, молилась и ждала, болтаясь в воде вниз головой.

Прошло около минуты, и я услышала далекий, приглушенный голос над поверхностью воды — меня звала Кэти. Голос приближался и становился яснее. Наконец, я увидела тень сестры прямо над собой. «Ты тут ныряешь? Здесь же мелко», — донеслось до меня.

Кэти наклонилась и попыталась меня поднять, но оступилась. «Боже, сколько же можно ждать?» — подумала я. В глазах темнело — еще секунда, и я бы потеряла сознание. Наконец, моя голова поднялась над поверхностью воды, и я сделала жадный, глубокий вздох. Мне хотелось ухватиться за Кэти, но мышцы не слушались. Она перекинула мое тело через плечо и поплыла к берегу.

Мне казалось, что мои руки и ноги были привязаны к груди, как вдруг я с ужасом обнаружила, что они безжизненно висели на спине Кэти. Я перестала чувствовать свое тело».

«Скорая» доставила Джони из тишины пляжа в полную движения городскую больницу Балтимора. Она лежала в небольшой палате, за занавеской. Одна из медсестер расспрашивала ее об истории болезни. Другая сняла с нее новый купальник, и теперь Джони чувствовала себя незащищенной и беспомощной. Врач длинной металлической иглой определял чувствительность ее тела, укалывая ноги, туловище, руки. «Здесь чувствуешь?» — спрашивал он. Джони всеми силами пыталась почувствовать уколы, но ответить на вопрос утвердительно могла только тогда, когда тестировали ее плечи.

После короткого консилиума, один из врачей, доктор Шерилл, остриг ее волнистые светлые волосы, после чего медсестра обрила девушке голову. Теряя сознание, Джони услышала визжащий звук электродрели. Последнее, что она помнила — это то, как кто-то держал ее за голову, пока доктор сверлил две аккуратные дырки — с двух сторон головы.

 

ЗЕРКАЛО

Проснувшись, Джони обнаружила, что она пристегнута к раме «Страйкер» (похожей на раму «Фостер» Брайана Стернберга). Металлические клеши, вставленные в просверленные в черепе отверстия, были прикреплены к специальной пружине, которая оттягивала голову от тела. Лицо ее было видно через небольшое отверстие, прорезанное в натянутом полотне, к которому она была пристегнута. Каждые несколько часов медсестра переворачивала раму. В течение дня вид перед Джони менялся несколько раз: то потолок, то пол. Невзирая на недостаток движения и депрессивную атмосферу реанимации, первые несколько недель настроение У Джони было нормальное. Боль была сносной, и врачи надеялись, что некоторые нервы срастутся сами по себе. В те первые дни ее палата была полна посетителей, цветов и подарков. Сестры раскладывали на полу журналы «Семнадцать», чтобы она могла читать их, лежа лицом вниз.

 

Спустя четыре недели, когда прошел критический момент, доктор Шерилл провел операцию по сращиванию позвонков. Джони ликовала, надеясь, что операция разрешит все проблемы и поможет снова встать на ноги. Операция прошла успешно, но в тот же день доктор Шерилл выложил ей всю правду. «Джони, — сказал он, — к сожалению, травма не поддается лечению. Операция ничего не изменила. Ты никогда не будешь ходить и сможешь только немного пользоваться руками».

Впервые после несчастного случая девушка осознала значение жестких фактов. Она ожидала пару месяцев лечения, восстановительных упражнений, а затем полного выздоровления. Но вдруг Джони поняла, что ее жизнь полностью изменилась. Не будет больше ни спортивных машин, ни скачек, ни лакросских матчей, ни, наверное, свиданий. Никогда.

«Я была разбита, — вспоминает она. — Моя жизнь была полной — я участвовала во всех школьных мероприятиях, на которые только хватало времени. И вдруг оказалась одинокой… Одно недвижимое тело между простынями. Все мои хобби и вещи утратили свое значение. Эти прекрасные лошади, на которых я иногда каталась стоя — я никогда больше не смогу скакать на них. Даже поесть сама я не могла. Я могла только спать и дышать — все остальное делали за меня другие». Пристегнутая к раме и перевернутая лицом вниз, Джони смотрела, как из ее глаз капали слезы, разбиваясь о пол и рисуя узоры. Чтобы высморкаться, ей пришлось звать медсестру — самостоятельно она не могла даже поплакать. Джони совсем упала духом, когда через несколько дней ее посетили две школьные подруги. Они знали Джони как жизнерадостную, энергичную спортсменку; их никто не подготовил к встрече с ней. Когда подруги вошли в палату, то застыли в удивлении. «Боже мой», — прошептала одна из девочек. Они постояли несколько секунд, не в силах что-либо произнести, и выбежали из палаты. Джони слышала, как одна из подруг всхлипывала за дверью; другую девочку стошнило. Она подумала: «Что во мне такого страшного, что могло вызвать такую реакцию?»

Через несколько дней Джони поняла, в чем дело. Она попросила одну из своих посетительниц, Джаки, принести ей зеркало. Та отказывалась, но Джони настаивала на своем. Как ни противилась Джаки, ей пришлось выполнить просьбу; нервничая, она держала зеркало перед Джони. Взглянув на свое отражение, Джони вскрикнула: «Боже, что Ты со мной сделал!»

В зеркале она увидела человека с полными крови, глубоко запавшими глазами в черных кругах. Кожа стала бледно-желтой, а зубы — черными от лекарств. Волосы еще не отросли, а по бокам из черепа торчали металлические зажимы. Ее вес уменьшился с 57-ми до 37-ми килограммов.

Джони дала волю слезам. Наконец, она заговорила, всхлипывая: «Джаки, родная, помоги мне. Мне одно только нужно. Я больше так не могу». «Что тебе нужно, Джони? Я все сделаю…»

«Помоги мне умереть. Принеси мне таблетки, или хоть лезвие. Я не могу жить в таком изуродованном теле. Джаки, помоги мне умереть». Эту просьбу Джаки выполнить не могла, невзирая на всю тяжесть положения Джони. И Джони снова почувствовала свою полную беспомощность: она не могла даже умереть без чьей-то помощи.

 

ПОЛНОТА ЖИЗНИ

С того ужасного дня прошло немало времени, и сегодня Джони знают миллионы людей. Она принимает участие в конференциях, путешествуя по всему миру, выступает по телевидению, ежедневно записывает радиопрограмму. Она сыграла себя в кино, о ней написано множество статей в таких журналах, как «Пипл» и «Сэтурдэй Ивнинг Пост». Кроме своей жизненной истории «Джони», она написала несколько книг и выпустила несколько кассет-бестселлеров со своими песнями. Ее картины распространяются на открытках и плакатах.

После встреч с Джони Эрексон Тада (она также успела выйти замуж) у людей появляется надежда, они становятся чуточку счастливее. Сегодня она совершенно не похожа на сморщенное, жалкое отражение в зеркале. Как она достигла перемены?

«Однажды, когда я еще лежала в больнице, находясь в депрессии, ко мне пришел посетитель, который хотел поддержать меня, — вспоминает Джони. — Меня время от времени переворачивали, как переворачивают оладьи, чтобы меньше было пролежней, — вот из этого и состояла моя жизнь. Мой посетитель напомнил мне стих из Библии, слова, которые Иисус оставил Своим последователям: «Я пришел, чтобы дать вам жизнь с избытком».

Я была настолько цинична и озлоблена тогда, — продолжает Джони, — что эти слова прозвучали как насмешка. Жизнь во всей ее полноте? Если я изо всех сил буду пытаться жить, то лучшее, чего я смогу достичь — это жалкого, ничтожного полусуществования. В моей жизни не будет ни тенниса, ни любви, ни замужества. Я не смогу ничего дать окружающим.

Но с годами мое восприятие действительности менялось. Теперь я каждое утро просыпаюсь с благодарностью Богу за все, что Он мне дал. Каким-то образом — и только для того, чтобы я смогла поверить в возможность этого, понадобилось три года — Бог доказал мне, что я также могу жить полноценной жизнью».

Первый барьер, который Джони, как и любой инвалид, должна была преодолеть, — это согласиться со своим положением. Скорбеть по утерянным физическим способностям было бесполезно — это трата энергии впустую. Одно желание не смогло бы изменить отражение в зеркале. Нужно было согласиться с тем, что она парализована, и начать искать новые пути для полноценной жизни.

Это был болезненный процесс. Когда Джони обнимал ее парень, она ничего не чувствовала. В такие моменты девушка гнала от себя искушение закрыть глаза и пуститься в мечтания о том, как все могло бы сложиться, будь она здорова.

Жених, спортивная машина, лесные походы, место в команде по лакроссу — мечтать было о чем. Но все эти мечты были пустыми, и Джони понимала, что чем дольше она будет жить в этом эфемерном мире, тем более затяжным будет процесс принятия реальности.

Вскоре Джони обнаружила, что «нормальные» люди часто чувствуют себя неловко, находясь рядом с инвалидами. Беседуя с ней, некоторые наклонялись и говорили громко, подбирая простые слова, будто у нее было что-то не в порядке с головой.

Иногда, когда ее везли на коляске, прохожие сходили на проезжую часть, будто ей нужен был весь широкий тротуар. Джони начинала понимать, почему некоторые инвалиды, живущие в больницах или специальных учреждениях, не желают выходить в мир. Находясь в стенах этих учреждений, они — нормальные и общаются с себе подобными или профессионалами, которые понимают их.

Помогало общение с друзьями. Самое захватывающее воспоминание из того периода — это когда через год после трагедии один из друзей разогнал ее на коляске по прибрежному песку, а потом затащил в набегавшую волну Атлантического океана. Джони визжала от счастья. Пусть она никогда не сможет кататься по волнам на доске, но, по крайней мере, может смотреть, как волны ласкают ее ноги и чувствовать соленый вкус брызг. Она обожала, когда с ней так обращались, вместо того, чтобы всегда быть нежными и заботливыми. Но даже для того, чтобы научиться сидеть в инвалидной коляске, необходимо было пройти мучительный курс терапии. Тело Джони находилось в горизонтальном положении в течение нескольких месяцев, и теперь нужно было постепенно привыкать к сидячему. Когда медсестра впервые подняла ее до уровня 45 градусов, Джони едва не потеряла сознание от головокружения и тошноты. Ее сердце с трудом меняло ритм работы, приспосабливаясь к новым требованиям.

Страшные пролежни не давали покоя. Острые концы костей прорывали кожу в некоторых местах. Врачи разрезали кожу еще больше (операция проводилась без анестезии, ведь Джони ничего не чувствовала) и обточили кости в бедрах и копчике. Затем — еще несколько долгих недель в лежачем положении, а потом — повторение курса тяжелых упражнений. В результате она обрела способность сидеть.

В эти трудные времена Джони опиралась на друзей, которые поддерживали ее эмоционально. Группа студентов христиан регулярно посещала ее. Однажды они незаметно пронесли в палату щенка. Джони беззаботно смеялась, когда щенок лизал ее лицо.

 

ЗАДЕРЖКА НА СОРОК ЛЕТ

Поначалу Джони была не в состоянии совместить свое положение с верой в любящего Бога. Казалось, что у нее украли все Божьи дары, которыми она наслаждалась, будучи активным подростком. Почему так? Что у нее осталось? Ее обращение к Богу было постепенным. Путь от озлобления к доверию растянулся на три года слез и жестоких вопросов.

Однажды вечером Джони почувствовала, что Бог все-таки понимает ее. Боль пронизывала спину, принося мучения, которые может испытать только парализованный. Здоровый человек может почесать там, где зудит, помассажировать растянутую мышцу, встряхнуть ногой, которую свело судорогой. Парализованные должны просто лежать, как жертвы боли, против которой у них нет защитной системы. Синди, одна из самых близких подруг Джони, была рядом с ней, отчаянно пытаясь хоть как-то приободрить ее. Наконец она сказала: «Джони, ты не единственная, кто испытал такие страдания. Иисус понимает тебя, Он ведь тоже был парализован». Джони посмотрела на подругу с удивлением: «Что? О чем ты говоришь?» Синди продолжала: «Но ведь это в самом деле так. Он был распят на кресте. Спина горела от ударов бича. Ему, конечно же, хотелось изменить положение своего тела, сместить центр тяжести, но Он не мог. Он был парализован… гвоздями».

Джони задумалась и на миг забыла о боли. Она никогда не думала о том, что Бог, возможно, чувствовал такую же пронзительную боль, как та, что измывается над ее телом. Эта мысль принесла ей огромное утешение. «Бог стал очень близок мне. Я чувствовала, что изменяюсь под действием любви моих родных и друзей. И со временем я начала понимать, что Бог также любит меня. Немногие из нас обладают такой драгоценностью — потерять все, кроме Бога (чтобы именно так увидеть это, мне понадобились годы). До того, как произошла трагедия, я задавала вопросы следующего порядка: «Какое место в этой ситуации займет Бог? Как это отразится на моих отношениях с ребятами? Как это повлияет на мою будущую, карьеру, мои увлечения?» Теперь многие из этих вопросов отпадали автоматически. У меня было беспомощное тело и Бог. Возможно, именно этого пытаются достичь святые. Я оказалась в таком состоянии не по своей воле.

У меня не было ничего, кроме Бога, и пришло время, когда мне стало этого достаточно и не нужно было иного. Меня переполняло сознание того, что Бог, тот самый, который сотворил Вселенную, живет во мне. Может быть, Он сделает из меня человека, с которым будет приятно общаться? Я знала, что самостоятельно мне этого не достичь.

В течение первых месяцев, даже лет, я не могла уйти от вопроса: «Чему хочет научить меня Бог?» Втайне я, наверное, надеялась, что, найдя ответ, я изменюсь, и Он исцелит меня. Пожалуй, каждый христианин, находясь в таком положении, ищет ответ в книге Иова. Праведный человек, а настрадался столько, что я с трудом могу представить себе пережитое им. Но, к своему удивлению, в книге Иова я не нашла ответ на свои, «почему». Я нашла только, что Иов льнул к Богу, невзирая ни на что, и Бог вознаградил его.

«Чего хочет Бог?» — думала я. Но вместо того, чтобы требовать объяснений от Него, я стала в смирении на Него надеяться. Ладно, я парализована. Это ужасно. Но, возможно, Бог может меня, парализованную, использовать? Могу ли я, инвалид, поклоняться Богу и любить Его? Он начинал учить меня: да, я могу. Возможно, Божий дар для меня — это зависимость. Я никогда не достигну уровня самодостаточности, где Бог вытесняется из жизни человека. Я сознаю Его благодать каждое мгновение. Моя зависимость от других напоминает о себе каждое утро, когда, проснувшись и лежа без движения, я ожидаю, чтобы кто-то одел меня. Сама я не могу даже расчесаться или высморкаться! Но у меня есть друзья, которые заботятся обо мне, есть красота пейзажей, которые я рисую. Я даже могу сама зарабатывать на жизнь -мечта каждого инвалида. Мир — это понятие внутреннее, и Бог щедро вознаградил меня миром. И еще: теперь у меня есть надежда на будущее. Библия говорит, что на небесах у нас будут «славные» тела. Когда я была школьницей, это понятие было каким-то туманным для меня. Но теперь я знаю, что буду исцелена. У меня не отобрали личностную полноту просто произошла задержка лет на сорок-пятьдесят. И даже в эти годы Бог со мною. Теперь я понимаю значение отрывка Писания о «славных» телах. Со мной это произойдет, когда после своей физической смерти я на небесах встану на ноги и пойду плясать от радости».

Танцевать Джони сможет не скоро, но после двух лет терапии она научилась управлять инвалидной коляской с электромотором и уже могла передвигаться по больничным коридорам. Прошли годы, и она научилась водить автомобиль, и теперь водит микроавтобус, снабженный специализированной системой управления. Ее постоянно приглашают для выступлений перед самыми разными аудиториями — Джони пленит слушателей своим энтузиазмом и жизнелюбием. Она всегда безупречно одета, часто рассказывает о том, что с ней произошло и о процессе восстановления. Говорит она красиво. Тело остается без движения, но глаза искрятся.

Несколько лет назад Джони переехала в Калифорнию, и среди ее картин появились западноамериканские пейзажи. «Хотя у меня нет возможности плескаться в речке или покататься на лошади, — говорит она, — я могу посидеть на природе и утонуть в море запахов, прикосновений и цветов». Она воспроизводит (иногда на глазах у публики) то, что видит в своих картинах, держа кисть зубами. Джони часто рассказывает об. огромной конюшне, которая находилась рядом с ее студией в Мэриленде. Джонни любила эту конюшню — с ней связаны самые прекрасные воспоминания: сладкий запах сена, звуки, издаваемые неспокойными лошадьми, и темные углы, которые она исследовала, будучи ребенком.

Джони описывает красоту и загадочность конюшни, а также рассказывает о том, как гордился ею отец — он построил ее сам. Но потом Джони рассказывает о кошмарном пожаре — хулиганы подожгли конюшню, и она сгорела дотла. Эта страшная картина сохранилась в ее памяти: дикое ржание жеребят, запах горелого мяса, попытки родственников и соседей потушить пожар.

Но на этом история не закончилась. Отец, невзирая на мучивший его артрит, взялся за постройку новой конюшни. На сохранившийся крепкий фундамент стали ложиться новые блоки, и стены поднимались все выше. Вновь выстроенная конюшня стала еще прекраснее, чем та, что стояла на этом месте раньше. «Я как эта конюшня, — говорит Джони. — Я думала, что моя жизнь разрушена и не

подлежит восстановлению. Но с Божьей помощью и с помощью друзей она восстановлена. Теперь вы понимаете, почему я счастлива? Я воссоздала то, что, казалось, ушло от меня навсегда — полноту жизни».

 

ДВОЕ СТРАДАЛЬЦЕВ

Джони Эрексон Тада и Брайан Стернберг являются представителями той группы людей, в жизни которых боль неконтролируема. Парализованные, больные раком, родители детей с врожденными дефектами — эти люди, живущие в страдании, наверное, в недоумении пожмут плечами, услышав о концепции типа «дар боли». Вероятно, для них подобная концепция покажется либо поверхностной, либо садистской; боль в их жизни вышла за всякие рамки, став чудовищной.

Одна получила известность через страдания; другой, наоборот, потерял ее. Несколько десятилетий спустя и он, и она все также скованы больным телом. Но и Брайан, и Джони — каждый по-своему — нашли силы для продолжения пути и даже для роста, и их доверие Богу — одна из важнейших составляющих процесса исцеления душевных ран.

Брайан напрямую задает вопросы о причине случившегося. Бог ли является виновником его страданий? И Стернберг, и его родители убеждены, что его состояние так же ненавистно Богу, как и им. Выводы Брайана противоречат некоторым утверждениям этой книги, так как он не приемлет такие концепции, как преображающая сила страдания. Хотя Брайан и признает, что Бог использовал боль для достижения в нем чего-то доброго, но он отвергает возможность того, что Бог позволит болезни продолжаться до конца жизни. Он поставил свою веру — и в какой-то мере даже свое понимание Бога — в зависимость от надежды на исцеление.

Но даже такая позиция (которая и друзьям Стернберга кажется все менее приемлемой) показывает поворот к Богу. Брайан держится за веру в любящего, благого Бога, невзирая на страдания, которые мало кому из нас придется перенести. На небесах Брайан наверняка будет ходить уверенной походкой Иова, Аввакума и Иеремии, которые переживали ужасы, но все-таки верили.

Боль Джони Эрексон Тада, за исключением коротких вспышек физической боли, — это боль эмоциональная, боль потери. Но ее жизнь отмечена триумфом благодати и радости. Да, она боролась с Богом, но не отвернулась от Него. Она выросла духовно настолько, что глубина ее взаимоотношений с Богом вдохновляет миллионы. Я не хочу сказать, что каждый больной человек в состоянии повторить успех Джони Эрексон Тада. Это невозможно. Она обладает множеством уникальных дарований и талантов. Но, используя свои дарования, Джони достигла чего-то особенного: она облагородила страдание.

Поначалу Джони получала море писем, в которых ей советовали молиться об исцелении. Другие ругали ее за недостаток веры. Конечно, она молилась об исцелении. Летом 1972 года, после служения исцеления в узком кругу, где присутствовало пятнадцать человек, она получила уверенность, что в течение следующих нескольких недель ее позвоночник чудесным образом восстановится. Она даже звонила друзьям и предупреждала: «Скоро я постучусь к тебе в двери: я буду исцелена».

Но исцеление не пришло. И в своих книгах Джони объясняет, почему она вынуждена была прийти к заключению, что физического исцеления она не получит. Теперь Джони называет свою болезнь «славным вторжением» и говорит, что это лучшее, что могло произойти в ее жизни. Бог использовал эту болезнь, чтобы она обратила внимание на Бога и направила свои мысли к Нему. Если бы не паралич, считает Джони, она была бы типичной американкой среднего класса, дважды разведенной к

этому времени. Жизнь была бы удобной и бесцельной. Но болезнь все изменила. С течением времени Божья благодать в жизни Джони стала настолько явной, что сама она превратилась в живой символ, усмиряющий ребяческие споры о вере. «Если нет исцеления, то, значит, нет веры? А как же

тогда быть с Джони Эрексон Тада?» Более того, на примере Джони можно наблюдать, как человек использует страдания во благо. Добившись успеха как писательница, актриса, певица, художница, она решила в конечном итоге посвятить себя делу, о котором знает не понаслышке: заботе об инвалидах. Сегодня Джони является руководителем миссии «Джони и друзья», которая спонсирует семинары и конференции, а также финансирует мероприятия по оказанию помощи инвалидам.

Мечта Джони — показать церкви нужды инвалидов и помочь христианам стать носителями исцеления в обществе. Сегодня ее выступления посещает меньшее количество людей. Намного легче собрать людей, чтобы поделиться личным свидетельством, чем для того, чтобы рассказать им о нуждах инвалидов. Но Джони, шаг за шагом, приносит инвалидам поддержку, а здоровым — просвещение. Слава Богу, что только немногие из нас пройдут путем Джони или Брайана. Но они живут, каждый по-своему, являя истинность слов, записанных в 9-й главе Иоанна: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий». Идя по следам слепого времен Иисуса, двое парализованных наших дней — один Из Сиэтла, другая — из Балтимора — яркое свидетельство Дел Божьих.

 

11

ДРУГИЕ СВИДЕТЕЛИ

«Страдальцами движется мир». — Лев Толстой

 

В своей книге «Творческое страдание» швейцарский врач и психолог Поль Торнье вспоминает, насколько его удивила статья под названием «Сироты управляют миром». В этой статье, напечатанной в уважаемом медицинском журнале, были приведены данные исследования 300 личностей, имеющих большое влияние на мировую историю.

Пытаясь найти между ними что-то общее, автор статьи обнаружил, что все эти лидеры были сиротами (либо в действительности, в связи со смертью или разводом родителей, либо эмоционально — в результате лишений в детстве). В этот список вошли Александр Македонский, Юлий Цезарь, Робеспьер, Джордж Вашингтон, Наполеон, царица Виктория, Голда Майер, Гитлер, Ленин, Сталин и Кастро. «Мы, — пишет Торнье, — читаем лекции о том, насколько важно для развития ребенка иметь отца и мать, которые гармонично выполняют свои функции по отношению к нему. И вдруг обнаруживаем, что самые влиятельные люди в мировой истории этого не имели!»

Сам Торнье был сиротой, и он размышлял над этим вопросом вскоре после смерти жены, когда почувствовал себя сиротой еще раз, будучи уже стариком. Ранее он оценивал каждое веское событие в жизни — успех или трагедию — как добро или зло. Но теперь он стал воспринимать обстоятельства — и удачи, и несчастья — морально нейтральными. Важно, как мы ведем себя по отношению к ним. Добро и зло, в плане морали, никогда не содержатся в событиях, но всегда — в личностях.

Понимание этого изменило подход Торнье к медицине и привело его к теории «целостности личности». «Очень редко мы контролируем ситуацию, — говорит он, — но (вместе с теми, кто нам помогает) мы несем ответственность за нашу реакцию на происходящее… Страдание само по себе не несет пользы, с ним всегда нужно бороться. Важно, как человек ведет себя в страданиях. Это настоящее испытание личности: каково наше отношение к жизни, к переменам и случайностям? Вот

человек, который болен или пережил трагедию и открывает мне душу: что он скажет об этом жизненном ударе? Какова будет его личная реакция? Позитивная, активная, творческая реакция, которая поможет его личности развиться, или негативная, которая затормозит развитие?.. Правильная помощь в нужный момент может определить курс его дальнейшей жизни».

В своей медицинской практике Торнье ежедневно встречался с травмированными людьми и признавал, что зачастую страдания сгибают человека, а не помогают ему вырасти. Именно поэтому он отошел от традиционного способа диагностики и лечения и стал уделять основное внимание эмоциональным и духовным нуждам пациентов. Он считает себя обязанным помочь им превратить страдание в трансформирующую силу.

Жизненные катастрофы, возможно, разрушат нашу внешнюю предохранительную систему. Они причинят нам страдание, но не для того, чтобы разрушить нас. Наоборот, если создать правильную атмосферу, трагедия может вызвать творческий рост: когда все известные способы выживания не срабатывают, пациент, стоящий под ударами судьбы, вынужден искать новые пути. Роль доктора, медсестры, социального работника, священнослужителя или друга заключается в следующем: не г дать страдающему сломиться, но помочь ему увидеть, что даже самые страшные трудности открывают возможности для роста и развития.

 

ДВИЖЕНИЕ ЗА ТВОРЧЕСКОЕ СТРАДАНИЕ

Мартин Лютер Кинг говорил: «То, что меня не разрушает, делает меня сильнее». В течение нашего столетия Кинг, Ганди, Солженицын, Сахаров, Туту, Мандела и многие другие своей жизнью продемонстрировали теорию Торнье о творческом страдании. Посредством обстоятельств, которые должны бы просто разрушить их личность, эти смелые люди потрясали целые нации.

Мартин Лютер Кинг, например, умышленно выбирал для конфронтации наиболее жестоких шерифов южан, Он был готов принимать побои, тюрьму и другие издевательства, так как считал, что дремлющая нация только тогда станет его поддерживать, когда увидит мерзости расизма в наиболее экстремальных ситуациях.

«Христианство, — говорил он, — всегда утверждало: сначала крест, а потом — венец. Быть христианином — значит взять свой крест, со всеми его трудностями, со всем мучительным и сложным его содержимым, и нести до тех пор, пока он не оставит на нас свой след, не выведет нас на тот превосходнейший путь, к которому выходят только посредством страданий».

В конечном итоге именно это принесло долгожданную победу движению за гражданские права. Именно действия борцов за гражданские права, маршировавших, невзирая на жестокость полицейских, пробудили нацию. Всего через неделю после столкновений на мосту в Селме Конгресс проголосовал за закон 1965 года о праве на голосование. После каждого кровопролитного столкновения Кинг становился сильнее, не слабее.

Принцип, действовавший в жизни таких видных людей, как Мартин Лютер Кинг, также действовал в жизни «маленьких людей», которые поддерживали его в маршах за свободу и справедливость. Я вспоминаю одного неизвестного героя в деревенской части Миссисипи, человека, фотографии которого в журналах не печатались. Я брал интервью у господина Бакли в начале 70-х, в то время, когда большинство жителей Юга были настроены против движения за гражданские права. Покидая дом господина Бакли, я чувствовал, что покидаю дом святого.

Дом господина Бакли — один из наиболее красивых домов, в которых живут чернокожие в районе Симпсон: обложенный кирпичом снаружи и деревянными панелями внутри. В нем было четыре или пять просторных комнат. Господину Бакли исполнилось девяносто лет, и он, похоже, не обращал особого внимания на то, что его окружало.

Большую часть времени старик проводил в кресле напротив камина. Так же когда-то он любил сидеть в небольшом деревенском домике. Вот таким я его и увидел — господин ракли раскачивался в кресле, почесывал покрытый седыми волосами затылок, смеялся и вспоминал… Глаза его были влажные, а кожа — жесткая, закаленная жгучим солнцем Миссисипи на протяжении десятилетий.

В одной из наших бесед Бакли поделился со мной своими детскими воспоминаниями. Проговорив три с половиной часа перед диктофоном, он остановился, попросил воды, прополоскал рот и объявил: «Итак, мы добрались до 1901 года».

Между отменой рабства и рождением Бакли — целое поколение. Он рос в нелегкие годы реконструкции, жил в жуткие времена разгула ку-клукс-клана, видел горящие кресты, слышал угрозы и рассказы об избиениях и поджогах. И после 75-ти лет жизни под запретом — нельзя было посещать рестораны для белых, гостиницы для белых, туалеты для белых и кабины для голосования для белых — господин Бакли в середине 60-х присоединился к движению за гражданские права. Веря, что может быть полезен Богу, он стал помогать пастору Джону Перкинсу в передвижном центре по регистрации избирателей. В районе, где проживало около пяти тысяч взрослых чернокожих, были зарегистрированы только пятьдесят.

Федеральные служащие организовали пункты регистрации у черного входа в почтовое отделение, а господин Бакли помог организовать явку — на место регистрации прибыл караван автобусов. Каждый, вносивший свое имя в список голосующих, боялся. Иногда появлялись группы агрессивно настроенных белых, выкрикивающих оскорбления и угрозы. Некоторые из тех, кто зарегистрировался, потом потеряли работу. Но они все-таки приходили. Сильные чернокожие мужчины, сгорбленные от ношения тяжелых мешков, отважно выстроились в очередь через центр Менденхолла, чтобы получить право голоса. В итоге регистрацию прошли 2300 человек. Господин Бакли ходил с Богом в течение всех тех лет, когда он был одним из лидеров чернокожего населения в районе Менденхолл, и трудности, перенесенные им, сделали его более глубокой, сильной личностью. Он рассказывал о своей жизни, а я понимал, что бедные и угнетенные в действительности могут быть блаженны, как говорил Иисус. Все, что у него было в то время, когда дни были мрачны, а ночи — полны страха, — это вера в Бога. И, в конечном итоге, было видно, что Бог живет в этом человеке, и Ему, Богу, просторно в этой душе.

Вера господина Бакли прошла наиболее сложное испытание однажды ночью, вскоре после того, как они с женой переселились в свой новый дом. Наконец-то, когда им обоим было за восемьдесят, они смогли купить хороший дом — чистый и пахнущий свежей краской. В два часа ночи господин Бакли вдруг проснулся оттого, что почувствовал запах дыма. Он вскочил с кровати вовремя — горел коридор, и пламя уже подбиралось к спальне. Они с женой успели выбежать из дома, но потеряли все свое имущество. Подожгли дом соседи.

Господин Бакли говорил мне: «Да, наверное, мы многое пережили. У меня было трое детей — я потерял двоих, потерял свою первую жену, и мы чуть было не погибли той ночью. Но Господь говорил, что не даст нам испытания сверх сил. Если наши силы иссякают — Он будет рядом, давая нам силу, о существовании которой мы и не подозревали».

Господин Бакли умер в 1986 году, в возрасте 97-ми лет. В течение последних лет своей жизни он участвовал в организации новой церкви в Менденхолле. Он говорил: «Я хочу, чтобы в этой церкви было место каждому, независимо от цвета кожи. Хочу, чтобы в этой церкви люди могли молиться и ожидать ответа на молитвы, чтобы люди любили друг друга». Своим личным жизненным примером господин Бакли показал, какую он хотел организовать церковь.

 

ПОЛНЫЙ ПЕРЕВОРОТ

«То, что меня не разрушает, делает меня сильнее», — говорил Мартин Лютер Кинг. Морщинистое, спокойное лицо господина Бакли, похоже, доказывало это. Как крепкий старый дуб, переживший бури, вихри и лесные пожары, господин Бакли обладал такой внутренней силой, которую большинство из нас, огражденных от бед американцев, никогда не испытают. Если во времена трудностей человеку не на кого опереться, кроме Бога, в нем вырабатываются уникальные качества.

Пообщавшись несколько часов с господином Бакли, я стал глубже понимать непонятные, парадоксальные слова Иисуса о блаженствах. Его слова: «Блаженны нищие… плачущие… кроткие… гонимые» всегда казались мне некоей подачкой неудачникам. «Ну уж раз ты небогат и у тебя плохое здоровье, раз умываешься слезами, я брошу тебе пару обнадеживающих фраз и пообещаю награду в будущем.

Может, тебе полегчает». Но некоторые из этих обетовании сказаны в настоящем времени — «таковых ЕСТЬ Царство» — и мои встречи с чернокожими христианами в Миссисипи открыли мне глаза на то, как бедные и угнетенные могут быть блаженными, благословенными. В жизни господина Бакли проявились качества, которые встретишь нечасто. Он обладал возросшей, крепкой и испытанной верой. Апостол Павел писал: «…сила Моя (Божья) совершается в немощи». Эта фраза

многими понимается превратно. Те, кто обвиняет Бога в том, что Он допустил в мир страдания, вообще смеются над этими словами. Но в таких людях, как Павел или Бакли, эта фраза высвечивает истину. Даже о Христе сказано: «Он… страданиями навык послушанию» (Евреям 5:8).

Мы, которые стоим рядом и наблюдаем за страдающими людьми, часто ожидаем увидеть в них гнев и обиду. Мы думаем, что их реакцией на несправедливости жизни будет озлобление на Бога. Удивительно, но они часто находят в Нем покой, и нам становится стыдно за себя. Не случайно наиболее воодушевляющие примеры веры мы находим в жизни людей, которых мир считает неудачниками.

Клайв Льюис, хоть и нерешительно, все же делает заключение: «Я не убежден, что страдание само по себе… вызывает такие недобрые чувства [гнев и циничность]. не замечал, чтобы в окопах на передовой было больше Ненависти, самолюбия, неподчинения или обмана, чем в любом другом месте. Иногда я наблюдал в великих страдальцах величие и красоту духа. По моим наблюдениям, в большинстве случаев люди с годами становятся лучше, не хуже, а болезни в конце жизни производят драгоценные плоды твердости и смирения в тех, кто уже не подавал никаких надежд… Если мир — это действительно «кузница духа», то, похоже, поставленные задачи выполняются».

Какая составная страдания делает возможным это полное изменение, когда боль начинает не разрушать, а укреплять? Иисус ясно говорил, что Бог более расположен к бедным и угнетенным в этом мире. Это учение, которое иногда называют «теологией переворота», находит выражение в Нагорной проповеди и в других высказываниях Иисуса: «…первые будут последними» (Матфея 19:30, Марка 10:31, Луки 13:30); «…унижающий себя возвысится» (Луки 14:11, 18:14); «…кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий» (Луки 22:26).

Притчи о добром самарянине, о богаче и Лазаре также указывают на полное изменение в устройстве этого мира. Но почему? Почему Бог выделяет бедных и угнетенных? Почему уделяет им больше внимания, чем другим? Чем слабые заслуживают Божьего внимания? Недавно мне попался на глаза перечень «преимуществ» бедного человека, составленный католической монахиней Моникой Хэлвиг. Я взял за основу ее перечень, немного расширил его и включил туда всех страдальцев.

1. Страдание, делающее нас равными как ничто другое, приводит к осознанию необходимости искупления.

2.       Страдающие люди не просто понимают, что они за висят от Бога и здоровых людей, но также учатся полагаться друг на друга.

3.       Страдальцы опираются не на вещи, которыми они часто не в состоянии пользоваться, но на людей.

4.       У страдающего человека исчезает чувство его чрезмерной значимости и нужды в уединении. Страдание смиряет гордецов.

5.      Те, кто страдает, больше думают о сотрудничестве и меньше — о конкуренции.

6.      Страдание помогает нам установить верные границы между необходимостью и излишеством.

7.      Страдание учит терпению. Часто терпение рождается из признанной зависимости.

8.      Страдание учит различать реальные опасения от надуманных.

9.   Евангелие  воспринимается  страдающими людьми как добрая весть, не как угроза или упрек. Евангелие предлагает им надежду и утешение.

10.  Страдающие люди откликаются на зов Евангелия, оставляя все, потому что они готовы ко всему, им почти нечего терять.

Читая этот перечень, я начинал понимать, почему очень многие святые в христианстве перенесли множество страданий. Зависимость, смирение, простота, взаимопомощь, преданность — это великие духовные ценности, которые часто ускользают от людей, окруженных комфортом.

Мое понимание блаженств, о которых Иисус говорил в Нагорной проповеди, значительным образом изменилось. Теперь я понимаю, что это не подачка, брошенная Иисусом несчастным. Это не лозунги, обращенные к неудачникам, но проникновенный взгляд в тайну сущности человеческого бытия. Бедные, голодные, скорбящие, страдающие люди действительно блаженны. Не потому, конечно, что они находятся в таком положении, — Иисус Уделял много времени тому, что изменял положение таковых. Нет, они благословенны потому, что, страдая, обладают преимуществами, которыми не обладают самодостаточные люди.

Самодостаточность, впервые продемонстрированная в Эдемском саду, — это один из самых страшных грехов, потому что он, как магнит, уводит нас от Бога. Преимущество страдальцев и бедняков в том, что их недостатки напоминают о себе каждый день. Они должны обращаться к кому-то за поддержкой, и иногда они обращаются к Богу. Богатые, успешные и красивые люди могут прожить всю жизнь, опираясь на собственные ресурсы. Но для тех, у кого ресурсов недостаточно, есть шанс воззвать к Богу во время нужды.

Выходит, что страдающие люди, сами того не желая, оказываются более подготовленными к принятию Божьей благодати. Они в нужде, они зависимы и не удовлетворены жизнью, — поэтому им легче принять Божий подарок любви.

Бедность и страдание могут стать инструментами, посредством которых мы поймем, что зависимы от Бога. Если мы не поймем этого, то никогда не испытаем действия благодати. Апостол Павел писал об этом принципе коринфянам, приводя пример из своей жизни. Он боролся с «жалом в плоти», какой-то болезнью; неизвестно, что это была за болезнь, но предположения выдвигаются разные: эпилепсия, глазная болезнь, хроническая депрессия, малярия, искушения на сексуальной почве. Я рад, что Павел не уточнил, что являлось этим «жалом», потому что процесс, о котором он пишет в 12-й главе 2-го Послания коринфянам, необходимо понять и применять нам всем, независимо от того, какое «жало» мучит нас.

Поначалу Павел не видел пользы в своем «жале в плоти». Он не мог принимать его «с великой радостью», напротив, противился мучающей его болезни. Она мешала ему совершать служение и заставляла ставить под вопрос действия Бога. Трижды он умолял Бога послать ему исцеление. Трижды ему было отказано. Наконец, он усвоил то, чему учил его Бог посредством болезни: «…довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи».

Физическая слабость, выходит, являлась полезной для самого Павла. Такие грехи, как духовная гордость, чувство превосходства над другими и эгоизм, представляли намного большую опасность, и этот надоедливый физический недостаток заставлял его полагаться не на себя, а на Бога, черпать у Него силы. Когда Павел, наконец, понял это, его отношение к болезни изменилось — он уже не отвергал ее, но принимал с определенной целью: апостол не просил избавить его от жала, но молился, чтобы боль принесла добрые результаты в его жизни.

Как только Павел усвоил этот урок, он — такой уж у него был характер — стал кричать об этом на весь мир, «хвалясь» своими немощами. В своем письме коринфянам, людям, привыкшим уважать силу и придававшим особое значение физическим данным человека, он пишет о том, что Бог зачастую избирает низких и презренных людей, чтобы постыдить мудрых; избирает слабых, чтобы постыдить сильных. Павел понял суть блаженств: бедность, болезнь, горе и слабость могут стать орудием благодати, если мы обратимся к Богу в духе смирения, полагаясь на Него. «Я силен, когда немощен», — заключает Павел. Чем слабее мы себя чувствуем, тем более можем опираться на Него.

 

12

ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ СЛУЧАИ

«Я… даже в иной нас благословлял судьбу за то,

что она послала мне это уединение [в остроге],

без которого не состоялись бы ни этот суд над

собой, ни этот строгий пересмотр прежней

жизни. И какими надеждами забилось тогда мое

сердце! Я думал, я решил, я клялся себе, что уже

не будет в моей будущей жизни ни тех ошибок,

ни тех падений, которые были прежде».

— Ф. М. Достоевский

«Записки из мертвого дома»

 

За последние годы я прочел множество свидетельств людей, выживших в концлагерях. Чем-то они меня привлекают, по-видимому, тем, что представляют вопросы Жизни в наиболее экстремальных ситуациях. В лагерях стирались все личностные характеристики. Заключенных одинаково одевали и стригли. К ним обращались не по имени, а по номеру. Они ели одинаковую пищу и жили по одному и тому же режиму. Не было разделения на классы. Колючая проволока заключала человечность в наиболее элементарную, атавистическую форму.

В руках администраторов-специалистов — или садистов — концентрационные лагеря становятся лабораторией страдания. Как говорит Терренц Дес Прес, задача концлагерей — низвести заключенных до бездумных творений, поведение которых можно с абсолютной уверенностью предвидеть и контролировать. Лагеря на сегодняшний день — наиболее близкое подобие коробки Скиннера. Это было закрытое и полностью контролируемое общество, целый мир в определенном смысле.

Страдание и смерть — негативные, а пища и жизнь — позитивные сигналы, и все эти силы двадцать четыре часа в сутки оказывали влияние на человека на уровне его самых насущных потребностей. Но рассказы Беттлгейма, Франкля, Визеля, Леви, Визенталя, Солженицына, Щаранского и других доказывают, что великий эксперимент бихевиоризма потерпел крах. Люди, которых, казалось, лишили чувства собственного достоинства, в действительности не потеряли человечности и только отточили свое моральное сознание. Лишь один пример: голос «реабилитированного» Солженицына звучал настолько мощно, что он был изгнан из своей страны, успев, однако, практически единолично разрушить мифы сталинизма.

Если вы придете на встречу евреев, переживших Холокост, то не встретите там побежденных бесполезных людей, похожих на зомби. Нет, там будут политики, врачи, юристы — люди, представляющие общество в целом. Их детство прошло в мире, управляемом самим Злом, но теперь эти мужчины и женщины — воплощение смелости и сострадания.

Общий опыт этих людей доказывает, что даже из самых страшных, нечеловеческих страданий человек способен извлекать что-то доброе. Вот какое заключение о жизни в лагерях делает Бруно Беттлгейм: «Наше пребывание там не убедило нас ни в бессмысленности жизни, ни в том, что мир — это бордель или что нужно жить, повинуясь низменным похотям плоти и не обращая внимания на движение культуры. Напротив, мы поняли, что наш мир, каким бы он ни был убогим, так же отличается от концлагеря, как отличается лень от ночи, спасение от ада, как разнится жизнь от смерти. Мы поняли, что в жизни есть смысл, — пусть его и очень сложно найти, но этот смысл намного глубже, чем мы могли его себе представить до того, как стали пленниками».

Джордж Мангакис, над которым издевались члены военной хунты в Греции и которого приговорили к восемнадцати годам заключения, в конечном итоге жалел не себя, а своих мучителей. «Мне выпала судьба быть жертвой. Я видел лицо своего мучителя — оно было страшнее, чем мое мертвенно-бледное, кровоточащее лицо. Его лицо было перекошено какой-то нечеловеческой силой… В этой ситуации счастливым был я. Унижали меня — не я унижал других. Просто в моих ноющих от боли костях все-таки оставалась человечность, а ведь те, которые унижают тебя, сначала унижают понятие человечности в себе. Что из того, что они, одетые в униформу, с напыщенным видом расхаживают, радуясь тому, что с помощью боли, недостатка сна, голода и безнадежности могут контролировать других? Они торжествуют от сознания обилия власти, которая у них в руках, но это безумное торжество — ни что иное, как деградация человечности. Конечная деградация. Они дорого заплатили за мои мучения. В худшем положении был не я. Я был просто человеком, стонущим от жгучей боли. Я предпочитаю это. В настоящее время у меня отобрана радость видеть детей, идущих в школу или играющих в парке. Они же должны смотреть своим детям в глаза».

Доктор Виктор Франкль — еврейский психолог, бывший в концлагере, — посредством пережитого там пришел к выводу, что смысл жизни существует и люди обладают внутренней свободой, которую не может отобрать концлагерь. Его выводы выражают чувства многих заключенных: «Жизнь в лагере показывает, что человек сам решает, как поступать. Существует множество примеров, часто героических, доказывающих, что апатию можно победить, что можно подавить в себе гнев. Человек СПОСОБЕН сохранить духовную свободу, независимость в мышлении даже в условиях тяжелейшего психического и физического стресса… У человека можно забрать все, кроме одного, кроме одной последней свободы — самому решать, каким будет его отношение к данным обстоятельствам, по какому пути он пойдет…

В конечном итоге становится ясным, что состояние заключенного — это результат его внутреннего решения, а не только внешних обстоятельств в лагере. Поэтому даже в таких обстоятельствах каждый может решать, каким он станет — и в душе, и в духе».

 

ОСНОВНОЙ ВОПРОС

Если, говоря о концлагерях и гитлеровском геноциде против евреев, можно найти ответы на фундаментальные вопросы о человечестве, то вопросы о Боге остаются неотвеченными. Вопрос этой книги: «Где Бог, когда я страдаю?» выражает чувства миллионов евреев времен Холокоста. Как мог Он отсиживаться и молчать, смотря на уничтожение шести миллионов человек Своего избранного народа? Как мог позволить, чтобы зло правило настолько могущественно и открыто?

В начале 70-х социолог по имени Рив Роберт Бреннер сделал опрос тысячи бывших евреев — узников фашистских лагерей, уделяя особое внимание их вере. Как пережитое во время Холокоста повлияло на их взаимоотношения с Богом? Удивительно, но около половины респондентов заявили, что Холокост никак не повлиял на их веру в Бога. Ответы остальных, однако, представили иную картину. Одиннадцать процентов из общего числа опрошенных заявили, что в результате пережитого они отвергли веру в Бога. Они не возвратились к вере и после войны. Анализируя их подробные ответы, Бреннер пришел к выводу, что атеизм этих людей является скорее эмоциональной реакцией, выражением глубокой боли и горькой обиды на оставившего их Бога, чем теологическим выводом.

Но Бреннер также обнаружил, что около 5% от общего числа респондентов, наоборот, стали верующими во время Холокоста. Переживая такие ужасы, они просто не знали, к кому еще можно обратиться, кроме Бога. В течение двухмесячного периода я прочел две книги, которые представляют собой искренние, но диаметрально противоположные действия веры в условиях Холокоста. Авторы этих бестселлеров — Илия Визель и Корри-тен-Бум, и их книги — наиболее читаемые работы в отделе литературы о Холокосте. Книга Визеля «Ночь» произвела на меня огромное впечатление. Стиль письма у него строгий, каждое предложение рисует в воображении читателя картину того мира, в котором прошли подростковые годы писателя. Всех, живших в его селе евреев, сначала согнали в одно место, затем отобрали все имущество и погрузили в вагоны для скота. Треть из них погибла еще по дороге в лагеря смерти.

В первый вечер, когда поезд подъехал к Биркенбау, Илия увидел клубы густого черного дыма, выходящего из огромной печи, и впервые в жизни ощутил запах горящей человеческой плоти: «Никогда не забуду ту проклятую ночь, тот дым, лица детей, чьи тела на моих глазах превращались в клубы дыма под молчаливым голубым небом. Мне не забыть ту ночную тишину, которая забрала у меня  (на всю вечность!) желание жить; те мгновения, которые убили моего Бога и мою душу, в прах развеяв мои мечты. Никогда не смогу забыть этого, даже если мне придется жить так долго, как живет Сам Бог. Никогда».

На глазах у Визеля в печь были отправлены мать, младшая сестра, и, в конечном итоге, вся его семья. Он видел, как поднимали на штык младенцев, вешали детей, а заключенные убивали друг друга за кусок хлеба. Сам Илия избежал смерти только благодаря ошибке администратора. В его книгах звучат разные вариации этой бесчеловечной, безнадежной трагедии.

В предисловии к «Ночи» лауреат Нобелевской премии Франсуа Мауриак описывает свою встречу с Визелем, после того, как он впервые услышал его историю. «Тогда я понял, что сразу привлекло меня в этом молодом израильтянине: этот образ Лазаря, воскресшего из мертвых, но все еще плененного тем зловещим окружением, в котором он томился, шатаясь между истлевшими трупами. Для него вопль Ницше становился почти физической реальностью: «Бог мертв…» Бог любви, нежности, утешения, Бог Авраама, Исаака и Иакова исчез навечно, исчез в глазах этого ребенка, в дыме Холокоста, творимого Расизмом, самым ненасытным из всех идолов. И сколько набожных евреев прочувствовали эту смерть!.. А думали ли вы когда-нибудь о трагедии — возможно менее явной, менее шокирующей, чем другие, но более страшной для тех, кто обладает верой — смерти Бога в душе ребенка, который встречается с абсолютным злом?»

 

ГЛУБОКИЙ РОВ

Иногда я чувствую щемящее желание остаться с Визелем, остаться подавленным человеческой трагедией. Пройдя через такое зверство, кто может начать жить заново? Могут ли для такого человека слова «надежда», «счастье» и «радость» снова наполниться смыслом? Можно ли говорить здесь о страдании, которое помогает нам формировать характер?

Прочитав «Ночь» и несколько других книг Илии Визеля, я принялся за книгу «Прибежище» Корритен Бум. Описываемая ею обстановка была уже хорошо знакома мне. Корри не была еврейкой, но была арестована в Голландии за укрытие евреев и отправлена в лагерь смерти в Германию. Ей также знакома боль от ударов кнута, она тоже видела, как сжигали заключенных и то, как на ее глазах умерла сестра. Она также видела, что в мире, где царило зло, не могла устоять добродетель. В

написанных Корри книгах задаются те же вопросы, что и в книгах Визеля, и иногда сквозит озлобление на Бога.

Но в «Прибежище» есть и другой элемент — там есть надежда и победа. Ее история соткана из нитей маленьких чудес: группы по изучению Библии, пения гимнов и множества жертвенных поступков. Проходя через все испытания, две сестры доверялись Богу, который охранял их Своей любовью. Как говорила сама Корри: «Как ни глубок ров, Бог — глубже».

Должен признаться, что, хотя я полностью разделяю мировоззрение Корри и верю в того же Бога любви, книги Визеля казались мне более глубокими. Нечто мрачное и высокопарное тянуло меня от надежды к безысходности. Сам Визель говорил о своем сомнении как об акте освобождения: «Я был обвинителем, а Бог — обвиняемым. Мои глаза были открыты, но я был один — это ужасающее одиночество в мире без Бога и без человека. Без любви и милости. Я был просто пеплом, но чувствовал себя сильнее, чем Всемогущий, к которому так долго была привязана моя жизнь». Какой-то голос внутри подталкивал меня к тому, чтобы стать рядом с Илией Визелем и тоже быть обвинителем, скинувшим оковы веры.

Одно удерживало меня от того, чтобы стать обвинителем. Основание моей веры, как ни иронично это звучит, прекрасно выражено тем же Визелем, когда он описывает, как в пятнадцатилетнем возрасте был арестован в лагере Буна. В лагере обнаружили склад с оружием, принадлежавший одному голландцу, которого тут же отправили в Освенцим. Но остался помогавший ему паренек, которого охранники стали пытать. У паренька было красивое личико, которого еще не коснулись жестокие реалии лагеря, — лицо «маленького грустного ангела», как пишет Визель.

Мальчик не открыл никаких секретов эсэсовцам и был приговорен к смертной казни вместе с двумя другими заключенными, у которых нашли оружие.«Однажды, возвратившись с работы, мы увидели три виселицы на плацу, как три стервятника. Перекличка, эсэсовцы с автоматами — традиционная церемония. Три жертвы в цепях, и один из них — ангел с грустными глазами.

Эсэсовцы, казалось, были в этот день более озабочены, чем обычно. Повесить мальчика на глазах у тысяч заключенных было нелегким делом. Глава лагеря зачитал приговор. Все смотрели на ребенка. Он был бледен и почти спокоен, только кусал губы. Тень от виселицы падала прямо на него. На этот раз лагерный палач отказался от своей роли и вместо него вышли эсэсовцы. Три жертвы встали на стулья. Одновременно три шеи оказались в петлях. «Да здравствует свобода!» — прокричали двое взрослых. Но ребенок молчал.

«Где же Бог? Где Он?» — спросил кто-то, стоящий позади меня. По сигналу начальника лагеря из-под приговоренных выбили табуретки. Полная тишина. Солнце пряталось за горизонт.

«Снять шапки!» — скомандовал хриплым голосом начальник лагеря. Мы плакали. «Надеть шапки!»

Затем начался марш мимо виселиц. Взрослые были уже мертвы: их языки висели, распухшие, посиневшие. Но третья веревка все еще вздрагивала: жизнь еще не покинула легкое тело парнишки…

Более получаса он висел так, находясь между жизнью и смертью, умирая в медленной агонии у нас на глазах. И мы должны были смотреть ему в лицо. Когда я проходил мимо него, он был все еще жив — язык не посинел, глаза не закатились.

Тот же мужчина, шагавший сзади, спросил: «Где же Бог сейчас?» И я услышал, как голос во мне ответил: «Где Он? Вот Он — Он висит на этих же виселицах…»

В тот вечер вкус супа напоминал мне о трупах». В том концлагере Визель утерял веру в Бога. Для него Бог действительно умер на виселице, и воскресить Его было невозможно. Но картина, которую рисует перед нами Визель, содержит в себе ответ. Где был Бог? Голос внутри Илии Визеля говорил правду: Бог действительно, можно сказать, висел рядом с мальчишкой. Бог не освободил от страдания даже Себя Самого. Он также висел на древе Голгофы, и это единственное, что заставляет меня верить в Бога любви. Бог, окруженный небесами, не игнорирует звуки страданий, идущие со стонущей планеты. Он присоединился к нам, решив жить среди Своего угнетенного народа — народа Илии Визеля — в бедности и великих преследованиях. Он также был невинной жертвой жестоких, бесчеловечных издевательств. В момент черного отчаяния Божий Сын кричал, как кричали верующие в лагерях: «Боже! Для чего Ты Меня оставил?»

Иисус, Божий Сын, живший на земле, воплотил в Себе все, что я пытаюсь сказать о боли. Как и Иов, — страдалец, который жил до Него, — Иисус не получил ответа с неба на вопрос о причине. «Для чего?..» — кричал Он со креста, но не услышал от Бога ничего. Тем не менее, Он остался верным, потому что видел то доброе, что принесет Его страдание: искупление человечества.

Авторы Евангелий утверждают, что страдания Иисуса не были показателем Его слабости: Он мог бы призвать легион ангелов. Почему-то Он должен был претерпеть страдания, чтобы искупить падшее творение. Бог взял на Себя Великую Боль смерти Своего Сына и воспользовался ею, чтобы впитать в Себя все страдания земли. Страдание явилось ценой, которую Бог заплатил за прощение.

Человеческое страдание остается пустым и бессмысленным, если мы не получаем от Бога уверенности в том, что Бог сочувствует нам и может как-то исцелить нашу боль. В Иисусе мы можем иметь эту уверенность.

Итак, христианство включает в себя весь спектр озлобления, безысходности и тьмы, которые настолько тонко передаются в такой книге, как «Ночь». В нем мы находим полное понимание и соучастие Бога в страданиях мира. Но христианство идет на шаг дальше. Этот шаг — Воскресение, победа над «последним врагом» — смертью. Кажущаяся трагедия — распятие Иисуса — в конечном итоге сделала возможным исцеление мира.

Хотел ли Бог, чтобы на земле был Холокост? Задайте вопрос по-другому: хотел ли Бог смерти собственного Сына? Зная Его характер, мы можем с уверенностью сказать: Он не мог желать такого. Но произошло и то, и другое; и вместо «почему», на которое ответа нет, мы вынуждены спрашивать: «С какой целью?»

В момент боли бывает трудно представить, что из страдания может родиться что-то доброе. (Наверное, Христу в Гефсимании также трудно было это осознать.) Мы не можем заранее знать, как страдание может быть преобразовано в причину для радости. Но нам нужно в это верить. Суть веры состоит в том, чтобы мы заранее верили в то, что обретет смысл для нас в будущем.

 

СВЯЩЕННИК ДАХАУ

Вскоре после того, как я прочел книги Илии Визеля и Корритен Бум, мне довелось посетить один из бывших нацистских концлагерей. В лагере Дахау, недалеко от Мюнхена, я познакомился с человеком, пережившим Холокост и посвятившим свою жизнь провозглашению миру Божьей любви, которая глубже любого человеческого болота безнадежности. Он помог мне понять, как Корритен Бум могла сохранять надежду в таких условиях.

Этого человека зовут Христиан Ригер. Он провел в застенках Дахау четыре года за то, что принадлежал к Церкви исповедания во главе с Мартином Нимеллером и Дитрихом Бонхофферром, церкви, являющейся филиалом немецкой государственной церкви и выступавшей против Гитлера. Ригера, которого выдал властям органист церкви, арестовали и отправили за сотни километров от дома, в Дахау.

После освобождения Ригер и другие члены Международного комитета Дахау работали не покладая рук, чтобы восстановить концлагерь в качестве монумента, в качестве зримого урока для человечества. Их лозунг: «Не повтори». Тем не менее, лагерь найти нелегко, потому что местные жители не склонны привлекать к нему внимание. В тот день, когда я приехал в Дахау, было мрачно и холодно. Утренний туман навис низко над землей, и когда я шел, на лице и руках собирались капли росы. Судя по сохранившимся и торчащим из земли бетонным фундаментам, здесь когда-то располагалось тридцать бараков. Один из них восстановлен, и плакаты говорили о том, что иногда в такой барак, рассчитанный на 200 заключенных, помещали 1600 человек. Крематории сохранились в первоначальном виде, союзные войска оставили их нетронутыми.

Туман, всеобъемлющая серость и призраки стоящих здесь некогда зданий нагнетали жуткие и скорбные чувства. Возле одного из фундаментов подпрыгивал чей-то неугомонный ребенок; у забора из колючей проволоки расцвели лилии. Я нашел Христиана Ригера в протестантской часовне, расположенной рядом с католическим монастырем и еврейским мемориалом. Он обычно прохаживается по территории лагеря, встречается с туристами, с которыми беседует на немецком,  английском или французском. Отвечая на вопросы, Христиан свободно предается воспоминаниям о днях своего заключения в этом лагере. В последнюю зиму в связи с недостатком угля крематории наконец-то были закрыты. Заключенные не должны были больше вдыхать запах сгорающей плоти своих товарищей. Но многие умирали от невыносимых условий жизни, и их обнаженные тела с написанными на них синей краской номерами, складывали, как бревна, на снегу. Если попросить, Ригер готов рассказать подобные ужасные истории. Но он никогда не заканчивает на этом, он говорит о своей вере и о том, что даже в Дахау его нашел Бог любви.

«Ницше говорил, что человек способен переносить пытки, если у него есть ответ на «почему?» своей жизни, -говорил мне Ригер. — Но здесь, в Дахау, я понял нечто более глубокое и важное. Я узнал, КТО важен в моей жизни. Он наполнял мою жизнь тогда, и Он же наполняет мою жизнь сегодня — и большего мне не нужно». Не всегда так было. Проведя месяц в Дахау, Ригер, как и Илия Визель, потерял всякую надежду на любящего Бога. С точки зрения пленников нацизма, вероятность того, что Бога вообще нет, была очень высокой. Но в июле 1941-го произошло что-то, что заставило его пересмотреть свои сомнения.

Каждому заключенному разрешалось получать одно письмо в месяц, и ровно через месяц после ареста Ригер получил долгожданное известие от жены. Собирая по кусочкам разрезанное цензором письмо, он читал о семье и о том, что жена любит его. В самом конце страницы жена Ригера написала ссылку на место из Библии: Деяния 4:26-29. Ригер, у которого тайно сохранилась Библия, открыл ее и прочел слова, которые являются частью речи Петра и Иоанна, произнесенной ими сразу после освобождения из тюрьмы. «Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его. Ибо поистине собрались в городе сем на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой. И ныне, Господи, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое».

В тот день Ригера должны были допрашивать, что было самой страшной процедурой в лагере. Ему прикажут назвать имена других членов Церкви исповедания, оставшихся на свободе. Если он не выстоит, то другие христиане будут арестованы и, возможно, казнены. Но если он откажется сотрудничать, его наверняка будут бить дубинками и пытать электроударами. Он по собственному опыту знал, что «восстали цари земные на Господа», но кроме этого стих из Библии ничего ему не говорил. Чем мог помочь ему Бог в такой ситуации?

Ригер прибыл в комнату ожидания. Он дрожал. Дверь открылась, и из комнаты, где допрашивали заключенных, вышел священник, которого Ригер не знал. Не смотря ему в глаза и не изменяя выражения лица, священник подошел к Христиану, положил что-то в его карман и вышел. Через несколько секунд эсэсовцы завели Ригера в кабинет следователя. Допрос прошел на удивление легко и без актов насилия. Когда Ригер возвратился в барак, с него катился пот, несмотря на холод. Он сделал несколько глубоких вздохов и прилег на свой покрытый соломой лежак. Вдруг он вспомнил о необычной встрече со священником. Засунув руку в карман, он нащупал там спичечный коробок. «О, подумал он, — какой хороший подарок. Спички — бесценная вещь в концлагере». Но в коробке спичек не оказалось, а только — сложенный листочек бумаги. Ригер раскрыл его, и сердце вдруг забилось сильнее. Там было аккуратно выведено: Деяния 4:26-29. Для Ригера это было чудо, непосредственное слово от Бога. Этот священник никоим образом не мог видеть письмо его жены — они вообще не были знакомы. Неужели Бог действительно устроил это для того, чтобы показать, что Он живой, что Он может укреплять и Ему стоит доверять?

Христиан Ригер стал другим человеком. Это было небольшое чудо, но его было достаточно, чтобы, как якорем, зацепить его веру за непоколебимую скалу. Ее не могли пошатнуть даже те зверства, свидетелем которых он был в течение 4-х лет, проведенных в Дахау.

«Бог не избавил меня от страданий и не облегчил их. Он просто убедил меня в том, что Он жив и знает, что я страдаю. Христиане сплотились в лагере и образовали небольшую церковь, куда входили разные священнослужители. Мы называли нашу группу вынужденно-межконфессиональной. Мы чувствовали себя единым телом, телом Иисуса Христа. Я могу говорить только за себя, — продолжает Ригер. — Другие отвернулись от Бога в Дахау. Кто я, чтобы судить их? Просто я знаю, что Бог был со мной. Для меня этого было достаточно, даже в Дахау».

Пока Христиану Ригеру будет позволять здоровье, он намерен ходить по территории лагеря Дахау, беседуя с туристами своим теплым голосом с акцентом. Он будет рассказывать о том, где был Бог во время затяжной ночи в Дахау.

 

ЧАСТЬ 4

КАК СПРАВЛЯТЬСЯ С БОЛЬЮ?

13

ПРИЗНАКИ ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ

«Я не спрашиваю раненого, как. он себя чувствует. Я сам становлюсь раненым».

— Уолт Уитман

«Моя песнь»

Для того, чтобы понять страдание, я изучал жизнь людей, которые навсегда связаны с ним: Брайан Стернберг, Джони Эрексон Тада, люди, пережившие Холокост. Для большинства из нас периоды страдания, обычно, короче и не настолько жестоки. Но один фактор остается неизменным в любом случае: люди по-разному реагируют на страдание.

Я знаю людей, больных ревматизмом, которые только и говорят, что о своей болезни, другие же рассказывают о своей боли, только если вы станете их об этом расспрашивать. Почему так? Можно ли заранее определить, как человек будет реагировать на страдание? Можно ли подготовиться к страданию так, чтобы понизить его эффект? Сама боль, кажущаяся на первый взгляд рефлексом, действует не как простой причинно-следственный механизм. Нейроны действительно передают сигналы об опасности, но эти сигналы всегда фильтруются и интерпретируются мозгом. Понимание и отношение человека к боли может коренным образом изменить ее. Вы совершенно не так отреагируете на неожиданный удар в лицо, как отреагирует на него профессиональный боксер, которому за пятнадцать раундов избиений платят уйму денег.

Медики сегодня открыто признают, что, по большому счету, отношение человека к страданию определяет эффект, который оно возымеет. Доктор Роберт Адер, профессор психологии и психиатрии Рочестерского медицинского университета признает, что практически в каждой болезни присутствует эмоциональный фактор. Он делает следующее заключение: «Теория о микробах просто не в состоянии объяснить, почему люди заболевают. Если бы она объясняла это, то непонятно, почему все в офисе не заболевают, когда заболевает один из работников. (Конечно, я не знаю, какого размера у вас офис)».

Альберт Швайцер говаривал, что болезни быстро оставляют его потому, что не встречают гостеприимства в его теле. Или, как заметил менее красноречивый наблюдатель: «Иногда важнее знать, что за человек заразился, нежели то, чем он заразился». Подготовка, арсенал, с которым мы встречаем страдание, может иметь решающее значение в наших переживаниях. А понимание боли и страдания поможет нам послужить больным тогда, когда мы сами не страдаем. Эту книгу я начал с рассказа о своей подруге Клаудии Клакстон, которая вдруг обнаружила, что ей придется бороться с раком. Я поинтересовался у Клаудии и ее мужа Джона, почему во время этой кризисной ситуации они сплотились, ведь большинство семейных союзов в результате подобных болезней, напротив, ослабевают. «Я тогда работал в качестве ассистента капеллана в больнице, — рассказывал Джон. — Мне приходилось постоянно общаться с больными и умирающими людьми. Это только в кино супруги, которые всю жизнь ссорились, в случае смертельной опасности забывают о своих различиях и объединяются. В реальной жизни не так. Когда супруги встречаются с трудностями, тогда то, что уже заложено в их браке, просто ярче высвечивается. Поскольку нас с Клаудией соединяла глубокая любовь и мы работали над тем, чтобы наши отношения были открытыми, кризис сблизил нас.

Нас не охватило чувство злобы, мы не обвиняли друг друга в происшедшем. Эта болезнь просто вынесла на поверхность и усилила чувства, которые уже существовали». Согласно рассуждениям Джона, лучший способ подготовки к страданиям — это установление крепких взаимоотношений с людьми в то время, когда мы здоровы. Невозможно наскоро заложить надежный фундамент силы, его нужно строить постоянно.

 

ШКОЛА СТРАДАНИЯ

Сказать что-то существенное по вопросу страдания могут только те люди, которые страдали сами. Нам необходимо интересоваться их мнением и для того, чтобы подготовиться к страданию самим, и для того, чтобы научиться утешать других. Ведь чья-то болезнь, особенно смертельная, влияет на наше собственное здоровье. Мы странно себя ведем: нервничаем, отводим в страхе глаза, бросаем пустые обещания («Звони, если что…»); наши беседы — пустой лепет. А что вообще можно сказать? И нужно ли что-нибудь говорить? Признаюсь, для меня нелегко находиться рядом со страдающими людьми. Не могу представить себе менее эффективного посетителя больных, чем я сам. Я начинаю сворачиваться, как улитка, как только открываю стеклянные двери больницы — от запаха, наверное. Запахи антисептических средств проникают в мозг непосредственно через органы обоняния, вызывая во мне страшные детские воспоминания о том, как мне удаляли гланды. Когда медсестра в коридоре улыбается и кивает мне, перед моим мысленным взором возникает медсестра гигантская, с полиэтиленовым кульком, пытающаяся украсть мое дыхание…После нескольких лет профессиональной шизофрении — когда пишешь и говоришь о страдании и в то же время чувствуешь собственную беспомощность — я решил отбросить неловкость и заставить себя находиться рядом со страдающими людьми постоянно.

Приблизительно в это время один из моих друзей обнаружил, что у него — очень редкая форма рака. В истории медицины, сообщили ему, всего двадцать семь человек с такой болезнью, как у него, проходили курс лечения. Двадцать шесть — умерли. Теперь Джим должен был сражаться с этой страшной болезнью один на один.

Ему было тридцать три года, и всего десять месяцев назад он женился. Свой медовый месяц они провели на Карибских островах, где любили выходить в море на яхте. Больше всего Джима заботила его карьера, горнолыжный спорт и семья. И вдруг перед ним — реальная возможность смерти, и ему нужна была помощь.

По его просьбе я стал вместе с ним посещать группу психологической поддержки в соседней больнице. Вообще, люди посещают такие группы по самым разным причинам. Одни желают улучшить свой имидж, другие — научиться общаться с людьми, третьи — победить пристрастия. Но эта группа, называющаяся «Не упусти сегодня», состояла из умирающих людей. Они использовали эвфемизм «жизнеугрожающие болезни» для обозначения разных видов рака, рассеянного склероза, гепатита, мышечной дистрофии и других подобных болезней. Каждый из участников знал, что в его или ее жизни есть два главных вопроса: вопрос выживания или, в случае неуспеха, — подготовки к смерти. Мне было очень тяжело на первой встрече. Мы собрались в открытой комнате ожидания, расселись на дешевых пластмассовых стульях оранжевого цвета — их наверняка подобрали специально, чтобы поднять настроение. По коридору то и дело проходили санитары со скучным видом, толкая впереди себя носилки. Открывались-закрывались двери лифта. Я пытался игнорировать объявления по громкоговорителю, по которому время от времени вызывали докторов.

Большинство присутствующих были моложе сорока. Обычно люди такого возраста мало думают о смерти, но собравшиеся, напротив, хотели говорить о неожиданном ее вторжении в их жизнь. Собрание началось со своеобразной переклички — каждый коротко сказал о себе. Некоторые из членов группы умерли в течение месяца, прошедшего с момента их последней встречи, и социальный работник рассказал о последних днях их жизни и о похоронах. Джим шепотом сообщил мне, что это один из депрессивных аспектов этих встреч: некоторые члены группы исчезали.

Я ожидал, что атмосфера на собрании будет мрачной, но ошибся. Слез, конечно, лилось немало, но эти люди свободно разговаривали о болезнях и смерти. Здесь, в этой группе, они могли свободно говорить о болезни и ожидать, что их будут слушать. Они рассказывали о том, что большинство их друзей общались с ними странным образом, избегая разговоров о том, что для них сейчас было важнее всего — об их болезни. А в этой группе они могли открыться друг перед другом. Нэнси показывала всем свой новый парик, купленный для того, чтобы скрыть ее облысевшую голову — побочный эффект химиотерапии. Она, смеясь, говорила, что всегда хотела иметь прямые волосы, и вот теперь наконец-то опухоль в мозгу предоставила ей такой шанс. Стив, молодой чернокожий мужчина, признался, что мысли о будущем приводят его в ужас. Будучи подростком, он победил болезнь Ходжкина, а теперь, десять лет спустя, симптомы вдруг возвратились. Он не знал, как сказать об этом своей невесте.

Лорейн, у которой возникли опухоли на спинном мозге, лежала на матраце и мало говорила. Она пришла сюда не говорить, а просто поплакать, объяснила Лорейн. Наибольшее впечатление на меня произвела одна пожилая седая женщина — широкое костистое лицо выдавало в ней иммигрантку из Восточной Европы. Говоря с сильным акцентом и используя простые повествовательные предложения, она выражала свое одиночество. Ее спросили, есть ли у нее родственники. Она объяснила, что сын, военный летчик, пытается взять отпуск и прилететь из Германии. А муж? Она сглотнула с трудом несколько раз, а потом сказала: «Он пришел ко мне только однажды. Меня уже положили в больницу. Он принес мне мой халат и другие вещи. Доктор остановил его в коридоре и рассказал о моей болезни, лейкемии. — Ее голос срывался, и она смахнула слезы прежде, чем продолжить. — В тот вечер он пошел домой, собрал свои вещи и уехал. Больше я его не видела».

«Сколько лет вы были женаты?» — спросил я после паузы. Ее ответ ошеломил всех: «Тридцать семь лет». (Позже я узнал, что, согласно данным исследователей, около семидесяти процентов браков распадаются, если один из супругов смертельно заболевает. В этой группе из тридцати человек ни один брак не выдержал испытания более двух лет. распалась и семья моего друга Джима.) Я приходил на встречи этой группы в течение года. Жизнь каждого участника была насыщена необычной силой, которую приносит только смерть. Не могу сказать, что мне нравилось бывать на этих встречах; «нравилось» — это неподходящее слово. Но они стали для меня одним из наиболее значимых событий каждого месяца. В отличие от других встреч, где люди стараются поразить друг друга, выражая свой статус, власть или остроумие, здесь никто не пытался произвести впечатление. Одежда, мода, мебель, карьера, новые машины — какое значение имеет все это для людей, готовящихся к смерти? Встречи группы «Не упусти сегодня», казалось, подтверждали теорию о ценности страдания. Эти люди намного больше, чем другие, обращали внимание на основное в жизни. Они не могли забыть о смерти, потому что, говоря словами Августина, их «оглушал звон цепей смертности». Как мне иногда хотелось привести на эти встречи некоторых своих поверхностных друзей-гедонистов!

Находясь в среде этих людей, я, собиравшийся писать книгу о страдании, чувствовал, как мало я знаю. В течение года я набирался мудрости, сидя у ног моих учителей в школе страдания. Большинство из того, о чем я буду писать в следующих главах — о подготовке к страданию и помощи другим, я почерпнул во время пребывания в этой группе.

 

ЧТО ПОМОГАЕТ ЛУЧШЕ ВСЕГО?

Как мы можем помочь страдающим? И кто может помочь нам, когда страдаем мы?

Я начну с хорошей новости, которая, возможно, немного вас разочарует. Разочарует потому, что я не могу дать вам волшебной формулы. Нельзя что-то такое особенное СКАЗАТЬ страдающему. Самые светлые умы человечества со всех сторон рассматривали проблему страдания, спрашивали, для чего нужна боль, но мы все так же задаем эти вопросы, не находя ответа.

Как я заметил, даже Бог не стал объяснять причину страдания в Своем ответе Иову. Великий царь Давид, праведный Иов и даже Сам Сын Божий реагировали на страдание так же, как и мы. Они чувствовали отвращение к боли, думали, что боль ужасна, делали все, что могли, чтобы облегчить страдания и, в конце концов, обессиленные, кричали о помощи к Богу. Меня лично очень огорчает тот факт, что мы не можем найти общий ответ для страдающих людей.

Но если посмотреть на дело с другой стороны, то отсутствие ответа — это замечательно. Когда я задавал людям вопрос, кто помог им в страдании, ни один из них не назвал профессора богословия Йельского университета или известного философа. Царство страдания — это демократия, и каждый из нас стоит в нем, либо рядом с ним, не имея ничего, кроме нашей человечности. Каждый из нас может помочь другому, и это — хорошо.

Никто не может упаковать или разлить по пузырькам «подходящий ответ страданию». Слова, обращенные ко всем, скорее всего окажутся ненужными для отдельно взятой личности. Если вы обратитесь к самим страдающим и спросите, какие слова утешили бы их, вы, вероятно, услышите самые разные ответы. Одни расскажут вам о друге, который развеселил их и помог на время забыть о боли, а других такой подход обидел бы. Одни предпочитают откровенные, прямые беседы, а других они угнетают, затягивают в депрессию.

В общем, для страдающего человека нет магического рецепта. По большому счету, человеку, который страдает, нужна любовь, потому что любовь инстинктивно чувствует, что необходимо человеку на данный момент. Жан Ванье, основатель движения «Л’Арк», говорит об этом так: «Люди раненые, сломленные страданием и болезнью, нуждаются в одном: чтобы кто-то любил их всем сердцем, отдавал себя им и вместе с ними надеялся».

По существу, ответ на вопрос: «Как помочь страдающему?» звучит точно так же, как и ответ на вопрос: «Как любить?» Если меня попросят указать на место из Библии, помогающее нам послужить страдающим, я бы посоветовал перечитать 13-ю главу Послания к коринфянам, где содержится прекрасное описание любви. Именно она нужна страдающему: любовь, а не знание или мудрость. Часто бывает так, что для исцеления Бог использует самых обыкновенных людей.

Тем не менее, сама любовь состоит из определенных и практических шагов. Мы встречаемся со страдающими людьми в каждой школе, в каждой церкви, в каждом общественном учреждении, в каждой больнице. Рано или поздно каждый из нас окажется в их рядах. Прислушиваясь к тому, о чем говорят страдающие люди, я выделил четыре «фронта», на которых сражается каждый страдалец: страх, беспомощность, смысл и надежда. Наша ответная реакция на страдание во многом зависит от результата этих четырех сражений.

 

14

СТРАХ

«Я видел, как величие мое вдруг поблекло,

видел, как вечный Слуга, держа мое пальто,

усмехнулся, и я устрашился».

- Т. С. Элиот

«Песня любви Альфреда Пруфрока»

Страх — самая распространенная ответная реакция человека на страдание. И, безусловно, это самый серьезный «враг исцеления».

Джон Донн хорошо знал, что такое страх. Он писал свои размышления в то время, когда волны бубонной чумы, названной «черной смертью», захлестывали Лондон.

Только  во  время  последней  эпидемии  погибло  более 4 тысяч человек. Тысячи других убегали в провинцию, оставляя пустыми целые районы и города. В течение шести недель Донн находился на грани смерти, думая, что заразился чумой. Методы лечения в то время были не менее жуткими, чем сама болезнь: кровопускания, разного рода припарки, прикладывание к телу змей и голубей для удаления «злого облака болезни».

Заметив признаки страха у своего врача, Донн написал следующее: «Страх проникает в каждое действие, в каждое движение разума. Точно так же, как  простое скопление газа в теле может создать иллюзию болезни — камней или подагры, — так и обычный страх можно принять за потерю рассудка … Тот, кто не боится льва, боится кошку; не боящийся голода боится съесть мясо, которое ему предлагают за столом… Я не знаю, что такое страх; я также не знаю, чего боюсь в настоящее время; я не боюсь приближения смерти, но боюсь ухудшения своего состояния; я просто обману природу, если скажу, что я этого не боюсь».

Возможно, кто-то подумает, что современные достижения медицины утихомирят наши страхи. Но это не так. В современных больницах пациента помещают в отдельную палату, где в голову ему постоянно лезут мысли только о своей болезни. Вокруг него гудят и жужжат подключенные к его телу приборы. В коридоре врачи и медсестры, разбирая сложные графики и цифровые данные, полушепотом обсуждают его прогноз. Больного обследуют, колют, берут кровь, заносят данные в историю болезни — «для его же блага», конечно. Все это, вместе взятое, — прекрасная почва для рассадки страха, который распространяется в стенах больницы подобно губительной инфекции.

 

НАГНЕТАТЕЛЬ БОЛИ

Мы говорим о страхе как об эмоции, но на самом деле это, скорее, рефлекс, моментально включающий определенные психологические действия. Мышцы напрягаются, непроизвольно сжимаются, часто увеличивая этим давление на поврежденные нервы и, следовательно, усиливая боль. Изменяется и кровяное давление, поэтому мы либо бледнеем, либо краснеем. Человек, которого сильно испугали, может даже испытать сосудистую недостаточность и потерять сознание.

Все живые существа обладают чувством страха. Даже амеба укрывается от жары и боли, но люди, похоже, подвержены чувству страха больше других. Спазмы кишечника, например, возникающие у человека при нервном напряжении, не наблюдаются у других биологических видов.

Когда обитающий в разуме человека страх достигает нервных окончаний, он изменяет восприятие человеческим организмом боли. Человек, которого охватывает паника от одного только вида шприцев, чувствует больше боли от укола, чем диабетик, который делает себе инъекции ежедневно. Между ними нет разницы в физиологическом смысле — отличие вносит страх.

Асената Петри, работающая исследователем в Чикагском университете, разработала систему, согласно которой люди подразделяются на три категории в зависимости от их отношения к боли. «Нагнетающие» переносят боль тяжело и склонны к преувеличениям при описании своей боли. «Понижающие» способны переносить более острую боль без заметного перенапряжения. «Умеренные» находятся между этими двумя. Петри нашла, что страх наиболее полно характеризует подход «нагнетающего» к боли.

Во время Второй Мировой войны Генри Бичер из Гарвардской медицинской школы изучал в Италии поведение солдат, раненых в бою. С удивлением он наблюдал, что только треть солдат с серьезными ранениями просили морфий. Многие говорили, что они либо вовсе ничего не чувствуют, либо чувствуют незначительную боль. Работая анестезиологом в больнице, Бичер наблюдал совершенно иную картину: восемьдесят процентов больных с подобными ранами умоляли дать им морфий или другое болеутоляющее средство.

Действие морфия, в основном, заключается в снижении у пациента уровня страха и напряженности. По-видимому, У солдат страх вытеснялся либо гордостью за полученное ранение, либо, в определенных случаях, чувством покоя от осознания того, что они больше не находятся на поле боя. Бичер делает следующее заключение: «По сути, не существует прямой зависимости между тяжестью ранения и болью, которую испытывает человек. Чувство боли во многом определяется другими факторами».

Большинство из нас без труда могут определить, чего мы боимся в связи со страданием. Мы боимся боли и неизвестности. Мы также можем бояться смерти. Не являюсь ли я обузой для кого-то? Что я упускаю в жизни? Есть ли у меня будущее? Есть ли надежда на выздоровление? Эта болезнь — наказание? Люди, страдающие от физической или душевной боли, часто чувствуют на себе давящий груз одиночества. Они чувствуют себя оставленными и Богом, и людьми, потому что должны переносить страдания самостоятельно, и никто до конца их не понимает. Одиночество способствует увеличению страха, страх — увеличению боли, и так далее, вниз по спирали.

Как-то один из участников курса «Не упусти сегодня» принес на одно из собраний книгу с рисунками больных детей. Их угловатые фигуры и простые слова ясно выражали то, чего они боятся. Один ребенок нарисовал огромный уродливый танк, изобилующий оружием, перед которым, держа в руке красный знак «стоп», стоял он — хрупкий мальчуган.

Другой мальчик нарисовал огромную иглу шприца с рыболовным крючком на конце. Восьмилетняя девочка нарисовала себя лежащей на больничной койке и подписала рисунок: «Мне одиноко. Я хочу спать в своей кровати дома. Мне здесь не нравится. Здесь плохо пахнет». Чуть дальше в книге был помешен другой рисунок этой же девочки, на этот раз — в кабинете врача. Стул, стол для обследований, шкаф — все было огромным, а она, маленькая и незащищенная, сидела на краешке стола, произнося слова: «Я боюсь».

 

КАК НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ СТРАХ?

Можно сказать, что вся первая часть этой книги — моя попытка нейтрализовать страх. Понимание того, что такое боль и какую роль она играет, помогает мне побеждать страх. Теперь я вижу боль не как врага, против которого должен сражаться, но как предупредительный сигнал, на который я должен обратить внимание. Меня поражает превосходный дизайн нашей нервной системы. Теперь я

представляю боль уже не как жирное пятно на одежде, которое нужно непременно вывести, но как пример того, как мое тело говорит мне о чем-то чрезвычайно важном.

Боль — это наиболее эффективный способ обратить мое внимание на потребности тела. Итак, я начинаю слушать боль. Если я понимаю ценность страдания, оно становится куда менее страшным. Я также заметил, что наряду с таким пониманием приходит благодарность, а это — одно из самых действенных эмоциональных орудий в борьбе со страхом.

На другом — духовном — уровне, изучая Библию, я понял: сам факт страдания не означает, что Бог против меня. В основном на примере Иисуса я научился видеть, что Бог — на нашей стороне; неудивительно, что Павел называет Его «Отцом милосердия и Богом всякого утешения» (2 Кор. 1:3).

Библия — путеводитель для каждого христианина, и я верю в то, что мудрые слова, сказанные в ней о страданиях, представляют собой «вакцину» против страха. «Совершенная любовь изгоняет страх», — личное познание Бога, обладающего совершенной любовью, может преодолеть страх, как свет побеждает тьму. Нет нужды в отчаянных попытках «тренировать веру», Бог уже полон любящей заботы, и мне не надо производить на Него впечатление своей «духовной акробатикой».

У христианина множество способов предотвратить страх. Подобно тому, как эмоциональное воздействие страха способно производить физиологические изменения, молитва способна оказывать влияние путем перемещения центра внимания от тела к сознанию души и духа. Молитва пробивается сквозь отягощенность чувств и позволяет мне обращаться к Богу. Когда я молюсь, мое тело обретает мир и покой. Мышцы, сдавленные страхом, начинают расслабляться. Напряжение сменяется внутренним покоем.

Конечно же, подобных результатов можно добиться и с помощью медитации, однако молитва Богу имеет свои преимущества. Она позволяет победить одиночество боли посредством сосредоточения внимания не на моем «я» и моих личных потребностях, а потребностях окружающих. Вспомните, как звон колокола побудил Джона Донна задуматься о своем соседе, умершем от чумы. Книга Донна «Молитва» рисует замечательный образ христианина, пытающегося нейтрализовать страх. Судя по цитате, приведенной выше в этой главе, Донн знал, что такое страх. Большую часть времени ему приходилось бороться со страхом в одиночку, так как в те времена заразные больные содержались на карантине. Лежа в постели, он думал, не находится ли и Бог на карантине. Где же обещанное присутствие Божье?

Истинный страх Донна был вызван вовсе не болью, передаваемой всеми клетками его тела; он боялся Бога. Он постоянно мучился одним и тем же вопросом: «Почему я?» Кальвинизм в то время был достаточно новым явлением, и Донн размышлял, а не стоит ли за чумой Сам Бог. Вина за грехи прошлого постоянно пряталась где-то рядом, подобно демону. Возможно, он действительно переживал все эти страдания в наказание за какой-то совершенный в прошлом грех?

Донн в своей книге так и не отвечает на вопрос: «Почему я?» И все же «Молитва» рисует, как шаг за шагом Донн шел к победе над своим страхом. Как одержимый, он ищет и выписывает все места из Библии, где встречается слово «страх». В процессе своего поиска он вдруг осознает, что в жизни постоянно возникают обстоятельства, вызывающие у нас страх: если не болезнь, то финансовые трудности; если не бедность, то отверженность; если не одиночество, то неудачи.

В результате Донн оказывается перед выбором: бояться Бога или же бояться всего остального.

Читая в 8-й главе Послания к римлянам молитву Павла («Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы… не могут отлучить нас от любви Божией…»), Донн отмечает все свои потенциальные страхи. Страшные враги? Они не представляют никакой угрозы, потому что Бог способен сломить любого врага. Голод? Нет, Бог способен обеспечить всем необходимым. Смерть?

Даже этот, самый жуткий людской страх — не преграда для тех, кто боится Бога.

Донн приходит к выводу, что главной целью человека должно быть воспитание в себе должного страха перед Богом, ибо этот страх способен вытеснить собой все остальные. И вот, в конце концов, он молится: «…ибо Ты даровал мне покаяние, чтобы я не мог быть нераскаянным. Посему, о Боже, даруй мне Твой страх, чтобы более мне не бояться». Самое главное, вовсе не важно, являлась ли болезнь наказанием или просто естественным процессом. В любом случае он доверился бы Богу, потому что в конечном итоге именно доверие и представляет истинный страх перед Ним.

В книге «Молитва» Донн сравнивает этот процесс с тем, как менялось его отношение к своим лечащим врачам. В начале, когда медики выявляли все новые и новые симптомы, а затем за дверью шепотом обсуждали результаты, он не мог не испытывать страха. Однако со временем, видя их искреннюю заботу, он убедился в том, что они заслуживают доверия. То же самое происходит и с Богом. Порой мы не в силах понять Его действия или причины, кроющиеся за ними. Однако при всем этом стоит вопрос: можем ли мы доверять этому Врачу? Донн решил, что можем. Как же нам общаться с Богом, которого мы боимся? В ответ на этот вопрос Донн цитирует фразу из описания Матфеем сцены того, как женщины обнаружили гробницу Иисуса пустой: они поспешили прочь «со страхом и радостью великою». Донн увидел в этой «радости с дрожью в ногах» хороший пример для себя. Во время Воскресения, в воздухе царил страх. Как не бояться Бога, обладающего такой огромной силой? Женщины  вновь  встретили  ожившего   Иисуса,   стоящего конце сада. Происходило действительно что-то странное. Женщины побежали, дрожа от страха и одновременно с этим радуясь, потому что все эти странные события были признаками самой доброй вести: Иисус смог победить смерть. Имея в сердце надежду на то же самое, он Донн наконец-то нашел тот страх, которого не нужно бояться.

 

БЫТЬ РЯДОМ

Совершенно другая ситуация имеет место, когда страдаю уже не я сам, а кто-то, кому я хочу помочь. Как мне избавить такого человека от страха? Я понял, что просто находиться рядом может быть самой действенной силой, с помощью которой мы можем усмирить страхи других.

Я всегда инстинктивно сторонился людей, переживающих боль и страдания. Никогда нельзя с уверенностью сказать, захотят ли они вообще говорить о том, что их тревожит. Нуждаются ли они в утешении и поддержке? Разве может чем-то помочь мое присутствие? Подобные мысли всегда начинают одолевать меня, и, в конечном итоге, я поступаю наихудшим образом — остаюсь в стороне. Люди, переживающие страдания, особенно мои друзья, посещающие курсы «Не упусти сегодня», не перестают свидетельствовать о том, как важно, когда здоровые люди не остаются от них в стороне. Ведь им не нужны наши слова или суждения, они просто хотят, чтобы мы были рядом. Находясь рядом в трудную минуту, мы своим присутствием передаем то же чувство безопасности, которое вселяет отец в сердце больного ребенка, говоря: «Все в порядке, все в порядке». Жизнь продолжается. Не бойся, я с тобой.

Тони Камполо рассказывал, как однажды пошел на похороны, чтобы отдать дань уважения семье одного своего знакомого. По ошибке он попал совсем не в тот похоронный зал. Там в гробу лежал пожилой мужчина, а единственной из присутствующих была его вдова. Женщина казалась такой одинокой, что Камполо решил остаться там. Он даже поехал на кладбище вместе с ней. По окончании церемонии погребения, отвозя вдову домой, Тони наконец решил признаться, что не знал ее супруга. «Я так и подумала, — ответила женщина. — Я не узнала Вас. Но это не имеет никакого значения». Она взяла его руку и до боли сжала ее. «Вы и представить себе не можете, что это значит для меня». Я упоминал, что никто, отвечая на вопрос, кто ему помог больше всего, не назовет имя какого-нибудь философа. Чаще всего, нам опишут тихого и непритязательного. Того, кто был рядом, когда был нужен; кто больше слушал, нежели говорил; кто не поглядывал без конца на часы, а мог обнять, утешить и вместе поплакать. Другими словами, того, кто был рядом и встал на сторону страждущего, а не отстаивал свое мнение.

Женщина, больная раком, на одном из собраний курса «Не упусти сегодня» вспомнила свою бабушку, которая была очень скромной и не могла ничего дать, кроме как просто сидеть рядом со спящей внучкой и вязать. С ней всегда можно было поговорить, попросить принести стакан воды или позвонить кому-нибудь. «Бабушка была единственным человеком, который меня понимал, — говорила ее внучка. — Когда мне снился страшный сон и я просыпалась, мне становилось спокойно просто оттого, что она была со мной».

Мы вполне обоснованно осуждаем трех друзей Иова за их неверное отношение к его страданиям. Однако посмотрите на предысторию: перед тем, как заговорить с ним, друзья Иова семь дней и семь ночей молча просидели рядом с ним. Как выяснилось позже, это было самое полезное для всех них время. У евреев есть обряд, называемый «шива», который совершается после смерти кого-либо из их общины. В течение восьми дней друзья, родственники и соседи по очереди приходят в дом умершего, принося с собой корзины для фруктов, на которых можно сидеть. Они приносят еду, убирают, поддерживают беседу — одним словом, присутствуют рядом со скорбящим. У последнего, возможно, все эти посещения будут вызывать лишь раздражение, в то время как ему нужен покой и одиночество, однако эта церемония несет в себе следующее; «Мы не оставим тебя одного. Мы разделим горе вместе с тобой». В этом случае страх, имеющий в корне своем одиночество, попросту исчезает. Наступает момент, когда устраивается особый обед, И гости кормят скорбящего, как младенца, с ложки. Такой Ритуал навязанного присутствия взят из мудрости многих поколений, потому что скорбящий нуждается в присутствии других людей, независимо от того, осознает он эту необходимость или нет.

О Бетховене, человеке явно необщительном, рассказывают одну интересную историю. Его глухота превращала общение с людьми в весьма сложный и крайне унизительный для него процесс. Однажды, узнав о смерти сына одного их своих друзей, Бетховен, исполненный горя, поскорее поспешил к нему домой. Увы, у него не было слов утешения для семьи, однако он увидел в доме фортепиано и сел за него. В течение получаса композитор играл без остановки, изливая в музыке всю бурю нахлынувших эмоций. Затем он закончил играть и удалился. Его друг позднее признался, что визит Бетховена стал для него самым значимым.

 

БОЖЬИ ПОСРЕДНИКИ

Что еще мы можем предложить кроме своего присутствия? О чем можно говорить в таких случаях? Я постоянно слышу от людей один и тот же ответ: то, что мы говорим, имеет мало значения; гораздо важнее наша забота и присутствие. Если мы просто сможем выслушать человека, это, возможно, окажется самым ценным подарком. Бетси Бернем в своей книге, вышедшей вскоре после ее смерти от рака, пишет об одном письме, которое тронуло ее больше всех писем, которые она получала во время болезни:

Дорогая Бетси!

Мне очень страшно и стыдно. Вы спросите, какое право я имею говорить, что мне страшно, когда у Бас такие проблемы ? Однако я искала любой повод для того, чтобы не приходить к Вам. Я искренне хочу помочь Вам и Вашей семье. Я хочу быть рядом и быть полезной. Более всего, я хочу сказать Вам слова, которые бы хоть как-то помогли Вам. Но факт остается фактом: я боюсь. Я еще никогда такого не писала. Надеюсь, Вы поймете и простите меня.

С любовью к Вам, Энн

 

Энн не смогла найти в себе силы для того, чтобы быть со своей знакомой. Однако она все же смогла поделиться с Бетси своими искренними чувствами. Это уже своего рода близость. Еще одна женщина, вспоминая письма, которые приходили к ней и к мужу во время семейной трагедии, делилась тем, что ей помогала даже неуклюжесть и бессвязность языка этих самых писем. Многие из авторов просили простить их за то, что не знают, о чем писать. Но для нее самой главной была как раз эта путаница в словах, которая ярче всего выражала их внутреннее состояние. Страдающий человек, возможно, ожидает от вас тех же самых дружеских отношений, которые между вами были раньше. Близкие отношения редко развиваются между страдающими людьми и незнакомцами. Напротив, тяготы жизни заставляют человека возвращаться к тем связям, которые были построены тогда, когда он был здоров. Поэтому будьте в ваших отношениях такими же, какими вы были, когда все было в порядке. Если вы раньше шутили, делайте так и сейчас. Если для вас было естественным читать вместе Библию и молиться, продолжайте это делать. Если ранее ваши отношения начинались с простого разговора, новостей или слухов — начните с этого, а потом, когда наступит момент, двигайтесь дальше. Больному человеку кажется, что мир встал с ног на голову; ему или ей нужна уверенность в том, что ваша дружба осталась неизменной.

Конечно же, время вносит свои ограничения и не всем нам под силу постоянно сидеть рядом и уделять другому человеку массу свободного времени. Но мы все можем молиться, а это замечательная возможность сблизиться. Также мы все можем проявлять постоянную заботу об этом человеке. Больные люди сетуют на то, что страх и одиночество подкрадываются к ним в самые неожиданные моменты, поэтому постоянство зачастую играет больше значения, нежели количество проведенного вместе времени. Постоянство играет огромную роль в случаях, когда болезнь протекает Длительно, как, например, болезнь Паркенсона. Один человек рассказывал, что самую большую поддержку во время затяжной болезни  ему оказал один из Коллег по работе, который звонил каждый день, чтобы узнать, как у него идут дела. Этот человек приходил к нему всего два раза в неделю минут на пятнадцать, но то с каким постоянством он звонил и приходил, всегда оставляло надежду в то время, когда все в его жизни, казалось, рушилось.

Конечно, у простой дружбы есть свои ограничения. Больной человек из жалости к самому себе может отгородиться от окружающих. «Тебе этого никогда не понять. Ты через это никогда не проходил», — говорят они в таких случаях. В такой ситуации может помочь только человек, прошедший через подобные испытания, особенно в случае со страхом. Добродушный и открытый человек, больной параличом, помог освободиться от жалости к себе Джони Эрикссон Тада (которая теперь в свою очередь помогает другим). Отец Дэмиен не видел результатов своих трудов, работая среди больных проказой в Молокае, что на Гавайях, до тех пор, пока сам не заболел этой болезнью и не смог общаться с ними как товарищ по несчастью. Принимая во внимание этот принцип, многие современные больницы внедряют курсы лечения, когда, например, женщине, которой предстоит удаление груди, огромную помощь и поддержку оказывает другая, уже прошедшая через эту операцию. Курсы «Не упусти сегодня» представляют собой такую программу. Орвютль Келли, основатель программы, однажды осознал, что никто в полной мере не понимал его страха, кроме таких же больных раком, как он. В результате он организовал первое общество взаимопомощи для смертельно больных людей. Теперь Американское онкологическое общество открыло круглосуточную телефонную линию для предоставления консультаций всем больным раком.

И все же тем, кто не видит у себя особых способностей для помощи другим, не стоит отчаиваться. Ничто — ни суперпрограмма, ни самый дорогой подарок — не смогут заменить больному того чувства, которое он испытывает, когда вы находитесь рядом. Возьму на себя смелость сказать, что я верю в то, что мы, как части тела Христова, призваны любить друг друга, даже когда нам кажется, что Бог нас не любит.

У больных людей порой возникает впечатление, что Бог ставил их. Ярче всех выразил это чувство К. С. Льюис достаточно едком журнале, который стал издавать после жены. Льюис сказал, что в момент его самой острой нужды, Бог, который всегда был рядом с ним, как будто исчез. Льюис испытывал страх и опустошенность, но в конце концов ему помогла группа христиан из другой церкви. Также вспомните, с каким трудом Корритен Бум удавалось изучать Библию в нацистских концлагерях, а также о незнакомце, который подкинул слово ободрения Христиану Ригеру. Бог дал им знать о Себе через Своих посредников, других людей. Поэтому те из нас, кто стоит в стороне, должны время от времени молиться за больного человека, который пока не в силах молиться сам. Во времена страданий и горя очень часто Божья любовь раскрывается именно посредством обыкновенных людей, таких, как вы и я. В этом случае мы действительно будем похожи на тело Христа.

15

БЕСПОМОЩНОСТЬ

«Доктор говорил: то-то и то-то указывает, что у вас внутри то-то и то-то; но

если это не подтвердится исследованиями того-то и того-то, то у вас надо

предположить то-то и то-то. Если же предположить то-то, тогда… и т. д. Для

Ивана Ильича был важен только один вопрос: опасно ли его положение или нет? Но

доктор не обращал внимания на этот неуместный вопрос».

— Лев Толстой

«Смерть Ивана Ильича»

 

Доктор Курт Рихтер, психолог университета Джонса однажды использовал двух подопытных крыс в довольно жестком эксперименте. Крысу 1, контрольный образец, он бросил в емкость с водой и отметил время. Крысы очень хорошо плавают, поэтому она продержалась на плаву целых шестьдесят часов, после чего от изнеможения захлебнулась и утонула.

Затем Рихтер взял крысу 2 для проведения второй части эксперимента. Он сильно сжал крысу в руке и держал ее до тех пор, пока та не перестала сопротивляться. Затем он тоже бросил ее в воду. Реакция была совсем иной. Вяло побарахтавшись в воде всего несколько минут, крыса 2 пассивно опустилась на дно емкости и умерла. По теории Рихтера, крыса 2 попросту «сдалась». Бесполезность сопротивления в руке ученого убедила крысу в том, что у нее уже нет шансов, еще до того, как она была брошена в воду. Таким образом, крыса 2 погибла потому, что смирилась со своей беспомощностью. Другие эксперименты также доказывают тот факт, что чувство беспомощности, как и чувство страха, способно оказывать влияние на физиологию. Две разные группы крыс подвергались воздействию одинакового электрического напряжения. Вскоре, животные из группы 1 научились выключать ток при помощи рычажка, установленного в клетке. У группы 2 не было такого рычажка. Поэтому вследствие простого стресса — ведь подаваемое напряжение не представляло никакой опасности для их жизни — у животных второй группы резко ухудшилось состояние иммунной системы, и они стали более подвержены разного рода заболеваниям.

Эксперименты над людьми — конечно же, не такие жестокие — также показывают, что чувство беспомощности способно не только менять психологическое состояние человека, но и восприятие самой боли. Болевой порог можно поднять на целых 45% путем простого метода отвлечения внимания. В одной из серий экспериментов исследователи разными путями отвлекали внимание субъекта — звонили в колокольчики, многократно прикасались к его руке, читали вслух приключенческий роман, заставляли его посчитать. Когда подобная процедура была использована для проведения эксперимента на тепловую переносимость, величину нагрева пришлось повысить на 45 процентов, прежде чем субъект ощутил боль. Ученых поразил тот факт, что на руках субъектов начинали вздуваться волдыри, в то время они, не замечая этого, были полностью сосредоточены на счете от пятидесяти до одного в обратном порядке. С другой стороны, если внимание субъекта было полностью сосредоточено только на болевых ощущениях (с чем мы постоянно сталкиваемся в современных больницах и домах престарелых), его чувствительность к боли оказывалась намного выше нормы.

 

ПОТЕРЯ СВОЕГО МЕСТА В ЖИЗНИ

Участники программы «Не упусти сегодня» говорят о феномене, названном ими синдромом «предсмертной смерти», то есть о чувстве крайней беспомощности. Этот синдром развивается в случаях, когда родственники и друзья умирающего больного из самых добрых побуждений стараются сделать последние месяцы его жизни как можно более приятными. Начинается все со слов наподобие: «Нет, ни в коем случае! Я знаю, ты всегда выносила мусор, но в таком состоянии тебе нельзя это делать. Я сам вынесу». «Не нужно тебе сидеть и пересчитывать расходы в чековой книжке. От этого ты можешь переволноваться. Теперь я буду этим заниматься». «Я думаю, тебе нельзя выходить из дома. У тебя очень слабый организм». Постепенно, без особых усилий у человека отбирают все, из чего состояла его роль в жизни, его место. Мать убеждает свою незамужнюю дочь, что той необходимо продать свой дом и переехать жить к ней. Дочь следует совету матери, но вскоре понимает, что перестала быть независимой личностью. Чувства ценности и

значимости, расшатанные болезнью, вдруг быстро испаряются. Однажды один мой знакомый сказал мне: «Всю жизнь я привык видеть результаты своего труда — будь то отметки в школе, отзывы начальства на работе или же комментарии моего спортивного тренера. Вдруг все изменилось, и теперь я не вижу, какую пользу могу приносить. Если у меня есть список неотложных дел, то в их выполнении заинтересован лишь я один».

Конечно, серьезно больной человек должен иногда зависеть от окружающих в определенных сферах жизни. Но из общения с участниками программы я понял, что мы, окружающие люди, если нас не контролировать, с легкостью можем лишить человека всего, что придает ему значимость в жизни. Доктор Эрик Кессел, терапевт Корнельского университета, сделал следующий вывод о своих пациентах: «Если анализировать факторы заболевания, оказывающие самое разрушительное воздействие на больного, самым худшим из всех является потеря контроля». У больных людей понимание своего места в мире уже нарушено. Зачастую болезнь вынуждает их оставлять работу, и из-за быстрой утомляемости, вследствие болезни или лечения, каждое действие дается им с большим трудом. И все же, этим людям, как и всем нам, нужна уверенность в том, что у них есть свое место под солнцем; что если их не станет, жизнь не будет протекать без сучка и задоринки; что если они перестанут следить за состоянием чековой книжки, семейный бюджет нельзя будет планировать. Мудрые друзья должны искать золотую середину, следя за тем, чтобы оказываемая больному помощь не была для него слишком обременительной. В современном обществе чрезвычайно остро стоит упомянутая проблема, потому что в нем нет естественного «места» для больных людей. Нам свойственно отгораживаться от таких людей казенными стенами больниц и домов престарелых.

Мы кладем их на больничную койку и даем в руки единственное развлечение — дистанционный пульт управления телевизором. Они начинают жить уже по распорядку дня других людей, а не по своему собственному: утром их будит медсестра; больница решает, когда их кормить; днем приходят посетители, а вечером медсестра выключает им свет. (По этой причине многие пациенты, которые особо рады посетителям, порой просят их позвонить перед тем, как при ехать — так они пытаются внушить себе, что могут сами менять режим дня.)

Я провел небольшое исследование различных видов открыток для больных. Открытки, предназначенные больным людям, можно разделить на отдельные категории: сентиментальные — с изображением цветов и елейными стишками на обороте; издевательские — со словами о том, что кругом тусовки и вечеринки, а получатель этой открытки все это пропустил; искренние — с выражением серьезного сочувствия; и, наконец, просто остроумные -иллюстрированные карикатуристами журнала «Нью-Йорке». Изучив заголовки таких открыток, все их можно озаглавить так: «Открытки к выздоровлению».

На обложке одной из открыток надпись: «Скорее выздоравливай…» А внутри: «…иначе кто-нибудь другой займет твою должность». На обложке другой: «Все надеются, что тебе станет лучше, кроме меня…» А внутри: «Надеюсь, тебе уже лучше!» «Сейчас не время болеть, — говорит лежащий на больничной койке гиппопотам с одной из открыток фирмы Бойнтон, — ведь скоро выходные!» Разве

можно сказать что-либо против этих замечательных и остроумных выражений нашего сочувствия? Но приглядитесь, везде в подтексте написано: «Ты вышел из строя, от тебя нет пользы. Тебе уже не место на работе, на вечеринках. Ты не в порядке. У тебя все плохо. Вот выздоровеешь, и только тогда сможешь вернуться в нормальную жизнь».

Мои друзья из группы «Не упусти сегодня», ни у кого из которых нет шансов на выздоровление, сильно удивили меня, рассказав, как безобидная с виду открытка может усилить и без того опустошающее чувство никчемности, когда ощущаешь, что от тебя нет никакой пользы.

Иногда мне хочется выпустить собственную серию открыток к выздоровлению. У меня уже родилась идея для первой открытки. На обложке надо будет написать огромными буквами на фоне фейерверков: ПОЗДРАВЛЯЕМ!!! А внутри — следующее: «…98 триллионов клеток вашего организма все еще в полном порядке!» Свои открытки я бы старался сделать так, чтобы больной человек не чувствовал себя больным, а человеком, который ценен в глазах окружающих, у которого просто некоторые части организма функционируют не так, как у всех. Возможно, такая идея с изданием серии открыток хоть как-то поможет мне перебороть в самом себе склонность мысленно приклеивать к людям ярлыки больных и инвалидов, тем самым усложняя их и без того тяжелую борьбу с беспомощностью общаться с близкими, он чувствовал, как постепенно теряет власть над собственной судьбой.

 

Обращаясь к немецким диаконисам, работающим с инвалидами, теолог Юрген Мольтманн резко высказался о современных тенденциях в обществе, когда людей разделяют на здоровых и инвалидов, или неполноценных. В действительности вообще нет понятия «полноценная жизнь», говорил он, просто общество здоровых людей создало себе идеальную модель здоровья, не вписавшись в рамки которой, некоторые люди обречены называться неполноценными. Современное общество под здоровьем понимает способность человека работать и отдыхать, однако под «истинным здоровьем подразумевается совсем иное. Истинное здоровье — это когда есть сила жить, сила страдать и сила умирать. Здоровье — это не состояние моего тела, а сила моего духа, необходимая для того, чтобы справляться с разными состояниями этого самого тела». Если таким образом судить о здоровье, тогда получается, что всякий человек в чем-то неполноценен, раним и слаб.

 

ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ

Норман Казинс, долгое время проработавший редактором журнала «Сетурдей Ревью», в одиночку начал вести борьбу с современной системой здравоохранения, которая культивирует у людей состояние беспомощности. Находясь в больнице с прогрессирующим параличом неясной этимологии (ему поставили диагноз — анкилозный спондилит — перерождение соединительной ткани позвоночника), Казинс обнаружил, что в больнице созданы идеальнейшие условия для того, чтобы полностью сковать не только тело, но и дух человека. «Желание человека жить -это не просто

какое-то теоретическое отвлеченное понятие, а физиологическое явление с настоящими терапевтическими характеристиками», — пишет он в своей книге «Анатомия болезни». Больничная же атмосфера порой направлена на то, чтобы подавить это желание жить.

Лечение затуманило его ощущение реальности. Прикованный к постели, он не находил себе покоя и впадал в депрессию. Врачи и медсестры оккупировали отверстия его тела, откачивая жидкости. Будучи не в состоянии работать, Казинс начал выявлять основные преграды, вставшие на его пути. Часть из них приведена ниже:

Сначала не покидало чувство беспомощности, что само по себе уже серьезное заболевание. Где-то в подсознании присутствовал страх, что больше никогда нельзя будет нормально двигаться… Не хотелось никому жаловаться, чтобы не надоесть. Не хотелось усугублять и без того мрачные опасения членов семьи, из-за чего остался в полной изоляции от них. Внутри происходил постоянный конфликт между чувством одиночества и желанием, чтобы все оставили тебя в покое. Резко упала самооценка, появилось подсознательное чувство, что заболевание было вызвано какими-то личными недостатками.

Был страх того, что без твоего ведома принимаются какие-то решения, что от тебя скрывают какие-то факты, которые нужно знать. Была нездоровая боязнь всех этих современных технологий, что тебя навсегда сделают одной из ячеек в какой-то базе данных, а твое истинное лицо не будет иметь никакого значения. Чувствовалось опасение при виде незнакомых людей со шприцами и пробирками в руках. Одни из них вливали в вены какие-то, по их словам, волшебные жидкости, другие же брали для анализов крови больше, чем казалось необходимым. Чувствовалось сильное недомогание оттого, что тебя возят на кресле-каталке по бесконечным кабинетам, где постоянно с тобой что-то пытаются сделать при помощи разного рода приборчиков с мигающими огоньками и крутящимися дисками.

И, наконец, внутри царил полный вакуум от сильной тоски — невыносимой, беспрестанной, пронизывающей насквозь тоски по человеческому теплу. Дружеская улыбка и протянутая рука были куда ценнее всех научных достижений медицины. Последнее было в изобилии, чего нельзя сказать о первом. Норман Казинс прекрасно знал, что врачи не смогут его «исцелить»; все, что они смогут сделать — это поддерживать жизнедеятельность клеток его организма. Однако он ощущал, как эта жизнедеятельность угасает день за днем. Пытаясь вновь взять собственную судьбу в свои руки и возродить желание жить дальше, Казинс затеял целую кампанию против беспомощности. Судя по описаниям из его книги, он решил внедрить самую нетрадиционную тактику.

Для начала Казинс повесил на двери своей палаты предупреждение, что кровь у него можно будет брать всего раз в трое суток и разделять образец по разным лабораториям. До этого кровь у него брали четыре раза в сутки и все из-за того, что разным лабораториям было просто удобнее иметь свой экземпляр для анализа.

Такое решение было воспринято врачами как настоящий бунт, однако для Казинса оно являлось важнейшим шагом на пути к тому, чтобы вновь стать хозяином собственного тела.

Также Казинс поставил в палате кинопроектор и ежедневно в одно и то же время смотрел комедии Братьев Маркс и Чарли Чаплина. Он решил, что уж если негативные эмоции производят в организме сильные биохимические изменения, то, может быть, положительные эмоции смогут нейтрализовать их. Норман сделал «радостное открытие, что десять минут беспрерывного смеха дают возможность проспать целых два часа без каких-либо болевых ощущений».

Как только дела его пошли на поправку, он сразу же переехал из больницы в гостиницу, находившуюся неподалеку. Жизнь в гостинице оказалась в три раза дешевле, более спокойной (и роскошной), а также дала возможность есть и просыпаться именно тогда, когда это было удобно ему самому, а не кому-то другому.

Хотя Норман Казинс не советует всем поступать таким же образом, но его результаты действительно впечатляют. На первых стадиях заболевания врачи давали Казинсу один шанс из пятисот, что он поправится полностью; некоторые формы паралича казались просто неизлечимыми. Однако пациент не только полностью вылечился, но счастливо прожил еще несколько десятков лет, а будучи уже далеко за чертой пенсионного возраста, принял решение заняться чтением лекций на тему здорового образа жизни.

 

ДОЛОЙ БЕСПОМОЩНОСТЬ!

 

Для того, чтобы внедрить в жизнь все замыслы Нормана Казинса, придется, наверное, произвести настоящий переворот в современной медицине, а это вряд ли скоро произойдет. Однако мы в силах уже сегодня сделать первые шаги к осуществлению его цели — «гуманизации» здравоохранения, помогая себе, как пациентам, чувствовать себя не микросхемой в компьютере, а партнером на пути к

выздоровлению.

Некоторые решения проблемы крайне просты. Проведя исследование, результаты которого были опубликованы в 1984 году в журнале «Сайенс», Роджер Ульрих выяснил, что пациенты с заболеваниями желчного пузыря поправлялись после операции гораздо быстрее и принимали меньше болеутоляющих средств, когда из окна их палаты было видно небольшую рощу, в отличие от тех больных, которые видели только кирпичную стену. Из этого он сделал вывод, что в идеале больницы нужно строить либо возле городских парков, либо просто в живописной местности. Сегодня все большее число архитекторов уделяют этому особое внимание при проектировании медицинских учреждений.

Пытаясь сделать так, чтобы пациент выступал в роли партнера, многие клиники, занимающиеся лечением болевых синдромов, заключают с больными «контракты». Сначала они предлагают пациенту выразить его цели: к примеру, научиться ходить или высоко поднимать руку не чувствуя боли, чтобы потом работать где-нибудь на Полставки. Затем эти цели разбивают на этапы и ставят отдельную цель на каждую неделю: научиться стоять сначала в течение пяти минут, затем десяти; научиться ходить по комнате с помощью трости, затем без нее. Медперсонал составляет еженедельный график продвижения каждого больного, и каждый новый успех особым образом приветствуется.

Но почему мы должны полагаться на профессионалов которым платят деньги за такую поддержку? Родственники и друзья могут делать то же самое, заключив такой же «контракт» с выздоравливающим человеком и точно так же приветствуя все его успехи в борьбе с беспомощностью. Также нельзя забывать и о факторе отвлечения внимания при лечении. Точно так

же, как возрастает восприимчивость к боли при отсутствии отвлекающих факторов, чувство беспомощности усиливается, если человек целый день лежит в постели и не думает ни о чем, кроме боли. Наверное, нет ни одного места, где сложнее перебороть боль, чем больничная палата. И все же, даже в этой стерильной обстановке можно найти, чем отвлечь внимание от болезни.

В больницах не происходит особенных событий, поэтому нужно учиться обращать внимание на мелкие детали. Вместо того, чтобы залпом выпивать воду из стакана, пейте ее как можно медленнее, почувствуйте, как работают глотательные мускулы, попытайтесь ощутить во рту вкус и структуру воды. Разглядывайте отдельные лепестки цветов, стоящих в вашей палате, пытаясь найти сходство и отличия в их строении. Пробегите рукой по простыне и покрывалу, чтобы почувствовать их структуру.

Неунывающий дух всегда найдет способ победить одиночество и лишения. Бенджамин Уир, миссионер-пресвитерианец, работавший в Бейруте (Ливан), был похищен мусульманами-шиитами. В течение шестнадцати месяцев его держали в самых гнетущих условиях. Из окна не было видно деревьев; более того, большую часть времени он провел с завязанными глазами. На руках были надеты наручники, что не давало ему возможности прощупывать структуру ткани…

Бенджамин Уир не мог оказывать никакого влияния на время, когда ему нужно было есть, спать или вообще что-либо делать. И все же, даже в этих суровых обстоятельствах он нашел в себе силы не пасть духом и преодолеть чувство беспомощности. Ему не к кому было взывать о помощи Самого Бога. Вот как он описывает один из «Я проснулся и почувствовал, что хорошо выспался. Какими еще дарами наградит меня сегодня Господь вдобавок к тому, что я хорошо поспал, что у меня есть одеяло и мой дух полон сил и стремления выжить? Я снова немного приподнял повязку на глазах и осмотрел комнату. Что же здесь может постоянно напоминать о поддерживающем присутствии Господа? Я даю волю своему воображению. Посмотрев наверх, вижу свисающий с потолка провод. На нем нет ни лампочки, на патрона, поэтому ближе к концу он походит на арку из трех оголенных проводов. Эти три провода показались мне похожими на три пальца. Я ясно увидел перед собой руку, спускающуюся ко мне сверху, подобно тому, как это изображено в Сикстинской капелле в Риме. Там Микеланджело изобразил на своей фреске, как Бог с небес показывает пальцем на Адама, первого сотворенного Им человека. И вот Бог так же протягивает руку ко мне, говоря: «Ты жив. Ты Мой; Я создал тебя, вселил в тебя жизнь и придал этой жизни особый божественный смысл». Так, что еще здесь есть? Я начал считать количество горизонтальных планочек на жалюзи за застекленной дверью. Насчитал 120. Что бы могли значить все эти деревянные планочки, которых так много? Понял! Много, то есть толпа! Облако свидетелей прошлого и настоящего, которые во времена испытаний видели, что Бог верен… Вспомнив эту основу своей веры, я вздрогнул. Какое откровение от Бога! Именно это мне и нужно было сейчас. И вот я заметил на стенах под потолком два белых круга, один на правой стене, а другой — на левой. Все в Ливане знают, что это за круги — это пластмассовые крышки Для соединения проводов, проложенных в стенах. Но что бы они могли значить для меня? Чего бывает пара? Уши! Это были Божьи уши. Господь слышит мольбу святых. Поэтому услышь меня, дорогой Господь, я предаю себя в Твои заботливые руки!»

Под конец дня Уир напевал гимн: «Милости Господни вспоминай, считай.,.» Он считал; здоровье, жизнь, еда, матрац, подушка, одеяло, жена, семья, вера, надежда, молитва, Иисус, Святой Дух, любовь Небесного Отца – всего тридцать три. А пока считал, го почувствовал, что страх и беспомощность бесследно исчезли. Когда проникающий через жалюзи свет стал тускнеть, он начал готовиться ко сну.

 

ПОМОГАТЬ ДРУГИМ

Перед лицом беспомощности Норман Казинс стал активно бороться с равнодушием медучреждения. Бенджамин Уир старался одержать победу во внутренней борьбе с одиночеством, изолированностью от мира и отчаянием. Когда люди надолго лишены возможности что-либо делать, наша задача — предпринять все возможное для того, чтобы обеспечить их инструментами, которые позволят им возобновить «нормальную» активность.

Благодаря устройствам, которые управляются компьютерами, полностью парализованный человек теперь может управлять креслом-каталкой, печатать, включать телевизор или магнитофон — и все это при помощи различных комбинаций вдувания или выдувания воздуха через трубку. Такие приборы могут составить разницу между чувством беспомощности и надеждой, и даже между выздоровлением и поражением. Возможно, увлечение Брайана Стернберга радио и увлечение Джони

Эрексон Тада живописью помогали поддерживать душевное равновесие даже больше, чем помощь всех их друзей вместе взятых.

Барбара Вульф написала книгу «Жизнь с болью», в которой рассказала о своей долгой борьбе с хронической болью. Она открыла для себя, что единственным временем в течение дня, когда она полностью забывала про боль, было время, когда она преподавала английский язык. Именно в это время активная деятельность головного мозга вытесняла собой все другие чувства. Позднее, Барбара научилась искусственно стимулировать такую деятельность. Если приступ боли случался ночью, она принималась составлять расписание на следующий день, писать, либо планировала, что будет готовить на обед, я все рецепты.

Иногда против собственного желания Вульф заставляла заниматься делами, требующими полной сосредоточенности. Как она обнаружила, отвлечение внимания было для нее самым эффективным средством против боли. «Отвлечение не стоит денег, не вызывает привыкания, для него не нужен рецепт врача». Дополнительно к преподаванию английского она заставляла себя заниматься делами, требующими большого внимания: организацией вечеринок, заботой о домашних животных, спортом, политикой, писательским трудом.

Из множества средств отвлечения внимания наиболее эффективным для Вульф стала работа с людьми. Очень часто больные люди ни в чем не видят больше пользы от себя, как в сближении с теми, кто тоже страдает. Джони Эрексон Тада говорит, что люди, оказавшие ей наибольшую поддержку в самые тяжелые времена, — это такие же, как и она сама, парализованные.

Врач-психолог из Атланты рассказал мне, что его пациенты делятся на два типа людей: нездоровых, которые постоянно требуют от окружающих любви к себе, и здоровых, которые не только получают любовь, но и делятся ею с другими. По его словам, лучшее лечение для первой группы — помочь им найти такой род занятий, где они сами могут выступать в роли дающего любовь, помогающего другим. Если им помочь найти такое место, внутренняя жажда любви и внимания сразу же исчезнет.

Подобным образом поступают и наставники, работающие с больными. Они стараются сделать так, чтобы пациенты смогли увидеть в себе способность помогать и давать что-то другим, вместо того, чтобы постоянно ждать помощи. Джони Эрексон Тада рассказала мне, что, поступив в реабилитационный центр, она была очень удивлена, потому что там на добровольных началах работало довольно много людей-инвалидов.

Возможно, им казалось, что это делать проще, чем пытаться найти себя в мире, полном предрассудков и опасностей. Когда эти люди увидели, как, стремясь поскорее вернуться к нормальной жизни, Джони работает над собой и этим вселяет надежду в других, то она стала их лидером. Сама она за это время окрепла и перестала постоянно чувствовать себя объектом жалости, ее самооценка изменилась.

У французов есть поговорка: «Страдания проходят, опыт от страданий остается навсегда». Зачастую, оказание помощи другим представляется нам в виде улицы с односторонним движением, где я, здоровый человек, из сострадания иду навстречу больным, чтобы помочь им. Однако люди, уже перенесшие страдания в своей жизни, подготовлены для такой работы намного лучше, а лучший способ для человека выбраться из оков беспомощности — использовать собственный опыт для помощи другим.

Раввин Гарольд Кушнир вспоминает древнюю китайскую притчу о женщине, исполненной горя после смерти сына. Когда она приходит за советом к мудрецу, тот говорит ей: «Принеси мне горчичное зерно из дома, который еще не знал горя. С помощью этого зерна мы изгоним печаль из твоей жизни». Женщина идет из дома в дом, спрашивая, знали ли там когда-либо горе. Конечно же, горе побывало в каждом доме, и она начинает успокаивать людей. Все это продолжается до тех пор, пока женщина, в конце концов, не забывает о своем горе, утешая других.

Лично я сам знаю два таких примера служения, в основе которых лежит именно эта притча. Первый такой случай произошел с женщиной из Калифорнии, которая обнаружила, что ее любимый сын был гомосексуалистом и умирал от СПИДа. Мать не нашла практически никакой помощи и поддержки от своей церкви и общества. Она почувствовала себя такой одинокой и нуждающейся, что решила выпускать информационный листок, к изданию которого уже подключилось немало родителей,

дети которых — гомосексуалисты. В своем издании женщина дает совсем мало профессиональных советов и вовсе не обещает чудес, однако, читая многочисленные отзывы, я вижу, что многие родители увидели в этой смелой женщине свое спасение. Сама, пережив горе и страдание, она теперь жаждет помогать другим. Вторая женщина, живущая в штате Висконсин, потеряла единственного сына, который разбился в военном вертолете. Впервые она стала замечать, как часто сообщалось новостях о падении вертолетов. Теперь, если где-то разбивается военный вертолет, женщина отправляет в соответствующую воинскую часть пакет с письмами и другими полезными материалами, который оттуда попадает к семьям погибших. Примерно половина семей после этого начинают вести с ней постоянную переписку. Таким образом, находясь на пенсии, эта женщина руководит своим «реабилитационным центром». Это занятие, конечно, не стерло горе потери сына, однако дало ей цель в жизни. Теперь она уже не чувствует себя беспомощной. Мудрый человек, перенося страдания, смотрит не на внутреннюю, а на их внешнюю сторону. Нет более эффективного лекаря, чем раненый лекарь, и в процессе лечения могут исчезнуть шрамы раненого лекаря.

 

 

16

смысл

«Невыносимым является не столько само страдание, сколько осознание его

бесполезности».

— Фридрих Ницше

 

Мерлин Олсен, в прошлом профессиональный футболист, вывел достаточно четкую философию боли: «Человек — существо легко приспосабливающееся. И здесь легко выяснить, на что вы способны. Зайдите на скотный двор. Вы сразу же почувствуете резкий запах навоза. Но, если побудете там минут пять, то перестанете его замечать. То же самое можно сказать о колене. Вы сильно ушибли себе колено. Вы чувствуете боль. Но потом вы начинаете играть немного по-другому. Вы стараетесь бегать как-то иначе, либо опираетесь на другую ногу, либо меняете позу. Когда мне сделали операцию на коленном суставе, то каждую неделю нужно было выводить из него скапливающуюся жидкость. Вскоре мембрана стала такой толстой, что медики вводили иглу чуть ли не с молотком. Дошло до того, что я однажды закричал на них: «Да всадите вы поскорее эту проклятую иглу и вытяните оттуда эту жидкость!»

Все, кто принимает участие в таких видах спорта, как футбол, подвержены разного рода травмам, и общественность отдает им дань большого уважения за то, что они терпят такую боль и страдания. Получается, что боль, вызванную некоторыми причинами — не только игрой в футбол, но, например, занятиями альпинизмом или троеборьем, либо пребыванием в лагере для новобранцев морской пехоты, пытками во вражеском плену, — некоторые люди готовы стерпеть. В прежние столетия крайне высоко ценились самоистязания, как знак большой преданности: чем грубее на тебе власяница, чем сильнее тебя бичуют, тем ты праведней. Более того, людям было свойственно совершенно сознательно причинять себе боль из простого тщеславия. На протяжении веков китайские женщины стягивали себе стопы до боли только для того, чтобы красивее выглядеть. В наши дни женщины вдобавок к тому, что носят явно узкую обувь, выщипывают себе брови, облучаются вредным ультрафиолетом, делают пластические операции на лице, груди и ягодицах — и все для того, чтобы соответствовать общепринятым стандартам красоты. Терпя эту боль добровольно, мы повышаем свой престиж, потому что общество придает ей особое значение, ради чего все это можно стерпеть.

Сравните два вида сильнейшей боли: муки родов и боль при камнях в почках. Если брать во внимание количество задействованных нервных клеток, а также интенсивность и продолжительность боли, оба этих вида схожи. Тем не менее, при рождении ребенка боли придается совсем другой смысл. «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир», — заметил Иисус (Иоанна 16:21). Боль матери производит что-то значимое — новую жизнь, а потому ее можно будет стерпеть еще не раз. Но какой же смысл боли, причиняемой человеку камнями в почках?

Современное общество, наверное, как никогда раньше, пытается найти ответ на вопрос, в чем смысл страданий. Мы уже не расцениваем его как кару богов. Но тогда что же это такое? Нам свойственно придавать значение незначительной боли, которую мы испытываем добровольно. Однако, что может означать появление на свет ребенка с врожденными дефектами? А задержка умственного развития? У нас принято считать, что страдание — это то, что нужно преодолевать и лечить. Но как быть с болезнями, которые остаются на всю жизнь?

Зачастую, в страдании мы видим одну лишь негативную сторону: оно портит здоровье, не дает нам возможности добиться каких-то целей в жизни, лишает свободы и счастья. Как я уже отмечал выше, все эти мысли читаются между строк в любой открытке, подаренной больному человеку. Все, что мы можем пожелать таким людям, это чтобы они скорее выздоравливали. Но вот что сказала мне одна женщина, смертельно больная раком: «Ни одна из таких открыток не подойдет никому в моей палате. Никто из нас не выздоровеет. Мы все здесь умрем. Для всего остального мира мы — инвалиды. Вдумайтесь в это слово: недееспособный».

Что может значить неизлечимая форма рака? Как-то я получил письмо от одного пастора, живущего на Среднем Западе. В нем он описывает то, что происходит, когда начинаешь понимать, что все это значит. Болезнь у этого человека была скорее эмоциональной, нежели физической. «Нервный срыв» — такой диагноз поставили врачи. На самом же деле это был прорыв к истинному пониманию значения.

«Самым болезненным было кажущееся молчание Бога. Мне казалось, что я молюсь темной пустоте. Я много об этом размышлял. Мне просто казалось, что Он молчит. На самом деле проблема отчасти была в моей депрессии, а отчасти — в христианах. Большинство христиан стыдились меня. Все, что они высказывали о моей ситуации, не имело никакого отношения к тому, что я на самом деле испытывал. Один из пасторов молился за меня такими общими фразами, которые не имели ко мне абсолютно никакого отношения. Все они даже не желали прочувствовать мою боль.

Остальные просто избегали общения со мной. По иронии, друзья Иова, возможно, в психологическом плане оказали ему большую помощь. Они, по крайней мере, не сдерживали свои чувства, пусть даже самые негативные. Они говорили много пустых слов, однако их речи все равно имели отношение к проблеме, и благодаря этому Иов понимал: Бог где-то рядом. Никто из христиан, окружавших меня, за исключением моей жены, не смог мне помочь даже таким образом».

 

УМЕНИЕ ЦЕНИТЬ БОЛЬ

Самое ценное, что мы сможем сделать для страдающего человека — помочь ему открыть для себя, в чем смысл всех этих страданий. На самом деле важность этого в том, что мы уже отчасти раскрываем значение. Когда я провожу семинары на тему боли, я иногда показываю это наглядно и прошу аудиторию принять участие в голосовании, которое ведется по римскому типу: поднять большой палец руки вверх, если вид боли, который я называю, является приемлемым, несчастье вызывает симпатию; и опустить большой палец вниз, если боль неприемлема и вызывает неприязнь. Обычно выходит следующее: Сломанная нога при катании на лыжах. Все поднимают палец вверх. Сначала я в качестве примера говорил, как человек падает с горного подъемника. Затем, после множества таких лекций этот человек у меня уже летит с обрыва кубарем. В аудитории сразу же начинают всячески комментировать мой рассказ, всем весело, а человек стал настоящим героем. Внимание окружающих почти окупает боль. Проказа. Пальцы опускаются вниз. Работая с доктором Полом Брендом, мне довелось встречаться с больными проказой. Все они настаивают на названии «болезнь Гансена» по одной простой причине: потому что у людей превратное представление о проказе. Несмотря на то, что само заболевание проявляется в самых разных формах, мало соответствующих сложившимся в обществе стереотипам, прокаженные всегда вызывают у людей осуждение вместо сочувствия. Самое распространенное осложнение заболевания — одиночество.

Грипп. Мнения разделились. Одни держат пальцы вниз, потому что вряд ли кому-то нравится болеть простудой, когда болит все тело и мучает тошнота. С другой стороны, такое распространенное заболевание, как грипп, привлекает всеобщее сочувствие. Мы все знаем, как чувствует себя больной гриппом. «Не переживай, — говорим мы, — поп сиди дома несколько деньков. Тебе надо восстановить силы».

Свинка. Реакция зависит от возраста больного. Детям, больным свинкой, оказывают большое внимание. Их ласкают, потакают всем их желаниям, дольше дают смотреть телевизор; им достается больше мороженого. Я до сих пор с ностальгией вспоминаю, как в детстве болел свинкой. Взрослый же, больной свинкой, — это просто объект насмешек, несмотря на то, что для взрослых это заболевание представляет серьезную опасность.

Идем дальше. Геморрой: довольно болезненное состояние, всячески высмеиваемое в обществе. СПИД: каковым будет отношение к больному СПИДом? Я знаю нескольких человек, больных СПИДом. Все они постоянно слышат от церкви: «У нас к вам нет никакого сочувствия. Вы заслужили это Божье наказание. Идите прочь». Не могу представить себе болезни, ужаснее СПИДа, а также болезни, к которой было бы так мало сочувствия.

Мигрень, вывихи, рак — каждое из заболеваний имеет свой собственный «образ». Мы же самыми разными способами — от едва заметных до очевидных причин — передаем больному свое определение значения этой болезни, которое либо поможет облегчить его страдания, либо усугубит их.

Я пришел к выводу, что самый большой вклад, который могут внести христиане в этом случае, — не допустить страданий человека из-за неверных представлений о своей болезни. Мы можем «ценить» боль. Любая боль есть боль, а это главное. Не имеет значения, болит ли у вас голова, горло или это боль от глубокой депрессии. Первый шаг На пути к помощи больному человеку (либо к принятию собственной боли) — четко осознать, что любая боль имеет значение и заслуживает сочувствия. Исходя из этого, мы Можем придавать соответствующее значение боли.

С другой стороны, христианам свойственно подходить к страданиям со своей системой ценностей. Как в случае с Клаудией Клакстон мы, посетители, можем подбрасывать хворост в огонь страданий. Можно прибавить чувство вины: «А ты молишься? Разве ты не веришь, что Бог может исцелить тебя?» Либо замешательство: «А может это козни сатаны? Или провидение? А может Бог специально назначил тебя быть примером для подражания?» Боль — верный генератор чувства вины. Мы все делаем то, чего не должны делать. Когда же начинаем чувствовать боль, легко обвиняем себя в происходящем. В случаях, когда человек терпит невыносимые страдания, опасное влияние могут оказать даже самые добрые пожелания. «Наверное, Бог так сильно любил вашу дочь, что взял ее к Себе так быстро», — говорим мы, не подозревая, что после таких слов родители будут думать о том, что лучше бы Бог не любил ее так сильно. «Господь не даст тебе бремени, которое ты не сможешь перенести», — снова говорим мы. Человек сразу же начинает думать о том, что лучше бы его вера была слабее, чтобы и бремя было полегче.

Из разговоров с больными людьми я понял, что порой боль, которую мы причиняем им такими вот высказываниями у их постели, может даже превзойти их физическую боль. Одна широко известная в христианских кругах женщина описывала, какую нестерпимую боль она испытывала, страдая от дисфункции височно-нижнечелюстного сустава. С этой болью она прожила всю жизнь. И все же, пишет она, куда больнее было получать обличительные письма от христиан, которые пытались приводить свои детские доводы, почему Бог допускает страдание в нашей жизни. Может быть, самый большой вклад, который могут сделать христиане, — не допустить страдания людей из-за неверных причин.

 

ЗАРЫТОЕ СОКРОВИЩЕ

Следуя библейским принципам, мы всегда должны заглядывать вперед, к конечному этапу страдания и его результатам, а не пытаться без конца выяснять его причины. Честно говоря, для меня многие страдания остались бы бессмысленными, если бы мы все свои усилия тратили на вопросы «почему?», на которые нет ответа. Почему Солженицын провел целых восемь лет в исправительно-трудовом лагере просто из-за того, что в одном из писем другу плохо отозвался о Сталине? Почему миллионы евреев были уничтожены по прихоти сумасшедшего диктатора? Такое страдание бессмысленно само по себе и будет оставаться; таким до тех пор, пока страдающий, подобно шахтеру, который ищет алмазы в прожилках угля, не найдет в нем смысл. Виктор Франкль, сидевший в одном из гитлеровских лагерей, говорит: «Отчаяние — это страдание без смысла», франкль и Бруно Беттельгейм вместе нашли смысл в бессмысленных страданиях при Холокосте: наблюдения за поведением людей в экстремальных условиях лагерей легли в основу всех их последующих работ. Для Илии Визеля и многих других смыслом стало личное свидетельство. Теперь они посвящают свою жизнь тому, чтобы те, кто не смог выжить в лагерях, не были забыты.

Достоевский, находясь в заключении, много размышлял о Новом Завете и жизни святых. Для него, а позднее и для его соотечественника Солженицына, тюрьма стала местом сурового испытания веры. Оба описывают процесс, в котором сначала суровая реальность человеческого зла убеждала их в необходимости скорейшего освобождения. Затем, видя живое свидетельство верующих заключенных, они поняли, что можно изменить себя. Как пишет Солженицын в своем классическом рассказе «Один день Ивана Денисовича», вера в Бога не в состоянии освободить от заключения в лагере, однако благодаря ей вы сможете там выжить. Несмотря на то, что мои страдания и переживания кажутся обыденными в сравнении с тем, что выпало на долю этих двух первопроходцев, я тоже стараюсь всегда извлечь из них смысл. Начну с того, что страдание, согласно Библии, всегда ведет к положительным переменам во мне самом. Вспоминается также и 5 глава Послания к римлянам, где апостол Павел перечисляет множество положительных качеств, таких, как терпение, опытность и надежда.

«Каким же образом страдания воспитывают во мне все эти качества?» — спрашиваю я себя. Терпение воспитывается, когда страдания останавливают меня и поворачивают лицом к Богу; опытность приходит тогда, когда я воспитываю в себе способность опираться на внутреннюю силу. Далее, я продолжаю смотреть на остальные качества, спрашивая, как Бог может быть вовлечен в то, что процесс страдания обретает смысл?

Джон Донн сравнивал страдания со слитком золота. Так как слиток сам по себе не является денежной единицей, то он не всегда помогает покрывать расходы в этом мире. Но по мере того, как мы приближаемся к нашей новой обители — небесам, сокровище, «сокрытое внутри нас подобно золоту, что залегает в жиле», приобретает особую, вечную ценность. Когда мы доверяемся Богу, все недуги и неприятности исчезают, так как наш характер уподобляется характеру Христа. Для того, чтобы выразить эту же мысль современным языком, можно привести другую аналогию. Страдание можно сравнить с понятием, которое экономисты называют «замороженным активом». Возможно, на данный момент такой «актив» вовсе не походит на то, что мы привыкли называть активом, однако со временем мы откроем для себя его истинное значение, которое способно избавить нас от боли.

 

ЧУВСТВО ЕДИНЕНИЯ

Выше в этой главе я цитировал письмо пастора, которого депрессивное состояние привело к полному разочарованию. Он никак не мог понять смысла своих мучений, а окружавшие его христиане не оказывали никакой помощи. В конце концов, пастор был вынужден лечь в психиатрическую больницу на лечение. Члены семьи не оставили его одного, и благодаря их поддержке, а также помощи врачей он все-таки смог вернуться к нормальной жизни.

Спустя несколько лет этот же пастор с подлеченной психикой столкнулся с еще одним серьезным кризисом. Внезапно умер его внук, которому не было и недели. Семью накрыла лавина горя и замешательства. Именно в этот момент необходимо было явить собой пример стойкости для детей, однако пастор не был уверен в своих силах. В воскресенье, после похорон, проповедуя уже в новой для него церкви, он начал читать с кафедры Псалом 144. Изо всех сил пастор старался сосредоточиться на тексте псалма, но не смог. Язык вдруг онемел, подбородок задрожал, из глаз ручьем потекли слезы. Он не мог дальше читать эти возвышенные строки о доброте и справедливости Бога. Пастор отложил в сторону листки с проповедью и хриплым голосом сообщил

притихшему собранию о смерти внука. Даже говоря эти слова, он то и дело

вспоминал свою предыдущую церковь, чувство беспомощности и полного краха. Ему стало страшно. Но теперь все было по-другому. «Когда люди уходили после собрания, — вспоминает он, — они говорили мне две очень важные вещи. Первая: «Спасибо, что поделились с нами своей болью». Вторая: «Я скорблю вместе с вами». Эти простые фразы были для меня всем в тот момент. Я уже не чувствовал себя одиноким. По сравнению с той депрессией, которую я испытывал раньше, теперь я знал, что Бог меня не оставил, что Он и Его народ вместе со мной. Они разделили со мной мое горе». Всего несколько слов без особой мудрости помогли церкви выразить сочувствие своему пастору. Разделяя с ним боль, люди показали, насколько это важно для них. Поиск смысла страданий всегда будет одиночным поиском. Никто кроме меня самого не сможет выявить смысл моих страданий. Но все же, разделяя боль и оказывая поддержку, мы поможем другому человеку скорее найти этот смысл. Умение помогать другому найти смысл в страдании включает в себя несколько этапов на пути к выздоровлению. Шэрон Фишер так описывает процесс своей борьбы с раком яичников: «Мне потребовалось много времени, чтобы осознать все, что происходило в моей жизни, примириться с изменениями режима дня, привести в норму эмоциональный настрой и планы на будущее. Возможно, самое главное, чем должен обладать человек, желающий помочь больному, — это терпение.

Необходимо дать им возможность сомневаться и плакать, задавать вопросы и в полной мере проявлять эмоции, порой самые сильные. Я нашла, что далеко не все в моем характере можно было стерпеть сразу. Мне нужна была полная свобода, а также время для того, чтобы перебороть нахлынувшие чувства. Элизабет Кюблер-Росс выявила пять основных этапов, которые проходят люди, перенесшие смерть близких или же ожидающие свою собственную: отрицание, гнев, споры, депрессия и смирение. Эти этапы не всегда следуют именно в данной последовательности, и не каждый проходит через все из них, но они дают представление о времени, которое потребуется человеку, чтобы пережить несчастье…

По своей природе я не склонна рассказывать о всех своих чувствах. Поэтому мне порой было не всегда легко объяснять людям, особенно близким, сложность моих чувств и глубину переживаний. Но мне нужны были люди, которые смогли бы меня выслушать, люди, которые смогли бы молча просидеть час или два, просто слушая меня. К счастью, у меня было несколько преданных друзей: соседка — специалист по семейным проблемам, а также родственники, у которых была масса свободного времени. Не знаю, что бы я делала, если бы некому было меня выслушать».

Далее Фишер отмечает, что меньше всего помощи она получала от людей, приходивших к ней с готовыми ответами. Одна женщина предположила, что Шэрон заболела из-за неправильного питания, потому что она очень любила гамбургеры и мороженое с шоколадной крошкой. Другие советовали ей меньше полагаться на лекарства и больше молиться об исцелении. Я не могу, конечно, делать сильный акцент на том, насколько разрушительными могут быть такие советы. «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими», — советует апостол Павел (Римлянам 12:15). Это — очень мудрые слова, которые весьма кстати во время кризиса. Книга Притчей также весьма конкретно говорит о неразумных и неуместных советах: « Что снимающий с себя одежду в холодный день, что уксус на рану, то поющий песни печальному сердцу» (25:20).

В то время, когда я работал над книгой, мне позвонил один знакомый из другого города и рассказал, что у него только что обнаружили СПИД. Он не прекращал винить себя за совершенные в прошлом сексуальные грехи, чувствовал угрызения совести, никчемность, презрение к самому себе и отверженность Богом. Он полностью потерял волю к жизни, Он отчаянно нуждался в помощи. Некоторые люди считают, что СПИД — прямая Божья кара, вполне конкретное наказание за грех. Я так не считаю. По моему мнению, это часть общих принципов здорового образа жизни. Точно так же, как злоупотребление спиртным или курением подвергает организм определенному риску, беспорядочная половая жизнь ведет к тому же. Тем не менее, даже если я не прав, и эта болезнь является прямым наказанием от Бога, то какая ответственность возложена на меня как на друга и христианина?

Я обязан рассказать ему о Божьей благодати; о том, какую любовь проявлял Иисус Христос к блудникам; о Божьей любви и всепрощении. Короче говоря, мне нужно помочь ему отвлечь его внимание от прошлого и направить его в будущее. Одно лишь чувство вины уже является тревожным сигналом. Он может целыми днями лежать на больничной койке и винить себя за грех. В это же время он может отдать все свои грехи Богу, пообещавшему оставить отпущенные грехи позади, так далеко, «как далеко восток от запада». Проявление единства с человеком, чувствующим вину, не есть осуждение, но прощение. Единство при страданиях есть восстановление и единение со страждущим.

 

БОЖЬИ ВОПРОСЫ

Порой мы можем придать смысл страданию человека, только убедив его в том, что его недуг, в котором он, возможно, не видит никакого смысла, имеет особый смысл нас.

Генри Ноуен в своей небольшой книге с прекрасен названием «Раненый целитель» поднимает вопрос одиноких и брошенных людях. Возможно ли придать какой-либо смысл их страданиям и боли? Он приводит пример молодого служителя, который никак иначе не может объяснить больному старику, зачем ему необходимо делать операцию, как только уверив его, что старик ему очень дорог. «Человек не сможет жить, если он никому не нужен и его никто не ждет, — пишет Ноуен. — Всякий кто возвращается из длительной и трудной поездки, в душе надеется, что в аэропорту или на вокзале его кто-то встречает. Всякий жаждет поскорее рассказать обо всех трудностях и испытаниях, которые ему пришлось пережить, тем, кто все это время оставался дома и ждал его возвращения». Моя жена Джэнет работает с самыми бедными жителями Чикаго, возглавляя программу «Церковь улицы ЛаСалле», направленную на работу с брошенными и обездоленными стариками, о которых некому заботиться. Очень часто приходилось наблюдать, как она погружается в жизнь стариков, пытаясь убедить их, что их жизнь важна для нас и нам не все равно, будут ли они жить или умрут. Только таким образом ей удается хоть как-то «смягчить» страдания этих людей.

Один из людей, с которыми работает Джэнет — девяностолетний господин Крюдер — в течение двадцати лет отказывался делать операцию на глазах. Когда ему исполнилось семьдесят, он решил, что смотреть в этом мире уже больше не на что; и раз уж так все получилось, возможно, Бог просто хотел, чтобы он ослеп. Вероятно, говорил он, это наказание за то, что в молодости глазел на

красивеньких девушек…

Моей жене потребовалось два года, чтобы всевозможными уговорами, спорами и настойчивостью убедить его сделать операцию. Наконец, господин Крюдер дал согласие по одной лишь причине: моя супруга смогла убедить его в том, что именно ей, Джэнет, очень важно, чтобы он мог снова видеть. Господин Крюдер уже был готов расстаться с жизнью; он больше не видел в ней смысла. Смысл придала Джэнет. Был человек, который очень сильно желал, чтобы господин Крюдер не сдавался даже свои девяносто два года. И вот, в конце концов, старик согласие на операцию.

Джэнет в буквальном смысле разделила с ним страдания. Своими частыми визитами она убедила его в том, что есть человек, которому не все равно, будет он жить или умрет, Зреет или останется слепым. Такой принцип — разделять отпадания с другими и является основой книги Ноуена о раненом целителе. Этот принцип зачастую является единственным способом придать смысл страданиям многих людей. Поступая так, мы следуем примеру Бога, ведь Он тоже взял на Себя нашу боль. Он пришел к нам на землю и жил жизнью, исполненной таких лишений и страданий, которые многие из нас не смогут даже себе представить. Таким образом, страдание само по себе не может быть бессмысленным, потому что Сам Бог разделил его с нами. Все же, иногда нам, проявляющим столько сочувствия к боли других людей, приходится самим сталкиваться со страданиями, которые кажутся лишенными всякого смысла. Я сразу же представляю себе человека, у которого болезнь Альцгеймера; его дочь пытается заботиться о нем, однако с каждым днем ее сердце разбивается при одном лишь виде жалкой оболочки, оставшейся от того, кто когда-то был ее отцом. Или же представляю себе парализованного ребенка, мозг которого функционирует на 30%. Возможно, он проживет долгую жизнь, неподвижно лежа на койке, не произнося ни слова и ничего не понимая, а лишь отнимая у врачей многие часы дорогостоящего медобслуживания.

О каком смысле может вообще идти речь в случае с этим стариком или этим ребенком? Ответ на этот вопрос я получил, когда узнал о деле, которым занимаются христиане из Восточной Германии. Эти люди, выросшие в обществе, где страданий намного больше, чем у нас здесь на Западе, подают нам замечательный пример того, как мы можем заботиться о так называемых «ненужных» и «бесполезных» членах современного общества.

В чем смысл жизни таких людей?» — задает вопрос доктор Юрген Трогиш, педиатр, работающий с детьми, больными   крайними   степенями   слабоумия.   Он   был в состоянии лечить их внешнюю оболочку. Однако, что происходит внутри, в больном мозге?

В течение многих лет доктор Трогиш не мог ответить за свой собственный вопрос. Он исполнял свои непосредственные обязанности, но не находил ответа. И вот как-то он в течение года проводил подготовительные курсы для будущих помощников центра, по окончании которых попросил своих студентов заполнить небольшую анкету Среди пунктов анкеты был следующий вопрос: «Какие изменения произошли в вашей жизни после того, как вы начали работать с людьми-инвалидами?» Вот некоторые из ответов:

— Первый раз в жизни я почувствовала, что делаю нечто значительное.

—    Теперь я знаю, что могу делать то, что раньше казалось совершенно невозможным.

—  За то время, что я нахожусь здесь, мне удалось завоевать доверие у Сабины. Получив возможность работать с этим человеком, я перестала считать ее инвалидом.

—  Я стал более восприимчивым к людским страданиям, и теперь они всегда вызывают во мне желание чем-то помочь.

—    Я всерьез задумался над тем, что действительно важно в жизни.

—  Эта работа придала моей жизни новый смысл. Теперь я чувствую, что кому-то нужна.

—  Я научился терпению и умению радоваться даже самым слабым признакам выздоровления.

—  Наблюдая за жизнью инвалидов, я по-новому стал смотреть на свою собственную.

—    Я стала более терпеливой. Мелкие жизненные проблемы теперь не кажутся больше такими важными, и я научилась принимать саму себя со всеми недостатками. Более всего, я научилась радоваться мелочам, и я особенно благодарна Богу за то, что Он показал мне, что любовь намного сильнее ненависти и злобы.

Читая эти ответы студентов, доктор Трогиш неожиданно нашел ответ на свой вопрос. Смысл страдания всех этих проявлялся в жизни тех, кто заботился о них. Студенты, проходя практику, получили знания, которые не способна дать ни одна даже самая замечательная система образования. Он вспомнил двух детей, которых лечил в течение многих лет без явных признаков выздоровления. «А если Давид и Моника пришли в этот мир ради меня? Может, все их бесчисленные проникновенные вопросы — Божьи вопросы ко мне? Может, эти два тяжело больных ребенка и есть ответ Бога на мой вопрос?»

 

17

НАДЕЖДА

«Подавленному человеку остается только одно -

надеяться. Каждое новое разочарование ведет

за собой поиск новой надежды».

— Александр Солженицын

 

Фармацевтов сегодня проверяют с помощью так называемого «слепого» метода. Это значит, что врач, выписывающий рецепт, не знает, где находится безвредный «контрольный» препарат, а где — обычное лекарство. Делается это с одной целью: определить, насколько врач умеет вселять надежду. До того, как был внедрен данный метод, практически все новые лекарства, независимо от своего химического состава, давали замечательные результаты. Озадаченные исследователи определили, что ключом к успеху является манера поведения врача. Улыбкой, голосом, своим расположением врачам того не подозревая, вселяет в больного уверенность и надежду, убеждая его в возможности скорого выздоровления. Десятки  различных  исследований   подтвердили  тот факт, что надежда обладает целительной силой, а ее отсутствие — наоборот, разрушительной. Ученые из Рочестерского  медицинского  университета  пришли   к  выводу, что смертность среди  больных,   перенесших  операцию на открытом сердце, выше у тех, кто после операции находился в состоянии депрессии. Другое известное исследование, названное «Разбитое сердце», было направлено изучение уровня смертности среди 4500 вдовцов; исследователи наблюдали за ними в течение шести месяцев после смерти их жен, У вдовцов, большинство из которых также находились в состоянии депрессии, уровень смертности оказался на сорок процентов выше, чем у других мужчин их возраста. Из исследования личных дел военных заключенных также был сделан вывод, что некоторые из них умирали от потери надежды. Вот один из таких случаев, описанный майором медицинской службы Ф. Дж. Гарольдом Кушниром, который пять с половиной лет провел во вьетнамском лагере для военнопленных.

«Как-то Кушнир узнал об одном из заключенных, молодом солдате морской пехоты, который к тому времени был в лагере уже два года. Парень был образцовым заключенным; он следил за здоровьем, поддерживал себя в форме и руководил воспитательной группой, в основном из-за того, что управляющий лагерем пообещал ему освобождение за сотрудничество. Но с течением времени заключенный стал осознавать, что ему солгали. Когда же он полностью это понял, то превратился в настоящего зомби: отказался работать, ничего не ел и никого не желал слушать. Он просто лежал у себя на нарах и сосал большой палец. Через несколько недель он умер».

Анализируя случай с этим морским пехотинцем, доктор Мартин Зелигман из Пенсильванского университета говорит, что строго медицинское объяснение смерти не адекватно. «Он жил надеждой на освобождение, — говорит Зелигман. — Когда же надежды не осталось, когда он решил, что все его усилия были напрасными и будут напрасными в дальнейшем, он умер».

Как сказал однажды известный физиолог Гарольд Дж-Вульф, «надежда, вера и цель в жизни имеют лечебный эффект. Это не просто голословное утверждение, а результат тщательных научных исследований».

 

ДОСТУПНЫЙ ДАР

Когда лечение в больнице затягивается на длительное время пациенты начинают делиться на две категории: надеющиеся, уверенно смотрящие в будущее и стремящиеся силами побороть свой недуг, и пораженцы. Побывав Меннингера, пастор и писатель Брюс Горсон однажды попросил врачей ответить ему на вопрос, что является главной составляющей успешного лечения умственно неполноценных людей. Он получил единодушный ответ что в этом деле самым важным фактором является надежда больного на выздоровление. Однако далее медики признались, что не знают, каким

образом вселять эту надежду в своих больных. Надежда — качество духа, поэтому просто дать ее кому-то невозможно. И все же они сразу могли определить, когда во время лечения у больного на ступал переломный момент и он осознавал, что будущее может быть куда более оптимистичным, чем настоящее. Врачи клиники Меннингера поняли, что научить человека так надеяться невозможно. Однако есть способы пробудить мужество и надежду в больном человеке. Международный комитет по делам амнистий — прекрасный пример пробужденной надежды. Его основатель, политический заключенный, тоже некогда находился на грани отчаяния. И вот, кто-то передал ему обычный спичечный коробок с единственным словом на обложке: «Мужество!» Такой знак гуманности с чьей-то стороны пробудил в нем надежду и помог выжить. Когда впоследствии он вышел на свободу, то целиком посвятил себя организации, основанной на простейшем принципе: люди из свободных стран пишут письма заключенным, отбывающим наказание по политическим причинам. Тысячам из них одно лишь осознание того, что есть человек, переживающий за их судьбу, зажгло внутри огонь надежды.

Иногда надежда кажется нам бесполезной и бессмысленной. Такой она могла казаться заключенным в концлагерях. И все же, как настаивает в эпиграфе к этой главе Солженицын, люди без всякой надежды все равно должны искать ее; словно хлеб, она дает нам жизненные силы.

Надежда также способна спасти нас от пессимизма — веры в то, что вся Вселенная — хаос без какого-либо определенного предназначения. Истинная надежда искренна Благодаря ей спотыкающийся и падающий человек верит в то, что это не конец и жизнь продолжается. Он всегда может снова стать на ноги и идти дальше. Надежда, основанная на реальности, не затмевает собой действительность, однако в то же самое время дает силы продолжать жить дальше. Орвилль Келли, основатель центра «Не упусти сегодня», очень четко выразил это качество мужественной надежды: «Я считаю себя не умирающим от рака, а живущим, несмотря на рак. Каждый день для меня — не еще один день на пути к смерти, а еще один день жизни, которому нужно радоваться и который нужно ценить».

 

ДОЛГОТЕРПЕНИЕ

Люди из моей терапевтической группы больны весьма продолжительными заболеваниями, многие из которых неизлечимы. Такого рода состояния требуют от нас, окружающих, особого внимания. Были времена, когда от эпидемий тифа, оспы или желтой лихорадки люди умирали достаточно быстро, теперь же смертельные болезни зачастую принимают затяжной характер. Люди, страдающие ими, признают, что часто испытывают на себе фактор усталости. В начале, какой бы ни была болезнь, они становятся центром внимания друзей и доброжелателей. Почтовые ящики переполнены открытками, на столах не хватает места для цветов. С течением времени внимание ослабевает.

Многие стесняются и сильно переживают по поводу проблем, не оставляющих их долгое время. Одна христианка рассказала мне, что при каждом новом проявлении рака ее навещало все меньшее число людей. Чем дольше протекала болезнь, тем более ранимой и одинокой она становилась. Окружавшие ее верующие, казалось, были возмущены тем, что молитвы о чудесном исцелении не были услышаны, и вели себя так, будто во всем виновата она. Они утратили веру и оставили ее наедине с чувством вины и ненависти к себе вдобавок к боли. Родители детей с врожденными дефектами подтверждают недовольство этой женщины. Сразу же за рождением следует волна сострадания и сочувствия, которая вскоре бесследно исчезает. Таким образом, по мере того, как у родителей возрастают нужды и эмоциональные проблемы, желающих им помочь становится все меньше. В отличие от смертельно больного человека, родители ребенка-инвалида не видят конца. Они берут на себя груз заботы о ребенке до конца своих дней и в то же время со страхом думают о том, как он будет жить после их смерти. Перечисляя плоды Духа, апостол Павел употребляет качество, которое мы переводим устаревшим словом «долготерпение». Хорошо бы возродить это слово и описываемое им понятие применительно к проблеме длительной боли. Некоторые христиане предпочитают не затрагивать проблему долготерпения, а говорить о чудесных исцелениях; я же объясню, почему в своей книге стараюсь не затрагивать этот важный аспект проблемы боли. Вот две основные причины, по которым я не акцентировал внимание на чудесном исцелении в своей книге. Во-первых, существует уже немало книг, посвященных чудесным исцелениям, — это и личные свидетельства, и целые теологические трактаты. Во-вторых, я пишу о людях, загнанных болью в тупик и сомневающихся в Боге. Исцеление — единственный выход из их положения, но мы должны признать, что далеко не все получают это чудесное исцеление. Спросите об этом у Брайана Стернберга. Я не стремлюсь свести на нет возможность физического исцеления. Но как я уже говорил, все, кто был исцелен (в том числе и те, кто помог получить исцеление другим), когда-нибудь умрут. Поэтому исцеление не избавляет человека от боли навсегда. Оно лишь отодвигает ее.

Вероятность чудесного исцеления способна вселить огромную надежду в сердце христианина. Однако, если исцеления не происходит, эта сокрушенная надежда превращается в суровое испытание для веры и может вызвать чувства предательства и отчаяния. Барбара Сандервилль, Молодая писательница из штата Миннесота, страдающая Параличом нижних конечностей, описала мне этот процесс в своем письме:

«Когда я стала христианкой, кто-то сказал, что Бог меня исцелит. Сначала мне это казалось совершенно невероятным, и я даже не знала, верить этому или нет. Но, не найдя в Библии противоречий этому, я начала искренне надеяться, а затем и верить. Но моя вера была нетвердой, и когда другие христиане говорили, что «Бог не исцеляет всех подряд» или, что «наши недуги — это крест, который надо нести», моя вера слабела. Прошлой осенью она, похоже совсем умерла. Я перестала верить в то, что Бог исцелит меня. В тот момент я не желала смиряться с мыслью о том что придется провести всю жизнь в инвалидной коляске. Знание того, что Бог в состоянии исцелить меня, но не хочет этого делать (как мне тогда казалось), приводило меня в полное уныние. Я читала 53 главу Книги пророка Исайи 1 Послание апостола Петра 2:24 и обвиняла Бога в том, что Он держал передо мной обещание исцеления, как кусок мяса перед голодным псом. Он искушал меня, показывая возможности, но не разрешая достичь их. Все это, в свою очередь, будило во мне чувства глубокой вины, потому что я знала из Библии, что Бог любит всех и отвечает всем. Во мне шла настоящая борьба; я начала терять рассудок и не раз думала о самоубийстве. Я стала принимать транквилизаторы, чтобы хоть как-то прожить день, в то время как чувства вины и возмущения выстраивали все более высокую стену между Богом и мной. Тогда у меня начались сильные головные боли и ухудшилось зрение. Врачи же не находили этому никакого объяснения.

Я все еще молилась, ибо знала, что Бог жив; но каждая моя молитва заканчивалась слезами и обвинениями в адрес Бога. Боюсь, тогда я испытывала сильную жалость к себе, которая была очень разрушительной. И все же я снова и снова спрашивала Бога, почему Он меня не исцеляет, когда в Писании так прямо говорится о том, что исцеление есть часть искупления».

В конце концов Барбара прошла курс психиатрического лечения, что помогло ей перебороть уныние. Она все еще ждет физического исцеления. Подобные случаи убеждают меня в том, что к надежде исцеление нужно относиться реалистично. Ведь это просто «надежда», а не гарантия. Если исцеление происходит, это замечательное чудо. Если не происходит, то это вовсе не значит, что Бог бросил вас на произвол судьбы, Он может использовать наши немощи, чтобы творить добро. В этом Его обещании нет никаких сомнений.

 

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

Наряду со способностью преодолевать все препятствия на пути к выздоровлению — страх, беспомощность, отсутствие смысла — у христианина есть также множество путей пробудить в себе надежду. Заключительная часть этой книги будет посвящена тому, какими преимуществами обладает христианская вера. Однако было бы неразумным с моей стороны не упомянуть в этой главе, наряду с последней надеждой на воскресение, о надежде на новую землю, где «проблема боли» останется лишь далеким воспоминанием.

Христианин верит в то, что каким бы мрачным ни казалось настоящее, впереди его ждет нечто несравненно лучшее. Бруно Беттельгейм, прошедший через гитлеровские лагеря, признает, что такая вера оказывает огромную поддержку: «Уже достоверным фактом стало то, что в концлагерях верующие лучше всех справлялись с испытаниями. Их вера, включая веру в жизнь после смерти, давала им намного больше силы переносить трудности, чем другим».

Джони Эрексон Тада рассказывает о том, как однажды она побывала в больнице для умственно отсталых. Обычно, когда она приезжала в другие клиники и, сидя в инвалидной коляске, выступала перед аудиторией, все слушали ее, затаив дыхание; эти же больные, несмотря на разный возраст, но все с недоразвитым мышлением, не могли сосредоточиться. Когда Джони начала рассказывать им о том, каким будет рай, было очевидно, что аудитория уже совсем потеряла интерес к ее рассказу. День был теплый, и Джони почувствовала, что от такого напряжения она вспотела. Наконец она в отчаянии громко произнесла: «И рай — это место, где у всех вас будет новый разум». Произнеся последнее слово, она почувствовала, что сказала это зря. А что, если это прозвучало слишком жестоко или оскорбительно? Внезапно атмосфера в комнате резко переменилась. Послышались радостные возгласы и громкие аплодисменты.

Джони затронула их самую глубокую надежду. Эти люди более чем кто-либо другой знали, что их разум недоразвит’ несовершенен. Но она рассказала им о данном христианам обещании, что есть место, где этого недуга у них не будет место, где произойдет полное исцеление. «Наше же жительство — на небесах, — учит Павел филиппинцев (3:20-21) -откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все».

Мы, западные христиане, со свойственной нам изощренностью, как мне кажется, стесняемся говорить о нашем бессмертии и награде на небесах. Мне очень редко удается услышать проповедь о венце жизни или же венце праведности. Современная культура твердит нам, что реальность — это страдание, а бессмертие и жизнь после смерти — несбыточная мечта.

Однако есть ли у нас какая-либо другая надежда, которую можно было бы дать парализованному или же матери умственно неполноценного ребенка? А можно ли считать надежду на жизнь после смерти и последующее исцеление стоящей надеждой? В качестве ответа на этот вопрос я расскажу вам историю Марты, посещающей центр «Не упусти сегодня». В каком-то плане ее история вкратце описывает все, что я узнал о боли, посещая эту группу в течение года.

При первой же встрече я сразу обратил на Марту внимание. У всех остальных налицо были явные признаки тяжелой болезни — выпадение волос, сильная истощенность, отсутствие какой-либо конечности, непроизвольное дрожание. У Марты же ничего подобного не наблюдалось. ЕЙ было всего двадцать шесть, и выглядела она вполне привлекательно. Я подумал, не навещает ли она кого-то здесь, как я.

Когда настала ее очередь представиться, она сказала, что у нее совсем недавно нашли амиотрофический боковой склероз (АБС). От этого же заболевания год назад умер е отец, а еще двумя годами ранее — ее дядя. АБС очень редко передается по наследству и еще реже встречается у молодых женщин, но, к несчастью, здесь был именно такой случай.

АБС разрушает нервы. Сначала он поражает произвольные движения, как, например, движения рук и ног, кистей и стоп. Затем заболевание атакует непроизвольные движения, а потом — нервные центры, контролирующие дыхание, и человек умирает. У разных людей болезнь протекает по-разному — у кого-то быстрее, у кого-то медленнее. После постановки диагноза родственники Марты прожили еще по два года. Марта знала о болезни все до самых мельчайших деталей. Первая наша встреча с Мартой состоялась в марте. В апреле Марта приезжала на встречи уже в инвалидной коляске. Ходить она могла с большим трудом, из-за чего была уволена из университетской библиотеки, где работала. В мае Марта потеряла возможность управлять правой рукой, поэтому больше не могла передвигаться на костылях. Физиотерапевт научил ее поднимать вещи с пола с помощью нехитрого изобретения, состоящего из рукоятки от швабры и липкой ленты.

К тому времени она уже с трудом могла управлять инвалидной коляской. В июне Марта потеряла способность двигать обеими руками и едва шевелила пальцами, чтобы управлять новой электрической инвалидной коляской. Ей потребовался круглосуточный уход, для чего пришлось переехать в реабилитационный центр.

Я начал регулярно навещать Марту уже в реабилитационном центре. Я выкатывал ее на прогулки, а иногда привозил на машине на занятия в группе. Тогда я узнал, насколько унизительна для нее эта болезнь. Я узнал о том, что перед тем, как надеть ей обувь, нужно проверить, не согнуты ли пальцы на ногах, чтобы ей не было больно. Узнал, что перед тем, как просунуть ее руку в рукав пиджака, надо аккуратно сложить пальцы руки в кулак. Также было следить за тем, чтобы, усаживая ее в машину, случайно не прищемить ей руку. Нелегко усадить 60-кидо, граммовое тело в маленькую машину…

Марте нужно было помогать делать каждое движение — одевать, класть голову на подушку, чистить судно. Когда она плакала, кому-то нужно было вытирать слезы и держать возле носа салфетку. Казалось, тело просто восстало против нее, отказываясь повиноваться ее воле. Иногда мы говорили с ней о смерти и о надежде. Признаюсь честно: когда беседуешь с таким человеком, как Марта, все разговоры о христианской надежде на вечную жизнь, полное исцеление и воскресение превращаются в пустой звук и кажутся совершенно неубедительными и невесомыми, как дым. Ей не нужны были ангельские крылья, а всего лишь: руки, которые бы не болтались, как веревки; рот, из которого бы не текла слюна; легкие, которые бы не перестали вдруг сокращаться. Вынужден признать, что в тот момент вечность, та самая вечность без страха и боли, казалось, не имела никакого отношения к измученной Марте. Конечно, она думала о Боге, но в ее мыслях не было чувства любви к Нему. Она была полностью против обращения к Богу у смертного одра, настаивая на том, что к Богу она сможет прийти только из чувства любви, а не из чувства страха. А как можно любить Бога, который сделал с ней такое? К началу октября стало ясно, что болезнь Марты уже совсем скоро закончит свое ужасное дело. Теперь ей нужно было тренировать дыхание на похожем на детскую игрушку пластмассовом приборе, в который изо всех сил надо было дуть, чтобы поднимать маленькие синие шарики в стеклянных колбочках. Между приступами удушья она говорила о том, что бы она предпочла потерять сначала: голос или дыхание. В конце концов, она решила, что будет лучше, если первыми откажут легкие, потому что лучше просто умереть, чем умереть немой, будучи не в состоянии выразить чувства.

Недостаточное снабжение мозга кислородом давало о себе знать, и Марта то и дело засыпала во время разговора. Иногда ночью она в ужасе просыпалась и чувствовала, что задыхается, но не могла никого позвать на помощь.

Несмотря на болезнь, ей все-таки удалось съездить свой любимый летний домик в Мичигане и побывать матери, живущей поблизости. Она делала последние приготовления, прощаясь со всеми. В этот период она очень захотела провести хотя бы пару недель у себя на квартире в Чикаго, чтобы по очереди «поститься со всеми своими друзьями и спокойно встретить смерть. Однако провести две недели в домашних условиях в ее положении казалось совершенно невозможным, ведь чтобы поддерживать жизнь, ей был необходим круглосуточный уход. Государство оплачивало только пребывание в больнице, на переезд домой и постоянный уход, который ей был необходим просто, чтобы поддерживать жизнь, деньги не были предусмотрены. Во всем Чикаго нашлась только одна организация, согласившаяся помочь совершенно безвозмездно, — христианская община под названием Дом Ревы из Иванстона. Среди членов этой общины находилась женщина по имени Сара, у которой был паралич нижних конечностей. Она прекрасно представляла себе, что значит жить в теле, которое тебе не повинуется. Отчасти благодаря ей община решила принять Марту на свое попечение и помогла найти добровольцев, согласившихся исполнить ее последние желания.

Ради нее шестнадцать женщин перестроили свою жизнь. Они разделились на группы, и, бросив все домашние дела, по двое приезжали к ней на квартиру на посменное дежурство. Еще семнадцать человек согласились молиться о Марте и тех, кто оказывал ей помощь. Они молились о ее чудесном исцелении, а также о тех, кто будет ей свидетельствовать.

Те шестнадцать женщин постоянно были с Мартой, прислушиваясь к ее дыханию и выслушивая все ее жалобы и бредни; они мыли ее, вывозили на прогулки, каждую ночь сидели рядом с ней, молились за нее, любили ее. Они помогли ей справиться со страхом. Они дали ей возможность почувствовать собственную важность, и она уже не чувствовала себя беспомощной. Они показали смысл ее страдания. Для Марты они стали телом, которое Дал ей Бог. Женщины из Дома Ревы также объяснили Марте, что такое христианская надежда. И вот, в то самое сложное для нее время, когда Бог казался ей таким безжалостным и жестоким, Марта, видя Божью любовь, воплощенную в Его теле, пришла к Богу через Иисуса Христа. Она полностью вверила себя Тому, Кто умер за нее. Она пришла к Богу не из страха; она наконец-то нашла Его Любовь Во время служения там, в Иванстоне, она засвидетельствовала об этом и приняла крещение. Марта умерла в 1983 году перед самым Днем Благодарения. К тому времени ее тело, бесформенное, атрофированное, измятое, уже слабо напоминало былую красоту. Когда оно совсем перестало функционировать, Марта покинула его. Теперь она живет в новом теле, в полноте и радости. Она живет, потому что тогда, в Доме Ревы, Христос одержал победу над ее недугом через Свое тело — церковь и Марта увидела эту победу. Если же мы не верим этому, если наша христианская надежда, запутавшись в изощренности, не дает нам свидетельствовать об этой истине гибнущему миру, то тогда мы действительно, как сказал апостол Павел, ничтожней всех людей.

 

 

ЧАСТЬ 5

КАК ПОМОГАЕТ ВЕРА?

18

СМОТРЕТЬ НА МИР ЕГО ГЛАЗАМИ

 

«Бог плачет вместе с нами, чтобы мы потом смогли порадоваться с Ним».

— Юрген Мольтманн

 

У каждой религии, будь то буддизм, индуизм, мусульманство или «Нью Эйдж», есть собственный взгляд на проблему боли. Большая часть того, о чем я рассказывал в предыдущих главах — ценность боли для человеческого тела, как самому справляться с болью и помогать в этом другим, — применима ко всем, независимо от вероисповедания. Чем же отличается подход христианской веры к этому вопросу? Какими еще средствами обладают христиане? Задавая этот вопрос, мы в каком-то смысле возвращаемся к названию книги «Где Бог, когда я страдаю?» Именно этот вопрос задавали К. С. Льюис, Клаудия Клакстон, актриса, чей возлюбленный выпал из лодки, Джони Эрексон Тада, Брайан Стернберг и заключенные в концлагерях. Этот вопрос в определенный момент задает каждый страдающий человек. Где Бог? Что Он чувствует, когда я так мучаюсь? Есть ли Ему до меня дело? Жаворонок летит. Улитка ползет. Бог в небесах. Мир не умрет. Эти строки написал в середине девятнадцатого века, эпоху безграничного оптимизма, Роберт Браунинг. После двух мировых войн, двух атомных бомбардировок, ста, нескольких геноцидов и эпидемий, во всем мире очень немногие осмелятся сказать, что «мир не Хуже всего то, что Бог все еще где-то у Себя на небесах несмотря на творящееся в мире зло. Почему Он никак не вмешивается?

 

ВОПЛЬ КРЕСТЬЯНИНА

Вот современная жалоба на Бога из уст жены одного сельхозрабочего-иммигранта (записанная Робертом Коулзом, писателем и психиатром). «В прошлом году мы решили пойти в одну церквушку в штате Нью-Джерси… Мы взяли с собой всех детей, включая грудного ребенка. Там был священник, преподобный Джексон, имя которого я запомню навсегда. Он велел нам вести себя тихо и сказал, что мы должны быть счастливы, что попали в эту христианскую, не «безбожную» страну.

…Потом мой муж вдруг рассердился; у него, наверное, что-то случилось с нервами. Он встал и начал кричать, затем подошел к преподобному мистеру Джексону, требуя, чтобы он замолчал и больше ничего не говорил нам, иммигрантам. Мой муж велел ему убраться в свою церковь, где бы она ни была, и больше не делать вид, что он делает нам одолжение.

Затем он сделал самое худшее: взял в руки Энни, нашу младшую дочь, и, показывая ее священнику, стал кричать, орать и вопить на него так, как мне еще никогда не приходилось слышать. Я не помню, какие слова он говорил, но он говорил о том, что наша маленькая Энни больна, а мы не можем показать ее врачу — у нас нет денег ни для Энни, ни для других, ни для самих себя.

Потом он поднял Энни вверх, так что она была выше преподобного, и спросил, почему бы ему не пойми и не начать молиться о ней и о том, чтобы Бог наказал наших хозяев-фермеров за то, что они так обращаются с нами, иммигрантами… После этого начал кричать, что Богу нет до нас дела, тогда как Он так хорошо заботится обо всех остальных.

Потом преподобный ответил моему мужу, и в этом была его ошибка, да, ошибка. Он сказал, что нам нельзя обвинять, критиковать Бога, жаловаться на Него и так далее, потому что Бог не обязан повелевать, как должны вести себя фермеры и как мы должны жить здесь на земле. «Бог заботится о вашем будущем», — сказал он. И говорю вам, мой муж чуть было не взорвался. Он, наверное, раз десять прокричал преподобному: «Будущем, будущем, будущем». А потом снова схватил Энни и чуть было не ткнул ее в лицо преподобному, а Энни, бедный ребенок, начала плакать. Мой муж спросил преподобного, какое у нее «будущее», и что делал бы сам преподобный, если бы жил как мы, и у него самого было такое «будущее», как у нас.

Потом он сказал, что преподобный, как и все остальные, наживается на нас. Он поднял Энни высоко-высоко, почти к самому кресту, и потребовал от Бога, чтобы Он больше не говорил с нами через священников, а пришел Сам и увидел все Своими глазами; и чтобы «проповедники» — он все время называл их «проповедниками» — не говорили вместо Него.

…После того, как он закончил говорить о «проповедниках», он вернулся к нам. В церкви не слышно было ни единого звука, потом несколько человек сказали, что мой муж прав… и все стали хлопать нам, и мне стало очень неловко». Эта иммигрантская семья, возможно, является самым ярким примером того, что делает с людьми страдание. Вольные дети, отсутствие денег и надежды на завтрашний день. Куда же смотрит Бог? Проблема этих людей не какая-нибудь абстрактная или философская, но очень личная, их дочь Энни серьезно больна, у родителей же нет низкого выхода. А где же Бог? Что бы я ни написал в этой или другой книге, — что  не  сможет  разрешить  проблему  этой  семьи. Ни взывают  к состраданию,  к любви,  и  им  вовсе — нужно теоретическое решение. Однако криком своей души возмущенный крестьянин невольно указал на основной вклад, который делают христиане в проблему человеческой боли. Держа свое дитя перед лицом преподобного, он потребовал, чтобы Бог сошел с небес и посмотрел на мир, какой он есть, Своими глазами. Потому что, по его мнению, постоянно говорить только через проповедников недостаточно.

Но дело в том, что Бог уже приходил в этот мир Он пришел в человеческой плоти и Сам прочувствовал и увидел, что это за мир. Если бы не этот факт воплощения Бога, то нашей вере нечего было бы сказать этому простому крестьянину.

 

ВСЕ ПО ЕГО ПРАВИЛАМ

Множество людей в Ветхом Завете, таких, как Иов и Иеремия, иногда задавались вопросом, а не «заткнул ли Бог Себе уши» в ответ на их бесчисленные крики о помощи? Иисус положил конец всем такого рода домыслам. Бог не только не затыкал ушей, а наоборот, взял себе самые настоящие человеческие уши с барабанной перепонкой и ушной раковиной. Там, на высушенных солнцем равнинах Палестины, Божий Сын слышал собственными ушами молекулярные вибрации человеческих стонов: от больных, бедных и тех, кто рыдал больше от вины, чем от боли. Попытайтесь непредвзято взглянуть на жизнь Иисуса Христа. Он — единственный Человек в истории, который мог планировать собственное рождение. И все же, Он смирил Себя, променяв Свое совершенное святое тело на хрупкое, состоящее из крови, сухожилий, хрящей и нервных клеток. Библия говорит нам, что не было такого искушения, которое бы Иисус не испытал. Ему было одиноко, Он испытывал голод, усталость, оскорбления сатаны, гонения со стороны врагов, за Ним постоянно следовали толпы людей.

Что же касается внешности, в Библии имеется всего лишь одно описание Иисуса, составленное пророком Исайей за сотни лет до Его рождения: «…нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, и привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, мы отвращали от Него лицо свое…» (Исайя 53:2-3). И Когда Иисус начал Свое служение, люди смеялись: Из Назарета может ли быть что доброе?» Вот древняя народная шутка: Иисус — деревенщина, простак из Назарета, с такой репутацией Он стоял практически наравне с другими изгоями общества: прокаженными, паралитиками, бдудниками, мытарями и злодеями. Однажды соседи Иисуса отвели Его за город и пытались убить. Родители сразу же усомнились в Его святости. Тогдашние правители с гордостью заявляли, что никто из властей и духовенства в Него не верит. За Ним следовали люди из низших слоев общества, рыбаки и крестьяне, находясь среди которых, герой нашей главы чувствовал бы себя как дома. Наконец даже они оставили Его, когда Его соотечественники предали Его, променяв Его жизнь на жизнь какого-то разбойника. Ни одна из религий мира — ни иудаизм, ни индуизм, ни буддизм, ни ислам — не говорит о таком шаге Бога навстречу людям, когда Он по собственной воле терпит лишения и страдает за собственное творение. Вот что пишет по этому поводу Дороти Сейерз: «По какой-то необъяснимой причине Бог сотворил человека именно таким — подверженным лишениям, страданиям и смерти; и у Него хватило честности и смелости принять собственное лекарство. В какую бы игру Он не играл со Своим творением, Он всегда строго придерживался правил и играл честно. Он ничего не требует от человека, чего бы не требовал от Себя. Он смог пройти через все тяготы человеческой жизни — от мелких разногласий в семье, проблем с деньгами и тяжелого физического труда до самых жутких унижений, боли, отчаяния и смерти. Когда Он был человеком, Он был им по-настоящему. Он родился в нищете, умер в унижении и считал, что жизнь прожита не зря».

Конечно, тот факт, что Иисус пришел на землю и, пострадав, умер, вовсе не решает нашей проблемы боли. Однако он ясно показывает, что Бог вовсе не сидел руки и не наблюдал, как мы мучаемся в одиночестве Он стал одним из нас. Таким образом, Бог через Иисуса Христа дает нам убедиться воочию, что Ему не безразличны наши страдания. Все вопросы к Богу относительно страданий должны вначале пройти через призму наших знаний об Иисусе Христе.

Как же Богочеловек относился к боли здесь, на земле? Видя страдающего человека, Он всякий раз проникался к нему состраданием. Много раз Он призывал к терпению и выдержке во время голода и печали. Когда умер Его друг Лазарь, Иисус плакал. Во многих случаях, когда к Нему обращались непосредственно, Он исцелял. Иногда для этого приходилось нарушать вековые традиции и обычаи, как, например, в случае с женщиной, страдавшей кровотечением, или же когда Он прикасался к изгоям, несмотря на выкрики окружающих: «Нечистые!» Образ Иисуса Христа убеждает нас в, том, что Богу вовсе не нравится смотреть на наши страдания. Не думаю, что ученики Иисуса задавали вопрос; «Куда смотрит Бог?» Перед ними было видимое доказательство Божьей заботы: они постоянно видели Иисуса.

Когда же Иисус Сам столкнулся со страданием, то Его реакция мало чем отличалась от реакции любого из нас. Он тоже пытался избежать его, трижды спрашивая, есть ли какой-нибудь другой путь. Другого пути не было, и вот тогда Иисус, наверное, впервые испытал такое знакомое нам чувство одиночества в своем горе; «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» В евангельских повествованиях о последней ночи Иисуса Христа на земле я наблюдаю яростную борьбу со страхом, беспомощностью и надеждой — теми же границами, с которыми сталкиваемся и мы в наших страданиях.

Жизнеописание Иисуса Христа — окончательный ответ на вопрос о том, что чувствует Бог, видя нашу боль. В ответ Бог не дал нам слова или теории по проблеме боли. Он отдал нам Самого Себя. Философия может многое объяснить, но ничего не сможет изменить. Евангелие, история Иисуса Христа, обещает нам великие перемены.

 

Казнь

Любовь крепка, как гвозди.

Любовь и есть гвозди:

Тупые, толстые, пробитые

Сквозь плоть Того,

Кто, создавая нас, понимал,

Что делал Он,

Видя Своими глазами

Наш крест и Свой.

К.С Льюис,

«Любовь тепла, как слезы»

 

Есть один центральный символ, глядя на который мы сразу вспоминаем Иисуса Христа. Сегодня этот предмет, покрытый золотом, то и дело видишь на шее у какой-нибудь красивой женщины или спортивного вида мужчины — вот так мы истолковываем суровую реальность истории. Пригвождение ко кресту было, конечно же, одним из видов казни. Мы с таким же успехом можем делать разного рода ювелирные украшения в виде крохотных электрических стульев, газовых камер, игл для смертельных инъекций и других, существующих в наше время методов казни. Крест, универсальный символ христианства, являет собой доказательство того, что Бог сопереживает нашей боли и страданиям. Он Сам умер от них. Этот символ остается уникальным среди всех символов других религий мира. Во всех этих религиях есть свои боги, но лишь у одной есть Бог, который так возлюбил мир, что стал человеком и умер за нас.

Историю о Его избиении, терновом венце, медленной и мучительной смерти от удушья нам уже твердили столько Раз, что она вызывает у нас минимум эмоций. Зато мы не содрогаемся от ужаса, услышав в новостях, как трагически погибла скаковая лошадь или детеныш морского котика. В отличие от совершаемых сегодня в стерильных Условиях быстрых казней, эта тянулась много часов на глазах У глумящейся толпы. Возможно, в те дни все данные Иисусом обещания казались Его ученикам пустыми. И что, Он — царь? Да это просто самая жалкая пародия на царя, к тому же с короной из терновника! Кто-то накинул на него дорогую багряную плащаницу, но кровь от плетей Пилата свернулась на ткани.

Разве похож Он на Бога? Даже Его ученики, ходившие за Ним по пятам целых три года, разуверились в Нем. Они поспешили затеряться в толпе, боясь быть узнанными. Все их мечты о великом Правителе, который положит конец страданиям, превратились в кошмары.

Смерть Иисуса Христа — краеугольный камень христианской веры, самый важный факт Его пришествия. Все Евангелия очень подробно повествуют об этом событии. За время Своего земного служения, Он сказал немало как скрытых, так и явных пророчеств, которые стали понятны только после того, как все свершилось. Какую же пользу в борьбе с болью можно найти в религии, в которой центральное место — крест, где Сам Бог страдает от боли?

Апостол Павел называет крест «камнем преткновения» на пути к вере. История доказала, что это именно так. Еврейские раввины недоумевают, как Бог, не позволивший принести в жертву сына Аврааму, Своего собственного Сына мог отдать на смерть. В Коране сказано, что Бог, не желая допустить смерти Сына, сделал так, что вместо Него распяли какого-то злодея. Даже в наши дни известный американский телеведущий Фил Донахью объясняет свой основной протест христианству: «Как мог всезнающий и любящий Бог позволить, чтобы Его Сын умер на кресте во искупление моих грехов? Если Бог такой «любящий», почему бы Ему Самому не спуститься и не пойти на Голгофу?» Все такие обвинители упускают из виду самую главную мысль Евангелий: что каким-то чудесным образом Сам Бог и пришел на землю, и умер. Бог не сидел «там наверху» и не наблюдал, что творится «тут внизу». Бог был во Христе, примиряя мир с Собой. Как сказал Лютер, крест показал, как «Бог борется с Богом». Если бы Иисус был простым человеком, Его смерть свидетельствовала бы о жестокости Бога; тот же факт, что Он — Сын Божий, доказывает, что Бог полностью отождествляет Себя со страдающим человечеством. На кресте Бог Сам прочувствовал, как ужасна боль этого мира. Для некоторых зрелище бледного тела умирающего на кресте человека в темную ночь шепчет лишь о поражении, же это за Бог, который не может ничего сделать, когда страдает Его Сын? Но прислушайтесь, и вы услышите, как Бог кричит нам, людям: «Я ЛЮБЛЮ ВАС!» Любовь явилась нам в этом пригвожденном нами ко кресту Человеке, сказавшем, что достаточно одного только Его слова, чтобы ангелы спасли Его, но не сделавшем этого из-за нас. Там, на Голгофе, Бог принял Свои собственные нерушимые условия справедливости. Поэтому крест, камень преткновения для одних, стал для других краеугольным камнем христианской веры. Любой разговор о том, как Бог относится к боли и страданию, указывает на голгофский крест. В конце книги Иова Бог отвечает на вопросы о страдании, читая блестящую лекцию о Своей великой силе. После Голгофы Бог смещает акцент с силы на любовь: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Евангелие от Иоанна 3:16). «Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» (Послание к римлянам 8:31-32).

 

ПОЧЕМУ ЭТО ВАЖНО

 

Однажды я разговаривал со священником,  который только что вернулся с похорон восьмилетней девочки. В его приходе больше года усиленно молились и разгляди горе с семьей ребенка, отчаянно боровшегося с раком. Похороны явились самым напряженным моментом этого священника, пошатнувшим его силы и даже «Что я теперь скажу ее семье? У меня нет для них утешения, — признался он мне. — Что я им скажу?» Немного помолчав, он добавил: «Я никак не смогу облегчить их боль, У меня есть лишь один ответ, и этот ответ — Иисус Христос», Смерть и воскресение Иисуса Христа — не просто какое-то абстрактное теологическое обоснование проблемы боли. Эти два события несут для нас практическую пользу в борьбе со страданием. Для себя я выделил по крайней мере четыре основных пути, которыми эти события двухтысячелетней давности могут оказать непосредственное влияние на мои проблемы: Я учусь смотреть на настоящее из будущего. Один мудрый человек по имени Джо Бейли однажды сказал: «В темноте не забывай того, чему научился при свете». И все же порой темнота находит так быстро, что сразу же забываешь про свет. Ученики Иисуса Христа — именно такой случай. Во время Своего самого близкого общения с учениками -на Тайной Вечере — Иисус ободряет их: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Иоанна 16:33). Представляю, как по спинам учеников после таких слов воплотившегося Бога пробежали мурашки. В тот момент одиннадцать из двенадцати были готовы отдать свою жизнь за Него. Позднее, в эту же ночь Симон Петр действительно взялся за меч, пытаясь защитить Иисуса.

Но вот на следующий день все одиннадцать уже потеряли веру. Возможно, эти слова Иисуса мучительно преследовали их, когда они стояли на безопасном расстоянии и наблюдали, как Он страдает на кресте. Казалось, мир одержал победу над Богом. Ученики же скрылись в темноте. Петр даже поклялся, что никогда не знал этого Человека.

Конечно, проблема учеников Христа была делом времени. Воспоминания о свете прошлого, казалось, совсем испарились, однако спустя несколько дней этих же учеников озарил новый яркий луч света — Пасха.. В тот день они узнали, что Богу не страшна никакая тьма. Они узнали, как смотреть на настоящее из будущего.

Сердца этих некогда маловерных людей засияли светом пасхальной надежды. Они вновь воспрянули духом, пошли и изменили весь мир. Теперь половина мира — и верующие, и неверующие — вместе отмечают Страстную  Пятницу и Пасху. Страстная Пятница на Западе называется Благой из-за того, что произошло в Пасхальное воскресенье. У христиан есть великая надежда на то, что Бог однажды придет и восстановит Свое господство на всей земле. Чудо Пасхи в тот день примет вселенский масштаб. Когда мы вдруг оказываемся во тьме и кругом одни, неприятности, важно помнить, что мы живем в субботу перед Пасхой, Как сказал об этом апостол Павел: «Ибо думаю,  что  нынешние  временные  страдания  ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Римлянам 8:18). Думаю, что Иисус тогда не случайно говорил великие слова: «Я ПОБЕДИЛ МИР», в то время как римские солдаты уже готовили оружие, чтобы Его арестовать. Иисус знал, как смотреть на настоящее из будущего. Я учусь придавать боли противоположный смысл.

В христианстве есть рад парадоксов, которые бы мало что значили сами по себе, если рассматривать их отдельно от жизни и смерти Иисуса Христа, Взгляните на один из них, который я уже упоминал в этой книге: несмотря на то, что бедность и страдание — «нехорошие» вещи, в борьбе с которыми я провожу жизнь, их, с другой стороны, можно назвать настоящим «благословением». Умение делать из плохого хорошее — также одна из ярко выраженных черт характера Иисуса. Взяв боль на Себя, Иисус придал ей благородный смысл и показал нам, как она может быть трансформирована. Он дал нам образец, который хочет воспроизвести в нас. Иисус явил Собой прекрасный пример всего, чему учит о страданиях Библия, Гладя на пример Иисуса, я уже не скажу о человеке; «Она страдает, потому что у нее есть какой-то грех»; Иисус, будучи безгрешным, тоже страдал. Бог не обещал, что торнадо будут обходить наши дома стороной и обрушиваться на дома язычников, и что микробы  смогут размножаться в теле христианина. Мы в равной степени подвержены всем напастям этого мира, так же, был подвержен им Иисус. Вспомните, как Иисус резко осудил Петра, когда тот сказал, что Христос не должен страдать (Матфея 16:23).

Мы воспринимаем боль как произвол; у Иисуса были такие же чувства, и именно по этой причине Он совершил столько чудес исцеления. В Гефсиманском саду Он не молился словами: «Господи, благодарю, что Ты дал Мне такую возможность пострадать…» Он отчаянно молился о спасении. Но все же, Он искренне желал пройти через все страдания ради более великой цели. В конце молитвы Он отдал все свои беспокойства и вопросы («есть ли какой способ избежать этого…») в руки Своего Отца и доверил Ему все, зная, что Бог сможет даже из Его смерти извлечь великую пользу.

Корнилий Плантинга как-то сказал: «Не указывайте на крест всем, кто желает найти объяснение злу, будто бы, размышляя о Голгофе, мы сможем узнать, отчего возникает рак гортани. Просто поднимите глаза на крест, откуда идет наша помощь, чтобы увидеть, что Бог радеет о нас, и поэтому Ему можно доверять». Глядя на общую историческую картину развития мира, мы видим, что Бог, взяв в Свои руки, казалось бы, самое худшее, что могло произойти, — ужасную казнь Собственного Сына, — превратил ее в окончательную победу над злом и смертью. Невероятная мудрость потребовалась Тому, Кто смог превратить зло в добро; в этом поступке для всех нас кроется великое обетование. Мучительные страдания на кресте были полностью искуплены: Его раны исцелили нас (Исайя 53:5), Его слабость сделала нас сильнее.

Что изменилось бы в мире, если бы Иисус пришел в виде Супермена, которому не страшны никакие раны и никакая боль? Что, если бы Он не умер, а вознесся на небеса еще во время суда Пилата? Не ставя Себя выше других, добровольно неся тяжелый крест, взваленный на Него этим миром, Иисус дает надежду на то, что Бог сможет помочь каждому из1 нас придать иной смысл страданиям, с которыми мы сталкиваемся. Благодаря Его смерти и воскресению мы теперь с уверенностью можем утверждать, что любое испытание — будь то болезнь, развод, потеря работы, банкротство, семейное горе — Бог сможет направить к нашему благу.

Во всех четырех Евангелиях есть лишь одно место, где ученики обращаются к Иисусу Христу как к Богу Отцу. Оно записано в Евангелии от Иоанна, после того, как Иисус умер и воскрес. Тогда уже все ученики поверили в воскресшего Христа, не поверил лишь сомневающийся Фома. будучи по натуре эмпириком, Фома заявил, что не сможет поверить, лично не прикоснувшись к ранам Иисуса. В этот зле момент, несмотря на запертые двери, появляется Христос и дает Фоме такую возможность. «Господь мой и Бог мой!» — восклицает Фома. Раны явились свидетельством чуда из

чудес. Я учусь придавать страданию новый смысл. В Ветхом Завете богобоязненные верующие повергались в шок всякий раз, когда на  их голову обрушивалось несчастье. Ведь они ожидали, что Бог вознаградит их за верность богатством и покоем. В Новом Завете — налицо разительная перемена — его авторы имеют совсем иные ожидания. Вот что говорил терпящим страдания христианам Петр: «Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Петра 2:21).

Другие стихи говорят еще о большем — в них речь идет о том, что я даже не берусь комментировать. Павел пишет о страдании только с Ним (Христом) и говорит, что восполняет недостаток в плоти своей скорбей Христовых. Если рассматривать эти отрывки в контексте, можно заметить, что страдание обретает новый смысл, если мы воспринимаем его как часть «креста», который каждый из нас призван нести, следуя за Иисусом. Хотя Христос не всегда освобождает нас от боли, Он, беря часть этой боли на Себя, наполняет ее определенным смыслом. Мы, как сотоварищи Богу в борьбе за

изгнание зла с лица земли, помогаем Ему осуществлять Его план искупления мира. Гарри Боэр прослужил четыре года капелланом во время Второй мировой войны. Последние дни этой войны он провел в рядах морских пехотинцев на Тихом океане. Вторая дивизия участвовала во многих сражениях и потеряла много людей, — пишет он, — но я еще не видел ни одного солдата или офицера, который бы сомневался в исходе войны. Не видел я также ни одного человека, который бы спросил, почему, когда все уже так уверены в победе, мы все никак не победим. Вопрос был в том, сможем ли мы продержаться до тех пор, пока враг сдастся». Нечто похожее я наблюдаю в таинственных библейских словах об участии в страданиях Христовых. В мире идет война, с которой не сравнится ни одна из земных войн. От исхода этой войны будет зависеть судьба всего творения. В этой войне не обойдется без потерь. Павел пишет, что на кресте Иисус одержал победу над силами Вселенной, уничтожив их не Своей силой, а Своей жертвенной любовью. Крест Иисуса Христа, возможно, многим говорит об уже одержанной победе, однако каждому из нас предстоит участвовать во множестве сражений. Что немаловажно, Павел молился, «чтобы познать Его (Христа), и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его», одновременно говоря и о радости, и о мучениях, которые испытал Иисус, живя на земле (Филиппинцам 3:10).

Нам также важно осознавать, что потери, которые мы несем, — это раны, которые однажды будут вознаграждены. В нашей земной жизни, мы никогда не узнаем истинного значения всего, что делаем, так как многое нам не дано увидеть. Крест Иисуса Христа здесь также на многое проливает свет: то, что казалось весьма обыденным — еще один жалкий подвиг во имя «справедливости» в римской колонии, — дал всему миру возможность получить спасение. Если в Южной Африке выразивший мирный протест пастор попадает в тюрьму; если социальный работник вынужден поселиться в гетто; если супруги противостоят сложностям семейной жизни, которые толкают их к разводу; если отец с надеждой и прощением ждет возвращения убежавшего из дома сына; если молодой специалист борется с соблазнами богатства и славы, — то все эти испытания, серьезные и не

очень, несут в себе глубокий смысл разделения страданий со Христом на пути к искупительной победе. «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Римлянам 8:19).

Я получаю уверенность в том, что Бог не равнодушен благодаря Иисусу Христу мне нет нужды изо всех сил кричать в пустоту: «Эй, Ты, там, наверху! Тебе есть до меня дело?» Наличие страдания не говорит о том, что Бог меня оставил. Наоборот, придя к нам на землю, Бог дал весомое историческое

доказательство того, что Он слышит наш плач и даже плачет вместе с нами. Когда мы проходим через испытания, Он стоит рядом с нами, подобно Тому четвертому Человеку в пылающей печи.

Зачем Иисусу нужно было страдать и умирать? Этот вопрос заслуживает целой книги, и он лег в основу уже многих книг, но Библия дает на этот вопрос довольно много ответов, один из которых весьма загадочен: страдание — один из Божьих методов «воспитания навыков» у нас. Эти слова, возможно, многим покажутся ересью, однако я здесь просто следую фразеологии Послания к евреям.

Послание к евреям было написано для тех иудеев, которые были целиком воспитаны в духе Ветхого Завета. Автор здесь стремится показать, что Иисус «лучше» ключевое слово во всем послании. Каким же образом Он лучше той религиозной системы, к которой народ привык с детства? Он более могущественный? А может, более выразительный? Нет, Послание к евреям говорит о том, что Иисус лучше потому, что Он проложил мост над пропастью, разделяющей нас с Богом. «Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию» (Евреям 5:8). В другом месте эта книга говорит нам о том, что Творец нашего спасения совершенствовался посредством страданий (Евреям 2:10).

Эти слова, полные непостижимой таинственности, по крайней мере, точно означают следующее: воплощение Бога в человеке имело большое значение как для нас, так и для Него Самого. История человечества вращается не вокруг того, что мы узнали о Боге, а вокруг того, что Он узнал о нас. С одной стороны, Бог, конечно, понимал, что такое физическая боль, потому что Сам создал превосходную нервную систему, сигнализирующую обо всех опасностях. **

За тридцать три года земной жизни Иисус узнал, что такое лишения, непонимание и предательство. Он также знал о том, что такое боль: что ты чувствуешь, когда твой обвинитель бьет тебя по лицу, когда тебя по спине хлещут металлической плетью, когда тупые металлические гвозди пронизывают твои мышцы, связки и кости. Обо всем этом Сын Божий узнал на земле. Благодаря Иисусу, Бог по какой-то необъяснимой причине стал воспринимать наш плач совсем по-другому Автор Послания к евреям с восхищением говорит, что какие бы испытания мы ни переживали, Бог прошел через все это. «Ибо мы имеем не такого первосвященника который не может сострадать нам в немощах наших но Который, подобно [нам], искушен во всем, кроме греха» (Евреям 4:15).

У нас есть Первосвященник, который, пройдя школу испытаний, «может снисходить невежественным и заблуждающимся, потому что и сам обложен немощью» (Евреям 5:2). Благодаря Иисусу, Бог понимает нашу боль во всей полноте. Наши слезы становятся Его слезами. Мы не брошены. Ни тот крестьянин с больной дочкой, ни восьмилетний ребенок, больной лейкемией, ни горюющие родные в городе Юта, ни больные проказой в больнице в Луизиане — никто не страдает один.

Т.С. Элиот написал в поэме «Четыре четверти»: «Израненный Хирург Собой сгибает сталь, Вводя в смятение разочарованный народ; Руки, истекающие кровью, дают понять, Насколько велико сострадание Целителя, Что наконец сняло вуаль загадки Со всей истории болезни»,

Операция под названием «жизнь» — небезболезненна. Тем не менее, осознание этого помогает мне понять, что Хирург, Раненый Хирург, на Себе прочувствовал всю ее боль и горечь.

 

 

19

ОСТАЛЬНЫЕ ЧАСТИ ТЕЛА

«Те, кто на себе испытал, что такое боль, стараются избегать избитых фраз, говоря о страдании. Соприкоснувшись с тайной, человек выходит за рамки обыденных представлений о ней и чаще молчит, либо весьма сдержан в словах утешения, которое можно выразить лишь через чувство единения со страждущим».

- Джон Говард Гриффин

 

 

В течение трех лет земного служения Иисуса Христа всякий мог увидеть, какие чувства Он испытывал к окружающим. К Иисусу мог прийти любой, у кого были проблемы. Всякий мог следовать за Ним, и, наблюдая, как Он относился к бедным и больным, идти и говорить о том, что чувствует Бог, видя нашу боль.

Но Иисус, конечно же, не остался на земле навсегда, и вот уже почти две тысячи лет церковь существует без видимого Его присутствия. Мы не можем прилететь на самолете в Иерусалим, взять на прокат машину и записаться к Нему на прием в отеле «Царь Давид». Как же быть тем, кто живет сегодня? Как нам почувствовать Божью любовь?

Авторы книг Нового Завета, пытаясь привыкнуть к мысли, что Иисус уже вознесся, уделили этому вопросу особое внимание. От них мы слышим два предложения по этому поводу.

Одно из них записано в 8-й главе Послания к римлянам: «Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными». Евангелия открывают нам Бога, который всегда рядом с нами, который, ЛИотившись, Своими ушами слышал плач людей. Послания открывают нам Бога внутри нас, невидимого Духа, Ищущего в нас и придающего смысл нашей боли.

Основные темы моих книг — боль и разочарование. В связи с этим мне приходит множество писем, в которых люди изливают все свои стенания. Мне хорошо знакомо чувство, когда не знаешь, о чем молить Богу. Это, наверное, пережил каждый христианин. Как можно молиться о своей семье, когда отношения зашли в тупик, брак не крепнет, а, наоборот, распадается? И как молиться о родителях, чей ребенок болен неизлечимой формой рака? Как молиться христианке из Непала, которая из-за своей веры сидит в тюрьме? О чем нам просить Бога? Как нам молиться?

Восьмая глава Послания к римлянам говорит, что нам не обязательно знать, каким образом молиться. Мы должны лишь делать это горячо, с «воздыханиями». Читая эти слова Павла, я представил себе, как мать отзывается на плач ребенка. Я знаю многих опытных матерей, умеющих по одному лишь крику ребенка определять: или он голоден, или же ему просто нужно внимание, болит у него ухо или живот. Для меня любые крики детей звучат абсолютно одинаково, но не для матери, которая инстинктивно определяет значение беспомощного крика ребенка.

Чувствительность Духа Божьего к нашим крикам во много крат превосходит чутье самой заботливой и опытной матери. Павел говорит, что Дух живет внутри нас самих, зная нужды, которые мы не сможем выразить словами, и молит о них на языке, который мы не сможем никогда понять. Когда мы не знаем, о чем молиться, Он восполняет наше молчание. Бог, очевидно, даже рад нашей беспомощности. Наша слабость дает Ему возможность явить Свою силу.

Именно по этой причине — из-за нового уровня общения с любящим Богом, живущим в сердце, — Иисус и сказал Своим ученикам, что оставляет их для их же блага. «Если Я не пойду, — сказал Он, — Утешитель не придет к вам» (Иоанна 16:7), Теперь в нас живет Дух Святой — Божья печать на сердце. Еще в одном месте Писания Он сравнен с «залогом», данным нам Богом в доказательство того, что лучшие времена придут.

Но ведь Святой Дух — всего лишь дух — как дуновение ветра, невидим и неощутим физически. Рай же — где-то будущем. Что же делать нам сейчас? Что помо-ВГт»нам воочию увидеть и ощутить Божье присутствие здесь на земле?

Второй ответ Нового Завета сконцентрирован на «теле Христовом», причем эта загадочная фраза упоминается текстах более тридцати раз. Павел, употреблявший ее чаще всех, подразумевал под этим телом Церковь. Покидая землю, Иисус передал Свое служение неумелым людям у каждого из которых были свои пороки и недостатки Он стал исполнять роль головы в Церкви, отдав роли других ее частей — рук, ног, ушей, глаз и голосовых связок — Своим еще неокрепшим в вере ученикам, и вам, и мне. Французский поэт Поль Клаудель описал эту перемену так: «После воплощения в человеке у Иисуса было одно лишь желание: вновь начать жить человеческой жизнью. Поэтому Ему потребовались люди, которые помогут начать все снова». Если внимательно перечитать Евангелия, становится ясно, что Иисус стремился воплотить в жизнь это новое установление с самого начала. Он знал, что Его земная жизнь коротка и потому провозгласил: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Матфея 16:18).

Решение Иисуса Христа стать невидимой главой большого тела с множеством частей также имеет влияние и на переживаемые нами страдания. Оно означает, что Он часто возлагает на нас ответственность помогать друг другу. Сама фраза «тело Христово» очень ясно указывает нам на наши обязанности: в плоти представлять Христа миру, особенно тем, кому нужна помощь. Возможно, именно этот принцип имел в виду Павел, когда писал: «[Бог] утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!

Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, Умножается Христом и утешение наше» (2-е Коринфянам 4-5). Во время своего служения Павел применял этот принцип на практике, собирая средства для жертв голода, направляя своих помощников в поселения, где царила разруха. вразумляя верующих, что все их дары — это дары, Богом.

 

БОЛЬ ОБЪЕДИНЯЕТ

Ничто так не объединяет части тела в организме, как система болевых ощущений. Больной ноготь на пальце ноги сообщает мне, что палец для меня важен, что он — мой палец и требует срочного лечения. Если ты наступишь на мой палец, я закричу: «Это я!» Я знаю, что это я, потому что ты наступил именно на то место, где у меня болевые рецепторы. Боль определяет меня, защищает меня. Известно, что волк может отгрызть себе заднюю лапу если она онемеет от мороза. Онемение нарушает единство в организме, и волк, вероятно, начинает думать, что это уже не его лапа. Помните случай, когда маленькая девочка сама себе откусила палец? Не чувствуя боли, она не понимала, что это ее собственный палец и его нужно беречь. Люди, страдающие алкоголизмом, больные проказой, диабетом и другими заболеваниями, притупляющими болевое восприятие постоянно сталкиваются с проблемой непрерывного контроля над своими конечностями. Работая с доктором Брендом, я особенно остро осознал, насколько жизненно важно человеку чувствовать боль. Красные и белые кровяные клетки спешат изо всех сил к тому месту, откуда был получен тревожный сигнал о внезапном вторжении. Организм приостанавливает все второстепенные процессы и бросает все силы на ликвидацию аварии. В основе этого единого процесса лежит именно физическая боль.

Боль — это механизм, заставляющий меня бросить все, что я делаю, и сосредоточиться на той части тела, откуда поступил болезненный сигнал. Если я во время игры в баскетбол растянул сухожилие, я прекращаю играть; если туфли жмут, я меняю их на другие; если заболел живот — иду к врачу. Другими словами, самое здоровое тело — это такое тело, которое способно чувствовать боль даже в самых слабых своих частях.

Таким же точно образом мы, части тела Иисуса Христа, должны научиться реагировать на боль в других частях этого тела. Поступая так, мы становимся воплощением Его воскресшего тела.

Доктор Пол Брэнд развил эту идею как ключевую часть своей собственной философии: «Для того, чтобы многоклеточные организмы смогли жить и развиваться, отдельным клеткам пришлось отказаться от своей автономии и научиться сосуществовать вместе. Их Творец задумал пойти дальше и создать человеческую расу уже с новой, гораздо более возвышенной целью. Теперь сосуществование и взаимодействие происходило не только на клеточном уровне, но и сами человеческие существа внутри расы поднимались на новый уровень ответственности перед своим сообществом, новый уровень взаимодействия друг с другом и с Богом. Так же, как и внутри тела, ключ к успеху в человеческих отношениях состоит в чувствительности к боли. Все мы восхищаемся, насколько гармонично функционирует человеческое тело. Глядя же на отношения между мужчинами и женщинами, можно лишь выразить сожаление. В человеческом сообществе мы страдаем оттого, что страдаем мало.

В мире сегодня так много горя из-за того, что есть эгоистичный организм, которого никак не заботит страдание другого организма, находящегося рядом. Когда клетка, либо группа клеток вдруг начинают расти и размножаться за счет других таких же клеток, в теле образуется раковая опухоль, и если ее вовремя не остановить, тело обречено на смерть. Но все же, развитию рака есть альтернатива — абсолютная преданность каждой клетки тела головному мозгу. Бог сегодня призывает нас учиться у низших существ и двигаться к новой ступени в эволюции, являясь частью сообщества, которое Он готовит ко спасению».

 

КРИКИ И ШЕПОТ

Конечно, нам было бы гораздо легче просто избегать нуждающихся. Но нельзя забывать, что нам не дано выбирать — свидетельствовать им или не свидетельствовать — Это поручение, которое на нас возложил Бог. Мы — и вы, и я — часть Божьего ответа на множество страданий в этом мире. Мы — тело Иисуса Христа здесь, на земле, поэт призваны поступать так, как поступал Он — идти к тем кому больно. Именно так поступал Бог на протяжении истории.

Ближний Восток, Южная Африка, Северная Ирландия все это болевые сигналы в теле Христа. Скандалы в кругу известных христианских лидеров. Беднота стран третье мира. Прислушиваемся ли мы к ним, слышим ли, отвечаем ли на их крик? Или же мы немеем и не реагируем на боль, жертвуя тем самым частью тела Христова? Не все нуждающиеся в помощи так далеко от нас: их немало и на работе и в церкви. Безработные, разведенные, вдовы, прикованные к постели больные, бездомные, престарелые — оказываем ли мы им внимание?

По мнению многих, христианская церковь, как тело Христа, вела себя на протяжении всей истории весьма противоречиво. Иногда она, казалось, уничтожала саму себя (инквизиция, религиозные войны). Все же, Христос, желающий дать свободу всему человечеству, продолжает надеяться на то, что мы будем являть миру Его любовь. Однако, несмотря на все свои неудачи, церковь все же не раз отвечала на нужды людей. В любом крупном городе США можно встретить названия больниц, таких, как Лютеранская, больница Христа, Святой Марии, Доброго самаритянина, Баптистская больница. Сейчас многие из них являются обычными коммерческими учреждениями, однако, изначально они были основаны группами верующих, считающих исцеление больных своим призванием, как части тела Иисуса Христа. В такой стране, как Индия, где христианами себя считают лишь около трех процентов населения, христианские лечебные учреждения составляют восемнадцать процентов всех учреждений здравоохранения. Если сказать слово «христианский» какому-нибудь индийскому христианину, который, возможно, никогда не слышал о Христе, первое, что придет ему на ум — больница, или же медицинский автобус, приезжающий к ним в деревню раз в месяц для оказания бесплатной помощи. Конечно же, это не все, чему нас учит Евангелие, но это уже неплохое начало.

Во многих западных странах проблема оказания помощи решена путем организации целой сети служб, однако в больших городах выросла другая проблема — проблема бездомных. Что ответит наше общество на крики о помощи от миллионов бездомных,  ночующих на скамейках арках и под мостами скоростных магистралей? И вновь церковь одной из первых  ответила на эту проблему организацией приютов и бесплатных столовых. Как-то я получил копию письма женщины из Гранд рэпидз, которая на себе испытала целительное прикосновение тела Христа. В течение семи лет она помогала своему мужу, известному церковному музыканту, больному амиотрофическим боковым склерозом (АБС). Он умер, а на годовщину его смерти вдова разослала всем своим друзьям в церкви благодарственное письмо. Вот его часть: «С тех пор, как у мужа стали появляться первые симптомы АБС, а было это более восьми лет назад, мы ощущали постоянную заботу и любовь с вашей стороны. Вы поддерживали нас бесчисленным множеством писем и открыток, приходивших в наш адрес, забавных и серьезных, теплых и заботливых. Все это имело для нас огромную ценность. Вы навешали нас, звонили, порой, даже из других стран… Многие приходили к нам в гости с вкусными угощениями, которые в равной степени насыщали как тело, так и дух. Вы помогали нам по хозяйству, бегая по магазинам и чиня нам в доме вещи, забывая при этом о собственных нуждах. Вы подметали наш двор и ровняли дорожки, приносили почту и выносили мусор. Нам даже удавалось принимать участие в церковных служениях, когда вы записывали их на магнитофон. Вы одаривали нас своей любовью, скрашивая тем самым наши дни. Вы «врачевали» нас… и умудрились в домашних условиях вылечить зуб. Вы изобрели множество приспособлений, облегчивших нам обоим жизнь, одним из которых — «тревожной кнопкой» — Норман пользовался до самых последних дней его жизни. Вы делились с нами местами из Священного Писания, а некоторые молились за всех кто регулярно приезжал к нам проводить дыхательные упражнения. Вы дали возможность моему мужу почувствовать себя важной частью как церковного служения, так и музыкальной индустрии в целом. А как горячо вы молились за нас!!! День за днем, месяц за месяцем, даже год за годом! Все эти молитвы поддерживали нас, давали силы справляться с невероятными трудностями, делать то, что казалось невозможным, помогали самим обращаться за помощью к Богу. Настанет день, когда мы поймем, почему Норман не получил полного исцеления здесь. Но одно мы уже знаем точно: он пробыл с нами гораздо дольше, и ему было намного легче, чем бывает другим, таким же больным, как он. Мне кажется, слова «любовь» недостаточно, чтобы выразить все чувства, которые мы испытываем к вам!»

Можно было бы вернуться к четвертой части этой книги «Как справиться с болью?» и показать, как, помогая вдове, все члены ее церкви инстинктивно следовали всем изложенным в книге пунктам. Они явили ей Божье присутствие. Благодаря их любви и заботе, она более не сомневалась в том, что Бог любит ее. Она видела Его любовь в заботе, проявленной членами тела Христова, ее поместной церкви.

 

НЕСТИ БРЕМЕН А ДРУГ ДРУГА

Прислушайтесь к тому, кто осознает важность единства с телом: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2 Коринфянам 11:29). И еще: «Помните узников, как бы и вы с ними были в узах»  (Евреям 13:3).

Или еще голос, голос Джона Донна: «Церковь всеобъемлюща, универсальна, и это относится ко всем ее действиям; все, что она делает, касается всех. Когда она крестит ребенка, это касается и меня, ибо этот ребенок становится частицей тела, частью которого я сам являюсь. Когда церковь хоронит человека, это тоже касается меня: человечество сотворено одним Создателем и является единым целым… Человек не подобен острову, он — часть континента, часть чего-то большего. Когда какая-то часть земли смывается морем, Европа становится меньше, пусть даже это небольшой мыс, а может, земля твоего друга или твоя собственная; с каждой человеческой смертью, меня самого становится на частичку меньше, потому что я — часть человечества. Потому нет смысла спрашивать, по ком звонит колокол, — он звонит по тебе».

Библия учит нас носить бремена друг друга. Это урок о боли, который мы все должны выучить. Некоторым из нас боль не кажется даром; некоторые всегда будут обвинять Бога в несправедливости. Но ведь все дело в том, что боль и страдания нас окружают, и нам нужно научиться реагировать на них. Иисус в этих случаях брал на Себя бремена тех, к кому Он прикасался. Чтобы нам жить в мире, являясь Его телом, Его духовным воплощением, нам нужно следовать Его примеру.

Образ тела в точности отражает то, как Бог действует в этом мире. Он иногда проявляет Себя явно, совершая чудеса и даруя сверхъестественные силы тем, кто страдает. Однако в большинстве случаев Он Свой труд возлагает на нас, Его представителей. Мы призваны жить в этом мире жизнью Христа, а не просто ее вспоминать или приводить другим в пример. Мы несем Его весть, боремся за справедливость, молимся о милости и… страдаем со страждущими. Алан Пейтон, писатель из Южной Африки, в своей книге «Плачь, любимая страна» ставит в пример, достойный для подражания, св. Франциска Ассизского. Одним из переломных моментов в жизни Франциска стал случай, когда он еще в молодости, скача на лошади, увидел стоящего у дороги прокаженного. В то время Франциск был чем-то обижен на Бога, поэтому почувствовал отвращение к больному бродяге. Но вот, что-то внутри перебороло оба этих чувства. Он слез с лошади, подошел, обнял бродягу и крепко поцеловал в губы.

Св. Франциск мог просто проклясть или Бога, этого человека, пишет Пейтон. Но он не сделал ни того ни другого. Вместо того, чтобы изо всех сил пытаться обвинить Бога, допускающего такие страдания, он ре„ шил стать орудием мира в Божьих руках. Этот поступок изменил и его самого, и того бедняка. «То, отчего я только что чувствовал горечь и обиду, вдруг превратилось в невероятную гармонию души и тела», — говорит св. Франциск.

Реакция св. Франциска была очень похожей на реакцию Алеши по отношению к его брату Ивану в «Братьях Карамазовых». Он никак не мог найти ответ на мучившие их с братом вопросы о причине боли и страданий. Но он решает идти к страждущим и являть им любовь. Достоевский же весьма остроумно описал образ Иисуса отвечающего тем же Своему врагу, Великому инквизитору. Если бы церковь всегда следовала этим примерам и отвечала на людские страдания не спорами, а любовью, возможно, эти мучительные вопросы возникали бы гораздо реже. Объединение усилий всех частей тела Христа способно оказать ни с чем не сравнимую помощь одиноким, больным и отверженным. Церковь тогда станет тем огромным деревом, описанным в Евангелии, в ветвях которого укрываются и вьют гнезда птицы.

Посещая больницы, я увидел, насколько разными словами утешают друг друга верующие («Мы молимся за тебя») и неверующие («Удачи тебе — плюнь три раза через левое плечо»). Сегодня, если меня попросят одним предложением ответить на вопрос: «Где Бог, когда я страдаю?», я отвечу другим вопросом: «Где церковь, когда я страдаю?» Мы являем собой Божий ответ страдающему миру.

«Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Иоанна 3:16-18).

 

20

ВПЕРЕДИ — НОВЫЙ МИР

«Тает горечь,

Как в мае снег,

Холодов как не бывало».

- Джордж Герберт «Цветок»

 

Страдающему человеку христианство может оказать большую и, наверное, самую важную помощь во всей его жизни. Описывая события, происходившие с человечеством на протяжении трех тысяч лет, Библия словно через увеличительное стекло обращает наше внимание на казнь на Голгофе. Это событие — главное во всей истории — краеугольный камень. Однако смерть — решительно не конец истории. По прошествии трех дней со времени погребения Иисуса в темной могиле, поползли слухи, что Он ожил. Ожил! Разве такое возможно? В эту новость трудно было поверить. Не поверили в нее и ученики, пока Иисус Сам не пришел и не позволил им прикоснуться к Своему новому телу. Более того, Он пообещал, что даст и им новые тела после их воскресения.

После воскресения Иисуса Христа и Его победы над смертью к списку слов о боли и страдании добавилось еще одно, совершенно новое слово — «временный». Иисус Христос открыл для нас новое обещание о новой жизни без боли. Какой бы сильной ни была для нас боль сейчас, она не будет длиться вечно. Выходит, что главная надежда всех христиан — надежда На будущее без боли и слез вместе с Богом. Сегодня же, по какой-то причине многие просто стесняются говорить о вере в жизнь после смерти. Само это понятие кажется причудливым и трусливым желанием поскорее уйти от проблем этого мира.

У черных мусульман есть похоронная традиция, которая символично выражает эти современные мнения. Когда гроб с телом умершего выставляют напоказ, родственники и друзья становятся вокруг, не произнося ни слова. Нет ни слез, ни цветов, ни песен. Сестры-мусульманки передают по кругу небольшой поднос, с которого каждый берет тонкий круглый мятный леденец. По условному сигналу все кладут леденцы в рот, и пока леденец медленно тает во рту, каждый думает о том, как сладка была жизнь хоронимого ими человека. Когда от леденца во рту ничего не остается, это означает, что жизнь окончена. Дальше уже ничего нет. В современном обществе со смертью борются путем избежания всяческих напоминаний о ней. Морги, палаты интенсивной терапии и кладбища мы прячем за высокими стенами. Однако, когда смерть уже неизбежна, поведение обычных людей практически ничем не отличается от поведения черных мусульман. Язычество заставляет нас смотреть на смерть, как на окончательный конец земной жизни, а вовсе не переход из одной жизни в другую, бесконечную. Элизабет Кюблер-Росс выявила пять этапов подготовки человека к смерти и сделала ясный вывод о том, что последний из этих пяти этапов — смирение — самый ценный. С тех пор медики стараются, чтобы смертельно больные люди стремились именно к этому идеалу. Помню, как на одном из вечерних занятий в центре «Не упусти сегодня» женщина по имени Донна, больная последней стадией лейкемии, сказала, с каким нетерпением ждет дня, когда попадет на небеса. Реакция остальных на ее слова была неоднозначной: долгая тишина, чей-то кашель, кто-то негодующе закатил глаза. Социальный работник начал объяснять Донне, как ей преодолеть страх и продвинуться к стадии смирения.

После того собрания у меня на сердце было тяжело. Наша материалистическая, недогматическая культура просила своих членов выразить самые искренние чувства. Донна, следуя какому-то основному внутреннему инстинкту, затронула фундаментальный камень христианской теологии. Смерть — это враг, последний и беспощадный враг, и его нужно уничтожить. Как же могли все члены группы, видевшие, что их собственные тела месяц за месяцем превращаются в прах, просто-напросто мириться этим? Сам я на месте Донны относился бы к смерти одним лишь образом: «Смерть, будь ты проклята!» Некоторое время спустя мне на глаза попалось высказывание Блеза Паскаля, жившего в то время, когда мыслители только начали высмеивать «примитивные» взгляды на душу и жизнь после смерти. Вот что сказал о таких людях Паскаль: «Они считают, что доставят нам удовольствие, утверждая, что наша душа — ничто иное, как дым, дуновение ветерка, и говоря обо всем этом радостным и самодовольным тоном? Разве здесь есть чему радоваться? Радоваться нечему, наоборот, здесь нужно плакать, ибо это самое страшное, что только может быть».

Какая перемена ценностей произошла в умах людей, что они вдруг начали считать веру в окончательную смерть и пустоту верхом отваги, а надежду на полную радости вечную жизнь — трусостью? Как можно считать благородством слепое следование взглядам черных мусульман, материалистов и марксистов, что этот мир, полный зла и страданий, есть конец жизни человека? Такое понятие появилось спустя 7000 лет от начала истории человечества. У каждого, даже самого примитивного общества и древней культуры имелись взгляды и вера в жизнь после смерти. (Археологам нынче пришлось бы очень туго, если бы наши предки не хоронили свои культурные ценности в надежно замурованных гробницах.) Библия предлагает совершенно противоположную систему взглядов. Жизнь после смерти описана в ней с чувством радостного ожидания, а не стеснения и стыда. Наша планета полна страданий; христиане же с радостью ожидают новый мир, где нет места слезам.

 

ПАСХАЛЬНАЯ ВЕРА

Мы лишь отчасти можем представить себе наше будущее и ту радость, которая наполнит нас там, на небесах. Все мы сейчас заперты в темной комнате, как в одной из сцен пьесы Сартра «Нет выхода». Но сквозь щели в стенах просачиваются лучи света — добродетель, счастье, красота,  сострадание, частицы истины и справедливости, — наталкивая на мысль о том, что за этими стенами — совершен, но иной мир, ради которого стоит пострадать здесь. Христианская вера не дает нам какого-то особого способа примириться со смертью. Нет, вместо этого она помогает нам победить смерть. Христос дает Жизнь, и Его воскресение является еще одним доказательством того что Бог не желает примиряться с каким-то там «жизненным циклом», конец которому — смерть. Он сделает все возможное, Он уже сделал все возможное, чтобы упразднить этот цикл. В октябре 1988 года, занимаясь подводным плаванием на озере Мичиган, погиб один из моих самых близких друзей. Помню, как в тот самый день, когда Боба не стало, я обедал в университетском кафе и, ничего не подозревая, читал книгу известного врача и писателя Ролло Мэя «В поисках красоты». В ней рассказывается о том, как Мэй всю свою жизнь искал прекрасное в этом мире. В одном из случаев, описанных в книге, рассказывается, как автор попал на гору Афос, один из греческих полуостровов, населенный исключительно монахами. В то время Ролло Мэй только начинал приходить в себя после пережитого им перед этим нервного срыва. На гору Афос он приехал как раз в тот момент, когда монахи отмечали греческую православную Пасху — невероятно красивый, полный символизма праздник. Кругом висели иконы, пахло фимиамом. В кульминационный момент церемонии священник раздал прихожанам подарки — по три пасхальных яйца,  чудесным образом расписанных и завернутых в тонкую ткань. Он сказал: «Христос воскрес!» Все, в том числе и Мэй, по традиции в один голос ответили: «Воистину воскрес!» Ролло Мэй не был верующим. Но в своей книге он пишет: «В тот момент меня охватила какая-то духовная реальность: а что если Он действительно воскрес? Что это значит для мира?» Дочитав до конца главу, я отправился домой. На пороге меня встретила жена и сообщила ужасную новость о гибели Боба. В течение нескольких следующих дней вопрос Ролло Мэя не давал мне покоя. Что значит для мира воскресение Иисуса Христа?

На похоронах друга я задал подавленным и окруженным со всех сторон горем собравшимся людям вопрос ролло Мэя, правда, немного его изменив. А что, если бы Боб воскрес? Что это значило бы для нас? Мы сидели в часовне, онемелые за три дня скорби, когда я попросил всех представить себе, каково было бы, если бы мы сейчас вышли на автостоянку и, к своему удивлению, увидели там Боба живым и невредимым. Того самого Боба, с его широкой улыбкой, ясными серыми глазами и походкой вприпрыжку.

Этот волшебный образ дал мне отчасти прочувствовать то что чувствовали ученики Иисуса в Пасхальное воскресенье. Так же, как и мы, они три дня ходили в печали, но в воскресенье им открылось нечто новое, им открылось будущее. Если бы не было Пасхи, не было жизни после смерти, нового начала, новой земли — если бы не было всего этого, мы, наверное, были бы вправе обвинять Бога в бессилии, нелюбви, а то и в жестокости по отношению к нам. Библия учит нас тому, что Бог в силах возвратить все творение к первоначальному состоянию совершенства.

Признаюсь честно, я когда-то тоже стеснялся говорить на тему рая и жизни вечной. Это казалось каким-то нереальным. Нам следует жить так в этом мире, как будто больше уже ничего не будет, думал я. С годами же, видя, как умирают люди, я изменил свои взгляды. Какой Бог будет доволен этим миром, исполненным страданий и смерти? Если я буду просто стоять и смотреть, как такие, как Боб, уходят из жизни и испаряются без всякой надежды на будущее, я вряд ли поверю в Бога. В Новом Завете, в пятнадцатой главе 1-го Послания коринфянам говорится о том же самом. Павел оглядывается назад на свою жизнь, в которой он прошел через тюрьмы, избиения, кораблекрушения и игрища с дикими животными, подобные гладиаторским боям. Затем он весьма многословно говорит о том, что был бы просто безумцем, если бы, пройдя через все это, умер без всякой надежды. «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков». Вместе с апостолом Павлом я тоже возлагаю надежду на воскресение из мертвых, на день, когда Христос «уничиженное тел наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Филиппийцам 3:21).

 

 

ДОМ НА НЕБЕСАХ

Известный шотландский теолог и писатель Джорд Макдональд однажды написал своей мачехе письмо утешения после гибели ее близкой подруги: «Бог никогда бы не позволил, чтобы она (смерть) стала законом Его Вселенной, как это может порой казаться нам». На нас, верующих, лежит ответственность рассказывать миру о том, как смотрит на смерть Бог, который со страхом и трепетом встретился с ней лицом к лицу и вновь вернулся к жизни.

О том, насколько ощутимо помогает такая вера умирающему человеку, рассказывает документальный фильм под названием «Смерть», показанный как-то по центральному телевидению. Режиссер-постановщик этого фильма Майкл Роумер вел наблюдение за несколькими больными с неизлечимыми формами рака в последние месяцы их жизни. После съемок фильма Роумер признался: «Люди умирают сообразно тому, как они жили раньше. Смерть становится выражением человеческого существа, и взять с собой можно лишь то, что получил в этой жизни». На примере двух семей из Бостона в фильме особо ярко показано, насколько велика разница между отчаянием и надеждой. У Билла и Харриет в тридцать три года сильно сдали нервы. В одном эпизоде Харриет, озабоченная тем, как, оставшись вдовой, она будет жить дальше с двумя сыновьями, Харриет в порыве гнева говорит мужу: «Чем дольше все это будет тянуться, тем хуже будет нам всем».

«Что стало с той милой девушкой, на которой я женился?» — спрашивает в ответ Билл.

Харриет поворачивается к камере: «Милая девушка страдает от его рака. Кому нужна будет вдова с двумя детьми? Я не хочу, чтобы он умирал, но ведь он все равно умрет. Почему бы не умереть сейчас?» В последние недели совместной жизни семья распадается, не в силах справиться со страхом. Они плачут и кричат, нападая друг на друга, разбивая вдребезги былую любовь и доверие. Угроза смерти становится все ближе. Реакция пастора Брайана, 56-летнего умирающего служителя баптистской церкви для чернокожих, — полная противоположность. «Я сейчас переживаю самое счастливое время в жизни, — говорит он. — Думаю, сам Рокфеллер не был таким счастливым, как я». Съемочная группа следит за тем, как пастор Брайан проповедует в своей церкви о смерти, читает внукам Библию и ездит на свою родину. Он — воплощение безмятежности и уверенности в том, что он просто идет домой — туда, где боли нет.

На его похоронах хор исполняет гимн «Он уснул». Проходя мимо гроба, люди наклоняются к нему, чтобы прикоснуться к руке или похлопать по груди. Они потеряли дорогого им друга, но знают, что ненадолго. Все они верят в то, что пастор Брайан встретил свое начало, а не конец. Кадры фильма, снятые в церкви пастора Брайана казались мне родными, ведь моя жена в Чикаго работает с престарелыми людьми, половина из которых — чернокожие. Все они, кто в свои семьдесят, кто — в восемьдесят, живут в постоянном ожидании смерти. И все же, Джанет увидела, насколько по-разному относятся к смерти люди с белым и с черным цветом кожи.

Большинство белых, ее подопечных, с каждым днем начинают все сильнее переживать и бояться. Они чаще жалуются на проблемы в семье, в жизни и на то, что все хуже себя чувствуют. У черных реакция совсем иная — они бодры, полны юмора и оптимизма, даже несмотря на то, что У многих из них гораздо больше причин горевать. (Большая их часть жила на юге США, буквально через поколение после отмены рабства. Всю свою жизнь они терпели экономические притеснения и несправедливость. Когда были приняты законы о Гражданских правах, многие уже достигли пожилого возраста.)

Почему же люди ведут себя так по-разному? Джанет пришла к выводу, что дело в надежде, надежде на рай, которую чернокожие впитывают с молоком матери. «Этот Мир — не мой дома, я в пути», — говорят они. Эти и многие другие их высказывания были рождены в весьма трагические времена их истории, когда все в этом мире казалось безрадостным. Но все же негритянским церквям каким-то образом удалось вселить в своих прихожан веру в то, что их ждет другой дом.

Если вы хотите освежить в памяти образы рая, сходите на похороны чернокожих. Там проповедники рисуют такие невероятные картины небесной жизни, что каждый в их собрании начинает стремиться поскорее попасть на небеса. Вполне естественно, что все, присутствующие на похоронах, чувствуют горечь утраты, однако эта утрата временна. Все это напоминает мне временное затишье в бою, исход которого уже предрешен.

Конечно, мечту о рае нельзя использовать для того, чтобы оправдывать отсутствие борьбы с бедностью и нищетой здесь, на земле. Однако, не будет ли это, лишать надежды на рай того, кто стоит в конце жизненного пути?

 

ОДНОЙ НОГОЙ В РАЮ

Вера в будущий небесный дом влияет не только на то, как мы умираем. Она должна также влиять и на то, как мы живем.

Однажды к Дж. Робертсону Макквилкину, в прошлом президенту Колумбийского библейского колледжа, подошла престарелая женщина, столкнувшаяся с испытаниями старости. Тело становилось все слабее, былую красоту сменили редеющие седые волосы, морщины, бледная кожа. Многое, что она делала раньше, теперь ей было уже не под силу. Она начала чувствовать себя обузой для окружающих. «Скажите мне, Робертсон, зачем Бог сделал так, что мы стареем и слабеем? К чему столько мучений?» — спросила она.

Немного подумав, Макквилкин ответил: «Я думаю, Бог устроил все так, чтобы в молодости наша сила и красота были видны внешне. С возрастом же мы приобретаем внутреннюю, духовную силу и красоту. Мы постепенно теряем внешнюю, временную красоту, поэтому больше начинаем задумываться о красоте внутренней, которая вечна. Это помогает нам оставить все то, что и тленно, и стремиться к дому, где будем жить вечно. Если бы мы в этой жизни всегда были молодыми     и красивыми, нам, возможно, не захотелось бы никуда уходить!»

Если и есть секрет того, как справиться со страданием, он кроется в этих строках. Чтобы выжить, нужно укреплять и питать свой дух, только тогда будут силы сломить границы плоти. Христианская вера, тем не менее, не всегда способна вернуть здоровье телу. Ни Брайан Стернберг, ни Джони Эрексон Тада не были исцелены, несмотря на тысячи молитв. Однако Бог обещает насыщать наш дух, который в один прекрасный день обретет новое, совершенное тело. Брайан сможет бегать и скакать, словно выпущенный из конюшни жеребенок, — об этом говорит пророк Малахия; Джони сможет без чьей-либо помощи свободно танцевать.

«Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить», — говорил Иисус Христос, посылая Своих учеников на труд. Раз физическая смерть — не конец, не стоит ее так бояться. Но так как она — враг Жизни, то нельзя и ждать ее с распростертыми объятьями.

Короче говоря, благодаря вере в небесный дом, христиане могут реально смотреть на смерть, не теряя надежды. Смерть — это враг, но враг побежденный. Как сказал однажды своим последователям Мартин Лютер, «даже когда мы абсолютно здоровы, не стоит забывать о смерти, потому что мы на земле не навсегда; так что нужно, как говорится, стоять одной ногой в раю».

Стоя одной ногой в раю, мы совсем по-иному смотрим на проблему боли и страдания. Любой спор о том, почему мы страдаем, не будет завершен до тех пор, пока не будет рассмотрен взгляд на этот вопрос с точки зрения вечности. Какой-нибудь ярый любитель поспорить наверняка станет защищать боль, говоря, что это лучшая из всех предлагаемых Богом альтернатив. Возможно. Но боль и страдание всего лишь одна сторона медали.

Как представить себе вечность? Она во столько раз Длиннее нашей короткой земной жизни, что ее невозможно просто так вообразить. Для наглядного примера нарисуйте на школьной доске линию длиной в3 метра. Затем на этой линии нарисуйте точку диаметром в2 сантиметраТеперь представьте, что в ее середине находится микроскопическая бактерия. Для бактерии размер самой точки невероятно огромен. Бактерия могла бы провести жизнь исследуя точку. Но стоит нам отойти на пару шагов и окинуть взглядом всю доску, мы увидим, насколько велики размеры линии по сравнению с величиной нарисованной на ней точки, кажущейся бактерии чем-то необъятным.

Таким же образом и человеческую жизнь можно сравнить с вечностью. Семьдесят лет — срок немалый, его достаточно, чтобы выдумать множество теорий о том, почему Бог иногда как будто бы безразличен к человеческим бедам. Но задумайтесь, разве можем мы судить о поступках и замыслах Бога, живя на земле так мало по сравнению с вечностью? Это равносильно тому, что та бактерия станет судить о размерах доски, не выходя за пределы маленького грязного мелового пятнышка. Разве мы не принимаем во внимание понятие о Вселенной и бесконечности? Стали бы мы жаловаться Богу, если бы Он за все наши семьдесят лет жизни допустил лишь час страданий, наполнив остальное время покоем и радостью? Конечно, в нашей земной жизни хватает страданий, но ведь эта жизнь всего лишь час по сравнению с вечностью. Как однажды остроумно выразилась св. Тереза Авильская, с высоты небес самая жалкая земная жизнь покажется лишь бессонной ночью в дешевой гостинице. Для христиан жизнь, прожитая в этом мире, — вовсе не конец существования. Земля — это испытательный полигон, точка на бесконечной линии Вселенной; но все же эта точка имеет свой смысл, ведь Иисус сказал, что от нашего послушания здесь зависит наша дальнейшая судьба. Поэтому, когда вы в очередной раз в порыве отчаяния решите обвинить Бога за столь жестокий мир, вспомните, что у Бога для нас приготовлено нечто несравненно лучшее, и наша земная жизнь — меньше миллионной части, и даже эта часть проживается нами под флагом бунтовщика. Лишь на небесах мы сможем познать истинный смысл земных страданий и боли. Об этом немало сказано в Библии; «Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, Да соделает непоколебимыми» (1 Петра 5:10). «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Коринфянам 4:17-18).

Меня всегда интересовала одна незаметная деталь, описанная в самом конце книги Иова, в которой так много сказано о человеческих страданиях. Автор делает большой акцент на этой детали: Иов потерял все, что имел, но в итоге получил ровно в два раза больше. Вместо 7000 овец Иов получил 14000; 6000 верблюдов вместо 3000; тысячу волов и ослиц вместо 500. Есть лишь одно исключение: ранее у Иова было семеро сыновей и три дочери. Вот и теперь у него опять семеро сыновей и три дочери — то же количество, что было ранее. Возможно, автор намекает на вечную жизнь. Если судить так, то получается, что и здесь Иов получил от Бога вдвойне — десять его нынешних детей присоединятся к тем десяти, которые уже в вечности.

 

СМЕРТЬ И РОЖДЕНИЕ

Вот вам ирония: смерть, приносящая столько горя и боли, в действительности открывает дверь в вечность, полную радости. Говоря о собственной смерти, Иисус привел аналогию с тем, как женщина испытывает муки при родах: она страдает до тех пор, пока малыш не появится на свет. В тот момент ее муки сменяются искренней радостью (Иоанна 16:21).

Смерть и рождение во многом схожи. Давайте представим, как рождение в свет выглядит с точки зрения самого ребенка. Вы живете в мире, где темно, уютно и безопасно. Теплая жидкость окружает вас со всех сторон. Вы ничего не Делаете сами. Вас автоматически кормят. Вы постоянно слышите, как убаюкивающе бьется сердце какого-то большого существа, защищающего вас. Вся ваша жизнь ожидание. Чего ждать, вы сами еще не знаете, но любая перемена кажется вам страшной. Вокруг нет никаких острых предметов, нет боли, нет опасности. Тихое и мирное существование.

И вот наступает день, когда вы чувствуете первые потуги. Стены вокруг вас сужаются, как будто бы толкают куда-то. Прежние мягкие стены теперь вдруг стали резко сокращаться, пропихивая вас куда-то вниз. Тело сложилось пополам, руки и ноги, кажется, вывернулись наизнанку. Вы падаете куда-то вниз головой. Впервые вы чувствуете боль. Кругом все бурлит, давление становится просто невыносимым. Голова совсем сплюснута, вас толкают все сильнее и сильнее по какому-то темному тоннелю. Жуткая боль. Шум. Давление. Болит все тело. Вы слышите, как кто-то кричит, и в этот момент вас окутывает страх. Все — миру пришел конец. Вдруг впереди вы видите отверстие и ослепительно яркий свет. Чьи-то холодные грубые руки хватают вас, вытягивают наружу и подвешивают вверх ногами. Болезненный шлепок. Ууууааааааааааа! Поздравляем, вы только что родились.

Смерть — почти то же самое. На этом конце тоннеля все кажется нам страшным. Внутри тоннеля какая-то неизвестная сила тянет нас вперед в неизвестность. Вряд ли кому-то не терпится все это увидеть. Нам страшно. Там все — боль, тьма … неизвестность. Но за всей этой болью — совершенно иной мир. Когда мы после смерти очнемся там, от боли и слез останется одно лишь воспоминание.

Вы думаете, что иногда Бог не слышит вас? Что ваш плач и мольба идут в никуда? Бог не глухой. Он скорбит вместе с вами. Ведь как-никак Его Сын умер здесь. Пусть история сделает свое дело. Пускай оркестр доиграет последнюю грустную ноту перед тем, как начать играть марш. Как сказал Павел: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих…Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только [она], но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Римл. 8:18-19; 22-23). Если мы оглянемся назад на ту крупицу вечности, которую называем историей нашей планеты, нас поразит не важность ее, а ее незначительность. Глядя на Землю, к примеру, #3 туманности Андромеды, все покажется столь малым, что взрыв всей нашей солнечной системы будет выглядеть там не ярче зажженной и погасшей где-то вдалеке спички. И ради этой самой спички Бог пожертвовал Собой! Боль можно рассматривать, по определению Беркоувера, как великое «предчувствие» вечности. Она напоминает о том, кто мы есть сейчас, и пробуждает в нас стремление стать такими, какими мы будем там, на небесах. Я с полной уверенностью считаю, что настанет тот день, когда каждый синяк, каждая больная лейкемией клетка, весь стыд, страх, боль и отчаяние отступят навсегда, а те бесчисленные минуты, прожитые в надежде и вере, будут щедро вознаграждены. Находясь на пике страданий, Иов сказал: «О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге,

резцом железным с оловом, —на вечное время на камне вырезаны были! А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаевает сердце мое в груди моей!» (Иов 19:23-27)

 

ГДЕ БОГ, КОГДА Я СТРАДАЮ?

Большую часть жизни я разделял взгляды тех, кто гневался на Бога, когда Он допускал боль. Страдание сдавливало меня все сильней. Я не находил этому отравленному миру никакого рационального объяснения. Встречаясь с людьми, чья боль во много крат превосходила мою собственную, я был поражен воздействию, которое она на них оказывала. Страдание усиливало веру одних и приводило к агностицизму других. Встречаясь, в частности, с больными проказой, я пришел к выводу, что у боли есть своя скрытая ценность. Проблема боли будет решена лишь тогда, когда Бог придет и возродит всю землю. Я твердо верю и надеюсь на это. Если бы я искренне не верил в то, что Бог —  великий Целитель, а не садист, и что Он, как сказал Джордж Макдональд, «чувствует в Себе мучительное присутствие каждого нерва, которому нет покоя», я бы бросил всякие попытки найти ключ к разгадке тайны страданий. Мой гнев насчет боли был полностью развеян по одной лишь причине: я познал Бога. Он дал мне радость, любовь, счастье и доброту, осветив ими мой серый, унылый мир. Они пришли в неожиданной вспышке в мой запутанный, несовершенный мир. Но этого было достаточно, чтобы убедить меня, что Бог достоин доверия. Познание Бога стоит всех страданий. Что же мне все это даст, когда я вновь буду стоять у койки друга, страдающего болезнью Ходжкина? Что ж, вся эта история когда-то тоже началась у больничной койки. Но теперь у меня есть вера в Богочеловека, вера, способная выдержать самые невыносимые страдания.

Где Бог, когда я страдаю? Он был здесь с самого начала, с того самого момента, когда создал нашу нервную систему, которая справляется со всеми своими функциями по сей день, даже в условиях нашего падшего мира, давая нам возможность нормально существовать. Он преобразует боль, уча и воспитывая нас через нее, если мы даем Ему такую возможность, когда обращаемся к Нему. С огромным терпением Он наблюдает за тем, как живет восставшая против Него планета, по Своей великой милости позволяя каждому человеку поступать по свободной воле.

Он позволяет нам кричать, как Иов, гневаться на Него и обвинять Его за мир, который мы испортили.

Он объединился с бедными и страждущими, чтобы затем воздвигнуть для них Свое Царство. Его победа в Его унижении. Он обещает даровать нам помощь сверхъестественным образом, дабы напитать наш дух, несмотря на то, что наш физический недуг не исчезает.

Он пришел к нам. Он испытал боль, истекал кровью, рыдал и страдал. Разделяя боль со страждущими, Он навсегда прославил всех их. Он сейчас с нами, свидетельствуя через Духа Своего Святого и через членов Своего тела, призванных поддерживать нас и облегчать страдания во имя Главы тела. Он ждет и готовит Свою армию добра. Настанет день, и Он пустит ее на землю, и тогда мир в последний раз увидит боль и ужас, за которыми уже навсегда воцарится полная победа над злом. Затем Бог создаст для нас новый, замечательный мир. Боли больше не будет никогда.

«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою». «Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?» (1 Коринфянам 15:51-55)

 

Материалы для обсуждения

Изучение такой темы, как боль, лучше проводить в группе. Если это делать в одиночку, есть немалый риск уйти в себя, начать копаться в своей душе. Я надеюсь, что это небольшое руководство по изучению поможет вам собрать группу для обсуждения вопросов, связанных с болью и страданиями. Бог желает, чтобы мы были искренними перед Ним, чтобы мы стремились познавать Его везде и во всём. Кроме этого, я надеюсь, что данное руководство облегчит изучение книги, которую вы держите в руках. Можно найти ему применение следующим образом:

1. Изучать в одиночку. Вы сразу заметите, что руководство разработано для изучения в группе, в нем то и дело предлагаются различные методы обсуждения, которые можно использовать в группе из нескольких человек. Но даже если вы хотите изучать в одиночку, то вам окажут помощь наводящие вопросы, заставляющие задумываться и размышлять.

2.     Изучать вдвоём (с супругом или с другом). Если с вами рядом будет хотя бы ещё один человек, то изучение расширит границы вашего мышления.

3.     Изучать в небольшой группе. Лучше всего, если в вашей группе не больше двенадцати человек. Слишком большая группа может превратиться в класс, где будет учитель и будут ученики.

Есть несколько правил, которых я посоветовал бы вам придерживаться. Это поможет вам организовать успешное изучение моей книги в группе.

а. Нужно готовиться. Данное руководство составлено с расчётом, что вы заранее прочитаете те главы, которые будете обсуждать; материал дискуссий непосредственно связан с содержанием книги. Разумеется, можно обсуждать те или иные вопросы, даже если не все читали книгу, однако обсуждение будет удачным лишь в том случае, если есть хотя бы несколько людей, знакомых с содержанием тех глав, о которых идет речь. Вы даже можете в начале каждого занятия посвящать 10-15 минут чтению того отрывка, который будете обсуждать.

б. Необязательно строго следовать предложенной системе изучения, Я построил изучение таким образом, что на каждую главу приходится по одному занятию. Но если во время обсуждения у вашей группы особый интерес вызовет какой-нибудь вопрос, ни в коем случае не старайтесь остановить дискуссию и во что бы то ни стало закончить этот раздел. Ориентируйтесь на то, о чём хотят говорить люди. С другой стороны, если ваша группа застряла на каком-то одном вопросе, продвигайтесь вперёд, пока не найдется что-то интересное для обсуждения. Изучение в малой группе не должно быть похожим на урок, где нужно обязательно пройти определённый материал. Обсуждение в группе должно служить стимулом  каждому для  размышления  и  самообразования. Пусть ваши естественные интересы не будут ограничены руководством по изучению.

в. Выберите ведущего. Изучение в группе проходит наиболее плодотворно, если есть ведущий — тот, кто следит, чтобы  обсуждение  проходило  достаточно  активно. Можно каждый раз выбирать нового ведущего, вести общение по очереди. Чем больше ведущий сам настроен на общение, чем больше он делится своими переживаниями, наблюдениями, тем активнее будут участвовать в общении все присутствующие. Так что если вы исполняете роль ведущего, серьёзно отнеситесь к сво

им обязанностям. В течение недели между занятиями молитесь о своей группе и обдумывайте то, о чем вы будете говорить.

 

КАК ВЕСТИ ОБСУЖДЕНИЕ

Если вы раньше никогда не пробовали себя в роли лидера небольшой группы и хотите узнать, как это делается, вам могут помочь следующие советы: Когда вам кажется, что у говорящего нет фактов, чтобы обосновать свою точку зрения, спросите: «Почему вы в этом уверены? Что заставляет вас думать именно так?»

Когда вы испытываете непонятное беспокойство, волнение, но не знаете причины, задайте вопросы: «Кто-нибудь ещё чувствует то же, что и я? Вы испытываете что-нибудь по отношению к тому, о чём мы говорим?» Когда вы не верите в то, что вы слышите, скажите: «Постойте, я вас правильно понял или нет? Поправьте меня, если что-то не так». Затем постарайтесь тщательно, ничего не упуская, изложить то, что, на ваш взгляд, только что сказал участник дискуссии. Когда во время жаркой дискуссии было упущено что-то важное и интересное, вы можете сказать следующее: «Давайте на минутку вернёмся к тому, что уже было сказано». Или: «Нельзя ли ещё немного над этим поразмышлять?» Когда говорящий приводит множество примеров, но не может ясно сформулировать мысль, помогите ему: «Я согласен с этими фактами, но всё же какой из этого следует вывод?»

Когда обсуждение задерживается на какой-то детали, задайте вопрос: «По-моему, я потерял нить разговора. Не помните, о чём мы говорили до этого?»

Есть ещё один неплохой приём в дискуссии — поддерживать разговор, задавая вопросы по поводу сказанного кем-то («Когда вы пришли к такому мнению?»), выражая свою поддержку («Я тоже испытывал такое, так что я вас понимаю»), внося ясность («Вы хотите сказать, что Бог Сам причиняет боль, или что Он только позволяет, чтобы мы чувствовали боль?»), выражая своё понимание того, что говорит или чувствует участник дискуссии («Похоже, для вас действительно очень важно то, о чём мы сейчас говорим»),

 

ГЛАВА 1

Венная проблема

1. Клаудия Клакстон рассказывает о различных взглядах христиан на то, что такое боль. Доводилось ли вам раньше слышать подобные философские размышления по поводу этого явления? Кто из посетителей, на ваш взгляд, наиболее близок к истине: дьякон, вдова, любительница телевизионных шоу, сторонница «прославления за всё» или пастор?

2.     Нетрудно найти недостатки в поведении других людей. Ну, а вам приходилось когда-нибудь навещать в больнице таких людей, как Клаудия? Или, может, вы пытались утешить молодых супругов, скорбящих о смерти своего ребенка? Что вы говорили в таких случаях?

Вы можете уделить хотя бы 15 минут обсуждению известных вам примеров из жизни, похожих на ситуацию, в которой оказалась Клаудия. Или можно попытаться разыграть такую ситуацию. Пусть один из вас будет Клаудией, остальные же будут пытаться утешить больную, объясняя, почему, на их взгляд, Бог позволяет нам испытывать боль. Все приводимые доводы нужно обосновывать с помощью Писания.

3. Клаудия   была   глубоко  верующей   христианкой, но даже ей довелось испытать ряд сильных переживаний по поводу своей болезни. Она сердилась на Бога, чувствовала неприязнь к тем, кто её навещал.   Она  чувствовала,  что  её   вера  ослабевает, когда не было ответа на её молитвы. Она чувствовала себя несправедливо обиженной.  Её мучили сомнения.

Как вы считаете, Клаудия неправильно относилась к тому, что с ней случилось? Вы чувствовали

когда-нибудь что-то подобное? Как Бог смотрит на такие эмоциональные переживания?

4.     Прочитайте цитату в начале-тлавы, взятую из книги К. С. Льюиса «Горе. Наблюдения». Вы когда-нибудь чувствовали себя так же? Когда вам трудно, вы больше склонны чувствовать присутствие Бога или, как описывает Льюис, Его отсутствие?

5.     Что вы думаете насчёт замечания Тиелике о том, что у американцев «неправильный взгляд на боль и страдания»? Согласны ли вы с этим? Правда ли, что американцы в этом отношении хуже, чем другие?

 

ГЛАВА 2

Дар, который никто не хочет получать

1. Всем нам известно упрощенное объяснение того, зачем существует боль: «Чтобы мы знали: нельзя дотрагиваться до горящей спички или острия ножа». Но ценим ли мы по-настоящему эту замечательную систему защиты нашего тела от повреждений? Было ли что-нибудь в этой главе, что заставило вас по-новому взглянуть на боль?

2. Подумайте о том, чем вы занимаетесь на работе и в свободное время: приготовление пищи, игра в теннис, ходьба на лыжах и т. п. Насколько наша нервная система рассчитана на все эти занятия? (Допустим» если бы наши пальцы были настолько же чувствительны к боли, как к осязанию, то мы не смогли бы играть в теннис — даже сжать ракетку в руке было бы непереносимым мучением.) Как

вы думаете, стоит ли поблагодарить Бога за то, как работает наша нервная система?

3. В этой главе сказано, что система болевых ощущений нашего организма показывает, насколько мудро все задумано Творцом. Согласны ли вы с этим? Если это так, то перед нами стоит ряд богословских вопросов. Вам говорили, что боль появилась в результате грехопадения Адама и Евы? Но что же произошло во время грехопадения? Организм человека вдруг стал совершенно иным, добавились миллионы болевых рецепторов? Можете ли вы найти в Библии эпизоды, подтверждающие то, что боль не существовала до событий, описанных в 3-ей главе Бытия? А как насчёт мук одиночества — они существовали тогда?

4. Как правило, люди недовольны болью по двум причинам: 1) боль очень неприятна, и 2) её нельзя просто взять и отключить. В одном из своих произведений Джозеф Хеллер приводит следующий диалог: «Как можно благоговеть перед Высшим Разумом, который решил, что просто необходимо в сотворённую Им совершенную Вселенную поместить кариес? Зачем Он вообще создал боль?»

«Боль? — жена лейтенанта Шископфа торжествующе уцепилась за произнесенное им слово. — Боль — это очень важное свойство. Боль предупреждает нас, когда нашему телу грозит опасность».

«Ну, а кто же придумал опасности? — настаивал собеседник. — Почему бы Ему не предупреждать нас с помощью дверного звонка или не послать ангела? Отчего же он не снабдил мозг каждого человека специальной сигнальной системой синих и красных неоновых лампочек прямо в центре лба?»

Открытия д-ра Бренда помогают нам понять некоторые причины, лежащие в основе того, что наша нервная система построена именно таким образом. Что вы думаете о его выводах?

5. Исходя из того, что вы знаете о нервной системе человека, особенно из того, что сказано в этой главе, вы создали бы ее по-другому? Что бы вы поменяли?

 

ГЛАВА 3

Ад без боли

1. Знали ли вы о том, что испытывают прокаженные? Было ли для вас открытием, что проказа только разрушает болевые рецепторы и повреждения своему телу больные наносят сами из-за того, что они ничего не чувствуют? Помогло ли это вам правильно оценить роль, которую играет боль в нашей жизни?

2.     Лу, Хозе и Гектор рассказывают о том, как обычные повседневные занятия — игра на арфе, прогулка в новых туфлях, мытье пола — могут оказаться крайне опасными для человека, у которого нарушена система болевых ощущений. Обсудите с группой то, чем каждый из вас сегодня занимался. Если бы у вас не было защитной нервной системы, какие действия могли бы причинить вред вашему организму?

3.     Как вы думаете, может осознание важности болевых ощущений помочь больному человеку? Какой аспект проблемы боли оставляет неразрешенным такое объяснение?

4.     Больные проказой и люди с «врождённой нечувствительностью к боли» демонстрируют отличие боли от страданий. Прокажённые почти совсем не чувствуют боли, зато они невыносимо страдают. Нередко самые ужасные страдания именно эмоциональные, и наши нервные клетки никакого участия в этом не принимают. Обсудите с группой, какие страдания вы испытываете чаще: физические или эмоциональные?

5.     Как насчёт тех параллелей, которые можно провести между физической болью и эмоциями? Главным образом, я имею в виду так называемые «предупредительные» эмоции, такие, как чувство вины, страх. Могут ли эти эмоции оказывать положительное влияние на здоровье человека, как это делает физическая боль?

 

ГЛАВА 4

Агония и экстаз

1 Боль — это не просто причина и следствие. Человек воспринимает боль, и это восприятие во многом зависит от того, чего ожидает человек. В Соединённых Штатах люди мало обучены тому, как справляться с болъю. Как правило, мы нечасто сталкиваемся с физической болью, и мы привыкли быстро заглушать боль с помощью таблеток. С самого рождения младенцев закутывают в мягкие пелёнки и берегут от острых углов. Отопление и воздушные кондиционеры сглаживают резкие перепады температуры. Во многих семьях даже не разрешается ходить босиком.

Как вы думаете, плохо ли это для здоровья? Может, родителям стоит меньше беспокоиться о том, чтобы их дети не знали боли и лишений? Расскажите друг другу, как ваши родители подходили к этому вопросу в вашем воспитании.

2. В 4-й главе описаны примеры того, как усилия и лишения в итоге оказываются вознагражденными, когда боль тесно связана с удовольствием. Расскажите друг другу о самых важных, значительных моментах вашей жизни. Были ли они связаны с болью? Подумайте: был ли в вашей жизни действительный рост, совершенно не связанный с болью?

3. Боль, чувство вины, страх, одиночество — в этой главе перечислены все эти «враги», которых мы стараемся избежать, но которые могут оказаться для нас очень полезными. Есть ли такие враги у вас? Научились ли вы с ними «дружить»?

4. «Истинное удовлетворение приходит не от удовлетворения своих личных потребностей, а через служение другим». Обсудите то, как христиане служат другим можно рассказать примеры из собственной жизни или из жизни ваших знакомых. Как можно согласовать этот принцип с тем, что каждому человеку необходимо самовыражение и поиск собственного «я»?

5. Я описал два типа людей: «звёзды» и «слуги». Есть л среди ваших знакомых те, кто подходит под одно и этих определений? Согласны ли вы с моими рассуждениями?

Приходилось страдать вам или кому-то из ваших близких, открывало ли это вам глаза на то, что в жизни могут быть иные ценности, иные приоритеты?

6. Кейт Миллер однажды сказал: «Боль похожа на удобрение. Когда вы стоите рядом с кучей навоза, вам неприятен запах и вы с трудом его переносите. Но через некоторое время вы начинаете понимать, что без этого зловонного удобрения вам не хватило бы питательных веществ для роста». Согласны ли вы с этим?

 

ГЛАВА 5

Стонущая планета

1. Основываясь на том, что вы знаете из Библии, как бы вы сказали, наша планета отличается от совершенного плана Божьего? Вы никогда не думали, что было бы на много лучше, если бы Господь дал людям хоть немного меньше свободы выбора? Почему же Он так не сделал?

2.      Поговорите о том, с какой целью Бог создал нас, для чего мы живём на этой земле. Вряд ли главная цель в жизни — удовольствие, ведь так часто Он требует от нас сделать что-то очень трудное. Что Он желает совершить в вас, пока вы живёте в этом мире? Какое место в этом плане занимает боль: облегчит она задачу или усложнит?

3.      Согласны ли вы с идеей, которую К. С. Льюис выражает следующими словами: «Боль — мегафон Бога»? Насколько  индивидуально  может  использоваться этот мегафон? Иными словами, через страдания Бог что-то говорит всему человечеству в целом или же Он использует боль, чтобы шепнуть вам на ухо, что лично с вами что-то не так?

4.      Прочитайте отрывок под названием  «Прислушайтесь: эхо». Случалось ли подобное с вами?

 

 

ГЛАВА 6

Что хочет сказать нам Бог?

1. Как правило, каждый год случается, по крайней мере, одна крупная авиакатастрофа, в которой гибнет множество пассажиров. В результате таких катастроф появляется немало людей, которые с огромным облегчением заявляют: «Бог спас меня, не позволив сесть на этот самолёт». В одной катастрофе над Детройтом из 155 пассажиров уцелела лишь одна 4-летняя девочка. Газеты сразу же нарекли спасшуюся малышку «чудо-ребенком». Значит, Бог спас её от смерти, а остальных пассажиров обрёк на гибель? По случайному совпадению, продавщица из издательства «Зондерван» не успела на тот самый авиалайнер — неужели Бог подсказал ей, и только ей, пропустить этот злосчастный рейс? Что говорит нам эта история с авиакатастрофой о том, как Бог действует в нашем мире?

а. У Бога был особый план для каждого, кто был на борту самолёта, и все пассажиры должны были умереть именно в этот день. Каким-то образом Бог позаботился о том, чтобы список пассажиров полностью соответствовал Его планам.

б. Бог устроил так, что самолёт потерпел крушение.

в.  У Бога был план только для христиан, которые были на борту самолёта. Он сделал так, чтобы некоторые из тех, кто приобрел билеты, не смогли попасть на самолёт.

г.  Авиакатастрофа произошла по естественным причинам — может быть, подвело оборудование или

это была ошибка людей, а может, это был ещё один террористический акт. Бог здесь был совершенно ни при чём.

д. Порой Бог предотвращает катастрофы, но иногда Он позволяет им произойти. Ведь в газетах очень часто пишут о том, как какой-нибудь самолёт чудом избежал гибели.

С какими из этих утверждений вы согласны? Прочитав 6-ю главу, можете ли вы догадаться, как смотрю на это я?

2.     «Может быть, Бог каким-то образом слегка подталкивает школьные автобусы, направляя их к обочине, и затем наблюдает, как они на полном ходу врезаются в ограждения и съезжают с дороги? Может, Он  красным  карандашом  тщательно  наносит на карту штата Индианы точный маршрут, по которому должен  пройти  ураган?  «Сюда,  теперь задень этот дом, уничтожь вот этого шестилетнего ребёнка, но следующее здание оставь нетронутым». Обсудите эти вопросы, а также вопрос, который один христианин задал по поводу землетрясения в Южной Америке. Как вы думаете, Своих детей Бог оберегает от стихийных бедствий более, нежели неверующих?

3.     Найдите следующие отрывки в Новом Завете, Пусть кто-нибудь прочитает эти места Писания вслух, за тем спросите, кто причиняет страдания.

а.  Луки 13:10-16

б. Луки 13:1-5

в.  Иоанна 9:1-3

г.  1-е Коринфянам 11:29-30

д. Деяния 5:1-11

е.  2-е Коринфянам 12:7-10

4.     Смог бы Иисус сделать Своё служение более «эффективным», собирать больше слушателей и приводить большее количество людей к покаянию, если бы  Он  активнее  распространял  весть  о  Своём сверхъестественном даре исцеления? Почему же Он этого не делал?

5.     Следующая глава называется: «Для чего мы здесь?» Иными словами, какова главная цель нашего пребывания на земле,  что должны совершить люди в этом мире? Во время подготовки попросите каждого члена группы ответить на этот вопрос одним предложением.

 

ГЛАВА7

Для чего мы здесь?

1. СПИД — это чума нашего времени, и некоторые люди усматривают в этом заболевании Божье наказание. А как считаете вы? Может быть, Бог что-то хочет сказать через это всем людям? Или кому-то конкретно? А может, это вовсе и не Божье послание человечеству?

2.   «Я бы смог примириться со страданием, если бы оно было более справедливым. Например, если бы я знал, что     страдаю     потому,      что     сделал     что-то не так. Несправедливость — вот что более всего меня тяготит». Были у вас когда-нибудь подобные мысли? В этой главе изложены некоторые предположения относительно того, как бы выглядел мир, в котором царит «идеальная справедливость». Предпочли бы вы такой мир тому, в котором мы живём?

3- Почему Бог такое значение придаёт любви, которая даётся даром? Если в вашей группе есть родители, попросите их рассказать о тех случаях, когда они чувствовали бескорыстную любовь своих детей.

4.     Прочитайте и обсудите отрывок из книги Джона. Как вы думаете, он не слишком настойчиво излагает свои доводы? Согласны ли вы с тем, что этот на самом деле прекрасно спланирован для тех целей которые задумал для него Бог?

5.     В этой главе упоминаются «два глубоких заблуждения», в которые могут впасть члены церкви. Какое из них представляет наибольшую угрозу вашей церкви?

 

ГЛАВА 8

Сражаться с Богом? Руки коротки!

Обратите внимание на то, что Бог говорит Иову в 38-41 главах книги Иова; выберите и прочитайте несколько отрывков из Его слов. Какова была бы ваша реакция, если бы вы услышали подобные слова на месте Иова? Удовлетворил бы вас такой ответ? Попросите нескольких участников дискуссии в двух-трёх предложениях выразить то, что Бог хотел сказать Иову.

2.      Как вы думаете, почему столь многим оказала поддержку книга «Когда несчастья происходят с хорошими людьми»? Согласны ли вы с моей оценкой выводов Кушнира?

3.      В этой главе говорится о полезной стороне страданий. Хотя сами по себе страдания не являются чем-то положительным, они могут нас изменять в лучшую сторону, приносить пользу. Случалось ли такое с вами? Обсудите места Писания, а также ситуации из жизни, когда через боль и страдания совершалось что-то хорошее.

4.      Подумайте о тех людях, которым сейчас приходится нелегко: ваши соседи, знакомые в церкви или коллеги по работе. Не называя имён, расскажите в группе о том, как тот или иной человек справляется со своими трудностями, как переносит страдания. Поговорите о тех, кто смотрит на страдания как на разрушительную силу, и о тех, кто умеет видеть в них созидательное начало. В чём заключается отличие?

5. Своими словами объясните, как кто-либо может «радоваться» в своих страданиях.

 

Г ЛАВ А 9

После падения

1. Представьте, что вы оказались в гостях у Брайана Стернберга и он попросил вас посоветовать ему, что делать в создавшейся ситуации. Как бы вы могли помочь ему, опираясь на то, что вы уже знаете?

2.     Используя материал этой главы и предыдущей, выберите слово, которое лучше всего передаёт то, чего Бог ожидает от нас, когда мы переносим страдания. Вера? Любовь? Радость? Искренность? Надежда? Доверие?

,3. Семья Стернбергов считает, что страдания всегда противоречат воле Божьей. Они уверены, что Божьей волей может быть лишь чудесное исцеление Брайана. Другие христиане — например, К. С. Льюис или Джо-ни Эрексон Тада не согласны с такой точкой зрения. Что вы думаете по этому поводу?

4.      Надо ли поддерживать у больных христиан надежду на выздоровление? А как насчёт той позиции, которой придерживался Брайан? Помогала ли она или, наоборот, мешала его духовному росту?

5.      Семья Стернбергов в результате неизлечимой травмы на себе испытала, что такое длительные страдания. Но такие продолжительные страдания можно испытывать и по другому поводу: неприятные воспоминания из детства; постоянные оскорбления; переживания детей, сбежавших из дома; неудержимое пристрастие к чему-либо. Обсудите некоторые из этих причин. Как вы думаете, права ли миссис Стернберг, говоря, что Бог желает исцелить всех и каждого?

6. Каким образом вы узнаёте волю Бога относительно вашей жизни ?

 

ГЛАВА 10

Я танцую!

1. Когда я писал эту книгу, то намеренно сопоставил этих двух молодых людей и то, что они пережили. Ситуации, в которых оказались Брайан и Джони, были очень похожими, однако они неодинаково отнеслись к своему несчастью. (Не забывайте, что физическая боль, испытываемая Брайаном, была намного сильней, чем та, от которой страдала Джони.) Попробуйте в двух-трёх предложениях сказать, в чём, по вашему мнению, заключается  основное   отличие   взглядов   Брайана и Джони на страдания. На кого из них вы больше всего похожи в эмоциональном плане, на Брайана или на Джони? А как насчёт богословских позиций?

2.     Джони рассказывает о том, каким образом разные люди пытаются помочь тем, кто испытывает страдания, или тем, кто вынужден сидеть в инвалидном кресле. Что говорит Джони о том, какого отношения она ждет к себе со стороны других?

3.     «Может, Божий дар для меня — моя зависимость от Него, — размышляет Джони. — Мне не грозит почувствовать себя когда-либо полностью самостоятельной,  самодостаточной,  когда  Бог уже не нужен. Происходило ли в вашей жизни что-нибудь такое, что вынуждало вас полагаться лишь на Бога? Обсудите в группе те ситуации, которые показывали вам вашу зависимость от Него.

4.      Как вы считаете, вам удалось прожить «жизнь во всей её полноте»? Если же нет, то чего вам не хватает в жизни?

5.      Что вы думаете по поводу слов Джони насчёт «задержки на 40-50 лет»? Может ли вам как-то пригодиться в жизни эта уверенность, что в итоге исцеление всё равно произойдёт? Джони говорит: «Теперь я понимаю значение отрывка Писания о «славных» телах. Со мной это произойдёт, когда после своей физической смерти я на небесах встану на ноги и пойду плясать от радости». А как бы звучала эта фраза из ваших уст? Закончите предложение по-своему: «Со мной это произойдёт, когда после своей физической смерти я…»

 

ГЛАВА 11

Другие свидетели

1. Как обнаружил Поль Торнье и как нам демонстрируют такие люди, как господин Бакли, страдания могут дать человеку возможность вырасти духовно, помочь ему намного глубже познать, что такое жизнь. Было ли так, что боль и страдания помогали вам пережить что-нибудь подобное?

2.     К.С. Льюис пришёл к выводу, что страдания «в целом, похоже, выполняют свою работу». Подумайте о тех людях, которые испытывают хронические боли. Согласны ли вы с утверждением Льюиса?

3.     Если верно, что страдания выполняют «душеспасительную» работу в нас, то почему же мы так стараемся уберечь от боли себя и своих детей? Каким образом можно не впадать в крайности?

4.     Прочитайте в группе Нагорную проповедь Иисуса (особенно отрывки из Мтф. 5:1-10 и Лук. 6:20-38). Каким  образом  накренился  мир  по  отношению к бедным и страдающим?

5. Прочитайте список «преимуществ» страданий, взятый из книги Моники Хэлвиг. Вместе обсудите каждый из десяти пунктов, рассказывая, испытали вы в жизни эти преимущества или нет.

 

ГЛАВА 12

Экстремальные случаи

1. В этой главе я признаюсь в том, что у меня есть одна черта характера, доводящая меня порой до отчаяния. Чувствовали ли вы когда-нибудь подобное искушение? Если да, то как вы с ним справлялись?

2.     Некоторые из служителей немецкой протестантской церкви заявляли: «После Освенцима строчку из гимна: «…Тот, Кто так чудно правит миром всем…» уже просто нет смысла петь». Почему Бог не вмешался, чтобы остановить преступления, почему не остановил Холокост? В Библии так много примеров того, как Бог Своим чудесным вмешательством избавлял Свой народ — так почему же на этот раз чудо не произошло? Подумайте, как можно ответить на эти вопросы.

3.     Можете ли вы вместе с Корри-тен-Бум уверенно заявить: «Как ни глубок ров, Бог — глубже»? Каким об разом в вашей жизни вы ощущаете Божью любовь?

4.     В своей книге я придерживаюсь взгляда на доктрину о Божьем промысле как на доктрину, для понимания которой мы должны смотреть вперёд, а не назад; быть дальновидными, а не смотреть всё время в прошлое. Когда происходят такие события, как смерть Иисуса на Голгофе или Холокост, мы должны не оглядывать ся назад, задавая вопросы вроде «почему?..», а смотреть вперёд и спрашивать: «А к чему это ведёт?»

К счастью, не всем из нас доведётся пережить экстремальные обстоятельства, описанные в этой главе. Чтобы примеры не были чересчур абстрактными и безличными, позвольте мне привести более заурядную ситуацию для обсуждения. Молодой человек, которого зовут Джек, должен выбрать, на ком жениться: на Мишель или на Сьюзан. Он молится об этом и спрашивает совета у своих , верующих друзей. Пастор церкви беседует с Джеком и объясняет ему, что он стоит на распутье, и от выбора Джека зависит его будущее. В конце концов Джек приходит к выводу, что Бог хочет, чтобы он женился на Мишель. Даже пастор одобряет выбор Джека.

Однако три года спустя Мишель внезапно исчезает с другим мужчиной, оставляя Джека с шестимесячным ребёнком. Джек подавлен. Он вспоминает свою беседу с пастором. Неужели он выбрал не ту дорогу? Неужели он теперь обречён смириться с тем, что самое лучшее, что задумал для него Бог, он пропустил, и остаётся только то, что похуже? Ведь некоторые именно так и считают.

Обсудите эту ситуацию в группе. (Я могу ещё предложить вам представить волю Божью, как развёрнутую дорожную карту, на которой дорога исчезает после того, как вы зашли за поворот. Знание о промысле и дальновидности Бога не должно позволять нам уходить в себя и мучиться размышлениями вроде: «Если бы только я поступил иначе…» Наоборот, что бы ни случилось, какие бы тяжелые последствия за собой это ни влекло, Бог может возместить нам все потери сполна, пусть даже прошлое вернуть нельзя. Всё, что ни делается, в итоге может привести к нашему благу. Вот что я имею в виду, говоря, что доктрина о промысле Божьем требует от нас умения смотреть вперёд, а не назад.)

5. Обсудите следующие слова: «Суть веры состоит в том, чтобы мы заранее верили в то, что обретет смысл для нас в будущем». Что это значит?

 

ГЛАВА 13

Признаки выздоровления

1. Как сказал Джон Клакстон, когда супружеская чета испытывает тяжёлые потрясения, гораздо лучше становятся видны те недостатки, которые ещё до этого существовали в их отношениях. Обсудите состояние кого-то из своих знакомых, кто пережил тяжёлый кризис. Как это повлияло на их отношения с семьёй друзьями?

2.      Вы тоже чувствуете себя неловко в присутствии людей, испытывающих страдания? Вы стараетесь избегать общения с ними? Я рассказал о тех препятствиях, которые мне пришлось преодолевать. Какие препятствия мешают вам?

3.      Что изменилось бы в вашей жизни, если бы вы, как участники курса «Не упусти сегодня», узнали, что вам осталось жить лишь несколько месяцев?

4.      Вместе с группой прочитайте 1-е Послание коринфянам, 13-ю главу. Постарайтесь применить идею этого отрывка ко всем, кто страдает. Как это может им реально помочь?

5.      Я перечислил четыре этапа выздоровления, о которых мы будем говорить во время обсуждения четырёх последующих глав. Можете ли вы дополнить этот список?

 

ГЛАВА 14

Страх

1. Попросите каждого из присутствующих дать по три ответа на вопрос: «Чего вы боитесь?»

2.     Судя по тому, как вы относитесь к боли, кем бы вы себя назвали по шкале Асенаты Петри: нагнетающим, понижающим или умеренным?

3.     Что вы узнали за последние несколько недель такого, что помогло вам понять назначение страданий и таким образом избавиться от лишних опасений, переживаний?

4.     Выберите кого-то из вашей группы или пригласите человека со стороны, кто в своей жизни пережил какое-то несчастье и кому довелось многое испытать. Если это возможно, пригласите этого человека на занятие и попросите рассказать о том, кто и каким образом больше всего помогал ему справляться с трудностями. Спросите его, какой совет лучше всего подходит для тех людей, кто переносит страдания. А может быть, лучше всего выражать своё сострадание молча, без слов?

5.     Чувствовали ли вы когда-нибудь, что Бог вас оставил? Что вам помогало в таких случаях?

 

ГЛАВА 15

Беспомощность

1. Каждый из нас порой ощущает свою беспомощность — необязательно быть больным, чтобы почувствовать себя слабым и беззащитным. Что обычно заставляет вас чувствовать себя беспомощными?

2.     Обсудите это шаткое равновесие между оказанием помощи и той ситуацией, когда больным оказывается слишком много помощи. Было ли у вас так, что кто-то слишком настойчиво предлагал вам помощь?

3.     В течение нескольких минут поговорите о том, что на самом деле нужно писать в «открытках к выздоровлению». Что мы по-настоящему хотим сказать тем людям, которые сейчас страдают?

4.       Если кто-нибудь из вашей группы лежал в больнице обсудите то, что он там увидел, помня о рассказе Нормана Казинса. Подумайте, как должно быть всё устроено в идеальной больнице?

5.       Психолог из Атланты выводит правило, которое убедительно подтверждает своим примером Джони Эрексон Тада: для страдающего человека очень важным шагом является нахождение способа, как самому начать помогать другим. В вашей церкви или группе верующих умеют таким образом направлять людей на служение? Подумайте о разведённых парах или о тех, кто страдает хроническими заболеваниями. Каким образом они реально могут в своём окружении давать что-то другим, вместо того, чтобы только самим принимать помощь?

 

3.     Обсудите  какой-нибудь  период  времени  в  вашей жизни, когда вам было особенно тяжело в физическом или  эмоциональном  плане.  Какие  «зарытые сокровища» вы для себя нашли благодаря тому, что пережили?

4.      Шэрон Фишер упоминает о том, что испытавший несчастье  человек  может  проходить  через  пять различных этапов, определенных Элизабет Кюблер-Росс. Когда у вас несчастье, проходите ли вы через такие же этапы или аналогичные им? А что происходит,   когда  вы  испытываете  физическую боль?

5.      Обсудите рассуждения доктора Трогиша насчёт того, почему Бог позволяет, чтобы рождались дети с серьёзными нарушениями психики. Согласны ли вы с его выводами?

 

ГЛАВА 16

Смысл

1. Обсудите то, что рассказал пастор со Среднего Запада. Что было неправильного в отношении церкви к нему тогда, когда у него был нервный срыв? Чего он ожидал от них?

2.     В этой главе описывается, как мы привыкли относиться к различным ситуациям, в которых людям больно или неуютно. Обсудите с группой, как могут отнестись окружающие к человеку,  который страдает  по  следующему  поводу:

1)   эпилепсия; 2)         синяк,  полученный во время игры в хоккей; 3)         ветряная оспа в возрасте 24 лет; 4) трудные роды;  5) пластинки на зубах;  6) тяжелые травмы, полученные в результате автокатастрофы; 7) постоянные головные боли; операция на коленном

 

 

ГЛАВА 17

Надежда

1. Когда вы болеете, то вам больше присуще вести себя как «надеющийся» или как «пораженец»? Каким образом окружающие помогли вам легче перенести несчастье?

2.     Своими словами опишите, чем отличается надежда от оптимизма.

3.     Вспомните кого-нибудь из ваших знакомых, кто уже достаточно длительное время испытывает страдания. Склонны ли они принимать помощь или отказываются от неё? Чувствуете ли вы себя неловко в их присутствии?

4.      Как Барбара Сандервилль отнеслась к советам окружающих, которые убеждали ее, что единственный выход для нее — молиться об исцелении? Как вы думаете, стоит ли нам вот так вселять в больных надежду на исцеление? Правильно это или нет? Что бы в сказали Барбаре, если бы она попросила вас объяснить ей, почему Бог не исцелил ее?

5.      Обсудите в группе то, что произошло с Мартой. Как бы в вашей церкви отнеслись к такому человеку, как Марта?

 

ГЛАВА 18

Смотреть на мир Его глазами

1 Бог вполне мог бы явиться в мир во всем Своем величии и могуществе. Вместо этого, смирившись и став немощным человеком, Он пришел и обрек Себя на страдания. Для чего? Почему же Он не явил всю Свою силу и не стер с лица земли боль и страдания?

2.      «Взяв боль на Себя, Иисус придал ей благородный смысл».  Согласны ли  вы с этим утверждением? аким образом  Иисус придал боли благородный смысл? Как вы думаете, может ли это оказать действительную, ощутимую помощь тем, кто переносит страдания?

3.      В этой главе приведено краткое жизнеописание Иисуса Христа. Отличается ли эта точка зрения от той, к которой вы привыкли с детства? Не думаете ли вы, что церковь несколько идеализирует Иисуса?

4.      Может, вы встречались со стихотворением, которое приписывают одному американскому солдату времен гражданской войны. Здесь хорошо описано, как боли можно придать противоположный смысл: и душевные), или тех, кто присасывается, как пиявка, к людям, проявившим хоть толику сочувствия к ним?

3.      Поговорите о ваших знакомых, кому сейчас плохо. Можете ли вы помочь им без покровительства и отеческой заботы с вашей стороны?

4.      Подумайте о тех, кто в вашей церкви сейчас испытывает страдания. Перечислите несчастья, о которых вам известно: болезни, скорбь по умершим, сексуальное надругательство, развод, алкоголизм. Всей группой помолитесь за конкретных людей, о которых вы вспомнили.

5.      Каким образом вы бы смогли проявлять участие и заботу ко всем этим людям в течение долгого времени? Возможно ли будет нести их бремена и самому не стать обремененным?

 

ГЛАВА 20

Впереди — новый мир

1. Большое ли внимание в вашей церкви уделяется доктрине о жизни после смерти? Некоторые считают, что эту доктрину неправильно понимают, что церковь попросту обещает людям золотые горы на небесах, как способ забыть о проблемах, с которыми мы сталкиваемся в нашей жизни. Однако Библия определенно  указывает  на  то,   насколько  важна жизнь после смерти. Как сохранить должный баланс?

2.     В фильме «Смерть» показаны два различных отношения к приближающейся смерти. Вспомните о том, как переживали беды ваши знакомые. Было ли отличие в том, как к несчастьям относились христиане и неверующие?

3. Обсудите пример с доской, наглядно демонстрирующий кратковременность земной жизни по сравнению с вечностью. «Стали бы мы жаловаться Богу, если бы Он за все наши семьдесят лет жизни допустил лишь час страданий, наполнив остальное время покоем и радостью? Конечно, в нашей земной жизни хватает страданий, но ведь эта жизнь всего лишь час по сравнению с вечностью». Может, такой подход вам кажется жестоким и бессердечным? Как это должно повлиять на ваш взгляд на страдания?

4.     Прочитайте отрывок, где сравниваются смерть и рождение. Как вы думаете, это сравнение уместно? Как может нам помочь взгляд на смерть, как на всего лишь темный тоннель, ведущий к свету?

5.     В конце главы я подвожу итог моему исследованию того, какую роль играют страдания в нашей жизни. (По крайней мере, это итог данной книги — само исследование еще не закончено!) Я вновь перечисляю основные моменты всей книги. Прочитайте эти тезисы один за другим. Подумайте, можете ли вы согласиться с моими выводами, или вы сказали бы по-другому?

Если бы вам представилась возможность собственноручно написать заключительную главу о том, что вы узнали о страданиях, как бы она выглядела? На листке бумаги перечислите те принципы, которые для вас приобрели больший смысл в результате изучения этой темы в группе.

6.          Обсуждение боли и страданий может увести вас от реальности, так что вы забудете о действительных страданиях, которые испытывают окружающие. Постарайтесь, чтобы этого не произошло. Посвятите себя Христу и тому, как Он смотрит на мир; то же самое сделайте в вашей группе. Раненый Хирург чувствует нашу боль и стремится помочь нам. Он решил сделать это исключительно ценой Себя Самого — и когда Он пришел в этот мир, Он был таким же, как и мы с вами. Если миру суждено увидеть Иисуса Христа и Его путь, пусть они видят Его через нас. Обсудите то, как вы можете научиться относиться к страданиям так, как относился к ним Христос. Попросите Бога научить вас всегда чувствовать чужую боль Именно это способно объединить Его тело.

 

 

 

---

Бальтазар, Ганс Урс фон, кардинал и его книги

Здравствуйте ! Вы на сайте российских протестантов, евангельских христиан. Мы верим в Иисуса Христа, любим Россию , людей живущих здесь, свои семьи, ценим свои профессии. Полистайте, посмотрите и заходите в наш храм на богослужение или так, на чашку кофе))). Хранит Вас Господь!

Видео

Рубрики

• Богословие
• Вечерняя молитва
• изменившие мой мир
• Иллюстрации
• Лучшее
  • Библиотека
• Люди
• Мнение
• Почин
• Притчи
• Проповеди
• Псалом на день
• Событие
• Страницы

Архивы

• Апрель 2012
• Март 2012
• Январь 2012
• Декабрь 2011

Комментируем!!!

• Библиотека НЗ (6)
• Найти в себе зилота (5)
• Всё о Святом Франциске (5)
• Бальтазар, Ганс Урс фон, кардинал и его книги (4)
• Библиотека ВЗ (3)

Пожертвование для О Христе

Мета

• Регистрация
• Войти
• RSS записей

Счетчик